Читать «ОНО» — Кинг Стивен — Страница 22

– И что вы с ним сделали, мистер Хэнском?

Хэнском посмотрел на часы, внезапно соскользнул со стула. Чуть покачнулся… самую малость. И все.

– Не могу больше тратить время. Сегодня я улетаю.

На лице Рикки Ли тут же отразилась тревога, и Хэнском рассмеялся:

– Улетаю, а не сажусь за штурвал. Сегодня – нет. Рейсом «Юнайтед эйрлайнс», Рикки Ли.

– Ох. – Наверное, на лице его тревога сменилась облегчением, но ему было без разницы. – И куда летите?

Рубашка Хэнскома оставалась распахнутой. Он посмотрел на перекрестные белые линии старого шрама на животе и начал застегивать пуговицы.

– Думал, что говорил тебе, Рикки Ли. Домой. Я лечу домой. Отдай эти доллары своим мальчишкам. – Он двинулся к двери и что-то в его походке, даже в том, как он подтянул штаны, ужаснуло Рикки Ли. Сходство с умершим и не вызвавшим всеобщей скорби Грешэмом Арнольдом вдруг стало таким явным, что создалось ощущение, будто он видит призрак.

– Мистер Хэнском! – в испуге выкрикнул он.

Хэнском обернулся, и Рикки Ли быстро отступил на шаг. Ткнулся задом в столик под зеркалом. Зазвенели стаканы, стоявшие рядышком бутылки стукнулись друг о друга. Он отступил на шаг, потому что со всей очевидностью понял – Бен Хэнском мертв. Да, Бен Хэнском где-то лежит мертвым, в кювете, на чердаке, а возможно, висит в чулане с ремнем на шее, и носки его ковбойских сапог стоимостью в четыре сотни долларов на дюйм или два не достают до пола, а рядом с музыкальным автоматом стоял и смотрел на него призрак. На мгновение (только на мгновение, но этого хватило, чтобы гулко бьющееся сердце покрылось коркой льда) он убедил себя, что может видеть сквозь этого человека столы и стулья.

– Что такое, Рикки Ли?

– Н-н… ничего.

Бен Хэнском смотрел на Рикки Ли. Под глазами висели лиловые мешки, щеки горели от выпитого виски, ноздри покраснели, как при простуде.

– Ничего, – вновь прошептал Рикки Ли, но не мог оторвать взгляда от этого лица, от лица человека, который умер, погрязнув в грехе, и теперь стоит перед дымящейся боковой дверью ада.

– Я был толстым, а наша семья – бедной, – заговорил Бен Хэнском. – Теперь я это помню. И я помню, что то ли девочка, которую звали Беверли, то ли Заика Билл спасли мою жизнь с помощью серебряного доллара. Я до безумия боюсь того, что еще могу вспомнить, прежде чем закончится этот день, но мой испуг не имеет ровно никакого значения, потому что я обязательно все вспомню. Все воспоминания остались, они растут в моем сознании, как большой пузырь. Но я еду по одной причине: всем, что у меня когда-то было и есть сейчас, я обязан тому, что мы тогда сделали, а в этом мире принято платить за то, что ты получаешь. Возможно, поэтому Бог создал нас сначала детьми, чтобы мы были ближе к земле. Он знал, что тебе придется часто падать и разбиваться в кровь, прежде чем ты выучишь этот простой урок. Ты платишь за то, что получаешь, тебе принадлежит то, за что ты платишь… и рано или поздно то, что тебе принадлежит, возвращается к тебе.

– Вы ведь вернетесь на уик-энд, да? – спросил Рикки Ли онемевшими губами. Тревога его росла, и он смог найти и ухватиться только за эту соломинку. – Вы появитесь у нас в этот уик-энд, как и всегда?

– Не знаю, – ответил мистер Хэнском и улыбнулся жуткой улыбкой. – На этот раз я отправляюсь куда дальше Лондона, Рикки Ли.

– Мистер Хэнском!..

– Отдай эти монеты своим мальчишкам, – повторил Хэнском и выскользнул в ночь.

– Что за черт? – спросила Энни, но Рикки Ли не обратил на нее внимания. Он откинул перегородку, выскочил из-за барной стойки, подбежал к одному из окон, выходящих на автомобильную стоянку. Увидел, как вспыхнули фары «кэдди» мистера Хэнскома, услышал, как заработал двигатель. Он выехал со стоянки, подняв шлейф пыли. Красные фонари превращались в красные точки, по мере того, как «кэдди» уезжал все дальше по шоссе 63, а ночной ветер Небраски разгонял поднятую пыль.

– Он столько выпил, а ты позволил ему сесть за руль большого автомобиля и уехать, – набросилась на Рикки Ли Энни. – Ну, ты и гусь, Рикки Ли.

– Не бери в голову.

– Он же убьется.

И хотя именно так Рикки Ли думал пятью минутами раньше, он повернулся к Энни, когда задние огни «кэдди» скрылись из виду, и покачал головой:

– Сомневаюсь. Хотя судя по тому, как он выглядел, для него было бы лучше, если б убился.

– Что он тебе сказал?

Рикки Ли снова покачал головой. Все, сказанное мистером Хэнскомом, смешалось в кучу, а в итоге получался пшик.

– Не важно. Но не думаю, что мы еще его увидим.

4

Эдди Каспбрэк собирает лекарства

Если вы хотите узнать все, что нужно знать об американце или американке, принадлежащих к среднему классу и живущих в самом конце второго тысячелетия, вам нужно всего лишь заглянуть в его или ее шкафчик-аптечку – так по крайней мере говорят. Но, Господи Иисусе, загляните в тот, что открывает Эдди Каспбрэк, сдвигая дверцу-зеркало, стирая тем самым свое бледное лицо и широко раскрытые глаза.

На верхней полке – анацин, экседрин, экседрин ПМ, контак, гелусил, тайленол, большая синяя банка растирки «Викс» (густые сумерки, укрывшиеся за стеклом), бутылочка виварина, бутылочка серутана (серутан – это от природы, только наоборот, как говорил Лоуренс Уэлк[45], когда Эдди Каспбрэк был еще маленьким), две бутылочки магнезии Филлипса, обычной, по вкусу напоминавшей жидкий мел, и с новым мятным вкусом, тот же жидкий мел, но с привкусом мяты. Большой флакон «Ролэйдс» по-приятельски соседствует с большим флаконом «Тамс»[46]. Следом за «Тамс» стоит большой флакон таблеток ди-гель с апельсиновым вкусом. Все три напоминают копилки, наполненные таблетками вместо монет.

Вторую полку занимают витамины: витамин Е, витамин С, витамин С с плодами шиповника. Просто витамин В, комплекс витаминов В и витамин В-12. Лизин, который должен помогать при раздражениях кожи, лецитин, который должен препятствовать повышению холестерина внутри и вокруг Большого насоса. Препараты железа, кальция и рыбий жир. Мультикомплекс «Одна-в-день». Мультикомплекс «Миадекс». Мультикомплекс «Центрум». И на шкафчике-аптечке – огромная бутылка геритола, для полного комплекта.

Спустившись на третью полку, мы попадаем в мир практичных представителей патентованных лекарств. Экс-лакс. Маленькие пилюли Картера. Эти два препарата способствуют перемещению «почты» по кишечнику Эдди Каспбрэка. Компанию им составляют каопектат, пепто-бисмол и преперейшн-эйч, на случай, если «почта» движется слишком быстро или болезненно. Гигиенические салфетки «Такс» в банке с навинчивающейся крышкой необходимы, чтобы прибраться после доставки «почты», независимо от того, состоит она из одного-двух рекламных листков или прибывает большая посылка. Формула-44 помогает при кашле, найкуил и драйстан – при простуде. Есть и бутылка касторового масла. С покраснением горла могут бороться пастилки «Сукретс» в жестянке. Растворов для полоскания рта Эдди держит четыре: хлорасептик, цепакол, цепестат (спрей) и, разумеется, проверенный листерин, который часто имитировали, но так и не смогли создать полный аналог. Визин и мюрин – для глаз. Кортейд и мазь неоспорин – от повреждений кожи (вторая линия защиты, если лизин не оправдывал ожиданий). Тюбик окси-5 соседствует с пластиковой бутылочкой окси-уош (Эдди предпочитал иметь на несколько центов меньше, чем на несколько прыщей больше). Тут же тетрациклиновые капсулы.

А в самом углу, отдельно, как какие-то конспираторы – три бутылки угольно-дегтярного шампуня.

Нижняя полка практически пуста, но лекарства на ней – куда более серьезные. Ладно, вы можете ознакомиться с ее содержимым. На этих таблетках можно улететь выше, чем на реактивном самолете Бена Хэнскома, и разбиться сильнее, чем Турман Мансон[47]. Тут валиум, перкодан, элавил и дарвон-комплекс. На этой полке стоит еще одна жестянка пастилок «Сукретс», но самих пастилок в ней нет. В жестянке – шесть таблеток куаалюда.

Глава 22. ОБЖАЛОВАНИЕ И ОПРОТЕСТОВАНИЕ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПО ДЕЛУ ОБ АДМИНИСТРАТИВНОМ ПРАВОНАРУШЕНИИ \ КонсультантПлюс

Статья 266. Право обжалования постановления по делу об административном правонарушении

Постановление по делу об административном правонарушении может быть обжаловано лицом, в отношении которого оно вынесено, а также потерпевшим.

Часть вторая исключена. — Федеральный закон от 20.03.2001 N 26-ФЗ.

(см. текст в предыдущей редакции)

Статья 267. Порядок обжалования постановления об административном правонарушении

(в ред. Федерального закона от 20.03.2001 N 26-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

Постановление по делу об административном правонарушении может быть обжаловано:

1) вынесенное судьей — в вышестоящий суд;

2) вынесенное коллегиальным органом — в районный суд по месту нахождения коллегиального органа;

3) вынесенное должностным лицом — в вышестоящий орган (вышестоящему должностному лицу) либо в районный суд по месту рассмотрения дела. Решение вышестоящего органа (вышестоящего должностного лица) по жалобе лица, привлеченного к административной ответственности, или потерпевшего в течение десяти дней со дня вынесения указанного решения может быть обжаловано в районный суд.

(часть первая в ред. Федерального закона от 20.03.2001 N 26-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

Жалоба направляется судье, в орган (должностному лицу), вынесшим постановление по делу об административном правонарушении. Поступившая жалоба в течение трех суток направляется вместе с делом в суд, орган (должностному лицу), которые правомочны в соответствии с настоящей статьей ее рассматривать и которым она адресована.

(часть вторая в ред. Федерального закона от 20.03.2001 N 26-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

С лица, обжаловавшего постановление о наложении административного взыскания, государственная пошлина не взыскивается.

(в ред. Указа Президиума ВС РСФСР от 01.10.1985 — Ведомости ВС РСФСР, 1985, N 40, ст. 1398)

Статья 268. Срок обжалования постановления по делу об административном правонарушении

Жалоба на постановление по делу об административном правонарушении может быть подана в течение десяти дней со дня вынесения постановления. В случае пропуска указанного срока по уважительным причинам этот срок по заявлению лица, в отношении которого вынесено постановление, или потерпевшего может быть восстановлен органом (должностным лицом), правомочным рассматривать жалобу.

(в ред. Федерального закона от 20.03.2001 N 26-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

Статья 269. Принесение протеста на постановление по делу об административном правонарушении

Постановление по делу об административном правонарушении может быть опротестовано прокурором.

Статья 270. Приостановление исполнения постановления в связи с подачей жалобы или принесением протеста

Подача в установленный срок жалобы приостанавливает исполнение постановления о наложении административного взыскания до рассмотрения жалобы, за исключением постановлений о применении мер взыскания, предусмотренных статьями 26 и 32 настоящего Кодекса, а также в случаях наложения штрафа, взимаемого на месте совершения административного правонарушения.

Принесение прокурором протеста приостанавливает исполнение постановления до рассмотрения протеста.

Статья 271. Срок рассмотрения жалобы и протеста на постановление по делу об административном правонарушении

Жалоба и протест на постановление по делу об административном правонарушении рассматриваются правомочными на то органами (должностными лицами) в десятидневный срок со дня их поступления, если иное не установлено законодательством СССР.

Статья 272. Рассмотрение жалобы и протеста на постановление по делу об административном правонарушении

Орган (должностное лицо) при рассмотрении жалобы или протеста на постановление по делу об административном правонарушении проверяет законность и обоснованность вынесенного постановления.

Статья 273. Решение органа (должностного лица), рассматривающего жалобу или протест

Орган (должностное лицо) при рассмотрении жалобы или протеста на постановление по делу об административном правонарушении принимает одно из следующих решений:

1) оставляет постановление без изменения, а жалобу или протест без удовлетворения;

2) отменяет постановление и направляет дело на новое рассмотрение;

3) отменяет постановление и прекращает дело;

4) изменяет меру взыскания в пределах, предусмотренных нормативным актом об ответственности за административное правонарушение, с тем, однако, чтобы взыскание не было усилено.

Если будет установлено, что постановление вынесено органом (должностным лицом), неправомочным решать данное дело, то такое постановление отменяется и дело направляется на рассмотрение компетентного органа (должностного лица).

Копия решения по жалобе или протесту на постановление по делу об административном правонарушении в течение трех дней высылается лицу, в отношении которого оно вынесено, и потерпевшему. О результатах рассмотрения протеста сообщается прокурору.

(в ред. Федерального закона от 20.03.2001 N 26-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

Статья 274. Полномочия народного судьи, начальника органа внутренних дел, председателя вышестоящего суда и начальника вышестоящего органа внутренних дел по пересмотру дела

Постановление народного судьи по делам об административных правонарушениях, предусмотренных статьями 40.1 — 40.24, 44, 46.1, 49, 49.1, 104.1, 137, 150, 150.2, 151, 158, частью третьей статьи 162, статьями 164.1, 165 — 165.3, 165.6, 166.1, 167, 171. 1 — 171.3 настоящего Кодекса, может быть отменено или изменено по протесту прокурора самим народным судьей, а также независимо от наличия протеста прокурора председателем вышестоящего суда.

(в ред. Федеральных законов от 28.04.1995 N 66-ФЗ, от 02.01.2000 N 4-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

Постановление судьи вышестоящего общего либо военного суда может быть отменено или изменено по протесту прокурора самим судьей, а также независимо от наличия протеста прокурора председателем соответствующего суда.

Постановление начальника органа внутренних дел по делу об административном правонарушении, предусмотренном статьей 158 настоящего Кодекса, может быть отменено или изменено по протесту прокурора самим начальником органа внутренних дел, а также независимо от наличия протеста прокурора начальником вышестоящего органа внутренних дел.

(в ред. Указов Президиума ВС РСФСР от 29.07.1988, от 07.03.1989 и от 11.12.1989, от 27.02.1990, Законов РСФСР от 16.10.1990, от 21. 03.1991 и от 13.12.1991, Закона РФ от 18.03.1992 — Ведомости ВС РСФСР, 1988, N 31, ст. 1005; 1989, N 10, ст. 246; N 50, ст. 1477; 1990, N 10, ст. 287; Ведомости СНД РСФСР и ВС РСФСР, 1990, N 21, ст. 232; 1991, N 15, ст. 494; 1992, N 3, ст. 86; Ведомости СНД РФ и ВС РФ, 1992, N 17, ст. 894)

Статья 275. Опротестование решения по жалобе

Решение по жалобе на постановление по делу об административном правонарушении может быть опротестовано прокурором.

Протест на решение по жалобе вносится в вышестоящий орган (должностному лицу) по отношению к органу (должностному лицу), принявшему решение по жалобе.

Статья 276. Последствия отмены постановления с прекращением дела об административном правонарушении

Отмена постановления с прекращением дела об административном правонарушении влечет за собой возврат взысканных денежных сумм, возмездно изъятых и конфискованных предметов, а также отмену других ограничений, связанных с ранее принятым постановлением. При невозможности возврата предмета возмещается его стоимость.

Возмещение ущерба, причиненного гражданину незаконным наложением административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, производится в порядке, установленном законодательством.

It Глава 22: Ритуал Чуд

It Глава 22: Ритуал Чуд | Шмуп

Магазин не будет работать корректно в случае, если куки отключены.

Похоже, в вашем браузере отключен JavaScript.

Для наилучшего взаимодействия с нашим сайтом обязательно включите Javascript в своем браузере.

Предыдущий

Следующий

Глава 22: Ритуал Чуд

О да. Пришло время Чуда.

1.

• Добро пожаловать в 1958. Билл, как обычно, держит банду вместе. Большой паук мчится к ним, и все сходят с ума.
• Билл подходит к пауку и смотрит ему в глаза. Все настроены на разговор по душам. Ритуал начался.

2.

• Он спрашивает Билла, что он здесь делает, и Билл, по существу, отвечает: «Привет, меня зовут Билл Денбро. Ты убил моего брата. Приготовься к смерти».
• В нем, по сути, говорится: «О, привет. Меня зовут Пожиратель Миров».
• Билл решает сочинить стишок «Он сунул кулаки…».
• Ему это очень не нравится.
• К счастью, в пустоте есть еще одно существо: Черепаха.
• Нет, правда: здесь большая черепаха.
• Черепаха огромная и разноцветная, и говорит, что создала Вселенную, когда у него заболел живот.
• Так что не вините его за то, что получилось.
• Черепаха, очевидно, является большим плюсом или большим злом.
• Кроме того, Черепаха рассказывает о чем-то под названием Последний Другой, который создал Черепаху и Оно.
• Не будем врать: эта сцена триповая. У Черепахи буквально танцуют галактики в ногтях на ногах.
• Сделайте себе одолжение и прочтите этот отрывок.
• Голос Черепахи затихает, и Билл беспокоится, что его затянет в космическую пустоту, где Она обладает большей силой.
• Билл знает, что должен оставаться на этом плане существования и говорить с Ним обычным голосом… и тогда, возможно, он сможет победить его.
• Черепаха говорит, что есть только Чуд, и что Билл должен прикусить свой язык. И Билл делает — не зубами, а разумом.
• Да. Мы знаем. Как мы уже говорили, это становится триповым.
• Этот укус разума действительно расстраивает Его, и Билл смеется.
• Билл продолжает умопомрачительный разговор с Черепахой и с Оно, и ясно, что он побеждает Оно.
• Билл возвращается к реальности логова Оно, где Это паук, и все кричат, что паутина рвется.

3.

• Сейчас мы в 1985 году… и Билл разговаривает с пауком.
• Некоторые вещи никогда не меняются.
• Паук шутит о том, что Билл лысый, что не самое приятное занятие.
• Билл понимает, что на этот раз он должен убить Его.
• Он концентрируется на том, чтобы укусить разум.

4.

• Другие взрослые стоят и смотрят то, что по сути является повторением событий двадцати семилетней давности. За исключением того, что на этот раз Одра и Том Роган застряли в паутине.
• Внезапно Беверли кричит, что что-то идет не так.
• Билла бьют в конвульсиях, из носа идет кровь.
• Паук, кажется, собирается убить тело Билла, в то время как разум Билла летит через гиперпространство.
• Голос Билла из какой-то другой сферы кричит, что Черепаха мертва.
• О, Черепаха. Мы едва знали тебя.
• Итак, Ричи подъезжает и делает одно из своих знаменитых импровизаций, что дает ему время схватить паука за язык… в одном из этих триповых ментальных укусов.
• Паук пытается напасть на Ричи, вызывая у него жгучую головную боль, но Ричи выдерживает и кусает — мысленно, конечно, еще сильнее.
• Ричи и Билл падают сквозь пустоту, чувствуя, что приближаются к победе над Ним.
• Но потом Ричи понимает, что теряет хватку разума. Ему нужна поддержка.

5.

• Войти… Эдди.
• Эдди наблюдает за всем этим, пытаясь во всем разобраться.
• Билл лежит на земле, ему не жарко. Ричи соревнуется с пауком в гляделки, и похоже, что паук побеждает.
• Итак, Эдди совершает героический прыжок к Нему… и направляет свой ингалятор ему в глаз.
• Нет, мы это не выдумываем.
• Паук кричит от боли, а затем тут же откусывает Эдди руку.
• Он видит, как все его друзья толпятся вокруг него. Беверли плачет.
• Ричи называет его Эдсом, и все, что он может сказать, это «Не называй меня Эдсом…»
• Затем он умирает.
• Пока, Эдди.

6.

• Мы снова наверху, получаем отчет о погоде в Дерри.
• Это апокалипсис. Молния ударяет в церковь, и все туалеты и водостоки в городе переворачиваются.
• Торговый центр Дерри сотрясают взрывы, а Дерри-Бэнк фактически взрывается. Тысячи долларов просто… улетают.

7.

• Время для большего 1958 добра!
• И, гм, это, по сути, самая проблематичная и печально известная сцена во всем Стивене Кинге. Приготовься.
• Они возвращаются на поверхность мира, и по какой-то причине Неудачники чувствуют, что их узы дружбы разрушились.
• Вероятно, потому что они думают, что об этом постоянно заботятся.
• Они тоже потерялись в канализации.
• Они все задаются вопросом, что делать, и тут у Беверли появляется идея.
• Она говорит, что это соединит их и по какой-то причине поможет выбраться из канализации. Кроме того, чтобы сделать ситуацию еще более жуткой, она говорит, что об этом ей рассказал отец.
• Это то, что покажет Неудачникам, как сильно она их любит.
• «Кто первый?» — спрашивает она…

8.

• …а потом мы снова в 1985 году, и руки Эдди нет. И Эдди тоже нет.
• Но Он снова встает. Беверли остается с Эдди, а Билл и Ричи идут за Ним.
• Но сначала Билл видит, как Одра крутится в паутине.
• По сути, он говорит ей сидеть спокойно, что он вернется.

9.

• Ричи и Билл идут по Его кровавому следу и находят кучу яиц — то, что описывается как «Это дети-выкидыши».
• Итак, Ричи и Билл топают яйца: по сути, прокладывая себе путь сквозь вереницу пауков размером с крысу.

10.

• Он чувствует приближение Билла и Ричи, а также тот факт, что Он умирает. Остается только одно: сражаться насмерть.

11.

• Беверли тусуется с трупом Эдди и вспоминает: она была первой любовью всех Неудачников.
• Затем она довольно запутанно размышляет о птицах, прежде чем мы доберемся до жуткой сути этой «первой истории любви».

12.

• Хорошо: активировать предупреждение.
• Эта сцена содержит крайне, крайне неприемлемый секс.
• Готов? Вот что происходит.
• Сначала Эдди занимается сексом с Беверли. Он какой-то испуганный.
• В основном она думает о птицах.
• Затем Майк занимается сексом с Беверли. Потом это делает Ричи. Больше мыслей о птицах, больше колебаний.
• К тому времени, когда Стэн занимается с ней сексом, она испытывает некоторое удовольствие.
• Но настоящее удовольствие доставляет Бен. Она испытывает оргазм, как и Бен. Есть также странное размышление о том, как люди называют «секс» «этим».
• О, круто. Связь между сексом и жутким канализационным клоуном.
• Билл последний, и это очень сладкий секс в стиле любовных занятий.
• В любом случае, когда эта очень жуткая и расстраивающая сцена детской оргии заканчивается, дети снова находят выход на поверхность.
• Угу?

Предыдущий

Следующий

Подробнее об этом
Навигация

Это продукт премиум-класса

Разблокировать эти функции

Устали от рекламы?

Присоединяйтесь сегодня и никогда больше их не увидите.

Начало работы

Пожалуйста, подождите…

Это — Страница 155|novelforfree.com

Она думает о птицах; в особенности о граклах, скворцах и воронах, которые возвращаются весной, и ее руки тянутся к его ремню и ослабляют его, а он снова говорит, что не может этого сделать; она говорит ему, что он может, она знает, что он может, и теперь она чувствует не стыд и не страх, а своего рода триумф.

«Где?» — говорит он, и эта твердая штука настойчиво давит на внутреннюю часть ее бедра.

«Вот», говорит она.

«Бевви, я упаду на тебя!» — говорит он, и она слышит, как его дыхание начинает болезненно свистеть.

«Я думаю, что это своего рода идея,» говорит она ему, нежно держит его и направляет. Он толкает вперед слишком быстро и чувствует боль.

Т-с-с-с! — она ​​втягивает воздух, прикусывая нижнюю губу, и снова думает о птицах, о весенних птицах, летящих вдоль крыш домов и одновременно взлетающих под низкими мартовскими облаками.

«Беверли?» — неуверенно говорит он. «У тебя все нормально?»

«Помедленнее», говорит она. — Тебе станет легче дышать. Он действительно двигается медленнее, и через некоторое время его дыхание учащается, но она понимает, что это не потому, что с ним что-то не так.

Боль проходит. Внезапно он движется быстрее, затем останавливается, застывает и издает звук — какой-то звук. Она чувствует, что это что-то для него, что-то необыкновенное, особенное, что-то вроде… как полет. Она чувствует себя сильной: она чувствует, как в ней сильно поднимается чувство триумфа. Этого боялся ее отец? Ну может он! Конечно, в этом действии была сила, разрывающая цепь сила, которая была кровавой. Она не испытывает физического удовольствия, но в этом для нее есть какой-то душевный экстаз. Она чувствует близость. Он кладет свое лицо ей на шею, и она держит его. Он плачет. Она держит его. И чувствует, как часть его, которая связывала их, начинает исчезать. Он не покидает ее, точно; оно просто исчезает, становится меньше.

Когда его вес смещается, она садится и касается его лица в темноте.

«А ты?»

«Что я сделал?»

«Что бы это ни было. Я точно не знаю.»

Он качает головой — она чувствует это рукой на его щеке.

«Я не думаю, что это было совсем как… знаете, как говорят большие мальчики. Но это было… это было действительно что-то.» Он говорит тихо, чтобы другие не могли слышать. — Я люблю тебя, Бевви.

Там ее сознание немного ломается. Она совершенно уверена, что есть еще разговоры, некоторые шепотом, некоторые громкие, и не может вспомнить, что было сказано. Это не имеет значения. Ей придется снова и снова уговаривать каждого из них? Да, возможно. Но это не имеет значения. Их нужно уговорить, это важное человеческое звено между миром и бесконечностью, единственное место, где поток крови соприкасается с вечностью. Это не имеет значения. Главное любовь и желание. Здесь, в этой темноте, самое подходящее место. Может быть, лучше некоторых.

Майк подходит к ней, затем Ричи, и действие повторяется. Теперь она чувствует какое-то наслаждение, тусклый жар в своем детском, незрелом сексе, и она закрывает глаза, когда Стэн подходит к ней, и она думает о птицах, о весне и о птицах, и она видит их снова и снова, загорающихся одновременно, наполняя голые зимой деревья, всадники ударной волны на движущейся кромке самого буйного времени года в природе, она видит, как они взлетают снова и снова, трепет их крыльев похож на треск многих простыней на веревке, и она думает: месяц теперь у каждого ребенка в Дерри-парке будет воздушный змей, и они будут бегать, чтобы веревочки не запутались друг с другом. Она снова думает: вот на что похож полет.

У Стэна, как и у других, есть грустное чувство увядания, ухода со всем, что им действительно нужно от этого акта — что-то предельно близкое, но пока не найденное.

«А ты?» — снова спрашивает она, и хотя она не знает точно, что «это», она знает, что он не знал.

Долгое ожидание, и тут к ней подходит Бен.

Он дрожит всем телом, но это не та страшная дрожь, которую она чувствовала в Стэне.

«Беверли, я не могу», — говорит он тоном, который претендует на разумность, но на самом деле совсем не так.

«Ты тоже можешь. Я это чувствую.»

Конечно, может. Там больше этой твердости; больше его. Она может чувствовать это под нежным толчком его живота. Его размер вызывает определенное любопытство, и она слегка касается выпуклости. Он стонет у ее шеи, и от его дыхания ее обнаженное тело покрываются мурашками. Она чувствует первый толчок настоящего жара, пробегающего сквозь нее, — внезапно это чувство в ней становится очень сильным; она признает, что он слишком большой

(а он слишком большой, она может принять это в себя?)

и староват для нее что-то, какое-то ощущение, что в сапогах ходит. Это как М-80 Генри, что-то не предназначенное для детей, что-то, что может взорваться и взорвать вас. Но сейчас было не место и не время для беспокойства; здесь были любовь, желание и темнота. Если бы они не попробовали первые два, они наверняка остались бы с последним.

«Беверли, не-»

«Да.»

«Покажи мне, как летать», — говорит она с непостижимым спокойствием, зная по свежему влажному теплу на щеке и шее, что он начал плакать. «Покажи мне, Бен. »

«Нет…»

«Если ты написал стихотворение, покажи мне. Пощупай мои волосы, если хочешь, Бен. Все в порядке.»

«Беверли… Я… Я…»

Теперь он не просто дрожит; он весь трясется. Но она снова чувствует, что эта лихорадка состоит не только из страха — отчасти она является предвестником мук, из-за которых все это действие. Она думает о

(птицах)

его лице, его дорогом милом серьезном лице, и знает, что это не страх; это желание, которое он чувствует, глубокое страстное желание, которое теперь едва сдерживается, и она снова ощущает это чувство силы, что-то вроде полета, что-то вроде взгляда сверху вниз и наблюдения за всеми птицами на пиках крыш, на телевизионной антенне над домом Уолли. , видя улицы, раскинувшиеся подобно карте, о, желание, верно, это было что-то, это любовь и желание научили тебя летать.

«Бен! Да!» она вдруг плачет, и поводок рвется.

Она снова чувствует боль, и на мгновение возникает пугающее ощущение раздавливания. Затем он опирается на ладони, и это чувство исчезает.

Он большой, о да, боль вернулась, и она намного глубже, чем когда Эдди впервые вошел в нее. Ей приходится снова закусить губу и думать о птицах, пока не пройдет жжение. Но это идет, и она может протянуть руку и коснуться его губ одним пальцем, и он стонет.

Жар вернулся, и она чувствует, как ее сила внезапно переходит к нему; она дает это с радостью и идет с ним. Сначала возникает ощущение качания, восхитительной спиралевидной сладости, которая заставляет ее беспомощно вертеть головой из стороны в сторону, и из ее сомкнутых губ вырывается немелодичное гудение, это полет, это, о любовь, о желание , о, это невозможно отрицать, связывая, отдавая, образуя прочный круг: связывая, отдавая. .. летя.

«О, Бен, о мой дорогой, да», — шепчет она, чувствуя, как пот выступает на ее лице, чувствуя их связь, что-то твердое на месте, что-то вроде вечности, число 8 качнулось на бок. «Я так люблю тебя, дорогая».

И она чувствует, как начинает происходить то, о чем девушки, которые шепчутся и хихикают о сексе в девичьей комнате, понятия не имеют, по крайней мере, насколько она знает; теперь она понимает, что для многих из них секс должен быть каким-то нереализованным неопределенным чудовищем, они называют этот акт Это.Ты бы сделал это, сделали бы это твоя сестра и ее бойфренд, делают ли это твои мама и папа, и как они никогда не собирался это делать; о да, можно подумать, что вся девчачья часть пятого класса состоит из будущих девиц, и для Беверли очевидно, что никто из них не может этого подозревать… этот вывод, и ее удерживает от крика только то, что она знает, что другие услышат и решат, что ей очень больно. Она кладет ладонь в рот и сильно кусает. Теперь она лучше понимает кричащий смех Греты Боуи, Салли Мюллер и всех остальных: разве они, семеро, не провели большую часть этого самого длинного и страшного лета в своей жизни, смеясь, как сумасшедшие? Вы смеетесь, потому что то, что страшно и неизвестно, также и смешно, вы смеетесь так, как маленький ребенок иногда смеется и плачет одновременно, когда приближается прыгающий цирковой клоун, зная, что это должно быть смешно… но это также неизвестно , полный вечной силы неизвестного.

Укус ей за руку не остановит крик, и она может только успокоить их — и Бена — утвердительным криком в темноте.

«Да! Да! Да!» Великолепные образы полета наполняют ее голову, смешиваясь с резким криком граклей и скворцов; эти звуки становятся самой сладкой музыкой в ​​мире.

Вот она летит, она взлетает, и теперь сила не с ней и не с ним, а где-то между ними, и он вскрикивает, и она чувствует, как дрожат его руки, и она выгибается и входит в него, чувствуя его спазм , его прикосновение, его тотальная мимолетная близость с ней в темноте. Вместе они прорываются в жизненный свет.

Затем все кончено, и они в объятиях друг друга, и когда он пытается что-то сказать — возможно, какое-то глупое извинение, которое повредит тому, что она помнит, какое-то глупое извинение, похожее на наручники, она останавливает его слова поцелуем и отсылает его прочь. .

Билл подходит к ней.

Он пытается что-то сказать, но заикается почти полностью.

«Тише», — говорит она, уверенная в своих новых знаниях, но понимающая, что сейчас она устала. Усталый и чертовски больной. Внутренняя и задняя стороны ее бедер липкие, и она думает, что это может быть потому, что Бен действительно кончил, или, может быть, потому, что она истекает кровью. «Все будет в полном порядке».

«А-А-ты шо-ш-ш-ш-хур?»

«Да», — говорит она и обхватывает руками его шею, чувствуя потные спутанные волосы. «Вы просто держите пари».

«Дух-дух-делает их-их… делает их-их-их-»

«Тссс…»

Это не то, что было с Беном; страсть есть, но не та. Быть с Биллом сейчас — лучший вывод из всего, что может быть. Он добрый; нежный; только без спокойствия. Она чувствует его рвение, но оно сдерживается и сдерживается его тревогой за нее, возможно, потому, что только Билл и она сама понимают, какой это грандиозный поступок и что об этом никогда нельзя говорить никому, даже никому. друг друга.

В конце концов, она удивлена ​​этим внезапным всплеском, и у нее есть время подумать: О! Это произойдет снова, я не знаю, выдержу ли я это —

Но ее мысли унесены этой невероятной сладостью, и она едва слышит, как он шепчет: «Я люблю тебя, Бев, я люблю тебя, Я всегда буду любить тебя», повторяя это снова и снова и ни разу не заикаясь.

Она прижимает его к себе, и на мгновение они остаются так, его гладкая щека прижимается к ее.

Он отстраняется от нее, ничего не говоря, и какое-то время она остается одна, снова собирая одежду, медленно надевая ее, чувствуя тупую пульсирующую боль, которой они, будучи мужчинами, никогда не узнают, исчерпанное удовольствие и облегчение от того, что все закончилось. Теперь там, внизу, пустота, и хотя она рада, что ее пол снова принадлежит ей, эта пустота вызывает странную меланхолию, которую она никогда не могла выразить… разве что думать о голых деревьях под белым зимним небом, о пустых деревьях, деревья ждут появления черных дроздов, как служители в конце марта, чтобы наблюдать за смертью снега.

Она находит их, ощупывая их руки.

Какое-то время никто не говорит, а когда кто-то говорит, ее не сильно удивляет, что это Эдди. «Я думаю, что когда мы повернули направо два поворота назад, мы должны были пойти налево. Боже, я знал это, но я был таким вспотевшим и облажавшимся…»

«Всю твою жизнь облажался, Эдс,» говорит Ричи. Голос у него приятный. Острая грань паники полностью исчезла.

«Мы ошиблись и в других местах, — говорит Эдди, не обращая на него внимания, — но это самое худшее. Если мы сможем найти дорогу туда, может быть, все будет в порядке».

Они выстраиваются в неуклюжий ряд, Эдди первым, Беверли вторым, теперь ее рука на плече Эдди, а рука Майка на ее. Они снова начинают двигаться, на этот раз быстрее. Эдди не проявляет своей прежней нервозности.

Мы идем домой, думает она и вздрагивает от облегчения и радости. Дома, да. И это будет хорошо. Мы сделали свою работу, ради чего пришли, теперь мы можем снова стать просто детьми. И это тоже будет хорошо.

Когда они идут в темноте, она понимает, что звук бегущей воды становится ближе.

Глава 23 OUT

1

ДЕРРИ / 9:00-10:00

К десяти минут девятого скорость ветра в Дерри составляла в среднем пятьдесят пять миль в час, с порывами до семидесяти. Анемометр в здании суда зафиксировал один порыв в восемьдесят один балл, а затем стрелка снова опустилась до нуля. Ветер сорвал вращающееся чашеобразное устройство на крыше здания суда с крепления, и оно улетело в омытый дождем сумрак дня. Как и лодку Джорджа Денбро, ее больше никто не видел. К половине девятого то, что Управление водоснабжения Дерри клялось теперь невозможным, казалось не только возможным, но и неизбежным: центр Дерри может быть затоплен впервые с 19 августа.58, когда многие из старых водостоков забились или провалились во время ужасного ливня. Каждую четверть часа люди с мрачными лицами прибывали в автомобилях и пикапах по обеим сторонам канала, их непромокаемая экипировка бешено колыхалась на ветру товарного поезда. Впервые с октября 1957 года по цементным бортам канала начали подниматься мешки с песком. Арка, где Канал проходил под перекрестком с тремя путями в центре города Дерри, была заполнена почти доверху; Мейн-стрит, Канал-стрит и подножье холма Ап-Майл были непроходимы, кроме как пешком, и те, кто плескался и торопился к операции по засыпке мешков с песком, чувствовали, как сами улицы дрожат под их ногами от бешеного потока воды, путь эстакада магистрали будет дрожать, когда большие грузовики проедут друг мимо друга. Но это была устойчивая вибрация, и люди были рады оказаться на северной стороне центра города, вдали от этого устойчивого грохота, который скорее чувствовался, чем слышался. Гарольд Гарденер кричал на Альфреда Зитнера, который управлял Zitner’s Realty в западной части города, спрашивая его, собираются ли улицы рухнуть. Зитнер сказал, что ад замерзнет, ​​прежде чем что-то подобное произойдет. Гарольду представился краткий образ Адольфа Гитлера и Иуды Искариота, раздающих коньки, и он продолжал поднимать мешки с песком. Вода теперь была менее чем на три дюйма ниже верхней части цементных стен канала. В Степях Кендускиаг уже вышел из берегов, и к полудню буйный подлесок и кустарники будут торчать из обширного неглубокого зловонного озера. Мужчины продолжали работать, останавливаясь только тогда, когда закончился запас мешков с песком… а затем, в десять минут одиннадцатого, они были заморожены от сильного разрывающего звука. Позже Гарольд Гарденер сказал своей жене, что, возможно, наступил конец света. Это был не центр города, падающий под землю — не тогда, — это был водонапорный патрубок. Только Эндрю Кин, внук Норберта Кина, действительно видел, как это произошло, и в то утро он выкурил столько колумбийского красного, что сначала подумал, что это галлюцинация. Он бродил по залитым бурей улицам Дерри примерно с восьми часов, примерно в то же время, когда доктор Хейл поднимался в великую семейную медицинскую практику в небе. Он промок до нитки (если не считать двухунцевого пакетика марихуаны, засунутого ему в подмышку), но совершенно этого не осознавал. Его глаза недоверчиво расширились. Он добрался до Мемориального парка, стоявшего на склоне Стендпайп-Хилл. И если он не ошибался, у «Стендпайпа» теперь был явно выраженный наклон, как у той чертовой башни в Пизе, которая красовалась на всех коробках с макаронами. «Ух ты!» — закричал Эндрю Кин, его глаза расширились еще больше — теперь они выглядели так, словно теперь они были на маленьких жестких пружинах, — когда раздался треск. Наклон Стандпайпа становился все более и более резким, когда он стоял в джинсах, прилипших к его тощим голеням, и с мокрой повязки с узором пейсли, капающей ему в глаза водой. Белая черепица трещала по центру большой круглой водонапорной башни… нет, не то чтобы трескалась; это было больше похоже на то, что они брызгали. Футах в двадцати над каменным фундаментом водонапорной трубы появилась определенная извилина. Через эту извилину вдруг начала брызнуть вода, и теперь черепица не брызнула со стороны центральной части Водонапорной трубы; они извергались в поток ветра. Из водонапорной трубы начал доноситься разрывающий звук, и Эндрю мог видеть, как он двигался, как стрелка огромных часов, идущая от полудня до часу и двум. Пакетик с травкой выпал из его подмышки и застрял под рубашкой где-то рядом с поясом. Он не заметил. Он был совершенно захвачен. Изнутри стояка раздавались сильные звенящие звуки, как будто струны самой большой в мире гитары рвались одна за другой. Это были тросы внутри цилиндра, которые обеспечивали надлежащий баланс нагрузки по отношению к давлению воды. Водонапорная труба начала крениться все быстрее и быстрее, доски и балки разрывались на части, осколки подпрыгивали и кружились в воздухе. «ФАААР БЛЯТЬ ОУУУУТ!» Эндрю Кин взвизгнул, но его голос был потерян в последнем грохочущем падении водонапорной трубы и в восходящем звуке одного и трех четвертей миллиона галлонов воды, семь тысяч тонн воды, выливающихся из разорванного фонтана здания. Он шел серой приливной волной, и, конечно, если бы Эндрю Кин оказался на склоне вниз от Водонапорной трубы, он бы покинул этот мир в мгновение ока. Но Бог благоволит пьяницам, маленьким детям и катастрофически накуренным; Эндрю стоял в таком месте, где он мог видеть все это, и его не могла коснуться ни одна капля. «ОТЛИЧНЫЕ СПЕЦИАЛЬНЫЕ ЭФФЕКТЫ!» Эндрю закричал, когда вода захлестнула Мемориальный парк, как твердая вещь, сметая солнечные часы, возле которых маленький мальчик по имени Стэн Юрис часто стоял, наблюдая за птицами в полевой бинокль своего отца. «СТИВЕН СПИЛБЕРГ СЪЁМ СВОЕ СЕРДЦЕ!» Каменная купальня тоже пошла. Эндрю на мгновение увидел его, переворачивающегося снова и снова, пьедестал за блюдом, блюдо за пьедесталом, а затем оно исчезло. Линия кленов и берез, отделяющая Мемориальный парк от Канзас-стрит, была сбита, как кегли в кегельбане. Они унесли с собой дикие остроконечные линии электропередач. Вода катилась по улице, теперь она начала растекаться и стала больше походить на воду, чем на ту ошеломляющую сплошную стену, которая поглотила солнечные часы, купальню для птиц и деревья, но все же ее силы было достаточно, чтобы смыть почти дюжину домов вдалеке. сторону Канзас-стрит от их фундамента в Барренс. Они ушли с тошнотворной легкостью, большинство из них еще целы. Эндрю Кин узнал в одном из них семью Карла Массенсика. Мистер Массенсик был его учителем в шестом классе, настоящим псом. Когда дом перевалил через край и спустился по склону, Эндрю понял, что все еще может видеть ярко горящую свечу в одном окне, и на мгновение задумался, может быть, он мысленно преувеличивает ее, если вы можете понять концепцию. В Степях раздался взрыв и краткий выброс желтого пламени, когда чей-то газовый фонарь Коулмана зажег масло, вытекающее из пробитого топливного бака. Эндрю уставился на дальнюю сторону Канзас-стрит, где всего сорок секунд назад стоял аккуратный ряд домов среднего класса. Теперь они были Городом Ушедших, и тебе лучше в это поверить, милая. На их месте было десять нор-подвалов, похожих на плавательные бассейны. Эндрю хотел высказать мнение, что это уже далеко, но орать он больше не мог. Похоже, его крикун был пойман. Его диафрагма казалась слабой и бесполезной. Он услышал серию хрустящих ударов, звук гиганта в ботинках, набитых крекерами «Ритц», марширующего вниз по лестнице. Это была Водонапорная труба, катившаяся вниз по холму, огромный белый цилиндр, все еще выбрасывающий остатки воды, толстые тросы, которые помогали ему держаться вместе, взлетели в воздух, а затем снова щелкнули, как стальные кнуты, прорывая канавки в мягком грунте. земля, которая сразу же заполнилась бурлящей дождевой водой. Пока Эндрю смотрел, уткнув подбородок где-то между ключиц, стояк, теперь горизонтальный, длиной более ста двадцати пяти футов, взлетел в воздух. На мгновение он показался застывшим там, сюрреалистический образ прямо из резиновых стен, смирительных рубашек, тудл-оо, дождевая вода искрится на его разбитых боках, окна разбиты, оконные створки висят, мигающий свет наверху, предназначенный как предупреждение для низколетящие легкие самолеты, все еще мигающие, а потом с окончательным раздирающим грохотом он упал на улицу. Канзас-стрит отвела много воды, и теперь она устремилась к центру города через Ап-Майл-Хилл.