Горьким словом моим посмеюсь

Горьким словом моим посмеюсь

Пасха в 1852 году
праздновалась 30 марта. Сороковой день
по кончине Николая Васильевича Гоголя
пришелся на понедельник Светлой седмицы

У могилы Гоголя на кладбище
Свято-Даниловского монастыря собрались его
друзья и почитатели – С.Т. Аксаков, М.П. Погодин,
Ю.Ф. Самарин, А.С. Хомяков, П.В. Киреевский, Н.В.
Берг, Т.Н. Грановский, А.Н. Островский, Т.И.
Филиппов и другие – всего около сорока человек.
После заупокойной обедни была отслужена
панихида по усопшему рабу Божиему Николаю.
“Утешением было в нашем горе, – вспоминал Степан
Петрович Шевырев, друг и душеприказчик Гоголя, –
слышать воскресный колокол вместе с заупокойным
пением. На могиле его, убранной зеленью и цветами
среди снега, мы слышали: “Христос воскресе!”.

После панихиды предложена
была трапеза шестидесяти бедным и
монашествующей братии. На поминальном обеде в
покоях настоятеля, архимандрита Пармена, Шевырев
прочел “Светлое Воскресенье” – последнее
напечатанное при жизни произведение Гоголя.

“Зачем этот утративший
значение праздник? Зачем он вновь приходит глуше
и глуше скликать в одну семью разошедшихся людей
и, грустно окинувши всех, уходит как незнакомый и
чужой всем? <…> И непонятной тоской уже
загорелася земля; черствей и черствей становится
жизнь; все мельчает и мелеет, и возрастает только
в виду всех один исполинский образ скуки,
достигая с каждым днем неизмеримейшего роста.
Все глухо, могила повсюду. Боже! пусто и страшно
становится в Твоем мире!

Отчего же одному русскому еще
кажется, что праздник этот празднуется как
следует, и празднуется так в одной его земле?
Мечта ли это? Но зачем же
эта мечта не приходит ни к кому другому, кроме
русского? Что значит в самом деле, что самый
праздник исчез, а видимые признаки его так ясно
носятся по лицу земли нашей: раздаются слова:
“Христос Воскрес!” – и поцелуй, и всякий раз так
же торжественно выступает святая полночь, и гулы
всезвонных колоколов гулят и гудут по всей земле,
точно как бы будят нас? Где носятся так очевидно
призраки, там недаром носятся; где будят, там
разбудят. Не умирают те обычаи, которым
определено быть вечными. Умирают в букве, но
оживают в духе. Померкают временно, умирают в
пустых и выветрившихся толпах, но воскресают с
новой силой в избранных, за тем, чтобы в
сильнейшем свете от них разлиться по всему миру.
Не умрет из нашей старины ни зерно того, что есть
в ней истинно русского и что освящено Самим
Христом. Разнесется звонкими струнами поэтов,
развозвестится благоухающими устами святителей,
вспыхнет померкнувшее – и праздник Светлого
Воскресенья воспразднуется как следует, прежде у
нас, чем у других народов!”

Все были тронуты до слез.
“Можете себе представить, – рассказывал историк
Михаил Петрович Погодин, – какую силу получило
каждое его слово, само по себе сильное, теперь
послышавшееся из могилы, запечатленное великой
печатью смерти и бессмертия, священный голос с
того света”. Поэт и переводчик Николай
Васильевич Берг вспоминал: “Немного таких
мгновений, какие мы пережили там, дается человеку
на земле!” В этот день впервые столь светло и
победно прозвучало духовное слово Гоголя, в
первый раз единодушно и сердечно воспринятое
друзьями его.

“Но зачем же еще уцелели
кое-где люди, которым кажется, как бы они светлеют
в этот день и празднуют свое младенчество – то
младенчество, от которого небесное лобзанье, как
бы лобзанье вечной весны, изливается на душу, то
прекрасное младенчество, которое утратил гордый
нынешний человек? Зачем еще не позабыл человек
навеки это младенчество, и, как бы виденное в
каком-то отдаленном сне, оно еще шевелит нашу
душу? Зачем все это, и к чему это? Будто не
известно зачем? Будто не видно к чему? Затем,
чтобы хотя некоторым, еще слышащим весеннее
дыхание этого праздника, сделалось бы вдруг так
грустно, как грустно ангелу на Небе. И, завопив
раздирающим сердце воплем, упали бы они к ногам
своих братьев, умоляя хотя бы один этот день
вырвать из ряду других дней, один бы день только
провести не в обычаях девятнадцатого века, но в
обычаях вечного века, в один бы день только
обнять и обхватить человека, как виноватый друг
обнимает великодушного, все ему простившего
друга, хотя бы только затем, чтобы завтра же
оттолкнуть его от себя и сказать ему, что он нам
чужой и незнакомый. Хотя бы только пожелать так,
хотя бы только насильно заставить себя это
сделать, ухватиться бы за этот день, как
утопающий хватается за доску! Бог весть, может
быть, за одно это желанье уже готова сброситься с
Небес нам лестница и протянуться рука,
помогающая возлететь по ней”.

Образ лестницы (в
церковно-славянском – лествицы) – один из
любимейших у Гоголя. Он встречается уже в одном
из самых ранних его произведений – в повести
“Майская ночь, или Утопленница” (1829). “Ни один
дуб у нас не достанет до неба, – сожалеет
красавица Ганна. – А говорят, однако же, есть
где-то, в какой-то далекой земле, такое дерево,
которое шумит вершиною в самом небе, и Бог сходит
по нем на землю ночью перед Светлым праздником”.
– “Нет, Галю, – отвечает ей козак Левко, – у Бога
есть длинная лестница от неба до самой земли. Ее
становят перед Светлым Воскресением святые
архангелы; и как только Бог ступит на первую
ступень, все нечистые духи полетят стремглав и
кучами попадают в пекло, и оттого на Христов
праздник ни одного злого духа не бывает на
земле”.

В православной
святоотеческой литературе “лествица” – один из
наиболее значительных образов духовного
возрастания. Он восходит к Библии, а именно к 28-й
главе Книги Бытия (Быт. 10, 17), где описывается
видение патриарха Иакова: И сон виде: и се,
лествица утверждена на земли, еяже глава
досязаша до небесе, и ангели Божии восхождаху и
низхождаху по ней. Этот фрагмент входит в
паремии (избранные места из Священного Писания),
читаемые в церкви на Богородичные праздники, и
встречается во многих акафистах: Пресвятой
Богородице – “Радуйся, лествице небесная,
Еюже сниде Бог ( на иконе Богородицы
“Неопалимая Купина” среди других символических
изображений есть и лествица, образ сошествия
Господа на землю через плоть Богородицы, как по
некой лестнице.); радуйся, мосте, преводяй
сущих от земли на небо”; святителю Николаю,
небесному покровителю Гоголя – “Радуйся,
лествице, Богом утвержденная, еюже восходим к
небеси. ..”. Примеры такого словоупотребления
мы находим и в выписках Гоголя из церковных песен
и канонов служебных Миней.

Сохранились свидетельства,
что Гоголь внимательно изучал “Лествицу”
преподобного Иоанна Лествичника, игумена
Синайской Горы, и делал из нее
подробные выписки. Известно, что перед кончиной
он громко произнес: “Лестницу, поскорее, давай
лестницу!” (Подобные же слова о лестнице сказал
перед смертью святитель Тихон Задонский.)

Доктор Алексей Терентьевич
Тарасенков, наблюдавший Гоголя во время его
предсмертной болезни, вспоминал: “…он указал
мне на сочинение Иоанна Лествичника, в котором
изображены ступени христианского совершенства,
и советовал прочесть его”. По словам того же
Тарасенкова, сочинение преподобного Иоанна
Синайского нравилось Гоголю “своими строгими
правилами”, и он “старался достигать высших
ступеней, в нем описанных”.

Действительно, еще в 1842 году
Гоголь писал Василию Андреевичу Жуковскому:
“. ..живет в душе моей глубокая, неотразимая вера,
что небесная сила поможет взойти мне на ту
лестницу, которая предстоит мне, хотя я стою еще
на нижайших и первых ее ступенях”; в 1843 году
Надежде Николаевне Шереметевой: “Долгое
воспитанье еще предстоит мне, великая, трудная
лестница”.

В этом свете вся жизнь Гоголя,
сопоставимая с монашеским подвигом, –
мучительная борьба между духовными и
художественными устремлениями, сожжение
рукописей, попытка ухода в монастырь, в конечном
итоге отказ от себя и мученическая кончина –
предстает как образ духовной лествицы,
постоянного восхождения, а литературные
произведения его являются последовательными
ступенями на этом нелегком пути.

Своими словами о лестнице,
которые друзья его слушали на сороковинах,
Гоголь как бы говорил им напутственное слово,
желая непрерывно возрастать духовно.

Кончина Гоголя примирила
рассорившихся было Аксакова и Шевырева, Самарина
и Погодина. Последний записал в своем дневнике 29
марта 1852 года: “А есть, действительно, в смерти
Гоголя что-то примиряющее и любовное”. Уместно
вспомнить здесь слова самого Гоголя, обращенные
к графу Александру Петровичу Толстому в статье
“Занимающему важное место” (запрещенной
цензурой и увидевшей свет только после смерти
Гоголя): “Я даже уверен, что когда буду умирать,
со мной простятся весело все меня любившие: никто
из них не заплачет и будет гораздо светлее духом
после моей смерти, чем при жизни моей”.

Во время поминальной трапезы
обдумывали, какой памятник поставить Гоголю.
“Две надписи встретили всеобщее сочувствие, –
вспоминал Шевырев. – Одна относится к нему как к
писателю и взята из пророка Иеремии: Горьким
словом моим посмеюся. Другая относится к
любимым мыслям последнего десятилетия его жизни.
В ней выражается средоточие всех его мыслей: Ей,
гряди, Господи Иисусе! Поминки происходили в
знаменательный день: 30 марта, по Преданию Церкви,
было распятие Спасителя (в 33 году по Рождестве
Христовом. – Ред.). С 31 марта на первое апреля
совершилось Воскресение. 31 марта мы поминали
его.”

Ни Шевырев, ни кто-либо другой
из присутствовавших, не знали, что это был день
смерти отца Гоголя, Василия Афанасьевича,
преставившегося на третий день Светлого
Христова Воскресения и завещавшего похоронить
себя в родной деревне возле церкви. Гоголь в
своем завещании высказал пожелание: “Я бы хотел,
чтобы тело мое было погребено если не в церкви, то
в ограде церковной, и чтобы панихиды по мне не
прекращались”.

Предполагаемые надписи на
гоголевском памятнике были предложены
Шевыревым; во всяком случае, первая из них – из
пророка Иеремии (Иер. 20, 8): Горьким словом моим
посмеюся. Этот стих из Священного Писания,
помещенный на надгробной плите из черного
мрамора и ныне наиболее часто цитируемый, по
словам Петра Паламарчука, “замечательно отразил
союз художественной правды с пророческим
служением, в котором сам Гоголь видел смысл
своего творчества”. Слова Ей, гряди, Господи
Иисусе, взятые из Апокалипсиса (Откр. 22, 20),
впоследствии были выбиты на надгробном камне
Гоголя (так называемой Голгофе) и выражают, без
сомнения, самое главное в его жизни и творчестве,
особенно последнего десятилетия: стремление к
стяжанию Духа Святого и приготовление своей души
к встрече с Господом.

В 1903 году новомученик
протоиерей Иоанн Восторгов в своем слове на
панихиде по Гоголю раскрыл духовный смысл его
жизненного и творческого пути. “Вот писатель, –
сказал он, – у которого сознание ответственности
пред высшею правдою за его литературное слово
дошло до такой степени напряженности, так
глубоко охватило все его существо, что для многих
казалось какою-то душевною болезнью, чем-то
необычным, непонятным, ненормальным. Это был
писатель и человек, который правду свою и правду
жизни и миропонимания проверял только правдою
Христовой. Да, отрадно воздать молитвенное
поминовение пред Богом и славу пред людьми
такому именно писателю в наш век господства
растленного слова, – писателю, который выполнил
завет апостола: слово ваше да будет солию
растворено (Кол. 4, 6). И много в его писаниях этой
силы, предохраняющей мысль от разложения и
гниения, делающей пищу духовную удобоприемлемой
и легко усвояемой. <…> Такие творцы по своему
значению в истории слова подобны святым отцам в
Православии: они поддерживают благочестные и
чистые литературные предания”.

Владимир ВОРОПАЕВ

Официальный сайт Малого театра

ДЕНЬ ГОГОЛЯ

1 апреля отмечается 200-летие со дня рождения Николая Васильевича Гоголя. Юбилей великого писателя ознаменован множеством культурных событий: открытием выставок, изданием новых книг, посвященных его творчеству, показом документальных фильмов и картин по произведениям классика. Кроме того, по решению ЮНЕСКО 2009 год объявлен во всем мире как «Год Гоголя».

Как праздник мировой культуры отмечается 1 апреля 200-летие со дня рождения Николая Васильевича Гоголя. В Москве, Санкт-Петербурге, а также на Украине и других странах пройдут многочисленные памятные мероприятия, сообщает ИТАР-ТАСС.

«Мысли мои, мое имя, мои труды будут принадлежать России» — эти слова Николая Гоголя особенно актуально звучат сегодня у нас на родине, когда празднуется юбилей великого писателя, передают Вести.Ru. По решению ЮНЕСКО 2009 год объявлен во всем мире как «Год Гоголя», перед которым, по словам Тараса Шевченко, «должно благоговеть, как перед человеком, одаренным самым глубоким умом и самой любовью к людям». При этом великий украинский поэт особо подчеркивал, что Николай Васильевич «истинный ведатель сердца человеческого». Именно так воспринимают Гоголя и его потомки, мысли которых сегодня обращены к бессмертному имени.

Юбилейные мероприятия начались в Москве с утра. На Новодевичьем кладбище состоялась церемония возложения венков на могилу Гоголя деятелями культуры и искусства во главе с министром культуры РФ Александром Авдеевым. Здесь же митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий отслужил панихиду по писателю.

Пока на могиле стоит бюст работы советского скульптора Николая Томского. Его установили в 1952 году, после того, как гроб с телом Гоголя был перенесен с первоначального захоронения в Свято-Даниловом монастыре. При переносе была утеряна находившаяся на месте первого захоронения гранитная голгофа — камень-надгробие с бронзовым крестом. Сам Гоголь завещал «не ставить никакого памятника и не помышлять о таком пустяке, христианина недостойном». Теперь его посмертная воля будет исполнена — осенью на могиле писателя восстановят первоначальное надгробие. Кроме Новодевичьего кладбища, заупокойная служба совершена и в Свято-Даниловом монастыре.

В этот же день председатель Совета Федерации Сергей Миронов и группа парламентариев возложат цветы к памятнику Гоголя во дворе дома на Никитском бульваре, где Гоголь прожил последние четыре года жизни и скончался 21 февраля 1852 года. В минувшую пятницу здесь открылся первый в России музей писателя. Он соседствует с городской библиотекой номер 2, где в день юбилея открываются «Гоголевские чтения».

Главное же событие, связанное с именем писателя, состоится вечером в академическом Малом театре, который по праву считается его родным домом. Художественный руководитель театра Юрий Соломин напомнил в интервью ИТАР-ТАСС, что 25 мая в сезон 1836-1837 года впервые на сцене Малого театра появился спектакль «Ревизор». Как рассказал Соломин, история его такова: «Николай Васильевич написал письмо своему другу, артисту театра Михаилу Щепкину, где просил его не только принять участие в спектакле, но и стать постановщиком». «С тех пор со сцены нашего театра не сходит «Ревизор», за это время здесь было осуществлено 12 постановок бессмертной комедии», — добавил Соломин. Третий акт из последней постановки, которую, кстати, также осуществил Соломин, будет показан сегодня на прославленной сцене. Кроме того, в программу вечера включено выступление биографа Гоголя — литературоведа Игоря Золотусского и театральных коллективов, которые исполнят фрагменты из произведений писателя.

Сегодня же состоится и долгожданная московская премьера фильма «Тарас Бульба» режиссера Владимира Бортко. Заглавную роль в картине со звездным российско-украинским актерским составом сыграл народный артист СССР, в недавнем прошлом министр культуры Украины Богдан Ступка.

В этот же день Гоголю будут посвящены культурные события на многих других подмостках и сценах. Так маэстро Валерий Гергиев и руководимый им Мариинский театр подготовили к «круглой» дате новые постановки опер по произведениям классика: «Тяжба», «Иван Федорович Шпонька», «Коляска». Их авторами выступили молодые российские композиторы. Также на сцене Мариинки покажут оперы «Майская ночь» Римского-Корсакова, «Сорочинская ярмарка» и «Женитьба» Мусоргского, а также «Мертвые души» Родиона Щедрина.

А Московская филармония посвятит Николаю Васильевичу музыкально-литературную композицию «Горьким словом моим посмеются». Ее представят солисты Московского хорового ансамбля «Благовест», которые исполнят русские народные духовные стихи, украинские коляды и псалмы. Кроме того, филармония приурочила к 200-летию писателя интернет-показ «Сорочинской ярмарки» Мусоргского в исполнении Государственной академической капеллы России под управлением Валерия Полянского.

Гоголь прожил без малого сорок три года, что немного и по меркам XIX столетия, пишет «Время новостей». На литературное поприще он вступил двадцатилетним, признание лучших собратьев по цеху и публики обрел в двадцать два года, осознавал себя писателем до последних дней. Следует, однако, учесть, что буквально все сочинения Гоголя-художника, те, что обеспечили ему признание современников, прижизненный статус главы русской литературы и неколебимую мировую славу, появились на протяжении одиннадцати лет: первая книжка «Вечеров на хуторе близ Диканьки» увидела свет в 1831 году, вторая редакция «Портрета», «Рим», первый том «Мертвых душ» — в 1842-м, «Шинель», «Женитьба», «Игроки», «Театральный разъезд» — в начале 1843-го.

Жизнь и смерть великого русского писателя и спустя 200 лет после его рождения полны загадок, отмечают «Аргументы и Факты».

Николай Гоголь родился в 1809 году 1 апреля (20 марта по старому стилю) в украинском местечке Большие Сорочинцы, что недалеко от Миргорода. Его отец — помещик Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский — имел своеобразное хобби: он сочинял и сам исполнял в домашнем театре народные комедии. Будущему гению русской словесности было с кого брать пример.

Опустив подробности биографии, напомним о событиях, ставших поворотными в судьбе писателя. 20 мая 1831 года произошло знакомство Гоголя с Пушкиным, которое произвело революцию в молодом 22-летнем человеке, мечтавшем прославиться своими стихотворными сочинениями. Однако Пушкин разглядел в начинающем литераторе необыкновенный талант писателя. В итоге подсказанный Пушкиным «Ревизор» в 1836 году превратил огромное затхлое болото России в неутихающий от свежих ветров океан так, что: Гоголю пришлось покинуть Родину. Власти были возмущены «Ревизором» настолько, что заговорили о ссылке Гоголя в Сибирь!

27-летний гений бежит в Швейцарию, оттуда — в Париж, и наконец — в Рим, который станет его любимым городом. Именно в Риме он завершит начатый еще в 1835 году первый том поэмы «Мертвые души».

Страшная весть об убийстве Пушкина настигнет его в Париже. Потрясенный Гоголь напишет в Россию: «Хотя бы умирал с голода, я должен продолжать мною начатый большой труд, который писать с меня взял слово Пушкин, которого мысль есть его создание и который обратился для меня с этих пор в священное завещание».

И правда, «с этих пор» он сделал «Мертвые души» главным делом на все оставшиеся годы. Даже когда не на что было жить, он старался избегать побочных заработков. За границей, где Гоголь с перерывами провел почти 12 лет, это давалось трудно. Положение осложнялось такими тяжелыми болезненными состояниями, что летом 1845 года он вынужден был написать завещание и, не веря, что выживет и справится с охватившей его душевной и творческой безысходностью, в Германии предпринял первую попытку сжечь рукопись второго тома «Мертвых душ». И это после того, как первый том, изданный в 1842 году, сделал его имя бессмертным.

Не помогли Гоголю ни уход в религию, ни даже поездка в Иерусалим, где он мистически рассчитывал оказаться ближе к Богу и найти спасение. Положение писателя усугублялось нагнетанием религиозных страстей тем окружением, в которое он попал, вернувшись весной 1848 года в Россию. Для человека очень набожного, каким Гоголь стал к концу жизни, всякая власть — от Бога и уже поэтому не может быть порочной. Но, как настоящий писатель, он не мог не сказать о том, что видел в действительности. Из-за этого противоречия психические расстройства усилились, и он снова принялся жечь рукописи. Жизнь самого Гоголя сгорела спустя несколько дней после его «творческого самосожжения» — 4 марта 1852 года. (21 февраля по старому стилю).

Елена Куприянова, СМИ.ру

01 апреля 2009 года

«Горьким словом моим посмеюся…» – газета «ИНФОРМБИРЖА news»

Этот год богат на юбилеи писателей и поэтов. 220 лет со дня рождения Пушкина, 210 лет со дня рождения Гоголя, 130 – Ахматовой, 90 лет Шукшину, 125 – Сакену Сейфуллину. Самой загадочной личностью современники и литературоведы считают Николая Васильевича Гоголя. По натуре он настоящий антипод Пушкину с его простым, веселым, открытым характером, влюбчивостью, шаловливостью и легкостью. При этом Гоголь просто боготворил Пушкина и страшно переживал его смерть, известие о которой застало его за границей.

«Почитаюсь загадкой для всех…»

Я перечитала собранный Вересаевым «Систематический свод подлинных свидетельств современников» о жизни Гоголя. Это письма самого Гоголя, письма современников к нему, их рассказы о встречах и разговорах с ним.

Даже само его рождение окутано какой-то мистикой. Причем началась эта мистика еще до его рождения. По семейному преданию, отец писателя Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский еще подростком увидел свою будущую жену Марию Ивановну во сне в облике младенца. А вскоре у соседей Косяровских родилась дочь, и мальчик узнал в младенце ребенка из своих снов, стал нянчиться с ней, а когда Марии Ивановне исполнилось 14 лет (он к тому времени был вдвое старше), они поженились.

Несколько лет у них не было детей, потом несколько младенцев умерли, и только после страстных молитв Николаю Угоднику в местной Никольской церкви родился мальчик, названный в честь святого Николаем. После него был еще один сын – Иван, который умер ребенком, и Николай тяжело переживал смерть младшего брата. Сам он тоже не отличался крепким здоровьем, вечно мерз, ходил с подвязанной щекой и был объектом насмешек одноклассников. У Николая Гоголя было четыре младших сестры. С детства он отличался странностью.

Самое первое его воспоминание детства не понравится любителям животных. В пять лет Никоша (так звали его родители) утопил кошку. Его оставили одного, и его почему-то сильно напугала кошка. Он схватил ее, побежал к пруду и бросил в воду, а потом палкой не давал ей выбраться, пока она не утонула. После этого долго плакал. Отец, узнав об этом, сильно рассердился и наказал сына.

Возможно, этот страшный поступок вылился потом в образ ведьмы, обратившейся черной кошкой в «Майской ночи».

Василий Афанасьевич скончался в 1825 году от странной болезни – «страха смерти». Мария Ивановна после его кончины долго не могла ничего есть и не встала бы с постели, последовав вслед за мужем, если бы не необходимость воспитывать сына и четырех дочерей.

Учился Николай Гоголь в Нежинской гимназии Черниговской губернии. И уже тогда проявлял странности. Впрочем, можно ли считать странностью его интерес к народным сказаниям, преданиям и простым людям? Он, например, часто уходил и раздавал милостыню нищим и уже тогда записывал свои разговоры с простыми людьми. При замкнутости и застенчивости превосходно играл комические роли в ученическом театре, для которого сочинял разные смешные пьесы. Был великолепный пародист, очень точно изображал в пантомимах однокашников и преподавателей. С детства любил сладкое, всегда у него в карманах были какие-то прянички, крендельки, сахар, и он все время что-нибудь грыз. Его не очень любили и сторонились. На всю жизнь он сохранил дружбу только с Данилевским.

«..Я почитаюсь загадкою для всех; никто не разгадал меня совершенно, – пишет еще гимназист Николай Гоголь своей матери. – Как угодно почитайте меня, но только с настоящего моего поприща вы узнаете настоящий мой характер, верьте только, что всегда чувства благородные наполняют меня, что никогда не унижался я в душе и что я всю жизнь свою обрек благу».

В молодости, после смерти отца, Гоголь терпел нужду, и все его письма матери из Петербурга – это просьбы выслать денег. Но на службе нигде не задерживался, чувствовал в себе другое призвание. Потом, когда стал получать гонорары, он взял на себя устройство своих сестер, и все свои заработки отдавал семье. Сам он так и не женился, и нет ни одного свидетельства о том, что он вообще за всю жизнь был хотя бы влюблен. И многие современники считали, что он так и умер девственником.

Благословил Пушкин

Когда Гоголь начинал свой литературный путь, мало кто из образованных русских людей всерьез воспринимал сказки. И писатель был в числе первых, кто привлек внимание общества к народным преданиям. В письмах к матери он постоянно просит ее записывать все народные предания, все рассказы «божьих» людей, которых сердобольная Мария Ивановна прикармливала в своем доме.

Все первые произведения Гоголя связаны с древними народными обычаями. В «Майской ночи» речь идет о празднике, известном как русалии. Там всякая нечисть – русалки, бесы, ведьмы…

Свободно и непринужденно Гоголь чувствовал себя только в кругу близких друзей. Он рассказывал смешные истории и даже пел. Малоросские (украинские) песни обожал. В незнакомом обществе писатель становился угрюмым, замкнутым, иногда прятался в глубине комнат, забирался на диван и засыпал. Большого труда стоило уговорить Гоголя познакомиться с новыми людьми. Если это и удавалось, то настроение у него быстро портилось; и он старался уйти, ссылаясь на нездоровье.

Гоголю многие известные люди в Петербурге, разглядев в нем недюжинный талант, оказывали помощь и покровительство. Пушкин всегда радостно приветствовал всякое новое дарование, он принимал у себя Гоголя, оказывал ему покровительство. По словам Нащокина, Пушкин заботился о внимании к нему публики, хлопотал лично о постановке на сцене «Ревизора», одним словом, выводил Гоголя в люди. Восхищался Пушкин гоголевскими «Вечерами на хуторе близ Диканьки». Известно, что идею и «Ревизора», и «Мертвых душ» Гоголю подарил Пушкин. При этом, смеясь, говорил в кругу своих: «С этим малороссом надо быть осторожнее; он обирает меня так, что и кричать нельзя».

Сам Гоголь рассказывал: «Пушкин мне сказал: «Как с этой способностью угадывать человека и несколькими чертами выставлять его вдруг всего, как живого, с этой способностью не приняться за большое сочинение! Это просто грех!». …И в заключенье всего отдал мне свой собственный сюжет, из которого он хотел сделать сам что-то вроде поэмы и которого, по словам его, он бы не отдал другому никому. Это был сюжет «Мертвых душ». (Мысль «Ревизора» принадлежит также ему)».

Все свои ранние произведения Гоголь создал за семь лет, пока жил в Петербурге. Потом он переезжал с места на место и сочинял «Мертвые души». На это ушло около пятнадцати лет. Работал он много, но почти ничего не печатал.

Гоголь, в отличие от «невыездного» Пушкина, подолгу жил за границей, особенно любил Италию, а Рим и Неаполь знал лучше Петербурга и с гордостью показывал достопримечательности итальянских городов приезжающим знакомым.

Ел за четверых

Очень любил итальянскую кухню, научился сам готовить пасту – итальянские макароны – и с удовольствием угощал друзей. Отличался отменным аппетитом, но все время жаловался на его отсутствие и на болезнь желудка. Знакомые вздыхали: Николай Васильевич ничего не кушает, у него желудок расстроен. Один из его знакомых, услышав это, расхохотался: «Да мы специально ходим смотреть на него за обедом, чтобы заразиться его аппетитом! Он ест за четверых!» Дело было в Риме, вся компания отправилась в ту же харчевню, где обедал Гоголь, и наблюдала, как ему таскают на стол одно блюдо за другим. И в тот момент, когда Гоголь с сияющим лицом готовился приступить к пиршеству, вся компания с хохотом подбежала к Гоголю: «То-то, брат, аппетит у тебя нехорош, желудок расстроен?». Гоголь сконфузился и начал оправдываться, что, мол, это он специально столько заказал – чтобы аппетит разыгрался: «Буду есть, да нехотя, и все, как будто ничего не ел…» И стал угощать товарищей. «Началось пирование, очень веселое. Гоголь уписывал за четверых и все доказывал, что это так, ничего не значит, и желудок у него расстроен» (из воспоминаний М. Погодина).

В общем, своим нытьем и жалобами на здоровье он всех доставал. Но когда его другу Данилевскому понадобилась помощь, ныть перестал, назанимал денег и отправился к нему. Он терпеливо ухаживал за умирающим от чахотки молодым графом Виельгорским, который жил в Риме на вилле княгини Волконской. Был очень отзывчив.

И уморил себя голодом

На фоне этих свидетельств о его мнительности относительно собственного здоровья при отменном аппетите тем более странным кажутся его последние годы, когда он стал отказываться от пищи и фактически уморил себя голодом.

Началом конца стала осень 1851 года. Гоголь, обычно предпочитающий проводить зимы в зарубежье («Русские зимы меня погубят!» – говорил он), на этот раз решил остаться в Москве. Он поселился у своего друга, графа Александра Толстого, в доме на Никитском бульваре, где занимал комнаты на первом этаже. (У него никогда не было своего дома, да и вещей, кроме сюртуков и жилетов – тоже) Он переходил гостить из одного дома в другой с двумя чемоданами: в одном одежда, в другом – рукописи, с которыми он никогда не расставался. Лучшие дома Петербурга почитали за честь приютить у себя знаменитого писателя, ему с радостью отдавали лучшие комнаты, готовили обеды и все, что он любит. Гоголь в письмах хвастался друзьям, что живет припеваючи и притом совершенно бесплатно.

Что с ним случилось в 1851-м? Почему он стал отказываться от пищи, перестал следить за собой, сжег второй том «Мертвых душ»?

Этому есть множество версий. По одной из них – рукопись он сжег нечаянно (однажды сам об этом сказал).

По другой – это было сделано в болезненном припадке. По третьей – хотел начать заново, написать лучше и не идти на поводу старого текста. Второй том «Мертвых душ» он сжигал не один раз, говорил, что когда уничтожается написанный текст – замысел вырисовывается ему в более первозданном, чистом виде. Но, учитывая его экзальтированное к тому времени состояние, он сделал это все-таки по причине болезни.

В последние годы Гоголь стал фанатично верующим, соблюдал посты, а потом и вовсе стал отказываться от пищи. Он никуда не выходил, никого не хотел видеть, не допускал до себя врачей, превратился в собственную тень. А потом просто лег и стал ждать смерти. Его пытались кормить и лечить насильно – вливали бульон, ставили пиявки, но он угасал и только просил не трогать его. Лечение было такое, которое только добавляло мучений больному и ускоряло конец. У него голова на шее не держалась от слабости, а они ему кровь пускали.

Доктор Баженов в 1902 году писал: «Печально сознаться в этом, но одною из причин кончины Гоголя приходится считать неумелые медицинские мероприятия. Он скончался в течение приступа периодической меланхолии от истощения и острого малокровия мозга, обусловленного голоданием и … быстрым упадком сил … и неправильным лечением, в особенности кровопусканием. Следовало делать как раз обратное тому, что с ним делали – прибегнуть к усиленному, даже насильственному кормлению и вливанию в подкожную клетчатку соляного раствора» (внутривенных вливаний тогда еще не делали).

Странная смерть Гоголя стала обрастать разными слухами. Его похоронили в Москве на территории Свято-Данилова монастыря. На могиле установили огромный камень – голгофу с цитатой из Библии: «Горьким смехом моим посмеюся».

Святотатство или дань уважения?

В 1931 году могилу Гоголя было решено перенести на Новодевичье кладбище – то ли поближе к другим великим, то ли по причине того, что в монастыре разместили колонию для малолетних преступников. В печальной церемонии от советских писателей участвовали Всеволод Иванов, Юрий Олеша, Михаил Светлов, Александр Малышкин, Владимир Лидин. Присутствовали историк М. Барановская и доктор филологических наук И. Вишневская, которая много лет занималась изучением творчества писателя. Всего двадцать-тридцать человек. Руководил всеми работами директор кладбища Аракчеев. И снова началась мистика или мистификация, только слухов появилось множество. Говорили, что Гоголь лежал в гробу перевернутым (а все знали, как боялся он быть похороненным заживо), что у покойника отсутствовал череп.

Это было время воинствующего атеизма, о святотатстве не думали, но все равно действия писателей вызывают, мягко говоря, удивление. Участники перезахоронения – писатели – взяли себе из гроба «сувениры» (!). Лидин взял лоскут от жилета Гоголя, Малышкин – фольгу из украшений гроба, Иванов – ребро создателя «Мертвых душ». Комсомольца Аракчеева, человека более практичного, соблазнили… башмаки или сапоги.

После перезахоронения Иванов поехал в Ленинград. Ребро классика он вез с собой. В городе на Неве пришел Иванов к друзьям, повесил пальто в прихожей (во внутреннем кармане, он проверил, лежало завернутое в бумагу ребро). В разговоре намекнул знакомым, что обладает уникальной вещью. Они заинтересовались. Иванов вышел в прихожую, полез в карман и обомлел: ребра не было! Малышкин вскоре скоропостижно скончался. Лидин тяжко маялся, худо пришлось и Аракчееву. Каждую ночь он видел во сне, что сапоги оживают и начинают душить его. Перепуганный комсомолец позвонил Лидину и спросил, что же ему делать? «Похорони-ка ты эти сапоги рядом с могилой хозяина», – ответил тот.

Аракчеев так и поступил. Далеко не все верят в жуткие истории, связанные с могилой Гоголя. Многие считают, что единственный источник всех страшноватых историй о перезахоронении Гоголя – буйная фантазия все того же Владимира Лидина.

«Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!»

Директор музея Гоголя в Москве признается, что для нее до сих пор остается загадкой, почему документы, хранящиеся в архивах и относящиеся к перезахоронению, содержат в себе очень мало конкретных деталей. Существует даже предположение, что перезахоронения не было вовсе. Якобы, когда убрали надгробие, гроба уже не было, потому что из-за подземных вод он «ушел». Скорее всего, это легенда, как и все остальное. (Может, потому и нет деталей, что они не очень красят участников перезахоронения, ворующих из гроба)

На Новодевичье вместе с останками перенесли и камень с могилы, который после смерти Гоголя привез из Крыма Аксаков. А в 1952 году на могиле Гоголя установили белый мраморный бюст работы скульптора Томского с надписью: «Великому русскому художнику слова Николаю Васильевичу Гоголю от правительства Советского Союза».

Несколько лет назад была в Москве, пошла на Новодевичье – там, где могилы Чехова, Маяковского, Гоголя. И не увидела знакомого белого бюста. Вместо него – большой золоченый крест. Оказывается, какие-то деятели культуры перестроечного розлива озаботились тем, что Гоголь якобы когда-то высказал желание, чтобы ему не ставили памятник, и поэтому бюст перенесли в музей Гоголя, а на могиле установили этот крест.

А с камнем, который первоначально стоял на могиле Гоголя, произошла еще одна почти мистическая история. Он долго лежал в мастерских кладбища в какой-то яме, пока его не увидела вдова писателя Михаила Булгакова. Она выкупила этот камень, чтобы водрузить его на могиле мужа. Говорила, что Гоголь был любимым писателем Булгакова, что он несколько раз ему «являлся» и что это как раз то, что нужно для могилы автора «Мастера и Маргариты». Поклонники оценили – ведь Булгаков тоже писал про всякую «чертовщину». В Москве говорили, что камень Гоголя накрыл прах Булгакова.

Нам Гоголь дорог, как гениальный писатель, как автор «Тараса Бульбы», как человек, любивший Россию, русский язык и всегда подчеркивавший, что русские и малороссы – один народ. За многогранность его таланта. Точно так же, как многие ищут в Гоголе мистика, его можно назвать реалистом, романтиком, проповедником, западником и русофилом одновременно. Гоголю все можно простить уже только за его любовь к Пушкину. Сам он терпеть не мог людей, которые не признавали гений поэта.

Это далеко не все, что удивляет в жизни и творчестве великого писателя.

Когда поэзия сотрясала стадионы России: эпоха советской оттепели

Сейчас есть провозглашение независимости.

Одно из лучших качеств г-на Вознесенского и его поколения в 1950-х и 1960-х годах — это их почитание и глубокое знание поэтов, которые были до них и которых заставили замолчать (или казнили) после российской революции. Революция 1917 года.

Среди них были мастера Ахматова и Марина Цветаева, чьи произведения после десятилетий хождения только в самиздатских изданиях стали вновь появляться в печати.Творчество Ахматовой подверглось нападкам со стороны советских властей за «буржуазную» озабоченность любовью и Богом, и она доживет до того, как ее первый муж, тоже поэт, будет расстрелян без суда по ложному обвинению, а ее сын проведет годы в трудовых лагерях. Ее запрещённый цикл стихов «Реквием», написанный в сталинскую эпоху и полностью не публиковавшийся в России до 1987 года, представляет собой сокрушительную оценку сталинского террора и включает в этом переводе А. С. Клайна такие горькие и звонкие строки:

Семнадцать месяцев я умолял
вернуться домой.
Бросился к ногам палача,
ужас мой, о сын мой.
И не могу понять,
теперь все вечное смятение,
кто зверь, а кто человек,
сколько до казни.

Борис Пастернак, творчество которого повлияло на последующих поэтов. Credit…Max Frankel/The New York Times

Другим поэтам той эпохи повезло еще меньше. У Сергея Есенина случился психический срыв, и он повесился в 1925 году в возрасте 30 лет.(Небольшой сборник стихов Джима Харрисона «Письма к Есенину», опубликованный в 1973 году, представляет собой запутанную и элегическую дань уважения ему.) набралась смелости писать, когда ему было всего 14 лет. Пастернак прочитал стихи юноши и написал ему: «Твое вхождение в литературу было стремительным и бурным. Я рад, что дожил до этого». Однако русские полюбили своих поэтов не только за то, что они прислушивались к политическим реалиям своей страны. Отнюдь не. Как указывал Владимир Набоков в своих «Лекциях по русской словесности», «литература принадлежит не к отделу общих идей, а к отделу конкретных слов и образов». Восторг и внимательное наблюдение сами по себе могут иметь освобождающую моральную силу.

Вот вкус очаровательного антилюбовного стихотворения Цветаевой «Мне нравится, что ты не без ума от меня», 1915 г., перевод Андрея Кнеллера:

Мне нравится, что ты не без ума от меня я,
Мне нравится, что я не злюсь на тебя,
И что земной шар заземлен
И не уплывет под нашими ботинками.
Мне нравится, что здесь можно громко смеяться,
Не играть словами, чувствовать себя бесстыдно и раскованно
И никогда не смывать надо мной душными волнами
Когда мы чистим рукава, и не нуждаемся в оправдании .

Русская поэзия в 2010 году утратила большую часть ужасных вещей, с которыми ей когда-то приходилось сталкиваться и тереться — возможно, к счастью для ее поэтов и, наоборот, менее к счастью для ее стихов. И, конечно же, поэтов страны меньше читают по тем же причинам, что и в других местах, включая отвлекающие факторы Яндекса (российский конкурент Google) и Одноклассников (российский ответ Facebook).

Насчет русской поэзии, впрочем, не годится быть деклинатором. Следующие огромные таланты, несомненно, находятся там, кружатся, как маленькие акулы. (Некоторые из них вы можете прочитать в увлекательной книге «Современная русская поэзия: антология», изданной издательством Dalkey Archive Press в 2008 году под редакцией Евгения Бунимовича и Дж. Кейтс.) Большинство из них, вероятно, согласились бы с нобелевским лауреатом Иосифом Бродским. сам ссыльный русский поэт. «Плохая литература, — заявил он, — это сама по себе «форма измены».

Собрание сказок Николая Гоголя Николая Гоголя

Мой дед (упокой господь его душу! и пусть он ничего не ест на том свете, кроме белых булочек да маковых лепешек с медом!) был замечательным рассказчиком. Стоит ему заговорить, и ты весь день не сдвинешься с места, чтобы послушать. Никакого сравнения с каким-нибудь теперешним болтуном, который начинает трещать, причем таким языком, как будто он три дня ничего не ел, — хватай шапку и беги.

Дедушка Гоголь действительно замечательный рассказчик, способный заставить вас забыть, где вы находитесь, и волшебным образом перенести вас в классический рождественский мир, наполненный снегом, печеными сладостями и семьей, собравшейся вокруг массивной печи, чтобы послушать некоторые старинные сказки.

Большая часть первой половины этого сборника, под заголовком Украинские сказки , традиционна, вдохновлена ​​народными сказками и казацкой историей, и является замечательным рождественским подарком.Чтение этих ранних рассказов помогло мне думать о Николае Гоголе как о русском Диккенсе, но вторая половина сборника, «Петербургские рассказы» , показывает гораздо более современного и амбициозного писателя. Гоголь умеет сочетать реализм с тем, что Андрей Белый называл «импрессионизмом», с острой социальной сатирой, с абсурдом и со сверхъестественным вмешательством в стиль, который в конце концов приведет к Герману Мелвилю, Францу Кафке, Михаилу Булгакову, Андрею Белому, Оскару Уайльду и многочисленным другие писатели, которые признают и воздают должное этому мастеру озорства с трагической жилкой.
Нынешний сборник, переведенный неизменно превосходным дуэтом Ларисы Волохонской и Ричарда Пивера, включает в себя самые известные и самые очаровательные/тревожные рассказы автора. Некоторые из них настолько хороши, что сокращать их до пары абзацев интернет-обзора — почти медвежья услуга, когда они заслуживают длинных томов комментариев, посвященных исключительно им [которые, кстати, у них есть]

>>> <<<>>><<<

ул.«Ева Иоанна » — источник моей вступительной цитаты о дедушке, который плетет небылицы перед огнем в духовке, но «никогда не солжет». Я сидел, как зачарованный, как и его племянники, и слушал эту казачью басню о молодом крестьянине, который влюбляется в дочь своего богатого хозяина. В фаустовской сделке этот юноша просит помощи у Дьявола и старухи [Баба-Яги?]. Он получает сундук с золотом в обмен на свою душу с ожидаемыми трагическими последствиями.
Не типичное для вас праздничное чтение, но запоминающееся благодаря воспоминанию о деревенской жизни в Украине.

Ночь перед Рождеством снова имеет дело с ведьмой и Дьяволом, планирующими шалости в темных небесах над деревней Диканька. Но это гораздо более веселая история, в которой снова двое влюбленных молодых людей испытывают трудности в ухаживании. Вся деревня: старики, юноши и дети выходят по ночам то напиться, то колядовать, то искать незаконную любовь, то подшутить над соседями. Фантастические элементы переносят нас во двор Екатерины Великой и знаменитых запорожских казаков.

Чудесно светит луна! Трудно описать, как хорошо толкаться в такую ​​ночь с кучей смеющихся и поющих девиц и парней, готовых на каждую шутку и шалость, которые может вдохновить весело смеющаяся ночь. Под твоей толстой овчиной тепло; твои щеки еще ярче горят от мороза; и сам лукавый толкает тебя на зло сзади.

Ужасная месть — это историческая басня с явным готическим оттенком.Это снова любовная история, обреченная вмешательством Дьявола, указывающая на то, что реалист Гоголь также разделял глубокие религиозные чувства. Рассказ также является доказательством интереса автора к украинской истории и его любви к Днепру и степи.
Сюжет запутан и его трудно описать без спойлеров, но он касается казачьего повстанческого духа, их любви к битве, музыке и выпивке, к свободному сну под звездами и вере в колдунов и чертей во время борьбы с турками и поляками. .

Иван Фёдорович Шпонька и его тётя — незаконченная [нарочно?] история о невзгодах робкого юноши, который просто хочет мирной жизни. Тем не менее, когда он наследует богатую ферму, он возвращается из армии, чтобы управлять поместьем. Иваном Шпонькой командует как его напористая тетка, так и продажный эпикурейский сосед, который, по-видимому, украл часть земли, принадлежащей Ивану. У этого соседа тоже есть красивая, хотя и банальная дочь.

«Что, тетя?» Иван Федорович вскрикнул, испугавшись.«Что, жена? Нет, тетенька, помилуйте… Вы мне совсем совестно… Я никогда прежде не был женат… Я совершенно не знаю, что с нею делать!

Старосветские помещики знаменует отход от народных сказок с элементами сверхъестественного раннего гоголевского периода. Это горько-сладкая песня о любви к семейной жизни и простой жизни о пожилой паре, которая владеет очаровательным коттеджем с богатым садом. Некоторые комментаторы заметили сходство с классической историей о Филемоне и Бавкиде.Резкий критический взгляд на современную жизнь и на Санкт-Петербург в частности противопоставляется традиционному образу жизни украинского села, печальный финал которого возвещает туманную перспективу будущего страны.

А что в нас сильнее – страсть или привычка? Или все наши сильные порывы, весь вихрь наших желаний и кипящих страстей исходят только от нашей светлой юности и только от этого кажутся глубокими и разрушительными? Как бы то ни было, именно тогда все наши страсти показались мне детскими по сравнению с этой долгой, медленной, почти бесчувственной привычкой.

Вий , наверное, самый фантастический рассказ в сборнике, прямо ужастик, достойный пера Эдгара Аллана По. Начинается она, как обычно у Гоголя, в другом регистре, как забавный рассказ о трех студентах киевской семинарии, уезжающих на летние каникулы без гроша в кармане. Когда они ищут убежища ночью на изолированной ферме, одному из них снится кошмар о том, как старая карга, владеющая коттеджем, едет на нем, как на лошади. Молодому человеку удается изменить ситуацию с ведьмой, он, в свою очередь, скачет на ней и избивает ее до крови, и в этот момент она превращается в красивую молодую девушку [к большому удовольствию будущих фрейдистов].
На этом история не заканчивается, а на том, что юная студентка вынуждена отправиться в девичью станицу, где ее отец-казак заставляет его три ночи дежурить над трупом девушки. Далее следуют более ужасные события: силы добра [молитва] и зла [половая распущенность] сражаются в маленькой деревенской церкви.

Рассказ о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем , является последней из народных сказок и знаменует собой переход от деревенской буколической жизни к стрессу большого города.С большим комедийным моментом Гоголь представляет двух богатых и ленивых соседей в городе Миргороде, которые целыми днями бездельничают в своих садах и созерцают свое счастье.

Лежа, он долго смотрел на сараи, двор, хозпостройки, на кур, бегающих во дворе, и думал про себя: «Господи Боже, какой я хозяин! Есть ли что-то, чего у меня нет? Домашняя птица, хозяйственные постройки, амбары, что только не; водка разных вкусов; груши и сливы в садах; маки, капуста и горох в саду… Чего у меня нет? … Хотел бы я знать, чего у меня нет?»

Один из Иванов хочет что-то от другого Ивана, и когда тот отказывается отдать предмет, два бывших друга годами ожесточенно ссорятся, тратя свое состояние на коррумпированные и медлительные суды, в то время как их поместья деградировать, к раздражению своих соседей. В гоголевской вселенной комедия не более чем в шаге от трагедии.

>>><<<>>><<<

Невский проспект — это первая большая городская повесть, и впервые я стал думать о гоголевской прозе как о «шедевре».Это также первая повесть, в которой обедневший художник-интроверт Пискарев прогуливается по знаменитому бульвару в компании своего друга, экстраверта лейтенанта Пирогова. Оба юноши, под влиянием весеннего солнца, зачарованно смотрят на проходящих мимо барышень.

Тысяча видов шляпок, платьев, шалей — пестрых, бесплотных, к которым привязанность их владельцев длится иногда целых два дня — ослепят любого на Невском проспекте.Кажется, что из стеблей вдруг поднялось целое море бабочек, их блестящее облако колышется над черными жуками мужского пола.

И Пискарев, и Пирогов выбирают молодую женщину для преследования на улицах, но с совершенно разными результатами, противопоставляя слабый идеализм романтического движения прагматичному, грубому и корыстному реализму. На заднем плане роскошный и многообещающий Невский проспект оказывается материалом, из которого сделаны мечты.

«Боже, что такое наша жизнь! Вечный диссонанс между сном и явью!»

Дневник сумасшедшего продолжает тему отчуждения личности, когда его иллюзии о жизни в большом городе обращаются в прах в реальной жизни. История именно то, что написано на обложке, размышления невменяемого человека, который чувствует себя обиженным обществом и живет в альтернативной вселенной, которая существует только внутри его разума. Многие врачи хвалили эту историю за точное описание шизофрении.
Тема хорошо подходит сатирическому перу Гоголя, высмеивающему здесь и чиновничество, и общественную жизнь элит. Абсурдные элементы говорящих собак и коров, пьющих чай, являются предшественниками восхваления чепухи из следующего рассказа.

Нос бросает вызов логике с подрывным и комическим воодушевлением, представляя еще одного бюрократа и социального альпиниста, поверженного необъяснимым магическим инцидентом. Все начинается с того, что местный парикмахер обнаруживает человеческий нос в утреннем хлебе, который только что испекла его жена.

— Черт его знает, как это случилось, — сказал он наконец, почесывая себя за ухом. «Пришел ли я вчера домой пьяным или нет, точно сказать не могу. Но по всем признакам этот случай должен быть неправдоподобен: хлеб — это дело для выпечки, а нос — совсем другое. Я не могу понять это! …»

Жена уговаривает цирюльника бросить оскорбительный предмет в Неву, а в другой части города коллежский асессор Ковалев просыпается без упомянутого придатка. Пытаясь обратиться в полицию, к врачам и в газеты, чтобы сообщить о происшествии и попросить вернуть ему нос, Ковалев замечает, что тот самый нос начал прогуливаться по городу, богато одетый, в современной карете. и посещение лучших домов.

Сама абсурдность этой истории создает богатое поле для ученой интерпретации, но я предпочитаю наслаждаться той частью, которая высмеивает социальные устремления и тщеславие. Мне нравятся сравнения некоторых критиков с работами Лоуренса Стерна и Михаила Булгакова, поскольку они знаменуют собой духовную преемственность через континентальные и исторические границы между авторами, считающими своим долгом разоблачать слабости своих современников.

Карета , вероятно, самая короткая история в сборнике, но она такая же отточенная и острая, как и другие. Хотя тематически это часть «Петербургских сказок», на самом деле действие происходит в скучном провинциальном городке, известном только как Б.
. Местный помещик, желая произвести впечатление на офицеров заезжего кавалерийского полка, хвастается дорогой каретой, которую он только что купил, и приглашает всех посетить его имение и полюбоваться им, но он напивается с теми же офицерами и забывает уведомить жену о визите.
Утром его поверхностность и неуверенность обнажаются в жестоком свете Реальности. Темы, юмор, язык и персонажи к настоящему времени стали тем, что критики называют «гоголевскими».

Портрет — это история о демонической картине неизвестного мужчины, купленной по необъяснимому принуждению обедневшим художником, который становится богатым и модным, но отказывается от своей художественной целостности. Его договор с Дьяволом в конечном итоге приносит ему несчастье в том, что для меня является шаблоном, из которого был нарисован более известный «Портрет Дориана Грея».Другие комментаторы находили сходство с Э.Т.А. Хоффманом, Эдгаром Аланом По и Вашингтоном Ирвингом, но для меня здесь преемственность в изучении влияния Зла на нашу обыденную жизнь, конфликт между идиллическим пейзажем гоголевских ранних рассказов и нарастающим отчуждением. его городских лет.

Пальто — это тот случай, когда самое лучшее нужно оставить напоследок! Это кульминация роста Гоголя как художника, по крайней мере для меня. Элегантная, пронзительная и вневременная, это история о никем, который на слишком короткое время поверил, что может быть кем-то.

Когда и в какое время он поступил в отделение и кто его назначил, никто не мог вспомнить. Сколько бы ни приходили и не уходили директора и прочее начальство, его всегда можно было видеть в одном и том же месте, в той же должности, в том же качестве, в качестве одного и того же переписчика, так что через некоторое время они убедились, что он должен просто родились на свет готовыми, в мундире и с лысеющей головой.

Как и писец Бартлби, Акакий Акакиевич Башмачкин — неприметный клерк в бюрократической конторе.В отличие от Бартлби, Акаки любит свою работу по копированию юридических бумаг и предпочел бы заниматься этим с удовольствием всю свою жизнь, если бы не другие клерки, которые безжалостно издеваются над ним.
Акакий тоже очень беден, над ним издеваются не только за кротость, но и за ветхое зимнее пальто. С большими жертвами и с некоторой помощью местного портного Акакий экономит достаточно, чтобы купить материалы для нового пальто, которое его друг превосходно шьет. Как только он надевает новое пальто, вся его жизнь меняется: коллеги замечают его и отмечают это событие, его уверенность в себе взлетает, а хроническая депрессия проходит.Увы, возвращаясь домой с вечеринки в его честь, Акакий лишается своего нового владения. Полиция и бюрократы ничем не помогают бедняге, который умирает в нищете и разочаровавшись в человечестве.
Читая немного позже о жизни Гоголя, я с ужасом осознавал параллели между его стремительным взлетом к славе и его жалким, грязным концом под влиянием ядовитого религиозного руководства. Человек с прекрасным чувством юмора и чувствительной душой, которого, тем не менее, запомнят за его невероятный талант к перу.

Исчезло и исчезло существо, никем не охраняемое, никем не дорогое, никому не интересное, не привлекавшее даже внимания естествоиспытателя – который не преминет проткнуть обыкновенную муху булавкой и рассмотреть это под микроскопом; существо, смиренно терпящее служебное издевательство и ушедшее в могилу без особой причины, но для которого все-таки, хотя и в самом конце жизни, блеснул светлый гость в образе шинели, оживляющий для момент его бедной жизни, и на которого затем обрушилась беда так же невыносимо, как она обрушивается на царей и правителей этого мира. ..

«Нос» Николая Гоголя

В этом издании есть «Нос» и «Повозка», оба впервые опубликованные в 1836 году, и я читал оба рассказа в одном и том же переводе Рональда Уилкса в этом большом сборнике «Пингвин Классик». .

В обоих произведениях мне больше всего нравились местные детали, а не сюжет: художественная литература как социальная история.

Поскольку только на середине Нос я начал находить это забавным — когда Ковалев идет размещать объявление в газете с просьбой вернуть ему отсутствующий нос — эти детали очень оживили вверх по более ранней части истории, e.г.

Завтрак парикмахера: домашние булочки с солью и две луковицы, которые он чистит сам; на вывеске его магазина изображен джентльмен с намыленной щекой и надписью «Мы тоже пускаем кровь») . (Таким образом, хирурги-парикмахеры продолжали работать вместе с более дорогими врачами, вроде упомянутого позже в этой истории, который тратит 45 минут в день на чистку рта и зубов.) Такой амбициозный парень, как Ковалев, бреется два раза в неделю (неужели они позволить себе стать щетиной в другие дни, вместо того, чтобы бриться дома, и было ли это прилично?). Когда незадачливый парикмахер пытался на улице избавиться от магически аппарированного носа, это было заметно — после недавнего прочтения комикса Hellblazer , где Константин избавляется от чего-то маленького, бросая его в канализацию на улице — что в 1836 году в Петербурге таких стоков еще не было, что делало работу парикмахера несколько затруднительной. А некоторые общественные нравы кажутся читателям английской викторианы удивительными: на витрине дерзкая литография, которая стоит там уже десять лет.

Я бы с удовольствием процитировал весь раздел о размещенной рекламе. Я хотел бы знать, сколько лет считается старым для кареты; если прачка готовилась к *другой работе*, это означало, что она предлагала секс. И, конечно же, люди уже использовали рекламу в шутливых целях: одна для сбежавшего пуделя была , предназначенной для сатиры на правительственного кассира . Меня особенно заинтриговала реклама, в которой предлагал потенциальным покупателям старых подошв для ботинок посетить определенные аукционные залы с восьми до трех часов ежедневно . Что из них делали по технологии России 1830-х годов?

Сатирическая мишень обоих рассказов — русская одержимость общественным положением, и, как и в «Носе», это особенно остро проявилось в Петербурге, центре правительственной бюрократии. Один из первых персонажей, которых мы встречаем, жена парикмахера, описывается как любительница кофе. Моя русская подруга объяснила, что в то время кофе был напитком среднего и высшего класса: это значит, что она тоже еще одна карьеристка.

Повторы Ковалёва о том, как он *знает людей* производит очень Гиацинтовое Ведро: Как я могу ходить как урод? Я общаюсь с хорошими людьми.Сегодня меня ждут на двух вечерах. Знаю почти всех лучших людей — госпожу Чехтареву, статскую советнику, пану Подточину, штаб-офицершу… . (Я не уверен, что редакция перевода 1972 года* 2005 года вообще подчеркнула эту тенденцию, или она существовала задолго до того, как появился ситком.)

Иногда одержимость Ковалёва рангом приводит к снимкам и менее удачливых:
Согласитесь, что человеку моего положения не подобает ходить без носа. Ничего страшного, что какая-нибудь старуха, торгующая апельсинами на Воскресенском мосту, сидит без них.

Исчезновение его носа — это перспектива потери звания, потери лица, расчеловечивания:
А человек без носа бог знает что, не рыба и не мясо. Лишь бы что-нибудь выкинуть из окна. Если бы мне отрубили нос во время войны или на дуэли, по крайней мере, я мог бы иметь какое-то право голоса в этом вопросе.

Пару раз менее обеспеченные, а именно двое слуг, отвечали.(Цирюльник больше заботится о том, чтобы не попасть в беду.)

Болтливый лакей, размещающий объявление, говорит: Поверьте-с, эта противная собачонка и восьмидесяти копеек не стоит. В смысле, я бы даже восемь за это не дал. А графиня его обожает, просто обожает, и тому, кто найдет, награду в сто рублей даст.

Ковалев, более низкий ранг и живущий в квартире, вероятно, не может заплатить достаточно, чтобы получить кого-то, кто будет таким же почтительным, как предыдущий лакей, и его низкий уровень насилия вряд ли поможет: Когда он вошел в холл он увидел своего лакея Ивана, лежавшего на грязном кожаном диване и плевавшего в потолок, ухитрившегося попасть в то же место с изрядным успехом. Беспечность этого человека привела его в ярость, и Ковалев ударил его шляпой по лбу.

Также: Эта сцена — подобно старику, который считает горох между двумя сосудами в «: Чума » Камю — показывает вид деятельности, которая утомляет людей, которые не хотят или, возможно, не умеют читать, но вынуждены прибегать к помощи смартфонов и телевизоров. И это еще один Иван, как брадобрей *и* три заглавных персонажа в двух других рассказах из сборника «Пингвин»: «Иван Федорович Шпонька и его тетя» и «Как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем».Многие авторы не любят повторно использовать имена, тогда как Гоголь, кажется, комично повторно использовал Ивана для обычных персонажей, почти до семантического насыщения.

В самой сказке о пропавшем носу есть нестандартный абсурдный юмор, который мне не совсем подходит, как и сто лет спустя рассказы гоголевского товарища украинца Кржижановского, которого он, без сомнения, вдохновил, наряду с более знаменитая и более серьезная «Метаморфоза» Кафки. (Достоевский сказал: «Мы все вышли из «Шинели» Гоголя»; гоголевский «Нос» звучал бы не так хорошо…)

Хотя, по крайней мере, благодаря чтению и обсуждению «Скандинавской мифологии» Нила Геймана в прошлом году, я знал о склонность мифологических существ в рассказах резко изменять размер без комментариев или объяснений, и что это было особенностью фольклора и сказок, если вы вернетесь достаточно далеко назад.(Хоть бы я в последнее время читал побольше русских сказок, чтобы иметь примеры из них.) Очевидно, то же самое происходило и с носом, который в разных сценах представлял собой человеческий нос реальных размеров или достаточно высокий, чтобы сойти за другого человека.

Но самое странное во всей этой истории то, почему Гоголь решил оставить этот первый переход (хотя второй не имеет значения):
Милиционер пристает к парикмахеру, увидев, как он бросает что-то (нос) в река: Иван Яковлевич побледнел… Но в этот момент все настолько окуталось туманом, что действительно невозможно сказать, что было потом.

Придумать что-нибудь, чтобы соединить это с остальной частью истории, не составит труда — я думаю, что это, вероятно, использовалось для написания практических упражнений. И еще больше возможностей, если вы сделаете полицейского, который потом возвращает нос Ковалеву, другим (что могло бы лучше соответствовать более поздним событиям). Даже если бы связь была немного слабой, я могу только думать, что в целом связь укрепила бы историю. Возможно, в русском языке это работает лучше, как сатира (что-то о стране, переходящей от сказок к реалистической литературной традиции, но все же возвращающейся к фантастической традиции?) — но для читателей, привыкших почти за 200 лет к дальнейшим фантастические рассказы, в основном это похоже на отговорку.И притворное недоумение в конце не кажется необходимым.

В примечаниях Уилкса упоминается, что В русском языке есть много идиом, относящихся к носу, большинство из которых имеют значение одурачить кого-то … хотел, чтобы вы выглядели глупо: Букв. оставить тебя с носом. Таким образом, что-то неизбежно теряется при переводе, поскольку в английском языке есть разные метафоры носа для обозначения глупости, например. «Водят за нос», которые не являются частью сюжета.

Интересно прочитать «Нос», и полезно как еще один короткий пункт, чтобы свести на нет задачу по чтению.Но это, по-видимому, самая короткая работа в списке 1001 книги, где почти все остальное является признанной новеллой или другим самостоятельным произведением. Я бы не согласился, что это *такое* особенное.

(Одно из самых важных мнений о «Носе», которое я услышал от Уорвика в комментариях ниже — напоминание о том, что тяжелый сифилис был особенно связан с потерей носа и что это считалось постыдным в благородных кругах, ср. Лорд Честерфилд своему сыну: «В любви человек может потерять свое сердце с достоинством, но если он потеряет свой нос, он потеряет свой характер в придачу.». Если бы это было так в Западной Европе, вполне вероятно, что и в России. Если бы честолюбивому человеку той эпохи приснился телесно-ориентированный тревожный сон о потере социального статуса, нос был бы очевидным мотивом. Что-то, что должно было бы

В Вагон я нашел подробное вступительное описание деревни необычайно ярким, оно казалось реальным, у меня было ощущение, связанное с путешествием, когда я был моложе, или посещением моей бабушки в одиночестве. Возможно, это был случай, когда у меня что-то просто щелкнуло, что не удивило бы многих других читателей; единственное действительно необычное предложение было таким: Редко кого встретишь на улице — может быть, петушок рискнет перейти дорогу, которая становится мягкие, как подушки, когда малейшая капля дождя превращается в .

Такие места были по всей Европе в 1830-е годы,
Посреди площади самые крохотные лавочки, где обязательно увидишь связку бараночных колец, торговку в красном платочке, тридцать — шесть фунтов мыла, несколько фунтов горького миндаля, картечь для егеря, рулон полухлопка и два мальчишки, целый день играющие в смолу перед ними.

хотя массовое крепостничество было характерным для России обнищанием, о котором писатели привыкли не говорить легкомысленно:
лишь очень редко какой-нибудь барин, владеющий одиннадцатью крепостными и одетый в нанковый сюртук, шлепает по

Среди появляются эти глинобитные дома, что для англоязычного читателя напоминает сценарий Джейн Остин: Городок Б- значительно оживился, когда *** кавалерийский полк разместил там казармы.

Однако это не история ухаживания. Речь идет о мужчинах, которые в Остин находятся на заднем плане — и менее благородны, чем большинство там. Хотя это не мешает некоторым из них карабкаться по социальной лестнице. По сути, это эпизод сериала «Поддержание внешнего вида », в котором рассказывается о сильно пьющем русском деревенском помещике и офицерах, дислоцированных в соседней деревне.

И Остин была бы слишком благородной, чтобы использовать метафору вроде две трубы длиной с ленточных червей — но это напоминает о том, как они были распространены почти везде в прошлом, даже среди богатых.