Русская самобытность (Владимир Варава) | Радонеж.Ру

Никто не вправе отнять у русских их право быть не похожими на другие народы, которые не стремятся к Правде, к Добру, к Богу, никто не может отнять у России ее благочестивое стремление отторгать, не принимать «мир во зле лежащий», но стремиться посильно, с помощью Божьей, нравственно преобразить и тем самым спасти мир

Умный взор проникает через хаос бесконечных граней предмета к его потаенно-несказанной сути, которая, изъятая из темной глубины предмета, предстает как очевидное, прозрачное и доступное. Когда-то именно таким образом В. Розанов попал в самую сердцевину русской самобытности, сказав в статье «Л. Н. Толстой и Русская Церковь», что «Храм вполне заменяет для нашего народа гимназию, школу, университет, книгу и науку». При всей эпатирующей силе этих слов (эпатирующей, прежде всего светско-либеральное «просвещенное» сознание), Розанов все же разглядел наиболее оригинальную и даже существенную черту русского национального бытия.

Как это храм заменяет университет, заменяет книгу, да и саму науку? Что за абсурд! А не есть ли храм источник книжности, просвещения, культуры? – недоуменно спросят консервативные ревнители благочестия. А антицерковная интеллигенция злорадно воскликнет на эти слова Розанова, что, мол, правильно, церковь всегда была преградой на пути к знаниям, разуму, просвещению, поэтому так темен и необразован русский народ.

Правы, конечно, консерваторы, ибо исторически (и генетически) христианская Церковь является основой книжной культуры, образования и просвещения (на православном Востоке) и также является основой науки как института культуры (на католическом Западе). И не перечесть всех капитальнейших и авторитетнейших трудов, показывающих и доказывающих это.

Но ведь прав и Розанов, уловивший корень русского своеобразия, то, что на языке сухого научного знания получило наименование – «дихотомия культуры и веры» с однозначными выводами о цивилизованной отсталости России. Зловещее клеймо «вторичности», «заемности», «несамостоятельности» отечественной культуры, вросшее в плоть и душу русского (прежде всего, конечно, интеллигентского склада ума) человека.

Розанов писал против Толстого, упрекая его великий, но все же личный гений в малости, однобокости, а главное – в непонимании феномена «святого человека», который концентрирует в себе самые фундаментальные характеристики русской души (на языке культурной теории – менталитета). Святой человек как незримое присутствие Духа бесконечно разлит и растворен во всех порах души русской; он и есть ее «архетип» и «символ» и живое творческое начало, побуждающее человека к благобытию и благотворению. Святой человек взывает к Жертве, Подвигу, Самоотречению – всему тому, что и составляет «странность» и нелогичность русской души. Святой человек в этом смысле антитеза «культурному человеку», которому не свойственно «святое безумие» самоотречения, но который кропотливо, шаг за шагом, мерной католико-протестантской поступью строит себе уютный и комфортный мир цивилизации, про который псалмопевец пафосно воскликнул: «делающие беззаконие цветут, чтобы исчезнуть на веки».

Важно то, что этот «святой православный человек» выработан исключительно Церковью, ее духом и историей. И поэтому «святой человек», как полагает Розанов, «… совершенно неизвестный Западной Европе и не выработанный ни одною Церковью – ни католицизмом, ни протестантизмом», то можно полагать, что он и является подлинным ликом русской культуры, ее стержнем, корнем, ее духоносным семенем. Именно здесь – водораздел, разделяющий культурный тип русского от западного европейца. И отличающий его на бесконечно несоизмеримую величину.

Русский «святой человек» и есть невозможность и безумие, ибо в нем произошло таинство претворения культуры в веру, в котором секулярные претензии-утопии на счастливую и разумную жизнь в смертном грешно-непреображенном мире потерпели благочестивый крах, став добродетелью смирения и надежды. И поэтому жив русский человек исключительно одной только верою и эта абсолютная вера и есть его собственная «культура». Поэтому не бес-культурен русский человек, но сверх-культурен, так как подвигом святости преодолел смертную рутину посюстороннего существования, разрушив навсегда иллюзии высокомерного разума цивилизованно устроиться в мире зла и порока. Это и есть русская самобытность – отрываться от культурного мрака, узаконивающего зло и смерть и стремиться к подлинному и вечному.

Начало прошлого века в России во многом было сходно с нынешней ситуацией. Культурная перезрелость страны, проявившаяся в невообразимой плюральности «творческих» процессов, породила удивительно унылую и однообразную культуру. Апокалиптика Серебряного века, бурлившая эсхатологическими всплесками невиданной мощи, обернулась построением культуры, лишенной какой бы то ни было метафизической перспективы. Слишком разнообразная и разноликая культура – верный путь к угасанию истинного культурного творчества, путь к исчезновению живой души из культуры и превращение ее в бесконечную игру духовно неприкаянных и болезненных форм.

Интернационализм, космополитизм, интеллигентный плебисцит сегодня облачаются в культурный плюрализм постмодерна, который еще дальше оторвался от абсолютных истоков Родины. Культурная чернь бесчинствует на пространствах отечественного языка, природы, истории, духа.

Но ведь человек в культуре не весь, человек не только не природное, но даже и не совсем культурное существо. Образ Божий лежит по ту сторону природы, по ту сторону культуры. Возможно, он лежит и по ту сторону самого человека, и человеку необходимо превозмочь себя, чтобы подлинно стать человеком. Но превозмочь не сверхчеловеческим усилием Ницше, а соборным деланием преодоления зла и смерти, которые в жестокосердных сердцах правовых и цивилизованных граждан «развитых» стран стали нормой и законом. Вот русское прозрение в неотмирную тайну Бытия.

Смысл русской самобытности – высокий трагизм Бытия. Но именно этот смысл идет в разрез с кардинальными установками западной культуры – устранение трагизма и страдания из жизни, чтобы создать легкое (эвтаназийное) существование и в жизни и в смерти.

Выход за пределы культуры (а тем более цивилизации, как опошленной культуры) в сверх-культурное бытие, в лазурную обитель чистой вечности, свободной от всяких отяжеляющих культурных примесей – вот сущность русской трансценденции, вот и корень русской самобытности.

И пусть другие народы бесконечно обустраиваются в смертном мире, пусть строят замки на песке, пусть тешат себя различными социальными иллюзиями и утопиями. Русская самобытность должна твердо держаться своей истины: история человечества – это история неудавшегося человечества. И никто не вправе отнять у русских их право быть не похожими на другие народы, которые не стремятся к Правде, к Добру, к Богу, никто не может отнять у России ее благочестивое стремление отторгать, не принимать «мир во зле лежащий», но стремиться посильно, с помощью Божьей, нравственно преобразить и тем самым спасти мир. Именно в этом смысле русский народ является Христоносцем, о чем говорил Вяч. Иванов, ибо жажда Воскресения и есть самая заветная мечта и идея Святой Руси.

Самобытность русской культуры

1. В ходе истории понятие «культура» приобрело очень широкий смысл. Культура как синоним «искусственного», «созданного человеком»; как духовные ценности; как система символов, вырабатываемых человечеством и специфических для каждого народа, и т. д. Что же такое культура?

Термин «культура»- латинского происхождения. Первоначально он означал «возделывание, культивирование почвы». В самом общем смысле под культурой понимают все виды преобразовательской деятельности человека и общества, а также ее результаты.

Культура — это деятельность, поведение и мышление человека или общества, которая осуществляется по определенным правилам и вследствие определенных причин, а результат этой деятельности имеет стабильные узнаваемые результаты.

Различают материальную и духовную культуру. Материальная культура создается в процессе материального производства (продуктами ее являются станки, оборудование, здания и т.д.). Духовная культура включает в себя процесс духовного творчества и созданные при этом духовные ценности в виде музыки, картин, научных открытий, религиозных учений и т.п. Все элементы духовной и материальной культуры неразрывно связаны между собой.  

2. Есть ли конкретный запрос общества на знание культуры, на знание русской культуры?

В современном российском обществе этот запрос проявляется особенно ярко. Молодежь стремится познать свои истоки, историю и менталитет своих предков.

3. Что такое русская культура?

Русская культура — это деятельность, поведение и мышление русского человека или русского общества, которая осуществляется на основе русских ценностей, норм, мировоззрения и менталитета.

Русская культура это не только художественные произведения известных писателей, поэтов и художников. В первую очередь, к  русской культуре относятся специфичная манера жить и думать, народные традиции и обряды, духовные ценности и отношение к чему-либо, поведение и привычки, менталитет и мировоззрение. Это некий код, который ежесекундно управляет человеком.

4. Каковы характеристики русского характера, которые определяют нашу культуру как узнаваемый результат деятельности русского народа?

1. отношение к справедливости

2. терпимость и терпение

3. страдание и сострадание

4. нетребовательность и неприхотливость

5. стремление к идеалу

6. щедрость и незлопамятность

7. обломовщина и самокопание

8. коллективизм и общинность

9. богатство не ценность

10. мечтательность и созерцательность

11. исторические традиции

12. не агрессивность и доброжелательность

13. одухотворенность и лиричность

14. прямота и незлопамятность

15. не идеальность и простота

16. нравственная направленность

17. естественность

18. богатая палитра выражения чувств

19. решимость и самопожертвование

5. Чем русская культура отличается от культуры России?

Русская культура многонациональна. В ней проявляются особенности национального характера, миросозерцания, менталитета всех народов России. Любая культура уникальна и проходит свой, неповторимый путь развития. 

6. Почему человек должен изучать культуру своего народа и культуру других народов?

Одновременное бытование разных культур, смешанные браки, разнонаправленные традиции в рамках одной семьи, селения, города требуют внимательного отношения. От гармонизации этих отношений, взаимного познания во многом зависят добрые отношения в стране, успешное решение задач по развитию культуры России. 

7. Каково место русской культуры в контексте мировой культуры?

Культура России представляет собой самобытное, уникальное явление в пределах более крупной европейской общности. Самодостаточна ее средневековая культура, отмеченная крупными достижениями с выраженным национальным началом: в живописи, архитектуре, в патриотизме прозаической и поэтической литературы, в особом теолого-мистическом направлении философии, имевшим своеобразный выход в подъеме философской мысли второй половины XIX — начале XX в., оказавшим глубокое влияние на западную философию XX в. В Новое время Россия смогла не только впитать идеи западноевропейского Просвещения, но переосмыслить и переработать их на национальной основе, результатом чего стала классическая русская культура XIX в., а затем — на рубеже веков — Серебряного века. Отдавая должное положительному влиянию диалога культур, многие отечественные ученые начала XX в. считали, что усвоенный и переработанный чужой культурный опыт включается в собственную национальную традицию. Заимствование элементов иной культуры происходит по особым законам. Так, Ф.И. Буслаев в книге «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (1861) отмечал, что «национальность каждого народа», которому предназначена великая будущность, обладает «особой силой претворять в свою собственность все, что ни входит в него извне», но усваивает из чужого только то, что «согласно с ее существом». Под «ее существом» понимались «дух народа», его мировоззрение, народные идеалы красоты.

Всемирно известны наша литература, живопись, балет.

8. Какие факторы влияли и влияют на развитие русской культуры?

природно-климатический, геополитический, конфессиональный, этнический, особенности социальной и государственной организации русского общества.

природно-климатический — способствовал развитию необыкновенного чувства доброты, коллективизма, отзывчивости, готовности прийти на помощь и «близким» и «дальним».

Геополитический фактор — национальная терпимость, отсутствие национализма в нормальных, т. е. не экстремальных, условиях, готовность к культурному диалогу, восприятию и заимствованию иной культуры, отсутствие религиозного фанатизма. «Всемирная отзывчивость» — по выражению Ф.М. Достоевского.

Конфессиональный фактор. Выбор восточного христианства — православия предопределил в значительной мере разные стороны культурно-исторического процесса в России: отношение с соседями, государственную идеологию, роль церкви в стране, некоторые черты национального характера, и, конечно же, развитие культуры.

Русская культура общинна, лишена индивидуализма.

Личностный фактор

9. Н.А. Бердяев писал, что в русской истории «нельзя найти органического единства». Какие периоды можно выделить в развитии русской культуры?

Это Русь киевская, Русь татарского периода, Русь московская, Россия петровская, Советская Россия и постсоветская.

Переходы от одного замкнутого в себе социокультурного этапа к последующему осуществлялся не постепенным, эволюционным путем, а в результате достаточно резкой, внезапной «ломки» целостной и единой социокультурной системы. В истории русской культуры таких «ломок» культурно-исторической парадигмы можно насчитать достаточно много: 1 — Крещение Руси, 2 — начало монголо-татарского нашествия, 3 — создание Московского царства и утверждение русского самодержавия, 4 — религиозный раскол и начало петровских реформ, 5 — осуществление крестьянской реформы (отмена крепостного права), 6 — Октябрьская революция 1917 г., 7 — «Великий перелом», 8 — август 1991 г. — начало так называемых демократических, либеральных реформ в России. Все они носили разрушительный характер и имели далеко идущие культурно-исторические последствия: отказ от старой культурной традиции, замена повседневной (обыденной), сложившейся в течение ряда лет и передававшейся от поколения к поколению культуры.

10. Что определяло преемственность культурных традиций в разные периоды русской истории?

Менталитет русского народа, несмотря на некоторые изменения, сохранил свои коренные качества, сформированные за много веков. Менталитет выражает себя в мифологии, в представлениях о мире и человеке, фольклоре, в религии, разных теориях и учениях, искусстве, литературе, традиционных способах поведения и взаимопонимания, обычаях обустройства личной и общественной жизни. Из единства всех составляющих возникает неповторимый облик национальной культуры.

11. Какие тенденции влияли на формирование русского национального характера, национальной культуры?

Две противоположные тенденции — западная и восточная — весьма существенно повлияли на формирование русского национального характера, национальной культуры. Под национальным характером Н.А. Бердяев понимал устойчивые качества, присущие представителям данной нации и возникающие под влиянием природных и исторических факторов, проявляющихся не только в нравах, поведении, образе жизни, культуре, но и судьбе нации, государства. В своей работе «Характер русского народа» Н.О. Лосский отмечает в качестве фундаментальных качеств русского человека свободолюбие, могучую силу воли, доброту и талантливость. Свобода для русского человека — это воля, вольная-воля. В духе русской культуры широта и крайность в выражении эмоционального состояния. А.К. Толстой, автор романа «Князь Серебряный», один из соавторов «сочинений Козьмы Пруткова:

«Коль любить, так без рассудку, Коль грозить, так не на шутку, Коль ругнуть, так сгоряча, Коль рубнуть, так уж сплеча! Коли спорить, так уж смело, Коль карать, так уж за дело, Коль простить, так всей душой, Коли пир, так пир горой!»

12. Какие личности внесли неоценимый вклад в развитие русской культуры?

Князь Игорь, Кн. Ольга. кн. Владимир, Ярослав Мудрый, Александр Невский, Петр 1, А.С.Пушкин, Л.Н.Толстой и многие-многие другие.

Русский народ и национальная идентичность — Россия в глобальной политике

Механизмы утверждения национальной идентичности как основы
российской государственности долгое время вызывали много споров
среди российских политиков и экспертов, а дискуссии по этому вопросу
поверхностны и чрезмерно эмоциональным. Жонглирование такими фундаментальными понятиями, как «народ» и «нация», сопряжено с серьезными рисками
для общества и государства. В российской политической лексике
слову «национализм» приписывается отрицательное значение. Между тем,
национализм сыграл ключевую роль в формировании современных государств и
во многом остается главной политической идеологией современности.

В России эти споры способствовали выработке
трех основных характеристик российского общества и государства:

Во-первых, Россия — многонациональное государство, что
делает ее совершенно отличной от других стран;

Второй , Россия есть государство этнических русских
(русских) с массой других этнических меньшинств, члены которых могут
либо идентифицировать себя как русские, либо признать, что
этническое русское большинство по праву пользуется государством
статусом;

Третье , Россия (Россия) — национальное государство
, представляющее собой многонациональную «российскую» нацию (россияне), опирающуюся
на русский язык и культуру, и включающую представителей других
этнических общностей (обычно определяемых как народы, национальностей,
этнические группы или нации).

Российские власти, в том числе нынешний и бывший президенты
, Дмитрий Медведев и Владимир Путин, восприняли эту окончательную характеристику
, продвигающую представление о россиянах
как исторической общности или гражданской нации. Хотя у нее есть 90 003 противников, особенно среди поборников этнического национализма, 90 003 провозгласивших «провал строительства гражданской нации», 90 003 эта интерпретация нынешней российской идентичности была принята9.0003 и поддержанный большим количеством интеллектуалов и политиков
как единственно возможный вариант для России. Действительно, формула соответствует
государственной (гражданской) национальной идентичности, которая была принята
и доказала свою эффективность в других крупных полиэтнических странах мира.

ГЛОБАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ

Во всем мире дискурсы государственной политики пришли к
восприятию наций как
территориальных и политических образований, отличающихся сложными, хотя и интегрированными, социальными и
культурные системы. Какими бы этнически или религиозно
неоднородными ни были некоторые страны, они неизменно определяют
себя как «нации» и считают свои государства «национальными» или
«национальными государствами».
эти две категории придают изначальную легитимность современному
государству.

Восприятие единого народа/нации является ключевым фактором
обеспечения стабильности и согласия в обществе, и так же сильно, как
гарантия силы государства как Конституция, Армия и
охраняемые границы. Идеология «гражданской нации» включает в себя
следующих атрибута: этос ответственного гражданина; единая система образования
; общее видение прошлого страны –
и хорошего, и плохого; календарь и символы; чувства привязанности
к стране; лояльность к государству; и отстаивание национальных интересов. Все эти факторы формируют то, что называют «государственным (гражданским)» 9 .0003 национализм».

Гражданский национализм существует в отличие от идеологии этнического
национализма, который воплощает исключительно ту или иную этническую
общность, часто либо большинство, либо меньшинство населения данной
страны. Это сообщество считает частью
нации только своих непосредственных
членов, а не всех соотечественников, и, в случаях этнического национализма, ищет свою собственную
государственность или некую форму привилегированного статуса. Понятно, что 9
между двумя типами национализма существуют важные различия,
особенно с учетом того, что этнический национализм проистекает из идеологии
исключения и отрицания разнообразия, в то время как гражданский национализм
основан на идеологии солидарности и легко интегрируемого
плюрализма.

Крайний национализм среди национальных меньшинств представляет опасность для
государства – и для гражданского национализма – особенно если они стремятся
выйти из страны путем применения силы. Правда,
этнический национализм от имени доминирующей группы также может нести
некоторые серьезные риски. Если такое сообщество попытается претендовать на исключительную
собственность на государство, оно, в свою очередь, рискует породить
противников этого государства среди различных подчиненных ему этнических общностей.

Например, в Индии индуистский национализм от имени
говорящего на хинди большинства спровоцировал ряд внутренних столкновений, подобных гражданской войне. Поэтому власти Индии теперь хотят
укрепляют представление об индийской нации, которая может охватывать
множество этнических, религиозных и расовых общин страны,
как больших, так и малых. Со времен Махатмы Ганди и
Джавахарлала Неру местные элиты и государство работали над укреплением гражданского индийского
национализма в качестве противовеса
индуистскому национализму или любому другому национализму в интересах этнических или
религиозных меньшинств. Благодаря целенаправленным усилиям по поддержанию этой идеологии
Индия продолжает сохранять свою национальную целостность.

В Китае доминирующая этническая группа (ханьцы) и концепция
китайской нации (миньцзу) во многом совпадают с точки зрения
демографии и основной культуры. Тем не менее, ханьцы не смогли
продвигать себя как доминирующую государственную этническую нацию
из-за 55 других неханьских этнических групп (или национальностей), которые существуют в Китае
и насчитывают более 100 миллионов человек. Ханьский шовинизм, критикуемый со времен Мао Цзэдуна, представляет угрозу китайской государственности именно по той причине, что он рискует
0003 спровоцировал недовольство и сепаратизм неханьских общин, что привело
к окончательному распаду Китая. Концепция гражданской
китайской нации, состоящей из всех граждан страны, была разработана
несколько десятилетий назад, и, похоже, она хорошо работает в направлении создания и поддержания единой китайской национальной
идентичности.

Эти две национальные идентичности, как гражданская, так и этническая, аналогичным образом
сосуществуют во многих других странах (Испания, Великобритания,
Индонезия, Пакистан, Нигерия, Мексика, Канада и др.), в том числе
Россия. Понятно, что такие нации представляют собой сложное этническое,
религиозное и расовое смешение
сообществ, однако доминирующая культура,
язык и религия почти всегда обеспечивают
национально-культурные рамки: английский для британской нации, кастильский для
испанцев, хань для
Китайский и русский для нации Россиян
.

Таким образом, несмотря на некоторые уникальные черты российского
идеологии нациестроительства и практики использования категории
«нация», современная Россия в целом не является исключением с точки зрения
своего конструирования как нации.

НАЦИОНАЛИЗМ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ

Государство считается легитимным, если его население рассматривает себя
как единый народ, верный своему государству. В России это
русских (россиян) народа (россияне). Это понятие возникло в
времена императора Петра Великого и ученого и писателя Михаила 9.0003 Ломоносова и получила дальнейшее развитие выдающихся общественных деятелей,
начиная с Николая Карамзина.

Россия выработала представление о русской (россиян) или «общерусской»
(Петр Струве) нации в то же время (в 18-м и 19-м
веках), как Европа и Америка сформировали представление о современных нациях
на основе гражданского национализм. Слова «русский» и «россиян» были в значительной степени синонимами. Слово «русский» относилось скорее к местным обычаям
и культуре, а слово «россиян» относилось ко всей
культуре.0003 нация.

Например, по Карамзину, быть россиянином прежде всего
означало иметь способность чувствовать глубокую связь с
родиной (не только с Царем) и желание быть «совершенным
гражданином». Это понимание понятия русскости было построено на основе русской культуры и православия (как и католических культур западной России и исламских культур
Поволжья). Она зарекомендовала себя как доминирующая школа
, маргинализируя потенциал этнического национализма не только в центре страны, но и в ее отдаленных
провинциях (кроме Польши и Финляндии).

Исходя из этого представления о гражданско-российской национальной
идентичности, проявляющейся в ее различных либерально-имперских и федералистских
формах, Струве совершенно справедливо пришел к выводу, что «Россия есть национальное
государство» и что «стремясь расширить свое ядро ​​территориально ,
Россия превратилась в государство национального единства и
многонациональное разнообразие».

Однако в России были и сторонники этнографической
великорусской (великорусской) идентичности, согласно которым
территория и господствующая культура империи были единственным
заповедником этнического русского большинства. Фактически, давняя попытка переосмыслить империю как национальное государство
русского «многонародного народа» (по определению Ивана Ильина) к 1917 г. еще не была полностью завершена.0003 Понятно, учитывая грандиозность задачи в такой
географически обширной и этнически разнообразной стране, она была
прежде всего результатом узколобой и
идеологически дезориентированной правящей самодержавной и политической элиты. Тем не менее было бы ошибкой думать, что раз дореволюционная Россия была империей, то она и не была национальным государством.

Дореволюционная Россия уже вызывала в сознании своих
самых разных соотечественников ясное понимание национального
территория, народное хозяйство и национальные интересы. Кроме того,
существовал относительно большой и разнообразный как в этническом, так и в религиозном отношении
слой образованных специалистов и
государственных
служащих, которые ощущали себя членами единого русского народа и считали Россию своей родиной. Не случайно во время революции и Гражданской войны противники
большевиков объединились под лозунгом «защиты единой и неделимой России».
Восприятие дореволюционной России как «лоскутной империи»
и «тюрьмы народов» было придумано в советское время благодаря революционному неприятию прошлого. Недавние исследования национализма
позволяют предположить, что Россия до 1917 г. была вовсе не исторической аномалией, а
, которая на самом деле была некой формой зарождающегося национального государства, национальное ядро ​​которого строилось вокруг русского языка и культуры.

ОБЗОР СОВЕТСКОЙ ЭПОХИ

При советской власти проект национального строительства занимал
усиление акцента на признании прав и самобытности
этносов России. Этнотерриториальные автономии приобрели
«национальных государственности» в форме союзных и автономных республик.
Наконец, этнические сообщества и региональная/религиозная/племенная
идентичность были сконструированы в «социалистические нации».

Начиная с 1926 года, советские переписи населения включали
обязательных вопроса о национальности, которые заставляли всех граждан идентифицировать
с этническим происхождением одного из родителей. Население страны 9Таким образом, число 0003 было разбито на «нации» и «национальности» (этнические
группы), общее число которых зависело от процедуры подсчета и
политико-идеологических ориентиров. Содержание понятия
«русский» изменилось и стало обозначать только прежних «великороссов»,
а последний термин исчез сначала из общественного обихода, а затем
из народного самосознания. Люди, живущие в «Малороссии»
(ныне Украина) стали называть себя украинцами;
белоруса остались белорусами; но обе группы перестали
при этом считают себя русскими.

Тем не менее, советская модель, закрепляя новые этнические и
культурные разделения, также стремилась обеспечить объединяющую идеологию
, которая объединила бы все народы Союза Советских Социалистических Республик
. Таким образом, через рассказы об
интернационализме и дружбе между народами, поддерживаемые и
навязываемые железным авторитаризмом, Советский Союз взрастил
идеологию советского патриотизма. На самом деле, пока такая реальность была
никогда не признаваемый и не признаваемый руководством, советский народ
фактически представлял собой гражданскую нацию, а Советский Союз был своего рода национальным государством
. Хотя его конкретная идеологическая структура была
уникальной, Советский Союз во многом ничем не отличался от других
крупных и этнически неоднородных государств, которые были и остаются
известными как национальные государства, таких как Великобритания, Испания, Китай,
Индия, Индонезия, США, Канада, Бразилия, Мексика и др.

Предоставление государственности этническим территориям было одним из
факторов распада Советского Союза во имя «национального» —
т. е. этнического — самоопределения. После распада советская нация
как общность была объявлена ​​химерой, а Советский Союз
— «последней империей». Однако, несмотря на радикальные потрясения революции 1917 года и произошедший переломный момент, серия исследований убедительно показала, что Советский Союз
0003 был продолжением — по своему гражданскому проекту —
дореволюционного Российского государства. В то же время из названия страны исчезло слово
«Россия», а также понятия
«русский народ» и «россияне» из языка.

Советская модернизация и культурная политика, при всех их
извращениях, помогали малым культурам выживать и развиваться, а
общие исторические испытания и свершения способствовали
консолидации гражданской нации в плане закрепления сходных
социальных, культурных и поведенческих моделей советских
народов.

НОВЫЙ РОССИЙСКИЙ ПРОЕКТ

В силу инерции политико-правового мышления Конституция России
продолжает фигурировать в концепции многонациональности,
но ее лучше заменить концепцией
«многонациональной нации». Необходимо последовательно утверждать понятия «нация» и «национальность» в официально-гражданском смысле,
не отказываясь от установившейся практики употребления этих понятий 9.0003 в этнокультурном качестве.
Сосуществование двух разных значений такого политически
и эмоционально нагруженного понятия, как «нация», возможно в рамках
одной страны. В то же время первенство
гражданско-национальной идентичности бесспорно для его граждан, однако
жестких этнических националистов могут оспаривать этот факт. Политическое руководство должно объяснить, что эти две формы идентичности не исключают друг друга и что понятия «российский народ»
0003 «российская нация» и «россияне» не отрицают существования
этнической русской идентичности, осетинской идентичности, татарской идентичности или
любого другого народа, проживающего в стране.

Общая работа по сохранению и развитию языков и
культур народов России должна идти рука об руку с
признанием российской нации и российской идентичности как
фундаментальной характеристики ее граждан. Это новшество давно
назрело и уже признано на уровне здравого смысла и
практикуется в повседневной жизни. Опросы общественного мнения и повседневная
практика граждан России показывают, что их гражданская и государственная
принадлежность и признание своей российскости для них важнее
этнической принадлежности.

Невыполнимы некоторые нынешние предложения утвердить в России
понятие не «россиян», а «русской» нации и реанимировать
дореволюционное понятие «русские» как всех тех, кто
себя таковыми считает. украинцы и белорусы, проживающие в
Россия больше никогда не согласится называться русскими, а татары
или чеченцы никогда не называли себя русскими. При этом все
этих и других этноса в этой стране считают себя
россиянами. Престиж русскости и статус русских
можно и нужно повышать не за счет отказа от россиянства, а за счет
утверждения двойной (русско-российской) идентичности; за счет улучшения условий жизни
человек в регионах, где проживает преимущественно русское население;
и, наконец, путем продвижения своего общественного и политического представительства
в Российском государстве.

Современные государства пришли к признанию множественной и
неисключительной идентичности на уровне сообщества и на индивидуальном уровне.
Это ослабляет этнокультурные границы внутри согражданства и
способствует национальной консолидации. Кроме того, он более адекватно отражает самосознание людей, рожденных от смешанных браков.
В России, где треть населения составляют смешанные пары,
до сих пор сохраняется практика обязательной регистрации
единой национальной принадлежности. Эта практика приводит к личному насилию и горячим спорам об этнической принадлежности. Чтобы
способствовали национальной консолидации и лучше отражали
этноконфессиональное разнообразие граждан России, предстоящая
перепись населения должна позволить регистрировать множественные
этнические принадлежности.

В свете новой доктрины не должно быть строгого
ограничения на употребление слова «нация», при этом
государство должно называть национальные приоритеты и стратегические национальные
интересы «национальной политикой», а политика сохранения и управления
этнокультурным разнообразием страны следует назвать этнической или этнокультурной политикой.

Сегодня все государства мира считают себя нацией
государств, и Россия не имеет права быть исключением. Вездесущее усилие
ведется по всему миру, чтобы установить концепцию
нация как свободная от расовой, этнической или религиозной принадлежности. Нация
выковывается в результате постоянных усилий политической и интеллектуальной элиты
любой данной страны, артикулируя
и распространяя свое представление о себе как единой нации с
общим набором ценностей, символов и стремлений, а не чем стремление
к достижению этнокультурного единообразия.

Такие общие взгляды существуют в странах с более разобщенным
населением, чем в России, а в России реальное
население.0003 сообщество россиян (россияне), разделяющих единый набор
исторических и социальных ценностей, патриотизма, культуры и языка.
Однако большая часть российской элиты стремится отрицать это сообщество
, поэтому необходимо срочно менять ситуацию.
Национальная идентичность может быть развита с помощью множества инструментов и стратегий
, при этом основными целями являются обеспечение гражданского равенства
, осуществление программ обучения и повышения осведомленности, развитие государственного языка
, разработка символов и календаря и поддержание
культурно-массовая деятельность. После завершения
важнейших политических и экономических реформ России теперь необходимо пересмотреть
свои идеологические и доктринальные документы, лежащие в основе продолжающихся
усилий по достижению гражданской солидарности и национальной идентичности.

Материал подготовлен для обсуждения на симпозиуме
«Форсайт: Россия в XXI веке», организованном
международным форумом Дойче Банка, Обществом Альфреда Херрхаузена
в партнерстве с Российским советом по иностранным и
Defense Policy и Policy Network, британский аналитический центр.

Риски нового русского национализма

Распад Советского Союза привел к идеологическому кризису и кризису идентичности в России. До распада СССР был многонациональным, многокультурным государством, идеологическая миссия которого заключалась в том, чтобы быть авангардом всемирной коммунистической революции. После этого россияне пытались выяснить, кто они такие, какую идеологию им следует принять и какое место они занимают в мире. Первоначальные попытки либерализации, казалось, потерпели блестящую неудачу, а попытки самоопределения породили новую форму национализма, не обязательно совместимую с западными идеалами. В этой статье рассматриваются непосредственные угрозы, а также потенциальные будущие риски, связанные с определением россиянами себя и своего места в мире.

Предыстория

За последние тридцать лет россияне пережили кризис идентичности. В 1982 году Россия была центром Союза Советских Социалистических Республик; многонациональное, мультикультурное государство, которое рассматривало каждого человека в каждой стране как потенциального союзника во всемирной борьбе за коммунизм. Этот мультикультурализм не был чем-то новым для россиян. Даже во время правления царей Россия была мультикультурной империей.[1] К 1992 году Советского Союза не стало. Россия пыталась сохранить свое центральное положение через Содружество Независимых Государств, но страна была лишь тенью того, что существовало раньше. Структура убеждений в России также потерпела неудачу. Маркс и Ленин ошибались. Никакой социалистической утопии не ждали прямо на горизонте.

Борис Ельцин в 1991 году, наблюдая за переворотом. (Рейтер)

Итак, разорвав свои убеждения и национальную идентичность, россияне стремглав бросились в объятия свободного рыночного капитализма и либеральной демократии. Это не имело оглушительного успеха, и к 1998 году российская экономика рухнула.[2] Судя по всему, рыночный либерализм тоже не был тем решением, которое искали русские. То, что появилось после этого, было более управляемой формой демократии и капитализма. Новая система, возникшая в середине 2000-х годов, получила название «Суверенная демократия». Суверенная демократия была больше, чем просто способом управления государством; это был образ жизни. Как описал в 2006 году Александр Сокуров, человек, который придумал термин, суверенная демократия:0011

…форма политической жизни общества, при которой органы власти, их органы и действия избираются, формируются и направляются исключительно русским народом во всем его многообразии и полноте с тем, чтобы все граждане, социальные группы и люди, входящие в это достижение материального благополучия, свободы и справедливости.[3]

Другими словами, русская нация будет делать то, что лучше для отдельных людей: отдельные люди не будут диктовать нации. Либерализм, если он не умер сейчас, скоро умрет. Начинал формироваться новый коллективистский национализм, но это был всего лишь способ контроля над людьми. Это не была законченная политическая идеология, подобная либеральной демократии, фашизму или коммунизму.

Итак, если бы возникла новая «русская нация во всем ее многообразии и полноте», из чего бы она состояла? В первые годы существования Российской Федерации существовал гражданский национализм, построенный на том, чтобы быть гражданином нового государства.[4] На рубеже тысячелетий все начало меняться. Этнический национализм начал завоевывать доверие; русские искали идентичность, и идея русского этнорелигиозного национализма начала набирать силу. Путин счел необходимым обратиться к движению в одной из серии газетных статей, опубликованных перед выборами 2012 года[5]. В статье Путина 2012 года отвергается этнонационализм; Однако два года спустя он использовал эту концепцию для оправдания аннексии Крыма и, хотя и скромно, расширил этот термин, чтобы обозначить любого, кто идентифицировал себя как русский. Из слов Путина стало ясно, о ком он говорит:

Миллионы людей ложились спать в одной стране, а просыпались в разных, в одночасье становясь национальными меньшинствами в бывших союзных республиках, а русский народ стал одним из крупнейших, если не самым большим этносом в мире, разделенным на границы.[7]

С 2014 года Путин чаще использует термин русский (этнический русский) по сравнению с термином российский (гражданин России) [8]. Тем не менее, Путин не выглядит искренним сторонником этнонационализма; он просто использует его привлекательность в своих целях. Похоже, он научился ее силе у русского народа, а также у других людей за границей, и один из способов, которым он, возможно, намеревается использовать эту власть, состоит в том, чтобы получить новые территории, через соотечественников России.

Непосредственная угроза: идентичность и соотечественники

Соотечественники — это термин, используемый в России для обозначения граждан бывшего Советского Союза, имевших исторические связи с Россия Федерация. Крах и распад Советского Союза оставил островки людей, имевших некоторую близость к русской культуре и языку, живущих в таких странах, как Украина, Грузия или страны Балтии, которые теперь не были русскими. В результате в результате распада почти 25 миллионов русских остались жить в государствах, которые теперь не являются российскими[9].] Москва чувствовала тесную культурную и языковую связь с этими людьми, многие из которых претендовали на российское гражданство.

Флаг с логотипом фонда «Русский мир» (Современная дипломатия)

Изменения в политике Российской Федерации в отношении соотечественников отражают изменения в ее политической философии. Политика соотечественников прошла через те же три фазы: мультикультурную фазу в 1990-х, переходную фазу в начале 2000-х и монокультурную консолидацию в последнее десятилетие. Первый этап начался практически сразу с новой Конституцией Российской Федерации в 1919 г. 93. Конституция прямо предусматривала защиту соотечественников[10]. Большая часть дискуссий при разработке новой политики вращалась вокруг того, кого защитит новая политика соотечественников. Первоначально считалось, что политика соотечественников должна распространяться на всех бывших граждан бывшего Советского Союза, но после Оранжевой революции 2004 года все изменилось. Идея защиты каждого бывшего советского гражданина потеряла актуальность и была заменена самоидентифицируемой связью с Россией. К 2007 году Русский мир Фонд «Русский мир» создан для работы с соотечественниками за рубежом[12]. Со временем представление о Русском мире трансформировалось от идеи соотечественников, живущих за границей, к способу видения России в мире:

На первый план вышли имплицитный геополитический смысл, цивилизационная риторика и антизападничество концепции «русского мира». когда недавно Россия была переосмыслена как «государство-цивилизация». Эта риторика формирует представление о «русском мире» как об особой цивилизации, расположенной на особой территории, управляемой одним политическим субъектом и борющейся с другими цивилизациями за ресурсы и влияние. Его смысл стал ассоциироваться с идеей «воспоминания о русских землях», что далеко, а может быть, и противоположно его первоначальному смыслу как сетевого сообщества детерриториализированных русскоязычных[13].

Русские обрели новое представление о себе, о том, кто они и какое место они занимают в мире. Но это было чувство, которое было разделенным и неполным.

С точки зрения обороны, идея Русский Мир может быть самым непосредственным источником беспокойства. Его можно использовать как оправдание экстерриториальной деятельности России в ближнем зарубежье. Примером может служить Крым, поскольку он предлагает взглянуть на то, что Россия могла бы сделать, чтобы вернуть русские земли, где есть стратегическое обоснование и достаточное количество соотечественников для обеспечения успеха. Несмотря на всю шумиху, маловероятно, что Крым будет возвращен Украине, пока там по-прежнему проживает большинство русского населения. Устав ООН охватывает идеалы народного суверенитета, который предлагает России метод консолидации достижений, когда достаточное количество населения считает себя больше русскими, чем украинцами, литовцами, латышами, молдаванами или эстонцами. Как только границы в Донбассе стабилизируются, он, вероятно, пойдет по пути Крыма. Он также предлагает окно в места, где Россия может попытаться вспомнить другие земли.

Фото УНИАН

Однако, даже при большом податливом населении и стратегическом обосновании, Россия может не иметь возможности успешно использовать своих соотечественников. Это связано с тем, что соотечественники могут не воодушевленно отреагировать на воссоединение с Родиной. Возьмем пример Нарвы, города в Эстонии, расположенного очень близко к границе с Россией и в котором преобладает русское население.[14] Он представляет собой, пожалуй, самый дальний северо-восточный город в альянсе НАТО. Если бы Россия хотела создать инцидент, который стал бы проверкой приверженности НАТО Балтийским странам и, возможно, вбил бы клин между США и НАТО, Нарва могла бы стать идеальным местом для этого. Есть всего лишь одна проблема. Подобно тому, как Россия в течение последних тридцати лет формировала свою новую национальную идентичность, русские Нарвы начали ощущать более тесную связь с Эстонией, чем с Россией:

Из-за длительного проживания в Эстонии и меньшего количества практических и регулярных связей с Россией у эстонско-русских развивается сильная территориальная идентификация с Эстонией. Идентификация с массой соотечественников неоднозначна из-за низкого резонанса российской политики в отношении соотечественников среди эстонских русских. Этот разрыв наиболее заметен для молодых поколений эстонско-русских, которые чаще всего дистанцируются от России, особенно политически и экономически[15].

Возможно, у России есть срок действия по использованию соотечественников в рамках своих экстерриториальных амбиций.

Будущая угроза: идентичность и идеология

По мере того, как одна угроза проходит, может появиться другая. Это потенциал для слияния новой российской идентичности с новой российской идеологией. В то же время россияне потеряли свою идентичность как авангарда рабочей революции, они потеряли свою идеологию. Коммунизм потерпел неудачу. Россия так остро ощутила на себе жало краха коммунизма, что включила в свою новую конституцию положение об отсутствии единой идеологии[16]. Но с годами, по мере формирования суверенной демократии и новой российской идентичности, стали обсуждаться некоторые новые идеи о том, куда Россия должна двигаться идеологически. Наибольшую угрозу может представлять обновленная фашистская идеология, которая, похоже, набирает силу в России.

Новейшая история России может способствовать подъему фашизма. Существуют исторические параллели между Германией до успеха фашизма и недавним опытом России. Как и у России, у Германии долгая история, но она стала единым государством только в 1871 году. Она все еще создавала свою национальную идентичность, когда 50 лет спустя пришел фашизм. Германия потерпела поражение и предприняла короткую, но неудачную попытку установить либеральную демократию. В Германии произошел экономический коллапс, который ускорил окончание демократического эксперимента и заставил немцев искать сильного лидера. Аналогичный набор обстоятельств можно было бы изложить для Италии, которая также воссоединилась только в 1871 году и увидела подъем фашизма на десятилетие раньше Германии. Если есть набор предвестников событий, благоприятствующих возникновению фашизма, то, похоже, Россия пережила многие из них.

Сначала это кажется откровенно абсурдным. Великая Отечественная война, или Вторая мировая война для всех нас, всегда изображалась как победа России над фашистской нацистской Германией. Чтобы обойти этот сложный вопрос, популярный российский политический философ создал нарратив, в котором фашистская идеология переименовывается в нечто новое и потенциально очень русское. В Четвертая политическая теория Александр Дугин утверждает, что все три великие политические философии — либерализм, фашизм и коммунизм — потерпели неудачу. Теперь Россия должна создать новую идеологию.[17] Но то, что защищает Дугин, является формой неофашистского евразийства.[18] Евразийцы считали различные исторические, географические, языковые и другие объединяющие характеристики территории царской и советской империй достаточно уникальными, чтобы заявлять о существовании отдельной евразийской цивилизации, отличной от того, что они называли романо-германской культурой Центральной и Западной Европы. . Дугинская версия евразийства радикально антизападна. Это очень соответствует концепции Русский Мир . К счастью, идеи Дугина в настоящее время считаются экстремальными, и, несмотря на то, что он набирает популярность, он все еще остается маргинальной личностью.[19] Тем не менее, его идеи предлагают взгляд на потенциальное будущее, в котором Россия создает собственную новую идеологию, основанную на глубоко антизападной форме неофашистской евразийской идентичности.[20]

В ближайшее время маловероятно, что идеи, подобные дугинским, закрепятся в мейнстриме российской политики, по крайней мере, пока Путин все еще у власти. Пока в России меньше идеологии, чем культа личности. Путин как лидер нации значит для россиян больше, чем институт президентства или конституция.[21] Но Путин не может оставаться у власти вечно. По мере того, как его популярность падает, он может попытаться заручиться поддержкой любого сектора, который, по его мнению, он может контролировать. Его изменение языка с российский на русский можно рассматривать как признак того, что этнический национализм может набирать силу в России, и он готов присоединиться к нему там, где ему это удобно.

Ясно одно: Путин не останется у власти навсегда. В течение следующих двух десятилетий он, вероятно, потеряет контроль и будет заменен. Благодаря консолидации власти он подготовил почву для прихода к власти другого сильного центрального лидера. Вполне вероятно, что Россия продолжит развивать свою идентичность и собственную политическую идеологию. Кто придет после Путина и какую идеологию они исповедуют, может представлять значительный риск для западных стран.

Президент России Владимир Путин в 2015 году. (Саша Мордовец/Getty Images)

Заключение

Русский народ по-прежнему достаточно податлив, когда речь идет об его идентичности и политической идеологии. То, как они видят себя по отношению к другим европейским и западным странам, может оказать глубокое влияние на их ближнее зарубежье в ближайшем будущем, а также на мир с течением времени. Возможность для экстерриториального авантюризма на основе застрявших соотечественников может быть упущена, но в ближайшем будущем нас все еще может поджидать новая угроза. Та идеология, которой придерживается Россия, может представлять более широкую угрозу за пределами их ближнего зарубежья. Нынешний вектор, похоже, направлен в сторону капиталистической системы, централизованно управляемой сильным индивидуальным лидером, имеющей утилитарно-социалистический или корпоративный уклон и сформированной вокруг вновь обретенной этнической идентичности. Они аналогичны основным строительным блокам фашизма.[22] Но события могут заставить его изменить направление в сторону либерализма или, что еще более маловероятно, вернуться к коммунизму. Еще слишком рано говорить. Но то, как Россия развивает свою идентичность и идеологию, вероятно, будет представлять потенциальную угрозу как в настоящее время, так и в ближайшие несколько десятилетий.

Стэнли Вечник — ранее зачисленный офицер резерва армии США, служит в Управлении главного армейского резерва и пишет о политической легитимности и демократизации. Взгляды, выраженные в этой статье, принадлежат автору и не отражают точку зрения армии США, Министерства обороны или правительства США.

Есть ответ или идея для собственной статьи? Следуйте за логотипом ниже, и вы тоже можете внести свой вклад в The Bridge:

Вам понравилось то, что вы только что прочитали? Пожалуйста, помогите распространить информацию среди новых читателей, поделившись ею в социальных сетях.

Изображение заголовка: Русский национализм (ААМ)

Примечания:

[1] Kolstø, Pål. «Этнизация русского национализма», в «Новый русский национализм: империализм, этническая принадлежность и авторитаризм, 2000–2015 гг.», , изд. Колсто Пол и Блаккисруд Хельге (Эдинбург: Эдинбургский университет, 2016 г.) 18–45.

[2] Эллман, Майкл и Шарренборг, Роберт. «Российский экономический кризис». Экономический и политический еженедельник 33, вып. 52 (26 декабря 1998 г. — 1 января 1999 г.): 3317

[3] Саква, Ричард. «Суверенитет и демократия: конструкции и противоречия в России и за ее пределами». Регион 1, вып. 1 (2012): 3. с. 21.

[4] Кольсто, «Этнизация русского национализма»

[5] Кольсто, «Этнизация русского национализма»

[6] Путин, Владимир. «Послание Президента Российской Федерации», 18 марта 2014 г., http://en.kremlin.ru/events/president/news/20603

[7] Владимир Путин, «Послание Президента Российской Федерации».

[8] Закем Вера; Сондерс, Пол; Антун, Даниэль. «Мобилизация соотечественников: стратегия, тактика и влияние России на постсоветском пространстве». Периодическая газета CNA , Департамент военно-морского флота. Ноябрь 2015 г. https://www.cna.org/cna_files/pdf/DOP-2015-U-011689-1Rev.pdf

[9] Хелениак, Тимоти. «Миграция русской диаспоры после распада Советского Союза». Журнал международных отношений 57, вып. 2 (2004): 99. http://www.jstor.org/stable/24357868.

[10] Суслов Михаил. «“Русский мир”: политика России в отношении своей диаспоры». Russie.Nei.Visions , № 103, Ифри, июль 2017 г. https://www.ifri.org/sites/default/files/atoms/files/suslov_russian_world_2017.pdf

[11] Каллас, Кристина. «Притязания на диаспору: политика России в отношении соотечественников и ее восприятие эстонско-русским населением». Журнал по этнополитике и проблемам меньшинств в Европе 15, вып. 3, (2016): 1

[12] Суслов, «Русский мир»

[13] Суслов, «Русский мир», 24

[14] Каллас, Кристина. «Притязания на диаспору: политика России в отношении соотечественников и ее восприятие эстонско-русским населением». Журнал по этнополитике и проблемам меньшинств в Европе 15, вып. 3, (2016): 1

[15] Каллас, «Претензия на диаспору», с. 17.

[16] Крылова, Нинель С. «Новая Конституция России: основные принципы и особенности» Akron Law Review 27, вып. 3,4. (1994): 397.

[17] Дугин, Александр. «Четвертая политическая теория». Перевод Марка Слебоды; Майкл Миллерман. (Будапешт: Арктос Медиа, 2012).

[18] Алан Ингрэм. «Александр Дугин: геополитика и неофашизм в постсоветской России».