Этические ценности протестантизма и их влияние на экономическую деятельность

Экономическая доктрина христианства охватывает две различные области: духовную область, в которой раскрываются задачи людей по достижению духовых целей, а именно спасение, и экономическую область, в которой реализуются процессы производства, обмена, распределения и потребления материальных и иных благ, необходимых для поддержания нормальной жизнедеятельности людей в условиях их земного существования. Соотнесение духовной и экономической областей в свою очередь означает признание, что обе эти области существуют не изолированно друг от друга, а в тесной взаимосвязи, так что духовное состояние общества оказывает влияние на экономику, а его экономическое состояние – на духовность общества. На современном уровне развития и познания экономики ее характеристика дается системно, то есть экономика рассматривается как целостная совокупность экономических институтов, интересов, процессов и целей. При этом названная системность реализуется в сложной иерархии экономических дисциплин, начиная от макроэкономических теорий и заканчивая более частными дисциплинами. Главное же отличие христианской доктрины от светских экономических дисциплин заключается в том, что все явления экономики христианство рассматривает в контексте своего вероучения и своих задач по евангелизации членов общества.[1] Проблемой взаимосвязи религиозного и экономического сознания в христианстве исследователи занимаются давно.

Особый интерес представляют этико-религиозные нормы, помогающие в объяснении экономического поведения. Потому как любая экономическая деятельность предполагает установление некоторого комплекса этических норм, определяющих взаимоотношения между участниками рыночных обменов. В значительной степени и сами эти нормы, и степень их соблюдения зависит от уровня общественной морали, которая, в свою очередь, опирается на общественное проявление религиозного сознания. Как известно, М. Вебер напрямую связывал развитие нормативной базы современных экономических институтов с протестантской этикой. Методологической основой послужили работы М. Вебера по социологии религии[2].

М. Вебер в работе 1904 года «Протестантская этика и дух капитализма»[3] показал, что европейский капитализм обязан своим происхождением трудовой этике протестантизма, высоко ценившей труд, понимавшей его как делание человека на земле, завещанное ему Богом, причем труд должен был быть честным, упорным, успешным, приносящим прибыль, которая, в свою очередь, должна была направляться не на получение удовольствия или наслаждения, а на развитие своего дела[4].

Протестантская этика подразумевает равенство людей на старте, равенство гражданское и, тем самым, не исключает последующей имущественной, экономической дифференциации, стимулирует на постоянное испытание верующим своей избранности посредством труда и успеха как его следствия.[5] В этом смысле, протестантизм органично соответствует рыночным отношениям.

Так, у М. Вебера в «Протестантской этике и духе капитализма» можно выделить эти способы: систематическое описание (артикуляция) протестантской этики, способствующее распространению этого образа жизни, превращение аскезы из маргинальной в центральную практику европейского человека (реконфигурация религиозных практик), перенос (заимствование) протестантской аскезы в сферу всякой профессиональной деятельности. В процессе развития рынка происходит новая конфигурация старых практик, которая порождает новые ценности и цели деятельности.

Основная исследовательская метода Вебера заключалась в том, что обнаружение хозяйственной этики должно быть основано не на обращении к текстам о хозяйстве, воздействие которых на человека было вторично, нежели общий строй его жизни, проявлявшийся также и в хозяйственной деятельности.[6] Вебер, разбирая вопрос о связи капиталистической инициативы с протестантской этикой хозяйствования, пишет: «Стремление к предпринимательству», «стремление к наживе», к денежной выгоде, к наибольшей денежной выгоде само по себе ничего общего не имеет с капитализмом. Это стремление наблюдалось и наблюдается у официантов, врачей, кучеров, художников, кокоток, чиновников-взяточников, солдат, разбойников, крестоносцев, посетителей игорных домов и нищих – можно с полным правом сказать, что оно свойственно all sorts and conditions of men (людям всех типов сословий) всех эпох и стран мира… «Капиталистическим» мы здесь будем называть такое ведение хозяйства, которое основано на ожидании прибыли посредством использования возможностей обмена, то есть мирного (формально) приобретательства, основанное на насилии (как формально, так и по существу), приобретательство следует своим особым законам…». М. Вебер считал, что необходимо «выявление тех созданных религиозной верой и практикой религиозной жизни психологических стимулов, которые давали определенное направление всему жизненному строю и заставляли индивида строго держаться его»[7]. Во всех культурах, по Веберу, экономический рационализм зависит не только от объективных условий и исторической ситуации, но и от «предрасположенности людей к определенным видам практически рационального жизненного поведения… В прошлом основными формирующими жизненное поведение элементами повсюду выступали магические и религиозные идеи и коренившиеся в них этические представления о долге»[8].

В дальнейшем история показала, что протестантизм весьма гибко соотносится и с социалистическим политическим строем. К примеру, советско-баптистская трудовая этика. Большинство рядовых баптистов работало на производстве или же в колхозах и были простыми советскими трудящимися. Этика эта заключалась в том, что настоящая любовь к Родине, к земле, на которой ты живёшь, каким бы тоталитарным ни было государство само по себе, должна подкрепляться честным трудом и выполнением распоряжений правительства. В данном случае классическая протестантская этика честного труда, который делается во имя Божье, претерпела в рамках идеологии ВСЕХБ (всероссийский совет евангельских христиан баптистов) существенные изменения. Стала более ярко проявляться тема труда ради Родины, на благо социалистического строительства. Это и стало честностью, которую требует Бог от верующего. Такова была идеология ВСЕХБ, объединявшей подавляющее большинство российских протестантов.[9] Вебер так говорит об уверенности пуритан в том, «что Всевышний осенит благодатью избранников своих еще в этой жизни… и дарует им материальное благополучие»[10].

Представить общую протестантскую мотивационную схему будет проще, сравнивая ее со схемой, описанной М. Вебером для кальвинистской деноминации. Протестантская схема достаточно проста для изложения. Верующий протестант предельно отдален от Бога по причине трансцендентного всемогущества последнего, поэтому культовые практики вряд ли имеют здесь определенный смысл. Кальвинистская сотериология при этом предполагает, что некий «праведный остаток» верующих изначально предопределен к спасению силой абсолютной воли Бога, и подобная предопределенность проявляется в мирской жизни в виде благоденствия, успеха. Отсюда всплывает старый ветхозаветный принцип, фиксирующий спасение в материальном, земном благоденствии. Вебер считал, что каждый человек, находясь в такой ситуации, захочет проверить, предопределен ли он к спасению. Способом проверить это является попытка честным трудом добиться благоденствия в этой жизни. Если человек успешен, значит, он избран. Таким образом, хозяйство в протестантизме является средством на пути к Богу (спасению).[11]

Одним из самых первых и энергичных опровергателей веберовской «школы» был В. Зомбарт: «протестантизм означал прежде всего серьезную опасность во всех отношениях для капитализма и в особенности для капиталистического хозяйственного образа мыслей… Всякое углубление религиозного чувства должно порождать безразличное отношение ко всем хозяйственным вещам… в странах, где лютеранство становится господствующим, воздействие религии на хозяйственную жизнь – поскольку оно вообще имело место – свелось, несомненно, не к способствованию, но безусловно скорее к препятствованию капиталистической тенденции»[12]. Концепция Ф. Броделя видит источник мотивации не в рациональной организации труда, сформированной протестантской этикой: исследователь считал, что в большинстве культур существуют собственные механизмы мотивации, не только религиозные, но и служение идее, обществу, корпорации. Другую систему мотивации мы находим у В. В. Радаева – это обеспечение «жизнедеятельности» людей, т.е. он добавляет субстантивный элемент в определение экономического действия.[13]При определении понятия жизнедеятельности речь идет об элементах, без которых нарушается процесс нормального биологического и социального воспроизводства и возникает угроза самому существованию отдельного человека, группы или сообщества, т. е. обозначается влияние экономических условий на формирование мотивации.

Исследуемый феномен протестантского капитализма открывается, как определенная социологическая закономерность: «всякая группа, находящаяся в зависимости от тех или иных неблагоприятных социальных обстоятельств, пытается приспособиться к ним, — приспособиться настолько, насколько это вообще оказывается возможным и необходимым с точки зрения стремления данной группы к выживанию»[14]. Важнейшим из факторов формирования экономической культуры являются локальные религиозные, нравственные и исторические традиции стимулирования предпринимательской активности. Они существуют в каждом обществе и оказывают серьезное влияние на хозяйственную культуру.[15] М. Вебер отмечал, что религиозные меньшинства, как правило, в хозяйственном отношении оказываются более активными, чем большинство населения: «национальные и религиозные меньшинства, противостоящие в качестве «подчиненных» какой-либо другой «господствующей» группе, обычно – именно потому, что они добровольно или вынужденно отказываются от политического влияния и политической деятельности, — концентрируют все свои усилия в сфере предпринимательства; этим путем наиболее одаренные их представители стремятся удовлетворить свое честолюбие, которое не находит себе применения на государственной службе. Так обстояло дело с поляками в России и Восточной Пруссии, где они, несомненно, шли по пути экономического прогресса (в отличие от поляков Галиции, стоявших у власти), так же – с гугенотами во Франции Людовика ХIV, с нонконформистами и квакерами в Англии и – last not least – с евреями на протяжении двух тысячелетий»[16]. Но все-таки это была общая социологическая закономерность, а не особенность религиозного мировоззрения.

В «Хозяйственной этике мировых религий» М. Вебер поднял вопрос о специфике социокультурных оснований западного капитализма в сравнении с историческим своеобразием цивилизаций Востока (а также России). Он сделал вывод о неспособности восточных религиозно-культурных систем порождать духовные предпосылки капиталистического развития. Очень быстро обнаружилась ограниченность возможностей поиска аналогов протестантской этики и западных ценностей в восточном обществе: детальный анализ показал, что аналогия протестантизма с восточными ценностями показывается поверхностной.[17] Восточные ценности имеют иной, нежели западные, смысл. В каждой культуре можно найти установки на активное отношение к миру, деятельность, хозяйственное развитие, накопление богатства, но они по-разному встраиваются в общую систему ценностных ориентаций, а значит и в структуру культуры. Православных нельзя отождествлять с протестантами, поскольку их хозяйственная активность не следует непосредственно из религиозной догматики (она практически тождественна православной), а является разновидностью локальной этической и исторической традиции. В русской культуре есть общие и специфические культурные мотивы хозяйственной предприимчивости.[18]

Подобно М. Веберу, обратившему внимание на значение протестантской трудовой этики для экономического развития Европы, о. С. Н. Булгаков отмечает важность религиозного фактора, формирующего ценностно-мотивационное отношение к труду, богатству и накоплению. Затрагивая тему христианского отношения к труду, С.Булгаков пишет: «Труд имеет незаменимое значение для человека, как средство воспитания воли, борьбы с дурными наклонностями, наконец, как возможность служения ближним»[19]. В 1906 году, еще, будучи профессором экономики, о. С. Н. Булгаков опубликовал работу «Краткий очерк политической экономии», где в разделе «введение» он рассмотрел задачи политической экономии в их христианском понимании. В данной работе он впервые сформулировал вопрос о возможности существования и необходимости разработки христианской политической экономии, которая ставит и разрешает вопросы экономической жизни в свете и в духе Христианского учения и которая в отношении к общему Христианскому учению представляет собой прикладную этику. С. Н. Булгаков дает определение христианской политической экономии как науки социальной любви и прикладной этики, которая ищет осуществления Царствия Божия, свободы. Правды и любви в экономической жизни, в области социальной и экономической политики[20]. В своей работе «Православие: очерки учения Православной церкви» С. Н. Булгаков развивает положение о том, что религия, господствующее мировоззрение кладет свою определенную печать и на хозяйственного деятеля, или экономического человека. По его мнению, наряду с другими духовными типами существует и христианский тип экономического человека – как в самом общем смысле, так и более конкретно, применительно к самым разным христианским вероисповеданиям: тип православный, католический, протестантский с разными его разветвлениями[21]. Православная этика коллективизма способна сформировать принципиально другой, в отличие от западного тип гражданского общества – «этико-центристскую модель» с ее ориентацией на общественный идеал, которая обладает более высоким социально-политическим потенциалом. [22] «Православная этика коллективизма – это этика индивидов, объединенная коллективными нравственными ценностями»[23]. Протестантская этика западного индивидуализма, как известно, лишена этой ценности, поскольку направлена исключительно на автономную личность.[24]

Безусловно, в качестве основных предпосылок появления капитализма образца XX века такие классики как Макс Вебер и Вернер Зомбарт называют стремление к обогащению, к наживе, увеличению богатства. Но нельзя забывать, что они же отводили огромную роль в процессе принятия тех или иных решений в сфере экономики душевному складу характера предпринимателя. Если Вебер понимал этические нормы и максимы, «протестантскую этику» как нечто, что изначально определяет поведение человека в экономической сфере, то Зомбарт, напротив, считает, что эти нормы являются производными от «капиталистического» типа хозяйствования. Но и тот и другой не отрицали важность процесса духовного воспитания, формирования базовых этических ценностей.

[1] Кандалинцев В. Системное понимание экономики на основе христианских ценностей // Экономические аспекты социальной концепции Русской православной церкви. М., 2001. http://godbless.boom.ru/index.html

[2] Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова. М., 1990.

[3] Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова. М., 1990.

[4] Жижко Е. В. Российская трудовая этика в социально-психологическом контексте экономической реформы // Российское общество на рубеже веков: штрихи к портрету / Отв. ред. Бутенко И.А. М.: МОНФ, 2000. С. 202.

[5] Шкаратан О. И., Карачаровский В. В. Русская трудовая и управленческая культура. Опыт исследования в контексте перспектив экономического развития // Мир России. 2002. № 1. С. 3 – 56.

[6] Цит. по: Брендлер Г. Мартин Лютер. Теология и революция. М. – Санкт-Петербург, 2000. С. 243. См. также: Митрохин Л. Н. Протестантизм. М., 1966; Митрохин Л. Н. Баптизм: история и современность. М., 1997.

[7] Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова. М., 1990. С. 138.

[8] Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова. М., 1990. С. 48.

[9] См.: Филатов С. Феномен российского протестантизма. – Опубликовано на www.keston.org.uk/…/16 Protestantism.html

[10] Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова. М., 1990. С. 192.

[11] Забаев И. Основные категории хозяйственной этики современного русского православия // Социальная реальность. 2007. № 9; Забаев И. Обзор русскоязычных исследований, диссертационных работ, конференций, полемики по основным социально-экономическим доктринам РПЦ за период XIX – начало XXI вв. // Экономическая социология. 2005. Т. 6. № 5.

[12] Зомбарт В. Буржуа. М.: Юрист, 1994. С. 192 – 193.

[13] См.: Радаев В. Внеэкономические мотивы предпринимательской деятельности (по материалам эмпирических исследований) // Вопросы экономики, 1994. № 7.

[14] Зомбарт В. Буржуа: этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М., 1994. С. 223.

[15] Зарубина Н. Н. Модернизация и хозяйственная культура (концепция М. Вебера и современные теории развития) // Социологические исследования. 1997. № 4. С. 46-54.

[16] Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем. / Сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова. М., 1990. С. 64 – 65. Зомбарт отмечает: «Исключенные из участия в общественной жизни еретики должны были отдавать всю свою жизненную силу на хозяйство. Оно одно давало им возможность доставить себе то уважаемое положение в обществе, которого государство их лишало. Неизбежно должно было произойти то, что в этом кругу «исключенных» значение обладания деньгами оценивалось выше, чем при прочих равных условиях у других слоев населения, так как для них ведь деньги означали единственный путь к могуществу. .. С другой стороны, — продолжает Зомбарт далее, — их положение как иноверцев влекло за собой то, что они должны были сильнее развивать свои экономические способности, так как, естественно, для них возможности наживы были затруднены. Только точнейшая добросовестность, только ловчайший учет всего, только полнейшее приспособление к потребностям клиентуры обещало им успех в деле». См.: Зомбарт В. Буржуа: этюды по истории духовного развития современного экономического человека. М., 1994. С. 222 – 223. Профессор Подвойский добавляет: «Напряженные, потенциально конфликтные отношения с внешним окружением часто выступают в роли значимого фактора, принимающего активное участие в процессе формирования, совершенствования и развития адаптационных способностей социальной системы (причем речь здесь идет о социальных системах любого уровня). Умеренная агрессия среды выполняет в подобной ситуации позитивную социальную функцию: она воспитывает в системе волю к жизни, она развивает в ее характере бойцовские качества. .. Преодолеть давление среды можно лишь через посредство адекватного приспособления к ее требованиям… Завышенные требования окружения, соответственно, должны порождать сообразующийся с уровнем их притязательности адаптационный ответ со стороны системы; в противном же случае при определенных обстоятельствах противодействие системы может вызвать последствия гибельные для самого ее существования». Подвойский Д. Г. Старообрядцы, иноверцы и русский капитализм. // Вестник РУДН, серия «Социология», 2001, № 2. С. 110.

[17] Зарубина Н. Н. Модернизация и хозяйственная культура (концепция М. Вебера и современные теории развития) // Социологические исследования. 1997.  № 4. С. 46-54.

[18] Зарубина Н. Н. Модернизация и хозяйственная культура (концепция М. Вебера и современные теории развития) // Социологические исследования. 1997.  № 4. С. 46-54.

[19] Булгаков С. Н. Православие: очерки учения Православной церкви. М.,1991. С. 212.

[20] Булгаков С. Н. Краткий очерк политической экономии. М., 1906. С. 19.

[21] Булгаков С. Н. Православие: очерки учения Православной церкви. М.,1991. С. 345.

[22] Сидякина О. Православная этика труда. – Опубликовано на http://www.polemics.ru/articles/?articleID=1921&hideText=0&itemPage=1

[23] Василенко И. А. Диалог цивилизаций. М.: 1999. С.199

[24] Сидякина О. Православная этика труда. – Опубликовано на http://www.polemics.ru/articles/?articleID=1921&hideText=0&itemPage=1

Иерей Максим Мищенко

Самостоятельных материальных ценностей в природе не существует

В
чём разница ценностей православия и протестантизма? Как соотносятся
материальные потребности и духовные ценности? Снова, и снова, и снова об этом.

Сегодня все только
и говорят о материальных ценностях. Материальные ценности считаются
единственной реальностью, всё, что не относится к материальным ценностям,
считается просто несущественным.

Поэтому вопрос, с
которого я начну эту работу, большинству покажется абсурдным, и даже тем, кто
признаёт, что есть ценности иного порядка — весьма удивительным. Вопрос этот -
а есть ли они, эти материальные ценности?

Ну а как же!!! Кто
из людей может не признавать роль материального достатка, материальных благ?

— А для чего всё
это нужно? — не унимаюсь я.

— Для того, чтобы
быть счастливым, чувствовать себя увереннее, — незамедлительно последует ответ.

Значит, у кого их
больше, тот и счастлив, а у кого не очень много (не то, чтобы совсем нет — про
монахов и отшельников мы пока говорить не будем, но не очень много), тот
пропорционально менее счастлив? Уточняю: пропорционально — это значит, у кого
мало, тот и не улыбнётся; у кого чуть больше, тот иногда доволен; у кого много,
тот радуется; совсем много, сплошь веселится, ну а кто в списке первых
миллиардеров, тот в постоянной эйфории без огорчений? Так?

…

Вот как быстро мы
подошли к объективной очевидности отсутствия прямой и твёрдой взаимозависимости
материальных благ и состояния радости. Но всё же что-то они значат? Эти
материальные блага?

Ну а как же, хлеб
насущный — он всё же нужен, и его отсутствие причиняет очень тяжёлые
переживания, если это касается ближних — то просто горе.

То есть, если его
нет — это горе, но если его с избытком? А вот тут-то радость и не гарантирована…
Но всё же как-то влияет наличие материальных благ на радость, как в той
поговорке, что не в деньгах счастье, а в их количестве?

Конечно, они могут
помочь в реализации некоторых духовных потребности, причём от самых низких -
например, возвеличить себя над другими, до высших — вложить деньги в строительство храма или во что-то
удовлетворяющее эстетические потребности.

Кстати, а что
доставляет неудовольствие при наличии большого количества материальных благ? Простой
пример: приходит выросший в богатстве ребёнок в какой-нибудь кружок, секцию, и
там выясняется, что денег у него больше, чем у всех, а способностей меньше, и с
ним происходит шок.

И вот вам
классический когнитивный диссонанс: с одной стороны, он ощущает себя лучше всех
— богаче, а с другой, хуже — бездарнее. Отсюда и все легенды о «своих кругах»
по денежному достатку, поскольку в них такой обиды не испытаешь, там кто если и
умнее, так ведь и не беднее.

По сути, это
простая психологическая защита методом вытеснения, описанная ещё Фрейдом: все,
что находится за границами «нашего круга», нас не касается.

Можно ли избежать
такого самоограничения? Можно, и примеры достойнейших меценатов свидетельствуют
этому очень ярко. Пусть нет собственного таланта, но можно развить в себе
понимание чужого и поддержать его.

Как написано у
Андрея Деметьева?

Никогда,
никогда ни о чем не жалейте —

Ни
потерянных дней, ни сгоревшей любви.

Пусть
другой гениально играет на флейте,

Но
еще гениальнее слушали вы.

Итак, материальные
блага существуют не как самостоятельные ценности, а как одна из возможностей
удовлетворения духовных. Мне неслучайно пришлось так обстоятельно подходить к
этому очевидному тезису, поскольку без этого дальнейший разговор не возможен.

А говорить мы
сначала будем о якобы ориентированном на материальные ценности европейском (оно
же «западное») обществе и возможности прихода этих ценностей в Россию. Главное
же, что мы сейчас выявили, — это то, что никаких самодостаточных,
самостоятельных материальных ценностей в природе не существует.

— И на Западе?

— И там.

А какие ценности
существуют среди европейских народов, на которых сильно повлияло
протестантство? И чем они отличаются от тех ценностей, что несёт православие? Чтобы
ответить на эти вопросы, нам следует определить через мирскую науку психологию,
какой же мотив главенствует над всеми мотивами в деятельности человека, что
заставляет совершать его те или иные поступки.

За годы существования науки о душе (психоло́гия:
от др.-греч. ψυχή — «душа»; λόγος — «учение»), в ней выработано достаточно
большое количество мотивов человеческой деятельности, описаны их
взаимодействия, но так или иначе, они все сводятся к тому, что можно
охарактеризовать желанием человека считать себя хорошим. Под влиянием
архетипов, а в большей степени их фрагментов, претендующих на
самодостаточность, — стереотипов, — индивид приобретает представление о том,
что даёт возможность человеку считать себя хорошим (правильным). Таким образом,
формируется частично в сознании, но, в большей степени в бессознательном,
«означающее» личности — та совокупность признаков, по которой человек либо
будет считать себя хорошим, либо — нет.

И вот здесь можно
увидеть, что и миллиардер, преследующий в личной жизни принцип чрезмерной
роскоши, и аскет, не позволяющий себе не то, что материальных благ, но и самых
простых удобств (комка сена под головой), исходят из одного и того же принципа
— осуществить то, что позволит считать себя хорошим, правильным. Различие
существует только во внешней форме реализации своей установки на право считать
себя «хорошим». Один считает, что он — хороший, окружая себя все большими
удобствами, другой — лишая себя их.

Сходны будут и
невротические тревожные переживания миллиардера и аскета, с отличием только в
знаке: один будет переживать, что позволяет себе слишком мало, другой, что
слишком много. Здесь поясним, что такое психическое явление как невроз следует
понимать как внутренний конфликт либо между желаниями, либо между желанием и
страхом возможной неудачи его удовлетворения. Вот и будет один переживать, что
не сможет позволить себе большего, другой, что не сможет лишить себя ещё
чего-нибудь.

Таким образом,
очевидно, что суть человеческой тревожности, того, что мешает человеку быть
счастливым, заключается в невозможности обрести в материальном плане абсолютное
подтверждение своей правильности (богачу всегда мало, аскету всегда много).

Отсюда и очевидно,
что материальный уровень не является самостоятельным в ценностном плане, будучи
не способным в завершённой степени удовлетворить потребность человека ощущать
себя хорошим и правильным.

Поэтому, если
человек полностью ориентирован на материальные блага, то у него возникает
чувство тревожности вне зависимости от того, сколько он имеет. Эта тревожность выражается в том, что человек
ощущает себя плохим, или хотя бы просто
недостаточно хорошим.

Противостояние
тревожности у индивида происходит по принципу одной (чаще всего упомянутой
защиты «вытеснением») или сразу нескольких психологических защит. Вопреки
встречавшимся мне в «популярной» психологии утверждениям, что психологические
защиты приносят пользу для психики, должен сказать, что это не так. Это всё
равно, что зашить рану, не очистив её от гноя. Или ещё проще — отвернуться в
сторону, чтобы не видеть, что на тебя едет грузовик. Короче, попытка спрятаться
от проблемы, вместо того, чтобы её решать.

Ещё одним примером
такой защиты может служить защита «рационализацией-интеллектуализацией»: да кто
я такой чтобы…, да я из такой семьи, что…, получить образование возможности не
было, предкам моим и так было хорошо, значит и мне… и т.д.

Интеллектуализация
здесь, конечно, очень неубедительная, да и рационализация тоже, но люди сами
себе верят.

Другим примером
такой защиты является «перенос» на другого, или просто обвинение окружающих в
личных неудачах: да если бы не мои родители… дети… сотрудники… власть и т.п.,
то у меня бы всё получилось.

Специально не
касаясь других религий, чтобы не погружаться в сравнительный анализ, обратим
внимание, что христианство даже на мирском уровне направлено на то, чтобы
вырвать человека из этого порочного круга, способного только усилить его
тревожность, внутренние переживания. Несмотря на то, что принцип «быть хорошим»
(стараться следовать заповедям, особенно первейшей из них: любви к Богу и друг
другу) существует и в Христианстве, в нём он опирается на действия, которые
человек может совершать в любых условиях вне зависимости от материального
достатка. При этом порицается возвеличивание себя и через богатство, и через
аскетизм (как, например, так поступали гностики в III-IV веках нашей эры).

Аскетизм допускался
и допускается только как отказ от излишества, мешающего служению Богу — «Все
мне позволительно, но не все полезно» (1-е Коринфянам: 12), как говорил апостол
Павел; с другой стороны, излишний аскетизм может и помешать служению, поскольку
доводит человека до полного истощения.

При этом в миру, в
семейном быте, порицается и невынужденный (по недостатку средств) отказ от
определённого необходимого комфорта для семьи, за исключением случаев особого
благословения. Так, Серафим Саровский дал благословение своему семейному
духовному чаду на добровольную бедность, но такие благословения даются не
просто так.

При этом все
обряды, вращающиеся вокруг церковных таинств, обозначенных самим Христом,
целенаправленно помогают личности выйти из круга невротической тревожности.

Ещё раз напоминаю
читателю, что мы сейчас пытаемся смотреть с позиций мирской науки, которая
может всего лишь фиксировать вторичные явления (выход из тревожности) на
великом пути Спасения, но и эти явления очень сильны. Те, кто общается в христианской
среде, видит очень много спокойный лиц, среди тех, кто уже давно на пути
воцерковления (идёт по нему, а не играет в него), но это спокойствие лишь
вторичный эффект, а не самоцель. Но именно из-за этой силы и очевидной
значимости для человека (а ведь само Спасение такой очевидностью не обладает),
проявления спокойствия и выхода из тревожности, постепенно становились
самодостаточными, что и аккумулировалось в протестантизме.

Для того чтобы
увидеть, как это произошло, нам придётся максимально абстрагироваться от
конкретного исторического процесса, детали которого легко могут поглотить
исследователя.

Церковь, вмешиваясь
в дела государства как общественная организация, всегда подвергается искушению
властью. В некоторых случаях можно признать необходимость подобного
вмешательства, но какие последствия это имеет для самой Церкви? «Политика — это
наркотик», — сказал один политический деятель, честно призывая людей не верить
заявлениям тех, кто радуется по СМИ своему уходу из политики. И избавиться от
такого наркотического пристрастия, можно только через очень страшную ломку
(отчасти такой ломкой для Церкви предстаёт и революция в России со всеми
последствиями). Ну а если избавления не было, то желание влиять на людей очень
быстро станет доминирующей идеей. Для утверждения, которой будет использован
сакральный авторитет церковной организации, при этом собственно сама высшая
мистическая роль церкви для людей станет использоваться только для
подтверждения права Церкви вмешиваться в мирские дела. Самостоятельность священной
церковной миссии будет утрачена.

В католицизме это
выразилось в концепции папы римского как наместника Бога, с провозглашённой
непогрешимостью в суждениях о церкви и её влияния в обществе.

Для ортодоксального
христианства — православия — это было ересью, так как Бог не нуждается в
наместниках.

Произошёл раскол,
а, точнее, отход католической церкви от древнего учения. После этого на
протяжении столетий мировоззрение населения западных стран формировалось в
рамках опосредованной ответственности перед Богом, опосредованности через папу
римского. А также в том, что смысл церковных обрядов сместился из положения
направить человека на путь Спасения, в позицию подтверждения своего права на
власть. Формализм превратился из вспомогательного стержня в самодостаточный
императив, поскольку был удобен для церковной власти как светский закон, как
утверждение права своего влияния (кто проводит религиозные обряды — у того и
власть).

Протестантизм,
выступая против подобного использования религии, не смог вернуться в
ортодоксальное христианство, а, напротив, ушёл ещё дальше — по сути, отказав
Богу в активной личности, заменив ее набором нравственных правил. Что
превратило протестантизм в учение, подобное учению дохристианских римских
стоиков, которые сводили человека к самому же человеку, вычленяя для него
наиболее «правильные» принципы.

Превратившись в
набор правил, религия протестантизма во главу угла поставила не подготовку к
вечной жизни, а комфорт здесь и сейчас: хорошо работай и у тебя всё будет
хорошо.

То есть ощущение
себя хорошим, правильным в протестантской идеологии достигается через обретение
комфорта в земной жизни. При этом давайте помнить, что ощущение — это сугубо
психическое, душевное состояние, выражаемое в материальном мире по-разному.

[Уже после выхода
книги «Не выпасть из Бытия», которую завершает эта статья, мне довелось
разговаривать с людьми, которые часто бывают в протестантской Европе, в том
числе были там и на новогодних праздниках, когда в Германии произошли массовые
изнасилования женщин.Так вот от них я узнал, что люди, живущие в Европе,
стараются об этом просто не думать по логике: мы этого не знаем — значит этого
нет, а после о том же прочитал и в статьях на РНЛ, что таково же отношение и к
войне и к проблеме миграции — глаза закрыли и как будто ни чего страшного.Разговор
о ловушке для людей «Зоны комфорта» это отдельная огромная тема, здесь же я
просто подчёркиваю, что именно ценность комфортности даёт людям протестантская
церковь].

В ощущение комфорта
входит справедливое вознаграждение за труд, точнее, всё то же ощущение
справедливого вознаграждения за труд здесь и сейчас, а не в Царствии Божием, к
поиску которого призывал Христос. При этом накладываются и определённые
ограничения, поскольку чрезмерность вполне может вызвать определённый дискомфорт.

Движение (по-двиг)
к Царствию Божьему, по сути, в такой системе полностью
исключено, так как комфорт — это состояние определённой статики, во-первых, и
расстановка всего по своим местам (а для этого надо, чтобы эти «места» были
очевидны и рассудочно понятны), во-вторых.

Отсюда и появление
общечеловеческих ценностей, поскольку иному (ценностям выше человеческих)
просто не остаётся места, в том числе и ценности Спасения. Но происходил такой
переход к очевидному комфорту на Западе достаточно последовательно,
поступательно, на большо́м временном промежутке. Помаленьку-полегоньку, пока в
западной церкви просто не осталось места для подвижников, для святых, для тех,
кто является примером пути за иной, скрытой, от удобного мира, ценностью.

В России, несмотря
на то, что в XIX — начале XX-го веках происходило окостенение церкви,
предпосылки для прихода святых были, как были и сами святые, что говорит о
самом духе церкви. Поэтому кризис безбожия, поразивший сначала среду
интеллигентов, особенно тех, кто учился в Европейских странах, а к концу XIX
начала XX проникший и в более широкие массы, в России прошёл именно как кризис,
а не как поступательное погружение. И недаром сегодня революция и последующие
годы многими воспринимаются как кара, за предательство Бога, Бога как личности.

Поэтому можно
утверждать, что люди, которые сегодня «верят в душе» и не стараются углубить
свою христианскую жизнь, делают это не потому, что придерживаются
протестантских взглядов, а из-за бессознательного ощущения ответственности
перед Богом, ответственности, которую они сами боятся признать.

В этом разница
взглядов на религию в России, где религия — это воссоединение человека с Богом,
и на Западе, где религия — это свод некоторых правил, соблюдение которых
обеспечивает внутреннюю комфортность, защиту от психологической тревожности.

Возникает вопрос,
благодаря чему православный может считать себя хорошим, если в святоотеческих
приданиях сказано об умалении себя? Дело в том, что благодаря умалению здесь,
во временном мире, человек создаёт себе сокровище на небе, о чём говорил и сам
Христос и святые.

«У христиан есть
одна корысть — спасение», — писал священник Даниил Сысоев.

Через удивительное
волнение от ожидания встречи с Богом, человек успокаивается в отношении мирских
переживаний. Умаление себя перед лицом Господа уменьшает и значение мирских
временных ценностей, страсти по ним. Впрочем, страсть по мирским ценностям -
это лишь попытка заменить ими духовный поиск. Поэтому, например, все страсти
кипят не просто об автомобилях, а о брендовых марках, не просто об одежде, а об
известных лейблах и т.д. Ведь бренд не материален, он имеет свой знак (который
можно наклеить и на подделку), но главное — это его социальный авторитет,
увеличивающий авторитет его владельца. Это всё выражается в материальном мире,
но воздействие оказывает в психологическом плане, и суть этого воздействия -
замена духовных ценностей, ценностью престижа, назовём её псевдо-духовной.

Но вся эта возня,
страсть к брендам, маркам, лейблам, утверждение своего престижа, вполне понятна
и очевидна, поэтому может присутствовать в комфортной модели жизни.

В российском же
сознании понятие комфортности не является ключевой доминантой в отличие от
западного мировоззрения. Главным является ощущение некоторого трансцендентного
(выходящего за грань очевидного), мистического, духовного, сакрального значения
своей деятельности. Правда, выражается (сублимируется или замещается) это
иногда довольно странно.

Удивительно, но
принцип потребности в трансцендентном (в духовном, божественном), стал во главу
угла и для материалистического коммунизма в России, когда основным мотивом
человеческой деятельности стал не жизненный комфорт, а некая высшая система
правильных взглядов на человека и общество. А также пусть уже и не религиозный,
но подвиг, подвиг в современном значении — напряжении всех своих сил и
жертвенности.

Так как церковный
кризис произошёл очень быстро, то не отменил бессознательной значимости
духовного принятия людей друг другом — принципа любви в вере.

Это выразилось в
том безусловном принятии вождей революции и их идей, которые очень быстро стали
восприниматься не как политико-экономическая концепция, а как новая религия.

При этом, такая
религия была новой лишь отчасти, её бессознательный трансцендентный принцип -
всеобщей любви в Боге — остался, только Бог был заменён людьми и их идеями
достижения светлого будущего.

Ещё раз:
европейская правильность как духовный идеологический критерий (претворяя
которую в жизнь человек сам себя считает хорошим) заключается в достижении
удобства и комфорта, в России эта правильность реализуется в трансцендентном
(переходящим за грань очевидного), во многом сакральном, действии.

Следует отметить,
что ощущение комфортности, являясь, по сути, духовной ценностью, выражается в
материалистическом плане намного проще, чем духовные ценности российского
менталитета.

Это ярко
проявляется в межличностных отношениях.

Неслучайно на
Западе так быстро возникла психология мобинга и противостояния ему. Мобинг -
подсиживание, «поедание» соперников — в коллективе разрушает такое желанное
ощущение комфортности.

В России мобингу
противостоит христианская стойкость, отношение как к испытанию, попущенному
Богом.

И самое главное:

Если ценность
комфорта очень просто выражается в материальном плане, то высшие
трансцендентные (сакральные) ценности выразить очень сложно, поэтому попытка
зациклить все ценности на материальном плане на бессознательном уровне в России
воспринимается как подмена высокой сакральной ценности мистификацией, фокусом,
обманом.

Поэтому, какой бы
высокой ни была зарплата сотрудника, она всегда будет казаться ему
недостаточной. Кажущийся недостаток денежного вознаграждения находится в
духовной сфере, и заменить его прибавками к жалованию невозможно. Отсюда
ощущение тревожности, неоцененности, «обманутости», которые не перекрыть
никакими премиями.

В свою очередь,
чувство, что работодатель обманывает, экономит на фонде оплаты труда (а раз нет
возможности признать духовную потребность, то ощущение недостатка чего-то будет
проецироваться только на зарплату), даже при самых высоких зарплатах, будет
приводить к понижению производительности труда и даже к деструктивному
поведению сотрудников (пьянство, саботаж и т.д.).

Причём на Западе
такого произойти не могло бы, поскольку, во-первых, нет ощущения, что тебя
обманули, а, во-вторых, участвовать в саботаже дискомфортно, за исключение
очевидных случаев забастовок, направленных на повышение комфорта.

Тут нужно отметить,
что наиболее деструктивным для коллектива будет человек с сильно задавленными,
вытесненными трансцендентными ценностями, живущий под девизом: «Мне это не нужно»,
«Я пришёл только рубль заработать». Такой человек внесёт только диссонанс в
работу коллектива.

Здесь же скрыта и
потребность русских (сразу оговоримся, далеко не всех, да и не только русских)
к чрезмерным загулам, тратам на развлечения, как попытке компенсировать
отсутствие поиска духовных ценностей. Однако чрезмерное, переходящее через
грань дозволенного, не может компенсировать трансцендентного — выводящего за
грань наглядного и очевидного к духовному, поскольку находится в рамках
материалистической ограниченности.

Сегодня очень
громко звучат дебаты о низкой производительности труда в России, некоторые
предлагают заставлять людей работать еще больше. Думаю, легко догадаться, что
при этом те, кто это предлагает, уверены, что и они, и их дети, и их близкие
будут среди тех, кто заставляет, а не среди тех, кого заставляют так-то
трудиться (ох, не зарекались бы!).

Этот подход вызовет
катастрофу, поскольку оказание сопротивления такому принуждению, намного ближе
к удовлетворению, или сублимации мистических потребностей, чем подчинение им.

Есть известная
притча о трёх людях, выполнявших одинаковую работу, но один из них считал, что
просто выполнял тяжёлую работу, второй обеспечивал семью, а третий строил Храм.

В России нужно строить
храм, только это ощущение выведет людей из ступора и позволит им раскрываться и
реализовывать свои таланты на любом месте.

Биоэтика для врачей: 28. Протестантская биоэтика

CMAJ. 2002 г., 5 февраля; 166(3): 339–343.

Редактор серии: д-р Питер Сингер

Информация об авторе Информация об авторских правах и лицензиях Отказ от ответственности

«ПРОТЕСТАНТСКИЙ» ТЕРМИН, ПРИМЕНЯЕМЫЙ К МНОЖИМЫМ РАЗЛИЧНЫМ христианским конфессиям с широким диапазоном верований, которые ведут свое происхождение от Реформации 16-ый век. Протестантские идеи оказали глубокое влияние на современную биоэтику, и большинство протестантов считали бы господствующую биоэтику совместимой с их личными убеждениями. Это затрудняет определение уникального протестантского подхода к биоэтике. В этой статье мы даем обзор распространенных протестантских верований и выделяем концепции, возникшие в протестантских деноминациях, которые особенно важны для биоэтики. К ним относятся суверенитет Бога, ценность автономии и идея медицины как призвания, так и профессии. Большинство канадских врачей обнаружат, что они разделяют определенные ценности и убеждения с большинством своих пациентов-протестантов. Врачи должны быть особенно чувствительны к убеждениям своих протестантских пациентов, когда имеют дело с проблемами конца жизни, опасениями по поводу согласия или отказа от лечения, а также проблемами начала жизни, такими как аборты, генетическое тестирование и использование вспомогательных репродуктивных технологий. Врачи также должны осознавать, что у членов некоторых протестантских групп и конфессий могут быть особые пожелания относительно лечения. Понимание того, как вызывать эти желания и правильно на них реагировать, позволит врачам улучшить уход за пациентами и свести к минимуму конфликты.

Г-ну W 82 года, у него много серьезных заболеваний, включая ишемическую болезнь сердца, гипертонию и сахарный диабет. У него была серия изнурительных инсультов, в результате которых он стал инвалидом и не мог выражать свои желания. Его медицинские работники считают, что попытки реанимации не принесут ему пользы, если у него случится остановка сердца, и предлагают его семье внести в его карту запрет на реанимацию (DNR). Набожная баптистская семья очень расстроена и отвергает это предложение. Они верят, что Бог все еще может исцелить их мужа и отца, и обвиняют поставщиков медицинских услуг в попытке «играть в Бога».

Г-ну Г. 65 лет, в анамнезе он страдал ишемической болезнью сердца и артритом. В приемное отделение поступил с жалобами на слабость, частые приступы стенокардии, черный дегтеобразный стул. Концентрация гемоглобина 62 г/л, срочная эндоскопия показала язву двенадцатиперстной кишки. Лечащий врач рекомендует переливание крови, но г-н Г. колеблется, заявляя, что он Свидетель Иеговы. Обсудив этот вопрос со своей семьей и членами своей церкви, г-н Г. говорит своему врачу, что ни при каких обстоятельствах не хочет переливания крови. Его врач обеспокоен тем, что г-н Г. не в полной мере осознает потенциальный риск своих решений и что его семья и друзья принуждают его.

Когда Мартин Лютер впервые бросил вызов учению христианской церкви в начале 16 века, мало кто мог предсказать бурные последствия. Реформация была основана на идее о том, что спасение нельзя заслужить человеческими усилиями или купить за индульгенции, представления, преобладавшие в церкви в то время. Реформаторы проповедовали, что люди спасаются только по милости Божией. Они бросили вызов авторитету Папы и призвали своих последователей читать и толковать Священные Писания для себя.

Из этих общих корней выросло большое разнообразие деноминаций, ¹ и протестантские церкви были основаны по всему миру. Первые канадские протестантские общины были основаны в середине восемнадцатого века англиканцами и другими протестантами, иммигрировавшими из Англии, Ирландии и Шотландии. Вскоре после этого прибыли лютеране и немецкие протестанты из Германии и Швейцарии, за ними последовали американские протестанты из Новой Англии. К 1850 году в Канаде проживало более миллиона протестантов, что составляло более половины христианского населения страны. ² Четырьмя крупнейшими конфессиями были методистская, пресвитерианская, англиканская и баптистская, но многие другие протестантские группы также установили свое присутствие в Канаде. В 1925 году методисты, конгрегационалисты, юнионисты и большинство пресвитериан объединились, чтобы сформировать Объединенную церковь Канады, которая с тех пор является крупнейшей канадской протестантской конфессией. Англиканская церковь — вторая по величине протестантская конфессия в Канаде. Лютеранские, пресвитерианские, баптистские и пятидесятнические церкви также присутствуют в значительном количестве по всей стране. ³

Описать отдельную «протестантскую биоэтику» сложно по ряду причин. Большая часть вклада, который протестантские мыслители внесли в современную биоэтику, происходила незаметно, в течение сотен лет, как часть более широкого протестантского влияния на западную культуру. Ценность автономии является хорошим примером этого. Протестанты сыграли важную историческую роль в формулировании и продвижении этой концепции, но сейчас она настолько широко принята, что ее нельзя считать уникальной чертой протестантской биоэтики.

Вторым важным фактором является секуляризация протестантского мышления и поведения. ⁴ Основные канадские ценности и институты отражают культурную роль протестантских церквей. Большинство протестантов сочли бы господствующую биоэтику совместимой с их личными ценностями и убеждениями.

В то же время внутри протестантской мысли и богословия существует огромное разнообразие. Объединенная церковь является наиболее богословски либеральной из деноминаций, о чем свидетельствует их рукоположение женщин и принятие ими гомосексуального духовенства. Баптистская и пятидесятническая церкви находятся на консервативном конце спектра. Многие консервативные конфессии являются фундаменталистами, верящими в то, что Библия истинна буквально. Некоторые англиканские церкви теологически очень близки к католической церкви, в то время как другие занимают иные позиции по целому ряду вопросов. Многие более мелкие протестантские конфессии примечательны своим вкладом в канадское общество (Армия Спасения) или своей уникальной культурой (меннониты).

Сектантский протестантизм описывает группы протестантского происхождения, которые разработали особое богословие или практику. ⁵ Некоторые настолько отличаются от других протестантских групп, что могут поставить под сомнение или даже отвергнуть ярлык протестантов. Примеры включают Свидетелей Иеговы, Церковь Иисуса Христа Святых последних дней, адвентистов седьмого дня и Церковь Христа, ученых. У многих из этих групп есть определенные доктрины или верования, связанные с болезнью и медицинской помощью. Вероятно, наиболее известным из них является библейское понимание Свидетелями Иеговы того, что верующие не должны получать кровь или продукты крови. Христианские ученые могут отвергать традиционные методы лечения из-за своих уникальных представлений о болезни и смерти.

Поскольку очень сложно определить «типичный» протестантский подход к биоэтике, мы вместо этого выявим общие протестантские убеждения и выделим концепции, появившиеся из протестантской традиции, которые особенно важны для биоэтики.

Верования

Протестанты разделяют некоторые фундаментальные убеждения с другими христианами, и большинство протестантских конфессий имеют общие черты, отражающие их общее происхождение. Протестанты традиционно верят во всемогущего и всеведущего Бога, как описано в Библии. Они верят, что каждый человек «создан по образу Божию», но запятнан грехом. Протестантское богословие уделяет особое внимание Иисусу Христу, человеческому воплощению Божьей любви. Через веру в Иисуса Христа верующие устанавливают личные отношения с Богом, которые преображают их. Смерть Иисуса на кресте и Его воскресение обеспечивают прощение греховной природы людей и примирение верующих со Святым Богом. Когда верующие умрут, они проведут вечность с Богом на небесах.

Протестанты особенно подчеркивают, что именно через благодать верующие примиряются с Богом. Это не то, что они заслуживают или зарабатывают. Это не означает, что они не занимаются добрыми делами или актами милосердия. Одним из ключевых утверждений первых протестантских реформаторов было то, что все верующие должны быть служителями или слугами друг друга и что их убеждения должны находить внешнее выражение. Истинная вера во Христа порождает такие добродетели, как любовь, радость, мир и терпение в жизни верующих. ⁶

Протестанты традиционно рассматривают Библию как основной источник руководства и руководства. ⁷ Особое внимание уделяется писаниям Нового Завета, а Иисус Христос считается образцом для подражания. Библейские принципы понимаются и применяются в повседневной жизни через молитву и обсуждение с единоверцами.

Концепции, относящиеся к биоэтике

Некоторые протестантские темы или идеи особенно актуальны для медицинской практики и области биоэтики. ⁸ Ключевое протестантское убеждение состоит в том, что Бог суверенен и что верующие могут полагаться на Божью доброту и верность. Эта идея связана, в частности, с Жаном Кальвином, одним из первых реформаторов. Столкнувшись с болезнью и болью, многие люди сомневаются в существовании и милости Бога. Протестантская точка зрения утверждает, что Бог все контролирует и что в болезни есть более высокий смысл или цель, о которой мы можем не знать. Даже после смерти семьи могут утешаться своей верой в то, что Бог «победил смерть» и их любимый человек находится с Богом на небесах. ⁹ Некоторые протестанты молятся о чудесных исцелениях в знак Божьей власти. Большинство верят, что чудо может произойти, но также верят, что Бог действует через человеческую изобретательность и технологии, чтобы излечивать болезни и облегчать страдания. Верующие предостерегаются от формы идолопоклонства, которая наделяет врачей и медицинские вмешательства большей властью, чем они имеют. В конечном счете, все контролирует Бог. ¹⁰

Второй протестантской темой является ценность личной свободы. Одна из основополагающих идей Реформации заключалась в том, что земные авторитеты могут ошибаться и что верующие должны сами читать и понимать Священные Писания. Этот исторический протестантский акцент на личной свободе способствовал установлению уважения к личности или автономии в качестве основополагающей концепции современной биоэтики. ¹¹ Однако между светской и протестантской концепциями автономии существуют значительные различия. Многие светские формулировки подчеркивают личную свободу и утверждают, что автономии лучше всего способствует минимизация ограничений индивидуального выбора. Протестанты утверждают, что автономия может быть полностью выражена только в контексте отношений с Богом и что люди должны отчитываться за свои личные отношения и свою ответственность перед более широким сообществом. ¹²

Протестантские идеи о работе и призвании имеют важное значение для того, как рассматриваются отношения между врачом и пациентом. Отвергая традиционную церковную структуру, ранние протестанты утверждали, что все верующие должны быть «служителями» друг другу. Божья любовь и сострадание проявляются во многих различных работах, а не только в работе священника. Медицина рассматривается как призвание, и язык завета используется для описания отношений между врачом и пациентом. ¹³ Врачи должны быть больше, чем «наемники» или технические эксперты. Они призваны сопереживать страданиям своего пациента и устанавливать отношения заботы и уважения, которые позволяют им войти в мир своего пациента. ¹⁴

Многие религиозные традиции опираются на исторические прецеденты или руководящие принципы для поощрения единообразия веры и практики. В еврейской традиции это Тора, Талмуд, кодексы и респонсы. Казуистика помогает служить этой цели в католической церкви. Эти практики определяют подход последователей этих религий к биоэтическим проблемам и дилеммам. В отличие от этих четко сформулированных процедур, в протестантских церквях можно найти множество методов.

Тридцать шесть процентов канадцев считают себя протестантами, ³ , поэтому канадские врачи, вероятно, будут ежедневно сталкиваться с пациентами-протестантами. Многие врачи и другие медицинские работники также придерживаются протестантских убеждений, которые влияют на принятие ими медицинских решений и на их взаимодействие с пациентами и коллегами. ¹⁵

Протестантские конфессии построили и поддерживают многие больницы и другие медицинские учреждения в Канаде. До недавнего времени Армия Спасения управляла больницами «Благодать» во многих канадских городах. Присутствие религиозных организаций в управлении больницами и в оказании неотложной помощи сокращается по всей Канаде; однако протестантские конфессии по-прежнему активны в других областях здравоохранения, особенно в долгосрочном и стационарном уходе.

Более консервативные или фундаменталистские убеждения некоторых протестантских конфессий отличают их от других религиозных (или нерелигиозных) групп, но эти убеждения представляют собой подход, отличный от господствующей биоэтики, и не отражают взгляды всех протестантов. Врачи должны учитывать тот факт, что пожелания пациентов, принадлежащих к этим группам, могут сильно отличаться от предпочтений большинства их пациентов. Обычная практика и стандартные методы лечения, возможно, должны быть изменены, чтобы учесть эти убеждения. Многие учреждения имеют специальные правила для таких ситуаций, такие как измененный процесс получения согласия или форма согласия для пациентов, которые ни при каких обстоятельствах не хотят получать продукты крови.

Влияние протестантских ученых на современную биоэтическую мысль широко распространено. Особое влияние оказали специалисты по этике двадцатого века Пол Рэмси, Джозеф Флетчер и Джеймс Густафсон. ¹⁶ Рэмси ¹⁷ описал деонтологический подход к биоэтике, в котором он сформулировал «безупречные моральные принципы». Он писал на самые разные темы, и его идеи о ценности личности и «каноне лояльности», существующем между врачом и пациентом, оказали значительное влияние на последующую работу в этой области. Флетчер ¹⁸ выступал за ситуационную этику, которая очень напоминает акт-утилитаризм (т. Е. Последствия действия используются для оценки того, является ли действие правильным или неправильным). Флетчер был епископалом, который подчеркивал необходимость понимания моральных вопросов с точки зрения пациента и считал, что человеческая свобода и выбор имеют первостепенное значение. ¹⁹ Рэмси и Флетчер представляли противоположные стороны полярностей принципов и ситуации, деонтологии и консеквенциализма и норм и контекста. Густафсон ²⁰ помог продвинуть дискуссию вперед. Он сосредоточился на агенте и подчеркнул паутину человеческих отношений, в которой находятся действующие лица. Отправной точкой для его этических размышлений является обычное человеческое существование, а не церковные доктрины или отрывки из Священных Писаний. Описав ситуацию в терминах, не предполагающих особых религиозных учений или авторитетов, Густафсон затем спрашивает, как религиозные верования и предположения могут повлиять на описание ситуации и какое значение следует придавать различным ценностям и последствиям. ²¹ Густафсон дает полезные рекомендации для понимания моделей мышления многих протестантов в клинических условиях.

Пациенты хотят, чтобы их врачи уважали их духовные убеждения, и они чувствуют себя лучше, когда признают эту важную часть их жизни. ^{22 , 23 , 24} Включение духовного анамнеза особенно важно при оценке серьезного или неизлечимого заболевания или при принятии важных решений о лечении.

Из-за влияния, которое протестантская мысль оказала на западную культуру, и секуляризации протестантизма, большинство канадских врачей (религиозных или нет) обнаружат, что они разделяют многие ценности и верования с большинством своих протестантских пациентов. Примеры включают важность уважения желаний пациента и ценность заботливых, эмпатических отношений между врачом и пациентом.

Врачи должны быть особенно внимательны к убеждениям своих пациентов-протестантов, когда имеют дело с проблемами конца жизни, опасениями относительно согласия или отказа от медицинской помощи, а также вопросами начала жизни, такими как аборты, генетическое тестирование и использование вспомогательных репродуктивных технологий. технологии. Врачи также должны осознавать, что у некоторых протестантских групп и деноминаций, особенно с консервативными убеждениями, могут быть разные подходы к принятию решений и особые пожелания относительно лечения. Понимание того, как вызывать эти пожелания и реагировать соответствующим образом, улучшит уход за пациентом и сведет к минимуму конфликт. В этих случаях врач должен узнать о личных убеждениях пациента и его отношении к своей религиозной общине. Это обсуждение поможет врачам определить конкретные потребности или желания пациента, которые врач, возможно, не предвидел. Примеры включают отказ от продуктов крови для Свидетелей Иеговы или желание пациентки успеть помолиться со своей семьей перед операцией. Это также позволит определить области потенциального конфликта, которые врачи могут решить до того, как они возникнут. О прекращении лечения может быть легче договориться, если заранее будет понятна точка зрения семьи. Необходимо проявлять большую осторожность, чтобы не стереотипизировать и не обобщать. Существует большое разнообразие протестантских верований и разнообразие выражения этих верований. Священник той же деноминации, что и пациент, может быть бесценным ресурсом.

Конкретные вопросы

Уход в конце жизни

Большинство протестантов довольны широким спектром жизнеобеспечивающих процедур и потребуют их при наличии показаний. Столкнувшись с небольшой надеждой на выздоровление, большинство протестантских пациентов и их семей понимают, почему поставщики медицинских услуг предлагают отказаться от агрессивных вмешательств и часто соглашаются. Многие протестанты черпают силы из своей веры в то, что их близкий попадет на небеса после смерти. В то же время протестантские верования сыграли свою роль в тех случаях, когда семьи неохотно воздерживались от лечения или отказывались от него. ^{25 , 26} Семьи в таких ситуациях утверждали, что медицинские работники не должны «играть в Бога». В одном случае семья надеялась, что произойдет чудо и что их близкий исцелится. ²⁵ Хотя нежелание приостанавливать или прекращать лечение может быть скорее исключением, чем правилом, врачи должны внимательно прислушиваться к пожеланиям семьи и действовать осторожно. ²⁷ В делах, переданных в суд, в решениях постоянно указывалось, что пожелания лица, замещающего лицо, принимает решение.

Согласие и отказ от заботы

Столкнувшись с важными решениями, многие набожные протестанты стремятся определить Божью «волю» для своей жизни через молитву, чтение Библии и консультации с другими верующими. Медицинские работники, которые не понимают этого процесса принятия решений, могут сомневаться в способности своих пациентов принимать решения или чувствовать, что их пациентов принуждают друзья или церковные лидеры.

Однако врачи не должны предполагать, что такой процесс недействителен или неуместен, если он приводит к тому, что они считают негативными последствиями. В этом отношении часто упоминается случай 9.0135 Малетте v. Шульман . ²⁸ Врач из Онтарио, лечивший женщину, серьезно пострадавшую в результате автомобильного столкновения, решил, что для спасения жизни ей требуется переливание крови. Он знал, что у нее есть подписанная карточка с просьбой не давать препараты крови из-за ее религиозных убеждений, но все равно решил сдать кровь. На него подали в суд за нанесение побоев, и судья вынес решение в пользу истца.

Хотя врачи должны уважать обоснованное решение компетентного взрослого, это не относится к несовершеннолетним на иждивении. Важное обоснование уважения к религиозным убеждениям взрослых заключается в том, что их можно тщательно обдумать и глубоко усвоить. Маленькие дети не считаются способными к такому же тщательному рассмотрению и не должны страдать от вредных последствий в результате убеждений своих родителей. Канадские суды подтверждали это во многих случаях, поддерживая врачей, которые хотели сделать спасительное переливание крови ребенку Свидетеля Иеговы, несмотря на возражения родителей ²⁹ и согласование с онкологами из Саскачевана, которые хотели вылечить рак Тайрела Дуека, несмотря на отказ мальчика и его родителей. ³⁰ В делах, касающихся детей старшего возраста и подростков, суды могут решить, что они достаточно зрелы, чтобы принимать собственные решения, и позволить им отказаться от ухода на основании их собственных убеждений. ³¹

Аборты, генетическое тестирование и новые репродуктивные технологии

Протестантские взгляды и практика особенно разнообразны, когда речь идет об абортах. Консервативные группы являются одними из самых активных участников движения в защиту жизни, поскольку многие считают, что жизнь начинается с зачатия. Некоторые либеральные конфессии выступают за выбор: они считают, что такие принципы, как право на жизнь и свобода выбора, должны применяться и взвешиваться с учетом конкретных обстоятельств и что в течение первого триместра решение об аборте должно быть между женщиной и ее врачом.

Отношение протестантов к генетическому тестированию после зачатия столь же разнообразно и часто связано с индивидуальными взглядами на аборты. Если нет ситуации, в которой человек задумался бы об аборте, он может отказаться от этого вида тестирования. Хотя некоторые протестанты могут возражать против экстракорпорального оплодотворения из-за потенциальной потери эмбриона, многие сочли бы это вариантом, если бы они были бесплодны.

Случай 1

В ответ на возражения семьи, врач не выписывает приказ о DNR для г-на В. Она устраивает семейную конференцию, на которую приглашается пастор семьи. Становится очевидным, что семья на самом деле не ожидает чуда. Они обеспокоены тем, что их отец не получает достаточного количества реабилитационных услуг. Они считают, что медицинские работники разочаровываются в их отце и что предлагаемый приказ DNR является доказательством этого. Семью заверяют, что поставщики медицинских услуг привержены делу реабилитации их отца и что приказ DNR не повлияет на уровень ухода, который он получает. Обсуждение процесса реанимации помогает семье понять, что поставщики медицинских услуг могут «играть в Бога» в той же мере, пытаясь реанимировать мистера В., что и позволяя ему умереть. Семья может подтвердить свою веру в то, что именно Бог решит, когда умрет их отец, а не реанимационная бригада. Впоследствии они согласились на приказ DNR.

Это дело похоже на судебное дело 1998 года в Манитобе. ²⁶ Пожилой мужчина со многими проблемами со здоровьем был переведен в реабилитационную больницу. Его врачи поместили заказ DNR в его карту. Жена мужчины возражала против приказа ДНР, ссылаясь на религиозные и личные причины. Она потребовала судебного запрета на удаление приказа из его карты, который был удовлетворен.

Случай 2

Врач подробно обсуждает с г-ном Г. риски отказа от переливания крови и обнаруживает, что г-н Г. прекрасно осведомлен о вариантах и ​​последствиях. Врач все еще обеспокоен тем, что его семья и друзья оказывают на него давление, чтобы он отказался от переливания крови, и просит поговорить с пациентом наедине. Г-н Г. объясняет, что это его собственное решение, основанное на его личном убеждении, что принятие переливания может поставить под угрозу его вечное спасение. Врач убежден, что это собственное решение пациента, и чувствует себя более комфортно, подчиняясь его пожеланиям.

Связанные веб-сайты

• Евангелическое братство Канады: www. efc-canada.com

• Армия спасения, Центр биоэтики Салли Энн: http://ethics.salvationarmy.ca

• Христианские медицинские и стоматологические ассоциации. cmds.org

• Христианское медицинское общество: www.cmf.org.uk

• Центр биоэтики и человеческого достоинства: www.bioethix.org/index.html

• Сторожевая башня — официальные веб-сайты Свидетелей Иеговы (медицинская помощь и кровь): www.watchtower.org/medical_care_and_blood.htm

• Церковь Христа, ученый: www.tfccs.com

• Церковь Иисуса Христа Святых последних дней: www.lds.org

Эта серия началась 15 июля 1999 г. , выпуск и можно найти на веб-сайте CMAJ ( www.cma.ca/cmaj/series/bioethic.htm ).

Эта статья прошла рецензирование.

Благодарности : Мы благодарим Drs. Чарльзу Вейеру, Джиму Риду и Тому Фолкнеру за рецензирование черновиков и конструктивные комментарии, а также г-же Карен Паулс за редакторскую помощь. Мы также благодарим кандидата в докторантуру Школы богословия Торонто Орвилла Брауна за его клинический опыт и внутреннее знание протестантской традиции меньшинства9.0219 .

Конкурирующие интересы : Не заявлено.

Адрес для переписки: Доктор Меррил Паулс, отделение неотложной медицины, NHI Rm. 3-021, Центр медицинских наук королевы Елизаветы II, 1796 Summer St., Halifax NS B3H 3A7; факс 902 473-3617; moc.oohay@sluap_lirrem

1. Элиаде М., редактор. Энциклопедия религии . Том 12. Нью-Йорк: издательство McMillan Publishing; 1987. с. 24.

2. Мерфи Т., Перин Р. Краткая история христианства в Канаде. 901:36 Торонто: Издательство Оксфордского университета; 1996. с. 262.

3. Население по вероисповеданию, перепись 1991 года. Оттава: Статистическое управление Канады; 1991 г. № по каталогу 93-319-XPB. Доступно: www.statcan.ca/english/Pgdb/People/Population/demo30a.htm (по состоянию на 7 января 2002 г.).

4. Брюс С. Дом разделен — протестантизм, раскол и секуляризация. Нью-Йорк: Рутледж; 1990. с. 7.

5. Райх В.Т., изд. Энциклопедия биоэтики. Том 4. Нью-Йорк: Саймон и Шустер Макмиллан; 1995. с. 2119.

6. Галатам 5:22-3 (новая международная версия).

7. Элиаде М., редактор. Энциклопедия религии . Том 12. Нью-Йорк: издательство McMillan Publishing; 1987. с. 28.

8. Райх В.Т., изд. Энциклопедия биоэтики . Том 4. Нью-Йорк: Саймон и Шустер Макмиллан; 1995. с. 2121-4.

9. Lammers SE, Verhey A, редакторы. О нравственной медицине: теологические аспекты медицинской этики. Гранд-Рапидс (Мичиган): Уильям Б. Эрдманс; 1987. с. 178.

10. Райх В.Т., изд. Энциклопедия биоэтики. Том 4. Нью-Йорк: Саймон и Шустер Макмиллан; 1995. с. 2122.

11. Витч Р.М. Медицинская этика. 2-е изд. Бостон: Издательство Джонса и Бартлетта: 1997. с. 13.

12. Густафсон Дж.М. Богословие и этика . Том 1. Чикаго: University of Chicago Press; 1981.

13. Ramsey P. Пациент как личность: исследования медицинской этики. Нью-Хейвен (Коннектикут): издательство Йельского университета; 1970. с. 5.

14. Май ВФ. Завет врача: образы целителя в медицинской этике. Филадельфия: Вестминстер; 1983.

15. The Medical Post 1997 национальный опрос врачей — врачи, Бог и культура . Торонто: Издательство Маклин Хантер; 1997. с. 23.

16. Йонсен А.Р. Рождение биоэтики . Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 1998. с. 42-51.

17. Ramsey P. Пациент как личность: исследования медицинской этики. Нью-Хейвен (Коннектикут): издательство Йельского университета; 1970.

18. Флетчер Дж. Ситуационная этика: новая мораль. Филадельфия: Вестминстер Пресс; 1966.

19. Флетчер Дж. Мораль и медицина. Нравственные проблемы права пациента знать правду, контрацепция, искусственное оплодотворение, стерилизация, эвтаназия . Бостон: Beacon Press; 1960.

20. Густафсон Дж.М. Контекст против принципов: неуместный спор в христианской этике. Хар Теол Rev 1965; 58:171-202.

21. Густафсон Дж.М. Нравственное различение в христианской жизни. В кн.: Богословие и христианская этика. Филадельфия: United Church Press; 1974. с. 99-120.

22. Ehman JW, Ott BB, Short TH, Ciampa RC, Hansen-Flaschen J. Хотят ли пациенты, чтобы врачи интересовались их духовными или религиозными убеждениями, если они серьезно заболеют? Arch Intern Med 1999;159:1803-6. [PubMed]

23. Кинг Д.Е., Бушвик Б. Убеждения и отношение стационарных больных об исцелении верой и молитве. J Fam Pract 1994;39(4):349-52. [PubMed]

24. Daaleman TP, Nease DE Jr. Отношение пациентов к исследованию врачом духовных и религиозных вопросов. J Fam Pract 1994;39(6):564-8. [PubMed]

25. Крэнфорд RE. Аппарат искусственной вентиляции легких Хельги Вангли. Hastings Cent Rep 1991; 21 (4): 23-4. [PubMed]

26. Sawatzky v. Riverview Health Center Inc. , Манитоба, 1998, 167 DLR (4th) 359, 132 ManR (2d) 222 (QB).

27. Weijer C. Сердечно-легочная реанимация для пациентов в стойком вегетативном состоянии: бесполезно или приемлемо? CMAJ 1998; 158:491-3. Доступно: www.cma.ca/cmaj/vol-158/issue-4/0491.htm [Бесплатная статья PMC] [PubMed]

28. Malette v. Shulman , Ontario 1990, 67 DLR (4th) 321 (Онтарио, Калифорния).

29. Re D., Alberta 1982, 22 Alta LR (2d) 228, 30 RFL (2d) 277, 2 CRR 329 (Fam Ct).

30. Re T.T.D., Saskatchewan 1999, S J № 144, (Sask QB), онлайн: QL(SJ)

31. Розовский Л.Е., Розовский Ф.А., Канадский закон о согласии на лечение . Торонто: Баттервортс; 1992. с. 53-7.

Протестантская этика процветания

Является ли для христианина противоречием быть богатым? Если это так, то это обычное противоречие, которое тщательно изучается со времен протестантской Реформации. Одни из самых информативных исследований на эту тему были составлены немецким социологом Максом Вебером, изучавшим причинно-следственные связи исторических событий. В 1904 Вебер опубликовал книгу «Протестантская этика и дух капитализма». Эта книга является его попыткой объяснить причины, казалось бы, различных явлений капитализма и протестантизма.

Протестантизм, конечно же, относится к тем, кто откололся или был изгнан из Римско-католической церкви после протестантской Реформации. Для определения капитализма мы должны сначала объяснить, чем он не является. Во введении к «Протестантской этике» Макс Вебер указывает, что жадность и стремление к личной выгоде, а также торговые и другие экономические предприятия, направленные на получение прибыли, существуют повсюду и справедливы для людей во всех сферах жизни и во всех сферах жизни. культур земли. Этот человеческий импульс к приобретению богатства не обязательно имеет какое-либо отношение к капитализму.

Вебер определяет капитализм как экономическое действие, которое предполагает получение прибыли на основе мирного и взаимовыгодного обмена. Он предполагает, что религиозное благочестие и капиталистическое стяжание совместимы и что обе эти черты характерны для многих наиболее важных церквей и сект в истории протестантизма. Он отмечает, что во французских гугенотских церквях монахов и бизнесменов было особенно много. И испанцы знали, что кальвинизм голландцев способствовал торговле, которая совпадала с капиталистическим развитием Нидерландов.

Существует еще более поразительная связь между религиозным образом жизни и интенсивным развитием деловой хватки среди христиан, таких как квакеры и меннониты, чья потусторонность так же вошла в поговорку, как и их богатство. Например, в Восточной Пруссии Фридрих-Вильгельм I терпел меннонитов как незаменимых для промышленности, несмотря на их категорический отказ от военной службы. Сочетание глубокого благочестия и деловой хватки было характерно и для пиетистов.

Англичане также были высоко развиты в благочестии, торговле и свободе. Вебер предполагает, что их коммерческий успех и свободные политические институты каким-то образом были связаны с их набожностью. То же самое можно сказать и о первых американцах. Остроумные изречения Бенджамина Франклина, например, — это не просто мудрые деловые предложения, но суть протестантской этики. Хотя Франклин был в лучшем случае деистом, на его ценности сильно повлиял строгий кальвинистский отец. Поэтому неудивительно, что в его автобиографии появляются цитаты из Библии, например: «Видишь ли ты человека, прилежного в своем деле? Он предстанет перед царями” (Притчи 22:29).

Проводя еще одну интересную параллель между пиетизмом и капитализмом в Северной Америке, Вебер отмечает, что капитализм оставался гораздо менее развитым в южных штатах, даже несмотря на то, что они были основаны капиталистами по коммерческим мотивам. Тем не менее, колонии в Новой Англии были основаны по религиозным причинам проповедниками и выпускниками семинарий с помощью ремесленников, однако этот регион Северной Америки пережил бурную капиталистическую экспансию.

Призваны к богатству?

Чтобы понять, как благочестие и капитализм стали совместимы, необходимо признать важность ранней протестантской концепции «призвания». Греческое слово ponos означает «масло», но Лютер переводит это как «призвание», что, очевидно, является скорее интерпретацией, чем строгим переводом. Независимо от того, верно это богословие или нет, на практике протестанты считали, что труд следует рассматривать как самоцель или как призвание.

Протестанты, как известно, упорно трудились просто ради самой работы, вместо того, чтобы бесконечно рассчитывать, как заработать свою зарплату с минимальными усилиями и с максимальным комфортом. В 18 веке методистские рабочие подвергались преследованиям со стороны своих коллег не столько из-за своих религиозных взглядов, сколько из-за их готовности и стремления работать полный рабочий день, чтобы получить справедливую заработную плату.

До Реформации среди христиан было широко распространено мнение, что единственный способ преодолеть мирское — это самоотречение и монашеский аскетизм. В отличие от этой точки зрения протестантская идея иметь призвание означала нечто большее, чем просто выполнение работы. Вера в то, что у вас есть призвание, также означала веру в то, что единственный способ жить приемлемо в глазах Бога — это выполнять обязательства, налагаемые на вас вашим положением в мире. Только своим призванием ты мог исполнить волю Божию.

Одним из логических следствий этой точки зрения была вера в то, что каждое законное призвание имеет одинаковую ценность с точки зрения Бога. Эта вера давала моральное оправдание активному христианскому участию в жизни мира. Экономическое влияние было далеко идущим, поскольку те, кто обладал духовной природой, которая привела к тому, что они стали монахами высшего типа, теперь преследовали эти идеалы через семьи и карьеру. Они намеревались доказать свою веру и утвердить свое призвание в мирской деятельности.

Концепция призвания в конечном итоге принесла с собой новый взгляд на церковь. Католики и лютеране склонны рассматривать церковь как посредника, доставляющего людям средства спасения. Кальвинисты смотрели на церковь как на своего рода фонд доверия для сверхъестественных целей, обязательно включающих как праведных, так и неправедных, с целью увеличения славы Бога. Баптисты, меннониты и квакеры представляют собой новый отход, поскольку, по их мнению, видимая церковь должна функционировать исключительно как сообщество возрожденных верующих. Они считали, что креститься должны только взрослые, которые лично обрели веру.

Но, несмотря на неприятие мирского в раннем баптистском движении, если взять хотя бы один пример, Вебер заметил, что даже баптисты из среднего класса в первом поколении защищали систему частной собственности и практических мирских добродетелей. Он предполагает, что баптистское учение о спасении с его акцентом на роли совести как откровения Бога человеку сыграло значительную роль в развитии капитализма.

Мотивы богатства

Мы не должны предполагать, что из-за того, что христиане после Реформации были агрессивно вовлечены в мирскую деятельность, они пытались разбогатеть. Их этические идеалы и практические результаты их учений основывались на желании увидеть спасенные души. По иронии судьбы, эта целеустремленная преданность евангелизации преподнесла некоторые экономические сюрпризы реформаторам, которые были склонны рассматривать накопление богатства как большую опасность. Считалось, что те, кто гнался за богатством, презирали свою душу. Стремление к богатству считалось бессмысленным по сравнению с ценностью и важностью поиска в первую очередь Царства Божьего. Однако тратить время и наслаждаться отдыхом или развлечениями также считалось грехом. Таким образом, послушный и трудолюбивый христианин вскоре обнаружил, что накапливает богатство, независимо от того, было ли это его целью или нет.

Последовательное учение о богатстве осложнялось пуританской верой в то, что рука Божья видна во всем. Поэтому, если добросовестный христианин увидел возможность получить прибыль, он должен во что бы то ни стало ею воспользоваться. Отказаться сделать это означало бы отказаться быть Божьим управителем и восстать против Его призвания и Божьего водительства в его жизни.

И необходимость, и роскошь считались угрозой добродетельной жизни. Как писал Франклин в «Альманахе бедного Ричарда»: «Пустой мешок трудно стоять прямо». В качестве альтернативы ни бедности, ни роскоши протестантская этика ставила в качестве идеала чистые, простые удобства среднего класса. Бережное отношение к имуществу рассматривалось как очень серьезная, данная Богом ответственность. Чем больше имущество, тем тяжелее ответственность за использование его во славу Божию и за его умножение неустанными усилиями.

По-видимому, сбалансированный и хорошо интегрированный взгляд на финансы рассматривался не как недостижимый идеал, а как реалистичный и практичный, хотя вряд ли его можно было бы достичь без борьбы. В то время как стремление к богатству как самоцель было предосудительным, достижение богатства в результате труда в призвании было знаком Божьего благословения.

Замечательные параллели между протестантской этикой и возникновением капитализма не обязательно означают, что капитализм как экономическая система является результатом Реформации. Однако очевидно, что Реформация, как и любой другой фактор, повлияла на капиталистическое развитие. Или, если случайная связь не может быть доказана, мы можем, по крайней мере, сказать, что два движения произошли в одно и то же время и, казалось, подпитывали друг друга.

Экономическая революция

Чтобы помочь нам представить влияние капитализма на простые жизни тех, кто жил в начале промышленной революции, подумайте, как должна была функционировать экономическая жизнь типичного крестьянина. Он выращивал как сельскохозяйственные культуры, так и животных для получения сырья и в значительной степени существовал за счет того, что мог добыть из земли. Одним из продуктов, которые он производил дома, была ткань, которую он вывозил на рынок, чтобы оценить ее качество и продать по обычной цене.

С началом промышленной революции появились текстильные фабрики, которые резко изменили как способ производства ткани, так и жизнь тех, кто ее производил. Но неспешный образ жизни оказался под угрозой задолго до прихода фабрик. Настоящие перемены, без сомнения, произошли, когда молодому покупателю ткани пришла в голову идея отправиться в деревню и нанять определенных ткачей для своей ткани. Затем он стал тщательно контролировать их работу, тем самым превращая крестьян в чернорабочих. Вскоре за этим последовал более активный маркетинг продукта, а также более низкие цены и быстрая оборачиваемость запасов. Этот конкурентный подход вскоре привел к тому, что горстка людей нажила состояние, в то время как менее эффективные производители тканей были разорены.

Подобный сценарий можно было написать практически для каждого продукта, использовавшегося в ту эпоху, в результате чего давно сложившийся образ жизни навсегда изменился. Некоторые изменения были к лучшему, но многие — нет. Менее желательные результаты промышленной революции привели сегодня многих христиан к мнению, что, если капитализм начинается как продукт идеалов среднего класса, он заканчивается оргией материализма.

Какой должна быть правильная связь между нравственными и религиозными ценностями человека и его экономическим поведением? В то время как некоторые живут разделенной жизнью, Христос призывает нас к тщательной интеграции каждого аспекта жизни. Практический результат, сформулированный в терминологии «призвания», таков: если у нас вообще есть призвание, то у нас столько же призвания служить ближнему и христианскому сообществу, сколько у нас есть призвание к капитализму, основанному на индивидуализме. . Это означает использование денег только искупительными способами.

Кальвинистская экономическая система, развившаяся (по крайней мере, среди христиан) после Реформации, уделяла огромное внимание индивидуализму, оставляя мало места для чувства ответственности перед церковью и другими менее удачливыми людьми. Это затмило любое представление о каждом христианине как об ответственной части сообщества верующих и о важности членства в теле Христовом.

Вот опасность, которую сегодня христиане должны избегать любой ценой. Ричард Бакстер кратко резюмировал соответствующий христианский ответ, когда он написал в своем Христианском справочнике: «Избегайте греха, а не потери». CH

Вирджил Хартгеринк

[Христианская история первоначально опубликовала эту статью в 14-м выпуске христианской истории в 1987 году]

Вирджил Хартгеринк — голландский мирянин, посвятивший много лет изучению христиан и их денег.