Что подразумевается под понятием «радикальный ислам»?

Кирилл Кобрин: Начнем с первой – российской – темы; впрочем, она имеет мощный международный контекст. Речь пойдет о том, что политики, журналисты и некоторые эксперты называют «радикальным исламом», тесно связывая его с понятием «исламский экстремизм». Мы пока не будем обсуждать далеко не отвлеченный вопрос о том, насколько это верно, а обратимся к самой живой политической конкретике. На днях известный «серый кардинал» Кремля, один из самых изощренных политических манипуляторов нулевых годов Владислав Сурков был назначен в правительстве Дмитрия Медведева курировать отношения власти и церквей. Наблюдатели связывают это назначение с провальным для нынешнего режима судебным процессом над Pussy Riot, который привел к резкому падению авторитета РПЦ внутри страны и за рубежом, а также – к резкой критике самой российской власти. Однако есть мнение, что дело Pussy Riot – далеко не единственная причина, по которой испытанного политического игрока вернули на важнейшую должность. Еще один довод – ситуация в Татарстане. Около месяца назад в Казани был застрелен застрелен бывший заместитель главного муфтия Валиулла Якупов, сам же муфтий Илдус Файзов ранен в результате покушения. Начавшееся следствие подозревает последователей так называемого «радикального ислама», десятки людей были задержаны, объявлены в розыск предполагаемые организаторы преступления Роберт Валеев и Раис Мингалеев, а некоторые местные мусульмане жалуются на преследования. Союз татарской молодежи «Азатлык» и руководство казанской мечети Аль-Ихлас организовали в Казани митинги протеста против массовых задержаний. Одновременно в Татарстане произошла еще одна история, связанная с «радикальным исламом». В ходе расследования покушения на главного муфтия была обнаружена группа мусульман, называющая себя «Катакомбой». В бункере в предместье Казани жили около 70 ее членов, среди них – 27 детей. Эта история вызвала огромный общественный резонанс – некоторые из этих детей никогда не видели солнечного света, а лидер «Катакомбы» 83-летний Фаизрахман Саттаров, по сообщениям, объявил свой дом, в котором и был построен этот бункер, «независимым исламским государством». Так что Владиславу Суркову придется иметь дело не только с теряющей свой авторитет Русской православной церковью, но и с процессом – как утверждают некоторые эксперты – роста «радикального ислама». В связи с этим важнейший вопрос – что такое «радикальный ислам», существует ли он, и если да, то насколько сильно его влияние. Эта тема «круглого стола», который провела моя коллега Ирина Лагунина; в нем приняли участие журналисты Радио Свобода/Свободная Европа Алсу Курмашева, Муртазали Дугричилов и Лема Чабаев.

Ирина Лагунина: Вначале давайте начнем с одной цитаты: «Преследование религиозных групп, нападение на мусульманских лидеров и рейд против катакомбной исламской церкви привлекли внимание к тому, что власти называют подъемом радикального ислама в Татарстане». Алсу, я процитировала начало вашей статьи на эту тему. Почему вы говорите о том, что «власти называют радикальным исламом»?

Алсу Курмашева: Интересная кампания в Татарстане идет сейчас. Вообще немножко о другом, что ваххабизм, обвиняют в расцвете ваххабизма. То, что происходит в Татарстане – это часть большой геополитики. То есть ваххабизм не начал расцветать где-то, он всегда был. То, что сейчас происходит в Татарстане, кстати, востоковед, эксперт Центра Карнеги Алексей Малашенко назвал дешевой кампанейщиной. Мусульмане, которых сейчас держат за стенкой, более сотни человек, они всегда были мусульманами, они всегда исповедовали то, что исповедуют, и они всегда ходили в эти мечети. Но сейчас они попали под подозрение силовых структур, в частности, после нападения на муфтия.
Татарстан интересный регион, Татарстан развивается немного по-своему. И то, что грозит сейчас Татарстану – это не тот экстремизм, о котором рассказывают российские средства массовой информации, а именно вот эта пропаганда и эта интерпретация экстремизма. Весь мир узнал о секте Фаизрахмана Саттарова вдруг. Секта жила более, чем 10 лет в этом доме, они выходили на улицу, иногда в СМИ появлялись фотографии, видео этих детей, которые да, выглядели немного по-другому, но они никогда не жили так, чтобы не видели солнечного света. В данном случае я ни в коем случае не защищаю эту секту — это не очень хорошая пропаганда для татар. Сейчас все мировые средства массовой информации рассказывают – вот, это татарская секта. Время, которое сейчас выбрано, чтобы разгромить эту секту, выбрано неслучайно. То есть они попали под подозрение. Мы послали запрос в прокуратуру, в чем же они провинились, только потому, что они выглядят по-другому и не хотят общаться с внешним миром? Как работает наша прокуратура, очень милые все люди, но на запрос ответа до сих пор нет. И именно поэтому средства массовой информации полны слухов, догадок и своей интерпретации терроризма и экстремизма в Татарстане.

Ирина Лагунина: Лема, в Чечне как это отзывается, эта кампания? Я вообще не представляю, что в Чечне считается радикальным исламом – любой, кто противостоит Кадырову?

Лема Чабаев: Вообще сам термин как бы ругательный — ваххабизм.

Ирина Лагунина: Я, кстати, против этого термина – это государственная религия Саудовской Аравии, ничего в ней радикального нет.

Лема Чабаев: В принципе само определение людей, исповедующих это течение, впервые огласили врагами в Чечне, и оттуда все и началось, лет 8-10 назад. Нужно сказать, что это не сотня человек, которые в лесах, люди, которые придерживаются линии, что ислам должен исповедоваться ближе к истокам, освобождение от всего наносного и так далее. А так в принципе взять суфистов, взять людей, которые придерживаются тариката, любой мусульманин считает – веровать нужно правильно, веровать нужно чисто, это то же самое. Их не сотня, не две сотни, даже не 10-20 тысяч. Это целое поколение в Чечне, в Дагестане, в том же Татарстане. Еще в 99 году в Дагестане президентом Дагестана был принят закон о запрещении так называемого ваххабизма, всевозможных объединений из этих людей, их загнали в угол и не оставили никаких шансов понимать ислам так, как они понимают. Мы говорим – корень, истоки в Саудовской Аравии. Саудовская Аравия ближайший союзник Соединенных Штатов, которая помогала в двух иракских войнах. В принципе, если называть ваххабизмом – оплот ваххабизма там. Если взять сегодняшнюю Чечню, 70-80% теологов образованных тоже оттуда, они учились там. И главнейший исламский институт там находится. Я считаю, где-то на уровне 2000-го, не ранее, этих людей, мы помним поездку в Карамахи директора ФСБ Степашина, как он обнимался, хвалил ребят, называя их этим же словом «ваххабиты». Они оказались не столь страшны: молодцы, ребята, сами построили больницу, не пьют, не курят, пропагандируют. А потом резкий поворот и эти люди просто не знают, как отправлять свое понимание ислама.

Ирина Лагунина: Лема, вы упомянули о том, что образование религиозное получали многие в той же Саудовской Аравии. Как сейчас воспринимаются люди, которые получили образование религиозное вне России, и откуда идут истоки – от религиозного духовенства местного или от светских властей?

Муртазали Дугричилов: Я отвечу на вопрос так: естественно, ребята, которые окончили исламские вузы в странах Ближнего Востока, они попадают в черные списки – это безусловно. Вместе с тем в отличие от того шага, который приняло руководство Татарстана аттестовать, не аттестовать этих ребят, допускать, не допускать к преподавательской деятельности и так далее, в Дагестане, тем не менее, есть несколько преподавателей в исламском университете, которые являются выпускниками тех вузов. Более того, существует общественная организация, в эту организацию входят, я не хочу потреблять слово «радикалы», «ваххабиты», надо говорить о людях, исповедующих священную книгу Коран, надо называть их мусульманами. Я против такого понятия, как радикальный ислам, ислам есть ислам, есть в исламе радикалы, есть люди умеренные. В состав этой организации входят люди, которые сторонятся официальных религиозных организаций, я имею в виду духовное управление, которое сплошь состоит из последователей тарикатских различных шейхов.
Что касается ситуации в Татарстане, казалось бы, люди должны пройти аттестацию, чтобы их допустили или не допустили к той или иной деятельности, но прежде всего давайте зададимся вопросом: а сами люди, которых подозревают в причастности к радикализму, разве они пойдут работать в структуры, патронируемые властью. Ни один салафит не пойдет, они как против таких структур, так и против самой власти. Другой вопрос, почему против власти. Тут целый ряд всплывает как социальных, так и политических предпосылок к возникновению салафизма.
Такой исторический пример небольшой: выдающийся ученый дагестанский Замир Алиев, которого в наши дни обвиняют, что он был первый, кто принес идеи ваххабизма в Дагестан, он в свое время, не скажу, сотрудничал с советскими властями, но он способствовал созданию целого ряда научных учреждений. Его усилиями создан рукописный фонд дагестанского центра Вкадемии наук Российской Федерации. Тем не менее, этот человек был репрессирован, умер в ссылке. Или другой противоположный пример — тарикатский шейх, который был умеренным, который не восставал против властей, более того, призывал к смирению, тоже пострадал от этих же властей. Мы видим, что страдает как та сторона, так и эта, как угодно власти в тот или иной политический период. Так что духовное управление может быть поливает масла в огонь, но все зависит от отношения к власти. Потому что власть видит в этих людях, с независимым от этой власти мышлением, видят прежде всего оппонентам и угрозу своему существованию.

Ирина Лагунина: Алсу, именно поэтому происходит такая кампанейщина в Татарстане?

Алсу Курмашева: Дополняя коллегу, хочу сказать, что именно проблема — власть она отстает от ситуации немножко. Вот этот закон, который был подписан на этой неделе президентом Миннихановым о свободе совести и о религиозных организациях, нужный закон, он разрабатывался вместе с религиозными деятелями и депутатами. Здесь возлагается еще большая ответственность на религиозные организации за контроль дипломов религиозных. Хорошо, почему врач, получивший образование за рубежом, должен аттестироваться на родине, пусть и религиозные деятели аттестируются.

Муртазали Дугричилов: Вопрос: а судьи кто?

Алсу Курмашева: Вот – а судьи кто? Поэтому тяжело сказать. Власть немножечко отстает в своих знаниях, такое впечатление, что власть не знает, что существуют социальные сети и Твиттер, когда народ и мир узнают моментально обо всем. Например, последняя новость: знаменитая мечеть и имам, который там работал, Юнусов как-то неожиданно исчез неделю назад, у него было противостояние с муфтием, и он уехал в запланированную стажировку в Лондон. Ему предъявлено обвинение по подозрению, что он работал по ложному диплому, который получил в аграрной академии. Если диплом был действительно ложный – это плохо, пусть он понесет наказание. Но почему эта система не работала немножко раньше, почему сейчас это делается? Закрыли мечеть в Казани, имам там тоже работал по ложному диплому. Зачем закрывать мечеть, там много прихожан, которые в последние месяца священного месяца Рамадан остались без места, куда они могут ходить, читать молитвы. Закрывается мечеть на ремонт, хотя власти говорят, что это плановый ремонт. Почему? Люди, которые туда ходят, говорят, что они не видят, что там надо что-то ремонтировать. Власть тем самым как-то берет себе тайм-аут: вот сейчас мы всех прикроем, подождем и подумаем. Тем временем будем выдавать в эфир следующие заявления.

Муртазали Дугричилов: Я думаю, что власти Татарстана повторяют ошибку властей Дагестана, допущенную в свое время принятием пресловутого закона о запрете ваххабизма и иной экстремистской деятельности.

Алсу Курмашева: Запретом нельзя добиться. После запрета все этой уйдет в подполье. Власти, я думаю, не хотят разговаривать ни с кем, я думаю, всегда можно договориться, в любой ситуации со всеми договориться. Главное, не запрещать. Потому что нельзя запрещать людям жить только потому, что они выглядят по-другому, только потому, что они одеты по-другому — это власти должны понять.

Ирина Лагунина: Лема, это верно для Чечни?

Лема Чабаев: Что касается Чечни, вроде бы как бы да, чисто формально несколько устаканили ситуацию, в Чечне меньше появляется фамилий, которых давят, расстреливают и прочее. Но в Чечне, это, наверное, вообще уникальная территория для России в этом смысле, муфтий вечный, муфтий в позапрошлом году был объявлен вечным.

Ирина Лагунина: Кем объявлен?

Лема Чабаев: Духовным управлением, паствой, верующими. Естественно, это все с инициативы Кадырова. Люди, которые имеют некоторый перекос от такого центрального понимания ислама, здесь имеются в виду всевозможные течения суфизма, течения тариката, эти люди моментально объявляются врагами, их непосредственно Рамзан Кадыров объявляет. К примеру, был очень уважаемый молодежью шейх, его сначала Кадыров объявляет врагом, которого необходимо умертвить. Затем этот шейх, он живет в республике, абсолютно уязвимый, доступный, он является к Кадырову. Кадыров говорит: иди на телевидение, народ простит — я прощу. И человек, за которым годами шли, догматы которого воспринимались и так далее, в двухчасовой передаче приносит покаянные речи. Там идет непосредственный допрос от представителя духовного управления республики и так далее. Человек отрекся абсолютно от всех истин, к которым он годами звал, он дальше получил индульгенцию на жизнь.
В принципе попытка загнать полностью под унификацию, под один вариант понимания ислама, эти люди могут жить, быть. При том официально где-то в мечеть ходят, не ходят, а в принципе любой молодой человек верующий – это раз, второе — в нем свой мир, он абсолютно упоминает все основные постулаты, которые с ящика зомбируются, распускаются. Такая ситуация. А потом пример для подражания. Это же духовное управление, лица, имамы, муфтии в целом, если по России взять, вспомните, в прошлом году Султан Мирзаев, муфтий Чечни, на всероссийском мусульманском совещании, форум назывался «Россия наш дом», призывает своих коллег по России – прекратите пьянствовать. Муфтии, имамы, прекратите пьянствовать. И дальше он говорит: если вы считаете, что я неправ, я буду называть фамилии. Зал молчал. При таком примере для подражания такой вариант ислама Кремлем приветствуется. А попробуй выступить за чистоту ислама – да, он враг. И куда ему? Остается только в лес.

Кого и за что ненавидят радикальные исламисты: Политика: Мир: Lenta.ru

В отличие от традиционного ислама, радикальный исламизм намного более агрессивен и нетерпим к инакомыслию. Его теоретики прямо и безапелляционно перечисляли врагов религии Пророка, ставя в один ряд американцев, евреев, эмансипированных женщин и поборников либеральных ценностей. Известный российский востоковед, профессор Георгий Мирский в докладе «Радикальный исламизм: идейно-политическая мотивация и влияние на мировое мусульманское сообщество», подготовленном для дискуссионного клуба «Валдай», подробно разбирает, кто и за что попал в этот список ненависти. «Лента.ру» предлагает вниманию читателей сокращенный вариант одной из глав доклада.

Неверные, безбожники, секуляристы

Коран мусульманам предписывает бороться с теми, кто не верит в Аллаха, не верит в Последний День, не запрещает то, что было запрещено Аллахом и его посланником, и с теми «людьми Священной Книги» (христианами и иудеями), которые не признают истинную веру (ислам), если только они не согласятся добровольно платить джизью, специальный налог, и не признают себя смирившимися (покоренными). С самого начала исламская традиция различала борьбу против многобожников, язычников и против «заблудших людей Книги», приверженцев авраамической религии — монотеистов, но немусульман. И те, и другие, естественно, неверные, но разница есть. С язычниками следует обращаться жестко и беспощадно. Заблудшие же могли откупиться.

Материалы по теме:

Но тут же возникает и другое различие: между «просто неверными» и теми из них, кто борется против ислама. Последние, естественно, являются врагами. Для исламистов сегодня это Запад. Поскольку в их глазах западное общество не христианское, а фактически безбожное, к нему применимо то, что прежде касалось лишь многобожников, а не «людей Книги». И бесчисленные упоминания о «неверных» в публикациях и проповедях исламистских радикалов — это призыв к борьбе не против «заблудших людей Книги», которые все же монотеисты и поэтому заслуживают снисхождения. Это призыв к борьбе против безбожных врагов, приравниваемых к отступникам от ислама (а это карается смертью).

Один из руководителей знаменитой парижской EHESS (Школы углубленных исследований социальных наук) Фархад Хосрохавар опубликовал в 2006 году книгу «Когда «Аль-Каида» говорит. Свидетельства из-за решетки». В книге собраны интервью со 160 исламистами, заключенными французских и британских тюрем. Первое, что бросается в глаза, — смертельная ненависть к Западу, которую испытывают эти люди, воевавшие в Афганистане.

Усман, иранец, преподаватель университета, говорит: «Ислам дал мне самоуважение, и я знаю, что Запад воплощает в себе порок и прелюбодеяние, моральный упадок и империализм». Алжирец Мухаммед уверен: «Мусульмане должны защищаться. Долгое время они были пассивными. Империализм, колониализм и теперь Америка стали доминировать, и мусульмане не реагировали. Если ничего не делать, вскоре ислам прекратит существование, он будет полностью подчинен. Спасать ислам надо сейчас или никогда».

Материалы по теме:

Создается впечатление, что все исламисты черпают вдохновение из одного источника — трудов Сайида Кутба. Действительно, Кутб, один из лидеров египетских «Братьев-мусульман», казненный в августе 1966 года, может без преувеличения быть назван «исламистом №1». Его главная работа «Вехи на пути» — настольная книга исламистов всего мира. Кутб обрушился на Запад с такой ненавистью и разоблачал его с таким безжалостным красноречием, что с ним не сравнится никто другой. Вот, например, его слова: «Все западные государства ориентируются на один источник, на материалистическую цивилизацию, не имеющую ни сердца, ни морали и совести. Это цивилизация, которая не слышит ничего, кроме звука машин, и не говорит ни о чем, кроме торговли…Как я ненавижу и презираю этих людей Запада! Всех без исключения!»

Еще цитата: «У меня наступательная позиция против этого современного западного невежества, джахилийи, с его путаными религиозными убеждениями и катастрофическими последствиями в социальной, экономической и моральной сферах. Все эти представления о Троице, первородном грехе, искуплении только вредят рассудку и совести. И этот капитализм накопления, монополий, ростовщических процентов, все это, наполненное жадностью! И этот эгоистический индивидуализм, препятствующий всякой спонтанной солидарности кроме той, к которой обязывают законы! Этот сухой материалистический взгляд на жизнь! Эта животная свобода, которую называют смешением, этот рынок рабов, именуемый «эмансипацией женщины», эти хитрости и интриги такой системы браков и разводов, которая противна естественной жизни! Эта расовая дискриминация, столь сильная, столь свирепая! По сравнению с этим — какая разумность, какая высота взглядов, какой гуманизм в исламе!»

«Исламист №1» Сайид Кутб

Фото: Middle East Media Research Institute

На западное общество потребления исламисты смотрят с отвращением. Египтянин Уагди Гунайим характеризовал Запад как «царство декольте и моды, апеллирующее к животным сторонам человеческой натуры». По мнению исламистов, все это проистекает из бездуховности, безрелигиозности. Светский Запад рассматривается как агент сатаны, который в исламской традиции выступает не только как агрессор, захватчик, но и как соблазнитель, «нашептывающий в сердца людей». Основатель Исламской республики Иран великий аятолла Хомейни однажды сказал: «Мы не боимся экономических санкций или военных интервенций. Мы опасаемся западных университетов».

Но для многих исламистов главные враги — местные «секуляристы», старающиеся внедрить в мусульманское общество чуждые ему светские ценности. Соответственно, врагами ислама объявляются Кемаль Ататюрк, Гамаль Абдель Насер, Хафиз аль-Асад, Саддам Хусейн, шах Ирана, короли и принцы государств Залива.

Материалы по теме:

Светская культура — безусловный враг. Иногда доходит просто до невообразимых крайностей. Самый яркий пример — нигерийское движение «Боко Харам», само название которого переводится как «Западное образование запретно». А в августе 1994 года алжирские исламисты, которыми тогда руководил Абу Абед Ахмед, требовали «запретить всякое обучение» в алжирских школах и университетах на том основании, что образование как таковое уже препятствие на пути осуществления джихада. Строгое наказание ожидало как учащихся, осмелившихся явиться на учебу, так и преподавателей. Только за первые три месяца после введения этого запрета были убиты 60 преподавателей, полностью сожжены сотни школ. Лишь подавление исламистского мятежа положило конец этой вакханалии.

Эмблема «Боко харам»

Фото: Reuters

Демократические свободы, права человека

Как писал Дэвид Сэлборн, «те, кто думают, что культура прав человека может быть включена в мусульманскую политику или что такие порожденные Просвещением ценности, как свобода мысли, совести, вероисповедания и слова, совместимы с пробуждающимся и продвигающимся исламом, — жертвы заблуждения».

Ахмед Науфаль, один из лидеров «Братьев-мусульман» в Иордании, говорил: «Если нужно выбирать между исламом и демократией, мы выбираем ислам». Али Бельхадж, руководитель алжирского Исламского фронта спасения, уверял: «Когда мы придем к власти, выборов больше не будет, править будет Бог».

Материалы по теме:

Американский ученый Марк Крамер писал: «Принципиальная позиция любого крупного фундаменталистского мыслителя, автора текстов, читаемых фундаменталистами повсюду — от Касабланки до Кабула, похоже, заключается в том, что демократия не имеет отношения к исламу и что ислам выше демократии. По мнению фундаменталистов, органический порок демократии в том, что она основывается на суверенитете народа. Ислам признает суверенитет Бога, и его воля выражена в шариате… Ни один фундаменталист не согласится подчиниться воле избирателей, если эта воля оспаривает исламский закон. Как сказал наиболее откровенный из алжирских фундаменталистов, «за Бога не голосуют, Богу подчиняются»».

В традиционном исламе нет доктрины прав человека, только Бог имеет права, у людей же — лишь долг. Лидер «Аль-Каиды в Ираке» Заркауи утверждал, что заменить власть Бога властью народа — это не что иное, как изменить Богу.

Следует остановиться на таком важнейшем вопросе, как права женщин. Это подлинный камень преткновения между западной и исламской цивилизацией. Здесь исламисты непоколебимы. Заключенный алжирец Мухаммед имеет на этот счет такое же мнение, как президент Турции Эрдоган: «Равенство между мужчинами и женщинами — это абсурд. Женщина приносит в мир детей, мужчина создан для другого. Они дополняют один другого, но не равны. Это все придумано Западом, который извратил смысл семьи, разбил верность супружеских пар. Равенство невозможно».

Палестинская женщина рассказывает, как должна одеваться настоящая мусульманка

Фото: Wissam Nassar / Zuma / Global Look

На западных женщин «истинные исламисты» смотрят с презрением. Им отвратительны такие вещи, как макияж, маникюр, салоны красоты, курение в публичных местах, посещение женщинами футбольных матчей, не говоря уже о «недостаточно скромной одежде». Даже супружеским парам неприлично держаться за руки на публике. В Кувейте хотели запретить женщинам управлять автомобилем с непокрытым лицом, а талибы в Афганистане собирались замазать белой краской окна домов на двух нижних этажах, чтобы с улицы не было видно лиц женщин.

Материалы по теме:

На вебсайте «Талибана» можно было прочесть о западной женщине такие слова: «Она — мишень для бессовестных мужчин, удовлетворяющих свою похоть с ней, когда и где они пожелают. Она стала не более чем сукой, за которой гоняется дюжина возбужденных псов».

Вообще так называемая распущенность западных женщин крайне болезненно воспринимается идеологами исламизма. Ведь с точки зрения ортодоксов половая жизнь женщины должна ограничиваться зачатием и вынашиванием ребенка; сама мысль о том, что женщина может получать удовольствие от секса, для них кощунственна. И это удалось внушить широким массам; только этим можно объяснить распространенность такого обычая, как женское обрезание. Ежегодно варварской операции в мусульманском мире подвергается около трех миллионов девочек.

Женщина возле стамбульской витрины

Фото: Morteza Nikoubazl / Reuters

Живые враги: шииты, евреи, американцы

Шииты

Враждебное отношение суннитов к шиитам сохраняется почти 1400 лет. Первоначальная причина противостояния — борьба за власть, за титул халифа между двумя семьями родственников пророка Мухаммеда. Ибн Таймийя обосновал неприятие шиитов теологически. На его учение опираются современные исламисты, категорически отвергающие шиитскую конфессию. Заключенный джихадист Мухаммад говорит, что шиитские улемы — это «мунафики (лицемеры), они отделились от аутентичного ислама, от суннизма… Шиизм — это серьезный уклон, шиитским улемам удалось разделить мусульман, ослабить их». Бывший лидер «Аль-Каиды в Ираке» Заркауи называл шиитов «непреодолимым препятствием, затаившейся змеей, хитрым и зловредным скорпионом, шпионящим врагом и глубоко проникающим ядом».

Евреи

Неприязнь ортодоксального мусульманского сообщества к евреям уходит корнями в события, связанные с пребыванием Пророка в Медине и с борьбой против врагов ислама, вынудивших его бежать из Мекки. Считается, что еврейская община обманула Мухаммеда, нарушила заключенное с ним соглашение, инспирировала деятельность мунафиков из числа мединских арабов, официально поддерживавших ислам, но тайно вредивших ему. О последствиях этого достаточно четко высказывался Сайид Кутб, написавший в 1950 году целый трактат под названием «Наша битва с евреями». В этой работе, как и в других сочинениях, Кутб проводит мысль о том, что упрямство евреев в первом веке Хиджры аналогично пагубной деятельности сионизма в наше время. «Мусульманское сообщество продолжает страдать от тех же махинаций и двойной игры, причинявших неприятности ранним мусульманам… Война, которую евреи объявили исламу и мусульманам в те ранние дни, продолжается до настоящего времени… Как и евреи Медины, сегодняшние евреи неутомимо работают ради того, чтобы извратить Божью истину и соблазнить мусульман, совлечь их с пути веры, ослабить и в конечном счете разрушить исламское сообщество… Искажение исламской доктрины осуществляется множеством еврейских философов и писателей… от евреев исходит масса современных клеветнических и ложных теорий, включая психологию Фрейда и социализм Маркса».

В уставе палестинской исламистской организации ХАМАС в параграфе 22 говорится, что евреи являются «органическим злом» и представляют собой угрозу всему миру. «Из-за еврейских денег произошли французская революция, коммунистическая революция и обе мировые войны».

В 2002 году автор этих строк, находясь в Иракском Курдистане, увидел брошюру, изданную группировкой «Ансар», курдской ячейкой «Аль-Каиды». Это была публикация в форме вопросов и ответов, предназначенная для исламистов-неофитов. Там были такие строки: «Ты спрашиваешь, брат, почему мы должны убивать американцев. Отвечаем: потому что американцы — это на самом деле евреи, отнявшие у нас Палестину и захватившие священный Аль-Кудс (Иерусалим)».

Ненависть к евреям, сионистам, Израилю (все эти понятия для исламистов совершенно неразделимы), можно сказать, даже превосходит и оттесняет на второе место вражду к Западу. В разговорах с людьми исламистской ориентации приходилось слышать, что если бы в какой-то ситуации стоял выбор: первым убить американца или еврея — вне всякого сомнения, жертвой должен был бы стать еврей.

Причину этого исламисты (и далеко не только они, а вообще многие мусульмане) объясняют просто: западные войска, куда бы и когда бы они ни пришли, рано или поздно уйдут, и даже тех, кто распространяет нечестивые, подрывающие устои ислама западные светские ценности, можно изгнать, а вот еврейское государство намерено вечно существовать в самом центре арабского мира, оккупировав и подчинив себе священный город Аль-Кудс.

Американцы

Их исламисты выделяют особо. Среди «крестоносцев», людей Запада, американцев правоверный мусульманин должен ненавидеть больше всех, хотя страны ислама никогда не были колониями США и, казалось бы, англичанам или французам можно предъявить гораздо более внушительный исторический счет.

Выше уже говорилось о ненависти и презрении к Америке, которые испытывал Сайид Кутб. Усама бен Ладен не отставал от своего учителя. Вот его характеристика: «Наихудшая цивилизация в истории человечества».

Естественно, отвергается и американская культура, о чем выше говорилось, и такие атрибуты американского образа жизни, как капитализм и либерализм.

В феврале 1998 года в арабской газете «Аль-Кудс аль-Араби», издающейся в Лондоне, была опубликована «Декларация Всемирного исламского фронта джихада против евреев и крестоносцев», подписанная бен Ладеном. В начале этого документа говорится: «В течение более чем семи лет США оккупируют самые священные земли ислама — в Аравии, грабя ее богатства, подчиняя себе ее правителей, унижая ее народ, угрожая ее соседям, используя ее базы на полуострове как плацдарм для борьбы против соседних исламских народов… Продолжается американская агрессия против иракского народа… Цели американцев служат интересам марионеточного государства евреев, отвлекая внимание от их оккупации Иерусалима и убийства в нем мусульман… Делается попытка расчленить все государства региона, такие как Ирак, Саудовская Аравия, Египет и Судан, раздробить их на маленькие государства, раскол и слабость которых обеспечили бы выживание Израиля и продолжение катастрофической оккупации крестоносцами стран Аравии… Эти преступления представляют собой явное объявление американцами войны против Бога, его Пророка и мусульман».

Фото: Andrew Biraj / Reuters

И в качестве вывода документ содержит фетву: «Убивать американцев и их союзников, как гражданских, так и военных, — личный долг каждого способного на это мусульманина, в любой стране, где это возможно, пока мечеть Аль-Акса (в Иерусалиме) и мечеть Харам (в Мекке) не будут освобождены, а разбитые армии врагов не покинут все земли ислама… С разрешения Бога мы призываем каждого мусульманина, который верит в Бога и надеется на награду, подчиниться приказу Бога — убивать американцев и забирать их имущество, где бы то ни было и когда бы то ни было. Также мы призываем мусульманских улемов и руководителей, и молодежь, и солдат, совершать нападения на армии американских дьяволов и всех тех помощников сатаны, которые с ними в союзе».

Этот документ основополагающий и обязательный для тех мусульман, кто признает право бен Ладена издавать фетвы. Бесчисленные проповеди и публикации на эту тему последующих лет — лишь перепевы и повторения «Декларации».

Демонизирование Америки сочетается в исламистском дискурсе с уверенностью в ее непременном эвентуальном поражении и торжестве дела ислама во всем мире. Так, уже цитировавшийся заключенный исламист Мусса убежден: «Ислам победит. Он распространится по всему миру, Запад в конце концов станет мусульманским. Последнее слово будет за нами, будет умма в Европе и Америке, истинная религия утвердится повсеместно».

Подъем исламистских группировок в Малайзии и Индонезии

Подробнее о:

Индонезия

Малайзия

ислам

Радикализация и экстремизм

Юго-Восточная Азия

Малайзия и Индонезия, важные партнеры и лидеры США в Юго-Восточной Азии, за последние два десятилетия рекламировались как образцовые страны, где ислам сосуществует с гражданским правом. Премьер-министр Малайзии Наджиб Разак в 2010 году основал Глобальное движение умеренных, организацию, которая стремится объединить страны для борьбы с экстремизмом и предлагает Малайзию с мусульманским большинством как толерантную нацию. Индонезия, где проживает самое большое в мире мусульманское население, считается ведущим глобальным примером демократизации. (Я повторил эту точку зрения в книге CFR 2013 года, Пути к свободе: политические и экономические уроки демократических преобразований .)

Лидеры в Малайзии и Индонезии, руководившие многоэтническими и многоконфессиональными обществами, в значительной степени мешали самым жестким религиозным группам оказывать напористое влияние на политическую жизнь. Индонезия стала консолидированной демократией в 2000-х годах после проведения многочисленных свободных и справедливых выборов и мирной передачи власти посредством избирательных урн. В Малайзии правящая коалиция, в которой доминирует партия «Объединенная малайская национальная организация» Наджиба, контролирует политику с момента обретения независимости в 1957. Хотя законы страны предоставляют особые льготы этническим малайцам, ее конституция защищает свободу вероисповедания.

Но с начала этого десятилетия консервативные и зачастую исламистские группы, которые медленно набирали власть в конце 2000-х годов, приобрели большее влияние в двух странах на законодательство и политику. Они сделали это, организовавшись в рамках демократической политики в Индонезии и, в некоторой степени, в Малайзии посредством массовых кампаний и побед на местных выборах. Тем не менее их цели, такие как введение в действие законов, основанных на шариате, и снижение защиты религиозных меньшинств, часто расходятся с принципами светскости и демократии. Теперь, в преддверии национальных выборов в Малайзии в 2018 г. и в Индонезии в 2019 г.На президентских выборах эти группы могут играть центральную роль в определении путей стран и, возможно, могут подорвать с трудом завоеванные политические и юридические достижения, сделав два государства менее надежными партнерами США в сфере безопасности и экономики.

Консерваторы набирают силу

В Индонезии и Малайзии уже давно существуют оплоты консервативных, даже исламистских идеологий. Северо-восток Малайского полуострова был бастионом консервативной Панмалайзийской исламской партии (ПАС), входившей в оппозиционный альянс на последних общенациональных выборах в 2013 году. а споры о роли ислама в государстве ведутся с момента основания страны. Между тем, бескомпромиссные, иногда агрессивные группы, такие как Фронт защитников ислама, действуют уже двадцать лет, участвуя в актах самообороны во многих частях страны против людей и групп, которых они обвиняют в аморальной деятельности.

Если подъем сторонников жесткой линии поставит под угрозу политическую стабильность, это может поставить под угрозу и стратегические связи с Соединенными Штатами.

Тем не менее, партии и организации с самой жесткой линией так и не достигли национальной власти. Умеренные лидеры, такие как бывший президент Индонезии Абдуррахман Вахид, либеральный священнослужитель, ставший политиком, в начале 2000-х выступали за права меньшинств и светские законы. Точно так же правящая коалиция в Малайзии оставалась настолько сильной — в результате ее подлинной привлекательности и одновременного подавления оппозиции — что в течение многих лет ей не приходилось завоевывать симпатии более консервативных избирателей PAS.

В последнее время в обеих странах наблюдается подъем радикальных исламистских настроений. Лидеры PAS, с одобрения Наджиба, предприняли шаги по введению законодательства, которое увеличило бы власть некоторых религиозных судов и, возможно, наложило бы шариатские наказания за некоторые уголовные преступления, такие как воровство.

В Индонезии группы сторонников жесткой линии подталкивают министров национального правительства к тому, чтобы они занимали репрессивную позицию по отношению к гомосексуалистам, религиозным меньшинствам и людям, которые предположительно богохульствуют над исламом. Министр обороны Рямизард Рякуду назвал ЛГБТ-активистов Индонезии более опасными, чем «ядерная война», а в последние два года полиция активизировала нападения на людей за гомосексуальные связи. Как отметил Андреас Харсоно из Хьюман Райтс Вотч, число ежегодных дел о богохульстве увеличилось во время нынешнего президентства Джоко Видодо, также известного как Джокови.

Бескомпромиссные исламистские группы, организующиеся в социальных сетях, защищающие интересы через сторонников в правительственных бюрократиях и создающие сети в религиозных школах, все больше влияют на выборы в Индонезии, особенно на губернаторскую гонку в Джакарте в прошлом году. Впервые Фронт защитников ислама и другие исламисты сыграли важную роль в решении исхода событий в столице. В этом конкурсе действующий Басуки Тьяхаджа Пурнама, известный как Ахок, пользовался высокими рейтингами популярности. Но в конце 2016 и начале 2017 года Фронт защитников ислама и консервативные организации провели массовые митинги против Ахока, которые иногда были сосредоточены на его китайской национальности и его христианской вере. Фронт защитников ислама и другие сторонники жесткой линии заключили союз с мусульманской оппозицией Ахока Анис Басведан, которая победила во втором туре выборов. Позже Ахок был признан виновным в богохульстве за комментарии, которые он сделал во время предвыборной кампании, и приговорен к двум годам тюремного заключения.

Развитие базы сторонников жесткой линии

Сторонники жесткой линии приобретают влияние по нескольким причинам. Во-первых, высшие лидеры продемонстрировали готовность ухаживать за исламистами или же они недостаточно серьезно относились к угрозе жесткой идеологии секуляризму и демократии. В Малайзии правящая коалиция с небольшим перевесом одержала победу на общенациональных выборах 2013 года, несмотря на поражение в общенациональном голосовании. С тех пор администрация Наджиба еще больше пострадала от скандала вокруг государственной инвестиционной компании 1Malaysia Development Berhad (1MDB). Наджиб агрессивно ухаживал за консервативными избирателями, которые исторически поддерживали PAS. Если он победит значительное число этих избирателей, он сможет компенсировать слабую поддержку правящей коалиции среди многих городских этнических малайцев, китайцев и индийцев. На последних выборах правящая коалиция выиграла только 25 из 97 городских и пригородных мест. В недавних выступлениях Наджиба рекламировалась идея о том, что в Малайзии должны доминировать этнические малайцы-мусульмане. (Малайцы и другие коренные народы составляют около 69 процентов населения.)

Тем временем в Индонезии бывший президент Сусило Бамбанг Юдхойоно и Джокови игнорировали растущую мощь исламистских групп, которые все чаще привлекали средства из Саудовской Аравии. Юдхойоно предпринял мало действий, поскольку дружинники преследовали ахмадийцев, неортодоксальных мусульман, а в 2008 году правительство издало расплывчатый указ, который, казалось, даже санкционировал их преследование. До массовых демонстраций против Ахока Джокови не сосредотачивался на растущей угрозе политического ислама, вместо этого посвятив свою энергию программам, направленным на стимулирование экономики, сокращение бюрократии и укрепление сетей социальной защиты.

Самопровозглашенное «Исламское государство» также сосредоточилось на вербовке индонезийцев и малазийцев онлайн и лично.

Тем не менее, некоторая развивающаяся поддержка политического ислама носит органический характер. Исламисты воспользовались слабыми системами государственных школ в Индонезии и Малайзии, построив достойные, религиозно ориентированные школы и, как следствие, прививая молодым людям более консервативные ценности. По сообщениям, в период с 2011 по 2017 год в Малайзии открылось около девятисот новых частных исламских школ. Индонезийские исламистские группы также стали умелыми организаторами в социальных сетях. Как я отмечаю в новом специальном докладе Совета об отношениях между США и Индонезией, самопровозглашенное «Исламское государство» также сосредоточилось на вербовке индонезийцев и малазийцев онлайн и лично. По некоторым оценкам, более тысячи выходцев из Юго-Восточной Азии, в том числе многие из Малайзии и Индонезии, отправились воевать на стороне Исламского государства в Ираке и Сирии. Некоторые из этих бойцов сейчас возвращаются домой.

Высокий уровень неравенства и необузданное взяточничество также направляют большую поддержку консервативным влиятельным лицам. Несмотря на то, что в последние годы экономика двух стран показала хорошие результаты, они остаются крайне неравноправными обществами, а взяточничество носит эндемический характер. Некоторые исламистские партии, такие как PAS, изображают себя борцами с коррупцией, и некоторые избиратели считают их заслуживающими доверия, по крайней мере, по сравнению с правящей коалицией в Малайзии. (Индонезийские религиозные партии в последние годы пережили больше коррупционных скандалов.)

Кроме того, в Индонезии, где правительство за последние двадцать лет наблюдало за децентрализацией политической власти вдали от Джакарты, исламисты выиграли. Они укрепили политическую мощь в более консервативных районах, таких как Ачех и Западная Ява, и, в свою очередь, призвали местные и региональные органы власти проводить политику в пользу законов, основанных на шариате.

Цена исламистской волны

Рост исламизма в Малайзии и Индонезии может иметь серьезные последствия для обществ, политических систем и общей стабильности двух государств. В январе 2016 года и мае 2017 года в Джакарте боевики, вдохновленные «Исламским государством», уже совершили смертоносные нападения. Индонезийские и малазийские боевики также совершают нападения в соседних странах. Индонезийские боевики были арестованы в Марави, городе на юге Филиппин, где в прошлом году армия сражалась с группировкой, связанной с «Исламским государством», а шесть индонезийских боевиков были задержаны в 2016 году по подозрению в планировании теракта в Сингапуре.

Возможно, еще более опасным для будущего Индонезии является то, что религиозные сторонники жесткой линии, по-видимому, строят союзы с Прабово Субианто, бывшим генерал-лейтенантом, который был противником Джокови на президентских выборах 2014 года. Похоже, что Прабово закладывает основу для популистско-военно-исламистского альянса к выборам 2019 года. Это партнерство уже начало формироваться в 2016 и 2017 годах. Утверждается, что главные союзники Прабово сыграли важную роль в разжигании массовых протестов против Ахока. В 2014 году Прабово открыто презирал демократический прогресс Индонезии и позиционировал себя как популистский лидер. После митингов против Ахока он, похоже, укрепляет свой союз с религиозными сторонниками жесткой линии, вероятно, в рамках подготовки к 2019 году..

Малайзии и Индонезии необходимо бороться со взяточничеством, укрепляя власть и независимость следователей по борьбе с коррупцией.

В следующем году Прабово сможет рассчитывать на поддержку исламистских группировок и избирателей, которым нравится его военное прошлое и стиль сильного человека. Если он выиграет президентские выборы, он может свести на нет демократические свободы — перспектива победы Прабово в следующем году вызывает беспокойство у многих умеренных индонезийцев, а также у других лидеров Юго-Восточной Азии.

В Малайзии, если Наджиб выиграет выборы 2018 года с помощью сторонников жесткой линии, он может еще больше поляризовать малайзийское общество и политику. Этнические и религиозные меньшинства могут продолжить серьезную утечку талантов и капитала из Малайзии; меньшинства уезжают в Сингапур, Австралию и другие страны. В обоих штатах, если подъем сторонников жесткой линии поставит под угрозу политическую стабильность, это может угрожать стратегическим связям с Соединенными Штатами. Малайзия является важным союзником в региональной битве против «Исламского государства», в то время как обе страны являются основными региональными торговыми партнерами США.

Защита свобод

Два правительства могут предпринять несколько шагов, чтобы предотвратить подрыв исламистскими группами светских демократических норм. Джокови следует отвергнуть искушение ухаживать за сторонниками жесткой линии, принося в жертву секуляризму. Более того, правительствам, у которых в целом теплые отношения, следует наращивать сотрудничество друг с другом, а также с США, Филиппинами и Сингапуром для отслеживания боевиков, связанных с «Исламским государством». По словам эксперта по Индонезии Маргарет Скотт, которая провела одно из самых глубоких исследований пожертвований Саудовской Аравии в Индонезии, они должны тщательно изучить благотворительные организации из Саудовской Аравии.

Отдельно Малайзии и Индонезии необходимо бороться со взяточничеством, укрепляя власть и независимость следователей по борьбе с коррупцией и инвестируя в школьные системы в качестве альтернативы финансируемым из-за рубежа и религиозным школам. Им также необходимо проводить политику, более направленную на сокращение неравенства доходов.

Ни Джакарта, ни Куала-Лумпур не могут полностью остановить рост сторонников жесткой линии. Когда исламисты интегрируются в демократический процесс, например, выигрывая местные выборы, их следует поощрять продолжать действовать в рамках системы. Джакарте следует пресечь деятельность боевиков-линчевателей, но в остальном действовать осторожно, пытаясь контролировать демократическое участие энергичных сторонников жесткой линии.

Подробнее:

Индонезия

Малайзия

ислам

Радикализация и экстремизм

Юго-Восточная Азия

Мусульмане и ислам: основные открытия в США и во всем мире

Люди на площади Джемаа эль-Фна, вечернее солнце

Попробуйте наш электронный курс о мусульманах и исламе

Узнайте о мусульманах и исламе с помощью четырех коротких уроков, ваш почтовый ящик через день.
Зарегистрируйтесь сейчас!

Мусульмане — самая быстрорастущая религиозная группа в мире. Рост и региональная миграция мусульман в сочетании с продолжающимся влиянием Исламского государства (также известного как ИГИЛ или ИГИЛ) и других экстремистских групп, совершающих акты насилия во имя ислама, выдвинули мусульман и исламскую веру на передний план. политических дебатов во многих странах. Тем не менее, многие факты о мусульманах в некоторых из этих мест малоизвестны, и большинство американцев, живущих в стране с относительно небольшим мусульманским населением, говорят, что мало или совсем ничего не знают об исламе.

Вот ответы на некоторые ключевые вопросы о мусульманах, составленные из нескольких отчетов Pew Research Center, опубликованных за последние годы:

Сколько здесь мусульман? Где они живут?

Согласно оценке Pew Research Center, по состоянию на 2015 год в мире насчитывалось 1,8 миллиарда мусульман — примерно 24% населения мира. Но хотя ислам в настоящее время является второй по величине религией в мире (после христианства), он является самой быстрорастущей основной религией. Действительно, если нынешние демографические тенденции сохранятся, ожидается, что к концу этого века число мусульман превысит число христиан.

Хотя многие страны региона Ближнего Востока и Северной Африки, где эта религия зародилась в седьмом веке, являются преимущественно мусульманскими, в этом регионе проживает лишь около 20 % мусульман мира. Большинство мусульман во всем мире (62%) живут в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в том числе в Индонезии, Индии, Пакистане, Бангладеш, Иране и Турции.

В настоящее время Индонезия является страной с самым большим мусульманским населением в мире, но исследовательский центр Pew прогнозирует, что к 2050 году Индия будет иметь это отличие (оставаясь страной с преобладающим индуистским населением), где проживает более 300 миллионов мусульман.

 Мусульманское население Европы также растет; по нашим прогнозам, к 2050 году 10 % всех европейцев будут мусульманами. 

Сколько мусульман в Соединенных Штатах?

По нашим оценкам, в США насчитывается около 3,45 миллиона мусульман всех возрастов, или около 1,1% населения США. Это основано на анализе статистики переписи и данных опроса мусульман США 2017 года, который проводился на английском языке, а также на арабском, фарси и урду. Основываясь на том же анализе, Pew Research Center также оценивает, что в стране проживает 2,15 миллиона взрослых мусульман, и что большинство из них (58%) являются иммигрантами.

Согласно нашим демографическим прогнозам, к 2050 году мусульмане будут составлять 2,1% населения США, превзойдя людей, которые идентифицируют себя как евреи на основе религии как вторую по величине религиозную группу в стране (не включая людей, которые говорят, что они не имеют религии).

Согласно отчету Pew Research Center за 2013 год, доля мусульман среди иммигрантов, получивших статус постоянного жителя (зеленые карты), увеличилась с примерно 5% в 1992 году до примерно 10% в 2012 году, что составляет около 100 000 иммигрантов в этом году.

Почему в мире растет мусульманское население?

Прогнозируемый быстрый рост ислама обусловлен двумя основными факторами, и оба связаны простой демографией. Во-первых, у мусульман больше детей, чем у представителей других религиозных групп. Во всем мире у каждой мусульманки в среднем 2,9 ребенка, по сравнению с 2,2 для всех других групп вместе взятых.

Мусульмане также являются самыми молодыми (средний возраст 24 года в 2015 г. ) среди всех основных религиозных групп, на семь лет моложе среднего возраста немусульман. В результате большая часть мусульман уже находится или скоро достигнет того момента в своей жизни, когда они начнут рожать детей. Это, в сочетании с высоким уровнем рождаемости, будет способствовать росту мусульманского населения.

Хотя миграция не меняет население планеты, она способствует увеличению мусульманского населения в некоторых регионах, включая Северную Америку и Европу.

Как американцы относятся к мусульманам и исламу?

Исследовательский центр Pew Research Center, проведенный в 2017 году, попросил американцев оценить членов девяти религиозных групп с помощью «термометра чувств» от 0 до 100, где 0 отражает самую холодную и самую негативную оценку, а 100 – самую теплую и самую положительную оценку. В целом американцы дали мусульманам средний рейтинг 48 градусов, как и атеистам (50).

Американцы более тепло относятся к семи другим религиозным группам, упомянутым в опросе (евреи, католики, основные протестанты, христиане-евангелисты, буддисты, индуисты и мормоны). Но отношение к мусульманам (как и к некоторым другим группам) сейчас теплее, чем несколько лет назад; в 2014 году взрослые американцы в аналогичном опросе дали мусульманам среднюю оценку 40 градусов.

Республиканцы и те, кто склоняется к Республиканской партии, дали мусульманам средний рейтинг 39, что значительно ниже, чем рейтинг демократов по отношению к мусульманам (56).

Этот межпартийный пробел распространяется и на несколько других вопросов о мусульманах и исламе. Действительно, республиканцы и сторонники республиканцев также чаще, чем демократы и те, кто склоняется к демократам, говорят, что они очень обеспокоены экстремизмом во имя ислама как во всем мире (67% против 40%), так и в США (64%). против 30%). Кроме того, опрос, проведенный в декабре 2016 года, показал, что больше республиканцев, чем демократов, говорят, что ислам с большей вероятностью, чем другие религии, поощряет насилие среди своих верующих (63% против 26% демократов). И хотя большинство американцев (69%) считают, что сегодня в США много дискриминации в отношении мусульман, взгляды снова разделились по партиям: 85% демократов и тех, кто склоняется к демократам, и 49% республиканцев и сторонников Республиканской партии придерживаются этой точки зрения.

Республиканцы также чаще, чем демократы, говорят, что ислам не является частью основной части американского общества (68% против 37%) и что существует естественный конфликт между исламом и демократией (65% против 30%).

Согласно опросу, проведенному в январе 2016 года, около половины американцев (49%) считают, что по крайней мере «некоторые» американские мусульмане настроены антиамерикански, что превышает долю тех, кто говорит, что «всего лишь несколько» или «никто» не настроены антиамерикански. Взгляды на этот вопрос за последние 14 лет стали гораздо более предвзятыми (см. график). Но большинство американцев делают 9Согласно опросу, проведенному в феврале 2017 года, 0015, а не видят широкую поддержку экстремизма среди мусульман, живущих в США. В целом 40% говорят, что среди мусульман США экстремизм не пользуется большой поддержкой, а еще 15% говорят, что ее нет вообще. Около четверти говорят, что среди мусульман США экстремизм изрядно поддерживается (24%); 11% говорят, что есть большая поддержка.

Как европейцы относятся к мусульманам?

Весной 2016 года мы опросили жителей 10 европейских стран, чтобы узнать, как много мусульман в их стране поддерживают экстремистские группировки, такие как ИГИЛ. В большинстве случаев преобладает мнение, что «лишь некоторые» или «очень немногие» мусульмане поддерживают ИГИЛ, но в Италии 46% говорят, что «многие» или «большинство» поддерживают.

В ходе того же опроса европейцев спросили, положительно или отрицательно они относятся к мусульманам. Восприятие в разных европейских странах было разным: большинство в Венгрии, Италии, Польше и Греции говорят, что относятся к мусульманам неблагоприятно, в то время как негативное отношение к мусульманам гораздо менее распространено во Франции, Германии, Великобритании и других странах Северной и Западной Европы. Люди, ставящие себя на правую сторону идеологической шкалы, гораздо чаще, чем те, что на левой, относятся к мусульманам негативно.

Какие характеристики связывают друг с другом людей в мусульманском мире и людей на Западе?

В ходе опроса 2011 года были заданы вопросы о характеристиках, которые жители Запада и мусульмане могут ассоциировать друг с другом. В семи опрошенных странах и территориях с мусульманским большинством в среднем 68% мусульман заявили, что считают жителей Запада эгоистичными. Значительная доля также назвала жителей Запада другими отрицательными прилагательными, в том числе жестокими (в среднем 66%), жадными (64%) и аморальными (61%), в то время как меньшее количество приписывало положительные характеристики, такие как «уважительный к женщинам» (44%), честный (33%). ) и толерантны (31%) к представителям Запада.

Отношение жителей Запада к мусульманам было более неоднозначным. В среднем 50% опрошенных в четырех западноевропейских странах, США и России назвали мусульман агрессивными, а в среднем 58% назвали их «фанатичными», но меньшее количество использовало негативные слова, такие как жадные, аморальные или эгоистичные. В среднем всего 22% жителей Запада сказали, что мусульмане уважительно относятся к женщинам, но гораздо больше сказали, что мусульмане честны (медиана 51%) и великодушны (41%).

Во что верят мусульмане всего мира?

Как и у любой религиозной группы, религиозные убеждения и обычаи мусульман различаются в зависимости от многих факторов, в том числе от того, в какой части мира они живут. Но мусульман во всем мире почти повсеместно объединяет вера в единого Бога и пророка Мухаммеда, и широко распространено выполнение определенных религиозных ритуалов, таких как пост во время Рамадана.

Однако в других областях единства меньше. Например, в ходе опроса, проведенного Pew Research Center среди мусульман в 39 странах, мусульман спросили, хотят ли они, чтобы закон шариата, правовой кодекс, основанный на Коране и других исламских писаниях, был официальным законом страны в их стране. Ответы на этот вопрос сильно различаются. Почти все мусульмане в Афганистане (99%) и большинство в Ираке (91%) и Пакистане (84%) поддерживают шариат как официальный закон. Но в некоторых других странах, особенно в Восточной Европе и Центральной Азии, включая Турцию (12%), Казахстан (10%) и Азербайджан (8%), относительно немногие поддерживают применение законов шариата.

Как мусульмане относятся к таким группировкам, как ИГИЛ?

Недавние опросы показывают, что большинство людей в нескольких странах со значительным мусульманским населением отрицательно относятся к ИГИЛ, включая практически всех респондентов в Ливане и 94% в Иордании. Относительно небольшой процент говорит, что положительно относится к ИГИЛ. В некоторых странах значительная часть населения не имеет мнения об ИГИЛ, в том числе большинство (62%) пакистанцев.

Благожелательное отношение к ИГИЛ несколько выше в Нигерии (14%), чем в большинстве других стран. Среди нигерийских мусульман 20% положительно относятся к ИГИЛ (по сравнению с 7% нигерийских христиан). Нигерийская военизированная группировка Боко Харам, которая годами проводит террористическую кампанию в стране, присягнула на верность ИГИЛ.

В целом, мусульмане в основном говорят, что взрывы смертников и другие формы насилия против гражданских лиц во имя ислама редко или никогда не оправдываются, в том числе 92% в Индонезии и 91% в Ираке. Опрос, проведенный в 2011 году в Соединенных Штатах, показал, 86 % мусульман говорят, что такая тактика редко или никогда не бывает оправданной. Еще 7% говорят, что взрывы смертников иногда оправданы, а 1% говорят, что они часто оправданы.

В нескольких странах четверть или более мусульман считают эти акты насилия хотя бы иногда оправданными, в том числе 40% на палестинских территориях, 39% в Афганистане, 29% в Египте и 26% в Бангладеш.

Во многих случаях люди в странах с большим мусульманским населением так же обеспокоены угрозой исламского экстремизма, как и западные страны, и в последние годы их беспокойство все больше возрастает. Около двух третей жителей Нигерии (68%) и Ливана (67%) заявили в 2016 г., что они очень  обеспокоены исламским экстремизмом в своей стране, и в обоих случаях этот показатель значительно вырос с 2013 г.

Во что верят американские мусульмане?

Наш опрос мусульман США, проведенный в 2017 году, показал, что мусульмане в Соединенных Штатах воспринимают значительную дискриминацию своей религиозной группы. Более того, подавляющее большинство американских мусульман с подозрением относятся к президенту Дональду Трампу и думают, что их соотечественники не считают ислам частью основной части американского общества. В то же время, однако, подавляющее большинство американских мусульман говорят, что они гордятся тем, что они американцы, считают, что тяжелая работа обычно приносит успех в этой стране, и довольны тем, как идут дела в их собственной жизни.

Половина американских мусульман говорят, что в последние годы в США стало труднее быть мусульманином. А 48% заявили, что сталкивались хотя бы с одним случаем дискриминации за последние 12 месяцев. Но наряду с этими сообщениями о дискриминации, аналогичная — и растущая — доля (49%) американских мусульман говорит, что кто-то выражал им поддержку из-за их религии в прошлом году. А 55% считают, что американцы в целом дружелюбно относятся к американским мусульманам, по сравнению с 14%, которые считают себя недружелюбными.

Живя в религиозно плюралистическом обществе, американцы-мусульмане чаще, чем мусульмане из многих других стран с преимущественно мусульманским большинством, имеют много друзей-немусульман. Только около трети (36%) мусульман США говорят, что все или большинство их близких друзей также являются мусульманами, по сравнению с глобальным средним показателем в 95% в 39 странах, которые мы опросили.

Примерно две трети мусульман США (65%) говорят, что религия очень важна в их жизни. Около шести из десяти (59%) сообщают, что молятся как минимум ежедневно, а 43% говорят, что посещают религиозные службы хотя бы раз в неделю. По некоторым из этих традиционных мер мусульмане в США примерно так же религиозны, как христиане в США, хотя они менее религиозны, чем мусульмане во многих других странах.

Когда дело доходит до политических и социальных взглядов, мусульмане гораздо чаще отождествляют или склоняются к Демократической партии (66%), чем к Республиканской партии (13%), и говорят, что они предпочитают более крупное правительство, предоставляющее больше услуг (67). %) по меньшему правительству, предоставляющему меньше услуг (25%). И около половины мусульман США (52%) теперь говорят, что гомосексуальность должен быть принят обществом, что значительно больше, чем в 2011 (39%) и 2007 (27%).

В чем разница между мусульманами-шиитами и мусульманами-суннитами?

Сунниты и шииты — две подгруппы мусульман, точно так же, как католики и протестанты — две подгруппы христианства. Суннитско-шиитскому расколу почти 1400 лет, и он восходит к спору о преемственности руководства в мусульманской общине после смерти Пророка Мухаммеда в 632 году. Хотя эти две группы согласны в некоторых основных принципах ислама, между ними есть различия. в верованиях и обычаях, а в некоторых случаях сунниты не считают шиитов мусульманами.

За исключением нескольких стран, в том числе Ирана (большинство которого составляют шииты), а также Ирака и Ливана (расколотых), в большинстве стран с большим числом мусульман суннитов больше, чем шиитов. В США 55% идентифицируют себя как сунниты и 16% как шииты (остальные не идентифицируют себя ни с одной из групп, включая тех, кто говорит, что они просто мусульмане).

Примечание. Это сообщение было обновлено 9 августа 2017 г. Первоначально оно было опубликовано 7 декабря 2015 г. продолжает расти», были исправлены 14 ноября 2017 года. Подробнее см. Приложение B: Методология исследования, примечание 37, к отчету «U.S. Мусульмане беспокоятся о своем месте в обществе, но продолжают верить в американскую мечту».