Церковная десятина реферат по истории

Церковная десятина Дубровский И.В. Церковная десятина в проповеди Цезария Арльского: язык эксплуатации деревни “Однажды под вечер он велел бросить в монастырском саду железные орудия, кои у нас обычно именуются тяпками. Так и сказал ученикам своим: «Столько-то тяпок бросьте в саду да побыстрее возвращайтесь». Той же ночью, по обычаю поднявшись с братией воздать хвалы Господу, он приказал: «Идите и сварите кашу для работников наших, чтоб к самому утру все было готово». Когда настало утро, велел принести кашу, какую распорядился приготовить, и, войдя с братией в сад, нашел там столько возделывающих его работников, сколько тяпок приказывал бросить. Пришедшие были, понятное дело, воры, однако, переменив намерения, по наитию они схватили тяпки, которые нашли, и с того часа, как пришли, пока не явился к ним божий человек, возделали все пространства того сада, кои пребывали в запустении”1. В отличие от современников этой истории, отношения, подобные описанным, историкам редко рисуются настоящим чудом — обыкновенным чудом социального взаимопонимания, образ которого будоражил воображение писателей меровингского времени. Государственный налог им вовсе не кажется похищающей урожай волшебной бурей и обращение свободных переселенцев в настоящих рабов не мнится следствием употребления некоего колдовского напитка. Между тем пути и масштабы подчинения труда земледельцев материальному благополучию раннесредневековых аристократий — не та проблема, в понимании которой существует полная ясность. Бедность тех, кому следовало бы быть богатыми, сделалась в историографии рубежа античности и средних веков достаточно распространенной объяснительной моделью. Золотой век, Аркадия — таковы расхожие определения, прилагаемые исследователями к истории деревни в раннее средневековье. Счастье, о котором идет речь, — счастье свободы, для значительной части земледельцев, от той меры эксплуатации, какую обеспечивали ее отлаженные системы в позднюю античность и высокое средневековье. Очевидно, хозяйственный быт мало кому чем-либо обязанных, мало от кого зависимых, мало в ком нуждающихся локальных крестьянских сообществ в сравнительно большей степени подчинен логике самообеспечения. С таким положением вещей резонно сопоставляют относительную материальную бедность обществ раннего средневековья, которая в существе своем есть, конечно же, бедность аристократий — отражает скромные возможности этих последних сосредотачивать в своих руках и употреблять по собственному разумению ощутимую долю общественного продукта. Тем временем цивилизация, как известно, стоит денег. Справедливы данные суждения или нет, нельзя не констатировать определенный кризис традиционной проблематики раннесредневекового крупного поместья, и новые «иконоборческие теории», постулирующие преемственность последнего с позднеримской системой налогообложения2, по-старому не внимательны к собственному существованию земледельцев. В исследованиях по социальной истории раннего средневековья крестьяне все еще смотрятся статистами. Коль скоро подчинение деревни власти и достатку мира аристократий видится сегодня не столь фатальным и в малой степени опосредованно разрушением крестьянских обществ и экономик, его стоило бы изучать в его же собственной структуре и в функциональном контексте деревенских цивилизаций. Интереса исследователей, по-видимому, заслуживают те реальные смыслы, какие находят крестьянские платежи и повинности в хозяйственном быте, формах общежития, мире представлений раннесредневековых земледельческих обществ. Вероятно, некоторый шанс для подобного исследования сулит пастырская проповедь Цезария Арльского (470-542), где, помимо прочего, довольно обстоятельно говорится о необходимости уплаты прихожанами церковной десятины. Настолько обстоятельно и аргументирование, что исследователи по традиции усматривают в том некоторое несоответствие известиям о укорененности церковной десятины в современной автору средиземноморской Галлии, в частности, припоминают ясное свидетельство на сей счет наставника Цезария, арльского ритора Юлиана Померия. Спрашивается, зачем же епископ столь красноречив? Противоречие налицо, если думать, что церковная десятина, однажды учрежденная, отлитая в бронзе канонического установления, непреложного и самодостаточного, не нуждается в дальнейшем обосновании. Станем предполагать обратное. Развернутая аргументация в устах Цезария Арльского говорит за то, что согласие паствы на десятину — нечто большее, нежели народный обычай. Оно неразрывно связано, согласуется с целой серией представлений и повседневных практик, в которых десятина находит свое место, свое оправдание и потому, собственно, уплачивается. Церковный налог приемлем для прихожан, поскольку переложен на язык их культуры, представлен в знакомом обличий стереотипов мышления и поведения, в которых отношения между людьми кажутся тем понятными и правомерными. Проповедник предлагает пастве по доброй воле пожертвовать многим. Здесь уместно вспомнить известные примеры того, сколь активное неприятие временами вызывала позднеримская система государственного фиска и связанные с нею злоупотребления — от описания Лактанцием того, как недоимщиков, дабы неповадно было разрыгрывать из себя нищих, рассаживают на корабли и топят в открытом море, до Фредегара, свидетельствующего, что королева Брунхильда посылала собирать налоги ненавистного ей вельможу в заветной надежде не увидеть его больше живым3. Топографически, хронологически и содержательно нашему сюжету наиболее близки мрачные фантасмагории Сальвиана Марсельского, винившего порядок налогообложения в разрушении локальных обществ и империи в целом. Между тем имперские налоги, так часто изображаемые поистине вопросом жизни и смерти, никогда не превышали десятой части доходов, той же десятины. Выходит, за нее можно убить и быть убитым, и даже от рабов и отпущенников их собственные хозяева, судя по всему, не получают большего4. Стоит заметить, что в Византии раньше стартовавшая проповедь церковной десятины так и не привела к созданию универсального канонического института, подобного западноевропейскому5. Церковная десятина упоминается в 14 проповедях Цезария Арльского6. Развернуто вопрос представлен в 33-й проповеди. Ее датировка по годам долгого епископата Цезария (503-542 гг.), к сожалению, едва ли может быть уточнена. Если текст написан до 536 г., т.е. до времени перехода Арля под власть королей франков, это означало бы для нас большую «чистоту эксперимента» — за притязаниями иерарха католической церкви, очевидно, не стоит авторитет государей, исповедовавших тогда арианство. Впрочем, о непосредственной поддержке церковной десятины со стороны королевской власти доподлинно известно лишь начиная с VIII в. И это только одна сторона дела. В своей проповеди Цезарий следует протографу, составленному в иные времена — возможно, самим Августином7. Единственное рассуждение, совершенно опущенное Арльским епископом, касается мнения, согласно которому уплата подати кесарю оправдывает неуплату десятины Богу — кесарь-де принимает участие (particeps) в Господе8. Правдоподобными здесь кажутся два толкования. Либо для аудитории протографа имперский налог не лишен сакральных коннотаций и составляет в этом конкуренцию новому, уже чисто церковному сбору, либо речь более предметно заходит о материальном обеспечении культа как прямой обязанности властей. К своему удобству или затруднению, Цезарий, похоже, остается с паствой один на один. Все хлопотливое красноречие Цезария призвано обосновать два ключевых положения — справедливость и целесообразность уплаты прихожанами церковной десятины, их долг и прямую для себя выгоду. Близится страда, самое время подумать об уплате десятины от всех плодов и доходов Господу нашему, ибо он ее истинный получатель и, честное слово, вправе на нее рассчитывать. Что если скажет Бог: ты, человече, мой, я тебя сотворил, моя земля, какую возделываешь, и семена мои, которые сеешь, мои животные, которых утомляешь работой, и рабы, мои дожди и ливни, веения ветров, солнечное тепло, словом, все жизненные элементы мои собственные, а раз так, неужто ты, прилагающий лишь труд рук своих, сам заслуживаешь хотя бы десятины? Подавая пример милосердия, Бог оставляет нам девять десятых. Как отказать в десятине тому, кому мы обязаны всем? Раз сказано: «Господня земля святого Мартина» Григория Турского излагает происшествие в Борделе. В окрестности одной деревни как-то раз свирепствовала эпизоотия, косившая лошадей. И была там часовня, посвященная св. Мартину Турскому. Когда и стряслась беда, христиане притекли в часовню, вознося за лошадей обеты, что-де, если избегнут напасти, уплатят за это десятину. И еще говорили: если Мартин им услужит, станут клеймить коней раскаленным ключом от той часовни. Вслед за тем больные лошади чудесным образом излечились и здоровые уже не заболели15. В свете этих историй действенность увещевания Цезария видится менее гипотетической. Однако как раз они убеждают в том, что умело подобранные доказательства дороги к месту и ко времени, сами по себе еще ничего не гарантируют. Согласие на уплату десятины — согласие конкретных прихожан в конкретной жизненной ситуации и дается конкретному святому или месту, с ним связанному. В этой связи заслуживает упоминания рассказ того же Григория Турского о сооружении в Жеводане церкви на месте языческого капища — случай, замечательный тем, как традици дные подношения полотна, хлеба, сыра, воска, овчины горным и озерным духам плавно перетекают в род оброка, уплачиваемого святому16. Прагматизму проповеднической традиции Цезарий верен в определеии получателя церковной десятины. Ее удобно представить «налогом в ользу бедных» — Цезарий повторяет слова Августина. Десятина назначеа бедным, и церковь берет на себя труд ее распределения в их среде. Госодь Бог, истинный хозяин всего сущего, передал бедным права на получение причитающихся ему процентов. Отказать бедным в десятине значит стать захватчиком чужой собственности. Значит стать убийцей, ибо все голодные смерти бедняков окажутся на совести окрестных жителей, за это с них взыщется. Десятина — та же милостыня, посредством которой добрые христиане надеются снискать себе прощение и милость Господа. О том, что на десятину рассчитывают и сами клирики, выясняется нe вдруг. Скорее, между прочим. Знакомство с иными текстами убеждает в том, что возможен и другой взгляд на предназначение церковного налога. Наиболее живо упомянутое свидетельство арльского ритора Юлиана Померия, поносящего современные молодому Цезарию нравы окрестного духовенства: «Доим и стрижем овец Христовых, с радостью принимаем от христиан ежедневные подношения и десятины, а попечение о пастве, нуждающейся в пище и отдохновении, от которой, наоборот, сами желаем кормиться, оставили»17. Видимая разноголосица источников в трактовке получателя церковной десятины некогда подвигла П. Вьяра на создание теории происхождения доктрины данного церковного института из постепенной интеграции двух ее версий — десятины-милостыни из христианской любви к ближнему и десятины ради материального поддержания культа. Олицетворявмые соответственно Августином и Иеронимом, через столетие в среде арльского духовенства два разных понимания предмета якобы находя своих проводников в лице Цезария и Юлиана Померия18. Самое беглое знакомство с источниками убеждает в том, что означенные авторы говорят о десятине, обращаясь к разной аудитории. Пастырям — одно, паств — другое. Если Цезарий уверяет, что истинные получатели десятины — бедны значит, так надо. Едва ли дело объясняется одними антиклерикальные настроениями верующих. В рассматриваемую эпоху, как и много позднее, существовало мнение, согласно которому материальная помощь бедным вводит человека в особые отношения с Богом и, в частности, тем самым обеспечивает благополучие и достаток. Так, по сообщению Григория Турского, овернскому магнату Экдицию, в голодный год содержавшемуся на свой счет, как рассказывали, свыше 4 тыс. несчастных, был с небес голос, возвестивший: «Экдиций, Экдиций, за это дело у тебя и у семени твоего вовек не будет недостатка в хлебе, раз ты повиновался словам моим и насыщением бедных утолил мой голод»19. Та же мысль — в устах Цезария. Библейскими пророками обещано: кто дает бедным, никогда познает нужды. Убеждая паству в том, что уплата десятины-милостыни гарантирует урожайность, Цезарий Арльский явно не импровизирует. Да и может ли он это себе позволить, если только желает быть услышанным? В сознании аудитории образ получающего пропитание голодного попрошайки прямо сопрягается с образом урожая и божьей милости, Епископ намерен использовать удобный для него ход мысли. И это еще не все. Известно, что практика благотворительности в начальные столетия латинского средневековья тесно связана с античной традицией эвергетизма — дара индивида обществу ради славы и власти. Проповеди Цезария содержат ясные указания на подобную щедрость его прихожан pro laude humana20. В этой связи текст Цезария существенно прояснит другой рассказ Григория Турского, повествующий о том, как через полвека после кончины нашего пастыря авторитет у жителей областей Арля, Жаволя и Лепюи завоевывал некий лжепророк. «Приходившие к нему приносили золото и серебро и одежды, кои он раздавал бедным, чем запросто соблазнял… А соблазнил он великое множество народу и не одну деревенщину, но даже служителей церкви. Последовало за ним народу свыше трех тысяч. Тут он начал раздевать и грабить тех, кто попадался на пути, Награбленное, однако, он дарил неимущим. Епископам и горожанам за то, что гнушались его почитать, грозил смертью»21. Как можно заметить, благочестивый епископ и самозванный Христос придерживаются в целом сходного образа действий. Щедрость к неимущим не только угодна Богу, но равно сулит власть над людьми. Принимая на себя — пусть не на свой счет — обеспечение бедных, церковь замещает в этом местные аристократии22. Вживаясь в чужую роль, в чужой образ, она утверждает собственную власть в деревне. Какая сила, иначе говоря, какие представления понуждают христиан перепоручать кому-то свои подаяния? Прямого ответа на этот вопрос в проповедях Цезария мы не находим. Многие тексты меровингского времени, включая наш, убеждают в самом факте: верующие дают божьим людям на милостыню для бедных и иногда обнаруживают неподдельную личную заинтересованность в таком посредничестве23. Оставить вопрос открытым кажется соблазнительным ради уяснения общей архитектуры доказательства. Если на минуту вообразить, что в одном-единственном тезисе развернутого обоснования церковной десятины Цезарий не умеет быть убедительным, тогда всему его хитроумному построению — в самом прямом смысле слова — грош цена. Раз не одно только стремление поправить свое благосостояние исторгает из пастырей потоки красноречия, можно думать, что и прижимистость христиан продиктовна не исключительно скупостью, понятным нежеланием расстаться с нажитым. Казалось бы, к такому как раз выводу подводит нас сам проповедник. С плеч долой тяжкое бремя жадности, вдохновенно взывает он. Жестокая госпожа, она достойна презрения, ибо, ведя служить себе, мешает служить Господу. Ярмо жадности влечет человека прямиком в ад. Но раскрытие темы заставляет задуматься над тем, какие именно образы сознания и жизненные привычки прихожая скрываются за словом «avaritia». Похоже, паства имеет собственный взгляд на предназначение земных богатств, отличный от клерикального. Читаем дальше. Откупись, человече, покуда жив. С того света долга тебе не вернуть. (Здесь на память приходят историко-этнографические наблюдения Помпония Мелы, согласно которому галлы некогда находили возможным откладывать расплату по своим долгам на загробную жизнь24. Впрочем, объяснение словам епископа, кажется, несколько менее экстравагантно.) Без толку пропадет завещанное жене, ибо та может снова выйти замуж. Без толку завещать что-либо мужу, который тотчас возьмет себе другую жену. Ни к чему заботиться о родных и близких, они не отплатят тем же. После твоей смерти никто за тебя не заплатит, раз ты сам не пожелал сделать это при жизни. Итак, людям их имущество необходимо затем, чтобы оставить его семье? Прокомментировать текст, вероятно, поможет сочинение Сальвиана Марсельского «К церкви», иначе называемое «О жадности». Оно известно Цезарию, и количество выявленных до сих пор в корпусе проповедей Арльского епископа аллюзий и прямых цитирований Сальвиана, очевидно, может быть существенно увеличено. Еще важнее принципиальные, смысловые совпадения, объединяющие эти тексты. Сальвиан преследует ту же цель, что и Цезарий. Он озабочен получением от христиан для церкви щедрой лепты. Так и не проронив ни слова о десятине, Сальвиан возлагает все надежды на благочестивые дарения верующих, главным образом посмертные, через завещание. Пресвитер прямо называет главную помеху для церковных доходов. Это patema pietas: верующие не считают себя вправе расточать семейное достояние, которое получили от предков и обязаны оставить сыновьям. Инкриминируемая христианам жадность на поверку сродни патриархальной римской добродетели25. Спрашивается, в какой мере яростный протест Сальвиана против блокирующей церковное обогащение adversa pietas мог найти живой отклик в христианском обществе, если ее ревнителем не менее последовательно выступал сам Гипонский епископ, предлагавший обездоливающим родню завещателям «поискать кого-нибудь другого, а не Августина»26? Так или иначе, наш проповедник придерживается собственной и, надо полагать, более здравой тактики — заставляя слушателей усомниться не в pietas как таковой, а в самих родственниках. Внутреннюю логику аргументации Цезария вскрывают и другие откровения Сальвиана. По его словам, верующие не видят для себя нужды или пользы в том, чтобы давать на поддержание культа и за спасение души. Отданное искренне почитают потерянным зря27. Пусть Бог — податель всех благ. Он не нуждается в людской щедрости. Иначе зачем бы он все роздал? Спасаться воображаемые оппоненты Сальвиана намерены посредством целомудрия, умеренности и трезвости28. Надо наконец сказать, что в своих рассуждениях о церковной десятине Цезарий Арльский фактически обходит вниманием две, казалось бы, принципиально важные темы — материального обеспечения культа и спасения души, искупаемой заступничеством бедных. Трактат Сальвиана Марсельского, похоже, объясняет, почему. И едва ли не он один. Другие меровингские тексты того же клерикального происхождения заставляют своих читателей верить в сугубую душеспасительную роль дарений, через посредство церкви, в пользу бедных — вроде пересказанной в «Диалогах» Григория Великого истории о некоем благочестивом сапожнике, чей будущий дом в раю, согласно утверждению визионера, строится по субботам, так как именно в этот день недели тот сапожник обыкновенно раздает в церкви бедным, что имеет лишнего из еды и одежды29. Сколь бы подкупающе простонародно не звучали подобные повествования, сколь бы много и охотно сам Цезарий в иных обстоятельствах не рассуждал на тему того, как «милостыня уничтожает грехи, словно вода гасит пламя», в ответственный момент, когда проповеднику как никогда требуется быть убедительным, он на время благоразумно забывает читать нотации. Сочинение Сальвиана демонстрирует иной образец «ловца человеков». С горечью автор пишет о неверии христиан в спасительную роль дарений в пользу церкви и посвящает свои усилия тому, чтобы внедрить эту мысль в их сознание. Он занят исправлением нравов. Цезарий действует иначе, он не столько навязывает пастве собственные мнения, сколько намерен до конца употребить имеющиеся, — хотя и не говорит об этом прямо, как, к примеру, Григорий Великий30. В занятой Цезарием позиции, кажется, меньше всего резиньяции. О страстной и деятельной натуре Цезария свидетельствуют его сочинения и факты биографии. Здесь уместно вспомнить, сколь плачевно для будущего епископа Арля закончился первый опыт управления людьми. По сообщению агиографа, молодой келарь прославленной своим аскетизмом Леренской обители оказался не в меру требователен, восстановил против себя братию и был скоро отставлен31. Растерял ли Цезарий с годами юношеский максимализм или же, вернее будет думать, понял о людях нечто такое, без чего историки раннего средневековья в основном благополучно обходятся? Мы, разумеется, не назовем безоглядный конформизм единственным верным способом социального строительства вообще и политики церкви в частности. Однако и само насилие не эффективно без взаимопонимания. По-настоящему действенным его делает знакомство пастырей с локальными этнографиями32. Коллеги Цезария, окрестные пастыри, очевидно, не смогли бы повторить вслед за Иеронимом: «Не получаю удела средь прочего народа, но, подобно [ветхозаветным] левитам и священникам, живу с десятины, и в служении алтарю поддерживаем приношениями алтарю, имея еду и одежду, тем и буду доволен»33. Издание проповедей нашего епископа открывает проповедь-отповедь, назначенная самим святителем, за чередою хозяйственных забот забывающим о пастырском наставлении прихожан, да и не желающим искать с ними лицом Господа. Упорно отказывая церкви в десятине, пастухи и крестьяне охотно подают бедным. Милостыня в Монтаю служит спасению души. Привлекая божественное благословение на дома и нивы щедрых, она обеспечивает плодородие полей. «Опустошить свой дом ради облегчения участи другого означает наполнить свое гумно». Христианский культ и дарующая земное благополучие развитая аграрная магия, в глазах деревенских жителей, — разные сакральные практики, которые почти не пересекаются. В целом крестьяне деревни Монтаю менее всего приемлют то, что далеко отстоит от жизни деревенского сообщества, наименее согласуется с их собственными представлениями о бедности и богатстве, о контакте с Богом и искуплении, о праве и обычае. Навязывая десятину с помощью инквизиционных застенков и костров, церковь рассматривает ее в качестве средства обуздания мятежной Окситании и утверждения своего господства. Смысл этой борьбы — нечто большее, чем перераспределение материальных ресурсов45. Смысл данной статьи — опыт прочтения одного текста, и этим отступлением менее всего мне хотелось бы постулировать устойчивость этнографической перспективы, в которой разворачивается история церковной десятины на средиземноморском побережье современной Франции. В первую очередь нашего внимания заслуживает, очевидно, тот факт, что сбор церковной десятины в Монтаю блокируют стереотипы мышления и поведения, во многом схожие с теми, на которые в свое время попытался опереться Цезарий. Архитектор десятины, епископ Арля, умело выстраивает ментальные подкладки для церковного платежа из наличного и, судя по всему, не всегда подходящего материала. Наличный набор представлений, жизненных практик земледельцев, а также их творческое освоение — вот слагаемые успеха Цезария Еще важнее ощутить то, чего лишены историки раннего средневековья. Пример из другой эпохи отсылает нас к другой традиции рассмотрения деревенских миров средневековой Европы Всякий раз, как менее скудные источники последующих столетий приоткрывают перед исследователями долгожданную возможность более пристального изучения жизни деревни, в глаза бросается значительная степень автономности крестьянских цивилизаций, подобных «цивилизации Монтаю», от течения большой истории. История аристократичнее. При этом живущие своей жизнью медвежьи углы деревенской Европы — едва ли пассивные восприемники велений большой социальной истории, которые воплощает в них диктат аристократий. Подводимые под крышу социального здания, местные этнографии не могут не влиять на историю по виду маштабных и динамичных общественных систем. Рассмотрение социальной истории латинского раннего средневековья все еще во многом подчинено теории органического общественного развития, гомогенного и когерентного, когда все смыслы разделяются всеми, и, к примеру, церковная десятина, в глазах высокообразованного прелата и последнего отпущенника, значит в принципе одно и то же Не потому ли с легким сердцем исследователи позволяют крестьянам оставаться за кадром социального анализа? Список литературы 1 Gregoni Magm Dialogi III, 14,6 // SC 260 2 Durliat J. Les finances publiques de Diocletien aux Carolingiens (284-889) Sigmanngen 1990 3 Lactantii Liber de mortibus persecutorum 23 // PL 7, col 232 Chronicarum que dicuntur Fredegan libn,IV,24//MGHSRM2 4 Cp.: Poly J.P. Regime domamal et rapports de production «feodalistes» dans le Midi de la France (VIIIe Xe siecle) // Structures feodales et feodalisme dans 1’Occident mediterraiieen Bilan et per spfttives de recherches P 1980 P 62-63 5 Cp. Schmid H. F. Bysantmisches Zehntwesen // Jahrbuch der osterreichischen bysantmischen Ge sellschdft 1957 Bd. 6 S. 45-110 6> 1,12; 103,13; 3,14; 3,16; 2,19; 3,302; 31,5; 33,1-3; 34,3; 60,1; 71,2; 171,3; 229,4. Проповеди с 1 по 80: Cesaire d’Arles Sermon au peuple / Ed M J Delage P, 1971-1986 T 1-3 (SC 175 243, 330) С 81 по 232 S Caesani episcopi Arelatensis Opera ornma / Ed G Monn Vol 1 Semiones nunc pnmum in unum collecti Madersous 1937 С 233 по 238 Cesaire d Aries Oeuvres monastiques / Hd J Courreau et A de Vogue T 2 Oeuvres pour les moines P 1994(SC398) 7 Почти три четверти проповедей Цезария хранят следы более или менее пространных ли тературных заимствовании В какой мере это умаляет их собственное содержание? См полемику А. Я. Гуревича и Д. Харменинга по поводу покаянных книг которые, по мнению последнего, рабски следуют предшествующей литературной традиции, в первую очередь текстам того же Цезария Арльского и потому не могут быть использованы как источник по истории практики покаяния и шире — «народной культуры» в раннее средневековье. Напротив, мысль А.Я. Гуревича заключается в том что сам факт заимстований не делает менее насущным разрешение конкретных задач которые ставит перед собой ученый клирик, обращаясь к пастве в покаянных книгах или в нашем случае через проповедь. См: Gurjewilsch A Kirchliche Tradition vs Kontdkt zur Gemeinde // Bayensches Jahrbuch fur Volkskunde 1996 Munchen 1996 S 189-190 8 33A 3 9 Geary P. Aristocracy in Provence The Rhone Basin at the Dawn of the Carolingian Age Philadel phia 1985 P 80-100 10 7,3 Рассуждая о долге прихожан читать cв. Писание Цезарий проводит следующую аналогию: «Если кто из нас направит своему управителю письмо и тот не только не исполнит предписанного но даже пренебрежет само повеление перечесть будет достоин не милости но наказания не свободы а тюрьмы». Очевидно слушателям представляется естественным, что управитель поместья — раб или вольноотпущенник и постарается ради свободы. Cp 238,5 11 183,3 12 52,3 13 33,4 14 Eugippn Vita sancti Sevenni 18/Hrsg T Nusslem Stuttgart, 1986 15 Gregoni Turonensis De virtutlbus sancti Martini, I 33 // MGH SRM 1. О целительной силе клеймения коней см Isidon Hispalensis Etymologiae, XX 16,8//PL 82 col 778 16 Gregoni Turonensis Liber in glona confessorum 2 // MGH SRM 1 17 Juliani Pomeni De vita contemplativa I 21 3//PL 59, col 437 18 Viard P Historic de la dime ecclesiastique pnncipalement en France Jusqu au Decret de Gratien Dijon 1909 P 34-56 Написанная в другую историографическую эпоху де чььая книга дижонского юриста по сей день остается основной работой по ранней истории церковной десятины 19 Gregoni Turonensis Decem Iibri histonarum II, 24 // MGH SRM 1 20 128,5; 139,2; 146,1; 183,5. Cf Gregoni Magni Regula pastoralis III, 20 et 21 // SC 382 21 Gregoni Turonensis Decem Iibri histonarum X 25 22 Veyre P. Le pain et le cirque Socioiogif historique d’un pluralisme politique P 1976 P.55 23 LesneE Histoire de la propnete ecclesiastique en France Lille Pans, 1910 T.1 P.376 24 Pompomus Mela, Chro-iographia III, 19/Ed A Silberman P.1988 25 Salviani Ad ecclesiam 11213 III, 6-7 et pass // MGH A 1 par< prior 26 Lesne E Op cit P.28 27 Ib I 1,1,23 IV 26-27, а также фактическое предисловие к трактату Ер IX, 10 28 Sdlviam Ad ecclesiam IV 16 IV 21 IV, 29 29 Gregoni Magni Dialogi IV 38 1 // SC 265 Былая репутация памятника как «книги для народа» сегодня изрядно подорвана Cf Vogue A. de Gregoire le Grand Dialoges Introduction (SC251) P, 1978 30 Cp Gregoni Magni Registrum epistolarum XI 56 // MGH Ер 2 31 Vita Caesani I 6//MGH SRM 4 32 Cp Le GoffJ Culture ecclesiastique et culture folklonque au Moyen Age Saint Marcel de Paris et It Dracon // Le Goff J Pour un autre Moyen Age temps travail et culture en Occident medieval P 1977, Fontam J Sulpice Severe Vie de Saint Martin Commentaire (SC 134) P 1968 P 713-807 33 Eusebii Hieronymi Epistolae 52 5//PL22 col 531 Cp Mum 18 21-22 23-24 34 Cone Tolet XVI P 5 // Mansi Sacrorum Conciliorum XII P 62 35 См примеч З 36 Epistula episcoporum provmciae Turonensis ad plebem // MGH Cone 1 37 Juliani Pomeni De vitd contemplativa, 1,9,2 38 Rouche M. La matricule des pauvres: Evolution d’une institution de charite du Bas-Bmpire jusqu’a la fin du Haut Moyen Age // Etudes sur 1’histoire de la pauvrete / Ed. M. Mollat. P., 1974. P. 84-85. 39 Gregorii Turonensis Decem libri historiarum, IV, 2. Ср.: Ill, 12; VI, 20; VIII, 12; Liber in gloria martyrum, 60; 78 // MGH SRM 1. 40 Boshof E Armenfursorge im Fruhmittelalter: Xenodochium, matricula, hospitale pauperum // Vierteljahrschift fur Sozial und Wirtschaftsgeschichte. 1984. Bd. 71. S. 154-157. 41 Isidori Hispalensis Etymologiae, X, 197 // PL 82, col. 388. 42 Salviani De gubematione Dei, V, 8, 25; 7, 28; 30-31 et pass. // MGH AA 1, pars prior. Ср.: Rouche M L’Aquitaine des Wisigoths aux Arabes (418-781): Naissance d’une region. P., 1974. P. 351-364. 43 Salviani De gubematione Dei, V, 32. 44 Wood I. The Merovingian Kingdoms, 450-751. L., 1994. P. 77, 217. 45 Le Roy Ladune E Montaillou, village occitan de 1294 a 1324 P., 1982. P. 47-50, 465-467, 556-575. Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http:// www. safety.spbstu.ru

Десятина (СИЭ, 1964) | Понятия и категории

ДЕСЯТИНА (лат. décima, франц. décime, dîme, нем. Zehnt, англ. tithe) — 1) Десятина церковная — десятая часть дохода, взимавшаяся церковью с населения в средние века в Западной Европе. В древности существовала у ряда семитических народов, в частности у евреев, от которых перешла в западную христианскую церковь. Впервые церковь, опираясь на Библию, потребовала десятину в 585 году (Маконский собор). Пипин Короткий ввел десятину в качестве возмещения церкви при секуляризации. При Карле Великом с 779 года (Геристальский капитулярий) десятина стала обязательной для всего населения Франкского королевства. Бралась с урожая зерна и винограда (большая десятина — decima major), огородных и технических культур (малая десятина — decima minor), скота и продуктов скотоводства («десятина крови» — decima mixta). Канонически десятина распределялась: 1/3 — на содержание церковного здания, 1/3 — священнику, 1/3 — на помощь бедным прихода, впоследствии — 1/4 — епископу. В действительности десятиной пользовались высшее духовенство и светские феодалы (инфеодированная десятина). Высшие прослойки населения часто получали освобождение от десятины, так что в основном тяжесть десятины ложилась на крестьян. Десятина была особенно обременительным побором, потому что всегда взималась натурой (не подлежала переводу на деньги) со всего количества урожая (часто — прямо на поле). Отмена десятины была одним из основных требований крестьян, особенно во время крестьянских войн и ранних буржуазных революций. Во Франции десятина отменена в 1789-1790 годы, в других западноевропейских странах — в 19 века. В восточных церквах десятина в основном не утвердилась.

На Руси десятина была установлена князем Владимиром Святославичем вскоре после крещения Руси и предназначалась первоначально для киевской десятинной церкви, а потом приобрела характер повсеместного налога, взимавшегося церковными организациями (но не монастырями).

2) Церковный округ, часть епархии в России до начала 18 века. Во главе десятины стоял десятильник, функции которого с 1551 года частично перешли к старостам поповским и десятским священникам.

3) Русская поземельная мера. Известна с конца 15 века. Первоначально десятина измерялась двумя четвертями и представляла собой квадрат со сторонами в 1/10 версты (2500 кв. саженей). Межевой инструкцией 1753 года размер казенной десятины был определен в 2400 кв. саженей (1,0925 га). В 18 — начале 20 веков употреблялась также хозяйственная, или косая, десятина (80х40=3200 кв. саженей), хозяйственная круглая десятина (60х60=3600 кв. саженей), сотенная (100х100=10000 кв. саженей), бахчевая (80х10=800 кв. саженей) и др. Была отменена после Октябрьской революции в связи с переходом к метрической системе мер в 1918 году.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 5. ДВИНСК — ИНДОНЕЗИЯ. 1964.

Литература:

Добиаш-Рождественская О. A., Церк. общество Франции в XIII в. , ч. 1, П., 1914;

Черепнин Л. В., Рус. метрология, М., 1944;

Feine H., Kirchliche Rechtsgeschichte, Weimar, 1954.

Как существовала Церковь в разных странах в разное время

Вопрос финансирования Церкви сегодня почему-то особенно занимает умы людей. Особо яростные атеисты готовы отобрать у Церкви всё её имущество, обложить её налогами, сделать практически нищей. Но тогда встаёт закономерный вопрос – за счёт чего она тогда должна существовать? Как проблема финансирования Церкви решалась в России и Европе раньше и сейчас – в нашем материале

Власти Германии приступили к разработке инициативы по введению нового религиозного сбора с населения – «налога на мечеть». То есть все граждане, считающие себя мусульманами, обязаны будут платить этот налог на содержание немецких мечетей. В противном случае вход туда для них будет закрыт.

Это делается по аналогии с «церковным налогом», существующим в ряде европейских стран, – Германии, Австрии, Швеции, Швейцарии, Дании, Италии, Финляндии и Исландии. В этих странах Церковь существует на средства налогоплательщиков. Мы решили вспомнить особенности церковного налогообложения в «просвещённой» Европе, которые, возможно, удивят тех, кто привык обвинять Русскую Православную Церковь в стяжательстве или вмешательстве в дела государства.

Германия. В этой стране церковный налог высчитывается как процент от суммы подоходного налога – как правило, 8-9% в зависимости от коммуны. Это примерно 3-3,5% дохода физического лица. Им облагается любой крещёный немец. Для того чтобы перестать платить церковный налог, надо официально выйти из лона Церкви, отказавшись от совершения всех таинств, включая Исповедь и Причащение.

В Кёльнском соборе. Фото: Noppasin Wongchum / Shutterstock.com

Как отмечает издание Breitbart, быстро растущий отток верующих и упадок католической веры в Германии вызваны как раз церковным налогом и растущей либерализацией церкви, тяготением её к протестантизму. Сегодня многие немецкие священнослужители – неверующие, а отношения между людьми внутри церкви становятся всё более формальными и утилитарными, пишет издание. Упадок веры и церкви в Германии в 2015 году был отмечен даже папой Франциском. Резкое снижение посещаемости воскресных месс, числа церковных браков, рукоположений заставили его говорить о разрушении католической веры в этой стране.

При этом в 2017 году церковь в Германии получила 7,1 млрд долларов налоговых поступлений (в рублях это бы составило около 413 млрд по тому курсу). И это несмотря на то, что с 1996 года официальное католическое население Германии сократилось с 27,5 до 23,6 млн человек – более чем на 14%. Только в 2016 году церковь покинули 162 тысячи граждан.

То есть в практически неверующей стране церковь получила лишь за год семь миллиардов долларов налогов. Запомним эту цифру.

В других европейских странах церковный налог несколько меньше. Так, в Австрии он составляет 1,1% дохода, там его может собирать любая официально признанная религиозная группа, однако пользуется этой возможностью в основном только католическая церковь. В Дании размер церковного налога составляет от 0,42 до 1,48% дохода верующего лица – в зависимости от коммуны. В 2013 году таким образом было собрано 6,3 млрд датских крон (если в рублях – это около 357,8 млрд). В Швейцарии платят 2,3% от дохода, в Финляндии – 1-2%, в Италии – 0,8%.

Фото: www.globallookpress.com

В Швеции налог на церковь – 1%, причём платят его как верующие, так и неверующие. При том, что здесь религия отделена от государства. Любой гражданин, не указавший своё вероисповедание, по умолчанию платит налог в Церковь Швеции – он автоматически вычитается из зарплаты. Так что все шведские атеисты по налоговой статистике – члены церкви. Так, в 2013 году в Швеции насчитывалось 6,6 млн членов Церкви Швеции, из которых лишь 15% говорили, что верят в Иисуса Христа. Из них тех, кто хотя бы раз в месяц посещает богослужения, – 6%.

В Исландии ситуация схожа со Швецией. Церковный налог здесь тоже платят как верующие, так и неверующие. В 2015 году около 75% граждан были членами Евангелическо-лютеранской церкви, однако значительное число из них были атеистами, и лишь 12% регулярно (минимум раз в месяц) посещали церковь. При этом, согласно исследованию Gallup International, лишь 51% всего населения Исландии можно было назвать религиозным.

То есть в европейских странах, которые часть наших граждан до сих пор воспринимают как некий идеал справедливого общественного устройства, церковь спокойно вмешивается в дела государства, даже если официально она от этого государства отделена. Церковь собирает неплохие налоговые поступления, миллиарды долларов в год, причём налоги на её содержание платят в том числе неверующие. А там, где этим налогом облагаются только верующие, без его уплаты невозможно совершить ни одно церковное таинство. И такая традиция в Западной Европе идёт от VI-VIII веков. В частности, в 779 году Карл Великий превратил в обязательный для всех налог церковную десятину, которая до этого была добровольным приношением в церковь десятой доли доходов.

Карл Великий. Фото: www.globallookpress.com

А что в России?

В истории России также существовала церковная десятина, и её появление связано с именем святого князя Владимира, крестившего Русь. Принятие православной веры означает и принятие Православной Церкви, а её существование требует, в том числе, и материальных затрат – на строительство и благоустройство храмов, создание и распространение церковной литературы, написание икон, содержание клира и многое другое. На всё это требуются деньги, и в этом нет ничего зазорного.

Святой князь Владимир определил в качестве первого источника доходов Церкви десятую часть «от имения своего и от градов своих», как свидетельствует «Повесть временных лет». То есть десятину, прежде всего, стал платить глава государства. Другим источником доходов Церкви стали церковные суды: Церковь получила право рассуживать гражданские дела, от чего ей полагались отчисления в виде пошлин. Но десятина князя всё же оставалась главным ресурсом существования Русской Церкви.

Святой князь Владимир. Фото: www.globallookpress.com

Вот что пишет историк Дмитрий Володихин о различии десятины на Руси и в Западной Европе того времени:

В Западной Европе на протяжении VI-VIII столетий церковная десятина превратилась в обременительный налог, обязательный для всех прихожан. Это вызывало ярость и ненависть к священству. В эпоху Реформации такая десятина, наряду с индульгенциями, симонией и иными «сосудами скверны», сыграла роль страшной бреши в позициях католичества. У нас, на Руси, весьма долго десятину платил только князь. Для времен двоеверия, борьбы с мятежами волхвов и прочими прелестями языческой старины такой порядок обеспечения Церкви был весьма полезным. Он лишал почвы настроения недовольства в обществе, настороженно относившемся к новой вере, он избавлял от лишних конфликтов.

После монголо-татарского нашествия русские князья стали беднее, а главным богатством Руси стала земля. Вот и церквям и монастырям вместо десятины дали земельные угодья, на которых они сами смогли бы строить хозяйства и обеспечивать себя.

«Распорядиться земельными владениями монашеская обитель сплошь и рядом могла гораздо лучше, нежели светский вотчинник. По своей грамотности, по обладанию книжными сокровищами духовенство стояло выше всех прочих слоёв русского общества. Оно развивало инженерную мысль, ставило смелые экономические эксперименты, осваивало доселе непроходимые дебри. Конечно, некоторым храмам и монастырям выплачивалась «руга» — постоянное денежное обеспечение от монарха, знатной семьи или же богатых горожан. Но всё-таки земля обеспечивала достаток священников и епископов гораздо надёжнее. От неё приходили деньги на благотворительность, покупку богослужебных предметов, строительство, да просто на жизнь попам и дьяконам», — пишет Володихин.

Интересно, что и в домонгольскую эпоху, и после неё на Руси, в отличие от Европы, деньги на содержание Церкви выделяли князья, знать и богатые горожане. Обеспечение Церкви было мудрым и справедливым, не в форме обременительного налога, как в Европе, а в форме пожертвования.

Пётр I. Фото: www.globallookpress.com

После петровских реформ в XVIII веке началась секуляризация церковных земель – государство их стало отбирать.

Вместо отобранных владений вся Церковь снизу доверху оказалась посаженной на государственное жалование. Время от времени его выплачивали скверно, иногда совсем не выплачивали. Множество монастырей оказалось «за штатом», иначе говоря, им не платили ни копейки, отдав на милость местных жителей. В Российской империи Церковь жила бедно. Ну а советская власть, забрав то, что ещё у Церкви сохранилось, приучала её к нищете, расстрелам и страданиям,

— свидетельствует Дмитрий Володихин.

А что же сейчас? Сейчас Русская Православная Церковь живёт, в основном, на пожертвования и средства от продажи свечей, икон, духовной литературы, продающихся на территориях различных храмов. Но это не торговля в привычном смысле слова. Так, в интервью изданию «Православие.ру» казначей Московского Сретенского монастыря иеромонах Ириней (Пиковский) назвал главное отличие: полученный от продажи доход не является прибылью и не идёт на обогащение заинтересованных лиц – он полностью направляется на «уставную деятельность монастыря или прихода, в первую очередь – на социальное служение, а также на восстановление и украшение храма».

Иеромонах Ириней (Пиковский). Фото: vk.com

Было бы странно запрещать Церкви принимать пожертвования или брать деньги за требы – священнодействия, совершаемые священником по нужде отдельных лиц. Откуда тогда она возьмёт деньги на восстановление и благоустройство храмов, на хлеб и вино для совершения Евхаристии, на зарплату тем же священникам, чей труд немалый? Тем более что в России это всё, в отличие от некоторых европейских стран, происходит на добровольной основе: налогов на содержание Церкви мы не платим, палкой в храм никто никого не гонит.

Историк Дмитрий Володихин считает, что Русская Церковь сегодня могла бы пойти по пути возрождения церковной десятины, которую мог бы платить «актив приходских общин в обмен на право получать полный отчёт о расходе этих денег и влиять на то, как они будут израсходованы». Другой путь – передача всё большего имущества во владение или оперативное пользование Церкви. Конечно же, не с целью обогащения последней. А для более эффективного использования, например, земли и производства. Здесь нет ничего страшного, тем более что опыт такой у Русской Церкви был. И это лишь точка зрения.

В любом случае, обвинения Русской Православной Церкви в стяжательстве и вмешательстве в государственные дела несостоятельны, особенно в сравнении с Европой. Когда вам захочется поругать нашу Церковь, вспомните Германию, где, несмотря на огромный отток верующих от католической церкви, она получает миллиарды долларов в год через налоги простых граждан. Или Швецию с Исландией, где содержание церкви, в которой почти не осталось верующих, оплачивают атеисты.

Короткая история о том, что главным в жизни всегда остается человечность

В предновогоднее время очень хочется верить в чудо, подводить итоги года, строить планы на будущее и читать хорошие и добрые истории. Рассказ Вероники Кирилюк «Десятина» оставит у вас долгое послевкусие и вы совершенно точно начнете смотреть на некоторые ситуации под другим углом зрения. 

Утро. Лыбедская. Я забежала в супермаркет. Взяла минеральную воду и к кассе. В очереди передо мной стоял мужчина лет 35-ти. Хорошо сложен, отлично одет, но вид у него был какой-то разобранный. Он заплатил за бутылку дорогого коньяка и вышел на улицу.

– Крутой бизнесмен, который разорился во время карантина, – сказала мне продавщица.

Я ничего не сказала. Утро. На своей волне.

– Честно! Обанкротился и теперь каждый вторник и пятницу приходит и покупает на оставшиеся деньги самый дорогой коньяк, – добавила продавщица.

* * *

Я вышла на улицу. Мужчина стоял недалеко от входа, поставив бутылку на скамейку.

– Дорогой, но не качественный, – сказала я.

Он взглянул на меня.

– Это еще почему?

Я взяла бутылку и показала три отличительных признака.

Он с любопытством посмотрел на меня.

– Откуда такие знания?

– Я почти год посвятила пиару данной продукции. Родилась в Армении, как я могу не знать все о хорошем коньяке.

Он усмехнулся.

– Ваша работа?

– Мое хобби. Почему именно по вторникам и пятницам вы покупаете самый дорогой алкоголь?

– Люблю системность.

Мы оба улыбнулись.

– А если честно?

Он покрутил бутылку, вздохнул, потом посмотрел на меня.

– Все банально. Друг предал, партнер по-крупному подставил, жена ушла, а девушка на днях разбила машину.

– И все?

Он удивленно посмотрел на меня.

– А разве этого мало?

– Вы избавились от человека, который не был вашим другом, от вас ушла женщина, которая вас не любила, девушка разбила машину, но осталась цела. А партнер подставил по-крупному и тем самым вы заплатили десятину на много лет вперед.

Он уже широко улыбался.

– А вы как будто постоянно отчисляете десятину?

– Обязательно! Поэтому Бог, когда я попала в похожую ситуацию, дал мне другое решение. Вы запили, а я стала рекламировать алкоголь. Заметили разницу?

Он расправил плечи и озорно посмотрел на меня.

– А вы не хотите кофе? Я знаю отличное место.

– Очень!

* * *

– Почему вы заговорили со мной? – спросил мой новый знакомый?

– Профдеформация, – улыбнулась я. – Всегда вывожу всех на разговор -)).

– А если серьезно?

– Я не поверила, что вы скатитесь на дно.

Игорь замер и через пару секунд спросил:

– Почему не поверили?

– Потому что сильные люди умеют вовремя остановиться.

Он поставил чашку и затем медленно приложил ладони к глазам, как будто пытался их вдавить.

Я понимала, что он сдерживал слезы, и дала ему возможность успокоиться.

Когда он убрал руки, то помолчал и затем произнес:

– Мама так обычно говорила отцу: «Сильный человек умеет вовремя остановиться».

Я спокойно добавила:

– А вы сын своего отца.

Игорь посмотрел на меня и улыбнулся.

– Как вовремя вы спустились на землю, богиня пиара.

Я рассмеялась, потому что много лет назад меня так называла моя бывшая коллега и невероятно талантливый дизайнер. Ира Ч. делала такие макеты, что все приходили на них посмотреть. Это было настоящим произведением искусства. Каждый макет.

* * *

Мы могли бы еще говорить и говорить, но мне нужно было бежать, чтобы занять любимое место в коворкинге у окна.

– Вы ведь неслучайно встретились мне сегодня? – спросил Игорь.

И я поняла, что ему очень хотелось верить, что его жизнь действительно станет другой.

– Неслучайно, – ответила я. – Это моя десятина.

Он улыбнулся.

– Разве богиня пиара должна платить?

– Порой в двойном размере, – ответила я.

И пока я шла по дороге, то смахивала слезы. Я не стыдилась их. Они как последствие катарсиса очищали восприятие того, что было главным.

А главным всегда остается человечность.

І ще декілька повчальних і добрих історій
Як навчити дітей бути щасливими? Притча
Що таке толерантність, або Притча про цвяхи
Як працює аналітичне мислення, або Притча про двох людей, що вилізли з димоходу
Лучший способ рассказать детям правду про Деда Мороза

Джерело фото goodfon
Приєднуйтесь до нашої сторінки і групи у Фейсбуці, спільнот у Viber та Telegram

Истории фейри.

Десятина читать онлайн Холли Блэк

Холли Блэк

Истории фейри. Десятина

Моей маленькой сестренке Хейди

Сколь бы прекрасна ни была Волшебная страна,
Секреты страшные хранит в себе порой она:
Раз в семилетье мы должны дань Аду поднести
И десятину заплатить, от коей не спасти.
Тех, кому юность и краса даны были как дар…
И я боюсь на этот раз попасться под удар.

ЮНАЯ ТАМ ЛИН

Пролог

И солоду проще, чем вере, подчас
Пути Творца исповедать для нас.

А. Э. ХАУСМАН. ЭТО ГЛУПО, ТЕРЕНС

Кайя в последний раз затянулась и бросила сигарету в мамину недопитую бутылку пива. Прекрасный способ проверить, насколько Эллен пьяна: проглотит она окурок или нет?

Эллен, Ллойд и другие участники «Опасной бритвы» еще были на сцене. Группа из них вышла ужасная, и, судя по тому, как ребята насиловали оборудование, они и сами это понимали. Хотя какая разница? Кайя не сомневалась: менеджеру было плевать — динамики все равно гремели и щелкали, а посетители пили, курили и орали. Кто-то даже танцевал.

Бармен окинул ее очередным сальным взглядом и предложил выпить «за счет заведения».

— Молока, — усмехнулась Кайя, отбрасывая за спину растрепанные светлые волосы, и прикарманила пару спичечных коробков, пока мужчина отвернулся.

А в следующее мгновение рядом оказалась мама, она щедро хлебнула пива, но тут же выплюнула его, забрызгивая всю стойку. Кайя не смогла удержаться от хулиганского смешка. Мать с недоверием на нее покосилась.

— Помоги погрузить все в машину, — хриплым после пения голосом сказала Эллен, убирая с лица влажные волосы. С внутренней стороны губ помада у нее стерлась, но еще сохранилась по контуру, лишь слегка размазавшись. Мать выглядела усталой.

Кайя выскользнула из-за стойки и одним легким движением заскочила на сцену. Когда она принялась беспорядочно переставлять оборудование, отыскивая вещи матери, на нее мутным взглядом уставился Ллойд.

— Эй, мелкая, деньжат не найдется?

Пожав плечами, Кайя протянула ему десятидолларовую купюру. У нее были деньги, и Ллойд явно это знал — Кайя забежала сюда сразу после смены в «Лакомом кусочке». И пусть доставщику в китайском ресторанчике платят сущие центы, игра в группе приносит еще меньше.

Ллойд взял деньги и неторопливо направился к бару, видимо, за очередным стаканом пива.

Кайя подхватила усилитель и потащила его сквозь толпу. Посетители расступались, пропуская ее. Прохладный осенний воздух снаружи стал для девушки настоящим облегчением, несмотря на железный привкус, выхлопные газы и вонь трущоб. Город для Кайи всегда пах металлом.

Когда усилитель занял место в багажнике, Кайя вернулась в бар, надеясь вывести мать, пока никто не выбил стекло и не стащил ее оборудование. В Филадельфии ничего нельзя оставлять в машине без присмотра: в прошлый раз их тачку обокрали ради старенького плаща и сумки с полотенцами.

Теперь, когда Кайя возвращалась в бар в одиночестве, сотрудница у входа смерила ее хмурым взглядом, но все же пропустила. Было уже поздно, скоро бар закрывался. Эллен по-прежнему сидела у стойки, курила и потягивала из бокала напиток явно покрепче пива. Ллойд беседовал с мужчиной с длинными темными волосами, слишком богато одетым для такого заведения. Должно быть, он купил Ллойду выпивку, поскольку тот панибратски закинул руку мужчине на плечи. Обычно он не отличался дружелюбием. Кайя на мгновение встретилась с мужчиной взглядом и вздрогнула. Его по-кошачьи желтые глаза блеснули в полутьме бара.

Впрочем, Кайя порой видела странные вещи. И уже научилась не обращать на них внимания.

— Машина готова, — сообщила она матери.

Эллен кивнула, практически не слушая.

— Милая, не подашь сигаретку?

Кайя выудила из рюкзака в армейском стиле пачку: одну сигарету протянула матери, другую прикурила сама. Эллен подалась ближе, и девушку окутал аромат виски, пива и пота, знакомый лучше любых духов.

— Сигаретный поцелуй, — пробормотала мама глуповатым тоном, одновременно таким милым и раздражающим, касаясь полыхающего кончика сигареты Кайи и глубоко вдыхая. Две затяжки — и кончик сигареты матери тоже затлел.

— Готовы ехать домой? — спросил Ллойд.

Голос его стал бархатистым и вкрадчивым. Не похожим на привычный ублюдочный тон Ллойда. Ни капельки.

Казалось, Эллен ничего не заметила. Она одним глотком допила все, что оставалось в бокале, и ответила:

— Конечно.

А в следующий миг Ллойд с внезапной, ощутимой жестокостью кинулся на Эллен. Кайя, не раздумывая, встала у него на пути. Повезло, что мужчина был пьян, иначе ей со своим маленьким весом не удалось бы ему противостоять. Но сейчас это сработало! Ллойд едва не упал и, пытаясь восстановить равновесие, выронил предмет, который сжимал в руке. Нож Кайя заметила, лишь когда тот со звоном упал на пол.

Лицо Ллойда было абсолютно бесстрастно, не выражало ни единой эмоции. Глаза широко распахнуты, зрачки расширены.

Фрэнк, барабанщик «Опасной бритвы», схватил Ллойда за руку, тот в ответ заехал ему по лицу. Потом его скрутили, и кто-то из клиентов вызвал полицию.

Когда приехали копы, Ллойд уже ничего не мог вспомнить. Впрочем, это не мешало ему бесноваться и на чем свет стоит проклинать Эллен. Полицейские отвезли Кайю с матерью на квартиру Ллойда и дождались, пока девушка упакует вещи в большие мусорные пакеты. Эллен не выпускала из рук телефон, обзванивала знакомых, пытаясь найти, куда можно податься.

— Милая, — наконец выдавила она, — придется нам вернуться к бабушке.

— А она готова нас принять? — спросила Кайя, складывая виниловые пластинки с песнями Грейс Слик [Грейс Слик — американская рок-исполнительница и автор песен, получившая известность как вокалистка Jefferson Airplane.] в ящик из-под апельсинов. Они ни разу не навестили бабушку с тех пор, как шесть лет назад уехали из Нью-Джерси. Даже по праздникам Эллен едва перекидывалась с матерью парой слов и сразу же передавала трубку Кайе.

— Можно сказать и так. — В голосе матери слышалась усталость. — Мы ненадолго. Зато ты сможешь встретиться с этой своей подружкой…

— Дженет, — подсказала Кайя.

По крайней мере, она надеялась, что мама имела в виду именно ее, а не решила вновь припомнить чертовы истории о фейри. Если Кайя еще хоть раз услышит шуточку насчет детства и милых воображаемых друзей…

— С той, которой ты писала имейлы в библиотеке. Милая, не подашь еще сигаретку? — Эллен забросила в ящик стопку дисков.

Кайя накинула на плечи давно приглянувшуюся ей кожаную куртку Ллойда и от плиты раскурила для матери сигарету. Какой смысл впустую тратить спички?

Глава1

         Нежней бутона, комы неизбежней,
         Рассветные лучи заката твоего нас озаряют
         И в каждой клеточке веселье порождают.

МИНА ЛОЙ. И БОЛЕЕ ВСЕГО ЛУНА… УТЕРЯННЫЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ЛУНЕ

Кайя закружилась на ветхих серых досках настила. В тяжелом влажном воздухе разносился аромат высыхающих мидий и соли, коркой покрывающей причал. Волны грудью бросались вперед, цеплялись за берег, загоняя под ногти грязь и песок, пока океан утягивал их обратно.

Высоко в небе бледнела луна, а солнце еще только клонилось к горизонту.

«Как же классно иметь возможность дышать», — подумала Кайя. Она любила безмятежную жестокость океана, любила щемящее ощущение наэлектризованности, наполняющее ее с каждым глотком влажного соленого воздуха. Кайя вновь закружилась, до звездочек в глазах, не обращая внимания, как высоко взлетает юбка, открывая края длинных черных чулок.

— Ну хватит, — заявила ей Дженет.

Слегка покачиваясь в туфлях на высокой платформе, она перешагнула через забитую листьями переполненную сточную канаву, тянущуюся по параллельной настилу улице. Макияж с блестками заискрился в свете фонарей. Дженет выдохнула струйку голубоватого дыма и вновь приникла к сигарете.

— Ты же грохнешься.

Кайя с матерью уже неделю жили у бабушки. Конечно, Эллен не уставала повторять, что это ненадолго, но Кайя прекрасно знала: больше им некуда податься. И была этому рада. Она любила их большой старый дом, пахнущий пылью и нафталином. Любила, когда океан так близко, а от воздуха не першит в горле.

Дешевые гостиницы, мимо которых они проходили, давно были закрыты на зиму и заколочены, бассейны во дворах высохли и потрескались. Не работали даже залы игровых автоматов, через запотевшие стекла виднелись позабытые игрушки-призы. Ржавые отметины над крыльцом заброшенного магазина складывались в надпись: «СОЛЕНЫЕ ИРИСКИ».

Дженет порылась в крошечной сумочке и выудила тюбик клубничного блеска для губ. Кайя резко повернулась к ней. Взметнулись полы плаща из искусственного леопардового меха, по черному чулку уже пробежала стрелка, на ботинки налип песок.

— Пойдем купаться, — предложила Кайя. У нее голова шла кругом от вечернего воздуха, мерцающего, как раскаленная луна. В нем чувствовались влажность и напряжение, как всегда бывает перед грозой, и хотелось броситься бежать, неукротимо и стремительно промчаться до самого горизонта.

— Вода ледяная, — со вздохом ответила Дженет, — а у тебя на голове воронье гнездо. Кайя, когда мы придем, прошу, веди себя круто. Не странно. Парни не любят странных девушек.

десятина | милостыня | Британика

десятина , (от древнеанглийского teogothian, «десятый»), обычай, восходящий к временам Ветхого Завета и принятый христианской церковью, согласно которому миряне отдавали десятую часть своего дохода на религиозные цели, часто в рамках церковных или юридических обязательство. Деньги (или их эквивалент в виде урожая, сельскохозяйственного скота и т. д.) использовались для поддержки духовенства, содержания церквей и помощи бедным. Десятина также была основным источником субсидий на строительство многих великолепных соборов в Европе.

Несмотря на серьезное сопротивление, по мере распространения христианства по Европе десятина стала обязательной. Это было предписано церковным законом с 6 века и соблюдалось в Европе светским законом с 8 века. В Англии в 10 веке оплата была обязательной в соответствии с церковными штрафами Эдмундом I и временными штрафами Эдгаром. В 11 веке папа Григорий VII, стремясь контролировать злоупотребления, объявил вне закона владение десятиной мирянами.

Во время протестантской Реформации 16-го века Мартин Лютер в целом одобрял уплату десятины светскому государю, и взимание десятины продолжалось в пользу как протестантских, так и римско-католических церквей.Однако постепенно оппозиция росла. Десятина была отменена во Франции во время революции (1789 г.) без компенсации держателям десятины. Другие страны отменили определенные виды десятины и возместили убытки держателям. К 1887 году десятина в Италии была прекращена. Он был отменен в Ирландии с упразднением англиканской церкви в 1871 году и постепенно вымер в церкви Шотландии. В Англии в 1836 г. десятина была заменена рентой в зависимости от цены зерна, а в 1936 г. рента десятины была отменена.Новые методы налогообложения были разработаны в тех странах, которые оказывали финансовую поддержку церкви из государственных средств. Однако остатки системы десятины существуют в некоторых протестантских европейских странах. В Германии, например, граждане должны платить церковный налог, если они официально не отказываются от членства в церкви.

Десятина никогда не была законным требованием в Соединенных Штатах. Однако члены некоторых церквей, включая Святых последних дней и адвентистов седьмого дня, обязаны платить десятину, а некоторые христиане в других церквях делают это добровольно.

Восточные православные церкви никогда не принимали идею десятины, и члены православной церкви никогда не платили ее.

Эта статья была недавно отредактирована и обновлена ​​Брайаном Дуиньяном.

Древний рост и недавнее падение десятины | Христианская история

Изображение: Лиза Ф. Янг/Shutterstock

Подпишитесь на «Христианство сегодня» и получите мгновенный доступ к прошлым выпускам журнала «История христианства»!

D В течение первых нескольких лет двадцать первого века американцы уже столкнулись с огромным количеством политических и экономических потрясений, начиная с сентября и заканчиваяОт 11 атак до краха экономического бума 1990-х до военных конфликтов в Афганистане и Ираке. Беспокойство и осторожность управляли принятием финансовых решений многими американскими семьями. Недавно опубликованные статистические данные исследовательской группы Barna Research Group показывают, что это всепроникающее опасение, возможно, способствовало резкому сокращению за год числа американских домов, отдающих десятину своим церквам.

Данные Барны показывают, что только 3 процента взрослых внесли 10 процентов своего дохода в 2002 году в церкви, что на 62 процента меньше, чем в 2001 году, когда 8 процентов взрослых американцев платили десятину.Среди рожденных свыше христиан спад был таким же резким, с 14 процентов в 2001 году до 6 процентов в 2002 году. Барна объясняет внезапное падение целым рядом факторов, в том числе слабой экономикой и сохраняющейся угрозой терроризма. Но он также отмечает изменение демографической ситуации в церкви: молодые люди не разделяют убеждений своих родителей, бабушек и дедушек в отношении десятины.

Это поколение, похоже, не столько сбито с толку, сколько озадачено этой концепцией. Их вопросы достаточно честны: «Кто придумал цифру в десять процентов? Почему мы должны считать эту цифру авторитетной? Разве десятина — это не законничество?» Здесь, как и в большинстве церковных вопросов, немного истории может иметь большое значение.

Большинство дискуссий о десятине начинается с прецедента из Ветхого Завета, впервые записанного в Бытие 14:20. Одержав поразительную победу в битве и вернув своего племянника Лота вместе со всем своим потерянным имуществом, Аврам поблагодарил Бога, отдав Мелхиседеку одну десятую часть всего, что у него было. Затем, в …

Вы дошли до конца этой статьи Предварительный просмотр

Чтобы продолжить чтение, подпишитесь сейчас. Абоненты имеют полный цифровой доступ.

Уже являетесь подписчиком CT? Войдите в систему для полного цифрового доступа.

Введение в определение десятины

Введение

Десятина была налогом, взимаемым Церковью с населения для финансирования своих учреждений. Они были впервые учреждены в раннем средневековье и первоначально требовали, чтобы местный приход получал одну десятую часть сельскохозяйственной продукции каждого прихожанина или аналогичную долю производственной «продукции» для ремесленников, по сути действуя как налог на доход. Первоначально десятина выплачивалась натурой, что привело к строительству солидных десятинных амбаров для хранения полученных товаров, но к XVII веку десятина превратилась в финансовое бремя, поскольку денежные суммы выплачивались в соответствии с арендной платой за собственность индивидуума (ситуация так продолжалось до 1836 г.).Все домовладельцы были обязаны платить десятину, если только имущество, которым они владели или занимали, не было специально освобождено от уплаты налога из-за какого-либо давнего обычая или связи с приходом.

Сохранившиеся записи о десятине предоставляют полезную информацию о домохозяевах в данном приходе, информацию, которая часто дополняется записями споров о десятине, которые были обычным явлением в середине семнадцатого века. Отчеты о десятине для лондонских приходов All Hallows Honey Lane и St Mary Le Bow особенно полезны, поскольку они дают не только оценку ответственности каждого человека за десятину, но также дают информацию об арендной плате за их имущество, давая картину социального положения. состав прихода (и дальнейшая систематизация информации по улицам).

Представленные здесь записи представляют собой стенограммы, отражающие табличный формат рукописей, включая некоторые или все следующие поля:

.

.

Оценки за 1672-1682 взяты из архива лондонского Сити, ячейка оценки 45, MS 10.Данные для All Hallows Honey Lane за 1638 год взяты из MS библиотеки Ламбетского дворца. 272: Списки жителей лондонских приходов 1638 г., fo. 32 Все Святые Хани Ла.

Десятина

: определение и виды — видео и расшифровка урока

Три вида десятины

Ветхий Завет , первая половина Библии, написанная до рождения Иисуса Христа и посвященная еврейскому мифу, описывает три различных вида десятины, которую должен был платить еврейский народ:

• Левитская или священная десятина
• Праздничная десятина
• Бедные десятины

Левитская или священная десятина

Левитская десятина была самой важной из трех десятин. Впервые он встречается в Левите, книге Ветхого Завета. Согласно книге Левит, Бог не только сотворил все на Земле, но и технически владел всем этим. Он просто позволил еврейскому народу использовать то, что он сделал. В обмен на этот «заем» еврейский народ должен был вернуть 10% своего заработка, чтобы помочь поддержать людей, которые выполняли работу Бога, а именно колено евреев, называемое левитами . Левиты помогали еврейским священникам распространять слово Божие и проводить различные церемонии.

Левитская десятина считалась договором с Богом. Если люди отказываются платить десятину, то они на самом деле крадут у самого Бога (большое нет-нет!). Левитские десятины не могли быть использованы для какой-либо личной выгоды.

Праздничная десятина

Праздничная десятина , как и левитская десятина, также составляла 10% годового дохода человека. Вместо того, чтобы возвращаться непосредственно к Богу, праздничная десятина использовалась человеком, который ее фактически заработал. Согласно Второзаконию, еще одной книге Ветхого Завета, еврейский народ должен был отправиться в Иерусалим на различные религиозные праздники и мероприятия.Праздничная десятина была для людей способом откладывать деньги, чтобы они могли позволить себе поездку в Иерусалим, а затем наслаждаться всеми празднествами по прибытии туда.

Десятина для бедных

Третья десятина также встречается во Второзаконии, но она немного отличается от первых двух. Согласно Библии, евреи должны были откладывать дополнительно 10% своего дохода, но не каждый год. Вместо этого 90 125 десятин бедняков 90 126 каждые три года перечислялись в общественный фонд, чтобы помочь поддержать бездомных, путешественников, сирот и вдов, которые приезжают в город.

Десятина сегодня

После рождения Иисуса Христа система десятины немного изменилась. Согласно Новому Завету , который является второй половиной Библии и частью, посвященной христианскому мифу, десятина поощряется, но не является обязательной. Сегодня десятина менее распространена, чем несколько сотен лет назад, но некоторые современные религии по-прежнему требуют от своих членов обязательного взноса. Например, Церковь Иисуса Христа Святых последних дней требует, чтобы все мормоны платили 10% от своего дохода, чтобы поддерживать повседневные операционные расходы церкви, финансировать миссионерскую работу и платить зарплату членам Церкви. духовенство.

Итоги урока

Давайте уделим несколько минут тому, чтобы повторить то, что мы узнали. Для некоторых религий последователи обязаны отдавать 90 125 десятин 90 126 из одной десятой или 10% от их общего дохода для поддержки работы Бога. Согласно Ветхому Завету , или первой половине Библии и той части, которая посвящена еврейскому мифу, евреи были обязаны платить три отдельные десятины. Левитская десятина , также называемая священной десятиной, предназначалась для возврата Богу.Эта десятина выплачивалась еврейскому племени под названием левитов , которые помогали священникам выполнять различные ритуалы. Праздничная десятина была отложена, чтобы семьи могли отправиться в Иерусалим и насладиться различными религиозными праздниками. Последняя десятина, десятина для бедных , выплачивалась каждые три года в общественный фонд, чтобы помочь менее удачливым.

Новый Завет , вторая половина Библии, посвященная христианскому мифу, не требует уплаты десятины так, как это делает Ветхий Завет.Христиан поощряют давать деньги своей церкви в виде 90 125 пожертвований 90 126 или добровольных сумм денег для поддержки работы Бога. Некоторые религии, такие как Церковь Иисуса Христа Святых последних дней (мормоны), по-прежнему сохраняют 10% десятину для всех своих членов.

Dunster Tithe Barn — История

От бенедиктинского монастыря до сих пор сохранились Десятинный амбар, Голубятня, бывший фермерский дом (теперь известный как Старый монастырь) и монастырские сады (теперь называемые Садом памяти).Точно неизвестно, когда был построен Десятинный амбар, но в книге М. Дж. А. Бичема «Десятинные амбары Западной страны» нам говорится, что десятины с имений Де Мохун перешли монастырю между 1090 и 1100 годами. Десятинный амбар упоминается как существовавший в 1498 году в «Истории Данстера» Максвелла Лайта, хотя на карте Данстера 14 века показаны здания монастыря, Голубятня и большое здание на месте нынешнего Десятинного амбара.

На плане монастырских построек, датированном примерно 1775 годом, четко показаны церковь, Голубятня, монастырские сады и Десятинный амбар, в который в то время входили три соломенных дома и сарай для повозок.

К концу 18 века десятину в некоторых областях платили по составу. Фермеры давали своему настоятелю согласованный участок земли или прямую выплату наличными вместо постоянной десятины. В конечном итоге это привело к принятию Закона о замене десятины 1836 года, который ввел арендную плату за десятину в зависимости от цены зерна. Возникали аномалии и проблемы, особенно во времена депрессии и сильной инфляции, пока в 1996 году не прекратилась работа всей системы и не прекратились более чем 1000-летние выплаты десятины.

Сегодня церковь, Голубятня и Приоратские сады находятся в собственности и под контролем либо англиканской церкви, либо прихода Данстера, в то время как Десятинный сарай принадлежит уполномоченным по делам короны. Каждый из них содержится в хорошем состоянии и открыт для публики, за исключением Десятинного амбара.

Проект

Справочников по истории Интернета

Десятина не всегда была четко определена. В данном случае духовенство оказывается
спорить с законниками о том, следует ли собирать десятину
только один раз или один раз в год и объясняя, какой должна быть десятина. То
десятина относилась к продуктам земли и скоту.

1. Юристы говорят, что десятину скота следует приносить один раз и в этот день
С учетом того, что это будет святая святых, т. е. , десятина не должна приноситься снова. Но
другие истинной веры утверждают, что мы должны давать десятины живых и смертных вещей
Бога каждый год, так как каждый год мы наслаждаемся Его дарами.

2. Кроме того, из всех плодов земли десятина должна приноситься один раз в год
Господа, ибо, как сказано: «Все, что однажды было посвящено Богу, будет наиболее
свят в глазах Господа.«Потому что десятина не должна приноситься повторно с
эти вещи, как учил ученый Колумман. Но из плодов земли десятая часть
часть должна предлагаться каждый год, потому что они производятся каждый год.

3. Кроме того, десятины от всех живых существ. Итак, первые плоды всего,
и животное, родившееся первым в этом году, должно быть отдано. Для первенца из
животные подобны первым плодам; и первенец людей и животных может быть принесен в жертву.

4. Также относительно десятины в стадах и первых плодов. Первенцами являются те, которые
рождаются раньше всех остальных в этом году. Следует знать, насколько велико
вес первых плодов, т. е. , девять или двенадцать мер. Следовательно, мера
подношения должно быть достаточно для девяти или двенадцати хлебов. Но из овощей это
должно быть столько, сколько можно унести в руке.Должна быть оплачена в начале
летом, точно так же, как это предлагалось один раз в год священникам Иерусалима. Но в Новом
Завещание каждый поднесет его монастырю, к которому он принадлежит. И к этому бы
быть особенно благотворительным; из первенцев пусть приносятся мужчины, а не женщины.

5. Кроме того, если кто-то имеет меньше имущества, чем десятина, они не должны платить десятину.

6.Кроме того, чтобы всем было удобно приносить десятину каким-либо образом
Богу, если у них есть только одна корова или вол, пусть они разделят цену коровы на десять
частей, а десятую часть отдай Богу. А так пусть это будет сделано для других дел….

Источник:

JP Migne, изд., Patrologiae Cursus Completus , (Париж, 1862 г.), Vol. XCVI, стр.
1319-1320; перепечатано в Roy C.Кейв и Герберт Х. Коулсон, Справочник по
Средневековая экономическая история, (Милуоки: The Bruce Publishing Co., 1936; переиздание, изд.,
Нью-Йорк: Библо и Таннен, 1965), стр. 378–379.

Отсканировано Джеромом С. Аркенбергом, Калифорния. Штат Фуллертон. Текст был модернизирован автором
Проф. Аркенберг.

Этот текст является частью Интернета
Средневековый справочник. Справочник представляет собой собрание общедоступных и
разрешенные к копированию тексты, относящиеся к средневековой и византийской истории.

Если не указано иное, конкретная электронная форма документа защищена авторским правом.
Разрешено электронное копирование, распространение в печатном виде в образовательных целях.
целей и личного использования. Если вы дублируете документ, укажите источник. Нет
разрешено коммерческое использование.

© Paul Halsall, октябрь 1998 г.
[email protected]

Проект «Справочники по истории Интернета» находится на историческом факультете Фордхэмского университета в Нью-Йорке.Интернет
Medieval Sourcebook и другие средневековые компоненты проекта находятся по адресу
Университетский центр Фордхэма
для средневековых исследований. IHSP признает вклад Фордхэмского университета,
Факультет истории Фордхэмского университета и Фордхэмский центр средневековых исследований в
предоставление веб-пространства и серверной поддержки для проекта. IHSP — это проект, независимый от Фордхэмского университета. Хотя IHSP стремится соблюдать все применимые законы об авторском праве, Университет Фордхэма не
институционального владельца и не несет ответственности в результате каких-либо юридических действий.

© Концепция и дизайн сайта: Пол Халсолл создан 26 января 1996 г.: последняя редакция от 20 января 2021 г. [CV]

9781606089262: Почему христиане не должны платить десятину: история десятины и библейская парадигма христианских пожертвований — AbeBooks

От автора :

«Десятина» — библейский вопрос, способный вызвать сильные эмоции.К чему тогда провокационный заголовок? Я хотел, чтобы читатели, интересующиеся десятиной, нашли книгу, которая могла бы ответить на все их вопросы. Будучи молодым христианином, я никогда не мог понять кажущуюся «алхимию», с помощью которой ветхозаветная практика, никогда не упоминавшаяся от Деяний до Откровения, продвигалась как стандарт даяния для новозаветной церкви. Изучая церковную историю, я обнаружил, что десятина была периодической практикой, используемой больше для поддержки церковной иерархии, чем для евангельских служений. Годы изучения Моисеева закона, Нового Завета и церковной истории убедили меня в том, что Иисус ожидает, что зрелые христиане получат библейские знания и примут собственные решения о даянии.Таким образом, эта книга представляет собой изучение Библии и историю десятины со времен Моисея, Христа, апостолов и наших дней путем изучения библейских текстов, церковной истории и церковных символов веры. Результатом этих дискуссий стала разработка двадцати одного принципа, которым руководствуются даятели в наш новозаветный век, а также некоторые мысли о том, как применять эти принципы. Каждая книга, которую я пишу, – это изучение Библии, предназначенное для информирования верующего о его или ее обязательствах по отношению к Иисусу, его церкви, соверующим и по отношению к себе самому. Иисус ожидает, что его спасенные люди станут зрелыми в Слове и будут принимать осознанные решения в соответствии с принципами, обстоятельствами и совестью. Я написал «Почему христианам не следует давать десятину», чтобы помочь читателю достичь этих целей.

Об авторе :

Джеймс Д.Куиггл имеет степень магистра религии и богословия. Он является автором книг «Послание Иисуса к Церкви: комментарий к Откровению» (2007 г.) и «АНТИХРИСТ, его генеалогия, царство и религия» (2011 г.).

«Об этом заголовке» может принадлежать другому изданию этого заглавия.