Читать книгу «Сотворение мира. Богиня-Мать. Бог Земли. Бессмертная Возлюбленная» онлайн полностью📖 — Александры Барковой — MyBook.

Первое и самое простое, что надо сказать и легко запомнить о сотворении мира, – это триада «темно, холодно, мокро». Это основное, базовое представление о мире до бытия, которое нам более-менее известно при знании мифологии в объеме Библии. «Тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» – вот вам воды, вот вам темнота. Тему изначального холода дает, например, скандинавская «Эдда», где с севера идет лед, с юга летят искры огня, от этого возникают первые существа. Но первое и главное, что мы воспринимаем в картине мира до бытия, – воды.

Вода воспринимается в мифологии четко как стихия потусторонняя, как стихия опасная, как стихия смертоносная. Это довольно странно, поскольку от воды зависит жизнь. Тем не менее вода – это атрибут Нижнего мира. Вспоминаем лекцию о мировой оси^[1]: у корней мирового древа находится источник знаний (в буквальном смысле!), но заметьте, что если мы посмотрим конкретные сказания о тех, кто из этого источника пил, то ничего хорошего там не будет. Это им не дает счастья, это им не дает благополучия. Те, кто знаком со скандинавской мифологией, прекрасно знают, что у корней мирового древа находится источник мудрости. Верховный бог Один, чтобы выпить из него, вынужден отдать свой глаз. Мы сейчас не будем разбирать этот образ, важно другое. Он отдает глаз своему дяде, и поскольку у Одина это не вызвало ни малейшего восторга, то дядю он потом губит. Истории, связанные с источником мудрости, драматичны.

Вода – женская стихия. Вследствие этого она более или менее опасна. Представление о том, что вода – воплощение изначального хаоса или, в лучшем случае, потустороннего мира, очень устойчивое. Соответственно, если изначальное состояние мира было «мокро», то вполне логично, что сотворение мира начинается с сотворения суши. Какие примеры мы знаем? Если мы берем египетскую мифологию, то там из изначального океана поднимается первый земляной холм Атум. При этом Атум вполне себе персонаж, сам себя оплодотворяет, дальше начинается развитие сюжета – знаменитая гелиопольская генеалогия (девятка богов, его дети, внуки и так далее). Но при всех сюжетных перипетиях Атум – первый земляной холм, поднявшийся в водном хаосе.

В какой еще мифологии очень широко представлена тема изначальной воды? Это финно-угры. Финно-угорская мифология достаточно архаична, слабо развита и начинается она, с завидной регулярностью, с того, что были изначальные беспредельные воды, затем летит утка, ныряет, приносит кусочек земли, иногда свивает гнездо на колене Вяйнемёйнена. Те, кто с финно-угорской и конкретно с финской мифологией знаком, обычно знают ее по «Калевале» Лённрота. Элиас Лённрот обрабатывал народные сказания и делал это достаточно авторски. В народных финских сказаниях (не у Лённрота) великий певец Вяйнемёйнен неким непостижимым образом оказывается в этих водах, плавает там, поднимает из воды колено и на этом колене утка свивает гнездо, а затем из ее яиц получаются элементы мира. Опять же это тема холма, поднявшегося над первозданными водами, – колено Вяйнемёйнена.

Если изначально было «темно», то сотворение мира начинается с возникновения света. Наиболее известный пример – книга Бытия, «Да будет свет!». Однако обратите внимание на следующую любопытную вещь. Если мы берем даже библейскую версию, то там сначала создается свет и значительно позже создаются светила (солнце, луна, звезды). Достоевский в «Братьях Карамазовых» устами крайне неположительного героя Смердякова выражал, похоже, собственные проблемы с восприятием Библии: рассуждал, что если свет возник сразу, а солнце и луна значительно позже, то откуда же был свет в первый день? Этот вопрос задавали не только во времена Федора Михайловича, задавали его гораздо раньше. В поучениях древнерусских церковников, в поучениях против язычества в одном из случаев говорится любопытная фраза: «вещь бо есть солнце свету», то есть солнце только воплощение света. Есть изначальный Божественный свет – и есть солнце, которое когда на небе – хорошо, когда его нет – не страшно. И здесь обратите внимание на такую чрезвычайно важную вещь. Если мы с вами посмотрим на разные мифологии, то обнаружим, что боги света и боги солнца – это как минимум боги разные. А как максимум… сейчас увидим. Кто в Греции бог света? Аполлон. Его стрелы – это лучи, а то, что он чем архаичнее, тем страшнее с этими стрелами, – особенности нормальной мифологии. Сколько мифов про Аполлона? Больше, чем вы можете запомнить. Кто бог солнца? Гелиос. Сколько мифов про Гелиоса? Чуть больше одного: у Геракла с Гелиосом были проблемы (скорее, наоборот, у Гелиоса с Гераклом!), и еще про Фаэтона мы знаем, и на этом примерно всё. Что такое культ Аполлона? Мощнейший культ (и Дельфы, и жертвоприношения на Ареопаге, и Аполлон Столбовой, и Аикейский, и это я еще про муз не упоминаю…). Что такое культ Гелиоса? Мне про культ Гелиоса как-то крайне мало известно. Масштабы богов совершенно несопоставимы.

Кто у меня слушал курс древнерусской литературы, тот знает, как я вдохновенно ругалась на «Слово о полку Игореве». Поскольку таковых меньшинство, я эту ругань с удовольствием повторяю. Кто на Руси-матушке был богом солнца? Это был Хоре. Бог солнца, движущегося по небу. О нем мы знаем в основном из «Слова о полку Игореве». Автор «Слова» очень положительно относится к князьям и явно ставит их выше богов. В частности, есть в этом памятнике явно отрицательный персонаж – Всеслав Полоцкий. О нем говорится, что он оборотень и «Великому Хръсови влъком путь перерыскаше», то есть он, обернувшись волком, великому Хорсу пересекал пунь. У кого есть автомобиль? Особенно хороший, дорогой. А у кого нет – можете вообразить. Едете вы на этаком «бентли», а вам нахал на жигуленке дорогу пересекает! Кто такой Хоре? Хоре бог. Кто такой Всеслав? Князь, человек, смертный! Князь пересекает богу солнца дорогу! И что может сделать бог?! Бог ничего не может ему сделать! Кстати, и у Гелиоса были примерно сходные трудности с Гераклом, так что вот эта наглость Всеслава – это явно больше, чем вымысел автора «Слова», это очень похоже на отголоски мифа.

Вот так по-хамски ведут себя герои с богом солнца – но не с богом света! Кто был богом света на Руси в эпоху двоеверия – это вопрос очень сложный и неоднозначный. Есть предположения, что это был Дажьбог, с которым даже автор «Слова о полку Игореве» обращается весьма уважительно.

Если мы рассмотрим Индию, то там положение бога солнца и бога света будет несколько менее напряженным, но это тоже два совершенно разных бога. Бог солнца – Сурья, бог света – Савитар. И имя Сурья, и имя Савитар этимологически родственны соответственно русским «солнце» и «свет». Кто из них более могущественный – сложно сказать, но при этом описываются они совершенно по-разному. Сурья – это персонаж. Поскольку солнце движется по небу, то без объяснений ясно, что у Сурьи будет колесница. В эту колесницу запряжено семь коней, они же семь поэтических размеров священных гимнов. Сурья может представать как колесничий, как конь в собственной колеснице, он весьма подробно представлен в мифах, но именно в аспекте движения. Что касается Савитара, то практически единственная известная часть его облика – это руки-лучи, которые он простирает над миром. Больше никакой конкретики. При этом по частоте обращений к ним они примерно на равных.

Итак, противопоставление солнца и света очень четкое. И сюда же: у Козьмы Пруткова было велемудрое рассуждение на тему, что полезнее – луна или солнце? С ответом «полезнее луна»: луна светит ночью, когда без нее темно, а «солнце светит днем, когда и без того светло».

Как было сказано, если у нас представление мира до бытия – это беспредельные воды, то возникновение мира связано с возникновением суши. Если мир до бытия – это темнота, то возникновение мира – возникновение света. Где мы встречаем подобного рода миф кроме Библии?

Это совсем недалеко: Египет. Можно возразить, что в Египте речь идет о рождении солнца. С одной стороны, во всех книгах по египетской мифологии пишут о боге солнца Ра; с другой стороны, есть фараон Эхнатон с его богом Атоном. Вы знаете, что Эхнатон отменил всех богов, установил культ Атона, бога солнца. Стоп. На этом месте у внимательного читателя возникает вопрос: так кто бог солнца – Ра или Атон? Дело в том, что, когда мы видим изображение Ра, мы его видим в виде человека, или человека с головой сокола, или просто сокола – и у этого сокола всегда на голове будет солнечный диск. Этот диск и есть Атон, бог солнца. Так что Ра получается скорее богом света. Атон имел культ ровно при одном фараоне на протяжении трех тысяч лет истории Древнего Египта. Та же самая парадигма: бог солнца вторичен по отношению к богу света.

От чего в Египте зависит плодородие? От Нила. У евразийских народов плодородие зависит от весенних гроз, поэтому не удивительно, что небо представляют мужчиной, землю женщиной, а весенние грозы половым актом. В Египте грозы – в пустыне. И поскольку плодородие не зависит от гроз, то пара небо и земля оказывается перевернутой. Небо предстает женщиной, а земля мужчиной. Нас интересует женщина – это богиня неба Нут. В архаичных мифах она предстает рекой и одновременно… коровой (вопрос «как можно плавать по корове» египтяне не задавали; в мифологии самые разные объекты могут отождествляться, если несут общую символику). В глубокой архаике Нут также имеет черты богини-матери. Она, не имея мужа, порождает каждое утро золотого теленка из своего, извините, восточного отверстия. В течение дня он плывет по ней – и к вечеру, уже состарившимся, доплывает до ее горла на западе. Нут его глотает, от зачатия она беременеет, и утром она снова его рожает. Не спрашивайте меня о том, как это началось, – для египтян этот миф цикличен. Зачатие от проглатывания – это стандартный мифологический ход, вам он лучше всего известен по сказкам^[2]. Поскольку имя «Нут» однокоренное к слову «Нуну», первозданные воды, то миф о небесном теленке – это трансформированный миф творения.

В том же Египте есть и другое представление об акте творения. Простираются беспредельные воды, в них поднимается лотос, он раскрывается – ив нем находится новорожденный бог солнца. Снова тот же сценарий: из темных вод возникает первая суша. Лотос в данном случае выступает как первая суша, мифы о появлении земли и света объединены.

Триаду «темно, холодно, мокро» мы не воспринимаем как деструктивную и страшную, потому что современная цивилизация очень хорошо отдалила себя от природы и обезопасила. Я расскажу один случай из жизни. Наш институт находился в Замоскворечье, между Москвой-рекой и Обводным каналом. Идешь вечером на лекцию, и надо пройти через мост. Всего лишь мостик через канал! Но октябрь-ноябрь, под тобой чернющая вода, холодно, тебе ветер навстречу… тебя этим «темно, холодно, мокро», этим первозданным ужасом, этим Ничто с большой буквы так накроет, что сразу понятно, откуда эти представления берутся.

Так что поговорим о чем-нибудь теплом.

Если мир до бытия описывается как холод, то логично, что сотворение мира есть как возникновение тепла, а точнее – жара. В конкретных мифах, конкретных сказаниях тема жара представлена очень слабо; очень мало текстов, где он есть. Но есть. Этот образ нам дает Индия: тексты Ригведы – собрания индийских гимнов, которые были сложены примерно с XII по X век нашей эры. Понятно, что за три века любая цивилизация пройдет довольно существенный путь. В частности, жреческая культура прошла достаточно мощный путь от классического язычества до сложной философской и, пожалуй, монотеистической религии. Держите парадокс: само по себе многобожие признаком язычества не является. Чуть позже мы с этим разберемся, а пока поговорим о древних индийцах.

Представьте: вы – жрец. Каждое утро вы встаете, совершаете телесное и душевное очищение и начинаете хранить гимны. Каким образом? Я сейчас сделаю еще одно отступление, оно нам сегодня понадобится.

Для каких текстов у человечества возникает письменность? В каждой культуре ее первые тексты – про что? Самые ранние? Это две темы: кто кому что должен и где граница моих владений. Запомните раз и навсегда: письменность возникает в обществе для сугубо утилитарных, приземленных, бытовых, а не возвышенных записей. Чем более высок по статусу текст, тем дольше он будет существовать в устной форме. При этом память древнего человека, а в некоторых случаях память архаичного человека во много раз больше нашей. Соответственно, хранить в памяти огромные тексты было очень просто для древнего человека. (Помнится, у нас еще в учебнике истории было сказано, что в Афинах при Перикле было обычным делом знать «Илиаду» и «Одиссею» целиком наизусть. Тем более что там стихи и распев.) Отношение к звучащему слову как к слову священному нам сегодня понадобится во всю мощь.

Итак, индийцы три века складывались гимны «Ригведы» и естественно, что эти тексты не были записаны. Как долго и с какой точностью они хранились? Вы думаете, что они хранили гимны с точностью до слова? Вы ошибаетесь! Они хранили гимны с точностью до звука на протяжении более тысячи лет. Каждый день жрец хранил положенную ему часть священных текстов. Вслух и нараспев. И так каждый день. Поэтому пусть вас (когда мы дойдем до соответствующих мифов) не смущает такой сюжет: едет громовержец убивать очередного монстра, встречаются ему семь мудрецов и отправляются вместе с ним, а следующий сюжетный ход – мудрецы своим пением проломили скалу. То есть если мудрецы идут, то они хранят гимны. Идут и хранят в семь глоток, слаженным хором. Библиотечные работники в бесписьменном обществе: священное предание вместо строевой песни.

И уже без шуток. Если вы человек из такой семьи, если ваша семья на протяжении трех веков хранит некий корпус текстов, то что для такого человека представляется священной силой, движущей миром? Я хочу подвести вас к той мысли, что в какой-то момент в сознании жрецов, то есть интеллигенции трехтысячелетней давности, совершается сдвиг. Процесс хранения в сознании носителя превращается в некую самоцель, и возникает мысль о том, что если не хранить эти гимны в неизменности, то окажется невозможен ритуал и, выражаясь научным языком, акт коммуникации между людьми и богами не осуществится. Следовательно, центром мироздания начинает представляться Слово, но не некое абстрактное, а абсолютно конкретное слово, которое лично вы и ваша семья храните три века. Заметьте, чтобы сохранить гимн в неизменности, вам нужно его петь. Значит, не просто слово, а слово звучащее. Оно вам начинает представляться абсолютным.

А теперь вопрос: как такой жрец будет относиться к идее мощи богов? Можем ли мы назвать этого жреца язычником? Язычник – это не тот, кто верит в существование некоего корпуса языческих богов, потому что такой человек может быть и пантеистом. В современном обществе, в среде неформальной, ролевой и туристической пантеизм очень сильно развит, существование персонажей разных пантеонов (кельтского, славянского и так далее) принимается. Но пантеисты не верят в помощь от этих богов, не взаимодействуют с богами по принципу «я даю тебе – ты даешь мне» (жертва и ответ на нее). Пантеист воспринимает мир как живой (с рекой, лесом, скалой можно общаться, с ними нужно вести себя вежливо), но при этом постоянного ритуального общения, систематического взаимообмена не предполагается. Эти люди не язычники. Возвращаясь к индийскому жрецу, он верит в существование языческих богов, но по мировоззрению он уже не язычник. Он приближается к протоформам монотеизма, только монотеизма стихийно возникающего, еще формирующегося. Для него такой божественной силой, на которой зиждется мир и от которой зависят боги, является сакральная речь.

В одном из поздних гимнов «Ригведы» есть гимн, обращенный к божественной Речи (Вач), которая предстает некой абсолютной силой мироздания. Теперь вам понятно, откуда это представление возникло. А еще вы мне хотите сказать про Евангелие от Иоанна, а о нем мы будем говорить чуть попозже. И лучше вспомнить Ахматову – про «великое русское слово», это поближе к «Ригведе», потому что это тоже абсолютизация поэтического слова в среде интеллигенции.

Сейчас для вас, я надеюсь, стал более понятен естественный переход интеллигенции из язычества в монотеизм, причины, по которой утрачивается вера в эффективность взаимодействия с богами. Дальше в индийской интеллигенции начинается, говоря словами классика, «разброд и шатание». В Индии в конце X века возникает безумное количество версий абсолютного бога. Одна из версий абсолютной силы – жар. Вот наконец мы и дошли до темы жара как первопричины бытия.

Из тысячи гимнов «Ригведы» последние два гимна – это гимны, обращенные к космическому жару: силе, разгоняющей изначальный хаос, на которой всё зиждется. Но любопытно, что для индийцев жар не совсем обычная в нашем понимании вещь. По-индийски жар – «тапас», сила мученичества.

Читать «Мифы о сотворении мира» — Шахнович Михаил Иосифович — Страница 14

В древнерусском «Стихе о голубиной книге» при помощи космогонических представлений утверждается незыблемость классового строения общества:

Зачадились цари с царями

От честной главы от Адамовой,

Зачадились князья с боярами

От честных мощей от Адамовых,

Завелось крестьянство православное

От того колена от Адамова.

Социальная сущность космогонических мифов особенно ярко проявилась в странах древнего Востока, где они были неотъемлемой частью репертуара храмовых мистерий. Египетские жрецы ежегодно совершали в храмах богослужение в честь сотворения мира, инсценировали борьбу мрака и света. Высокое место, на котором был воздвигнут храм, считалось священным, увековечивающим создание мира. Этот холм отождествлялся с той землей, которая первой появилась после спада разлившейся реки. Суша была создана из воды богом солнца, который отождествлялся с каждым фараоном. Во время ритуала коронации он представлялся как создатель мира. В большом «гимне» Амону, который «все родил и сам не был рожден», «отец отцов и всех богов, поднявший небо и утвердивший землю», присвоены все титулы фараона.

В Вавилоне новогодний праздник, длившийся 11 дней, был использован жрецами для прославления царя как творца мира. В течение 4-х дней этого праздника жрецы публично читали по вечерам в храме «Энума элиш» («когда наверху») о сотворении мира. На восьмой день праздника совершался обряд, воспроизводящий борьбу Мардука с чудовищем Тиамат. Роль Мардука исполнял царь. На девятый день царь и жрецы совершали процессию, во время которой объявлялось о победе бога Мардука. Поэма содержит эпизоды, отражавшие политическую борьбу в Вавилоне. В ней излагаются воззрения о власти бога на небе, подобное взглядам о владычестве царя, о борьбе между богами за власть, заговоре и восстании против небесного повелителя, произнесении «мятежных речей», о расправе с бунтовщиками. В средние века в Западной Европе, когда в христианских храмах во время литургии показывали акт отделения света от тьмы, то фактически воспроизводили древневавилонскую мистерию сотворения мира, повлиявшую на библейскую космогонию.

В Китае космогонические мифы использовались д\я укрепления культа императора. В Шy-цзине, в «Великом плане», якобы полученном легендарным императором Юем с неба, говорится, что Вселенная возникла из первоэлементов, которые соответствуют качествам, необходимым для государя. В Китае были распространены поучения: «Государь то же, что небо, а подданный то же, что земля. Небо простирается сверху, а земля все держит на себе. Если пожелать поставить небо на место земли, а землю на место неба, то это приведет к разрушению», «Едва только возникая земля и небо, уже существовала разница между высшими и низшими».

В Японии во время священных мистерий «кагура» в шинтоистских храмах жрецы изображают сотворение мира: пляшут пять жрецов, символизирующих пять главнейших элементов — землю, дерево, воду, огонь, металл. Инсценируется миф об образовании японских островов, возникших в связи со встречей двух божеств, символизирующих мужское и женское начало.

В Японии древний космогонический миф был переработан в целях освящения власти императора — микадо. В «Кодзики» («Записках о древности»), появившихся в Японии в начале VIII в. н. э., рассказывается, что когда небо и земля отделились друг от друга, возник бог, похожий на ствол дерева аси. Он стал родоначальником семи пар богов. В седьмом поколении родились божества Исанги и Исанами. Они сошли с неба на землю по мосту. Приблизившись к ней, Исанги погрузил конец своего копья в мутную жидкую массу и когда извлек его, несколько капель стекли с него. Капли затвердели и образовали Японские острова. На них поселились Исанги и Исанами. У них родились боги воды, ветров, лесов, гор, рек, дорог, молнии и грома и др. Когда от рождения бога огня умерла Исанами, то Исанги родил из левого глаза богиню солнца Аматэрасу-Омиками, а из правого — богиню луны Цукаеми. Богиня солнца основала Японское государство и послала управлять им небесного бога Ниниги. так как между земными богами шли бесконечные распри. Но ожесточенная борьба богов за власть на земле продолжалась. Только пятый потомок богини солнца победил мятеж, подчинил своей власти богов. Он него и пошли микадо.

Эти мифы о боге-творце, закреплявшие власть фараона, царя, императора, микадо, по своей социальной сущности, в конечном счете, принципиально не отличаются от иудейского сказания о Яхве, сотворившим мир.

БИБЛЕЙСКАЯ КОСМОГОНИЯ

Науке понадобилось много усилий, чтобы исследовательский глаз мог разглядеть в первой книге Библии — в книге «Бытия», излагающей миф о сотворении мира, швы, оставшиеся после того, как редакторы Библии склеивали сказание о миротворении из кусков древнейших мифов.

В 1753 г. хирург французского короля Людовика XIV Жан Астрюк установил, что противоречия библейского мифа о сотворении мира объясняются тем, что в «Бытие», в главах I, II, 4, и II, 4—III, 24 содержатся два разных сказания на эту тему. В первом мифе мир творит Яхве, во втором, более древнем — Элохим (боги). В первом мифе, возникшем, вероятно, среди народа, жившего на сухих равнинах, первоначальное состояние мира — голая земля, лишенная воды. Яхве создает землю как сухую равнину, а животных полевых и птиц небесных из земли. Птицы и деревья появились после человека. Сотворение мира происходит путем произнесения слова: «да будет». Во втором мифе, видимо, возникшем среди народа, жившего на морском побережье, изначально существует вода, покрытая тьмой. Боги создают из нее землю, морских животных, «рыб больших», «живых существ, которыми кишат воды», потом водяных птиц Эти птицы и деревья появились до человека. Сотворение мира происходит в результате труда небожителей.

Образ библейского бога-творца сложился под влиянием веры в могучего колдуна и восточного деспота — царя. Библейский творец далеко не всемогущ, способен ошибаться, поддаваться обману, сердиться и мстить, как и все люди. Он не создает мир из ничего, а только придает форму уже существующему материалу, приводит его в порядок, отделяет для себя от воды и мрака кусок земли, сажает на ней деревья и цветы. Он не столько творит солнце и луну, сколько прикрепляет их к небу. По мнению известного буржуазного социолога религии М. Вебера, образ бога-творца сложился под влиянием восточного деспота царя, который из ничего, в пустыне творит урожай посредством искусственного орошения. Миф о сотворении мира, писал Вебер, связан с искусственным орошением и относящейся к нему функции царя. Вебер утверждал, что «сверхмировой, личный, этический бог» есть переднеазиатская концепция, он в такой степени соответствует всемогущему земному царю с его рациональной системой бюрократического управления, что едва ли можно отрицать здесь причинную связь.

Наука еще в XIX в. установила, что библейский миф о сотворении мира близок к подобным же космогоническим мифам Древнего Востока. «Библейское повествование о сотворении мира и потопе, — писал Ф. Энгельс, — является не более как отрывком из цикла древнеязыческих религиозных сказаний, общего для иудеев, вавилонян, халдеев и ассириян»[10]. Ассирологи расшифровали клинообразные письмена на глиняных таблицах, заполнявших знаменитую библиотеку царя Ассурбанипала (VII в. до н. э.), и прочли вавилонскую поэму о сотворении мира, оказавшуюся во многом похожей на библейский космогонический миф.

Православные церковники выражали «глубокое огорчение сходством Библии с вавилонскими сказаниями». Впоследствии были открыты шумерские тексты о мироздании, схожие с библейским рассказом и в некоторых деталях отсутствующие в вавилонском памятнике.

Библейский миф утверждает, что бог сотворил мир в шесть дней, а в день седьмой почил от трудов. Это объясняется древневавилонским законом о том, что седьмой день бог сделал священным и повелел отдыхать в этот день от всяких трудов Почитание числа семь берет начало от культа Луны В течение лунного месяца — 28 дней — Луна прибывает и убывает, проходя четыре фазы. Они сменяются через каждые 7 дней, что привело к созданию лунного календаря, основанного на семидневной неделе. Каждый седьмой день находится как бы в состоянии покоя. У многих народов он был посвящен богине Луны. День, в который она отдыхает, считался зловещим, опасным днем для свершения каких-либо действий. Поэтому библейский бог также отдыхал на седьмой день после сотворения мира.

мифов о сотворении мира — греческий миф о сотворении мира

миф о сотворении мира — греческий миф о сотворении мира

Перейти назад к Еврейский/христианский миф о сотворении мира
Перейти к Верх
Перейти к Японский миф о сотворении мира

Вначале была пустая тьма. Единственное в этом
пустотой была Никс, птица с черными крыльями. С ветром она положила
золотое яйцо, и она веками сидела на этом яйце. Наконец жизнь закипела
размешать яйцо и из него вырос Эрос, бог любви. Половина
снаряд поднялся в воздух и стал небом, а другой стал
Земля. Эрос назвал небо Ураном, а Землю — Геей.
Тогда Эрос заставил их влюбиться.

У Урана и Геи было много детей вместе, и в конце концов они
внуки. Некоторые из их детей начинают бояться власти
их дети. Кронус, пытаясь защитить себя, проглотил
своих детей, когда они были еще младенцами. Однако его жена Рея спряталась
их младший ребенок. Она дала ему камень, завернутый в пеленки
одежду, которую он проглотил, думая, что это его сын.

Когда ребенок, Зевс, достиг зрелости, его мать научила его
как обмануть отца, чтобы он отказался от своих братьев и сестер. Один раз
это было достигнуто, дети вели могучую войну против своих
отец. После долгих боев молодое поколение победило. С Зевсом как
своего лидера, они начали снабжать Гею жизнью, а Урана —
звезды.

Вскоре на Земле не стало только двух вещей: человека и животных. Зевс призван
его сыновья Прометей (предусмотрительный) и Эпиметей (запоздалый). Он
сказал им отправиться на Землю и создать людей и животных и дать каждому
подарок.

Прометей принялся за создание людей по образу богов и
Эпиметей работал над животными. Работая, Эпиметей давал каждому
животное, которое он создал один из подарков. После того, как Эпиметей закончил
свою работу Прометей наконец закончил делать людьми. Однако когда он пошел
посмотреть, какой подарок подарить человеку. Эпиметей стыдливо сообщил ему, что
он по глупости использовал все дары.

Огорченный, Прометей решил, что должен дать человеку огонь, хотя
Боги были единственными, кто имел доступ к нему. Как бог солнца
выехал в мир на следующее утро Прометей взял часть
огонь и вернул его человеку. Он научил свое творение принимать
заботиться об этом, а затем оставил их.

Когда Зевс узнал о деянии Прометея, он пришел в ярость. Он заказал
его сына приковать к горе и чтобы стервятник выклевал его
печень каждый день до вечности. Затем он начал придумывать наказание
для человечества. Другой из его сыновей создал женщину необычайной красоты,
Пандора. Каждый из богов дал ей подарок. Подарком Зевса был
любопытство и коробку, которую он приказал ей никогда не открывать. Затем он
представил ее Эпиметею в жены.

Жизнь Пандоры с Эпиметеем была счастливой, за исключением ее интенсивного
желание открыть коробку. Она была убеждена, что, поскольку боги и
богини осыпали ее столькими славными дарами, что эта
тоже было бы замечательно. Однажды, когда Эпиметей ушел, она открыла
коробка.

Из коробки вылетели все ужасы, которыми сегодня страдает мир —
боль, болезнь, зависть, жадность. Услышав крики Пандоры
Эпиметей бросился домой и запер крышку, но все беды
уже успел сбежать.

Позже той же ночью они услышали голос из ящика, говорящий:

«Выпустите меня. Я надежда.»

Пандора и Эпиметей отпустили ее, и она улетела в мир, чтобы
дать надежду человечеству.

мифов о сотворении мира — миф о сотворении ирокезов

миф о сотворении мира — миф о сотворении ирокезов

Перейти назад к Боги создают страдания
Перейти к Верх
Перейти вперед к Миф о сотворении аборигенов Австралии

Задолго до сотворения мира существовал остров, плававший в
небо, на котором жили Небесные Люди. Жили тихо и счастливо.
Никто никогда не умирал, не рождался и не испытывал печали. Однако однажды
одна из Небесных Женщин поняла, что собирается родить близнецов.
Она рассказала мужу, который пришел в ярость. В центре
на острове было дерево, которое освещало весь остров с тех пор, как
солнце еще не было создано. Он вырвал это дерево, создав
огромная дыра посреди острова. С любопытством женщина посмотрела
в отверстие. Далеко внизу она могла видеть воды, покрывавшие
земной шар. В этот момент ее толкнул муж. Она провалилась через
отверстие, кувыркаясь к водам внизу.

Водные животные уже
существовали на земле, так далеко под плавучим островом две птицы увидели
Небесная женщина падает. Незадолго до того, как она достигла воды, которую они поймали
ее на спину и поднесли к другим животным. Определенный
чтобы помочь женщине они нырнули в воду, чтобы достать грязь со дна
морей. Одно за другим животные пытались и терпели неудачу.
Наконец, Маленькая Жаба попробовала, и когда он снова появился, его рот был полон.
грязи. Животные взяли его и разложили на спине Большой Черепахи.
Грязь начала расти, расти и расти, пока не стала размером с
Северная Америка.

Затем женщина ступила на землю. Она посыпала
пыли в воздух и создал звезды. Затем она создала луну и
солнце.

Небесная женщина родила сыновей-близнецов. Она назвала один саженец.
Он вырос добрым и нежным. Она назвала другого Флинта и его
сердце было таким же холодным, как и его имя. Они быстро выросли и начали заполняться
земля со своими творениями.

Саженец сотворил добро. Он
сделали животных, полезных для человека. Он сделал реки, которые пошли два
способами, и в них он положил рыбу без костей. Он создал растения, которые
люди могли легко есть. Если бы он мог сделать всю работу сам
не было бы страданий.

Флинт уничтожил большую часть работы Саплинг и
создал все, что плохо. Он заставил реки течь только в одном
направление. Он клал кости в рыбу и шипы на ягодные кусты. Он
создал зиму, но Саженец дал ей жизнь, чтобы она могла двигаться, чтобы дать
путь к весне.