Снежная королева — Ганс Христиан Андерсен

Снежная королева (датск. Sneedronningen) — сказка Ганса Христиана Андерсена в семи главах («рассказах»).

Рассказ первый. Зеркало и его осколки
«Жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол…» Злобный тролль изготавливает зеркало, в котором все доброе кажется злым, а злое — только ярче бросается в глаза. Однажды ученики тролля взяли это зеркало, и бегали с ним повсюду, ради потехи наводя его на людей, а напоследок решили добраться и до неба, «чтобы посмеяться над ангелами и самим Творцом». Но зеркало, вырвавшись у них из рук, падает на землю и разлетается на тысячи осколков. «Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда…»

Рассказ второй. Мальчик и девочка
Кай и Герда, мальчик и девочка из бедных семей — не родственники, но любят друг друга, как брат и сестра. У них есть свой садик под крышей, где они разводят розы. Зимой в садике, правда, не поиграешь, поэтому они ходят друг к другу в гости; однажды, сидя у окна и любуясь падающим снегом, Кай спрашивает у бабушки: снежинки — словно белые пчелки, а есть ли у них своя царица, как у обычных пчел? Да, отвечает бабушка, это Снежная королева; она летает над городами на черном облаке, от ее взгляда леденеют окна. Проходит некоторое время, наступает лето; Кай с Гердой сидят в своем садике среди роз — и тут в глаз ему попадает осколок дьявольского зеркала. Сердце его становится черствым, «ледяным»: он смеется над бабушкой, издевается над Гердой, красота цветов его больше не трогает, но он восхищается снежинками с их математически идеальными формами («ни единой неправильной линии!»). Однажды он идет кататься на санках и из баловства привязывает свои, детские, к роскошно украшенным «взрослым» саням; неожиданно они разгоняются — быстрее, чем он мог себе представить, — взмывают в воздух и мчатся прочь: его забрала с собой та самая Снежная королева.

Рассказ третий. Цветник женщины, умевшей колдовать
Герда отправляется на поиски Кая. В своих странствиях она встречает чародейку, которая впускает ее к себе переночевать и в итоге решает оставить девочку у себя и сделать ее своей приемной дочерью; она наводит на нее чары, из-за которых Герда забывает о своем названом брате, и волшебством прячет под землю все розы у себя в саду, чтобы они ненароком не напомнили малышке об их с Каем садике на крыше. Но со шляпы своей убрать розы она забывает; однажды шляпа эта попадается Герде на глаза, та вспоминает все и начинает плакать. Там, куда стекают ее слезы, расцветают спрятанные волшебницей розы; Герда расспрашивает их — может, Кай уже мертв и они видели его под землей? — но, получив отрицательный ответ, понимает, что его еще можно спасти, и пускается в путь.

Рассказ четвертый. Принц и принцесса
Покинув сад волшебницы, где царит вечное лето, Герда видит, что на самом деле уже давно настала осень, и решает поторопиться. В пути она встречает ученого ворона, который живет со своей «невестой» при дворе здешнего короля; из разговора с ним она делает вывод, что жених королевской дочери, принцессы, явившийся из неведомых краев — это Кай, и уговаривает ворона отвести ее во дворец посмотреть на него. Становится ясно, что она ошиблась; но принцесса и ее жених, выслушав рассказ Герды о ее злоключениях, жалеют ее и дарят девочке «башмаки, и муфту, и чудесное платье» и золотую карету, чтобы она побыстрее нашла Кая.

Рассказ пятый. Маленькая разбойница
В дороге на путешественников нападают разбойники: убивают слуг и кучера, забирают себе карету, лошадей и дорогие одежды Герды. Сама же Герда достается «в товарки» Маленькой разбойнице, дочке предводительницы местной шайки — невоспитанной, жадной, упрямой, но по сути — одинокой. Разбойница устраивает ее в своем «зверинце»; девочка рассказывает «хозяйке» свою историю, та проникается и знакомит ее с Северным оленем, гордостью «зверинца». Олень рассказывает Герде о своей далекой родине, где правит Снежная королева; Герда догадывается, что именно Снежная королева держит Кая у себя, и, с разрешения Разбойницы, пускается в путь на Северном олене.

Рассказ шестой. Лапландка и финка
В пути Герда с Оленем ночуют у гостеприимной лапландки, которая, выслушав их историю, советует путешественникам побывать у ведуньи-финки. Олень, последовав ее словам, едет с Гердой к финке и просит у нее для девочки «питья, которое бы дало ей силу двенадцати богатырей». В ответ финка говорит, что Герде такое питье и не потребуется: «сила — в ее милом, невинном детском сердечке». Простившись с чародейкой, Герда с оленем доезжают до царства Снежной королевы; там они расстаются — дальше девочка должна идти сама.

Рассказ седьмой. Что происходило в чертогах Снежной королевы и что случилось потом
Несмотря на все препятствия, Герда добирается до дворца Снежной королевы и застает Кая в одиночестве: он пытается сложить из осколков льда слово «вечность» — такое задание предложила ему перед уходом королева (по ее словам, если он сумеет это сделать, он будет «сам себе господин», и она «подарит ему весь свет и пару новых коньков»). Сперва он не может понять, кто она такая; но потом Герда поет ему их любимый псалом («Розы цветут… Красота, красота! Скоро узрим мы младенца Христа»), Кай вспоминает ее, и льдинки «от радости» сами собой складываются в нужное слово. Теперь Кай — сам себе хозяин; названые брат с сестрой возвращаются домой, и выясняется, что они — уже взрослые.

Снежная королева (Сборник сказок) — Ганс Христиан Андерсен

Биб­лей­ский сюжет. Ханс Кри­стиан Андер­сен. «Снеж­ная королева».
«Девочка со спич­ками» в аудиоформате.

Дорожный товарищ

Бед­няга Йохан­нес был в боль­шом горе: отец его лежал при смерти. Они были одни в своей каморке; лампа на столе дого­рала; дело шло к ночи.

— Ты был мне доб­рым сыном, Йохан­нес! — ска­зал боль­ной. — Бог не оста­вит тебя своей милостью!

И он лас­ково-серьезно взгля­нул на Йохан­неса, глу­боко вздох­нул и умер, точно заснул. Йохан­нес запла­кал. Теперь он остался круг­лым сиро­той: ни отца у него, ни матери, ни сестер, ни бра­тьев! Бед­няга Йохан­нес! Долго стоял он на коле­нях перед кро­ва­тью и цело­вал руки умер­шего, зали­ва­ясь горь­кими сле­зами, но потом глаза его закры­лись, голова скло­ни­лась на край постели, и он заснул.

И при­снился ему уди­ви­тель­ный сон.

Он видел, что солнце и месяц пре­кло­ни­лись перед ним, видел сво­его отца опять све­жим и бод­рым, слы­шал его смех, каким он все­гда сме­ялся, когда бывал осо­бенно весел; пре­лест­ная девушка с золо­тою коро­ной на чуд­ных длин­ных воло­сах про­тя­ги­вала Йохан­несу руку, а отец его гово­рил: “Видишь, какая у тебя неве­ста? Пер­вая кра­са­вица на свете!”

Тут Йохан­нес проснулся, и про­щай все это вели­ко­ле­пие! Отец его лежал мерт­вый, холод­ный, и никого не было у Йохан­неса! Бед­няга Йоханнес!

Через неделю умер­шего хоро­нили; Йохан­нес шел за гро­бом. Не видать ему больше сво­его отца, кото­рый так любил его! Йохан­нес слы­шал, как уда­ря­лась о крышку гроба земля, видел, как гроб засы­пали: вот уж виден только один кра­е­шек, еще горсть земли — и гроб скрылся совсем. У Йохан­неса чуть сердце не разо­рва­лось от горя. Над моги­лой пели псалмы; чуд­ное пение рас­тро­гало Йохан­неса до слез, он запла­кал, и на душе у него стало полегче. Солнце так при­вет­ливо оза­ряло зеле­ные дере­вья, как будто гово­рило: “Не тужи, Йохан­нес! Посмотри, какое кра­си­вое голу­бое небо — там твой отец молится за тебя!”

— Я буду вести хоро­шую жизнь! — ска­зал Йохан­нес. — И тогда я тоже пойду на небо к отцу. Вот будет радость, когда мы опять сви­димся! Сколько у меня будет рас­ска­зов! А он пока­жет мне все чудеса и кра­соту неба и опять будет учить меня, как учил, бывало, здесь, на земле. Вот будет радость!

И он так живо пред­ста­вил себе все это, что даже улыб­нулся сквозь слезы. Птички, сидев­шие на вет­вях каш­та­нов, громко чири­кали и пели; им было весело, хотя только что при­сут­ство­вали при погре­бе­нии, но они ведь знали, что умер­ший теперь на небе, что у него выросли кры­лья, куда кра­си­вее и больше, чем у них, и что он вполне счаст­лив, так как вел здесь, на земле, доб­рую жизнь.

Йохан­нес уви­дел, как птички вспорх­нули с зеле­ных дере­вьев и взви­лись высоко-высоко, и ему самому захо­те­лось уле­теть куда-нибудь подальше. Но сна­чала надо было поста­вить на могиле отца дере­вян­ный крест. Вече­ром он при­нес крест и уви­дал, что могила вся усы­пана пес­ком и убрана цве­тами, — об этом поза­бо­ти­лись посто­рон­ние люди, очень любив­шие доб­рого его отца.

На дру­гой день рано утром Йохан­нес свя­зал все свое добро в малень­кий узе­лок, спря­тал в пояс весь свой капи­тал, что достался ему в наслед­ство, — пять­де­сят тале­ров и несколько сереб­ря­ных монет, и был готов пуститься в путь-дорогу. Но прежде он отпра­вился на клад­бище, на могилу отца, про­чел над ней “Отче наш” и сказал:

— Про­щай, отец! Я поста­ра­юсь все­гда быть хоро­шим, а ты помо­лись за меня на небе!

Потом Йохан­нес свер­нул в поле. В поле росло много све­жих, кра­си­вых цве­тов; они гре­лись на солнце и качали на ветру голов­ками, точно гово­рили: “Добро пожа­ло­вать! Не правда ли, как у нас тут хорошо?” Йохан­нес еще раз обер­нулся, чтобы взгля­нуть на ста­рую цер­ковь, где его кре­стили ребен­ком и куда он ходил по вос­кре­се­ньям со своим доб­рым отцом петь псалмы. Высоко-высоко, на самом верху коло­кольни, в одном из круг­лых око­ше­чек Йохан­нес уви­дел крошку домо­вого в крас­ной ост­ро­ко­неч­ной шапочке, кото­рый стоял, засло­нив глаза от солнца пра­вою рукой. Йохан­нес покло­нился ему, и крошка домо­вой высоко взмах­нул в ответ своей крас­ной шап­кой, при­жал руку к сердцу и послал Йохан­несу несколько воз­душ­ных поце­луев — вот так горячо желал он Йохан­несу счаст­ли­вого пути и всего хорошего!

Йохан­нес стал думать о чуде­сах, кото­рые ждали его в этом огром­ном, пре­крас­ном мире и бодро шел впе­ред, все дальше и дальше, туда, где он нико­гда еще не был; вот уже пошли чужие города, незна­ко­мые лица, — он забрался далеко-далеко от своей родины.

Первую ночь ему при­шлось про­ве­сти в поле, в стогу сена, — дру­гой постели взять было негде. “Ну и что ж, — дума­лось ему, — луч­шей спальни не най­дется у самого короля!” В самом деле, поле с ручей­ком, стог сена и голу­бое небо над голо­вой — чем не спальня? Вме­сто ковра — зеле­ная трава с крас­ными и белыми цве­тами, вме­сто буке­тов в вазах — кусты бузины и шипов­ника, вме­сто умы­валь­ника — ручеек с хру­сталь­ной све­жей водой, зарос­ший трост­ни­ком, кото­рый при­вет­ливо кла­нялся Йохан­несу и желал ему и доб­рой ночи и доб­рого утра. Высоко над голу­бым потол­ком висел огром­ный ноч­ник — месяц; уж этот ноч­ник не подо­жжет зана­ве­сок! И Йохан­нес мог заснуть совер­шенно спо­койно. Так он и сде­лал, крепко про­спал всю ночь и проснулся только рано утром, когда солнце уже сияло, а птицы пели:

— Здрав­ствуй! Здрав­ствуй! Ты еще не встал?

Коло­кола звали в цер­ковь, было вос­кре­се­нье; народ шел послу­шать свя­щен­ника; пошел на ним и Йохан­нес, про­пел пса­лом, послу­шал слова Божьего, и ему пока­за­лось, что он был в своей соб­ствен­ной церкви, где его кре­стили и куда он ходил с отцом петь псалмы.

На цер­ков­ном клад­бище было много могил, совсем зарос­ших сор­ной тра­вой. Йохан­нес вспом­нил о могиле отца, кото­рая могла со вре­ме­нем при­нять такой же вид, — некому ведь было уха­жи­вать за ней! Он при­сел на землю и стал выры­вать сор­ную траву, попра­вил покач­нув­ши­еся кре­сты и поло­жил на место сорван­ные вет­ром венки, думая при этом: “Может статься, кто-нибудь сде­лает то же на могиле моего отца”.

У ворот клад­бища стоял ста­рый калека нищий; Йохан­нес отдал ему всю сереб­ря­ную мелочь и весело пошел дальше по белу свету.

К вечеру собра­лась гроза; Йохан­нес спе­шил укрыться куда-нибудь на ночь, но скоро насту­пила пол­ная тем­нота, и он успел дойти только до часо­венки, оди­ноко воз­вы­ша­ю­щейся на при­до­рож­ном холме; дверь, к сча­стью, была отперта, и он вошел туда, чтобы пере­ждать непогоду.

— Тут я и посижу в уголке! — ска­зал Йохан­нес. — Я очень устал, и мне надо отдохнуть.

И он опу­стился на пол, сло­жил руки, про­чел вечер­нюю молитву и еще какие знал, потом заснул и спал спо­койно, пока в поле свер­кала мол­ния и гро­хо­тал гром.

Когда Йохан­нес проснулся, гроза уже про­шла, и месяц све­тил прямо в окна. Посреди часовни стоял рас­кры­тый гроб с покой­ни­ком, кото­рого еще не успели похо­ро­нить. Йохан­нес нисколько не испу­гался, — совесть у него была чиста, и он хорошо знал, что мерт­вые никому не делают зла, не то что живые злые люди. Двое таких как раз и сто­яли возле мерт­вого, постав­лен­ного в часовню в ожи­да­нии погре­бе­ния. Они хотели оби­деть бед­ного умер­шего — выбро­сить его из гроба на порог.

— Зачем вы это дела­ете? — спро­сил их Йохан­нес. — Это очень дурно и грешно! Оставьте его поко­иться с миром!

— Вздор! — ска­зали злые люди. — Он надул нас! Взял у нас деньги, не отдал и умер! Теперь мы не полу­чим с него ни гроша; так вот хоть ото­мстим ему — пусть валя­ется, как собака, за дверями!

— У меня всего пять­де­сят тале­ров, — ска­зал Йохан­нес, — это все мое наслед­ство, но я охотно отдам его вам, если вы дадите мне слово оста­вить бед­ного умер­шего в покое! Я обой­дусь и без денег, у меня есть пара здо­ро­вых рук, да и Бог не оста­вит меня!

— Ну, — ска­зали злые люди, — если ты запла­тишь нам за него, мы не сде­лаем ему ничего дур­ного, будь спокоен!

И они взяли у Йохан­неса деньги, посме­я­лись над его про­сто­той и пошли своей доро­гой, а Йохан­нес хоро­шенько уло­жил покой­ника в гробу, скре­стил ему руки, про­стился с ним и с весе­лым серд­цем вновь пустился в путь.

Идти при­шлось через лес; между дере­вьями, осве­щен­ными лун­ным сия­нием, рез­ви­лись пре­лест­ные малютки эльфы; они ничуть не пуга­лись Йохан­неса; они хорошо знали, что он доб­рый, невин­ный чело­век, а ведь только злые люди не могут видеть эль­фов. Неко­то­рые из малю­ток были не больше мизинца и рас­че­сы­вали свои длин­ные бело­ку­рые волосы золо­тыми греб­нями, дру­гие кача­лись на боль­ших кап­лях росы, лежав­ших на листьях и сте­бель­ках травы; ино­гда капля ска­ты­ва­лась, а с нею и эльфы, прямо в густую траву, и тогда между осталь­ными малют­ками под­ни­мался такой хохот и возня! Ужасно забавно было! Они пели, и Йохан­нес узнал все хоро­шень­кие песенки, кото­рые он певал еще ребен­ком. Боль­шие пест­рые пауки с сереб­ря­ными коро­нами на голо­вах должны были пере­ки­ды­вать для эль­фов с куста на куст вися­чие мосты и ткать целые дворцы, кото­рые, если на них попа­дала капля росы, свер­кали при лун­ном свете чистым хру­ста­лем. Но вот встало солнце, малютки эльфы вска­раб­ка­лись в чашечки цве­тов, а ветер под­хва­тил их мосты и дворцы и понес по воз­духу, точно про­стые паутинки.

Йохан­нес уже вышел из леса, как вдруг позади него раз­дался звуч­ный муж­ской голос:

— Эй, това­рищ, куда путь держишь?

— Куда глаза гля­дят! — ска­зал Йохан­нес. — У меня нет ни отца, ни матери, я круг­лый сирота, но Бог не оста­вит меня!

— Я тоже иду по белу свету, куда глаза гля­дят, — ска­зал незна­ко­мец. — Не пойти ли нам вместе?

— Пой­дем! — ска­зал Йохан­нес, и они пошли вместе.

Скоро они очень полю­би­лись друг другу: оба они были слав­ные люди. Но Йохан­нес заме­тил, что незна­ко­мец был гораздо умнее его, обо­шел чуть ли не весь свет и умел порас­ска­зать обо всем.

Солнце сто­яло уже высоко, когда они при­сели под боль­шим дере­вом заку­сить. И тут появи­лась дрях­лая ста­руха, вся сгорб­лен­ная, с клю­кой в руках; за спи­ной у нее была вязанка хво­ро­ста, а из высоко подо­ткну­того перед­ника три боль­ших пучка папо­рот­ника и иво­вых пру­тьев. Когда ста­руха порав­ня­лась с Йохан­не­сом и его това­ри­щем, она вдруг поскольз­ну­лась, упала и громко вскрик­нула: бед­няга сло­мала себе ногу.

Йохан­нес сей­час же пред­ло­жил това­рищу отне­сти ста­руху домой, но незна­ко­мец открыл свою котомку, вынул оттуда баночку и ска­зал ста­рухе, что у него такая мазь, кото­рая сразу выле­чит ее, и она пой­дет домой, как ни в чем не бывало. Но за это она должна пода­рить ему те три пучка, кото­рые у нее в переднике.

— Плата хоро­шая! — ска­зала ста­руха и как-то странно пока­чала голо­вой. Ей не хоте­лось рас­ста­ваться со сво­ими пру­тьями, но и лежать со сло­ман­ной ногой было тоже непри­ятно, и вот она отдала ему пру­тья, а он сей­час же пома­зал ей ногу мазью; раз, два — и ста­рушка вско­чила и заша­гала живее преж­него. Вот так мазь была! Такой не доста­нешь в аптеке!

— На что тебе эти пру­тья? — спро­сил Йохан­нес у товарища.

— А чем не букеты? — ска­зал тот. Они мне очень понра­ви­лись: я ведь чудак!

Потом они про­шли еще доб­рый конец.

— Смотри, как заво­ла­ки­вает, — ска­зал Йохан­нес, ука­зы­вая перед собой паль­цем. — Вот так облака!

— Нет, — ска­зал его това­рищ, — это не облака, а горы, высо­кие горы, по кото­рым можно добраться до самых обла­ков. Ах, как там хорошо! Зав­тра мы будем уже далеко-далеко!

Горы были совсем не так близко, как каза­лось: Йохан­нес с това­ри­щем шли целый день, прежде чем добра­лись до того места, где начи­на­лись тем­ные леса, взби­рав­ши­еся чуть ли не к самому небу, и лежали камен­ные гро­мады вели­чи­ной с город; под­няться на горы было не шут­кой, и потому Йохан­нес с това­ри­щем зашли отдох­нуть и собраться с силами на посто­я­лый двор, при­ютив­шийся внизу.

В ниж­нем этаже, в пив­ной, собра­лось много народа: хозяин мари­о­не­ток поста­вил там, посреди ком­наты, свой малень­кий театр, а народ уселся перед ним полу­кру­гом, чтобы полю­бо­ваться пред­став­ле­нием. Впе­реди всех, на самом луч­шем месте, уселся тол­стый мяс­ник с боль­шу­щим буль­до­гом. У, как сви­репо гля­дел буль­дог! Он тоже уселся на полу и тара­щился на представление.

Пред­став­ле­ние нача­лось и шло пре­красно: на бар­хат­ном троне вос­се­дали король с коро­ле­вой с золо­тыми коро­нами на голо­вах и в пла­тьях с длин­ными-длин­ными шлей­фами, — сред­ства поз­во­ляли им такую рос­кошь. У всех вхо­дов сто­яли чудес­ней­шие дере­вян­ные куклы со стек­лян­ными гла­зами и боль­шими усами и рас­па­хи­вали двери, чтобы про­вет­рить ком­наты. Сло­вом, пред­став­ле­ние было чудес­ное и совсем не печаль­ное; но вот коро­лева встала, и только она про­шла несколько шагов, как бог знает что сде­ла­лось с буль­до­гом: хозяин не дер­жал его, он вско­чил прямо на сцену, схва­тил коро­леву зубами за тонень­кую талию и — крак! — пере­ку­сил ее попо­лам. Вот был ужас!

Бед­ный хозяин мари­о­не­ток страшно пере­пу­гался и огор­чился за бед­ную коро­леву: это была самая кра­си­вая из всех его кукол, и вдруг гад­кий буль­дог отку­сил ей голову! Но вот народ разо­шелся, и това­рищ Йохан­неса ска­зал, что почи­нит коро­леву, вынул баночку с той же мазью, кото­рой мазал сло­ман­ную ногу ста­рухи, и пома­зал куклу; кукла сей­час же опять стала целе­хонька и вдо­ба­вок сама начала дви­гать всеми чле­нами, так что ее больше не нужно было дер­гать за вере­вочки; выхо­дила, что кукла была совсем как живая, только гово­рить не могла. Хозяин мари­о­не­ток остался этим очень дово­лен: теперь ему не нужно было управ­лять коро­ле­вой, она могла сама тан­це­вать, не то что дру­гие куклы!

Ночью, когда все люди в гости­нице легли спать, кто-то вдруг завзды­хал так глу­боко и про­тяжно, что все повста­вали посмот­реть, что и с кем слу­чи­лось, а хозяин мари­о­не­ток подо­шел к сво­ему малень­кому театру, — вздохи слы­ша­лись оттуда. Все дере­вян­ные куклы, и король и тело­хра­ни­тели, лежали впе­ре­межку, глу­боко взды­хали и тара­щили свои стек­лян­ные глаза; им тоже хоте­лось, чтобы их сма­зали мазью, как коро­леву, — тогда бы и они могли дви­гаться сами! Коро­лева же встала на колени и про­тя­нула свою золо­тую корону, как бы говоря: “Возь­мите ее, только помажьте моего супруга и моих при­двор­ных!” Бед­няга хозяин не мог удер­жаться от слез, так ему жаль стало своих кукол, пошел к това­рищу Йохан­неса и пообе­щал отдать ему все деньги, кото­рые собе­рет за вечер­нее пред­став­ле­ние, если тот пома­жет мазью четыре-пять луч­ших из его кукол. Това­рищ Йохан­неса ска­зал, что денег он не возь­мет, а пусть хозяин отдаст ему боль­шую саблю, кото­рая висит у него на боку. Полу­чив ее, он пома­зал шесть кукол, кото­рые сей­час же запля­сали, да так весело, что, глядя на них, пусти­лись в пляс и все живые, насто­я­щие девушки, запля­сали и кучер, и кухарка, и лакеи, и гор­нич­ные, все гости и даже кочерга со щип­цами; ну, да эти-то двое рас­тя­ну­лись с пер­вого же прыжка. Да, весе­лая выда­лась ночка!

На сле­ду­ю­щее утро Йохан­нес и его това­рищ ушли из гости­ницы, взо­бра­лись на высо­кие горы и всту­пили в необо­зри­мые сос­но­вые леса. Пут­ники под­ня­лись нако­нец так высоко, что коло­кольни внизу каза­лись им какими-то крас­нень­кими ягод­ками в зелени, и, куда ни огля­нись, видно было на несколько миль кру­гом. Такой кра­соты Йохан­нес еще не виды­вал; теп­лое солнце ярко све­тило с голу­бого про­зрач­ного неба, в горах раз­да­ва­лись звуки охот­ни­чьих рогов, кру­гом была такая бла­го­дать, что у Йохан­неса высту­пили на гла­зах от радо­сти слезы, и он не мог не воскликнуть:

— Боже ты мой! Как бы я рас­це­ло­вал тебя за то, что ты такой доб­рый и создал для нас весь этот чудес­ный мир!

Това­рищ Йохан­неса тоже стоял со скре­щен­ными на груди руками и смот­рел на леса и города, осве­щен­ные солн­цем. В эту минуту над голо­вами их раз­да­лось чудес­ное пение; они под­няли головы — в воз­духе плыл боль­шой пре­крас­ный белый лебедь и пел, как не петь ни одной птице; но голос его зву­чал все сла­бее м сла­бее, он скло­нил голову и тихо-тихо опу­стился на землю: пре­крас­ная птица лежала у ног Йохан­неса и его това­рища мертвой!

— Какие чуд­ные кры­лья! — ска­зал това­рищ Йохан­неса. — Такие боль­шие и белые, цены им нет! Они могут нам при­го­диться! Видишь, хорошо, что я взял с собой саблю!

И он одним уда­ром отру­бил у лебедя оба крыла.

Потом они про­шли по горам еще много-много миль и нако­нец уви­дели перед собой боль­шой город с сот­нями башен, кото­рые бле­стели на солнце, как сереб­ря­ные; посреди города стоял вели­ко­леп­ный мра­мор­ный дво­рец с кры­шей и чер­вон­ного золота; тут жил король.

Йохан­нес с това­ри­щем не захо­тели сей­час же идти осмат­ри­вать город, а оста­но­ви­лись на одном посто­я­лом дворе, чтобы немножко пооб­чи­ститься с дороги и при­на­ря­диться, прежде чем пока­заться на ули­цах. Хозяин посто­я­лого двора рас­ска­зал им, что король — чело­век очень доб­рый и нико­гда не сде­лает людям ничего худого, но что дочь у него злая-пре­злая. Конечно, она пер­вая кра­са­вица на свете, но что толку, если она при этом злая ведьма, из-за кото­рой погибло столько пре­крас­ных прин­цев. Дело в том, что вся­кому — и принцу, и нищему — было поз­во­лено сва­таться за нее: жених дол­жен был отга­дать только три вещи, кото­рые заду­мы­вала прин­цесса; отга­дай он — она вышла бы за него замуж, и он стал бы, по смерти ее отца, коро­лем над всей стра­ной, нет — и ему гро­зила смерт­ная казнь. Вот какая гад­кая было кра­са­вица прин­цесса! Ста­рик король, отец ее, очень гру­стил об этом, но не мог ничего с ней поде­лать и раз и навсе­гда отка­зался иметь дело с ее жени­хами, — пусть-де она зна­ется с ними сама, как хочет. И вот явля­лись жених за жени­хом, их застав­ляли отга­ды­вать и за неудачу каз­нили — пусть не суются, ведь их пре­ду­пре­ждали заранее!

Ста­рик король, однако, так гру­стил об этом, что раз в год по целому дню про­ста­и­вал в церкви на коле­нях, де еще со всеми сво­ими сол­да­тами, моля Бога о том, чтобы прин­цесса стала доб­рее, но она и знать ничего не хотела. Ста­рухи, любив­шие выпить, окра­ши­вали водку в чер­ный цвет, — чем иначе они могли выра­зить свою печаль?

— Гад­кая прин­цесса! — ска­зал Йохан­нес. — Ее бы сле­до­вало бы высечь. Уж будь я коро­лем-отцом, я бы задал ей перцу!

В эту самую минуту народ на улице закри­чал “ура”. Мимо про­ез­жала прин­цесса; она в самом деле была так хороша, что все забы­вали, какая она злая, и кри­чали ей “ура”. Прин­цессу окру­жали две­на­дцать кра­са­виц на воро­ных конях; все они были в белых шел­ко­вых пла­тьях, с золо­тыми тюль­па­нами в руках. Сама прин­цесса ехала на белой как снег лошади; вся сбруя была усы­пана брил­ли­ан­тами и руби­нами; пла­тье на прин­цессе было из чистого золота, а хлыст в руках свер­кал, точно сол­неч­ный луч; на голове кра­са­вицы сияла корона, вся сде­лан­ная будто из насто­я­щих звез­до­чек, а на плечи был набро­шен плащ, сши­тый из сотни тысяч про­зрач­ных стре­ко­зи­ных кры­льев, но сама прин­цесса была все-таки лучше всех своих нарядов.

Йохан­нес взгля­нул на нее, покрас­нел, как маков цвет, и не мог вымол­вить ни слова: она как две капли воды была похожа на ту девушку в золо­той короне, кото­рую он видел во сне в ночь смерти отца. Ах, она так хороша, что Йохан­нес не мог не полю­бить ее. “Не может быть, — ска­зал он себе, — чтобы она на самом деле была такая ведьма и при­ка­зы­вала вешать и каз­нить людей, если они не отга­ды­вают того, что она заду­мала. Всем поз­во­лено сва­таться за нее, даже послед­нему нищему; пойду же и я во дво­рец! От судьбы, видно, не уйдешь!”

Все стали отго­ва­ри­вать его, — ведь и с ним слу­чи­лось бы то же, что с дру­гими. Дорож­ный това­рищ Йохан­неса решил, что, Бог даст, все пой­дет хорошо, вычи­стил сапоги и каф­тан, умылся, при­че­сал свои кра­си­вые бело­ку­рые волосы и пошел один-оди­не­ше­нек в город, а потом во дворец.

— Вой­дите! — ска­зал ста­рик король, когда Йохан­нес посту­чал в дверь. Йохан­нес отво­рил дверь, и ста­рый король встре­тил его оде­тый в халат;

на ногах у него были выши­тые шле­панцы, на голове корона, в одной руке ски­петр, в дру­гой — держава.

— Постой! — ска­зал он и взял дер­жаву под мышку, чтобы про­тя­нуть Йохан­несу руку.

Но как только он услы­хал, что перед ним новый жених, он начал пла­кать, выро­нил из рук и ски­петр и дер­жаву и при­нялся ути­рать слезы полами халата. Бед­ный ста­ри­чок король!

— И не про­буй лучше! — ска­зал он. — С тобой будет то же, что со всеми! Вот погляди-ка!

И он свел Йохан­нес в сад прин­цессы. Брр… какой ужас! На каж­дом дереве висело по три, по четыре принца, кото­рые когда-то сва­та­лись за прин­цессу, но не сумели отга­дать того, что она заду­мала. Сто­ило подуть ветерку, и кости громко сту­чали одна о дру­гую, пугая птиц, кото­рые не смели даже загля­нуть в этот сад. Колыш­ками для цве­тов там слу­жили чело­ве­чьи кости, в цве­точ­ных горш­ках тор­чали черепа с оска­лен­ными зубами — вот так сад был у принцессы!

— Вот видишь! — ска­зал ста­рик король. — И с тобой будет то же, что и с ними! Не про­буй лучше! Ты ужасно огор­ча­ешь меня, я так близко при­ни­маю это к сердцу!

Йохан­нес поце­ло­вал руку доб­рому королю и ска­зал, что все-таки попро­бует, очень уж полю­би­лась кра­са­вица принцесса.

В это время во двор въе­хала прин­цесса со сво­ими дамами, и король с Йохан­не­сом вышли к ней поздо­ро­ваться. Она была в самом деле пре­лестна, про­тя­нула Йохан­несу руку, и он полю­бил ее еще больше преж­него. Нет, конечно, она не могла быть такою злой, гад­кой ведь­мой, как гово­рили люди.

Они отпра­ви­лись в залу, и малень­кие пажи стали обно­сить их варе­ньем и медо­выми пря­ни­ками, но ста­рик король был так опе­ча­лен, что не мог ничего есть, да и пря­ники были ему не по зубам!

Было решено, что Йохан­нес при­дет во дво­рец на дру­гое утро, а судьи и весь совет собе­рутся слу­шать, как он будет отга­ды­вать. Спра­вится он с зада­чей на пер­вый раз — при­дет еще два раза; но никому еще не уда­ва­лось отга­дать и одного раза, все пла­ти­лись голо­вой за первую же попытку.

Йохан­неса ничуть не забо­тила мысль о том, что будет с ним; он был очень весел, думал только о пре­лест­ной прин­цессе и крепко верил, что Бог не оста­вит его своей помо­щью; каким обра­зом помо­жет он ему — Йохан­нес не знал, да и думать об этом не хотел, а шел себе, при­пля­сы­вая, по дороге, пока нако­нец не при­шел обратно на посто­я­лый двор, где его ждал товарищ.

Но дорож­ный това­рищ Йохан­неса грустно пока­чал голо­вой и сказал:

— Я так люблю тебя, мы могли бы про­ве­сти вме­сте еще много счаст­ли­вых дней, и вдруг мне при­дется лишиться тебя! Мой бед­ный друг, я готов запла­кать, но не хочу огор­чать тебя: сего­дня, может быть, послед­ний день, что мы вме­сте! Пове­се­лимся же хоть сего­дня! Успею напла­каться и зав­тра, когда ты уйдешь во дворец!

Весь город сей­час же узнал, что у прин­цессы новый жених, и все страшно опе­ча­ли­лись. Театр закрылся, тор­говки сла­до­стями обвя­зали своих сахар­ных поро­сят чер­ным кре­пом, а король и свя­щен­ники собра­лись в церкви и на коле­нях моли­лись Богу. Горе было все­об­щее: ведь и с Йохан­не­сом должно было слу­читься то же, что с про­чими женихами.

Вече­ром това­рищ Йохан­неса при­го­то­вил пунш и пред­ло­жил Йохан­несу хоро­шенько пове­се­литься и выпить за здо­ро­вье прин­цессы. Йохан­нес выпил два ста­кана, и ему ужасно захо­те­лось спать, глаза у него закры­лись сами собой, и он уснул креп­ким сном. Това­рищ под­нял его со стула и уло­жил в постель, а сам, дождав­шись ночи, взял два боль­ших крыла, кото­рые отру­бил у мерт­вого лебедя, при­вя­зал их к пле­чам, сунул в кар­ман самый боль­шой пучок розог из тех, что полу­чил от ста­рухи, сло­мав­шей себе ногу, открыл окно и поле­тел прямо ко дворцу. Там он уселся в уголке под окном прин­цес­си­ной спальни и стал ждать.

В городе было тихо, тихо; вот про­било три чет­верти две­на­дца­того, окно рас­пах­ну­лось и выле­тела прин­цесса в длин­ном белом плаще, с боль­шими чер­ными кры­льями за спи­ной. Она напра­ви­лась прямо к высо­кой горе, но дорож­ный това­рищ Йохан­неса сде­лался неви­дим­кой и поле­тел за ней сле­дом, хлеща ее роз­гами до крови. Брр… вот так был полет! Ее плащ раз­ве­вался на ветру, точно парус, и через него про­све­чи­вал месяц.

— Что за град! Что за град! — гово­рила прин­цесса при каж­дом ударе розог, и поде­лом ей было.

Нако­нец она добра­лась до горы и посту­чала. Тут будто гром загре­мел, и гора раз­да­лась; прин­цесса вошла, а за ней и това­рищ Йохан­неса — ведь он стал неви­дим­кой, никто не видал его. Они про­шли длин­ный-длин­ный кори­дор с какими-то странно свер­ка­ю­щими сте­нами, — по ним бегали тысячи огнен­ных пау­ков, горев­ших, как жар. Затем прин­цесса и ее неви­ди­мый спут­ник вошли в боль­шую залу из серебра и золота; на сте­нах сияли боль­шие крас­ные и голу­бые цветы вроде под­сол­неч­ни­ков, но Боже упаси сорвать их! Стебли их были отвра­ти­тель­ными ядо­ви­тыми зме­ями, а самые цветы — пла­ме­нем. выхо­див­шим у них из пасти. Пото­лок был усеян свет­ля­ками и голу­бо­ва­тыми лету­чими мышами, кото­рые бес­пре­рывно хло­пали сво­ими тон­кими кры­льями; уди­ви­тель­ное было зре­лище! Посреди залы стоял трон на четы­рех лоша­ди­ных осто­вах вме­сто ножек; сбруя на лоша­дях была из огнен­ных пау­ков, самый трон из молочно-белого стекла, а подушки на нем из чер­нень­ких мышек, вце­пив­шихся друг другу в хво­сты зубами. Над тро­ном был бал­да­хин из ярко-крас­ной пау­тины, усе­ян­ной хоро­шень­кими зеле­ными мухами, бле­стев­шими не хуже дра­го­цен­ных кам­ней. На троне сидел ста­рый тролль; его без­об­раз­ная голова была увен­чана коро­ной, а в руках он дер­жал ски­петр. Тролль поце­ло­вал прин­цессу в лоб и уса­дил ее рядом с собой на дра­го­цен­ный трон. Тут заиг­рала музыка; боль­шие чер­ные куз­не­чики играли на губ­ных гар­мо­ни­ках, а сова била себя кры­льями по животу — у нее не было дру­гого бара­бана. Вот был кон­церт! Малень­кие гномы, с блуж­да­ю­щими огонь­ками на шап­ках, пля­сали по залу. Никто не видал дорож­ного това­рища Йохан­неса, а он стоял позади трона и видел и слы­шал все!

В зале было много наряд­ных и важ­ных при­двор­ных; но тот, у кого были глаза, заме­тил бы, что при­двор­ные эти не больше ни меньше, как про­стые палки с коч­нами капу­сты вме­сто голов, — тролль ожи­вил их и наря­дил в рас­ши­тые золо­том пла­тья; впро­чем, не все ли равно, если они слу­жили только для парада!

Когда пляска кон­чи­лась, прин­цесса рас­ска­зала троллю о новом женихе и спро­сила, о чем бы зага­дать на сле­ду­ю­щее утро, когда он при­дет во дворец.

— Вот что, — ска­зал тролль, — надо взять что-нибудь самое про­стое, чего ему и в голову не при­дет. Заду­май, напри­мер, о своем баш­маке. Ни за что не отга­дает! Вели тогда отру­бить ему голову, да не забудь при­не­сти мне зав­тра ночью его глаза, я их съем!

Прин­цесса низко при­села и ска­зала, что не забу­дет. Затем тролль рас­крыл гору, и прин­цесса поле­тела домой, а това­рищ Йохан­неса опять летел сле­дом и так хле­стал ее роз­гами, что она сто­нала и жало­ва­лась на силь­ный град и изо всех сил торо­пи­лась добраться до окна своей спальни. Дорож­ный това­рищ Йохан­неса поле­тел обратно на посто­я­лый двор; Йохан­нес еще спал; това­рищ его отвя­зал свои кры­лья и тоже улегся в постель, — еще бы, устал порядком!

Чуть заня­лась заря, Йохан­нес был уже на ногах; дорож­ный това­рищ его тоже встал и рас­ска­зал ему, что ночью он видел стран­ный сон — будто прин­цесса зага­дала о своем баш­маке, и потому про­сил Йохан­неса непре­менно назвать прин­цессе баш­мак. Он ведь как раз слы­шал в горе у тролля, но не хотел ничего рас­ска­зы­вать Йоханнесу.

— Что ж, для меня все равно, что ни назвать! — ска­зал Йохан­нес. — Может быть, твой сон и в руку: я ведь все время думал, что Бог помо­жет мне! Но я все-таки про­щусь с тобой — если я не уга­даю, мы больше не увидимся.

Они поце­ло­ва­лись, и Йохан­нес отпра­вился во дво­рец. Зала была бит­ком набита наро­дом; судьи сидели в крес­лах, при­сло­нив­шись голо­вами к подуш­кам из гага­чьего пуха, — им ведь при­хо­ди­лось так много думать! Ста­рик король стоял и выти­рал глаза белым носо­вым плат­ком. Но вот вошла прин­цесса; она была еще краше вче­раш­него, мило рас­кла­ня­лась со всеми, а Йохан­несу подала руку и сказала:

— Ну, здравствуй!

Теперь надо было отга­ды­вать, о чем она заду­мала. Гос­поди, как лас­ково смот­рела она на Йохан­неса! Но как только он про­из­нес: “баш­мак”, она побе­лела как мел и задро­жала всем телом. Делать, однако, было нечего — Йохан­нес угадал.

Эхма! Ста­рик король даже кувырк­нулся на радо­стях, все и рты рази­нули! И при­ня­лись хло­пать королю, да и Йохан­несу тоже — за то, что он пра­вильно угадал.

Спут­ник Йохан­неса так и засиял от удо­воль­ствия, когда узнал, как все хорошо полу­чи­лось, а Йохан­нес набожно сло­жил руки и побла­го­да­рил Бога, наде­ясь, что он помо­жет ему и в сле­ду­ю­щие разы. Ведь на дру­гой день надо было при­хо­дить опять.

Вечер про­шел так же, как и нака­нуне. Когда Йохан­нес заснул, това­рищ его опять поле­тел за прин­цес­сой и хле­стал ее еще силь­нее, чем в пер­вый раз, так как взял с собой два пучка розог; никто не видал его, и он опять под­слу­шал совет тролля. Прин­цесса должна была на этот раз зага­дать о своей пер­чатке, что това­рищ и пере­дал Йохан­несу, снова сослав­шись на свой сон. Йохан­нес уга­дал и во вто­рой раз, и во дворце пошло такое весе­лье, что только дер­жись! Весь двор стал кувыр­каться — ведь сам король подал вчера при­мер. Зато прин­цесса лежала на диване и не хотела даже раз­го­ва­ри­вать. Теперь все дело было в том, отга­дает ли Йохан­нес в тре­тий раз: если да, то женится на кра­са­вице прин­цессе и насле­дует по смерти ста­рика короля все коро­лев­ство, нет — его каз­нят, и тролль съест его пре­крас­ные голу­бые глаза.

В этот вечер Йохан­нес рано улегся в постель, про­чел молитву на сон гря­ду­щий и спо­койно заснул, а това­рищ его при­вя­зал себе кры­лья, при­стег­нул сбоку саблю, взял все три пучка розог и поле­тел ко дворцу.

Тьма была — хоть глаз выколи; буше­вала такая гроза, что чере­пицы вали­лись с крыш, а дере­вья в саду со ске­ле­тами гну­лись от ветра, как тро­стинки. Мол­ния свер­кала еже­ми­нутно, и гром сли­вался в один сплош­ной рас­кат. И вот откры­лось окно, и выле­тела прин­цесса, блед­ная как смерть; но она сме­я­лась над непо­го­дой — ей все еще было мало; белый плащ ее бился на ветру, как огром­ный парус, а дорож­ный това­рищ Йохан­неса до крови хле­стал ее всеми тремя пуч­ками розог, так что под конец она едва могла лететь и еле-еле добра­лась до горы.

— Град так и сечет! Ужас­ная гроза! — ска­зала она. — Сроду не при­хо­ди­лось мне выле­тать из дома в такую непогоду.

— Да, видно, что тебе поряд­ком доста­лось! — ска­зал тролль.

Прин­цесса рас­ска­зала ему, что Йохан­нес уга­дал и во вто­рой раз; слу­чись то же и в тре­тий, он выиг­рает дело, ей нельзя будет больше при­ле­тать в гору и кол­до­вать. Было по этому о чем печалиться.

— Не уга­дает он больше! — ска­зал тролль. — Я найду что-нибудь такое, чего ему и в голову прийти не может, иначе он тролль почище меня. А теперь будем плясать!

И он взял прин­цессу за руки, и при­ня­лись тан­це­вать вме­сте с гно­мами и блуж­да­ю­щими огонь­ками, а пауки весело пры­гали вверх и вниз по сте­нам, точно живые огоньки. Сова била в бара­бан, сверчки сви­стели, а чер­ные куз­не­чики играли на губ­ных гар­мо­ни­ках. Раз­ве­се­лый был бал!

Натан­це­вав­шись вдо­воль, прин­цесса стала торо­питься домой, иначе ее могли там хва­титься; тролль ска­зал, что про­во­дит ее, и они, таким обра­зом, подольше побу­дут вместе.

Они летели, а това­рищ Йохан­неса хле­стал ее всеми тремя пуч­ками розог; нико­гда еще троллю не слу­ча­лось выле­тать в такой град.

Перед двор­цом он про­стился с прин­цес­сой и шеп­нул ей на ухо:

— Зага­дай о моей голове!

Това­рищ Йохан­неса, однако, рас­слы­шал его слова, и в ту самую минуту, как прин­цесса скольз­нула в окно, а тролль хотел повер­нуть назад, схва­тил его за длин­ную чер­ную бороду и сру­бил саб­лей его гад­кую голову по самые плечи!

Тролль и гла­зом морг­нуть не успел! Тело тролля дорож­ный това­рищ Йохан­неса бро­сил в озеро, а голову оку­нул в воду, затем завя­зал в шел­ко­вый пла­ток и поле­тел с этим узлом домой.

Наутро он отдал Йохан­несу узел, но не велел ему раз­вя­зы­вать его, пока прин­цесса не спро­сит, о чем она загадала.

Боль­шая двор­цо­вая зала была бит­ком набита наро­дом; люди жались друг к другу, точно сельди в бочонке. Совет засе­дал в крес­лах с мяг­кими подуш­ками под голо­вами, а ста­рик король разо­делся в новое пла­тье, корона и ски­петр его были вычи­щены на славу; зато прин­цесса была бледна и одета в траур, точно собра­лась на похороны.

— О чем я зага­дала? — спро­сила она Йоханнеса.

Тот сей­час же раз­вя­зал пла­ток и сам испу­гался без­об­раз­ной головы тролля. Все вздрог­нули от ужаса, а прин­цесса сидела, как ока­ме­не­лая, не говоря ни слова. Нако­нец она встала, подала Йохан­несу руку — он ведь уга­дал — и, не глядя ни на кого, ска­зала с глу­бо­ким вздохом:

— Теперь ты мой гос­по­дин! Вече­ром сыг­раем свадьбу!

— Вот это я люблю! — ска­зал ста­рик король. — Вот это дело!

Народ закри­чал “ура”, двор­цо­вая стража заиг­рала марш, коло­кола зазво­нили, и тор­говки сла­стями сняли с сахар­ных поро­сят тра­ур­ный креп — теперь повсюду была радость! На пло­щади были выстав­лены три жаре­ных быка с начин­кой из уток и кур — все могли под­хо­дить и отре­зать себе по куску; в фон­та­нах било чудес­ней­шее вино, а в булоч­ных каж­дому, кто поку­пал крен­дели на два гроша, давали в при­дачу шесть боль­ших пышек с изюмом.

Вече­ром весь город был иллю­ми­ни­ро­ван, сол­даты палили из пушек, маль­чишки — из хло­пу­шек, а во дворце ели, пили, чока­лись и пля­сали. Знат­ные кава­леры и кра­си­вые девицы тан­це­вали друг с дру­гом и пели так громко, что на улице было слышно:

Много тут девиц прекрасных,
Любо им пля­сать и петь!
Так играйте ж плясовую,
Полно деви­цам сидеть!
Эй, девица, веселей,
Баш­мач­ков не пожалей!

Но прин­цесса все еще оста­ва­лась ведь­мой и совсем не любила Йохан­неса; дорож­ный това­рищ его не забыл об этом, дал ему три лебе­ди­ных пера и пузы­рек с какими-то кап­лями и велел поста­вить перед кро­ва­тью прин­цессы чан с водой; потом Йохан­нес дол­жен был вылить туда эти капли и бро­сить перья, а когда прин­цесса ста­нет ложиться в постель, столк­нуть ее в чан и погру­зить в воду три раза, — тогда прин­цесса осво­бо­дится от кол­дов­ства и крепко его полюбит.

Йохан­нес сде­лал все так, как ему было ска­зано. Прин­цесса, упав в воду, громко вскрик­нула и заби­лась у Йохан­неса в руках, пре­вра­тив­шись в боль­шого, чер­ного как смоль лебедя с свер­ка­ю­щими гла­зами; во вто­рой раз она уже выныр­нула уже белым лебе­дем и только на шее оста­ва­лось узкое чер­ное кольцо; Йохан­нес воз­звал к Богу и погру­зил птицу в тре­тий раз — в то же самое мгно­ве­ние она опять сде­ла­лась кра­са­ви­цей прин­цес­сой. Она была еще лучше преж­него и со сле­зами на гла­зах бла­го­да­рила Йохан­неса за то, что он осво­бо­дил ее от чар.

Утром явился к ним ста­рик король со всею сви­той, и пошли поздрав­ле­ния. После всех при­шел дорож­ный това­рищ Йохан­неса с пал­кой в руках и котом­кой за пле­чами. Йохан­нес рас­це­ло­вал его и стал про­сить остаться — ему ведь он был обя­зан своим сча­стьем! Но тот пока­чал голо­вой и лас­ково сказал:

— Нет, настал мой час! Я только запла­тил тебе свой долг. Пом­нишь бед­ного умер­шего чело­века, кото­рого хотели оби­деть злые люди? Ты отдал им все, что имел, только бы они не тре­во­жили его в гробу. Этот умер­ший — я!

В ту же минуту он скрылся.

Сва­деб­ные тор­же­ства про­дол­жа­лись целый месяц. Йохан­нес и прин­цесса крепко любили друг друга, и ста­рик король про­жил еще много счаст­ли­вых лет, качая на коле­нях и забав­ляя своим ски­пет­ром и дер­жа­вой вну­чат, в то время как Йохан­нес пра­вил королевством.

«Снежная королева» (краткая версия).

Ганс Христиан Андерсен — Снежная королева: Сказка

Давным-давно жили по соседству двое детей: мальчик Кай и девочка Герда.
Однажды зимой они сидели у окна и смотрели, как на улице кружаться снежинки.
— Интересно, — задумчиво протянул Кай, — а у них есть королева?
— Конечно, — кивнула бабушка. — Ночью она летает по улице в снежной колеснице и заглядывает в окна. И тогда на стеклах появляются ледяные узоры.
На другой день, когда дети снова играли у окна, Кай вдруг вскрикнул:
-Ай, что-то кольнуло меня в глаз, а потом в сердце!
Бедный мальчик еще не знал, что это осколок ледяного зеркала Снежной королевы, который должен был превратить его сердце в лед.

Снежная королева

Однажды дети отправились играть на площадь. В разгар веселья вдруг появились большие белые сани. Никто и глазом не успел моргнуть, как Кай привязал к ним свои саночки.
Сидевшая в санях Снежная Королева, а это была она, усмехнулась-и унеслась вместе с Каем в свой ледяной дворец.
Околдованный Кай забыл и Герду, и бабушку: ведь его сердце превратилось в лед.

Снежная королева

Но Герда не забыла Кая. Она отправилась на его поиски: села в лодку и поплыла куда глаза глядят.
Вскоре лодка причалила к удивительному саду. Навстречу Герде вышла колдунья:
-Какая очаровательная девочка!
-Вы не видели Кая? — спросила Герда.
-Нет, не видела. Зачем тебе Кай? Оставайся, мы с тобой славно заживем!
Колдунья показала Герде волшебный сад с удивительными цветами, которые умели рассказывать сказки. Там всегда светило солнце и было очень красиво, но Герда отправилась дальше-искать Кая.

Снежная королева

По дороге она встретила старого ворона.
-Я видел Кая,-важно сказал ворон. — Он теперь живет у принцессы!
И Герда отправилась во дворец. Но оказалось, что это был не Кай!
Она рассказала принцессе и принцу свою историю.
-Ах, бедняжка!-расплакалась принцесса. — Мы тебе поможем.
Герду накормили, дали теплую одежду и золотую карету, чтобы она быстрее нашла своего Кая.

Снежная королева

Но тут случилась беда: на богатую карету в лесу напали разбойники.
Ночью Герда не сомкнула глаз. Два голубя рассказали ей, что видели сани Снежной Королевы и в них сидел Кай.
-Наверное, она увезла его в Лапландию, — курлыкали голуби.
Дочь атаманши, маленькая разбойница, хотела, чтобы Герда осталась с ней, но когда узнала ее печальную историю, так растрогалась, что решила отпустить Герду и приказала своему любимому северному оленю девезти девочку до Лапландии.
День и ночь бежал олень. Он уже совсем выбился из сил, когда среди снегов показался наконец ледяной дворец Снежной Королевы.

Снежная королева

Герда осторожно зашла внутрь. На ледяном троне восседала Снежная Королева, а у нее ног льдинками играл Кай. Он не узнал Герду, и в сердце его ничего не дрогнуло-ведь оно было ледяным!
Тогда Герда обняла его и заплакала.

Снежная королева

Ее слезы были такими горячими, что растопили ледяное сердце Кая.
— Герда!-воскликнул он, словно проснувшись.
— Кай, мой милый Кай!-ахнула Герда. — Ты узнал меня! Конец колдовству!
Теперь им была не страшна Снежная Королева.
Кай и Герда вернулись домой и зажили, как и раньше, весело и дружно.

Ганс Христиан Андерсен

Снежная королева

Рассказ первый

Зеркало и его осколки

Ну, начнём! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем теперь. Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, всё же негодное и безобразное, напротив, выступало ещё ярче, казалось ещё хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нём варёным шпинатом, а лучшие из людей – уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во всё лицо.

Дьявола всё это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля – у него была своя школа – рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.

– Теперь только, – говорили они, – можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!

И вот они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нём в искажённом виде. Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись ещё, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, ещё больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, – ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало.

Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда. Были между этими осколками и большие, такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, только беда была, если люди надевали их с целью смотреть на вещи и судить о них вернее! А злой тролль хохотал до колик, так приятно щекотал его успех этой выдумки.

Но по свету летало ещё много осколков зеркала. Послушаем же про них.

Рассказ второй

Мальчик и девочка

В большом городе, где столько домов и людей, что не всем и каждому удаётся отгородить себе хоть маленькое местечко для садика, и где поэтому большинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, но у них был садик побольше цветочного горшка. Они не были в родстве, но любили друг друга, как брат и сестра. Родители их жили в мансардах смежных домов. Кровли домов почти сходились, а под выступами кровель шло по водосточному жёлобу, приходившемуся как раз под окошком каждой мансарды. Стоило, таким образом, шагнуть из какого-нибудь окошка на жёлоб, и можно было очутиться у окна соседей.

У родителей было по большому деревянному ящику; в них росли коренья и небольшие кусты роз – в каждом по одному, – осыпанные чудными цветами. Родителям пришло вголову поставить эти ящики на дно желобов; таким образом, от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. Горох спускался из ящиков зелёными гирляндами, розовые кусты заглядывали в окна и сплетались ветвями; образовалось нечто вроде триумфальных ворот из зелени и цветов. Так как ящики были очень высоки и дети твёрдо знали, что им нельзя карабкаться на них, то родители часто позволяли мальчику с девочкой ходить друг к другу по крыше в гости и сидеть на скамеечке под розами. И что за весёлые игры устраивали они тут!

Зимою это удовольствие прекращалось, окна зачастую покрывались ледяными узорами. Но дети нагревали на печке медные монеты и прикладывали их к замёрзшим стёклам – сейчас же оттаивало чудесное кругленькое отверстие, а в него выглядывал весёлый, ласковый глазок, – это смотрели, каждый из своего окна, мальчик и девочка, Кай и

Герда. Летом они одним прыжком могли очутиться в гостях друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много ступеней вниз, а затем подняться на столько же вверх. На дворе перепархивал снежок.

– Это роятся белые пчёлки! – говорила старушка бабушка.

– А у них тоже есть королева? – спрашивал мальчик; он знал, что у настоящих пчёл есть такая.

– Есть! – отвечала бабушка. – Снежинки окружают её густым роем, но она больше их всех и никогда не остаётся на земле – вечно носится на чёрном облаке. Часто по ночам пролетает она по городским улицам и заглядывает в окошки; вот оттого – то они и покрываются ледяными узорами, словно цветами!

– Видели, видели! – говорили дети и верили, что все это сущая правда.

– А Снежная королева не может войти сюда? – спросила раз девочка.

– Пусть-ка попробует! – сказал мальчик. – Я посажу её на тёплую печку, вот она ирастает!

Но бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.

Вечером, когда Кай был уже дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в маленький оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали снежинки; одна из них, побольше, упала на крайцветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, укутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снежных звёздочек. Она была так прелестна, так нежна, вся из ослепительно белого льда и всё же живая! Глаза её сверкали, как звёзды, но в них не было ни теплоты, ни кротости. Она кивнула мальчику и поманила его рукой. Мальчуган испугался и спрыгнул со стула; мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу.

На другой день был славный морозец, но затем сделалась оттепель, а там пришла и весна. Солнышко светило, цветочные ящики опять были все в зелени, ласточки вили под крышей гнезда, окна растворили, и детям опять можно было сидеть в своём маленьком садике на крыше.

Розы цвели все лето восхитительно. Девочка выучила псалом, в котором тоже говорилось о розах; девочка пела его мальчику, думая при этом о своих розах, и он подпевал ей:

Розы цветут… Красота, красота!

Скоро узрим мы младенца Христа.

Дети пели, взявшись за руки, целовали розы, смотрели па ясное солнышко и разговаривали с ним, – им чудилось, что с него глядел на них сам младенец Христос.

Что за чудное было лето, и как хорошо было под кустами благоухающих роз, которые, казалось, должны были цвести вечно!

Кай и Герда сидели и рассматривали книжку с картинками – зверями и птицами; на больших башенных часах пробило пять.

– Ай! – вскрикнул вдруг мальчик. – Мне кольнуло прямо в сердце, и что – то попало в глаз!

Девочка обвила ручонкой его шею, он мигал, но в глазу ничего как будто не было.

– Должно быть, выскочило! – сказал он.

Но в том-то и дело, что нет. В сердце и в глаз ему попали два осколка дьявольского зеркала, в котором, как мы, конечно, помним, все великое и доброе казалось ничтожным и гадким, а злое и дурное отражалось ещё ярче, дурные стороны каждой вещи выступали ещё резче. Бедняжка Кай! Теперь сердце его должно было превратиться в кусок льда! Боль в глазу и в сердце уже прошла, но самые осколки в них остались.

07.01.2016

Многие из нас хоть бы раз читали сказку известного детского писателя Ханса Кристиана Андерсена «Снежная королева». Лучшей истории о торжестве добра над злом и ценности настоящей дружбы, наверное, не найти. В этой сказке переплелось столько характеров, эмоций и чувств, что она вполне может стать хорошим учебником, который расскажет о человеческих ценностях и недостатках на примерах. Так в чем же заключается история Снежной королевы, что побудило писателя придумать такую поучительную сказку?

Снежная королева: история создания и автобиографические моменты

Сказка «Снежная королева» была написана более чем 170 лет назад и впервые увидела свет в далеком 1844 году. Это самая длинная сказка Ханса Кристиана Андерсена, которая, к тому же, является очень тесно связанной с жизнью писателя.

Сам Андерсен однажды признался, что «Снежную королеву» считает сказкой своей жизни.
Она жила в нем еще с того времени, когда маленький мальчик Ханс Кристиан играл со своей соседкой – белокурой Лисбетой, которую он называл сестричкой. Она сопровождала Ханса Кристиана во всех играх и затеях, а также была первой слушательницей его сказок. Очень возможно, что именно эта девочка из детства известного писателя стала прообразом маленькой Герды.

Не только Герда на самом деле существовала. Биографы Андерсена утверждают, что прототипом Снежной королевы стала шведская оперная певица Йенни Линд
, в которую был влюблен писатель.

Холодное сердце девушки и неразделенная любовь побудили его написать историю Снежной королевы – красавицы, которой чужды человеческие чувства и эмоции.
Также можно найти информацию, что с образом Снежной королевы Андерсен был знаком с раннего детства. В народных датских преданиях смерть часто называли Ледяной девой. Когда умирал отец мальчика, он сказал, что наступило его время и Ледяная Дева пришла за ним. Возможно, Снежная королева Андерсена имеет много общего со скандинавским образом зимы и смерти. Так же холодна, так же бесчувственна. Один лишь ее поцелуй может заморозить сердце любого человека.

История Снежной королевы: интересные факты

Кроме скандинавской мифологии образ Ледяной Девы присутствует также и в других странах. В Японии это Юки-онна, а в России – Мара-Морена.
Образ Ледяной Девы очень нравился Андерсену. В его творческом наследии есть еще сказка «Дева льдов», а прозаической «Снежной королеве» в семи главах передовала одноименная сказка в стихах про таинственную Снежную королеву, которая увела жениха у молодой девушки.
Сказка была написана в непростом для истории году. Существует мнение, что образом Снежной королевы и Герды Андерсен хотел показать борьбу науки и христианства.

Говорят, что Х.-Г. Андерсен написал сказку, допуская множество грамматических ошибок. Когда на них указали редакторы, он сделал вид, что это было его задумкой.

Именно Снежная королева Андерсена вдохновила писательницу Туве Янссон на создание «Волшебной зимы».
Надо упомянуть, что в Советском Союзе эта история попала под цензуру. Отсутствовали упоминания о Христе, Господней молитве и псалме, который пели Кай и Герда. Также не упоминалось, что бабушка читала детям Евангелие, этот момент заменили на обычную сказку.

Сказка Андерсена завоевала огромную популярность. Ее перевели на языки разных стран, чтобы история Снежной королевы была известна детям всего мира. Кроме этого существуют множественные экранизации и инсценировки, наиболее известными среди которых являются фильм «Тайна Снежной королевы» и мультфильм «Холодное сердце». История Кая и Герды стала основой одноименной оперы.
Обязательно прочитайте «Снежную королеву» еще раз. Теперь, зная историю создания этой сказки, вы обязательно откроете для себя что-то новое и по-другому ее осознаете.

Ми створили більше 300 безкоштовних казок на сайті Dobranich. Прагнемо перетворити звичайне вкладання спати у родинний ритуал, сповнений турботи та тепла.
Бажаєте підтримати наш проект? Будемо вдячні, з новою силою продовжимо писати для вас далі!

Ну, начнём! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем теперь. Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, всё же негодное и безобразное, напротив, выступало ещё ярче, казалось ещё хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нём варёным шпинатом, а лучшие из людей – уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во всё лицо.

Дьявола всё это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля – у него была своя школа – рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.

– Теперь только, – говорили они, – можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!

И вот они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нём в искажённом виде. Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись ещё, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, ещё больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, – ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало.

Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда. Были между этими осколками и большие, такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, только беда была, если люди надевали их с целью смотреть на вещи и судить о них вернее! А злой тролль хохотал до колик, так приятно щекотал его успех этой выдумки.

Но по свету летало ещё много осколков зеркала. Послушаем же про них.

Рассказ второй

Мальчик и девочка

В большом городе, где столько домов и людей, что не всем и каждому удаётся отгородить себе хоть маленькое местечко для садика, и где поэтому большинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, но у них был садик побольше цветочного горшка. Они не были в родстве, но любили друг друга, как брат и сестра. Родители их жили в мансардах смежных домов. Кровли домов почти сходились, а под выступами кровель шло по водосточному жёлобу, приходившемуся как раз под окошком каждой мансарды. Стоило, таким образом, шагнуть из какого-нибудь окошка на жёлоб, и можно было очутиться у окна соседей.

У родителей было по большому деревянному ящику; в них росли коренья и небольшие кусты роз – в каждом по одному, – осыпанные чудными цветами. Родителям пришло вголову поставить эти ящики на дно желобов; таким образом, от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. Горох спускался из ящиков зелёными гирляндами, розовые кусты заглядывали в окна и сплетались ветвями; образовалось нечто вроде триумфальных ворот из зелени и цветов. Так как ящики были очень высоки и дети твёрдо знали, что им нельзя карабкаться на них, то родители часто позволяли мальчику с девочкой ходить друг к другу по крыше в гости и сидеть на скамеечке под розами. И что за весёлые игры устраивали они тут!

Зимою это удовольствие прекращалось, окна зачастую покрывались ледяными узорами. Но дети нагревали на печке медные монеты и прикладывали их к замёрзшим стёклам – сейчас же оттаивало чудесное кругленькое отверстие, а в него выглядывал весёлый, ласковый глазок, – это смотрели, каждый из своего окна, мальчик и девочка, Кай и

Герда. Летом они одним прыжком могли очутиться в гостях друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много ступеней вниз, а затем подняться на столько же вверх. На дворе перепархивал снежок.

– Это роятся белые пчёлки! – говорила старушка бабушка.

– А у них тоже есть королева? – спрашивал мальчик; он знал, что у настоящих пчёл есть такая.

– Есть! – отвечала бабушка. – Снежинки окружают её густым роем, но она больше их всех и никогда не остаётся на земле – вечно носится на чёрном облаке. Часто по ночам пролетает она по городским улицам и заглядывает в окошки; вот оттого – то они и покрываются ледяными узорами, словно цветами!

– Видели, видели! – говорили дети и верили, что все это сущая правда.

– А Снежная королева не может войти сюда? – спросила раз девочка.

– Пусть-ка попробует! – сказал мальчик. – Я посажу её на тёплую печку, вот она ирастает!

Но бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.

Вечером, когда Кай был уже дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в маленький оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали снежинки; одна из них, побольше, упала на крайцветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, укутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снежных звёздочек. Она была так прелестна, так нежна, вся из ослепительно белого льда и всё же живая! Глаза её сверкали, как звёзды, но в них не было ни теплоты, ни кротости. Она кивнула мальчику и поманила его рукой. Мальчуган испугался и спрыгнул со стула; мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу.

На другой день был славный морозец, но затем сделалась оттепель, а там пришла и весна. Солнышко светило, цветочные ящики опять были все в зелени, ласточки вили под крышей гнезда, окна растворили, и детям опять можно было сидеть в своём маленьком садике на крыше.

Розы цвели все лето восхитительно. Девочка выучила псалом, в котором тоже говорилось о розах; девочка пела его мальчику, думая при этом о своих розах, и он подпевал ей:

Розы цветут… Красота, красота!

Скоро узрим мы младенца Христа.

Дети пели, взявшись за руки, целовали розы, смотрели па ясное солнышко и разговаривали с ним, – им чудилось, что с него глядел на них сам младенец Христос.

Что за чудное было лето, и как хорошо было под кустами благоухающих роз, которые, казалось, должны были цвести вечно!

Кай и Герда сидели и рассматривали книжку с картинками – зверями и птицами; на больших башенных часах пробило пять.

– Ай! – вскрикнул вдруг мальчик. – Мне кольнуло прямо в сердце, и что – то попало в глаз!

Девочка обвила ручонкой его шею, он мигал, но в глазу ничего как будто не было.

– Должно быть, выскочило! – сказал он.

Но в том-то и дело, что нет. В сердце и в глаз ему попали два осколка дьявольского зеркала, в котором, как мы, конечно, помним, все великое и доброе казалось ничтожным и гадким, а злое и дурное отражалось ещё ярче, дурные стороны каждой вещи выступали ещё резче. Бедняжка Кай! Теперь сердце его должно было превратиться в кусок льда! Боль в глазу и в сердце уже прошла, но самые осколки в них остались.

Снежная Королева — замечательная сказка Г. Х. Андерсена, которую можно читать онлайн бесплатно или скачать текст в формате DOC и PDF. Вы можете читать всю сказку полностью или только краткое содержание. Сказка разделена по отдельным главам, и состоит из нескольких маленьких рассказов.
Главные герои сказки Снежная королева:

Девочка
— Герда которая спасла своего друга Кая от чар Снежной королевы.
Кай
— соседский мальчишка, которого забрала Снежная королева, и превратила его сердце в кусочек льда.
— холодная бессердечная женщина, живущая в землях вечной мерзлоты, среди снега и льда.
Тролль
— злой волшебник, создавший волшебное зеркало искажающее реальность. Осколок этого зеркала попал в глаз Кая, после чего он стал бессердечным и потерял все тёплые чувства к Герде и бабушке.
Бабушка
— мудрая старая женщина, которая читает сказки Каю и Герде.
Старушка цветовод
— волшебница цветов, живет у реки, где раскинулся ее замечательный сад. Старушке было одиноко, поэтому она приняла Герду, но цветущая роза в саду напомнила девочке о Кае и она продолжила свой путь в поисках своего друга.
Принц и принцесса
— простые добродушные молодые люди, выслушав историю Герды, с радостью помогли ей в поисках Кая, снабдив ее в путь всем самым необходимым.
Ворон и ворона
— придворные говорящие птицы.
Разбойники
— шайка бандитов с большой дороги, во главе которой стоит старая атаманша. Они разграбили карету Герды и взяли ее к себе.
Маленькая разбойница
— дочь атаманши, которая забрала Герду себе. Узнав, что Герда собирается на поиски Кая в Лапландию, разбойница сжалилась, и отпустила их вместе с Северным оленем на свободу.
Финка и Лапландка
— две старушки, которые помогли Герде добраться до чертогов Снежной королевы.
Краткое содержание сказки Снежная королева по главам:

Мальчик и девочка

В одном большом городе жили мальчик Кай и девочка Герда. Они ходили друг другу в гости по крыше и сидели на скамеечке под розами. Дети не были родными, но очень друг друга любили. Вечерами бабушка часто рассказывал детям историю про Снежную королеву, дети верили, но ни сколечко не боясь её.
Зеркало и его осколки

Тем временем злой Тролль смастерил волшебное зеркало, в котором все доброе и прекрасное искажалось и становилось безобразным. Забавляясь с зеркалом, ученики Тролля выронили его, зеркало разбилось вдребезги на миллионы кусочков и разлетелось по всему свету. Если такой осколок попадал в глаз или того хуже в сердце, то человек становился злым и в каждой вещи видел лишь дурные стороны. Именно такой осколок попал в глаз и сердце Каю, когда они с Гердой сидели и любовались розами. С этой минуты Кай резко переменился, стал грубить Герде, передразнивать старую бабушку и возненавидел розы в ящиках.
Однажды зимой, как всегда нагрубив Герде, он убежал кататься на санках на большую площадь. Привязал санки к мимо проезжающим белым саням, не подозревая, что это сани самой Снежной Королевы. Она увезла мальчика в страну вечного холода в ледяное королевство, где Кай забыл о Герде, о бабушке и всех родных ему людях.
Цветник женщины умевшей колдовать

Долго плакала Герда, все решили, что Кай утонул в реке, но она в это не верила и отправилась на его поиски. Сначала она попала к старушке цветочнице, у которой был такой чудесный сад, что Герда чуть не забыла, что ищет Кая. Старушка была доброй волшебницей, и не хотела Герде зла, но уж очень понравилась ей девочка, поэтому с помощью колдовства она оставила её у себя. Герда провела там достаточно много времени, и только благодаря случайно увиденным розам, вспомнила про друга.
Принц и принцесса

Наступила глубокая осень, Герда продолжала свой путь и повстречалась с говорящим вороном. Он рассказал ей историю о том, что живет во дворце принцессы, которая вышла замуж за бедного, но очень умного парня. Герда была уверена, что это ее Кай и отправилась во дворец. Но Герду ждало разочарование, принц был похож на Кая только со спины. Не смотря на это зная историю Герды, принцесса и принц тепло приняли девочку и оставили ее гостить у себя во дворце. Герда была им очень благодарна, но ей нужно было продолжать поиски Кая. Её одели в лучшие одежды, дали золотую карету с лакеями и она отправилась дальше.
Маленькая разбойница

По пути с Гердой случилось несчастье, на неё напали разбойники. Они убили лакеев, разграбили карету, и не остаться бы Герде живой, если бы ее не забрала к себе дочка атаманши. Внешне девочка была такой же злой и свирепой, как и ее мать, но в душе вполне человечной и умеющей сострадать. Она отпустила Герду и дала в помощь своего Северного оленя.
Лапландка и Финка

Северный олень доставил Герду в Лапландию, где их встретила старушка Лапландка. Она написала послание Финке, которая должна была помочь Герде одолеть Снежную королеву. Но, Финка узнав историю девочки и посмотрев в её глаза, сказала оленю, что сильнее чем сама Герда уже ничего нет. Только её невинное доброе сердечко, и любовь поможет расколдовать Кая от злых чар, и извлечь осколки из его сердца.
Что происходило в чертогах Снежной королевы и что случилось потом.

Девочка добралась до чертогов Снежной королевы, вошла в пустынную ледяную залу, и увидела Кая. Это был не тот мальчик, что раньше, он был бледный, неподвижный, словно не живой. Кай, милый мой Кай! Наконец-то я нашла тебя! Закричала Герда, но Кай сидел неподвижный и холодный. Девочка заплакала, и ее горячие слёзы покатились по груди мальчика. Сердце Кая растаяло, и мальчик залился слезами. Он так долго плакал, что осколки вытекли из глаз вместе со слезами. Кай сразу вспомнил Герду, бабушку, розы в ящиках, и родной дом.
Кай и Герда взялись за руки и отправились вместе в родные края. По пути они встречали и благодарили всех тех, кто им помогал, Северного оленя, финку и лапландку, молодую разбойницу, принца и принцессу. К сожалению, не смогли увидеться со старым вороном, так как он умер. Так они вернулись домой и заметили, что за это время выросли, и стали взрослыми людьми, но с детским сердцем и душою.
Розы цветут… Красота, красота!
Скоро узрим мы младенца Христа.
Напевали они псалом, взявшись за руки.
Чему учит сказка Снежная королева и какая у нее главная мысль.

В первую очередь сказка учит детей дружбе, преданности и верности. Только доброта и любовь помогут преодолеть любые трудности и растопить даже ледяное сердце. Так же сказка учит быть твердым в своём решении, быть настойчивым и упорно идти к своей цели. Так поступила девочка Герда, она не сдалась и преодолела все трудности ради того что бы найти Кая.
Главная мысль сказки и тайный посыл от автора это любить и верить вопреки всему, если в сердце живёт любовь, то человек сможет всё.
Пословицы к сказке Снежная королева:

Смелым счастье помогает, К любящему и страх не идёт, Для влюблённого и сто вёрст не расстояние, Не бросай друга в несчастье, Смелым счастье помогает, Крепко верить, значит победить, Сердце не камень, Самая трудная дорога та, которую не знаешь, Ум истиною просвещается, сердце любовью согревается.

Читать онлайн «Снежная королева (с иллюстрациями)» автора Андерсен Ганс Христиан — RuLit

— О чём же ты плачешь? — спросил он Герду. — У! Какая ты сейчас безобразная! Мне совсем не больно! Фу! — закричал он вдруг. — Эту розу точит червь! А та совсем кривая!

Какие гадкие розы! Не лучше ящиков, в которых торчат!

И он, толкнув ящик ногою, вырвал две розы.

— Кай, что ты делаешь? — закричала девочка, а он, увидя её испуг, вырвал ещё одну и убежал от миленькой маленькой Герды в своё окно.

Приносила ли после того ему девочка книжку с картинками, он говорил, что эти картинки хороши только для грудных ребят; рассказывала ли что-нибудь старушка бабушка, он придирался к словам. Да если бы ещё только это! А то он дошёл до того, что стал передразнивать её походку, надевать её очки и подражать её голосу! Выходило очень похоже и смешило людей. Скоро мальчик научился передразнивать и всех соседей — он отлично умел выставить напоказ все их странности и недостатки, — и люди говорили:

— Что за голова у этого мальчугана!

А причиной всему были осколки зеркала, что попали ему в глаз и в сердце. Потому-то он передразнивал даже миленькую маленькую Герду, которая любила его всем сердцем.

И забавы его стали теперь совсем иными, такими мудрёными. Раз зимою, когда шёл снежок, он явился с большим зажигательным стеклом и подставил под снег полу своей синей куртки.

— Погляди в стекло, Герда! — сказал он. Каждая снежинка казалась под стеклом куда больше, чем была на самом деле, и походила на роскошный цветок или десятиугольную звезду. Чудо что такое!

— Видишь, как искусно сделано! — сказал Кай. — Это куда интереснее настоящих цветов!

И какая точность! Ни единой неправильной линии! Ах, если бы онитолько не таяли!

Немного спустя Кай явился в больших рукавицах, с санками за спиною, крикнул Герде в самое ухо:

— Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками! — и убежал.

На площади каталось множество детей. Те, что были посмелее, привязывали свои санки к крестьянским саням и уезжали таким образом довольна далеко. Веселье так и кипело. В самый разгар его на площади появились большие сани, выкрашенные в белый цвет. В них сидел человек, весь ушедший в белую меховую шубу и такую же шапку. Сани объехали кругом площади два раза: Кай живо привязал к ним свои санки и покатил.

Большие сани понеслись быстрее и затем свернули с площади в переулок. Сидевший в них человек обернулся и дружески кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отвязать свои санки, но человек в шубе кивал ему, и он ехал дальше. Вот они выехали за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопьями, стемнело так, что кругом не было видно ни зги. Мальчик поспешно отпустил верёвку, которою зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к большим саням и продолжали нестись вихрем. Кай громко закричал — никто не услышал его! Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробах, прыгая через изгороди и канавы. Кай весь дрожал, хотел прочесть «Отче наш», но в уме у него вертелась одна таблица умножения.

Снежные хлопья все росли и обратились под конец в больших белых куриц. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и сидевший в них человек встал. Это была высокая, стройная, ослепительно белая женщина — Снежная королева; и шуба и шапка на ней были из снега.

— Славно проехались! — сказала она. — Но ты совсем замёрз? Полезай ко мне в шубу!

И, посадив мальчика к себе в сани, она завернула его в свою шубу; Кай словно опустился в снежный сугроб.

— Все ещё мёрзнешь? — спросила она и поцеловала его в лоб.

У! Поцелуй её был холоднее льда, пронизал его холодом насквозь и дошёл до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным. Одну минуту Каю казалось, что вот-вот он умрёт, но нет, напротив, стало легче, он даже совсем перестал зябнуть.

— Мои санки! Не забудь мои санки! — спохватился он.

— И санки были привязаны на спину одной из белых куриц, которая и полетела с ними за большими санями. Снежная королева поцеловала Кая ещё раз, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.

— Больше я не буду целовать тебя! — сказала она. — А не то зацелую до смерти!

Кай взглянул на неё; она была так хороша! Более умного, прелестного лица он не мог себе и представить. Теперь она не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда она сидела за окном и кивала ему головой; теперь она казалась ему совершенством. Он совсем не боялся её и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики, да ещё с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что он и в самом деле знает мало, и он устремил свой взор в бесконечное воздушное пространство.

В тот же миг Снежная королева взвилась с ним на тёмное свинцовое облако, и они понеслись вперёд. Буря выла и стонала, словно распевая старинные песни; они летели над лесами и озёрами, над морями и твёрдой землёй; под ними дули холодные ветры, выли волки, сверкал снег, летали с криком чёрные вороны, а над ними сиял большой ясный месяц. На него смотрел Кай всю долгую-долгую зимнюю ночь, — днём он спал у ног Снежной королевы.

Рассказ третий

ЦВЕТНИК ЖЕНЩИНЫ, УМЕВШЕЙ КОЛДОВАТЬ

А что же было с Гердой, когда Кай не вернулся? Куда он девался? Никто не знал этого, никто не мог о нём ничего сообщить. Мальчики рассказали только, что видели, как он привязал свои санки к большим великолепным саням, которые потом свернули в переулок и выехали за городские ворота. Никто не знал, куда он девался. Много было пролито о нём слез; горько и долго плакала Герда. Наконец порешили, что он умер, утонул в реке, протекавшей за городом. Долго тянулись мрачные зимние дни.

Но вот настала весна, выглянуло солнышко.

— Кай умер и больше не вернётся! — сказала Герда.

— Не верю! — отвечал солнечный свет.

— Он умер и больше не вернётся! — повторила она ласточкам.

— Не верим! — ответили они.

Под конец и сама Герда перестала этому верить.

— Надену-ка я свои новые красные башмачки. — Кай ни разу ещё не видал их, — сказала она однажды утром, — да пойду к реке спросить про него.

Было ещё очень рано; она поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки и побежала одна-одинёшенька за город, прямо к реке.

— Правда, что ты взяла моего названого братца? Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты отдашь мне его назад!

И девочке почудилось, что волны как-то странно кивают ей; тогда она сняла свои красные башмачки, первую свою драгоценность, и бросила их в реку. Но они упали как раз у берега, и волны сейчас же вынесли их на сушу, — река как будто не хотела брать у девочки её драгоценность, так как не могла вернуть ей Кая. Девочка же подумала, что бросила башмачки не очень далеко, влезла в лодку, качавшуюся в тростнике, стала на самый краешек кормы и опять бросила башмаки в воду. Лодка не была привязана и оттолкнулась от берега. Девочка хотела поскорее выпрыгнуть на сушу, но, пока пробиралась с кормы на нос, лодка уже отошла от берета на целый аршин и быстро понеслась по течению.

Краткое содержание Снежная королева Андерсена для читательского дневника

Жанр: сказка   Год написания: 1844

Главные герои: Герда, Кай — дети, названные брат и сестра, Снежная Королева.

Кай и Герда крепко подружились. Но, в их безоблачный мир пробралась Снежная королева, которая похитила мальчика и оставила жить в царстве холода и льда. Кай заколдован. Девочка проходит множество испытаний. Ей предлагают остаться в тепле и уюте, но она босая и без тёплой одежды, в мороз, не пугаясь разбойников , самой «Снежной королевы» добивается своей цели. Спасает друга и возвращается к бабушке.

Вывод: Добро побеждает зло. Если у тебя есть цель, то иди и добивайся её любыми способами! Когда любишь и хочешь помочь близкому человеку не страшны никакие преграды и расстояния!

Краткое содержание сказки Андерсена Снежная королева

Отвратительное существо сотворило зеркальце, которое искажало любое изображение. Дурное оно делало в десятки раз хуже и противнее, а все добро сильно уменьшалось. Его воспитанникам очень понравилось это изобретение. Путешествуя по всем городам, они позабавились над всеми людьми. Наконец, они решили подняться наверх. Чем выше они поднимались, тем сильнее корчилось зеркальце! И настал момент, когда его настолько заглючило, что оно выпало у них из рук и разбилось на миллионы мелких частиц. Летая по свету, они попадали в глаза людям, которые начинали видеть во всех дурные стороны. Самое худшее было тогда, когда осколок попадал в сердце! Тогда оно превращалось в лёд! Злодей не мог ни нарадоваться своей затее. Остались стекла, которые продолжали летать по Земле.

В крупном городе жили, по соседству, две семьи. Через рядом находящиеся окна, их дети, по желобу, переходили друг к другу в гости. Они играли на лавочке. Это было чудесное время. Звали их: Кай и Герда. Зимой оконные стекла покрывались льдом. Дети прикладывали нагретые деньги к стеклу и смотрели друг на друга. Чтобы встретиться детям приходилось спуститься на несколько ступенек вниз, а потом подняться! Бабушка рассказала детям, что среди снежинок есть главная Царица! Девочка испугалась! Кай пригрозил посадить её на печку! Перед сном Кай поглядел в окно, в отверстие, где оттаял лед. И вдруг, одна из блестящих звёздочек начала быстро расти и превратилась в ослепительную женщину из сверкающего льда. Она наклонилась к окну и поманила рукой.

Испуганный мальчик спрыгнул со скамейки. Следующий день был морозным. Потом стало теплеть, пришла весна. Прилетели птицы. В эти дни девочка выучила псалом о розах, которые в это лето особенно благоухали и цвели. Эти дни были прекрасны! Как вдруг, Кай закричал. Он почувствовал укол прямо в сердце и глаз. Герда прижала его к себе и заплакала! Это были те самые осколки! Он вырвался и оскорбил её, так как у неё покраснел нос. С тех пор Кай сильно изменился. Он передразнивал соседей, изменились его развлечения. В один из зимних вечеров он отправился кататься. Увидев огромные сани, он привязал свои. Мальчик сильно замёрз и испугался. Они выехали из города, размеры хлопьев увеличились до величины крупных птиц. Наконец, они остановились. Извозчик повернулся. Это была гордая женщина вся из льда. Окинула его холодным взглядом, леди посадила его рядом и поцеловала. Ему на минуту стало плохо, холод пронзил и дошёл до самого сердца! Затем она прикоснулась к нему второй раз. После она показалась ему совершенством! А затем, тройка лошадей взвилась с ними ввысь, пролетев много морей, полей, лесных угодий они оказались в царстве холода и вечного льда. Кай очень устал и заснул.

Долго тянулась зима, наступила весна. Герда пролила много слёз. Однажды, она одела красивые туфельки и побежала к речке. Ей казалось, что за свою драгоценность (туфельки), вода отдаст ей мальчика. Она залезла в шлюпку и волны понесли её. Течение было сильное, что испугало девочку. Туфельки плыли за ней. Показался берег, где встретила её бабушка, которая принялась у неё всё выпытывать. На вопрос о Кае она сказала, что не видела. Угостив вишнями, стала расчесывать ребёнка. После каждого раза мысли девочки уходили всё дальше от реальности!

Она была доброй колдуньей, и ей захотелось оставить милашку у себя. Чтобы Герда не вспомнила про своё горе, пожилая женщина убрала розы глубоко под землю. Садик с множеством всяких видов цветов понравился девочке, прошло много дней, пока она не вспомнила о своём горе, увидев цветок розы на шляпке хозяйки. Горячими каплями слёз, она достала кусты из под земли. Растения подсказали ей, что Кай жив. Когда она подошла, то за калиткой была глубокая осень и слякоть, и пронизывающий холод. Это не остановило нашу героиню.

В отчаянье стойкая девочка присела отдохнуть. Её взгляд встретился с взглядом крупного ворона. Вдруг он заговорил, девочка поведала ему своё горе. Чёрная птица открыла тайну принцессы, которая вышла замуж, возможно, за «названного братца»! Чем больше новый друг описывал нового принца, тем больше ей казалось, что это он. Девочке захотелось его увидеть! Они пробрались во дворец, им помогла подруга ворона, прошли охрану, оглядели красивые комнаты и подошли к спящим. Герде показалась, что лежит её друг, но это был не он! Принц проснулся, выслушал смелую девочку и пожалел её, предложил отдохнуть. Погостив, героиня попросила её отпустить. Снарядив карету и уложив припасов, путешественницу облачили в королевские тёплые вещи. Ворона и ворону наградили. Черный ворон провожал экипаж.

Продолжая путь, они заехали в дремучий лес, где жили страшные разбойники, которые заметив дорогую повозку, начали грабить. К Герде приблизилась разбойница и хотела убить! Но, дочка отобрала добычу. Бедняжка поведала ей своё горе. Дрогнув, маленькая разбойница дала оленя, вернула одежду, кроме муфты, разрешила ехать на олене, пока бандиты спали. Герда расплакалась, разбойница отпустила оленя, перерезав веревку. Долго они мчались, пока обессиливший олень остановился возле полуразрушенной избушки. Лапландка помогла девочке, дала рыбу, на которой написала письмо финке. Доскакав на олене, девочка постучалась к финке. Прочитав письмена, финка ответила, что Кай ни в ком не нуждается, нужно удалить осколки! Поможет храброе сердце девочки. У неё огромная сила, помогают ей животные и люди!

Они продолжили путь. Девочка была без рукавиц и тёплой одежды. Добежав до куста, с алыми плодами, олень оставил её одну. Чем ближе приближалась девочка к владениям королевы, тем сильнее сыпал снег, и труднее было идти. Зайдя внутрь, она увидела трон, кругом было холодно и пустынно. Герда увидела посиневшего от холода Кая, который собирал слово «вечность». Девочка стала звать его, но он не обращал на неё внимания. Она заплакала и растопила лёд в сердце мальчика, и осколок вытек из глаза. На радостях льдины помогли собрать слово. Друзья отправились в путь. По дороге они навестили финку, затем лапландку, разбойницу. Ворон умер, оставив ворону вдовой. Принц и принцесса уехали в чужие края. Наконец, они вернулись в родные края, увидели бабушку, свои розы. Они повзрослели, но в душе остались детьми. Стояли летние деньки!

Сказка учит, что добро обязательно победит зло.

Оцените произведение: Голосов: 470

Читать краткое содержание Снежная королева. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений

Андерсен. Краткие содержания произведений

Картинка или рисунок Снежная королева

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

• Краткое содержание Горький Воробьишко

  Многие птицы похожи на людей. Взрослые – иногда очень скучные, а маленькие – веселые. В произведении речь пойдет о воробье, которого звали Пудик. Важно слушать взрослых, быть внимательным.

• Краткое содержание Открытие Америки Аверченко

  Свидетели ситуации, внушили обществу, что первооткрывателем Америки был Колумб. Его ценили в период жизни, как находчивого, не теряющегося в различных неординарных ситуациях человека

• Краткое содержание Айтматов Материнское поле

  Книга известного писателя из Киргизии повествует о нелегкой жизни Толганай из небольшого села в период войны. На исходе летней поры она является на обширное поле и плачется о непростой доле

• Краткое содержание Приключения доисторического мальчика Эрвильи

  В начале произведения читатель знакомится с мальчиком по имени Крек. Это главный герой. В свои 9 лет Крек полноценный помощник в племени. Он заслужил своё имя отличной охотой на птиц

• Краткое содержание Громова Сахарный ребенок

  Маленькая девочка по имени Стелла жила в прекрасной квартире с мамой и папой. Родители всегда находили время на ребёнка, играли с девочкой, пели песни, и рассказывали ей сказки.

Сказка пятая — Маленькая разбойница Андерсен сказка с иллюстрациями

Сказка пятая — Маленькая разбойница Андерсен сказка с иллюстрациями

Рейтинг:   / 20

Вот Герда въехала в темный лес, но карета ее сверкала так ярко, что слепила глаза встречным разбойникам, а они этого не пожелали терпеть.

— Золото! Золото! — закричали они, схватили лошадей под уздцы, убили маленьких форейторов, кучера и слуг и вытащили из кареты Герду. 

— Ишь какая славненькая, толстенькая! Орешками откормлена! — сказала старуха разбойница с длинной жесткой бородой и косматыми бровями.- Жирненькая, что твой барашек! Должно быть, вкусная-превкусная!

И она вытащила сверкающий нож. Вот ужас!

Но вдруг вскрикнула: «Ай!» Это ее укусила за ухо ее родная дочка, которая сидела у нее за спиной и была такая необузданная и своенравная, какой во всем свете не сыщешь.

— Ах ты, дрянная девчонка! — закричала на нее мать, позабыв про Герду.

^{_{1 Форейтор — верховой, правящий передними лошадьми при запряжке цугом, т. е. гуськом.}}

— Она будет играть со мной,- сказала маленькая разбойница.- Она отдаст мне свою муфту и хорошенькое платьице и будет спать со мной в моей постельке.

И дочка снова укусила мать, да так, что та подпрыгнула и завертелась. Разбойники захохотали.

—Ишь как пляшет со своей девчонкой! — говорили они. 

—Я хочу сесть в карету! — закричала маленькая разбойница и настояла на своем,- она была на редкость избалованная и упрямая.

Они уселись с Гердой в карету и понеслись в чащу леса по пня и кочкам. Маленькая разбойница была ростом с Герду, но сильнее, шире в плечах и гораздо смуглее. Глаза у нее были совсем черные, но какие-то печальные. Она обняла Герду и сказала:

—Они тебя не убьют, пока я на тебя не рассержусь. Ты, верно, принцесса? 

—Нет,- ответила девочка и рассказала, как много ей пришлось испытать и как она любит Кая.

Маленькая разбойница бросила на нее серьезный взгляд, слегка кивнула головой и сказала: 

— Они тебя не убьют, даже если я на тебя рассержусь,- скорей уж я сама тебя убью!

И она отерла слезы Герде, а потом засунула обе руки в ее хорошенькую муфточку, такую мягкую и теплую.

Вот карета въехала во двор разбойничьего замка и остановилась. Замок был весь в огромных трещинах, из которых вылетали вороны и вороны. Откуда-то .выскочили бульдоги, такие громадные, что любой из них мог легко проглотить человека; однако они только делали огромные прыжки, но даже не лаяли,- это было им запрещено.

Посреди просторного зала, облупленного и закопченного, на каменном полу пылал огонь; дым, ища выхода, поднимался к потолку; над огнем в огромном котле кипел суп, а на вертелах жарились зайцы и кролики.

— Ты будешь спать вместе со мной вот тут, возле моих зверушек,- сказала Герде маленькая разбойница.

Девочек накормили, напоили, и они ушли в свой угол, где была постлана солома, покрытая коврами. Повыше, на жёрдочках, сидело около сотни голубей; все они, казалось, спали, но когда девочки подошли, стали шевелиться.

— Все мои! — сказала маленькая разбойница и, схватив одного голубя за ноги, так тряхнула его, что тот забил крыльями.- На, поцелуй его! — крикнула она, ткнув голубя Герде прямо в лицо.- А вот тут сидят лесные плутишки,- продолжала она, указывая на двух голубей, сидевших в небольшой стенной нише, за деревянной решеткой.- Это дикие лесные плутишки, их надо держать под замком, не то живо улетят!

А вот и мой милый старичок Олешка! -И девочка потянула за рога привязанного к кольцу в стене северного оленя в блестящем медном ошейнике.- Его тоже нужно держать на привязи, а не то удерет! Каждый вечер я щекочу ему шею своим острым ножом — он этого до смерти боится.

И маленькая разбойница вытащила из трещины в стене длинный нож и провела им по шее оленя. Бедный олень стал брыкаться, а девочка захохотала и потащила Герду к постели.

—Неужели ты спишь с ножом? — спросила ее Герда, боязливо покосившись на острый нож.  

—Всегда! — отвечала маленькая разбойница.-Как знать, что может случиться? Но расскажи мне еще раз о Кае и о том, как ты странствовала по белу свету.

Герда рассказала. Лесные голуби ворковали за решеткой, другие голуби уже заснули; маленькая разбойница обвила одной рукой шею Герды,- в другой у нее был нож,- и захрапела, а Герда не могла сомкнуть глаз, все думала: убьют ее или оставят в живых? Разбойники сидели вокруг огня, пели песни и пили, а старуха разбойница кувыркалась. Страшно было бедной девочке смотреть на все это.

Вдруг лесные голуби проворковали:

—Курр! Курр! Мы видели Кая! Белая курица несла на спине его салазки, а он сидел в санях Снежной королевы. Они летели над лесом, когда мы, птенчики, еще лежали в гнезде; она дохнула на нас, и все умерли, кроме нас двоих. Курр! Курр!

—Что вы говорите! — воскликнула Герда.- А вы не знаете, куда полетела Снежная королева? 

—Наверное, в Лапландию, ведь там вечный снег и лед. Спроси вон у этого оленя, что стоит на привязи.  

—Да, там вечный снег и лед — чудо как хорошо! — сказал северный олень.- Как привольно там бегать по бескрайним сверкающим снежным равнинам! Там раскинут летний шатер Снежной королевы, а постоянные ее чертоги дальше, близ Северного полюса, на острове Шпицберген.

— О Кай, милый мой Кай! — вздохнула Герда.

— Лежи-ка смирно,- сказала маленькая разбойница.- А не то распорю тебе живот ножом!

Утром Герда передала ей слова лесных голубей, а маленькая разбойница серьезно посмотрела на Герду, кивнула головой и сказала:

—Ну, ладно!.. А ты знаешь, где Лапландия? — спросила она затем у северного оленя.

—Кому и знать, как не мне! — ответил олень, и глаза его заблестели.- Там я родился и вырос, там скакал по снежным равнинам. —

Так слушай,- сказала Герде маленькая разбойница.- Видишь, все наши ушли, дома только мать; немного погодя она хлебнет йз большой бутылки и заснет,- тогда я для тебя кое-что сделаю.

Тут девочка вскочила с постели, обняла мать, дернула ее за бороду и проговорила:

^{_{1 Чертог — великолепное здание, дворец.}}

— Здравствуй, мой маленький козлик!

А мать надавала ей щелчков по носу, так что нос у девочки покраснел и посинел,- но все это любя.

После того как старуха хлебнула из своей бутылки и захрапела, маленькая разбойница подошла к северному оленю и сказала:

Долго еще я могла бы над тобой потешаться! Очень уж

ты смешной, когда тебя щекочут острым ножом. Ну да ладно. Я тебя отвяжу и выпущу на волю, можешь убираться в свою Лапландию. Но за это ты отнесешь вот эту девочку во дворец Снежной королевы,- там ее названый брат. Ты, конечно, слышал, про что она рассказывала? Она говорила довольно громко, а ты всегда подслушиваешь.

Северный олень подпрыгнул от радости. Маленькая разбойница посадила на него Герду, крепко привязала ее и даже подсунула под нее мягкую подушечку, чтобы ей удобнее было сидеть.

— Так и быть,- сказала она,- возьми назад свои меховые сапожки, а не то ноги замерзнут! А муфту я оставлю себе, очень уж она хороша. Но я не хочу, чтобы ты озябла: вот рукавицы моей матери — видишь, какие большие, тебе до самых локтей дойдут. Надевай их! Ну вот, теперь руки у тебя, как у моей безобразной мамаши.

Герда плакала от радости.

— Терпеть не могу, когда хнычут,- сказала маленькая разбойница.- Ты теперь радоваться должна. Вот тебе еще два каравая и окорок, чтобы голодать не пришлось.

Караваи и окорок навьючили на оленя. Потом маленькая разбойница отворила дверь, заманила собак в дом, перерезала острым ножом веревку, которою был привязан олень, и сказала ему:

— Ну, живо! Да смотри, береги девчонку!

Герда протянула маленькой разбойнице обе руки в огромных рукавицах и попрощалась с нею. Северный олень пустился бежать во всю прыть по пням и кочкам, по лесу, по болотам, по лугам. Выли волки, каркали вороны. «Уф! Уф!» — послышалось вдруг с неба, и оно словно чихнуло огнем.

— Вот мое родное северное сияние! — сказал олень.- Гляди, как горит!

И он побежал дальше, не останавливаясь ни днем, ни ночью. Прошло много времени; караваи съели, ветчину тоже. Наконец путники очутились в Лапландии.

Похожие по содержанию произведения раздела:

Сказка шестая Лапландка и финка
Олень остановился у жалкой избушки — крыша ее свисала до самой …

Сказка четвертая Принц и принцесса
Пришлось Герде опять присесть, чтобы передохнуть. На снегу …

Сказка третья
Цветник женщины, умевшей колдовать
А что же было с маленькой Гердой, после того …

Сказка седьмая  — Что было в чертогах Снежной королевы и что случилось потом
Стены чертогов бы …

• < Сказка шестая Лапландка и финка Андерсен сказка
• Сказка четвертая — Принц и принцесса Андерсен сказка >

Добавить комментарий

Снежная королева | Православие и мир

Розы цветут.
Красота, красота!
Скоро узрим мы
младенца Христа!
Ганс-Христиан Андерсен
(последняя строчка в сказке «Снежная Королева»)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Из сказки слов не выкинешь

Все мы читали сказку «Снежная королева», но не все задумывались о том, что в сказке чего-то не хватает. Маленькая Герда совершила очень тяжелую и трудную дорогу, чтобы найти Кая, пролить на него несколько слез, чтобы расколдовать его от злых холодных чар Снежной королевы. Не кажется ли вам, что слишком просто далось Каю это избавление? Кульминация сказки мне всегда казалось какой-то смазанной и не совсем понятной. И оказалось, что не зря.

Андерсен по-советски

В советское время почти все сказки знаменитого датского писателя подверглись жесткой цензуре из-за наличия в них антисоветской темы — веры в Бога, которая присутствует практически в каждой сказке Андерсена. Некоторые из них целенаправленно созданы в духе библейских притч, имеют богословский характер и, разумеется, нам были вообще неизвестны: «Райский сад», «Ангел», «Сон», «Кое-что», «Колокол» и многие другие. Они были написаны для того, чтобы научить детей и взрослых добру и приблизить их к Богу.

Именно это «Божественное начало» тщательно купировали советские книжные редакторы, отчего смысл сказки менялся кардинально. Например, сказка «Снежная королева» в оригинале насквозь пропитана религиозным смыслом, ангелы находятся в числе постоянных действующих лиц.

Зеркало Тролля разбивается не просто из-за неловкости его учеников, а потому, что они решили подняться с кривым зеркалом до неба, «чтобы посмеяться над ангелами и Господом Богом».

В советских изданиях Герда боролась со стражниками Снежной королевы так: «Однако Герда смело шла все вперед и вперед и, наконец добралась до чертогов Снежной королевы». Вполне в духе несгибаемых строителей светлого будущего. В лучшем случае, в отредактированных изданиях грозные ангелы превращались в «маленьких человечков».

Но оказывается, когда Герда боролась со стражниками, от усталости она произнесла молитву «Отче наш», с неба к ней на помощь спустились ангелы, и она благополучно дошла до намеченной цели.

«Герда принялась читать «Отче наш». Было так холодно, что ее дыхание мгновенно превращалось в густой туман. Туман этот все сгущался и сгущался; но вот в нем стали возникать маленькие светлые ангелочки, которые, ступив на землю, вырастали и превращались в больших ангелов… Их становилось все больше и больше, и, когда Герда дочитала молитву, ее окруал уж целый легион ангелов. Они пронзали снежные страшилища копьями, и хлопья рассыпались на тысячи снежинок. Теперь Герда могла смело идти вперед; ангелы погладили девочке руки и ноги, и ей стало теплее. Наконец она добралась до чертогов Снежной королевы».

Расколдовать Каина Герде помогают псалмы об Иисусе Христе. Заканчивается же сказка у Андерсена долгожданным воссоединением с бабушкой, которую дети нашли сидящей на солнышке и громко читающей Евангелие.

Андерсен по-датски

Андерсен, как и большинство датчан, глубоко верил в Бога. Но филологи делают вывод, что его вера не отвечала традиционному для Дании лютеранству. Сказочник имел собственные представления о мироустройстве, милости и гневе Божьем. «Вого, чтобы понравиться принцу. Иметь ноги, а не русалочий хвост (русалка в церковном понимании дьявольское- спрашивала Русалочка, — они живут вечно?» «Вовсе нет! — отвечала старуха. — Они тоже умирают. И век их даже короче нашего. Но хоть мы и живем триста лет, а когда нам приходит конец, от нас остается лишь пена морская, и нет у нас могил наших близких, мы не одарены бессмертной душой, и наша русалочья жизнь кончается со смертью тела. А у людей есть душа, которая живет вечно, она живет и после того, как тело превратится в прах, и тогда улетает в прозрачную высь, к сверкающим звездам». «Ах, почему у нас нет бессмертной души! — грустно проговорила Русалочка. — Я бы все свои сотни лет отдала за один день человеческой жизни, чтобы потом вкусить небесного блаженства».

Тщательной антирелигиозной чистке подверглись и «Дикие лебеди». Набожный Андерсен не смог бы взвалить столь тяжкие мучения на человека: только поддержка Бога помогла Элизе выдержать испытание и спасти братьев.

Кстати говоря, такое глубокое религиозное понятие, как смерть, — также часто встречающееся действующее лицо в волшебных сказках.

Смерть в советских изданиях не упоминалась. Первое стихотворение, принесшее Андерсену литературную известность, называлось «Умершее дитя». Попирая авторский замысел, тему смерти вычеркивали и из других не менее известных сказок. Но из некоторых историй убрать это оказалось невозможно, так как сказки были полностью посвящены иной жизни. Например «Девочка со спичками», «Цветы маленькой Иды», «Девочка, наступившая на хлеб», советские составители вообще не включали в сборники. И напрасно, считают современные детские психологи. Эти сказки могут служить хорошим пособием для ответа на неизбежные вопросы о смерти, начинающие тревожить детей в возрасте от пяти лет. Они не травмируют психику, так как рассказаны прекрасным языком.

В сказке «Дочь болотного царя» у Андерсена жизнь главной героини Хельги изменилась после встречи со священником, который рассказал ей о Божьей любви, а злые чары спали с нее, когда она сама произнесла имя Иисуса Христа. Все логично. В современном же пересказе вместо священника — «прекрасный юноша», а от чар Хельга освобождается… неизвестно почему, из-за нервного потрясения, наверное.

В общем, всех героев Андерсена неизменно связывает вера в Бога и надежда на Него. Верующая маленькая Герда, Элиза из сказки «Дикие лебеди», которая была не только самой красивой, но и самой благочестивой в стране, Русалочка, которая хотела не только добиться любви Принца, но и получить бессмертную душу. То, что их объединяет — это самоотверженная любовь, которая делает их, хрупких и слабых, такими стойкими, решительными и смелыми. Андерсен знал, что эту любовь нельзя отделить от ее источника — от Бога. Так любил сам Христос и учил других этому.

Напоследок хочется вспомнить сказку «Счастливое семейство», где улитки вообразили себя самыми главными на свете, не подозревая, что существует что-то выше них. «Никто им не противоречил — значит, так оно и было. И вот дождь барабанил по лопуху, чтобы позабавить улиток, а солнце сияло, чтобы зеленел их лопух, и они были счастливы, счастливы!» Как часто наше отношение к жизни похоже на философию улиток.

Автор предисловия:Ирина Нестерова

ЗЕРКАЛО И ЕГО ОСКОЛКИ

Ну, начнем! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем теперь. Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей — уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во все лицо.

Дьявола все это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля — у него была своя школа — рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.

— Теперь только, — говорили они, — можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете!

И вот они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нем в искаженном виде. Напоследок захотелось им добраться и до Неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим Творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись еще, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги.

Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, еще больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, — ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало.

Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда. Были между этими осколками и большие, такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, только беда была, если люди надевали их с целью смотреть на вещи и судить о них вернее! А злой тролль хохотал до колик, так приятно щекотал его успех этой выдумки. Но по свету летало еще много осколков зеркала. Послушаем же про них.

МАЛЬЧИК И ДЕВОЧКА

В большом городе, где столько домов и людей, что не всем и каждому удается отгородить себе хоть маленькое местечко для садика, и где поэтому большинству жителей приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, но у них был садик побольше цветочного горшка. Они не были в родстве, но любили друг друга, как брат и сестра. Родители их жили в мансардах смежных домов. Кровли домов почти сходились, а под выступами кровель шло по водосточному желобу, приходившемуся как раз под окошком каждой мансарды. Стоило, таким образом, шагнуть из какого-нибудь окошка на желоб, и можно было очутиться у окна соседей.

У родителей было по большому деревянному ящику; в них росли коренья и небольшие кусты роз — в каждом по одному, — осыпанные чудными цветами. Родителям пришло в голову поставить эти ящики на дно желобов; таким образом, от одного окна к другому тянулись словно две цветочные грядки. Горох спускался из ящиков зелеными гирляндами, розовые кусты заглядывали в окна и сплетались ветвями; образовалось нечто вроде триумфальных ворот из зелени и цветов. Так как ящики были очень высоки и дети твердо знали, что им нельзя карабкаться на них, то родители часто позволяли мальчику с девочкой ходить друг к другу по крыше в гости и сидеть на скамеечке под розами. И что за веселые игры устраивали они тут!

Зимою это удовольствие прекращалось, окна зачастую покрывались ледяными узорами. Но дети нагревали на печке медные монеты и прикладывали их к замерзшим стеклам — сейчас же оттаивало чудесное кругленькое отверстие, а в него выглядывал веселый, ласковый глазок, — это смотрели, каждый из своего окна, мальчик и девочка, Кай и Герда. Летом они одним прыжком могли очутиться в гостях друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много ступеней вниз, а затем подняться на столько же вверх. На дворе перепархивал снежок.

— Это роятся белые пчелки! — говорила старушка бабушка.
— А у них тоже есть королева? — спрашивал мальчик; он знал, что у настоящих пчел есть такая.
— Есть! — отвечала бабушка. — Снежинки окружают ее густым роем, но она больше их всех и никогда не остается на земле — вечно носится на черном облаке.
Часто по ночам пролетает она по городским улицам и заглядывает в окошки; вот оттого- то они и покрываются ледяными узорами, словно цветами!
— Видели, видели! — говорили дети и верили, что все это сущая правда.
— А Снежная королева не может войти сюда? — спросила раз девочка.
— Пусть-ка попробует! — сказал мальчик. — Я посажу ее на теплую печку, вот она и растает!
Но бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.

Вечером, когда Кай был уже дома и почти совсем разделся, собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в маленький оттаявший на оконном стекле кружочек. За окном порхали снежинки; одна из них, побольше, упала на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превратилась в женщину, укутанную в тончайший белый тюль, сотканный, казалось, из миллионов снежных звездочек. Она была так прелестна, так нежна, вся из ослепительно белого льда и все же живая! Глаза ее сверкали, как звезды, но в них не было ни теплоты, ни кротости. Она кивнула мальчику и поманила его рукой. Мальчуган испугался и спрыгнул со стула; мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу.

На другой день был славный морозец, но затем сделалась оттепель, а там пришла и весна. Солнышко светило, цветочные ящики опять были все в зелени, ласточки вили под крышей гнезда, окна растворили, и детям опять можно было сидеть в своем маленьком садике на крыше.

Розы цвели все лето восхитительно. Девочка выучила псалом, в котором тоже говорилось о розах; девочка пела его мальчику, думая при этом о своих розах, и он подпевал ей:
Розы цветут… Красота, красота!
Скоро узрим мы младенца Христа.

Дети пели, взявшись за руки, целовали розы, смотрели па ясное солнышко и разговаривали с ним, — им чудилось, что с него глядел на них сам младенец Христос.

Что за чудное было лето, и как хорошо было под кустами благоухающих роз, которые, казалось, должны были цвести вечно!

Кай и Герда сидели и рассматривали книжку с картинками — зверями и птицами; на больших башенных часах пробило пять.

— Ай! — вскрикнул вдруг мальчик. — Мне кольнуло прямо в сердце, и что- то попало в глаз!

Девочка обвила ручонкой его шею, он мигал, но в глазу ничего как будто не было.

— Должно быть, выскочило! — сказал он.

Но в том-то и дело, что нет. В сердце и в глаз ему попали два осколка дьявольского зеркала, в котором, как мы, конечно, помним, все великое и доброе казалось ничтожным и гадким, а злое и дурное отражалось еще ярче, дурные стороны каждой вещи выступали еще резче. Бедняжка Кай! Теперь сердце его должно было превратиться в кусок льда! Боль в глазу и в сердце уже прошла, но самые осколки в них остались.

— О чем же ты плачешь? — спросил он Герду. — У! Какая ты сейчас безобразная! Мне совсем не больно! Фу! — закричал он вдруг. — Эту розу точит червь! А та совсем кривая! Какие гадкие розы! Не лучше ящиков, в которых торчат!

И он, толкнув ящик ногою, вырвал две розы.

— Кай, что ты делаешь? — закричала девочка, а он, увидя ее испуг, вырвал еще одну и убежал от миленькой маленькой Герды в свое окно.

Приносила ли после того ему девочка книжку с картинками, он говорил, что эти картинки хороши только для грудных ребят; рассказывала ли что-нибудь старушка бабушка, он придирался к словам. Да если бы еще только это! А то он дошел до того, что стал передразнивать ее походку, надевать ее очки и подражать ее голосу! Выходило очень похоже и смешило людей. Скоро мальчик научился передразнивать и всех соседей — он отлично умел выставить напоказ все их странности и недостатки, — и люди говорили:

— Что за голова у этого мальчугана!

А причиной всему были осколки зеркала, что попали ему в глаз и в сердце. Потому-то он передразнивал даже миленькую маленькую Герду, которая любила его всем сердцем.

И забавы его стали теперь совсем иными, такими мудреными. Раз зимою, когда шел снежок, он явился с большим зажигательным стеклом и подставил под снег полу своей синей куртки.

— Погляди в стекло, Герда! — сказал он. Каждая снежинка казалась под стеклом куда больше, чем была на самом деле, и походила на роскошный цветок или десятиугольную звезду. Чудо что такое!

— Видишь, как искусно сделано! — сказал Кай. — Это куда интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни единой неправильной линии! Ах, если бы они только не таяли!

Немного спустя Кай явился в больших рукавицах, с санками за спиною, крикнул Герде в самое ухо:

— Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками! — и убежал.

На площади каталось множество детей. Те, что были посмелее, привязывали свои санки к крестьянским саням и уезжали таким образом довольна далеко. Веселье так и кипело. В самый разгар его на площади появились большие сани, выкрашенные в белый цвет. В них сидел человек, весь ушедший в белую меховую шубу и такую же шапку. Сани объехали кругом площади два раза: Кай живо привязал к ним свои санки и покатил.

Большие сани понеслись быстрее и затем свернули с площади в переулок. Сидевший в них человек обернулся и дружески кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отвязать свои санки, но человек в шубе кивал ему, и он ехал дальше. Вот они выехали за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопьями, стемнело так, что кругом не было видно ни зги. Мальчик поспешно отпустил веревку, которою зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к большим саням и продолжали нестись вихрем. Кай громко закричал — никто не услышал его! Снег валил, санки мчались, ныряя в сугробах, прыгая через изгороди и канавы. Кай весь дрожал, хотел прочесть «Отче наш», но в уме у него вертелась одна таблица умножения.

Снежные хлопья все росли и обратились под конец в больших белых куриц. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и сидевший в них человек встал. Это была высокая, стройная, ослепительно белая женщина — Снежная Королева; и шуба и шапка на ней были из снега.

— Славно проехались! — сказала она. — Но ты совсем замерз? Полезай ко мне в шубу!
И, посадив мальчика к себе в сани, она завернула его в свою шубу; Кай словно опустился в снежный сугроб.
— Все еще мерзнешь? — спросила она и поцеловала его в лоб.
У! Поцелуй ее был холоднее льда, пронизал его холодом насквозь и дошел до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным. Одну минуту Каю казалось, что вот-вот он умрет, но нет, напротив, стало легче, он даже совсем перестал зябнуть.

— Мои санки! Не забудь мои санки! — спохватился он.

И санки были привязаны на спину одной из белых куриц, которая и полетела с ними за большими санями. Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.
— Больше я не буду целовать тебя! — сказала она. — А не то зацелую до смерти!

Кай взглянул на нее; она была так хороша! Более умного, прелестного лица он не мог себе и представить. Теперь она не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда она сидела за окном и кивала ему головой; теперь она казалась ему совершенством. Он совсем не боялся ее и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики, да еще с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что он и в самом деле знает мало, и он устремил свой взор в бесконечное воздушное пространство. В тот же миг Снежная королева взвилась с ним на темное свинцовое облако, и они понеслись вперед. Буря выла и стонала, словно распевая старинные песни; они летели над лесами и озерами, над морями и твердой землей; под ними дули холодные ветры, выли волки, сверкал снег, летали с криком черные вороны, а над ними сиял большой ясный месяц. На него смотрел Кай всю долгую-долгую зимнюю ночь, — днем он спал у ног Снежной королевы.

ЦВЕТНИК ЖЕНЩИНЫ, УМЕВШЕЙ КОЛДОВАТЬ

А что же было с Гердой, когда Кай не вернулся? Куда он девался? Никто не знал этого, никто не мог о нем ничего сообщить. Мальчики рассказали только, что видели, как он привязал свои санки к большим великолепным саням, которые потом свернули в переулок и выехали за городские ворота. Никто не знал, куда он девался. Много было пролито о нем слез; горько и долго плакала Герда. Наконец порешили, что он умер, утонул в реке, протекавшей за городом. Долго тянулись мрачные зимние дни.

Но вот настала весна, выглянуло солнышко.
— Кай умер и больше не вернется! — сказала Герда.
— Не верю! — отвечал солнечный свет.
— Он умер и больше не вернется! — повторила она ласточкам.
— Не верим! — ответили они.
Под конец и сама Герда перестала этому верить.

— Надену-ка я свои новые красные башмачки. — Кай ни разу еще не видал их, — сказала она однажды утром, — да пойду к реке спросить про него.

Было еще очень рано; она поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки и побежала одна-одинешенька за город, прямо к реке.

— Правда, что ты взяла моего названого братца? Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты отдашь мне его назад!

И девочке почудилось, что волны как-то странно кивают ей; тогда она сняла свои красные башмачки, первую свою драгоценность, и бросила их в реку. Но они упали как раз у берега, и волны сейчас же вынесли их на сушу, — река как будто не хотела брать у девочки ее драгоценность, так как не могла вернуть ей Кая. Девочка же подумала, что бросила башмачки не очень далеко, влезла в лодку, качавшуюся в тростнике, стала на самый краешек кормы и опять бросила башмаки в воду. Лодка не была привязана и оттолкнулась от берега. Девочка хотела поскорее выпрыгнуть на сушу, но, пока пробиралась с кормы на нос, лодка уже отошла от берета на целый аршин и быстро понеслась по течению.

Герда ужасно испугалась и принялась плакать и кричать, но никто, кроме воробьев, не слышал ее криков; воробьи же не могли перенести ее на сушу и только летели за ней вдоль берега да щебетали, словно желая ее утешить: «Мы здесь! Мы здесь!»

Лодку уносило все дальше; Герда сидела смирно, в одних чулках; красные башмачки ее плыли за лодкой, но не могли догнать ее.

Берега реки были очень красивы; повсюду виднелись чудеснейшие цветы, высокие, раскидистые деревья, луга, на которых паслись овцы и коровы, но нигде не было видно ни одной человеческой души.

«Может быть, река несет меня к Каю?» — подумала Герда, повеселела, встала на нос и долго-долго любовалась красивыми зелеными берегами. Но вот она приплыла к большому вишневому саду, в котором приютился домик с цветными стеклами в окошках и соломенной крышей. У дверей стояли два деревянных солдата и отдавали ружьями честь всем, кто проплывал мимо.

Герда закричала им — она приняла их за живых, — но они, понятно, не ответили ей. Вот она подплыла к ним еще ближе, лодка подошла чуть не к самому берегу, и девочка закричала еще громче. Из домика вышла, опираясь на клюку, старая- престарая старушка в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.

— Ах ты бедная крошка! — сказала старушка. — Как это ты попала на такую большую быструю реку да забралась так далеко?

С этими словами старушка вошла в воду, зацепила лодку своею клюкой, притянула ее к берегу и высадила Герду.

Герда была рада-радешенька, что очутилась наконец на суше, хоть и побаивалась чужой старухи.

— Ну, пойдем, да расскажи мне, кто ты и как сюда попала? — сказала старушка.

Герда стала рассказывать ей обо всем, а старушка покачивала головой и повторяла: «Гм! Гм!» Но вот девочка кончила и спросила старуху, не видала ли она Кая. Та ответила, что он еще не проходил тут, но, верно, пройдет, так что девочке пока не о чем горевать — пусть лучше попробует вишен да полюбуется цветами, что растут в саду: они красивее нарисованных в любой книжке с картинками и все умеют рассказывать сказки! Тут старушка взяла Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на ключ. Окна были высоко от полу и все из разноцветных — красных, голубых и желтых — стеклышек; от этого и сама комната была освещена каким-то удивительным ярким, радужным светом. На столе стояла корзинка со спелыми вишнями, и Герда могла есть их сколько душе угодно; пока же она ела, старушка расчесывала ей волосы золотым гребешком. Волосы вились, и кудри окружали свеженькое, круглое, словно роза, личико девочки золотым сиянием.

— Давно мне хотелось иметь такую миленькую девочку! — сказала старушка. — Вот увидишь, как ладно мы заживем с тобою!

И она продолжала расчесывать кудри девочки, и чем дольше чесала, тем больше Герда забывала своего названого братца Кая, — старушка умела колдовать. Она не была злою колдуньей и колдовала только изредка, для своего удовольствия; теперь же ей очень захотелось оставить у себя Герду. И вот она пошла в сад, дотронулась своей клюкой до всех розовых кустов, и те, как стояли в полном цвету, так все и ушли глубоко-глубоко в землю, и следа от них не осталось. Старушка боялась, что Герда при виде ее роз вспомнит о своих, а там и о Кае, да и убежит.

Сделав свое дело, старушка повела Герду в цветник. У девочки и глаза разбежались: тут были цветы всех сортов, всех времен года. Что за красота, что за благоухание! Во всем свете не сыскать было книжки с картинками пестрее, красивее этого цветника. Герда прыгала от радости и играла среди цветов, пока солнце не село за высокими вишневыми деревьями. Тогда ее уложили в чудесную постельку с красными шелковыми перинками, набитыми голубыми фиалками; девочка заснула, и ей снились такие сны, какие видит разве только королева в день своей свадьбы.

На другой день Герде опять позволили играть на солнышке. Так прошло много дней. Герда знала каждый цветочек в саду, но как ни много их было, ей все- таки казалось, что какого-то недостает, только какого же? Раз она сидела и рассматривала соломенную шляпу старушки, расписанную цветами; самым красивым из них была как раз роза, — старушка забыла ее стереть. Вот что значит рассеянность!

— Как! Тут нет роз? — сказала Герда и сейчас же побежала искать их но всему саду — нет ни одной!

Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Теплые слезы упали как раз на то место, где стоял прежде один из розовых кустов, и как только они смочили землю — куст мгновенно вырос из нее, такой же свежий, цветущий, как прежде. Герда обвила его ручонками, принялась целовать розы и вспомнила о тех чудных розах, что цвели у нее дома, а вместе с тем и о Кае.

— Как же я замешкалась! — сказала девочка. — Мне ведь надо искать Кая!.. Не знаете ли вы, где он? — спросила она у роз. — Верите ли вы тому, что он умер и не вернется больше?

— Он не умер! — сказали розы. — Мы ведь были под землею, где лежат все умершие, но Кая меж ними не было.

— Спасибо вам! — сказала Герда и пошла к другим цветам, заглядывала в их чашечки и спрашивала: — Не знаете ли вы, где Кай?

Но каждый цветок грелся на солнышке и думал только о собственной своей сказке или истории; их наслушалась Герда много, но ни один из цветов не сказал ни слова о Кае.

Что же рассказала ей огненная лилия?

— Слышишь, бьет барабан? Бум! Бум! Звуки очень однообразны: бум, бум! Слушай заунывное пение женщин! Слушай крики жрецов!.. В длинном красном одеянии стоит на костре индийская вдова. Пламя вот-вот охватит ее и тело ее умершего мужа, но она думает о живом — о том, кто стоит здесь же, о том, чьи взоры жгут ее сердце сильнее пламени, которое сейчас испепелит ее тело. Разве пламя сердца может погаснуть в пламени костра!
— Ничего не понимаю! — сказала Герда.
— Это моя сказка! — отвечала огненная лилия.
Что рассказал вьюнок?
— Узкая горная тропинка ведет к гордо возвышающемуся на скале старинному рыцарскому замку. Старые кирпичные стены густо увиты плющом. Листья его цепляются за балкон, а на балконе стоит прелестная девушка; она перевесилась через перила и смотрит на дорогу. Девушка свежее розы, воздушнее колеблемого ветром цветка яблони. Как шелестит ее шелковое платье! «Неужели же он не придет?»
— Ты говоришь про Кая? — спросила Герда.
— Я рассказываю свою сказку, свои грезы! — отвечал вьюнок.

— Бедная моя бабушка! — вздохнула Герда. — Как она скучает обо мне, как горюет! Не меньше, чем горевала о Кае! Но я скоро вернусь и приведу его с собой. Нечего больше и расспрашивать цветы — у них ничего не добьешься, они знают только свои песенки!
И она подвязала юбочку повыше, чтобы удобнее было бежать, но когда хотела перепрыгнуть через нарцисс, тот хлестнул ее по ногам. Герда остановилась, посмотрела на длинный цветок и спросила:
— Ты, может быть, знаешь что-нибудь?
И она наклонилась к нему, ожидая ответа. Что же сказал нарцисс?
— Я вижу себя! Я вижу себя! О, как я благоухаю!. . Высоко-высоко в маленькой каморке, под самой крышей, стоит полуодетая танцовщица. Она то балансирует на одной ножке, то опять твердо стоит на обеих и попирает ими весь свет, — она ведь один обман зрения. Вот она льет из чайника воду на какой-то белый кусок материи, который держит в руках. Это ее корсаж. Чистота — лучшая красота! Белая юбочка висит на гвозде, вбитом в стену; юбка тоже выстирана водою из чайника и высушена на крыше! Вот девушка одевается и повязывает на шею ярко-желтый платочек, еще резче оттеняющий белизну платьица. Опять одна ножка взвивается в воздух! Гляди, как прямо она стоит на другой, точно цветок на своем стебельке! Я вижу себя, я вижу себя!
— Да мне мало до этого дела! — сказала Герда. — Нечего мне об этом и рассказывать!

И она побежала из сада.
Дверь была заперта лишь на задвижку; Герда дернула ржавый засов, он подался, дверь отворилась, и девочка так, босоножкой, и пустилась бежать по дороге! Раза три оглядывалась она назад, но никто не гнался за нею. Наконец она устала, присела на камень и огляделась кругом: лето уже прошло, на дворе стояла поздняя осень, а в чудесном саду старушки, где вечно сияло солнышко и цвели цветы всех времен года, этого не было заметно!

— Господи! Как же я замешкалась! Ведь уж осень на дворе! Тут не до отдыха! — сказала Герда и опять пустилась в путь.

Ах, как болели ее бедные, усталые ножки! Как холодно, сыро было в воздухе! Листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями и стекал на землю; листья так и сыпались. Один терновник стоял весь покрытый вяжущими, терпкими ягодами. Каким серым, унылым казался весь белый свет!

ПРИНЦ И ПРИНЦЕССА

Пришлось Герде опять присесть отдохнуть. На снегу прямо перед ней прыгал большой ворон; он долго-долго смотрел на девочку, кивая ей головою, и наконец заговорил:
— Кар-кар! Здррравствуй!

Чище этого он выговаривать по-человечески не мог, но, видимо, желал девочке добра и спросил ее, куда это она бредет по белу свету одна-одинешенька? Слова «одна-одинешенька» Герда поняла отлично и сразу почувствовала все их значение. Рассказав ворону всю свою жизнь, девочка спросила, не видал ли он Кая?
Ворон задумчиво покачал головой и сказал:
— Может быть, может быть!
— Как? Правда? — воскликнула девочка и чуть не задушила ворона поцелуями.
— Потише, потише! — сказал ворон. — Я думаю, что это был твой Кай! Но теперь он, верно, забыл тебя со своей принцессой!
— Разве он живет у принцессы? — спросила Герда.
— А вот послушай! — сказал ворон. — Только мне ужасно трудно говорить
по-вашему! Вот если бы ты понимала по-вороньи, я рассказал бы тебе обо всем куда лучше.
— Нет, этому меня не учили! — сказала Герда. — Бабушка — та понимает! Хорошо бы и мне уметь!
— Ну, ничего! — сказал ворон. — Расскажу, как сумею, хоть и плохо.
И он рассказал обо всем, что только сам знал.

— В королевстве, где мы с тобой находимся, есть принцесса, такая умница, что и сказать нельзя! Она прочла все газеты на свете и уж позабыла все, что прочла, — вот какая умница! Раз как-то сидела она на троне, — а веселья-то в этом ведь немного, как говорят люди — и напевала песенку: «Отчего ж бы мне не выйти замуж?» «А ведь и в самом деле!» — подумала она, и ей захотелось замуж. Но в мужья она хотела выбрать себе такого человека, который бы сумел отвечать, когда с ним заговорят, а не такого, что умел бы только важничать, — это ведь так скучно! И вот созвали барабанным боем всех придворных да и объявили им волю принцессы. Все они были очень довольны и сказали: «Вот это нам нравится! Мы и сами недавно об этом думали!» Все это истинная правда! — прибавил ворон. — У меня при дворе есть невеста, она ручная, разгуливает по дворцу, — от нее-то я и знаю все это.
Невестою его была ворона — каждый ведь ищет жену себе под стать.
— На другой день все газеты вышли с каймой из сердец и с вензелями принцессы. В газетах было объявлено, что каждый молодой человек приятной внешности может явиться во дворец и побеседовать с принцессой: того же, кто будет держать себя вполне свободно, как дома, и окажется всех красноречивее, принцесса изберет себе в мужья!

Да, да! — повторил ворон. — Все это так же верно, как то, что я сижу здесь перед тобою! Народ повалил во дворец валом, пошли давка и толкотня, но толку не вышло никакого ни в первый, ни во второй день. На улице все женихи говорили отлично, но стоило им перешагнуть дворцовый порог, увидеть гвардию всю в серебре, а лакеев в золоте и вступить в огромные, залитые светом залы, как их брала оторопь. Подступят к трону, где сидит принцесса, да и повторяют только ее последние слова, а ей вовсе не этого было нужно! Право, их всех точно опаивали дурманом! А вот выйдя за ворота, они опять обретали дар слова. От самых ворот до дверей дворца тянулся длинный-длинный хвост женихов. Я сам был там и видел! Женихам хотелось есть и пить, но из дворца им не выносили даже стакана воды. Правда, кто был поумнее, запасся бутербродами, но запасливые уже не делились с соседями, думая про себя: «Пусть себе поголодают, отощают — принцесса и не возьмет их!»

— Ну, а Кай-то, Кай? — спросила Герда. — Когда же он явился? И он пришел свататься? ‘
— Постой! Постой! Теперь мы как раз дошли и до него! На третий день явился небольшой человечек, не в карете, не верхом, а просто пешком, и прямо вошел во дворец. Глаза его блестели, как твои; волосы у него были длинные, но одет он был бедно.

— Это Кай! — обрадовалась Герда. — Так я нашла его! — и она захлопала в ладоши.
— За спиной у него была котомка! — продолжал ворон.
— Нет, это, верно, были его саночки! — сказала Герда. — Он ушел из дома с санками!
— Очень возможно! — сказал ворон. — Я не разглядел хорошенько. Так вот, моя невеста рассказывала мне, что, войдя в дворцовые ворота и увидав гвардию в серебре, а на лестницах лакеев в золоте, он ни капельки не смутился, кивнул головой и сказал:
«Скучненько, должно быть, стоять тут, на лестнице, я лучше войду в комнаты!» Залы все были залиты светом; вельможи расхаживали без сапог, разнося золотые блюда, — торжественнее уж нельзя было! А его сапоги так и скрипели, но он и этим не смущался.
— Это, наверно, Кай! — воскликнул Герда. — Я знаю, что на нем были новые сапоги! Я сама слышала, как они скрипели, когда он приходил к бабушке!
— Да, они таки скрипели порядком! — продолжал ворон. — Но он смело подошел к принцессе; она сидела на жемчужине величиною с колесо прялки, а кругом стояли придворные дамы и кавалеры со своими горничными, служанками горничных, камердинерами, слугами камердинеров и прислужником камердинерских слуг. Чем дальше кто стоял от принцессы и ближе к дверям, тем важнее, надменнее держал себя. На прислужника камердинерских слуг, стоявшего в самых дверях, нельзя было и взглянуть без страха, такой он был важный!

— Вот страх-то! — сказала Герда. — А Кай все-таки женился на принцессе?
— Не будь я вороном, я бы сам женился на ней, хоть я и помолвлен. Он вступил с принцессой в беседу и говорил так же хорошо, как я, когда говорю по- вороньи, — так по крайней мере сказала мне моя невеста. Держался он вообще очень свободно и мило и заявил, что пришел не свататься, а только послушать умные речи принцессы. Ну и вот, она ему понравилась, он ей тоже!

— Да, да, это Кай! — сказала Герда. — Он ведь такой умный! Он знал все четыре действия арифметики, да еще с дробями! Ах, проводи же меня во дворец!
— Легко сказать, — ответил ворон, — да как это сделать? Постой, я поговорю с моею невестой, она что-нибудь придумает и посоветует нам. Ты думаешь, что тебя вот так прямо и впустят во дворец? Как же, не очень-то впускают таких девочек!
— Меня впустят! — сказала Герда. — Только бы Кай услышал, что я тут, сейчас бы прибежал за мною!
— Подожди меня тут, у решетки! — сказал ворон, тряхнул головой и улетел.
Вернулся он уже совсем под вечер и закаркал:
— Кар, кар! Моя невеста шлет тебе тысячу поклонов и вот этот маленький хлебец. Она стащила его в кухне — там их много, а ты, верно, голодна!.. Ну, во дворец тебе не попасть: ты ведь босая — гвардия в серебре и лакеи в золоте ни за что не пропустят тебя. Но не плачь, ты все-таки попадешь туда. Невеста моя знает, как пройти в спальню принцессы с черного хода, и знает, где достать ключ.
И вот они вошли в сад, пошли по длинным аллеям, усыпанным пожелтевшими осенними листьями, и когда все огоньки в дворцовых окнах погасли один за другим, ворон провел девочку в маленькую полуотворенную дверцу.
О, как билось сердечко Герды от страха и радостного нетерпения! Она точно собиралась сделать что-то дурное, а ведь она только хотела узнать, не здесь ли ее Кай! Да, да, он, верно, здесь! Она так живо представляла себе его умные глаза, длинные волосы, улыбку… Как он улыбался ей, когда они, бывало, сидели рядышком под кустами роз! А как обрадуется он теперь, когда увидит ее, услышит, на какой длинный путь решилась она ради него, узнает, как горевали о нем все домашние! Ах, она была просто вне себя от страха и радости.

Но вот они на площадке лестницы; на шкафу горела лампа, а на полу сидела ручная ворона и осматривалась по сторонам. Герда присела и поклонилась, как учила ее бабушка.

— Мой жених рассказывал мне о вас столько хорошего, фрекен! — сказала ручная ворона.

— Ваша vita — как это принято выражаться — также очень трогательна! Не угодно ли вам взять лампу, а я пойду вперед. Мы пойдем прямою дорогой, тут мы никого не встретим!

— А мне кажется, кто-то идет за нами! — сказала Герда, и в ту же минуту мимо нее с легким шумом промчались какие-то тени: лошади с развевающимися гривами и тонкими ногами, охотники, дамы и кавалеры верхами.

— Это сны! — сказала ручная ворона. — Они являются сюда, чтобы мысли высоких особ унеслись на охоту. Тем лучше для нас — удобнее будет рассмотреть спящих! Надеюсь, однако, что, войдя в честь, вы покажете, что у вас благодарное сердце!

— Есть о чем тут и говорить! Само собою разумеется! — сказал лесной ворон.

Тут они вошли в первую залу, всю обтянутую розовым атласом, затканным цветами. Мимо девочки опять пронеслись сны, но так быстро, что она не успела и рассмотреть всадников. Одна зала была великолепнее другой — просто оторопь брала. Наконец они дошли до спальни: потолок напоминал верхушку огромной пальмы с драгоценными хрустальными листьями; с середины его спускался толстый золотой стебель, на котором висели две кровати в виде лилий. Одна была белая, в ней спала принцесса, другая — красная, и в ней Герда надеялась найти Кая. Девочка слегка отогнула один из красных лепестков и увидела темно-русый затылок. Это Кай! Она громко назвала его по имени и поднесла лампу к самому его лицу. Сны с шумом умчались прочь: принц проснулся и повернул голову… Ах, это был не Кай!

Принц походил на него только с затылка, но был так же молод и красив. Из белой лилии выглянула принцесса и спросила, что случилось. Герда заплакала и рассказала всю свою историка упомянув и о том, что сделали для нее вороны.

— Ах ты бедняжка! — сказали принц и принцесса, похвалили ворон, объявили, что ничуть не гневаются на них — только пусть они не делают этого впредь, — и захотели даже наградить их.
— Хотите быть вольными птицами? — спросила принцесса. — Или желаете занять должность придворных ворон, на полном содержании из кухонных остатков?
Ворон с вороной поклонились и попросили должности при дворе, — они подумали о старости и сказали:
— Хорошо ведь иметь верный кусок хлеба на старости лет!
Принц встал и уступил свою постель Герде; больше он пока ничего не мог для нее сделать. А она сложила ручонки и подумала: «Как добры все люди и животные!» — закрыла глазки и сладко заснула. Сны опять прилетели в спальню, но теперь они были похожи на божьих ангелов и везли на маленьких саночках Кая, который кивал Герде головою. Увы! Все это было лишь во сне и исчезло, как только девочка проснулась. На другой день ее одели с ног до головы в шелк и бархат и позволили ей оставаться во дворце, сколько она пожелает. Девочка могла жить да поживать тут припеваючи, но она прогостила всего несколько дней и стала просить, чтобы ей дали повозку с лошадью и пару башмаков, — она опять хотела пуститься разыскивать по белу свету своего названого братца.

Ей дали и башмаки, и муфту, и чудесное платье, а когда она простилась со всеми, к воротам подъехала золотая карета с сияющими, как звезды, гербами принца и принцессы; у кучера, лакеев и форейторов — ей дали и форейторов — красовались на головах маленькие золотые короны. Принц и принцесса сами усадили Герду в карету и пожелали ей счастливого пути. Лесной ворон, который уже успел жениться, провожал девочку первые три мили и сидел в карете рядом с нею, — он не мог ехать к лошадям спиною. Ручная ворона сидела на воротах и хлопала крыльями. Она не поехала провожать Герду, потому что страдала головными болями с тех пор, как получила должность при дворе и слишком много ела. Карета битком была набита сахарными крендельками, а ящик под сиденьем — фруктами и пряниками.
— Прощай! Прощай! — закричали принц и принцесса.
Герда заплакала, ворона тоже. Так проехали они первые три мили. Тут простился с девочкой и ворон. Тяжелое было расставание! Ворон взлетел на дерево и махал черными крыльями до тех пор, пока карета, сиявшая, как солнце, не

МАЛЕНЬКАЯ РАЗБОЙНИЦА

Вот Герда въехала в темный лес, но карета блестела, как солнце, и сразу бросилась в глаза разбойникам. Они не выдержали и налетели на нее с криками: «Золото! Золото!» Схватили лошадей под уздцы, убили маленьких форейторов, кучера и слуг и вытащили из кареты Герду.

— Ишь, какая славненькая, жирненькая. Орешками откормлена! — сказала старуха разбойница с длинной жесткой бородой и мохнатыми, нависшими бровями. — Жирненькая, что твой барашек! Ну-ка, какова на вкус будет?

И она вытащила острый, сверкающий нож. Вот ужас!

— Ай! — закричала она вдруг: ее укусила за ухо ее собственная дочка, которая сидела у нее за спиной и была такая необузданная и своевольная, что любо!

— Ах ты дрянная девчонка! — закричала мать, но убить Герду не успела.

— Она будет играть со мной! — сказала маленькая разбойница. — Она отдаст мне свою муфту, свое хорошенькое платьице и будет спать со мной в моей постельке.

И девочка опять так укусила мать, что та подпрыгнула и завертелась на одном месте. Разбойники захохотали:

— Ишь, как скачет со своей девчонкой!

— Я хочу сесть в карету! — закричала маленькая разбойница и настояла на своем — она была ужасно избалована и упряма.

Они уселись с Гердой в карету и помчались по пням и по кочкам в чащу леса. Маленькая разбойница была ростом с Герду, но сильнее, шире в плечах и гораздо смуглее. Глаза у нее были совсем черные, но какие-то печальные. Она обняла Герду и сказала:

— Они тебя не убьют, пока я не рассержусь на тебя! Ты, верно, принцесса?

— Нет! — отвечала девочка и рассказала, что пришлось ей испытать и как она любит Кая.

Маленькая разбойница серьезно поглядела на нее, слегка кивнула головой и сказала:
— Они тебя не убьют, даже если я рассержусь на тебя, — я лучше сама убью тебя! И она отерла слезы Герде, а потом спрятала обе руки в ее хорошенькую, мягкую и теплую муфточку.

Вот карета остановилась: они въехали во двор разбойничьего замка. Он был весь в огромных трещинах; из них вылетали вороны и вороны; откуда-то выскочили огромные бульдоги и смотрели так свирепо, точно хотели всех съесть, но лаять не лаяли — это было запрещено.

Посреди огромной залы, с полуразвалившимися, покрытыми копотью стенами и каменным полом, пылал огонь; дым подымался к потолку и сам должен был искать себе выход; над огнем кипел в огромном котле суп, а на вертелах жарились зайцы и кролики.

— Ты будешь спать вместе со мной вот тут, возле моего маленького зверинца! — сказала Герде маленькая разбойница. Девочек накормили, напоили, и они ушли в свой угол, где была постлана солома, накрытая коврами. Повыше сидело на жердочках больше сотни голубей; все они, казалось, спали, но, когда девочки подошли, слегка зашевелились.

— Все мои! — сказала маленькая разбойница, схватила одного голубя за ноги и так тряхнула его, что тот забил крыльями. — На, поцелуй его! — крикнула она, ткнув голубя Герде прямо в лицо. — А вот тут сидят лесные плутишки! — продолжала она, указывая на двух голубей, сидевших в небольшом углублении в стене, за деревянною решеткой. — Эти двое — лесные плутишки! Их надо держать взаперти, не то живо улетят! А вот и мой милый старичина бяшка! — И девочка потянула за рога привязанного к стене северного оленя в блестящем медном ошейнике. — Его тоже нужно держать на привязи, иначе удерет! Каждый вечер я щекочу его под шеей своим острым ножом — он смерть этого боится!

С этими словами маленькая разбойница вытащила из расщелины в стене длинный нож и провела им по шее оленя. Бедное животное забрыкалось, а девочка захохотала и потащила Герду к постели. — Разве ты спишь с ножом? — спросила ее Герда, покосившись на острый нож.

— Всегда! — отвечала маленькая разбойница. — Как знать, что может случиться! Но расскажи мне еще раз о Кае и о том, как ты пустилась странствовать по белу свету!

Герда рассказала. Лесные голуби в клетке тихо — ворковали; другие голуби уже спали; маленькая разбойница обвила одною рукой шею Герды — в другой у нее был нож — и захрапела, но Герда не могла сомкнуть глаз, не зная, убьют ее или оставят в живых. Разбойники сидели вокруг огня, пели песни и пили, а старуха разбойница кувыркалась. Страшно было глядеть на это бедной девочке.

Вдруг лесные голуби проворковали:

— Курр! Курр! Мы видели Кая! Белая курица несла на спине его санки, а он сидел в санях Снежной королевы. Они летели над лесом, когда мы, птенчики, еще лежали в гнезде; она дохнула на нас, и все умерли, кроме нас двоих! Курр! Курр!

— Что вы говорите? — воскликнула Герда. — Куда же полетела Снежная королева?

— Она полетела, наверно, в Лапландию, — там ведь вечный снег и лед! Спроси у северного оленя, что стоит тут на привязи!

— Да, там вечный снег и лед, чудо как хорошо! — сказал северный олень. — Там прыгаешь себе на воле по бескрайним сверкающим ледяным равнинам! Там раскинут летний шатер Снежной королевы, а постоянные ее чертоги — у Северного полюса, на острове Шпицберген!

— О Кай, мой милый Кай! — вздохнула Герда.

— Лежи смирно! — сказала маленькая разбойница. — Не то я пырну тебя ножом!

Утром Герда рассказала ей, что слышала от лесных голубей. Маленькая разбойница серьезно посмотрела на Герду, кивнула головой и сказала:

— Ну, так и быть!.. А ты знаешь, где Лапландия? — спросила она затем у северного оленя.

— Кому же и знать, как не мне! — отвечал олень, и глаза его заблестели. — Там я родился и вырос, там прыгал по снежным равнинам!

— Так слушай! — сказала Герде маленькая разбойница. — Видишь, все наши ушли; дома одна мать; немного погодя она хлебнет из большой бутылки и вздремнет — тогда я кое-что сделаю для тебя!

Тут девочка вскочила с постели, обняла мать, дернула ее за бороду и сказала:
— Здравствуй, мой маленький козлик!
А мать надавала ей по носу щелчков, нос у девочки покраснел и посинел, но все это делалось любя.
Потом, когда старуха хлебнула из своей бутылки и захрапела, маленькая разбойница подошла к северному оленю и сказала:
— Еще долго-долго можно было бы потешаться над тобой! Уж больно ты бываешь уморительным, когда тебя щекочут острым ножом! Ну, да так и быть! Я отвяжу тебя и выпущу на волю. Ты можешь убежать в свою Лапландию, но должен за это отнести ко дворцу Снежной королевы вот эту девочку, — там ее названый братец. Ты ведь, конечно, слышал, что она рассказывала? Она говорила довольно громко, а у тебя вечно ушки на макушке.
Северный олень подпрыгнул от радости. Маленькая разбойница посадила на него Герду, крепко привязала ее, ради осторожности, и подсунула под нее мягкую подушечку, чтобы ей удобнее было сидеть.

— Так и быть, — сказала она затем, — возьми назад свои меховые сапожки — будет ведь холодно! А муфту уж я оставлю себе, больно она хороша! Но мерзнуть я тебе не дам; вот огромные матушкины рукавицы, они дойдут тебе до самых локтей! Сунь в них руки! Ну вот, теперь руки у тебя, как у моей безобразной матушки!

Герда плакала от радости.

— Терпеть не могу, когда хнычут! — сказала маленькая разбойница. — Теперь тебе надо смотреть весело! Вот тебе еще два хлеба и окорок! Что? Небось не будешь голодать!

И то и другое было привязано к оленю. Затем маленькая разбойница отворила дверь, заманила собак в дом, перерезала своим острым ножом веревку, которой был привязан олень, и сказала ему:

— Ну, живо! Да береги смотри девчонку!

Герда протянула маленькой разбойнице обе руки в огромных рукавицах и попрощалась с нею. Северный олень пустился во всю прыть через пни и кочки, по лесу, по болотам и степям. Волки выли, вороны каркали, а небо вдруг зафукало и выбросило столбы огня.
— Вот мое родное северное сияние! — сказал олень. — Гляди, как горит!
И он побежал дальше, не останавливаясь ни днем, ни ночью. Хлебы были съедены, ветчина тоже, и вот Герда очутилась в Лапландии.

ЛАПЛАНДКА И ФИНКА

Олень остановился у жалкой избушки; крыша спускалась до самой земли, а дверь была такая низенькая, что людям приходилось проползать в нее на четвереньках. Дома была одна старуха лапландка, жарившая при свете жировой лампы рыбу. Северный олень рассказал лапландке всю историю Герды, но сначала рассказал свою собственную — она казалась ему гораздо важнее. Герда же так окоченела от холода, что и говорить не могла.

— Ах вы бедняги! — сказала лапландка. — Долгий же вам еще предстоит путь! Придется сделать сто миль с лишком, пока доберетесь до Финмарка, где Снежная королева живет на даче и каждый вечер зажигает голубые бенгальские огни. Я напишу пару слов на сушеной треске — бумаги у меня нет, — а вы снесете ее финке, которая живет в тех местах и лучше моего сумеет научить вас, что надо делать.

Когда Герда согрелась, поела и попила, лапландка написала пару слов на сушеной треске, велела Герде хорошенько беречь ее, потом привязала девочку к спине оленя, и тот снова помчался. Небо опять фукало и выбрасывало столбы чудесного голубого пламени. Так добежал олень с Гердой и до Финмарка и постучался в дымовую трубу финки — у нее и дверей-то не было-

Ну и жара стояла в ее жилье! Сама финка, низенькая грязная женщина, ходила полуголая. Живо стащила она с Герды все платье, рукавицы и сапоги — иначе девочке было бы чересчур жарко, — положила оленю на голову кусок льда и затем принялась читать то, что было написано на сушеной треске. Она прочла все от слова до слова три раза, пока не заучила наизусть, и потом сунула треску в котел — рыба ведь годилась в пищу, а у финки ничего даром не пропадало.

Тут олень рассказал сначала свою историю, а потом историю Герды. Финка мигала своими умными глазками, но не говорила ни слова.

— Ты такая мудрая женщина! — сказал олень. — Я знаю, что ты можешь связать одной ниткой все четыре ветра; когда шкипер развяжет один узел — подует попутный ветер, развяжет другой — погода разыграется, а развяжет третий и четвертый — подымется такая буря, что поломает в щепки деревья. Не изготовишь ли ты для девочки такого питья, которое бы дало ей силу двенадцати богатырей? Тогда бы она одолела Снежную королеву!

— Силу двенадцати богатырей! — сказала финка. — Да, много в этом толку!
С этими словами она взяла с полки большой кожаный свиток и развернула его: на нем стояли какие-то удивительные письмена; финка принялась читать их и читала до того, что ее пот прошиб.
Олень опять принялся просить за Герду, а сама Герда смотрела на финку такими умоляющими, полными слез глазами, что та опять заморгала, отвела оленя в сторону и, меняя ему на голове лед, шепнула:
— Кай в самом деле у Снежной королевы, но он вполне доволен и думает, что лучше ему нигде и быть не может. Причиной же всему осколки зеркала, что сидят у него в сердце и в глазу. Их надо удалить, иначе он никогда не будет человеком и Снежная королева сохранит над ним свою власть.
— Но не поможешь ли ты Герде как-нибудь уничтожить эту власть?
— Сильнее, чем она есть, я не могу ее сделать. Не видишь разве, как велика ее сила? Не видишь, что ей служат и люди и животные? Ведь она босая обошла полсвета! Не у нас занимать ей силу! Сила — в ее милом, невинном детском сердечке. Если она сама не сможет проникнуть в чертоги Снежной королевы и извлечь из сердца Кая осколки, то мы и подавно ей не поможем! В двух милях отсюда начинается сад Снежной королевы. Отнеси туда девочку, спусти у большого куста, покрытого красными ягодами, и, не мешкая, возвращайся обратно!

С этими словами финка подсадила Герду на спину оленя, и тот бросился бежать со всех ног.

— Ай, я без теплых сапог! Ай, я без рукавиц! — закричала Герда, очутившись на морозе. Но олень не смел остановиться, пока не добежал до куста с красными ягодами; тут он спустил девочку, поцеловал ее в самые губы, и из глаз его покатились крупные блестящие слезы. Затем он стрелой пустился назад. Бедная девочка осталась одна-одинешенька, на трескучем морозе, без башмаков, без рукавиц.

Она побежала вперед что было мочи; навстречу ей несся целый полк снежных хлопьев, но они не падали с неба — небо было совсем ясное, и на нем пылало северное сияние, — нет, они бежали по земле прямо на Герду и, по мере приближения, становились все крупнее и крупнее. Герда вспомнила большие красивые хлопья под зажигательным стеклом, но эти были куда больше, страшнее, самых удивительных видов и форм и все живые. Это были передовые отряды войска Снежной королевы. Одни напоминали собой больших безобразных ежей, другие — стоголовых змей, третьи — толстых медвежат с взъерошенною шерстью. Но все они одинаково сверкали белизной, все были живыми снежными хлопьями.

Герда начала читать «Отче наш»; было так холодно, что дыхание девочки сейчас же превращалось в густой туман. Туман этот все сгущался и сгущался, но вот из него начали выделяться маленькие, светлые ангелочки, которые, ступив на землю, вырастали в больших грозных ангелов со шлемами на головах и копьями и щитами в руках. Число их все прибывало, и когда Герда окончила молитву, вокруг нее образовался уже целый легион. Ангелы приняли снежных страшилищ на копья, и те рассыпались на тысячи снежинок. Герда могла теперь смело идти вперед; ангелы гладили ее руки и ноги, и ей не было уже так холодно. Наконец девочка добралась до чертогов Снежной королевы.

Посмотрим же, что делал в это время Кай. Он и не думал о Герде, а уж меньше всего о том, что она стоит перед замком.

ЧТО ПРОИСХОДИЛО В ЧЕРТОГАХ СНЕЖНОЙ КОРОЛЕВЫ И ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ПОТОМ

Стены чертогов Снежной королевы намела метель, окна и двери проделали буйные ветры. Сотни огромных, освещенных северным сиянием зал тянулись одна за другой; самая большая простиралась на много-много миль. Как холодно, как пустынно было в этих белых, ярко сверкающих чертогах! Веселье никогда и не заглядывало сюда! Хоть бы редкий раз устроилась бы здесь медвежья вечеринка с танцами под музыку бури, в которых могли бы отличиться грацией и умением ходить на задних лапах белые медведи, или составилась партия в карты с ссорами и дракой, или, наконец, сошлись на беседу за чашкой кофе беленькие кумушки лисички — нет, никогда этого не случалось!

Холодно, пустынно, мертво! Северное сияние вспыхивало и горело так правильно, что можно было с точностью рассчитать, в какую минуту свет усилится и в какую ослабеет. Посреди самой большой пустынней снежной залы находилось замерзшее озеро. Лед треснул на нем на тысячи кусков, ровных и правильных на диво. Посреди озера стоял трон Снежной королевы; на нем она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума; по ее мнению, это было единственное и лучшее зеркало в мире.

Кай совсем посинел, почти почернел от холода, но не замечал этого, — поцелуи Снежной королевы сделали его нечувствительным к холоду, да и самое сердце его стало куском льда. Кай возился с плоскими остроконечными льдинами, укладывая их на всевозможные лады. Есть ведь такая игра — складывание фигур из деревянных дощечек, которая называется «китайскою головоломкою». Кай тоже складывал разные затейливые фигуры из льдин, и это называлось «ледяной игрой разума». В его глазах эти фигуры были чудом искусства, а складывание их — занятием первой важности. Это происходило оттого, что в глазу у него сидел осколок волшебного зеркала! Он складывал из льдин и целые слова, но никак не мог сложить того, что ему особенно хотелось, — слово «вечность». Снежная королева сказала ему: «Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков».

Но он никак не мог его сложить.

— Теперь я полечу в теплые края! — сказала Снежная королева. — Загляну в черные котлы!

Котлами она называла кратеры огнедышащих гор — Везувия и Этны.

И она улетела, а Кай остался один в необозримой пустынной зале, смотрел на льдины и все думал, думал, так что в голове у него трещало. Он сидел на одном месте — такой бледный, неподвижный, словно неживой. Можно было подумать, что он замерз.

Герда. Она прочла вечернюю молитву, и ветры улеглись, точно заснули. Она свободно вошла в огромную пустынную ледяную залу и увидела Кая. Девочка сейчас же узнала его, бросилась ему на шею, крепко обняла его и воскликнула:
— Кай, милый мой Каи! Наконец-то я нашла тебя!
Но он сидел все такой же неподвижный и холодный. Тогда Герда заплакала; горячие слезы ее упали ему на грудь, проникли в сердце, растопили его ледяную кору и расплавили осколок. Кай взглянул на Герду, а она запела:

Розы цветут… Красота, красота!
Скоро узрим мы младенца Христа.

Кай вдруг залился слезами и плакал так долго и так сильно, что осколок вытек из глаза вместе со слезами. Тогда он узнал Герду и очень обрадовался.

— Герда! Милая моя Герда!.. Где же это ты была так долго? Где был я сам? — И он оглянулся вокруг. — Как здесь холодно, пустынно!

И он крепко прижался к Герде. Она смеялась и плакала от радости. Да, радость была такая, что даже льдины пустились в пляс, а когда устали, улеглись и составили то самое слово, которое задала сложить Каю Снежная королева; сложив его, он мог сделаться сам себе господином, да еще получить от нее в дар весь свет и пару новых коньков. Герда поцеловала Кая в обе щеки, и они опять зацвели розами, поцеловала его в глаза, и они заблистали, как ее глаза; поцеловала его руки и ноги, и он опять стал бодрым и здоровым.

Снежная королева могла вернуться когда угодно, — его вольная лежала тут, написанная блестящими ледяными буквами.

Кай с Гердой рука об руку вышли из пустынных ледяных чертогов; они шли и говорили о бабушке, о своих розах, и на пути их стихали буйные ветры, проглядывало солнышко.

Когда же они дошли до куста с красными ягодами, там уже ждал их северный олень. Он привел с собою молодую оленью матку, вымя ее было полно молока; она напоила им Кая и Герду и поцеловала их прямо в губы. Затем Кай и Герда отправились сначала к финке, отогрелись у нее и узнали дорогу домой, а потом к лапландке; та сшила им новое платье, починила свои сани и поехала их провожать.

границы Лапландии, где уже пробивалась первая зелень. Тут Кай и Герда простились с оленями и с лапландкой.
— Счастливого пути! — крикнули им провожатые.
Вот перед ними и лес. Запели первые птички, деревья покрылись зелеными почками. Из леса навстречу путникам выехала верхом на великолепной лошади молодая девушка в ярко-красной шапочке и с пистолетом за поясом. Герда сразу узнала и лошадь — она была когда-то впряжена в золотую карету — и девушку. Это была маленькая разбойница; ей наскучило жить дома, и она захотела побывать на севере, а если там не понравится — и в других местах. Она тоже узнала Герду. Вот была радость!
— Ишь ты бродяга! — сказала она Каю. — Хотела бы я знать, стоишь ли ты того, чтобы за тобой бегали на край света!

— Ну, вот и сказке конец! — сказала молодая разбойница, пожала им руки и обещала навестить их, если когда-нибудь заедет в их город. Затем она отправилась своей дорогой, а Кай и Герда своей. Они шли, и на их дороге расцветали весенние цветы, зеленела травка. Вот раздался колокольный звон, и они узнали колокольни своего родного городка. Они поднялись по знакомой лестнице и вошли в комнату, где все было по-старому: так же тикали часы, так же двигалась часовая стрелка. Но, проходя в низенькую дверь, они заметили, что успели за это время сделаться взрослыми людьми.

Цветущие розовые кусты заглядывали с крыши в открытое окошко; тут же стояли их детские стульчики. Кай с Гердой сели каждый на свой и взяли друг друга за руки. Холодное, пустынное великолепие чертогов Снежной королевы было забыто ими, как тяжелый сон. Бабушка сидела на солнышке и громко читала Евангелие: «Если не будете как дети, не войдете в царствие небесное!»

Кай и Герда взглянули друг на друга и тут только поняли смысл старого псалма:

Розы цветут… Красота, красота!
Скоро узрим мы младенца Христа.

Так сидели они рядышком, оба уже взрослые, но дети сердцем и душою, а на дворе стояло теплое, благодатное лето!

Сжатые и красиво сокращенные книги

Сказки
Ганса Христиана Андерсена
Оригинал, сжатый до прочтения примерно за 30 минут

(Копенгаген, 1835-52)

Ганс в школе , Эльсинор , и отказ от всех его возлюбленных, включая оперную певицу Дженни Линд и Эдварда Коллина, сына его благодетеля. Тем не менее, он был удостоен чести королевской семьи и получил признание авторов во всем мире. Его почти 200 сказок до сих пор публикуются миллионными тиражами, а его день рождения, 2 апреля, отмечается как Международный день детской книги.
Abridged: GH

Сказки Ганса Христиана Андерсена

НОВАЯ ОДЕЖДА ИМПЕРАТОРА

Много лет назад жил-был Император, который очень любил новую одежду. Он не заботился о своих солдатах, не заботился ни о театре, ни о погоне.

Однажды появились два мошенника, называющие себя ткачами, и выдали, что умеют делать прекраснейшие ткани с чудесным свойством оставаться невидимыми всем, кто не годится для занимаемой им должности или глуп.

Император подумал: «Если бы у меня был такой костюм из такого материала, я бы узнал, какие люди в моих владениях непригодны для своей должности!»

Иллюстрация Эдмунда Дюлака

Итак, двое поставили ткацкие станки и сделали вид, что работают очень усердно, хотя на самом деле они вообще ничего не делали. Они попросили нежнейший шелк и чистейшую золотую нить и положили то и другое в свои котомки.

— Хотел бы я знать, как поживают ткачи, — сказал через некоторое время Государь и послал к ним своего верного старого министра, думая, что ему лучше всего будет посмотреть, как выглядит сукно, ибо он здравомыслящий человек, вполне подходящий для его офиса».

И пошел старый министр, и мошенники попросили его посмотреть на их станки, указывая на пустые рамы.Бедный министр смотрел, смотрел, но ничего не мог увидеть по очень веской причине, а именно: там ничего не было. «Что!» подумал он, «неужели я простак?»

«Министр!» — сказал один из мошенников. — Тебе нравится?

«О, это превосходно!» ответил старый министр, «Я скажу императору без промедления.»

И тогда сам Император пожелал увидеть дорогое производство, и пошел на лукавых самозванцев. «Разве работа не абсолютно великолепна?» — сказали его офицеры.

Сказал Император самому себе. «Я ничего не вижу! Может быть, я простак или недостоин быть императором?» «О! сукно очаровательное, — сказал он вслух и вручил самозванцам рыцарскую ленту. ножницами, и сшиты иголками без нитки. «Вот, — кричали они, — новое платье государя готово!» по улицам своей столицы.Все люди стояли и кричали: «О! Как прекрасны новые одежды нашего Императора!» Никто бы не допустил, чтобы он не мог видеть эту одежду, потому что он объявил бы себя либо простаком, либо непригодным для своей должности. Ни один из разнообразных костюмов Императора не производил такого сильного впечатления, как эти невидимые.

«Но на Императоре вообще ничего нет!» сказал маленький ребенок.

«Слушай голос невинности!» — воскликнул его отец. Но то, что говорил ребенок, передавалось от одного к другому шепотом.

«Но на нем вообще ничего нет!» наконец закричал весь народ. Император был раздосадован, ибо знал, что люди правы, но он думал, что процессия должна продолжаться сейчас! И владыки спальни приложили больше усилий, чем когда-либо, чтобы явиться с поездом, хотя на самом деле поезда держать было нечего.

ГАДКИЙ УТЕНОК

В самый разгар летнего солнца, у рва старой усадьбы, утка сидела на своем гнезде, высиживая своих утят.

Наконец яичная скорлупа начала трескаться, и одна за другой высунулись головные уборы.

«Как широк мир», сказали все молодые утки.

«Думаешь, это весь мир?» — спросила их мать. «Почему мир простирается все дальше и дальше, до другой стороны сада и прямо до пасторского поля».

«Как дела?» — спросила проходившая мимо старая утка.

«Последнее яйцо не треснет, но остальные — самые милые утята на свете.Они очень похожи на своего отца, несчастного! Он вообще не приходил ко мне.»

«Это индюшачье яйцо,» сказала старая утка. «Пусть лежит, и иди учи других своих детей плавать.»

«О, я посижу еще немного», — сказала она.

Наконец большое яйцо треснуло. «Пип», сказал детёныш и вывалился, но он был такой большой и уродливый.

На следующий день утка-мать повела свою семью вниз ко рву. Всплеск! А другие утки посмотрели на уродливую и сказали вслух: «Какой уродец! Мы не будем стоять за него.» Одна утка бросилась и укусила его за шею.

Бедный утенок грустил от того, что он был так отчаянно безобразен, и от того, что был посмешищем всего двора. И убежал он через забор к большому болоту. всю ночь пролежали, усталые и обескураженные.

Когда наступило утро, дикие утки прилетели посмотреть на своего нового спутника. «Что ты за существо?», они спросили: «Ты ужасно уродлив.»

Затем в воздухе раздались выстрелы, и эти две утки упали замертво в камыши.Птица-собака пришла, шлеп-шлеп! Он разинул свою широкую пасть, сверкнул острыми зубами и — плеск, плеск — пошел дальше, не задевая утенка.

— Слава богу, — вздохнул он, — я такой урод, что собака даже не удосужится меня укусить. Он помчался прочь от этого болота так быстро, как только мог.

Наступила зима и было так холодно, что утёнку приходилось плавать взад-вперед в воде, чтобы не замерзнуть. В конце концов, слишком уставший, чтобы двигаться, он крепко вмерз в лед.

Затем рано утром пришел фермер, отколол лед своим деревянным башмаком и отнес утёнка домой к жене. Но когда дети захотели поиграть с ним, он подумал, что они хотят причинить ему боль. К счастью, дверь была открыта, и утенок убежал.

Было бы слишком грустно рассказывать обо всех невзгодах, которые ему пришлось пережить этой лютой зимой. Но когда снова засияло теплое весеннее солнце, утенок был еще жив среди камыша.

Затем, совершенно неожиданно, он поднял свои крылья. Они пронеслись по воздуху гораздо сильнее, чем прежде, и вскоре он очутился в большом саду, где цвели яблони, а из чащи перед ним вылетели три прелестных белых лебедя.

«Я буду летать рядом с этими королевскими птицами, и они заклевут меня в клочья, потому что я такой уродливый. Но мне все равно.»

Великолепные лебеди увидели его и налетели на него. «Убей меня!» — сказал бедняга. Но что он увидел там, отражаясь в чистом потоке? Он видел свой собственный образ, а не неуклюжую, грязную, серую птицу, безобразную и оскорбительную. Он сам был лебедем! Рожденный на утином дворе не имеет значения, если только ты вылупился из лебединого яйца.

Несколько маленьких детей вышли в сад и бросили в воду хлеб и лепешки, а все согласились: «Новый самый красивый из всех.«Старые лебеди склонились в его честь.

Он был так счастлив, но вовсе не гордился, ибо доброе сердце никогда не возгордится. полным сердцем: «Я и не мечтал, что может быть столько счастья, когда я был гадким утенком»

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ. истории, потому что, когда мы дойдем до конца, мы будем знать больше, чем сейчас.

Жил-был озорной дух, который сделал зеркало, обладающее силой заставлять все, что в нем отражается, выглядеть бедным, подлым и уродливым. В этом зеркале самые красивые пейзажи были похожи на вареный шпинат, а лучшие люди превращались в ужасы.

Все маленькие духи, которые ходили в его школу — ведь у него была школа духов, — думали, что теперь можно будет увидеть, как на самом деле выглядит мир. Взлетели они с ним в небо, но он выпал из их рук на землю и разлетелся на сто миллионов осколков.И некоторые из этих осколков были размером едва ли с песчинку и попадали людям в глаза. А теперь мы услышим, что было дальше.

ЭТАЖ ВТОРОЙ. Маленький мальчик и девочка

Над крышами большого города жили двое маленьких детей. Они не были братом и сестрой; но они заботились друг о друге так же, как если бы они были. Их чердаки были прямо напротив, и в них стояло несколько кадков, в которых были посажены овощи и маленькие розовые деревья.

Его звали Кай, ее звали Герда, и сегодня была настоящая метель.Они нагревали монеты на печке и прижимали их к ледяному стеклу, чтобы видеть сквозь круглые глазки.

«Белые пчелы роятся», сказала бабушка Кея.

«Белые пчелы выбирают матку?» — спросил маленький мальчик.

«Да», сказала бабушка. А потом она погладила его по голове и рассказала ему другие истории.

И вот пришла весна; светило солнце, и маленькие дети сидели в своем красивом саду, высоко на вершине дома. Маленькая девочка выучила гимн и спела стих маленькому мальчику, который затем пел его вместе с ней:

«Роза в долине так сладко цветет,
И ангелы спускаются туда, чтобы приветствовать детей .»

И дети держали друг друга за руки, целовали розы, смотрели на ясное солнце и говорили так, как будто действительно видели там ангелов. Какие это были прекрасные летние дни!

Вот тогда Кей сказал: «О! Я чувствую такую ​​резкую боль в сердце; и теперь что-то попало мне в глаз!»

«Я думаю, что теперь оно вышло», сказал он, но это было не так. Это был один из тех кусочков стекла из волшебного зеркала.

Он сказал: такой страшный! Эти розы ужасны! И он сорвал розы и поспешил прочь.

На базаре мальчишки привязывали свои санки к тележкам, проходя мимо, и их тащили за собой. Пока они играли, подошли большие сани, выкрашенные в белый цвет, и в них кто-то был закутан в белый мех. Кей привязал свои санки к белым, и они поехали. Все быстрее и быстрее они шли на следующую улицу и дальше, за городские ворота. Он очень испугался и попытался повторить молитву «Отче наш»; но он смог запомнить только таблицу умножения.

Внезапно большие сани остановились, и тот, кто возил, поднялся. Это была дама; ее плащ и снежная шапка. Она была высокой и стройной, ослепительно белой. Это была Снежная королева.

«Ужасно холодно, — сказала она, — иди под мою медвежью шкуру». Ах! было холоднее льда. Снежная королева поцеловала Кая, и тут он забыл маленькую Герду, бабушку и все, что у него осталось дома, и появилась Снежная королева красивая и мудрая. Они летели над лесами и озерами, над морями, под ними быстро неслась леденящая буря, выли волки, а Кей спал у ног Снежной королевы.

ТРЕТИЙ ЭТАЖ. О старухе, познавшей колдовство

Наконец-то пришла весна с теплым солнцем.

«Кей умерла!» сказала маленькая Герда.

«В это я не верю», — сказали Солнышко и Ласточки.

«Я спрошу у реки, где он. Я подарю реке свои красные туфли», — сказала она. Поэтому она влезла в лодку, которая лежала среди тростника, и подошла к самому дальнему концу, и выбросила свои туфли.Но прежде чем она успела вернуться, лодка быстро скользнула вперед.

Она проплыла мимо вишневого сада, мимо домика с соломенной крышей и мимо двух деревянных солдатиков, которые сдавали оружие, когда кто-нибудь проходил мимо.

Иллюстрация Эдмунда Дюлака

Герда позвала, и из домика вышла старуха, опираясь на кривую палку. На ней была большая широкополая шляпа, раскрашенная великолепными цветами.

«Бедный ребенок!» — сказала старуха, ухватилась за лодку своей кривой палкой и потащила ее к берегу.

«Скажи мне, кто ты и как ты сюда попал», сказала она.

Герда рассказала ей все; а старуха дала ей вишни, и, пока она расчесывала волосы маленькой Герде, девочка забыла о своем Кае, потому что старушка немного поколдовала для своей личной забавы, и теперь ей очень хотелось сохранить маленькую Герду. Так что Герда осталась.

И вот однажды утром Герда пошла играть с цветами, и целовала розы, и думала о своих родных домашних розах, а с ними о маленьком Кай.

«О, как долго я пробыл!» сказала маленькая девочка. — Разве ты не знаешь, где Кей? — спросила она у роз.

«Конечно, он не мертв», — сказали Розы. «Мы были в земле, где мертвецы, но Кея там не было».

«Большое спасибо!» сказала маленькая Герда; и она пошла и попросила другие цветы.

Тигровая лилия рассказала ей о барабане, который гудит! Задница! и об индусской женщине в длинном платье на погребальном костре своего умершего мужа, чье любящее сердце горит горячее, чем пламя, которое сожжет ее дотла.

Вьюнок рассказал ей о горной тропе и старом замке. Подснежники рассказали ей о двух девчонках, о мальчике и трубке с пузырьками. Нарцисс рассказал ей о маленькой танцовщице в белом платье.

Но никто из них не сказал о Кей.

Так Герда побежала в самый-самый конец сада, и распахнула ржавую калитку; и маленькая Герда побежала босиком в большой свет.

ЭТАЖ ЧЕТВЕРТЫЙ. Принц и принцесса

Настала зима, и Герда должна была отдохнуть, когда большой ворон прискакал по белому снегу и сказал: «Кар! Каре! Добрый день!»

Герда спросила, не видел ли он Кая.

Сказал Ворон. «В этом королевстве принцесса так необыкновенно умна, что прочла все газеты на свете. С ней живет ваш Кей, я вас туда отвезу».

В тот вечер Ворон провел Герду во дворец и по черной лестнице в большую спальню. Потолок напоминал большую пальму со стеклянными листьями, а на толстом золотом стебле свисали две кровати, похожие на лилии. В одной лежала принцесса; в другом Герда должна была искать маленького Кая.Она довольно громко позвала его по имени, он проснулся, повернул голову, и — это был не маленький Кей!

Принцесса проснулась и спросила, в чем дело. Тогда маленькая Герда заплакала и рассказала ей всю свою историю.

«Бедняжка!» — сказали Принц и Принцесса. И князь позволил Герде поспать в своей постели, а она сложила ручонки и подумала: «Как хороши люди и звери!» а потом заснул и крепко спал.

На следующий день они одели ее с ног до головы в шелк и бархат и дали ей маленькую карету с лошадью впереди и пару маленьких башмаков, чтобы она снова отправилась в широкий мир и искала Кея.

«Прощай! Прощай!» — воскликнули принц и принцесса. и Герда плакала, и Ворон плакал.

ЭТАЖ ПЯТЫЙ. Маленькая разбойница

Пока они ехали по темному лесу, яркая карета привлекла внимание разбойников, которые вытащили маленькую Герду.

«Она будет играть со мной», сказал маленький разбойник. «Несомненно, она принцесса?»

«Нет,» сказала маленькая Герда; которая затем рассказала все, что случилось с ней, и о маленьком Кэе.

Наконец карета остановилась у разбойничьего замка.

«Сегодня ты будешь спать здесь со мной и с моими животными», — сказала маленькая разбойница, принимая ее. шея.

«Каждый вечер я щекочу ему шею своим острым ножом, — сказала разбойница, — он так боится этого!» И она потянула Герду к себе в постель и заснула.

Вяхири тихо говорили Герде; «Ку-к-к-к! Мы видели маленького Кея! Он со Снежной Королевой, которая здесь проходила.Она дула на нас, молодых; и все умерли, кроме нас двоих. Ко! Ку!»

Заплакала маленькая Герда. «Куда делась Снежная королева?»

Олень сказал: «Она ушла в Лапландию. Ее летняя палатка там; но ее настоящий дом находится ближе к Северному полюсу, на острове Шпицберген».

«О, бедная маленькая Кай!» вздохнула Герда.

Утром Герда рассказала разбойнице все, что сказали вяхири; и маленькая дева выглядела очень серьезной и сказала северному оленю: «Я отвяжу тебя.Ты можешь вернуться домой в Лапландию, а эту девочку ты должен отвести во дворец Снежной Королевы»

ИСТОРИЯ ШЕСТАЯ. Лапландка и финка

Через много миль они остановились перед жалким домиком … Крыша доставала до земли, а дверь была такой низкой, что семье приходилось вползать и вылезать на животе. Дома была старая лапландка, разделывавшая рыбу, Северный олень рассказал ей всю историю Герды, но прежде всего свое.

— Бедняжка, — сказала лапландка и дала Герде несколько слов, написанных на высушенной тресковой шкуре, так как бумаги у нее не было.

Наконец они приехали в Финляндию. Постучали в трубу финки; вместо двери у нее не было ни одной.

Финляндия была миниатюрной и грязной. Она расстегнула одежду маленькой Герды, положила на голову Северного оленя кусок льда и прочитала, что было написано на рыбьей шкуре.

«Маленький Кей у Снежной Королевы, и он считает это место самым лучшим на свете, но причина в том, что у него осколки стекла в глазу и в сердце.»

Спросил оленя: «Не могли бы вы дать маленькой Герде какую-то особую силу, чтобы помочь ей в пути?»

«Я не могу дать ей больше силы, чем она уже имеет. Разве ты не видишь, как это здорово? Разве ты не видишь, как люди и животные служат ей; насколько хорошо она ходит по миру босиком? Ее сила заключена в ее сердце, ведь она милое и невинное дитя! Отнесите ее к кусту с красными ягодами, ибо там начинается сад Снежной королевы.

Герда произнесла Отче наш, и они отправились в путь.

А теперь посмотрим, как поживает Кей.

ЭТАЖ СЕДЬМОЙ. Во дворце Снежной королевы и что было потом.

Сто залов дворца были из снега, а окна и двери из пронизывающего ветра. Каждый зал был длиной во много миль, каждый освещен северным сиянием, и все такие ледяные и такие великолепные! Там никогда не царило веселье; не было ни танцев для белых медведей, ни маленького чаепития с белыми барышнями-лисами.

Посреди пустых, бесконечных залов было замерзшее озеро, треснувшее на тысячу осколков. Посреди этого озера сидела Снежная Королева.

Малышка Кей совсем посинела от холода; но он не знал этого, потому что она целовала все чувства из его тела, и его сердце было глыбой льда. Кей целыми днями складывал кусочки льда во всевозможные формы, что казалось ему, с зернышком в глазу, большой и важной работой. Но ему так и не удалось изобразить «вечность», потому что Снежная Королева сказала: «Если ты найдешь эту фигуру, ты будешь сам себе хозяин, и я подарю тебе весь мир и пару новых коньков». .»

«Я отправляюсь сейчас в теплые края, — сказала Снежная Королева. — Я должна покрыть вулканы Везувия и Этны белым налетом, который хорош для апельсинов и винограда». а Кай сидел оцепеневший и неподвижный, совсем один в пустых ледяных чертогах…

Вдруг маленькая Герда шагнула через большие ворота в холодный дворец, и маленькая дева увидала Кая, Она бросилась обнять его и закричала: «Кей! милый маленький Кай! Нашел ли я тебя наконец?»

Но он сидел совершенно неподвижно и холодно.Тогда маленькая Герда пролила горящие слезы; и они упали ему на грудь, они проникли в его сердце, они растопили глыбы льда и поглотили осколки зеркала; он посмотрел на нее, и она спела гимн:

«Роза в долине так сладко цветет,
И ангелы спускаются туда, чтобы приветствовать детей».

Тут Кей расплакалась; он так плакал, что осколок выкатился из его глаза, и он узнал ее, и закричал: «Герда, милая маленькая Герда! И он крепко держался за Герду, которая смеялась и плакала от радости.Это было так красиво, что даже глыбы льда плясали от радости.

И Кай с Гердой посмотрели друг другу в глаза, и вдруг поняли старинный гимн:

«Роза в долине так сладко цветет,
И ангелы спускаются туда детей приветствовать».

Там сидели двое взрослых; взрослые, и все же дети; дети хотя бы в сердце; и было лето; лето, славное лето!

ДЕВОЧКА СО СПИЧКАМИ

Ужасно холодно было в последний вечер года.В темноте шла бедная девочка с непокрытой головой и босиком. Когда она вышла из дома, на ней были тапочки, очень большие мамины тапочки, но одна потерялась, а другую взял мальчишка в качестве колыбели для своих однодневных детей. Она носила спички в старом фартуке, но за весь день никто ничего у нее не купил.

Снег покрыл ее прекрасные длинные светлые волосы, а во всех окнах светились свечи, и так вкусно пахло жареным гусем, ведь это был канун Нового года.

В углу у двух домов она села и подтянула к себе свои маленькие ножки. Она не смела идти домой, потому что не взяла денег, что непременно означало бы удары от отца, да и дома было холодно, хотя самые большие щели в крыше были заткнуты тряпками.

Ее маленькие ручки почти онемели от холода. Ой! спичка могла немного утешить, поэтому она вытащила одну. «Ришт!» как загорелось! Казалось, что она сидит перед железной печкой с полированными медными ножками.Который так восхитительно согревал! Но слишком быстро пламя погасло, и печка исчезла.

Она потерла другую о стену: она ярко загорелась, и стена стала прозрачной, как вуаль, так что она могла видеть в комнате стол, заставленный жареным гусем и начинкой. И, чудо! Гусь спрыгнул с тарелки, покатился по полу с ножом и вилкой в ​​груди, когда спичка погасла.

Она зажгла еще одну спичку. Теперь она сидела под самой великолепной елкой: больше той, которую она видела через стеклянную дверь в доме богатого купца.Тысячи огней горели на зеленых ветвях, и на нее смотрели пестрые картинки. Затем матч погас.

Но огоньки елки поднимались все выше и выше, как звезды небесные. Затем один упал вниз, оставив длинный след огня.

«Кто-то только что умер!» сказала маленькая девочка; ибо ее старая бабушка, единственный человек, любивший ее и которого теперь уже нет, говорила ей, что когда падает звезда, душа возносится к Богу.

Она зачеркнула еще одну спичку об стену, и в люстре стояла старая бабушка, яркая и лучезарная, с таким выражением любви.

«Бабушка!» — воскликнул малыш. — О, возьми меня с собой! И быстро потерла всю связку спичек о стену, как бабушка взяла девицу на руку, и обе улетели в сиянии и радости так высоко, туда, где не было ни холода, ни голода.

На холодном рассвете они нашли девушку, улыбающуюся и замерзшую насмерть, со связкой сгоревших спичек в руке. «Она хотела согреться», — сказали они. Но они не знали, какие красивые вещи она видела, и как она с бабушкой вошла в радости нового года.

Книга вам понравится… ISBN 978-1-326-80644-6

The-Snow-Queen-PDF-1 — Снежная королева-королева Герда-Ганс Кристиан Андерсен

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА «А вот и мой старый милый Ба», — вытащила она за рога северного оленя. — Почему он весь связанный? Герда хотела знать. — Чтобы он не убежал. Маленькая разбойница рассмеялась. «Каждую ночь я щекочу ему шею своим ножом. Это делает его таким смешным».

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Девушка-грабительница выхватила свой нож.Герда испуганно посмотрела на него: «Ты возьмешь этот нож в постель?» «Я всегда сплю со своим ножом, — сказала маленькая разбойница, — никогда не знаешь, что может случиться ночью. А теперь расскажи мне еще раз о маленьком Кэе и о том, почему ты пришел его искать.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Герда уже засыпала, когда один из вяхирей проворковал: «Мы видели маленькую Кею». Герда резко выпрямилась. «Где?» «В карете Снежной Королевы. Они ехали по лесу, пока мы лежали в своем гнезде.Она подула на нас, и… все наши детеныши погибли».

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА «Куда они шли?» — воскликнула Герда. — Лапландия! — сказал северный олень. — Место, где можно свободно прыгать и бегать по сверкающим ледяным равнинам. У Снежной Королевы там замок. «Кей, мой маленький Кей!» Герда вздохнула. — Лежи спокойно, — сказала разбойница, — или я проткну тебя своим ножом.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Утром Герда рассказала маленькой разбойнице, что сказали лесные голуби. Она выглядела серьезной, кивнула головой: «Я помогу тебе сбежать», — сказала она.«Наши мужчины ушли, мама здесь одна. В полдень она пьет из большой бутылки и засыпает».

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Когда мать уснула, девочка-разбойница подошла к оленю, прищурила глаза и сказала: «Мне бы очень хотелось еще несколько раз пощекотать тебе шею своим ножом, потому что ты смотришь так смешно…

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Вместо этого я развяжу тебе шнур. Вы отправитесь в Лапландию, где сможете свободно прыгать и бегать по сверкающим ледяным равнинам.Но вы должны хорошо использовать свои ноги, быстро бежать, нести эту маленькую деву в замок Снежной королевы. Помогите ей найти ее Кей.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Северный олень прыгал от радости. Маленькая разбойница подняла Герду на спину: «Вот два хлеба и ветчина, чтобы не умереть с голоду». Тогда маленькая разбойница крепко обняла Герду; перерезали веревку, удерживающую оленей, и они полетели прочь.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Олени летели над пнями и камнями, через великий лес, вверх по заснеженным горам, через плоские равнины.Волки выли. Вороны закричали.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Над ними по небу танцевали огни. «Северное сияние», — объяснил северный олень.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Они остановились у маленькой хижины, где старая лапландка при свете масляной лампы жарила рыбу. После того, как Ба и Герда рассказали свои истории, женщина из Лапландии сказала: «Ох, бедняжки, вам еще предстоит пройти долгий, очень долгий путь. Снежная королева живет более чем в ста милях севернее.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА «У меня есть друг, который живет недалеко от замка.Она может дать вам больше информации, чем я. У меня нет бумаги, но я напишу несколько слов на кусочке вяленой рыбы». Герда приняла сообщение, и пара отправилась во дворец Снежной Королевы.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Они нашли хижину женщины. Она жила в иглу без дверей. Вход был настолько низким, что Герде и Ба пришлось пролезать внутрь на четвереньках. На улице было жутко холодно, а внутри было жарко, как летом, на женщине были только шорты и футболка.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Она расстегнула платье маленькой Герды, сняла меховые сапоги и варежки, а то бы Герда растаяла, как масло на горячем тосте.Затем она положила оленю на голову кусок льда.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Женщина прочитала, что было написано на вяленой рыбе. Она прочитала его три раза, пока не выучила наизусть. Затем она бросила вяленую рыбу в суповую кастрюлю. Она знала, что это вкусно, и никогда ничего не тратила зря.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА «Ты такой умный», — сказал северный олень. — Можешь дать маленькой Герде что-нибудь, чтобы она стала сильнее. Возможно, такой же сильный, как двенадцать человек. Ей нужно победить Снежную королеву?

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА «Сила двенадцати мужчин, — сказала женщина, — от этого толку мало». Она посмотрела на маленькую Герду.«Дорогая, у тебя есть все, что нужно, чтобы победить Снежную Королеву, твоя чистота, твоя невинность сердца. Иди с Богом, и Ангелы защитят тебя».

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА «В двух милях отсюда находится замок Снежной королевы. Остановитесь у большого куста, стоящего на снегу, усыпанного красными ягодами». Герда и Ба поехали дальше через лес. Герде стало холодно: «О, я забыла сапоги и варежки!» воскликнула она.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Но олень не смел остановиться. Они были слишком близко к дворцу Снежной Королевы.«У нее есть охрана. Она чувствует наше присутствие, — и он испугался.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Он бежал, пока не достиг куста с красными ягодами. Там он усадил Герду, поцеловал ее небрежным влажным поцелуем, по его щекам потекли большие светлые слезы. «Ты должна идти отсюда одна, — сказал он, — я буду здесь, когда ты вернешься. Я позабочусь о том, чтобы вы и ваш маленький друг, если вы его найдете, благополучно добрались до дома.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Герда стояла без обуви, без перчаток, за высокими ледяными стенами дворца Снежной Королевы.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Внезапно ее окружили тысячи снежинок, которые порхали вокруг нее. Они не падали с неба, как обычные снежинки, а высыпались из дверей и окон замка. Она вдруг поняла, что они живы. Это были стражники Снежной Королевы.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Герда молилась. Холод был таким сильным, что она могла видеть собственное дыхание. Это шло как пар изо рта. Пока она продолжала молиться, пар, казалось, увеличивался, пока не принял форму маленьких ангелочков.Все они были в шлемах и вооружены щитами и копьями. Они увеличились в размерах, как только коснулись земли.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА К тому времени, когда Герда закончила свои молитвы, вокруг нее собрался целый легион. Они вонзали свои копья в ужасающие снежинки, которые разлетались на сотни кусочков. Ангелы гладили ее руки и ноги. Ей было тепло и внутри, и снаружи. Разгоряченная, полная смелости, чувствуя себя в безопасности, Герда поспешила к замку Снежной Королевы.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Ветры бушевали вокруг нее, вонзаясь в нее словно нож.Но она вознесла молитву, и ветры стихли, как будто собираясь уснуть. Маленькая Герда силой открыла большую дверь замка.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Герда нашла Кея глубоко в замке у замерзшего озера. Она подлетела к нему, обвила руками его шею и крепко обняла: «Кей, милый Кей, я наконец нашла тебя».

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Маленький Кей был совсем посиневшим от холода, даже почти черным, но он так пристрастился к рахат-лукуму, что больше не чувствовал его. Все это время Снежная Королева кормила его этой сладостью с помощью мощного заклинания.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Герда заплакала горячими слезами, которые упали ему на грудь и проникли в сердце. Они растопили лед и смыли все желание Кея есть рахат-лукум.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Тепло вернулось к его телу. Он узнал Герду и радостно воскликнул: «Герда? Где ты был все это время?» Они держались вместе, смеясь и плача от радости.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Ба ждала, когда дети подошли к большому кусту, усыпанному красными ягодами. Он опустился на колени в снег.Двое детей забрались ему на спину. Он летел прочь, копытами взметая снег, а дети крепко держались за него.

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Он отвел их к реке. Обрадовалась река, когда увидела, что Герда нашла своего Кая. Счастливые, они поехали домой на маленькой лодке и прибыли как раз к ужину. Бабушка приготовила им чашку горячего шоколада, и они проспали целых три дня!

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА КОНЕЦ

СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА Это оригинальная история Ганса Христиана Андерсона «Снежная королева» (1844 г.), которая вдохновила на создание очень успешного диснеевского фильма «Холодное сердце» (2013 г.) и очень популярных «Хроник Нарнии» К.С. Льюиса. Лев, колдунья и платяной шкаф» (1950).

УЖЕ В СЕРИИ Кот в сапогах Маленький оловянный солдатик

Пересказ сказки Ганса Христиана Андерсена в пересказе Элисон Грейс Макдональд, иллюстрации Баграма Ибатуллина

Потрясающий стиль иллюстраций Баграма Ибатуллина хорошо сочетается с любой сказкой, на которую он смотрит, но особенно с этим превосходным пересказом сказки Ганса Христиана Андерсена, Снежная королева . Эта сложная, мощная сказка, кажется, хорошо подходит для праздника, особенно это издание, которое идеально подходит для подарка.И, если вы читаете или даете это старшему ребенку, который является заядлым читателем, обязательно предложите (или подарите!) блестящий роман Анны Урсу для среднего класса, Breadcrumbs , который является современным пересказом истории Андерсена. , одинаково сложный и мощный. Новый анимационный фильм Disney Frozen также частично основан на истории Андерсона.

Пересказ Макдональда и Ибатуллина занимает более 40 страниц, и его чтение вслух занимает примерно в два раза больше времени, чем обычная книжка с картинками, так что имейте это в виду, если однажды ночью вы нагнетесь, чтобы прочитать ее детям перед огнем.Начало «Однажды в сказке» Снежная Королева  рассказывает читателям о злобном тролле и его творении, зеркале, в котором все хорошее, отражаемое в нем, выглядит уродливым, а все зло — привлекательным. Тролль намеревается насмехаться над ангелами в небесах, но он разбивается на миллионы кусочков, некоторые размером с крошечные песчинки, некоторые острые осколки. Всякий раз, когда кусок попадает кому-то в глаз, этот человек навсегда увидит все искаженным. Если кусок пронзит чье-то сердце, это сердце превратится в лед.

Снежная Королева рассказывает историю лучших друзей и соседей Герды и Кая. Когда осколок зеркала попадает ему в глаз и осколок пронзает сердце Кая, он набрасывается на Герду, проклиная и избегая ее. Кай убегает из теплого дома Герды, где они разговаривали с ее бабушкой о Снежной королеве и ее силах, и запрыгивает в сани, которые тянет сама Снежная королева, полностью забывая о жизни, которую он оставляет позади, и исчезает. В то время как все остальные предполагают, что Кай утонул в реке, Герда уверена, что он все еще жив.Она берет свои лучшие новые красные туфли и предлагает их реке, надеясь, что река скажет ей, где он, и ее путешествие начнется.

Герда путешествует по реке и через королевства, розы и вороны говорят ей, что они знают, что Кай не умер, что они его видели. С Гердой обращаются как с принцессой в одном королевстве, и ей дают золотую карету для путешествий. Когда на нее нападают разбойники, ей сохраняют жизнь, чтобы она могла быть компаньоном избалованной девушки-грабителя со зверинцем домашних животных.Ночью животные разговаривают с Гердой, рассказывая ей, где искать Кая.

Ее путешествие приводит ее в Лапландию на спине северного оленя, где финская женщина говорит северному оленю, что Герда обладает силой исцелить своего друга внутри нее, говоря: «Посмотрите на всех животных и людей, которые ей служили. Посмотрите, как далеко она пришел, когда она начала только босиком. Это ее истинная сила «. И действительно, когда Герда находит Кая сидящим на ледяном полу посреди дворца Снежной королевы, пытающимся составить слово «вечность» из осколков льда перед ним в надежде на освобождение из заточения, это ее слезы, падающие на его грудь, растапливают осколок льда, застрявший в его сердце.Когда он видит перед собой своего лучшего друга, то сам начинает плакать, вымывая крошечный осколок зеркала, который был у него в глазу. Герда и Кай отправляются домой, обнаруживают, что их город утопает в весенней красоте, и, когда они входят в дверной проем своих старых домов, где ничего не изменилось, они понимают, что изменились. Они уже не дети. Но они есть друг у друга.

Иллюстрации Ибатуллина обширны, они движутся от ледяной голубизны зимы и Снежной королевы к золотой весне, увиденной с залитой солнцем реки, а затем снова возвращаются к замерзшей голубизне.Он запечатлевает самые трогательные моменты истории, вовлекая вас в мир, который Андерсен поставил перед нами.

Другие книги, иллюстрированные Баграмом Ибатуллином:

Не пропустите еще одну рождественскую историю, < href="http://candlewick.com/cat.asp?mode=book&isbn=0763629200&browse=Title"target="_blank"> Great Joy

Кейт ди Камилло

 Источник: копия обзора

Снежная королева Ганса Христиана Андерсена

Ганс Кристиан Андерсен

СКАЗКА В СЕМИ ИСТОРИЯХ

ПЕРВЫЙ РАССКАЗ

, О ЗЕРКАЛЕ И ЕГО ФРАГМЕНТАХ

Сейчас мы начнем, и вы должны присутствовать; и когда мы дойдем до конца истории, вы будете знать больше, чем сейчас, об очень злом хобгоблине.Он был одним из худших; на самом деле он был настоящим демоном. Однажды он был в большом восторге от того, что изобрел зеркало с такой особенностью, что все хорошее и прекрасное, что в нем отражалось, исчезало почти в ничто. С другой стороны, все плохое и никуда не годное выделялось и выглядело самым худшим.

Самые красивые пейзажи, отражавшиеся в нем, были похожи на вареный шпинат, а лучшие люди становились безобразными, или же они были вверх ногами и не имели тел. Их лица были искажены до неузнаваемости, а если у них и была хоть одна веснушка, то она распространялась по всему носу и рту.Демону это показалось чрезвычайно забавным. Если у кого-нибудь в голове проносилась добрая мысль, она превращалась в ухмылку в зеркале, и это доставляло демону истинное наслаждение.

Все ученые в школе демона, ибо он держал школу, сообщили, что произошло чудо: теперь впервые стало возможным увидеть, каковы мир и человечество на самом деле. Они бегали с зеркалом, пока, наконец, не осталось ни страны, ни человека, которого бы не видели в этом кривом зеркале.Они даже хотели взлететь с ним на небо, чтобы поиздеваться над ангелами; но чем выше они летели, тем больше оно ухмылялось, да так, что его едва держали, и, наконец, оно выскользнуло у них из рук и упало на землю, рассыпавшись на сотни миллионов и миллиардов кусочков. Даже тогда это причиняло больше вреда, чем когда-либо.

Некоторые из этих кусочков были не больше песчинки, и летали они по всему свету, попадая людям в глаза, а попав, застревали там и искажали все, на что смотрели, или заставляли видеть все это было неправильно.Каждая мельчайшая крупинка стекла сохраняла ту же силу, что и все зеркало. Некоторым даже в сердце попадало осколок стекла, и это было ужасно, потому что сердце становилось как глыба льда. Некоторые осколки были настолько велики, что их использовали в качестве оконных стекол, но смотреть через эти стекла на своих друзей было нежелательно. Из других кусочков делались очки, и скверно было, когда люди надевали эти очки с намерением быть справедливыми. Злой демон смеялся до тех пор, пока не расколол себе бока; ему было приятно видеть, какое зло он натворил.Но некоторые из этих фрагментов все еще летали по миру, и вы узнаете, что с ними произошло.

ВТОРАЯ ИСТОРИЯ

О МАЛЬЧИКЕ И МАЛЕНЬКОЙ ДЕВОЧКЕ

В большом городе, застроенном домами и людьми, где нет места для садов, приходится довольствоваться цветами в горшках. В одном из таких городков жили двое детей, которым удалось завести для сада нечто большее, чем цветочный горшок. Они не были братом и сестрой, но так же любили друг друга, как если бы были.Их родители жили друг напротив друга в двух чердачных комнатах. Крыша одного дома едва касалась крыши соседнего, и между ними был только водосточный желоб. У каждого из них было маленькое мансардное окошко, и чтобы попасть из одного дома в другой, нужно было всего лишь перешагнуть через канаву. У каждого из родителей был большой оконный ящик, в котором они выращивали комнатные травы и маленькое розовое деревце. В каждой коробке было по одному, и оба прекрасно росли. Потом родителям пришло в голову ставить ящики через канаву, от дома к дому, и они выглядели как две гряды цветов.Лозы гороха свисали с краев ящиков, а розы распускали длинные лианы, обвивавшие окна. Это было похоже на зеленую триумфальную арку. Ящики были высокими, и дети знали, что на них нельзя взбираться, но им часто разрешали ставить свои маленькие табуретки под розовыми деревьями, и там они предавались восхитительным играм. Конечно, зимой этим увеселениям пришел конец. Окна часто покрывались инеем; потом грели на печке котлы и приклеивали их на замерзшие стекла, где делали красивые глазки, как можно круглее.Тогда в эти дырочки, по одному из каждого окна, заглядывал ясный глаз. Мальчика звали Кай, а девочку Герда.

Летом они могли добраться друг до друга одним прыжком, а зимой им приходилось спускаться по всем лестницам в одном доме и подниматься по всем лестницам в другом, а на дворе были сугробы.

«Смотрите! белые пчелы роятся, — сказала старушка.

‘У них тоже есть пчелиная матка?’ — спросил мальчик, так как знал, что среди настоящих пчел есть королева.

– Да, действительно, – сказала бабушка. «Она летит там, где рой самый густой. Она самая большая из них всех, и она никогда не остается на земле. Она всегда снова улетает в небо. Много зимних ночей она летает по улицам и заглядывает в окна, и тогда лед застывает на стеклах чудесными узорами, похожими на цветы».

— О да, мы это видели, — сказали оба ребенка и тут же поняли, что это правда.

‘Можно ли сюда войти Снежной Королеве?’ спросила маленькая девочка.

— Пусть она придет, — сказал мальчик, — а я поставлю ее на печку, где она растает.

Но бабушка пригладила ему волосы и рассказала ему еще сказки.

Вечером, когда маленький Кай был дома и полураздет, он влез на стул у окна и выглянул в дырочку. Падало несколько снежинок, и одна из них, самая большая, осталась на краю подоконника. Он становился все больше и больше, пока не превратился в фигуру женщины, одетой в тончайший белый пар, который, казалось, состоял из миллионов звездных хлопьев.Она была изящно очаровательна, но сплошь ледяная, сверкающая, ослепительно ледяная. Она была еще жива, глаза ее сияли, как две яркие звезды, но ни покоя, ни покоя в них не было. Она кивнула в сторону окна и махнула рукой. Мальчик испугался и спрыгнул со стула, и тут ему почудилось, что мимо окна пролетела большая птица.

На следующий день было ясно и морозно, потом пришла оттепель, а за ней и весна. Засияло солнце, стали появляться зеленые бутоны, ласточки вили гнезда, а люди стали открывать окна.Маленькие дети снова начали играть в своем саду на крыше. Тем летом розы цвели пышно; девочка выучила гимн, и в нем было что-то о розах, и это заставило ее подумать о своем. Она спела ее маленькому мальчику, а потом он спел ее вместе с ней—

‘Где розы украшают цветочную долину, Там, Младенец Иисус, мы Тебя приветствуем!’

Дети взяли друг друга за руки, поцеловали розы, и радовались яркому Божию солнечному свету, и говорили с ним так, как будто там был Младенец Иисус.Какие это были прекрасные летние дни, и как восхитительно было посидеть под свежими розовыми деревьями, которые, казалось, никогда не уставали цвести.

Однажды Кай и Герда рассматривали книжку с картинками о птицах и зверях — на церковных часах только что пробило пять, — когда Кай сказал: «О, что-то ударило меня в сердце, и мне что-то попало в глаз!»

Маленькая девочка обняла его за шею, он моргнул; ничего не было видно.

— Кажется, его больше нет, — сказал он. но это не исчезло.Это было одно из тех самых стеклышек из зеркала, волшебного зеркала. Вы помните это ужасное зеркало, в котором все хорошее и великое, отражавшееся в нем, становилось мелким и жалким, а дурное увеличивалось, и каждый изъян становился очень явным.

Бедняга Кей! крупица его попала прямо в его сердце и скоро превратит его в глыбу льда. Он больше не чувствовал его, но он все еще был там.

‘Почему ты плачешь?’ он спросил; ‘это заставляет вас выглядеть уродливым; со мной ничего не случилось.Какой ужас! он вдруг закричал; «В этой розе есть червяк, и тот совсем кривой; в конце концов, это противные розы, как и ящики, в которых они растут! Он пнул коробку и сломал две розы.

‘Что ты делаешь, Кай?’ закричала маленькая девочка. Увидев ее тревогу, он сорвал еще одну розу, а потом вбежал в свое окно и оставил милую маленькую Герду одну.

Когда она в следующий раз достала книжку с картинками, он сказал, что она подходит только для младенцев в длинной одежде.Когда его бабушка рассказывала им сказки, у него всегда возникало но… и если он справлялся с этим, то любил садиться за ее стул, надевать ее очки и подражать ей. Он делал это очень хорошо, и люди смеялись над ним. Вскоре он смог подражать каждому на улице; он мог высмеять все их особенности и недостатки. «Из него получится умный малый», — говорили люди. Но это было все то стеклышко в его сердце, то стеклышко в его глазу, и это заставляло его дразнить маленькую Герду, которая была так предана ему.Теперь он играл совсем в другие игры; он как будто постарел. Однажды зимним днем, когда быстро шел снег, он принес большое увеличительное стекло; он протянул пол своего синего пальто, и хлопья снега упали на него.

‘Теперь посмотри в стекло, Герда!’ он сказал; каждая снежинка была увеличена и казалась прекрасным цветком или остроконечной звездой.

‘Видите, как искусно они сделаны?’ — сказал Кей. «Гораздо интереснее, чем смотреть на настоящие цветы.И в них нет ни единого изъяна; они совершенны, если бы только они не растаяли».

Вскоре после этого он появился в своих толстых перчатках, с санками за спиной. Он крикнул Герде прямо в ухо: «Мне разрешили погонять на большой площади, где играют другие мальчики!» и он ушел.

На большой площади смелые мальчишки привязывали свои саночки к колхозным телегам и так далеко ходили. У них не было конца веселью по этому поводу. Как раз в разгар их игр подъехали большие сани; он был выкрашен в белый цвет, а на пассажире были белая шуба и шапка.Сани дважды объехали площадь, и Кей быстро привязал свои сани сзади. Затем они помчались, все быстрее и быстрее, на следующую улицу. Водитель обернулся и самым дружелюбным образом кивнул Кею, как будто они знали друг друга. Каждый раз, когда Кей хотел сбросить сани, человек снова кивал, и Кей оставался на месте, и они выезжали прямо через городские ворота. Потом повалил такой сильный снег, что маленький мальчик не видел перед собой руки, когда они мчались вперед.Он развязал веревки и попытался уйти от больших саней, но это было бесполезно, его маленькие сани крепко завязли, и они помчались быстрее ветра. Он громко закричал, но его никто не услышал, и сани помчались по сугробам. Время от времени он подпрыгивал, как будто они перепрыгивали через изгороди и канавы. Он очень испугался и хотел помолиться, но мог вспомнить только таблицу умножения.

Снежинки становились все больше и больше, пока наконец не стали похожи на больших белых цыплят.Вдруг отскочили в сторону, большие сани остановились, и тот, кто ехал, встал, шинель и шапка замялись в снегу. Это была высокая и прямая дама, вся сияющая белизной, сама Снежная Королева.

— Мы шли в хорошем темпе, — сказала она. ‘но достаточно холодно, чтобы убить одного; залезть в мою медвежью шубу.

Она посадила его с собой в сани, закутала в свои меха, и он почувствовал, что тонет в сугробе.

‘Тебе все еще холодно?’ — спросила она и поцеловала его в лоб.Фу! оно было холоднее льда, оно шло к самому сердцу, которое уже больше чем наполовину было льдом; ему казалось, что он умирает, но только на мгновение, и тогда это, казалось, пошло ему на пользу; он больше не чувствовал холода.

‘Мои санки! не забудь мои сани! Он вспомнил об этом только сейчас; он был привязан к одной из белых куриц, летевших позади них. Снежная королева еще раз поцеловала Кая, и тогда он совсем забыл о маленькой Герде, о бабушке и обо всех домах.

— Теперь я не должна тебя больше целовать, — сказала она, — а то я тебя зацелую до смерти!

Кей посмотрел на нее, она была так хороша; умнее, красивее лица трудно было себе представить.Теперь она не казалась сделанной изо льда, так как стояла за окном, когда махала ему рукой. В его глазах она была совершенно совершенной, и он ничуть ее не боялся; он сказал ей, что умеет считать в уме вплоть до дробей и что знает количество квадратных миль и количество жителей страны. Она всегда улыбалась ему, и тогда он подумал, что, конечно, не знает достаточно, и посмотрел вверх, в широкий простор неба, в который они поднимались все выше и выше, когда она летела с ним на темной туче, в то время как буря бушевала вокруг них ветер звенит в ушах, как известные старые песни.

Летали над лесами и озерами, над океанами и островами; холодный ветер свистел внизу, волки выли, черные вороны с криком летали над сверкающим снегом, а наверху светила яркая и ясная луна, и Кей смотрел на нее долгими, долгими зимними ночами; днем он спал у ног Снежной Королевы.

РАССКАЗ ТРЕТИЙ

САД ЖЕНЩИНЫ, ОБУЧЕННОЙ МАГИИ

Но как поживала маленькая Герда все это время с тех пор, как ее бросил Кай? Где он мог быть? Никто не знал, никто ничего не мог о нем сказать.Все, что знали другие мальчики, это то, что они видели, как он привязал свои маленькие санки к великолепным большим саням, которые уехали по улице и выехали за городские ворота. Никто не знал, где он, и было пролито много слез; маленькая Герда плакала долго и горько. Наконец люди сказали, что он мертв; он, должно быть, упал в реку, протекавшую недалеко от города. О, какие это были длинные, темные, зимние дни!

Наконец пришла весна и солнце.

— Кай умер и ушел, — сказала маленькая Герда.

— Не верю, — сказало солнышко.

— Он умер и ушел, — сказала она ласточкам.

— Не верим, — сказали ласточки. и, наконец, маленькая Герда тоже не поверила.

— Я надену свои новые красные туфли, — сказала она однажды утром; тех, кого Кей никогда не видел; а потом я спущусь к реке и спрошу о нем!

Было очень рано утром; она поцеловала старую бабушку, которая еще спала, надела красные башмаки и вышла совершенно одна через ворота к реке.

‘Правда ли, что ты забрал моего маленького товарища по играм? Я отдам тебе свои красные туфли, если ты снова приведешь его ко мне.

Ей показалось, что маленькая рябь так странно кивала, поэтому она сняла свои красные туфли, самые дорогие для себя вещи, и бросила их в реку. Они упали близко к берегу, и маленькие волны отнесли их обратно к ней; казалось, что река не приняла ее подношения, как не приняла маленького Кая.

Ей только показалось, что она недостаточно далеко забросила их; поэтому она забралась в лодку, которая лежала среди камыша, затем она вышла прямо к дальнему концу и снова бросила туфли в воду.Но лодка была свободна, и ее движения сорвали ее, и она уплыла от берега: она почувствовала ее движение и попыталась выбраться, но не успела она дойти до другого конца, как лодка была более чем в ярде от берега, и уплыл довольно быстро.

Маленькая Герда страшно испугалась и заплакала, но никто ее не слышал, кроме воробьев, и они не могли вынести ее на берег, а летели рядом и щебетали, как бы подбадривая ее: «Мы здесь, мы здесь». Лодка быстро поплыла по течению; маленькая Герда сидела неподвижно в одних чулках; красные башмачки ее плыли сзади, но не могли догнать лодку, которая уплывала все быстрее и быстрее.

Берега с обеих сторон были очень красивы, с красивыми цветами, прекрасными старыми деревьями и склонами, усеянными овцами и крупным рогатым скотом, но ни одним человеком.

«Может быть, река ведет меня к маленькому Каю», — подумала Герда, и это ее развеселило; она села и часами смотрела на красивые зеленые берега.

Потом они подошли к большому вишневому саду; в нем стоял домик с причудливыми синими и красными окнами, с соломенной крышей, а снаружи стояли два деревянных солдата, которые протягивали оружие, когда она проплывала мимо.Герда позвала их; она думала, что они живы, но они, конечно, не отвечали; она была совсем близко от них, потому что течение подгоняло лодку близко к берегу. Герда снова закричала, громче прежнего, и тут из дома вышла старуха-старуха; она опиралась на большую палку с крючком, и на ней была большая шляпа от солнца, усыпанная красивыми нарисованными цветами.

— Бедное дитя, — сказала старуха, — как же тебя гнали по этой большой, сильной реке в широкий-широкий свет одну? Тогда она вошла прямо в воду и ухватилась за лодку своей крючковатой палкой; она вытащила его на берег и вытащила маленькую Герду.

Герда была рада снова оказаться на суше, но немного испугалась странной старухи.

— Ну, расскажи мне, кто ты и как сюда попал, — сказала она.

Когда Герда рассказала ей всю историю и спросила, видела ли она Кая, женщина ответила, что не видела его, но ожидала его. Герда не должна грустить, она должна прийти отведать своих вишен и посмотреть на свои цветы, которые были прекраснее любой книжки с картинками; у каждого была своя история.Потом она взяла Герду за руку, они вошли в домик, и старуха заперла дверь.

Окна были очень высокие, и они были красные, синие и желтые; они бросили очень любопытный свет в комнату. На столе было много вкуснейших вишен, которых Герда могла есть сколько угодно. Пока она ела, старуха расчесывала ей волосы золотым гребнем, так что волосы вились и блестели, как золото, вокруг хорошенького личика, милого, как роза.

‘Я давно хочу такую ​​девочку, как ты!’ сказала старуха. — Вот увидишь, как хорошо мы будем ладить. Пока она расчесывала волосы, Герда совсем забыла о Кае, потому что старуха была сведуща в волшебном искусстве; но она была неплохая ведьма, она только колдовала над людьми для небольшого развлечения, и она хотела сохранить Герду. Поэтому она пошла в сад и взмахнула своей крючковатой палкой над всеми розовыми кустами, и, как бы красиво они ни цвели, все погрузились в густую черную землю, не оставив за собой и следа.Старуха боялась, что если Герда увидит розы, она вспомнит о Кай и захочет убежать. Потом она повела Герду в цветник. Какой был вкусный аромат! и все вообразимые цветы на все времена года были в этом прекрасном саду; ни одна книжка с картинками не может быть ярче и красивее. Герда прыгала от радости и играла, пока солнце не скрылось за высокими вишневыми деревьями. Затем ее уложили в красивую постель с розовым шелковым покрывалом, набитым фиалками; она спала и видела такие прекрасные сны, как любая королева в день своей свадьбы.

На следующий день она снова играла с цветами в саду — и многие дни проходили так же. Герда знала каждый цветок, но сколько бы их ни было, она всегда думала, что одного недостает, но какого именно, она не знала.

Однажды она сидела и смотрела на шляпу старухи с нарисованными цветами, и самым красивым из них была роза. Старуха забыла свою шляпу, когда очаровывала остальных. Это следствие рассеянности.

‘Что!’ — спросила Герда. — Здесь нет роз? и она бросилась среди клумб и искала, но напрасно! Ее горячие слезы падали на те самые места, где раньше были розы; когда теплые капли увлажнили землю, розовые деревья снова взмыли вверх, такие же цветущие, как и тогда, когда они затонули. Герда обняла розы и поцеловала их, а потом подумала о прекрасных розах дома, и это навело на мысль о маленьком Кай.

— О, как я задержалась, — сказала девочка, — мне бы Кая поискать! Разве ты не знаешь, где он? — спросила она у роз.— Как вы думаете, он мертв и ушел?

«Он не умер», — сказали розы. — Ведь мы были под землей, знаете ли, и там все мертвецы, но Кея среди них нет.

‘О, спасибо!’ — сказала маленькая Герда, а потом подошла к другим цветам, заглянула в их чашечки и сказала: — Ты знаешь, где Кай?

Но каждый цветок стоял на солнце и видел свои сны. Маленькая Герда слышала многое из этого, но ничего о Кее.

А что сказали Тигровые лилии?

‘Ты слышишь барабан? руб-а-даб, в нем всего две ноты, руб-а-даб, всегда одно и то же.Плач женщин и крик проповедника. Индусская женщина в своей длинной красной одежде стоит на куче, а пламя окружает ее и ее мертвого мужа. Но женщина думает только о живом мужчине в кругу, чьи глаза горят более яростным огнем, чем пламя, пожирающее тело. Разве пламя сердца гаснет в огне?

— Я ничего в этом не понимаю, — сказала маленькая Герда.

— Вот моя история, — сказала Тигровая лилия.

‘Что говорит вьюнок?’

«Старый замок возвышается высоко над узкой горной тропой, он густо увит плющом, почти скрывая старые красные стены, и стелется лист за листом прямо вокруг балкона, где стоит прекрасная дева.Она склоняется над балюстрадой и с нетерпением смотрит на дорогу. Нет розы на стебле свежей, чем она; ни один цветок яблони, развеваемый ветром, не шевелится так легко. Ее шелковые одежды тихо шуршат, когда она наклоняется и говорит: «Он никогда не придет?»

‘Ты имеешь в виду Кей?’ — спросила Герда.

— Я говорю только о своей истории, о своем сне, — ответил вьюнок.

Что сказал маленький подснежник?

‘Между двумя деревьями висит веревка с доской; это качели.На нем сидят две миловидные девчонки в белоснежных платьицах и с развевающимися на шляпках зелеными лентами. Их брат, который крупнее их, встает позади них; он обхватывает руками веревки для поддержки и держит в одной руке маленькую чашу, а в другой глиняную трубку. Он пускает мыльные пузыри. По мере того, как качели качаются, пузырьки летят вверх, переливаясь всеми цветами радуги, последний из них все еще висит на трубе, раскачиваемой ветром, и качели продолжаются. Подбегает маленькая черная собачка, она почти такая же легкая, как мыльные пузыри, встает на задние лапы и хочет, чтобы ее взяли на качели, но не останавливается.Собачка падает с сердитым лаем; они смеются над этим; пузырь лопается. Качающаяся дощечка, развевающаяся картина из пенопласта — вот моя история!

— Я бы сказал, что ты мне очень мило говоришь, но говоришь так грустно и никогда не упоминаешь о маленьком Кэе.

Что говорит гиацинт?

«Это были три прекрасные сестры, все нежнейшие и совсем прозрачные. Один был в малиновой мантии, другой в синем, а третий был чисто белым. Эти трое танцевали, взявшись за руки, на берегу озера в лунном свете.Они были людьми, а не лесными феями. Ароматный воздух привлек их, и они скрылись в лесу; здесь аромат был еще сильнее. Из леса к озеру выплывают три гроба, в них лежат девушки. Светлячки легко порхают вокруг них своими мерцающими факелами. Эти танцующие девушки спят или мертвы? Запах цветка говорит, что это трупы. Вечерний колокол звонит в их похороны.

— Ты меня совсем огорчаешь, — сказала маленькая Герда. Твои духи настолько сильны, что я думаю об этих мертвых девицах.О, неужели малышка Кей действительно мертва? Розы были под землей, и они говорят, что нет.

«Динь, дон», — звонили гиацинтовые колокольчики; «Мы не платим за маленького Кея; мы ничего о нем не знаем. Мы поем нашу песню, единственную, которую мы знаем».

И Герда пошла к лютикам, блестевшим среди темно-зеленых листьев.

— Ты яркое солнышко, — сказала Герда. «Скажи мне, если ты знаешь, где я могу найти моего товарища по играм».

Лютик ярко засиял и ответил на взгляд Герды.Какую песню мог бы спеть лютик? Это не было бы о Кей.

‘Божье яркое солнце осветило дворик в первый день весны. Солнечные лучи скользнули по соседней белой стене, возле которой расцвел первый в этом сезоне желтый цветок; он сиял, как полированное золото на солнце. Старая женщина вынесла свое кресло на солнце; ее внучка, бедная и хорошенькая служанка, приехала навестить ее, и она поцеловала ее. В поцелуе было золото, золото сердца.Золото на губах, золото на земле и золото наверху, в лучах раннего утра! Вот моя маленькая история, — сказал лютик.

‘О, моя бедная старая бабушка!’ вздохнула Герда. «Она будет тосковать по мне и скорбеть обо мне, как о Кее. Но я скоро снова поеду домой и возьму с собой Кея. Мне бесполезно спрашивать о нем цветы. Они знают только свои собственные истории и не могут мне ничего сообщить.

Тогда она подоткнула свое платьице, чтобы быстрее бежать; но цветы нарцисса ударили ее по ногам, когда она перепрыгивала через них, поэтому она остановилась и сказала: «Может быть, вы можете мне что-то сказать.

Она наклонилась к цветку и прислушалась. Что он сказал?

— Я вижу себя, я вижу себя, — сказал нарцисс. «О, как сладок мой запах. Вон там, в чердачном окне, стоит полуодетая маленькая танцующая девочка; то она стоит на одной ноге, то на другой, и глядит так, как будто весь мир топчет ногами. Она всего лишь иллюзия. Она выливает воду из чайника на какую-то вещь, которую держит в руках; это ее лиф. «Чистота — это хорошо, — говорит она.Ее белое платье висит на крючке; его тоже мыли в чайнике и сушили на крыше. Она надевает его и повязывает вокруг шеи шарф цвета шафрана, отчего платье кажется белее. Посмотрите, как высоко она держит голову, и все на одном стебле. Я вижу себя, я вижу себя!

— Мне все это нипочем, — сказала Герда. «бесполезно рассказывать мне такие вещи».

И тогда она побежала в конец сада. Дверь была заперта, но она нажала на ржавую щеколду, и она поддалась.Дверь распахнулась, и маленькая Герда босиком выбежала на большой свет. Она оглянулась три раза, но никто не пошел за ней. Наконец она не могла бежать дальше и села на большой камень. Когда она оглянулась, то увидела, что лето кончилось; была довольно поздняя осень. Она бы никогда не узнала этого в прекрасном саду, где всегда светило солнце и всегда цвели цветы каждого времени года.

— О, как я зря потратила время, — сказала маленькая Герда. «Сейчас осень.Мне нельзя больше отдыхать, — и она встала, чтобы продолжить.

О, как устали и болели ее маленькие ножки, и все вокруг казалось таким холодным и тоскливым. Длинные листья ивы были совершенно желтыми. Влажный туман падал с деревьев, как дождь, с деревьев падали один лист за другим, и только терновник еще плодоносил; но терн был кислым и набившим оскомину. О, как серо и грустно это выглядело на большом свете.

ЧЕТВЕРТЫЙ ЭТАЖ

ПРИНЦ И ПРИНЦЕССА

Вскоре Герде снова пришлось отдохнуть.Прямо перед ней на снег спрыгнула большая ворона. Он уже давно сидел, глядя на нее и мотая головой. Теперь он сказал: «Кар-кар! Добрый день, добрый день», как мог; это означало быть добрым к маленькой девочке, и спросил ее, куда она идет, одна в большом мире.

Герда поняла слово «одна» и знала, как много в нем заключено, и рассказала вороне всю историю своей жизни и приключений и спросила, не видела ли она Кая.

Ворона серьезно кивнула головой и сказала: «Может быть, есть, может быть, есть.

‘Что, ты действительно думаешь, что у тебя есть?’ — воскликнула маленькая девочка, чуть не задушив его своими поцелуями.

‘Осторожно, осторожно!’ сказала ворона. — Я полагаю, что это мог быть Кей, но к этому времени он, я полагаю, забыл вас из-за принцессы.

‘Он живет с принцессой?’ — спросила Герда.

— Да послушай, — сказала ворона. — Но так трудно говорить на твоем языке. Если вы понимаете «вороний язык», я могу рассказать вам об этом гораздо лучше».

* У детей есть своего рода язык, или тарабарщина, образованная добавлением букв или слогов к каждому слову, которая называется «вороний язык».

— Нет, я этому никогда не училась, — сказала Герда. — Но бабушка это знала и говорила на нем. Если бы я только научился этому!

— Неважно, — сказала ворона. — Я расскажу вам, как смогу, хотя, может быть, и довольно плохо.

Затем он рассказал ей, что слышал.

— В этом королевстве, где мы сейчас находимся, — сказал он, — живет принцесса, очень умная. Она прочла все газеты на свете и снова забыла их, такая она умница. Однажды она сидела на своем троне, что, говорят, тоже не такое уж забавное занятие; и она начала напевать мелодию, которая оказалась

«Почему бы мне не выйти замуж, ну почему?»

«А почему бы и нет?» сказала она.И она решила выйти замуж, если найдется муж, у которого был бы готов ответ на вопрос, заданный ему. Она созвала всех придворных дам, и когда они услышали, чего она хочет, то обрадовались.

«Теперь мне это нравится», — сказали они. «Я сам думал о том же на днях».

«Каждое слово, которое я говорю, — правда, — сказала ворона, — потому что у меня есть ручная возлюбленная, которая ходит по дворцу, когда ей вздумается. Она рассказала мне всю историю.

Конечно, возлюбленной его была ворона, ибо «птицы одного полета слетаются», а одна ворона всегда выбирает другую.Все газеты сразу вышли с сердечками и инициалами принцессы. Они объявили, что любой достаточно красивый молодой человек может подняться во дворец, чтобы поговорить с принцессой. Того, кто говорил так, как будто он вполне дома, и говорил хорошо, принцесса выбирала себе в мужья. Да, да, можете мне поверить, это так же верно, как я сижу здесь, — сказала ворона. «Люди толпились; была такая беготня, и толкотня, но никому не посчастливилось быть избранным ни в первый день, ни во второй.Все они могли довольно хорошо разговаривать на улице, но когда они вошли в ворота замка и увидели стражу в серебряных мундирах и когда поднялись по лестнице сквозь ряды лакеев в золотошвейных ливреях, то мужество покинуло их. Когда они вошли в ярко освещенные залы и остановились перед троном, на котором восседала принцесса, они не могли придумать, что сказать, они только повторили ее последние слова, а этого, конечно, ей не хотелось.

«Как будто все они приняли какой-то снотворный порошок, от которого вялые; они не пришли в себя, пока снова не вышли на улицу, и тогда им было что сказать.Их была довольно длинная очередь, тянущаяся от городских ворот до Дворца.

— Я сам к ним ходил, — сказал ворон. «Они были голодны и хотели пить, но во дворце им ничего не досталось, даже стакана прохладной воды. Некоторые из мудрых взяли с собой бутерброды, но не поделились ими с соседями; они думали, что если остальные войдут к принцессе голодными, то у них будет больше шансов.

‘Но Кей, малышка Кей!’ — спросила Герда. ‘когда он пришел? он был среди толпы?

‘Дай мне время, дай мне время! мы как раз подходим к нему.На третий день весело шагал маленький человечек без экипажа и лошади. Глаза у него блестели, как у тебя, и у него были красивые длинные волосы, но одежда была очень поношенной.

‘О, это была Кей!’ — радостно сказала Герда. «Значит, я нашел его!» и она хлопнула в ладоши.

‘У него за спиной был маленький рюкзак!’ сказала ворона.

‘Нет, это должны быть его сани; он был с ним, когда он ушел! — сказала Герда.

— Может быть, — сказала ворона. «Я особо не смотрел; но я знаю от моей возлюбленной, что, когда он вошел в дворцовые ворота и увидел лейб-гвардейцев в серебряных мундирах и лакеев на лестнице в ливреях с золотыми галунами, он ничуть не сконфузился.Он только кивнул им и сказал: «Должно быть, очень утомительно стоять на лестнице. Я иду внутрь!» Комнаты сверкали огнями. Тайные советники и сиятельства без числа ходили босиком с золотыми сосудами; этого было достаточно, чтобы сделать вас торжественным! Сапоги его тоже страшно скрипели, но он ничуть не расстроился.

‘О, я уверен, что это Кей!’ сказала Герда; «Я знаю, что у него была пара новых сапог, я слышал, как они скрипели в бабушкиной комнате».

‘Да, действительно скрипели!’ сказала ворона.Но ничего страшного, он подошел прямо к принцессе, которая сидела на жемчужине величиной с прялку. Бедный, простой мальчик! все придворные дамы и их служанки; придворные и их кавалеры, в сопровождении пажа, стояли вокруг. Чем ближе они стояли к двери, тем выше была их надменность; пока мальчик лакея, который всегда ходил в тапочках и стоял в дверях, не стал слишком гордым, чтобы на него даже смотреть.

‘Это должно быть ужасно!’ — сказала маленькая Герда. — И все же Кай завоевал принцессу!

‘Если бы я не был вороной, я бы взял ее сам, хоть я и помолвлен.Говорят, он говорил так же хорошо, как я мог бы говорить сам, когда я говорю на вороньем языке; по крайней мере, так говорит моя возлюбленная. Он был образцом красивой внешности и галантности, и к тому же он пришел не с намерением ухаживать за принцессой, а просто чтобы услышать ее мудрость. Он восхищался ею так же сильно, как она восхищалась им!

— Да, это был Кай, — сказала Герда. Он был настолько умен, что мог считать в уме до дробей. О, ты не отведешь меня во дворец?

— Говорить легко, — сказала ворона. ‘но как мы должны управлять им? Я поговорю об этом со своей ручной возлюбленной; она может дать нам какой-нибудь совет, я полагаю, но я должен сказать вам, что такую ​​маленькую девочку, как вы, никогда не примут!

«О, конечно, я буду,» сказала Герда; «Когда Кей услышит, что я здесь, он сразу выйдет за мной.

— Подожди меня здесь, у перевала, — сказала ворона, потом замотала головой и улетела.

Уже темнело, когда он вернулся. — Кар-ка, — сказал он, — она ​​шлет вам привет. А вот вам булочка; достала из кухни, где хлеба хватает, а ты, небось, проголодался! Вы не можете попасть во Дворец; у вас босые ноги; охранники в серебре и лакеи в золоте ни за что не пропустят вас. Но не плачь, мы тебя как-нибудь устроим; моя возлюбленная знает маленькую заднюю лестницу, ведущую в спальню, и она знает, где хранится ключ.

Потом они вышли в сад, на большую аллею, где тихо падали листья одна за другой; и когда дворцовые огни погасли один за другим, ворона повела маленькую Герду к задней двери, которая была приоткрыта.

О, как сердце Герды билось от страха и тоски! Она как будто собиралась сделать что-то не так, а между тем ей хотелось только знать, действительно ли это была маленькая Кей. О, это, должно быть, он, подумала она, представив себе его умные глаза и длинные волосы.Она могла видеть его улыбку, когда они сидели дома под розовыми деревьями. Она думала, что он будет очень рад увидеть ее и услышать, какой долгий путь она проделала, чтобы найти его, и услышать, как они все были опечалены дома, когда он не вернулся. О, это была радость, смешанная со страхом.

Они подошли к лестнице, где на полке горела лампочка. Там стояла ручная возлюбленная, вертя и поворачивая голову, чтобы посмотреть на Герду, которая сделала реверанс, как научила ее бабушка.

‘Мой жених так мило говорил мне о вас, моя маленькая барышня!’ она сказала; Твоя жизнь, «Вита», как ее называют, очень трогательна! Если ты возьмешь лампу, я пойду впереди. Мы пойдем здесь по прямой дороге и никого не встретим».

— Мне кажется, сзади нас кто-то идет, — сказала Герда, как будто что-то пронеслось мимо нее, отбрасывая тень на стены; лошади с развевающимися гривами и стройными ногами; охотники, дамы и господа на лошадях.

‘О, это только мечты!’ сказала ворона; «Они приходят, чтобы занять мысли благородных леди и джентльменов на охоте. Это хорошо, потому что вы сможете лучше видеть их в постели. Но не забудь, когда ты будешь в милости, проявить благодарный дух.

– Ну, об этом и говорить нечего, – сказала ворона из леса.

Они вошли в первую комнату; он был завешен розовым атласом, расшитым цветами.Тут их снова настигли сны, но они пронеслись так быстро, что Герда не могла их различить. Квартиры стали одна краше другой; их было достаточно, чтобы сбить с толку кого угодно. Теперь они достигли спальни. Потолок был похож на огромную пальму с хрустальными листьями, а посреди комнаты две кровати, каждая как лилия, свисающая с золотого стебля. Один был белый, и в нем лежала принцесса; другой был красный, и там лежал тот, кого Герда искала, — маленький Кай! Она отогнула один из алых листьев и увидела маленькую коричневую шейку.Это был Кей. Она громко назвала его имя и поднесла к нему лампу. Опять понеслись сны по комнате верхом — он проснулся, повернул голову — и это был не маленький Кей.

Только шея Принца была похожа на его; но он был молод и красив. Принцесса выглянула из своей белоснежной постели и спросила, в чем дело. Тогда маленькая Герда заплакала и рассказала им всю свою историю и то, что вороны сделали, чтобы помочь ей.

‘Бедняжка!’ — сказали принц и принцесса.И хвалили ворон, и говорили, что нисколько на них не сердятся, но больше так не делать. Потом они дали им награду.

‘Вы хотите свободы?’ — спросила принцесса. — Или вы предпочитаете постоянные посты при дворе в качестве придворных ворон с привилегиями из кухни?

Обе вороны приседали и просили постоянных столбов, потому что думали о своей старости и говорили: «Как хорошо было что-нибудь для старика», как они это называли.

Принц встал и позволил Герде поспать в своей постели, и больше он не мог сделать.Она сложила ручонки и подумала: «Как хороши люди и звери»; затем она закрыла глаза и крепко уснула. Все мечты снова прилетели; на этот раз они были похожи на ангелов и тащили саночки, на которых сидел Кей, и он кивал. Но это был только сон; так что все это исчезло, когда она проснулась.

На следующий день она была одета в шелк и бархат с головы до ног; они просили ее остаться во дворце и хорошо провести время, но она только умоляла их дать ей маленькую карету и лошадь, и пару сапог, чтобы она могла отправиться в широкий свет, чтобы искать Кея.

Ей подарили сапоги и муфту. Она была прекрасно одета, и когда она была готова отправиться в путь, перед дверью стояла новая колесница из чистого золота. На ней красовались гербы Принца и Принцессы, и они сияли, как звезда. Ямщик, лакей и разъездной, а был даже разъездной, все носили золотые короны. Принц и принцесса сами помогли ей сесть в карету и пожелали ей радости. Лесная ворона, уже вышедшая замуж, сопровождала ее первые три мили; он сел рядом с Гердой, потому что не мог ехать спиной к лошадям.Другая ворона стояла у двери и хлопала крыльями; она не пошла с ними, потому что страдала головной болью с тех пор, как стала кухонной пенсионеркой, — следствие переедания. В колеснице лежало сахарное печенье, а под сиденьем лежали фрукты и имбирные орехи. «До свидания, до свидания,» кричали Принц и Принцесса; плакала маленькая Герда, плакала и ворона. По прошествии первых нескольких миль ворона попрощалась, и это было самое тяжелое из всех расставаний. Он взлетел на дерево и хлопал своими большими черными крыльями, пока мог видеть колесницу, которая сияла, как самое яркое солнце.

ПЯТЫЙ РАССКАЗ

МАЛЕНЬКАЯ Грабительница

Ехали дальше через темный лес, где колесница освещала путь и ослепляла разбойников своим светом; это было больше, чем они могли вынести.

‘Это золото, это золото!’ — закричали они и, бросившись вперед, схватили лошадей и убили форейторов, кучера и лакея. Затем они вытащили маленькую Герду из кареты.

‘Она толстая и хорошенькая; она откормлена орехами! — сказала старая разбойница с длинной бородой и нависшими над глазами бровями.«Она хороша, как жирный ягненок, и как хороша она будет на вкус!» Говоря это, она вытащила свой острый нож; он ужасно блестел. ‘Ой!’ — вскричала в ту же минуту старуха, потому что ее маленькая дочь подошла к ней сзади и кусала себя за ухо. Она висела на спине, самое дикое и свирепое маленькое животное, какое только можно пожелать найти. — Ты плохой, злой ребенок! — сказала ее мать, но на этот раз ей помешали убить Герду.

«Она будет играть со мной,» сказала маленькая разбойница; Она отдаст мне свою муфту и свое красивое платье и будет спать в моей постели.Затем она снова укусила свою мать и заставила ее танцевать. Все разбойники засмеялись и сказали: «Посмотрите, как она танцует со своим детенышем!»

— Я хочу сесть в карету, — сказала маленькая разбойница, и она всегда добивалась своего, потому что была такой избалованной и упрямой. Они с Гердой сели в карету и поехали по жнивью и камням все дальше и дальше в лес. Маленькая разбойница была ростом с Герду, но гораздо сильнее; у нее были более широкие плечи и более темная кожа, ее глаза были совершенно черными, с почти меланхолическим выражением.Она обняла Герду за талию и сказала:

«Тебя не убьют, пока я на тебя не рассердлюсь; ты, должно быть, принцесса!

— Нет, — сказала Герда и рассказала ей обо всех своих приключениях и о том, как она любила Кая.

Девушка-разбойница серьезно посмотрела на нее, слегка кивнула и сказала: «Они не убьют тебя, даже если я на тебя рассержусь. Я сделаю это сам. Потом она вытерла Герде глаза и засунула руки в хорошенькую муфту, такую ​​мягкую и теплую.

Наконец колесница остановилась: они были во дворе разбойничьего замка, стены которого были треснуты сверху донизу. Вороны и вороны влетали и вылетали из каждой норы, а большие бульдоги, каждый из которых был готов кого-нибудь сожрать, прыгали так высоко, как только могли, но не лаяли, потому что это было запрещено. Посреди каменного пола задымленного старого зала горел большой костер. Дым весь поднимался к потолку, откуда должен был сам найти себе выход. В большом котле на огне варился суп, а на вертеле жарились зайцы и кролики.

«Сегодня ты будешь спать со мной и со всеми моими питомцами», — сказала разбойница.

Когда они поели и попили, они прошли в один угол, устланный соломой и коврами. Над головой на стропилах и балках сидело около сотни голубей. Казалось, они спят, но когда вошли дети, они немного зашевелились.

— Все они мои, — сказала маленькая разбойница, схватив одну из ближайших. Она держала его за ноги и трясла, пока он не захлопал крыльями.— Поцелуй его, — крикнула она, швырнув его Герде в лицо. — Это лесные голуби, — добавила она, указывая на рейки, закрепленные поперек большой дыры высоко в стене. ‘они — регулярный сброд; они бы сейчас же улетели, если бы их не заперли. А вот и мой старый милый Бе’, тащит вперед оленя за рог; он был связан, и на шее у него было яркое медное кольцо. — Мы тоже должны держать его поближе, иначе он убежит. Каждую ночь я щекочу ему шею своим блестящим ножом, он так этого боится.Маленькая девочка вытащила из дыры в стене длинный нож и провела им по шее оленя. Бедное животное засмеялось и забрыкалось, а разбойница засмеялась и потянула Герду к себе в постель.

‘У тебя есть этот нож, пока ты спишь?’ — спросила Герда, выглядя несколько испуганной.

— Я всегда с ножом сплю, — сказала маленькая разбойница. «Никогда не знаешь, что произойдет. А теперь расскажи мне еще раз, что ты говорил мне прежде о маленьком Кае и почему ты ушел в мир.И Герда снова рассказала ей обо всем этом, и лесные голуби заворковали в своей клетке над ними; другие голуби спали. Маленькая разбойница обняла Герду за шею и заснула с ножом в другой руке, и вскоре захрапела. Но Герда не закрывала глаз; она не знала, жить ей или умереть. Разбойники сидели у костра, ели и пили, а старуха кувыркалась. Это зрелище напугало бедную девочку. Тогда лесные голуби сказали: «Ку, ку, мы видели маленького Кея; его сани тянула белая курица, а он сидел в санях Снежной Королевы; он плыл низко над деревьями, пока мы были в своих гнездах.Она дунула на нас, молодых, и все они умерли, кроме нас двоих; ку, ку.

‘Что ты там говоришь?’ — спросила Герда. «Куда шла Снежная королева? Вы что-нибудь об этом знаете?

– Скорее всего, она собиралась в Лапландию, потому что там всегда снег и лед! Спроси у оленя, который там привязан».

— Здесь и лед, и снег, и место прекрасное, — сказал северный олень. «Вы можете бегать и прыгать где угодно на этих больших сверкающих равнинах. У Снежной королевы там летняя палатка, а постоянный ее замок — на Северном полюсе, на острове, который называется Шпицберген!

‘О, Кей, малышка Кей!’ вздохнула Герда.

‘Лежи спокойно, или я вонжу в тебя нож!’ — сказала девушка-разбойница.

Утром Герда рассказала ей все, что сказали лесные голуби, и вид у маленькой разбойницы был весьма торжественный, но она кивала головой и говорила: «Все равно, все равно! Вы знаете, где находится Лапландия? — спросила она оленя.

— Кто лучше меня знает, — сказало животное, сверкая глазами. «Я родился и вырос там, и я имел обыкновение прыгать по снежным полям».

— Слушай, — сказала разбойница.— Видишь ли, все наши мужчины уехали, а мать все еще здесь, и она останется; а попозже утром она там из большой бутылки выпьет, а потом вздремнет, — тогда я тебе кое-что сделаю. Потом она вскочила с постели, подбежала к матери, подергала ее за бороду и сказала: «Здравствуй, родная моя козочка!» И ее мать надула ей нос, пока он не стал красным и синим; но это все была привязанность.

Как только мать напилась из бутылки и уснула, маленькая разбойница пошла к оленям и сказала: «С величайшим удовольствием я бы задержала тебя здесь, чтобы пощекотать тебя мой нож, потому что ты такой веселый тогда; однако это не имеет значения.Я развяжу твою уздечку и помогу тебе выйти наружу, чтобы ты мог сбежать в Лапландию, но ты должен приложить все усилия и отвести эту маленькую девочку для меня во дворец Снежной Королевы, где находится ее товарищ по играм. Я не сомневаюсь, что вы слышали, что она мне говорила, потому что говорила она достаточно громко, а вы обычно подслушиваете!

Олень подпрыгнул от радости. Разбойница подняла маленькую Герду и решила привязать ее и даже дать ей небольшую подушечку, чтобы она могла сидеть.— Вот ведь я тебе верну твои меховые сапоги, потому что очень холодно будет, а муфту сохраню, она слишком хороша, чтобы с ней расставаться. Все равно не замерзнешь. Вот тебе мамины большие варежки, до локтей достанут; вот, засунь руки! Теперь твои руки выглядят точно так же, как у моей противной матери!

Герда плакала от радости.

‘Я не люблю, когда ты хнычешь!’ — сказала маленькая разбойница. — Вы должны выглядеть в восторге; а вот вам два хлеба и ветчина, чтобы вы не голодали.

Эти вещи были привязаны к спине оленя; Маленькая разбойница открыла дверь, созвала всех больших собак, а потом перерезала ножом недоуздок и сказала оленям: «Теперь беги, но береги мою девочку!»

Герда протянула руки в больших варежках разбойнице и попрощалась; и тогда олени помчались через колючки и кусты, через большой лес, через болота и равнины, так быстро, как только могли. Выли волки и кричали вороны, а в небе дрожали красные огни.

«Вот мое старое северное сияние, — сказал северный олень; ‘посмотрите, как они мигают!’ и по ней неслись быстрее прежнего, день и ночь. Буханки были съедены, и ветчина тоже, а потом оказались в Лапландии.

ЭТАЖ ШЕСТОЙ

ЛАППАНКА И ФИНСКАЯ ЖЕНЩИНА

Остановились у избушки, очень нищей; крыша спускалась прямо к земле, а дверь была такой низкой, что людям приходилось ползти на четвереньках, когда они хотели войти или выйти.Дома здесь не было никого, кроме старухи-саамки, которая жарила рыбу над керосиновой лампой. Олень рассказал ей всю историю Герды, но сначала рассказал свою; ибо он думал, что это было гораздо важнее всего. Герда была так охвачена холодом, что совсем не могла говорить.

‘Ах вы, бедняжки!’ сказала саамка; ‘вам еще предстоит пройти долгий путь; вам придется пройти сотни миль в Финмарк, потому что Снежная королева наносит там визит и каждую ночь зажигает синие огни.Я напишу несколько слов о сушеной вяленой рыбе, потому что у меня нет бумаги. Я дам его вам, чтобы отнести к финке там наверху. Она сможет лучше направлять вас, чем я.

Итак, когда Герда согрелась и что-то поела и выпила, саамка написала несколько слов на сушеной вяленой рыбе и дала ей, велев беречь ее. Затем она снова привязала ее к оленям, и они полетели. Мерцание, мерцание, всю ночь в небе светило красивое голубое северное сияние; наконец они пришли в Финмарк и постучали в трубу финской женщины, потому что у нее не было двери.

Внутри было так жарко, что финка ходила почти голая; она была маленькая и очень грязная. Она тотчас же расстегнула Гердины вещи, сняла рукавицы и сапоги, иначе ей было бы слишком жарко. Потом она положила оленю на голову лед, а после прочла, что было написано на вяленой рыбе. Три раза прочла, а потом выучила наизусть и положила рыбу в котел к обеду; не было причин, по которым его нельзя было есть, и она никогда ничего не теряла зря.

И снова олень рассказал сначала свою историю, а потом маленькую Герду. Финн моргнула своими мудрыми глазами, но ничего не сказала.

— Ты такой умный, — сказал северный олень, — я знаю, что ты можешь связать все ветры мира кусочком швейной ваты. Когда шкипер развязывает один узел, он получает хороший ветер, когда он развязывает два, дует сильный ветер, а если он развязывает третий и четвертый, он навлекает на себя такую ​​бурю, что сносит лесные деревья. Не напоите ли вы девочку, чтобы у нее была сила двенадцати мужчин, чтобы одолеть Снежную королеву?

— Сила двенадцати мужчин, — сказала финка.— Да, этого будет достаточно.

Она подошла к полке и сняла большую складчатую кожу, которую развернула. На нем были написаны любопытные буквы, и финка читала, пока пот не выступил у нее со лба.

Но олень опять умолял ее дать что-нибудь Герде, а Герда смотрела на нее такими умоляющими глазами, полными слез, что финка опять заморгала и повела оленя за собой в угол, где шептала ему, на в то же время положить свежий лед на голову.

‘Маленький Кей точно со Снежной Королевой, и ему там все нравится. Он думает, что это лучшее место в мире, но это потому, что у него осколок в сердце и стеклышко в глазу. Им придется выйти первыми, иначе он никогда больше не будет человеком, и Снежная Королева будет держать его в своей власти!

— А нельзя ли дать маленькой Герде что-нибудь такое, что даст ей силы победить все это?

‘Я не могу дать ей больше силы, чем она уже имеет.Разве ты не видишь, как это здорово? Разве ты не видишь, что и человек, и зверь должны служить ей? Как она ходит так хорошо, как ходит босиком? Мы не должны говорить ей, какой силой она обладает; это в ее сердце, потому что она такой милый невинный ребенок. Если она сама не сможет добраться до Снежной Королевы, то мы не сможем ей помочь. Всего в двух милях отсюда начинаются сады Снежной Королевы; вы можете нести маленькую девочку так далеко. Посади ее возле большого куста, стоящего на снегу, покрытого красными ягодами. Не терпите сплетен, а скорее ко мне! Тогда финка подняла Герду на спину оленя, и тот помчался изо всех сил.

‘Ой, у меня нет ни сапог, ни рукавиц!’ — воскликнула маленькая Герда.

Вскоре она почувствовала, что их не хватает на этом пронизывающем ветру, но северный олень не смел остановиться. Он бежал, пока не добрался до куста с красными ягодами. Там он опустил Герду и поцеловал ее в губы, а по его лицу потекли крупные блестящие слезы. Затем он снова побежал назад так быстро, как только мог. Бедняжка Герда стояла без башмаков и без перчаток посреди замерзшего Финмарка.

Она побежала вперед так быстро, как только могла. Навстречу ей шел целый полк снежинок; они не падали с неба, ибо оно было совершенно ясным, с ярким северным сиянием. Нет; эти снежинки бегали по земле, и чем ближе они подходили, тем больше становились. Герда хорошо помнила, какими большими и изобретательными они выглядели под увеличительным стеклом. Но размеры их были чудовищны. Они были живы; они были авангардом Снежной Королевы и принимали самые причудливые формы.Одни были похожи на больших ужасных дикобразов, другие на связки узловатых змей с торчащими головами. Другие, опять же, были похожи на толстых медвежат с щетинистой шерстью, но все были ослепительно белыми и живыми снежинками.

Тогда маленькая Герда произнесла молитву «Отче наш», и холод был так велик, что ее дыхание застыло, когда оно выходило изо рта, и она видела его, как облако дыма, перед собой. Он становился все толще и толще, пока не превратился в ярких маленьких ангелочков, которые становились все больше и больше, когда касались земли.Все они были в шлемах, а в руках несли щиты и копья. Их появлялось все больше и больше, и когда Герда закончила свою молитву, ее окружил целый легион. Они пронзали снежинки своими копьями и разрывали их на сто кусочков, а маленькая Герда бесстрашно и неустрашимо шла сквозь них. Ангелы коснулись ее рук и ног, и тогда она почти не почувствовала, как стало холодно, но быстро пошла к Дворцу Снежной Королевы.

Теперь мы должны узнать, о чем говорил Кей.Он вообще не думал о Герде, и уж тем более о том, что она была прямо перед дворцом.

СЕДЬМАЯ ИСТОРИЯ

ЧТО ПРОИЗОШЛО ВО ДВОРЕЦЕ СНЕЖНОЙ КОРОЛЕВЫ И ПОСЛЕ

Стены Дворца были сделаны из сугробов, а окна и двери из пронизывающего ветра. В нем было более сотни комнат, оформленных точно так же, как нанесло снега. Самый большой протянулся на многие мили. Все они были освещены сильнейшим северным сиянием. Все комнаты были безмерно большими и пустыми, сверкающими своим ледяным блеском.В них никогда не было веселья; даже не бал для медвежат, когда бури могли звучать как оркестр, а белые медведи могли ходить на задних лапах и хвастаться своими манерами. Никогда не было даже небольшой вечеринки, посвященной таким играм, как «дотронься последним» или «укусить немного» — нет, даже небольшой сплетни за кофейными чашками для промахов белых лисиц. Огромны, обширны и холодны чертоги Снежной Королевы. Северное сияние появлялось и исчезало с такой регулярностью, что можно было сосчитать секунды между его появлением и исчезновением.Посреди этих нескончаемых снежных залов находилось замерзшее озеро. На поверхности он был разбит на тысячу кусочков, но каждый кусочек был так похож на другие, что целое представляло собой совершенное произведение искусства. Снежная Королева сидела в самой середине, когда сидела дома. Затем она сказала, что сидит на «Зеркале разума», и что оно лучшее и единственное в мире.

Малышка Кей была синей с холодом, нет, почти черной; но он этого не знал, потому что Снежная Королева целовала ледяную дрожь, и его сердце было немногим лучше, чем глыба льда.Он ходил и таскал какие-то острые, плоские льдинки, складывал их во всевозможные узоры, пытаясь из них что-нибудь сделать; точно так же, как когда у нас дома есть маленькие деревянные дощечки, с помощью которых мы делаем узоры и называем их «китайской головоломкой».

Узоры Кея были самыми изобретательными, потому что они были «Ледяными Головоломками Разума». В его глазах они были первоклассными и чрезвычайно важными: это было из-за того, что в его глазу все еще было стеклышко. Он создал множество узоров, образующих слова, но так и не смог найти, как правильно разместить их для одного конкретного слова, слова, которое ему больше всего хотелось составить.Это была «Вечность». Снежная королева сказала ему, что если он узнает это слово, то станет сам себе хозяином, и она подарит ему весь мир и новые коньки. Но он не мог этого обнаружить.

— Сейчас я улечу в теплые края, — сказала Снежная Королева. — Я хочу пойти и заглянуть в черные котлы! Под этим она имела в виду вулканы Этна и Везувий. «Я должен немного побелить их; им это идет на пользу, и лимонам, и винограду тоже! И она полетела.

Кей сидел совершенно один среди всех этих многомильных пустых ледовых дворцов. Он смотрел на свои льдинки и думал, думал, пока что-то не сломалось внутри него. Он сидел так неподвижно и неподвижно, что можно было подумать, что он замерз.

И вот маленькая Герда вошла во Дворец через большие ворота на пронизывающем ветру. Она прочла свою вечернюю молитву, и ветер стих, словно убаюканный, и она прошла в большой пустой зал. Она увидела Кея и сразу узнала его; она обвила его шею руками, крепко обняла его и воскликнула: «Кей, маленький Кей, наконец я нашла тебя?»

Но он сидел неподвижно, неподвижный и холодный.

Тогда маленькая Герда пролила горячие слезы; они упали на его грудь и проникли в его сердце. Здесь они растопили глыбу льда и растопили маленькую часть зеркала, которое было в нем. Он посмотрел на нее, а она пропела:

‘Где розы украшают цветочную долину, Там, Младенец Иисус, мы Тебя приветствуем!’

Тут Кей расплакалась; он так плакал, что у него из глаза вылетело стеклышко. Он узнал ее и закричал от радости: «Герда, милая маленькая Герда! где ты был так долго? И где я был? Он огляделся и сказал: «Как здесь холодно; как пусто и обширно! Он крепко держал Герду, которая смеялась и плакала от радости.Их счастье было таким небесным, что даже льдинки вокруг них плясали от радости; а когда они устроились, так и лежали! как раз в том самом положении, в котором Снежная королева сказала Кею, что он должен выяснить, станет ли он сам себе хозяином и получит весь мир и новую пару коньков.

Герда поцеловала его в щеки, и они порозовели, она поцеловала его глаза, и они засияли, как у нее, она поцеловала его руки и ноги, и он стал здоровым и сильным. Снежная Королева могла вернуться домой, когда ей вздумается, его приказ об освобождении был написан там сверкающими ледяными буквами.

Они взяли друг друга за руки и вышли из большого Дворца. Они говорили о бабушке и о розах на крыше. Куда бы они ни пошли, ветер стих, а солнце пробивалось сквозь тучи. Когда они подошли к кусту с красными ягодами, то увидели, что их ждет северный олень, и он привел с собой еще одного молодого оленя, у которого было полное вымя. Дети пили ее теплое молоко и целовали ее в губы. Потом отнесли Кая и Герду, сначала к финке, в отапливаемой хижине которой они согрелись и получили указания относительно пути домой.Затем они перешли к саамке; она сшила им новую одежду и приготовила свои сани. Оба оленя бежали рядом с ними, к границам страны; здесь появились первые зеленые почки, и они попрощались с северным оленем и саамкой. Они услышали щебетание первых птичек и увидели в лесу почки. Из него вышла юная девушка верхом на прекрасном коне, которого Герда знала, потому что он запрягал золотую колесницу. На голове у нее была алая шапка и за поясом пистолеты; это была маленькая разбойница, которой надоело сидеть дома.Она ехала на север, чтобы посмотреть, как ей там понравится, прежде чем отправиться в другую часть мира. Она снова узнала их, и Герда с восторгом узнала ее.

‘Ты молодец, что пошел бродить!’ — сказала она маленькому Кэю. — Хотел бы я знать, заслуживаешь ли ты того, чтобы ради тебя кто-то бежал на край света!

Но Герда погладила ее по щеке и спросила о принце и принцессе.

— Они путешествуют по чужим странам, — сказала разбойница.

‘А ворона?’ — спросила Герда.

‘О, ворона сдохла!’ она ответила. — Ручная возлюбленная — вдова и ходит с куском черной шерсти, повязанным вокруг ее ноги. Горько жалеет себя, но это все вздор! Но скажи мне, как ты на себя попал и где ты его нашел?

Герда и Кей рассказали ей все об этом.

‘Щипать, щелкать, хрюкать, наконец-то все в порядке!’ — сказала она, взяла их за руки и пообещала, что если когда-нибудь проедет через их город, то нанесет им визит.Потом она ускакала в широкий мир. Но Кай и Герда шли, держась за руки, и везде встречали прекраснейшую весну и цветущие цветы. Вскоре они узнали большой город, в котором жили, с его высокими башнями, в которых еще звонили колокола. Они прошли прямо к бабушкиной двери, поднялись по лестнице и вошли в ее комнату. Все было так, как они оставили, и старые часы тикали в углу, и стрелки показывали время. Пройдя через дверь в комнату, они поняли, что выросли.Розы облепили открытое окно, и там стояли два стульчика. Кай и Герда сели на них, все еще держа друг друга за руки. Все холодное пустынное величие дворца Снежной Королевы прошло из их памяти, как дурной сон. Бабушка сидела под теплым Божьим солнечным светом и читала Библию.

«Не уподобившись детям, не можете войти в Царствие Небесное».

Кай и Герда посмотрели друг другу в глаза, и вдруг до них дошел смысл старинного гимна.

‘Где розы украшают цветочную долину, Там, Младенец Иисус, мы Тебя приветствуем!’

И вот они оба сидели, взрослые и все же дети, дети в душе; и было лето — теплое, прекрасное лето.

ВАМ ТАКЖЕ МОЖЕТ ПОНРАВИТЬСЯ

Снежная королева Андерсена, Ганса Христиана (электронная книга)

Эта игра будет выпущена .

Эта электронная книга больше не продается.

Эта электронная книга недоступна в вашей стране.

Эти цветные иллюстрации Т. Пима, перепечатанные здесь впервые с XIX века, делают классическую сказку Андерсена еще более волшебной. Одна из самых любимых сказок Андерсена, Снежная королева — это история о силе и стойкости детской дружбы. Поиски Гердой своей подруги Кей, похищенной Снежной королевой и доставленной в ее ледяной дворец, воплощены в изящных и вызывающих воспоминания иллюстрациях.

• ;
• ISBN:
• Издание:
• Название:
• Ряд:

• Автор:
• Выходные данные:
• Язык:

Читать онлайн

Если вы используете ПК или Mac, вы можете читать эту электронную книгу онлайн в веб-браузере, ничего не загружая и не устанавливая программное обеспечение.

Скачать форматы файлов

Эта электронная книга доступна в следующих типах файлов:

Эта электронная книга доступна на следующих языках:

После того, как вы купили эту электронную книгу, вы можете загрузить либо версию в формате PDF, либо версию в формате ePub, либо и то, и другое.

Без DRM

Издатель предоставил эту книгу в формате DRM Free с цифровыми водяными знаками.

Необходимое программное обеспечение

Вы можете читать эту электронную книгу на любом устройстве, поддерживающем формат EPUB или PDF без DRM без DRM.

Управление цифровыми правами (DRM)

Издатель предоставил эту книгу в зашифрованном виде, а это означает, что вам необходимо установить бесплатное программное обеспечение, чтобы разблокировать и прочитать ее.

Необходимое программное обеспечение

Чтобы читать эту электронную книгу на мобильном устройстве (телефоне или планшете), вам необходимо установить одно из следующих бесплатных приложений:

Чтобы загрузить и прочитать эту электронную книгу на ПК или Mac :

• Adobe Digital Editions (это бесплатное приложение, специально разработанное для электронных книг.Это не то же самое, что Adobe Reader, который, вероятно, уже установлен на вашем компьютере.)

Ограничения на печать и копирование

Издатель установил ограничения на объем этой электронной книги, которую вы можете распечатать или скопировать. Смотрите подробности.

• {{ format_drm_information.format_name }} без ограничений
  {{ format_drm_information.format_name }} {{format_drm_information.page_percent}}% страниц каждый день{{format_drm_information.интервал}} дней
  {{ format_drm_information.format_name }} выкл.

Читать вслух

• {{ read_aloud_information.format_name }} на
  {{ read_aloud_information.format_name }} отключено

Дженнифер Чарльз читает «Снежную королеву» Ганса Христиана Андерсена

• Цифровой трек

  Потоковая передача + загрузка

  Включает неограниченную потоковую передачу через бесплатное приложение Bandcamp, а также высококачественную загрузку в MP3, FLAC и других форматах.

  Можно приобрести с подарочной картой

  Купить цифровой трек

  $5
  доллар США
  или больше

  Отправить как подарок
  

около

Сядьте у своего виртуального камина и позвольте себе перенестись во времени с классической сказкой 19-го века датского писателя Ганса Христиана Андерсена «Снежная королева», которую читала Дженнифер Чарльз (Елисейские поля, Любисток, La Mar Enfortuna).Восемьдесят восемь минут, пять долларов, прекрасный подарок к празднику для молодых и старых.

кредитов

выпущен 23 декабря 2020 г.

Рассказ Ганса Христиана Андерсена (1805–1875)

Работа Томаса Вильгельма Педерсена (1820–1859).

Записано Ореном О’Бливионом

Дизайн Ojet Studios, Нью-Йорк

лицензия

все права защищены

«Снежная королева», основанная на рассказе Ганса Христиана Андерсона

Signature Center

Довольно умно, вы, создатели «Снежной королевы: новый мюзикл».Когда родители полчищ детей, посмотревших мультфильм «Холодное сердце» 400 раз, уже не выдерживают, они могут предложить этот спектакль, основанный на той самой сказке Ганса Христиана Андерсена. Идина Мензель не появляется, чтобы спеть «Let It Go», но там есть странные персонажи, страшный сюжет и мощные рок-номера.

Лучших друзей детства, которые играют на крышах соседних домов, пока Снежная Королева не похитит мальчика, прекрасно сыграли Джон Майкл Пресни (в роли Кая) и Эрин Мурман (в роли Герды), но эту постановку делает актерский состав второго плана, чьи Фестиваль Нью-Йоркского музыкального театра, проходивший в Signature Center, завершился в воскресенье, и это был уникальный опыт.Лорен Чиполетти очаровательна в роли принцессы со смехотворно веселым браком и еще лучше в роли избалованной девушки, которая кричит, пока мама не разрешает ей держать Герду в качестве домашнего питомца, а Ли Энн Пейн придает особую жизнь каждому из своих персонажей, включая вооруженного грабителя. и одинокая ведьма, искусная в заклинаниях матери и дочери. Бабушка в бабушке — самая слабая характеристика мисс Пейн, но кто-то должен объяснить злые зеркала и привычку главной героини похищать и замораживать детей.Джейсон Хайт попеременно забавен и трогателен в роли Ворона, изображенного как стареющий пилот времен Первой мировой войны. Реджи Д. Уайт никогда не кажется полностью преданным дьявольскому троллю, но превосходен в небольших комических фрагментах. Джейн Пфитш дерзка в роли пылкой рок-звезды Снежной королевы.

Шоу началось в репертуарном театре Сан-Хосе в Калифорнии. Он все еще неровный в музыкальном плане, но имеет реальную силу. Почти все костюмы Фрэнсис Нельсон МакШерри могли быть взяты из прекрасных иллюстраций эпохи Гримм.Проекционный дизайн Дэвида Ли Катберта — снегопад, психоделические цветы, лесные домики и тому подобное — часто вызывает воспоминания.

Большая часть музыки и текстов написана Хэддоном Кимом. Рик Ломбардо, до недавнего времени художественный руководитель San Jose Rep, и Кирстен Брандт написали остроумную, но детскую книгу.