Книги Александра Торика — 16 произведений

Авторская мифология

Агония Земли

Адьюлтер, измена

Альтернативная география

Альтернативная история Азии

Альтернативная история Америки

Альтернативная история Африки

Альтернативная история Ближнего Востока

Альтернативная история Восточной Азии

Альтернативная история Восточной Европы

Альтернативная история Европы

Альтернативная история Западной Европы

Альтернативная история Северной Америки

Альтернативная отечественная история

Античная мифология

Бессмертие

Ближневосточная мифология

Богоборчество

Бунт

Быт

Веселое

Внезапное бедствие

Возвращение домой

Война

Война миров

Воплощение зла

Восстание

Восстание мутантов

Восстание роботов

Восстановление справедливости

Восточно-азиатская мифология

Вражда

Вторжение пришельцев

Выход эксперимента из-под контроля

Глупость

Готический ужас

Гуманитарное

Договор с дьяволом

Достижение

Достижение блага

Достижение цели

Европейская мифология

Жадность

Жертва

Заклинание

Избавление от бед

Империи

Индийская мифология

Интрига

Искусственный разум

Исправление героя

Истинное безумие

Квест

Классика детектива

Классика фэнтези

Классический ужас

Конспирология

Контакт с внеземной цивилизацией

Криминальная драма

Кровавый ужас

Легкое

Любовное

Любовные припятствия

Любовь к врагу

Магический реализм

Месть

Микромир

Мифологические элементы

Мифология народов мира

Мнимое безумие

Мятеж

На заре фэнтези

Научная магия

Научное фэнтези

Научные достижения

Научные достижения в руках злодеев

Невольное преступление

Ненависть

Неожиданные сверхспособности

Неосознаваемые ревность и зависть

Обряды

Обстоятельства

Одиночество

Опасное предприятие

Оптимистическое

Освобождение

Освобождение от врагов

Освобождение от тирании

Освоение планет

От лица животного

От лица предмета или явления

Отчаянная попытка

Ошибка ученых

Пародия

Пацефизм

Переселение разума

По мотивам кино

Победа

Победа над болезнями

Победа над врагом

Победа над злом

Победа над обстоятельствами

Победа над собой

Победа над чудовищем

Подсознательный ужас

Поиск истины

Поиск себя

Поиск сокровищ

Поиск счастья

Пороки

Постмодернизм

Потеря близких

Потерянный и найденный

Похищение человека

Предсказания

Преследование

Пришельцы из других времен

Психоделическое

Психологическое

Психология чужих

Путешествие в будущее

Путешествие в прошлое

Путешествия в другие миры

Путешествия во времени

Путь воина

Путь прогресса

Развитие героя

Развлечения, увлечения

Раздвоение личности

Расстояния

Расширение сознания

Реализм

Революция

Роковая ошибка

Русская мифология

Сакральные объекты

Самопожертвование

Самопожертвование во имя близких

Самопожертвование во имя веры

Самопожертвование во имя долга

Самопожертвование во имя идеи

Самопожертвование во имя любви

Свержение

Сверхспособности

Сверхцивилизация

Семейные драмы

Скандинавская мифология

Содомия

Соперничество, противостояние

Социальное неравенство

Социум

Спасение

Спасение мира

Спецслужбы

Средневековая мифология

Стимпанк

Стихия

Судебная ошибка

Сюрреализм

Таймпанк

Тайна, загадка

Темное фэнтези

Техногенная катастрофа

Трусость

Туда и обратно

Угрызения совести

Утечка вирусов

Фатальная неострожность

Феминизм

Философское

Честолюбие и властолюбие

Школа

Экологическое

Экономическое

Экспедиции

Эпидемия

Торик Александр ★ Селафиила читать книгу онлайн бесплатно

1234567. ..66

Александр Борисович Торик

СЕЛАФИИЛА

повесть

Содержание

Пролог/Глава 1/Глава 2/Глава 3/Глава 4/Глава 5/Глава 6/Глава 7/Глава 8/Глава 9/Глава 10/Глава 11/Глава 12/Глава 13/Глава 14/Глава 15/Глава 16/Глава 17/Глава 18/Глава 19/Глава 20/Глава 21/Глава 22/Глава 23/Глава 24/Глава 25/Глава 26/Глава 27/Глава 28/Глава 29/Глава 30/Глава 31/Глава 32/Глава 33/Эпилог

Посвящается светлой памяти схимонахини Сепфры

и всем в монашеском житии подвизающимся

ПРОЛОГ

На маленькой площадке перед входом в храм Преображения Господня, защищенной от сильных ветров с северной и с западной сторон невысокой стеной, около самой двери храма, в рассеивающемся предрассветном сумраке виднелись две женские фигуры.

Одна из них, высокая, статная с величественно-смиренной осанкой была покрыта с головы до ног мягким струящимся покрывалом вишнёво-коричневого оттенка. Другая, маленькая, согбенная, опирающаяся на гладко обструганную палочку, была укутана вышитой белыми нитками схимой с высоким капюшоном кукуля.

— Скоро отец Христофор подойдёт, он уже поднимается сюда от Панагии. Подожди его здесь, в храме. Скажи ему, что Я благословила тебя посещать Мой Удел и общаться с Отцами, когда тебе это потребуется, — ласковым глубоким голосом сказала Высокая Женщина. — Сейчас Я прощаюсь с тобой, Меня ждут в келье Иоанна Богослова, там нужна Моя помощь.

— Благодарю Тебя, Матушка! — совершила земной поклон согбенная схимница. — Благослови недостойную рабу Твою!

— Благодать Сына Моего и Моя да пребудет с тобою!

Спустя некоторое время, дощатая дверь в храм Преображения скрипнула, высокий грузный старый монах, тяжело дыша, вошёл внутрь маленького храма. В глубине ближайшей к алтарю по правой стене деревянной стасидии он увидел склонившийся почти над самым сиденьем схимнический кукуль.

— Здравствуй, мать Селафиила!

— Евлогите (благословите), отче Христофоре!

— О, Кириос! (Бог благословит)

Внизу, узким пальцем, протянутым с севера на юго-восток, простирался заросший густым зелёным лесом Афон.

ГЛАВА 1

Мать Селафиила открыла глаза и, подслеповато прищурившись, огляделась. Тускловато-расплывчато, словно сквозь давно не мытое оконное стекло, она осмотрела привычные очертания скитской домовой церкви настоятеля, отца Анфима, находящейся на втором этаже игуменского дома, в угловой келейке которого она проживала уже четвёртый год.

В этой маленькой церковке, больше напоминавшей моленную, она проводила большую часть своего времени, не занятого молитвой за скитскими богослужениями, общением с приезжавшими к ней людьми и совсем коротким отдыхом.

Матери Селафииле шёл уже сто второй год от рождения.

Она привычно отметила высоту мерцания огонька свечи над силуэтом подсвечника: огонёк был ещё высоко, значит, до начала полунощницы в соборном храме скита оставалось не менее полутора часов.

Мать Селафиила снова закрыла отяжелевшие морщинистые веки. Губы её слабо шевелились, шепча молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную!»

Неожиданно перед глазами старой монахини всплыла с кинематографической ясностью картина её далёкого детства.

Она, хрупкая четырёхлетняя девочка Машенька, сидит на руках у отца, свесив свои бессильные, от рождения парализованные ножки в нетоптаных лапоточках, и обнимает его сильную, загорелую шею, не сгибающуюся под тяжким ярмом крестьянских трудов, забот и переживаний.

Отец несёт её по узкой тропочке, вьющейся между спелых пшеничных полей, бережно прижимая к себе худенькое болезненное тельце девочки и тихонько нашёптывая ей на ушко что-то ласковое, нежно-утешительное. Машеньке хорошо на сильных отцовских руках, безопасно, покойно.

Тропинка, вильнув, обогнула редкую берёзовую рощицу, и перед широко открытыми, изумлёнными глазами девочки распахнулся необъятный простор залитого солнцем цветочного луга, посреди которого засверкали белизной башни и стены какого-то невиданного сказочного города с сияющими золотом куполами церквей и высокой стройной свечой колокольни.

— Таточка, таточка! — залепетал ребёнок. — Таточка, какой красивый город! Таточка, этой Рай?

— Это дом Боженькиной Матушки, радость моя! Это монастырь в честь её иконочки Казанской, здесь твоя тётушка живёт, крёстная, монахиня Епифания!

— Таточка, таточка! Здесь так красиво! Я тоже хочу здесь жить, у Матушки Боженькиной, я тоже хочу быть монахиней, им здесь так хорошо, наверное, с Боженькиной Матушкой!

Читать дальше

1234567. ..66

Уничтожить королевство Александра Кристо, Мягкая обложка

ГЛАВА 1

Я дорожу каждым прожитым годом.

В песке моей спальни спрятано семнадцать. Время от времени я копаюсь в гальке, просто чтобы проверить, все ли там. Похоронен глубоко и кроваво. Я считаю каждого из них, так что могу быть уверен, что ночью никто не был украден. Это не такой уж странный страх. Сердца — это сила, и если есть что-то, чего мой вид жаждет больше, чем океан, так это силы.

Я слышал кое-что: рассказы о потерянных сердцах и женщинах, заколотых гарпуном и пригвожденных к морскому дну в наказание за предательство. Остается страдать, пока их кровь не станет солью и они не растворятся в морской пене. Это женщины, которые берут человеческую щедрость своих родственников. Русалки больше похожи на рыбу, чем на плоть, с верхней частью тела, соответствующей декадентской чешуе их плавников.

В отличие от сирен, у русалок вместо волос вытянуты синие оболочки и конечности, а челюсти отсутствуют, что позволяет их ртам растягиваться до размеров небольших лодок и проглатывать акул целиком. Их темно-синяя плоть усеяна плавниками, которые простираются вверх по рукам и позвоночнику. И рыба, и человек, но ни то, ни другое не красивы.

Они способны быть смертоносными, как и все монстры, но там, где сирены соблазняют и убивают, русалки по-прежнему очарованы людьми. Они крадут безделушки и следуют за кораблями в надежде, что сокровища упадут с палубы. Иногда они спасают жизни моряков, а взамен не берут ничего, кроме чар. И когда они крадут сердца, которые мы храним, это делается не ради власти. Это потому, что они думают, что если они съедят их достаточно, то сами станут людьми.

Ненавижу русалок.

Мои волосы спадают на спину, такие же красные, как мой левый глаз — и только левый, конечно, потому что правый глаз каждой сирены цвета моря, в котором они родились. Для меня это великое море Дьяволоса с водами яблока и сапфира. Выбор каждого, так что ему удается быть ни тем, ни другим. В этом океане лежит морское царство Кето.

Общеизвестно, что сирены прекрасны, но родословная Кето королевская, и с этим связана своя красота. Великолепие, выкованное в соленой воде и царственности. У нас есть ресницы, рожденные из стружки айсберга, и губы, накрашенные кровью моряков. Удивительно, что нам вообще нужна наша песня, чтобы красть сердца.

«Что ты возьмешь, кузен?» — спрашивает Калия в Psariin.

Она сидит рядом со мной на камне и смотрит на корабль вдалеке. Ее чешуя темно-рыжего цвета, а светлые волосы едва достигают груди, покрытой косой из оранжевых водорослей.

«Ты смешная», — говорю я ей. «Вы знаете, что.»

Корабль лениво плывет по спокойным водам Адекароса, одного из многих человеческих королевств, от принца которых я поклялся избавиться. Он меньше большинства и сделан из алого дерева, символизирующего цвета их страны.

Людям нравится хвастаться своими сокровищами перед миром, но это делает их мишенью только для таких существ, как Калия и я, которые могут легко заметить королевский корабль. Ведь он единственный во флоте с расписным деревом и тигровым флагом. Единственное судно, на котором когда-либо плавал принц Адекаросина.

Легкая добыча для тех, кто настроен на охоту.

Солнце давит мне на спину. Его жар давит на мою шею, и волосы прилипают к влажной коже. Я жажду морского льда, такого острого от холода, что он ощущается как чудесные ножи в щелях между моими костями.

«Как жаль, — говорит Калия. «Когда я шпионила за ним, это было все равно, что смотреть на ангела. У него такое красивое лицо».

«Его сердце станет красивее.»

Калия расплылась в дикой улыбке. «Прошел целый век с момента твоего последнего убийства, Лира», — поддразнивает она. «Вы уверены, что не закончили практику?»

«Год — это не возраст.»

«Это зависит от того, кто считает.»

Я вздыхаю. «Тогда скажи мне, кто это, чтобы я мог убить их и покончить с этим разговором».

Ухмылка Калии безбожна. Вид, предназначенный для моментов, когда я наиболее ужасен, потому что это черта, которую сирены должны ценить больше всего. Наша ужасность ценится. Дружба и родство учили быть чуждыми, как земля. Преданность сохраняется только за Морской Королевой.

«Ты сегодня какой-то бессердечный, не так ли?» — Никогда, — говорю я. «У меня под кроватью семнадцать».

Калия стряхивает воду с волос. «Так много принцев вы пробовали».

Она говорит так, как будто этим можно гордиться, но это потому, что Калия молода и у нее всего два сердца. Никто из них не королевский. Это моя специальность, моя территория. Некоторое благоговение Калии связано с этим. Интересно, отличается ли вкус губ принца от вкуса любого другого человека. Я не могу сказать, потому что принцы — это все, что я когда-либо пробовал.

С тех пор, как наша богиня Кето была убита людьми, стало традицией красть сердце каждый год в месяц нашего рождения. Это праздник жизни, которую Кето дала нам, и дань мести за жизнь, которую люди отняли у нее. Когда я был слишком мал, чтобы охотиться, моя мать по традиции делала это за меня. И она всегда дарила мне принцев. Некоторые так же молоды, как я. Другие старые и морщинистые, или средние дети, у которых никогда не было шанса править. У короля Армонии, например, когда-то было шесть сыновей, и на мои первые несколько дней рождения моя мать каждый год приносила мне одного.

Когда я, наконец, стал достаточно взрослым, чтобы отправиться в самостоятельное путешествие, мне и в голову не пришло отказаться от членов королевской семьи и нацеливаться на моряков, как это делали остальные представители моего вида, или даже охотиться на принцев, которые однажды займут свои троны. Я ничто, если не верный последователь маминых традиций.

«Ты принес свою раковину?» Я спрашиваю.

Калия убирает волосы, чтобы показать оранжевую морскую ракушку, петляющую вокруг ее шеи. Такой же, только на несколько тонов кровавее, свисает из моего собственного горла. Это не похоже на много, но это самый простой способ для нас общаться. Если мы поднесем их к ушам, мы услышим шум океана и песню подводного дворца Кето, который мы называем домом. Для Калии это может стать картой моря Дьяволоса, если мы разлучимся. Мы далеко от нашего королевства, а сюда плыли почти неделю. Поскольку Калии четырнадцать, она старается держаться поближе к дворцу, но это я решила, что это должно измениться, и как принцессе мои прихоти так же хороши, как и закон.

«Мы не расстанемся, — говорит Калия.

Обычно я не возражаю, если один из моих двоюродных братьев окажется в чужом океане. В целом, это утомительная и предсказуемая группа, с небольшими амбициями или воображением. С тех пор, как моя тетя умерла, они стали не более чем обожаемыми лакеями моей матери. Что смешно, потому что Морская Королева существует не для того, чтобы ею восхищались. Она здесь, чтобы ее боялись.

«Не забудьте выбрать только один», — говорю я. «Не теряйте концентрацию».

Калия кивает. «Который из?» она спрашивает. «Или он будет петь мне, когда я буду там?»

«Мы будем петь одни», — говорю я. «Это очарует их всех, но если вы сосредоточитесь на одном, они влюбятся в вас так сильно, что, даже утопая, они будут кричать только о вашей красоте».

«Обычно чары исчезают, когда они начинают умирать», — говорит Калия.

«Потому что ты сосредотачиваешься на них всех, и в глубине души они знают, что ни одна из них не является твоим сердечным желанием. Хитрость в том, чтобы хотеть их так же сильно, как они хотят тебя.»

«Но они отвратительны», — говорит Калия, хотя это не похоже на то, что она верит в это так сильно, как хочет, чтобы я так думал. «Как можно ожидать, что мы будем желать их?»

«Потому что теперь вы имеете дело не только с моряками. Вы имеете дело с королевской властью, а с королевской властью приходит сила. Власть всегда желательна.»

«Роялти?» Калия зевает. «Я думала…»

Она замолкает. Она думала, что принцы были моими, а я их не разделяла. Это неправда, но там, где есть принцы, есть короли и королевы, а я никогда особо не пользовался ни тем, ни другим. Правители легко смещаются. Это принцы, которые держат очарование. В их юности. В верности своего народа. В обещании лидера они могли однажды стать. Они следующее поколение правителей, и, убивая их, я убиваю будущее. Как меня мама учила.

Я беру Калию за руку. «Вы можете получить королеву. Меня не интересует прошлое».

Глаза Калии горят. Правый содержит тот же сапфир моря Дьяволоса, который я хорошо знаю, но левый, кремово-желтый, едва выделяющийся на белом, сверкает редким ликованием. Если она украдет королевское сердце для своего пятнадцатилетия, она обязательно заслужит помилование из-за вечного гнева моей матери.

«И ты возьмешь принца», — говорит Калия. «Тот, у кого красивое лицо».

«Его лицо не имеет значения.» Я опускаю ее руку. «Мне нужно его сердце».

«Так много сердец.» Голос у нее ангельский. «Скоро у вас кончится место, чтобы похоронить их всех».

Я облизываю губы. «Возможно», — говорю я. «Но у принцессы должен быть свой принц».

ГЛАВА 2

Корабль кажется шершавым под моими пальцами. Дерево расколото, краска трескается и отслаивается по кузову. Он режет воду слишком неровно. Как тупой нож, давит и рвет, пока не прорежет. Местами гниль, и от вони нос морщится.

Это корабль бедного принца.

Не все члены королевской семьи одинаковы. Некоторые одеты в прекрасные одежды, невыносимо тяжелые драгоценности, такие большие, что они тонут в два раза быстрее. Другие небрежно одеты, только с одним или двумя кольцами и бронзовыми коронами, выкрашенными золотом. Не то, чтобы это имело для меня значение. Принц есть принц, в конце концов.

Калия держится рядом со мной, и мы плывем вместе с кораблем, пока он мчится сквозь море. Это постоянная скорость, и мы легко ей соответствуем. Это мучительное ожидание, когда люди становятся добычей. Проходит некоторое время, прежде чем принц наконец ступает на палубу и бросает взгляд на океан. Он не может нас видеть. Мы слишком близко и плывем слишком быстро. Сквозь кильватер Калия смотрит на меня, и ее глаза полны вопроса. С улыбкой, столь же хорошей, как и любой кивок, я отвечаю на взгляд моего кузена.

Мы выходим из пены и раздвигаем губы.

Мы поем в идеальном унисоне на языке Мидаса, самом распространенном человеческом языке, который хорошо знает каждая сирена. Не то чтобы слова имели значение. Это музыка, которая соблазняет их. Наши голоса эхом разносятся по небу и откатываются обратно по ветру. Мы поем так, как будто это целый хор, и по мере того, как навязчивая мелодия рикошетит и поднимается, она проникает в сердца экипажа, пока, наконец, корабль не замедляется и не останавливается.

«Ты слышишь, мама?» — спрашивает принц. Его голос высокий и сказочный.

Королева стоит рядом с ним на палубе. «Я не думаю…» Ее голос дрожит, когда мелодия заставляет ее подчиниться. Это приказ, и все люди остановились, их тела застыли, пока их глаза блуждают по морю. Я сосредоточился на принце и стал петь тише. Через несколько мгновений его взгляд падает на мой.

«Боги», — говорит он. «Это ты.»

Он улыбается, и из его левого глаза скатывается одинокая слеза.

Я перестаю петь, и мой голос превращается в нежное мычание.

«Любовь моя, — говорит принц, — наконец-то я нашел тебя».

Он цепляется за веревки и смотрит далеко за край, его грудь прижата к дереву, одна рука тянется, чтобы коснуться меня. Он одет в бежевую рубашку, завязки на груди развязались, рукава порваны и слегка побиты молью. Его корона сделана из тонкого сусального золота, которое выглядит так, будто может сломаться, если он будет двигаться слишком быстро. Он выглядит заброшенным и бедным.

Но потом его лицо.

Мягкая и круглая, с кожей, похожей на лакированное дерево, и глазами проницательного оттенка темнее. Его волосы качаются и туго закручиваются на голове, красивый беспорядок из петель и спиралей. Калия была права; он ангельский. Великолепно даже. Его сердце станет прекрасным трофеем.

«Ты так прекрасна», — говорит королева, с благоговением глядя на Калию. «Я не уверен, как я когда-либо думал о другом».

Улыбка Калии первобытна, когда она тянется к королеве, маня ее к океану.

Я снова поворачиваюсь к принцу, который лихорадочно протягивает мне руку. «Моя любовь», — умоляет он. «Поднимайтесь на борт».

Я качаю головой и продолжаю напевать. Ветер стонет под колыбельную моего голоса.

«Тогда я приду к тебе!» — кричит он, как будто это был выбор.

С радостной улыбкой он бросается в океан, и с всплеском его тела появляется секунда, которую я знаю как королеву, бросающуюся на милость моего кузена. Звуки их падений пробуждают что-то в экипаже, и через мгновение они кричат.

Они склоняются над бортом корабля, пятьдесят из них цепляются за веревки и бревна, с ужасом наблюдая за происходящим внизу. Но никто не посмеет броситься за борт, чтобы спасти своих государей. Я чувствую их страх, смешанный с замешательством, вызванным внезапным отсутствием нашей песни.

Я встречаюсь глазами с моим принцем и глажу его мягкую ангельскую кожу. Нежно, положив одну руку на его щеку, а другую положив на тонкие кости плеча, я целую его. И когда мои губы пробуют его, я втягиваю его под себя.

Поцелуй прерывается, как только мы оказываемся достаточно далеко внизу. Песня моя давно кончилась, а принц остался влюблен. Даже когда вода наполняет его легкие и его рот открывается в дыхании, он не спускает с меня глаз с великолепным влюбленным взглядом.

Когда он тонет, он прикасается пальцами к губам.

Рядом со мной бьется королева Калии. Она хватается за горло и отталкивает моего кузена. В гневе Калия цепляется за лодыжку и держит ее глубоко под водой, лицо королевы ухмыляется, когда она пытается убежать. Это бесполезно. Захват сирены — порок.

Я глажу своего умирающего принца. Мой день рождения не через две недели. Эта поездка была подарком для Калии: держать в руках королевское сердце и называть его пятнадцатым. Я не должен красть сердце на две недели раньше, нарушая наше самое святое правило. Но передо мной медленно умирает принц. Коричневая кожа и губы синего цвета с океаном. Волосы развевались за его спиной, как черные водоросли. Что-то в его чистоте напоминает мне о моем самом первом убийстве. Мальчик, который помог моей матери превратить меня в зверя, которым я являюсь сейчас.

Такое красивое лицо, я думаю.

Я провожу большим пальцем по губе бедного принца, наслаждаясь его умиротворенным выражением лица. И тогда я издал крик, как никто другой. Шум, который ломает кости и вонзается когтями в кожу. Шум, которым моя мать гордится.

Одним движением я вонзаю кулак в грудь принца и вырываю его сердце.

ГЛАВА 3

Технически я убийца, но мне нравится думать, что это одно из моих лучших качеств.

Я подношу свой нож к луне, любуясь блеском крови, прежде чем она просочится в сталь и исчезнет. Его сделали для меня, когда мне исполнилось семнадцать, и стало ясно, что убийство больше не просто хобби. Король сказал, что для мидасанского принца неприлично носить с собой ржавые клинки. И вот теперь я ношу с собой волшебный клинок, который так быстро пьет кровь убитого, что я едва успеваю любоваться им. Что куда более прилично, по-видимому. Если не немного театрально.

Я смотрю на мертвеца на своей палубе.

Saad — могучее судно размером с два полных корабля, с экипажем, который мог бы составить более четырехсот человек, но это ровно половина этого, потому что я ценю верность превыше всего. Старинные черные фонари украшают корму, а бушприт тянется вперед колющим кинжалом. Saad — это гораздо больше, чем корабль: это оружие. Окрашен в темно-синий цвет, паруса такого же кремового цвета, как кожа королевы, и палуба, отполированная так же, как у короля.

Палуба, на которой в настоящее время находится окровавленный труп сирены.

«А теперь он не должен расплавиться?»

Это от Колтона Торика, моего первого помощника. Торику немного за сорок, у него белоснежные усы и он выше меня на добрых четыре дюйма. Каждая его рука размером с каждую мою ногу, и он просто крепкий. В такие летние месяцы он носит обрезанные шорты, ткань которых осыпается на коленях, и белую рубашку с черным жилетом, перевязанным красной лентой. Что говорит мне о том, что из всего, что он воспринимает всерьез — а на самом деле это большинство вещей — его роль почти пирата, вероятно, не является одной из них. Это противоречие таким членам экипажа, как Кай, который абсолютно ничего не воспринимает всерьез, но при этом одевается так, будто он почетный член печально известных воров Xaprár.

«Я чувствую себя странно, просто глядя на это», — говорит Торик. «Все люди наверху».

«Наслаждайтесь просмотром сверху, не так ли?»

Торик слегка краснеет и отворачивается от обнаженной груди сирены.

Я, конечно, понимаю, что он имел в виду, но где-то на морях я разучился ужасаться. Невозможно смотреть сквозь плавники и кроваво-красные губы или глаза, которые сияют двумя разными цветами. Мужчины вроде Торика — хорошие мужчины — видят, какими могут быть эти существа: женщинами и девочками, матерями и дочерьми. Но я могу видеть их только такими, какие они есть: монстры и звери, твари и черти.

Я плохой человек. Я не думаю, что я был одним в течение длительного времени.

Перед нами кожа сирены начинает растворяться. Ее волосы плавятся до цвета морской волны, а чешуя пенится. Даже ее кровь, всего за мгновение до того, как она угрожает испачкать палубу Saad, начинает пениться, пока не останется только морская пена. А через минуту и ​​этого тоже нет.

(Продолжение…)

---

Отрывок из «Убить королевство»
автора .
Copyright &copy 2018 Александра Христо.
Выдержка с разрешения Feiwel and Friends.
Все права защищены. Никакая часть этого отрывка не может быть воспроизведена или перепечатана без письменного разрешения издателя.
Выдержки предоставляются Dial-A-Book Inc. исключительно для личного использования посетителями этого веб-сайта.

---

Являются ли графические романы «дерьмовой» бизнес-моделью?

Несколько недель назад розничный торговец и обозреватель CBR Брайан Хиббс прокомментировал кампанию Fantagraphics на Kickstarter, но попутно дал несколько резких комментариев. пинает под ребра графические романы в целом.Хиббс никогда не был ярым сторонником экономической модели OGN, но это был его самый сильный залп:

Оригинальные графические романы (OGN) — дерьмовая бизнес-модель.

Это дерьмо для создателей, дерьмо для магазинов и дерьмо для издателей. Особенно перед лицом рынка, который не только невозможен безвозвратно, но и разработал механизм для привлечения значительного числа постоянных клиентов для регулярных, запланированных и, что наиболее важно, оплачиваемых еженедельных посещений. Это замечательное преимущество для рынка, которому нет равных в любой другой форме искусства.

Но-но как насчет тех, что сделаны в одном GN, которые повсюду? Как что-то дерьмовое могло породить Fun Home, Exit Wounds, Scott Pilgrim, You’ll Never Know, New School и т. д., и т. д., и т. д.?

Я думаю, что сериализация по своей природе также производит больше работы — помимо регулярного текущего крайнего срока, я думаю, что модель, ориентированная на сериализацию, позволяет и поощряет работу, которая еще не полностью сформирована — был бы у нас Честер «Счастливый клоун Эд» Брауна или «Как бархатная перчатка» Дэна Клоуза в мире только для OGN, или эти проекты были бы заброшены, когда художники-мультипликаторы выяснили, что у них нет концовки? Я думаю, что мир стал бы лучше, если бы в нем были эти работы (какими бы несовершенными они ни были), и я не думаю, что мы пришли бы к тому, что «Плата за это» или «Уилсон» могли быть созданы, если бы эти более ранние работы изначально не выпускались сериализованными, и карикатурист не завоевал аудиторию и последователей.

Я собирался написать длинный ответ на это о том, как цифровая выборка позволяет использовать модель сериализации в современной среде (о которой Хиббс говорит, что «связь между онлайн-просмотром и совершением покупки в кассе незначительна, в лучшем случае», хотя чем больше цифровых комиксов, тем больше продавалось печатных комиксов), и я прочитал недавний анализ статьи Джоанны Дрейпер Карлсон, но потом подумал. «Подождите, я просто большой читатель GN, а не фанат периодических изданий, но что думают ДРУГИЕ ритейлеры? Это интереснее, чем снова сесть на лошадь». Поэтому я обратился к нескольким уважаемым ритейлерам, чтобы узнать их мнение, и вот что они сказали о сочетании периодических изданий и GN в своих магазинах:

_______

Джо Филд

Flying Colors
Concord CA

Я не так негативно отношусь к OGN, как Брайан, но я бы не сказал, что OGN «радикально расширили рынок».

Хотя я согласен с тем, что подавляющее большинство нашего книжного бизнеса связано с ранее сериализованными материалами, у нас есть два OGN в нашем топ-15 за год: Boxers & Saints Джин Луен Ян и Adventure Time OGN Том 1: Игра с огнем.

Конечно, узнаваемая собственность, такая как Adventure Times, и известный писатель-график, такой как Gene Luen Yang, имеют огромное значение. По моему мнению, если и есть проблема с OGN, так это то, что мы занимаемся бизнесом, который вращается на постоянном сериальном развлечении. Это часто означает, что, если в магазине нет большого внимания к личным продажам товара, OGN получают неделю или две в центре внимания. Это работает для инерции периодических серий, но делать это с книгой за 15-30 долларов без возможности возврата означает более высокий риск и короткое окно для продажи до конца.

Преимущество периодических изданий в том, что выходит еще один номер, который может стимулировать продажи предыдущих выпусков. OGN существуют сами по себе, и почти вся реклама для них проводится в преддверии публикации, но часто очень мало последующих действий после того, как книги попадают на полки.

Мы много говорим о том, насколько велик рынок материалов книжного формата, и это солидный рынок. Но многие розничные продавцы, с которыми я общался в последнее время, находят больше жизни и увеличивают продажи периодических комиксов. Периодические издания по-прежнему являются бизнес-ядром прямого рынка, в то время как комиксы книжного формата занимают очень приятное место. Продажи комиксов росли более чем на 10% в год в течение последних трех лет, в то время как продажи книг росли и падали (на 14% в 2012 году).

Другие новости: музыкальный бизнес сетует на падение продаж альбомов, в то время как продажи синглов растут. Другой кот, того же цвета.

–––––––––

Лео Макговерн

Издатель, Antigravity
Продюсер, New Orleans Bookfair & Media Expo
Crescent City Comics
4916 Freret St. статистику с начала года, я склонен сказать, что, хотя OGN являются важной частью индустрии, в целом эта категория больше похожа на игру в кости, чем на сборник сериализованных материалов. Я использовал наш POS, чтобы просмотреть каждую торговлю в мягкой или твердой обложке, которая была продана не менее 10 копий в 2013 году. 69товары соответствовали этим критериям, и все, кроме 11, были сериализованы, и некоторые из них можно было считать особыми случаями для нашего магазина.

Главной несериализованной GN в нашем списке является Blacksad: Silent Hell , занявший 7-е место. Действие этой книги происходит в Новом Орлеане, и ее легко продать как местным жителям, так и туристам. Первый том «Блэксада» (который не издавался в США) в этом году занимает 50-е место, примерно вслед за «Тихим адом». Далее, под номером 17, находится год нашей эры: Новый Орлеан после потопа 9.0217 . Полное раскрытие: я один из главных персонажей, поэтому у меня есть причина держать эту книгу в запасе. Это еще один хороший сувенир для туристов, даже если он более или менее достиг своего пика местного сознания. Из оставшихся 7 пара может не учитываться: Legend of Zelda: Hyrule Historia (#62), «К счастью, молоко » (#67) Нила Геймана и Скотти Янга, которая больше похожа на иллюстрированную книгу, чем на графический роман. , и 3 тома отличного Аватара : последний маг стихии продолжение (и вы можете рассматривать эти OGN как сериализации, выбивая их из рассмотрения). Также включены Fun Home (# 64) и Battle Boy в мягкой обложке (# 68, который был бы выше, если бы были включены HC).

Как и все, это не черно-белая ситуация. Я не могу представить наши полки без Одеяла, Хабиби или Гордости Багдада) Мне очень понравился недавний Плохих домов , и я переместил несколько экземпляров этого — вероятно, он не попадет в список в следующем году, но я рад покупателям. кто хотел, тот смог забрать. Энтони Бурден Получите Jiro , который соответствовал бы этим критериям в прошлом году и попал бы в список — это то, что я рад иметь под рукой в ​​тех случаях, когда кто-то ищет его. При этом очень многие OGN просто сидят и сидят. Черт, даже что-то вроде Sandman: Endless Nights намного длиннее, чем том 10 Sandman. 

Как ни странно, OGN гораздо важнее в разделе для всех возрастов. Smile, Babysitters Club и Drama — это стойкие приверженцы , учитывая соотношение всех возрастов и всего остального, что мы продаем.

Для тех, кто любопытен, наш полный топ-10: № 1:
Сага Том 1,
№ 2: Сага Том 2,
№ 3 Manhattan Projects Том 1,
№ 4: Соколиный Глаз Том 1,
№ 5 : Sandman Vol.1,
#6: Adventure Time Vol.1,
#7: Blacksad: Silent Hell,
#8: Fatale Vol.1,
#9: Walking Dead Vol.18,
#10: Avengers vs. , Люди Икс.

_________

Карр Д’Анджело

ЗЕМЛЯ-2 КОМИКС
ШЕРМАН ОУКС
15017 Ventura Blvd. 91403

НОРТРИДЖ
8967 Бульвар Резеда. 91324 

Когда я открывал магазин в 2003 году, я думал, что к настоящему времени периодические издания будут заменены книжной продукцией, но этого не произошло.

Периодические издания по-прежнему важны для магазинов комиксов, потому что мы — единственное место, где можно приобрести периодические издания в физической форме.

Многие продажи книг, особенно более дорогих товаров, переместились в онлайн-дискаунтеры. Коллекции омнибусов и стилей Absolute продаются в книжных онлайн-магазинах со столь высокими скидками, что розничным продавцам комиксов трудно конкурировать по цене.

Но вопрос, о котором вы изначально спрашивали, касается периодических изданий и ОГНС, то есть оригинальных графических романов.

Основной вклад OGN состоял в том, чтобы привнести в среду чувство легитимности и серьезности. Работы Элисон Бекдел, Криса Уэра, Крейга Томпсона и др. освещаются в средствах массовой информации и привлекают внимание к форме комиксов как к литературе. Что касается OGN супергероев, серия Earth One работала над тем, чтобы привлечь людей, которые, возможно, не купят комикс о Супермене или Бэтмене, но хотели бы иметь возможность прочитать один роман. Я не уверен, что сериализация этих историй в первую очередь имела бы такой же пиар-эффект, как OGN.

Но OGN не являются крупными продавцами в магазинах комиксов, и если нет таких умопомрачительных обзоров, им трудно привлечь внимание.

Теперь торговля коллекциями в мягкой и твердой обложке сыграла важную роль в расширении рынка, чтобы классические версии стали доступны для всех новых клиентов. Возможно, самые продаваемые сборники начинались как в основном «сериализованные романы» — «Хранители», «Бэтмен: Долгий Хэллоуин», «Тише», «Изъяны зрительного нерва», «Гражданская война» и другие рассказы о событиях, «Кость», «Ходячие мертвецы».

Такие книги, как «Ходячие мертвецы», на самом деле предлагают другую парадигму — сборники также являются сериалом.

Существует большое количество OGN, которые за эти годы дали нам новых постоянных продавцов. Жанр криминала выиграл от таких книг, как «Опухоль» и «Убийца с Грин-Ривер». Некоторые детские книги, такие как «Амулет», тоже сработали, но это все еще серийная модель.

Я понимаю, почему Fantagraphics может не хотеть публиковать выпуски Love and Rockets, но братья Эрнандес собрали достаточную аудиторию, и через несколько лет они установили соответствие ежегодным сборникам новых историй.

Но Адриан Томин все же опубликовал 3 выпуска Optic Nerve, которые были собраны как Недостатки, что позволило ему быть замеченным на рынке и продать историю двум разным типам клиентов. А иногда один и тот же клиент покупает оба формата, что также увеличивает прибыль.

Прямо сейчас Battle Boy — главный OGN этого года. После этого пройдет долгий путь, прежде чем я увижу еще один OGN, оказавший влияние на наш магазин. И даже Battling Boy мудро выпустил выпуск комиксов, превью OGN. Это был необычный маркетинговый ход для First Second, но очень умный, позволивший нам перевести поклонников комиксов Пола Поупа на коллекцию.

Но большинство OGN, которые выходят, некоторое время лежат на стойке, а затем через пару недель становятся предметом, который кто-то должен найти. То же самое происходит и с третьим томом сериала о супергероях — это книги, которые вы запасаете для Длинного Хвоста, для того человека, который ищет. Он не продает себя.

Терри Мур — отличный пример сериализации, а затем коллекционирования.