История отношений России и Польши

История Польши тесно связана с историей России. Мирные периоды в отношениях двух стран перемежались частыми вооруженными конфликтами.

В XVI-XVII вв. Россия и Польша вели между собой многочисленные войны. Ливонская война (1558-1583) велась Московской Русью против Ливонского ордена, Польско Литовского государства, Швеции и Дании за гегемонию в Прибалтике. Кроме Ливонии русский царь Иван IV Грозный рассчитывал завоевать восточнославянские земли, входившие в состав Великого княжества Литовского. Для русско-польских отношений стало важным произошедшее во время войны объединение Литвы и Польши в единое государство – Речь Посполита (Люблинская уния 1569 г.). Противостояние Россия – Литва сменилось противостоянием Россия – Польша. Король Стефан Баторий нанес русскому войску ряд поражений и был остановлен только под стенами Пскова. По Ям Запольскому (1582) мирному договору с Польшей Россия отказывалась от своих завоеваний в Литве и теряла выход к Балтике.

Во времена Смуты поляки трижды вторгались в Россию. Первый раз под предлогом оказания помощи якобы законному царю Дмитрию – Лжедмитрию I. В 1610 г. московское правительство, так называемая Семибоярщина, само призвало на русский престол польского королевича Владислава IV и впустило польские войска в город. В 1612 г. поляки были изгнаны из Москвы народным ополчением под командованием Минина и Пожарского. В 1617 г. королевич Владислав совершил поход на Москву. После неудачного штурма он вступил в переговоры и подписал Деулинское перемирие. Полякам отошли Смоленская, Черниговская и Северская земли.

В июне 1632 г., по истечении Деулинского перемирия, Россия попыталась отвоевать у Польши Смоленск, но потерпела поражение (Смоленская война, 1632 1634). Полякам не удалось развить успех, границы остались без изменений. Однако для русского правительства самым важным условием был официальный отказ польского короля Владислава IV от его претензий на русский престол.

Новая русско-польская война (1654-1667) началась после принятия гетманщины Богдана Хмельницкого в состав России по Переяславским соглашениям. По мирному Андрусовскому договору к России перешли Смоленская и Черниговская земли и Левобережная Украина, а Запорожье было объявлено находящимся под совместным русско-польским протекторатом. Киев был объявлен временным владением России, но по «Вечному миру» 16 мая 1686 г. перешел к ней окончательно.

Украинские и белорусские земли стали для Польши и России «яблоком раздора» вплоть до середины XX века.

Прекращению русско-польских войн способствовала угроза обоим государствам со стороны Турции и ее вассала Крымского ханства.

В Северной войне против Швеции 1700-1721 гг. Польша являлась союзницей России.

Во 2-й половине XVIII вв. шляхетская Речь Посполита, раздираемая внутренними противоречиями, находилась в состоянии глубокого кризиса и упадка, что давало возможность Пруссии и России вмешиваться в её дела. Россия участвовала в войне за Польское наследство 1733-1735 гг.

Разделы Речи Посполитой в 1772-1795 гг. между Россией, Пруссией и Австрией проходили без больших войн, ибо ослабевшее из-за внутренних неурядиц государство уже не могло оказать серьезного сопротивления более могущественным соседям.

В результате трех разделов Речи Посполитой и передела на Венском конгрессе 1814-1815 гг. царской России была передана большая часть Варшавского княжества (образовано Царство Польское). Польские национально-освободительные восстания 1794 г. (под руководством Тадеуша Костюшко), 1830-1831, 1846, 1848, 1863-1864 гг. были подавлены.

В 1918 г. Советское правительство аннулировало все договоры царского правительства о разделах страны.

После поражения Германии в Первой мировой войне Польша стала независимым государством. Ее руководство строило планы по восстановлению границ Речи Посполитой на 1772 год. Советское правительство, напротив, предполагало установить контроль над всей территорией бывшей Российской империи, сделав ее, как официально заявлялось, плацдармом мировой революции.

Советско-польская война 1920 г. началась успешно для России, войска Тухачевского стояли под Варшавой, но затем последовал разгром. В плен попало, по разным оценкам, от 80 до 165 тысяч красноармейцев. Польские исследователи считают документально подтвержденным факт гибели 16 тысяч из них. Российские и советские историки называют цифру в 80 тысяч. По Рижскому мирному договору 1921 г. к Польше отошла Западная Украина и Западная Белоруссия.

23 августа 1939 г. между СССР и Германией был заключен Договор о ненападении, более известный как пакт Молотова-Риббентропа. К договору прилагался секретный дополнительный протокол, определявший разграничение советской и германской сфер влияния в Восточной Европе . 28 августа было подписано разъяснение к «секретному дополнительному протоколу», который разграничивал сферы влияния «в случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства». В зону влияния СССР входила территория Польши к востоку от линии рек Писса, Нарев, Буг, Висла, Сан. Эта линия примерно соответствовала так называемой «линии Керзона», по которой предполагалось установить восточную границу Польши после Первой мировой войны.

1 сентября 1939 г. нападением на Польшу фашистская Германия развязала Вторую мировую войну. Разгромив польскую армию в течение нескольких недель, она оккупировала большую часть страны. 17 сентября 1939 г. в соответствии с пактом Молотова-Риббентропа Красная Армия перешла восточную границу Польши.

Советскими войсками были захвачены в плен 240 тысяч польских военнослужащих. Более 14 тысяч офицеров польской армии были интернированы осенью 1939 года на территорию СССР. В 1943 г., через два года после оккупации немецкими войсками западных районов СССР, появились сообщения о том, что сотрудники НКВД расстреляли польских офицеров в Катынском лесу, расположенном в 14 километрах к западу от Смоленска.

В мае 1945 г. территория Польши была полностью освобождена частями Красной Армии и Войска Польского. В боях за освобождение Польши погибли свыше 600 тысяч советских солдат и офицеров.

Решениями Берлинской (Потсдамской) конференции 1945 г. Польше возвращены её западные земли, установлена граница по Одеру – Нейсе. После войны в Польше было провозглашено строительство социалистического общества под руководством Польской объединённой рабочей партии (ПОРП). В восстановлении и развитии национальной экономики большую помощь оказал Советский Союз. В 1945-1993 гг. в Польше дислоцировалась советская Северная группа войск; в 1955-1991 гг. Польша являлась участником Организации Варшавского Договора.
Манифестом Польского комитета национального освобождения от 22 июля 1944 г. Польша была провозглашена Польской Республикой. С 22 июля 1952 г. по 29 декабря 1989 г. – Польская Народная Республика. С 29 декабря 1989 г. – Республика Польша.

Дипломатические отношения между РСФСР и Польшей были установлены в 1921 г., между СССР и Польшей – с 5 января 1945 г., правопреемник – Российская Федерация.

22 мая 1992 г. между Россией и Польшей был подписан Договор о дружественных и добрососедских отношениях.
Правовой фундамент отношений образует массив документов, заключенных между бывшими СССР и ПНР, а также свыше 40 межгосударственных и межправительственных договоров и соглашений, подписанных за последние 18 лет.

В период 2000-2005 гг. политические связи между Россией и Польшей поддерживались достаточно интенсивно. Состоялось 10 встреч Президента Российской Федерации Владимира Путина с Президентом Республики Польша Александром Квасьневским. Регулярно осуществлялись контакты глав правительств и министров иностранных дел, по парламентской линии. Действовал двусторонний Комитет по вопросам стратегии российско-польского сотрудничества, регулярно проводились заседания Форума диалога общественности «Россия-Польша».

После 2005 года интенсивность и уровень политических контактов существенно снизились. На это повлияла конфронтационная линия польского руководства, выразившаяся в поддержании недружественной по отношению к нашей стране общественно-политической атмосферы.

Сформированное в ноябре 2007 г. новое правительство Польши во главе с Дональдом Туском декларирует заинтересованность в нормализации российско-польских связей, готовность к открытому диалогу с целью поиска решений накопившихся проблем в двусторонних отношениях.

6 августа 2010 года прошла инаугурация избранного президента Польши Бронислава Коморовского. В своей торжественной речи Коморовский заявил, что будет поддерживать начавшийся процесс сближения с Россией: «Буду содействовать начавшемуся процессу сближения и польско-российского примирения. Это важный вызов, стоящий как перед Польшей, так и перед Россией».

(Дополнительный источник: Военная энциклопедия. Воениздат. Москва. в 8 томах  2004 г.)

Материал подготовлен на основе информации открытых источников

К ледниковому периоду привыкли. Посол РФ в Польше — к 100-летию двусторонних дипотношений

О поворотных моментах в двусторонней истории и текущем положении дел в российско-польских отношениях

Ровно 100 лет назад, 27 апреля 1921 года, были установлены дипломатические отношения между РСФСР и Польшей. За минувшее столетие оба государства преодолели большой путь, меняясь и трансформируясь. Какие-то вехи проходили вместе, какие-то порознь. Отношения двух стран также складывались по-разному: были как взлеты, так и падения. К круглой же дате они подошли к уровню, который иначе как ледниковым периодом не назовешь. О поворотных моментах в двусторонней истории и текущем положении дел в интервью ТАСС рассказал посол РФ в Польше Сергей Андреев.

— Как вы оцениваете уровень польско-российских отношений в 100-летие их установления? К чему две страны пришли за минувший век?

— Отношения между нашей страной (Русью — Россией — Российской империей — РСФСР — СССР — Российской Федерацией) и Польшей насчитывают более тысячи лет. Установление в 1921 году дипотношений после советско-польской войны — всего лишь одна из вех на этом долгом пути, причем совсем не какая-то переломная или судьбоносная.

Во всей истории российско-польских отношений — не только последних 100 лет — есть один действительно краеугольный, судьбоносный факт: спасение Польши Советским Союзом от уничтожения Третьим рейхом.

Сегодня Польша есть на карте и поляки живут на своей земле благодаря победе антигитлеровской коалиции над нацистской Германией, в которую решающий вклад внес СССР

Польша была освобождена Красной армией ценой огромных жертв. В ее рядах за свободу своей страны сражались и две армии Войска польского.

В нынешней Польше про это стараются вспоминать поменьше, естественное чувство благодарности поляков Советскому Союзу за освобождение объявляют «ложным», на СССР пытаются возлагать равную с гитлеровской Германией ответственность за Вторую мировую войну, само освобождение Красной армией отрицают, стремятся его девальвировать и завалить грузом всевозможных исторических обид на нашу страну. С весны 2014 года польской официальной политикой стала война с памятниками советским воинам-освободителям на территории Польши.

Про нынешнее состояние российско-польских отношений могу сказать, что оно самое плохое за весь период после Второй мировой войны

— С какими сложностями в отношениях с польской стороной вы сталкиваетесь сейчас?

— Проблема в том, что польская сторона целенаправленно ведет дело к свертыванию, по сути, разрушению наших отношений, связей, сотрудничества почти во всех областях. Мы об этом, конечно, сожалеем, считаем, что отказываться от нормальных отношений с соседями неразумно и нерационально, но особо по этому поводу не переживаем: в конце концов, обойдемся, на отношениях с Польшей свет клином не сошелся, да мы уже к этим новым реалиям и попривыкли.

— О чем свидетельствуют последние события, связанные с санкциями США и высылкой российских дипломатов из Польши?

— Как уже стало традицией, очередные американские санкции введены под явно надуманными предлогами, России предъявляют какие-то абсурдные обвинения без малейших доказательств, а польские власти спешат впереди остальных союзников продемонстрировать безоговорочную лояльность США и подкрепить ее ничем не обоснованной высылкой российских дипломатов. С российской стороны на эту недружественную акцию дан адекватный ответ. Ничего нового в наши отношения этот эпизод не вносит.

— Какие события за последние 100 лет российско-польских дипотношений можно назвать ключевыми? Какие из них оставили позитивный след в истории? Какие негативный?

— Если брать период после восстановления независимости Польши в ноябре 1918 года, что несколько больше 100 лет, то к негативным событиям относится советско-польская война 1919–1921 годов, активной фазе которой весной 1920 года положило начало большое наступление польских войск в Белоруссии и на Украине, завершившееся захватом Киева. Захват Польшей по итогам этой войны Западной Белоруссии и Западной Украины. Плюс захват у Литвы — как бы «на полях» советско-польской войны — Вильнюса с областью. Польская политика полонизации и окатоличивания в межвоенный период захваченных белорусских и украинских земель. Общее плохое состояние советско-польских отношений с 1921 по 1939 год, включая заигрывания польских властей с гитлеровской Германией вплоть до начала 1939 года, активное сопротивление попыткам организации коллективного противодействия гитлеровской агрессии с участием СССР, подключение Польши к разделу Чехословакии по итогам Мюнхенского сговора.

К позитивным страницам нашей общей истории принадлежат советско-польское братство по оружию в Великой Отечественной войне советского народа против гитлеровской Германии и ее союзников, освобождение Польши, послевоенное сотрудничество в восстановлении и развитии наших стран, союзнические отношения и самые тесные связи, которые когда-либо существовали между нашими народами.

Хотя в сегодняшней Польше о периоде с 1945 по 1989 год все больше принято говорить как о «черной дыре» в истории страны, «советской оккупации», как будто не было у поляков в это время своего государства, как будто не достигла Польша тогда самого значимого в своей истории до той поры прогресса в экономике, образовании, здравоохранении, науке, культуре, спорте

После 1989 года российско-польские отношения складывались по-разному — были попытки придать им конструктивный характер. Однако для польских политических элит доминирующей оставалась задача утверждения преобладающего влияния Запада на постсоветском пространстве, включая подчинение этому влиянию России. «Момент истины» наступил в 2014 году, после чего российско-польские отношения пришли к их нынешнему состоянию.

— После авиакатастрофы под Смоленском польского президентского самолета Ту-154М 10 апреля 2010 года журналисты в Польше писали о том, что это несчастье и проникновенная реакция на него россиян на всех уровнях, включая самый высокий, может стать шансом на потепление отношений между странами. Было сделано несколько шагов: участие польских солдат в параде Победы, работа группы по сложным вопросам совместной истории, готовились к Году России в Польше и Польши в России. Однако, как видно, шанс не был использован. Почему это произошло?

— Временной отрезок 2010–2013 годов — между смоленской катастрофой и украинским кризисом — как раз и был отмечен попыткой привести наши двусторонние отношения в приличную форму. Но Польша и ее западные партнеры в это же самое время не прекращали подкоп под позиции России на постсоветском пространстве, не считаясь с ее интересами и, кстати говоря, с интересами населения других постсоветских государств.

Читайте также

Катастрофа самолета президента Польши под Смоленском. 10 лет со дня трагедии

Что же до самой смоленской катастрофы, то наш народ эту трагедию глубоко переживал и искренне сочувствовал полякам. Российские власти оказали все необходимое и возможное содействие польской стороне в проведении мероприятий, которые потребовались в связи с катастрофой. Ее причины и обстоятельства были оперативно выяснены и изложены в докладах нашего Межгосударственного авиационного комитета (МАК) и польской комиссии во главе с министром внутренних дел Ежи Миллером в 2011 году. Признано, что к трагедии привели прежде всего ошибочные действия экипажа президентского самолета, попытавшегося посадить самолет в плохих погодных условиях с грубым нарушением правил безопасности. Однако в дальнейшем тема смоленской катастрофы стала в Польше предметом политических спекуляций. Из-за этого до сих пор не завершено расследование польской прокуратуры, и соответственно, свое расследование вынужден продолжать российский Следственный комитет, с 2016 года запущено новое расследование и по линии авиационных властей, которое ведет подкомиссия во главе с Антонием Мачеревичем, объявившая о дезавуировании доклада «комиссии Миллера».

— Ранее всегда было так, что на уровне народов, простых людей взаимоотношения складывались прекрасно. На уровне властей возникали сложности и конфликты, но они редко отражались на общественном мнении. Однако, как показывают последние опросы общественного мнения, в то время как отношение россиян к полякам за минувшие годы не сильно изменилось, оставаясь в целом положительным, отношение поляков к россиянам портится год от года. С чем это связано? Влияние СМИ?

— В польском политическом и информационном пространстве с 2014 года не прекращается оголтелая русофобская кампания, со стороны официальных лиц неприязненные, зачастую откровенно оскорбительные антироссийские высказывания следуют каждый день, ведущие политические силы состязаются в том, кто из них «круче» по части демонстрации бескомпромиссности в отношении России, основные СМИ неукоснительно исповедуют принцип «о России или плохо, или ничего». Конечно, это не может не сказываться на настроениях польского общества. Хотя в личных контактах между россиянами и поляками, если речь не заходит о политике или истории, все же проявления враждебности случаются крайне редко, общение, как правило, складывается вполне доброжелательно.

— Не способствует налаживанию контактов и ситуация в области сохранения памяти о Второй мировой войне, особенно снос памятников Красной армии. Как вы оцениваете этот момент? Снос памятников продолжается?

— Сносить памятники, «пропагандирующие коммунизм» — а к ним в Польше сейчас относят и памятники советским воинам-освободителям, — предписывает польский закон, принятый в 2017 году. Хотя массово сносить их начали намного раньше. В перечне таких памятников от 1997 года значился 561 объект. По данным проверки, проведенной посольством и генконсульствами России в Польше с середины 2020 года по начало 2021 года, из них осталось на местах в изначальном виде 112. А сносить продолжают: на днях пришло очередное сообщение о сносе памятника в городе Леско на юге Польши.

— В Польше твердят, что хотят строить отношения на исторической правде. Какой правды им не хватает?

— Запад исходит из того, что Россия в холодной войне потерпела поражение и должна признать себя побежденной. Это представление лежит и в основе польских подходов к обсуждению с Россией вопросов нашей общей истории.

От нас добиваются признания того, что Польша в своем многовековом противостоянии с Россией выступала на правильной стороне истории — несла на восток прогресс, цивилизацию, демократию, свободу, правильную веру и т.д., а Россия была олицетворением отсталости, бескультурья, рабства, агрессии, угнетения

Делается это, конечно, не в лоб, а исподволь. До «рубежного» 2014 года мы пытались искать с польской стороной компромиссные подходы, но сейчас стало ясно, что это не имеет смысла.

Не вспомню сейчас, кому принадлежит высказывание: «Есть народы, которые делают историю, а с другими она случается». У нас великая история народа-победителя, который свою судьбу всегда решал сам. Войны Россия вела, как правило, оборонительные, за свои границы выходила, когда надо было добить напавшего на нас врага в его логове. По итогам таких конфликтов принимала меры, чтобы обезопасить себя от новых нашествий. Так было и в отношении Польши после двух отечественных войн — в начале XIX и середине XX века. На свою историю мы смотрим с позиций наших государственных интересов и не собираемся переоценивать ее в угоду чьим-то историческим комплексам.

Польша когда-то была крупной европейской державой, которая до конца XVII века конкурировала с Русью, Россией за доминирование в восточноевропейском регионе, но это соревнование проиграла и потом раз за разом терпела поражения. Теперь нам пытаются доказать, что эти поражения на самом деле были моральными победами

Если кого-то тешат такие фантазии — их дело. Но нам-то это зачем? Поэтому мы и говорим, что продолжение политических дискуссий на такие темы в нынешних условиях считаем бессмысленным. Пусть над ними работают историки — профессионально, с опорой на документы, а не политические заказы.

— Со стороны Польши часто звучат обвинения в неких имперских амбициях России, военных угрозах и пр. В истории и современности для этого есть основания?

— В истории бывало по-разному, хотя и во времена Российской империи, как я сказал, нападали в основном на нас, а мы давали сдачи. Теперь же о российском империализме и его угрозе вещают представители стран, входящих в НАТО, которые тратят на военные цели в 20 раз больше, чем Россия, двигают свои войска и инфраструктуру к нашим границам, провоцируют перевороты (цветные революции) у наших рубежей, все более нагло вмешиваются и в наши внутренние дела. А чтобы получше продавить явное вранье, нагнетают истерику по поводу российской пропаганды, троллей, вмешательства, зачищают информационное поле от альтернативных источников информации. Причем сами-то в мифическую российскую угрозу не верят — иначе, наверное, поостереглись бы так старательно нас провоцировать.

— Сейчас официальная Варшава все время говорит о том, что ключи к улучшению российско-польских отношений лежат в Москве. А каких шагов Польши ждет Россия? Или сейчас в принципе нет условий для налаживания российско-польских отношений?

Мы вообще-то от польской стороны не ждем ничего. Решение практически «обнулить» наши отношения Варшава принимала в одностороннем порядке, выражая нам тем самым свой протест против возвращения Крыма в состав России и нашей поддержки населения Донецкой и Луганской областей, отказавшегося мириться с госпереворотом на Украине

Мы тоже не в восторге от того, как Польша по существу поощряла подготовку этого госпереворота и содействовала его легитимизации, но не считаем, что разногласия по украинскому вопросу делают невозможным поддержание нормального политического диалога, экономических и гуманитарных связей. Мы вообще считаем, что между Россией и Польшей нет таких действительно проблемных вопросов, которые нельзя было бы достаточно просто решить при наличии обоюдной политической воли. Но раз у польских властей такой воли нет, что ж делать, будем обходиться без этого.​ 

Смогут ли Россия и Польша преодолеть свои исторические разногласия?

Польское общество не примет российскую интерпретацию Второй мировой войны и наоборот, поэтому два народа должны прекратить попытки навязать друг другу свои ревизии и ставить под угрозу свои отношения из-за каждого исторического яблока раздора.

скачать PDF

В любой дискуссии между Россией и Западом позиции некоторых стран известны заранее. Независимо от поставленного вопроса, Италия и Кипр, например, почти наверняка поддержат любое сотрудничество с Россией, а Польша и страны Балтии будут против. Одним из недавних примеров стало предложение Франции и Германии в июне 2021 года пригласить президента России Владимира Путина на саммит с лидерами ЕС. Несмотря на влияние Парижа и Берлина, предложение провалилось — во многом из-за отказа Польши и стран Балтии участвовать в такой встрече.

Это правда, что иногда другие страны пользуются предсказуемой польско-прибалтийской непримиримостью, чтобы избежать конфронтации с Россией, но влияние Риги, Таллина, Вильнюса и, прежде всего, Варшавы на принятие решений Запада в отношении России не следует недооценивать.

Польша — крупнейшее из новых государств ЕС и НАТО, огромная и быстрорастущая экономика, влиятельная региональная держава с особыми интересами в западной части постсоветского пространства. Все это делает позицию Варшавы важной не только для тех на Западе, кто разделяет ценностный подход к отношениям с Россией, но и для прагматиков. Это также означает, что какое-то польско-российское примирение необходимо для любого прочного успеха в диалоге между Москвой и Западом.

Тюрьма прошлого

Взаимное недоверие Варшавы и Москвы не может быть понято вне его исторического контекста: в частности, событий Второй мировой войны и событий, предшествовавших ей и последовавших за ней, которые были неотъемлемой частью формирования современной национальной идентичности русский и польский народ.

Не должно быть иллюзий, что символических уступок, публичных извинений и элегантных жестов будет достаточно, чтобы преодолеть глубокое недоверие между двумя сторонами. Исторические разногласия и старые обиды между Польшей и Россией слишком укоренились, чтобы их можно было исправить в обозримом будущем.

Кроме того, Польша и Россия занимают низкие позиции в списках внешнеполитических приоритетов друг друга и неохотно вкладывают значительные финансовые и человеческие ресурсы в двусторонний диалог. Поэтому тем важнее понять, как Варшаве и Москве добиться реального прогресса, несмотря на ограниченные ресурсы.

За три десятилетия после окончания холодной войны Польша и Россия накопили большой опыт диалога по историческим вопросам. Этот опыт показывает, среди прочего, что основным камнем преткновения на пути к нормализации отношений была ложная вера в то, что исторические обиды легко преодолеть.

Упрощенное, приукрашенное восприятие успехов Германии в исторических диалогах с Францией и Польшей привело к тому, что Варшава и Москва стремились ни к чему иному, как к полномасштабному российско-польскому примирению. Всякий раз, когда их попытки неизбежно терпели неудачу, стороны придирались друг к другу, раздражались и бросали все усилия как бесполезные.

Сосредоточившись исключительно на символических аспектах усилий других европейских стран по примирению, Польша и Россия проигнорировали условия, в том числе геополитические и экономические, которые сделали эти примирения возможными, а символические жесты эффективными.

Примирение Германии и Франции после Второй мировой войны зависело от одновременной западноевропейской экономической интеграции, совместных усилий по борьбе с коммунистической угрозой и ведущей роли США в Западной Европе. Более ограниченное сближение между Германией и Польшей было вызвано объединением Германии, вытекающей из этого необходимостью успокоить страхи Польши и последующим расширением НАТО и ЕС на восток.

Эти благоприятные обстоятельства были и, вероятно, будут отсутствовать в отношениях между Польшей и Россией. Таким образом, символические жесты, такие как открытые письма и публичные извинения, мало повлияют на российско-польские отношения, пока они выдвигаются в экономическом и геополитическом вакууме. Любое влияние, которое они окажут, будет кратким и легко обратимым, исторические разногласия возродятся и вновь вызовут взаимное раздражение.

Динамика диалога

Эта обратимость была в изобилии очевидна в течение последних тридцати лет. Буквально в июне этого года Владимир Путин и бывший министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский опубликовали в немецких СМИ открытое письмо, посвященное восьмидесятой годовщине нападения нацистской Германии на Советский Союз в 1941 году. диалога, однако всего десять лет назад, в 2009–2011 годах, те же самые политики вместе с тогдашним премьер-министром Польши Дональдом Туском предприняли бесстрашную и широкомасштабную попытку национального примирения. Путин написал открытое письмо польскому народу, в котором осудил пакт Молотова-Риббентропа, а затем присоединился к Туску на церемонии, посвященной расстрелу советскими войсками польских офицеров в Катыни. Патриарх Кирилл, глава Русской Православной Церкви, совершил исторический визит в Польшу, а совместная группа российских и польских историков написала сборник очерков по истории двух стран.

Тем не менее, трагическая авиакатастрофа над Смоленском в апреле 2010 года, в которой погиб президент Польши Лех Качиньский и почти 100 других польских высокопоставленных лиц, направлявшихся на мероприятие, посвященное Катынскому расстрелу, помимо всего прочего, наряду с последующим приходом к власти консерваторов в Польше а ужесточение российской внешней и внутренней политики привело к откату русско-польского примирения. Варшава и Москва вернулись к своим привычным взаимным обвинениям.

Эта неудача показывает, что если Польша и Россия хотят, чтобы их беспокойный исторический диалог был хоть сколько-нибудь продуктивным, им нужны не только добрая воля и политическая решимость, но и реалистическое понимание того огромного значения, которое события их общей истории имеют для обеих стран. . Они должны понимать, что их взаимные обиды не являются временными заблуждениями, глупостями или личными мнениями отдельных политических лидеров: они являются важным и часто фундаментальным аспектом их национальной идентичности. Эти жалобы не могут быть пересмотрены или отозваны открытым письмом, любым количеством церемоний или даже сменой режима.

Восприятие идентичности

Устойчивость некоторых массовых представлений о национальной истории особенно очевидна в случае Польши. В течение последних тридцати лет в стране был более демократический политический порядок, большая свобода печати и более высокое экономическое процветание, чем в России. Польша стала полноправным и активным членом ЕС и НАТО. Однако эти благоприятные условия мало повлияли на то, как поляки воспринимают себя и свою историю.

Опрос 2019 года показал, что 74 процента поляков считают, что их нация исторически пострадала больше, чем какая-либо другая. Показатель для лиц в возрасте от восемнадцати до двадцати девяти лет составил 67 процентов, а это означает, что даже поляки, которые лично никогда не испытывали ничего, кроме жизни в ЕС, убеждены, что их страна стоит особняком из-за тех трудностей, которые она пережила.

Представление о себе как об обиженной нации, которая благородно проигрывает более сильным противникам и находит моральное торжество в этой потере, сегодня так же популярно в Польше, как и тридцать, восемьдесят или сто лет назад. Значительная часть польского общества до сих пор считает прагматизм и компромиссы низкими и недостойными, а безнадежные походы против более сильного противника — воплощением чести и национального долга. Это свидетельствует о том, что ни процветание, ни демократия, ни новое руководство автоматически не залечат старые раны и не изменят представление нации о себе и своей истории.

Ожидалось, что крах коммунистического режима в Польше приведет к более реалистичному восприятию истории, поскольку коммунисты избегали обсуждения Холокоста и этнической принадлежности жертв нацизма. Однако динамика результатов опроса, касающихся восприятия судеб поляков и евреев во Второй мировой войне, показывает регресс. В 1992 г. 46% поляков считали, что евреи пострадали больше, чем поляки; в 2021 году это число упало до 26 процентов. Напротив, доля тех, кто считает, что поляки пострадали больше, выросла с 6 до 20 процентов, а доля тех, кто считает, что обе группы пострадали одинаково, увеличилась с 32 до 51 процента.

Таким образом, демократизация только усилила традиционную идентичность поляков как нации-жертвы. И жертва не может быть еще и палачом. Принятый в 2018 году закон, предусматривающий тюремное заключение на срок до трех лет за публичные заявления с обвинениями поляков в соучастии в Холокосте, не был политической аномалией для современной европейской Польши. Хотя позже Варшава смягчила закон под международным давлением, опрос 2021 года показывает, что 39 процентов поляков согласны с тем, что историки, которые дискредитируют Польшу, например, написав о причастности поляков к Холокосту, должны предстать перед судом.

Вторая мировая война так же важна для русской национальной идентичности. На вопрос о том, какими событиями в своей истории они гордятся, почти 90% россиян неизменно называют победу в войне, известной в России как Великая Отечественная война, а 69% россиян считают День Победы самым большим праздником России.

Однако, в то время как Польша рассматривает свои страдания во Второй мировой войне как свидетельство своей праведности и благородства, Россия поддерживает культ победы: победы, достигнутой большой ценой, и убедительного доказательства того, что Россия может преодолеть все трудности и победить вопреки всему.

Тем не менее, окончательные выводы поляков и россиян совпадают. Обе страны считают свою роль во Второй мировой войне исключительной и той, которая по-прежнему дает им право на особое отношение со стороны остального мира. Поляки объясняют это право непревзойденными страданиями, которым подвергся их народ во время войны; русские своим непревзойденным вкладом в разгром нацистов.

Обе страны уверены в своей исключительности и долге перед остальным миром. Обе страны страстно переживают события восьмидесятилетней давности. Прежде всего, оба народа рассматривают любые обвинения в роли их предков в войне как величайшее святотатство, заслуживающее самого сурового возмездия.

Злость поляков по поводу термина «польские лагеря смерти» и крайняя реакция российских властей на «диффамацию ветеранов» — плоды одного дерева. Они отражают национальную убежденность современных россиян и поляков в том, что героические поступки и страдания их дедов полностью заплатили за любой их грех, поэтому никто не смеет говорить об их проступках.

Этот культ предков, сражавшихся во Второй мировой войне, почти религиозен в своем рвении и распространенности, и трудно себе представить, чтобы соглашение, достигнутое историками или политиками, могло подтолкнуть большинство поляков и россиян к отказу от своих убеждений в пользу ради взаимного прощения.

Роли режимов

Также наивно надеяться, что смена политического руководства поможет преодолеть глубокий разрыв. Правда, Кремль извлекает выгоду из памяти и интерпретации Второй мировой войны в своих политических целях: легитимизации себя и подрыва оппозиции. Однако нет оснований ожидать, что будущие правители России, даже если они окажутся более демократичными, будут игнорировать столь важный для российского общества вопрос. В конце концов, демократические выборы и смена правительства в Польше мало что изменили.

Было бы обнадеживающе объяснить одержимость российского режима памятью о Второй мировой войне личными пристрастиями руководства или отсутствием политической легитимности. Однако заявления нынешнего польского руководства, несмотря на его демократическое происхождение, обнаруживают аналогичное стремление использовать историю страны в политических целях.

Растущая озабоченность президента Путина трактовкой Второй мировой войны в учебниках часто приводится как свидетельство того, что он потерял связь с реальными потребностями современной России. Но в этом с ним ровня де-факто лидеру Польши Ярославу Качиньскому, главе партии «Право и справедливость», который в том же духе настаивает на том, чтобы количество уроков истории в школе было увеличено до шести или семи в неделю, потому что это единственный способ воспитать достойных и по-настоящему патриотичных граждан.

Казалось бы, новое поколение политиков могло бы исправить ситуацию, если бы у них была политическая воля. Однако более чем пять десятилетий германо-польских попыток примирения показали, что восприятие истории имеет меньшее отношение к личностям национальных лидеров, чем можно было бы подумать. Длительный и трудоемкий диалог между Германией и Польшей также проливает свет на то, на что Польша и Россия могут и не могут надеяться.

Пример Германии

Исторический диалог между Германией и Польшей начался во времена холодной войны и проходил в благоприятных условиях, с вложением значительных ресурсов. Тем не менее, несмотря на все приложенные усилия, процесс примирения между двумя народами остается незавершенным, что свидетельствует о том, как трудно добиться прогресса в диалоге по острым вопросам общей истории.

Еще в 1965 году польские епископы направили немецким епископам открытое письмо с призывом к взаимному прощению. В 1970 году канцлер ФРГ Вилли Брандт упал на колени у мемориала варшавскому гетто, раскаявшись в преступлениях нацистов. За прошедшие годы немецкие официальные лица и общественные деятели принесли многочисленные извинения польскому народу, признали полную вину за трагедию Второй мировой войны, отказались от любых встречных требований и выплатили компенсации многим полякам.

На протяжении десятилетий польско-немецкий диалог породил множество совместных комиссий, программ, неправительственных организаций и конференций, посвященных общей истории двух народов. С конца 19В 80-е годы эти усилия имели место в благоприятных условиях объединения Германии и Европы, когда Германия и Польша были готовы пойти на серьезные уступки, чтобы преодолеть разногласия времен холодной войны и сделать Восточную Европу частью Запада с политической точки зрения. экономика и ценности.

Полвека спустя польское правительство по-прежнему требует от Германии многомиллиардных компенсаций за убытки, понесенные во время Второй мировой войны. Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий пожаловался на попытки размыть ответственность Германии за преступления нацистов. Польша также призывает Германию воздвигнуть отдельный памятник специально польским жертвам нацистского террора. Такие требования, выдвинутые после стольких очевидных успехов в затянувшемся процессе примирения, показывают, что для Польши вопрос о виновности Германии не может быть закрыт. Это одна из основ польской национальной идентичности и восприятия Польшей своего места в Европе и мире.

Российско-польским отношениям не хватает благоприятных условий, которые поддерживали германо-польский исторический диалог. Россия и Польша не проявляют особого интереса к более тесному экономическому сотрудничеству или упорной работе по улучшению отношений. Две страны оказались по разные стороны нового геополитического водораздела, и масштабы личных контактов между ними скромны, несмотря на их общую границу.

Прежде всего, Россия категорически не желает признавать вину или извиняться за события, связанные со Второй мировой войной, поскольку это подорвало бы фундаментальную концепцию идентичности России как нации, спасшей мир от нацизма. Эта вера так же важна для россиян, как и вера в исключительность их страданий для поляков.

Готовность Германии покаяться за свое прошлое была уникальной, она сформировалась под влиянием сокрушительных потерь в войне, Нюрнбергском процессе и длительной иностранной оккупации. Можно подумать, что крах советского коммунизма, распад СССР и поражение России в холодной войне заставят Москву задуматься над своей историей таким же образом, но на самом деле они произвели противоположный эффект.

Проигрыш в холодной войне только заставил россиян больше ценить свою победу во Второй мировой войне, рассматривая ее как доказательство статуса России как великой державы, которую нельзя терять из-за временных вызовов. Сомнительные перспективы диалога с таким второстепенным иностранным партнером, как Польша, едва ли могут заставить россиян отказаться от ключевого элемента своей национальной идентичности.

Limited Prospects

Взгляды Польши и России на их общую историю, особенно на историю Второй мировой войны, несовместимы. Попытки добиться всеобъемлющего примирения между двумя народами обречены на провал и могут даже еще больше разлучить стороны. Однако это не обрекает Варшаву и Москву на вечное отчуждение. Немецко-польский исторический диалог и отношения России с другими государствами Центральной и Восточной Европы показывают, что возможны ограниченные положительные результаты.

Начнем с того, что история не должна быть единственной темой двусторонних отношений, как в настоящее время для России и Польши. Две страны по-прежнему имеют разветвленную инфраструктуру двусторонних отношений. Их постоянные столкновения из-за деликатных исторических вопросов можно было бы уменьшить, если бы внимание многочисленных людей, отвечающих за связи двух стран, было перенесено на что-то другое.

У России также есть разногласия с другими европейскими государствами, такими как Венгрия и Сербия, некоторые из которых даже больше, чем с Польшей, в их исторической интерпретации событий Второй мировой войны. Однако эти различия не доминируют в отношениях России с этими странами, потому что у них есть совместные проекты, которые предлагают преимущества, перевешивающие те, которые подчеркивают исторические противоречия.

Еще один урок немецко-польского опыта заключается в том, что сосредоточение внимания на конкретных целях может быть более продуктивным, чем попытки амбициозного, но безнадежного национального диалога. Народы Польши и Германии не достигли полного примирения, несмотря на огромные усилия и инвестиции. Однако есть много людей, в том числе на руководящих должностях, которые отказались от взаимной неприязни или, по крайней мере, учитывают эту неприязнь при принятии решений. Польские политики никогда не смогут мотивировать избирателей прогерманскими лозунгами, но Германия и Польша смогли отложить в сторону свои разногласия и наладить тесное экономическое сотрудничество.

Наконец, Польша и Россия могли бы значительно реабилитировать свои отношения, если бы каждая из них чаще игнорировала интерпретации своей взаимной истории, которые другая использует для внутреннего потребления, и перестала бы зацикливаться на телевизионных ток-шоу друг друга и заявлениях политиков среднего звена. Польское общество не примет российскую интерпретацию Второй мировой войны и наоборот, поэтому две нации должны прекратить попытки навязать друг другу свои ревизии и ставить под угрозу свои отношения из-за каждого исторического яблока раздора.

Польша и Россия имеют много общего в культурном и национальном менталитете и сохраняют большой интерес друг к другу. Несмотря на все проблемы в двусторонних отношениях, две страны по-прежнему обладают впечатляющей инфраструктурой двусторонних связей, которые могут перейти от поиска возможностей для конфликта к достижению прогресса. Такой прогресс может быть не таким стремительным и радужным, как хотелось бы некоторым, но пока он ощутим, это будет достижением само по себе.

Было бы разумнее отказаться от надежд на то, что открытые письма и жесты раскаяния могут мгновенно излечить взаимные обиды двух стран, и сосредоточить ограниченные двусторонние ресурсы на более целенаправленном диалоге. Это не сделает антироссийские лозунги в Польше и антипольские лозунги в России менее популярными. Но это могло бы вывести из тени исторической травмы те области двусторонних отношений, где Варшава и Москва могут добиться взаимовыгодного сотрудничества.

Эта статья была опубликована в рамках проекта «Возобновление американо-российского диалога по глобальным вызовам: роль следующего поколения», реализуемого в сотрудничестве с Посольством США в России. Мнения, выводы и выводы, изложенные в настоящем документе, принадлежат автору и не обязательно отражают точку зрения Посольства США в России.

Автор:

• Максим Саморуков

Карнеги не занимает институциональных позиций по вопросам государственной политики; взгляды, представленные здесь, принадлежат автору (авторам) и не обязательно отражают взгляды Карнеги, его сотрудников или его попечителей.

Любовь и ненависть Польско-российские отношения омрачены непредсказуемостью России и неопределенностью ЕС и НАТО | Американский институт предпринимательства

Ниже приводится резюме статьи, опубликованной в Rzeczpospolita Ирины Кобринской, политолога Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук.

«Президент Владимир Путин не встретился с Александром Квасьневским, как планировалось, накануне празднования освобождения Освенцима. В дело вмешалась снежная буря. Это была настоящая причина или просто предлог?» – Ирина Кобринская

Президент Владимир Путин не встретился с Александром Квасьневским, как планировалось, накануне празднования освобождения Освенцима. В дело вмешалась снежная буря. Было ли это настоящей причиной или просто предлогом? Об этом, пишет Кобринская, сказать трудно. Впрочем, возможно, что погода была лишь легкой отговоркой.

Аналитики не любят признавать свои ошибки. Казалось, что с вступлением Польши в НАТО, а затем и в ЕС многие спорные вопросы в польско-российских отношениях естественным образом станут менее выраженными, а существующие проблемы будут решаться в новом, транснациональном формате. Реальность оказалась другой.

Статистика выглядит неплохо. В период с 2000 по 2004 год Путин и Квасьневский встречались с официальными и рабочими визитами 10 раз, интенсивность контактов на парламентском, министерском и общественном уровнях возросла. За 10 месяцев до конца октября прошлого года Польша была восьмым крупнейшим торговым партнером России, а взаимная торговля достигла 6,5 млрд долларов, что на 25,6% больше, чем за аналогичный период предыдущего года. Польский экспорт в Россию рос быстрее, чем российский в Польшу. Россия, в свою очередь, является третьим крупнейшим экспортером в Польшу и девятым крупнейшим импортером из нее. Российские инвестиции в Польшу на данный момент оцениваются примерно в 1,3 миллиарда долларов (что пока представляет собой небольшую часть от общего объема прямых иностранных инвестиций в Польшу), а польские инвестиции в Россию — в 85 миллионов долларов (по сравнению, например, с 300 миллионами долларов в Венгрии). В то же время 76% поляков выступают за более широкое экономическое сотрудничество с Россией, а 75% россиян положительно относятся к Польше.

Несмотря на все это, отношения между двумя странами нельзя назвать конструктивными или позитивными. Транснациональный характер отношений России с ЕС и НАТО, а также внутренние проблемы обеих этих организаций не способствуют преодолению разногласий в польско-российских отношениях? на самом деле, по крайней мере, до сих пор, они фактически усугубляли их.

Новые реалии и тенденции в Центральной и Восточной Европе, а также во всем мире усиливают напряженность.

Наконец, на отношения между Российской Федерацией и Польшей прямое влияние оказала политическая ситуация в двух странах, причем в гораздо большей степени, чем на их отношения с западными странами.

Рабы прошлого

К сожалению, пишет Кобринская, многовековые взаимные предубеждения и страхи сегодня сильны как никогда. Виртуальная пуповина, которая когда-то связывала Польшу и Россию, хоть и перерезана, но все еще кровоточит. Привычка смотреть друг на друга в контексте прошлого сохраняется, а политические разногласия нередко принимают форму скандалов и напоминают ссору мужа с недавно ушедшей от него женой.

Польско-российские отношения часто легче анализировать в категориях любви-ненависти. Примеры включают эмигрантский журнал «Культура» Ежи Гедройца или певца Булата Окуджаву. Почему его так любят в Польше, даже больше, чем в России? Лучшей постановки «Мастера и Маргариты» Булхакова, чем во Вспольчесном театре в Варшаве, не было. Но не существовало в Польше и более уничижительного ругательного термина, чем «колхозник». И мало найдется польских семей, которые не помнят своих прадедов, сосланных в Сибирь.
Такое длинное и сложное прошлое нелегко забыть, особенно когда им намеренно обыгрывают те, кто манипулирует им в своих краткосрочных политических и экономических целях.

Польша совершенно справедливо зарекомендовала себя в ЕС как эксперт по России или, по крайней мере, как страна, которая лучше западноевропейцев знает о том, что происходит на востоке. Россия, в свою очередь, тасует свой подвиг, противопоставляя себя неизбежному будущему и непрестанно сожалея о прошлом. И, по своей давней традиции, постепенно начинает завидовать соседям их вновь обретенному благополучию. Он ненавидит их и любит одновременно. Так же, как ненавидит и любит себя. Он любит их такими, какими когда-то был сам, и ненавидит за то, что они становятся другими, чужими. Польша еще не стала «заграницей», но уже отличается от нас. Молодые русские, побывавшие в Лондоне и Париже, возвращаются из Варшавы, недоумевая, что видели в ней их родители. Последние, в свою очередь, наблюдая за происходящими неизбежными переменами, завидуют и злятся на себя: «Что сделали поляки, а мы нет?»

На самом деле одновременно происходят два процесса. С одной стороны, стремительное движение Польши в сторону Европы, с другой — замедление, замораживание или прямое отступление реформ в России. Таким образом, процессы, происходящие сегодня в двух странах, препятствуют развитию новых европейских, рациональных, добрососедских взаимоотношений, делают почву двусторонних отношений неустойчивой и шаткой.

То, как две нации воспринимают себя, ни в коем случае не является исключительно исторической или культурной проблемой. Сложная политическая ситуация в Польше и трудности, с которыми столкнулась путинская администрация в России, порождают популизм, питающийся мифами и стереотипами общественного сознания. В Польше — русский империализм, в России — «польско-американский антирусский заговор».

Общие соседи

Последней причиной нового взрыва недружественной пропаганды и риторики с обеих сторон стал украинский кризис. Но проблема кроется глубже. Польша уже давно проводит политику, направленную на включение своих восточных соседей в западные интеграционные процессы. С ее точки зрения, Россия — держава, чьи намерения в лучшем случае непредсказуемы, в худшем — неизменны, имперские. Хотя бы по этой причине Польша, используя защитный зонтик НАТО и покровительство ЕС, делает все, чтобы как можно дальше от себя отодвинуть восточную границу ЕС.

Трудно представить, что политическая логика Варшавы в этой области изменится в ближайшее время. Особенно после украинских выборов, когда давно уставший от Кучмы Запад снова обратил внимание на страну с ее огромным экономическим, человеческим и стратегическим потенциалом. Поэтому не исключено, что активная политика Польши в конечном итоге заставит ЕС изменить свое отношение к Украине. И на самом деле довольно легко представить Украину, особенно после расширения НАТО за счет стран Балтии, присоединяющейся к альянсу.

Такой сценарий вполне реален, особенно учитывая, что выборы президента Украины охладили отношения России с Западом. Винить во всем Польшу нет смысла. Свою лепту внесла и Россия, и ошибки, допущенные ею на выборах, очевидны для всех.

Позиция Москвы вряд ли изменится. Официальная политика Путина во время его первого срока заключалась в экономической модернизации и прагматичных отношениях с Украиной и Беларусью. Но тот период прошел. Новая цель, сформулированная даже не коммунистами и не Кремлем, а реформатором Анатолием Чубайсом, — либеральная империя. В основе этой концепции лежит идея российской экономической экспансии в странах СНГ. Соответственно, участие в приватизационных процессах в Украине было и остается одной из основных целей российского бизнеса. И именно поэтому все российские эксперты любой ориентации в украинских делах не могли найти рационального объяснения тому, почему Кремль сделал ставку на Януковича, который на посту премьер-министра был категорически против российских инвестиций в Украине. Объяснение одно: очевидно, изменилась мотивация политических решений, что привело к просчетам и ограничению политических инструментов экономической направленности.

Общая Европа

На самом деле, пишет Кобринская, проект СНГ составляет конкуренцию аналогичному европейскому проекту как минимум с конца 2003 года, когда жесткие переговоры по Калининградской области и ВТО и отсутствие прогресса в энергодиалоге показали оба сторон», но особенно нежелание ЕС делать шаги к сближению. Это понятно. Поглощенный расширением и разногласиями по трансатлантической оси, ЕС не смог выработать более «творческий» подход к Москве. Москва, в свою очередь, все больше вовлекалась в усилия по созданию собственного интеграционного пространства. И не без шансов на успех, ведь его планам может сорвать либо резкое падение цен на нефть, либо внутриполитическая нестабильность, либо, наконец, повторение украинского сценария в Беларуси. Все это кажется маловероятным в ближайшей перспективе.

Проблема в другом. Расширение ЕС не привело к замедлению торговли между Россией и новыми государствами-членами, как об этом мрачно предупреждали, а фактически увеличило ее. Уже сейчас можно сказать, что после расширения ЕС перспектива Единой Европы, о которой так много говорили в последние годы, стала еще более призрачной. Не потому и не только из-за России, но в значительной степени из-за того видения, которое новые государства-члены, прежде всего Польша, внесли в ЕС.

В результате на смену понятию «общеевропейское пространство» пришли новые: Большая Европа и Новое соседство, в котором России либо нет места, либо, как признают сами чиновники ЕС, оно неадекватно действительному значению и статусу России. Важно отметить, что все эти концепции были предложены задолго до украинских событий. Отсюда вопрос, сможет ли и в какой степени Украина компенсировать Европе потерю России. И далее: действительно ли похолодание в отношениях России с Западом может вернуть нас в эпоху холодной войны? На эти вопросы можно ответить только с глобальной и исторической точки зрения, заключает Кобринская.

Польша в глазах России: второстепенная и сверхамбициозная

Путин никогда не скрывал, что участие Польши в украинской оранжевой революции задело Россию за живое, пишут Ярослав Гизинский и Анджей Зауха в Newsweek. Еще в декабре президент России провел брифинг для прессы, в ходе которого сделал выговор полякам и лично президенту Александру Квасьневскому за их роль в Киеве. Бывший вассал, воспользовавшийся случаем, чтобы сбежать под крыло НАТО, теперь вступает на территорию, зарезервированную для российского влияния. Это явно слишком.

А еще недавний скандал вокруг Алганова: в России много бывших сотрудников КГБ занимаются бизнесом, и никто не поднимает шумихи по этому поводу. Однако, к разочарованию Кремля, вместо того, чтобы сосредоточиться на предлагаемых Россией инвестициях в польскую энергетику, поляки сосредоточились на том, что их собеседник был бывшим шпионом.

Путин, пишут Гизинский и Зауха, прагматик. Вот почему трудно представить перспективу того, что Россия совершит эффектную политическую месть члену ЕС и НАТО. Однако и польские, и российские эксперты сходятся во мнении, что отношения между двумя странами теперь охладится. Больше нет стимулов для молодых польских инвестиций в России. Экспорт польского мяса на восток больше не соответствует гигиеническим требованиям. Что еще станет несовместимым с российским законодательством? В Москве уже дали тихий приказ охладить отношения с Польшей на низовом уровне, например, в сотрудничестве городов-партнеров.

Польша с самого начала была занозой в боку Путина. В январе 2000 года, всего через несколько недель после приведения Путина к присяге, Польша выслала российских дипломатов, предположительно причастных к шпионажу. В ответ польскому послу была вручена нота, в которой говорилось, что вся ответственность за «неизбежное ухудшение взаимных отношений» ложится на Польшу. Всего через пару недель активисты организации «Свободный Кавказ» ворвались в российское консульство в Познани и надругались над российским флагом. В ответ на это в Москве прошли антипольские демонстрации. Именно тогда Польшу стали называть «проституткой, продавшейся на Запад».

Как будто этого было недостаточно, польская реакция на теракты на Дубровке и Беслане заставила русских решить, что поляки на стороне террористов. Во время своего не очень успешного визита в Москву в сентябре 2004 года Квасьневский сказал Путину, что нигде в мире не публиковалось столько антироссийских комментариев во время бесланских событий, как в польской прессе.

В то же время мало где пресса пишет о России столько, сколько в Польше. В российской прессе, в свою очередь, сообщения из Польши обычно находятся на последних полосах и вообще редко привлекают внимание.

Несоразмерность — это слово, которое лучше всего описывает восприятие и знание двух народов друг о друге. Для поляков Россия — великий сосед, важный международный игрок, почти единственный поставщик энергоносителей и, наконец, важный элемент истории Польши. Русские, в свою очередь, едва замечают маячащие на горизонте очертания не очень любимой страны, которая всегда, по их мнению, доставляла неприятности.

Ироничная поговорка о том, что курица не птица, Польша не заграница, передает суть патернализма России по отношению к странам Центральной Европы. Поэтому неудивительно, что непрекращающиеся попытки Польши повысить свой международный вес были встречены в России как минимум с недоверием. Известие о том, что Польша будет управлять отдельной зоной в Ираке, в Москве поначалу восприняли как шутку. Тон всех комментариев был одинаковым: маленькая страна ведет себя так, как будто она международная держава. Париж, Берлин, Москва, Вашингтон и Лондон обсуждают будущее мира, а польская лягушка выдвигает лапу для подковывания. Русские чувствовали, что поляки были более роялистами, чем король, что они считали комичным, но также очень раздражающим.

Они, правда, перестали смеяться, когда поняли, что на Украине их перехитрили не кто иные, как поляки, ведь так воспринимают оранжевую революцию в России ? как польский заговор. В ответ Москва начала рисовать перед ЕС образ коварной Польши, ставящей под угрозу отношения России с Западом.

««Проект Ющенко» — это американо-польский план, который должен был напугать ЕС: троянский конь у ворот Европы, проект, направленный против Франции и Германии», — заявил известный российский политолог Сергей Марков.

В такой атмосфере нельзя было ожидать, что краткий и крайне формальный визит Путина облегчит отношения между Польшей и Россией.

История остается больным вопросом между двумя народами. Русские считают, что окончательно закрыли вопрос о Катыни в 1992 году, когда представили Варшаве документы, доказывающие, что приказы о казни более 20 000 польских офицеров и интеллигенции в 1940 году отдавались Сталиным и начальником его охраны Берией. Они ошибались, если думали, что это закроет вопрос, и не могли понять, что исповедь была для поляков только началом. Сегодня две трети российских респондентов считают, что Россия не должна испытывать исторической вины перед Польшей, а требования поляков о расследовании Катыни как массового геноцида воспринимаются как провокация. Один губернский губернатор недавно вполне серьезно написал в «Известиях», что Польша поднимает вопрос о Катыни, чтобы получить от России огромные убытки.

«Это положило бы конец нашим планам модернизации экономики и всем нашим социальным программам», — писал автор.

Поскольку, в отличие от поляков, для российских политиков история не так важна, именно прагматичные чехи стали образцовыми партнерами России в Центральной Европе. Они не пытаются влиять на восточную политику ЕС, воспринимая свои контакты с Москвой прежде всего как совместные дела. И они не размышляют о прошлом и не морщатся, даже когда Россия иногда играет нечестно.

Польша, в свою очередь, в глобальную эпоху стала для России просто заводью Европы.

«С одной стороны, мы смотрим на вас с завистью, как на бывшую жену, которая нашла себе нового партнера и пытается под его боком попасть в салоны, в которые нас никогда не пустят. С другой стороны, мы чувствуем много злорадства, когда у вас дела идут плохо и вы все еще просто европейская глубинка», — говорит журналист Дмитрий Бабич.

Ежи Помяновски, главный редактор «Новой Польши», Многовековые кровопролития между Польшей и Россией были вызваны взаимным желанием господствовать над народами, проживающими между двумя странами, в первую очередь над украинцами. Украинские территории были главной причиной войн и сражений с Россией, в которых Польша потеряла своих лучших людей и ресурсы и в итоге потерпела поражение. Не только потому, что его небольшие вооруженные силы, недостаточно финансируемые конфликтующим парламентом, не могли сравниться с большими армиями Москвы. Решающим было отсутствие видения и политической решимости дать украинцам те же права и привилегии, которыми пользовались литовцы в государстве. В результате у украинцев не было стимула уважать и защищать Польшу.

Империалистическая риторика постоянно присутствует в России после распада Советского Союза. Идея восстановления империи есть и у левых, и у правых. Первоначально такие идеи пропагандировали только радикальные силы, такие как национал-большевики, а затем партия Жириновского. Однако такие тенденции становятся опасными только тогда, когда они становятся политикой. Сегодня их обнародуют помощники Путина.

Станислав Бельковский, политолог и член партии «Родина», сказал в интервью Rzeczpospolita в декабре, что Россия всегда была империей и должна ею оставаться, а природа империй — расширяться. Такие твердые взгляды были бы просто любопытны, если бы не тот факт, что Бельковский представился помощником Путина.

Во время декабрьского визита в Германию Путин заявил, что не стремится к абсолютной власти, что России нужны демократия и свободный рынок, но эти слова останутся пустыми декларациями, пока не будут подкреплены делами. И они уже давно идут в противоположном направлении.

Нет империи без Украины, и эксгумация империи была бы худшим, что могло бы произойти с нами с востока. У Польши нет даже границы с Россией, кроме Калининградского анклава. Нам враги не русские и не новая, федеративная Россия. Что угрожает нам оттуда, так это идея империи, потому что Россия — это место, где идеи имеют практические последствия.

Империя отличается от других форм государственности тем, что хочет и нуждается в расширении ? в убеждении, что протяженность ее границ является главным условием могущества и процветания. Идея территориальной экспансии, как непрактичной, сегодня устарела. Технологический и организационный прогресс означает, что размер территории больше не определяет богатство нации. Государства, отпустившие свою Украину, свою Чечню, Индию, Алжир, стали намного богаче, чем когда они правили этими колониями и преследовали другие завоевания. Увы, девизом внешней политики царской России было: «Что не растет, то гниет». В это до сих пор верят многие россияне. Россия — последний приют теории Lebensraum, теории, которой нет места ни в современной политике, ни, что немаловажно, в экономике.

Россия до сих пор стоит на перекрестке, смотрит в обе стороны. Один — путь интенсивного роста, который не требует завоеваний, но требует жертв и тяжелой работы, а также дорогих технологий и больших затрат на образование и обучение. Другой — старый путь централизованно планируемой и экстенсивной экономики, который требует большого аппарата безопасности и ведет к экспансии. В прошлом эта экспансия принимала форму территориальных завоеваний, а сегодня — экономической зависимости других. Экономический империализм является последней стадией государственного капитализма, и Россия проводит ренационализацию своих компаний. Многие политики считают, что это более легкий путь, потому что они знают его.

Самый большой грех восточной политики Польши, особенно в отношении Украины, это декларативное и снисходительное отношение к программе Мерошевского/Гедройца [поддержки независимости государств между Польшей и Россией]. Немногие политики в Польше приняли эту программу и внедрили ее. Здесь следует упомянуть Александра Квасьневского, как показали последние события на Украине, Владислава Бартошевского, Бронислава Геремека или Радека Сикорского . Но самой идеей пренебрегли, и в середине 9-го0s заменены минималистской программой, сформулированной аналитиком Бартломеем Сенкевичем, согласно которой Польша не имеет возможности активно влиять на политику за пределами своей восточной границы и вместо этого должна сосредоточиться на экономических вопросах. Однако там позиции Польши были слабыми, поскольку всю свою нефть и газ она покупала у России. Таким образом, не пытаясь изменить эту сложную переговорную позицию, у Польши была только одна перспектива — продолжать платить монополисту за поставки тем, что осталось от ее энергетической независимости, то есть Rafineria Gdanska и Naftoport. Украинские события доказали, что минимализм не имеет смысла, и я рад, что Сенкевич, как сообщается, передумал.

Однако не все проблемы в восточной политике Польши были результатом программы минимализма. В польском мышлении присутствовала и другая фатальная идея, которая фактически широко распространена в политике многих европейских стран. Это тот, кто заигрывает с Украиной, раздражает Россию. Такое мышление сводится к тому, что за Бугом есть только Советский Союз, только в несколько ином виде, и что его распад был лишь временным.

Однако для Польши распад Советского Союза стал эпохальным событием, потому что он изменил геополитическое положение Польши, не изменив ее географии. Польша впервые смогла избежать своей исторической участи, оказавшись между двумя жерновами, Германией и Россией. Всем в Польше должно быть ясно, что закрепление этой ситуации путем поддержки независимости Украины отвечает нашим интересам. Именно потому, скажем еще раз, без Украины не может быть империи.

Сегодня, когда Польша является членом ЕС, отношение Российской Федерации к Польше должно представлять для всего Запада ключевой показатель отношения России к Западу. Польша является форпостом Запада и миролюбивым, потому что она всегда будет первым полем боя в случае конфликта.

Будущее польско-украинских отношений будет зависеть от способности Польши исправить ошибки, допущенные с 1989 года. Назову лишь несколько наиболее неотложных случаев.

Польско-украинский университет наконец-то должен быть основан в Люблине, где уже пару лет действует Европейский колледж, но без надлежащего статуса и надлежащего места жительства. То же самое относится и к польско-украинскому факультету Перемышльской технической академии,

В эту же категорию амбициозных задач входит создание на базе знаменитого колледжа Кшеменец школы последипломного образования для самых выдающихся украинских и польских студентов, чтобы они соответствовали стипендиатам Принстона и вносили такой же вклад в знания ? здесь, в школе, которую раньше называли Афинами Волыни. Он стоит там, реконструированный, ожидая, когда ему вернут право на имя.

Польская католическая иерархия по-прежнему неохотно поддерживает беатификацию Андрея Шептицкого, великого униатского митрополита, чье обращение «Не убий» спасло тысячи польских жизней во время Волынской резни. Последователи униатской церкви в Западной Украине, а они составляют там большинство, были разочарованы и обескуражены отсутствием поддержки польским папой беатификации Шептицкого.

Еще одна область, требующая срочного исправления, — это, конечно же, экономика. Наиболее важным вопросом здесь является трубопровод Одесса-Броды. В Польше не было перемещено ни одной лопаты земли для продления трубопровода в сторону Гданьска, в то время как украинцы эффективно проложили ветку от Южного порта на север. Контракты с Грузией и Азербайджаном, наконец, позволят Польше диверсифицировать свои поставки нефти. Как бы то ни было, Польша не является суверенной в отношении стратегических товаров. Кто хочет покончить с этим, тот должен знать, что ключ к проблеме лежит на границе Польши и Украины.