Рассказ эмигрантки: «Все российские дети в Норвегии — кандидаты на отъем» | Последние Новости Омска и Омской области

Шокирующая история россиянки, переехавшей в Скандинавию на ПМЖ.

Россиянка рассказала, как чуть не потеряла обоих своих детей в одной из скандинавских стран. И вызволить из лап системы ей удалось только одного своего сына. За второго она борется до сих пор. Этот рассказ россиянка опубликовала в одном из интернет-журналов.

Все началось в 2005 году, когда женщина в Москве вышла замуж за гражданина Норвегии. После чего новая семья поехала жить в Норвегию, в деревню Аурског коммуны Аурског-Хёкланд. В то время сыну рассказчицы было семь лет.

«Тогда я еще не знала, что полвека назад Норвегия была страной, по уровню цивилизованности сравнимой со странами Центральной Африки. Можно было бы сказать, что это страна только сейчас формируется, если бы не шел встречный процесс. Норвежское общество стремительно морально деградирует, копируя американские законы и порядки. Всё это я узнала потом. Когда я покидала Россию, я знала только то, что в Норвегии — самый высокий в мире уровень жизни», — пишет россиянка.

Развод из-за конфликта культур последовал через три года совместной жизни, после рождения второго сына. А еще через три года пребывания в Норвегии случилась беда. В жизнь семьи вмешалась местная система «Барневарн».

«Я жила своими заботами: работа, дом, семья… Жила, мало вникая в государственное устройство страны, в которую переселилась. У кого-то, я слышала, отбирали детей, но я же была нормальной матерью», — говорит женщина.

После развода она жила с детьми одна — взяла кредит в банке, купила квартиру, наладила нормальную жизнь. В поле зрения социальных служб не попадала: работала, занималась детьми — они были только с мамой.

Бывший муж обижал сына от первого брака, и женщина исключила их свидания. Но с младшим, родным сыном он должен был общаться по закону.

«Я держалась, как могла, чтобы ребёнок у отца не ночевал — была угроза избиения. Но детский сад, иные госструктуры давили на меня, чтобы я отдавала ребёнка. Поэтому маленький сын оставался у отца сначала по два часа в субботу или воскресенье. Но последний раз провёл у него почти неделю — ребёнок был с температурой, когда он его увез в тридцатиградусный мороз к родственникам в Тронхейм», — повествует эмигрантка.

7 марта 2011 года женщина решила обратиться в полицию поселка Бьоркеланген (Bjorlelangen).

«Мой маленький мальчик рассказал, что тети и дяди, родственники его папы, делали ему больно в ротик и в попочку. Рассказал о вещах, в которые я не могла поначалу поверить. Есть в Норвегии некая народная традиция, увязанная на интиме с детками: с мальчиками и девочками, — учиняемая кровными родственниками, с последующей передачей их соседям. Поверить в этот бред или ад — я поначалу не могла. Я написала заявление в полицию. Восьмого марта нас пригласили в службу опеки детей Барневарн. Допрос длился шесть часов. Была только я и мои двое детей».

В Норвегии есть система защиты детей, созданная якобы для борьбы с инцестом.

«Потом я поняла, что центры Барневарн, имеющиеся в каждой деревне, нужны только для того, чтобы выявить проговорившегося ребенка и недовольную мать или отца и изолировать их, наказать», — пишет россиянка.

Она добавляет: педофилия в Норвегии, по сути, не является преступлением.

Обращение в полицию закончилось тем, что 8 марта 2011 года у женщины в первый раз отняли двоих детей. Обычно в таких случаях дети просто не возвращаются из детского сада или из школы. Исчезают… Ребят прячут от родителей на тайной квартире.

«В тот день мне сказали: «Вы понимаете, такая ситуация, вы рассказываете о насилии над ребенком. Нам нужно, чтобы вас освидетельствовал врач и сказал, что вы здоровы». Я не отказывалась. Поликлиника была в десяти минутах езды на машине. Меня в неё посадила сотрудница Барневарн, сказав: «Мы вам поможем, поиграем с вашими детьми». Дети остались не где-нибудь, а в службе защиты детей. Сейчас я понимаю, это было неправомерно. Когда я доехала до поликлиники, старший сын Саша, ему было тогда 13 лет, позвонил и сказал: «Мама, нас увозят в приемную семью», — вспоминает несчастная мать.

В эту минуту женщина была в десяти километрах от детей, которых в этот момент увозили. По закону Норвегии, детей изымают без предъявления каких бы то ни было бумаг.

«Единственное, что я могла, — взять себя в руки. Плакать в Норвегии запрещено, это расценивается как болезнь, и Барневарн к тебе может применить принудительную психиатрию», — рассказывает женщина.

Позже она выяснила, что в Норвегии есть госплан, квота на изъятие детей у родителей. Органы опеки даже соревнуются по его выполнению. Графики, диаграммы — сколько детей отобрали в каком районе — составляются ежеквартально каждый квартал.

«Недавно ко мне попал документ — отчёт шведов. Это доклад о случаях изъятия детей из семей в Швеции и соседних Скандинавских странах (http://www.familypolicy.ru/read/1403). Речь идет о странном феномене. В этом докладе говорится, что в Швеции у родителей изъято 300000 детей. То есть речь идет о целом украденном у кровных родителей поколении. Ученые, криминологи, юристы, адвокаты — люди с традиционными ценностями, которые еще помнят, что семья в Швеции была, — недоумевают. Они говорят, что происходит что-то странное. Идёт государственный погром семей», — отмечает пострадавшая.

Люди выяснили, что в день новая семья за одного любого приёмного ребенка получает примерно 1000 евро. А каждый агент организации «Барневарн» получает из госбюджета огромную премию за разрушение семьи путем кражи детей. И это явление процветает во всех скандинавских странах.

В то же время приёмный родитель может выбрать ребенка — как на рынке.

«Например, вам понравилась вот та русская, голубоглазая девочка, и вы именно ее хотите взять в приёмыши. Тогда вам достаточно только позвонить в Барневарн и сказать: «Я готов, у меня есть небольшая комната для приемыша…» И называете имя. Вам именно его тут же доставят. То есть сначала находится «наёмная» семья, а уже потом у кровных родителей изымается «под заказ» ребёнок», — рассказывает россиянка.

Согласно официальной норвежской статистике, из каждых десяти новорожденных детей только два ребенка производят на свет норвежцы. А восемь рождается у мигрантов. Это приезжие дают здоровое население Норвегии, ведь у них не разрешают жениться близким родственникам.

И больше всего в Барневарн попало детей, рожденных на территории Норвегии от русских — они первые в очереди на отъем.

«Практически все дети, рожденные от одного или двух русских родителей, ставятся на учет в Барневарн и состоят в группе риска», — свидетельствует россиянка.

Стоит ли удивляться, что чуть ли не каждый месяц в Норвегии кончает жизнь самоубийством одна российская женщина?

«Одному вам не остановить норвежскую государственную машину, построенную на баснословных премиях адвокатам, сотрудникам опеки, судьям, психологам, психиатрам, приемным родителям, экспертам и прочим… Премии выдаются за каждого изъятого голубоглазого малыша. У вас нет шансов спасти своего сына или дочь от норвежского приюта, увы. Я прошла все инстанции норвежских судов. Всё схвачено, везде коррупция. Дети — это товар. Их не возвращают», — рассказывает несчастная мать.

У нашей рассказчицы второй раз отобрали детей 30 мая 2011 года. В дверь позвонили два полицейских и два сотрудника Барневарн.

«Я открыла дверь на цепочку, выглянула. У всех полицейских чуть ли не револьверы, приехал даже сам начальник полиции Бьорклангена и говорит: «Мы пришли забрать ваших детей». Я звоню адвокату, она говорит: «Да, по законам Норвегии вы обязаны их отдать. Если вы окажете сопротивление, детей всё равно заберут, но вы их не увидите больше никогда. Вы должны отдать детей, а завтра они вам объяснят, в чём дело…» Детей забрали сразу, даже не дали переодеться, и при этом не показали мне никакой бумаги, никакого постановления», — вспоминает женщина.

Ей только однажды разрешили увидеть одного из сыновей.

«Мой старший мальчик сказал, что он написал письмо в русское консульство: «Я умру, но я все равно убегу из Норвегии. Я не буду жить в концлагере». И он сам сумел организовать свой побег».

По интернету он связался с поляком Кшиштофом Рутковским — этому мужчине однажды уже удалось спасти польскую девочку из норвежского приюта.

«Поляк позвонил мне в самый последний момент, когда всё было подготовлено, и сказал: «Если я вывезу вашего сына без вас, — это будет киднепинг, кража чужого ребенка, а если с вами, то я просто помогаю семье». Мне было тяжело решиться, но выбор был страшный: погибнуть всем троим в Норвегии или спасти хотя бы себя и старшего сына… Не дай Бог, никому испытать такое!», — вспоминает мать.

Словом, после побега, уже в Польше, ребенка пришлось усыновлять родной русской бабушке. Только тогда разрешили провести обмен между приемными матерями (родная в этот момент вообще была в европейской юрисдикции никем), и мальчика удалось вернуть на родину.

Младший остается в Норвегии до сих пор.

«Я сама уже два года сражаюсь за право получить свидание с младшим сыном. Кровные родители получают от государства разрешение на свидания с украденными детьми — по 2 часа один раз в полгода», — рассказывает его мама.

И проблема здесь уже не в педофилии как таковой (с этого, напомним, все и начиналось). В одной только Норвегии 19 тыс. негосударственных обществ по перепрофилированию детей из «древних» (мужчина, женщина) в иные нетрадиционные гендеры.

«Ребенок принудительно развивается в определенной нетрадиционной гендерной категории. То, что рассказывал мой кроха-сын, это уже не примитивная педофилия, а некий «организованный» тренинг, нацеленный на иную ориентацию. И пока все рассуждают, верить или не верить, уже появилось целое поколение родителей, которым приходится с этим ужасом жить», — пишет россиянка.

По ее личному впечатлению, в Европе, да и в Канаде, и в США, в Австралии и Новой Зеландии, — повсюду за пределами России — родительство раздавлено и разобщено. Оно целенаправленно уничтожается. Цифры изъятых детей — 200 тыс. в Норвегии, 300 тыс. в Швеции, 250 тыс. в Финляндии, в Германии, в Израиле — такое же огромное количество. Можно говорить о целом украденном поколении.

Более ста российских семей сегодня стоят на коленях вокруг России и кричат:

«Мы — гости из вашего будущего. У нас украли на Западе наших детей. Смотрите на наше горе и учитесь. Проснитесь, остановите чуму третьего тысячелетия. Поставьте железный занавес толерантности к извращениям. Выдавите эту нечисть за пределы России!»

Отняли ребенка за невкусный омлет: ужасы норвежской опеки

Мать не может приготовить вкусный омлет, отец учит ребенка христианским ценностям, кто-то услышал, что вы прикрикнули на малыша, чтобы не шалил — все это достаточный повод, чтобы отнять детей у родителей. Это реальность сегодняшней Норвегии. О норвежской службе помощи и поддержки детям и подросткам Барневарн (Barnevern), кроме жутких фактов, накопилась масса слухов. ООН понизила рейтинг Норвегии в области прав человека именно из-за этой службы. Мы разобрали проблему.

Деятельность Барневарн во многом засекречена не хуже ядерных проектов. Зато хорошо известно другое. Норвежский стрелок Андрес Беринг Брейвик, застреливший 77 человек, маленьким мальчиком был изъят этой самой службой из своей родной семьи и передан в приемную, где его насиловали и избивали…

Официальная статистика деятельности Барневарн по изъятию детей из родных семей, основанная на данных издания «Международный опыт в сфере защиты прав детей» выглядит замечательно. Норвегия вместе с Андоррой, Кипром, Эстонией, Грузией, Грецией, Люксембургом, Черногорией, Сербией и Турцией входит в группу стран с малым количеством изъятий детей из семьи – менее 0,8% от всего детского населения. (Для сравнения Германия, Венгрия, Финляндия, Франция, Литва, Польша, Португалия, Румыния и Россия в этом плане являются антилидерами: там под опекой вне родной семьи находятся более 1,66% от общего количества детей).

Однако есть и другие данные. По некоторым оценкам, в приемных семьях и спецучреждениях Норвегии живут более 12 тыс. детей, многие из которых были изъяты принудительно. И все они могут встречаться со своими настоящими родителями лишь в течение нескольких часов в год во время посещений и под присмотром.

По другим данным, ситуация еще хуже: ежегодно норвежцы отбирают у родителей более 20 тыс. детей. А в соцсетях и вовсе сообщается, что «более чем у половины норвежских семей органы опеки отобрали как минимум одного ребенка». (Так, из 58 890 детей, родившихся в Норвегии в 2016 году, по разным оценкам экспертов, у родителей отняли от 3000 до 21 848 детей).

Примечательно, что критической ситуацию считают не только за пределами Норвегии, но и в самой стране. Мало того, что норвежцев активно призывают сообщать властям о подозрениях, что тот или иной ребенок нуждается в помощи, и ежегодно Барневарн получает более 50 тыс. таких тревожных вызовов. Мало того, что, как известно всем, семьям, попавшим в проскрипционные списки, за редчайшим исключением оттуда уже не выбраться, и своих детей они лишаются навсегда. Чудовищны и формулировки, с которыми Барневарн отбирает детей, включая грудных, у родных мам и пап и отдает приемным семьям.

Например, такая: «Мать не смогла сделать такой омлет, который понравился бы дочери, и резала слишком толстые куски хлеба».

Или: «Мать слишком низкого роста, девочка с годами начнет стесняться этого».

Или: «Ребенок с удовольствием смотрит на незнакомцев и улыбается им, а значит, он не привязан к матери». Или: «Отец не может как следует вымыть окна из–за травмы ноги, а прислуги нет».

Всего в этот чудовищный список, как подсчитали эксперты, входит 71 причина. И столь же чудовищны реальные дела, состряпанные на его основе.

Так, 19-месячного ребенка забрали у его матери только потому что его вес был на 400 граммов ниже нормы. Индийская семья лишилась четырехлетнего сына после того, как его учителя сообщили в Барневарн, что он… не смотрит в глаза. Отцу сказали, что он слишком туп, чтобы воспитывать свою дочь. А у болгарки, на свою беду приехавшую в Норвегию на ПМЖ к мужу-норвежцу, напротив, IQ оказался слишком высоким — настолько, что, по мнению представителей этого богоугодного заведения, женщина при желании легко могла бы манипулировать мужем.

Есть, понятно, и истории с «норвежскими россиянами». У бывшей жительницы Санкт-Петербурга Полины Фрьомыр, например, отобрали двухмесячного ребенка за неэмоциональность: по заключению представителей Барневарн, «она не улыбается и не может выражать своих чувств, общается с ребенком не на норвежском языке, а с помощью звуков (так сотрудники Barnevernet назвали русский язык)».

А как вам обошедшее весь мир дело Мариуса и Рут Боднариу, пятерых детей которых забрали в 2015 году после того, как власти заподозрили, что им внушают «христианские убеждения»? Правда, дети были возвращены через несколько месяцев после решения суда. Но это — редчайший случай. «Биологические родители почти всегда проигрывают дело, потому что эти судьи склонны вставать на сторону Барневарна», – подытожил норвежский адвокат Мауриус Рейкерас, представляющий на слушаниях подобных дел десятки семей.

Можно, конечно, отмахнуться от этой темы: дескать, что нам проблемы Норвегии и вышедших туда замуж экс-россиянок — у нас своих полно! Однако на самом деле беда может коснуться любого из нас. И в первую очередь — россиян, путешествующих по Норвегии или оказавшихся там транзитом.

«Вот вы стоите в аэропорту, прикрикнули на ребенка «Цыц!». Какой–то тетке не понравилось – один звонок, и ей дадут вашего ребенка. А вас вышлют из страны», — предупреждает координатор организации «Русские матери» Ирина Бергсет. При этом самое ужасное, что, когда норвежские власти стали платить приемным семьям за ребенка 300 тысяч крон в год, а за детей с заболеваниями — до 500 тыс. плюс еще по 10 тыс. в месяц на содержание ребенка, интерес к чужим детям стали проявлять бывшие мигранты, получившие норвежское гражданство. И власти этот интерес всячески поощряют.

Недаром за последний год против Норвегии в Европейском суде по правам человека было заведено 36 дел по защите детей. И это, как уверяет юрист правозащитной организации ADF International Лоуренс Уилкинсон, самый высокий показатель среди всех европейских стран. Тем временем в самой Норвегии собраны более 20 тысяч подписей подписей под обращением в Гаагский трибунал с просьбой провести расследование в отношении норвежских властей, совершающих преступления против человечества.

Опека по-норвежски: «У нас забрали четырёх детей… а потом и пятого»

• Тим Хьюэлл
• Би-би-си

15 апреля 2016

История молодой супружеской четы в Норвегии, у которой государство забрало пятерых детей — якобы за жестокое обращение, — вызвала жаркие споры как внутри страны, так и за её пределами по поводу действующей практики защиты прав несовершеннолетних.

Многие люди, в том числе ведущие норвежские специалисты, глубоко возмущены произошедшим и утверждают, что часто работники социальных служб слишком быстро изолируют детей от родителей, без достаточных оснований, особенно если речь идёт о семьях иммигрантов.

Привычный ход жизни Рут и Мариуса был нарушен в ноябре прошлого года, когда однажды, в понедельник, к их дому, расположенному на ферме в удалённой провинции, внезапно подъехали две чёрные машины.

Трое детей — мальчики пяти и двух лет от роду, а с ними и самый младший, трёхмесячный младенец, — в этот момент находились в большой светлой гостиной, окна которой выходят на фьорд.

Рут, как обычно, ждала школьный автобус, который должен был привезти домой их старших дочерей, восьми и десяти лет.

Но в тот понедельник он так и не пришёл. Вместо него Рут увидела два незнакомых автомобиля. Один проехал по дороге мимо, другой свернул на гравийку прямо к ферме, и в дверь дома постучала женщина из местных органов опеки.

Она сообщила, что Рут вызывают на допрос в полицию. А ещё — что вторая машина увезла её дочерей в приют и теперь Рут должна отдать ей и двух старших сыновей, которые отправятся туда же.

На следующий день чёрные машины появились снова. Супруги обрадовались, решив, что вчера произошла какая-то чудовищная ошибка, а теперь их детей привезли им обратно.

Они ошибались. Из машин вышли четверо полицейских, которые забрали последнего ребёнка, трёхмесячного младенца.

Публикация подробностей этой истории привела к волне протестных выступлений по всему миру.

Тысячи людей вышли на демонстрации в поддержку Мариуса и Рут в десятках городов, на четырёх континентах. Участники акций протеста обвиняли норвежскую систему органов опеки (Barnevernet) в похищении детей — не только из этой семьи, но и во многих других подобных случаях.

Однако история Мариуса и Рут не так проста, как представляется многим демонстрантам.

Родителей подозревают в применении к детям телесных наказаний, а это в Норвегии категорически запрещено законом.

Мы сидим в гостиной, уставленной давно заброшенными игрушками. Рут, работающая детской медсестрой, чьи предки жили тут на протяжении нескольких поколений, и Мариус, компьютерщик из Румынии, рассказывая о произошедшем, с трудом сдерживают слёзы.

Рут признаёт, что иногда шлёпала детей, но тут же уточняет: «Не каждый раз, когда они что-то натворили, а так, иногда».

«Когда их осматривали врачи, на них не нашли никаких следов от избиений, ничего такого — они были в порядке, в полном порядке, — рассказывает она. — Но норвежский закон суров, там чётко, в мельчайших деталях прописано, что любое физическое воздействие запрещено, а мы понятия не имели, что он настолько строг».

Адвокат супружеской пары не разрешает мне расспросить Мариуса и Рут более подробно, потому что в отношении них по-прежнему ведётся расследование.

Выслушать версию официальных властей тоже невозможно, поскольку сотрудники органов опеки не комментируют индивидуальные случаи, ссылаясь на защиту персональных данных детей.

Однако сторонники супружеской пары обеспокоены не только и не столько тем, как у Мариуса и Рут забрали детей, сколько тем, как события разворачивались дальше.

Детей временно распределили в три приёмные семьи: отдельно мальчиков, отдельно девочек, отдельно младенца. На то, чтобы объехать всех детей и пообщаться с ними, — конечно же, под строгим надзором органов опеки, — у Мариуса и Рут уходит восемь часов.

По словам родителей, изначально сотрудники соцслужб обещали им провести встречу, вскоре после того злополучного понедельника, и обсудить условия, на которых им вернут детей. Однако встреча состоялась значительно позже, и цели у неё были совершенно другие.

«К тому времени мы уже обратились к помощи семейного психолога, чтобы быть готовыми исправить любые возможные ошибки, — рассказывает Мариус. — Но на той встрече на наш план даже не захотели смотреть. Собственно, нам заявили, что встречу проводят только для того, чтобы сообщить нам о подаче иска для разлучения нас с детьми уже на постоянной основе».

Кампания в поддержку супружеской четы особенно сильна на родине Мариуса, в Румынии, а также в евангелических общинах по всему миру, поскольку и он, и его жена — протестанты-пятидесятники.

Многие сторонники Мариуса и Рут уверены, что те стали жертвами дискриминации по религиозному и национальному признаку.

Аналогичные масштабные акции протеста проводились и по поводу других семей иммигрантов, из которых норвежские власти насильно забирали детей.

Один случай, в котором была замешана чешская семья, даже привёл к крупному дипломатическому скандалу между Чехией и Норвегией. Чешский президент Милош Земан сравнил действия норвежских органов опеки с поведением нацистов — представители министерства Норвегии по делам детей назвали его слова полным абсурдом, который даже не заслуживает комментариев.

Однако участники акций протеста обращают внимание и на случаи, когда детей изымают и из полностью норвежских семей, без каких-либо адекватных обоснований или попыток найти альтернативное решение проблемы.

170 ведущих норвежских специалистов по защите прав детей — адвокаты, психологи, соцработники — написали открытое письмо министру по делам детей, а котором Barnevernet описывается как «не справляющаяся со своими обязанностями организация, совершающая очень серьёзные ошибки с далеко идущими последствиями».

Один из авторов письма, психолог Эйнар Салвесен, говорит об органах опеки так: «Там очень не хватает того, что я бы назвал человеческим фактором. Недостаёт эмпатии, сочувствия, которое создавало бы атмосферу, располагающую к тому, чтобы люди чему-то учились. .. Это больше похоже на полицейские рейды: первым делом мы должны разобраться, что с вами не так».

Норвегия традиционно гордится огромными ресурсами, которые страна выделяет для защиты прав детей.

В 1981 году она стала первой страной в мире, где была введена должность детского омбудсмена — независимого чиновника, отвечающего за соблюдение прав ребёнка. С тех эту практику переняли все страны Евросоюза и многие государства за пределами ЕС.

Сотрудники системы органов опеки Barnevernet подчёркивают, что в подавляющем большинстве случаев при подозрении на какие-то нарушения в семье родителей не разлучают с детьми. Наоборот, специалисты социальных служб работают со взрослыми, чтобы сохранить семью.

Однако число детей и подростков, помещённых в Норвегии под опеку, выросло с 2008 по 2013 год в полтора раза. Частично это можно объяснить реакцией на громкую трагедию 2005 года, когда восьмилетний мальчик по имени Кристоффер был до смерти избит своим отчимом.

Сейчас в большинстве рассматриваемых дел нет ни слова о насилии со стороны родителей, алкоголизме или наркотической зависимости. Теперь самая распространённая причина помещения детей под опеку — просто «недостаток родительских навыков».

Именно так, в двух словах, объяснили причину сотрудники Barnevernet молодому норвежцу Эрику и его жене-китаянке, забирая у них под опеку четырёхмесячную малышку в Бергене.

Подпись к фото,

Эрик (справа) с отцом Ингве (в центре) и сестрой

На сделанных родителями домашних видеозаписях видно, как девочка лежит в кроватке, явно реагируя на окружающее и отвечая на родительскую заботу.

Однако сотрудники Barnevernet заявили: тот факт, что малышка не смотрит в глаза, и ряд других факторов указывают на то, что у неё серьёзные психологические проблемы. По словам работников соцслужб, родители не были в состоянии удовлетворить эмоциональные потребности девочки — частично из-за того, что её мать «депрессивна», а Эрик, как выразился один из сотрудников опеки, «умственно недоразвит».

При этом у самого Эрика никогда в жизни не диагностировали никаких отклонений, — разве что однажды в детстве отметили небольшой недостаток кратковременной памяти. А саму малышку соцслужбы никогда не обследовали в клинических условиях, чтобы установить, действительно ли у неё имеются какие-либо нарушения и, если так, есть ли в этом хоть какая-то вина родителей.

Буквально за несколько дней до того, как органы опеки начали срочное расследование в отношении этой семьи, девочку осмотрел местный врач и не нашёл никаких отклонений в её развитии.

Однако об этом даже не было упомянуто на судебном слушании, где было утверждено решение забрать малышку под опеку. Более того, по словам дедушки девочки Ингве, семье вообще не дали представить в суде никаких доказательств в свою защиту, чтобы попытаться её вернуть.

Подпись к фото,

Внучка Ингве (по закону мы не можем показать вам её лицо)

«Мы подготовили огромный отчёт о сильных и слабых сторонах моего сына с точки зрения психологии, но его не упомянули ни одним словом, — рассказывает он. — Они просто закрывают глаза и говорят, что могут полагаться только на свидетельские показания и заключения людей, работающих на органы опеки».

Вот уже на протяжении нескольких лет Ингве, возглавляющий в Бергене норвежский государственный архив, безуспешно пытается убедить местные власти и отдать внучку под опеку ему и его жене Бенте, профессиональному фотографу.

В прошлом типичный представитель норвежской элиты — на свою должность Ингве был назначен лично королём Норвегии, — теперь он выступает с жёсткой критикой в адрес норвежской системы соцзащиты и охраны прав детей.

«Я жил в полной уверенности, что в Норвегии лучшая в мире система защиты прав ребёнка, — об этом неустанно твердит ООН, — и вдруг я обнаружил, что это не так», — говорит он.

«Сначала я решил, что наш случай — один на миллион. Такого безумия просто больше не может быть. Но потом, после того как я выступил в связи с этим делом по телевизору, со мной стали связываться другие люди, много людей, которые рассказали мне свои истории, даже похлеще нашей», — продолжает Ингве.

«Я высокопоставленный госслужащий и по идее должен защищать норвежское государство, и обычно я его защищаю, но тут что-то явно не то», — заключает он.

Ингве полагает, что поначалу его внучка привлекла внимание социальных служб потому, что с самого рождения за ней частично ухаживала бабушка-китаянка, давая возможность матери ребёнка отдохнуть. Это весьма распространённая практика в Китае, но довольно необычная для Норвегии, и Ингве считает, что это вызвало подозрение со стороны органов опеки.

«Думаю, дело тут в непонимании и невосприятии норвежцами других культур, — говорит он. — У сотрудников Barnevernet собственные представления о норме».

Когда расследованием этой истории занялись норвежские СМИ, один из журналистов подсчитал, что из семей, в которых мать приехала в Норвегию из-за рубежа, детей забирают в четыре раза чаще, чем у коренных норвежцев.

Однако прямых доказательств того, что культурные различия сыграли какую-либо роль в историях с внучкой Ингве или детьми Мариуса и Рут, нет, а норвежские власти категорически отвергают возможность подобной дискриминации.

Заместитель министра по делам детей и вопросам равенства Кай-Мортен Тернинг говорит, что не понимает, почему по всему миру проводятся акции протеста против его страны.

«У нас не так много детей находится под альтернативной опекой, по сравнению, скажем, с другими странами Северной Европы», — говорит он.

По его словам, после упомянутого выше открытого письма, подписанного 170 специалистами по работе с детьми, в министерстве решили устроить «широкий пересмотр политики социальной защиты детей, чтобы выявить недостатки и принять на вооружение передовой опыт».

«Мы должны учиться приходить на помощь семьям на более ранних этапах, оказывать им поддержку, потому что задача соцзащиты детей — это именно помощь, и в основном наши сотрудники занимаются как раз тем, что помогают людям стать лучшими родителями», — поясняет Тернинг.

Он не может комментировать историю Мариуса и Рут — как и любой другой индивидуальный случай, — но на вопрос, действительно ли лёгкие телесные наказания могут послужить достаточной причиной для того, чтобы забрать ребёнка в приют, он отвечает: «У нас есть различные программы для родителей, где их учат обходиться без телесных наказаний. .. Но родители должны знать законодательство Норвегии и подчиняться ему на территории нашей страны, независимо от своего происхождения».

Через четыре с лишним месяца, за которые Рут уже привыкла дважды в неделю сцеживать грудное молоко в бутылочку, чтобы отвезти её своему младшему сыну — два часа езды в одну сторону, — на прошлой неделе мальчика ей внезапно вернули.

Однако они не ждут со стороны властей никаких дальнейших действий по поводу остальных четырёх детей — во всяком случае, не раньше, чем пройдёт судебное слушание, намеченное на конец мая.

«Мы хотели бы объяснить детям ситуацию, — говорит Рут, собираясь на очередную встречу под бдительным оком сотрудников соцзащиты, — но мы не можем, потому что нам запрещено обсуждать с ними наше дело».

«Они даже не знают, с каким трудом мы скрываем наши чувства, — добавляет она. — Потому что на встречах со старшими детьми нам говорят ни в коем случае не показывать грусти, так как это может их расстроить. Поэтому нам приходится сдерживать слёзы — по крайней мере, до тех пор, пока их не выведут за дверь…»

Польша объявила консула Норвегии персоной нон грата после скандала с детьми

Консул Норвегии в Варшаве был объявлен персоной нон грата в ответ на аналогичный шаг в отношении польского консула в Осло Славомира Ковальского. По словам замминистра иностранных дел Польши, такой ответ — «единственное возможное решение» в этой ситуации. Польский консул помогал своим согражданам возвращать детей, изъятых норвежской ювенальной службой «Барневарн».

Дипломатический скандал между Польшей и Норвегией набирает обороты — консул Норвегии в Варшаве был объявлен польскими властями персоной нон грата. Заместитель министра иностранных дел Польши Шимон Шинковский вель Сенк заявил, что это ответ на действия Осло, передает Reuters.

«Норвежские власти ранее признали консула Славомира Ковальского персоной нон грата, что мешает ему продолжать выполнять свои функции», — подчеркнул замглавы польского МИДа.

По словам Шинковского, этот шаг — единственно возможный в сложившейся ситуации. Власти Норвегии предоставили польскому консулу три недели на то, чтобы покинуть страну. Как заявила пресс-секретарь МИД Норвегии Ане Хавардсдаттер Люнде, консул Ковальский вел в Норвегии деятельность, не совместимую «с ролью и статусом дипломата».

Норвежские СМИ сообщают, что польский консул активно участвовал в судебных разбирательствах, связанных с опекой над польскими детьми и деятельностью местных чиновников. По словам замминистра юстиции Польши Махала Вуйтика, действия Ковальского позволили многим польским детям вернуться на родину.

Славомир Ковальский выполнял функции консула на протяжении пяти лет и активно помогал польским иммигрантам, конфликтующим с ювенальной системой «Барневарн».

Норвежская государственная соцслужба «Барневарн» имеет неоднозначную репутацию: ее сотрудники изымают детей у родителей за любые жалобы со стороны ребенка. Пресса сообщала о множестве случаев изъятия детей как у русских семей, так и у других иммигрантов из стран Восточной Европы.

В 2014 году бывший тогда уполномоченным по правам ребенка в России адвокат Павел Астахов заявил, что норвежский «Барневарн» — «передовик ювенального террора», так как в стране с населением в 4,5 млн человек каждый год в приемные семьи попадают порядка 2 тыс. детей, изъятых у родных родителей. По его словам, в 2010 году службой «Барневарн» было рассмотрено почти 50 тыс. дел об изъятии детей. По данным норвежских СМИ, приведенным Астаховым, «в 2000–2011 годах 52 ребенка подверглись сексуальному насилию в приемных норвежских семьях».

Как сообщает ФАН, в 2015 году власти Норвегии изъяли у россиянина Андрея Приказчикова двух малолетних сыновей.

«Все было хорошо до момента, когда во время футбольного матча в школе один из норвежских мальчиков во время игры не получил травму от одного из сыновей Андрея», — сообщила журналистам глава движения «Русские матери» Ирина Бергсет (Фролова). По ее словам, родители хотели разрешить ситуацию мирно, но представители школы пожаловались в организацию «Барневарн».

«Спустя какое-то время родителям пришло письмо, что они не справляются с воспитанием детей и им нужна помощь», — добавила Бергсет.

Детей изымают в Норвегии не только у выходцев из России. У индийской семейной пары Бхаттачария, официально работающей в Норвегии, были изъяты двое детей: трехлетний мальчик и годовалая девочка. Основанием было указано, что у них «нет комнаты для игр и соответствующих возрасту игрушек». Для защиты прав своих граждан в дело вмешалось правительство Индии.

В 2011 году были изъяты двое мальчиков у чешской четы Михалаковых из-за подозрения в сексуальных надругательствах над детьми со стороны отца. Эти обвинения чехами отвергались. Тем не менее, вскоре мать Ева развелась со своим мужем, сейчас она продолжает жить в Норвегии. Правительство Чехии предпринимает меры по возвращению детей в родную семью.

Мир узнал о польско-норвежском противостоянии по «детскому вопросу» в 2011 году. Тогда польский частный детектив и бывший депутат Сейма Кшиштоф Рутковский помог сбежать из приемных семей «Барневарна» 13-летнему русскому мальчику — сыну Ирины Бергсет, а до того — польской девочке 9 лет. Дети вернулись в свои родные семьи, сообщали СМИ. Польский суд по итогам разбирательства постановил, что детей не отошлют обратно в Норвегию, передает НСН.

Всего «Барневарн» опекает более чем 50 тыс. детей, живущих в Норвегии.

Чего нельзя делать, если живешь в Норвегии с детьми

После описанной на портале DELFI истории о задержанном в Швеции и переданном Норвегии семилетнем гражданине Литвы в интернете стало появляться множество фактов и слухов, за что в этой стране могут отобрать ребенка.

Если действительно есть такая угроза, обычно люди обращаются за помощью к первому секретарю посольства Литвы в Норвегии Юргите Билвайсене, которую мы попросили прокомментировать, какие ошибки совершают литовцы и чего они не знают.

Наиболее частые ошибки

«В Норвегии нельзя забрать ребенка из школы, когда хочешь. Если родители заранее знают, что придется пропустить уроки, об этом надо сообщить в школу. Даже попросить разрешение, если ребенок на несколько дней позже вернется после каникул», — прокомментировала Билвайсене.

По ее словам, жителям Литвы важно это знать, так как они во время каникул навещают родных в Литве, и часто думают, что имеют право привезти ребенка в школу, когда смогут.

Опыт показывает, что иногда уделяется недостаточное внимание тому, как одевать ребенка. «Норвежцы выводят детей на улицу в любую погоду. Поэтому очень важно, чтобы ребенок не пришел в детский сад или школу в недостаточно теплой обуви или без перчаток в холодный день. Также могут обратить внимание, если все едят, а он ничего с собой не принес. Это расценивается как недостаточный уход за ребенком», — сказала собеседница.

При ребенке нельзя выпить и бокал вина?

Употребление алкоголя вызывает больше всего дискуссий в интернете. На форумах пишут, что в Норвегии даже бокал вина или пива могут использовать против человека.

«Если ребенок скажет, что родители весь вечер праздновали, и поэтому он опоздал в школу, это уже плохо, — сказала Билвайсене. – Но, как утверждают представители «Барневарн», бокал вина в обед – ничего страшного. Другое дело, если после дня рождения ребенок не приходит в детский сад и рассказывает, что был большой праздник».

Говоря о шуме во время ссор, собеседница привела пример. Как рассказал один литовец, он – жемайтиец, а жена – украинка, оба темпераментные, иногда ссорятся, но детей не бьют.

«Но норвежцы расценивают, что ребенок живет в конфликтной среде. Соседи жалуются службам на скандалы, которые вредят детям», — сказала она.

По ее словам, граждане Литвы только выигрывают, если обращаются за помощью в посольство Литвы. Некоторые даже присылают решения комиссии.

«В таких случаях мы можем посмотреть, соответствуют ли они законам. Мы можем бороться за своих граждан. Но нет дыма без огня», — сказала Билвайсене.

Как «Барневарн» получила такие полномочия

Правда ли, что в Норвегии ребенка нельзя заставить даже мусор вынести – это расценивается как насилие?

Первый секретарь посольства Литвы напомнила, что в 1953 году в Норвегии был принят закон о защите прав детей, защищающий их от физических наказаний и психологического насилия. Этот закон вызвал дискуссии в обществе, но насилие против детей прекратилось.

«Службы знали, что общество будет сопротивляться, и были готовы бороться, чтобы вырастить новое поколение, которое никогда не применяло насилие против детей, так как само его не испытало. Тогда и была создана служба «Барневарн», и ей предоставлены большие полномочия.

Очевидно, что приехавшие литовцы воспитывают детей не так, как норвежцы.

«С исторической точки зрения, понятно, почему «Барневарн» так сопротивляется нашему давлению – в свое время служба испытала и давление своего общества, но достигла цели – в Норвегии растет уже третье поколение без насилия», — сказала собеседница.

Ищут адвоката из Литвы

Если люди не доверяют норвежским службам, когда возникают проблемы с детьми, они могут обращаться в посольство Литвы.

За помощью обращаются и те, кто хочет в Норвегии связаться с адвокатом – своим соотечественником. «Барневарн» предоставляет своего адвоката. Но часто это неприемлемо. Иногда удается сэкономить время, обратившись к человеку, который разбирается в литовских и норвежских законах, говорит по-литовски. В последнем случае, когда матери удалось законно привезти ребенка в Литву, ей помогла адвокат Сандра Латотинайте, с которой сотрудничает и посольство», — сказала Билвайсене.

За последние три года в посольство Литвы в Норвегии в связи с детьми, которых забирали службы, обратились примерно 10 граждан Литвы. Большая часть дел решилась в пользу семей. Но три случая Билвайсене называет сложными. Один из них – последний, когда семилетнего мальчика, которого дядя пытался вывезти в Литву, задержали в Швеции и передали Норвегии.

«По нашим сведениям, 10 февраля это дело должно было быть решено в пользу матери. Теперь уже я в этом сомневаюсь. У норвежцев будет много аргументов против», — сказала она.

По данным посольства Литвы в Норвегии, сейчас в поле зрения «Барневарн» — 53 000 проживающих в Норвегии детей. 87% из них живут в своих семьях. 17% случаев считаются сложными, и дети попадают под временную или постоянную опеку. Представитель посольства отметила, что в большая часть литовских семей хорошо заботятся о детях, в поле зрения службы попадают редко.

Строго запрещено копировать и распространять информацию, представленную на DELFI.lt, в электронных и традиционных СМИ в любом виде без официального разрешения, а если разрешение получено, необходимо указать источник – Delfi.

Семья вернулась в Чечню из Норвегии, боясь потерять детей

«Дети есть дети, конечно, они могут упасть, получить ушиб или синяк, не дай Бог. Тогда начнется самое страшное. Если это дойдет до «Барневарн» (норвежская социальная служба по защите прав детей Barnevern), ребенка могут просто забрать. Ты потом месяцами будешь бегать с адвокатом, добиваться, чтоб тебе вернули детей. Если повезет — вернешь, а то и потеряешь навсегда», — сокрушается женщина.

Она призналась, если вдруг бывало, что ребенок падал, получал ссадины, то не водила в сад, на прогулку, прятала от посторонних глаз.

«Дети мигрантов, особенно россиян, находятся под пристальным вниманием, в садах и школах их все время допрашивают — как с ними обращаются, не притесняют ли их? Слишком активный или чрезмерно спокойный ребенок тоже становится объектом внимания. Дети не всегда порой понимают, о чем их спрашивают, и могут дать утвердительный ответ, который становится приговором для родителей», — заметила Карина.

Ненужное гражданство

Все дети Карины родились в Норвегии, но заявление на получение гражданства родители, которые имеют вид на жительство, не подавали намеренно.

«Мы каждые три года продлевали вид на жительство, но на получение гражданства документов не подавали, потому что не хотели, чтоб дети становились гражданами», — говорит женщина.

Она подчеркнула, что при наличии у детей гражданства страны проживания у родителей нет шансов в случае возникновения какой-либо спорной ситуации отстоять свои права на них, а российское гражданство для них — гарант.

«В Ставангере (город в Норвегии) был случай, когда без уведомления родителей из садика и школы забрали двух мальчиков-братьев за то, что младший в детском саду утвердительно ответил на вопрос, бьют ли их дома. Родители в панике бегали по всем инстанциям, искали детей и только на третий день им сказали, что дети находятся в «Барневарн». Они обратились в российское посольство, которое потребовало вернуть детей в семью, обвинив организацию в похищении. После этого мальчиков вернули, но по их рассказам, детей долго везли на машине, пароме и вертолете и, похоже, не планировали возвращать», — рассказала историю знакомых Карина.

При этом она не смогла вспомнить ни одного случая, когда детей забирали из норвежских семей.

Кому это выгодно?

В Норвегии действует отлаженная система отъема детей :: Новости :: ТВ Центр

Норвегия и Финляндия продолжают воровать российских детей. Социальные службы этих стран в прямом смысле слова занимаются киднеппингом, вот только выкуп их не интересует — вернуть детей практически невозможно. Обращения российских чиновников игнорируются, российские дипломаты от этих истории сами стараются держаться подальше, самостоятельно вырваться из цепких лап печально известной «Барневарн» невозможно. Это вообще теперь не российские дети – это весьма ценные активы.

Вот они эти самые активы. Двое сыновей Андрея Арнесена. Сын и дочь Елены Кузнецовой. Норвежские социальные службы отняли у россиян детей и держат их в секретном месте. Причина – родители своих отпрысков якобы жестоко воспитывали. Теперь им положено несколько свиданий в год под присмотром надзирателей. Чтобы лишнего не сболтнули.

«Поднимать вопросы о прошлой жизни, что они думают о маме и папе – это запрещено. Это запрещено «Барневарн». Наше общение могут прервать, если мы начнем какие-то вопросы серьезные задавать», — рассказала Елена Кузнецова.

С детьми нельзя обсуждать то, «что может вызвать у них волнение». Это цитата. То есть, любая тема может стать причиной запрета свиданий раз и навсегда. И это не пустые угрозы. 5-летнего Оскара Ш., теперь опасно даже называть его фамилию, норвежцы отобрали из-за выпавшего молочного зуба. Его уже почти вернули, когда на российском ТВ вышел сюжет. Бабушка мальчика обмолвилась, что лучше бы им было приехать в Россию. «Барневарн» расценила это как призыв к похищению и перепрятала малыша. Уже несколько дней о судьбе маленького Оскара ничего неизвестно.

Против русских в Норвегии, похоже, действует четко отлаженная система отъема детей. Ведь они здоровы, психически уравновешенны, интеллектуально развиты. Вырвать у «Барневарн» маленьких россиян у наших дипломатов не получилось ни разу. Русские перед этой системой защиты оказались абсолютно беззащитны.

«Законопослушных людей ставят в состояние, что они должны оправдываться, им предъявляют обвинения, которые объективно недоказуемы. Вы два года назад шлепали ребенка – доказать это невозможно. Если ты двигаешься в сторону посольства, значит, ты хочешь украсть ребенка. Вы не представляете, насколько там тотальный контроль. Все стучат на всех», — говорит , координатор организации «Русские матери» Ирина Бергсет.

Те, кто лично сталкивался с «Барневарн», утверждают — эта служба всесильна. Она игнорирует гражданство и любые международные договоренности. Они могут забрать любого ребенка. Не только из смешанных семей, но и из чисто русских. Где оба родителя и дети имеют только одно гражданство — российское. Причем, не обязательно даже в Норвегии жить. Достаточно оказаться там проездом. «Вот вы стоите в аэропорту, прикрикнули на ребенка «Цыц» или там что-то. Какой-то тетке не понравилось – один звонок, и ей дадут вашего ребенка. А вас вышлют из страны»,- рассказывает Ирина Бергсет.

И никто помочь не сможет. В ответ на запросы российские дипломаты получают от «Барневарн» отписки. «Служба защиты детей «Барневарн» говорит, это не к нам вопрос, это вопрос к норвежскому МИДу, норвежский МИД говорит, это не к нам вопрос, а к «Барневарн», и вот такая карусель, гоняют нас по кругу», — рассказывает уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов.

Вся информация об изъятых детях засекречена. Как и о самой «Барневарн». На сайте организации детально описаны преимущества приемных семей. Но нет подробной информации о самой службе. Возникает вопрос — почему? Вариантов ответа может быть несколько.

Версия первая: «Барневарн» — мегабизнес-проект. Очень выгодный. Ведь треть норвежского бюджета, по словам экспертов, направляется на защиту детей. Это миллиарды. И их расходует «Барневарн». Вот один из опубликованных отчетов. Части системы – частные детские сады и школы, исправительные воспитательные центры, поликлиники, психиатрические лечебницы и приемные семьи. За каждого изъятого ребенка эти учреждения получают свой кусочек «пирога». Приемная семья, к примеру, получает около двух тысяч евро в месяц на каждого принятого ребенка. Любопытная деталь – кто хозяин этого бизнеса.

«Весь этот бизнес скупил один лондонский фонд, называется «Органа Кэпитал». Это часть подразделения Bank of America. Печатают прибыли за год, сколько они платят налогов от этих детских домов, все напечатано в газете. Все чистенько, прозрачно. Это один из таких самых быстрорастущих и прибыльных бизнесов в период упадка экономики в Европе», — объясняет Ирина Бергсет.

Но это еще не все. Отобранные дети не только приносят денежную прибыль. Они помогают решить демографические проблемы Норвегии. Естественным способом ее поправить местные жители не могут, точнее — не хотят. Нормальные отношения между мужчиной и женщиной там уже объявили пережитком прошлого. Порвавшему с традициями обществу, естественно, нужны нетрадиционные способы размножения. За них, по мнению пострадавших родителей, и отвечает «Барневарн».

Ребенка выдергивают из нормальной семьи. И передают либо бездетной паре, либо гомосексуалистам. И они воспитывают его. По-своему. «Мы даже не знаем, семьи ли это? Это могут быть две мамы, два папы, а могут быть два человека, которые на вид выглядят, как мужчина и женщина. Но один из них зоофил, другой некрофил. Понимаете, мы не знаем», — возмущается Ирина Бергсет.

Зато знаем, кто после такого воспитания получается. Норвежский стрелок Андрес Беринг Брейвик. Маленьким мальчиком был изъят из семьи службой «Барневарн». Его насиловали и избивали. Брейвик уничтожил 77 человек. И он не единственный, над кем надругались. В год в приёмных семьях Норвегии насилуют пятерых детей. И это только известные и доказанные факты. Здоровенный мужик в татуировках — Ларс-Мариус Сивертсвик. Преступник-рецидивист. Тоже продукт воспитательной системы «Барневарн». Спустя 18 лет он приехал в приют, где его прятали от родных родителей. «Мне было очень тяжело. Со мной произошло такое, чего не пожелал бы никому», — вспоминает он.

Действительно, вряд ли многих малышей за невинный проступок заставляли пересчитывать всех муравьев в муравейнике. И делать много другое, по сравнению с чем издевательства армейских «дедов» могут показаться невинными шутками.

Эти странные методы воспитания практиковались в учреждениях по защите детей «Барневарн». И это факт, который в Норвегии старательно замалчивают. Возможная причина, как говорят эксперты, в том, что «Барневарн — не обычная соцслужба, а спецслужба социальной инженерии. Она изымает детей с нормальной психикой и ломает ее. Так, чтобы ребенок стал тихим и безликим. Дальше с ним можно делать все, что угодно. Какие именно технологии для этого используются, неизвестно. Но эксперты обозначают масштабы страшного эксперимента.

Свой «Барневарн» есть в Швеции, Голландии, Германии, Великобритании и Финляндии. Поверить в такое сложно, но проверить надо обязательно. Кстати, финны на этой неделе снова изъяли российскую девочку Диану. Маму Дианы обвиняют в избиении своей дочери. Завели дело и уже отрапортовали – ребенка не вернут. Судиться с финскими соцслужбами невероятно сложно. По отношению к русским родителям здесь, как и в Норвегии, действует презумпция виновности. Но это специально для русских. С американцами, к примеру, ни финны, ни норвежцы стараются не связываться.

«Если такие проблемы возникают, то в лучшем случае сделают замечание. Но не будут отбирать детей, потому что вы знаете, Америка объявляет зоной своих интересов любое место, где притесняются права хотя бы одного американца. И в это место могут высадить спецназ, могут полететь туда крылатые ракеты, объявить войну. Что угодно», — говорит Павел Астахов.

Россия, по словам детского омбудсмена Павла Астахова, будет действовать иначе. В рамках международного права. «Мы находимся в тяжелейшем положении. С одной стороны, сочувствуем, сопереживаем и пытаемся сделать все, что от нас зависит и даже больше того. Но с другой стороны, надо понимать, что если вы приехали в чужую страну в поисках лучшей жизни, будьте готовы к тому, что к вам придут вот с такой вот меркой и скажут: а вы неправильно воспитываете своего ребенка, вы слишком часто его обнимаете, вы слишком часто заставляете его мыть руки», — говорит Астахов.

Зато сама организация может заставить родителей часто сдавать мочу. Ежедневно. По официальной версии, этот анализ должен помочь в воспитании детей. А реально — привязать родителей к месту жительства и связать их по рукам и ногам. Семья находится под постоянным наблюдением. На нее заведено секретное дело. А это значит, что рано или поздно ребенка все равно изымут. И единственный выход, для тех, на кого «Барневарн» даже просто посмотрел, — бежать. Как бежала Наталья Сухановская с дочкой. В чем были, первым же рейсом. Собирать вещи остался муж. Ему вполне могут предъявить обвинение в похищение своего собственного ребенка. Русский ребенок сорвался с крючка. «Барневарн» такого не прощает.

Мария Богомолова, Екатерина Симанович, Андрей Костров, Юрий Тимошин. «В центре событий».

Глобальные протесты осуждают «законное похищение людей» в Норвегии

В связи с громким делом, когда Barnevernet забрал пятерых детей из-под опеки своих норвежско-румынских родителей в ноябре, норвежская служба защиты детей станет предметом протестов тех, кто говорит, что агентство «похищает» детей.

В субботу по всему миру пройдут скоординированные демонстрации, в том числе в пяти местах в Норвегии.

«Протесты пройдут в 70 городах 29 стран, и ожидается, что во всем мире примут участие более 300 000 человек», — заявил депутат Европарламента от Чехии Томаш Здеховски, лидер протестов против Барневернета.

Протесты будут транслироваться в прямом эфире румынскими СМИ, и организаторы заявляют, что стремятся установить мировой рекорд как «крупнейший протест против нарушения прав человека в отношении детей и семьи».

Одно из нескольких видео, направленных против Барневерна, доступных в Интернете. История продолжается ниже

Новый случай: Новорожденные близнецы взяты при рождении

Большая часть протестного движения сосредоточена вокруг норвежско-румынской семьи Боднариу, которая стала точкой сплочения как для румын, так и для международного евангелического сообщества.Но их дело едва ли стоит особняком.

Агентство обосновало изъятие детей из медицинского заключения, в котором был ошибочно сделан вывод о том, что 24-летняя мать младенцев, Наташа Майра Олсен, страдала психическим заболеванием. После того, как два эксперта-психолога показали, что диагноз, поставленный Олсен, когда ему было всего 13 лет, был неправильным, власти постановили, что пара вернет им своих детей. Барневерн, однако, отказался извиняться за то, что вообще забрал детей.

«Трудно для понимания иностранцами»

Андерс Хенриксен, глава отдела Норвежского управления по делам детей, молодежи и семьи (Bufdir), сказал, что вызывающие споры изъятия детей часто имеют элемент культурного непонимания.

«Норвежская система защиты детей — это система, которую иностранцам, поселившимся в Норвегии, может быть трудно понять. Им может быть сложно понять, что государственное учреждение, такое как Норвежская служба защиты детей, может вмешиваться в частную жизнь семьи и брать на себя заботу о детях», — сказал он The Local.

Хенриксен сказал, что в 2014 году на попечение было взято в общей сложности 1664 ребенка. Из них у 424 матерей, родившихся за границей.

«Основная цель Норвежского закона о благосостоянии детей состоит в том, чтобы обеспечить детям, живущим в условиях, которые могут нанести вред их здоровью и развитию, необходимую помощь и заботу. Закон распространяется на всех детей в Норвегии, независимо от их статуса проживания, происхождения или национальности/гражданства», — сказал он.

«Все дети в Норвегии должны расти в безопасной среде», — добавил Хенриксен.

Увеличивается число перемещений детей

По данным Министерства по делам детей и равноправия Норвегии, общее число депортированных детей и подростков увеличилось примерно на 50 процентов в период с 2008 по 2013 год. 

На этой неделе телеканал TV2 сообщил, что в настоящее время все чаще забирают детей сразу после рождения. В 2008 году Барневернет взял на себя заботу о 16 детях сразу после их рождения. К 2014 году это число утроилось и достигло 44.

С увеличением числа случаев также возросло количество голосов, критикующих практику защиты детей в Норвегии.

В открытом письме 170 норвежских специалистов по защите детей, включая юристов и психологов, назвали Barnevernet «неблагополучной организацией, допускающей далеко идущие ошибки в суждениях с серьезными последствиями».

И критика распространилась далеко за пределы Норвегии. Граждане Чехии, России, Литвы, Индии, Бразилии и других стран обвинили Норвегию в злоупотреблении властью и разрушении семей.

Таким образом, в то время как Барневерне и Буфдир говорят, что действуют «в интересах ребенка», те, кто выходит на улицы в субботу, возражают, что норвежская «дьявольская система» разрушает семьи.

Организаторы субботних акций протеста говорят, что норвежские власти забирают детей по весьма сомнительным причинам, таким как неправильное размещение сложенной одежды, использование слишком большого количества мыла для ребенка и слишком «красивое» одевание детей.

Хотя он не может обсуждать отдельные случаи, Хенриксен сказал, что в большинстве случаев детей забирают из-за «жестокого обращения, насилия, злоупотребления психоактивными веществами, психологических проблем, наркотиков и сексуального насилия».

«Требуется, чтобы люди, живущие в Норвегии, подчинялись норвежскому законодательству, [и] закон запрещает наказывать детей в Норвегии физически и психологически», — сказал он.

По словам организаторов, семья Боднариу, находящаяся в центре внимания международного сообщества, планирует принять участие в демонстрации против Барневернета в Стрине.

(PDF) Klasseblikk på et barnevern i vekst

Общая цель этой диссертации состояла в том, чтобы исследовать, как класс и статус влияют на существование и формирование клиентской базы в Норвежской службе защиты детей (CWS).Исследование стремится интегрировать микроуровень (как люди рассуждают и действуют) и макроуровень (распределение благ, возможностей и власти).

Общая цель этой диссертации состояла в том, чтобы исследовать, как класс и статус влияют на существование и построение клиентской базы в Норвежской службе защиты детей (CWS). Исследование стремится интегрировать микроуровень (как люди рассуждают и действуют) и макроуровень (распределение благ, возможностей и власти).

Набор данных состоит из опроса 715 родителей из разных домохозяйств, чьи дети были зарегистрированы в качестве клиентов CWS. Родители были набраны из 12 различных местных муниципалитетов CWS. Кроме того, были опрошены 16 работников службы защиты детей (CWW), которые были разделены на 4 отдельные группы. CWW прибыл из 4 различных местных муниципалитетов CWS. В исследовании также использовались агрегированные данные Статистического управления Норвегии и Австралийского института здравоохранения и социального обеспечения.

Классовый анализ семей в CWS показал значительные классовые различия с точки зрения высокого представительства семей рабочего класса и семей, зависящих от благосостояния, особенно их представленность в поддерживающей части CWS.Однако анализ также показал классовые различия между детьми, находящимися на внедомашнем уходе, в зависимости от типа предоставляемых услуг и причины предоставления этих услуг. Анализ показывает, что класс семьи имеет большее значение в прогностических, чем ретроспективных процессах принятия решений. Кроме того, утверждается, что значение класса связано как с материальным, так и с моральным измерением. Материальное измерение, связанное с классом, дает CWS особое положение в отношении их возможности оказывать влияние на рабочий класс и семьи безработных.Кроме того, значение класса анализируется и обсуждается в свете социальной политики и различных мандатов CWS. Важным принципом политики Норвегии в отношении детей и семьи является обеспечение равных возможностей для детей. Этот принцип пронизывает и программу КСВ. Норвежский CWS испытывает повышенный спрос на услуги, и в результате все больше семей становятся клиентами CWS. Это разработка, которую Норвегия разделяет с большинством западных систем защиты детей (CP)/CWS; однако именно услуги, ориентированные на социальное обеспечение, объясняют большую часть роста доли клиентов в населении.Ориентация на благосостояние — менее развитая сторона большинства англоязычных систем КП.

В диссертации обсуждается, являются ли классовые различия в CWS результатом позитивных или негативных дискриминационных процессов. Многие услуги, предоставляемые низшим классам, связаны с позитивной дискриминацией. Определенные вспомогательные услуги направлены на улучшение условий жизни ребенка/семьи и предназначены для предоставления маргинализированным детям лучших возможностей и жизненных шансов. С другой стороны, растущая клиентизация низших классов может отражать изменения в социальной политике, когда «коллективная» солидарность теряет свои позиции.Набор данных состоит из опроса 715 родителей из разных домохозяйств, чьи дети были зарегистрированы в качестве клиентов CWS. Родители были набраны из 12 различных местных муниципалитетов CWS. Кроме того, были опрошены 16 работников службы защиты детей (CWW), которые были разделены на 4 отдельные группы. CWW прибыл из 4 различных местных муниципалитетов CWS. В исследовании также использовались агрегированные данные Статистического управления Норвегии и Австралийского института здравоохранения и социального обеспечения.

Классовый анализ семей в CWS показал значительные классовые различия с точки зрения высокого представительства семей рабочего класса и семей, зависящих от благосостояния, особенно их представленность в поддерживающей части CWS. Однако анализ также показал классовые различия между детьми, находящимися на внедомашнем уходе, в зависимости от типа предоставляемых услуг и причины предоставления этих услуг. Анализ показывает, что класс семьи имеет большее значение в прогностических, чем ретроспективных процессах принятия решений. Кроме того, утверждается, что значение класса связано как с материальным, так и с моральным измерением. Материальное измерение, связанное с классом, дает CWS особое положение в отношении их возможности оказывать влияние на рабочий класс и семьи безработных.Кроме того, значение класса анализируется и обсуждается в свете социальной политики и различных мандатов CWS. Важным принципом политики Норвегии в отношении детей и семьи является обеспечение равных возможностей для детей. Этот принцип пронизывает и программу КСВ. Норвежский CWS испытывает повышенный спрос на услуги, и в результате все больше семей становятся клиентами CWS. Это разработка, которую Норвегия разделяет с большинством западных систем защиты детей (CP)/CWS; однако именно услуги, ориентированные на социальное обеспечение, объясняют большую часть роста доли клиентов в населении. Ориентация на благосостояние — менее развитая сторона большинства англоязычных систем КП.

В диссертации обсуждается, являются ли классовые различия в CWS результатом позитивных или негативных дискриминационных процессов. Многие услуги, предоставляемые низшим классам, связаны с позитивной дискриминацией. Определенные вспомогательные услуги направлены на улучшение условий жизни ребенка/семьи и предназначены для предоставления маргинализированным детям лучших возможностей и жизненных шансов. С другой стороны, растущая клиентизация низших классов может отражать изменения в социальной политике, когда «коллективная» солидарность теряет свои позиции.Общая цель этой диссертации состояла в том, чтобы исследовать, как класс и статус влияют на существование и построение клиентской базы в Норвежской службе защиты детей (CWS). Исследование стремится интегрировать микроуровень (как люди рассуждают и действуют) и макроуровень (распределение благ, возможностей и власти).

Набор данных состоит из опроса 715 родителей из разных домохозяйств, чьи дети были зарегистрированы в качестве клиентов CWS. Родители были набраны из 12 различных местных муниципалитетов CWS.Кроме того, были опрошены 16 работников службы защиты детей (CWW), которые были разделены на 4 отдельные группы. CWW прибыл из 4 различных местных муниципалитетов CWS. В исследовании также использовались агрегированные данные Статистического управления Норвегии и Австралийского института здравоохранения и социального обеспечения.

Классовый анализ семей в CWS показал значительные классовые различия с точки зрения высокого представительства семей рабочего класса и семей, зависящих от благосостояния, особенно их представленность в поддерживающей части CWS.Однако анализ также показал классовые различия между детьми, находящимися на внедомашнем уходе, в зависимости от типа предоставляемых услуг и причины предоставления этих услуг. Анализ показывает, что класс семьи имеет большее значение в прогностических, чем ретроспективных процессах принятия решений. Кроме того, утверждается, что значение класса связано как с материальным, так и с моральным измерением. Материальное измерение, связанное с классом, дает CWS особое положение в отношении их возможности оказывать влияние на рабочий класс и семьи безработных.Кроме того, значение класса анализируется и обсуждается в свете социальной политики и различных мандатов CWS. Важным принципом политики Норвегии в отношении детей и семьи является обеспечение равных возможностей для детей. Этот принцип пронизывает и программу КСВ. Норвежский CWS испытывает повышенный спрос на услуги, и в результате все больше семей становятся клиентами CWS. Это разработка, которую Норвегия разделяет с большинством западных систем защиты детей (CP)/CWS; однако именно услуги, ориентированные на социальное обеспечение, объясняют большую часть роста доли клиентов в населении.Ориентация на благосостояние — менее развитая сторона большинства англоязычных систем КП.

В диссертации обсуждается, являются ли классовые различия в CWS результатом позитивных или негативных дискриминационных процессов. Многие услуги, предоставляемые низшим классам, связаны с позитивной дискриминацией. Определенные вспомогательные услуги направлены на улучшение условий жизни ребенка/семьи и предназначены для предоставления маргинализированным детям лучших возможностей и жизненных шансов. С другой стороны, растущая клиентизация низших классов может отражать изменения в социальной политике, когда «коллективная» солидарность теряет свои позиции.

Рисунки — загружены Bente Heggem KojanАвтор контента

Все рисунки в этой области были загружены Bente Heggem Kojan

Содержание может быть защищено авторским правом.

Барневерн, Норвегия, 1990-2010 гг. в долгосрочном исследовании

Аннотация

В этом отчете представлены новые результаты исследования «Благополучие детей в Норвегии 1990-2010». Проект начался в середине 1990-х годов, и с тех пор последовательно добавлялись новые когорты. К 2010 году выборка социального обеспечения детей состояла из чуть менее 170 000 человек в возрасте от 0 до 43 лет, которые получали меры по обеспечению благосостояния и защиты детей в период с 1990 по 2010 год. Была добавлена ​​репрезентативная сравнительная выборка без опыта работы с детьми, состоящая чуть менее чем из 180 000 человек. Анализы, представленные на этом курорте, основаны на различных вопросах исследования, вытекающих из этой базы данных. Для обеих выборок удалось объединить административные данные на индивидуальном уровне из Статистического управления Норвегии (например, социальные пособия, образование и причины смерти). Кроме того, мы впервые смогли проследить за тремя когортами детей и молодых людей от рождения до 18-20 лет и их контактами со службами защиты детей.Таким образом, становится доступным очень богатый источник знаний о важной службе социального обеспечения. За последние два-три десятилетия было проведено много исследований о молодых людях, имеющих опыт работы с детьми. Результаты довольно недвусмысленно указывают на высокий риск маргинализации в нескольких важных сферах жизни. Кроме того, молодые люди сталкиваются с повышенным риском возникновения проблем с психическим здоровьем и других жизненных проблем. Анализ того, сколько людей, по крайней мере, закончили среднюю школу, имели средний годовой доход и не получали социальной помощи или были безработными в определенные периоды, показал, что те, у кого не было опыта работы с детьми, с гораздо большей вероятностью достигли этих целей.Числа с пенсией по инвалидности были выше среди выборки социального обеспечения детей, как и показатели смертности. Однако, когда мы посмотрели на результаты тех же самых молодых людей четыре года спустя, процент достижения положительного перехода почти удвоился. Этот результат многообещающий. Молодые люди, достигшие положительного перехода указанным здесь образом, были в большей степени женщинами, чаще получали услуги по последующему уходу и чаще находились в приемных семьях, а не оставались дома с профилактическими услугами или находились в основном в интернатах.Кроме того, немного больше молодых людей из иммигрантской среды преуспели, чем уроженцы Норвегии, что, вероятно, связано с тем фактом, что больше представителей последней группы получали услуги из-за серьезных проблем с поведением или проблем с наркотиками. Помимо людей с ограниченными возможностями, эти две группы были наименее вероятными для успешного перехода. Это важно, особенно потому, что всегда будет процесс отбора в службы защиты детей по множеству различных причин и с различными факторами риска, непосредственно связанными с детьми и молодыми людьми.Со временем будут иметь место дальнейшие процессы отбора, при которых до 30 процентов каждой когорты могут быть помещены под присмотр вне дома на более короткие или более длительные периоды времени. Зачастую дети, находящиеся под присмотром, подвергаются большему количеству факторов риска и сами испытывают больше беспокойства, чем те, кто остается дома. Кроме того, молодые люди, имеющие опыт работы с детьми, как правило, выросли в семьях, в которых активно участвуют различные процессы маргинализации. Их родители обычно имеют более низкий уровень образования, чем обычно в современном обществе, и, следовательно, сталкиваются с большими препятствиями, когда дело доходит до получения стабильной работы. Это снова увеличивает вероятность более продолжительной зависимости от пособий от социальных служб. Затем эти проблемы усугубляются повышенным риском различных проблем со здоровьем, а также более высокими показателями смертности. Таким образом, то, как молодые люди будут жить во взрослом возрасте, будет зависеть от их положения до того, как они вступили в контакт со службами защиты детей, от условий, которые им были предложены после этого, особенно в случае размещения вне дома, услуги после ухода, которые они получили, и, наконец, что не менее важно, то, как они понимали и относились к своей жизненной ситуации, когда росли.Отчет завершается рядом предложений относительно дальнейших исследований, касающихся дальнейшего лонгитюдного анализа выборки по вопросам благосостояния детей, а также углубленного анализа более конкретных важных вопросов.

Я представил доклады докладчиков о результатах проекта «Barnevern i Norge 1990–2010». Vi spør hvordan det går med unge voksne med barnevernserfaring: For de til gode overganger til voksenlivet i form av utdanning og arbeid? Hovedsvaret er at mange for det, særlig når de får ekstra tid på seg. Dette er oppmuntrende, selv om langt flere unge voksne uten barnevernserfaring oppnår slike gode overganger. Resultatene viser at det er av betydning for videre livsløp hvorfor det i sin tid ble iverksatt barnevernstiltak, eller hva slags tiltak de unge voksne har mottatt. Videre om de er kvinner eller menn, om de har fått ettervern, eller om de har innvandrerbakgrunn. Rapporten viser klart hvor viktig det er å følge barn og unge med barnevernserfaring над манге ар. Barne-, ungdoms- og familiedirektoratet har finansiert prosjektet.

Seminar om barnevern- og familierådsforskning в США

Подарки от Джона и Лизы девушка в старшей школе в США и Канаде на войлоке barnevern, и familierådsmodellen. Merete og Monika ведущий forskning og aktivitet som RKBU Nord, держатель UiT среди forskningsgruppene: forebyggende og helsefremmende tiltak og Forskergruppe for barne- og familievern   

Forelesningsspråket для dagen er engelsk.

Новый семинар Фото: Colourbox

ПРОГРАММА

Понедельник 15 мая: День лекций (с 11:30 до 15:00)

Участники: Университет, государственные служащие, воспитатели. ( 4 лекции: ½ часа лекций и 15 минут обсуждения к каждой презентации)

10:45-11:30 Обед

11:30-11:45: Открытие с главой института РКБУ Норд Пером Хоканом Брондбо

11:45-12:30: Обзор структуры системы защиты детей в США и некоторые исследования, в которых участвует Центр Кемпе .Профессор Джон Флюк. Кемп Центр.

12:30-13:15: Семейная групповая конференция: Три рассказа об оценке FGC. ДоцентЛиза Меркель-Ольгин. Кемпе Центр

13:15:13:30: Тормоз для кофе

13:30:14:15: Исследовательская группа по защите детей и семьи. Доцент Мерете Саус. РКБУ, UiT Арктический университет Норвегии.

14:15:15:00 :  Профилактика и оздоровление детей и подростков. Профессор Моника Мартинуссен.

15:00: Конец лекционного дня

О Центре Кемпе

Kempe сотрудничает с политиками, социальными службами, группами защиты прав детей и некоммерческими организациями на местном уровне, по всей стране и во всем мире, чтобы предотвращать жестокое обращение с детьми и безнадзорность, а также лечить жертв жестокого обращения и безнадзорности.

На протяжении 40 лет Фонд Кемпе занимается обучением, защитой интересов и сбором средств для поддержки Центра Кемпе.Благодаря работе, которую мы выполняем в соответствии с нашими четырьмя столпами CARE — клинической помощью, защитой интересов, исследованиями и образованием, — мы являемся частью революционного сдвига парадигмы в том, как мы думаем, говорим и относимся к жестокому обращению с детьми и пренебрежению ими как общественному мнению. кризис здоровья.

Kempe — единственная в своем роде организация, которая сотрудничает с детской больницей и исследовательским университетом для решения проблем жестокого обращения с детьми и безнадзорности.

Подробнее: http://www.kempe.org/ и http://www.ucdenver.edu/academics/colleges/medicalschool/departments/pediatrics/subs/can/About/Pages/About.aspx

БИОС

Джон Д. Флюк

Аспекты глобальной эпидемиологии жестокого обращения с детьми

В этой презентации представлен обзор опыта сбора и анализа данных о жестоком обращении с точки зрения США и других стран. Он будет ориентирован на решение трех основных задач таких исследований; перечисление; мониторинг и оценка. Будут проиллюстрированы методологические подходы с особым вниманием к трем типам; самоотчеты, дозорные и административные данные и обсуждаются относительные достоинства и недостатки каждого из них.Эти методы будут проиллюстрированы проектом из США, Канады и Саудовской Аравии с особым акцентом на разработку программ сбора административных данных в северной Канаде. Результаты сравнительных исследований в нескольких странах, основанных как на самоотчетах, так и на анализе административных данных, также помогут проиллюстрировать, как различные методы могут применяться для решения конкретных вопросов политики, связанных с целями примерных исследований, поскольку они применяются к формированию профилактики и вмешательства. политика.

Биографический очерк: Джон Д. Флюк, доктор философии

Доктор Флюк является заместителем директора по системным исследованиям и оценке в Центре Кемпе по предотвращению и лечению жестокого обращения с детьми и безнадзорности и профессором Медицинской школы Университета Колорадо. Его исследования сосредоточены на поведенческой экономике принятия решений о защите детей и эпидемиологии жестокого обращения с детьми. Обладая более чем 35-летним опытом исследований систем предоставления социальных услуг в области защиты детей и психиатрических услуг для детей, он получил международное признание как исследователь, специализирующийся на оценке, анализе и обучении принятию решений в системах предоставления социальных услуг.Он сыграл роль в разработке некоторых из первых эпидемиологических исследований жестокого обращения с детьми в США. Распространив эту работу на другие страны, он внес свой вклад в развитие эпидемиологической инфраструктуры и появление эпидемиологических исследований на глобальной основе. За время моей карьеры он работал ведущим специалистом в ряде крупных федеральных и государственных исследовательских и оценочных инициатив. Это включает в себя разработку предложений и проведение работы по исследовательским грантам, финансируемым Управлением по делам детей и семей HHS США (ACF) и Управлением помощника секретаря по планированию и оценке (ASPE).Другая работа включала контракты на оценку программы защиты детей для таких штатов, как Колорадо, Нью-Йорк, Юта и Техас, а также Агентство общественного здравоохранения Канады и исследовательские гранты от частных фондов, таких как Фонд Энни Э. Кейси. Он известен своей новаторской и информативной исследовательской и оценочной работой в области распространенности жестокого обращения с детьми, анализа административных данных по вопросам благосостояния детей, рабочей нагрузки и затрат, а также оценки эффективности и результатов детских и семейных услуг.Он проводил исследования и оценку на всех уровнях государственного управления в США и за рубежом, в частном некоммерческом секторе, а также в национальных фондах и ассоциациях.

Семейная групповая конференция: три истории из оценки FGC

Семейная групповая конференция (СКС) – это один из таких процессов принятия решений, который был принят на международном уровне с расчетом на то, что голоса и точки зрения детей и молодых людей, а также членов их семей будут услышаны и повлияют на решения, касающиеся благосостояния детей.С 2011 года Центр Кемпе участвовал в трех оценках FGC в различных сообществах США. В этой презентации будут обобщены некоторые из наших основных выводов в следующих областях: 1) восприятие персоналом эффективности FGC; 2) точки зрения детей на расширение прав и возможностей семьи, прозрачность и участие в принятии решений по сравнению с точками зрения других членов семьи и специалистов, а также социальных работников; и 3) взгляды социальных работников на социальную поддержку семей, которые участвуют в СК.

Биография

Г-жа Меркель-Ольгин, доцент-исследователь Центра Кемпе Университета Колорадо и директор Национального центра принятия решений семейными группами, имеет более чем 25-летний опыт определения, разработки и реализации инновационных реформ в сфере защиты детей. систем, особенно в области детской безопасности и постоянства. Двумя наиболее известными реформами, в которых она участвует, являются принятие решений семейными группами и дифференцированное реагирование, обе из которых гуманизируют систему защиты детей и дают профессионалам возможность строить отношения помощи с семьями, которые невольно попадают в эту систему.Она также компетентно переносит результаты исследований и оценок в практику защиты детей с национальными и международными последствиями. Благодаря своему опыту в области внедрения и наращивания потенциала, она поддержала внедрение многочисленных научно-обоснованных инноваций в агентствах по защите детей в более чем 40 штатах и ​​ряде канадских провинций. В качестве главного исследователя и старшего аналитика-исследователя она руководила многочисленными важными оценками в области благополучия детей, в том числе тремя грантами Family Connection, изучающими влияние различных типов семейных собраний, программ предотвращения жестокого обращения с детьми и Национального центра повышения качества дифференциальной реакции у детей. Охранные услуги.Она также является директором по внедрению недавно созданного Центра повышения качества для развития рабочей силы, которому поручено работать с агентствами по защите детей для реализации и тестирования мероприятий по улучшению рабочей силы. В настоящее время она также работает консультантом по организации и отказу в Центре наращивания потенциала штатов, финансируемом Детским бюро.

Забрать ребенка, если он не любит рыбные шарики? Норвегия так говорит

Службе защиты детей в процветающей скандинавской стране предъявлены обвинения в насильственном отнятии детей у вполне дееспособных родителей.

Норвегия разлучает семьи. Просто спросите Наталью Шутакову, и она вам все расскажет.

В октябре этого года ее сыну исполнилось десять лет. Но она не могла обнять его или подарить ему подарок. Это потому, что все трое ее детей в возрасте от семи до одиннадцати лет были помещены в приемные семьи и им запрещены любые контакты с их родителями.

Наталья и ее муж Зигнитас Александравичюс в этом месяце лишились опеки над своими детьми в результате дела, которое мобилизовало десятки разгневанных и обиженных семей против норвежского агентства по защите детей Barnevernet.

«Никогда в моем страшном сне я не думала, что что-то подобное может случиться со мной», — говорит Наталья, которая вместе со своей семьей переехала в Осло в прошлом году из Соединенных Штатов. Она и ее дети являются гражданами США.

Barnevernet является частью Норвежского управления по делам детей, молодежи и семьи, которое курирует финансируемую государством программу усыновления.Управление существует при Королевском министерстве по делам детей и семьи.

Тяжелое испытание для семьи началось в ночь на 20 мая этого года, когда чиновники Барневернета при поддержке полиции увезли детей из дома.

Ранее в тот же день старшая дочь Натальи, 11-летняя Бригита, сказала учителям, что опасается наказания со стороны родителей из-за пустяка, связанного с ее ложью об обеде, который она спрятала в сумке с книгами.

В Норвегии государственные служащие, включая учителей и психологов, обязаны информировать Barnevernet, если они чувствуют, что ребенку угрожает опасность.Они соблюдают эти правила усердно, может быть, даже слишком усердно, как некоторые сказали бы.

Трудно определить, насколько серьезными были опасения Барневернета (произносится как Бар-Най-Вар-На) по поводу безопасности детей Натальи, поскольку он не комментирует отдельные случаи.

Но полицейское расследование в отношении Натальи и ее мужа по обвинению в жестоком обращении с детьми было прекращено за отсутствием каких-либо доказательств. А сама Бригита отреклась, заявив в видео Tik Tok, что она выдумала эту историю.

«Я был так зол. Я сошла с ума», — сказала она.

Наталья и ее муж присоединились к десяткам родителей, которые хотят, чтобы Барневернет вернул их детей.
(ТРТМир)

Это дело не первый и не единственный раз, когда Barnevernet подвергается критике за то, что кажется превышением полномочий.Детей увозят по малейшему предлогу, и иностранцы особенно уязвимы.

19-месячного ребенка забрали у матери, потому что он весил меньше 400 граммов, индийская семья столкнулась с гневом Барневернета после того, как учителя сказали, что их четырехлетний сын не смотрит в глаза, отцу сказали, что он слишком глуп, чтобы воспитывать свою дочь.

Более 12 000 детей живут в приемных семьях и специализированных учреждениях Норвегии. Многие из них были перемещены невольно. Попав в приемную семью, дети могут видеться с родителями лишь несколько часов в году во время визитов под присмотром.

Людям рекомендуется сообщать, если они считают, что ребенку по соседству или в школе нужна помощь. Каждый год Barnevernet получает более 50 000 звонков о беспокойстве.

«11 лет я была хорошей матерью в США, а потом вдруг я перестала быть хорошей матерью только потому, что не соответствую норвежским стандартам?» говорит Наталья.

Родители настолько возмущены вмешательством норвежского государства, что начали обращаться в международные суды за справедливостью.

Кризис в раю

Расположенный во Франции Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) является своего рода последней инстанцией для людей, которые отказались от местной системы правосудия в своей европейской стране и хотят, чтобы международный суд услышать мольбу.

Норвегия рассматривает 36 дел о защите детей в ЕСПЧ — это самый высокий показатель для любой европейской страны, говорит Лоуренс Уилкинсон, юрисконсульт ADF International, группы правовой защиты.

В ЕСПЧ также есть Большая палата — его высшая коллегия, которая занимается только самыми важными вопросами — принимает примерно от 10 до 20 петиций из 50 000, поданных ежегодно.

В сентябре Большая палата постановила, что Норвегия нарушила семейные права матери, у которой в 2008 году забрали трехнедельного ребенка из-за сомнений в ее родительских способностях.

«То, что Большая палата проявляет интерес к делу о защите детей, особенно против Норвегии, которая позиционирует себя на международном уровне как поборник прав человека, еще раз показывает, что Суд очень внимательно изучает службы защиты детей», — говорит Уилкинсон.

Норвегия, одна из самых богатых стран мира, гордится своей системой социального обеспечения, которая заботится о здоровье и образовании детей и тратит миллиарды долларов на помощь родителям.

Но активисты говорят, что Барневернету доверили слишком много власти, и его перегруженные работой сотрудники часто делают плохие звонки.

Например, детей Натальи забрали в соответствии с «экстренным распоряжением», которое позволяет органам опеки брать детей под опеку без решения суда.

По данным Норвежского управления по делам детей, молодежи и семьи (Bufdir), в 2018 году такие экстренные вывозы были осуществлены в 1409 случаях.

Даже первая официальная стадия, когда родители получают возможность отстаивать свои права, вызывает вопросы.Эти квази-суды, известные как окружные комитеты, состоят из трех человек: эксперта по правовым вопросам, который не обязательно является судьей, обычного гражданина и психолога, назначенного Барневернетом.

Норвегия, известная своими пейзажами и ледниками, попыталась замести проблемы, связанные с Барневерне, под ковер.
(АП)

Биологические родители почти всегда проигрывают дело на этом этапе, потому что судьи обычно встают на сторону Барневерне, говорит Мауриус Рейкерас, адвокат, представлявший интересы десятков семей.

«[Областные комитеты] — одна из самых больших проблем, которые у нас есть, потому что Барневернет может забирать детей без постановления суда».

В свою защиту директор международных служб Bufdir Кристин Угстад ​​Штайнрем заявила в ответном письме по электронной почте: «Служба защиты детей никогда не издаст экстренный приказ и не поместит ребенка вне дома без согласия родителей, если нет риска, что ребенку будет причинен серьезный вред, если он останется дома».

«Поэтому во многих таких случаях родителей не предупреждают перед перемещением ребенка.Условия, необходимые для реализации таких мер, являются строгими, и Чрезвычайный приказ следует считать необходимым». были увезены в 2015 году после того, как власти заподозрили, что им внушают «христианские убеждения». Детей вернули через несколько месяцев после решения суда.

Но для некоторых судебные процессы могут затянуться на целую вечность.Семья Ингве Недребо, 65-летнего историка из города Берген, узнала об этом на горьком опыте.

В 2011 году Барневернет забрал четырехмесячную внучку Недребо под неотложную помощь. «Они сказали, что мой сын и его жена-китаянка не способны ее воспитать, потому что они умственно отсталые».

Последующие расследования показали, что родители не страдали какой-либо серьезной инвалидностью. Суд даже вынес решение в их пользу. Но потребовалось больше года, чтобы дело перешло из окружного комитета в вышестоящие суды, и к тому времени у Барневернета появилась еще одна причина оставить ребенка в приемной семье.

«Они сказали, что уже слишком поздно, и что у моей внучки появились чувства к приемным родителям, и это плохо скажется на ее психическом здоровье», — говорит Недребо.

С тех пор Недребо, директор архива Бергена, второго по величине города Норвегии, присоединилась к растущему числу активистов, которые говорят, что система защиты детей нуждается в капитальном ремонте.

Он подозревает, что его семья связалась с Барневернетом, потому что оперативник не был доволен тем, что ребенок провел первые несколько месяцев в Китае — обычная практика во многих культурах, где молодые матери обращаются за помощью к своим семьям после родов.

Несколько досье, которые находятся в открытом доступе, показывают множество примеров, когда кажется, что сотрудники службы защиты детей грубо неправильно истолковали, что в интересах ребенка.

Исследования показали, что основной причиной передачи ребенка в приемную семью является не употребление наркотиков или алкоголя и не токсичная обстановка дома. Именно неопределенное отсутствие родительских навыков заставляет Барневернет чаще всего брать детей.

«Я не знаю, что значит отсутствие родительских способностей. Это может быть что угодно», — говорит адвокат Рейкерас.

Во время недавней поездки в Грецию он увидел детей, играющих на улице около 23:00, и подумал: «Если бы это было в Норвегии, то родители, которые выпускают своих детей на улицу так поздно, вероятно, будут переданы в службу защиты детей за пренебрежение забота.»

Несколько лет назад Норвегия находилась в дипломатическом конфликте с Индией, когда Барневернет передал двух младенцев из индийской семьи в приемную семью, потому что они думали, что мать не способна их воспитать.

Чтобы обосновать свое решение, оперативники Барневернета представили наблюдения об инцидентах, обычных в домах с малышами.Например, они сказали, что мать, Сагарика Чакраборти, однажды подняла руку, как будто хотела дать пощечину своему сыну, когда он выплевывал еду, или что мальчик ударился головой об пол.

Дело семьи Чакраборти вынудило индийских дипломатов заняться восстановлением их детей.
(Гетти изображения)

Несколько лет назад Марианна Хасле Сканланд, профессор лингвистики, которая выступала в нескольких случаях в качестве эксперта по детскому языку, составила список из 71 причины, по которым службы защиты детей использовали свои доводы.

К ним относятся: 

• У отца травма стопы, и он не может стоять на лестнице. Поэтому он не может очистить верхнюю часть оконных рам.
• Мать очень маленькая. Когда дочь вырастет и станет подростком, мать не сможет с ней справиться.
• Дочь не любит рыбные шарики. Это явный признак инцеста.
• Когда ребенок упал, мать просто подняла его и поставила на ноги, не успокаивая словесно.
• Мать физически неполноценна и не может полностью использовать свои ноги. Поэтому она не может играть с детьми на песчаной площадке или кататься с ними зимой на лыжах.

Все для государства  

Стойкость, трудолюбие и удача сделали маленькую нацию из пяти миллионов норвежцев чрезвычайно богатой. Страна экспортирует большое количество нефти и нефтепродуктов, а ее ВВП на душу населения неуклонно растет с 1960 года, превзойдя ВВП США и Сингапура.

Норвежцы постоянно входят в число самых счастливых людей в мире, пользуясь лучшими социальными услугами, которые может предложить государство, что поднимает вопрос: как может его система защиты детей быть столь несовершенной?

«Не ведитесь на пейзажи и ледники. У нас серьезная проблема», — говорит Тор Эйдж Берглид, бывший пилот и участник кампании против Барневернета, который годами вел тщетную борьбу за опеку над своими детьми.

«В Норвегии много денег, и, забрав ребенка из семьи, она создает рабочие места для юристов, психологов, судебной системы и так далее.”

В процентном отношении к общей занятости Норвегия занимает одно из первых мест в мире по количеству работников государственного сектора.

Правительство ежегодно тратит более 2 миллиардов долларов на услуги по охране детства, включая выплаты приемным родителям и приемным учреждениям.

Но официальные лица говорят, что Barnevernet тратит гораздо больше ресурсов на помощь детям, живущим в своих биологических семьях, чем на тех, кто находится в приемных семьях.

«То, как Барневерне изображается в международных СМИ, проблематично, и большая часть того, что говорится, вводит в заблуждение», — говорит Рейдар Хьерманн, клинический психолог, занимавший должность омбудсмена по делам детей с 2004 по 2012 год.

«В некоторых случаях я критически отношусь к его роли, но большая часть того, что он делает, служит интересам ребенка».

Барневернет даже забирал новорожденных из больниц через несколько дней после их рождения, потому что работники службы защиты детей считали, что матерям не хватает родительских навыков или умственных способностей для воспитания ребенка.
(Гетти изображения)

Если люди, работающие в Barnevernet, беспокоятся о защите детей, то не без оснований, конечно.

В 2005 году Кристофер Кихле Гьерстад был забит до смерти жестоким отчимом. Инцидент стал моментом самоанализа для норвежцев, которые задавались вопросом, как их система могла так эффектно дать сбой.

Хьерманн говорит, что норвежская система социального обеспечения страдает не столько от раздутой рабочей силы, сколько от того, что у них меньше рабочих, у которых слишком много работы.

В Норвегии более 400 муниципалитетов, и в самом маленьком из них будет как минимум два сотрудника Barnevernet.«Эти работники не всегда будут экспертами по нерожденным детям, младенцам и сопровождению родителей с судимостью. В некоторых областях компетентность Barnevernet низка», — говорит Хьерманн.

Чрезвычайное богатство почти разрушило систему расширенной семьи в Норвегии, в результате чего в некоторых семьях дети стали безнадзорными, говорит он. «Бабушки и дедушки, которые когда-то жили прямо через дорогу, теперь отдыхают где-то в Европе. Поэтому нам нужна сильная система ухода за детьми».

Неудивительно, что Барневернет подвергается самой жесткой критике со стороны религиозных групп, таких как варшавский Институт Ордо Юрис, который считает, что Барневернет влияет на семейную жизнь, ущемляя права родителей.

В то время как ведутся дебаты о проведении реформ в системе защиты детей, на данный момент люди, которые видели, как их дети оказались в плену у Барневернета, говорят, что будут продолжать бороться.

«Всякий раз, когда мы имеем дело с Barnevernet, мы всегда приносим микрофоны, мы всегда делаем копии и записываем разговоры на пленку», — говорит Недребо, директор архива.

«Мы передадим дела в суды по правам человека в Европе, где Норвегия проиграла. И будет продолжать проигрывать, проигрывать и проигрывать.”

Примечание редактора: эта статья была обновлена ​​и теперь включает заявления директора по международным услугам Bufdir Кристин Угстад ​​Штайнрем. TRT World связалась с Bufdir за несколько дней до публикации истории, и их заявления были добавлены в текст 08.11.2019.

Источник: TRT World

Харальдспласс Барневерн Информация | Харальдспласс Барневерн Профиль

Мы установили стандарт поиска электронных писем

Нам доверяют более 10.3 миллиона пользователей и 95% индекса S&P 500.

Нам не с чего было начинать. Прочесывание сети в любое время ночи не поможет. RocketReach дал нам отличное место для старта. Наш рабочий процесс теперь имеет четкое направление — у нас есть процесс, который начинается с RocketReach и заканчивается огромным списком контактов для нашей команды продаж..Это, вероятно, экономит Feedtrail около 3 месяцев работы с точки зрения сбора лидов. Теперь мы можем отвлечь наше внимание на то, чтобы на самом деле преследовать клиента!

Отлично подходит для создания списка лидов. Мне понравилась возможность определять личные электронные письма практически любого человека в Интернете с помощью RocketReach. Недавно мне поручили проект, который касался связей с общественностью, партнерства и информационно-разъяснительной работы, и RocketReach не только связал меня с потенциальными людьми, но и позволил оптимизировать мой подход к поиску на основе местоположения, набора навыков и ключевого слова.

—

Брайан Рэй

,
Менеджер по продажам

@

Google

До RocketReach мы обращались к людям через профессиональные сетевые сайты, такие как Linkedln. Но нас раздражало то, что нам приходилось ждать, пока люди примут наши запросы на подключение (если они вообще их принимали), а отправка обходится слишком дорого. огромное количество контактов, которые мы смогли найти с помощью RocketReach, платформа, вероятно, сэкономила нам почти пять лет ожидания.

Это лучшая и самая эффективная поисковая система электронной почты, которую я когда-либо использовал, и я пробовал несколько.Как по объему поиска, так и по количеству найденных электронных писем я считаю, что он превосходит другие. Мне также нравится макет, который удобен для глаз, более привлекателен и эффективен. Суть в том, что это был эффективный инструмент в моей работе как некоммерческой организации, направленной на руководство.

До RocketReach процесс поиска адресов электронной почты состоял из поиска в Интернете, опроса общих друзей или поиска в LinkedIn. Больше всего разочаровывало то, сколько времени все это занимало. Впервые я воспользовался RocketReach, когда понял, что принял правильное решение. Поиск электронных писем для контактов превратился в разовый процесс, а не в недельный процесс.

Поиск электронных писем для целевого охвата был ручным и отнимал очень много времени. Когда я попробовал RocketReach и нашел бизнес-информацию о ключевых людях за считанные секунды в простом и беспроблемном процессе, я попался на крючок! Инструмент сократил время установления контакта с новыми потенциальными клиентами почти на 90%.

Barnevernspedagog — программа бакалавриата — 3-årig — Тронхейм

Vil du gjøre en forskjell for barn og unge som рычаг я utsatte livssituasjoner? På бакалавр я barnevern lærer du hvordan du hjelper сарай сом рычаг med omsorgssvikt, vold og overgrep сезам å leve trygge liv.

Barnevernspedagoger оптовик для å finne gode løsninger для амбара og unge som har sosiale og psykiske проблема, eller som står i fare for å få det.Dette lærer du på studiet.

Сёкнадсфрист 15 апреля

Vi tar årlig opp 90 студент , или opptakskravet er generell studiekompetanse. Slik søker дю ог Dette эр opptakskravene.

Det er mange muligheter for å få spennende jobber som barnevernspedagog. Du kan for exempel arbeide i barnevernet, skolen, i oppsøkende arbeid, på institusjoner som bokollektiv, barne- og ungdomshjem og barne- og ungdomspsykiatriske institusjoner.Dette kan du jobbe med.

Med en bachelorgrad i barnevern kan du studere videre på master i barnevern, master i funksjonshemming og samfunn og master i sosialt arbeid. NTNU tilbyr også andre videre- etterutdanninger innen for exempel psykosialt arbeid med barn og unge, veiledning i praksisstudier, psykisk helsearbeid og habilitering og rehabilitering. Muligheter для степеней сом виль studere видере.

Бакалавр в barnevern Har Fokus på utsatte barn og unges utviklingsbetingelser.Du skal lære både teori og praktiske ferdigheter du vil få bruk for i ditt arbeid med mennesker. Det brukes der for arbeidsformer som ferdighetstrening, samtaletraining og ved å dele studenter inn i læringsgrupper. Я utdanningen møter du også forskjellige undervisningsformer som forelesning, kasusbasert læring og andre ex for gruppearbeid. Slik er studiet bygd opp.

Контактная информация по тел.этаж.

Slik tar du kontakt med oss.

Mange Student Synes at Hverdagen для программы бакалавриата в barnevern er mer inspirerende enn på videregående skole takket være en variert timeplan. Studiehverdagen er strukturert rundt forelesninger, ferdighetstrening, gruppearbeid og egenstudier. Studiehverdagen для barnevernspedagog.

Du kan ta deler av studiet i utlandet. Ved å reise på utenlandsopphold для lære hvordan man jobber med beskyttelse av barn og støtte til familier i andre land og kulturer.