Августин против академиков: Против академиков — блаженный Аврелий Августин

Содержание

Против академиков. О бессмертии души — Wisconsin Public Library Consortium

Против академиков. О бессмертии души — Wisconsin Public Library Consortium — OverDrive

Error loading page.
Try refreshing the page. If that doesn’t work, there may be a network issue, and you can use our self test page to see what’s preventing the page from loading.
Learn more about possible network issues or contact support for more help.

Advanced

Августин Блаженный (Аврелий Августин) — один из отцов церкви, христианский философ, величайшая фигура конца античного христианства и начала христианства средневекового; в православии почитается как блаженный. Его перу принадлежат сочинения, заложившие основы современной богословской науки. Ему удалось синтезировать духовные системы своего времени, как античные, так и христианские, в единую универсальную философско-теологическую систему. На несколько столетий вперед он определил дух и направление всей Западной церкви. Век св.Августина стал периодом демографического, социального, духовного и интеллектуального расцвета христианства, золотым веком отцов церкви — великих мыслителей, подаривших христианской литературе свои классические творения.

Philosophy

Nonfiction

Details

Августин Contra Academicos . Августин до своего обращения из язычества в христианство находил взгляды Цицерона привлекательными. Но преодолев их через откровение, он охарактеризовал свою последующую философию как веру, ищущую понимания. Описание Августином скептицизма и его ответ на него легли в основу средневековых дискуссий.

В св. Августине: Ранние сочинения
…Христианское содержание: Contra Academicos (386; Против академиков ), De ordine (386; On Providence
5),
5 Beata De vita (386; О благословенной жизни ) и Soliloquia (386/387; Soliloquia ). Эти работы напоминают и не похожи на более поздние церковные сочинения Августина и вызывают большие споры из-за их исторической и биографической значимости, но споры…
Читать дальше

В эпистемологии: Св. Августин
В Против академиков (386) он утверждал, что, по крайней мере, люди знают дизъюнктивные тавтологии, такие как «Или есть один мир, или есть не один мир» и «Мир либо конечен, либо бесконечен». Люди также знают много предложений, которые начинаются с…
Подробнее

«,»url»:»Введение»,»wordCount»:0,»последовательность»:1},»imarsData»:{«INFINITE_SCROLL»:»», «HAS_REVERTED_TIMELINE»: «false»}, «npsAdditionalContents»: {}, «templateHandler»: {«name»: «INDEX»}, «paginationInfo»: {«previousPage»: null, «nextPage»: null, «totalPages» :1},»seoTemplateName»:»ИНДЕКС С РАЗДЕЛОМ»,»infiniteScrollList»:[{«p»:1,»t»:8668}],»familyPanel»:{«topicInfo»:{«id»:8668,» title»:»Против академиков»,»url»:»https://www. britannica.com/topic/Against-the-Academics»,»description»:»скептицизм: Средневековый скептицизм: Contra Academicos Августина. Августин до своего обращения из язычества в христианство находил взгляды Цицерона привлекательными. Но преодолев их через откровение, он охарактеризовал свою последующую философию как веру, ищущую понимания. Рассказ Августина о скептицизме и его ответ на него легли в основу средневековых дискуссий.»,»type»:»ТЕМА»,»titleText»:»Против академиков»,»metaDescription»:»Другие статьи, в которых обсуждается «Против академиков»: скептицизм: Средневековый скептицизм: Contra Academicos Августина. Августин до своего обращения из язычества в христианство находил взгляды Цицерона привлекательными. Но преодолев их через откровение, он охарактеризовал свою последующую философию как веру, ищущую понимания. Описание скептицизма Августином и его ответ на него легли в основу средневековых дискуссий.»,»identifierHtml»:»работа Августина»,»identifierText»:»работа Августина»,»alternateTitles»:»Contra Academicos»,» topicClass»:»topic»,»topicKey»:»Против академиков»,»articleContentType»:»INDEX»,»ppTecType»:»THING»,»templateId»:4,»topicType»:»INDEX»,» AssemblyLinkPrefix»:»/media/1/8668/»},»topicLink»:{«title»:»Против академиков»,»url»:»https://www. britannica.com/topic/Against-the- Академики»},»tocPanel»:{«title»:»Directory»,»itemTitle»:»Ссылки»,»toc»:null},»groups»:[]},»byline»:{«contributors»:null ,»allContributorsUrl»:null,»lastModificationDate»:null,»contentHistoryUrl»:null,»warningMessage»:null,»warningDescription»:null,»contributorNames»:»NULL»},»citationInfo»:{«contributors»:null ,»title»:»Против академиков»,»lastModification»:null,»url»:»https://www.britannica.com/topic/Against-the-Academics»},»websites»:null,»freeTopicReason «:»TOPIC_IS_INDEX_PAGE»,»topicCollectionLink s»:[],»initialLoad»:true}

За последние три-четыре года у меня было несколько просачивающихся мыслей о теологическом обучении и образовании. Или, точнее, мысли о моем опыте пребывания в различных учреждениях и о моем чтении так называемой «академической» литературы. Пару месяцев назад один профессор спросил меня, почему я так цинично отношусь к «академии» и «академикам». Мой ответ ему был настолько запутанным, что я подумал, что должен попытаться написать немного по этому вопросу. Возможно, это поможет мне. Как и во многих других областях, в области богословского образования я обнаружил, что Августин так же актуален сегодня, как и полторы тысячи лет назад. Итак, в этом посте я хотел бы показать, где, по моему мнению, Августин вносит полезную поправку в то, как мы думаем о богословском образовании и занимаемся им.

Из произведений Августина, которые я читал, я нашел два места, где он обсуждает образование вообще и богословское образование в частности. Первый из них находится в первой книге его Исповедей и в его работе по богословскому образованию и библейской герменевтике О христианском учении. В Признаниях он размышляет об образовании, которое получил в детстве. Он вспоминает, как сильно ему не нравилось учить языки, особенно грамматику. Однако особое удовольствие он получал от басен, которые читал на своих курсах латыни. Августин так говорит об этом опыте:

Ибо что может быть несчастнее несчастного, который не жалеет себя; оплакивающий смерть Дидоны, вызванную любовью к Энею, и в то же время не оплакивающий собственную смерть, вызванную нелюбовью к Тебе, Боже. ..? Я не возлюбил Тебя и блудодействовал против Тебя, и в то же время слышал: «Молодец, молодец!» Ибо любовь к миру сему есть блуд против Тебя, и стыдится человек, если не слышит «хорошо, хорошо» за блуд свой; Я не плакал при этом…

В своих размышлениях он отмечает, как в раннем детстве его постоянно поощряли в тщеславии, даже в грехе. Это кажется странным, потому что на первый взгляд кажется, что его учителя просто поощряли его в его превосходстве. Но Августин видел глубже. Поскольку он любил истории, был ими захвачен и тронут, он преуспел в предмете латыни. И поскольку он хорошо успевал по предмету, его учителя аплодировали ему. Но чему они аплодировали? По мнению Августина, они аплодировали его блуду против Бога. Как так? Эти учителя, по его словам, приветствовали его блуд, потому что их интересовала исключительно видимость образования, а не истина. А это означало, что они поощряли неверно направленные чувства Августина:

Но что же было удивительного, если я так увлекался суетой и удалялся от Тебя, Боже мой; когда мне предлагали подражать такие люди, которые, если бы они совершали какие-либо из своих собственных действий, хотя и не злые, с каким-либо варварством или солецизмом, они были бы совершенно разбиты; но если бы они произнесли обильную и аккуратную речь о своих похотях в круглом и хорошо выдержанном стиле, они бы с гордостью восприняли за это аплодисменты.

Эти учителя были так поглощены собой и извержением впечатление образованности, что все, что для них имело значение, это правильное произношение, хороший стиль изложения, обильное словоблудие, эзотерическая лексика (из-за чего человек кажется умным тем, кто не знает лучше) и т. д. До тех пор, пока они соответствовали этим условиям, и пока их ученики соответствовали этим условиям, им было все равно, выдвигали ли они идеи и жили вопреки истине, вопреки воле Бога, вопреки Богу.

Смотри, Господи Боже, и терпеливо смотри, как и Ты еще делаешь, как усердно сыны человеческие соблюдают правила букв и слогов, полученные от прежних ораторов; и все же не смотри на вечные заветы вечного спасения, полученные от Тебя Самого. Настолько, что тот, кто придерживается или учит древним правилам произношения, если бы, вопреки этим древним правилам, произносил hominem [человек] как ominem без буквы Н в первом слоге, он вызывал бы большее неудовольствие у людей. чем если, вопреки Твоим правилам, возненавидит человека…

Такой педагог и такой (так называемый) образованный человек так заботятся о соблюдении «древних правил грамматики», о поддержании видимости образованности, но так мало заботятся о Божьих правилах. Настолько, что они были бы возмущены неправильным произношением термина человек , но им было бы все равно, любят или ненавидят настоящего человека . Как мы увидим в следующей работе Августина, О христианском учении, , проблема в том, что они заботились о знаках, а не о реальности, о тенях и видимости, а не о субстанции и истине.

Августин начинает О христианском учении с важного различия между знаками и вещами Вещью, говорит он, является «то, что никогда не употребляется в качестве обозначения чего-либо другого: например, дерева, камня, скота и другие вещи в этом роде». Знаки, с другой стороны, — это «те вещи, а именно, которые используются для обозначения чего-то другого» (I. ii). Есть, конечно, вещи, которые также являются признаками чего-то другого. Например, ягненок — вещь сама по себе, но может быть и знаком религиозного действия, скажем, пасхального агнца. Хотя это вещь в себе, она также указывает на реальность за ее пределами. Итак, Августин говорит, что есть вещи, которые не являются знаками, и вещи, которые также являются знаками. Другими словами, каждый знак есть вещь, но не всякая вещь есть знак (I.ii).

Это различие важно для богословского образования, да и для образования вообще, потому что настоящее образование, истинное образование, по Августину, касается вещей. Это, конечно, не означает, что он безразличен к знакам. Но в конечном счете он касается знаков , потому что они указывают на вещи . Вещи — цель образования, знаки — средство. Другими словами, образование связано с реальностью и истиной и использует знаки для открытия и обучения реальности и истине.

Теперь все это кажется довольно очевидным. Но способы, которыми могут смешиваться цель и средства образования, разнообразны и изощренны. Во второй книге «О христианской доктрине» Августин показывает один из способов, которым так называемые образованные люди упускают из виду всю суть образования. Он говорит о том, как можно неправильно понять отрывок из Библии, неправильно поняв слово. И все же, предупреждает он, некоторые обращают такое пристальное внимание на слово, что за деревьями пропускают лес. Некоторые, по его словам, так боятся совершить то, что они называют «солецизмом» или «варварством», хотя это всего лишь условности. В отрывке, похожем на те, которые мы рассмотрели в его Confessions , он говорит так:

Ибо вопрос о том, следует ли произносить слово ignoscere [прощать] с третьим слогом, длинным или кратким, не имеет большого значения для человека, умоляющего Бога, в любом как уж он может выговориться, чтобы простить свои грехи… И люди легко обижаются в таком деле, как раз по мере того, как они слабы ; и они слабы именно в той мере, в какой хотят казаться учеными, не в знании вещей, которое ведет к назиданию, а в знании знамений, которым трудно не возгордиться, видя, что знание вещей даже часто склоняло бы нашу шею, если бы оно не было сковано ярмом нашего Учителя (II. xiii; курсив мой)

Я думаю, что это замечательный отрывок для его проникновения в опасности образования и тот факт, что очень многие так часто попадают в эти опасности. Эти опасности, заметьте, связаны не только с образованием. Их подпитывает гордость. Так что в общем смысле они представляют собой опасность практически для всего, что делают люди, если они пытаются делать это хорошо. Но, проведя уже несколько лет в академии, я могу засвидетельствовать, что проницательность Августина здесь столь же глубока, сколь и взрывоопасна. В академии существует особенно коварное давление, чтобы доказать свою ценность как ученого, продемонстрировав, как много он знает. Я думаю, что это давление является основным стимулом для студентов читать легко, меньше думать и много говорить. Часто это толчок, который бросает студентов с головой в мрачные советы со словами без мудрости. И я говорю это с осторожностью и серьезностью, это давление часто поддерживается профессорами и институтами, пойманными на том же самом притворстве.

Августин говорит, что люди, захваченные таким притворством, настолько справедливы, насколько они слабы. Они хотят казаться учеными и поэтому специализируются на младших; или, если использовать терминологию Августина, они тратят свои усилия на овладение знаками, простыми условностями, а не вещами. Августин также отмечает, что это то знание, о котором предупреждает апостол Павел, это знание, которое превозносится. Как это верно. Другой вид знания, знание истины, по его словам, конечно, может возгордиться. Ибо мы, как падшие люди, почти все можем превратить в повод для тщеславия. Но знание истины не возгордится, говорит он. Я мог бы, но не будет. Почему бы и нет? Над его ответом стоит подумать. Это потому, что «наши шеи скованы ярмом нашего господина». Я думаю, что он имеет в виду вот что: поскольку образование основано на истине и реальности, мы ведем к тому, кто говорит: «Я есмь» и «Я есмь Истина». мы приходим к подчинению Христу. Мы берем на себя его иго. И хотя в каком-то смысле это легко и просто, это все же означает подчиниться тому жизненному пути, по которому он идет. Это путь смирения и служения другим, а не попытки показать свое превосходство над другими. Это также путь истинного познания Бога, в свете которого мы видим свет. Но в том-то и дело, что знание истины и реальности есть знание, которое то самое знание в конечном счете является даром от Бога и имеет своей целью самого Бога. «Что у вас есть, чего вы не получили?» — спрашивает Пол. — А если получил, то почему хвастаешься, как будто это не подарок? Таким образом, знание истины содержит в себе внутренний контроль над нашей гордыней.

Подумайте, например, о причудливом использовании сносок в академической литературе. Я понимаю, что есть правомерное использование сносок, концевых сносок и т. д. Это вежливо и милосердно отдавать должное там, где это необходимо. Если вам особенно помогли в какой-то области мысли, вы должны передать заслугу за свои мысли тому, у кого вы в долгу. Или, если вы работаете, скажем, в пределах определенного количества слов, и у вас нет места для разъяснения идеи, которая была более полно объяснена в другом месте, то во что бы то ни стало укажите читателю, который хочет более полно исследовать эту идею, на другой вариант. Работа. Можно привести и другие примеры законного использования. Но я осмелюсь предположить, что большая часть сносок в современной академической литературе по гуманитарным наукам используется просто для того, чтобы казаться образованными. Сноску начинают со слов «Время и пространство не позволяют мне исследовать этот вопрос здесь…», когда ближе к истине звучит «Я понятия не имею об этом вопросе…». ученость по конкретному предмету, которая создает впечатление, что кто-то проработал эту ученость, хотя на самом деле она остается для составителя сноски не более чем библиографическим списком. Любой, кто провел время за чтением и написанием сносок к научным статьям, прекрасно знает, когда он или она пытается скрыть невежество, одновременно создавая впечатление знания. Притворство.

Я также обратил внимание на то, как мы рассказываем о наших академических достижениях. Я думаю, что это особенно показательно. Есть некоторые способы говорить, которые просто озадачивают меня. Возьмем, к примеру, распространенное представление о том, что, изучая и описывая конкретную фигуру или предмет, человек «пополняет область знаний» или «свод знаний» об этой конкретной фигуре или предмете. Я хотел бы спросить, где находится это «поле» или «тело»? Насколько я могу судить, знание похоже на головную боль: если в комнате есть головная боль, значит, она у кого-то есть. То есть знанием обладает знающий, а не абстрактное «поле» или «тело». уже достигнутый уровень знаний. Притворство. Напротив, вместо того, чтобы думать об изучении, чтении и письме как о дополнении к совокупности знаний, возможно, нам следует думать об этом как о процессе, посредством которого мы сами становимся учеными, возрастая в своем понимании.

Или так, как мы часто описываем процесс обучения. «Я исследователь, — говорим мы, — занимаюсь исследованием…» Я никогда не припомню, чтобы я слышал от профессоров или студентов: «Я ученик, учусь у…». Кто-то, читая произведения, скажем, Августина или Аквината, описывают то, что они делают, как «работают над» «В настоящее время я работаю над концепцией Фомы Аквината…», — говорим мы. Я не могу вспомнить время, когда я слышал, как профессор или студент говорил: «Сейчас я читаю Фому Аквинского и пытаюсь узнать от него что-то о…». Академиков учат занимать позицию мастера. Но, по моему опыту, большинство ученых просто не мастера. Притворство.

Интересно и, возможно, несколько спасительно, широко распространено признание того, что мастерство (притворное или иное) относится к очень узкому предмету. Как будто мы признаем, что даже притворство мастерства требует некоторых усилий. Для того, чтобы сделать его управляемым, нас учат специализироваться в энной степени. По крайней мере, в этом есть некоторая скромность. Но я думаю, что это тоже проблема. Потому что по мере того, как мы пытаемся узнать все больше и больше о все меньшем и меньшем, заблуждение о том, что мы на самом деле хозяева, становится все более правдоподобным. Возможно, уместно сместить акцент с частностей на универсалии, с индивидуальных локусов на системы и структуры. Может быть, тогда мы действительно почувствуем свое невежество. Возможно, тогда мы будем в хорошем месте, чтобы продвинуться в нашем образовании.

Некоторые из этих примеров могут показаться несправедливыми. Это может быть правдой. В старшей школе у меня был тренер, который говорил: «Если обувь не подходит, оставь ее в шкафу». Цель этих размышлений не столько в том, чтобы указать пальцем или поставить под сомнение мотивы всех ученых. Скорее, это означает, что опасности, присутствующие в образовании, которые заметил в свое время Августин, все еще присутствуют в наше время. И они тонкие. Я знаю, что теперь мне приходится сомневаться в своих мотивах, когда я пишу сноску; всякий раз, когда я описываю свою воспитательную работу другим; всякий раз, когда я ставлю цели для своего собственного образования; и т.

Против академиков. О бессмертии души — Wisconsin Public Library Consortium

Блаженный Августин — Против академиков.

против ученых | работа Августина

обсуждается в биографии

Опровержение скептицизма

Августин, Образование и ловушки академии — Conciliar Post

admin

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики

Related Posts