Василий и Василиса | Библиотека СЕРАНН

Василиса просыпается рано. Летом ее будят петухи, зимой она петухам не доверяет: из-за холода они могут проспать, а ей просыпать нельзя. Некоторое время она еще лежит в кровати и думает, что сегодня ей надо сделать то-то, то-то и то-то — она как бы прикидывает день на вес, тяжелым он будет или нет. После этого Василиса вздыхает и опускает с деревянной кровати на крашеный пол ноги — кровать вслед за ней тоже вздыхает, и они обе успокаиваются. Василиса одевается и смотрит на стену напротив, она думает, что, слава богу, наконец-то вывела всех тараканов, ни одного не видать.

Это полусонное-полубодрствующее состояние длится у нее недолго. Она не замечает его, для нее это всего один шаг от сна к работе, один-единственный шаг. Одевшись, Василиса срывается и начинает бегать. Она затапливает русскую печь, лезет в подполье за картошкой, бежит в амбар за мукой, ставит в печь разные чугунки, готовит пойло для теленка, дает корм корове, свинье, курам, доит корову, процеживает сквозь марлю молоко и разливает его по всевозможным банкам и склянкам — она делает тысячу дел и ставит самовар.

Она любит ставить самовар. Первая волна работы схлынула, рань прошла, и теперь Василиса по привычке испытывает жажду. День у нее разделяется не на часы, а на самовары: первый самовар, второй, третий… На старости лет чаепитие заменяет ей чуть ли не все удовольствия.

Она еще бегает, возится с чугунками, а сама все время посматривает на самовар: вот он уже посапывает, вот начинает пыхтеть, а вот забормотал, заклокотал. Василиса переносит самовар на стол, садится к нему поближе и вздыхает. Она всегда вздыхает, вздохи у нее имеют множество оттенков — от радости и удивления до боли и страданий.

Василий поднимается не рано: рано ему подниматься незачем. Единственное, как в бане, маленькое окошечко в его амбаре на ночь занавешено: Василий не любит лунный свет, ему кажется, что от луны несет холодом. Кровать стоит изголовьем к окошку, по другую его сторону стоит столик. У дверей на гвоздях развешаны охотничьи и рыболовные снасти, поверх них полушубки и телогрейки. Просыпаясь, Василий сдергивает с окна занавеску, жмурится от врывающегося света, а прицыкнув к нему, заглядывает в окно: как там со снегом, с дождем, с солнцем? Он одевается молча, совсем молча — не пыхтит, не кряхтит, не стонет.

Когда Василий входит в избу, Василиса не оборачивается. Он садится у другого края стола и ждет. Не говоря ни слова, Василиса наливает ему стакан чаю и ставит на середине стола. Он придвигает стакан к себе и отпивает первый обжигающий горло глоток, который уходит внутрь твердым комом.

Василиса пьет чай вприкуску с сахаром-рафинадом. Василий пьет без сахара, он его не любит. Он считает, что все надо потреблять в чистом, первозданном виде: водку — так без примесей, чай — так неподслащенный. Он выпивает свой чай и ставит стакан на середину стола. Василиса берет стакан, наливает и опять ставит на середину.

Они молчат. На кровати у стены, скрючившись, спит Петр, последний сын Василия и Василисы. Его голые колени выглядывают из-под одеяла — так всегда, и зимой и летом.

Василиса вздыхает и наливает себе еще стакан чаю. Василий ставит свой стакан на середину стола, поднимается и уходит. Василиса не оборачивается, когда он уходит.

— Эй, отик, — говорит она Петру, — вставай, а то пролежни будут.

Петр с неудовольствием открывает глаза и прячет колени под одеяло.

— Вставай, отик, — беззлобно повторяет Василиса. — Не на Лену выехал. Пей чай да отправляйся.

Таня, жена Петра, тоже просыпается, но ей на работу не идти, она ждет маленького.

— Ты лежи, — говорит ей Василиса. — Тебе торопиться некуда. Отика поднимать надо.

Для нее все лентяи делятся на три категории: просто лентяй — или лентяй начинающий, лодырь — лентяй с опытом и со стажем и отик — неисправимый лентяй. Третью категорию в этом разделении Петр не заслужил, и Василиса знает, что она несправедлива к нему, но поворчать ей надо.

— Отик — он и есть отик, — бормочет она.

Она уже снова на кухне, что-то доваривает, дожаривает. День еще только начался. Василиса вздыхает — весь день еще впереди.

Вот уже почти тридцать лет Василий живет в амбаре, среднем среди трех, стоящих одной постройкой. Амбар маленький и чистый, без сусеков, с ладно сделанным, как в избе, полом и хорошо подогнанным потолком. Летом раньше в нем спали ребята, но это было давно, очень давно — еще когда Василий жил в избе.

На зиму он ставит к себе в амбар железную печку. Пять лет назад Петр провел к нему свет, но с тех пор ласточки почему-то перестали вить гнезда над дверью амбара и куда-то переселились. В первое время Василий огорчался, он любил наблюдать за ними, но потом привык и без них.

Только раз в день, еще когда молодые спят, Василий заходит в дом, и Василиса наливает ему стакан крепкого горячего чая. Она сидит у одного края стола, он у другого. Они молчат — ни разу они не сказали ни слова, будто не видят друг друга, и только по стакану, который ставится на середину стола, каждый из них знает о присутствии другого. Они молчат, и это не натянутое молчание, это даже вовсе не молчание, а обычное физическое состояние без слов, когда слов никто не ждет и они не нужны.

Обедает и ужинает Василий у себя в амбаре. У него есть кой-какая посуденка, и он давно уже сам научился готовить. Правда, его стряпня бесхитростна — все больше каша да макароны вперемешку с консервами, но иногда, если повезет на охоте, бывает и свеженина. В такие дни на довольствие к нему переходит и Петр — то и дело он бегает в избу за сковородой, за солью, еще за одной вилкой, еще за одним стаканом — значит, с удачи взяли бутылку.

— Если ты там загулеванишь, домой не приходи! — кричит ему вслед Василиса. — Вот отик!

«Отик» она произносит нараспев, с удовольствием.

У амбара вьются ребятишки: тут и Петрин Васька, названный в честь деда, и все трое Настиных. Настя, средняя дочь Василия и Василисы, живет в этом же доме, но в другой половине — дом разделен на две половины, и меньшая досталась Насте. Через три дома живет и старшая дочь Анна, она замужем за учителем.

Василий не скупой. От добычи он оставляет себе немного, ему много и не надо. Самый большой кусок он отдает Насте — ей приходится хуже других: трое ребятишек на шее, мужика нет. Петр отрубает для себя кусок сам и сразу же, чтобы не мозолил глаза, уносит его в свой амбар. Оставшееся мясо Василий делит пополам и одну долю велит ребятишкам отнести Анне. Ребятишки убегают всей гурьбой. Тогда-то и появляется сковорода со свежениной — с еще шевелящейся от жара, с побрызгивающим и потрескивающим салом, с прожаренными до корки боками больших кусков. Дверь закрывают, бутылку открывают.

Без тайги Василий жить не может. Он знает и любит ее так, будто сам ее сотворил, сам разместил и наполнил всеми богатствами, какие в ней есть. В сентябре он уходит за орехами и бьет шишку до самого снега, затем сразу наступает пора промысла — Василий промышляет белку и соболя дважды, до Нового года и после Нового; весной опять орехи: после снега шишка-паданка валяется под ногами, в мае можно брать черемшу, в июне грех не половить таежных красно-черных хариусов, в июле поспевает ягода — и так каждый год.

К нему приходят мужики, допытываются:

— Как считаешь, Василий, будет нонче орех или нет?

— Если кедровка не съест, то будет, — хитро отвечает он.

— Оно понятно, — мнется мужик.

— Через неделю пойду на разведку, погляжу, — не вытерпев, говорит Василий. — Вот тогда можно сказать. А сейчас, сам видишь, в амбаре сижу, отсюда не видать.

Он нигде не работает, тайга его кормит и одевает. Пушнины он сдает больше всех, ореха в урожайные годы набивает по пять, по восемь кулей. Еще с зимы ему идут письма от лесоустроителей из Литвы и от геологов из Москвы и из области, чтобы он согласился на лето пойти к ним проводником в экспедицию. Как правило, предпочтение он отдает литовским лесоустроителям: ему интересно наблюдать за людьми из другого народа и запоминать их мудреные слова. Поднимаясь после привала, он, не сдерживая довольной и хитрой улыбки, говорит «айнам», и литовцы смеются и идут вслед за ним. Лесоустроители нравятся Василию еще и тем, что они специально учились, чтобы привести тайгу в порядок, и никогда не пустят в леса пала, а геологи чувствуют себя в ней постояльцами и могут напакостить, повалить из-за десятка шишек богатющий кедр или не притоптать костер.

Уходя в тайгу, Василий запирает амбар на замок, и Василиса, наблюдая за ним из окна, ворчит:

— Как же, обворуют, сундуки там у него добром набиты. Хошь бы штаны с больших денег купил. Ходит с голой задницей, людей смешит. Ни стыда, ни совести.

…Они сидят друг против друга — Василий на кровати, Петр на низкой детской табуретке, сколоченной для него же лет двадцать пять назад, и Василий, еще не захмелев, жалуется на поясницу:

— Болеть, холера, стала. Согнешься, а разгибаться нету ее.

— Пора бы ей болеть, — хмыкает Петр. — Ты бы еще хотел, чтобы в шестьдесят пять лет молодым бегать. И так здоровье — дай бог каждому.

— Один нонче побаиваюсь бельчить, надо товарища искать. — Василий говорит это почти с гордостью: вот, мол, только когда понадобился товарищ.

Петр сосредоточенно тычет вилкой в сковороду.

— Может, ты со мной пойдешь? — спрашивает Василий, зная, что никуда тот не пойдет.

Петр вскидывает вверх свое курносое побритое лицо:

— Так я бы пошел — да кто отпустит? Колхоз не отпустит.

— Колхоз не отпустит, — соглашается Василий.

— Но.

Вопрос решен, и Василий снова наливает в стаканы.

…К Василисе пришла подружка, семидесятилетняя бабка Авдотья.

— Иду, дай, думаю, зайду, на Василису погляжу! — кричит она на всю избу.

Василиса снимает фартук — она что-то стирала и не достирала — подходит к Авдотье и протягивает ей руку.

— Давай поручкуемся, старуха Авдотья.

У бабки Авдотьи рука слабая, как тряпка.

— Иду, дай, думаю, зайду на Василису погляжу! — снова кричит она. — А тебе и присясть некогды.

— А как присядешь? — с готовностью откликается Василиса. — Весь день на ногах, то одно, то другое…

— Ее и за тыщу лет не переработать! — кричит бабка Авдотья. — Попомни, Василиса, она все равно после нас останется. Хошь конем вози, а останется.

— Останется, останется, — кивает Василиса. — Ее из одного дня в другой перетащишь, а уж надо дальше тащить. Так и кочуешь, как цыган с торбой.

— И никуда не денешься!

— А куда денешься?

— Нет, нет.

Они долго и согласно кивают друг другу головами. Потом бабка Авдотья спрашивает:

— У тебя Петра-то где — на работе?

— Как же, жди — на работе! — хмыкает Василиса. — Евон, в амбаре заперлись, поливают, поди, на чем свет стоит.

— Во-во-во! — обрадованно кричит Авдотья. — У меня с зятем такая же история. Один зять трезвенный, а другой просыхать не хочет.

Василиса понимающе кивает.

— Ты-то туда не заходишь? — Бабка Авдотья головой показывает в сторону амбара.

— Ты, старуха, ума, ли чо ли, решилась, — обижается Василиса. — Да я с ним в уборной рядом не сяду. Ты сморозишь — хоть стой, хоть падай.

— Хех-хе-хе, — смеется бабка Авдотья. — Интерес меня взял, я и спросила. Думаю, может, на старости лет сошлися, а я знать не знаю.

— Не болтай, старуха Авдотья.

…Василий взбалтывает остатки водки и разливает, Петру неудобно сидеть на детской табуретке, и он пересаживается на кровать.

— Обидно мне, Петька, что ты тайгу не уважаешь, — говорит Василий. — У нас вся родова была таежники, а я умру, и ружье продавать надо.

— Я ее уважаю, — слабо возражает Петр, — да кто из колхоза отпустит?

— Оно конечно.

— Никто не отпустит. Если бы я был не тракторист, тогда другой разговор. А так — это головой о стенку биться.

— Ружье не продавай, — вдруг строго говорит Василий.

— Вот еще — зачем мне его продавать?

— Не продавай. Мне жить немного осталось, пускай память обо мне будет. Глядишь, и зверя где встретишь. Ружье доброе.

— Хватит тебе. Сказал, не продам — значит, не продам.

Они умолкают. Последняя водка в стаканах еще не выпита, она мелко дрожит, и сверху при электрическом свете кажется, что она подернулась тонкой пленкой.

— Петька, — говорит Василий, — давай споем.

— Давай.

— Какую петь будем?

— Мне все равно, начинай.

Василий долго не начинает. Он берет стакан и держит его в руках. Потом, склонившись над самым столом, решается.

Расцветали яблони и груши…

Он поворачивается к Петру, и тот подхватывает. Больше они не смотрят друг на друга.

Выходила на берег Катюша,
На высокий на берег крутой.

Василиса поднимает голову и прислушивается. Бабка Авдотья ушла. Василиса вздыхает, но и самой ей непонятно, что было в этом вздохе.

Случилось это года за два до войны. Тогда Василий вдруг задурил: через день да каждый день приходил домой пьяный, а как-то раз попытался избить Василису. Он загнал ее на русскую печку, где деваться ей было уж некуда, и полез вслед за ней. В последнюю секунду под руку Василисе попался ухват, она схватила его, наставила рогами в приподнявшуюся шею Василия и изо всех сил саданула вперед. Василий упал, а она, не выпуская ухвата, спрыгнула и успела прижать его шею к полу. Он извивался, вытянув шею, как петух на чурке перед тем, как ему отрубят голову, хрипел, матерясь, но вырваться из-под ухвата не смог. Василиса выпустила его только тогда, когда он пообещал не трогать ее.

Напившись, Василий, вспоминая этот случай, свирепел от сознания своего позора и набрасывался на Василису с кулаками. Она усмиряла его: с пьяным, с ним справиться было нетрудно. Но как-то раз — Василиса в то время опять была беременной — он схватил топор, лежавший под лавкой, и замахнулся. Василиса до смерти перепугалась, закричала не своим голосом и выскочила из избы. В ту ночь у нее случился выкидыш. Вернувшись домой, она растолкала Василия и показала ему на порог:

— Выметайся!

Василий спросонья ничего не понимал. Она повторила еще решительнее:

— Выметайся, тебе говорят!

Василиса сама вынесла одежонку Василия на крыльцо, и он по деревянному тротуарчику, настланному им незадолго перед этим, перетащил ее в амбар. Вечером он хотел было войти в дом, но Василиса решительно стала в двери:

— Не пущу!

Они прожили вместе двадцать лет, и у них было семеро детей. Два старших парня уже работали, младшему, Петьке, пошел пятый год. Когда грянула война, председатель сельсовета послал нарочного по домам, чтобы все знали и чтобы никто не собирался в тайгу. Василисина семья как раз сидела за столом. Нарочный, сопленосый мальчишка, которому война представлялась игрой для взрослых, забарабанил в окно и весело закричал:

— Э-э-эй! Война началась! Война!

Сразу же пришел Василий, и Василиса не стала его выгонять, не до того было. Он сел на лавку у двери, положил руки на колени и молчал — видно, одному в амбаре молчать было невмоготу.

Через три дня он опять пришел, уже собранный, с мешком. Мешок он оставил у дверей, сам прошел на середину горницы. Все встали, Василиса тоже. Василий, сморщившись, потерянно махнул рукой и стал неловко тыкаться лицом в ребячьи плечи. Потом он подошел к Василисе и остановился перед ней. Ребята смотрели на них и мучительно ждали.

— Василиса, — хрипло сказал Василий, — не суди меня боле, — убьют, поди. Ты тут ребят… того…

Василиса первая подала ему руку, Василий пожал ее и, не договорив, ушел. Он аккуратно прикрыл за собой ворота и зашагал к сельсовету, где фронтовиков ждали подводы.

Потом подводы выезжали прямо со двора. Василиса проводила на войну двоих старших сыновей и дочь Липу. Каждый из них садился в сани или в телегу еще во дворе, и Василиса сама открывала ворота, прижимала фартук к губам и, крестясь, смотрела, как из дворов одна за другой выезжают подводы и медленно двигаются по улице за деревню, как поют пьяные мужики, как, хватаясь за них, голосят бабы. Василиса не ходила за деревню, она стояла у ворот, а потом закрывала за собой ворота, словно запиралась от новой подводы.

Один из сыновей не вернулся совсем, а другой вернулся, но сразу же уехал в город и теперь живет там. Василий пришел позже всех.

Была уже осень, в деревне копали картошку. Василиса только что принесла на себе мешок и собралась высыпать картошку в подполье, когда прибежала Настя:

— Мама, отец приехал! Идет.

Василиса выпрямилась.

— Живой, выходит, остался, — рассуждая сама с собой, неторопливо сказала она. — А вот Сашку убили.

Не развязывая мешка, она сбросила его в подполье и вздрогнула, когда он ударился о твердое. Раздражаясь все больше и больше, Василиса ушла в горницу. Переодеваться она не стала, ни к чему. Когда на крыльце послышались шаги, она готова была ругаться. Василиса не могла понять, устала она или ее тошнит.

— Это я, Василиса, — сказал Василий от порога, и она опять вздрогнула, потому что давно не слышала его голоса. Она молчала, но ее лицо, готовое к ответу, не выдерживало, и она, подчиняясь этой готовности, произнесла:

— Сашку убили.

Василий кивнул.

Больше она ничего не сказала. Слава богу, прибежали ребята, и ей можно было уйти во двор и заняться своими делами. Потом пришли гости, мужики, тоже вернувшиеся с войны, а Василиса сидела на кухне, пока не устала сидеть. Тогда она зажгла лампу, полезла в подполье и стала перебирать картошку.

Мужики пели незнакомыми, приобретенными где-то там, на войне, голосами, приобретенными и в криках «ура», и в криках о помощи, — Василисе казалось, что они собрались только для того, чтобы до конца пропеть и прокричать в себе чужие голоса, вслед за которыми должны начаться их собственные.

Песни были пьяными, но сдержанными, без залихватской удали, и мужики, выводя их нестройными голосами, казалось, все время оглядывались, не случилось ли что-нибудь позади них; казалось, каждый из них приостанавливал себя, чтобы не забыться и не потеряться. И громкий пьяный разговор тоже был сдержанным, он быстро прерывался песнями — все это походило на тупую беспокойную боль, вспыхивающую то в одном, то в другом месте.

Василиса устала и вылезла из подполья, делать ей больше ничего не хотелось. Она позвала Настю и сказала:

— Иди прибери отцу в амбаре.

— Мама! — голосом упрекнула Настя.

— Иди, — сказала Василиса. — Не твое дело.

Почти сразу же в кухню пришел Василий.

— Не хошь, стало быть, простить? — спросил он, вставая прямо перед Василисой. — Не хошь. А я, Василиса, тебе гостинец привез, да все не знал, как поднести.

— Не будет нам житья вместе, — сказала Василиса. — Я, Василий, один раз сделанная, меня не переделать.

— Война всех переделала, — тихо возразил Василий.

— Война, война… — повторила Василиса. — Война — она горе, а не указ. Она и так из баб мужиков понаделала. Когда это теперь новые бабы нарастут? Похоронить ее надо скорей, войну твою.

Она вздохнула. Василий попытался ее обнять, но она отстранилась, и его руки провалились в воздухе.

— Незачем это, — сказала она, отходя. — Я, Василий, спеклась, меня боле греть ни к чему.

Когда он ушел, она боялась, что ей захочется плакать, но плакать совсем не хотелось, и она осталась довольна. В ту ночь она уснула быстро, и ее сон был спокойным, а утром, поднявшись, Василиса увидела, что на улице лежит густой, непроглядный туман — ей захотелось снова лечь в постель и уснуть.

После войны Василий дома жил недолго, он дождался лета и уехал на Лену, на золотые прииски. Прощаясь, он давал понять, что вернется не скоро, может быть, не вернется совсем. Кто знает, разбогатеть он хотел или невмоготу ему стало жить рядом с семьей, да совсем отдельно от нее, как прокаженному. Перед отъездом Василий отдал Петьке все свои ордена и медали, наказав беречь их пуще глаза, постирал с вечера гимнастерку и пошел в деревню прощаться. В тот день он был разговорчивый и веселый, обещал всем присылать деньги, а наутро замолчал, будто уехал раньше срока.

На пароход Василия провожали Настя и Анна, Петька где-то забегался и опоздал. Спустили трап, Василий заволновался. Как-то рассеянно он пожал руки дочерям и ушел, через минуту они увидели его на палубе, но он уже не смотрел на них. Пароход трижды прогудел и отчалил, и Василий, уезжая, по-прежнему стоял на палубе и, кажется, все так же никуда не смотрел и ничего не видел.

Настя вышла замуж уже без него. Среди всех своих сестер и братьев, которые были одинаково медлительными и рассудительными, Настя выделялась порывистостью и удивительной энергией. «Скороспелка», — говорила о ней Василиса. В двенадцать лет Настя была доверенным лицом чуть ли не всех деревенских влюбленных, они передавали ей друг для друга записки, а двадцатилетние девки поверяли свои тайны. В четырнадцать Настя пошла работать на ферму, в семнадцать вышла замуж, через год родила двойню. Она торопилась даже тогда, когда незачем было торопиться, и ее женское счастье, видно, не выдержало такой спешки и лопнуло: через четыре года Настин мужик погиб на лесозаготовках, оставив ей трех маленьких ребятишек. После этого жизнь пошла медленней.

Василий вернулся на другое же лето после своего отъезда. Удачи он на приисках не добыл, денег тоже, он приехал исхудавший и обовшивевший, в одной гимнастерке, которую Настя потом долго парила и проглаживала. Неделю Василий отсыпался в амбаре, никуда не выходя и ни с кем не разговаривая, потом снарядился и ушел в тайгу.

Июль, вторая половина месяца. Лето пошло на убыль, но дни стоят душные и тяжелые. Дороги безудержно пылят, и пыль, оседая на крышах, делает дома незначительными, похожими на прошлогодние скирды. Над Ангарой стоит дым; где-то горят леса.

Колхоз уже откосился, уборку начинать еще рано. Колхозники, как могут, используют эту небольшую передышку для себя — теперь начинается личный сенокос. По утрам деревня уплывает на острова, уходит в тайгу, в домах остаются немногие, и они усердно, по два раза в день, утром и вечером, поливают огороды. Над огородами, несмотря на жару, стоит дружный огуречный дух.

У Петра и Насти покос в одном месте — от деревни пятнадцать километров. Бегать каждый день туда и обратно тяжело, поэтому уходят сразу на неделю, чтобы пораньше начинать, попозже заканчивать. На две семьи с ребятишками и с хозяйством остается одна Таня. Василий тоже мог бы никуда не ходить, но он уже привык к таким походам и считает себя обязанным помочь сыну и дочери. Впервые в этом году на сенокос увязался Васька, девятилетний сын Петра.

Погода сенокосная, сено в жару сохнет быстро, но косить тяжело: трава перестояла и высохла еще на корню, так что только успевай отбивать литовки. У Василия прокос широкий, но недлинный, он часто останавливается и курит, отирая рукавом рубахи пот со лба и затылка.

— Васька! — кричит он. — Где котелок?

Васька бегом приносит воду, и Василий жадно пьет, потом задирает голову и щурится на солнце. Кажется, солнце, как мяч, закатилось в яму, откуда ему ни за что не выкатиться, — вот и будет теперь жарить бесконечно.

— Хошь бы какая дешевенькая тучка прикрыла, — бормочет Василий и снова берется за литовку.

Петр косит в сторонке, он в майке, голову повязал носовым платком. Его литовка, вонзаясь в траву, уже хрипит от бессилия. Петр поднимает ее, окунает брусок в воду и начинает быстро водить им по литовке. Потом оглядывается на Василису — она давно уже неподвижно сидит на колодине.

— Мать, — кричит он, — шла бы ты в шалаш! Пускай жара спадет, потом покосишь.

Василиса не отвечает.

— Мама, — услышав Петра, кричит Настя, — иди ставь обед, сейчас все придем!

Василиса поднимается и подходит к Петру.

— Сил нету, — печально говорит она ему и вздыхает. — Износилася. Думала, помогу, ан нет.

— Ты чего, мать? — спрашивает Петр.

— Я отойду, ты не думай. Вот полежу и отойду, а завтра сама своя буду. Это с непривычки, уж год не косила.

Согнувшись, она уходит к шалашу, и все трое — Василий, Настя и Петр — смотрят ей вслед.

— Давай перекурим! — кричит Василий Петру.

Петр подходит к нему и, зажав руками котелок, долго пьет. Потом сдувает со лба капли нависшего пота и садится.

— Чего это с матерью? — спрашивает Василий.

— Старая, — обычным голосом отвечает Петр. — Сколько ей лет?

— На два года моложе меня была.

— Старая, — повторяет Петр.

Поздно вечером они сидят у костра и пьют после ужина чай. Костер то взвивается вверх, и тогда на каждом из них, как одежда, отчетливо видна усталость, то снова сникает. За шалашом, в темноте, собака звучно вылизывает из банки остатки консервов. Ночь ложится на деревья, на скошенную траву, и только на костер, боясь обжечься, она лечь не решается. Костер от этого гоношится, подпрыгивает.

Они долго не спят: начало сенокоса положено, первый день прошел как надо, и все это живет в них ближними, еще не улегшимися чувствами.

— Пора укладываться, — говорит наконец Василий. — Копен девять за день накосили, и то ладно.

— Нет, больше, — быстро поправляет Настя, она всегда говорит быстро. — Я одна копен пять намахала.

— Хорошо бы больше, — откликается Петр.

— Завтра поторапливаться надо. — Василий поднимается. — Ненастье будет.

— Какое еще ненастье? — настороженно спрашивает Василиса и смотрит на Петра.

— Собака траву ела, — говорит Василий Петру. — Примета верная.

Петр молчит.

Василий и Петр женились в один год, даже в один месяц. Петр, которому тогда едва исполнилось двадцать лет, привел в дом с нижнего края деревни Таню, дочь кузнеца. Василий привел в амбар чужую, не деревенскую, которая как-то ненароком забрела в деревню и задержалась, переходя из избы в избу и обшивая баб сарафанами да платьями. Мастерица она была хорошая, за шитье брала недорого, и заказы поступали к ней один за другим. Рассказывали, что новенькая приехала с Украины, чтобы разыскать сына, потерявшегося в войну, да вот на обратную дорогу денег ей не хватило, и она решила приработать.

Где и как они с Василием сговорились, никто не знал.

Петру уже сыграли свадьбу, на которой больше всех пела и плясала Настя, прошли октябрьские праздники, выпал запоздавший в ту осень снег. Василий, собиравшийся перед этим на промысел, вдруг приостановил сборы и позвал к себе Петра.

— Ты эту, пришлую, видел? — спросил он сына, не глядя на него.

— Это которая шьет?

— Ага.

— Видел, она ж по деревне ходит.

— Хочу взять ее к себе, — сказал Василий и повернулся к Петру.

— Да ты что, отец, серьезно? — не сдержавшись, удивился Петр.

— А чего? Нельзя мне, что ли?

— Да почему нельзя? — забормотал Петр, не зная, что сказать. — Конечно. Ты еще не старый. Кто говорит, что нельзя?

— Дело не в том, старый или не старый, — невесело поправил Василий. — Надоело мне самого себя обстирывать, самому себе кашу варить. Живу как арестант. Хозяйка нужна — вот какое дело.

Они помолчали.

— Заходи перед вечером завтра, бутылку на троих разопьем, свадьбу, стало быть, сыграем. Я Насте накажу, чтоб сготовила.

Дома Василиса хлопотала на кухне.

— Мать! — возбужденно закричал Петр, входя. — У нас отец женится.

— Но, — бесстрастно откликнулась Василиса.

— Точно говорю. Завтра приведет.

— Пускай хошь тыщу раз женится, я к нему никакого касанья не имею.

— Обидно, поди?

— Чего ты, Емеля, мелешь? — вскинулась Василиса. — Обидно стало, изошлась вся от обиды — куды там! Полоумная она, раз идет за него. Добрая не пошла бы.

Новую жену Василия звали Александрой, и была она ненамного старше Анны, его первой дочери. Василиса впервые увидела ее утром из окна, когда Александра, припадая на одну ногу, шла через двор в уборную.

— Да она хромоножка, — обрадовалась Василиса. — Я говорила, добрая за него не пойдет, так и есть. Теперь они заживут. Черт черту рога не обломит.

В первое время Александра нигде не показывалась, отсиживалась в амбаре. Василий сам кипятил чай, сам ходил в магазин, но и он тоже старался лишний раз на улицу не выходить. Для деревни его женитьба была ковшом меда, вылитым на муравейник: ее судили и рядили на все лады, после войны она стала самым важным событием, намного важнее любой смерти, случившейся за последние годы. У баб вдруг не стало хватать соли, хлеба, исчезли куда-то стиральные доски и утюги, и за всем этим они шли к Василисе, заводя разговор о молодых, — конечно, имелось в виду, что они спрашивают о Петре и Тане. И только бабке Авдотье, которая уже и тогда была глуховатой, хитрить не приходилось.

— Ты, сказывают, сестричкой обзавелась, Василиса! — кричала она, расположившись на скамье.

— Тебе, старуха Авдотья, делать нечего, вот ты и ходишь, сплетни полощешь, — сердито отвечала Василиса.

— А тебя за душу берет?

— Мне начхать, мне ихнее исподнее белье не стирать.

Бабка Авдотья обводила избу испытующим взглядом и снова кричала:

— Сюды-то не заходит?

— Пускай только зайдет — я ей глаза выцарапаю.

— Выцарапай, выцарапай, — поддакивала бабка Авдотья. — Ей волю дай, и тебя из избы выгонит. Ты, Василиса, с ее глаз не спускай.

Вскоре они встретились — жить в одном дворе и совсем не встречаться было невозможно. Александра, выйдя из амбара, вдруг прямо перед собой увидела Василису и в нерешительности остановилась, не зная, как быть. Василиса с интересом разглядывала ее и ждала.

— Здравствуйте, — совсем растерявшись, чуть слышно поздоровалась Александра.

— Вот оно как — здрасьте, значит, — удивилась Василиса и рассердилась. — А чаю не хотите? Хромай, куды хромала, хромоножка, я не сахарная, от твоих «здрасьте» не растаю. Ишь ты, здрасьте, обходительная какая!

Она долго не могла успокоиться, ворчала на Петра, через стенку накричала на Настю, на весь дом гремела посудой. Ей казалось, что ее оскорбили, а она не сумела ответить как следует, она на все лады повторяла злополучное «здравствуйте», произнесенное Александрой, словно оно не переставало ее жалить.

Настя подружилась с Александрой и уже через месяц звала ее Шурой. А потом у Насти застучала машинка — это Александра шила ее ребятишкам рубашонки, штанишки, и они, несмышленыши, бежали хвастаться обновой к Василисе. Заглянув на стук машинки один раз, зачастила в Настину избу и Таня — тоже что-то кроила, шила, а потом появлялась в новом халате, в новой юбке. Василиса хмурилась, молчала. Через стенку было слышно, как на той половине избы разговаривали, смеялись. Василисе казалось, что никто ее больше не замечает, никто с ней не считается, а только терпят, — мол, живешь, ну и живи.

— Матерью-то еще не зовешь ее? — с обидой спрашивала она у Насти.

— Ты, мама, не собирай чего не следует, — сердилась Настя.

— А по мне хошь зови. Мне помирать скоро, а она вон кобылицей ржет — молодая.

— Ты, мать, жизнь прожила, а ума не нажила, — вступался за Александру Петр. — Ходишь, злишься, а за что — сама не знаешь. В чем она перед тобой виновата?

Василиса умолкала, уходила в себя.

Однажды после Нового года, когда Василиса ушла в гости, Александра наконец-то осмелилась войти в избу — сама бы она ни за что даже через порог не переступила, да ее позвала Таня, чтобы помочь ей разобраться в какой-то выкройке. Они разговорились, потом Александра выглянула в окно и ахнула: Василиса закрывала за собой ворота. Александра метнулась в дверь, но проскочить незамеченной мимо Василисы не успела.

— Эт-то еще чего?! — увидев ее, закричала Василиса. — Ах ты, супротивица! В избу захотела. Я тебе счас покажу дорожку, я тебе…

— Меня Таня позвала, — пыталась оправдаться Александра.

— Мало ей амбара! — гремела Василиса, торопливо осматривая двор, словно подыскивая палку. — Мало ей Настькиной половины — сюды захотела! Я тебя отважу!

— Не смей! — пыталась защищаться Александра.

— Я тебе не посмею! Я тебе вторую ногу обломаю!

— Злишься, да? — вдруг переходя в наступление, закричала Александра. — Хочешь выжить меня? Не выйдет! Все равно он с тобой жить не будет, — отталкиваясь одной ногой, она наступала на Василису. — Он мой! Ты ему не нужна, не нужна, не нужна!

— Чего, чего! — опешила Василиса и рявкнула: — Кыш, кукша! Кыш, кукша! — еще раз крикнула она и, не оборачиваясь, пошла в дом.

— Чтоб больше эта хромая нога сюды не ступала! — строго выговорила Василиса Тане. — Покуда я здесь хозяйка, а не она. У меня и без нее кровь порченая, моя судьба не сладкая была. Вот умру — еще помянете меня.

Она сняла с головы платок, который снимала редко, и стала гребешком расчесывать свои седые волосы. Таня, напугавшись, забилась на кровать и молчала.

— Сейчас бы квасу попила, — неожиданно сказала Василиса Тане.

— А квасники есть? — обрадовалась Таня. — Я бы поставила…

— Нету, — вздохнула Василиса.

Со временем Василиса, кажется, стала привыкать к Александре, она уже не ворчала, не злилась, а, встречая ее, отводила глаза и молча проходила мимо. О случившемся Василиса не вспоминала — то ли чувствовала себя виноватой, то ли просто не хотела бередить душу. Она стала молчаливой, задумчивой, по вечерам, убравшись по хозяйству, уходила к старухам на чай и возвращалась только ко сну.

— Ты у нас, мать, не заболела? — спрашивал Петр.

— Есть когда мне болезнями заниматься, — неласково отвечала она и уходила.

Потом выяснилось, что Василиса писала письмо среднему сыну, который жил в тридцати километрах от деревни в леспромхозе, чтобы он взял ее к себе. Сын с радостью согласился и даже собирался ехать за ней, но она с попутчиками передала, чтобы он не торопился. Переселиться на новое место она так и не решилась.

— Везде хорошо, где нас нету, — вздыхая, говорила она Тане. — Куды мне теперь трогаться, помирать скоро надо.

В последнее время Василиса привязалась к Тане, по утрам, жалея ее, старалась не греметь посудой, не позволяла ей делать тяжелую работу. Таня часто болела, заболев, улыбалась грустной и виноватой улыбкой.

— Поболей, поболей, — утешала ее Василиса. — Потом детей народишь, болеть некогда будет. А жисть, она долгая. Твоя жисть тоже не сладкая будет, мужик тебе не золото достался.

Потом она шла к Насте и говорила:

— Ты бы, Настька, сходила в амбар, к этим. У них, поди, малина есть. Пускай Таня чай с малиной попьет. Скажи Александре своей — для Тани.

Прошла зима, в марте сбежала под гору талая вода, запели по дворам петухи. Настиных ребятишек в эту пору домой загонять приходилось ремнем или пряником. Убегут и дверь не закроют, кому не лень приходи и все собирай. Мать на работе, Василиса, как могла, следила — да разве за всем уследишь?

Как-то раз Василиса пошла посмотреть, есть ли кто у Насти дома, открыла незапертую дверь и вдруг замерла. В комнате кто-то плакал. Осторожно ступая, Василиса воровато заглянула в комнату — на кровати, зарывшись головой в подушки, лежала Александра и всхлипывала.

— Евон как, — удивилась Василиса. — Плачет.

Она подождала, но Александра все не успокаивалась. Василиса подумала и подошла к самой кровати.

— Слезами горе не зальешь, — негромко, чтобы только дать о себе знать, сказала Василиса.

Александра испуганно вскочила и села на край кровати.

— А может, горя-то и нету, — продолжала Василиса. — У бабы, как у курицы, глаза на мокрое место поставлены.

Александра, не переставая всхлипывать, по-прежнему смотрела на нее с испугом.

— Пойдем-ка, бабонька, ко мне, — вдруг предложила Василиса. — Я самовар поставлю, чай попьем.

Александра, отказываясь, замотала головой.

— Пойдем, пойдем, не ерепенься, — решительно сказала Василиса. — Я на тебя зла не имею, и ты на меня не имей. Нам с тобой делить нечего.

Она привела ее в дом и усадила у стола. Александра то всхлипывала, то начинала икать.

— Не могу, когда бабы плачут, — обращаясь к опешившей Тане, которая лежала в кровати, объяснила Василиса. — Для меня это нож острый по сердцу. Жисть как пятак — с одной стороны орел, с другой решка, все хотят на орла попасть, а того не знают, что и с той и с другой стороны он пять копеек стоит. Эх, бабоньки! — она вздохнула. — Много плакать будем — сырость пойдет, а от сырости гниль заводится. Да кто вам сказал, что ежели плохо, то плакать надо?

Она ушла на кухню и загремела там самоваром.

— Ну? — вернувшись, спросила она у Александры и показала в сторону амбара. — Он, ли чо ли?

— Нет, — замотала головой Александра. — Это из-за мальчика, из-за сына.

Она взглянула на Василису и умолкла.

— Ты расскажи, — попросила Василиса, — легче будет.

— Легче не будет. Я чай подожду, чтобы запивать. Так не могу.

Александра помолчала, но почти сразу же, не вытерпев, стала рассказывать:

— Ему было четыре годика, совсем маленький. Меня взяли в трудармию, а он остался с моей мамой. Их без меня эвакуировали, я долго не могла попасть в город, пришла, а их нету.

Она опять всхлипнула.

— Скоро чай будет, — напомнила Василиса.

— Маму дорогой ранило, ее сняли с поезда, а его повезли дальше. Говорили, что в вашу область.

— Скоро чай будет, — опять сказала Василиса.

— Теперь он мне снится. Когда ему исполнилось десять лет, снился десятилетним, когда исполнилось пятнадцать, и во сне столько же. А теперь он совсем взрослый. Приходит сегодня ночью и говорит: «Мама, дайте мне свое родительское благословение, жениться хочу».

— А ты? — вся подавшись вперед, спросила Василиса.

— А я ему отвечаю: «Подожди, сынок, вот найду тебя, тогда и женись». — «А скоро ты меня найдешь?» — спрашивает он.

— Ой ты! — ахнула Василиса.

— «Скоро, — говорю, — сынок, очень скоро». Он и пошел от меня. «Ау! — кричит. — Мама, ищи». — Василиса, замерев, ждет продолжения. Александра молчит.

— Так и ушел?

— Ушел.

— А не сказал, где искать-то?

— Нет.

— Спросить надо было, допытаться.

Александра бессильно пожала плечами.

Они пили чай и разговаривали, потом разговаривали уже после чая. А через несколько дней рано утром Александра зашла к Василисе прощаться.

— Собралась я, — грустно сказала она. — Пойду дальше.

— С богом, — благословила ее Василиса. — Иди, Александра, иди. Земля у нас одна, так и иди по ней. А я за тебя молиться буду.

Она вышла проводить ее за ворота и долго смотрела ей вслед, как когда-то в войну, когда провожала ребят.

В то утро Василий впервые пришел к самовару. Василиса налила ему стакан чаю и поставила на середину стола.

В последнее время Василий все чаще и чаще жалуется на поясницу. Он сидит на кровати и, раскачиваясь, пробует размять спину. При этом он морщится и кряхтит, на его измученном лице в рыжей щетине блестят капли пота.

— Ох, — стонет он, — подсидела, окаянная, скараулила, нечистая сила! Хошь бы на минутку отпустила.

Обессилев, Василий ложится и закрывает глаза. Спокойно лежать он тоже не может и опять приподнимается.

— Васька! — кричит он в открытую дверь.

Никто ему не отвечает.

— Васька!

Васьки нет.

После работы к Василию приходит Петр.

— Ты накажи Ваське, чтоб заглядывал ко мне, — говорит Василий. — А то круглый день один. Умру, и никто глаза не закроет.

— Как у тебя? — спрашивает Петр.

— Чего как? Сам видишь как. Вся спина книзу опускается. Хошь караул кричи.

— Врача надо.

— Врача, врача, — злится Василий. — Была вчера фельдшерица, а толку сколько? Я ей говорю, поясница болит, а она глазами хлопает. Она до меня знать не знала, что у человека поясница есть.

— У них это по-другому называется.

— Они понос тоже по-другому зовут, а лечить обязаны, на то учились.

— Что она тебе сказала-то?

— А ничего. Постукала и ушла, как на экскурсию сходила. «Завтра, — говорит, — приду», и все идет.

Он откидывается к стене и стонет. Через минуту опять выпрямляется.

— Ты сбегай в магазин, а, — просит Василий. — От нее мне легчает. Хошь ненадолго, а отпустит, чтоб оглядеться. Деньги над дверью. И сам со мной с устатку выпьешь.

Петр поднимается, молча отыскивает деньги и уходит.

На следующий день за водкой бежит Васька.

— На сдачу конфет взял, — хвастает он Василисе.

— Хорошее лекарство придумали, — с удовольствием язвит Василиса. — Стакан выпил, крякнул, и вся хворь из тебя, как от чумы, уходит.

После водки Василий и в самом деле успокаивается и засыпает. Но потом боль становится еще сильней, она словно злится за свое вынужденное отступление и свирепствует с новой силой.

Наконец-то опять пришла врачиха и сказала, что Василия надо везти в районный центр на рентген. Василий молча согласился, он устал. Ему хотелось скорее выпить и уснуть, а потом пусть везут его хоть в Москву, он все вытерпит и все будет делать так, как ему скажут. Он прожил немало, кто-то, видно, не может родиться, пока он здесь, или просто подошла его очередь, и он теперь задерживает движение.

Врачиха уходит, и Василий торопливо наливает себе полный стакан, Петру полстакана. Они выпивают, через минуту Василий оживляется.

— Скажи ты мне, — спрашивает он, — почему это люди все больше рождаются и умирают по ночам?

— Не знаю, — пожимает плечами Петр.

— Вот то-то и оно — никто не знает. А почему человек на белый свет приходит ночью и уходит ночью? Неправильно это. Я хочу днем умереть. Люди разговаривают, курицы крыльями хлопают, собаки лают. Ночью страшно, все спят. А тут ребенок кричит, из матери вышел. В другом месте старик кричит — из него жизнь уходит. А люди, которые посередине, спят. Вот это и страшно, что спят. Проснутся, а уж кочевье произошло. Работу свою сделают, не сделают, опять ночь, опять спать, и опять все сдвинулось. О-хо-хо! Ночью никто тебе не поможет, не скажет: «Умирай, Василий, умирай, не бойся, ты всё сделал, а чего не сделал, другие доделают». Человека успокоить надо, и тогда ему не страшно в домовище ложиться.

— Ты чего это, отец? — испуганно спрашивает Петр. — Чего мелешь-то?

— Мелешь, говоришь? А мне страшно. Вот ты встал и ушел, а я один. Я привык один — жить, значит, привык один. Умирать одному страшно. Не привык.

Он тянется за бутылкой.

— Давай разольем, да я лягу.

Петр приходит домой и говорит Василисе:

— Плохо отцу.

Василиса не отвечает.

Опять день. Дверь в амбар снова открыта.

— Васька! — кричит Василий.

Васьки нет.

Василиса, придерживая в руках край платка, осторожно заглядывает в дверь.

— Нету Васьки, не кричи почем зря, — говорит она.

Василий приподнимается и смотрит на нее.

— Это ты, Василиса? — ослабевшим голосом спрашивает он. — А где Васька?

— Убежал.

— Ты зайди, Василиса, чего уж теперь.

Василиса перешагивает через порог и останавливается.

— Подойди, Василиса.

— Захворал, ли чо ли? — спрашивает Василиса от порога.

— Чую, смерть моя близко. Ты подойди, попрощаемся.

Она осторожно подходит и садится на край кровати.

— Плохо мы с тобой жили, Василиса, — шепчет Василий. — Это я во всем виноватый.

— Совсем не плохо, — качает головой Василиса. — Дети выросли, работают.

— Плохо, Василиса. Стыдно перед смертью.

Василиса подносит к губам край платка и наклоняется над Василием.

— Ты чего это выдумал-то, Василий? — шепчет она. — Чего это ты выдумал-то?

— На меня твои слезы капают, — обрадованно шепчет Василий. — Вот опять.

Он закрывает глаза и улыбается.

— Чего это ты выдумал-то, Василий? Боже мой, грех-то какой!

Она трясет его за плечи, он открывает глаза и говорит:

— Давай попрощаемся, Василиса.

Он подает ей руку, она пожимает ее и, всхлипывая, поднимается.

— Теперь иди, — говорит он. — Теперь мне легче стало.

Она делает шаг, второй, потом оборачивается. Василий улыбается. Она всхлипывает и выходит.

Он улыбается, лежит и улыбается.

Стоит тихий, словно перед дождем, день. В такой день хорошо пить простоквашу — не очень холодную и не очень теплую — и смотреть в окно, что происходит на улице.

Василий и Кирилл — Big Brothers Big Sisters of Russia

Хорошая подруга посоветовала принять участие в программе, сказав, что это для меня. Меня вдохновила идея программы. Я сам из детского дома и знаю, чем живут такие дети.

Для меня было просто найти общий язык с моим первым Младшим — Тимуром. С момента знакомства я знал, что его вскоре заберут из детского дома в семью, он очень ждал этого. Я не пытался чему-то научить Тимура, как-то наставлять. Просто проводили время вместе. Поначалу Тимур был очень тихий и закрытый. Я всегда его во всём поддерживал. Мы с ним любили играть в футбол, часто просто гуляли. Кажется, за время общения со мной он стал более уверенным. Он очень наивный, я ему всегда говорил, что нужно быть лидером. Когда его забрали в семью, общение несколько прервалось, они живут за городом. Но с Тимуром мы на связи, я в курсе его дел. Он знает, что всегда можно обратиться ко мне за советом, да и просто поговорить.

С Кириллом я познакомился во время общения с Тимуром. Прошло некоторое время, я понял, что хотел бы продолжать активно участвовать в программе, так же приезжая в детский дом. Поскольку с Кириллом мы уже знали друг друга, общение было более открытое, да и Кирилл — противоположность Тимуру. Он более разговорчивый и целеустремлённый. На данный момент мы дружим уже второй год. Для меня важно донести мысль о том, что важно саморазвитие, а не просто оценки в школе. Вроде бы он прислушивается ко мне. Хочется ему показать, как много есть возможностей провести время, чем можно заниматься в профессиональном плане, поэтому наши встречи всегда проходят по-разному. В основном, конечно, я придумываю активности на грядущую встречу, но стараюсь привлечь и Кирилла к выбору. Ведь это воспитывает в нём некоторую ответственность — он учится принимать решения сам. По ощущениям, мы общаемся как братья, мне нравится передавать Кириллу свой опыт, делиться заботой, а Кириллу наша дружба даёт некоторое чувство стабильности.

Что мне даёт эта программа? Наверное, прежде всего реализацию мечты — помогать людям. Я получаю от этого удовольствие: радует сама идея программы, приятно, что Кирилл всегда меня радостно встречает.

Дружить все люди должны, это же самое лучшее, что есть у нас в жизни.

Василий и Татьяна Прончищевы | izi.TRAVEL

Василий Прончищев родился в 1702 году в селе Богимово Тарусского уезда Калужской губернии. Окончил Морскую Академию в звании гардемарина. В январе 1733 года Прончищев одним из первых был включён в списки участников Второй Камчатской экспедиции. Его назначили начальником Ленско-Енисейского отряда. Команде предписывалась картография побережья Северного Ледовитого океана от устья Лены до устья Енисея.

Татьяна Прончищева в девичестве носила фамилию Кондырева. Она родилась между 1710 и 1713 годами в селе Березове Алексинского уезда. По одним данным, Василий и Татьяна были знакомы с детства, так как усадьба отца Василия Прончищева располагалась неподалеку от Березова. По другим – они познакомились после переезда Кондыревых на остров Котлин. 20 мая 1733 года Татьяна и Василий в одном из родовых сёл сыграли свадьбу. В июне молодожены переехали в Москву, а уже через несколько дней отправились в составе экспедиции в Сибирь. Они ехали через Нижний Новгород, Казань, Сарапул и остановились в конце сентября в Осинской слободе. Там они полтора месяца вели подготовку к дальнейшему путешествию на Таймыр.

Татьяна Прончищева принимала участие в экспедиции скрытно. Она не упоминается в рапортах своего мужа и штурмана Челюскина. Руководители экспедиции Беринг и Чириков тоже не писали о Татьяне. Даже запись о смерти в вахтенном журнале дубель-шлюпки «Якутск» не упоминает ее личного имени. В августе 1736 года Прончищевы достигли Хатангского залива. Затем они направились вдоль восточного берега Таймыра на север, пока путь им не преградили тяжелые льды. Василий Прончищев был вынужден лечь на обратный курс, чтобы вернуться к зимовью в устье Оленёка. 29 августа Василий на шлюпке отправился на разведку и сломал ногу. Вернувшись на судно, он потерял сознание и вскоре умер от синдрома жировой эмболии вследствие перелома. 2 сентября 1736 года шлюп «Якутск» вошел в устье реки Оленёк. 4 сентября Татьяну свезли на берег, и 12 сентября она скончалась. Причина ее смерти не установлена.

Имя Татьяны Прончищевой увековечено в названии бухты в море Лаптевых и горы на полуострове Таймыр. В честь первой русской полярной путешественницы названы полуостров и полярная станция.

Именем Василия Прончищева названа часть восточного побережья полуострова Таймыр. Кроме того, озеро, мыс, река и горный кряж в краях, которые исследовал Прончищев, носят его имя.

В Якутске установлен памятник супругам Прончищевым.

Василий и Ольга Беловы — Радио ВЕРА

Поделиться

«Я прожила свою жизнь рядом с человеком, которого любила и который любил меня до самого конца», — говорила о писателе Василии Ивановиче Белове его супруга Ольга Сергеевна. А сам Белов в одном из интервью признавался, что главным секретом семейного счастья считает лад. Согласие и мир друг с другом, с близкими, с Богом. В ладу и большой любви супруги прожили больше полувека — долгие 54 года.

Это была любовь с первой строчки. Однажды студентка филологического факультета Вологодского педагогического института Оля Забродина прочитала в областной газете стихи молодого местного писателя и поэта Василия Белова. Девушку поразила их глубина и красота. Ольга любила литературу и собиралась преподавать её в школе. Она сразу и безошибочно почувствовала талант автора. «А ведь этот человек живёт со мной в одном городе!» — воскликнула тогда Оля.

Первая встреча произошла неожиданно и вышла курьёзной. На танцах Ольге представили невысокого парня с проницательным и умным взглядом. Сказали: «Знакомься — это Вася Белов». Но девушка не успела и слова сказать, как литератор быстро кивнул и, пробормотав что-то невнятное, растворился в толпе. Ольга была по-девичьи раздосадована. Надо же — даже не взглянул! А буквально через несколько дней девушка по делам зашла в местную школу рабочей молодёжи. И столкнулась там… с Василием Беловым! Оказалось, что он здесь учится. На этот раз Василий и Ольга по-настоящему познакомились. Они вышли прогуляться и несколько часов взахлёб говорили о литературе. Спохватились, когда уже начало смеркаться. Василий вызвался проводить Ольгу до дома. По дороге снова говорили, и долго не могли расстаться у подъезда.

Молодые люди начали встречаться, и вскоре Белов сделал Ольге предложение. Но сначала он попросил благословения у родителей девушки. В феврале 1958 года Василий и Ольга сыграли свадьбу. И… расстались на целых 5 лет! Ольга уговорила мужа ехать учиться в Москву — в Литературный институт. Она понимала, каким удивительным даром обладает супруг, и хотела, чтобы Василий развивал его.

В 1966 году в литературном журнале «Север» вышла повесть Василия Белова «Привычное дело», в одночасье сделавшая автора знаменитым. «Талантливый самородок, один из лучших представителей литературного направления деревенской прозы» — так писали о нём уже не только местные, но и столичные газеты. Ольге Сергеевне пришлось примерить на себя роль жены известного писателя. У мужа был теперь плотный график выступлений и командировок, в том числе заграничных. Ольга всюду следовала за мужем, помогала в организационных вопросах — и делала это тихо и незаметно. «Мне очень нравилось жить в его тени», — говорит она.

Белов доверял литературному чутью супруги и часто просил её поделиться мнением о написанном. За погоду в доме тоже отвечала Ольга. Писатель говорил, что его жена способна на корню погасить любой конфликт. В 1972 году у супругов родилась дочь. Девочку назвали Анной. Это был долгожданный ребёнок, и в благодарность Богу на собственные средства Беловы начали восстанавливать Никольскую церковь в Тимонихе — родном селе Василия Ивановича на Вологодщине.

Однажды Ольгу Сергеевну спросили о том, как им с Василием Ивановичем удалось прожить столько лет в крепком и счастливом браке. Белова ответила, что никакого особенного секрета у них не было. «Мы просто берегли любовь друг к другу», — сказала она.

Свв. Василий и Ирина

Святые праведные Василий и Ирина Кашинские и их сын преподобный Макарий Калязинский

    О жизни святых Василия и Ирины Кашинских известно очень мало, гораздо больше мы знаем об их сыне – преподобном Макарии Калязинском. В роду Кожиных – Кашиных вообще было много монахов и святых.
    Святой Василий (Кожин Василий Ананьевич) принадлежал к тверскому боярскому роду. Ссылаясь на преподобного Иосифа Волоцкого, Досифей (Топорков) в составленном им Волоколамском Патерике именует преподобного Макария «большим боляром тверьским» и называет тверского боярина Захарию Бороздина родственником святого Макария. А историк С. Б. Веселовский относил род Кожиных к землевладельцам средней руки.
    Краткие сведения о Василие содержатся в житии его сына, преподобного Макария Калязинского и биографической заметке о преподобном, написанной со слов его родственницы – монахини Евфросинии.
    В семье Василия Кожина и его супруги Ирины Кашинской было 4 детей: Матвей (преподобный Макарий), Александр, Григорий и Ксения. Александр продолжил род Кожиных. Сохранилась жалованная купчая грамота тверского великого князя Бориса Александровича на проданное Александру Кожину с. Настасово «с другими сельцами и пустошами». Племянник прп. Макария – Василий Александрович Кожин – был сыном боярским великого князя тверского Михаила Борисовича. Григорий (в иночестве Геннадий) являлся архимандритом Тверского Отроча монастыря, в 1461-1477 гг. был Тверским епископом. Ксения вышла замуж за Ивана Гавренева, угличского землевладельца; их сын Павел принял монашеский постриг и тоже был канонизирован РПЦ – мы его знаем как преподобного Паисия Угличского.
    Около 1420 г. Матвей Кожин удалился в монастырь, примерно через год скончались его родители. Ежегодно 1 июня Макарий приходил в родное село и служил панихиду по родителям. После преставления преподобного игумены Калязинского монастыря, выполняя его «уложение», совершали в этот день крестный ход в Кожино.
    В 1610 г. обитель была разорена поляками. Игумен Антоний, восстановивший монастырь, хотел прекратить совершение панихид по родителям святого Макария, но Иван Васильевич Кожин, потомок Василия Кожина, обратился к Патриарху Филарету (Романову), и Патриарх специальной грамотой повелел «служити архимандриту панихиду и литургию в селе Кожине в церкви, идеже погребены отец и мать Макария чудотворца» (Лебедев. С. 131). Совершение панихид возобновилось в 1632 г., спустя какое-то время прекратилось и вновь возобновилось во 2-й половине XIX в.
    По местному преданию, противоречащему свидетельству Жития преподобного Макария, в котором говорится о кончине Василия  около 1420 г. , Василий прожил гораздо дольше – он участвовал в военных действиях против князя Димитрия Георгиевича Шемяки. Предание повествует, что в 1450 г., преследуя мятежного князя, Кожин убил под ним коня и вырезал у животного кусок кожи (отсюда выводится его прозвище Кожа, а потом и фамилия его потомков Кожины), который привез в Москву великому князю Василию II Васильевичу вместе с луком и палашом Димитрия Шемяки в дар. За это Василий получил от великого князя поместья: с. Гритьково (Гридково), дер. Семендяево, пустоши Карабузино и Спас-на-Холме, перечисленные в жалованной грамоте 1450 г. Семендяево вошло позднее в состав вотчины Макариева калязинского во имя Святой Троицы монастыря (в 1504 г. уже принадлежало монастырю).
    Но эти факты очень спорны. Кроме того, трудно представить, что Василий Кожин мог в 1450 г. участвовать в боевых действиях, поскольку тогда, ко времени рождения своего старшего сына Матвея в 1401 или в начале 1402 г., он уже был бы в преклонном возрасте.
    В 1732 г. в Кожине, на месте древней церкви, рядом с которой находились могилы родителей, супруги и других родственников преподобного Макария, был возведен каменный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы, над гробницей родителей и жены святого Макария устроили деревянную сень. В начале XX в. в храме в числе других святынь хранилась икона Рождества Пресвятой Богородицы, на обороте которой было написано: «Сеи образ Рождество Пречистые поставление Ивана Васильевича Кожина лет 7020 (1512)». По преданию, икона принадлежала родителям преподобного Макария. В настоящее время в бывшем с. Кожине сохранились полуразрушенная церковь и часть кладбища. Местная канонизация Василия его супруги Ирины Кашинских (об Ирине летописи не сохранили никаких сведений) совершилась в начале XX в., когда их имена были внесены архиепископом Тверским Димитрием (Самбикиным) в «Алфавитный список местночтимых святых Тверской епархии». Впоследствие имена Василия и Ирины Кашинских были включены в Собор всех святых, в земле Российской просиявших.
    Скажем несколько слов и о сыне Василия и Ирины – Матвее, преподобном Макарии. С детства родители воспитывали Матфея в вере и богопочтении. Отрок любил проводить время за чтением духовных книг, и все прочитанное глубоко западало в его сердце. Он не увлекался играми и в душе своей непрестанно возносил дорогие сердцу молитвы, псалмы и духовные песнопения, задумываясь при этом, как послужить Богу.
     Когда стал приходить в совершенный возраст, начал Матфей помышлять об удалении от суетной мирской жизни; родители его, однако, не желали, чтобы он принял монашество, и приводили библейские примеры жития новозаветных святых, спасшихся в миру. Послушный сын, не желая огорчать родных и повинуясь, согласился на брак и вскоре женился на девице Елене Яхонтовой. Молодые супруги пообещали друг другу, в случае если один из них умрет, овдовевший примет монашество. Спустя год после свадьбы Матфей потерял отца и мать, а еще через два года скончалась Елена; и двадцатипятилетний Матфей оставил временное, взыскуя вечного, и поступил в находивший неподалеку Николаевский Клобуков монастырь, где постригся с именем Макарий.
    С ревностью проходил он все монастырские послушания, смирением и кротостью превосходя всех, и подвиги молодого инока возбуждали удивление братии. Спустя некоторое время, тяготясь многолюдием обители, преподобный, по благословению игумена, удалился в пустынь. Он избрал место в лесу, лежавшее в 18 верстах от Кашина, неподалеку от Волги, между двух небольших озер. Здесь он срубил себе келию, и никто не мешал его подвигу уединенной молитвы, лишь дикие звери приходили и ласкались к нему, и он делил с ними пищу. Прознав об отшельнике, стали стекаться иноки к преподобному Макарию, желая молиться вместе с преподобным в его келии. Он смиренно принимал их и наставлял в правилах иноческого жития. Так уединенная лесная чаща обратилась в монастырь, где игуменом был избран преподобный Макарий.
    Земля, на которой жила братия, принадлежала боярину Ивану Коляге, который со времени поселения там преподобного Макария с неприязнью смотрел на инока. Когда же была устроена церковь, и число пустынников увеличилось, Коляга испугался, что к обители может отойти часть его земли; и так это его угнетало, что он замыслил даже убийство преподобного. .. Но Божие наказание не замедлило сказаться: смерть постигла семью Коляги, а сам он тяжело заболел. Пребывая в несчастии, строивший недобрые планы боярин раскаялся в своем грехе и, исповедав его Макарию, был прощен.
    Вскоре Коляга, под воздействием проповеди преподобного, вступил в Макариев монастырь, подарив ему все свои земли. С тех пор, ради смирения, сам Макарий именовал обитель Калязинскою (ныне г. Калязин Тверской губ.). Довольно быстро она приобрела широкую известность, ибо ученики преподобного Макария, следуя примеру своего духовного отца и наставника, совершенствовались в иноческом подвиге и держали строгую аскезу. Множество людей – и знатных, и простолюдинов, – просили преподобного принять их в число братии. И, надо сказать, еще при жизни преподобного Макария из обители Калязинской вышли преподобный Ефрем Перекомский и преподобный Паисий Угличский.
    Чудодейственна была молитва преподобного Макария, получившего при жизни своей от Бога дар исцеления недугующих и страждущих. Так, он освободил от болезни некоего расслабленного Захарию из села Кесова Гора, вразумив его с любовью: «Чадо! Преблагий Бог хочет не смерти грешника, а жизни и обращения ко спасению, и какими ведает судьбами, приводит его ко спасению через покаяние. Тебя постигло Божие посещение и, если покаешься и оставишь прежние обычаи, Бог пошлет тебе исцеление; если же нет, то пострадаешь и больше сего». Принесший покаяние грешник исцелился, а после того стал священником в своем селе и всю жизнь помнил наставления преподобного Макария.
     Другой раз преподобный вылечил мучимого бесами боярского сына Василия Рясина. После молитвы преподобный Макарий осенил его крестным знамением, и тот очистился. Обрадованный ниспосланной милостью Божией, он избрал иноческий путь.
    Наградил Господь духоносного старца также и даром прозорливости. Однажды украли монастырских волов. Внезапно воры были поражены слепотой и, долго блуждая в окрестностях, опять оказались у ворот обители. Преподобный Макарий осматривал в то время хозяйство и, как бы не зная, в чем дело, спросил, увидев их, почему они здесь, да к тому же с волами. Похитители сознались во всем и раскаялись. Преподобный отпустил им грех и, исцелив, наказал впредь не посягать на чужое.
    Незадолго перед своей кончиной преподобный Макарий заболел. Некоторое время он безмолвствовал, а в предчувствии исхода, призвав братию, благословил и поцеловал каждого и простился: «Предаю вас Господу Богу! Пребывайте всегда в трудах, посте, бдении и непрестанной молитве; блюдите чистоту душевную и телесную, не воздавайте зло за зло или досаждение за досаждение. Разумейте, братия: если я имею дерзновение к Богу, то по моем отшествии сия обитель не оскудеет, но распространится».
    Преставился игумен Калязинский 17 марта 1483 г. глубоким старцем, на 82-м году жизни, и был погребен близ построенной им деревянной церкви. Над могилой его была сооружена и украшена образами деревянная часовня. Когда храм обветшал, жертвователи решили обновить его, выстроив на том месте каменную церковь. Во время копания рвов для ее основания был обретен гроб преподобного. От его нетленных мощей исходило благоухание, седины старца были чисты, и даже ризы не изменились. Случилось это 26 мая 1521 г.
    Множество исцелений расслабленных, бесноватых, страдавших костной болью, слепотою, болезнью ног происходило при мощах святого. Это привлекало в обитель множество паломников. До 1547 г. преподобного Макария чтили местно. Чудотворения и народная любовь способствовали тому, что на Московском Соборе 1547 г. он был причислен к лику святых Божиих угодников, и память его было постановлено праздновать по всей России. В Калязин к преподобному ходили пешком простые люди, ездили цари: в 1553 г. обитель посетил царь Иоанн Васильевич Грозный, в 1599-м — Борис Годунов с супругой и детьми прибыл испросить у преподобного Макария благословение на вступление дочери Ксении в брак. Тогда царственными богомольцами была устроена серебряная рака, куда были переложены честные мощи святого.
    В 1610 г. обитель была разграблена поляками, многие из братии убиты. После Смуты государи нового правящего дома Романовых также неоднократно молились в ней: в 1619 г. царь Михаил Федорович, в 1635-м – его отец, Патриарх Филарет. В 1654 г., во время морового поветрия, царица Мария Ильинична и Патриарх Никон имели местопребывание в Калязинской обители. В 1700 г. для мощей благочестивыми жертвователями была устроена новая серебряная рака, в коей угодник Божий почивал вплоть до закрытия монастыря советской властью. По его разграблении в 1930-е гг. мощи перевезли в Тверь, где они покоятся и ныне в кафедральном соборе Белая Троица, в правом приделе.
    Память преподобного Макария, Калязинского чудотворца, совершается 17/30 марта, в день его кончины, и 26 мая/8 июня – в день обретения святых мощей, когда в Калязине при огромном стечении паломников совершается крестный ход. В Макариевом монастыре отмечался также день тезоименитства святого – 16/29 ноября. Чтится святой Макарий и в Соборе Тверских святых (переходящее празднование – в первое воскресенье после 29 июня/12 июля – дня святых первоверховных апостолов Петра и Павла).

Василий и Алексей Березуцкие останутся в ЦСКА после ухода Ганчаренко

https://rsport.ria.ru/20210322/berezutskie-1602335821.html

Василий и Алексей Березуцкие останутся в ЦСКА после ухода Ганчаренко

Василий и Алексей Березуцкие останутся в ЦСКА после ухода Ганчаренко — РИА Новости Спорт, 22.03.2021

Василий и Алексей Березуцкие останутся в ЦСКА после ухода Ганчаренко

Василий и Алексей Березуцкие, Александр Ермакович и остальные члены тренерского штаба продолжат работать в ЦСКА, сообщается в микроблоге московского футбольного РИА Новости Спорт, 22.03.2021

2021-03-22T15:42

2021-03-22T15:42

2021-03-22T15:48

футбол

василий березуцкий

алексей березуцкий

пфк цска

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/03/16/1602335631_0:0:2919:1642_1920x0_80_0_0_e70145a9bdd0da81eee740a99753c9c6.jpg

МОСКВА, 22 мар — РИА Новости. Василий и Алексей Березуцкие, Александр Ермакович и остальные члены тренерского штаба продолжат работать в ЦСКА, сообщается в микроблоге московского футбольного клуба в Twitter.В понедельник Виктор Ганчаренко покинул пост главного тренера московского ЦСКА. По данным СМИ, команду возглавит экс-футболист армейцев хорват Ивица Олич.ЦСКА после 23 туров занимает пятое место в Российской премьер-лиге (РПЛ), имея в активе 40 очков. Армейцы также вышли в четвертьфинал Кубка России, где встретятся с тульским «Арсеналом».

https://rsport.ria.ru/20210322/olich-1602329064.html

РИА Новости Спорт

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

2021

РИА Новости Спорт

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

Новости

ru-RU

https://rsport.ria.ru/docs/about/copyright. html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

РИА Новости Спорт

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/03/16/1602335631_0:0:2729:2047_1920x0_80_0_0_d9cfe8d264d875caa37c68fec11c237e.jpg

РИА Новости Спорт

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

РИА Новости Спорт

[email protected]

7 495 645-6601

ФГУП МИА «Россия сегодня»

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/

василий березуцкий, алексей березуцкий, пфк цска

Трудовые династии: Выпуск восьмой

ЗАЖИГАЕМ ОГНИ НА ВОСТОКЕ

ЮБИЛЕЙНАЯ КОРПОРАТИВНАЯ ЭЛЕКТРОННАЯ ГАЗЕТА

№8, март 2017

В Энергосбыте ЕАО трудятся молодые специалисты – Юлия и Василий Савичевы.

Два ведущих специалиста – Юлия и Василий Савичевы – работают в управлении по работе с юридическими лицами. Юлия – экономист отдела реализации электроэнергии юридическим лицам, а ее муж Василий – инженер-инспектор отдела по работе с неплательщиками. Совместный трудовой стаж семьи на предприятии составляет без малого 24 года, и появление супругов в энергетике нельзя назвать случайным. Юлия и Василий Савичевы – продолжатели настоящей династии работников энергетиков.

Мама Юлии – Надежда Николаевна Щербинина – работает в ДРСК. Родители Василия всю жизнь проработали на Биробиджанской ТЭЦ. Отец Василия был машинистом котлов, неоднократно отмеченным грамотами и дипломами. В 1981 и 1987 за высокое профессиональное мастерство Александр Ананьевич был удостоен звания «Лучший машинист котлов». За высокие показатели в труде он занесен в книгу почета. На Биробиджанской ТЭЦ машинистом работал и дед Василия, Ананий Савичев.

В начале пути

Юлии было 18 лет в 2003 году – когда она пришла работать в «Энергосбыт» контролером. Потом ее перевели в абонентский отдел. Юлия одновременно училась в аграрном университете по специальности «Инженер электрификации сельского хозяйства», но ей удавалось совмещать ответственную работу с обучением. Василий же был выпускником железнодорожной академии по специальности инженер-электрик.

Их встреча была случайной и, на первый взгляд, не связанной с профессией энергетика. Василий и Юлия познакомились в поезде Биробиджан – Хабаровск, когда будущий глава семьи учился в институте в Хабаровске, а Юлия как раз ехала туда по личным делам. Так случайная встреча стала началом семейного счастья и трудовой карьеры в отрасли энергетики.

Энергетика навсегда

Сейчас в обязанности Юлии входит ежедневное налаживание общения с представителями крупнейших предприятий региона — потребителями электроэнергии.

«Работа в отделе требует собранности, внимательности и сосредоточенности. В нашем подразделении видны масштабы деятельности филиала» — отмечает Юлия Савичева.

У Василия не менее ответственная и сложная работа. Он контролирует поступление платежей за потребленное электричество и работает с неплательщиками.

«Надо быть коммуникабельным, убедительным и, в какой-то мере, жестким. Самое сложное – когда инспектор приезжает к неплательщику производить отключение. Так что на этой должности психологическая устойчивость, такт, сдержанность – важнейшие профессиональные качества», — поясняет Василий.

Многие молодые коллеги в коллективе стали друзьями лёгкого и открытого Василия. На работе и на отдыхе – не разлей вода, они вместе выезжают на природу, на охоту и рыбалку.

Сейчас семья Савичевых очень ценит свою престижную работу, возможность профессионального роста и стабильную заработную плату. И это не исключение, а целая радостная тенденция. Сегодня в филиале работает много молодежи, на которую руководство возлагает большие надежды.

«Молодые работники не только легко обучаемы, восприимчивы к инновациям, легко реализуют новые подходы и не боятся сложностей, но и дорожат работой, возможностью карьерного роста, социальной защищённостью, стабильным заработком. Люди ценят наш благоприятный микроклимат в коллективе, добрый настрой и отзывчивость коллег, их стремление помочь и научить», — говорит директор филиала Софья Лопатина.

На сегодняшний день в Энергосбыте ЕАО работает 14 зарождающихся трудовых династий.

Они являются гордостью предприятия, ведь биографии людей, история каждой семьи — это и история ПАО «ДЭК». Связанные родственными узами, работники стараются не уронить честь фамилий: Сильковых, Бобылевых, Дмитриевых, Прохоренко, Кушнаревых, Куцюк, Лопатиных, Болтовых, Овчарик, Константиновых, Мищенко, Щербининых, Ивановых, Романцовых.

Татьяна Евменова, ведущий специалист по связям с общественностью Энергосбыта ЕАО

Василий и Дракон: Эпическая русская сказка Стерна, Саймона: Хорошая обложка (1982) Сначала.

Изображение запаса

Издано Pelham Books, Лондон, 1982 г.

Использовал

Состояние: хорошее

Твердый переплет

Библиографические данные

Название: Василий и дракон: русская эпическая фея. ..

Издатель: Pelham Books, Лондон

Дата публикации: 1982

Переплет: Твердая обложка

Иллюстратор: Саймон Стерн

Состояние книги: Хорошее

Суперобложка Состояние: Без куртки

Издание: Первая.

Об этом заголовке

Сводка:

Бедный мальчик страдает от попыток убийства и других опасностей от рук Марко Богатого, но живет, чтобы исполнить пророчество при его рождении: что однажды он станет владеть всем богатством Марко.

«Об этом заголовке» может принадлежать другой редакции этого заголовка.

Описание магазина

Не стесняйтесь присылать нам запрос относительно возможной покупки из нашего обширного ассортимента, задавая вопрос продавцу книг.Обычно мы отвечаем в течение 48 часов.

Посетить витрину продавца

Условия продажи:

Мы будем рады, если вы свяжетесь с нами, если вы недовольны своим заказом или если он не прибыл.
Мы ответим как можно скорее.

Условия доставки:

Заказы обычно отправляются в течение 2 рабочих дней. Стоимость доставки указана для книг весом 1,4 фунта или 0,6 кг.Если ваш заказ на книгу тяжелый или негабаритный, мы можем связаться с вами, чтобы сообщить, что требуется дополнительная доставка.

Список книг продавца

Способы оплаты
принимает продавец

Советский лидер Иосиф Сталин с сыном Василием (принт № 14886980)

Фотопечать советского лидера Иосифа Сталина с сыном Василием и дочерью Светланой, 1930-е годы.

Художник: Пётр Оцуп

Советский лидер Иосиф Сталин с сыном Василием и дочерью Светланой, 1930-е годы. Василий Иосифович Джугашвили (1921-1962) и Светлана Иосифовна Аллилуева (1926-2011) были детьми Сталина (1879-1953) и его второй жены Надежды Аллилуевой. Василий служил в ВВС Красной Армии, дослужился до генерал-лейтенанта. В 1952 году он был уволен с должности командующего ВВС в Московском военном округе после того, как настаивал на том, что самолет летел в плохую погоду во время военного парада, в результате чего два бомбардировщика разбились.После смерти отца Василий нарушил режим. Он был арестован за разглашение секретной информации на обеде с иностранными дипломатами и приговорен к 8 годам лишения свободы. Он был освобожден в 1960 году, но умер через 2 года от последствий хронического алкоголизма. Светлана перебралась в США в 1967 году. Из частной коллекции

.

© Fine Art Images

Идентификатор носителя 14886980

Оцуп, Петр Адольфович Оцуп, Петр Оцуп

1917 г.
1930-е годы
20 век
Аллилуева
Архивные фотографии
Черное и белое
Тело
Большевик
Мальчики
Родной брат
Век
Детство
Командир
Коммунизм
Коммунист
Страна
Дочь
Диктатор
Одеваться
Лицо
Семья
Семейный портрет
Отец
Отцовство
Женский
Художественные Изображения
Грузия
Грузинский
Девочка
Девушки
Головной убор
Головной убор
Иосиф Виссарионович Дзугашвили
Иосиф Сталин
Джозеф
Иосиф Сталин
Лидер
Место расположения
Мужской
Монохромный
Усы
Надежда
Надежда Аллилуева
Люди
Политик
Политика
Портрет
Петр
Восстание
Революция
Революционный
Правитель
Россия
русский
Русская революция
Сестра
Советский
Советский союз
Сталин
Государственный деятель
Тело
Тридцатые годы
Униформа
Союз Советских Социалистических Республик
Ссср

10 «x8» (25 x 20 см) Печать

Наши фотопринты напечатаны на прочной бумаге архивного качества для яркого воспроизведения и идеально подходят для обрамления

проверить

Гарантия идеального качества пикселей

проверить

Сделано из высококачественных материалов

проверить

Профессиональное качество отделки

check

Размер продукта 25. 4 x 20,3 см (прибл.)

Наши водяные знаки не появляются на готовой продукции

Напечатано на бумаге архивного качества, обеспечивающей непревзойденную стабильность изображения и яркую цветопередачу с точной цветопередачей и плавными тонами. Напечатано на профессиональной бумаге Fujifilm Crystal Archive DP II плотностью 234 г / м2. 10×8 для пейзажных изображений, 8×10 для портретных изображений. Размер относится к бумаге, используемой в дюймах.

Код товара dmcs_14886980_676_0

Фотографическая печать
Плакат Печать
Печать в рамке
Пазл
Поздравительные открытки
Печать на холсте
Художественная печать
Фото кружка
Печать в рамке
Установленное фото
Стеклянная подставка
Коврик для мыши
Премиум обрамление
Подушка
Сумка
Металлический принт
Стеклянная рамка
Акриловый блок
Стеклянные коврики

Полный диапазон художественной печати

Наши стандартные фотоотпечатки (идеально подходят для кадрирования) отправляются в тот же или на следующий рабочий день, а большинство других товаров отправляется на несколько дней позже.

Фотопечать (8,50–121,62 долл. США)

Наши фотопринты напечатаны на прочной бумаге архивного качества для яркого воспроизведения и идеально подходят для кадрирования.

Плакат (13,37–72,97 долларов)

Бумага для плакатов архивного качества, идеально подходит для печати больших изображений

Печать в рамке (54,72 доллара — 279,73 доллара)

Наши современные репродукции в рамке профессионально сделаны и готовы повесить на вашу стену

Пазл (34 доллара.04 — 46,21 долл. США)

Пазлы — идеальный подарок на любой случай

Поздравительные открытки (7,26–14,58 долларов США)

Поздравительные открытки для дней рождения, свадеб, юбилеев, выпускных, благодарностей и многого другого

Canvas Print (36,48–304,05 долл. США)

Профессионально сделанные, готовые к развешиванию Печать на холсте — отличный способ добавить цвет, глубину и текстуру в любое пространство.

Репродукция изобразительного искусства (36,48 — 243,24 доллара)

Наши репродукции репродукций изобразительного искусства соответствуют стандартам самых критичных музейных хранителей. Это лучшее, что может быть лучше оригинальных произведений искусства с мягкой текстурированной естественной поверхностью.

Фотокружка (12,15 $)

Наслаждайтесь любимым напитком из кружки, украшенной любимым изображением. Сентиментальные и практичные персонализированные фотокружки станут идеальным подарком для близких, друзей или коллег по работе

Печать в рамке (54,72–304,05 долл. США)

Наш оригинальный ассортимент британских принтов в рамке со скошенным краем

Фото (15,80–158,10 долларов)

Фотопринты поставляются в держателе для карт с индивидуальным вырезом, готовом к обрамлению

Glass Coaster (9 долларов).72)

Индивидуальная стеклянная подставка под столешницу. Элегантное полированное безопасное закаленное стекло и подходящие термостойкие коврики также доступны

Коврик для мыши (17,02 доллара США)

Фотопечать архивного качества на прочном коврике для мыши с нескользящей подложкой. Работает со всеми компьютерными мышками.

Премиум обрамление (109,45–352,70 долл. США)

Наши превосходные фоторамки премиум-класса профессионально сделаны и готовы повесить на вашу стену

Подушка (30 долларов.39 — 54,72 доллара США)

Украсьте свое пространство декоративными мягкими подушками

Большая сумка ($ 36,43)

Наши сумки-тоут изготовлены из мягкой прочной ткани и оснащены ремнем для удобной переноски.

Metal Print (71,76 — 485,28 долларов)

Изготовленные из прочного металла и роскошной техники печати, металлические принты оживляют изображения и добавляют современный вид любому пространству

Стеклянная рамка (27,96 — 83,93 доллара)
Крепления из закаленного стекла
идеально подходят для настенного дисплея, а меньшие размеры также можно использовать отдельно с помощью встроенной подставки.

Acrylic Blox (36,48 — 60,80 долларов)

Обтекаемая, современная односторонняя привлекательная настольная печать

Стеклянные коврики (60,80 $)

Набор из 4 стеклянных ковриков. Элегантное полированное безопасное стекло и термостойкое. Также доступны подходящие подстаканники

Печальная история сына советского диктатора

Несмотря на то, что он получил особое внимание как сын Иосифа Сталина, Василий Сталин также приобрел репутацию избалованного пьяницы. Ему было всего 40 лет, когда он умер в безвестности.

Getty Images Василий Сталин и его сестра Светлана с отцом в 1930-е годы. Сталин никогда не скрывал того факта, что его дочь была его любимицей, часто высмеивая и унижая его сыновей.

На пике своей власти Иосиф Сталин правил почти 200 миллионами советских граждан и почти шестой частью земной поверхности, прославившись жестокостью своего режима. Поэтому неудивительно, что такая доминирующая фигура затмевала многих людей в его жизни, включая его второго сына Василия Сталина.

Рожденный в высшем эшелоне советского общества, юный Василий испытал как привилегию, так и разочарование, вызванное тем, что он был сыном фактического диктатора страны.

Василий Сталин, никогда по-настоящему не способный оставить свой след в российском обществе, прошел через механизмы советского государства по инициативе своего отца. Но Василий боялся своего печально известного родителя, и его нервы были расшатаны жизнью, проведенной в самом сердце параноидального окружения Сталина.

Это его печальная правдивая история.

Василия Сталина баловали в неблагополучном доме

Getty ImagesВасилий с мамой Надеждой. Сочетание пренебрежения и уродливых ссор между его родителями оказало на него разрушительное воздействие.

Когда Василий Джугашвили родился 21 марта 1921 года, его отец все еще находился в подчинении у Владимира Ленина, первого лидера Советской России. Его мать, Надежда Аллилуева, была второй женой Иосифа Сталина, и он был вторым сыном Сталина.

Аллилуева, преданный член Коммунистической партии, сначала работала секретарем Ленина. Но Сталин все более ясно давал понять, что он ожидал, что она останется дома и вырастит юного Василия, на что Аллилуева злобно возмущалась. Через несколько месяцев после рождения Василия Сталин даже исключил свою жену из партии, чтобы заставить ее сосредоточиться на домашних делах.

Но даже это не помешало Аллилуевой сделать профессиональную карьеру, что было большим делом для любой женщины в России начала ХХ века.Итак, несмотря на возражения Сталина, Аллилуева наняла няню, чтобы присматривать за Василием и его сестрой Светланой.

Между расстоянием матери и требованиями карьеры отца Василий не обращал внимания ни на кого, кроме окружавших его нянь и охранников. Последствия этого пренебрежения вскоре стали очевидны, когда Василий начал набрасываться. Как писала его сестра: «Мой брат Василий… любил разрушать вещи. Он брал моих кукол или вырывал цветы, которые мы посадили … он меня презирал. ”

Однажды вечером 1932 года, в годовщину большевистской революции, приведшей к власти отцовскую партию, родители Василия поссорились. Через несколько часов Аллилуева, отчаявшаяся бросить мужа, была найдена мертвой после выстрела себе в сердце.

Однако двое ее детей узнали правду о ее смерти только через 10 лет после этого факта, потому что их отец скрывал это от них.

По словам Светланы, Василий был «полностью уничтожен» смертью их матери, и он становился все более жестоким, нервным, мятежным и испорченным, поскольку никто из окружающих его не осмеливался поправлять его.Возможно, именно эта трагическая потеря заставила его в нежном 13-летнем возрасте начать пить.

Он присоединился к ВВС — и пристрастился к алкоголю

Wikimedia Commons Василий Сталин родился и вырос в величественном Дворце развлечений, части Кремля, которую Сталин реквизировал в качестве своего личного жилого помещения.

В 1938 году, когда школьные годы Василия подошли к концу, он решил стать летчиком в советских ВВС. Во время обучения глава тайной полиции Лаврентий Берия заверил молодого Сталина в том, что он ни в чем не будет нуждаться в силе, и предоставил ему личные покои и роскошную еду.

Как только его отец узнал об этом, он приказал перевести 18-летнего кадета в казарму с другими учениками и чтобы он получал такой же паек, как и все остальные.

По окончании учебы молодой офицер был отправлен в полк в Москву, где употреблял алкоголь и часто гонялся за женщинами. Его ненавидели сослуживцы, которые считали — и правильно, — что он сообщал о них своему отцу, когда они действовали вне очереди.

Именно в это время Василий познакомился со своей первой женой, Галиной Бурдонской, на которой женился, когда ему было всего 19 лет.Когда Сталин узнал о браке, он послал сыну письмо красным карандашом, в котором было написано: «Почему вы не спросили у меня разрешения на брак? Что ж, черт тебя возьмёт. Мне ее жаль: она вышла замуж за идиота ».

Молодой паре было приказано переехать в Кремль, где у них был краткий период счастья и двое детей, прежде чем Василий снова погрузился в обычное злоупотребление алкоголем и внебрачные связи.

К 1940 году брак функционально распался, но надвигалось нечто гораздо более важное: Адольф Гитлер собирался нарушить договор о ненападении, который до сих пор избавлял Советский Союз от нарастающих ужасов Второй мировой войны.

Он участвовал в ограниченных действиях во Второй мировой войне и все равно стал генералом

Следы войны Несмотря на то, что изначально Василий держался подальше от опасности, в конечном итоге он выполнил более двух десятков боевых вылетов на Восточном фронте, одержав две победы над Люфтваффе.

Василий был не единственным ребенком Сталина, вступившим в ряды советских вооруженных сил в первые дни Второй мировой войны. Его старший сводный брат Яков — продукт первого брака Сталина — был отправлен на фронт их отцом вместе с Артемом Сергеевым, приемным третьим сыном Сталина.

В июле 1941 года Яков попал в плен к немцам, что было унижением для его отца, который приказал ни при каких обстоятельствах не сдаваться советским войскам. Поимка старшего брата означала, что Василия никогда не допустят надолго рядом с серьезными настоящими боями. Несмотря на это, его начали неуклонно продвигать по служебной лестнице: в течение года его повысили до капитана, затем до майора и, наконец, до полковника.

Несмотря на свои достижения, Сталин нельзя было назвать образцовым офицером.По словам однополчанина, «Василий почти каждый день много пил, неделями не приходил на работу и не мог оставить женщин одних».

Wikimedia Commons Во время Второй мировой войны Василий иногда использовал псевдоним «Иванов», чтобы скрыть свою личность.

В конце концов, когда ход войны начал медленно поворачиваться в пользу Советов, Сталин уступил и позволил своему сыну вернуться на действительную службу в истребительном полку. Василий вскоре проявил себя в бою, сбив два немецких самолета.

Несмотря на свои достижения, он так и не смог заручиться одобрением отца и получил дальнейшее повышение только потому, что старшие офицеры надеялись выслужиться перед отцом.

Он заболел алкоголизмом и умер в изгнании

Wikimedia Commons После того, как смерть отца оставила его без защиты, Василий Сталин был заключен под вымышленным именем во Владимирскую центральную тюрьму.

С окончанием войны пороки Василия вернулись в силу.

С годами Василий привил любовь к хоккею и со временем стал тренером сборной России.Но в 1950 году почти вся команда погибла в авиакатастрофе. Напуганный реакцией отца и неспособный сделать что-либо еще, Василий скрыл трагедию и, как сообщается, заменил всех игроков на более молодых до того, как его отец обратил на это внимание.

Между тем, его повысили до генерал-лейтенанта и он потребовал командовать ВВС в Москве, что совершенно непригодно для него. Отказавшись от участия в каких-либо тренировках, обычно ожидаемых от генералов, он не обладал ни опытом, ни знаниями, необходимыми для высшего командования.

1 мая 1952 года, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, он приказал провести запланированный пролет, несмотря на плохую погоду, решение, которое привело к публичной гибели двух пилотов во время крушения. Разъяренный Сталин лишил сына командования.

Несмотря на то, что его отец чередовал ненависть и пренебрежение, Василий всегда пользовался защитой со стороны высших советских руководителей. Это резко остановилось, когда 5 марта 1953 года умер Иосиф Сталин.

Внезапно подхалимчики, подхалимствовавшие перед советским наследным принцем, больше не нуждались в нем, и Василию сразу же предъявили обвинение в преступной халатности и обвинили в хищении военных средств для разжигания его пьянок во время войны.Без защиты отца премьер-министр Никита Хрущев лишил Василия Сталина звания, наград, денег и свободы и бросил его в Лефортовскую тюрьму.

Десятилетия алкоголизма Василия наконец настигли его. Его здоровье за ​​решеткой постоянно ухудшалось, пока Хрущев не сжалился над ним в январе 1960 года и досрочно не освободил. Ему предлагали утешение в виде небольшой пенсии и права носить старую форму.

Но выйдя из келии, Василий быстро запил и так же быстро испортил то, что осталось от своего здоровья. Василий Сталин с позором скончался за два дня до своего 41-го дня рождения в 1962 году, положив конец мучительной саге.

Узнав трагическую историю Василия Сталина, прочтите эти удивительные и малоизвестные факты об Иосифе Сталине. Затем узнайте о Василии Блохине, любимом палаче Сталина, который лично убил тысячи людей.

Шуйский Василий Иванович | Encyclopedia.com

(1552–1612), царь России (1606–1610).

Василий Иванович Шуйский был потомком одного из старейших и самых знатных княжеских родов России.Его дядя, Иван Петрович Шуйский, был одним из регентов умственно отсталого царя Федора I, а Василий стал боярином при Федоровском дворе. В конце 1580-х гг. Борис Годунов (зять царя Федора) сумел стать единоличным регентом, а члены клана Шуйских были изгнаны из Москвы; некоторые из них загадочно умерли в изгнании. Однако к 1591 году Василий и три его младших брата (сыновья Ивана Андреевича Шуйского) вернулись в столицу, где Василий стал вождем семьи и занял свое место в боярском совете. Когда в 1591 году при загадочной смерти Дмитрия Угличского (младшего сына царя Ивана IV), руководить расследованием был выбран Василий Шуйский; он пришел к выводу, что мальчик случайно покончил с собой.

После смерти царя Федора в 1598 году Шуйский не пытался помешать Борису Годунову стать царем; тем не менее царь Борис боялся и преследовал род Шуйских. Однако во время нашествия Лжедмитрия на Россию царь Борис обратился за помощью к Василию Шуйскому. В январе 1605 года Шуйский принял командование царским войском, сражавшимся против Лжедмитрия, и разбил войска Дмитрия в битве под Добрыничами.Затем Шуйский начал кампанию террора против населения юго-запада России, принявшего сторону Лжедмитрия. Между тем восстание во имя истинного царя распространилось как лесной пожар. После смерти царя Бориса в апреле 1605 года Шуйский был отозван в Москву царем Федором II, и он не участвовал в восстаниях, свергнувших династию Годуновых.

В начале правления царя Дмитрия Шуйский был осужден за государственную измену, но лишь ненадолго был сослан. Вернувшись в Москву, он тайно замышлял свергнуть царя Дмитрия, утверждая, что Дмитрий был самозванцем по имени Григорий Отрепьев.Во время празднования свадьбы царя Дмитрия и польской княгини Марины Мнишех в мае 1606 года Шуйский устроил диверсию, а его приспешники убили царя. Шуйскому удалось захватить власть, но многие русские не желали принимать царя-узурпатора Василия IV. Его враги распространили слухи о том, что царь Дмитрий выжил при покушении и скоро вернется, чтобы наказать предателей. В течение нескольких недель царь Василий столкнулся с мощной гражданской войной, которая распространилась с юго-запада России на более чем половину страны.Осенью 1606 года повстанческие войска под командованием Ивана Болотникова осадили Москву и чуть не свергли Шуйского. Армия царя Василия отбросила восставших и в конце концов победила Болотникова в конце 1607 года, но к тому времени другая армия повстанцев, поддерживавшая второго лжедмитрия, бросила вызов слабой власти Шуйского в стране. В течение многих месяцев в России было два царя и две столицы, и на всей земле царил хаос. В отчаянии царь Василий в конце концов обратился за поддержкой к Швеции. В 1609 году король Карл IX послал в Россию войска, чтобы помочь Шуйскому и захватить территорию.Это вызвало военное вмешательство Польши, и в июне 1610 года армия царя Василия была разгромлена польскими войсками в битве при Клушино. В Москве восстание аристократов (в том числе Романовых) свергло царя Василия, заставив его стать монахом. Вскоре Москва распахнула ворота для польской армии, а Шуйский был отправлен в Польшу, где был заключен в тюрьму и умер в сентябре 1612 года.

См. Также: болотников, иван Исаевич; дмитрий, ложь; филарет романов, патриарх; мнишех, марина; смутное время

библиография

Bussow, Conrad.(1994). Тревожное состояние Русского царства, тр. Г. Эдвард Орчард. Монреаль: McGill-Queen’s.

Даннинг, Честер. (2001). Первая гражданская война в России: смутное время и основание династии Романовых. Университетский парк: издательство Пенсильванского государственного университета.

Масса, Иссак. (1982). Краткая история истоков и истоков нынешних войн в Москве, тр. Г. Эдвард Орчард. Торонто: Университет Торонто Press.

Скрынников Руслан.(1988). Смутное время: Россия в кризисе, 1604–1618, тр. Хью Грэм. Галф Бриз, Флорида: Международная академическая пресса.

Chester SL Dunning

Исполнители во времена COVID: Василий Попов

Я разговаривал с виолончелистом Василием Поповым на Zoom незадолго до Рождества 2020 года. Он говорил со мной из комнаты в своем доме в Мэриленде, которая служит не только тренировочной студией. для себя и двух его сыновей-музыкантов, но обучающая и записывающая студия. Конечно, все его обучение сейчас в сети, и так было с момента первой блокировки…но об этом позже …

Сначала меня заинтриговал большой шрифт Ван Гога «Ночная терраса кафе» за его спиной и одна из его многочисленных («слишком много», как он выразился) виолончелей на виолончели. стоять. «Тот, который я использую в основном для обучения», — сказал он мне. «Для исполнения у меня есть французский инструмент, и я недавно приобрела итальянскую виолончель, когда у музыканта, который выходил на пенсию и решил пожертвовать свою музыкальную коллекцию, оказалась 63-летняя виолончель Умберто Ланаро, которую она была готова продать.’

На моем экране я также видел пюпитр, приспособленный для скрипача, а не для виолончелиста. Василий объяснил, что это стойка его сына-скрипача Юрия, но он тоже ею пользовался. «Я стараюсь играть на скрипке не реже двух раз в неделю. Я считаю, что это меня напрягает, — сказал он. «И мне нужна определенная квалификация, чтобы помогать моим ученикам, изучающим камерную музыку. Некоторые из них находятся на довольно базовом уровне, и мне нужно их продемонстрировать ».

С этим комментарием я понял, что Василий — это тот, кто делает все возможное.Родившись и вырос в Санкт-Петербурге в музыкальной семье, он сделал карьеру, играя и гастролируя с Санкт-Петербургской филармонией, старейшим симфоническим оркестром России. Он был лауреатом конкурсов в России, Италии и США, но, обучаясь у трех замечательных виолончелистов, преподававших в русских традициях (Анатолий Никитин, Константин Кучеров и Валентин Елин), возможность услышать солистов со всего мира вдохновила его. возобновить учебу. «Я слышал, — сказал он, — что есть русский стиль игры, европейский и американский, и я хотел каким-то образом объединить эти три стиля.Какие энергичные реки текут в разных частях света? » — это вопрос, который он себе задал. Поэтому он уехал из России учиться в Высшую школу в Мюнхене. Его учитель, Уолтер Нотас, ученик уважаемого виолончелиста Андре Наварры, был, по его словам, очень логичным и почти прозаичным, но очень полезным. Проработав с ним несколько лет, он, как он сказал мне, «закончил встречу с самим собой по-новому».

Наконец, в 2002 году Василий и его жена пианистка Ралица эмигрировали в Соединенные Штаты и там они устроили занятую карьеру, выступая и преподавая.Перенесемся в март 2020 года. Я спросил Василия, какова была его первая реакция на возникновение пандемии и первую изоляцию, начавшуюся для него 13 марта 2020 года. Он сказал, что, как и многие из нас, сначала подумал, что это было бы чем-то вроде прерывания нормальной жизни, которое прекратится через месяц или два. Но по прошествии месяцев, когда он начал больше узнавать о ситуации в мире, он увидел, что все мы сталкиваемся с чем-то, что может продолжаться очень долго. «Моя реакция, — сказал он, — была смотреть вперед, а не назад, потому что если бы я подумал о том, какой хорошей была раньше, я не смог бы продолжать жить дальше».’

Так получилось, что Василий провел немало времени студентом, работая ассистентом в студии звукозаписи Колледжа им. Римского Корсакова в Санкт-Петербурге, где он учился. «Я всегда интересовался технологиями, записывающим оборудованием, старыми магнитофонами, монтажом ножницами …» С самого начала он видел, что все, как его обучение, так и выступления, должно быть перенесено в онлайн. «Эта жизнь заставляет всех нас быть телевизионными гуру», — сказал он мне, и мы оба засмеялись. «Но дело обстоит именно так, — сказал он. «Недавно я услышал интервью с Китом Александром, инженером по обработке звука, который сказал, что устоявшимся форматам вещания, таким как телевидение и радио, становится все труднее конкурировать с ростом индивидуального видеоблога, подкастинга и потокового вещания. Теперь каждый может быть профессионалом. Каждый может предоставить профессиональный продукт и транслировать его по всему миру: необходимые ресурсы и инструменты теперь доступны для всех ».

Василий, увлеченный технологиями, адаптировался без труда.«Что касается моих учеников, — сказал он (у него 60 учеников камерной музыки и 25 учеников игры на виолончели), — то изоляция застала нас в интересный момент. Студенты камерной музыки были уже три недели в семестре, отрабатывали свой репертуар и готовились к концертам в конце семестра ». Таким образом, Василий нашел способ создавать гибкие треки щелчков (то есть записанный бит, который адаптируется к естественному рубато или натяжению и толчку темпа в музыке), вводя бит с помощью миди-клавиатуры для записи выбранного репертуара на Youtube. Он отправил треки своим ученикам, которые затем использовали свой телефон, чтобы записать на видео свои партии. Когда он получил видео, он извлек звук и объединил треки, чтобы создать выступления квартета и трио, которые затем присоединил к объединенным видео. Как всегда, приложив все усилия, он попросил студентов создать иллюстрации, которые он включил в видео. Он не только взял на себя все это для своих учеников камерной музыки, но и создал практические видео для своих учеников, играющих на виолончели, и даже дал им дополнительные практические занятия с наставником.

И все время продолжал выступать. Для серии концертов, которая в течение нескольких лет проводилась в Библиотеке Мартина Лютера Кинга в Вашингтоне, он и его жена Ралица транслировали в прямом эфире некоторые «Концерты для детей и взрослых» из своего дома, используя музыку из репертуара преподавателей, которую дети могли бы сами играть.

Я спросил Василия, что для него было самым трудным в последние месяцы. «Может быть, вы сочтете меня слишком позитивным, — сказал он, — но я должен сказать, что это было и ужасно, и хорошо. Ужасно, конечно, потому что мы потеряли столько жизней. Но положительно, потому что это позволило людям сосредоточиться на себе, изучить свои интересы, изучить новые навыки и методы и увидеть себя более ясно … мы все проводили много времени, наблюдая за собой на компьютерных мониторах », — засмеялся он.

«Меня больше волнует, — продолжил Василий, — как мы выйдем из этого периода. Пандемия — это только половина проблемы. По мере того, как дела открываются, будет больше проблем как в нашей личной, так и в общественной жизни.Мы должны быть очень осторожными, изучать ситуацию и действовать медленно. Мы не должны бросаться во все, как раньше. Есть много вопросов, на которые нужно ответить; все будет по-другому, и мы должны быть готовы изменить свое искусство, быть гибкими и в то же время продолжать творить и делиться своим искусством с людьми ».

«Для меня, — сказал Василий, — это было время отточить определенные навыки в моем обучении и технике записи». По его словам, частые записи дали ему представление о своей игре. Но более того, ситуация, в которой мы все оказались, научила его чему-то похожему в жизни. «Во время этой пандемии мы узнаем, насколько мы малы в общей картине». Я спросил его, можно ли описать то, что он узнал, словом «смирение», и Василий согласился, что да, это хороший способ подытожить его чувства. «Это время нахождения дома постоянно напоминает мне, насколько мы не достигаем наших идеалов, сколько еще предстоит сделать». Его комментарии оставили меня очень благодарным за час беседы с таким восторженным, заинтересованным и всегда пытливым музыкантом.«Вы понимаете, что вы есть вы, и это все, чем вы можете быть», — сказал он. «И это позволяет вам быть спокойнее в том, что вы делаете».

ABAA — Американская ассоциация продавцов антикварных книг

Воспользуйтесь указанной ниже поисковой системой, чтобы повторить попытку.

Найдите членов ABAA

Специализируясь на
— AeronauticsAfricaAfrican AmericanaAgricultureAlchemy & OccultAmericanaAmericana: ColonialAmericana: EastAmericana: MidwestAmericana: SouthAmericana: SouthwestAmericana: WestAnthropologyA Antiques: ReferenceАрхеология , Корея) АвстралияАвтографические письма и рукописи Библия (см. Также Религия) Библиография и справочные материалыПривязкиКнижное искусство Книжные табличкиКниги о книгахБотанические гравюры и принтыБизнес и экономикаКаллиграфияКартография (см. Также Карты, атласы и глобусы) Центральная и Латинская Америка (см. Также Южную Америку) Детские книгиКино и средства массовой информацииГражданская война И классические исследованияКниги с цветными тарелкамиКонтинентальные книгиКулинарные книги и кулинарияКостюм и модаРемесла и промыслыТанцыДекорированные торговые привязкиДизайн и декоративное искусствоДетективная фантастика, тайныРанние печатные книги, книги до 1700 годаЭкономика EntomologyEphemeraEquestrianEroticaEtiquetteEuropean HistoryFairy Сказки, Мифология, FolkloreFeminism (смотри также женщины) Первый EditionsFishing & AnglingFore-Edge PaintingsFrench LiteratureGardens & HorticultureGastronomyGay / Лесбийская LiteratureGenealogyGeneral AntiquarianGeology & MiningGerman BooksHebraica & JudaicaHerbs & Herbals (смотри также Natural History) HistoryHorrorHumanism & RenaissanceHunting, стрельба, FirearmsIllustrated BooksIncunabulaJewelryLawLimited Editions ClubLiterary WomenLiteratureLiterature : ЛИТЕРАТУРА США: английская литература: ForeignLivres d’ArtistesMagic & Experimental ScienceManuscripts: Литературная (смотри также Автограф письма) Рукописи: Medieval & IlluminatedMaps, атласы и GlobesMathematicsMedicineMexicoMiddle AgesMiddle EastMilitary и военной истории, NavalMiniature BooksModern Первый EditionsMormonismMountaineeringMusicNatural HistoryNautical & MaritimeNumismaticsOperaOriginal Art & IllustrationsOrnithologyPacific & Pacific IslandsPaleontologyPamphletsPerforming rtsPeriodicalsPhilosophyPhotographyPoetryPolitical HistoryPopular CulturePostcardsPresidents и подписантов (смотри также Americana) Нажмите Книги, Fine & PrivatePrinting & Printing HistoryPrints, плакаты, GraphicsPsychiatry, Психоанализ и PsychologyRadicalismRailroadsReligion и духовность (смотри также Библий) RenaissanceRussiaScholarly BooksScienceScience Фантастика, FantasySetsSigned BooksSocial науки, культуры HistorySocialismSouth AmericaSportsTechnologyTheatreTheologyTrade CatalogsTravel и ExplorationTypographyVoyagesWhalingWine BooksWomenYachting

Василий Кандинский | MoMA

«Не должны ли мы тогда полностью отказаться от объекта, бросить его на ветер и вместо этого обнажить чисто абстрактное?» Василий Кандинский задал этот вопрос в декабре 1911 года в документе «О духовном в искусстве », тексте, в котором изложен его аргумент в пользу абстракции. В том же месяце он, казалось, ответил на свой вопрос, создав радикально новый тип изображения — Komposition V . И его текст, и его живопись сделали Кандинского центральным действующим лицом в движении к абстракции, которое разыгрывалось в сети художников, поэтов и музыкантов в годы, непосредственно предшествующие Первой мировой войне.

Более ранняя картина 1909 года, Изображение со стрелком , подсказывала направление, в котором двигался Кандинский. В этом пейзаже остаются различимы определенные формы, такие как лучник верхом на лошади и натягивающий лук, двое мужчин в русской одежде, собрание домов и центральная башня.Но цвет картины звучит ярко, образуя лоскутное одеяло из богатых, ненатуралистических оттенков, которое почти поглощает холст. Вскоре в таких работах, как «Этюд для рисования с белой формой» и «Импровизация » , художник освободит линию от ее традиционно описательной функции. Больше не использовалось для скрепления формы, оно стало чисто выразительным.

Кандинский считал, что самое передовое искусство пробуждает «эмоции, которые мы не можем выразить словами». Для него абстракция была средством прямого выражения в обход языка.Он считал, что цвет и форма обладают собственной эмоциональной силой, воздействуя на зрителя независимо от изображений и предметов. «Цвет — это средство прямого воздействия на душу», — писал он в «О духовном» в Статье . «Цвет — это клавиатура. Глаз — это молоток. Душа — это пианино с его множеством струн».

На протяжении всей его карьеры музыка оставалась важным критерием для Кандинского. По его словам, один из его первых протоабстрактных полотен был вдохновлен концертом атональных работ Арнольда Шенберга в 1911 году.В конце 1912 или 1913 года он выпустил сборник стихов, известный как Klänge (Звуки) , в котором он соединил полуабстрактные гравюры на дереве с 38 стихотворениями в прозе. «Я хотел создавать только звуки», — заявил он.

Вынужденный покинуть Мюнхен сразу после начала Первой мировой войны, в августе 1914 года Кандинский вернулся в родную Россию. Там он работал первым директором Музеев живописной культуры, работая над созданием сети региональных музеев в 1919 году. Год спустя он стал первым директором ИНХУК (Институт художественной культуры) в Москве, государственном -Финансируемый междисциплинарный исследовательский центр изучения культуры.В 1922 году он вернулся в Германию, чтобы поступить на факультет Баухауса, школы авангардного искусства и дизайна в Веймаре, а затем в Дессау. Он оставался в Баухаусе, пока нацисты не закрыли его в 1933 году, что побудило его в последний раз переехать во Францию.

Кандинский сделал теорию цвета важной частью учебной программы Баухауза, и его увлечение первичной формой (основными геометрическими фигурами, включая треугольник, круг и квадрат) и основными цветами (красный, синий и желтый) повлияло на новое поколение художников. среди них Герберт Байер и Соня Делоне-Терк.В это время его абстракции становились все более резкими, как в Orange , где круг стал его любимой формой — «точная, но неисчерпаемая переменная, — сказал он, — которая« наиболее четко указывает на четвертое измерение ».