Отняли ребенка за невкусный омлет: ужасы норвежской опеки

07.01.2021 в 18:00

Общество

45641

Поделиться

Мать не может приготовить вкусный омлет, отец учит ребенка христианским ценностям, кто-то услышал, что вы прикрикнули на малыша, чтобы не шалил — все это достаточный повод, чтобы отнять детей у родителей. Это реальность сегодняшней Норвегии. О норвежской службе помощи и поддержки детям и подросткам Барневарн (Barnevern), кроме жутких фактов, накопилась масса слухов. ООН понизила рейтинг Норвегии в области прав человека именно из-за этой службы. Мы разобрали проблему.

Фото: pixabay.com

Деятельность Барневарн во многом засекречена не хуже ядерных проектов. Зато хорошо известно другое. Норвежский стрелок Андрес Беринг Брейвик, застреливший 77 человек, маленьким мальчиком был изъят этой самой службой из своей родной семьи и передан в приемную, где его насиловали и избивали…

Официальная статистика деятельности Барневарн по изъятию детей из родных семей, основанная на данных издания «Международный опыт в сфере защиты прав детей» выглядит замечательно. Норвегия вместе с Андоррой, Кипром, Эстонией, Грузией, Грецией, Люксембургом, Черногорией, Сербией и Турцией входит в группу стран с малым количеством изъятий детей из семьи – менее 0,8% от всего детского населения. (Для сравнения Германия, Венгрия, Финляндия, Франция, Литва, Польша, Португалия, Румыния и Россия в этом плане являются антилидерами: там под опекой вне родной семьи находятся более 1,66% от общего количества детей).

Однако есть и другие данные. По некоторым оценкам, в приемных семьях и спецучреждениях Норвегии живут более 12 тыс. детей, многие из которых были изъяты принудительно. И все они могут встречаться со своими настоящими родителями лишь в течение нескольких часов в год во время посещений и под присмотром.

По другим данным, ситуация еще хуже: ежегодно норвежцы отбирают у родителей более 20 тыс. детей. А в соцсетях и вовсе сообщается, что «более чем у половины норвежских семей органы опеки отобрали как минимум одного ребенка». (Так, из 58 890 детей, родившихся в Норвегии в 2016 году, по разным оценкам экспертов, у родителей отняли от 3000 до 21 848 детей).

Примечательно, что критической ситуацию считают не только за пределами Норвегии, но и в самой стране. Мало того, что норвежцев активно призывают сообщать властям о подозрениях, что тот или иной ребенок нуждается в помощи, и ежегодно Барневарн получает более 50 тыс. таких тревожных вызовов. Мало того, что, как известно всем, семьям, попавшим в проскрипционные списки, за редчайшим исключением оттуда уже не выбраться, и своих детей они лишаются навсегда. Чудовищны и формулировки, с которыми Барневарн отбирает детей, включая грудных, у родных мам и пап и отдает приемным семьям.

Например, такая: «Мать не смогла сделать такой омлет, который понравился бы дочери, и резала слишком толстые куски хлеба».

Или: «Мать слишком низкого роста, девочка с годами начнет стесняться этого».

Или: «Ребенок с удовольствием смотрит на незнакомцев и улыбается им, а значит, он не привязан к матери». Или: «Отец не может как следует вымыть окна из–за травмы ноги, а прислуги нет».

Всего в этот чудовищный список, как подсчитали эксперты, входит 71 причина. И столь же чудовищны реальные дела, состряпанные на его основе.

Так, 19-месячного ребенка забрали у его матери только потому что его вес был на 400 граммов ниже нормы. Индийская семья лишилась четырехлетнего сына после того, как его учителя сообщили в Барневарн, что он. .. не смотрит в глаза. Отцу сказали, что он слишком туп, чтобы воспитывать свою дочь. А у болгарки, на свою беду приехавшую в Норвегию на ПМЖ к мужу-норвежцу, напротив, IQ оказался слишком высоким — настолько, что, по мнению представителей этого богоугодного заведения, женщина при желании легко могла бы манипулировать мужем.

Есть, понятно, и истории с «норвежскими россиянами». У бывшей жительницы Санкт-Петербурга Полины Фрьомыр, например, отобрали двухмесячного ребенка за неэмоциональность: по заключению представителей Барневарн, «она не улыбается и не может выражать своих чувств, общается с ребенком не на норвежском языке, а с помощью звуков (так сотрудники Barnevernet назвали русский язык)».

А как вам обошедшее весь мир дело Мариуса и Рут Боднариу, пятерых детей которых забрали в 2015 году после того, как власти заподозрили, что им внушают «христианские убеждения»? Правда, дети были возвращены через несколько месяцев после решения суда. Но это — редчайший случай. «Биологические родители почти всегда проигрывают дело, потому что эти судьи склонны вставать на сторону Барневарна», – подытожил норвежский адвокат Мауриус Рейкерас, представляющий на слушаниях подобных дел десятки семей.

Можно, конечно, отмахнуться от этой темы: дескать, что нам проблемы Норвегии и вышедших туда замуж экс-россиянок — у нас своих полно! Однако на самом деле беда может коснуться любого из нас. И в первую очередь — россиян, путешествующих по Норвегии или оказавшихся там транзитом.

«Вот вы стоите в аэропорту, прикрикнули на ребенка «Цыц!». Какой–то тетке не понравилось – один звонок, и ей дадут вашего ребенка. А вас вышлют из страны», — предупреждает координатор организации «Русские матери» Ирина Бергсет. При этом самое ужасное, что, когда норвежские власти стали платить приемным семьям за ребенка 300 тысяч крон в год, а за детей с заболеваниями — до 500 тыс. плюс еще по 10 тыс. в месяц на содержание ребенка, интерес к чужим детям стали проявлять бывшие мигранты, получившие норвежское гражданство. И власти этот интерес всячески поощряют.

Недаром за последний год против Норвегии в Европейском суде по правам человека было заведено 36 дел по защите детей. И это, как уверяет юрист правозащитной организации ADF International Лоуренс Уилкинсон, самый высокий показатель среди всех европейских стран. Тем временем в самой Норвегии собраны более 20 тысяч подписей подписей под обращением в Гаагский трибунал с просьбой провести расследование в отношении норвежских властей, совершающих преступления против человечества.

Подписаться

Авторы:

• Марина Лемуткина

ООН
Санкт-Петербург
Франция
Германия
Греция
Турция
Венгрия
Финляндия
Черногория
Дети

Что еще почитать

Что почитать:Ещё материалы

В регионах

• Зерновая сделка приостанавливается из-за теракта в Севастополе

  46996

  Крым

  Фото: Pixabay. com

• «У девочки началась истерика»: что творилось в момент обстрела автобуса в Пскове

  Фото

  33063

  Псков

  Светлана Пикалёва

• Уже 15 погибших: число жертв в развлекательном центре «Полигон» продолжает расти

  Фото

  18028

  Кострома

• Минобоpоны РФ: Севастополь атаковали 9 летательных и 7 морских дронов

  15952

  Крым

  фото: crimea. mk.ru

• Виновником пожара в костромском «Полигоне» оказался военнослужащий из Екатеринбурга?

  12691

  Кострома

• Глава Ярославской области рассказал ярославцам, что делать с полученными повестками

  10391

  Ярославль

В регионах:Ещё материалы

Рассказ эмигрантки: «Все российские дети в Норвегии — кандидаты на отъем» | Последние Новости Омска и Омской области

Шокирующая история россиянки, переехавшей в Скандинавию на ПМЖ.

Россиянка рассказала, как чуть не потеряла обоих своих детей в одной из скандинавских стран. И вызволить из лап системы ей удалось только одного своего сына. За второго она борется до сих пор. Этот рассказ россиянка опубликовала в одном из интернет-журналов.

Все началось в 2005 году, когда женщина в Москве вышла замуж за гражданина Норвегии. После чего новая семья поехала жить в Норвегию, в деревню Аурског коммуны Аурског-Хёкланд. В то время сыну рассказчицы было семь лет.

«Тогда я еще не знала, что полвека назад Норвегия была страной, по уровню цивилизованности сравнимой со странами Центральной Африки. Можно было бы сказать, что это страна только сейчас формируется, если бы не шел встречный процесс. Норвежское общество стремительно морально деградирует, копируя американские законы и порядки. Всё это я узнала потом. Когда я покидала Россию, я знала только то, что в Норвегии — самый высокий в мире уровень жизни», — пишет россиянка.

Развод из-за конфликта культур последовал через три года совместной жизни, после рождения второго сына. А еще через три года пребывания в Норвегии случилась беда. В жизнь семьи вмешалась местная система «Барневарн».

«Я жила своими заботами: работа, дом, семья… Жила, мало вникая в государственное устройство страны, в которую переселилась. У кого-то, я слышала, отбирали детей, но я же была нормальной матерью», — говорит женщина.

После развода она жила с детьми одна — взяла кредит в банке, купила квартиру, наладила нормальную жизнь. В поле зрения социальных служб не попадала: работала, занималась детьми — они были только с мамой.

Бывший муж обижал сына от первого брака, и женщина исключила их свидания. Но с младшим, родным сыном он должен был общаться по закону.

«Я держалась, как могла, чтобы ребёнок у отца не ночевал — была угроза избиения. Но детский сад, иные госструктуры давили на меня, чтобы я отдавала ребёнка. Поэтому маленький сын оставался у отца сначала по два часа в субботу или воскресенье. Но последний раз провёл у него почти неделю — ребёнок был с температурой, когда он его увез в тридцатиградусный мороз к родственникам в Тронхейм», — повествует эмигрантка.

7 марта 2011 года женщина решила обратиться в полицию поселка Бьоркеланген (Bjorlelangen).

«Мой маленький мальчик рассказал, что тети и дяди, родственники его папы, делали ему больно в ротик и в попочку. Рассказал о вещах, в которые я не могла поначалу поверить. Есть в Норвегии некая народная традиция, увязанная на интиме с детками: с мальчиками и девочками, — учиняемая кровными родственниками, с последующей передачей их соседям. Поверить в этот бред или ад — я поначалу не могла. Я написала заявление в полицию. Восьмого марта нас пригласили в службу опеки детей Барневарн. Допрос длился шесть часов. Была только я и мои двое детей».

В Норвегии есть система защиты детей, созданная якобы для борьбы с инцестом.

«Потом я поняла, что центры Барневарн, имеющиеся в каждой деревне, нужны только для того, чтобы выявить проговорившегося ребенка и недовольную мать или отца и изолировать их, наказать», — пишет россиянка.

Она добавляет: педофилия в Норвегии, по сути, не является преступлением.

Обращение в полицию закончилось тем, что 8 марта 2011 года у женщины в первый раз отняли двоих детей. Обычно в таких случаях дети просто не возвращаются из детского сада или из школы. Исчезают… Ребят прячут от родителей на тайной квартире.

«В тот день мне сказали: «Вы понимаете, такая ситуация, вы рассказываете о насилии над ребенком. Нам нужно, чтобы вас освидетельствовал врач и сказал, что вы здоровы». Я не отказывалась. Поликлиника была в десяти минутах езды на машине. Меня в неё посадила сотрудница Барневарн, сказав: «Мы вам поможем, поиграем с вашими детьми». Дети остались не где-нибудь, а в службе защиты детей. Сейчас я понимаю, это было неправомерно. Когда я доехала до поликлиники, старший сын Саша, ему было тогда 13 лет, позвонил и сказал: «Мама, нас увозят в приемную семью», — вспоминает несчастная мать.

В эту минуту женщина была в десяти километрах от детей, которых в этот момент увозили. По закону Норвегии, детей изымают без предъявления каких бы то ни было бумаг.

«Единственное, что я могла, — взять себя в руки. Плакать в Норвегии запрещено, это расценивается как болезнь, и Барневарн к тебе может применить принудительную психиатрию», — рассказывает женщина.

Позже она выяснила, что в Норвегии есть госплан, квота на изъятие детей у родителей. Органы опеки даже соревнуются по его выполнению. Графики, диаграммы — сколько детей отобрали в каком районе — составляются ежеквартально каждый квартал.

«Недавно ко мне попал документ — отчёт шведов. Это доклад о случаях изъятия детей из семей в Швеции и соседних Скандинавских странах (http://www.familypolicy.ru/read/1403). Речь идет о странном феномене. В этом докладе говорится, что в Швеции у родителей изъято 300000 детей. То есть речь идет о целом украденном у кровных родителей поколении. Ученые, криминологи, юристы, адвокаты — люди с традиционными ценностями, которые еще помнят, что семья в Швеции была, — недоумевают. Они говорят, что происходит что-то странное. Идёт государственный погром семей», — отмечает пострадавшая.

Люди выяснили, что в день новая семья за одного любого приёмного ребенка получает примерно 1000 евро. А каждый агент организации «Барневарн» получает из госбюджета огромную премию за разрушение семьи путем кражи детей. И это явление процветает во всех скандинавских странах.

В то же время приёмный родитель может выбрать ребенка — как на рынке.

«Например, вам понравилась вот та русская, голубоглазая девочка, и вы именно ее хотите взять в приёмыши. Тогда вам достаточно только позвонить в Барневарн и сказать: «Я готов, у меня есть небольшая комната для приемыша…» И называете имя. Вам именно его тут же доставят. То есть сначала находится «наёмная» семья, а уже потом у кровных родителей изымается «под заказ» ребёнок», — рассказывает россиянка.

Согласно официальной норвежской статистике, из каждых десяти новорожденных детей только два ребенка производят на свет норвежцы. А восемь рождается у мигрантов. Это приезжие дают здоровое население Норвегии, ведь у них не разрешают жениться близким родственникам.

И больше всего в Барневарн попало детей, рожденных на территории Норвегии от русских — они первые в очереди на отъем.

«Практически все дети, рожденные от одного или двух русских родителей, ставятся на учет в Барневарн и состоят в группе риска», — свидетельствует россиянка.

Стоит ли удивляться, что чуть ли не каждый месяц в Норвегии кончает жизнь самоубийством одна российская женщина?

«Одному вам не остановить норвежскую государственную машину, построенную на баснословных премиях адвокатам, сотрудникам опеки, судьям, психологам, психиатрам, приемным родителям, экспертам и прочим… Премии выдаются за каждого изъятого голубоглазого малыша. У вас нет шансов спасти своего сына или дочь от норвежского приюта, увы. Я прошла все инстанции норвежских судов. Всё схвачено, везде коррупция. Дети — это товар. Их не возвращают», — рассказывает несчастная мать.

У нашей рассказчицы второй раз отобрали детей 30 мая 2011 года. В дверь позвонили два полицейских и два сотрудника Барневарн.

«Я открыла дверь на цепочку, выглянула. У всех полицейских чуть ли не револьверы, приехал даже сам начальник полиции Бьорклангена и говорит: «Мы пришли забрать ваших детей». Я звоню адвокату, она говорит: «Да, по законам Норвегии вы обязаны их отдать. Если вы окажете сопротивление, детей всё равно заберут, но вы их не увидите больше никогда. Вы должны отдать детей, а завтра они вам объяснят, в чём дело…» Детей забрали сразу, даже не дали переодеться, и при этом не показали мне никакой бумаги, никакого постановления», — вспоминает женщина.

Ей только однажды разрешили увидеть одного из сыновей.

«Мой старший мальчик сказал, что он написал письмо в русское консульство: «Я умру, но я все равно убегу из Норвегии. Я не буду жить в концлагере». И он сам сумел организовать свой побег».

По интернету он связался с поляком Кшиштофом Рутковским — этому мужчине однажды уже удалось спасти польскую девочку из норвежского приюта.

«Поляк позвонил мне в самый последний момент, когда всё было подготовлено, и сказал: «Если я вывезу вашего сына без вас, — это будет киднепинг, кража чужого ребенка, а если с вами, то я просто помогаю семье». Мне было тяжело решиться, но выбор был страшный: погибнуть всем троим в Норвегии или спасти хотя бы себя и старшего сына… Не дай Бог, никому испытать такое!», — вспоминает мать.

Словом, после побега, уже в Польше, ребенка пришлось усыновлять родной русской бабушке. Только тогда разрешили провести обмен между приемными матерями (родная в этот момент вообще была в европейской юрисдикции никем), и мальчика удалось вернуть на родину.

Младший остается в Норвегии до сих пор.

«Я сама уже два года сражаюсь за право получить свидание с младшим сыном. Кровные родители получают от государства разрешение на свидания с украденными детьми — по 2 часа один раз в полгода», — рассказывает его мама.

И проблема здесь уже не в педофилии как таковой (с этого, напомним, все и начиналось). В одной только Норвегии 19 тыс. негосударственных обществ по перепрофилированию детей из «древних» (мужчина, женщина) в иные нетрадиционные гендеры.

«Ребенок принудительно развивается в определенной нетрадиционной гендерной категории. То, что рассказывал мой кроха-сын, это уже не примитивная педофилия, а некий «организованный» тренинг, нацеленный на иную ориентацию. И пока все рассуждают, верить или не верить, уже появилось целое поколение родителей, которым приходится с этим ужасом жить», — пишет россиянка.

По ее личному впечатлению, в Европе, да и в Канаде, и в США, в Австралии и Новой Зеландии, — повсюду за пределами России — родительство раздавлено и разобщено. Оно целенаправленно уничтожается. Цифры изъятых детей — 200 тыс. в Норвегии, 300 тыс. в Швеции, 250 тыс. в Финляндии, в Германии, в Израиле — такое же огромное количество. Можно говорить о целом украденном поколении.

Более ста российских семей сегодня стоят на коленях вокруг России и кричат:

«Мы — гости из вашего будущего. У нас украли на Западе наших детей. Смотрите на наше горе и учитесь. Проснитесь, остановите чуму третьего тысячелетия. Поставьте железный занавес толерантности к извращениям. Выдавите эту нечисть за пределы России!»

Norway’s Barnevernet: они взяли наших четверо детей… затем Baby

• Опубликовано

  14 апреля 2016

от Тима Уэвэлла

BBC News

Случай молодой пары в Норвей. были отобраны государством, вызвало растущую обеспокоенность в стране и за рубежом по поводу его практики защиты детей. Протестующие по всему миру — и ведущие норвежские специалисты — говорят, что социальные работники часто слишком быстро разлучают детей с их семьями, не имея при этом слишком мало оснований, особенно когда родители — иммигранты.

Жизнь Рут и Мариуса была разорвана без предупреждения в понедельник днем ​​в ноябре прошлого года, когда две черные машины подъехали к ферме, где они живут в отдаленной норвежской долине.

Двое их маленьких сыновей, пяти и двух лет, и их трехмесячный маленький сын были в их большой, яркой, современной гостиной с видом на серо-стальной фьорд.

Рут, как обычно, ждала школьный автобус, который должен был привезти их двух дочерей, восьми и десяти лет.

Но в тот понедельник он так и не приехал. Вместо этого Рут увидела две неизвестные машины. Один продолжался по главной дороге; другой свернул на колхозную тропу — и в дверь постучала женщина из местной службы защиты детей.

Она сказала Рут прийти в полицейский участок для допроса.

Женщина сказала, что другая черная машина увезла двух дочерей Рут в больницу скорой помощи. И она велела Руфи отдать двух своих старших сыновей, чтобы их тоже забрали.

На следующий день снова появились две черные машины. Супруги предположили, что все это было ужасной ошибкой, и детей вернули.

Но они ошибались. Вышли четверо полицейских. И взял ребенка.

Это видео невозможно воспроизвести

Чтобы воспроизвести это видео, вам необходимо включить JavaScript в вашем браузере.

Заголовок в СМИ,

Рут и Мариус описывают, как их детей забирали в течение двух дней

Эти события вызвали всемирную кампанию протеста, онлайн и на улицах.

Тысячи людей присоединились к демонстрациям в поддержку Рут и Мариуса в ряде стран на четырех континентах. Норвежская служба защиты детей, известная как Barnevernet, была обвинена протестующими в «похищении» детей — в этом и многих других случаях.

Но история Рут и Мариуса не так проста, как предполагают некоторые активисты.

Их подозревали в применении телесных наказаний, а в Норвегии это совершенно незаконно.

Сидя в своей гостиной в окружении давно неиспользуемых игрушек, Рут, детская медсестра, чья семья жила в долине на протяжении поколений, и Мариус, компьютерный эксперт родом из Румынии, едва не расплакались, рассказывая о том, что получилось.

Рут говорит, что они шлепали детей. Но добавляет: «Не каждый раз, когда они делают что-то плохое, чаще изредка».

«Они не обнаружили никаких физических следов или чего-то подобного при медицинском осмотре, они были, все в порядке», — говорит она. «Но закон в Норвегии очень четкий до мельчайших деталей, он не допускает никаких физических исправлений, и мы никогда не знали, что он был таким строгим».

Норвегия: родители против государства.0010

Адвокат супружеской пары не разрешил мне задать более подробные вопросы Рут и Мариусу, потому что они снова находится под следствием.

И невозможно узнать сторону властей, потому что служба защиты детей не будет обсуждать отдельные случаи, чтобы защитить частную жизнь детей.

Но сторонники пары обеспокоены не только первоначальным изъятием детей, но и тем, что произошло потом.

Дети были разделены между тремя разными группами экстренных приемных родителей. Мариусу и Рут предстояло восьмичасовое путешествие туда и обратно, чтобы добраться до контролируемых встреч с малышом и отдельно с двумя старшими мальчиками.

Супруги говорят, что Барневернет сначала сказал им, что сразу после того, как детей заберут, состоится собрание, чтобы обсудить, при каких условиях семья может быть воссоединена. Но говорят, что встреча, которая в итоге состоялась, гораздо позже, имела совсем другую повестку дня.

«К тому времени мы уже занимались семейным консультированием, чтобы быть готовыми исправить все, что нужно исправить. Но на той встрече они даже не захотели взглянуть на наш план», — говорит Мариус. «На самом деле они сказали, что устроили встречу, чтобы сообщить нам, что они подадут иск о постоянном изъятии детей».

Кампания в поддержку пары была особенно хорошо поддержана в родной стране Мариуса, Румынии, и евангельскими христианами во всем мире, потому что пара — пятидесятники.

Многие протестующие считают себя жертвами дискриминации по религиозному и национальному признаку.

Источник изображения, Alamy

Были и другие громкие кампании от имени семей иммигрантов, чьи дети были насильно взяты под опеку в Норвегии, с тем же заявлением.

Одно дело с участием чешской семьи в Норвегии привело к крупному дипломатическому конфликту между Норвегией и Чешской Республикой. Президент Чехии Милош Земан обвинил норвежских социальных работников в том, что они ведут себя как нацисты. Министерство по делам детей назвало это утверждение абсурдным и недостойным комментариев.

Но участники кампании также освещали спорные случаи, когда, по их словам, полностью норвежские семьи брали детей на попечение без надлежащего обоснования или попытки найти альтернативные решения.

В открытом письме протеста министру по делам детей 170 ведущих норвежских специалистов, занимающихся защитой детей — юристы, психологи, специалисты по социальной работе — говорят, что Barnevernet — это «дисфункциональная организация, допускающая далеко идущие ошибки в суждениях с серьезными последствиями».

Психолог Эйнар Сальвесен, один из инициаторов письма, говорит: «Не хватает того, что я бы назвал человеческим фактором. Недостаток эмпатии, действительно создающей атмосферу, в которой люди могут учиться… Это больше похоже на вмешательство полиции. , скорее, мы должны выяснить, что с тобой не так».

Норвегия уже давно гордится ресурсами, которые она выделяет на защиту детей.

В 1981 году это была первая страна в мире, которая назначила детского омбудсмена — независимое должностное лицо, отвечающее за защиту прав детей. С тех пор эта идея была скопирована по всей Европе и за ее пределами.

Служба защиты детей Barnevernet подчеркивает, что в подавляющем большинстве случаев, когда ей кажется, что в семье что-то неладно, она не забирает детей. Он работает с родителями, чтобы решить проблемы и сохранить семью.

Но число детей и молодых людей, доставленных в отделения неотложной помощи, выросло вдвое с 2008 по 2013 год. Отчасти это было реакцией на общенациональный шок в 2005 году по поводу убийства восьмилетнего мальчика Кристоффера, которого избили до полусмерти. смерть отчима.

В настоящее время большинство дел не связаны с насилием со стороны родителей или злоупотреблением алкоголем или наркотиками. Самой распространенной причиной приказа об уходе сейчас является просто «отсутствие родительских навыков».

Вот, вкратце, причина, по которой Барневернет забрал четырехмесячную маленькую дочь молодого норвежского отца по имени Эрик и его жену-китаянку во втором по величине городе страны, Бергене.

Подпись к изображению,

Эрик (справа), его отец Ингве (в центре) и его сестра (слева)

Домашнее видео маленькой девочки, когда ей было три и четыре месяца, показывает, как она лежит в своей кроватке, явно настороженная и отзывчивая, как она общается со своими родителями.

Но Барневернет, служба защиты детей, сообщила, что отсутствие зрительного контакта и другие признаки указывают на то, что она страдает от серьезного психологического вреда. Они сказали, что ее родители не могли удовлетворить ее эмоциональные потребности, отчасти потому, что ее мать была в депрессии, а Эрик, по словам одного социального работника, был «простым».

Однако у Эрика никогда не диагностировали никаких заболеваний, кроме небольшого недостатка кратковременной памяти, когда он был маленьким. И ни один медицинский работник не осматривал ребенка клинически, чтобы установить, что с ней не так, и если да, то виноваты ли в этом родители.

Всего за несколько дней до того, как Барневернет начал срочное обследование семьи, врач местной поликлиники обнаружил, что девочка развивается нормально.

Но об этом не было сказано на судебном заседании, которое позже оставило в силе постановление об опеке. Как и, по словам дедушки девочки, Ингве, не было других доказательств, которые семья выдвинула, чтобы попытаться вернуть ее.

Image caption,

Внучка Ингве

«Мы подготовили обширный отчет о психологических сильных и слабых сторонах моего сына», — говорит он. «Они не упомянули об этом ни одним словом. Поэтому они закрывают глаза и говорят, что мы можем полагаться только на оценки, которые сделали люди, работающие в Barnevernet».

Спустя несколько лет Ингве, директор Государственного архива в Бергене, безуспешно добивался от властей разрешения ему и его жене Бенте, профессиональному фотографу, взять на попечение внучку.

Некогда столп истеблишмента — он был лично назначен на эту должность королем Норвегии — теперь Ингве является яростным критиком политики защиты детей своей страны.

«Я вырос, полагая, что Норвегия — лучшая система в мире, лучшая для детей, ООН постоянно говорит об этом, а потом я обнаружил, что это не так», — говорит он.

«Сначала я подумал, что этот случай, который мы пережили, должен быть один на миллион. Большего безумия просто не может быть. И когда я показал свое лицо по телевизору в связи с этим, у многих связались со мной, и они показали мне другие истории, которые еще хуже, чем та, которую я пережил. 0005

«Я высокопоставленный государственный служащий, и я действительно должен быть защитником Норвегии, и обычно так и есть, но здесь что-то очень не так.»

Ингве считает, что Барневернет впервые забеспокоился о своей внучке, потому что изначально о ней частично заботилась ее китайская бабушка, чтобы дать матери отдохнуть. Это обычная практика в Китае, но не в Норвегии, и Ингве считает, что это вызвало подозрения у властей.

«Я думаю, это связано с нашим норвежским пониманием культуры по сравнению с другими культурами», — говорит он. «У Барневернет свое определение нормальности».

В то время как норвежские СМИ начинают расследование истории, которую они долгое время игнорировали, один журналист подсчитал, что дети, чьи матери иностранки, в четыре раза чаще, чем другие дети в Норвегии, будут насильно отобраны из своих семей.

Нет никаких доказательств того, что культурные различия сыграли роль в выдворении внучки Ингве или детей Мариуса и Рут, однако власти отрицают какую-либо дискриминацию в этих или любых других случаях.

Кай-Мортен Тернинг, заместитель министра по делам детей и равноправию, говорит, что не может понять причину международных протестов против его страны.

«У нас не так много детей в альтернативной опеке, по сравнению, скажем, с другими скандинавскими странами», — говорит он.

Он говорит, что после открытого письма от 170 специалистов министерство хочет провести «широкий обзор защиты детей, чтобы увидеть, что идет не так, а также извлечь уроки из передового опыта».

Он добавляет: «Нам нужно лучше помогать семьям на раннем этапе, с помощью вспомогательных мер, потому что служба защиты детей — это система помощи, и большая часть их работы заключается в том, чтобы помочь родителям стать лучшими родителями».

Он не может комментировать ситуацию с Рут и Мариусом или какой-либо другой конкретный случай, но когда его спросили, будут ли легкие телесные наказания достаточным основанием для того, чтобы дети были взяты под опеку, он ответил: телесные наказания… но родители должны знать закон и жить по нему в Норвегии, независимо от происхождения».

После более чем четырех месяцев, когда Рут пришлось пройти через рутину сцеживания грудного молока и разлива его по бутылкам, чтобы отправиться в долгий путь на двухчасовые встречи два раза в неделю со своим маленьким сыном, на прошлой неделе совершенно неожиданно , он был возвращен им.

Но никаких действий со стороны властей в отношении остальных четверых детей они не ждут, по крайней мере, до суда в конце мая.

Это видео невозможно воспроизвести

Чтобы воспроизвести это видео, вам необходимо включить JavaScript в вашем браузере.

Медиа-заголовок,

Рут и Мариус описывают свои поиски семейного воссоединения

«Мы хотели бы объяснить им ситуацию», — говорит Рут перед очередной слишком короткой встречей под наблюдением.

«Но мы не можем этого сделать, потому что не можем говорить о деле.

«Они не знают, когда мы действительно боремся, чтобы не показывать свои чувства. Потому что с более крупными нам говорят не показывать печали, потому что мы расстраиваем нашего ребенка. Поэтому мы действительно стараемся держать свои слезы при себе, по крайней мере, до тех пор, пока они не выйдут за дверь». Смелость справедливости, власти и предвзятости

В последнее время я разговаривал со многими родителями и будущими родителями об их взглядах на воспитание детей в Норвегии. Я задаю вопросы о здравоохранении, детском саду, уровне образования, а также об общем благополучии и душевном состоянии родителей и детей.

Большинство норвежцев и иностранцев признают, что система здравоохранения довольно надежна. Конечно, вы можете попасть к некомпетентному врачу общей практики, но, тем не менее, вы можете получить необходимую помощь. Стандарт государственного образования достаточен — с точки зрения академических достижений, он может быть несопоставим с IB или британской учебной программой, или с частными школами, доступными во многих странах мира — для того, чтобы дать детям базовые навыки, необходимые им для процветания, так что это делает работу. Когда я поинтересовалась про детские сады — для многих это знакомое, хотя и несколько странных случаев и переживаний тут и там. Кроме того, при общении с семьями, где оба или хотя бы один родитель являются иностранцами, открывается новый мир.

Во-первых, они уточняют, что на практике детские сады очень помогают. Это значительно дешевле, чем в других западных странах, способствует завидному балансу между работой и личной жизнью и освобождает время для родителей, чтобы работать или заниматься другими делами в течение дня. Это также позволяет ребенку освоить необходимые навыки – например, командная работа, социальные взаимодействия – и дальнейшее усвоение социальной культуры – то, что невероятно важно в любой стране.

Однако мне показалось интересным, что в большинстве семей, где оба родителя были норвежцами, они почти никогда не упоминали о возможном страхе быть вызванными в детский сад, чтобы «обсудить» их детей, и, что еще более беспокоило, что Барневерн (Норвежская служба защиты детей ) вовлечены в процесс с явным и реальным риском того, что у них отнимут детей. Это был момент, который часто возникал в семьях, с которыми я разговаривал, где по крайней мере один из родителей был иностранцем.

• Один человек поделился, что его вызвали в детский сад, чтобы обсудить, не подвергается ли его ребенок насилию дома, потому что он слишком хорошо себя вел, казался более умным, чем его сверстники, хотя и сдержанным, ухоженным и опрятным.
• Другого вызвали, потому что их ребенка обычно отправляли в школу с теплой едой на завтрак и обед, и сотрудники детского сада сочли странным, что ребенок не ест, как норвежские дети.
• Другой родитель рассказал мне о случае, который произошел с ним за ужином со своим 5-летним ребенком. Он не хотел есть свои овощи, и, хотя его поощряли к этому, он сказал своим родителям, что сообщит о них Барневерну. Шокированные родители продолжали расспрашивать, и ребенок сказал, что в детском саду ему сказали, что если родитель хочет, чтобы он сделал что-то, чего он не хочет делать, это будет означать применение силы, следовательно, они должны «доложить» своим родителям. .
• Я также слышал об одном родителе, который технически не мог «воспитать» своего ребенка, потому что ребенок использует Барневерна, чтобы угрожать ему, тем самым допуская нездоровую смену власти в семье. Рассматриваемый ребенок слишком мал, чтобы полностью понимать потенциальные последствия своих действий, и, поскольку у него есть любящие родители, родитель уступает требованиям ребенка. Они объясняют это тем, что «безопаснее дома, чем в приемной семье».

Конечно, я думал, что это абсурд. Я не родитель, но, услышав подобные истории, моя кровь закипела. Во-первых, как ненорвежец, я нахожу необычным, что люди едят холодную пищу на завтрак и обед — необычно, но понятно, учитывая разные культуры и образ жизни. Другими словами, для некоторых семей совершенно нормально есть в основном хлеб и палегг (то есть масло, икру в трубочках, сыр, салями). А для некоторых семей, где есть теплую пищу (овощи, рис, макароны, чечевицу, гречку) на завтрак, обед и ужин – норма, это тоже допустимо в равной степени. И когда опрятный и хорошо воспитанный ребенок стал криком о помощи или поводом для беспокойства? Итак, я решил провести небольшое исследование о Барневерне, и оказалось, что описанные выше случаи были лишь поверхностными.

Похоже, что как норвежские, так и ненорвежские родители в равной степени пережили ужасный, изменяющий жизнь и травмирующий опыт с Барневернетом, который быстро разлучает детей со своими семьями без особых на то оснований, особенно если один или оба родителя иммигранты фон.

Теперь, чтобы внести ясность, Barnevernet (как и большинство систем социальных служб по всему миру) имеет право расследовать случаи, когда сообщалось о любом виде насилия или жестокого обращения. Поэтому ожидается, что их основная задача будет заключаться в тщательном расследовании заявлений, помощи детям в семьях и, по возможности, в том, чтобы не забирать детей из дома. И все без исключения, если есть доказательства насилия и жестокого обращения, то да, детей нужно быстро убирать.

При этом кажется, что Барневерн слишком быстро вмешивается в дела, распространяя пропагандистскую риторику о продолжающемся крестовом походе, чтобы «спасти» детей, иногда забирая их из любящих семей и домов — и помещая в дома совершенно незнакомых людей, где их безопасность не гарантирована. В справедливой правовой системе вы невиновны, пока не доказана ваша вина. Тем не менее, похоже, что когда вы идете против Барневерна, вы виновны, пока ваша вина не будет доказана. Их демонстрация беспокойства кажется тиранической по своей природе, и они, по-видимому, обладают богоподобной силой.

Интересным направлением исследования было бы изучение опыта каждого ребенка, которого насильно забрали у родителей. Что с ними случилось? Как они поживают в молодости и во взрослом возрасте?

Здесь вы можете прочитать историю Лин, дочери палестинских родителей, получившей убежище в Норвегии. Однажды Лин пошла в школу и не вернулась, а ее семья беспокоилась и бесцельно искала ее. Через несколько часов социальные службы появились в доме Лин и потребовали у ее семьи ее вещи, потому что она якобы сказала медсестре в школе, что дома она подверглась физическому насилию. Сначала ее отвезли в приемный дом, где она впала в депрессию и начала наносить себе вред, после чего ее перевели в другое учреждение по уходу, а затем в больницу, где ее лечили антипсихотическими препаратами. Ей также давали другие лекарства от побочных эффектов антипсихотических препаратов. После года в «системе» Лин в конце концов сбежала, встретилась с мамой, которая забрала ее в Польшу, где они снова находятся в поисках убежища, на этот раз из Норвегии. Говоря из Польши, Лин пояснила, что первоначальное заявление о жестоком обращении было сделано другим ребенком в ее школе, где над ней издевались.

Здесь вы также можете прочитать о Сесиль , у которой отобрали дочь на основании заключения двух экспертов. Несколько лет спустя выяснилось, что один из них загружал изображения и видео, демонстрирующие сексуальное насилие или сексуализацию детей, на протяжении более 20 лет (включая несколько видео с изнасилованием младенцев). Как можно доверять суждению этого хищника о благополучии ребенка или использовать его в качестве основания для изъятия ребенка из ее дома?

И еще несколько здесь…

https://www.kibnorge.no/: Сеть, основанная профессионалами, призывающими к улучшению Barnevern (BV) и сообщающими о случаях, когда BV проводит или проводила плохие оценки. https://www.rb.no/meninger/lorenskog/barnevernet/nar-kommunen-er-overgriper/o/5-43-708085: Норвежская пара, потерявшая ребенка примерно с рождения, несколько раз специалисты рекомендовали возврат ребенка родителям в связи с признанием их годными к воспитанию детей. Через 3 года Б.В. теперь отказывается, полагая, что ребенок будет травмирован, если заберет его из нового дома. https://www.nettavisen.no/nyheter/i-tsjekkia-sier-de-ikke-dra-til-norge-der-tar-de-barna-dine/8522314.html: Чешский журналист, расследующий Барневернет.  https://www.advokatbladet.no/sakkyndige/hva-er-det-med-noen-sakkyndige/108371: Психолог, критикующий оценки, сделанные «психологами или другими профессионалами», за которые «платит» BV. Он утверждает, что многие из этих дел были связаны с ошибками, предвзятым и неосмотрительным анализом и, как правило, неправильным поведением. https://www.vg.no/nyheter/innenriks/i/1kJ5Jl/barnevernet-opp-i-menneskerettighets-domstolen-faar-kritikk-fra-oest-europahttps://adfinternational. org/news/council- Европейские агентства по защите детей должны уважать родительские права/: до 9дел в Европейском суде по правам человека.

Чем больше я изучал Барневерн, тем больше я злился. В последующие дни то, что я считал раздражением, превратилось в беспокойство, а затем постепенно превратилось в страх. Я хотел бы когда-нибудь иметь детей, и без малейших сомнений я знаю, что буду любить, защищать и обеспечивать своих детей всеми фибрами своего существа. Но серьезный вопрос для меня заключается в том, хочу ли я воспитывать своего ребенка в Норвегии. Да, Норвегия является безопасным местом для воспитания детей и имеет хорошую систему здравоохранения и социальной защиты, но то же самое можно сказать и о Великобритании, Нидерландах, Австрии, Канаде, Финляндии, Новой Зеландии, Дании, Швеции и Швейцарии.

Хотя я еще не родитель, я могу себе представить, что одной из самых страшных вещей будет насильственное отнятие вашего ребенка. Кто-то может возразить, что , если вы не обижаете своих детей, то вам не о чем беспокоиться по поводу . Но я склонен не согласиться, поскольку это не относится к Барневерну. Мой будущий ребенок, скорее всего, будет есть теплую пищу на завтрак, обед и ужин, и я буду поощрять его стремление к академическим успехам. И если так случится, что они склонны к учебе, я отказываюсь вызываться в детский сад для обсуждения этого, если, конечно, речь не идет о том, как они могут помочь им в дальнейшем преуспеть.

Сотрудникам детского сада следует больше узнавать о разнообразии и культурах, учитывая огромную ответственность, которую они несут за заботу и участие в воспитании разнообразной группы детей, которые завтра станут лидерами. Странно ли, что в обществе, которое защищает индивидуальность и разнообразие (по крайней мере, непреклонно на бумаге), некоторые люди настаивают на том, чтобы дети одевались, ели и вели себя как типичные норвежские дети? И кстати, кто такие типичные норвежские дети? Пожалуйста, уточните, я подожду.

Все люди рождаются равными. Но люди не должны быть одинаковыми — в противном случае мы должны похоронить концепцию индивидуальности и наблюдать, как бизнес терпит крах, а страны распадаются.

Как иностранец, который во многом интегрировался в норвежскую культуру, кем я являюсь, мое культурное наследие и нормы все еще прочно укоренились в моей ДНК. Меня воспитывали с сильными ценностями – ценностями, которые я считаю универсальными. Я, как и многие люди в Норвегии и других 194 странах мира, считаю, что насилие и насилие неприемлемы во всех его формах как для детей, так и для взрослых.

Следовательно, тип работы, для которой был создан Барневерн, является императивным , потому что в мире есть несколько больных и склонных к насилию людей, и детей нужно защищать от них — родителей, членов семьи и друзей или совершенно незнакомых людей такой же. И я уверен, что во многих отношениях они были светом в конце туннеля для многих детей и молодежи. За это им следует аплодировать, уважать и безмерно ценить.

Тем не менее, тот факт, что Барневерн подвергся тщательному анализу за последние пару лет, указывает на то, что они не идеальны, и поэтому необходимо проделать дополнительную работу. Проблемы, выявленные внутри организаций, необходимо решать и, возможно, реформировать.

Недавно я прочитал подходящую цитату Джеймса Болдуина на странице Diversify в Facebook.

«Не все, с чем столкнулись, можно изменить, но ничего нельзя изменить, пока с этим не столкнуться».

Учитывая опасения родителей, кажется, что у Барневерна есть единый план или справочник, которого они строго придерживаются о том, как следует воспитывать детей, без учета различных культур и разнообразия. Я предполагаю, что с их точки зрения, есть только один способ вырастить здоровых, безопасных и счастливых детей — путь Барневерна. Возможно, это та область, которая требует переоценки. На данный момент мне интересно: Норвегия — страна с населением 5 миллионов человек, из которых 17% — иммигранты, включая иммигрантов в первом и втором поколении. Как это разнообразие отражается в том, как воспитываются дети, когда Барневерн находится на свободе?

По состоянию на апрель 2019 года население мира составляет 7,7 миллиарда человек.