Аскетика это: Аскетика — православная энциклопедия «Азбука веры»

Содержание

Аскетика — православная энциклопедия «Азбука веры»

5 ступеней веры

Раздел «Антропология и аскетика»
Введение в православную аскетику свящ. Сергий Дергалев
Уроки православия. Аскетика свящ. Валерий Духанин
Путь аскетов: отрицание или утверждение? епископ Каллист
Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики св. Феофан Затворник
Православная аскетика (по Зарину)
Смысл христианского подвига архиеп. Федор (Поздеевский)
Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества А.И. Сидоров
Аскетичеcкие опыты Том I * Том II свт. Игнатий (Брянчанинов)
Аскетическая проповедь свт. Игнатий (Брянчанинов)
Пособие по аскетике для современного юношества свящ. Тимофей
Православная святоотеческая психология как пропедевтика аскетики иерей Вадим Коржевский
Обзор пособий по Аскетике
Аскетика
Аскетика
Введение в аскетику прот. Лев Шихляров
Аскетика для современных мирян
Аскетика
Аскетика

Аске́тика – раздел православного богословия, предметом которого является изучение процесса возрождения, исцеления падшего человеческого естества в процессе осуществления христианского подвижничества.

Аскетика может быть названа наукой о сущности христианского подвижничества. Само христианское подвижничество именуется аскетизмом.

Как научная дисциплина, аскетика имеет ряд особенностей.

Во-первых, аскетика не является абстрактной, оторванной от духовной жизни наукой, но дает знания, которые могут быть востребованы в реальной практической деятельности христианина. Это связано с тем, что гносеологическим источником аскетики являются живой святоотеческий духовный опыт. То есть аскетика опирается на знания, переданные Церкви христианскими подвижниками (аскетами), уже прошедшими более или менее длительный путь духовного возрождения и преображения. Многие из этих знаний зафиксированы в аскетической литературе, многие передаются устно, в рамках духовных традиций, бережно сохраняемых в монастырях.

Во-вторых, аскетика не изучает внутренний мир человека так, как это делает психология и антропология.. В отличие от названных наук, предметом её изучения является не «строение» человека, его природы, души, но средства и способы реализации человеком своего высшего призвания и предназначения, осуществляемого в христианском подвиге при благодатной помощи свыше. В этом отношении аскетика также является особой наукой, поскольку не ограничивается изучением земной реальности, но раскрывает условия надлежащего взаимодействия человека с нетварной Божественной благодатью. Аскетика призвана показать синергийный смысл христианского подвижничества, раскрыть его основание как в человеческой воле, так и в Божественной. Она выявляет вышеестественное содержание христианского подвига, учит видеть в нем присутствие Бога.

Рассматривая христианский подвиг как живое сотрудничество и взаимное действие Бога и человека, аскетика неразрывно связана с Богопознанием. Богопознание же раскрыто в стройных догматических формулировках Церкви. Поэтому аскетика тесно связана с догматическим богословием. Она основана на православном догматическом учении о спасении, закрепленном в Предании Церкви.

С аскетикой тесно связано пастырское богословие. Для определения норм и принципов пастырствования необходимо знать путь духовного преображения личности и самому идти по нему. Именно поэтому теоретическое и особенно практическое изучение христианской аскетики важно для пастыря церкви.

Отношение аскетики к другим богословским наукам и сущность аскетизма

Как богословский предмет Аскетика связана со многими богословскими дисциплинами и особая связь с разделом сотериологии догматического богословия. Учение о спасении, являющееся одним из основных разделов Православной догматики, и в то же время занимает центральное место и в Православной аскетике. Ведь сам аскетизм в своих формах и проявлениях происходит из понимания спасения и стремления к спасению. Отсюда и понять аскетизм и правильно совершать подвиг без уяснения спасения невозможно. Сотериология и аскетизм имеют неразрывное внутреннее единство. Постижение догмата о спасении человеком должно производить в нем глубокие внутренние изменения, не приспособление учения под себя, а к изменению ума, преобразованию души человека, должно делать человека «новым творением», что совершается через подвиг, аскезу. Отсюда, аскетика, как предмет, изучает область опытного богословия. В этом отношении аскетика близка и к гомилетике, литургике, каноническому праву, которые изучают формальную сторону пастырства, не касаясь его внутренней стороны, и предмет Пастырского богословия, который раскрывает внутреннюю сторону и психологию пастырства.

Цитаты об аскетике

«Изучение законов развития и роста христианской жизни в личности спасающегося и составляет предмет Аскетики, как науки. Аскетика в общем своем определении есть наука о подвижничестве или о том, как путем подвига совершается переход человека из царства диавола в царство Божие, с уяснением причин самого подвига и всех частных явлений в этом процессе перехода человека от смерти к жизни.
Аскетика имеет «своим предметом выяснение законов духовного подвига в его историческом проявлении и фактической данности». Сущность Аскетизма может быть понята и определена с точки зрения учения о спасении, учения о способах и средствах усвоения спасения, совершенного Иисусом Христом.
Необходимость предмета Аскетики в духовных школах вытекает из существа пастырского дела – опытно самому переживать религиозную истину и истину спасения во Христе и глубоко изучить религиозный опыт духовной жизни. Без личного подвига (аскетизма) невозможно истинное пастырское служение, ибо оно превращается в простое требоисполнение и чиновничество.
Истина не может быть абстрактной идеей, созданной умом человека, истина должна быть конкретной, личностной, должна быть Личностью».
С.М. Зарин. Православная аскетика

«Греческое слово аскесис (аскеза) переводится как «подготовка», «упражнения». В Античной Греции аскетами называли атлетов, готовящихся к Олимпийским состязаниям и потому подвергающим себя определенным ограничениям. Метафорически же – на языке древних философов – аскет есть упражняющийся в добродетели, особенно в обуздании неразумных порывов своей воли.
Смысл аскезы – как физической, так и духовной – состоит в разумном отказе от второстепенного ради достижения главного, в преодолении физических и нравственных препятствий. Награда атлету – венок лавровый, награда христианину – венец спасения. И потому христианский пост-аскеза направлен не на «умерщвление», но на восстановление внутренней свободы и изначальной цельности духовно-телесной сущности человека. Христианский аскетизм исходит не из противопоставления плоти и духа (которое особенно сильно в буддизме), а из необходимости привести их в состояние гармонии.
Подвиги аскетические – это не цель, а средство, средство для борьбы за «венец нетленный», свершающейся на «ристалище» всей нашей жизни. Поэтому «аскетом» может быть назван каждый разумный христианин – монашествующий и женатый, клирик и мирянин. Конкретная же форма и степень его аскезы определяется данными им обетами, жизненным призванием и советами духовного отца».
Юрий Рубан. Из журнала «София» (Новгород), 1997, №1

«Во всех случаях, когда в христианской аскетической литературе говорится о вражде между плотью и духом (начиная с апостола Павла: «плоть желает противного духу, а дух – противного плоти»; Гал. 5:17), речь идет о греховной плоти как совокупности страстей и пороков, а не о теле вообще. И когда говорится об «умерщвлении плоти», имеется в виду умерщвление греховных склонностей и «плотских похотей», а не презрение к телу как таковому. Христианский идеал не в том, чтобы унизить плоть, а в том, чтобы очистить ее и освободить от последствий грехопадения, вернуть к первоначальной чистоте и сделать достойной уподобления Богу».
еп. Иларион (Алфеев)

23 тыс. 0

Что такое аскетизм? Аскетизм — это христианство в действии и размышлении. Это и жизнь, и мировоззрение, это единство теории и практики христианской жизни, основывающееся на том, что отцы Церкви называли греческим словом «пейра» — опыт. Это некая целостность, которая трудно, мучительно, но и радостно достигается в единении человека с Богом.

Аскетизм — удел не только монахов или отшельников. Аскетизм — это жизненный ответ христианина на то призвание, которое Богом обращено к каждому. «…Будьте совершенны, как Отец Ваш небесный совершен есть» (Мф. 5: 48). Это касается всех христиан.

Что такое аскетика? Она для всех или для избранных? Что общего и различного в аскетике монашествующих и мирян? Какие опасности подстерегают мирянина на пути христианской аскезы? На эти вопросы отвечают митрополит Тульский и Белевский АЛЕКСИЙ (Кутепов) и патролог, специалист по истории христианского аскетизма, профессор Московской духовной академии Алексей СИДОРОВ.

— Обычно под аскетикой понимают некую культуру по отношению к телу. Но человек — это не только физиология и биология, но и психическая жизнь, и духовная. Мы рождаемся в эту жизнь в противоестественном состоянии, принимаем искаженную, поврежденную ядом греха природу. Поэтому возвращение к правильной жизни, исцеление этой природы, конечно, требует усилий. Грех — это болезнь. Для того чтобы выздороветь от телесной болезни, нужно соблюдать определенный медицинский режим: не есть острого, избегать сквозняков. Аскетика — это такой «режим», к которому прибегают христиане, чтобы исцелиться от греха.

— Необходимо сразу подчеркнуть, что христианство с самого момента своего первоначального становления не принесло в мир нового языка, но использовало и преображало язык уже имеющийся. И таким языком преимущественно был греческий, обладавший к рубежу нашей эры огромным и многообразным арсеналом словесной культуры.

Аскетическая терминология, как и богословская, возникла не сразу. Она выросла из опыта аскетической жизни, использовав при этом многие античные термины, в том числе военные и спортивные. Само слово «аскетизм» происходит от греческого глагола «аскео» — «упражняться», которое обозначало в классическом греческом языке, помимо прочего, и упражнение тела. В языке же церковной письменности оно стало обозначать прежде всего «упражнять (тренировать) душу», «осуществлять (или стяжать) добродетели» и «подвизаться».

В любом христианском аскетическом произведении ставятся два тесно взаимосвязанных вопроса: о смысле жизни и «как человеку спастись». Без этих вопросов, без сотериологии, то есть учении о спасении, христианский аскетизм останется лишь системой телесных упражнений. Акцент тем самым переносится с телесного делания на духовное.

Аскетизм совсем не сводится к некоей «философии» или «умствованию» о природе страстей, о греховном естестве человека и т. д., иначе возникнет серьезная опасность интеллектуализации Православия, сведения Православия только к интеллектуальной культуре, в том числе и аскетической: классификации страстей, помыслов и т. п. Например, у нас одно время было модно «философствовать об исихазме», причем делали это люди далекие не только от истинной «исихии» и монашества, но и практически не живущие церковной жизнью.

А ведь только действенное стяжание «исихии» и христианских добродетелей и открывает путь к богомыслию. Так, преподобный Антоний совсем не был «интеллектуалом», и при этом он ясно понимал, что в догматическом споре Ария и святителя Афанасия Великого, имевшем много богословских нюансов, — истина за святым Афанасием и Никейским символом веры. Он понимал это как сердцем, так и умом.

Я в начале своей церковной жизни (это был 1980-1981 год) встретился с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным). Тогда в Псково-Печерский монастырь я приехал еще, по сути, светским человеком. При этом уже «весьма научно» занимался, как я тогда не без гордости говорил, историей раннего христианства, преимущественно историей раннехристианских ересей, особенно гностицизмом и манихейством. Для меня, еще сравнительно молодого ученого, это было действительно увлекательной игрой, чем-то вроде «игры в бисер» Германа Гессе, которого я тоже в то время ценил и даже читал на немецком языке.

В таком качестве молодого интеллектуала, разбиравшего раннехристианские тексты и занимавшегося греческой философией, я и приехал в Печерский монастырь. И увидел отца Иоанна. Он разговаривал с людьми, ему задавали разные вопросы. Беседуя, отец Иоанн обернулся ко мне, и меня как будто обожгло! Я почувствовал, что Истина, которую я так долго искал, — вот она! Передо мной живой свидетель этой Истины, подлинный стяжатель Ее. Глаза отца Иоанна, великого старца нашего времени, излучали свет Истины Христовой. И для меня это навсегда стало тем самым опытом, свидетельством подлинного подвижничества.

— Иногда у людей складывается мнение, что аскетизм предназначен только для узкого круга, для монахов или каких-то «избранных подвижников», но на самом деле аскетизм — это явление очень широкое и, позволю себе сказать, доступное для каждого православного христианина. Нет аскетизма монашеского или мирского, аскетизм один. Но есть разные его формы и степени: одни у монаха-отшельника, другие у инока, живущего в киновии, третьи у мирянина. Что соединяет эти формы? Единая цель, то есть стремление к спасению. И монах, и мирянин воздерживаются, но каждый по-своему.

Могу сказать, что путь монашества более прямой, а путь мирянина более извилистый: в миру труднее собраться, молиться, легче впасть в страсти. Монах более защищен, он меньше уклоняется и поэтому идет более прямым путем, хотя искушений он преодолевает часто больше. Но путь в конечном итоге один.

Конечно, про аскетический опыт в миру меньше писали, он менее отрефлексирован, поэтому мы о нем меньше знаем. Монахи же, имея опыт аналогичный, хотя и своеобычный, имели возможность более активно этот опыт осмысливать и описывать. Но принципиально данный «опыт мирянина» по своей сущности не отличается от опыта монашеского, требуется только воспользоваться этим опытом и как бы адаптировать его к жизни в миру.

Кроме того, следует помнить тот факт, что практически все отцы Церкви, запечатлевшие аскетический опыт в своих творениях, были монахами. Наше святоотеческое Предание это — по преимуществу монашеское Предание, и в этом состоит его непреходящая ценность. Правда, имеются некоторые исключения. Например, Николай Кавасила, написавший знаменитое сочинение «Жизнь во Христе», формально был мирянином, хотя по сути своей являлся монахом. Таковым же следует считать и преподобного Иоанна Кронштадтского. Замечательный образец подвижника в миру являет и наш современник Николай Евграфович Пестов, сочинения которого лишь сравнительно недавно увидели свет.

Естественно, что монашество в своем идеальном выражении подразумевает высокую степень аскетизма, оно является сосредоточением всего восточнохристианского аскетизма, но аскетизм существовал и без монашества. Аскетизм древнее монашества, просто монашество как бы сконцентрировало в себе опыт предшествующих христианских подвижников. Аскетизм святых отцов, авторов сочинений, которые мы читаем сегодня, это тот же аскетизм, носителями которого были и апостолы, и первые христиане. Аскетизм практически современен Церкви. Пахомиевские иноки, последователи святого Пахомия Великого, египетского подвижника IV века и родоначальника общежительного или киновийного монашества, рассматривали свою общину как прямое продолжение первохристианской апостольской общины. Именно не возрождение, а продолжение! И эта глубинная связь монашества и древнего апостольского аскетизма несомненна. Об этом я писал в своей книге «Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества».

Кто такой апостол Павел? Он же тоже подвижник! «Подвигом добрым подвизался», — говорит он про себя (см. 2 Тим. 4: 6-8). Известно, что святой Павел являлся одним из великих первых благовествователей или, как сейчас говорят, миссионеров. У нас сейчас на слуху такие слова, как «миссионерская деятельность», которая, конечно же, необходима. Но следует всегда помнить, что миссия без личного духовного делания (или аскетики) невозможна. Все первоначальное христианство было пронизано этим чувством. Мы представляем апостола Павла неким активным общественным деятелем, и это в какой-то степени верно, но он же был прежде всего подвижником, делателем непрестанной молитвы, усердно подвизавшимся также и в телесной аскезе. Поэтому его делание было связано не только с внешней проповедью, поскольку миссионер не может заниматься внешним деланием без внутреннего.

Мировоззрение вырастает из конкретного живого опыта, миссионер проповедует не только словом, но и своим духовным деланием. Ведь общеизвестна фраза, выражающая суть и христианского подвига, и христианского миссионерства: «Спасешься сам — спасутся тысячи вокруг тебя». Единство христианской аскезы на протяжении многих веков несомненно. Я уверен, что опыт внутреннего делания, о котором мы читаем у святых отцов поздневизантийского времени, таких как преподобный Григорий Синаит или святитель Григорий Палама, был известен и апостолу Павлу.

— Аскетизм — удел не только монахов или отшельников. Аскетизм — это жизненный ответ христианина на то призвание, которое Богом обращено к каждому. «…Будьте совершенны, как Отец Ваш небесный совершен есть» (Мф. 5: 48). Это касается всех христиан. Мирянин, как и монах, имеет полную возможность ходить перед Богом, но вот образ действования и мера у каждого будут различны. Да и в монастыре все разные, подравнять всех под одну гребенку и там нельзя. У каждого свои страсти и свои таланты, возможности, данные Богом. Но борьба со страстями доступна и в миру, и в монастыре.

Есть один набор примеров аскезы для монаха, а другой для мирянина. Суть же остается одна. Выше мы говорили о грехе как о болезни. От болезни греха человек может лечиться в миру, а может в монастыре. Чем занимается монах? Труд и молитва. Но разве труд не нужен в миру? Разве христианин в миру может жить без молитвы? Нет.

Как может выглядеть аскетический «амбулаторный режим» для мирянина? Утром, если есть возможность прочитать правило, встань и прочти его спокойно. Нет возможности? Прочитай краткое правило Серафима Саровского. Трижды Символ веры, трижды «Отче наш», трижды «Богородице, Дево, радуйся!». Но прочитай внимательно, не просто глазами пробеги. Не можешь выдержать короткого правила, прочитай одну молитву. Просто скажи: «Господи, помилуй» — и помолчи. Вот это и будет аскетика. Господь говорит: будь верен в малом и Я тебя поставлю над многим (см. Мф. 25: 21).

Вот закончилось твое утреннее правило, ты сел в троллейбус и поехал на работу. На работе ты не можешь молиться, там ведь нужно работать. Поэтому говоришь: «Господи, благослови и не попусти мне и тут забыть Тебя! Будь со мною!» — и вот тогда ты уже не просто исполняешь работу для начальника или для себя. Ты трудишься перед лицом Божиим, и это твоя аскетическая практика. Закончил — благодари Бога и отправляйся домой.

Дома семья. В семье главная аскетическая практика — это прежде всего любовь. Что такое любовь? Это высвобождение в себе пространства для другого. Это не просто сказать «я тебя люблю», чмокнуть в щечку, и все. Нужно стараться пребывать в любви со своими ближними, с домочадцами, и это большая, серьезная работа, доступная и монаху, и мирянину — каждому в своих условиях. Даже, может быть, мирянину больше, чем монаху, который может уйти в свою келью, где его никто не тронет. В семье, где какие-то острые углы нужно обойти, а какие-то потихоньку и обтесать, приходится на каждом шагу смиряться друг перед другом: кто пойдет посуду мыть, а кто картошку чистить? И это аскетизм.

Вечером, перед сном, в молитвенном правиле что особенно важно — проверить себя, видел ли ты свои грехи за сегодняшний день? А их сложно увидеть. Ты вроде все сделал правильно, хорошо день прожил, даже понравился себе. Тогда почитай святых отцов, они тебе подскажут. Если совесть ничего не чувствует, если ты не видишь своего греха, попроси: «Господи, помоги мне увидеть свои грехи!» — чтобы знать о себе правду. Что является индикатором того, что ты идешь по правильному пути? Если ты видишь свои грехи. И не просто какое-то «кино» на эту тему, а когда совесть тебя угрызает, сердце болит.

— Греческое слово «патос» — страсть, так же как и «апатейя» — состояние отсутствия страсти, существовали и до христианства, и учение о страстях и преодолении их особенно активно разрабатывалось в стоицизме. Под страстью часто понималось воздействие на человека извне, некое состояние подверженности чему-либо. Например, известна любовная страсть, которая овладевает человеком, и он становится ей полностью подвластен, не имея сил преодолеть ее.

Что внесло христианство в это известное уже с древности понятие страсти? Прежде всего то, что страсть является результатом грехопадения. При грехопадении извратился весь состав человека, весь его физический и эмоциональный мир, так же как и способность его познания. Для древних же греков страсть была неким естественным состоянием человека. С христианской точки зрения борьба со страстью должна иметь конечным результатом возвращение к тому состоянию, в котором человека создал Бог, то есть к жизни «по природе», но природе, созданной Богом; нынешнее же состояние человека является противоестественным.

Бесстрастие, или «апатейя», состояние, противоположное «страсти», у стоиков понимается как подавление страсти, лишение ее всякого движения, влияния, энергии, потенции. Таким образом, «апатейя» — величина лишь отрицательная. Логичным следствием этого состояния может быть только смерть. Как «лучшим лекарством от зубной боли является гильотина».

Православное значение этого термина совершенно другое. «Апатейя» как христианское бесстрастие — это не просто уничтожение страстей, а преображение их в добродетели, стяжание добродетелей. Средством в борьбе со страстью может быть привлечение противоположной ей добродетели. Например, гнев — это следствие недостатка любви.

В античной Греции было принято деление души на разумную и неразумную; последняя же включала в себя начало яростное («тимос») и начало вожделеющее («эпитюмия»). «Тимос» — мужское начало, «эпитюмия» — женское. Эти «тимос» и «эпитюмия» являются естественными свойствами души, они присущи человеку, но их действие извращено после грехопадения. У человека в нынешнем его греховном состоянии «тимос» перерастает в «орге» — в гнев, в злобу на ближнего; такая греховная страсть может преображаться лишь через любовь. Поэтому бороться с гневом нужно не только не делая ничего злого, сдерживая злость, раздражение, но и стараясь делать человеку, вызывающему гнев, что-то доброе.

Любая борьба со страстью связана в конечном итоге с ее преображением. Христианское бесстрастие — это не безразличие и равнодушие, но борьба с неправильными действиями естественных сил души и их выправление. Это стяжание «исихии» — состояния внутреннего покоя, мира, выход из порочного круга вращения страстей — тот выход, который достигается в постоянной устремленности к единству с Богом.

Наиболее подробно эта тема была разработана в поздней монашеской письменности у т. н. «исихастов», но практику и идеи исихии в каком-то смысле начинают разрабатывать уже ученики преподобного Антония Великого, человека, с чьим именем ассоциируют вообще зарождение православного монашества в IV веке. О доступности этой «исихии» мирянину свидетельствует опыт отца святителя Григория Паламы, который, будучи сенатором, однажды даже на заседании сената погружался в такую молитвенную «исихию». Конечно, стяжание подобного молитвенного безмолвия требует великого подвига.

— Мы живем в меняющемся мире, и формы церковной жизни тоже меняются, а соответственно, меняются порой терминология и конкретные формы проявления аскетизма. Однако, так как аскетика по своей сути и по своей конечной цели, которую мы понимаем не только умом, но и сердцем, остается неизменной, то обретение ею некоторых новых форм не влечет изменения сути православного подвижничества. Так, упоминаемый мной покойный отец Иоанн Крестьянкин подвизался тем же подвигом добрым, как и преподобный Антоний.

Естественно, что православное подвижничество никогда не существовало и не может существовать вне Церкви и ее Таинств. Иногда спрашивают, почему все восточные отцы-аскеты много пишут про различение помыслов, борьбу со страстями, Боговидение, но часто почти ничего не говорят о Евхаристии. Неужели аскетизм отцов был оторван от церковных Таинств? Безусловно, это не так.

Из свидетельств о ранних отцах-подвижниках, мы знаем, что Евхаристия была одним из главных центров их аскетического опыта. Подвижники в египетской пустыне Келлий собирались раз в неделю из своих уединенных мест в храм, где все причащались, не говоря уже о киновийных монастырях. Евхаристия была наиважнейшим и необходимым элементом аскетизма всегда. Другое дело, что далеко не все отцы или подвижники могли участвовать в общем богослужении. Отшельники, живущие далеко в пустыне, часто имели с собою запасы Святых Даров и причащались келейно. Говорить о том, что практика монашеского аскетизма была когда-то независима от Евхаристии, — это неправильно и некорректно. Тогда отцы-подвижники мало об этом писали просто потому, что для них Евхаристия была естественной «средой обитания», воздухом, которым они дышали. А что писать про воздух? О нем задумываешься только тогда, когда начинаешь задыхаться, а у отцов вся жизнь была Евхаристией.

Это мы сейчас иногда начинаем говорить о некоем «евхаристическом возрождении». Но подобное словоупотребление вызывает предположение, что до нас был и некий «Евхаристический упадок», а этого никогда не было. Я стал воцерковляться еще в советский период, но подобного «упадка» как-то не заметил. И не думаю, что тот же отец Иоанн Крестьянкин или недавно скончавшийся отец Матфей Мормыль были свидетели подобного рода «декаданса». Наоборот, они являются яркими носителями именно Евхаристического расцвета.

— Какова должна быть аскетическая практика для мирянина, чтобы он не надломился? Во-первых, при неудачах здесь нужно всегда благодарить Бога за то, что он тебе показывает твои грехи и ошибки, показывает твою меру. Но как подобрать нагрузку? Если посчастливится — то найти духовного советника, духовника или просто старшего человека, которому ты доверяешь. Если такого человека нет, то можно взять несколько хотя бы самых простых книг: святого Феофана Затворника «Что есть духовная жизнь и как на нее настроится». Беседу преподобного Серафима Саровского с Мотовиловым — читать их иногда и молиться о том, чтобы Господь тебе послал советника.

Опыт приходит не мгновенно, как волшебная палочка, которой добрая фея дотронулась до Золушки, и та вся заиграла блестками! Это работа. И главное в ней — избегать самонадеянности, с одной стороны, но и советы принимать с рассуждением.

Делание аскетики — не только ограничивать себя, уклоняться от зла, но и творить благо, сознательно и волево, исполнять евангельскую заповедь, понуждать себя к ее осуществлению. «Уклонись от зла и сотвори благо» (1 Петр 3: 11). А чтобы на месте зла, от которого ты отказался, появилось что-то доброе, должно появиться смирение. Смирение — это такое устроение внутреннего мира, которое позволяет переживать то, что мы просим всегда в молитве Господней: «Да будет воля Твоя на земле, как на небе». Где это на земле? Во мне! Внутри меня, в моем духе и моем самосознании, которое обладает всей полнотой космоса. А какая должна быть воля Божия? — Как на Небе. Это где? — В ангельском мире! То есть я должен жить, как живет ангел. А кто живет равноангельно? Только преподобные, святые. Я так не живу. И вот отсюда появляется покаяние. Апостол Павел пишет в послании к Римлянам: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7: 19). И такое состояние покаяния привлекает Божественную благодать, только тогда добро и может в нас действовать, а своею добротной силою, которая в нас вложена от Бога, мы можем совсем немногое.

Чем проверять себя, на правильном ли ты пути? Если чувствуешь, что грешен, видишь свои грехи, находишься на правильном пути. Петр Дамаскин говорит: первый признак исцеления, когда я начинаю видеть в себе грех. А некоторые вместо грехов видят «видения», «чудеса», «откровения». Кто я такой, чтобы у меня были какие-то видения, чтобы ко мне Христос приходил? Такие свидетельства, так же как бесстрастие, — удел немногих, но любой христианин должен взять свой крест и идти, стопа в стопу за Христом. Потому что это путь исцеления. Наши — действия, а результат — у Бога.

АЛЕКСИЙ (Кутепов), митрополит Тульский и Белевский, родился в Москве. В 1970 году поступил на химический факультет МГПУ им. В. И. Ленина. В 1972-м, оставив институт, поступил в Московскую духовную семинарию. 7 сентября 1975 года в Троице-Сергиевой лавре пострижен в монашество, в 1979-м окончил МДА со степенью кандидата богословия. В мае 1980-го назначен секретарем архиепископа Владимирского и Суздальского, настоятелем кафедрального Успенского собора города Владимира, с 27 марта 1984 года — наместник Троице-Сергиевой лавры. С 1988-го по 1990 год – председатель хозяйственного управления МП. 1 декабря 1988 года хиротонисан во епископа Зарайского, викария Московской епархии, 20 июля 1990 года назначен на Алма-Атинскую и Казахстанскую кафедру, определением Священного синода от 7 октября 2002 года переведен в Тульскую епархию.

Алексей Иванович СИДОРОВ, профессор МДА, доктор церковной истории, кандидат исторических наук, кандидат богословия. Родился в1944 году. В 1975-м окончил исторический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова по специальности «история древнего мира». С 1975 года — научный сотрудник Института истории СССР АН СССР (ныне Институт всеобщей истории РАН). С1981-го — кандидат исторических наук. В 1987-м — преподаватель МДАиС. В 1991 году окончил экстерном Московскую духовную академию с присуждением ученой степени кандидата богословия за диссертацию на тему «Проблема гностицизма и синкретизм позднеантичной культуры». С 1997 года — профессор МДА. С 1999 года — доктор церковной истории. Автор множества научных статей и монографий, в том числе работы «Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества».

Итак, пафос христианской Реформации — это призыв к дисциплине ума, воли и чувств. Этот призыв чужд ли науке? Английский химик Бойль видел религиозное приложение науки в привлечении разума исследователя для борьбы с чувственными страстями.

аскетизм (от греческого askeō: «упражняться» или «тренироваться»), практика отказа от физических или психологических желаний для достижения духовного идеала или цели. Вряд ли какая-либо религия не обходилась без хотя бы следов или некоторых черт аскетизма.

Истоки аскетизма лежат в попытках человека достичь различных конечных целей или идеалов: развития «целостной» личности, человеческого творчества, идей, «я» или навыков, требующих технического мастерства. Атлетик askēsis («тренировка») , , включающая в себя идеал физической подготовки и совершенства, была разработана для обеспечения максимально возможной степени физической подготовки спортсмена. У древних греков спортсмены, готовившиеся к физическим состязаниям (например, , к Олимпийским играм), дисциплинировали свое тело, воздерживаясь от различных обычных удовольствий и вынося тяжелые физические испытания. Чтобы достичь высокого мастерства в боевых искусствах, воины также применяли различные аскетические практики. Древние израильтяне, например, воздерживались от полового акта перед битвой.

По мере развития ценностей, отличных от связанных с физическими способностями, концепция, выраженная аскезисом и родственными ей, была применена к другим идеалам — например, умственным способностям, моральной жизнеспособности и духовным способностям. Идеал тренировки для достижения физической цели был преобразован в достижение мудрости или умственного мастерства путем развития и тренировки интеллектуальных способностей. У греков такая тренировка интеллекта привела к педагогической системе софистов — странствующих учителей, писателей и лекторов 5—4 вв. до н. э., которые обучали за вознаграждение. Еще одно изменение концепции askēsis возник в Древней Греции, когда понятие такого обучения было применено к сфере этики в идеале мудреца, способного действовать свободно, чтобы выбрать или отказаться от желаемого объекта или акта физического удовольствия. Примером такого рода аскезы , , включающей тренировку воли против жизни, полной чувственных удовольствий, были стоики (древнегреческие философы, выступавшие за контроль над эмоциями с помощью разума).

Центральным принципом этической мысли стал взгляд на то, что следует отвергать свои низшие желания — понимаемые как чувственные, или телесные — в отличие от своих духовных желаний и добродетельных устремлений. Платон считал, что необходимо подавлять телесные желания, чтобы душа могла свободно искать знания. Эту точку зрения также отстаивал Плотин, греческий философ III в. н. э. и один из основателей неоплатонизма — философии, занимающейся иерархическими уровнями реальности. Стоики, среди которых аскетизм был в первую очередь дисциплиной для достижения контроля над побуждениями эмоций, отстаивали достоинство человеческой природы и необходимую для мудреца невозмутимость, которая, по их мнению, станет возможной благодаря подавлению аффективной или аппетитной части. человека.

Подобным образом значение аскетизма в укреплении воли человека и его более глубоких духовных сил было частью многих религий и философий на протяжении всей истории. Немецкий философ XIX века Артур Шопенгауэр, например, выступал за такой тип аскетизма, который уничтожает волю к жизни; его соотечественник и более ранний современник, философ Иммануил Кант, придерживался морального аскетизма для взращивания добродетели в соответствии с принципами стоиков. В возникновении и культивировании религиозного аскетизма действовали многие факторы: страх перед враждебным влиянием демонов; мнение о том, что нужно находиться в состоянии ритуальной чистоты как необходимом условии для вступления в общение со сверхъестественным; желание привлечь внимание божественных или священных существ к самоотречению, практикуемому их просителями; идея заработать жалость, сострадание и спасение по заслугам из-за самодеятельных актов аскетической практики; чувство вины и греха, вызывающее потребность в искуплении; мнение, что аскетизм — это средство получить доступ к сверхъестественным силам; и сила дуалистических концепций, которые были источником усилий по освобождению духовной части человека от осквернения тела и физически ориентированной жизни.

Среди высших религий ( например, индуизм, буддизм и христианство) в возникновении и культивировании аскетизма стали играть роль и другие факторы. К ним относятся осознание преходящей природы земной жизни, вызывающее желание укрепить свою надежду на потустороннем, и реакция на секуляризацию, которая часто сочетается с верой в то, что духовность лучше всего может быть сохранена путем упрощения образа жизни.

Во всех строго аскетических движениях безбрачие ( q.v. ) считалось первой заповедью. Девственницы и целибаты появились среди первых христианских общин и заняли видный статус. Среди самых ранних месопотамских христианских общин только безбрачные были признаны полноправными членами церкви, а в некоторых религиях только безбрачным разрешалось быть священниками (например, , религия ацтеков и католицизм). Отречение от мирских благ — еще один фундаментальный принцип. В монашеских общинах наблюдается сильная тенденция к этому идеалу. В христианском монашестве этот идеал в наиболее радикальной форме был воплощен Александром Акойметосом, основателем монастырей в Месопотамии (умер в 9 г.0023 с. 430). За столетия до деятельности средневекового западно-христианского монаха св. Франциска Ассизского Александр обручился с бедностью и через своих учеников расширил свое влияние в восточно-христианских монастырях. Эти монахи жили за счет милостыни, которую они просили, но не позволяли дарам накапливаться и создавать проблемы с хозяйством, как это произошло в некоторых западных монашеских орденах, таких как францисканцы. На Востоке странствующие индуистские аскеты и буддийские монахи тоже живут по правилам, предписывающим отказ от мирских благ.

Воздержание и пост являются наиболее распространенными из всех аскетических практик. У первобытных народов оно возникло отчасти из-за веры в то, что принимать пищу опасно, ибо во время еды в тело могут проникнуть демонические силы. Кроме того, следует избегать некоторых продуктов, считающихся особенно опасными. Пост, связанный с религиозными праздниками, имеет очень древние корни. В древнегреческой религии отказ от мяса появился, в частности, у орфиков, мистического вегетарианского культа; в культе Диониса, оргиастического бога вина; а у пифагорейцев — мистический, нумерологический культ. У ряда церквей важнейшим периодом поста в литургическом году являются 40 дней до Пасхи (Пост), а у мусульман важнейшим периодом поста является месяц Рамадан. Однако обычные циклы поста не удовлетворяли потребности аскетов, которые поэтому создали свои собственные традиции. Среди иудейско-христианских кругов и гностических движений были установлены различные правила относительно употребления вегетарианской пищи, и монахи-манихеи снискали всеобщее восхищение интенсивностью своих достижений в посте. Христианские авторы пишут об их безжалостном и неумолимом посте, и из их собственных монахов и манихеев только сирийские аскеты-виртуозы могли составить конкуренцию в практике аскезы. Сирийские подвижники испробовали все, что могло сократить сон и сделать как можно более хлопотным короткий период отдыха. В своих монастырях сирийские монахи обвязывали живот веревками и затем подвешивались в неудобном положении, а некоторых привязывали к стоячим столбам.

Личная гигиена также подпадала под осуждение у аскетов. В пыли пустынь, где обосновались многие аскеты, и в сиянии восточного солнца отказ от омовения приравнивался к мучительной для тела форме аскезы. Что касается запрета на омовение, то персидский пророк Мани, по-видимому, находился под влиянием тех аскетических фигур, которых с древних времен видели в Индии, расхаживающих с распущенными длинными волосами и одетых в грязные лохмотья. ногти и позволяя грязи и пыли скапливаться на их телах. Другой аскетический обряд — ограничение движения — был особенно популярен среди сирийских монахов, любивших полное уединение в келье. Практика ограничения контактов с людьми завершилась одиночным заключением в глуши, на скалах, в пограничных районах пустыни и в горах. В общем, любое оседлое жилище было неприемлемо для аскетического менталитета, что отмечается в аскетических движениях во многих религиях.

Разработаны и психологические формы аскезы. Техника вызывающего боль самоанализа использовалась буддийскими аскетами в связи с их практиками медитации. Сирийский христианский богослов святой Ефрем Сир советовал монахам, что размышление о вине, грехе, смерти и наказании — т. становится горящей лавой, производящей потрясение души и терзание сердца. Сирийские монахи, стремящиеся к более высоким целям, создали психологическую атмосферу, в которой постоянный страх и ужас, методично культивируемые, должны были вызвать постоянные слезы. Не что иное, как крайнее самоуничижение, удовлетворяло аскетических виртуозов.

Причиняющий боль аскетизм проявлялся во многих формах. Популярным обычаем было выполнение определенных физически изнурительных или болезненных упражнений. Явления холода и жары предоставили возможности для таких переживаний. Индуистские факиры (аскеты) Индии являются наиболее замечательными примерами тех, кто ищет болезненные формы аскетизма. В самых ранних примерах таких радикальных форм самоуничижения, появившихся в Индии, аскет смотрел на солнце, пока не ослепнет, или держал руки над головой, пока они не засохли. Сирийское христианское монашество также было изобретательным в отношении форм самоистязания. Очень уважаемый обычай включал использование железных приспособлений, таких как пояса или цепи, которые надевали на поясницу, шею, руки и ноги и часто прятали под одеждой. Причиняющие боль формы аскетизма включают самоистязание, особенно кастрацию, и бичевание (избиение плетью), которое возникло как массовое движение в Италии и Германии в средние века и до сих пор практикуется в некоторых частях Мексики и на юго-западе Соединенных Штатов.

Варианты аскезы в мировых религиях. В первобытных религиях аскетизм в форме уединения, физической дисциплины, качества и количества предписанной пищи играл важную роль в связи с обрядами полового созревания и ритуалами вступления в родовое сообщество. Изоляция на более короткие или более длительные периоды времени и другие акты аскетизма были предписаны знахарям, поскольку строгая самодисциплина считается главным путем, ведущим к контролю над оккультными силами. Изоляция практиковалась и практикуется молодыми людьми, собирающимися достичь статуса зрелого возраста в племенах черноногих и других индейских племен северо-запада Соединенных Штатов. В связи с важными событиями, такими как похороны и война, налагались табу (негативные ограничительные предписания), предполагающие воздержание от определенной пищи и сожительство. Для жрецов и вождей они были гораздо строже. В эллинистической культуре ( с. 300 г. до н.э. – г. н.э. ад 300), аскетизм в виде поста и воздержания от половых сношений практиковали общины религиозно-мистического характера, в том числе орфики и пифагорейцы. Новый импульс и свежий подход к аскетической практике (включая кастрацию) пришли с распространением восточных мистических религий (таких как культ Великой Матери) в районе Средиземноморья.

В Индии, в поздневедический период ( ок. 1500 до н.э. – с. 200 г. до н.э.), аскетическое использование тапас («жар», или аскеза) стало ассоциироваться с медитацией и йогой, вдохновлено идеей, что тапас убивает грех. Эти практики были включены в брахманическую (ритуальную индуистскую) религию в Упанишадах (философских трактатах), и этот взгляд на тапаса приобрел значение среди йогов и джайнов, приверженцев религии аскезы, порвавшей с брахманической. Индуизм. Согласно джайнизму, освобождение становится возможным только тогда, когда истреблены все страсти. Под влиянием таких аскетических взглядов и практик в Индии Сиддхартха Гаутама сам претерпел опыт телесного самоуничижения, чтобы получить духовные блага; но так как его ожидания не оправдались, он отказался от них. Но его основной принцип, согласно которому страдание находится в причинно-следственной связи с желаниями, способствовал аскетизму в буддизме. Портрет буддийского монаха, изображенный на IX в.0023 Виная (сборник монашеских правил) относится к тем, кто избегает крайнего аскетизма в своей самодисциплине. Монашество, развившееся в индуизме в средневековый период, также было умеренным. Аскетизм обычно не занимает значительного места в коренных религиях Китая (конфуцианство и даосизм). Только священники в конфуцианстве практиковали дисциплину и воздержание от определенных продуктов в определенные периоды, и некоторые движения в даосизме соблюдали аналогичные маргинальные аскетические практики.

Иудаизм, из-за своего взгляда на то, что Бог сотворил мир и что мир (включая человека) хорош, неаскетичен по своему характеру и включает в себя только некоторые аскетические черты, такие как пост для усиления действенности молитвы и для обретения заслуг. Хотя некоторые видели доказательство святости жизни в некоторых аскетических практиках, вполне развитая аскетическая система жизни оставалась чуждой еврейской мысли, и поэтому аскетические течения могли появиться лишь на периферии иудаизма. Такие подводные течения всплыли на поверхность среди ессеев, монашеской секты, связанной со свитками Мертвого моря, которые представляли собой своего рода религиозный орден, практикующий безбрачие, бедность и послушание. Археологическое открытие (1940-х годов) их общины в Кумране (около Мертвого моря в районе, который был частью Иордании) пролили новый свет на такие движения в иудаизме.

В зороастризме (основанном персидским пророком Зороастром, VII в. до н. э.) официально нет места аскетизму. В Авесте, священных писаниях зороастризма, посты и умерщвления запрещены, но и в Персии аскеты не совсем отсутствовали.

В христианстве нашли осуществление все виды подвижничества. В Евангелиях аскетизм никогда не упоминается, но тема следования историческому Христу дала аскетизму отправную точку. Аскетический взгляд на христианскую жизнь обнаруживается в Первом Послании Павла к Коринфянам в использовании им образа духовного атлета, который должен постоянно дисциплинировать и тренироваться, чтобы победить в состязании. Воздержание, посты и бдения в целом характеризовали жизнь первых христиан, но некоторые ответвления развития христианства стали радикально аскетичными. Некоторые из этих движений, такие как энкратиты (ранняя аскетическая секта), примитивная форма сирийского христианства и последователи Маркиона, сыграли важную роль в истории раннего христианства. В первые века аскеты оставались в своих общинах, принимали на себя их роль в жизни церкви и основывали свои взгляды на аскетизме на мученичестве и безбрачии. К концу III века монашество зародилось в Месопотамии и Египте и закрепило свою постоянную форму в общежительном (общинном монашестве). После утверждения христианства в качестве официальной религии Римской империи (после 313 г. по Р.Х.) монашество получило новый импульс и распространилось по всему западному миру. В римском католицизме в больших масштабах основывались новые ордена. Хотя лидеры протестантской Реформации отвергали аскетизм, определенные формы аскетизма все же проявились в кальвинизме, пуританстве, пиетизме, раннем методизме и Оксфордском движении (англиканском движении XIX в.).века, придерживаясь прежних церковных идеалов). С аскетизмом связана протестантская трудовая этика, состоящая из радикального требования достижения, символизируемого достижениями в своей профессии, и в то же время требующего строгого отказа от наслаждения законно полученными материальными благами.

Приверженцы ислама с самого начала знали только пост, обязательный в месяц Рамадан. Монашество отвергается Кораном (исламским священным писанием). Тем не менее аскетические силы среди христиан Сирии и Месопотамии, сильные и видные, смогли проявить свое влияние и были ассимилированы исламом в аскетическом движении, известном как zuhd (самоотречение), а затем в суфизме, мистическом движении, возникшем в 8 веке и вобравшем в себя аскетические идеалы и методы.

В отличие от целомудренного аскетизма более ранних модернистских офисных башен, здание AT&T включало в себя традиционные символы имперской власти (римские своды и арки), престижа (силуэт в стиле Чиппендейла) и старых денег (огромная золотая статуя в вестибюле). , который когда-то стоял на вершине старого здания AT&T).—Витольд Рыбчински

Аскетика — православная энциклопедия «Азбука веры»

Отно­ше­ние аске­тики к другим бого­слов­ским наукам и сущ­ность аске­тизма

Цитаты об аске­тике

Аскетизм, аскетика — что это такое?

аскетизм | Britannica

Прочтите краткий обзор этой темы

Истоки аскетизма.

Формы религиозного аскетизма.

Определение и значение аскетизма — Merriam-Webster

История слов

admin

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики

Related Posts

Отношение аскетики к другим богословским наукам и сущность аскетизма

Цитаты об аскетике