Читать «Тамара и Давид» — Воинова Александра Ивановна — Страница 1

Александра Воинова

Тамара и Давид

Исторический роман

ВОИНОВА А. И.

Александра Ивановна Воинова родилась в 1885 г. в селе Воскресенском Тульской губернии, в дворянской семье. В раннем детстве потеряла родителей. Неполное образование получила в народной школе, после чего в 1908 г. окончила Тульскую женскую гимназию и поступила на фельдшерские курсы. Увлекшись литературой, она оставила фельдшерские курсы и поступила на историко-филологический факультет Высших женских курсов.

После окончания историко-филологического факультета перешла на философское отделение этих курсов. Здесь у А. Воиновой и зарождается желание попробовать свои силы на литературном поприще.

В 1913 г. Воинова А. пишет свою первую книгу «Записки курсистки». В ней правдиво описана жизнь тогдашнего студенчества, его революционный дух, участие в революции 1905 г.

В 1913 г. книга была конфискована и изъята из обращения, автора осудили на 3 года. В связи с 300-летием дома Романовых Воинову помиловали. В 1915 г. она выходит замуж и переезжает в Тамбовскую губернию в Борисоглебск, где занимается изучением положения крестьянства. Воинова подготовила повесть, посвященную жизни крестьянства. В этой книге описана тяжелая, беспросветная жизнь русского крестьянства в годы реакции. Рукопись была конфискована полицией и затеряна в Тамбовском губернском архиве.

После победы Октябрьской социалистической революции Воинова переезжает в Москву и активно включается в литературную деятельность. Она начала писать рассказы для «Молодой гвардии», для газет и «Театрального издательства». В период с 1920 по 1928 гг. работала над пьесами: «Совбарышня Нина», «Акулина Петровна», «Золотое дно», «Получка» и другие, которые ставились в театрах и рабочих клубах Москвы, Ленинграда, Тамбова, Тулы и других городов.

В 1930 г. в Москве издательство «Земля и фабрика» выпустило первый большой роман Воиновой «Самоцветы». Вслед за этим романом написан роман «Восток и запад», вышедший в 1935 г. А. И. Воинова с 1934 г. является членом Союза писателей СССР. В 1932 г. Воинова тяжело заболела и три года лечилась в Цхалтубо. «В этот период, — пишет Воинова, — меня крайне заинтересовала личность Тамары и ее взаимная любовь с Давидом-Сослани» (из автобиографии А. Воиновой). После чудотворного цхалтубского лечения Воинова ездила по историческим местам Грузии, связанным с жизнью и деятельностью Тамары и Давида.

В 1938 г. Воинова вернулась в Москву и начала работать в музеях и библиотеке им. В. И. Ленина; изучила средние века Запада и Ближнего Востока. Воинова собрала огромный материал по истории Грузии, Армении, сельджукских султанов и Арабского Востока. Она пользовалась, помимо грузинских источников, арабскими, византийскими и историей крестовых походов. Неоценимую помощь в работе над романом писательнице оказал ее муж Д. С. Дандуров, глубокий знаток древней истории Востока.

В 1941 г. Воинова переезжает в Тбилиси и продолжает работу над романом «Тамара и Давид». В 1942 г. издательством «Заря Востока» было опубликовано несколько глав из романа.

Исторический роман «Тамара и Давид» отображает значительную эпоху истории Грузии — рубеж XII–XIII столетий, когда древняя Грузия (Иверия) достигла наибольшего расцвета своей государственной, хозяйственной, и культурной жизни. А. И. Воинова правдиво показала социально-политический строй, взаимоотношения отдельных княжеств, оппозицию феодальной верхушки, которая не могла примириться с усилением царской власти и объединением Грузии. Она всячески стремилась через патриарха Микеля добиться неограниченной власти. Роман передает атмосферу этой борьбы, развернувшейся между царицей и владетельными князьями.

Роман имеет большое эстетическое и воспитательное значение; читается с захватывающим интересом.

В 1962 г. Госиздат Юго-Осетии выпустил роман «Тамара и Давид». В 1964 году издательство переиздало книгу. Ввиду большого спроса читателей Москвы, Ленинграда, Томска, Омска, Киева, Орджоникидзе и других городов Советского Союза «Тамара и Давид» выходит третьим дополненным изданием.

Рехвиашвили В. В.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА I

Со сторожевой башни, что стоит на сером гранитном утесе у изгиба реки Ардон в Кассарском ущелье, в двух километрах от летней резиденции царя овсов[1], глашатай возвестил: — Едут!

Обычно сторожевые башни служили для военных целей: от башни к башне они передавали по ущельям вести о вторжении вражеских войск и их передвижении. Но на этот раз глашатай с башни сообщил радостную весть: царевич Сослан возвращался от кипчакского хана, где он гостил.

Свыше двух лет Сослан не был в летней резиденции овсского царя. За это время он исколесил земли от Сурожского до Хвалинского моря, от Туал до Карногайских степей.

К полудню всадники достигли Нузальского замка. Впереди на вороных конях скачут царевич Сослан и его неразлучный друг — грузинский азнаур Гагели. Царевича сопровождали воеводы и старшины.

Навстречу Сослану из южных ворот Нузальского замка вышли придворные во главе со старейшим рода Царазоновых, седобородым Бола. Никто бы не поверил, что ему за сто лет.

Не доехав до ворот, царевич Сослан и Гагели увидели Бола и спрыгнули с коней, за ними спешилась вся свита. Сослан направился к Бола, остановившись на расстоянии десяти шагов, отвесил ему поклон. Как только начал говорить Бола, Сослан поднял голову и сосредоточенно стал слушать.

— О боги! О покровитель всадников Уастырджи, — произнес Бола, — вам обязаны благополучным возвращением нашего царевича. Да благословите его в будущем. Добро пожаловать!

Царевич узнал среди придворных своего боевого друга — азнаура Элизбара Палавандишвили, прославленного в битвах против спарсов и сельджуков. Сослан перевел свой взгляд на Гагели и тот быстро зашагал к Элизбару. Два картлийских богатыря слились в объятии.

Сослану и Гагели было ясно, что Элизбар мог появиться в резиденции овсского царя только как посланец царицы Тамары.

Открытое, благородное лицо Элизбара не могло скрыть от Гагели, что он прибыл с радостной вестью для Сослана.

— Какую весть нам привез витязь Иверии[2]? — полушепотом опросил Гагели Элизбара.

— Хорошие вести, дорогой друг, — ответил Елизбар, понизив голос. — Светлоликая царица Тамара, дочь блистательного царя царей Георгия, скучает по дорогим друзьям. Я приехал по велению моей царицы и доблестного картлийского дворянства.

— Неясно говоришь, друг мой, — перебил его Гагели.

— О, не торопи, храбрейший из храбрых. Царица решила, что настало время действовать.

Гагели повел Элизбара к царевичу Сослану.

На почтительном расстоянии от Сослана Элизбар остановился и отдал ему земной поклон, потом, подняв голову и расправив могучие плечи, обратился к царевичу:

— Лучезарная Тамара, царица Иверии, посылает тебе, храбрейшему на Кавказе, потомку великого Дургуля, поклон.

— Слава мудрой царице, приветствую тебя, доблестный витязь, — ответил Сослан и сделал шаг в сторону Элизбара.

Элизбар подошел к Сослану, но не успел опустить голову в поклоне, как царевич прижал его к своей богатырской груди.

Высоко возвышается боевая башня над замком овсского царя в Нузале, она гордо смотрит на гранитные и базальтовые отроги Нузальского ущелья. Горы, налезая друг на друга, замерли в величавой тишине. На седьмом этаже башни сидели Сослан, Гагели и Элизбар. Сослан молчал, он был сосредоточен. Гагели и Элизбар убеждали его, что надо ехать в Картли. Они замолчали и ждали, что скажет царевич Сослан. Он подошел к окну, выходившему во внутренний двор замка, и продолжал задумчиво смотреть. Сквозь ночную мглу еле были видны базальтовые колонны замка. Здесь Сослан провел детские годы. Он вспомнил последний взгляд своего отца перед уходом на помощь царю Георгию III в борьбе против сельджуков. Гагели подошел к Сослану и сказал спокойно:

Читать онлайн «Тамара и Давид» — Воинова Александра Ивановна — RuLit

— Вы правы, — подтвердил Гагели, — ни в коем случае медлить нельзя. Пока совсем не рассвело и нас не увидели.

Сослан, осмотревшись кругом, увидел узенькую дорожку, ведущую к монастырю, и стал подниматься в гору. Он был полон нетерпеливого желания скорей подняться наверх и узнать, в какую часть города они попали, что это за монастырь и можно ли в нем укрыться.

— Не говорил я тебе, что судьба посылает нам избавление! — воскликнул Сослан, когда они поднялись на холм, где стоял монастырь, и увидели знакомые приморские стены вдоль Золотого Рога и древнюю дорогу, проложенную еще во времена императора Валентина. — Ведь это же Пантакратор! Монастырь, построенный Комненами! Здесь укрывались внуки Андроника и похоронены последние Комнены. Как мне помнится, монастырь находится в опале и содержится на средства нашей царицы. Здесь мы найдем приют, нас не выдадут Исааку.

Я вам говорил, что монастырь подходящий, — подтвердил Мелхиседек, — лучше не надо… Идемте!

Не раздумывая, они направились к монастырским воротам, разбудили привратника, дали ему денег и потребовали, чтобы он немедленно провел их к настоятелю по очень важному делу.

Настоятель, по имени Никифор, человек книжный и весьма толковый, несмотря на ранний утренний час, любезно принял их. Узнав, что Сослан является послом царицы Тамары и подвергся преследованиям со стороны Исаака, которого настоятель ненавидел за совершение насильственного переворота и свержение династии Комненов, он поклялся так укрыть их, чтобы никакие хитроумные лазутчики не нашли Сослана и его спутников в тайных помещениях монастыря.

Пантакратор, как и все византийские монастыри того времени, имел несколько дворов, соединенных между собою переходами. Он был заполнен пристройками и садиками и, благодаря тому, что стоял над обрывом, мог служить прекрасной крепостью, где легко было обороняться в случае нападения. Помимо того, Пантакратор имел еще то удобство, что он был скрыт за холмами (его не было видно из города) и открывался только с моря, так что преследователи не догадались бы искать здесь иверийцев, если бы даже и вели поиски во всех частях Константинополя. Настоятель Никифор предоставил им помещение в глубине монастыря, совершенно уединенное, с отдельным садом и выходом, с подземельем, никому неизвестным, наполненным саркофагами и мраморными изваяниями. Здесь началась отшельническая жизнь Сослана, так как Гагели из-за сломанной ноги временно поместили в келье Никифора. К нему был приглашен для лечения старый лекарь, умевший искусно сращивать кости при переломах и обязавшийся в короткий срок поставить на ноги своего пациента. Для соблюдения тайны Сослан не посещал церковь и совсем не соприкасался с монахами, так что никто из них не мог бы даже случайно разгласить о его пребывании в Пантакраторе.

Благодаря принятым предосторожностям, жизнь Сослана протекала спокойно. Он увлекся чтением книг, а по вечерам вел долгие беседы с Никифором об истории прошедших веков, о познании духов обществ и, главное, о причинах падения и гибели великих империй.

Находясь в бездействии, отрезанный от общения с внешним миром Сослан поручил Мелхиседеку собирать для них новости и подыскать подходящего человека для посылки в Иверию.

Мелхиседек успел за это время вместе с другими слугами перенести вещи в монастырь, он ежедневно бывал на пристани, следя внимательно за всеми кораблями, приходившими и уходившими из Константинополя.

— Не могу понять, — говорил Сослан Никифору, — что привело Византию к такой катастрофе. Лет десять тому назад я учился в Константинополе, здесь процветали наука и искусство. Ничто не предвещало такой страшной смуты, какую я вижу сейчас.

— Многие тому есть причины, — задумчиво отвечал Никифор. — Прежде всего, народ возбужден полным пренебрежением правительства к его интересам и угрозой порабощения со стороны латинян, но самое главное, — Никифор глубоко вздохнул, — это наша вина. В наиболее грозные моменты своей жизни народ находил опору в духовенстве, особенно в монастырях, а сейчас он лишился и этой опоры. Ни среди высшего духовенства, ни среди монашества нет такой силы, которая встала бы перед царем на защиту народных интересов и проявила бы истинную любовь к отечеству! Нет никого, кто решился бы смело сказать правду, указать путь к спасению!

— А разве Исаак или Мурзуфл эту правду послушают, — возражал Сослан, — для них важно не благо народа, а только свои выгоды и честолюбие.

Прочтите Похищение Фамари и обратите внимание на глаголы

Притворяться. Не стал бы слушать. Отправить. Отправить. Придержи. Сила. Запри дверь. Рвать. Плачь вслух. Соблюдайте тишину. Не говори ни хорошего, ни плохого. Оставаться. Ненавидеть. Это глаголы в истории о похищении Фамари (2 Цар. 13:1–22). Это история, которую может быть травматично читать. Поскольку статистика говорит нам, что каждая четвертая девочка и каждый шестой мальчик будут подвергаться сексуальному насилию к 18 годам в Соединенных Штатах, значительная часть читателей очень быстро свяжется с некоторыми твердыми глаголами. Требуется мужество, чтобы войти в эту историю и спросить, какие глаголы наши. Требуется смелость, чтобы спросить, где история могла бы пойти по-другому, если бы кто-то выбрал другой глагол. Но задавать такие вопросы — наше призвание.

История изнасилования Тамары начинается с короткого предложения: Прошло некоторое время. Это сигнал о том, что мы входим в историю на полпути. В данном случае мы упустили историю Давида и Вирсавии в предыдущих двух главах. Давид вернулся с войны победителем и теперь руководит своими войсками из дворца. Однажды днем ​​Дэвид ложится вздремнуть, просыпается, смотрит в окно, видит купающуюся красивую женщину и думает: «Я хочу этого». На данный момент у него несколько жен и много наложниц. Но он прицелился и хочет того, чего хочет, даже несмотря на то, что у женщины есть муж, и она недоступна.

Дэвид видит, хочет и берет. Почему? Потому что он может. Потому что он король и имеет право это сделать.

Об этом предупреждали пророки, когда Израиль начал выманивать у них царя. Короли, предупреждали они, опасны. Даже такой золотой и праведный царь, как Давид, опасен. Короли поддаются искушению собственной властью и в конце концов переступают черту. Они берут то, что им не принадлежит. И, конечно же, это то, что делает Дэвид. Скандал — Вирсавия беременеет — и прикрытие включает в себя убийство своего мужа. Несмотря на то, что пророк Нафан призывает к этому Давида, царь в конце концов получает то, что хочет: Вирсавию, которая за всю историю не произнесла ни единого слова.

Кто наблюдает за королем во время всей этой авантюры? Его потомство. Дети всегда наблюдают за своими родителями, и, как мне часто напоминают сыновья: «Мама, мы все замечаем». Они учатся на наших действиях. Сыновья Давида смотрят: Амнон, первенец, и Авессалом, третий сын от другой матери. Наблюдает и его дочь: Фамарь, сестра Авессалома. Все они знают, что произошло: папа хотел и взял, потому что мог — и ему это сошло с рук. И мы могли бы также включить зловещую музыку, потому что сейчас на свободе прецедент хищничества, и те, кто наиболее восприимчив и уязвим для него, — это семья Дэвида.

Мы увидим, как он бродит, как только история продолжится. Здесь мы начинаем замечать глаголы, которые никто не мог контролировать, и глаголы, которые были полностью в их власти — те, которые могли бы звучать по-другому.

Наследный принц получает первый фастбол, с которым он очень беспокойно обращается. У сына Давида Авессалома была красивая сестра по имени Фамарь; и сын Давида Амнон влюбился в нее. «Влюбился» — глагол, который он не мог контролировать, и сама фраза подчеркивает это. Сказать, что мы «влюбляемся», звучит так, будто глагол был случайностью, чего-то, чего мы никогда не хотели (вы просто занимались своими делами, это было там, вы споткнулись, и бум, вы упали в него: любовь ). И это странно точно. Этот глагол никто не планирует. Вы не просыпаетесь однажды утром и заявляете: «Сегодня я влюблюсь». Ты просто падаешь без предупреждения. Амнон влюбился в , и мы можем понять, что таковы человеческие существа: глагол вне нашего контроля. Но проблема здесь в том, что он влюбился в свою сводную сестру Тамар, доступ к которой запрещен. Он влюбился не в того человека. И то, что произошло дальше, было в его власти.

Но прежде чем мы бросимся бичевать Амнона, давайте остановимся, чтобы рассмотреть этот сценарий — влюбиться не в того человека — и, если мы сможем это выдержать, вспомнить, когда он был нашим. Мы все влюблялись не в того человека, а если нет, то влюбимся. Это путь человека. И неважно, сколько нам лет или насколько мы доступны; это просто случается. Спросите подростка. Средняя школа — это влюбиться не в того человека, потому что все не в твоей лиге. И вся эта драма, может быть, и хороша для музыкальной индустрии — без нее вряд ли была бы песня на радио — но не так хороша для того, кто падает.

Теперь очередь Амнона влюбиться не в того человека. И мы можем сочувствовать ему, пока не прочитаем следующую цепочку глаголов, которые говорят нам, как он справился с этим. Амнон так мучился, что заболел из-за сестры своей Фамари, потому что она была девственницей, и Амнону казалось невозможным что-либо сделать ей.

Амнон влюбился, но не заболел; он «заболел», что позволяет нам узнать, что он снова отвечает за свои глаголы. И что он выбирает, так это культивировать эту болезнь, питать ее, кормить ее, как невозможную одержимость. Кстати, почему «невозможно»? Не потому, что она его сестра. Потому что она девственница. Будут безошибочные вещественные доказательства. Давиду не нужно было рассматривать вопрос девственности с Вирсавией; она была замужем. Но с Фамарью Амнон должен подумать; он ничего не может ей сделать . Кстати, не «с»; «к», как если бы она была предметом, который он мог взять и отложить по желанию. Как будто любовь в мире, по словам Амнона, не нуждается во взаимности. Это просто то, что он может делать — с кем хочет.

Амнон не мог контролировать влюбился , но у него был контроль над причинением ему болезни из-за того, что он не мог сделать с ней — что в лучшем случае вызывает бурление в животе, но также и леденящий звук хищника, нюхающего воздуха.

Прилагательное, описывающее здесь Амнона, звучит так: изможденный , что неудивительно для человека, который доводит себя до болезни. Когда вы весь день сидите в стрессе и одержимости, теряете сон и вес, вы будете выглядеть изможденным, и люди это заметят. Они увидят перемену в вас и забеспокоятся. Ионадав, друг и двоюродный брат Амнона, поступил именно так: «Сын короля, почему ты каждое утро такой осунувшийся? Ты не скажешь мне? Беспокойство Джонадава было бы неплохо, вот только Джонадав был очень хитрым человеком . Это прилагательное ведет нас прямо к Бытие 3 и к змею, который был более хитрым, чем любое другое животное. И теперь мы знаем все, что нам нужно знать о Йонадаве. Мужчина — змея.

А вот и следующий момент в этой истории, где все могло пойти по-другому. Ионадав спрашивает, и Амнон рассказывает, и пока сказать хороший глагол, чтобы выбрать, когда вы влюбляетесь не в того человека, вы должны быть осторожны, когда вы говорите. Скажите правильному человеку, и желание довериться, поделиться, вынести на свет может привести к честному исцелению. Скажите не тому человеку, и последует мир боли. Амнон рассказывает не тому человеку. Он рассказывает хитрому другу, а это значит, что все, что Джонадаб скажет об этой ситуации, будет таким же скользким и проницательным, как и он сам. Корабль мог бы развернуться прямо здесь, если бы Амнон сказал мудрому другу (который сказал бы что-то вроде «О, Боже мой, мне так жаль, и смотри, мы собираемся пройти через это вместе, потому что ты знаешь, что этого не может быть, верно? Этого не может быть!»). Но Амнон сказал Ионадаву. И прежде чем мы снова запрыгнем на подножку с осуждением наследного принца, давайте сделаем еще одну паузу, чтобы рассмотреть сценарий. Сколько из нас когда-либо получали плохой совет от друга? И сколько из нас когда-либо сознательно шли к другу, которого мы знал, что даст нам плохой совет, потому что это то, что мы хотели услышать?

Совет Джонадава хуже, чем мы опасались. «Ляг на свою постель и притворись больным, и когда твой отец придет навестить тебя, скажи ему: «Пусть придет моя сестра Фамарь и даст мне поесть, и приготовьте пищу в моих глазах, чтобы я может увидеть его и съесть из ее рук». Это тщательно подобранная последовательность глаголов, рассчитанная на то, чтобы Амнон получил то, что он хочет: девушку в его комнате.

Амнон делает то, что замышляет Ионадав, и, конечно же, сюда приходит царь Давид, чтобы проверить своего первенца. Кронпринц не может чихнуть, чтобы пресса не сошла с ума, что подтвердят наши британские друзья. Притворяясь больным, Амнон почти дословно повторяет слова Ионадава: «Пожалуйста, пусть моя сестра Фамарь придет и испечет пару лепешек на моих глазах, чтобы я мог есть из ее рук».

Это следующее место, где все могло пойти по-другому. Дэвид не отвечает на слегка нестандартную просьбу сына. Или он не хочет за это цепляться. И части этого сценария мы можем понять. Признать, что здесь может быть что-то не так — сводный брат хочет аудиенции в отдельной спальне со своей сводной сестрой — значит вступить на немыслимую территорию, а мы по определению не стремимся к немыслимому, особенно с нашими собственными детьми. Вот почему инцест может быть таким шоком для родителей, даже когда налицо все признаки. Немыслимо. невыразимый. И все еще.

В истории об изнасиловании Тамары мы можем увидеть собственный выбор и представить разные концовки.

Тот прецедент, который создал Дэвид, бродит по территории дворца, и есть определенные предупреждающие знаки. Амнон осунувшийся: это вызывает опасения. Он хочет, чтобы Тамар была одна в его комнате: это вызывает удивление. Это может даже пересечь черту и выйти за рамки даже для наследного принца. Должен ли был Давид это заметить и встревожиться? Да. Нет да. Все, что нам нужно продолжить, это его глаголы: Давид послал домой к Фамари, говоря: «Иди в дом Амнона, брата твоего, и приготовь ему пищу». Два императива, доставленные курьером и сокращенные до нескольких обрезанных команд. Что на самом деле должен был сделать Давид, чтобы думать о своем первенце немыслимое? Ему придется смотреть на себя в мучительно чистое зеркало. И это раскроет все его ужасные глаголы из предыдущих глав с Вирсавией, те самые, которые Амнон изучал и о которых фантазировал — и теперь просит своего отца вступить в сговор. Возьми. Притворяться. Отправлять. Давай, папа; ты знаешь что я хочу.

Это один из тех важных моментов в жизни родителей, и Дэвид все испортил. Он не поднимется. Он не возьмет под контроль неуправляемые глаголы своего сына. Могло пойти по-другому. Но тогда Давиду пришлось бы сделать нечто еще более тяжелое, чем исповедоваться пророку Нафану. Ему пришлось бы обратить свой взор на собственные действия и признать, как они повлияли на его собственных детей. А для этого требуется мужество могущественного короля.

Когда в стенах дворца охотятся ночные хищники, все, от короля до слуг, рано или поздно окажутся в пределах досягаемости. И даже второстепенным персонажам придется принимать решения относительно глаголов, которые они используют — решения, которые могут изменить ход событий или заставить их двигаться вперед.

После того, как Давид приказывает Фамари отправиться в покои Амнона, она уходит без комментариев. Фамарь пошла в дом своего брата Амнона, где он лежал. Она взяла тесто, замесила его, сделала на его глазах лепешки и испекла лепешки. Тогда она взяла сковороду и поставила их перед ним, но он отказался есть. Обратите внимание, сколько глаголов нужно, чтобы приготовить пару пирожных; мы предполагаем, что она была там какое-то время. Заметьте также, что она должна произносить каждый из этих глаголов «у него на глазах»: мы предполагаем, что замешивания должны были быть особенно трудными. Он сидит и наблюдает за ней, любуясь глазами, а это именно то, чего он хотел и что его друг и его отец помогли ему организовать; это прелюдия, форма визуальной порнографии. Она не говорит ни слова; она просто заканчивает задание и ставит перед ним кастрюлю. Но он отказывается от еды. Он имеет в виду другие глаголы.

Чтобы осуществить их, он сначала должен очистить комнату — и это следующее место, где все могло пойти по-другому. Амнон сказал: «Отправьте всех от меня». Так что все вышли из него. Прожектор вдруг переключается на прохожих, которые, оказывается, тоже были в зале, с местами в первом ряду. Слуги, скорее всего, его и ее. И хотя здесь происходит что-то такое, что все чуют и видят, а может быть, даже предвидят, все встают и оставляют ее с ним наедине. Что было бы, если бы их не было?

Здесь серьезная силовая динамика: она есть у принца, а у слуг нет. Амнон отдает приказы, и они должны повиноваться; когда он отправляет , они отправляют . Если они этого не сделают, то потеряют работу или голову. Это усложняет ситуацию, потому что они в опасности: что бы они ни делали, на карту поставлены жизни и средства к существованию.

А кто не знает, что это такое? Смотреть в другую сторону, потому что кто-то сказал тебе, что это твоя работа? Выйти из комнаты, потому что кто-то проинструктировал вас: «Вы не несете ответственности и не несете ответственности за то, что здесь происходит; просто делай свою работу там». Предполагается, что чувства не имеют значения, поэтому мы говорим глупости вроде «Извините, мэм, ничего личного — я просто делаю свою работу». Но это всегда личное, когда кто-то находится в опасности. Это личное для Тамары. Поэтому мы должны спросить себя: являются ли глаголы, которые могут случиться с ней, менее важными, чем глаголы, которые могут случиться со мной? И почему моя работа вдруг превратилась в фиговые листья, которые не могут прикрыть никого из нас?

Сценарий свидетелей — это то, что мы должны серьезно рассмотреть. Мы не можем быть слугами древнего ближневосточного короля в бронзовом веке, чья жизнь будет висеть на волоске, если мы хотя бы кашлянем в присутствии наследного принца, но мы знаем, каково это быть частью толпы, которая смотрит, наблюдая и решив не вмешиваться, когда разворачивается напряженная сцена. Выбирая отступить, когда разразится драма. Выбор хранить молчание, когда совершается насилие. Выбирая защищать наши собственные глаголы, а не глаголы человека, за которого мы технически не несем ответственности, а также игнорируя ее синяки и синяк под глазом. Это не наше дело. Это не наша работа.

Если бы один наблюдатель взял здесь под контроль глагол — выбрал оставаться или кричать или идти за помощью — все могло бы пойти по-другому для всего королевства, для семьи и для женщины, которую они выбросили за борт.

У Тамары есть собственные глаголы. Она приводит, пожалуй, самый риторически совершенный аргумент в Священном Писании: дело против изнасилования, от начала до конца, в семи неопровержимых пунктах.

1. Нет. Я говорю нет.
2. Ты мой брат.
3. Мы не делаем этого в Израиле. Это не то, кто мы есть.
4. У этого акта есть прилагательное: мерзкий .
5. Что со мной будет? Мне было бы некуда идти.
6. Что бы с тобой случилось? Ты был бы одним из негодяев в Израиле.
7. Если это должно произойти, если это действительно вот-вот произойдет, по крайней мере, сначала поговори с папой, потому что мы оба знаем, что он не откажет мне от тебя.

Это поразительная речь, особенно по сравнению с молчанием Вирсавии в предыдущих двух главах. Но это не относится к глаголам Амнона, которых 9.0003 не стал бы слушать и сильнее . Он был сильнее, и поэтому заставил ее — потому что мог. Он хотел и взял — потому что мог. Прецедент Дэвида поразил еще одного члена семьи.

Последний набор глаголов Тамары — захватывающий дух акт сопротивления после преступления. В ярости от отвращения Амнон зовет своего слугу (который, к сожалению, находится в пределах слышимости) и приказывает ему выставить эту женщину и запереть дверь за ней — как будто сам вид ее сейчас вызывает отвращение . Тамар в ответ порвала свою одежду, посыпала голову пеплом и вышла в коридоры, громко плачет на ходу. Это траурный сценарий, но он также и пророческий; пророки Израиля «вопили» во времена несправедливости. И она следит за тем, чтобы все во дворце видели и слышали, даже если Амнон этого не сделает. Она устроила сцену , которой восхитился бы любой активист. «Посмотрите на мое убожество!» она могла бы также плакать. «Послушайте, как я кричу! Я позабочусь о том, чтобы вы увидели, кем мы стали в этом дворце, и какие глаголы мы выпустили, чтобы поглотить нас!»

В этом тексте есть еще душераздирающие остановки, места, где все могло бы пойти по-другому, но я упомяну еще только три из семейного круга. Брат Тамары, Авессалом, советует ей пока помолчать — сценарий, который имеет сверхъестественное сходство с тем, что женщинам все еще приказывают взять и все еще говорить, чтобы разоблачить. Отец Тамары, царь Давид, слышит об «этих вещах» и злится, но не наказывает своего любимого первенца — сценарий, который продолжает разыгрываться при вынесении приговоров мужчинам, осужденным за нападение. И тогда Авессалом получает последнюю остановку. Он говорит ни хорошо, ни плохо своему брату Амнону. Мы не уверены, выжидает ли он своего времени, чтобы сыграть на трон, или его действительно тошнит от действий его брата. Но мы знаем, что теперь между этими братьями нет ничего, кроме ненависти.

Вот и конец истории: конец руин. Нам остается только гадать, что могло бы пойти по-другому, если бы отец наказал или младший сын высказался; возможно, в царстве можно было бы восстановить некоторую целостность, справедливость по отношению к Фамари. Это потребовало бы очень болезненных слов и действий, гораздо более тяжелых, чем искупление Давидом своих грехов двумя главами назад, потому что сейчас мы говорим об искуплении целой семьи. Но это могло случиться. И это не так. А через несколько глав эти мальчики Дэвида мертвы, а его прекрасная дочь исчезла.

Писание — это уже опубликованный сценарий. Но наша жизнь — по крайней мере, в то время, которое нам предстоит — нет. Есть повествования, которые все еще находятся в процессе. Спросить, как может измениться текст, — это еще один способ спросить, как может измениться наша жизнь. Когда мы вводим глаголы в историю об изнасиловании Фамари — глаголы, которые выбраны, а также те, которые могли бы быть, но не были, — мы видим в них себя. Но мы страдаем от них не одни. Мы можем претендовать на силу, стоя вместе. Мы можем претендовать на смелость твердо стоять на ногах. И мы можем претендовать на свободу воображать новые концовки, когда все может пойти по-другому, чтобы жизнь могла процветать. Это акт воображения, правды и надежды.

Эта статья адаптирована из книги Анны Картер Флоренс « Повторение Писания: открытие Божьего Слова в сообществе », только что опубликованной Eerdmans. Версия этой статьи появляется в печатном издании под заголовком «Слушая Фамарь».

#OTGYpsi: «Чтение чернокожих» продолжает свою миссию по распространению грамотности среди детей в округе Ваштено и за его пределами

Статья Sarah Rigg: некоммерческие чернокожие мужчины читают расширение партнерских отношений в Ypsilanti, добавляет Book Book Book Service

Black Men Read

. , и я хотел бы поприветствовать вас в очередном выпуске On the Ground Ypsilanti. Каждую неделю мы смотрим на людей, организации и предприятия, которые работают над поиском решений для улучшения качества жизни в Ипсиланти. Нашим партнером по контенту в этом еженедельном предложении является Concentrate Media, а руководителем проекта On the Ground Ypsi является Сара Ригг. Сегодня основное внимание уделяется инновационной, продуктивной и интерактивной программе, основанной на Ипсиланти, под названием Black Men Read. И, Сара, сегодня ты принесла с собой одну из тем твоей статьи, и почему бы тебе не представить нас?

Сара Ригг: Да, у меня есть один из соучредителей Black Men Read, Тамара Такер-Ибариша.

Дэвид Фэйр: Эй, большое спасибо, что вы здесь.

Тамара Такер-Ибариша: Большое спасибо, что пригласили меня сюда.

Дэвид Фэйр: Я хочу посетить историю происхождения Чёрных Людей, потому что я думаю, что это увлекательно. Как все началось?

Тамара Такер-Ибариша: Йодит Месфин Джонсон, соучредитель и я, встретились примерно в 2016 году, и это действительно началось как свидание. Вы знаете, мы встретились в школе, где учились наши дети, и у нас была какая-то связь, и мы сказали: «Ну, давайте соберемся вместе и обсудим, вы знаете, некоторые идеи для вещей, которые, по нашему мнению, могут быть интересны для того, чтобы они произошли в нашей школе и в нашем сообществе». И идея Black Men Read действительно родилась из этого. Итак, в классе ее сына была сделана просьба, чтобы чернокожий мужчина пришел и прочитал в классе, и учитель обратился к Йодит, и она подключилась к своей сети сообщества и привела кого-то для чтения. Но на самом деле это посеяло идею о том, что мы могли бы сделать что-то значимое, поставив чернокожих мужчин перед детьми в положение, в котором они не только демонстрируют любовь к рассказыванию историй и грамотности, но и действительно могут общаться с ними. их осмысленным образом и в контексте налаживания отношений. Итак, это действительно поддерживает то, что мы сделали с Black Men Read, и мы вроде как начали оттуда.

Дэвид Фэйр: И я думаю, что многим будет очень интересно, что две женщины создали программу под названием Black Men Read. Но, как вы только что начали намекать, желание пойти по этому пути имело смысл.

Тамара Такер-Ибариша: Да. Во многих отношениях это наше любовное письмо чернокожим мужчинам, которые были в нашей жизни и в наших сообществах, как вы знаете, как людям, которые связаны с этим сообществом. То, что мы поняли, это то, что не всегда изображается в средствах массовой информации или в обществе в целом, а именно то, что чернокожие мужчины ценны, чернокожие являются активными участниками наших сообществ и действительно имеют большой опыт и моделирование, которые они могут сделать. когда они помещены в эти позиции, чтобы иметь возможность сделать это. И поэтому для нас было действительно здорово иметь возможность сделать это и таким образом поднять мужчин в нашем сообществе.

Дэвид Фэйр: И вы указали, что в центре всего этого — отношения. И, Сара, ты глубоко вникла в эту программу. Какие отношения между теми, кто работает и волонтером в программе? А потом опять отношения с детьми?

Сара Ригг: Ага. Итак, одна из вещей, которая всплывает снова и снова, заключается в том, что поворот пандемии к виртуальному программированию, о котором мы поговорим подробнее через минуту, был трудным, потому что много волшебства происходит с теми, кто в — личное взаимодействие между волонтерами — между читателями-добровольцами — и детьми. Они просто очень взволнованы, чтобы вернуться лично, потому что они, вы знаете, дети, вы знаете, почувствовали себя более смелыми, чтобы поговорить с читателями и задать им вопросы, и даже читатель получил объятие. Он такой: «Знаешь, я знаю, что мы все были в масках, и я знаю, что мы не должны обниматься. Но что я буду делать, когда меня обнимет четырехлетний ребенок?»

Тамара Такер-Ибариша: Тебя обнимают.

Дэвид Фэйр: На земле Ypsi продолжает движение по 89 one WEMU, и мы с менеджером проекта Concentrate Media Сарой Ригг и нашим гостем, соучредителем Black Men Read Тамарой Такер-Ибариша. И, Тамара, у вас докторская степень по клеточной и молекулярной биологии. Так что, очевидно, образование важно для вас, и вам явно нужно много читать. Из-за вашего положения вы должны увидеть, как пандемия повлияла на ваших студентов, когда вы были преподавателем в Восточном Мичиганском университете, и вы должны увидеть, как она повлияла на детей, участвующих в Black Men Read. Каковы были ваши наблюдения и выводы из этого опыта?

Тамара Такер-Ибариша: Думаю, в начале пандемии возможность общаться в виртуальном пространстве была действительно захватывающей. Вы знаете, я имею в виду, что мы пришли в март 2020 года с действительно пугающей перспективой, и вы знаете, сможем ли мы взаимодействовать? Сможем ли мы снова общаться друг с другом? И я думаю, что Zoom и виртуальные платформы стали действительно важными и важными с точки зрения помощи нам в поддержании связи друг с другом. И это было с семьями, с сообществами и со многими программами, в которых мы, как вы знаете, участвовали в нашей жизни до пандемии. Итак, мы увидели действительно большой подъем в тяге, которую мы имели в Интернете и с нашим виртуальным программированием. Но то, что мы обнаружили аналогично тому, что произошло в кампусе, это то, что в какой-то момент все мы действительно устали от существования в этом виртуальном пространстве. И я знаю, что последний семестр был моим первым семестром, когда я лично преподавал в кампусе, и я был в восторге. Я имею в виду, что я в значительной степени бегал в класс, чтобы иметь возможность быть лично и перед доской. И, несмотря на то, что мы были в масках, было здорово пообщаться. И я думаю, что студенты чувствовали то же самое. Потому что в определенный момент виртуальное подключение все еще может быть очень сложным. И мы увидели то же самое, когда посмотрели на наше виртуальное программирование с Black Men Read. В начале пандемии у нас было рекордное количество добровольцев, которые читали для нас наше видео в прямом эфире на Facebook.

Дэвид Фэйр: Должно быть, это воодушевляет.

Тамара Такер-Ибариша: Это было захватывающе. Я имею в виду, мы делали два чтения в неделю в течение трех или четырех месяцев. Это было действительно замечательно. Я имею в виду, люди активизировались, и они были рады сделать это. Но в какой-то момент, вы знаете, возникла некоторая просто усталость от Zoom. И я думаю, мы увидели, знаете ли, что дети были готовы вернуться лично. Читатели были готовы вернуться лично. Итак, мы все делаем этот поворот вместе настолько безопасно, насколько можем.

Дэвид Фэйр: И в этом первом шаге назад к личным встречам, как вы обнаруживаете, что, возможно, люди более благодарны за отношения, которые вы можете развивать таким образом?

Тамара Такер-Ибариша: Да, об этом я как-то не подумал. Я думаю, что все мы испытываем это чувство волнения и облегчения от того, что снова можем быть рядом с людьми, знаете ли, и в основном личное чтение, которое мы сделали сейчас, когда пандемия была на открытом воздухе. И я знаю, что лично я действительно ценю пребывание на улице, на природе и в пространстве, где мы можем взаимодействовать, не обязательно так беспокоясь о последствиях этого для здоровья. И я думаю, мы видим, что когда мы вернемся лично, вы знаете, дети рады не только быть вместе, не только читать, но и быть на свежем воздухе, знаете ли, и наслаждаться Солнечный свет. Так что, я думаю, это был действительно положительный опыт в целом.

Дэвид Фэйр: Сара, какой смысл вы получили от тех, с кем вы говорили о перспективе снова быть вместе для большего количества личных мероприятий?

Сара Ригг: О да. Два читателя, с которыми я разговаривал, были очень взволнованы возвращением в реальность. Я поговорил с Уиллом Джонсом Третьим, который некоторое время работал в Black Men Read. Он ушел, но остался читателем-добровольцем. Но в те первые годы пандемии он помог организовать ядро ​​читателей для виртуального чтения. Он подумал: «Ну, это здорово, но не так интерактивно, как могло бы быть». Итак, он попытался ввести — или «Чтения Чёрных Людей» в целом — попытаться ввести более интерактивный компонент в свои книжные вечеринки. Кроме того, другим читателем, с которым я разговаривал, был Дуайт Уилсон, который сам является писателем. Он написал несколько книг и сборников и много говорил со мной о радости чтения и о том, как весело делить ее с детьми из «Бутылки и рюкзаки» в Ипсиланти — трех-, четырех- и пятилетними. И да, это он обнял и сказал: «Знаешь, что ты должен делать, когда тебя обнимает четырехлетний ребенок?» Так что он очень весело провел время.

Дэвид Фэйр: Вы снова слушаете On the Ground Ypsi на 89 one WEMU. И, Тамара, всякий раз, когда мы сталкиваемся с такими трудностями, как глобальная пандемия, мы надеемся, что, возможно, мы станем мудрее с некоторыми извлеченными уроками, которые могут помочь построить мост к лучшему будущему. Нашли ли Black Men Read некоторые из этих мостов?

Тамара Такер-Ибариша: Абсолютно. Думаю, пандемия стала для нас настоящим поворотным моментом. Как я уже сказал, мы вышли в интернет в начале 2020 года и действительно увидели огромное расширение нашего охвата. Так что не только в подписчиках в социальных сетях, но и в количестве людей, которые смотрели чтение. Вы знаете, в среднем в наших безличных чтениях у нас может быть 12-15 детей. Если бы мы читали в классе, у нас могло бы быть 30. Вы знаете, у нас были видео на Facebook, которые набрали двенадцать сотен просмотров, так что мы смогли действительно расширить охват. И одна из действительно захватывающих вещей, которые вышли из этого, также была наша подписная программа книжных коробок, и это действительно было продуктом. Мы начали в 2020 году предоставлять книги в сумках со школьными принадлежностями детям в общественных школах Ипсиланти, потому что мы слышали от суперинтенданта, что дома есть дети, у которых нет основных школьных принадлежностей. Итак, мы мобилизовали наши ресурсы и сделали это. И это действительно стимулировало большую поддержку сообщества. У нас были члены сообщества, которые собрали средства на сумму более 10 000 долларов. Итак, мы раздали первую партию книжных коробок, а затем последовали другие. Нам удалось согласовать их с пунктами раздачи продовольствия. И это действительно посеяло семена в наших умах. «Ну, как это будет выглядеть, если у нас будет ящик для подписки, к которому могут получить доступ семьи по всей стране или, возможно, по всему миру, чтобы иметь возможность получать книги в свои дома, чтобы иметь возможность получить учебную программу?» И это действительно было зарождением проекта подписки. Таким образом, мы добились действительно положительного роста благодаря повороту, который нам пришлось сделать во время пандемии.

Дэвид Фэйр: Какой метод связи вы предпочитаете для тех, кто хочет присоединиться к программе и, возможно, принять участие или просто получить пользу?

Тамара Такер-Ибариша: Я думаю, что наш веб-сайт является своего рода центром, где вы можете связаться с нами. Я имею в виду, что мы определенно много публикуем и общаемся на нашей странице в Facebook, а также что-то собираем в Instagram. Но вы всегда можете зайти на BMR kids dot org, и там вы найдете ссылки не только для того, чтобы стать волонтером в качестве читателя на наших предстоящих мероприятиях, но и для того, чтобы подписаться на книжную коробку. Итак, теперь у вас есть книга «Чтение чернокожих» — мы называем ее «коробкой с черными историями», — которая приходит к вам каждую четверть года. Кроме того, у нас есть праздничная коробка, которую мы предоставляем, а также доступ к нашему магазину сувениров. Итак, для людей это своего рода забавный способ поддержать нашу работу, а также показать свою признательность за программу с помощью футболки Black Men Read, худи или кепки. Итак, все это есть на нашем сайте.

Дэвид Фэйр: Большое спасибо, что уделили нам время сегодня. Я ценю это.

Тамара Такер-Ибариша: Большое спасибо, что пригласили меня сюда.

Дэвид Фэйр: То есть Black Men прочитала соучредителя Тамару Такер-Ибариша, нашего гостя на On the Ground Ypsi. И, Сара Ригг, спасибо за создание сегодняшней беседы, и мы с нетерпением ждем следующего визита.

Сара Ригг: Звучит здорово. Приятно быть здесь, Дэвид.

Дэвид Фэйр: Это Сара Ригг, журналист Concentrate Media и руководитель проекта On the Ground Ypsi.