Исповедь и причастие: два в одном или одно и другое

За полушутливым заголовком скрывается довольно серьёзная тема: допустимо ли участие в литургии в форме просто присутствия на ней или же необходимо всякий раз причащаться? И как тогда быть с исповедью?

Фото: сайт «Душа христианства»

Введение. Pro et contra

В России в Православной Церкви сложилась практика, согласно которой желающий причаститься на литургии должен непременно исповедаться. Это знает почти всякий наш соотечественник — даже, наверное, тот, кто не ведает, как лоб перекрестить. Но вот то, что перед причастием исповедь обязательна — это знают почти все. В этом сообщении я не разбираю причины, почему сложилась такая практика — оставим это на исследование историкам церкви и литургистам. И, конечно, я не собираюсь оценивать эту практику как «правильную» или «неправильную»; я только позволю себе поделиться своими соображениями по обозначенному поводу.

Здесь я постараюсь как можно меньше оперировать данными исторической или литургической наук, поскольку не являюсь ни историком, ни литургистом. Все соображения, изложенные здесь, основаны исключительно на общедоступных и всем понятных рассуждениях. Я старался по возможности, и вполне сознательно, не апеллировать ни к конкретным канонам и правилам, ни к сочинениям святых отцов Церкви. И вот почему. Время от времени тема «можно ли без исповеди или нельзя» поднимается в печати и публичных дискуссиях, бурлит, и затем стихает, не медля, впрочем, снова обозначиться. Если внимательно проследить все эти материалы, то мы легко обнаружим, что все эти дискуссии, несмотря на достойный состав участников, никуда не двигаются с места. Вполне уважаемые люди утверждают, что причащаться без исповеди нельзя. Не менее уважаемые их оппоненты — настаивают на обратном. Аргументация тех и других, методы доказательств своих позиций, источники, к которым апеллируют дискурсанты — не меняются десятилетиями. Именно поэтому здесь я попытался отойти от принятой методологии и рассмотреть вопрос немного под другим углом, а именно: какой представляется ситуация с «разрешением на причастие» для мирского человека, который, тем не менее, хотел бы жить христианской жизнью. Какая аргументация может быть у «простого смертного», который ходит на литургию и молится её молитвами. Предупреждаю, что, очень возможно, многие не найдут в этом опусе ничего для себя нового — и в таком случае я заранее прошу простить меня, что невольно отнял драгоценное время.

Чтобы подробно не останавливаться на всех «за» и «против», обозначим очень коротко аргументы первых и вторых, а если чего-то принципиально важного не учтём или упустим — ревнивый и внимательный читатель всегда сможет воспользоваться правом откомментировать досадную оплошность. Да, сразу оговоримся, что мы не будем упоминать аргументы типа «это нам от святых отцов заповедано» (сразу вопрос: от КАКИХ отцов? Поимённо, пожалуйста. От Нила Сорского или Иосифа Волоцкого?) или «в одном молитвослове написано» (кто редактировал, тот и написал, это не Писание и не Книга правил). Важно понимать иерархию источников: Евангелие, Деяния и Апостольские послания, книги Ветхого завета, постановления Вселенских соборов и т. д. Изданный в Нижнехолуйске молитвослов по благословению благочинного Нижнехолуйского округа — это всё замечательно, но статус авторитетности этого издания, так сказать, находится где-то в хвосте. У нас порой такое наиздавать могут, что даже соответствующий гриф не спасёт.

Итак, аргументы тех, кто считает неразделимыми оба таинства:

1. Прежде, чем подавать причастие прихожанам, священник должен быть уверен, что принимающий — адекватный христианин, который готовился к этому Таинству, испытал свою совесть и не имеет тяжких грехов.

2. Вытекающее из предыдущего: святыня не должна попасть кому попало; исповедь — это возможность отсеять неготового, по мнению священника, человека.

3. Без покаяния нет примирения с Богом, а без такого примирения о причащении не может быть и речи.

4. После таинства исповеди человек очищается от грехов и более достойно принимает в себя Бога.

5. Исповедь — очень важный, неотъемлемый элемент духовного попечительства; не будучи духовно водимым наставником, подопечный может впасть и в ересь и в пагубные для души пропасти.

Теперь перечислим кратко утверждения за независимость двух таинств:

1. Исповедь и Евхаристия — два разных таинства, которые исторически никогда не были связаны друг с другом. Практика обязательной исповеди как допуска к причастию — исключительно российская, а потому не может быть рассмотренной как обязательная для мирового православия.

2. Те, кто регулярно ходят на богослужения и ведут вполне себе христианскую жизнь, — для них нет необходимости каждый раз исповедоваться (диакон, например, не исповедуется перед каждым своим причастием; отчего это вменяется в непременную обязанность мирянам?).

3. Исповедь превращается из особого таинства в банальный КПП на дороге к причастию («билетик на причастие», согласно меткой формулировке прот. Александра Шмемана), т.е. профанируется и теряет своё настоящее назначение — изменение сознания, перемену в жизни.

4. В молитвах литургии нет ни слова о том, что приступают только исповедавшиеся перед этим.

5. Нет канонических правил, которые бы указывали на обязательность исповеди перед причастием.

Вот вкратце основные тезисы оппонирующих сторон. Важно отметить, что вопрос о связке этих двух таинств порождает следующий, не менее важный вопрос: а как часто следует прибегать к исповеди и причастию (или не «и», а «или» — для сторонников разделения этих таинств)?

Духовные могут не исповедоваться

Мы говорим в большей степени о практике исповеди и причащения для мирян, поскольку проблема исповеди и причастия — чисто мирянская: попадая в разряд духовенства, человек «возносится» и автоматически освобождается от необходимости исповедоваться перед каждым причастием; в этой связи для него этот вопрос вообще теряет актуальность. Т.е. он, конечно, может, если есть такая возможность, исповедоваться перед каждым причастием, но на практике никто так не поступает. Разве что в редких, исключительных случаях (мне таковые неизвестны). Чаще случается так: пока он мирянин, он объясняет про то, как важно постоянно копаться в себе и дальше посвящать своего духовника во все свои «сложные» истории. Уверяет, что по-другому он и не может. Однако, только став диаконом (первая ступенька в церковно-административной структуре), он тут же перестаёт исповедоваться перед каждой литургией, а приносит плоды своего покаяния единожды в год — как и все клирики епархии — епархиальному духовнику (специальному священнику) — во дни печальные Великого поста. Иногда он может сходить на исповедь и в другое время, но уж точно он не будет «злоупотреблять» этим таинством перед каждой своей службой. И вот тут мне искренне непонятно, чем грехи постоянного церковного прихожанина отличаются от грехов диакона или священника? (Об епископе я вообще молчу: «владыка» и «грех» — две вещи несовместные, не правда ль?). Или наличие сана — это какая-то специальная защита от грехов? Насколько можно предполагать — напротив; у посвящённого больше искушений, и в чём-то на нём даже больше ответственности. Во всяком случае, священный сан никак не огораживает его от греха.

Когда мне случалось высказывать этот аргумент, мне часто отвечали, что священник тоже, по возможности, должен исповедоваться перед причастием. Но этот аргумент — плод пустой демагогии: на практике, даже если священник служит не один и у него есть такая возможность — он никогда не пользуется ею. Ни он, ни диакон. И не пользуются именно потому, что они НЕ ДОЛЖНЫ обязательно исповедоваться. И никто с них не требует этой обязательной исповеди. А с мирянина, который ходит каждое воскресенье — требуют. И будут требовать до тех пор, пока (если таковое случится!) не споют «аксиос» и на вчерашнего паренька наденут орарь и будут называть отцом.

* * *

Не только Христос на тайной вечери не ставит условий, кому получать Его Тело, а кому нет. Ни в одном чине литургии, ни в одной её молитве нигде не говорится о каких-то условиях причастия. Виноват, одно условие есть, которое касается всех участников, и оно упоминается в литургии и звучит так: «дабы мы стали причастниками вечных Твоих благ, которые Ты уготовал любящим Тебя». Вот оно — условие: любовь к Богу. Не исповедь, не вычитка правил и канонов с акафистами, не трёхдневные или сколько их там говения. Любовь. Необходимое и достаточное условие. Оно же звучит в заключительном приветствии-приглашении непосредственно перед причастием: «со страхом Божиим, верой и любовью приступите». Страх Божий, вера, любовь… Вот, что нужно. Можно — хорошее настроение, с улыбкой, после исповеди… Можно, но не обязательно. Всё обязательное оговорено. Надеюсь, всем понятно, что допущение, будто чин литургии составлен небрежно, и вот такой важный момент про исповедь упустили — находится за гранью здравого подхода.

В то же время, я вполне допускаю общину, в которой все (и священник в том числе) в обязательном порядке исповедуются перед причастием. В таком случае мы имеем дело с особой практикой, которая сложилась именно в этой общине. Но отметим следующее: во-первых, эта практика обязательна для ВСЕХ членов общины; во-вторых, некорректно переносить в обязательном порядке такую практику на другие общины (приходы).

Например, я знаю общину, где священник не требует обязательной исповеди перед причастием, но он требует регулярности участия в литургии. Он применяет это требование не только к прихожанам, но и к себе, и, в то же время, не настаивает на общеобязательности такой практики для всех приходов поголовно. Одним словом, в каждой общине могут быть свои «фишки», но их интерполяция на другие приходы — не может возводиться в требование.

О времена!

Ни для кого не секрет, что в раннехристианских общинах исповедь была случаем редким; к ней прибегали, когда человек совершал какой-то тяжкий грех (отречение от веры, идолопоклонство, убийство, воровство, прелюбодеяние). Причём исповедь была обязательно публичной, а не «тет-а-тет». В современных катехизисах нам объясняют, что тогда христиане жили особенной чистой жизнью, а грешили крайне редко, не то, что нынче; поэтому, мол, и исповедь была редким случаем.

Мне непонятно, как всерьёз можно воспринимать такие утверждения — про «особую» чистоту «в древности». Сразу вспоминается знаменитая археологическая история. Когда раскапывали какую-то очередную египетскую пирамиду, в ней нашли древнюю табличку с письменами — настолько древнюю, что поначалу разобрать было ничего невозможно. Учёные археологи и лингвисты долго изучали эти письмена, и наконец им удалось прочитать эту древнюю надпись. Она гласила: «В древности урожаи были плодороднее, а дети уважали старших». Представление о том, что в старые-добрые времена всё было старо-добро — бытовало всегда: и у древних египтян, и у авторов современного катехизиса.

Конечно, первые христиане жили в постоянной опасности: их преследовали за веру, требовали отречения, убивали. Понятно, что сегодня этот уровень напряжённости в нашей стране не такой острый; будем говорить честно: его попросту нет. Но это вовсе не значит, что первые христиане были безгрешными, а нынешние — погрязли во грехе. Человеческая природа не изменилась; склонность ко греху осталась той же — и она проявляется по-всякому как в мирное, так и в военное время, как в пору спокойствия, так и во времена гонений. Я не собираюсь здесь отдельно останавливаться на вопросе, почему же так произошло: почему исповедь из публичного покаяния превратилась в кулуарчик между батюшкой и исповедником — это оставим на изучение специалистам. Но я совершенно уверен в том, что исповедь — и вчера, и во времена апостолов, и сегодня, и завтра — это таинство, которое называется «вторым крещением» — насколько оно важно и особо. И поэтому исповедь — такая — одна, реже — две. Не бывает и не может быть 150 «вторых крещений».

Градус рефлексии

Об исповеди как о великом даре возможности принести покаяние и получить прощение от Бога написаны тысячи книг. Грех, не как какой-то конкретный проступок, а как особое свойство искажённой человеческой природы, преследует постоянно каждого, и только спасительная жертва Бога Христа освобождает нас от неминуемой гибели. Да, смерть — как основное последствие греха — настигает каждого из нас, и тут ничего не изменить; но воскресение, восстановление новой жизни с Богом возможно только благодаря вот этой Жертве, которая совершается и приносится всё время. И именно потому, что Христом совершено искупление грехов каждого человека, у нас есть возможность говорить Богу «прости», «помилуй», «прииди», и не просто говорить, а быть уверенными в Его высоком положительном ответе.

Во что же превращается исповедь и покаяние на практике? Бесконечные самокопания, «помыслы», потуги. Кто кошечке на лапку наступил, кто свет на кухне не погасил, кто, простите, пукнул около храма (да, представьте, последнее — это дословно). Для более продвинутых — какой-то самоанализ, психоанализ, само… Концентрация на своём «я» и дальнейшие пляски вокруг себя любимого. И это при том, что просто так никто каяться не пойдёт, идут вынужденно, и здесь — нередко какой-то странный полёт фантазии начинается. В особенности, если человек хочет каждую неделю причащаться, он вынужден хоть что-то из пальца высосать. А иначе — как-то «не по правилам» получится.

В православной гимназии мальчики старших классов не знали, что сказать на исповеди, поскольку про непослушание родителям и несделанные уроки им уже надоело рассказывать; к тому же не хотелось этими бесконечными повторениями утомлять священника. Тогда один из них придумал выход: он рассказал, что курил. Священник отчитал его за это и строго наказал впредь не курить. А тот и не курил не разу. Это, конечно, и отсутствие доверительных отношений.

Нужно понимать, что потребность в покаянии и частоте покаяния (частота рефлексии, если угодно) — очень индивидуальна и зависит от многих факторов, в том числе и от духовной культуры человека. Внутренне переживание греха может быть настолько острым, что человек почти всё время плачет. Это редкость, но такие опыты есть. Внутреннее переживание греха может быть настолько притупленным и незаметным, что человек может вообще не отдавать себе отчёта в том, что он может грешить. Потенциально. Я не имею ввиду позицию «я всегда прав»; речь о человеке, который вообще не подозревает, что постоянно грешит. Но это не значит, что для него закрыт путь ко спасению от греха: просто этот путь проходит каким-то своим образом. И вот поскольку уровень рефлексии у каждого свой, требовать какой-то общей для всех, унифицированной схемы покаяния невозможно. Такая схема будет «недостаточной» для первых, и «избыточной» для вторых.

* * *

И, тем не менее, выход из сложившейся ситуации есть, и он лежит на поверхности. В вечернем правиле содержится чин ежедневного исповедания грехов. Можно говорить, что он устаревший и нуждается в адаптации к современным условиям, в какой-то переработке, но по своей сути этот чин и есть «в помощь кающимся». Суть его заключается в том, что, отходя ко сну, человек просит прощения у Бога за свои грехи, которые совершил за день. Это и есть покаяние — перед Богом — за свои грехи. И для такого покаяния не нужны никакие «свидетели», «духовники», третьи лица. Более того, если ты кого-то обидел — попроси прощения; если взял чужое — верни; если с подружкой сходил в кино — скажи спасибо, что всё ограничилось киношкой. Ну, разве не так? А то случается: человек кого-то послал в одно интимное место и — бегом на исповедь: «батюшка, грешен, послал брата своего на…». Конечно, нормальный священник отправит этого исповедника к тому обиженному — примириться. Но зачем здесь священник? Это разве и так непонятно? Я допускаю, что это непонятно члену племени мумбо-юмбо, но жителю страны, в которой по статистике 86% православных — вроде, должно быть понятно…

Исповедь как особое таинство, как второе крещение — это нечто серьёзное, важное, исключительное. Это когда, скажем, вы всю жизнь занимались разбоем, и тут решили соскочить и начать честную жизнь. Исповедь — это когда вы поняли что-то очень важное для себя, что в корне изменяет вашу жизнь, и, поняв неотвратимость этой перемены, вы каетесь в том, что этот поворот случился только сейчас. И вы обещаете, что больше никогда не повернёте назад. Исповедь — это перемена в вашем сознании (знатоки греческого языка меня поправят, если что не так). Вот, что такое исповедь. Всё остальное — это сокрушение о своих грехах, прошение прощения у Бога и надежда на Его милость. И это то, с чем мы живём каждый день — всю сознательную жизнь; и это то, о чём просим прощения каждый вечер.

Продолжение следует

Поскольку вы здесь…

У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

не допустили, не подготовился, недостоин

Правмир

Протоиерей Павел Великанов отвечает на вопросы читателей.

— Если священник не допускает к Причастию, в каких случаях это считать обоснованным, а в каких — своеволием?

— В норме, если человек ведет здоровый христианский образ жизни, не нарушает основные заповеди, кается, живет в целом по церковному укладу, то ситуацию недопуска такого человека к Причастию надо рассматривать как что-то экстраординарное.

Если мы говорим не о церковном человеке, а о том, кто либо только-только переступает порог храма, либо вообще случайно оказался в храме и встроился в очередь к Причастию, то в этом и проявляется ответственность священника: он, как правило, распознает такого человека и без исповеди, без соответствующей подготовки его не допускает.

Но нельзя исключать и ситуации, когда священник не допускает своих хорошо знакомых духовных чад. Это своего рода инструмент для вразумления, острастки, потому что отлучение от общения со всеми верными в Таинстве Евхаристии — это сильнейшая утрата для внутренней жизни православного христианина.

— Расскажите, когда вы не разрешали человеку причащаться?

— В моей личной практике не так много было подобных случаев. Как правило, это было связано с тем, что человек находился в неадекватном душевном состоянии. Например, непрощенной обиды, откровенной злобы. Если человек не кается, а просто свидетельствует: «Я ненавижу такого-то», — у меня нет никаких оснований менять свою позицию. Конечно, не нам запрещать Богу действовать тем или иным образом, это смешно. Но опыт отцов, переданный нам веками, однозначно свидетельствует, что Бог не сможет нанести Свою печать на душу человека, который находится в состоянии сознательного ожесточения.

Причастие для христианина — это своего рода взятие духовной вершины, которая без соответствующей подготовки может быть не только не полезна, но даже опасна. Если мы на Эверест отправим человека неподготовленного, есть очень большой риск, что он свою жизнь там и окончит, потому что произойдут критические изменения в его организме: давление, температура, влажность и другие параметры сильно отличаются от привычных ему. То же самое и в Причастии: если человек не был готов, если он внутренне не прошел этот духовный подъем, то священник ради пользы самого человека должен его предупредить и предотвратить участие в святом Таинстве.

— Довольно часто люди говорят, что достойным Причастия быть нельзя, это приводит к таким высказываниям: «Хочу причащаться, но таким отвратительным существом себя чувствую… Какое мне еще Причастие?» И в дальнейшем человек причащается все реже, ему крайне трудно подготовиться. Так достойны мы или нет? И кто достоин?

— Молитва, которую читает священник перед Причащением, завершается словами: «Да будет сие во оставление грехов и в жизнь вечную». Причастие — это не вишенка на торте, которую хорошо бы получить, но если не получишь, то ничего страшного. Мы причащаемся для того, чтобы получить в своей душе тот самый божественный свет, который отгоняет любую тьму греха, потому что грех — это непроживание Бога как самого главного, самого светлого, что есть в нашей жизни. Поэтому, причащаясь, мы не просто получаем некое свидетельство того, что мы такие замечательные, исполненные всех добродетелей и чужды всех грехов. Нет.

Когда человек входит в темную комнату, он в первую очередь начинает искать в ней не какие-то предметы, а выключатель. Для нас Причащение — это и есть тот самый выключатель, и только свет подскажет нам, в каком направлении двигаться.

Мы включаем свет и видим, что посередине комнаты стоит огромный шкаф, и он блокирует свет в большей части помещения.

Вот это и есть правильный результат правильного Причастия. Не когда человек ощущает себя на седьмом небе от счастья, а когда он воочию увидел огромный шкаф в своем внутреннем пространстве, уткнулся в него и понял, что света могло бы быть больше. Дальше он начинает думать: из чего состоит этот шкаф, как его разбирать, как его вынести оттуда? Вот так раз от раза человек постепенно приводит у себя в душе все в порядок.

«Подготовился к Причастию, а с утра выпил воды»

— На что следует обращать внимание, когда готовишься к Причастию?

— Самое главное — это потребность в самом Причащении. Если человек хочет причаститься, если у него есть алчба более близкого, более непосредственного богообщения, чем то, которое он может иметь помимо божественной литургии, это и есть главная задача и главное правило Причащения и всего того, что предваряет участие в Евхаристии.

Если этого нет, если человек сам себе толком не может ответить, зачем он идет причащаться, то сколько бы он ни вычитал правил, каким бы строгим ни был его пост, сколько бы он ни обзванивал своих знакомых с просьбой о прощении, если он не понимает, зачем ему нужен Христос, зачем ему необходимо Причащение, я думаю, что он, скорее, будет не подготовлен к этому.

— Как часто вы советуете причащаться?

— Если ответить совсем кратко, я бы сказал так: это зависит от внутренней потребности самого человека. Если человек не мыслит присутствия на литургии без Причащения и всякий раз причащается, это можно назвать церковной нормой. Но если в силу тех или иных причин человек понимает, что ритм его жизни не позволяет ему иметь какое-то пространство внутренней тишины, для того чтобы уметь пережить погружение в Таинство, — то тут могут быть разные варианты.

Такой же вопрос можно было бы задать человеку, который идет куда-нибудь на концерт или в картинную галерею.

Как часто следует ходить? Так часто, как того требует душа человека.

Если ему достаточно час постоять перед любимой картиной, и это его наполнит настолько, что он, снова и снова мысленно возвращаясь к этой картине, будет чувствовать мощный заряд — значит, такому человеку хватит сходить один раз в год. А другой каждый день готов ходить. Если он не может насытиться, каждый раз поднимается на какие-то новые уровни своего осознания этой красоты, пусть ходит каждый день. Поэтому здесь, я думаю, не может быть никакого универсального рецепта.

— Вот я весь такой духовный, подготовился к Причастию, каноны прочитал, постился, а потом — раз — и утром случайно выпил воды. Что, все насмарку?

— Я не думаю, что человек, который случайно, по забывчивости или по причине какого-то объективного требования своего организма, по причине болезни, выпьет воды перед тем, как пойдет причащаться, смертно согрешит. Я думаю, это вопрос, который большинство разумных священников даже задавать не будут, понимая, что непитие воды — это всего лишь проявление того евхаристического поста, усеченным вариантом которого сегодня является невкушение и непитие.

Это опять некий инструмент, который готовит нас к переживанию причащения как к самой главной, самой первичной духовной пищи. И не надо его абсолютизировать и превращать в какую-то магию, будто в желудке произойдет какая-то страшная химическая реакция, и человек окажется в тяжелой болезни, или будет проклят, или причащение будет ему в осуждение.

Другое дело, если человек относится к евхаристическому посту с пренебрежением, с безразличием, считая это излишним, ненужным. Но это уже вопрос его совести, послушания церковному порядку, канонам.

— Объясните мне как первокласснику, почему непитие помогает духовно подготовиться?

— Во многих сказках есть безумные условия, которые герои должны выполнить, чтобы получить желаемый результат. Например, нельзя увидеть лицо невесты до свадьбы, нельзя открыть какой-нибудь ларец. Это является мощнейшим инструментом не только проверки человека на верность и полное доверие, но и изменения самого человека. Ты внутренне, может быть, с этим не соглашаешься, но твоя вера оказывается сильнее любых твоих домыслов, предположений, размышлений.

Дело не в непитии как таковом. Дело в том, что пост в классическом религиозном смысле — это невкушение чего бы то ни было и непитие чего бы то ни было.

Человек на какое-то время лишает себя удовлетворения самых базовых жизненных потребностей, для того чтобы войти в определенный внутренний кризис.

В точно такой же кризис человек загоняет себя, когда оказывается в ситуации, требующей сверхнапряжения сил. Например, тот же самый подъем в гору. Для чего человек на это соглашается? Потому что тогда на поверхность поднимаются какие-то глубинные пласты нашей личности, поднимаются такие проблемы, которые, чаще всего, мы боялись трогать.

«Ничего у тебя не болит, сам надумал себе грехов»

— С постом понятно. А исповедь? Почему она именно в нашей традиции тесно связана с Причастием и почему в других поместных Церквях такого нет?

— У нас исповедь всегда предваряла Причащение, поскольку в дореволюционной России причащались достаточно редко. Это было либо один раз в год Великим постом, либо во время каждого из многодневных постов, то есть четыре раза в год. В промежуток между Причастиями у человека неизбежно происходили события, которые требовали исповеди и покаяния.

Потом эта привычка сохранилась. Особенно это было важно в СССР, потому что только во время исповеди священник мог понять, насколько сам человек верующий, насколько его образ жизни христианский, крещен ли он даже, в конце концов! Кроме этого, храмы стали заполняться множеством людей, о которых священник абсолютно ничего не знал.

И сейчас до сих пор мы не можем отменить практику исповеди перед Причащением, потому что мы не знаем своих прихожан. В традициях других поместных Православных Церквей мы такого не наблюдаем, потому что там и институт духовников все-таки более традиционен и устойчив. В Греции, например, духовник, как правило, окормляет всю семью, он включен в ее жизнь. Зная изнутри ситуацию в семье, он уже сам определяет для каждого ее члена регулярность исповеди.

В современной практике Русской Церкви в периоды особого торжества — в Пасхальный период, в Святки — допускается по благословению духовника Причащение без исповеди. Это говорит о том, что у нас можно встретить и достаточно жесткое требование обязательной исповеди, и достаточно мягкое, которое предполагает взрослость христианина.

— Вы сторонник какого подхода?

— Я сторонник разумного подхода, в зависимости от того, какой человек передо мной находится. Потому что есть люди, которым крайне важно дать четкие внешние рамки.

Если вы даете пятилетнему ребенку краски и бумагу и ждете, что он сможет нарисовать красивый пейзаж, вы глубоко заблуждаетесь. Его сначала надо учить рисовать самые примитивные предметы. Когда он научится их изображать, постепенно начнет дальше расти, у него появится вкус к этому. Но если ребенок оканчивает художественную школу и ничего, кроме палочек и кружочков, рисовать не умеет — значит, есть проблема серьезная с преподавателями.

Поэтому общую линию, по которой развивается сознание верующего, можно изобразить так: от однозначного преобладания внешних форм — к преодолению этих форм ради содержания.

Мы не отказываемся от форм, формы помогают нам удерживать дух, выстраивать определенную структуру нашей жизни, ее уклад. Но при этом сами по себе, если не наполняются содержанием, формы могут привести к фарисейству, к законничеству, обрядоверию, что по тональности своей будет прямо противоположно христианскому благовестию.

— Хорошо, вот мы пришли на исповедь. Насколько подробно нужно исповедоваться и помогает ли более подробная исповедь лучше осознать грехи?

— Чем конкретнее исповедь, чем она более опредмечена, тем она тяжелее. Очень легко каяться в общих грехах. Мы знаем из исследований после Второй мировой войны, что чем абстрактнее и отвлеченнее обозначались бесчеловечные преступления, тем легче их воспринимали и совершали. Одно дело сказать, что «эшелон едет на восток», и совершенно другое: «Пленных повезли в концентрационный лагерь, откуда большая часть их не вернется».

На исповеди люди попадают в похожую ловушку: вместо того, чтобы конкретно описать и назвать свой личный грех, они его обобщают. Пока происходит эта генерализация, настолько размывается сама суть греха, что священнику его невозможно увидеть. Но его надо вынуть — это своего рода заноза. Когда у тебя все болит, все раздражено, а что конкретно — ты не знаешь, то ситуация очень грустная.

Иногда бывает, что с помощью такой генерализации человек сознательно скрывает тяжесть тех или иных грехов в надежде, что священник прослушает и под общим соусом все это пройдет. Я думаю, любая исповедь должна быть очень детальной и очень предметной. Детальной не в плане того, что священнику будут рассказывать обо всех подробностях, что и как происходило, нет. А в том смысле, что человек должен самого себя увидеть очень явственно в состоянии этого греха. Только когда мы свой грех возненавидим, тогда мы сможем от него отказаться.

— А если грехов для исповеди не набирается — что, придумывать?

— Невидению своего греха не следует смущаться. Настоящая исповедь всегда сродни генеральной реконструкции своего дома. Если мы каждый день будем делать такую реконструкцию, мы сойдем с ума. То же самое касается и исповеди. Мы призваны к тому, чтобы всегда иметь в своем сердце покаянное настроение как осознание собственного несовершенства перед лицом Божиим. Но это не совсем то же самое, что покаяние в прямом смысле слова, потому что покаяние — это разворот, существенная перемена, метанойя.

Есть вещи, которые вызревают в человеке месяцами, годами, десятилетиями, пока, как своего рода гнойник, не будут выброшены наружу в виде покаяния на исповеди.

Но было бы безумием приходить к священнику и, чтобы было что ему показать, специально на себе расчесывать какие-то места: «Батюшка, вы знаете, у меня тут очень болит, я такой плохой, у меня все плохо». Ничего у тебя не болит, ты просто сам себе надумал грехов для того, чтобы можно было их сдать.

Конечно, нужно иметь мужество и безграничное доверие к священнику, чтобы прийти на исповедь и сказать: «Вы знаете, за последнюю неделю ничего такого, что бы задевало мою совесть, у меня нет».

«Боюсь, после исповеди меня вообще не пустят на порог»

— Человек кается в своих грехах, но ни разу в жизни не был на исповеди, боится: «Грехи так ужасны, что после исповеди меня вообще не пустят на порог». Как побороть страх?

— Для начала надо понять простую вещь: мы очень легко обманываемся, думая, что наше видение себя достоверно. Если бы мы могли сами себя вытащить за волосы, как тот самый Мюнхгаузен, то действительно не нужна была бы ни Церковь, ни священники, ни таинства, ни даже Христос. По большому счету, единственный, кто помогает человеку расставить в его душе все по своим местам, это Господь Бог.

В этом смысле священник выступает скорее настройщиком скрипки человеческой души, чтобы божественный смычок смог сыграть на ней свою мелодию. Самый правильный подход: когда священника практически не видно, когда он помогает настроить такую тональность отношений между человеком и Богом, что они становятся продуктивными. Человек молится, переживает какие-то божественные ответы, Святой Дух преображает и вдохновляет его.

Если священник видит, что человек куда-то уклоняется, идет по опасному направлению, он, как мудрый проводник, лишь находится рядом и предотвращает ошибки. Но человек идет сам. На мой взгляд, правильное духовное окормление священника во время исповеди — это создание такой атмосферы, такого пространства, в котором человек знакомится сам с собой настолько глубоко и качественно, что без священника он этого сделать не сможет.

— Это возможно? Людей бывает так много, что исповедь становится похожей на конвейер. Что делать, если не хочешь идти на такую массовую исповедь?

— Это одна из острейших и злободневных проблем нашей современной церковной жизни. Как правило, исповедь происходит во время богослужения. Хорошо, если это вечернее богослужение, где все-таки есть открытый финал, где можно после службы остаться и уделить достаточно времени всем тем, кто этого ждет. Гораздо хуже, когда это происходит во время литургии.

Если на приходе мало священников, а людей много, это действительно может превращаться в такой очень формальный конвейер. Но это уже вопросы скорее организационные, чем содержательные.

С другой стороны, очевидно, что сегодня у духовенства отношение к исповеди стало гораздо более вдумчивым и внимательным. К исповеди священники не относятся с исключительно функциональной точки зрения, когда нужно как можно быстрее людей пропустить. Я очень надеюсь, что через какое-то время мы придем к пониманию того, что гораздо важнее качество исповеди и возможность глубокого погружения во внутренний мир человека, а не восприятие ее как формального пропуска к Причащению.

— С годами и новыми знаниями мы все больше понимаем, что многие грехи людей связаны с их психологическими состояниями, немощами, болезнями. Например, долгое время нас убеждали, что уныние — это грех, а на самом деле это чаще всего депрессия — тяжелое состояние, которое надо лечить. То же бывает с раздражением, гневом, ленью. Меняется ли отношение к этим грехам в Церкви? 

— Сегодня мы варимся в очень непростом бульоне, где рядом находятся слова, едва ли не тождественные по написанию, но содержательно сильно отличающиеся. Например, понятие гнева. В церковной традиции чаще всего мы будем говорить о гневе как о страсти — значит, с гневом надо бороться. В психотерапии вам скажут, что гнев — это естественная реакция человеческой психики и бороться с ним бессмысленно, им надо научиться управлять.

Но если бы мы внимательно всмотрелись в учение о гневе одного из крупнейших православных аскетов и антропологов Евагрия Понтийского, мы бы увидели, что гнев гневу рознь. Гнев — это состояние перевозбуждения, когда еще не успел включиться разум. И он может быть негативным, направленным, например, на отрицание греха, а может быть положительным, потому что гнев есть тот самый атомный реактор, который дает человеку мощнейшую мотивацию к несению подвигов, к борьбе со своими страстями, к ущемлению каких-то своих пожеланий.

То, что в нас есть разрушительного, может быть и созидательным. Чем внимательнее и вдумчивее мы будем разбирать эти хитросплетения и подмены, тем скорее у большинства прихожан сложится какая-то более-менее внятная картина того, что происходит во внутреннем мире души, какие есть болезни, какие есть методы их исцеления, кроме формальных, и как можно контролировать то, что происходит внутри человека.

«Без Причащения мы не можем стать безгрешными»

— Давайте разберем еще несколько конкретных ситуаций из писем, которые прислали наши читатели. Например, женщина 68 лет хотела причаститься. Готовилась, прочитала канон, исповедовалась. Но священник не допустил, потому что последний раз она причащалась почти год назад, и сказал, что в храм нужно ходить каждое воскресенье. Женщина ухаживает за парализованным мужем, его нельзя надолго оставлять одного.

— Я думаю, будет неправильно, если я возьму на себя такую дерзость осуждать или как-то комментировать действия другого священника. Поэтому конкретную ситуацию я бы не стал разбирать и каким-то образом интерпретировать. Пусть это будет на совести того священника, который принял такое решение. Но если представить себе эту ситуацию как отражение определенного подхода, то, конечно, он мне лично не близок, потому что, прежде чем применять ту или иную меру строгости и запретов, надо вникнуть во все обстоятельства жизни человека.

Духовник призван не просто видеть своего пасомого, только когда он приходит к нему под епитрахиль, но видеть его и на работе, и в семейном кругу.

До той поры, пока у нас нет такой возможности, я считаю, что лучше погрешить в милости и поверить человеку больше, чем он этого заслуживает, чем погрешить в избыточной строгости и привести другого в смущение.

А это самое опасное ощущение человека в церкви, ему будет казаться, что ему тут не рады и ждут, лишь бы предъявить к нему какую-то претензию.

— Накануне Пасхи, в Великую Субботу, женщина пришла исповедаться в том, что какое-то время не ходила в храм. Покаялась, перед этим молилась и постилась — надеялась причаститься в Пасхальную ночь. Но священник не допустил ее и даже не захотел выслушать. С чем связано такое отношение священника и как побороть обиду?

— На священников обижаться, конечно, не следует, потому что мы легко других судим по своей мерке. Я думаю, что если бы автор этого письма оказалась на месте священника в дни Страстной седмицы, когда каждый день утром и вечером служба, завершается Великий пост и нет уже никаких сил, а в это время появляется невесть откуда множество «православных христиан», вдруг вспомнивших, что за минувшие 47 дней Великого поста надо все-таки зайти в храм и исповедоваться, то едва ли она стала бы обижаться на священника. Скорее всего, его отказ связан с тем, что она была далеко не единственная с подобными вопросами.

Я многократно в Пасхальную ночь не допускал людей до причащения. Когда у тебя есть 15-20 минут перед тем, как выходить на Пасхальную полунощницу, и тут вдруг появляется человек, который годами не ходил в храм, а теперь хочет на Пасху причаститься, конечно, ты ему скажешь: «Дорогой мой, надо приходить, нормально исповедоваться, иметь для этого время. А сейчас я тебя к исповеди и причащению допустить не могу».

Конечно, он может обидеться. Мне кажется, эта ситуация простительная, потому что проклят тот, кто творит дело Божие с небрежением. Ни священнику, ни мирянину, ни прихожанину не следует про это забывать. Мы все-таки приступаем к святыне, и святыня ожидает соответствующего к себе отношения, к ней нельзя относиться небрежно.

— Замужнюю женщину не допустили к причастию, потому что она не была венчана. Что можно ответить священнику?

— Возможно, этот батюшка не знает, что блуд и брак, зарегистрированный в органах государственной власти, не тождественны. Если люди живут достаточное время в законном браке, сохраняют верность друг другу, имеют детей, общее жительство, государственную регистрацию, с точки зрения общества, они семья, они муж и жена. Если они не венчались, сегодня это не может являться препятствием к разрешению причащаться.

— Многие люди до брака начинают жить вместе. И это не беспорядочные отношения, они могут жить семьей долгие годы. Причастие для них невозможно?

— Я думаю, все ситуации, когда отношения между людьми находятся за рамками основной канонической церковной канвы, должны и могут быть решены на уровне конкретного священника. Потому что действительно бывают ситуации, когда люди создают семью, живут счастливо и любят друг друга, но в силу тех или иных обстоятельств они не могут быть повенчаны или их отношения не могут быть зарегистрированы в государственных органах. Я с такими ситуациями тоже сталкивался.

Только хорошо и близко изнутри зная обе стороны, можно принять такое решение. До тех пор, пока вы не знаете во всех подробностях, что происходит и у молодого человека, и у девушки, чем они на самом деле руководствуются — может быть, это лукавство, попытка уйти от ответственности, какие-то деструктивные игры, — у вас не будет достаточных оснований для принятия такого решения, которое послужило бы и им на пользу.

— Священник не допустил женщину к Причастию из-за того, что та «не готовилась». Она перенесла несколько операций, ей переливали кровь. Какой подготовки можно требовать от тяжелобольного человека?

— Чтобы какой-то ответ дать в этой ситуации, надо знать все обстоятельства. Мы люди лукавые. Я прекрасно понимаю, как можно, заболев легчайшей простудой, которая будет выражаться в заложенности носа и горла, рассказать о том, что ты уже на грани смерти. Что ты не только не можешь подготовиться к Причащению, ты даже с кровати не можешь спустить свои дрожащие несчастные ноги, хотя по-честному знаешь, что тебе просто все надоело и хочется полежать.

Что там на самом деле, надо разбираться, внимательно смотреть на этого человека, спрашивать окружающих, родных.

Я думаю, что тот, кто хочет причаститься, даже в самой невыносимой ситуации найдет возможность тем или иным образом подготовиться. Он, может быть, прослушает какое-нибудь правило, он может Иисусову молитву читать, он может попросить кого-то почитать Священное Писание. Кто понимает, что это такое, тот найдет возможность и захочет все-таки в какой-то мере подготовиться.

— Мама с утра покормила годовалого ребенка, а священник не стал его причащать: «Не постился!» Прав ли он? И как быть по-другому, если ребенок плачет?

— Согласно документу «Об участии верных в Евхаристии», допускается причащение детей до трех лет без предварительного евхаристического поста, поэтому в данной ситуации можно сказать, что священник был не вполне корректен.

— Священник отказался причащать человека из другого прихода. Как быть, если исповедоваться удобнее с вечера в одном храме, а причащаться в другом? Разве это не личное дело человека?

— Это сложный вопрос, связанный с отсутствием четких границ понимания, что такое приходская община. С одной стороны, в этом поступке священника есть определенная жестокость, потому что формально человек исповедовался и получил разрешение. Особенно в крупных городах, мы знаем, такая практика является повсеместной.

С другой стороны, я тоже могу понять этого священника. Он не очень себя комфортно чувствует, точно так же, как и я, когда причащаю тех людей, которых впервые вижу в храме. Понятно, что все здесь строится на доверии, мы не можем гарантировать, что нас не обманывают. Но ты гораздо спокойнее и увереннее смотришь на человека, которого знаешь, который хотя бы раз у тебя был на исповеди, чем на того, кто неизвестно откуда появился и точно так же неизвестно куда пропадет.

Поэтому здесь однозначного ответа быть не может. Лучше, конечно, когда люди ходят в свой храм, где составляют евхаристическую общину, где все знают друг друга и подобных коллизий не происходит. Но всякие ситуации бывают, поэтому совсем исключать возможность того, что в одном храме человек исповедуется у своего духовника, а потом в другом храме идет причащается, тоже не следует.

— Человек наслушался историй о том, как не разрешают причащаться, и делает вывод: «Очень жаль, что, пока не стану безгрешным, к Причастию мне путь закрыт…» Как преодолеть такие мысли?

— Дело в том, что без причащения мы не можем стать безгрешными. Мы опять возвращаемся к той же самой теме, что причащаемся мы во исцеление души и тела и во прощение грехов. Продолжим образ темной комнаты. Человек говорит: «До тех пор, пока в темной комнате я не протру пыль со всех светильников, я не буду включать свет». Ты только тогда и увидишь, где эта пыль, когда начнешь пользоваться выключателем.

Сергей Щедрин

Вероника Словохотова

Кто может причащаться в католической церкви | Ответы католиков

В Евангелии от Иоанна Иисус резюмировал причины принятия Святого Причастия, сказав:

«Истинно, истинно говорю вам, если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, не имеете жизнь в тебе; Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо плоть моя — настоящая пища, и кровь моя — настоящее питье. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живой Отец, и Я живу благодаря Отцу, так и тот, кто ест Меня, будет жить благодаря Мне. Это хлеб, сошедший с неба, а не такой, какой ели и умерли отцы; тот, кто ест этот хлеб, будет жить вечно» (Иоанна 6:53–58).

Из-за серьезности учения Иисуса о принятии Евхаристии Церковь поощряет католиков к частому причащению, даже ежедневному, если это возможно, и предписывает принимать Евхаристию не реже одного раза в год во время пасхального сезона. Однако, прежде чем идти к причастию, нужно знать несколько вещей.

Католическая церковь и Святое причастие

Католическая церковь устанавливает конкретные рекомендации относительно того, как мы должны подготовиться к принятию тела и крови Господа в причастии. Во-первых, вы должны находиться в состоянии благодати. «Итак, кто будет есть хлеб или пить чашу Господню недостойно, будет виновен в осквернении тела и крови Господней. Исследуй себя, и так ешь от хлеба и пей из чаши» (1 Кор. 11:27–28). Это абсолютное требование, от которого невозможно отказаться. Принимать Евхаристию, не освящая благодати в своей душе, самым тяжким образом оскверняет Евхаристию.

Смертным грехом является любой грех, имеющий серьезное значение и совершенный преднамеренно и с осознанием своей серьезности. К тяжким преступлениям относятся, помимо прочего, убийство, получение или участие в аборте, гомосексуальные действия, половые сношения вне брака или в недействительном браке, а также преднамеренное участие в нечистых помыслах (Мф. 5: 28–29). Писание содержит списки смертных грехов (например, 1 Кор. 6:9–10 и Гал. 5:19–21). Для получения дополнительной информации о том, что представляет собой смертный грех, см. Катехизис Католической Церкви.

Древнее учение Церкви по этому конкретному вопросу выражено в Дидахе, раннехристианском документе, написанном около 70 г. н.э., в котором говорится: «Всякий святой [т.е. находящийся в состоянии освящающей благодати], да приближается. Кто нет, пусть покается» (Дидахе 10).

Во-вторых, вы должны были исповедоваться после вашего последнего смертного греха. Дидахе свидетельствует об этой практике ранней Церкви. «Но прежде исповедуйся в своих проступках, чтобы твоя жертва была чиста» (Дидахе 14).

В Кодексе канонического права 1983 года указано, что то же требование применяется и сегодня. «Человек, сознающий тяжкий грех, не должен… . . принять тело Господне без предварительной таинственной исповеди, если нет веской причины и нет возможности исповедаться; в этом случае лицо должно помнить об обязанности совершить акт полного раскаяния, включая намерение исповедаться как можно скорее» (CIC 916).

Требование о таинственной исповеди может быть снято при соблюдении четырех условий: (1) должна быть веская причина для причащения (например, опасность смерти), (2) должна быть физическая или моральная невозможность пойти к сначала исповедоваться, (3) человек уже должен находиться в состоянии благодати через совершенное сокрушение, и (4) он должен решиться как можно скорее пойти на исповедь.

В-третьих, вы должны верить в доктрину пресуществления. «Ибо кто ест и пьет, не рассуждая о теле, тот ест и пьет на осуждение себе» (1 Кор. 11:29). Пресуществление означает больше, чем Реальное Присутствие. Согласно пресуществлению, хлеб и вино фактически превращаются в настоящее тело, кровь, душу и божественность Христа, и остаются только видимости хлеба и вина. Вот почему на Тайной вечере Иисус держал то, что казалось хлебом и вином, но сказал: «Это мое тело. . . . Это моя кровь» (Марка 14:22-24, ср. Луки 22:14-20).

В-четвертых, вы должны соблюдать евхаристический пост. Канонический закон гласит: «Тот, кто должен принять Святую Евхаристию, должен воздерживаться от любой пищи или питья, за исключением только воды и лекарств, по крайней мере в течение одного часа до Святого Причастия» (CIC 919 §1). . Пожилые люди, больные и лица, ухаживающие за ними, освобождаются от евхаристического поста (CIC 191 §3). Священники и диаконы не могут отпускать пост, связанный с евхаристическим евхаристическим постом, если только епископ прямо не предоставил им такие полномочия (ср. CIC 89).).

Наконец, нельзя подвергаться церковному порицанию. Канонический закон предписывает: «Те, кто отлучен от церкви или запрещен после наложения или объявления наказания, а также другие, которые упорно упорствуют в явных тяжких грехах, не должны быть допущены к Святому Причастию» (CIC 915).

При условии, что католики находятся в состоянии благодати и соответствуют вышеуказанным требованиям, католики должны часто причащаться (CIC 898).

Некатолики, причащающиеся

В инструкциях по причащению, которые издаются епископами США и публикуются во многих мессенджерах, поясняется: «Поскольку католики верят, что совершение Евхаристии является признаком реальности единства веры, жизни и поклонения , члены тех церквей, с которыми мы еще не полностью соединены, обычно не допускаются к Причастию. Для участия в Евхаристии в исключительных обстоятельствах другими христианами требуется разрешение в соответствии с директивами епархиального епископа и положениями канонического права».

Писание ясно указывает, что причащение Евхаристии является одним из высших признаков христианского единства: «Ибо один хлеб, и мы многие составляем одно тело, ибо все причащаемся от одного хлеба» (1 Кор. 10:17). ). По этой причине христианам-некатоликам обычно невозможно принимать Святое Причастие, поскольку это означало бы провозглашение существования единства, которого, к сожалению, не существует.

Другая причина, по которой многие некатолики обычно не могут причащаться, заключается в их собственной защите, поскольку многие отвергают учение о Реальном Присутствии Христа в Евхаристии. Писание предупреждает, что неверующему в Реальное Присутствие очень опасно причащаться: «Ибо кто ест и пьет, не рассуждая о теле, тот ест и пьет в осуждение себе» (1 Кор. 11:29).).

Возможные исключения для причащения

Однако бывают обстоятельства, когда некатолики могут причащаться у католического священника. Это особенно касается восточно-православных христиан, разделяющих ту же веру в отношении природы таинств:

«Католические служители могут законно совершать таинства покаяния, Евхаристии и елеопомазания больных членам восточных церквей. которые не имеют полного общения с Католической Церковью, если сами просят о таинствах и правильно настроены. Это относится и к членам других церквей, которые, по мнению Апостольского Престола, находятся в том же положении, что и восточные церкви, в том, что касается этих таинств» (CIC 844 § 3).

Обстоятельства, при которых протестантам разрешается причащаться, более ограничены, хотя они все же могут это делать при определенных обстоятельствах.

Каноническое право разъясняет параметры: «Если присутствует опасность смерти или другая серьезная необходимость, по решению епархиального епископа или конференции епископов католические служители могут законно совершать эти таинства другим христианам, которые не имеют полного Причастия с католической церковью, которые не могут обратиться к служителю своей общины и сами просить об этом, если они проявляют католическую веру в этих таинствах и настроены должным образом» (CIC 844 § 4).

Важно помнить, что в соответствии с указанными выше рубриками, даже в тех редких случаях, когда некатолики могут причащаться, к ним применяются те же требования, что и к католикам.

Нехристиане, причащающиеся

Неверующие не могут причащаться из-за того, что они не приняли крещения, врата к другим таинствам. Однако в чрезвычайных ситуациях они могут быть приняты в Церковь через крещение, даже если нет священника, и чрезвычайный служитель Святого Причастия может принести им Причастие как Viaticum.

Как причащаться

Причащаться можно руками или языком. Примерно в 390 году нашей эры Кирилл Иерусалимский указывал, что ранняя Церковь практиковала причастие в руке, когда он инструктировал свою аудиторию: «Итак, приближаясь, не подходи с вытянутыми запястьями или с открытыми пальцами; но сделай левую руку как бы престолом для правой, которая накануне принятия Царя. И, освятив свою ладонь, прими тело Христово, говоря после сего: «Аминь». Затем, после того, как ты тщательно освятил очи твои прикосновением святого тела, причастись его; обращая внимание, чтобы не потерять что-либо из этого; ибо то, что ты теряешь, есть для тебя потеря, как если бы это был один из твоих собственных членов. Ибо скажи мне, если бы кто-нибудь дал тебе золотой песок, неужели бы ты не хранил его со всей осторожностью, остерегаясь потерять его и понести убытки?» (Катехизические лекции 23:22).

Конгрегация Таинств и Богослужения разрешила Конференции епископов США санкционировать принятие причастия в руки 25 июля 1977 года при условии, что местный епископ применяет эту практику в своей епархии. После реализации возможность причащаться либо в руку, либо на язык всегда остается за причащающимся. Ни священник, ни диакон, ни аколит, ни чрезвычайный служитель Святого Причастия не могут отказать причащающемуся в причащении на языке. Точно так же, как только местный епископ ввел причастие в руку, никто не может отказать причащающемуся в причащении в руку (за исключением случаев, когда причащение совершается в уме, и в этом случае оно должно быть причащено на языке).

Наконец, после Причастия уместно остаться после Мессы и поблагодарить Иисуса за то, что Он пришел к вам в Святой Евхаристии. Церковь повелевает: «Верующим следует рекомендовать не пренебрегать совершением надлежащего благодарения после Причастия. Они могут делать это во время празднования с периодом молчания, с гимном, псалмом или другой хвалебной песней, или также после празднования, если возможно, оставаясь для молитвы в подходящее время» (Inaestimabile Donum 17).

Приняв Иисуса в свое тело и приблизившись к нему, как можно сделать меньше?

NIHIL OSTAT: Я пришел к выводу, что материалы
, представленные в этой работе, не содержат доктринальных или моральных ошибок.
Bernadeane Carr, STL, Censor Librorum, 10 августа 2004 г.

ИМПРИМАТУРА: В соответствии с 1983 CIC 827
, настоящим предоставляется разрешение на публикацию этой работы.
+Роберт Х. Бром, епископ Сан-Диего, 10 августа 2004 г.

Как часто вам приходится исповедоваться? – Католическая Филадельфия

Отец Кеннет Дойл

Отец Кеннет Дойл • Служба католических новостей • Опубликовано 8 ноября 2018 г.

В. Может ли человек ходить на ежедневную мессу и причащаться, не исповедуясь в течение четырех лет? (Бейтсвилль, Индиана)

A. Технически ответ — да. Если человек не совершал серьезных (смертных) грехов за этот четырехлетний период, он или она могли ходить на мессу и причащаться каждый день. Строго говоря, обязанность ежегодной исповеди распространяется только на тех, кто в серьезном грехе.

Церковный Кодекс канонического права гласит: «По достижении возраста благоразумия каждый верующий обязан добросовестно исповедоваться в своих тяжких грехах не реже одного раза в год» (Канон 9).89). (Канон 916 поясняет, что всякий, кто сознает тяжкий грех, не может причащаться Евхаристии без предварительной исповеди.)

Но хорошо ли католикам воздерживаться от исповеди в течение четырех лет, даже если у них нет смертных грехи исповедоваться? Конечно нет. Снова и снова духовные писатели призывают верующих регулярно, возможно, даже ежемесячно, использовать таинство покаяния как путь не только к прощению, но и к духовному прогрессу и внутреннему миру.

Кэнон 988.2 говорится: «Верным христианам рекомендуется исповедоваться также в простительных грехах», а во введении к церковному обряду покаяния говорится: «Частое и тщательное совершение этого таинства также очень полезно как средство от простительных грехов. Это не простое ритуальное повторение или психологическое упражнение, а серьезное стремление к совершенствованию благодати крещения, чтобы… его (Христа) жизнь все яснее виднелась в нас» (№ 7б).

Вскоре после того, как он был избран Папой, на еженедельной аудиенции в ноябре 2013 года Папа Франциск рассказал, что сам принимает таинство покаяния каждые две недели и считает это лучшим путем к духовному исцелению и здоровью. «Нам всем это нужно», — сказал Папа.

В. У нас очень маленькое собрание, которое за последние несколько лет потеряло множество семей. Наша проблема вот в чем: наш священник из Уганды; он хороший человек, но почти невозможно понять его английский. Ему предлагали обучение дикции, но он отказался.

Части его проповеди, которые я понимаю, кажутся мало последовательными или посланными. Тем не менее, он говорит 20 или 25 минут, пока прихожане просто переглядываются. (Он приближается к пенсионному возрасту, но я боюсь, что к тому времени мы потеряем еще больше семей. )

Как церковь может продолжать предписывать воскресную мессу, когда добрые католики уходят, удивляясь и сбитые с толку? (Я понимаю, что священников не хватает, но разве дьякон или заезжий священник не могли бы бросить нам спасательный круг, чтобы наш приход оставался на плаву?) (Вирджиния)

A. относится к члену вашего приходского совета. Если это не сработает, альтернативой будет собрать пару других прихожан, которые думают так же, как и вы, и добиться встречи с вашим епархиальным архиереем или его представителем (возможно, генеральным викарием).

Объясните ему резкое падение посещаемости мессы, в результате чего некоторые католики могут уйти в другие приходы. Приходите на это собрание с предложением решения — возможно, с назначением дьякона поделиться частью проповеди.

А пока будьте благодарны, что из-за нехватки священников в Америке на помощь пришли многие священнослужители из других стран. Без них в США почти наверняка было бы больше приходов без совершения Евхаристии каждые выходные. А что касается обязательной воскресной мессы, к счастью, проповедь — не единственный ваш источник духовной пищи. Более того, ваша сила для повседневной жизни исходит от принятия Христа в Причастии.

***

Вопросы можно направлять отцу Кеннету Дойлу по адресу [email protected] и 30 Columbia Circle Dr., Олбани, Нью-Йорк 12203. .com каждый день работает над укреплением связей между людьми, семьями и сообществами, доставляя людям новости, которые нужно знать о католической церкви, особенно в районе Филадельфии, и о мире, в котором мы живем.

Благодаря вашему пожертвованию в любой сумме вы и сотни других людей становитесь частью нашей миссии по информированию, формированию в католической вере и вдохновению тысяч читателей, которые посещают нас каждый месяц.

Вот как вы можете помочь:

• Подарок в размере 100 долларов позволяет нам подарить отмеченные наградами фотографии католической жизни в наших районах.
• Подарок в размере 50 долларов позволяет нам освещать новости в местном приходе, школе или католическом учреждении.