Учение фома аквинский: Фома Аквинский – DW – 06.12.2002
Содержание
Фома Аквинский – DW – 06.12.2002
https://p.dw.com/p/1SJu
Реклама
28 января католическая церковь чтит память Фомы Аквинского, величайшего из средневековых схоластов и одного из виднейших философов и богословов западной традиции. Именно Фома Аквинский приспособил к нуждам церкви учение Аристотеля, получившее широкое распространение в Западной Европе в 13 веке. Он «очистил» аристотелизм от материалистических элементов, придав ему христианский характер.
Фома Аквинский родился в конце 1225 или начале 1226 года в Неаполитанском королевстве в замке Роккасекка неподалёку от города Аквино (поэтому Фому и называют Аквинским или Аквинатом). Его отец, граф Ландольф состоял в родстве с Гогенштауфенами. В возрасте 5 лет Фома был отдан в бенедиктинский монастырь в Монте Кассино, где он провёл 9 лет. Затем он был направлен в Неапольский университет, где изучал грамматику, риторику, логику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Здесь же, по всей видимости, Фома и познакомился впервые с сочинениями Аристотеля, поскольку натуральную философию Фома изучал у Петра Ирландского, который был убеждённым приверженцем учения Аристотеля.
В 1244 году Фома, отказавшись от предложенной ему должности аббата Монте Кассино, вступает в орден доминиканцев, чем вызывает крайнее неудовольствие семьи. Генерал ордена Иоанн Тевтонский увозит Фому в Болонью. Оттуда молодой доминиканец должен был направиться в Парижский университет, бывший в то время центром католической мысли. Однако в дело решительно вмешалась семья. Братья Фомы, служившие в императорской армии Ломбардии, похитили строптивца и возвратили в отцовский замок. Там он был помещён в башню, в которой провёл больше года. Однако Фома остался непреклонен, и матери пришлось смириться со своей судьбой. Получив свободу, Фома тут же отправился в Париж.
В Парижском университете Фома провёл 3 года, находясь под опекой выдающегося доминиканского учёного Альберта Великого. В 1248 году Фома вместе Альбертом Великим отправляется в Кёльн с целью создания центра по изучению теологии. Здесь он в течение 4 лет работал в качестве лектора, читавшего основной курс библейских наук (cursor biblicus).
В 1252 году Фома возвращается в Париж, где он продолжает заниматься наукой и преподавать. В Парижском университете он получил должность «baccalaurus Sententiarum», то есть лектора, читавшего основной теологический курс по «Сентенциям» Петра Ломбардского. Завершение этого курса позволило Фоме получить университетскую лицензию преподавания вместе со степенью магистра. До 1259 года Фома возглавлял в Париже доминиканскую кафедру богословия.
В 1259 году папа Римский Урбан Четвёртый отозвал Фому в Рим, где он в течение 9 лет преподавал богословие при папском дворе. Затем он вновь был направлен в Париж, очевидно, для того, чтобы помочь доминиканцам добиться права на проповедь и преподавание в университете. Здесь Аквинат оказался вовлечённым в спор о допустимости изучения философии Аристотеля в христианском университете. В ходе этого спора Фома выработал собственный подход к Аристотелю и вступил в полемику с так называемыми «латинскими аверроистами», которые, опираясь на комментарии арабского мыслителя Аверроэса (Ибн-Рушда), защищали радикальный аристотелизм, нередко вступавший в противоречие с принятым христианским богословием.
В 1272 году Фома возвращается в Италию, где он занимается преподавательской деятельностью в основанном им доминиканском учебном заведении в Неаполе. В 1274 году Папа Римский Григорий Десятый отправил Аквината на собор в Лион, где он вместе с Бонавентурой должен был разъяснить западное, латинское богословие представителям греческой православной церкви из Византии. По дороге в Лион Фома тяжело заболел и попросил сделать остановку в цистерцианском монастыре Фоссануова, где он и скончался 7 марта 1274 года. После смерти Аквинату был присвоен титул «ангельский доктор» (doctor angelicus). В 1323 году Папа Римский Иоанн XXII причислил Фому Аквинского к лику святых. В 1368 году мощи Аквината были перенесены в Тулузу, где они хранятся и по сей день.
Философское и богословское наследие Фомы Аквинского весьма обширно. Все его сочинения написаны исключительно на латыни (несмотря на многолетнее пребывание в Париже и Кёльне, Фома так и не выучил ни французского, ни немецкого!).
Стиль его произведений ясный, сжатый и насыщенный, но совершенно безразличный и, по сравнению с трудами Августина, довольно монотонный. Основными сочинениями Фомы Аквинского являются его «Сумма против язычников» („Summa contra gentiles„), известная также под названием «Об истине католической веры», и «Сумма теологии» („Summa theologiae„).
«Сумма против язычников» представляет собой пространное изложение философской и богословской системы, написанное в виде рациональной апологетики. По всей видимости, этот труд предназначался доминиканцам как пособие в споре с мусульманскими (христиане называли их «языческими») богословами о правильном толковании учения Аристотеля. В этой работе Аквинат рассматривает взаимоотношение между разумом и верой, между философией и богословием. Фома считает, что не следует преувеличивать познавательные возможности философии; её следует интегрировать в область сакрального. И философия, и теология говорят о Боге, человеке, мире. Однако, по мнению Фомы, философия даёт лишь несовершенное знание того, о чём теология способна говорить более внятно, ведя при этом к вечному спасению.
Вера, полагает Фома, совершенствует разум, а теология – философию.
В своём труде «Сумма теологии» Фома приводит 5 рациональных доказательств бытия Бога. Фома полагает, что существование Творца можно доказать через причину и через следствие, то есть либо априорным способом, идя от причины к следствию, либо апостериорным способом, идя от следствия к причине. Именно ко второму способу и прибегает Фома. По его мнению, поскольку следствия существуют и зависят от причины, то и существование этой причины не подлежит сомнению. Из этого Фома делает вывод, что существование Бога не просто очевидно, но и может быть доказано.
Первое доказательство Фома называет доказательством от движения. Все вещи находятся в движении, рассуждает Фома, а всё движущееся приводится в движение чем-то другим, то есть вещь может быть приведена в движение лишь тем, кто уже активен. Движение, согласно Аристотелю, это переход от возможного к действительному существованию, причём возможное не может самостоятельно стать действительным.
Для этого необходим внешний двигатель. Каждая вещь, находящаяся в движении, была приведена в движение другой вещью, которая, в свою очередь, также была приведена в движение другой вещью. Поскольку цепь таких «двигателей» не может быть бесконечной, Фома делает вывод, что должен существовать некий первый «двигатель», который сам ничем не движим, но способный приводить в движение другие вещи. Этим первым «двигателем» может быть, по мнению Фомы, только Бог.
Второе доказательство Фома называет доказательством от действующей причины. Фома указывает, что в материальном мире существует определённый причинный порядок. Вещь не может быть причиной самой себя, рассуждает Фома, поскольку в этом случае вещь должна была бы предшествовать самой себе, а это абсурдно. Цепь причин не может быть бесконечной, поэтому должна существовать некая первопричина, которой может быть только Бог.
Третье доказательство Фома называет доказательством от необходимости и случайности. Фома указывает, что вещи в природе могут существовать либо не существовать, а, следовательно, носят случайный характер.
Иными словами, эти вещи не являются чем-то необходимым. Следовательно, для их возникновения, уверен Фома, должно быть что-то необходимое, поскольку всё сущее возникло лишь потому, что это было необходимо другой вещи, которая, в свою очередь, тоже носит случайный характер и возникла потому, что это было необходимо другой вещи. И опять-таки эта цепь необходимостей не может быть бесконечной. Следовательно, приходится предположить наличие кого-то, кто существует не потому, что это необходимо кому-то или чему-то другому, а потому, что сам по себе является необходимостью. Это и есть Бог.
Четвёртое доказательство Фома называет доказательством от степени совершенства. Поскольку в мире, рассуждает Фома, мы определяем вещи по степени совершенства (вещи и люди могут быть более или менее красивыми, добрыми, благородными), то подразумевается наличие чего-то или кого-то, обладающего абсолютным максимумом тех или иных качеств. Таковым, по мнению Аквината, может быть только Бог.
И, наконец, пятое доказательство Фома называет доказательством от божественного руководства миром.
Указывая на существующую упорядоченность мира, на целесообразность деятельности и поведения как разумных, так и неразумных существ, Фома приходит к выводу, что какая-то сила целенаправленно руководит миром. И этой всеведущей силой, направляющей природные существа к цели, может быть только Бог.
Учение Фомы Аквинского получило широкое признание. В 1309 году оно было объявлено официальной доктриной ордена доминиканцев. В 1567 году Аквинат был признан пятым Учителем Церкви. В 1879 году Папа Римский Лев Третий в своей энциклике „Aeterni Patris„ провозгласил учение Фомы Аквинского обязательным для всей католической церкви.
Фома Аквинский выступал апологетом централизованного папства. Его богословие было направлено на прославление папской власти. Фома был, по сути, придворным теологом. Аквинату удалось встроить новую политико-юридическую концепцию абсолютистского папизма в догматическую систему теологии. Если для Августина основой Церкви является Христос и вера в него, то для Фомы – личность и служение Петра.
Августин считал высшим авторитетом Вселенский собор, Фома же – папу. Вступая в противоречие с учением древней церкви и даже Августина, Фома создаёт образ церкви, производной от папства, оправдывая тем самым церковные и светские притязания папского престола.
Тем не менее, ясность и глубина подхода Фомы Аквинского практически ко всем традиционным проблемам философского теизма обеспечили ему славу важнейшего представителя средневековой схоластики, творца самого убедительного синтеза христианства с классической философией и создателя фундаментальной и непреходящей картины мироздания.
Реклама
Пропустить раздел Топ-тема
1 стр. из 3
Пропустить раздел Другие публикации DW
На главную страницу
Фома АквинскийПеревезенцев С. В конце XII — начале XIII вв. западноевропейская схоластика получает новый импульс для своего развития. Связано это было, прежде всего с тем, что в этот период происходит самое широкое знакомство европейцев с культурой арабоязычного Востока. Европейский мир в это время постоянно сталкивается с арабами — во время крестовых походов, в Испании, которую захватили арабы и т.д. Для западноевропейской философии встреча с арабской культурой сыграла огромную роль. Дело в том, что в арабском мире были крайне популярны учения античных философов, и, в первую очередь, учение Аристотеля. На арабский язык были переведены практически все его сочинения, при этом аристотелевские произведения были подробно прокомментированы арабскими мыслителями, арабские философы опирались на положения Аристотеля в своих учениях.
В Европе же Аристотель был известен далеко не полностью. Более того, так как идеи Аристотеля использовали многие христианские теологи, считавшиеся еретиками, распространение и изучение аристотелизма официально запрещалось.
Однако аристотелизм постепенно получает все более широкое распространение, особенно, в нецерковных школах. На латинский язык переводятся почти все его произведения — сначала с арабского, а потом и непосредственно с греческого языков. И в католической Церкви с течением времени утверждается мнение, что использование системы доказательств истинности христианских догматов с опорой на Аристотеля становится насущной необходимостью, ибо неоплатонизм, на который опирались «отцы Церкви » и, в первую очередь, Аврелий Августин, не дает ответы на все возникающие вопросы.
В 1231 г. папа Григорий IX обновил декреты 1210 и 1215 гг., но одновременно создал комиссию для проверки аристотелевских произведений. И уже в 1245 г. изучение Аристотеля было разрешено без всяких ограничений, а позднее в 50–60-х гг. XIII в. Рим официально поручает нескольким христианским философам заняться переработкой учения Аристотеля в христианско-католическом духе.
*** Будущий знаменитый схоластик родился в Неаполитанском королевстве в знатной семье графа Аквинского. Отсюда и появилось прозвание Фомы — Аквинский, или, по-латыни, — Аквинат. С раннего детства он воспитывался в бенедектинском монастыре Монте Кассино, затем учился в Неаполитанском университете. Здесь он познакомился с монахами из ордена доминиканцев и, несмотря на резкие протесты семьи, в 1244 г. принял монашеский постриг.
Молодого монаха, отличающегося не только молчаливым и замкнутым нравом (за что Фому прозвали «немым буйволом»), но прежде всего высокой образованностью и глубиной мысли отправили для дальнейшего обучения в Кельн к знаменитому христианскому теологу Альберту Великому. В 1252 г. Фома Аквинский становится преподавателем в Парижском университете, в котором работал до конца 50-х гг.
Преподавательская деятельность, наряду с литературно-философским творчеством стали основными жизненными занятиями Аквината.
В конце 60-х гг. его вновь призывают в Париж, где он должен был отстаивать интересы римско-католической Церкви в идейных и теологических спорах с различными мнениями, распространявшимися среди преподавателей и студентов европейских университетов. Именно в этот период он пишет свои главные произведения, в которых, используя систему Аристотеля, разрабатывает новое систематическое изложение учения Римско-католической Церкви.
С 1272 по 1274 гг. Фома Аквинский занимается преподаванием в своем родном университете г. Неаполя. Незадолго до смерти его, по указанию папы Григория Х, вызывают для участия в Лионском Соборе. Однако по дороге в Лион Фома Аквинский тяжело заболел и умер 7 марта 1274 г.
Уже после смерти ему был присвоен титул «ангельского доктора», а 1323 г. за свои великие заслуги перед Церковью Фома Аквинский был признан святым.
Фоме Аквинскому принадлежит огромное количество сочинений на богословские и философские темы, которые он писал в течении всей жизни. В своем литературном творчестве он не останавливался ни на минуту, ибо видел суетность всего мирского, в том числе и преходящее значение собственной деятельности. Ему постоянно казалось, что он что-то еще не понял, что-то не знает и потому пытался успеть приоткрыть завесу над непостижимыми Божественными тайнами. Недаром, на увещевания прекратить столь напряженную работу, он однажды ответил: «Не могу, потому что все, что я написал, кажется мне трухой, с точки зрения того, что я увидел и что мне было открыто».
Наиболее важными из произведений, созданных Аквинатом считаются его знаменитые «Суммы» — «Сумма истины католической веры против язычников» (1259—1264 гг.) и «Сумма теологии» (1265—1274 гг.), которую он так и не успел окончательно завершить. В этих произведениях и изложены основные богословско-философские взгляды великого схоластика Запада.
Вообще, интерес, который Фома Аквинский проявлял к философскому учению Аристотеля был не случаен. Дело в том, что доминиканский орден, монахом которого являлся Аквинат, стал в XII—XIII вв. одним из главных орудий римско-католической Церкви в борьбе с еретичеством, почему сами доминиканцы называли себя «псами господними». Особое рвение они проявили в установлении духовного контроля над сферами теоретического богословия и образования, стремясь возглавить богословские кафедры важнейших европейских университетов и других учебных заведений.
Именно доминиканцы одними из первых среди официальных католических теологов поняли, что само учение католицизма, основанное в то время на идеях Аврелия Августина, требует определенного реформирования. Альберт Великий — учитель Аквината — специально занимался изучением трудов Аристотеля и начал работу по новой систематизации католического вероучения, которую закончил его ученик.
Фома Аквинский дал четкий и ясный для своего времени ответ на вопрос, который волновал христианских теологов на протяжение предыдущего времени — о взаимоотношениях науки и веры.
Более того, догматы веры, доказанные с помощью разумных, философских доводов, становятся более доступными человеку и тем самым укрепляют его в вере. И в этом смысле, научно-философское знание является серьезной опорой в обосновании христианского вероучения и опровержении критики веры.
Фома Аквинский считал, что с помощью научно-философских доводов возможно доказать истинность некоторых христианских догматов, например, догмат о бытии Бога. В то же время, другие догматы научно недоказуемы, так как в них показаны сверхъестественные, чудесные качества Бога. И значит, они являются предметом веры, а не науки.
Поэтому истинное, высшее знание науке неподвластно, ибо человеческий разум не способен постичь Божественный замысел в полном объеме. Бог — это удел сверхразумного познания, и, следовательно, предмет теологии. Теология — это совокупность человеческих представлений о Боге, частично доказанных с помощью науки, частично основанных на вере. Теология, в понимании Фомы Аквинского, является высшей формой человеческого знания именно потому, что в ее основе лежит вера. Иначе говоря, теология — это тоже знание, только сверхразумное знание.
Между философией и теологией нет противоречия, ибо философия, как «естественная познавательная способность» человека, в итоге приводит самого человека к истинам веры.
Точка зрения Аквината на взаимоотношения науки и веры значительно расходилась и с идеями Августина, и с популярными тогда воззрениями Пьера Абеляра. Августин утверждал иррациональность веры, считал, что истины веры совершенно недоступны разуму и наука только в самой малой степени раскрывает людям содержание догматов. Пьер Абеляр, наоборот, пропагандировал идею о том, что вера абсолютно невозможна без науки и подвергал критическому научному анализу все постулаты христианского вероучения.
Фома Аквинский занимает между ними как бы среднюю позицию, почему его учение и было, в конце концов, так быстро принято римско-католической Церковью.
Философское учение Аристотеля, в котором, с помощью научных аргументов, в итоге доказывается бытие некой единственной всемирной идеальной сущности (Ума), и стало для Фомы Аквинского главной философской базой в обосновании христианской веры.
В полном соответствии с Аристотелем, он признавал, что вещи представляют собой единство формы и материи, при этом каждая вещь обладает некой сущностью. Сущность каждой вещи и всех вещей вместе взятых появляется благодаря тому, что есть и некая сущность всех сущностей, форма всех форм (или идея всех идей). Если Аристотель называл эту высшую сущность Умом, то с христианской точки зрения — это Бог. И в этом смысле аристотелевская система доказательств прекрасно укладывалась в фундамент христианства, ибо с ее помощью можно было доказать нематериальность, безграничность, бессмертие и всемогущество Бога.
Более того, Фома Аквинский использовал аристотелевскую логику в разработке доказательств бытия Бога. Аквинат выработал пять таких доказательств, которые с тех пор в римско-католической Церкви считаются неопровержимыми.
Первое доказательство исходит из аристолевского понимания сущности движения. «Все, что движется, — пишет Фома Аквинский, — должно иметь источником своего движения нечто иное». Следовательно, «необходимо дойти до некоторого перводвигателя, который сам не движим ничем иным; а под ним все разумеют Бога».
Второе доказательство базируется на аристотелевском принципе производящей причины, как необходимой составной части каждой вещи. Если у каждой вещи есть некая производящая причина, то должна быть и конечная производящая причина всего. Таковой конечной причиной может быть только Бог.
Третье доказательство вытекает из того, как Аристотель понимал категории необходимого и случайного. Среди сущностей есть такие, которые могут быть и могут не быть, т.
Четвертое доказательство связано с признанием возрастающих степеней совершенства, характерных для сущностей всех вещей. По мнению Фомы Аквинского, должно быть нечто, обладающее совершенством и благородством в предельной степени. Поэтому «есть некоторая сущность, являющаяся для всех сущностей причиной блага и всяческого совершенства». «И ее мы именуем Богом», — завершает это доказательство Аквинат.
Пятое доказательство Аквинат приводит, опираясь на аристотелевское определение целесообразности. Все предметы бытия направлены в своем существовании к какой-то цели. При этом «они достигают цели не случайно, но будучи руководимы сознательной волей». Поскольку сами предметы «лишены разумения», следовательно, «есть разумное существо, полагающее цель для всего, что происходит в природе».
Как видим, Фома Аквинский в полной мере христианизировал, приспособил к христианскому учению философию Аристотеля. В понимании Аквината система Аристотеля оказалась очень удобным средством решения большинства проблем, которые возникли перед католической теологией в XII—XIII вв. Фома Аквинский воспользовался не только аристотелевской логикой, но и самой системой аристотелевской метафизики, когда в основе бытия всегда изыскивается некая конечная, вернее первоначальная причина всего. Это метафизическое мировосприятие, вытекающее из трудов Аристотеля, прекрасно сочеталось с христианским мировоззрением, считающим Бога началом и концом всего.
Однако Фома Аквинский не только христианизировал философию, но и рационализировал христианство. По сути дела, он, так сказать, поставил веру на научную основу. Верующим, и, прежде всего, свои коллегам-теологам, он доказывал необходимость использования научных аргументов в обосновании догматов веры.
Учение Фомы Аквинского стало высшим этапом в развитии западноевропейской схоластики. После смерти выдающегося философа-теолога, его идеи постепенно признаются в качестве основополагающих сначала среди монахов-доминиканцев, а затем и во всей Римско-католической Церкви. Со временем томизм (от латинского прочтения имени Фома — Тома) становится уже официальным учением римско-католической Церкви , каковым является до сих пор.
Аристотелевская аргументация была использована Фомой Аквинским и в обосновании христианской космологии, христианской гносеологии, христианской этики, психологии и т.д. Иначе говоря, Фома Аквинский, наподобие Аристотеля, создал развернутую систему католического вероучения, объясняющую практически все проблемы окружающего мира и человека. И в этом смысле он как бы завершил многовековой период в развитии христианства среди народов Западной Европы, исповедующих католичество.
Как и любая система знаний, признаваемая в качестве официальной и неопровержимой, учение Фомы Аквинского с течением времени стало склоняться к окостенению, терять свои творческие потенции. Общая же направленность этого учения на рационализацию католичества вызывала немало возражений, ибо по мнению многих мыслителей исключала иные способы постижения Бога.
Уже в конце XIII — начале XIV вв. многие христианские теологи стали критиковать это учение за излишнее превознесение роли научного знания, подчеркивая религиозно-мистические свойства христианской веры. С другой стороны, томизма начинают критиковать светские мыслители, считающие, что в нем значение науки как раз принижается. Особенно ярко эта критика проявилась в следующий период развития стран Западной Европы, вошедший в историю под именем Эпохи Возрождения.
|
В.
Так, изучение естественнонаучных сочинений Аристотеля и его «Метафизики» было запрещено папскими декретами 1210 и 1215 гг.
Центральное место в этой работе занял Фома Аквинский (1225/1226—1274 гг.).
В 1259 г. папа Урбан IV отзывает его в Рим и почти десять лет он преподает в доминиканских учебных заведениях в Италии.
В трудах Фомы Аквинского была окончательно признана важная и относительно самостоятельная роль науки и, в первую очередь, философии — по мнению Аквината философия имеет свою сферу деятельности, ограниченную рамками познания того, что доступно человеческому разуму. Философия, используя свои, рациональные методы познания, способна изучать свойства окружающего мира.
Так, по его мнению разум бессилен в обосновании большинства христианских догматов — возникновения мира «из ничего», первородного греха, воплощения Христа, воскресения из мертвых, неизбежности Страшного Суда и дальнейшего вечного пребывания человеческих душ в блаженстве или же в муках.
Если же подобного не происходит, то в этом виновата ограниченность самих людей, которые не умеют правильно пользоваться своим разумом. Поэтому, в представлении Фомы Аквинского, изучая вещи и явления природы, истинный ученый прав лишь тогда, когда раскрывает зависимость природы от Бога, когда показывает, как в природе воплощается Божественный замысел.
Развитие научного знания в XIII столетии достигло уже определенного высокого уровня и потому без учета достижений науки официальное учение католицизма просто не могло существовать.
е. они случайны. Однако в мире не могут быть сущности только случайные, «должно быть нечто необходимое», пишет Аквинат. И так как невозможно, чтобы ряд необходимых сущностей уходил в бесконечность, следовательно, есть некая сущность, необходимая сама по себе. Эта необходимая сущность может быть только Богом.
Естественно, что подобным разумным существом может быть лишь Бог.
А ученым показывал, что их научные открытия необъяснимы без искренней веры во Всевышнего.The Study of St.
Thomas
Д-р Рональд П. МакАртур
Президент-основатель Колледжа Фомы Аквинского
Д-р Рональд П. МакАртур
первоначально опубликовал следующее эссе в февральском выпуске Lay Witness за 1991 год.
Бывший студент Колледжа Фомы Аквинского, ныне монах-бенедиктинец во Франции, пишет мне, что его друг, священник-бенедиктинец, в сентябре прошлого года в Риме присутствовал на конгрессе в честь святого Фомы. Святой Отец присутствовал на Конгрессе в последний день, и его спросили, является ли он томистом. Он сначала растерялся, но потом многозначительно ответил: «Как может Папа не быть томистом?
Ответ Святейшего Отца действительно по делу — по делу не только пап, но и всех нас, кто заботится об истине.
У нас есть все основания быть учениками святого Фомы. Так было с тех пор, как святой Альберт, сам великий теолог, приказал своим братьям-доминиканцам формировать свой ум в соответствии с трудами его величайшего ученика, а не с его собственными; так и сегодня.
Зачем мы учимся, интересуемся интеллектуальными вещами, обсуждаем идеи, спорим, слушаем лекции? Есть только одна законная причина: мы хотим понять реальность; мы хотим правды. Если мы не хотим лично открыть для себя все, что узнаем, то есть если мы не хотим закончить наши дни современными досократиками, нам потребуются учителя. Их задача состоит в том, чтобы помочь нам увидеть то, что мы могли бы увидеть без них, будь наш интеллект лучше, наше восприятие острее, наша вера более знающей. Св. Фома — прежде всего учитель, который нам нужен, если мы хотим продвигаться к мудрости.
Основано на принципах
Все преподавание и обучение основано на принципах. Эти принципы различает философ, верит теолог. Св. Фома — наш верный проводник здесь, ибо он ясно знает отправные точки всех дисциплин; он раскрывает их, чтобы мы могли их увидеть, а также увидеть, если мы будем упорствовать с ним, что они действительно являются правильными местами для начала наших исследований. Мы начинаем (возьмем один из многих примеров) изучение естественных вещей с того, что отмечаем, что они постоянно меняются, что они никогда не остаются одними и теми же от момента к моменту. Хотя это может показаться нам очевидным — это очевидно — Демокрит и Эмпедокл отрицали это, и отрицают снова и снова в настоящее время.
Фома показывает нам (как и Аристотель, его учитель), что наш первый опыт реальности, обычный опыт, которым обладают все люди, дает нам понимание, хотя и смутное, но все же гораздо более достоверное, чем все, что мы впоследствии узнаем благодаря ему. . Поскольку изменение является свойством естественных вещей, св. Фома объясняет все в природе, как, например, время, место, движущихся и движимое, начиная с них. Как правильно он начинает в изучении природы, так правильно он начинает и во всех областях философских рассуждений. Неспособность рассматривать естественные вещи через их наиболее очевидную характеристику, изменение, привела многих к мысли, что математика является ключом к пониманию естественного порядка. Тогда слуга становится господином, и мы не впадем в эту инверсию, если будем следовать примеру святого Фомы.
Хотя мы могли бы желать иного (и любое количество современных аксиоматических систем тому доказательство), мы приходим к пониманию очень медленно и после многих фальстартов. Чтобы помочь нам, хороший учитель должен понимать трудности, связанные с изучением любого предмета, и вести своего ученика через эти трудности. Здесь опять же нет никого лучше святого Фомы. Он видит трудности, формулирует их самым сильным образом, уделяет им внимание, которого они заслуживают, и разумно их обсуждает. Если мы рассуждаем с ним о какой-то истине, то не в результате чисто формального процесса, поскольку вывод логически следует из произвольных посылок; скорее, мы видим его как истину (или вероятность, в зависимости от обстоятельств), вытекающую из предпосылок, которые сами по себе имеют смысл, потому что они были обнаружены путем тщательного рассмотрения реальности, из которой они возникают. Таким образом, учащийся не приходит в свете простой последовательности к заключению, столь же неизвестному, как и его принципы.
Кроме того, существуют различные виды рассуждений, и хороший учитель знает их все. Иногда мы узнаём о факте по его следствиям, иногда об обоснованном факте по его причине; иногда наши рассуждения достоверны, иногда вероятны; иногда мы рассуждаем по аналогии. Хороший учитель знает виды рассуждений, то есть он разбирается в логике. Св. Фома, опять же, является нашим проводником, зная, как и он, виды аргументов и их уместность в различных интеллектуальных дисциплинах.
Хороший учитель
Учитель-человек управляет разумом своего ученика извне; его слова слышатся и побуждают учащегося к формированию образов и понятий, которые возникают из этих образов в определенном порядке, и таким образом учащегося побуждают думать. Если слова спутаны и беспорядочны, то слушатель, поскольку он зависит от них, становится в результате интеллектуально беспорядочным. Такого никогда не бывает со св. Фомой. Его слова означают совершеннейшим образом, и тот, кто последует за учителем, мало-помалу сможет управлять своим умом с большей и большей легкостью. Так велика сила выражения св. Фомы, так формально он говорит с нами, что многие, читающие его, говорят, что все кажется ясным, когда они его читают, но потом, если их рассмотреть, они теряют это понимание. Это означает, конечно, что они никогда не понимали, но тем не менее свидетельствует о ясности выражения, не встречающейся больше нигде.
Все учения должны служить истине, и поэтому ни один учитель (кроме Самого Бога) не должен направлять взор своего ученика на себя. Любое истинное учение должно вести ученика к тому, чтобы он все больше и больше полагался на свои силы и продумывал все самостоятельно. Так действует святой Фома на тех, кто считает его своим хозяином. Далекие от того, чтобы стать книжными, далекие от того, чтобы стать рабами в своем отношении к нему, они освобождаются, чтобы следовать аргументам, взвешивать доказательства, видеть трудности, тщательно думать и сосредоточивать свое внимание на реальности, которую, в конце концов, они хотят понять. .
По этим и многим другим причинам св. Фома является несравненным учителем, который лучше всего может научить нас понимать окружающую действительность, может лучше всего привести нас к познанию Бога, сотворившего все сущее, и может лучше всего дать нам то удовлетворение, которое приносит успешная учеба, само по себе тот напряженный труд, которого требует научная жизнь.
Природа, разум и вера
Он является этим великим учителем еще по одной причине: из всех католических мыслителей он наиболее совместимо соединяет области веры и разума и дает нам модель «веры, ищущей понимания». ” Это ему удается, потому что он никогда не пренебрегает порядком природы (которому он научился, будучи учеником Аристотеля), потому что он самым глубоким образом руководился учением Церкви и потому что он наиболее восприимчив к трудам своих богословских предшественников.
Аристотель — философ, фактически единственный философ, который не только может привести нас к правильному изучению природы, но и является нашим лучшим проводником в изучении Самого Бога, рассматриваемого как первопричина всего. Сент-Томас не только изучал его; он стал учеником Аристотеля. Его комментарии к Аристотелю показывают нам это ученичество в лучшем виде: сверхъестественно глубокое проникновение в текст его учителя, постоянные ссылки на других великих комментаторов, исправление любых аргументов, когда это необходимо, и обсуждение в подходящее время воздействия. различных философских позиций относительно нашей веры. Его понимание Аристотеля настолько необходимо для нашего собственного понимания св. Фомы, что тот, кто пренебрегает этими комментариями (и самим текстом Аристотеля), имеет значительно уменьшенные шансы понять св. Фомы. Это, конечно, имеет здравый смысл: хотя то, что мы держим верой, более достоверно, чем все, что мы знаем разумом, оно все же менее известно. Мы должны использовать слова, чтобы разъяснить себе и другим то, во что мы верим, и эти слова должны исходить из нашего обычного опыта реальности, реальности, которая сначала познается нами через наши чувства. Если мы однажды разорвем эти отношения, мы потеряем возможность проявить то, что мы держим верой. Нет никого лучше, чем святой Фома, чтобы помочь нам здесь; самое трудное из всех занятий, например, изучение Самого Бога, тем не менее становится доступным для нас благодаря использованию слов и понятий, которые исходят из нашего изучения естественного порядка. Как следствие, мы начинаем видеть, «будто сквозь темное стекло», определенные истины о Боге, как Он познается через Его действия. Это настолько верно, что даже в нашем изучении Троицы, где мы никогда не в состоянии увидеть истину, ни даже возможность или невозможность Троицы, мы все же в состоянии понять, что мы подразумеваем под учением, и что мы не может иметь в виду это. Все это (и многое другое) потому, что св. Фома сеет семена через знание, которое может удерживать только разум.
К. С. Льюис любил говорить, что мы плохо говорим, когда используем слово «творение» для работы художников и мыслителей. Причину легко увидеть. Ни один человек, создающий материальный объект, или стихотворение, музыкальное произведение, философский дискурс, не делает из ничего. На самом деле (опять же К. С. Льюис), все, что мы делаем, основано на оригиналах, которые мы никогда не сможем сделать. Следовательно, оригинальность, которая в наше время считается не только достижимой, но даже своеобразным признаком художественного или интеллектуального совершенства, на самом деле недостижима, а стремление к ней есть результат интеллектуального порока. Святой Фома не оригинален и не пытался им быть. Его цель, которая является целью всех серьезных мыслителей, состоит в том, чтобы как можно лучше понять реальность, которая является объектом его интеллекта.
Неизолированный
Иногда думают, и неоднократно повторяли, что св. Фома самодостаточен, что его произведения представляют собой изолированную систему, закрытую от любых других мыслителей. Однако изучение его доказывает обратное. Через него человек связан со всей теологической традицией. В богословии он в основном ученик св. Августина, но не только его. Он постоянно ссылается на Боэция, Дионисия и других великих теологов нашей традиции. Он так усердно изучал их труды, что можно сказать, что они действительно воплощаются в его понимании. Таким образом, вы не отрезаны от теологической традиции; напротив, вы присоединяетесь к ней более прочно, чем если бы вы читали эту традицию без св. Фомы. Это настолько верно, что вы верите, видите и говорите из лона обучающей Церкви, когда учитесь у св. Фомы. Знак таков: изучайте святого Фомы, сколько хотите, изучайте его как можно глубже, как можно тщательнее обдумывайте его учение, и вы никогда не будете отделены от учения хорошего основного катехизиса; и вы не будете отделены от своих собратьев-христиан на скамьях. Учение Церкви предлагается всем нам, ученым и неученым, молодым и старым, и все мы верим в одни и те же истины. Таким образом, мы можем по доброй воле молиться вместе, говорить вместе, учить и учиться вместе. Св. Фома так много общался с простыми христианами, многие из которых были даже неграмотными, что мог проповедовать им (как он это делал в Великий пост) так, что они жаждали его услышать. Не было, иначе говоря, одного учения для теологов и другого для обычных верующих; и, конечно, ничего из того разделения, которое мы часто наблюдаем сегодня между интеллектуальным учением, которое почти отрицает саму веру, и ортодоксальным учением, которое рассматривается как собрание мифов, удовлетворяющих только невежд. Для св. Фомы, как и для любого христианина, существует одна вера, одно учение, одно учение, которое верующий понимает более или менее полно в зависимости от его природных способностей, воспитания, обстоятельств, благодати и возможностей.
Изучение Св. Фомы дает ученику гораздо больше преимуществ, чем все, на что он мог бы надеяться, когда начинает учиться. Это прискорбно, но тем не менее факт, что большая часть того, что считается жизнью разума, основана не на очевидности объектов, о которых мы думаем, а на том, каким мы хотим видеть мир. Итак, мы видим, насколько мы осторожны в анализе собственных мыслей. Если мы хотим хорошо мыслить так, как подобает нашему интеллекту (желая, как и он, истины), мы должны преодолеть наши интеллектуальные недостатки и нашу склонность позволять нашим аппетитам управлять нашим умом. Если мы серьезно возьмемся за это дело, нет более великого союзника, чем святой Фома. Его интеллект был исправлен, как почти никакой другой; его способность схватывать и формулировать то, что он думал, не имела себе равных; и его осведомленность о позициях, противоречащих его собственной, была всеобъемлющей. Таким образом, он показывает нам, как думать, как выражать свои мысли и как видеть разные стороны вопроса. Все это является противоядием от того, что в наше время считается мышлением специализированными терминами, небрежными выражениями, неспособностью привести аргументы или следовать им, неспособностью учитывать трудности, возникающие при ответах на вопросы, незнанием отправных точек аргументов. Св. Фома на самом деле является ответом на это общее принижение разума, которое приводит к скептицизму тех, кто отказался от попытки понять.
Небесполезно Сегодня
Если мы сможем понять мир и его Творца так, как Он его понимал, мы сможем действовать в практическом порядке, в порядке средств и целей, с некоторым успехом. Прежде всего, мы можем отличить средства от целей, понять, что счастье — это наша последняя цель, понять его природу и наметить способ его достижения. Далее, мы можем понять правильный порядок политической жизни. Это контрастирует с тем, что мы видим сегодня, почти безнадежным неведением не только о деталях всего морального порядка, но даже о существовании морального порядка.
Если мы посмотрим на популярные в наши дни версии религиозной веры, то обнаружим, что она сводится к чувству, оторванному от разума, к верованиям, вероятно, иррациональным: нет, конечно, никакой связи с верой, рассматриваемой таким образом, и с жизнью причина. Этот взгляд, противоречащий учению нашей веры с самого начала, с каждым днем становится все более заметным. Св. Фома снова опровергает такую точку зрения. Всякий, кто изучает его труды, может видеть, что разум развивается, доводится до конца в богословских исследованиях и что он никогда не используется лучше, чем когда он думает о Троице, Реальном Присутствии, Таинствах и других тайнах нашей веры.
Как и в случае любого великого ума, изучение Св. Фомы ведет к его дальнейшему изучению. Мы не думаем, как в случае с низшими произведениями, что мы освоили законченные произведения. Вместо этого мы видим, что наш лучший интерес состоит в том, чтобы снова и снова просматривать одни и те же тексты, каждый раз узнавая то, что мы не видели раньше.
По этим причинам, к которым он мог бы добавить еще, св. Фома является учителем серьезного христианина, который хочет знать естественный порядок и понять свою веру. Все остальные исследования меркнут по сравнению с ними.
Таким образом, неудивительно (если подойти к этому с другой стороны), что все папы после смерти св. Фомы самым недвусмысленным образом учили, что он должен быть нашим учителем, и учителем, как никто другой. Все, что они сказали, и сказали гораздо лучше, чем я, должно заставить нас задуматься, прежде чем мы поддадимся хору тех, кто считает его устаревшим, смущающим, невежественным в вещах, которые нам нужно знать, если мы хотим, чтобы он думал, что он ученый в нашей жизни. времена, и все другие уклонения, которые мы слышим время от времени.
Я бы посоветовал всем, кто серьезно относится к своей вере и интересуется разумной жизнью, прочитать или перечитать, в зависимости от обстоятельств, Aeterni Patris . Там Лев XIII излагает в резких и красивых словах нашу задачу.
4 урока святого Фомы Аквинского, которые применимы к нашей жизни и сегодня
Фома Аквинский родился в Италии в 1225 году (всего через четыре года после смерти святого Доминика). В 1244 году он вступил в доминиканцы, а в 1245 году переехал в Париж (а позже в Неаполь, Рим и Кельн), чтобы учиться, преподавать и писать.
Самая известная работа Фомы Аквинского, написанная в конце его жизни, — это « Summa Theologica », в которой он выдвигает пять аргументов в пользу существования Бога. Но гению святого Фомы приписывают гораздо больше, чем одно произведение. Он почитается как Доктор Церкви и является покровителем ученых, школ и студентов. Спустя почти восемьсот лет после его смерти его наследие по-прежнему учит многому о борьбе с истиной, обучении и о том, как и то, и другое необходимо для веры.
Ниже приведены четыре урока святого Фомы Аквинского, которые нам стоит запомнить сегодня.
1. Учиться очень важно, даже если вы уже не в школе.
Стремление Фомы Аквинского к учебе на протяжении всей жизни неразрывно связано с его идентичностью доминиканца. Для доминиканцев учеба не просто важна, она необходима. На самом деле учеба понимается как форма поклонения. Используя свои таланты, чтобы узнать больше о нашем мире, мы, в свою очередь, узнаем больше о Боге и наших отношениях с Богом.
2. Вера и разум не исключают друг друга.
Чем больше вы изучаете, тем больше это становится очевидным. Утверждается, что Фома Аквинский является покровителем эволюционной психологии, и не без оснований. Он твердо верил, что и вера, и разум в конечном счете исходят от Бога и что они работают вместе. По правде говоря, наши откровения и движения веры направляют наши рассуждения, в то время как разум проясняет и демистифицирует веру. Нам нужны и то, и другое, и когда мы отдаем предпочтение одному из них, мы упускаем из виду полноту окружающего нас мира.
3. Борьба с правдой благородна и необходима.
Хотя Фому Аквинского помнят как писателя, мыслителя (или, в менее лестных отзывах, как толстяка), его редко изображают борцом. Тем не менее, Фома Аквинский был именно таким: он боролся с истинами и занимался ими.
Фома Аквинский корпел, читал, усиленно исследовал то, во что верил. В письме о святом Фоме Ив Конгар отмечает:
Святой Фома является синонимом непредубежденности, реализма, желания видеть вещи такими, какие они есть, и принимать каждую нотку правды, будучи убежденным, что, поскольку истина не может противоречат сами себе, даже частичная истина должна найти свое место в видении целого.¹
Фома Аквинский обдумывал истину, подвергал ее критике и собирал воедино такие кусочки, что в итоге получилось нечто более правдивое. Будь то в связи с нашими верованиями, священными текстами, академической дисциплиной, текущей политической сценой или другими аспектами нашего мира, мы тоже призваны бороться с истиной, собирать кусочки воедино и приходить к большей истине.
