Читать «Война с готами. О постройках» — Кесарийский Прокопий — Страница 1

Прокопий Кесарийский

Война с готами. О постройках

Война с готами

Содержание

Книга V

(книга I Войны с готами)

1. В Византии императором был Зенон, а на западе (Ромул) Августул. Когда Орест, его отец, был убит, властью овладел Одоакр. По побуждению Зенона Теодорих, король готов, переселяется в Италию. Он осаждает Равенну: описывается ее местоположение. Одоакра, с которым он заключил договор, он убивает. Овладев Италией, он со славой управляет подданными. Однажды ему показалось, что на блюде он угадал голову Симмаха, которого он несправедливо казнил вместе с Боэцием; испуганный и полный раскаяния, он умирает.

2. Преемником Теодориха был маленький [внук его] Аталарих; его мать Амалазунта, женщина, заслуживающая величайшей похвалы, отдает его на воспитание преподавателям, людям, полным учености. Ненавидя науки, готы упрекают правительницу. Ее твердость и предусмотрительность в предупреждении заговоров.

3. Происхождение, характер и умственные способности Теодата. В Рим были присланы из Византии послы к римскому папе. Суждение Прокопия о религии. Ввиду неизлечимой болезни Аталариха, боясь насилия со стороны готов, Амалазунта тайно ведет переговоры с Александром о передаче ему власти над Италией. Амалазунта и Юстиниан обмениваются письмами ввиду возникшего спора о Лилибее. Послы возвращаются в Византию. Император направляет в Италию Петра.

4. Амалазунта сдерживает алчность Теодата. После смерти Аталариха она принимает меры, чтобы выйти за него замуж, и делает его королем. Неблагодарный Теодат заключает ее в тюрьму. После убийства Амалазунты посол Юстиниана Петр объявляет ему войну.

5. Юстиниан начинает войду с готами. Он посылает Мунда в Далмацию, Велизария с флотом в Сицилию, пишет к вождям франков. Мунд берет Салоны. Велизарий овладевает всей [6] Сицилиец и торжественно заключает здесь время своего консульства.

6. Теодат ведет с Петром, послом Юстиниана, мирные переговоры. Его упадок духа сказывается в любопытной беседе. Взаимные письма Теодата и Юстиниана.

7. Считают, что гибель Мунда и его сына была предсказана Сивиллой. Теодат нарушает данное слово и плохо принимает послов императора. Разговор о международном праве. Письмо Юстиниана к вельможам готов. Посланный им с войском Константиан вновь завоевывает Далмацию. Кончается первый год войны с готами.

8. Велизарий вступает в Италию. На его сторону переходит зять Теодата Эбрамут. Велизарий осаждает Неаполь. Гражданин Неаполя Стефан не советует ему это предприятие, Велизарий дает ему ответ. Когда граждане принимают решение сдаться Велизарию, то Пастор и Асклепиодот отговаривают их от этого намерения.

9. Король готов Теодат узнает исход войны из предсказания. Напрасные попытки Велизария взять Неаполь. Открылся путь, которым мог быть взят город; он тайно проложен, Велизарий вновь предлагает им сдаться, напоминая о бедствиях тех, чей город взят силой.

10. Велизарий готовится ворваться в город Неаполь; он посылает свои войска по водопроводу. Избиение во взятом городе. Велизарий убеждает войско проявить милосердие. Внезапная смерть Пастора. Взаимные упреки Стефана и Асклепиодота. Народ разрывает Асклепиодота на клочья.

11. Королем готов избирается Витигис. Он убивает Теодата. Его речь к готам о разумной медлительности и о приготовлении к койне. Оставив в Риме гарнизон, он уходит в Равенну. Себе в жены он берет Матазунту, дочь Амалазунты.

12. Описание некоторых областей земли. Древние места поселения франков. Подчинение визиготов. Арборихи и франки сливаются в один народ. Визиготы занимают всю Галлию. Теодорих выдает замуж за короля визиготов, Алариха [7] младшего, свою дочь, а за Герменефрида, короля турингов, — дочь своей сестры. Франки заключают союз с Теодорихом, королем Италии, одерживают победу над бургундами, убивают Алариха, короля визиготов, безрезультатно осаждают Карказон. Деяния Теодориха в Галлии. Тиран Тевдис.

13. Франки заканчивают завоевание турингов и бургундов. Амаларих женится на сестре франкского короля. Заключает договор с Аталарихом. В битве с франками он погибает. Еще раньше Теодат заключил договор с франками. Витигис держит к своим речь о необходимости выполнения этого договора. Заключается дружба и союз с франками.

14. Велизарий, оставив в Неаполе и в Кумах гарнизон, направляется в Рим. Жители Рима сдаются. Описание Аппиевой дороги. Готы уходят из Рима. В него вступает Велизарий и приготовляет все нужное для осады.

15. Велизарий вновь захватывает часть Самния. Почему Беневент прежде назывался Малевентом. Основатель его Диомед оставляет здесь вызывающие удивление клыки калидонского вепря. Тут же он отдает Энею троянский Палладий. Описание этого Палладия. Равным образом дается описание Ионийского залива. Великой Греции и других частей Италии.

16. Велизарий посылает войско в Этрурию. Нарнию берет Бесс, Сполеций и Перузию — Константин. Его победа. Витигис, послав войско в Далмацию, торопится к Риму. Готы осаждают Салоны.

17. Велизарий вызывает Бесса и Константина из Этрурии назад к себе. Расположение Нарнии. Витигис приближается к Риму. Велизарий укрепляет мост. Бегство стражей моста.

18. В жестокой схватке, верхом на коне Бале, Велизарий мужественно и счастливого сражается. Обращенные в бегство готы сами обращают в бегство римлян. Возобновляется сражение. Велизарий отступает к стенам и вторично гонит готов. Удивительная смерть гота Визанда. Велизарий назначает начальников у ворот Рима. Витигис побуждает граждан Рима к отпадению. [8]

19. Готы устраивают 7 лагерей; разрушают водопроводы, идущие в город. Разрушают устроенные Велизарием водяные мельницы. Велизарий вновь их поправляет.

20. Исход игры мальчиков предсказывает победу Велизария. Римляне нетерпеливо выносят осаду. Витигис отправляет послов к Велизарию. Обмен речами.

21. Витигис готовится начать осаду. Описание тарана, баллисты, онагра, «волка» и других военных машин.

22. Велизарий смеется над пододвигаемыми врагами машинами. Удивительное искусство Велизария в стрельбе из лука. Витигис обращается от Саларийских ворот к Пренестинским. Готы горячо штурмуют замок Адриана, но римляне еще горячее его защищают.

23. Бесполезные попытки готов. Часть римской стены, находящаяся под покровительством апостола Петра. Удивительный выстрел метательного орудия. Огромное избиение готов у зверинца и у Саларийских ворот.

Книга VI (книга II Войны с готами). Война с готами. О постройках

Книга VI

(книга II Войны с готами)

1. После этого римляне уже не решались подвергаться опасности сражения всем войском, но, как и прежде, они делали внезапные конные вылазки и по большей части побеждали варваров. Выходили также и пехотинцы с той и другой стороны, но не большими боевыми фалангами, а небольшими отрядами, сопровождая всадников. Как-то раз Бесс при первом натиске ворвался в ряды врагов с копьем в руке и убил трех из славнейших всадников готов, а остальных обратил в бегство. В свою очередь Константин, выведя поздно вечером гуннов на Нероново поле и увидав, что враги подавляют их своей численностью, сделал следующее. С прежних времен здесь находился большой стадион, на котором в древности сражались гладиаторы Рима; старинные жители города построили вокруг этого стадиона много разных зданий и поэтому, что и естественно, повсюду в этом месте образовались узкие проходы. И вот тогда-то Константин, не имея возможности ни одолеть такой большой толпы готов, ни отступить, не подвергаясь большой опасности, приказав всем гуннам сойти с коней, сам пеший вместе с ними стал в одном из здешних узких проходов. И отсюда, поражая безопасно для себя стрелами врагов, они убили многих, поражаемые ими готы некоторое время выдерживали: они надеялись, что как только в колчанах гуннов не окажется больше стрел, они без всякого труда окружат их и, связав, отведут их в свой лагерь. Когда же массагеты, бывшие отличными стрелками, посылая свои стрелы в большую толпу врагов, попадали ими почти каждый раз то в одного, то в другого неприятеля, то готы, заметив, что у них погибло больше половины, на закате солнца, не зная, что им делать, устремились в бегство. Массагеты, преследуя их, так как они прекрасно умели стрелять из лука даже на полном скаку, все так же искусно поражали их во [116] время бегства в спину. Таким образом, в Рим Константин вернулся с гуннами уже ночью.

Когда немного дней спустя Пераний вышел на врагов с несколькими римлянами через Саларийские ворота, готы решительно бежали; но когда около захода солнца они внезапно сами сделали нападение, то один из римских пехотинцев, придя в большое замешательство, упал в какую-то глубокую яму, каких прежние жители наделали здесь много, думаю, для того, чтобы в них сохранять хлеб. Не смея поднять крик, так как недалеко стояли лагерем враги, и не имея возможности никаким образом выйти из этой ямы, так как нигде нельзя было подняться наверх, он принужден был там провести ночь. На следующий день, когда вновь произошло бегство варваров, в ту же яму упал один из готов. Под влиянием необходимости они заключили между собою близкую дружбу и дали друг другу слово, что каждый из них должен будет заботиться о спасении другого. Тогда они оба подняли сильный крик. Идя на их голоса и заглянув в яму, готы спросили, кто это кричит. Тут, как было уговорено между ними обоими, римлянин хранил молчание, а другой на родном языке вкратце рассказал, как во время происшедшего бегства он свалился в эту яму, и просил опустить веревку, чтобы ему подняться наверх. Они тотчас же сбросили туда концы канатов, думая дать возможность подняться готу, но наверх был вытащен римлянин, схватившийся за веревки; он говорил, что если он поднимется первым, то готы никогда не покинут своего товарища, если же они узнают, что там остался один только неприятель, то они не обратят на него никакого внимания. С такими словами он стал подниматься. Когда готы увидали его, они удивились и находились в большом недоумении, но выслушав весь рассказ, они затем вытащили своего товарища, который подтвердил бывший у них уговор и данное друг другу обещание. Сам гот со своими товарищами ушел в лагерь, римлянина же, не сделав ему никакого вреда, отпустили в город. И после этого всадники часто выходили с обеих сторон, но небольшими [117] отрядами, вооруженные, как на битву, но эти столкновения у них всегда оканчивались единоборством, при этом во всех случаях римляне оказывались победителями. Так шли тогда дела.

Немного времени спустя после битвы на Нероновом поле, когда небольшими конными отрядами римляне преследовали врагов в различных направлениях, Хорсамант, один из славнейших телохранителей Велизария, массагет родом, с другими семьюдесятью воинами также преследовал их. Когда они продвинулись далеко по равнине, остальные римляне повернули назад, но Хорсамант один продолжал преследование. Увидав это, готы, повернув коней, бросились на него. Он же, ворвавшись в середину их и убив копьем одного из лучших воинов, кинулся на других; тогда они, повернув тыл, вновь бросились бежать. Стыдясь тех, которые были в лагере (а они могли думать, что оттуда смотрят на них), они вновь решились обратиться против него. Но испытав то же, что и раньше, потеряв одного из лучших своих воинов, они все также обратились в бегство и остановились не раньше, чем Хорсамант, загнав их в укрепление, не повернул, оставшись один, назад. Немного времени спустя в другом сражении он был ранен в икру левой ноги и почувствовал, что стрела затронула у него поверхность кости. Став неспособным к бою в течение нескольких дней, как это естественно при такой ране, будучи варваром, он не мог снести этого спокойно, но грозил, что отомстит при первой возможности готам за такое оскорбление и вред, нанесенный его голени. Немного спустя, поправившись и выпив за обедом по обычаю вина, он замыслил один идти против врагов и отомстить им за обиду, нанесенную его ноге, у Пинцианских (маленьких) ворот он сказал, что послан Велизарием к неприятельскому лагерю. Стоявшие там сторожа – они не имели основания не верить лучшему из телохранителей Велизария – открыли ему ворота и дали возможность отправиться, куда он хотел. Увидав его, враги сначала подумали, что к ним идет какой-либо перебежчик; когда же он был близко от них и пустил в ход свой лук, не зная, кто он такой, они вышли [118] против него в количестве двадцати человек. Легко отразивши их, он медленно поехал дальше, и, когда против него выступило еще большее число готов, он не обратился в бегство. Окруженный со всех сторон огромной толпой, он счел для себя долгом чести с ними сражаться; римляне, смотревшие на него с башен, стали подозревать, что этот человек сошел с ума, но они совсем не думали, что это Хорсамант. Совершив много подвигов, заслуживающих великих похвал, но попав в кольцо неприятельского войска, он понес наказание за свою неразумную смелость. Когда об этом узнали Велизарий и римское войско, их охватила большая печаль; они были огорчены, так как в лице этого человека у всех погибла их надежда на храбрость и помощь со стороны этого героя.

2. Около летнего солнцеповорота некий Евфалий прибыл из Византии в Террацину с деньгами, которые император был должен солдатам. Боясь, как бы встретившиеся ему на дороге неприятели не отняли у него денег и не убили бы его самого, он пишет Велизарию, чтобы он дал ему возможность безопасно прибыть в Рим. Велизарий, выбрав из своей свиты сто самых славных щитоносцев, с двумя своими телохранителями посылает их в Террацину, чтобы они доставили ему деньги. А варваров все это время он держал в ожидании, что будет сражаться с ними всем войском, с тем чтобы враги даже небольшими отрядами не уходили отсюда для добывания продовольствия или за чем-либо другим. Когда он узнал, что на другой день прибудет Евфалий с отрядом, он распределил и устроил войско как будто для битвы, а варвары в свою очередь были на чеку. С самого раннего утра он держал солдат около ворот; он знал, что Евфалий и его спутники прибудут к ночи. В полдень он велел войску пообедать; то же самое сделали и готы, полагая, что битва откладывается на следующий день. Немного позже Велизарий послал Мартина и Валериана с их свитой на Нероново поле, поручив им привести в возможно большее смущение неприятельское войско. А из маленьких Пинцианских ворот он послал против укрепленного лагеря варваров [119] шестьсот всадников. Во главе их он поставил трех своих телохранителей – Артасира, родом перса, Боху, родом массагета, и Кутилу, фракийца. Им навстречу выехал большой отряд неприятелей. Долгое время сражение не переходило в рукопашный бой, но каждая сторона при наступлении других отступала, каждая делала быстрые и неожиданные наступления, и, казалось, они желали такими действиями протянуть время на весь этот день. Но уже при наступлениях они охватывались взаимным гневом. Бой становился более сильным, с обеих сторон пало много самых храбрых воинов и к тем и другим из города и из укрепленных лагерей подошли на помощь отряды. Когда они смешались со сражающимися, то бой разгорелся еще сильнее. Крик, поднявшийся и в городе и в лагерях, еще больше подстрекнул сражавшихся. Наконец, римляне, благодаря своей доблести, потеснили врагов и обратили их в бегство. В этом деле Кутила был поражен дротиком в середину головы, но продолжал преследовать врагов с вонзившимся в эту часть тела дротиком. Когда враги были обращены в бегство, он вместе с оставшимися в живых около захода солнца въехал в город, причем дротик качался в его голове – зрелище, послужившее темой для многих рассказов. В этом же сражении Арзу, одного из щитоносцев Велизария, какой-то готский стрелок из лука поразил между носом и правым глазом. Острие этой стрелы прошло до задней части шеи, но не вышло наружу, остаток же стрелы остался на лице и дрожал там, когда этот человек ехал верхом. Смотря на него и на Кутилу, римляне приходили в удивление, что они могли ехать верхом, не обращая никакого внимания на боль. Так шли дела здесь.

На Нероновом поле дела варваров шли лучше. Сражаясь с большим числом врагов, отряды Валериана и Мартина твердо выдерживали их нападение, но несли очень большой урон, так что дело приняло для них крайне опасный оборот. Тогда Велизарий велел Боху, взяв с собой вернувшихся из боя воинов, оставшихся не ранеными, на свежих конях идти на Нероново поле. Дело было уже к вечеру. Благодаря оказанной помощи [120] римлянам со стороны Боха и его войск, враги тотчас же обратились в бегство. Преследуя очень далеко бегущих, Боха попал в окружение двенадцати врагов, вооруженных копьями. Они все вместе направили на него удары копий. Так как на нем был надет панцирь, то все эти удары причинили ему мало вреда, но один из готов, зайдя ему в тыл, поразил юношу около плеча в обнаженную часть тела над правой подмышкой. Правда, рана была не роковая и не ведущая к немедленной смерти. А спереди другой готский воин ранил его в левое бедро и рассек ему тут мускул не прямым ударом, но поразив его наискось. Увидав, что тут делается. Валериан и Мартин со всей поспешностью бросились на помощь; обратив в бегство врагов и взяв под уздцы с обеих сторон коня Боха, они прибыли в город. Тем временем наступила ночь и прибыл Евфалий с деньгами.

Вернувшись в город, все занялись лечением ран. Когда врачи хотели извлечь стрелу из лица Арзы, они долгое время в страхе колебались, не столько из-за глаза, о котором они вообще думали, что его нельзя будет спасти, но чтобы глубокими разрезами кожи и нервов, которых тут много, не причинить смерти этому виднейшему человеку среди приближенных Велизария. Наконец один из врачей, по имени Феоктист, проткнувши стрелу глубже в шею, спросил Арзу, очень ли ему больно. Когда он сказал, что, конечно, больно, – «зато, – сказал ему врач, – ты сам останешься жив и твой глаз будет неповрежденным». Он мог так утверждать, исследовав, что острие стрелы находится недалеко от поверхности кожи. Ту часть стрелы, которая торчала наружу, он отрезал и выбросил, а кожу на затылке он надрезал и, раздвинув жилы, а это было самым болезненным, вытащил без всякого труда наконечник, имеющий сзади три выдающихся острия, (Вместо «три… острия», Хаури (Haury) предлагает читать: «имеющий острые зазубрины».) который вытащил за собою и оставшуюся часть стрелы. Таким образом, Арза остался совсем не пострадавшим от этого несчастья, и на лице у [121] него не осталось даже следа от этой раны. Кутила же, когда у него вытащили из головы дротик – он вонзился очень глубоко – от сильной боли впал в обморочное состояние. Когда же у него в этом месте началось воспаление мозговых оболочек, он впал в безумие и немного позднее умер. Что касается Боха, то у него тотчас же открылось сильное кровотечение из бедра, и было ясно, что он вскоре умрет. Причиною этого врачи считали то, что рана рассекла его мускул не прямо, а наискось, И действительно, три дня спустя он умер. Поэтому всю ту ночь римляне провели в глубокой печали. Но они слышали и со стороны готов громкий плач и сильные стенания в их укрепленных лагерях. Римляне этому удивлялись, так как казалось, что накануне у врагов не произошло никакой столь тяжелой потери о которой стоило бы говорить, кроме того, что в этих столкновениях у них погибло много народу. Но и раньше у них это случалось в не меньшей степени, даже иногда и больше, но ввиду их многочисленности эти случаи их не беспокоили. Но на другой день стало известно, что готы оплакивали своих знатнейших воинов из лагеря на Нероновом поле, которых Боха убил при первом столкновении. И впоследствии происходили, но не столь заслуживающие внимания, столкновения, описывать которые я не счел нужным. Во время той осады они сталкивались между собою всего семьдесят семь раз; у них были еще две последние битвы, о которых я расскажу впоследствии. Этим окончилась зима и второй год войны (536/537), которую описал Прокопий.

3. С началом летнего солнцеповорота на жителей города напала вместе с голодом и чума. У воинов хлеб еще был, но из остального продовольствия ничего больше не осталось, у других же римлян не было уже хлеба, и их жестоко мучил наряду с моровой язвой и голод. Когда это узнали готы, они уже не хотели вступать с врагами в открытое сражение, но всячески остерегались, как бы и к ним не была занесена зараза. Между Латинской и Аппиевой дорогами и до сих пор есть еще два очень высоких водопровода, высоко поднимающихся [122] на арках. Оба эти водопровода в местности отстоящей от Рима на пятьдесят стадии, сходятся и некоторое пространство идут в противоположном направлении. Тот, который раньше шел направо, идет теперь налево. Вновь сойдясь и получив прежнее направление, в дальнейшем они уже навсегда расходятся в разные стороны. Поэтому место между этими водопроводами образует некоторого рода укрепление. Нижнюю часть арок этих водопроводов варвары заложили камнями и глиной и сделали здесь род крепости и поместили здесь отряд не меньше как в семь тысяч человек для охраны, чтобы враги ни в коем случае не могли ввезти к себе в город какое-либо продовольствие. Тогда у римлян пропала всякая надежда на хороший исход, и их охватили всяческие мысли о бедствиях. Пока вызревал хлеб, наиболее смелые солдаты, подстрекаемые жаждой денег, верхом на лошадях, ведя с собою других лошадей на привязи, отправлялись за добычей с этих полей ночью недалеко от города. Нарезав колосьев и навьючив их на лошадей, которых они привели с собой, они незаметно от неприятелей ввозили все это в город и за большие деньги продавали богатым римлянам. Другие же скудно питались травой, которой было много в пригородах и внутри укреплений. На почве Рима этой травы было много и в зимнюю пору и во всякое другое время и она пышно росла и зеленела круглый год. Поэтому-то осажденным удалось прокормить и лошадей. Некоторые, наделав колбас из мяса подохших в Риме мулов, тайно их продавали. Когда же на полях не осталось посевов римляне стали терпеть еще большие бедствия, они обратились к Велизарию с настойчивой просьбой решить дело одним сражением с врагами, обещая, что из римлян все, как один, выйдут на это сражение. Велизарий был в затруднительном положении и очень опечален; тут некоторые из римских плебеев сказали следующее: «Не такая судьба в данное время, о славный вождь, постигла нас, на какую мы шли, и все произошло совсем против тех надежд, какие у нас были. Достигнув того, что прежде было нашей мечтой, теперь мы попали в [123] постигшее нас сейчас бедственное положение и принятое нами раньше решение следовать за мудрой прозорливостью императора обратилось против нас, являясь в наших глазах безумием и основой величайших наших несчастий. Мы дошли до такой степени нужды, что в данное время у нас явилась решимость обратиться к насилию и взяться за оружие против врагов. Мы просим прощения, если перед лицом Велизария будем говорить смелее обычного. Желудок, не имеющий пропитания, не умеет стыдиться. Да будет служить нам извинением та судьба, в которую мы попали по нашей неосмотрительности. Ведь жизнь кажется самым несчастным положением из всего, если она протекает среди неблагоприятных обстоятельств, Ты сам, конечно, видишь, что выпало нам на долю. Эти поля и вся эта область попали в руки врагов. Мы не можем сказать, с какого уже времени этот город лишен всего ему нужного. Из римлян одни уже лежат мертвыми и на их долю досталось даже не быть похороненными в земле, мы же, оставшиеся еще в живых, чтобы в одном слове сказать обо всех наших бедах, мечтаем о том, чтобы лечь рядом с лежащими таким образом. Для тех, кто страдает от голода, всякое другое бедствие кажется более легко переносимым; там, где является голод, он заставляет забывать все остальные несчастия и даже самая смерть для людей, кроме смерти от гнетущего их голода, кажется им приятной и радостной. Поэтому пока мы еще не совсем сломлены бедствием, дай нам возможность вступить в бой за нас самих, в результате которого нам удастся или одолеть врагов, или положить конец нашим несчастиям. Для кого промедление приносит надежду на спасение, те поступают безумно, торопясь подвергнуться опасности, которая сразу должна решить судьбу всего; но для кого медлительность делает исход сражения более безнадежным, те заслуживают порицания, если хоть на короткое время откладывают возможность немедленного решительного наступления». Так сказали римляне. В ответ им Велизарий заявил:

«То, что происходит сейчас у вас, я очень хорошо предвидел [124] раньше и для меня нет ничего неожиданного. Я уже давно знаю, что народ, обывательская масса, является самой неразумной толпой; не может он ни переносить настоящее положение, ни предвидеть будущее, но легкомысленно берется за невыполнимое и умеет только по своей неосмотрительности гибнуть. Но из-за вашего скудоумия я вовсе не хочу видеть вашей гибели и вместе с вами погубить все дело императора. Военный успех является результатом не бессмысленной торопливости, но на основе предусмотрительности и благоразумия он всегда точно следует за ходом благоприятных обстоятельств. Вы, как бы играя в кости, хотите одним ударом достигнуть всего, в моем же характере нет привычки выбирать более короткий путь в ущерб полезности. Затем вы заявляете, что вместе с нами вы пойдете на врагов; но когда вы занимались военными упражнениями? И кто же, даже изучивший искусство владеть оружием, не знает, что умение вести бой не дается без опыта? Сейчас я восхищаюсь вашей готовностью и прощаю поднятое вами волнение. Что вами все это сделано несвоевременно и что я руковожусь разумным промедлением, я вам сейчас это докажу. Собрав со всей земли бесчисленное войско, император уже послал его к нам на помощь, и флот, какого никогда не было у римлян, покрывает большую часть берегов Кампании и Ионийского залива. Через несколько дней они придут к нам со всем необходимым для нас продовольствием; они положат конец вашей нужде, а тучей своих стрел они засыплют лагери неприятелей. Поэтому я решил отложить счастливый момент столкновения с врагами до их прибытия и, не подвергаясь опасности, одержать победу на войне, вместо того, чтобы бессмысленной торопливостью безрассудно подвергнуть опасности спасение всех нас. А чтобы они пришли возможно скорее и больше уже не медлили, об этом сам я позабочусь».

4. Такими словами ободрив население Рима, Велизарий отпустил их, а Прокопию, автору этой истории, он велел немедленно отправиться в Неаполь: распространился слух, что [125] император туда направил войско. Он приказал ему наполнить хлебом возможно большее число кораблей и собрать всех воинов, которые придут в данный момент из Византии или которые были оставлены там ради охраны лошадей или по другой какой-либо причине (их, как он слыхал, много собралось в Кампанской области), а некоторых даже взять из тамошних гарнизонов; вместе с ними он поручил ему прибыть самому и доставить хлеб в Остию, где у римлян была пристань. Прокопий с Мундилой, телохранителем Велизария, и немногими всадниками ночью вышел из ворот, которые носили имя апостола Павла, и прошел незамеченным неприятельским лагерем, несшим охрану вблизи Аппиевой дороги. Когда же отряд во главе с Мундилой вернулся назад в Рим и сообщил, что Прокопий прибыл уже в Кампанию, не встретив ни одного из варваров, так как ночью враги не выходили из лагеря, все исполнились лучшими надеждами, а Велизарий решился даже на следующее предприятие. Он стал посылать большие отряды всадников к ближайшим укрепленным лагерям врагов с приказом, если кто-либо из врагов появится здесь с целью доставить продовольствие в лагерь, делать на них нападения и устраивать всюду засады, ни в коем случае не позволяя им провозить продовольствие, но всеми силами препятствуя им в этом, для того, чтобы город меньше, чем прежде, был стеснен недостатком продовольствия, и варвары почувствовали, что скорее их осаждают, чем они осаждают римлян. Мартину и Траяну с тысячей воинов он велел идти в Террацину. С ними он послал и свою жену Антонину, поручив отправить ее с небольшим отрядом в Неаполь; находясь в безопасном месте, они должны были ожидать там предстоящей им судьбы. Магна и Синфуэса, своего телохранителя, поставив их во главе приблизительно пятисот человек, он отправил в крепость Тибур, находившуюся от Рима на расстоянии ста сорока стадий. Еще раньше в маленький городок Албанской области, отстоящий на таком же расстоянии и расположенный на Аппиевой [126] дороге, он же послал Гонфариса с отрядом герулов, которых немного спустя готы насильно оттуда прогнали.

Там есть храм апостола Павла, отстоящий от укреплений Рима на расстоянии четырнадцати стадий; мимо него протекает река Тибр. Там нет никаких укреплений, но из города до самого храма идет галерея и много выстроено разных других зданий вокруг него; все это делает данное место не очень доступным. Кроме того, готы питают какое-то почтение к этим святым местам. Ни один храм обоих апостолов – Петра и Павла – в течение всей этой войны не подвергся с их стороны какому-нибудь оскорблению, так что священники в этих храмах могли совершать, как они привыкли, свое служение. В этом месте Велизарий приказал Валериану, взяв с собою всех гуннов, устроить на берегу Тибра укрепленный лагерь, чтобы у них могли здесь пастись безопасно лошади, да и готы должны были бы в большей степени воздерживаться уходить очень далеко от своего лагеря. Он так и стал делать. Когда же гунны стали там лагерем, как было приказано главнокомандующим, Валериан вернулся в город. Сделав все это, Велизарий сохранял спокойствие, не начиная общего сражения, но приготовившись защищаться со стен всеми силами, если кто-нибудь двинется на них с враждебными намерениями. И некоторым из римских плебеев он доставлял хлеб. Мартин же и Траян, пройдя ночью через неприятельские укрепления и придя в Террацину, отправили Антонину с немногими воинами в Кампанию, сами же, захватив в этих местах укрепления, делали оттуда нападения и, совершая внезапные набеги, теснили тех из готов, которые заходили в эти места. Магн и Синфуэс в короткое время вновь воздвигли укрепление, лежавшее в развалинах, и когда они сами оказались в безопасности, они стали причинять тем больше неприятностей врагам, так как их укрепление было недалеко от лагерей готов: они делали частые набеги, неожиданно нападая на тех варваров, которые провозили мимо них продовольствие; это продолжалось до тех пор, пока Синфуэс в какой-то битве не [127] был ранен копьем в правую руку; оно перервало ему мышцы, и он оказался уже неспособным к войне. Со своей стороны, и гунны, устроив, как сказано, лагерь по соседству с готами, причиняли им не меньше неприятностей, так что сами готы стали уже страдать от голода: они уже не могли с прежней безопасностью подвозить себе продовольствие. Также и моровая язва поразила их и многие из них умерли, особенно в лагере, который они, как мною выше было указано, в последнее время устроили около Аппиевой дороги. Немногие из них, оставшиеся в живых, удалились в другие укрепления. То же самое испытали и гунны, поэтому и они вернулись в Рим.. Вот что происходило здесь. Прокопий же, прибыв в Кампанию, собрал там не меньше пятисот воинов и, заполнив хлебом большое количество судов, стоял в готовности. Немного позже прибыла к нему и Антонина и вместе с ним стала заботиться о флоте.

В это же время в горе Везувии послышались подземные удары, но извержения не было, хотя можно было вполне ожидать, что оно произойдет. Поэтому все местные жители находились в величайшем страхе. Эта гора отстоит от Неаполя на расстоянии семидесяти стадий к северу (Ошибка Прокопия.) , поднимаясь круто вверх, внизу же она окружена густыми рощами; ее вершина поднимается отвесно и трудно доступна. На самом перевале Везувия по середине находится очень глубокий провал, так что кажется, что он уходит до самого основания горы. Там можно видеть и огонь, если кто решится перегнуться за край отверстия, а иной раз оттуда появляются языки пламени, не причиняющего никаких бед живущим тут людям; когда же в горе раздаются подземные удары, по звуку похожие на мычание, то немного спустя обыкновенно выкидывается большое количество пепла. И если эта беда застигнет кого-нибудь на дороге, то никоим образом этот человек не может остаться живым; если же этот пепел падает на какие-либо дома, то и они разваливаются, подавленные тяжестью этого пепла. Если [128] же случится, что поднимется сильный ветер, то бывает, что этот пепел поднимается высоко в воздух, так что для людей становится невидимым и несется туда, куда дует ветер, и падает на землю, которая иной раз бывает очень отдаленной. И говорят, как-то он упал в Византии и до такой степени напугал тамошних жителей, что вследствие этого они решили с того времени умилостивлять бога ежегодными всенародными молебствиями; в другой раз он упал в Триполи, городе Ливии. Говорят, что такое «мычание» с землетрясением бывало и раньше, лет сто тому назад или даже и более, а в прежние времена оно происходило гораздо чаще. И вот что настойчиво утверждают: та земля, на которую упадет этот пепел Везувия, должна обязательно сделаться плодородной для всяких злаков. Воздух на Везувии очень легкий и более чем где-либо является здоровым. Поэтому еще с древних времен врачи посылают сюда страдающих чахоткой. Вот что говорится о Везувии.

5. За это время приплыло из Византии и другое войско; в неаполитанский залив прибыло три тысячи исавров под начальством Павла и Канона, в Дриунт (Гидрунт) восемьсот фракийских всадников, которыми командовал Иоанн, племянник бывшего недавно узурпатором Виталиана, а с ними еще тысяча воинов из кадровой конницы; ими в числе других командовали Александр и Марценций. В то же время прибыл в Рим и Зенон с тремястами всадниками, пройдя через Самний по Латинской дороге. Когда же и Иоанн со всеми остальными войсками прибыл в Кампанию с большим количеством повозок, собранных им в Калабрии, то с ним соединились пятьсот всадников, набранных, как мной уже было сказано, в Кампании. Они шли вдоль берега моря с повозками, имея в виду, что если с ними встретится какой-либо неприятельский отряд, они могли бы, составив из этих повозок круг и придав ему вид укрепления, отразить нападение врагов, а войску под начальством Павла и Конона они велели плыть возможно скорее и соединиться с ними в Остии, бывшей пристанью римлян. Нагрузив хлеб в достаточном количестве на телеги, они наполнили [129] корабли не только хлебом, но и вином и всем необходимым продовольствием. Они думали, что найдут около Террацины отряды Мартина и Траяна и отсюда пойдут вместе с ними. Но когда они подошли близко, они узнали, что незадолго перед тем за ними прислали из Рима, и они туда ушли. Велизарий, узнав, что приближается войско под начальством Иоанна и боясь, как бы враги, встретив их в большом числе, их не истребили, стал действовать так. Еще в начале войны, как я сказал в самом начале (V [I], гл. 19, § 16), он сам завалил громадными кучами камней Фламиниевы ворота, около которых враги устроили свой лагерь; сделано было это с тем, чтобы в этом месте враги не могли легко или идти на штурм, или совершить какое-либо покушение на город. Поэтому здесь не происходило никаких столкновений, да и варвары не думали, что с этой стороны на них может быть произведено какое-либо враждебное нападение. Ночью он велел разобрать каменную стену у этих ворот и, не предупредив об этом никого из римлян, собрал сюда большую часть войска. С наступлением дня он отправил Траяна и Диогена с тысячей всадников через Пинцианские ворота и велел им напасть на тех, которые находятся в укрепленных лагерях, и, когда враги пойдут против них, забывши всякий стыд, бежать и стремительно отступать к самым стенам Рима. Некоторые отряды он поставил и внутри за этими маленькими воротами. И вот воины Траяна, как им приказал Велизарий, стали вызывать варваров; готы, собравшись из всех укрепленных лагерей, стали их теснить. И те и другие устремились с возможной быстротой к стенам Рима, одни из них, делая вид, что бегут, другие же, думая, что они преследуют врагов. Как только Велизарий увидал, что враги устремились в преследование, он открывает Фламиниевы ворота и выводит войско против варваров, не ожидавших этого. Один из лагерей готов находился возле проходившей тут дороги. Перед ним был узкий и крутой проход, трудно доступный. Кто-то из варваров, одетый в панцирь, огромного роста и огромной силы, увидав подходящих врагов, [130] бросившись вперед, стоял здесь, звал к себе товарищей и требовал, чтобы они вместе с ним защищали узкий проход. Но Мундила предупредил его, убив его, и из других варваров никому не позволили войти в эти теснины. Когда войска римлян прошли их, не встретив никакого сопротивления, они подошли к ближайшему укрепленному лагерю; некоторые тут тотчас же старались взять его, но напрасно, так как он был сильно укреплен, хотя тут было оставлено очень мало варваров. Вокруг него шел ров, вырытый на большую глубину, а земля, которая была вынута из этого рва, была навалена на внутреннюю часть лагеря, высоко поднималась кверху и служила как бы стеной, а по ней сверху шли крепко вбитые колья, очень острые и частые. Полагаясь на эти укрепления, варвары сильно отбивались от неприятелей. Тогда один из щитоносцев Велизария, по имени Аквилин, человек очень энергичный, взяв коня под уздцы, вскочил в середину укрепления и убил там некоторых из врагов. Когда неприятели окружили его и стали засыпать его градом копий и стрел, его конь, пораженный насмерть, пал, сам же он, сверх всякого ожидания, ускользнул от врагов. Пешим вместе со своими товарищами он двинулся к Пинцианским воротам. Захватив варваров еще преследовавшими всадников Траяна и ударив им в тыл, они произвели разгром. Траян со своими воинами, заметив это, когда и те всадники, которые стояли тут наготове, двинулись им на помощь, сам быстро двинулся против преследователей. Тут-то готы, попавшие в такую военную ловушку и неожиданно угрожаемые врагами со всех сторон, подверглись позорному уничтожению. Убитых было огромное количество, и лишь немногие с трудом бежали в свой лагерь, остальные же со всем своим укреплением, дрожа от страха и приготовившись к защите, все время оставались там, они думали что римляне немедленно двинутся на них. В этом сражении кто-то из варваров ранил стрелою Траяна в лицо над правым глазом, недалеко от носа. Железный наконечник весь вошел в середину лица и был совершенно невидим, хотя имел [131] большое и длинное острие, остальная же часть стрелы, деревянная, тотчас упала на землю без усилия с чьей бы то ни было стороны, думаю, потому, что это железное острие не крепко сидело на древке. Однако Траян не почувствовал этой раны и так же, как прежде, продолжал убивать и преследовать врагов. Пять лет спустя сам собой, на лице высунулся кончик железного острия. В течение трех лет после этого понемногу он выходил все больше и больше наружу. И вполне возможно, что много времени спустя весь наконечник выйдет сам собою. Он не доставлял человеку никакого беспокойства. Вот что случилось тогда.

6. После этого варвары решили отказаться от войны и держали в мыслях, как бы им уйти отсюда; помимо моровой язвы, они гибли и от оружия неприятелей и теперь, вместо многих десятков тысяч, у них осталось уже очень малое число; больше же всего их мучил голод: на словах они осаждали Рим, а на деле они сами были осаждены противниками и лишены всякого подвоза продовольствия. Когда же они узнали, что к врагам на помощь пришло из Византии и сушей и морем другое войско, при этом не такое, каким оно было в действительности, а такое, каким обычно делает его свободная фантазия молвы, они, испугавшись этой новой опасности стали совещаться о быстрейшем уходе. И вот они отправили в Рим послов, римлянина, пользовавшегося среди готов большим уважением, и с ним двух других. Явившись к Велизарию, он сказал: «Что ни нам, ни вам военные действия не принесли пользы, это понимает каждый из нас, испытавший на себе все эти бедствия. Кто из того или другого войска мог бы это отрицать, из которых никому не суждено было остаться не испытавшими таких бедствий? Я думаю, что никто из людей, не совсем лишенных разума, не будет мне возражать, что хотеть до бесконечности терпеть бедствия из-за самолюбия в данный мамонт и не искать никакого выхода из угнетающих их обстоятельств есть свойство людей совершенно безрассудных. В таком случае надо, чтобы начальствующие и с той и с другой [132] стороны ради лично своей славы не рисковали спасением своих подчиненных, но приняли справедливое решение и полезное не только для них самих, но и для своих противников и таким образом нашли выход из настоящих бедствии. Стремление к умеренности дает выход из всех трудностей, человеку же, исполненному честолюбием, не суждено добиться результата ни в чем, что он считает нужным. Итак, мы приходим к вам, приняв решение о прекращении этой войны, и делаем предложение, полезное для обеих сторон, причем, думается, мы сами умаляем наши законные права. И вы подумайте, чтобы, увлекаясь жаждой борьбы с нами, вы не предпочли скорее вместе с нами погибнуть, чем принять то, что и вам самим принесет пользу. Необходимо, чтобы и мы и вы вели переговоры, состоящие не из одних только слов и поучений, (По другому чтению (??? ?????????): «лишь пытаясь приступить к делу», «ходя возле да около») но тотчас, взяв слово, указать, если что-либо сказанное покажется неподходящим. Таким образом, каждому удастся в коротких словах сказать, что он думает, и выполнить свой долг». Велизарий на это ответил: «Я вовсе не против, чтобы наша беседа шла так, как вы говорите, но смотрите, чтобы речи ваши вели к миру и справедливости». Тогда послы готов вновь сказали: «Вы, римляне, незаконно поступили с нами, подняв несправедливо оружие против нас, бывших вам друзьями и союзниками. Мы скажем то, что думаем, каждый из вас знает так же хорошо, как и мы. Готы приобрели для себя Италию, не отняв силой у римлян эту землю; но было время, когда Одоакр, низложив императора и превратив государственный строй в этой стране в тиранию, владел ею. Императором на востоке был тогда Зенон; он хотел отомстить за своего соправителя и освободить эту страну от захватчика власти; но не имея сил разрушить военную мощь Одоакра, он убеждает нашего вождя Теодориха, тем более что Теодорих собирался осаждать его самого и Византию, прекратить вражду с ним в память того высокого звания, которое было ему даровано (он [133] получил звание патриция и сделан консулом римского народа), и отомстить Одоакру за обиду, нанесенную Августулу, и дал право ему и готам на будущее время по праву и справедливости владеть этой страной. Таким образом, получив на этих основаниях власть над Италией, мы сохранили и законы и политический строй ничуть не хуже, чем кто-либо из прежних императоров, и нет в сущности ни одного закона, занесенного ли в кодексы, или существующего без записей, который был бы издан Теодорихом или кем-либо другим, принявшим власть над готами. Что же касается церковного служения и веры, то мы с такой осторожностью охраняли их в интересах римлян, что из италийцев никто, ни добровольно, ни под насилием, до сего дня не переменил ее, а если из готов кто-либо переменял свою веру, за это на него не налагалось никакого наказания. В самом деле, римские святыни пользовались от нас высшим почитанием. Ни один из прибегавших к ним никогда не подвергался никакому насилию ни от одного человека с нашей стороны. Все высшие должности по государственному управлению всегда несли сами римляне, и никто из готов не имел участия в них; пусть любой выступит и уличит нас, если по мнению мы сказали неправду. Прибавьте к этому, что готы предоставили римлянам право получать ежегодно утверждение в консульском звании от восточного императора. При таком положении дел вы не претендовали на Италию, когда ее мучили варвары Одоакра, притом не какой-нибудь короткий срок, но они совершали свои бесчинства целых десять лет; теперь же вы действуете насилием, не имея на то никаких оснований, против тех, которые законно овладели ею. Поэтому уйдите отсюда, оставив нас, вместе со всем вашим добром и всей добычей, которую вы награбили». На это Велизарий: «Обещание ваше было говорить кратко и делать умеренные предложения, выступление же ваше было длинное и не далеко от наглого самохвальства. Император Зенон послал Теодориха сражаться с Одоакром не с той целью, чтобы сам Теодорих захватил власть над Италией (чего ради императору [134] было желать заменить одного захватчика власти другим?), но с тем, чтобы эта страна была свободной и подчиненной императору. Но Теодорих, хорошо расправившись с тираном, в остальном проявил безграничную неблагодарность и безумие: он решил ни в коем случае не возвращать этой земли ее владыке. Мне кажется, что тот, кто отнял силой, и тот, кто добровольно не хочет отдать имущество соседа, совершают равное преступление. Я лично эту страну, принадлежащую императору, никогда не отдам никому другому. Коли у вас есть какое-либо другое предложение, я разрешаю вам его высказать». На это варвары: «Что мы сказали правду, это, конечно, ясно для каждого из вас. Но чтобы было ясно, что мы меньше всего желаем заводить споры, мы готовы отдать вам Сицилию, столь огромный и столь богатый остров, не обладая которым вам невозможно спокойно владеть Ливией». На это Велизарий ответил: «А мы разрешаем готам владеть всей Британией, которая гораздо больше Сицилии и которая некогда была под властью римлян. Тем, которые начали нам оказывать милость и благодеяние, мы считаем правильным ответить тем же». Варвары: «Что же, неужели вы не ответите согласием, если мы вам предложим еще Кампанию и самый Неаполь?» Велизарий: «Мы не полномочны договариваться о делах, касающихся императора, не так, как угодно было ему высказать свою волю». Варвары: «Даже если мы постановим ежегодно вносить императору установленную сумму?» Велизарий: «Конечно нет; ведь мы полномочны только в том, чтобы охранять приобретенную для императора страну». Варвары:

«Значит необходимо нам отправиться к императору и с ним договориться обо всем. Нужно поэтому назначить определенное время, в течение которого следует установить перемирие между нашими войсками». Велизарий: «Хорошо, да будет так: я никогда не буду вам помехой, когда вы начинаете думать о мире». На этом прекратились их переговоры, и послы готов удалились в свой лагерь. В последующие дни они часто обменивались друг с другом посольствами, устанавливая условия [135] перемирия и договариваясь, чтобы дать друг другу в качестве заложников некоторых из славнейших лиц.

7. В то время как здесь все это происходило, флот исавров прибыл в римскую гавань, а войско, шедшее с Иоанном, вошло в Остию. Никто из врагов не мешал им, ни тогда, когда они высаживались, ни тогда, когда разбивали свой лагерь. Чтобы быть в безопасности в течение ночи от нападения со стороны неприятелей, исавры вырыли глубокий ров вблизи гавани и попеременно все время несли стражу; войско же, шедшее с Иоанном, огородившись повозками, могло держаться спокойно. Когда наступила ночь, в Остию прибыл Велизарий с сотней всадников; он рассказал о бывшей перед тем битве и о его договоре с готами. Вдохнув в них уверенность, он велел послать привезенный с собою груз и со всей стремительностью идти в Рим. «А чтобы путь для вас был безопасен, – сказал он, – об этом я позабочусь». Он сам ранним утром уехал в город; с наступлением дня Антонина стала совещаться с начальниками относительно доставки грузов. Это дело казалось трудным и почти невыполнимым. Быки уже больше не держались на ногах, но все лежали полумертвыми, да и ехать с повозками по узкой дороге было не безопасно, а тащить вверх по реке баржи, как это было обычно с древних времен, было для них невозможно, так как та дорога, которая шла налево от реки, как это мною рассказано выше, была занята неприятельскими войсками и вследствие этого недоступна для римлян, другая же дорога, шедшая по другой стороне, по высокому берегу была совершенно непроезжей. Поэтому, отобрав легкие лодки с более крупных судов, они укрепили их по бокам кругом высокими досками с тем, чтобы плывущие совершенно не могли быть поражаемы неприятельскими стрелами, посадили на каждую стрелков моряков в соответственном числе, нагрузили на них грузов, сколько они могли поднять и, дождавшись попутного ветра, поплыли в Рим по Тибру; часть же войска шла по правому берегу, чтобы с этой стороны оказать им помощь. Для охраны судов они оставили [136] большое количество исавров. Там, где течение реки было прямое, они плыли без больших затруднений, подняв паруса. Там же, где течение реки, делая повороты, образовывало изгибы, паруса, не надуваемые ветром, уже были бесполезны, и матросы, работая веслами и преодолевая течение реки, несли немалый труд. Со своей стороны, варвары, сидя в своих лагерях, совершенно не хотели мешать неприятелям или в страхе перед опасностью, или потому, что они не думали, чтобы римляне могли этой дорогой провезти какое-либо значительное количество продовольствия, или же полагая для себя невыгодным такой не стоящей внимания причиной лишить себя надежды на перемирие, которую Велизарий подкрепил своим обещанием. Поэтому готы, которые были в Порте, видя проплывающих мимо них неприятелей, совсем их не трогали и сидели смирно, удивляясь их выдумке. Когда таким образом, не раз поднимаясь вверх по реке, римляне перевезли по возможности весь свой груз, матросы быстро удалились со своими судами (ведь уже время приближалось к зимнему солнцеповороту), а остальное войско вошло в Рим. Только Павел с отрядом исавров остался в Остии.

Война с готами | Античные писатели о военной технике | Библиотека источников — ХLegio 2.0

Книга I

21. Так послы готов вернулись в свой лагерь. На вопрос Витигиса, что за человек Велизарий и каковы его мысли относительно удаления отсюда, они ответили, что напрасно готы надеются, что каким-либо образом Велизария можно устрашить. Услыхав это, Витигис решил энергично приступить к штурму укреплений и стал приготовлять все для разрушения стен. Он велел сделать деревянные башни, высотой равные со стенами неприятелей, не раз примеривая их истинный размер с облицовкой башен, сделанных из камня. Под каждый угол основания этих башен он приделал колеса, катясь на которых, они очень легко могли перевозиться в любое место по желанию штурмующих; эти башни тащили запряженные в них быки. Затем он приготовил огромное количество лестниц, достигающих до бойниц неприятеля, и четыре машины, которые называются таранами. Это сооружение таково. Ставят четыре прямых деревянных столба один против другого, совершенно одинаковых. К этим четырем столбам приделывают сверху четыре перекладины (балки) и столько же у основания. Выстроив своего рода маленький четырехугольный домик, они со всех сторон и сверху натягивают на него кожу для того, чтобы эта машина для двигающих ее была легка, а находящиеся внутри были бы в безопасности и по возможности меньше подвергались ударам стрел и копий неприятелей. Внутри этого сооружения сверху вешают поперек другое бревно на свободно двигающихся цепях, стараясь приделать его по возможности в середине сооружения. Край этого бревна делают острым и покрывают толстым железом, как острие стрел и копий, или же делают это железо четырехугольным, как наковальня. Эта машина двигается на четырех колесах, приделанных к каждому столбу, а изнутри ее двигают не меньше пятидесяти человек. Когда эту машину плотно приставят к стене, то, двигая бревно, о котором я упоминал, при помощи какого-то приспособления, отводят его назад, а затем отпускают, ударяя с большой силой в стену. При частых ударах оно очень легко может в том месте, где бьет, раскачать и разрушить стену, от этого данная машина и получила свое название («баран»), так как выдающийся конец бревна обычно бьет, где попало, вроде того, как самцы мелкого скота. Таковы эти тараны у штурмующих стены.

Готы, приготовив большое количество связок хвороста и тростника, готовились набросать их в рвы, чтобы сделать место ровным и чтобы в этом месте для машин не было никакого затруднения для перехода. Приготовившись таким образом, готы устремились на штурм. Велизарий поставил на своих башнях машины, которые называются балистрами. Эти машины имеют вид лука; снизу у них выдается, поднимаясь кверху, выдолбленный деревянный рог; он движется свободно и лежит на прямой железной штанге. Когда из этой машины хотят стрелять в неприятелей, то, натягивая при помощи короткого каната, заставляют сгибаться деревянные части, которые являются краями лука, а в ложбинку рога кладут стрелу длиною в половину тех стрел, которые пускаются из обыкновенных луков, толщиною же больше в четыре раза. Перьями, как у обычных стрел, они не снабжены, но вместо перьев у них приделаны тонкие деревянные пластинки, и по внешнему виду они совершенно похожи на стрелу. К ней приделывают острый наконечник, очень большой и соответствующий ее толщине; стоящие по обе стороны при помощи некоторых приспособлений с великим усилием натягивают тетиву, и тогда выдолбленный рог, двигаясь вперед, выкидывается и с такой силой выбрасывает стрелу, что ее полет равняется минимум двойному расстоянию полета стрелы из простого лука, и, попав в дерево или камень, она легко его пробивает. Эта машина названа таким именем потому, что действительно она очень хорошо стреляет («баллей»). Другие машины, приспособленные к бросанию камней, он поставил наверху укреплений; они похожи на пращи и называются «онаграми». В воротах же с внешней стороны они поставили «волков»²⁴, которых они делают следующим образом. Ставят две решетки, идущие от земли до верха укреплений, положив обделанные деревянные брусья одни на другие [на-крест], одни прямо, другие поперек, так, чтобы отверстия посередине соединений у обеих решеток совпадали друг с другом. Из каждого соединения выдается острие, совершенно похожее на широкий шип. Поперечные брусья прикрепляют к той и другой решетке, причем верхнюю часть решетки на шарнирах они спускают на половину высоты стены, нижнюю же половину прислоняют к воротам. Когда враги подходят очень близко к воротам, то назначенные для этого люди, взявшись за края верхней решетки, сталкивают ее, и она, внезапно упав на близко подошедших к проходам, легко убивает всех, кого бы она ни захватила. Вот что делал Велизарий.

Комментарии

24 Этим именем называются особого рода машины, описание которых оставил нам Ливий (XXVIII, 3) и Вегеций («О военном деле», 4, 23).
Мы имеем о них довольно смутное представление, так как ни одного рисунка их у нас не сохранилось. Описание Прокопия говорит нам о машине совершенно иного рода.

Публикация:
Прокопий Кесарийский. Война с готами. О постройках. М., 1996

Византия в VI в. Начало войны с готами

Походом в Африку открывалась завоевательная политика Юстиниана. Удача в исполнении смелого предприятия, потребовавшего в сущности мало средств и людей и обогатившего казну большой добычей, могла лишь заохотить его к новым завоевательным планам. На очереди стояла итальянская война, которая хотя была уже решена ранее, но началась по окончании похода в Африку. В новелле, изданной после покорения Африки, Юстиниан выражает пожелание, чтобы Бог дал ему силы освободить и другую страну от господства ариан. Здесь мы должны возвратиться к Амаласунфе, правившей в Италии за малолетством Аталариха.

Хотя изложенные события не могли не затронуть интересов Остготского королевства, но правительница Италии оказала Велисарию все содействие к успеху его похода, с одной стороны, из вражды к Гелимеру, с другой — ввиду затруднительного положения, в котором находилась она сама. Ни в чем не отступая от политики Феодориха и продолжая пользоваться советами Кассиодора, молодая и прекрасно образованная регентша не могла примирить противоположных интересов готов и римлян; в особенности готская народность, казалось, забывшая пережитую эпоху первоначального поселения в Италии, начала заявлять широкие притязания на главенствующую роль в стране. Ближайшим образом притязания готских вождей касались воспитания молодого короля и устранения женского влияния опекунши. «Зачем, — говорили они, — приставлять к мальчику учителей и мучить его занятием науками? Несправедливо, да и не нужно учиться королю, ибо науки никого не научили мужеству; напротив, по большей части делали людей робкими и ничтожными. И король Феодорих никогда не советовал учиться детям готов».

Боясь общего недовольства, Амаласунфа уступила по отношению к воспитанию сына, но к ней предъявлены были дальнейшие требования. Тогда она решилась сослать в отдаленные области вождей оппозиции, но они продолжали и из ссылки сноситься со своими приверженцами и угрожать правительнице. Что положение ее было опасное, видно, между прочим, из того, что она спрашивала Юстиниана через тайное посольство: может ли дочь Феодориха рассчитывать на покровительство его и оказан ли ей будет прием в Константинополе? Юстиниан обещал ей исполнить все ее желания и предоставил в ее распоряжение дворец в Драче (Dyrrhachium), куда она могла бы прибыть во всякое время. До этого, однако, не дошло, т. к. Амаласунфа убийством освободилась от наиболее опасных вождей оппозиции. Развязка, однако, не заставила себя долго ждать. В 534 г. умер Аталарих, и вместе с этим прекращались права Амаласунфы на регентство. Несколько раньше прибыл из Константинополя посол, который имел поручение окончательно определить условия, на которых Амаласунфа соглашалась передать Юстиниану Италию. Это был отчаянный шаг регентши, на который она могла решиться лишь из крайней опасности.

Оставался еще в живых представитель королевского рода Амалов в лице Феодата, сына сестры Феодориха Амалафриды, королевы вандалов, приходившегося таким образом двоюродным братом правительницы. Чтобы сохранить власть, она приняла в соправители этого принца и продолжала царствовать его именем. Но Феодат, вероятно по внушениям враждебной ей партии, через несколько месяцев (весной 535 г.) заключил ее под стражу. Получив об этом известие, Юстиниан решился открыто заявить свои намерения относительно Италии. Формальный повод к войне заключался в том, что император уже несколько раз обещал защиту и покровительство дочери Феодориха, а теперь как раз она нуждалась в такой защите.

Происходит живой обмен посольствами; Юстиниан внимательно следит за событиями и настроениями общественного мнения в Италии. Ему делали подробные донесения его послы о всем происходившем в Равенне и в Риме и, между прочим, о неудовольствиях между Феодатом и правительницей, с одной стороны, и о непопулярности соправителя — с другой. Эти известия, по словам Прокопия, были весьма приятны для царя, и он спешит отправить в Италию специального посла в лице ритора Петра. Во время пребывания его в Италии произошла новая катастрофа — смерть правительницы. Ходили тогда слухи, что посол Юстиниана, имевший секретные поручения, своими внушениями и советами ускорил печальную развязку. Еще Петр не возвратился из Италии, как объявлен был поход. Юстиниан на этот раз лучше обдумал все предприятие, чем тогда, когда подготовлялся поход в Африку.

Главнокомандующий в Иллирике стратиг Мунд должен был начать военные действия в Далмации, где был и слабые готские гарнизоны, не представившие упорного сопротивления. Точно так же легко сдалась Сицилия, где византийским отрядом предводительствовал Велисарий, нашедший почти везде приверженцев императора. Небольшое сопротивление встречено лишь в Палермо, но и оно сломлено в том же 535 г. Сицилия обращена в византийскую провинцию и преобразована в административном и судебном отношениях. Легкий переход Сицилии под власть императора был тяжким ударом для готского правительства, потому что с потерей этого острова Рим стал чувствовать стеснение в доставке продовольствия, а император получил надежный опорный пункт для своих дальнейших против Италии предприятий. Через год Сицилия обращена в провинцию империи, и во главе ее поставлен praetor с подчиненными duces.

Успех Велисария в Сицилии, который в скорости завоевал весь остров и готов уже был высадиться в Италию, заставил Феодата согласиться на самые тяжкие жертвы. Он обещал послу Юстиниана ритору Петру отказаться от притязаний на Сицилию, платить подать, доставлять империи вспомогательный отряд в 3000 готов — словом, он готов был поставить себя в положение самого обыкновенного предводителя федератов, отказавшись от королевской власти; тайно от готов он согласился даже жить частным человеком, уступив Юстиниану всю Италию, если ему дана будет пожизненная пенсия в 1200 ф. золота. Римское население и сенат далеко не были расположены к Феодату; желая сохранить в городе влияние, Феодат поставил в нем гарнизон и посылал в Рим укорительные письма. Как вел себя Рим в это время, можно видеть, между прочим, из следующего. Римский епископ Агапит, вероятно побуждаемый Феодатом, потому что источники называют его послом короля, также отправился в Византию. Не видно, однако, чтобы он вел переговоры в пользу сохранения остготского владычества. Его дело было повторением миссии епископа Иоанна в 524 г., т. е. уверить византийского императора в благорасположении к нему римского населения и выговорить некоторые привилегии в пользу духовенства. Можно ли иначе думать о посольстве этого епископа, когда Юстиниан, весьма ласковый к нему, по словам библиотекаря Анастасия, нисколько не изменил своих намерений относительно Италии и соглашался лишь на самое унизительное предложение Феодата — отказаться от власти и жить частным человеком? Во всем деле завоевания Италии Византия нашла самое сильное сочувствие в духовенстве. Римский епископ именно в это время приобретает еще более значительное влияние благодаря своему содействию планам Юстиниана.

Петр возвратился в Италию с поручением оформить соглашение с королем и указать ему удел, где он мог бы проводить жизнь, но нашел его весьма несговорчивым и совершенно переменившим свой взгляд на дело. Это объяснялось тем, что империя потерпела тогда две неожиданные неприятности: в Далмации со смертью императорского полководца Мунда почти растаяли войска; в Африке обнаружилось восстание, которое побудило Велисария оставить Сицилию и поспешить в африканские владения. Это внушило Феодату несбыточные надежды, и он позволил себе не только свысока обращаться с посольством, но и заключить его под стражу. Таким неосторожным поступком он совершенно испортил свое положение.

Еще в зиму 536 г. восстановлена была власть империи в Далмации; тогда же Велисарий с небольшим войском в 7500 воинов и со значительной личной дружиной, может быть, такого же состава, высадился в Сицилии. Военные средства, бывшие в распоряжении Велисария, весьма не соответствовали предстоявшей пред ним задаче. Но в лице Велисария император Юстиниан имел лучшего полководца своего времени, которого притом снабдил самыми обширными полномочиями. С теми силами, какие у него были, Велисарий должен был завоевать для империи страну с громадным населением, которая могла выставить сотню тысяч войска. Но была громадная разница в военной технике, в дисциплине и в искусстве между имперскими войсками и народными ополчениями, выставляемыми варварами. Что касается сопротивления, оказанного Велисарию готскими войсками, оно было крайне слабо подготовлено и согласовано в частях и не имело обдуманного и правильно исполненного плана. При появлении византийского главнокомандующего в Южной Италии летом 536 г. оказалось там мало готских гарнизонов, так что население встречало с распростертыми объятиями начавший здесь свои действия византийский корпус. Первым перешел на сторону Велисария Евримуф, родственник Феодата, стоявший во главе войска готов.

Центром господства готов в Кампании был Неаполь; здесь были прекрасная морская гавань и обширный торговый центр с громадным и богатым населением. В Неаполе заперся готский гарнизон, который 20 дней выдерживал тесную осаду с суши и с моря. Уже Велисарий, отчаявшись в успехе затянувшейся осады, думал отступить от города, но тут ему помог случай. Ему было донесено, что есть возможность проникнуть в город чрез заброшенный водопровод, который никем не охраняется. Действительно, сотне храбрецов удалось ночью пробраться в город и овладеть двумя башнями, с которых они дали знать своим. Осаждающие бросились на стены, ворвались в город и предали его грабежу и опустошению, не щадя ни возраста, ни пола. Оставив в Неаполе небольшой гарнизон и приняв под власть кампанский город Кумы, Велисарий двинулся на Рим. Между тем Феодат в бездействии оставался в Риме, теряя более и более свой авторитет и доверие итальянского населения. Правда, он завязал переговоры с франками, чтобы побудить их за уступку некоторых областей помочь ему против Велисария. Но когда готский вождь южной армии Евримуф перешел на сторону врагов, и когда Неаполь, предоставленный собственной участи, не получил никакой помощи от короля, тогда готы стали приходить к сознанию национальной опасности и прибегли к революционным мерам. Часть войска, расположенная близ Террачины, подняла на щит своего вождя Витигеса, который «умел владеть мечом и не пачкал рук стилем», провозгласив его королем.

Феодат, презираемый итальянцами и готами, думал найти спасение в Равенне, но на пути был убит подосланным от Витигеса воином. Хотя Витигесу предстояла весьма трудная задача ввиду полной дезорганизации военных средств, тем не менее, теперь только началась настоящая народная война готского народа с имперскими войсками. Витигес представляет собой героический тип национального готского короля, который сознавал всю опасность тогдашнего положения и, тем не менее, старался сделать все, что внушали ему долг и сознание своих обязанностей к соотечественникам. Оставив в Риме гарнизон в 4000 человек, сам он отступил к Равенне в намерении подготовить военные операции на будущий год и укрепить собственное положение среди итальянцев и готов. Нужно признать весьма важным в политическом смысле шагом его брак на дочери королевы Амаласунфы, т. е. на внучке Феодориха, Матасунфе, ибо этим браком он сближал себя с королевским родом Амалов и получал законное право на королевскую власть. Но первым и крупным несчастьем для Витигеса было то, что он не удержал в своей власти Рима, иначе говоря, обманулся в расположениях римского населения. Епископ Рима Сильверий послал навстречу приближавшемуся Велисарию послов, обещая сдать город. Гарнизон был не в состоянии защитить Рим против внутреннего и внешнего врага, так что с 9 на 10 декабря 536 г. в одни ворота входили в Рим войска Велисария, а в другие выходил готский гарнизон. Это случилось 60 лет спустя после падения Западной Римской империи.

По ближайшим распоряжениям Велисария в зиму 536/37 г. можно было заключать, что он рассматривает Рим и Италию как составную часть империи. Считая себя обеспеченным со стороны юга, Велисарий начал приготовлять в Риме центральный пункт для будущих военных предприятий в Италии и с этой целью озаботился укреплением городских стен и подвозом съестных припасов из Сицилии и из окрестностей. Но и Витигес, с своей стороны, занят был деятельными приготовлениями к походу. Прежде всего он принял меры к тому, чтобы поставить на военное положение готский народ и снабдить способных носить оружие военным снаряжением и конями. Перед Витигесом была сложная задача: с одной стороны, предстояло выставить наблюдательный отряд на севере, чтобы не допускать враждебного вторжения имперского отряда из Далмации; с другой стороны, необходимо было озаботиться мерами, чтобы франки не воспользовались затруднительным положением готского королевства и не ворвались в Италию с северо-запада. Это тем более необходимо было иметь в виду, что император Юстиниан уже вступил в сношения с франками и желал привлечь их к союзу против готов. Витигес мог считать себя весьма счастливым, что ему удалось достигнуть соглашения с франками, которые отступили из Прованса и дали слово не принимать враждебных действий в Северной Италии. К началу весны Витигес мог располагать громадным ополчением в 150 тыс., в котором значительная часть составляла кавалерию.

Велисарию с весьма небольшими силами нельзя было выступить против неприятеля в открытое поле; его надежда заключалась в городских укреплениях и в той мысли, что Витигес едва ли в состоянии предпринять правильную осаду хорошо защищенного города. Кроме того, Велисарий, оценивая то громадное впечатление, которое произвело в Италии занятие им Рима, понимал, что он ни под каким видом не может очистить занятого им города, и поэтому распространял мысль, что он не выйдет из Рима живым и будет его защищать до последней крайности. В ожидании вспомогательных отрядов, которые должны были прийти из Константинополя, он требовал от городских жителей участия в защите городских стен и сам был везде на первом месте. Желая несколько задержать Витигсса, прежде чем он окружит Рим своим громадным войском, Велисарий выставил против него небольшой кавалерийский отряд на pons Salarius, где и произошла первая военная стычка, в которой греки и готы показывали изумительную отвагу, и Велисарий не раз подвергался крайней опасности. Готы ударили с тыла и с боков на византийский отряд, неосторожно погнавшийся за неприятелем, и прижали его к стенам города у Салариевых ворот. Уже разнесся слух, что Велисарий убит, и римляне не хотели открыть ворот, имея опасение, чтобы вместе со своими не ворвались в город и неприятели. С большим трудом удалось Велисарию восстановить порядок в своем отряде и найти защиту за стенами города, куда, наконец, при наступлении ночи впущены были греческие воины.

С конца февраля город был окружен готами, которые раскинули шесть военных лагерей и считали судьбу Рима совершенно предрешенной, т. к. им были известны слабые средства, какими располагал Велисарнй. Витигес предложил Велисарию вступить в переговоры и обещал дать свободу гарнизону, если ему будет сдан город, но Велисарий отклонил предлагаемые условия. Мы не будем следить за подробностями осады Рима, в которой преимущества техники, дисциплины и военного искусства вообще были на стороне осажденных. Пользуясь оплошностью врага, Велисарий в начале апреля ввел в Рим вспомогательный отряд из 1600 воинов славянского и гуннского происхождения, после чего он начал делать неожиданные вылазки там, где неприятель был наименее подготовлен, и наносил ему значительный урон. По словам Прокопия, всего было 69 сражений между осаждающими и осажденными. В начале лета прислано было из Константинополя жалованье войску, но вспомогательных отрядов, которых так ждали и Велисарий и население Рима, все-таки не было. А между тем в городе чувствовался недостаток в припасах и в воде, и население высказывало горячие жалобы на императора, который без нужды заставляет страдать жителей Рима. Чтобы поддержать дух населения, Велисарий распустил слух, что войска высадились в Кампании, и что помощь приближается.

Не лучше, однако, было и положение осаждающих. Сосредоточение громадного войска под Римом вызывало необходимость вполне обдуманной и правильно выполняемой системы подвоза припасов. Но Кампания была опустошена, а из Тосканы уже взяты были запасы. Велисарий вывел часть гарнизона из Рима и занял Террачину и Тибур; этим он уменьшил количество населения в Риме, нуждавшееся в прокормлении, и, кроме того, получил возможность ограничивать неприятелям свободу движения и стеснять их в подвозе съестных припасов. Между тем секретарь Велисария, историк Прокопий, которому мы обязаны главнейшими сведениями о времени Юстиниана, организовал вместе с супругой Велисария Антониной закупку хлеба в Кампании и собрал до 500 человек из местных гарнизонов, чтобы доставить в Рим заготовленные запасы. В то же время к величайшему удовольствию Велисария в Неаполь доставлен значительный военный отряд в 4800 человек, который нашел возможность добраться до Остии и соединиться с римским ослабевшим гарнизоном. Тогда Витигес понял, что продолжать осаду было бы безрассудством. В самом деле, во время осады погибло более 30 тыс. готского войска и столько же выбыло из строя по случаю ран и болезней. Витигес послал к Велисаршо уполномоченных договариваться о мире. Он обещал уступку Сицилии и даже Кампании и уплату дани. Велисарий подал мысль довести до сведения императора о предложениях готского короля, и на это время было заключено перемирие.

Описывая происходившие между готами и византийцами переговоры, Прокопий в таких выражениях передает взгляд на историческое право готского народа по отношению к Италии: «Вы тяжко оскорбили нас, ромэи, несправедливо подняв оружие на союзников и друзей. Готы не силою отняли у ромэев Италию. Когда Одоакр, свергнув императора, овладел этим государством, восточный император Зинон, желая наказать его и освободить эту страну, но находя себя бессильным, убедил Феодориха, нашего короля, который хотел уже осаждать Византию, примириться с ним и отомстить Одоакру за все его неправды, за что обещал готам спокойное владение Италией. Согласно этому условию, овладев Италией, мы сохранили законы и форму правления, как это было при древних императорах, и ни Феодорих, ни его преемники не издавали никаких новых законов. Что же касается богослужения и веры, то мы так тщательно обеспечили римлян, что до сего дня ни один итальянец ни добровольно, ни принужденно не изменил своей веры, равно и готы, переходившие в другую веру, не подвергались преследованию. Римские храмы пользовались от нас высоким почетом, ибо никто из тех, которые искали в них убежища, не подвергался насилию. Все государственные должности находились в руках римлян, готы же не принимали участия в управлении. Может ли кто сказать, что мы говорим неправду? Прибавим еще, готы позволили римлянам каждогодно иметь консула по назначению восточного императора. И что же? Вы враждуете теперь со своими защитниками! Оставьте же нас в покое и уносите с собою, что захватили вы во время войны». Велисарий ответил, что император Зинон никогда не уступал готам Италии, что она должна быть возвращена прежнему господину.

Послы просили, по крайней мере, позволить им поселиться в Сицилии, но Велисарий сделал на это весьма любопытное замечание: «Мы, пожалуй, согласны уступить готам Британию — страна большая, гораздо обширнее Сицилии: прежде она тоже была подчинена римлянам». Велисарий не хотел даже слушать о каждогодней дани, требовал только одно — безусловного очищения Италии. Сошлись, наконец, на том, чтобы заключить перемирие, пока можно будет войти в переговоры с самим императором.

В течение трех месяцев, пока шли сношения с Константинополем, Велисарий успел во многих отношениях изменить положение осажденного города. Прежде всего он нашел возможным снабдить Рим съестными припасами, затем морем доставлены были в Остию вспомогательные отряды из Африки — слоном, он воспользовался перемирием для исправления тех бедствий, какие нанесены были осадой. Между тем осаждавшее войско оставалось в самых невыгодных условиях в смысле доставки продовольствия, т. к. Велисарий командовал морем и постепенно отрезал готов от сношений с Южной и Северной Италией. Витигес заявлял неудовольствие на предприятия Велисария, но последний не обращал на это внимания и искал лишь случая заставить готов нарушить весьма для них невыгодное перемирие. Наконец весной 588 г. действительно произошло столкновение между готами и императорским отрядом на пути от Рима к Равенне, где Иоанн, племянник знаменитого Виталиана, нанес готам поражение и занял важные города Осимо и Римини. Это ставило короля Витигеса в весьма опасное положение, через несколько времени до него дошли слухи, что королева Матасунфа, находившаяся тогда в Равенне, вступила в сношения с предводителем греческого отряда. Тогда Витигес после стоянки под Римом один год и девять месяцев принужден был в марте 538 г. снять осаду и идти на север, чтобы попытаться отстоять, по крайней мере, Северную Италию, где господство готов оставалось еще довольно прочным.

Освободившись от осады, Велисарий получил возможность продолжать составленный им план освобождения Италии от готского господства. Как раз к тому времени получено было известие из Милана, что достаточно будет отправить небольшой отряд, чтобы присоединить Лигурию к имперским владениям. Это открывало для Велисария перспективу двинуться с севера и юга на центральные области, занятые готами, и отнять у них Равенну. План казался тем более легко осуществимым, что империя владела морскими сношениями, и что на помощь уже прибыли с вспомогательным отрядом евнух Нарсес и главнокомандующий Иллириком (magister militum) Юстин. Правда, прибытие Нарсеса, который по занимаемому им положению был не ниже Велисария, изменяло роль этого последнего и было поводом к недоразумениям между вождями.

Между прочим, разногласия между Велисарием и Нарсесом касались самого плана военных действий. В то время как, по мнению Велисария, следовало предпринять движение с севера и для этого необходимо было очистить Лигурию, Нарсес и часть вождей стояли за немедленную осаду Равенны. В течение 538 г. Велисарий действительно начал военные действия на севере, перешел через По и овладел Миланом. Но это и было причиной снятия осады с Рима и движения готского отряда в Лигурию, куда в помощь готам прибыли бургунды, присланные франкским королем Феодебертом. Небольшой византийский гарнизон, осажденный в Милане, не мог долго держаться и сдался на условии свободного выхода из города. Но зато город испытал страшное разорение. Раздраженные греки перебили в нем мужское население, женщин отдали бургундским союзникам и разрушили городские укрепления. Это обстоятельство заставило Юстиниана сознать свою ошибку в назначении Нарсеса и возвратить главное командование Велисарию.

В течение 539 г., когда Велисарию были развязаны руки вследствие отозвания Нарсеса, он занят был приготовлениями к осаде Равенны, для чего предпринял поход по адриатическому побережью с целью очистить от готов расположенные здесь города. Семь месяцев осаждал он укрепленный город Осимо (Auximum), составлявший ключ к Равенне, и после взятия этого города зачислил готский гарнизон в имперское войско. В конце этого года он мог соединить свои силы под Равенной, где находился в полном и непонятном бездействии король Витигес. Между тем, король Феодеберт не ограничился посылкой бургундского отряда, а предпринял лично поход в Италию с стотысячным войском. Никто не знал намерений франкского короля: идет ли он в качестве завоевателя, или союзника. Франки прежде всего напали по переправе через По на готский лагерь и заставили готов в страхе бежать к Равенне. Византийские мелкие отряды не могли оказать сопротивления этим полудиким полчищам, отличавшимся необычным вооружением и отчаянной храбростью. Но франкское войско не имело дисциплины и не в состоянии было исполнить до конца предпринятого королем дела. Насытившись военной добычей и сделавшись жертвой повальной болезни, которая истребила громадное число войска, франки скоро возвратились на родину, не изменив ход военных действий и не оказав влияния на судьбу готского народа.

Постепенно окружаемый имперскими войсками и потеряв надежду на прибытие новых готских отрядов на выручку Равенны, король Витигес рассчитывал еще на иноземное вмешательство. Так, он завязал сношения с лангобардами, занимавшими нынешнюю Венгрию, и просил у них союза против империи, но на этот раз безуспешно; настоящие планы франкского короля пока еще не были известны Витигесу, и он не мог ожидать от него вмешательства в дела Италии в качестве друга и союзника готского народа. Но послы франкского короля, прибывшие в Равенну, предлагали союз под условием уступки им половины Италии; это была слишком дорогая цена, притом за эту цену можно было получить мир непосредственно от самого императора. Была и еще у готского короля одна, правда довольно туманная, но широкая и обольстительная перспектива. Готы имели понятие о взаимных отношениях двух империй на Востоке: Византийской и Персидской — и хорошо понимали, что Византия могла развивать военную деятельность на северной и западной границах под условием мира и спокойствия на персидской границе.

Таким образом, начавшиеся между Витигесом и царем Хозроем переговоры сильно беспокоили Юстиниана, который не мог не отдавать себе отчета в крайних затруднениях, угрожавших империи в ом случае, если бы Хозрой нарушил мир в соглашении с готами. Поэтому император Юстиниан снизошел к тому, чтобы милостиво выслушать готских послов, уже два года томившихся ожиданиями в Константинополе, и обещал начать в Италии мирные переговоры. Вместе с тем, уполномоченные императора сенаторы Домник и Максимин прибыли к Равенне с поручением заключить мир. Витигесу предлагалось со стороны императора: 1) выдать половину королевских сокровищ в вознаграждение за военные издержки, 2) уступить империи всю страну на юг от р. По. Таким образом, Витигес из самостоятельного государя обширной и богатой страны обращался в скромного владетеля небольшой области между франкской державой и империей и утрачивал, вместе с тем, право иметь собственную внешнюю политику. Хотя эти условия были отяготительны, но Витигес должен был принять во внимание отчаянные условия, в каких он находился, и взвесить то обстоятельство, что по заключении мира он может дать готам покой и свободу в Северной Италии и обдумать дальнейшие решения, — ввиду этих соображений он должен был принять эти условия.

Но дальнейший ход событий зависел от неожиданно сложившихся совершенно непредвиденных условий. Оказалось прежде всего необходимым, чтобы главнокомандующий подтвердил своей подписью мирные условия; между тем Велисарий, питая уверенность, что Италию можно обратить в византийскую провинцию и принудить готов к безусловной покорности, не захотел давать на это согласия. В свою очередь, из этого обстоятельства, когда оно огласилась между готами, возникли новые осложнения. Между вождями готскими, бывшими в Равенне, уже было недовольство против короля Витигеса, который не оправдал надежд народа и вел столь неудачно войну с греками. Принятая на себя Велисарием роль, в которой он обнаружил несогласие с волей и желанием императора, казалась готским вождям и народу достаточной порукой за то, что он сумеет гораздо лучше, чем их король, повести их к победе и к славе. Словом, между готами созрела мысль предложить Велисарию корону и избрать его в свои короли; эта мысль не встречала возражений со стороны Витигеса, который готов был сложить с себя власть.

Нужно помнить, что Велисарий тогда осаждал Равенну, которая была доведена до крайней степени истощения. По всей вероятности, Велисарий обещал свое согласие на предложение готов, которые предлагали ему титул «короля западного». На этих условиях была сдана Равенна в 540 г. Но Велисарий не воспользовался сделанным ему предложением, а начал приводить в исполнение статьи договора между империей и готами. При этом на первых же порах оказались недоразумения, которые ставили под сомнение приведение в исполнение мирных условий. Велисарий был вызван в Константинополь, и готы считали себя обманутыми в возлагаемых на него надеждах. Между ними в последнее время наибольшим значением пользовался Урайя, занимавший Павию; к нему обратились готские вожди с предложением короны, но он отказался в пользу Ильдивада, племянника Фейда, короля вестготов. Между тем Велисарий с королем Витигесом и королевой и с пленными знатными готами, имея с собой королевские сокровища, собирался сесть на суда, чтобы поднести императору вновь приобретенную страну, пленного короля и громадные богатства. Со времени взятия Равенны Византия считала уже поконченным вопрос о готском королевстве, но готский народ продолжал еще отчаянную борьбу за свою свободу и существование.

Источники:

1. Успенский Ф.И. История Византийской империи; М.: ООО «Издательство Астрель»; ООО «Издательство АСТ», 2001

См. также:

Книга VI (книга II Войны с готами).

• 01. Славные подвиги Бесса и Константина…
• 02. Евфалию, который привез войскам жалованье, Велизарии приготовляет безопасный путь…
• 03. Моровая язва и голод мучают римлян. Водопровод служит для готов укреплением…
• 04. Велизарии посылает Прокопия из Кесарии в Неаполь и укрепляет гарнизонами Тибур, Альбу и храм апостола Павла…
• 05. Из Византии приходят новые войска. Военный план Велизария…
• 06. Отправленные готами послы ведут переговоры с Велизарием о мире и устанавливают перемирие.
• 07. Вверх по реке доставляется продовольствие в Рим в изобилии…
• 08. Константин на приказание Велизария вернуть отнятые вещи отвечает оскорблениями, делает попытку броситься на него с обнаженным мечом, после чего убивает себя…
• 09. Напрасная попытка готов взять Рим через водопровод…
• 10. Иоанна опустошает Пиценум, захватывает Ариминум. Через тайных посредников ведет переговоры Матазунтой, женой Витигиса…
• 11. Многие места Витигис укрепляет гарнизонами. Велизарий заботится об Ариминуме. Римляне завоевывают Петру-Петрузу Иоанн не выполняет приказаний Велизария.
• 12. Готы осаждают Ариминум. Благородная предусмотрительность и речь Иоанна…
• 13. Велизарий берет города Тудерт и Клузиум. Местоположение Анконы…
• 14. Древнее местожительство эрулов. Их жестокость по от ношению к старикам и больным. ..
• 15. Часть эрулов уходит в Фулу. Описание этого острова…
• 16. Велизарий и Нарзес соединяют свои войска у города Фирма…
• 17. Чудесная любовь козы к ребенку, брошенному матерью. Готы, узнав о прибытии Велизария, в страхе снимают осаду, в которой они держали Ариминум.
• 18. Ильдигер овладевает лагерем готов. Нарзес и Велизарий держатся различных точек зрения на войну…
• 19. Велизарий осаждает Урбинум. Нарзес уезжает из лагеря…
• 20. Отложив осаду Ауксима на другое время, Велизарий направляется к «Старому городу» и осаждает его…
• 21. Мартин и Улиарий, которым было приказано идти на помощь Милану, медлят у реки По…
• 22. Скорбь Велизария при известии о несчастии Милана…
• 23. Киприан и Юстин осаждают Фезулы…
• 24. Готы из Ауксима отправляют письмо Витигису, прося помощи…
• 25. Поход короля франков Теодеберта на Италию. Оружие франков…
• 26. Письмо готов, которые были осаждены в Ауксиме, один римский воин-предатель доставляет Витигису, а от него затем осажденным. ..
• 27. Жестокое сражение у водоема Ауксима. Фезулы, а затем, наконец, и Ауксим сдаются римлянам.
• 28. Велизарий отрезает подвоз продовольствия в Равенну…
• 29. Юстиниан отправляет к Витигису послов вести переговоры о мире. Когда были выработаны условия, Велизарий отказывается их подписать….
• 30. Велизарий отозван в Византию. Готы своим королем избирают Урайю. Он советует, чтобы они избрали Ильдибада…

Читать онлайн электронную книгу Юстиниан. Великий законодатель Justinian: The Last Roman Emperor — Глава 11. ТОТИЛА И ВТОРАЯ ВОЙНА С ГОТАМИ бесплатно и без регистрации!

I

Состояние дел в Италии, на которое Велизарий взирал теперь весьма беспомощно, было создано его собственными руками. Беды, от которых он страдал, и трудности, с которыми встретился, произошли исключительно оттого, что он торпедировал договор с Витигисом, а все остальные неприятности явились следствием этой роковой ошибки.

Войны подобны ранам: если они не очищаются, то их заживление сопровождается различными осложнениями. Нашлись острые проблемы, которые постоянно бередили старые итальянские раны. Одной из таких проблем стал вопрос о престолонаследии у готов. Если бы Витигис остался в Равенне, все было бы гораздо проще. Но сложилось так, что готы не могли выбрать себе ни такого короля, которому они могли бы подчиниться, ни такого короля, которого одобрили бы римляне. Короче говоря, они вообще не могли выбрать себе короля.

Непомерный оптимизм совсем недавно мог заставить людей поверить в то, что готов можно привести к покорности в Италии, но только невежество могло привести тех же людей к выводу, что готы будут все время покорно пребывать в положении побежденных. Раздражение по поводу выборов короля держало готов в напряжении и постоянной готовности к новым бедам. Быстрая смена кандидатов на королевский трон говорила о том, что ждать осталось недолго. Скоро сама судьба подарит готам настоящего короля.

Еще до того, как с Витигисом на борту Велизарий отплыл из Равенны, готские вожди, осознав, что он никогда не рассматривал всерьез возможность принять от готов знаки королевского достоинства, решили обратиться к одному из немногих военачальников, которые продолжали держаться на севере. Этим человеком оказался Урия, племянник Витигиса, до сих пор удерживавший Павию. Вероятно, он чувствовал, что опыты с избранием короля, не принадлежащего к священным родам, всегда кончаются зловещими неудачами.[49]Он говорил, что всем известна истина: люди одинакового происхождения имеют одинаковую судьбу (Прокопий. «Тайная история»). Эта замечательная максима превосходно объясняет некоторые типические черты ранних королевств. Урия отказался, посоветовав обратиться к Ильдибаду, сидевшему в Вероне. Ильдибад, племянник визиготского короля Теудеса, мог претендовать на титул, поскольку его родство доказывало, что в его жилах течет голубая кровь. Ильдибад согласился, мудро оговорившись, что примет титул короля, если от него официально откажется Велизарий. Римлянин принял депутацию готов и дал им соответствующие уверения, после чего Ильдибад был избран королем готов.

На троне Ильдибад продержался меньше года. Он не был богатым человеком, и, когда его супруга, обливаясь слезами, рассказала, какие наряды надевает жена Урии, его сердце не выдержало. По приказу короля Урия был убит, после чего сам Ильдибад пал от руки одного из своих воинов (5 мая). После смерти Ильдибада руги выдвинули своего кандидата — Эрариха, который не считался королем всех готов, но поскольку у всех готов не было в тот момент подходящей кандидатуры, то Эрариху позволили остаться, но он оказался скользкой личностью. Вспомнив о предложении Юстиниана разделить Италию, оставив готам территорию к северу от реки По, Эрарих сумел убедить готов принять эти предложения. Воспользовавшись этим предлогом и не возбуждая никаких подозрений, Эрарих снарядил в Константинополь посольство, главе которого были даны тайные инструкции. Коротко говоря, Эрарих выставил готское королевство на продажу.

Нам неизвестно, полностью ли дошло до готских вождей содержание предложений Эрариха, но факт остается фактом: знати пришлось думать о новом кандидате. После недолгих раздумий таковой был найден. Этого человека звали Тотила, или Бадуила, он приходился племянником Ильдибаду и, таким образом, был кровными узами связан с королем Теудесом.[50]Прокопий пишет, что Пелагий обращался к нему gennaie, то есть «высокорожденный» Тотила занимал крепость Тревизо,[51]Тревизо — самая восточная из крепостей, кроме Вероны, во владениях Ильдибада в районе Аквилеи. пожалованную ему его дядей. И вот, наконец, фортуна, которая столько раз безуспешно тасовала колоду и сдавала карты, на этот раз сдала их удачно, на стол выпал настоящий король. В то время Тотиле было двадцать пять лет или около того — молодой человек в самом расцвете своих физических и духовных сил. Время должно было показать, ожидает ли его поистине королевская судьба.

II

Тотила не был ни глупцом, ни идеалистом. Он пришел к выводу, что в этой войне готы являются проигравшей стороной и не следует тратить попусту время, оставаясь в их дурном обществе. Его переговоры с имперским командованием о сдаче Тревизо были прерваны предложением готских вождей, что кардинально изменило его взгляды. Готский народ с таким королем, как Тотила, — за это следовало драться. Самое главное, что он был готов драться.

К несчастью, условия сдачи Тревизо были уже оговорены, и, как подобает мудрому человеку, Тотила не захотел без основательных причин нарушать данное слово. Но, принимая предложение готов, он поставил условие: Эрарих должен быть убран с дороги до назначенной даты. Этой датой был день сдачи Тревизо. Будущие подданные выполнили договоренность, в этот день Тотила был провозглашен королем, но, как властитель, он не имел никакого отношения к сдаче Тревизо, и город остался в руках готов.

Невозможно

Готическая война: 9781594160844: Якобсен, Торстен Камберленд: Книги

«Якобсен привносит в историю глубокое знание Италии. Сражения происходили на местности, хорошо известной Якобсену. . . Рекомендуется». — Выбор

«Якобсен предоставляет оперативную историю кампании Юстиниана. Повсюду он прослеживает военные стратегии и тактические интриги таких лидеров, как римский полководец Велизарий и лидер готов Тотила». — Publishers Weekly

«Якобсен знает места, о которых пишет, он усердно читал Прокопия.. . и его военную реконструкцию можно упрекнуть только в том, что обеим сторонам было приписано гораздо лучшее командование и управление, чем обычно могли обеспечить древние армии. . . . Якобсен предложил варгеймерам инструмент, который они оценят». — The Classical Review

Период стабильности в начале шестого века нашей эры дал восточно-римскому императору Юстиниану возможность отвоевать части Западной империи, утраченные в результате вторжения варваров в предыдущие века.Кульминационный конфликт из-за Италии между 535 и 554 годами — Готская война — определил политическое будущее Европы, удерживая в равновесии возможность возрождения Римской империи. В то время как большие части первоначальной территории древней Римской империи были отвоеваны, Восточная империя была неспособна сохранить большую часть своих с трудом завоеванных достижений, и вскоре империя снова отступила. В результате Готской войны в Италию вторглись лангобарды, которые основали свое важное королевство, франки начали превращать Галлию во Францию, и без каких-либо крупных сил, оставшихся в Северной Африке, эта территория была быстро захвачена первой волной мусульманской экспансии. в последующем столетии.Написанная как общий обзор этого критического периода, книга «Готская война: Кампания Юстиниана по возвращению Италии » начинается с истории конфликта с Персией и успешного завоевания великим римским полководцем Велизарием вандалов в Северной Африке. После рассказа о племени остготов и их истории подробно описываются кампании долгой войны за Италию, в том числе три осады Рима, превратившие великий город из шумного мегаполиса в пустынные руины.Помимо Велизария, в Готской войне участвовали многие из самых ярких антагонистов в истории, в том числе римский евнух Нарсес и безжалостный и блестящий тактик готов Тотила. Два приложения содержат информацию об армиях римлян и остготов, включая их организацию, вооружение и тактику, которые изменились в ходе войны.

Валенс | Римский император | Британика

Валент , (род. ок. 328 — умер авг.9, 378), император Восточной Римской империи с 364 по 378 год. Он был младшим братом Валентиниана I, вступившего на престол после смерти императора Иовиана (17 февраля 364 года). 28 марта 364 года Валентиниан назначил Валента соправителем. Валенту было поручено править восточной частью империи, а Валентиниан занял трон на западе. Вскоре Валенту бросил вызов язычник Прокопий, который сам провозгласил себя императором в Константинополе (сентябрь 365 г.). Когда Валент двинулся из Антиохии, чтобы противостоять узурпатору, многие из его войск покинули Прокопия; 27 мая 366 г. он был предан и казнен.

Затем Валент вел войну с вестготами, которые помогали Прокопию и угрожали вторжением во Фракию. В мае 367 г. император переправился через Дунай и опустошил вестготские территории (в современной Румынии). Два года спустя он снова вторгся в этот район и решительно победил племя. После подавления заговора Феодора в Антиохии зимой 371–372 годов Валент оказался вовлеченным в войну с персами. Он одержал победу в Месопотамии, но в 376 г. был вынужден заключить мир на невыгодных условиях.В том же году генералы Валента позволили вестготам, побежденным и преследуемым гуннами, поселиться на римской территории к югу от Дуная. Вскоре племя восстало против римлян и вступило в схватку с императором в великой битве при Адрианополе (совр. Эдирне, Тур.) 9 августа 378 г. Плохая тактика, примененная Валентом, привела к полному поражению его армии, а самого императора был причислен к павшим.

Британская викторина

История: правда или вымысел?

Прикоснитесь к истории, поскольку эта викторина выясняет прошлое.Узнайте, кто на самом деле изобрел подвижную литеру, кого Уинстон Черчилль называл «мама», и когда раздался первый звуковой удар.

Валент был арианским христианином, который преследовал католиков, мало вмешиваясь в дела язычников. Епископы, восстановленные императором Юлианом, были изгнаны, хотя ближе к концу своего правления Валент несколько смягчился и позволил этим изгнанникам вернуться.

Эдирне | Турция | Британика

Эдирне , ранее Адрианополь или Адрианополь , город, крайний запад Турции.Он расположен на стыке рек Тунца и Марица (турецкий: Мерич), недалеко от границ Греции и Болгарии. Самая большая и старая часть города занимает извилину реки Тунка вокруг руин древней цитадели. Местонахождение и бурная история Эдирне определялись его стратегическим положением на главном пути из Малой Азии (Анатолия) на Балканы.

Первоначально называвшийся Ускудама и, вероятно, впервые заселенный фракийскими племенами, город был перестроен и расширен около 125 г. н.э. римским императором Адрианом, который переименовал его в Адрианополис. В 378 году город стал местом Адрианопольской битвы, в которой готы нанесли Риму сокрушительное поражение. Он был осажден аварами в 586 году. Город был захвачен булгарами в 10 веке и дважды подвергался разграблению крестоносцами, пока не пал перед османами в 1362 году. Затем он служил передовой базой для османской экспансии в Европу. Он служил столицей Османской империи с 1413 по 1458 год и процветал как административный, торговый и культурный центр. Его упадок пришелся на иностранную оккупацию и опустошение в войнах.Эдирне был оккупирован русскими в 1829 и 1878 годах. Он был взят болгарами во время Первой Балканской войны в 1913 году и в том же году снова взят турками. Он был захвачен греками в 1920 году во время турецкой войны за независимость и окончательно возвращен Турции в 1922 году.

В центре города есть несколько красивых мечетей и других примечательных зданий. Самой впечатляющей из них является мечеть Селима (Selimiye Cami), шедевр знаменитого османского придворного архитектора Синана. Построенная между 1569 и 1575 годами, мечеть расположена на вершине возвышенности и возвышается над горизонтом. Основная структура мечети состоит из 18 небольших куполов, над которыми возвышается огромный центральный купол, опирающийся на восемь колонн с минаретами с тремя балконами с четырех сторон. Мечеть образует архитектурное целое с прилегающими дополнительными зданиями, школой, библиотекой и теологическим колледжем, в которых сейчас находятся археологический и этнографический музеи. В 2011 году комплекс мечети был внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.Мечеть Баязида (Bayezid Cami), построенная султаном Баязидом II в 1488 году, имеет большой купол, поддерживаемый четырьмя стенами, и элегантную мраморную нишу, направленную в сторону Мекки. Бедестен представляет собой отреставрированный крытый базар 15 века.

Мечеть Баязида (Bayezid Cami), Эдирне, Турция.

Roland Michaud—Rapho/Photo Researchers

Эдирне находится вдоль железной дороги Лондон-Стамбул. Основные дороги соединяют его с Центральной Европой и Стамбулом. Город, известный своим пейнир (белый сыр), также производит хлопок и шерсть, мыло и изделия из кожи.В окружающей сельскохозяйственной зоне выращивают пшеницу, рис, рожь и фрукты. Поп. (2000) 119 298; (оценка 2013 г.) 148 474 человека.

Эта статья была недавно отредактирована и обновлена ​​Кеннетом Плетчером.

Это было началом конца Западной Римской империи

Во время Готской войны (376–382 гг.) значительное столкновение между армиями Восточной Римской империи и союзным восстанием готов, аланов и других местных жителей могло быть считается началом заката Западной Римской империи.

Под Адрианополем (нынешний Эдирне, Турция) восточно-римская армия императора Валента сражалась с повстанцами под предводительством тервингского готского вождя Фритигерна.

Первоначально считалось, что миграция племен через границы Римской империи совершалась в дружественной манере. Готовы грейтунги и тервинги, которые видели убежище и шанс на мирную жизнь вдали от гуннов, изначально были приняты в римской провинции Фракия с обещанием союзнических отношений.

Тем не менее, со временем Римская империя начала притеснять готов.Вскоре разразился голод, но провинциальные руководители ничем не помогли переселенцам, заставив их страдать еще больше. Местные полководцы Лупицин и Максим жестоко эксплуатировали племена, и вскоре поднимется волна недовольства. В 377 году готы восстали против римских воинских частей во Фракии и разбили их.

Император Валент решил просто сломить дух новых поселенцев. Он отказался от своей кампании на восток против Персидской империи, убежденный, что готов малочисленно и с ними легко справиться.Он оказался неправ. В течение следующих двух лет Империя будет находиться в почти постоянном конфликте с готами. Он даже попросил своего племянника и соправителя Грациана прислать армию для борьбы с готским неповиновением. Грациан послал своего полководца Фригерида во главе значительной части императорской армии. Император Западной Римской империи одержал победу над готами при Аламанни.

В конце концов, Валент обнаружил, что ему приходится самому справляться с внутренними беспорядками в провинции, и в 378 году император Валент также отправил своего полководца Себастьяна в поход, чтобы перегруппировать римскую армию, дислоцированную во Фракии, где ему удалось устроить засаду нескольким небольшие готические отряды.

Войска, Движение, Развертывание

Доспехи и оружие римского воина конца третьего века

За день до решающей битвы Фритигерн, предводитель готов, отправил к императору дипломатического посланника, предлагая мир в обмен на участок земли. Неудивительно, что император Валент отклонил это предложение.

На следующую ночь, 9 августа 378 года, Валент покинул город Адрианополь, так как ему сообщили, что готы построили лагерь примерно в восьми милях от города.Оставив город лишь слабо охраняемым, римский император направился к местонахождению готской повстанческой армии, уверенный, что с легкостью сокрушит их. Валент возглавил армию из 40 000 человек, сильных и опытных ветеранов войны.

В армии Валента, вероятно, были фракийские дивизии, а также Первая и Вторая императорские армии из Константинополя, которые были отправлены к персидской границе в 376 г. и на запад в 377 г. Всего император Валент имел под своим командованием семь легионов. и несколько вспомогательных имперских войск; кавалерия состояла из конных лучников и императорской гвардии. Также возможно, что Император обратился за помощью к некоторым провинциям и получил рукопашные батальоны ланциариев и маттиариев. Кроме того, у него были батавы, но ненадолго, потому что они убегут из битвы в самом ее начале. Также существовала Иберийская дивизия конных отрядов и лучников во главе с князем Бакурием Иверским.

Существовало две готские армии: тервинги под предводительством Фритигерна и грейтунги под командованием Алатея и Сафракса. Готские армии состояли как из пехоты, так и из кавалерии, где кавалерия, вероятно, составляла большую часть.В основном историки согласны с тем, что готы значительно превосходили римские силы численностью. Незнание Валентом этого факта было одной из главных причин исхода битвы.

После семичасового перехода по труднопроходимой местности римской армии предстояло обессилеть перед готами. В какой-то момент после полудня римские легионы прибыли в лагерь готов, уставшие, растерянные и несчастные. Готы, разбившие лагерь на вершине холма, вместе со своими семьями ждали за кольцом фургонов.

Битва за Адрианополь

У Фритигерна была стратегия отложить битву, чтобы его кавалерийское подкрепление с двумя другими вождями прибыло и начало переговоры. Однако по мере того, как римляне раздражались готами, они не могли сдерживать свою обиду на бродяжничество готов по полуострову Хемус.

Иберийский корпус кавказского князя Бакурия со своими лучниками начал бой и открыл огонь без команды Валента, но, не получив поддержки, был с позором отброшен назад.Левому крылу армии Валена каким-то образом удалось добраться до повозок, но вскоре они столкнулись с более серьезной проблемой. План Фритигерна сработал. Созданной им перед боем задержки хватило как раз для того, чтобы конница грейтунгов и аланы присоединились к остальным.

Конница гот обрушилась на растерянную римскую армию, уничтожая всех на своем пути и заставляя римлян отступать и перегруппировываться. Римляне потеряли много жизней и не смогли восстановить свою линию, прежде чем две силы снова столкнулись. Испытанные, растерянные и сбитые с толку римские войска не имели шансов восстановить свои позиции, и хаотическая неразбериха стоила им жизни. Пехота и кавалерия Валента быстро потеряли боевой дух, когда готы вырезали их и пропитали землю римской кровью. Готы продолжали убивать и уничтожать римскую армию до позднего вечера.

Около двух третей римского войска было убито к концу кровопролития, и многие из основных генералов и командиров были убиты на поле боя.Судьба императора Валента сложилась не лучше. Возможно, брошенный своей охраной, он был пронзен стрелой. Он либо умер на поле боя, либо был перенесен в фермерский дом, который позже готы сожгли дотла вместе с императором внутри. Это было

Это было сокрушительное поражение для Империи, и приблизило конец римского господства в известном мире на один шаг ближе.

Война императора Валента с готами в 367-369 гг.

скачать PDF
Абстрактный
В статье рассматриваются события войны императора Валента с готами в 367–369 гг. Автор считает, что готы не планировали эту войну. Валент начал военные действия, стремясь укрепить свою власть в государстве. Принимая во внимание тот факт, что готы занимали ключевое положение в структуре буферной зоны Римской империи в Северном Причерноморье, очень сложно определить какую-то конкретную цель войны, начавшейся по инициативе римлян. , что соответствовало бы стратегическим интересам римлян в регионе. Скорее всего, внутренние процессы в государстве, связанные с восстанием Прокопия, помешали императору проводить рациональную стратегию в регионе.Следует напомнить, что, начав мятеж с горстки своих сторонников, мятежник в относительно короткий срок имел огромную армию, и это были в основном войска Валента. Только по счастливой случайности Прокопию не удалось одержать полную победу и устранить Валента. Все это достаточно наглядно свидетельствует о крайне шатком положении императора на престоле. Именно поэтому война Валента с готами была больше похожа на акцию, которая хотя и шла вразрез с римской стратегией в регионе, но, тем не менее, должна была поднять свой авторитет в вооруженных силах и таким образом укрепить верховную власть в государстве. .Не следует также считать, что с окончанием военных действий Римско-Готская война закончилась. Договор 369 г. н.э. между готами и императором был лишь промежуточным этапом в этом противостоянии с варварами, перешедшем на новый уровень борьбы. Разумеется, целью его, по мнению Валента, должно было стать крупное преобразование Северо-Причерноморской буферной зоны империи. Дело было скорее в смене варварских правителей на более лояльных к Риму, а может быть, даже в полном уничтожении всех этих объединений.Конечной целью борьбы с варварами, по мнению Валента, было серьезное преобразование буферной зоны в северных районах Причерноморья империи. По-видимому, по плану Валента должно было остаться только земледельческое население и население, зависимое от римских властей, сосредоточенное в Тире и Ольвии.
Ключевые слова
Северные районы Причерноморья, Римская империя, император Валент, Прокопий, готы

Готическая война (376–382)

Военный конфликт
конфликт=Готическая война
partof=

caption=
дата= 376/377 – 382
место=Балканы
casus=
территория=
результат=пиррова победа римлян
комбатант1=Римская империя
комбатант2=готы,
местные повстанцы,
аланские налетчики,
гуннские налетчики
командир1=Валенс,
2 Fritigern,
Alatheus,
Saphrax,
Farnobius
силы2=
силы3=
потери1=
потери2=
примечания=: «См. также Gothic War (535–552) о войне в Италии.

Готская война — это название, данное серии готских сражений и грабежей восточной Римской империи на Балканах между примерно 376/377 и 382 годами. момент в истории Римской империи, первое вторжение варваров в череде событий следующего столетия, которые привели к краху Западной Римской империи

История

Летом и осенью 376 года десятки тысяч Fact|date=март 2007 перемещенных готов и других племен прибыли на реку Дунай, на границу Римской империи, прося убежища у гуннов.Фритигерн, предводитель тервингов, обратился к римскому императору Валенту с просьбой разрешить ему поселиться со своим народом на южном берегу Дуная, где они надеялись найти убежище от гуннов, не имевших возможности переправиться через широкую реку с силами. . Валент разрешил это и даже помог готам перейти реку, г. Факт|дата=март 2007 г. г., вероятно, в крепости Дуросторум (современная Силистра) Болгария.

Валент пообещал готам сельскохозяйственные угодья, зерновые пайки и защиту от римских армий в качестве федераций.Его основные причины для быстрого принятия готов на территорию Рима заключались в том, чтобы увеличить размер своей армии и получить новую налоговую базу для увеличения своей казны. Fact|date=март 2007 г. Отбор готов, которым разрешили переправиться через Дунай, был неумолим: слабые, старые и больные были оставлены на дальнем берегу, чтобы постоять за себя против гуннов. Fact|date=март 2007 У тех, кто переходил дорогу, должно было быть конфисковано оружие; однако ответственные римляне брали взятки, чтобы позволить готам сохранить свое оружие. Fact|date=март 2007

Вспышка

Из-за того, что так много людей на такой небольшой территории, среди готов быстро разразился голод, и Рим не смог снабдить их ни обещанной едой, ни землей ; они загнали готов во временную зону удержания, окруженную вооруженным римским гарнизоном. Зерна оставалось только на римский гарнизон, поэтому они просто оставили готов голодать. Римляне предложили мрачную альтернативу: обмен рабов (часто детей и молодых женщин) на собачье мясо.Когда Фритигерн обратился за помощью к Валенту, ему сказали, что его люди будут находить пищу и торговать на рынках далекого города Маркианополя. Не имея другого выхода, некоторые готы двинулись на юг маршем смерти, теряя по пути больных и старых.

Когда они, наконец, достигли ворот Маркианополя, их не пустил военный гарнизон города и запретил въезд, а в довершение ко всему римляне безуспешно пытались убить лидеров готов во время банкета.Началось открытое восстание. Основная часть готов провела остаток 376 г. и начало 377 г. у Дуная, грабя еду из близлежащих районов. Римские гарнизоны могли защищать изолированные форты, но большая часть страны была уязвима для готского грабежа. [ History Channel: the Barbarians( citation ) ]

Война

Дуная в Маркианополь, а затем появился возле Адрианополя. В ответ римляне отправили войска под командованием Валента, чтобы встретить и победить готов. В 378 г. Валент двинулся на север из Константинополя и потерпел поражение (и сам был убит) в битве при Адрианополе (378 г.) (современный Эдирне). Победа дала готам свободу бродить по своему желанию, грабя всю Фракию до конца 378 года. В 379 году готы встретили лишь легкое сопротивление римлян и продвинулись на северо-запад, в Дакию, грабя этот регион.

В 380 г. готы разделились на Тервингскую и Грейтунгскую армии, отчасти из-за трудностей со снабжением такого большого количества войск.Греутунги двинулись на север, в Паннонию, где потерпели поражение от западного императора Грациана. Тервинги под командованием Фритигерна двинулись на юг и восток, в Македонию, где они брали «деньги за защиту» с городов, а не сразу их грабили. В 381 г. силы западной империи оттеснили готов во Фракию, где, наконец, в 382 г. 3 октября был заключен мир.

Последствия

римской армии и опустошили большие участки римских Балкан, большая часть которых так и не восстановилась. Римская империя впервые заключила мирное соглашение с автономным варварским племенем внутри границ империи, ситуация, которая поколением ранее была бы немыслима.

Урок не пропал даром для других племен, а также для самих готов, которые недолго оставались мирными. В течение ста лет Западная империя рухнет под давлением продолжающихся вторжений, поскольку Империя была разделена на варварские королевства.

См. также

*Битва при Ивах

Ссылки

*Аммиан Марцеллин, первоисточник первых двух лет, вплоть до битвы при Адрианополе.Источников за последние 4 года мало.
*Аммиан Марцеллин, Римская история. Лондон: Бон (1862) Книга 31. стр. 575-623
* Питер Хизер (2005). «Падение Римской империи». ISBN 0195159543
* Майкл Куликовский (2007). «Готские войны Рима». ISBN 0521846331

Фонд Викимедиа.
2010.

Первая готическая война Валента — Калифорнийская стипендия

Страница из

НАПЕЧАТАНО ИЗ КАЛИФОРНСКОЙ СТИПЕНДИИ ОНЛАЙН (www. california.universitypressscholarship.com). (c) Copyright University of California Press, 2021. Все права защищены. Отдельный пользователь может распечатать PDF-файл одной главы монографии в CALSO для личного использования. Дата: 13 января 2022 г.

Глава:

(стр. 116)
Глава 3 Первая готическая война Валента

Источник:

Крах империи

Автор(ы):

Ленски Ноэль

Издатель:

University of California Press

5.1525/california/9780520233324.003.0004

В этой главе описывается, как Валент, посоветовавшись со своим братом, решил начать крупную экспедицию против готов, чтобы отомстить за это. За трехлетнюю кампанию Валенту удалось победить готов, но они не нанесли существенного ущерба их войскам. Затем он посвящает некоторое время дальнейшему изучению того, как идеалы триумфального правления повлияли на решение Валента начать кампанию против готов. Валент использовал дипломатическое нарушение как предлог для иностранной войны, призванной укрепить его положение как императора и удовлетворить политические требования своего агрессивного брата.Кроме того, представлены некоторые принципы позднеримской внешней политики. После смерти Юлиана, когда готы столкнулись с новой и крайне конфронтационной династией Валентинианов, романо-готические отношения продолжали ухудшаться.

Ключевые слова:

Валент, Готская война, готы, триумфальное правление, римская внешняя политика, Юлиан, романо-готские отношения

Калифорнийская стипендия онлайн требует подписки или покупки для доступа к полному тексту книг в рамках службы.Однако общедоступные пользователи могут свободно осуществлять поиск по сайту и просматривать рефераты и ключевые слова для каждой книги и главы.

Пожалуйста, подпишитесь или войдите, чтобы получить доступ к полнотекстовому контенту.

Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому названию, обратитесь к своему библиотекарю.