Карамзина история государства российского: История государства Российского | Карамзин Николай Михайлович

Разное

Содержание

История государства Российского — Николай Карамзин

Содержание

Предисловие

Об источниках Российской истории до XVII века

Том I

Глава I. О народах, издревле обитавших в России. о славянах вообще

Глава II. О славянах и других народах, составивших государство Российское

Глава III. О физическом и нравственном характере славян древних

Глава IV. Рюрик, Синеус и Трувор. г. 862–879

Глава V. Олег правитель. г. 879–912

Глава VI. Князь Игорь. г. 912–945

Глава VII. Князь Святослав. г. 945–972

Глава VIII. Великий князь Ярополк. г. 972–980

Глава IX. Великий князь Владимир, названный в крещении Василием. г. 980–1014

Глава Х. О состоянии древней России

Том II

Глава I. Великий князь Святополк. г. 1015–1019

Глава II. Великий князь Ярослав или Георгий. г. 1019–1054

Глава III . Правда русская, или законы Ярославовы

Глава IV. Великий князь Изяслав, названный в крещении Димитрием. г. 1054–1077

Глава V. Великий князь Всеволод. г. 1078–1093

Глава VI. Великий князь Святополк-Михаил. г. 1093–1112

Глава VII. Владимир Мономах, названный в крещении Василием. г. 1113–1125

Глава VIII. Великий князь Мстислав. г. 1125–1132

Глава IX. Великий князь Ярополк. г. 1132–1139

Глава Х. Великий князь Всеволод Ольгович. г. 1139–1146

Глава XI . Великий князь Игорь Ольгович

Глава ХII. Великий князь Изяслав Мстиславич. г. 1146–1154

Глава ХIII. Великий князь Ростислав-Михаил Мстиславич. г. 1154–1155

Глава XIV . Великий князь Георгий, или Юрий владимирович, прозванием долгорукий. г. 1155–1157

Глава XV. Великий князь Изяслав Давидович Киевский. князь Андрей Суздальский, прозванный боголюбским. г. 1157–1159

Глава XVI. Великий князь Ростислав-Михаил вторично в Киеве. Андрей в Владимире Суздальском. г. 1159–1167

Глава XVII. Великий князь Мстислав Изяславич Киевский. Андрей Суздальский, или Владимирский. г. 1167–1169

Том III

Глава I. Великий князь Андрей. г. 1169–1174

Глава II. Великий князь Михаил II [Георгиевич]. г. 1174–1176

Глава III. Великий князь Всеволод III Георгиевич. г. 1176–1212

Глава IV. Георгий, князь Владимирский. Константин Ростовский. г. 1212–1216

Глава V. Константин, великий князь Владимирский и Суздальский. г. 1216–1219

Глава VI. Великий князь Георгий II Всеволодович. г. 1219–1224

Глава VII . Состояние России с XI до XIII века

Глава VIII. Великий князь Георгий Всеволодович. г. 1224–1238

Том IV

Глава I. Великий князь Ярослав II Всеволодович. г. 1238–1247

Глава II. Великие князья Святослав Всеволодович, Андрей Ярославич и Александр Невский (один после другого). г. 1247–1263

Глава III. Великий князь Ярослав Ярославич. г. 1263–1272

Глава IV. Великий князь Василий Ярославич. г. 1272–1276.

Глава V. Великий князь Димитрий Александрович. г. 1276–1294.

Глава VI. Великий князь Андрей Александрович. г. 1294–1304.

Глава VII. Великий князь Михаил Ярославич. г. 1304–1319

Глава VIII. Великие князья Георгий Даниилович, Димитрий и Александр Михайловичи (один после другого). г. 1319–1328

Глава IX. Великий князь Иоанн Даниилович, прозванием Калита. г. 1328–1340

Глава X. Великий князь Симеон Иоаннович, прозванный Гордый. г. 1340–1353

Глава XI. Великий князь Иоанн II Иоаннович. г. 1353–1359

Глава XII. Великий князь Димитрий Константинович. г. 1359–1362

Том V

Глава I. Великий князь Димитрий Иоаннович, прозванием Донской. г. 1363–1389

Глава II. Великий князь Василий Димитриевич. г. 1389–1425

Глава III. Великий князь Василий Василиевич Темный. г. 1425–1462

Глава IV. Состояние России от нашествия татар до Иоанна III

Том VI

Глава I. Государь, державный великий князь Иоанн III Василиевич. г. 1462–1472

Глава II. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1472–1477

Глава III. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1475–1481

Глава IV. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1480–1490

Глава V. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1491–1496

Глава VI. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1495–1503

Глава VII. Продолжение государствования Иоаннова. г. 1503–1505

Том VII

Глава I. Государь великий князь Василий Иоаннович. г. 1505–1509

Глава II. Продолжение государствования Василиева. г. 1510–1521

Глава III. Продолжение государствования Василиева. г. 1521–1534

Глава IV . Состояние России. г. 1462–1533

Том VIII

Глава I. Великий князь и царь Иоанн IV Васильевич II. г. 1533–1538

Глава II. Продолжение государствования Иоанна IV. г. 1538–1547

Глава III. Продолжение государствования Иоанна IV. г. 1546–1552

Глава IV. Продолжение государствования Иоанна IV. г. 1552

Глава V. Продолжение государствования Иоанна IV. г. 1552–1560

Том IX

Глава I. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1560–1564

Глава II. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1563–1569

Глава III. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1569–1572

Глава IV. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1572–1577

Глава V. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1577–1582

Глава VI. Первое завоевание Сибири. г. 1581–1584

Глава VII. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1582–1584

Том X

Глава I. Царствование Феодора Иоанновича. г. 1584–1587

Глава II. Продолжение царствования Феодора Иоанновича. г. 1587–1592

Глава III. Продолжение царствования Феодора Иоанновича. г. 1591 – 1598

Глава IV . Состояние России в конце XVI века

Том XI

Глава I. Царствование Бориса Годунова. г. 1598–1604

Глава II. Продолжение царствования Борисова. г. 1600–1605

Глава III. Царствование Феодора Борисовича Годунова. г. 1605

Глава IV. Царствование Лжедимитрия. г. 1605–1606

Том XII

Глава I. Царствование Василия Иоанновича Шуйского. г. 1606–1608

Глава II. Продолжение Василиева царствования. г. 1607–1609

Глава III. Продолжение Василиева царствования. г. 1608–1610

Глава IV. Низвержение Василия и междоцарствие. г. 1610–1611

Глава V. Междоцарствие. г. 1611–1612

Предисловие

История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего.

Правители, Законодатели действуют по указаниям Истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей. Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна. Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастие.

Но и простой гражданин должен читать Историю. Она мирит его с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и Государство не разрушалось; она питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества.

Вот польза: сколько же удовольствий для сердца и разума! Любопытство сродно человеку, и просвещенному и дикому. На славных играх Олимпийских умолкал шум, и толпы безмолвствовали вокруг Геродота, читающего предания веков. Еще не зная употребления букв, народы уже любят Историю: старец указывает юноше на высокую могилу и повествует о делах лежащего в ней Героя. Первые опыты наших предков в искусстве грамоты были посвящены Вере и Дееписанию; омраченный густой сению невежества, народ с жадностию внимал сказаниям Летописцев. И вымыслы нравятся; но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина. История, отверзая гробы, поднимая мертвых, влагая им жизнь в сердце и слово в уста, из тления вновь созидая Царства и представляя воображению ряд веков с их отличными страстями, нравами, деяниями, расширяет пределы нашего собственного бытия; ее творческою силою мы живем с людьми всех времен, видим и слышим их, любим и ненавидим; еще не думая о пользе, уже наслаждаемся созерцанием многообразных случаев и характеров, которые занимают ум или питают чувствительность.

Если всякая История, даже и неискусно писанная, бывает приятна, как говорит Плиний: тем более отечественная. Истинный Космополит есть существо метафизическое или столь необыкновенное явление, что нет нужды говорить об нем, ни хвалить, ни осуждать его. Мы все граждане, в Европе и в Индии, в Мексике и в Абиссинии; личность каждого тесно связана с отечеством: любим его, ибо любим себя. Пусть Греки, Римляне пленяют воображение: они принадлежат к семейству рода человеческого и нам не чужие по своим добродетелям и слабостям, славе и бедствиям; но имя Русское имеет для нас особенную прелесть: сердце мое еще сильнее бьется за Пожарского, нежели за Фемистокла или Сципиона. Всемирная История великими воспоминаниями украшает мир для ума, а Российская украшает отечество, где живем и чувствуем. Сколь привлекательны берега Волхова, Днепра, Дона, когда знаем, что в глубокой древности на них происходило! Не только Новгород, Киев, Владимир, но и хижины Ельца, Козельска, Галича делаются любопытными памятниками и немые предметы – красноречивыми. Тени минувших столетий везде рисуют картины перед нами.

Кроме особенного достоинства для нас, сынов России, ее летописи имеют общее. Взглянем на пространство сей единственной Державы: мысль цепенеет; никогда Рим в своем величии не мог равняться с нею, господствуя от Тибра до Кавказа, Эльбы и песков Африканских. Не удивительно ли, как земли, разделенные вечными преградами естества, неизмеримыми пустынями и лесами непроходимыми, хладными и жаркими климатами, как Астрахань и Лапландия, Сибирь и Бессарабия, могли составить одну Державу с Москвою? Менее ли чудесна и смесь ее жителей, разноплеменных, разновидных и столь удаленных друг от друга в степенях образования? Подобно Америке Россия имеет своих Диких; подобно другим странам Европы являет плоды долговременной гражданской жизни. Не надобно быть Русским: надобно только мыслить, чтобы с любопытством читать предания народа, который смелостию и мужеством снискал господство над девятою частию мира, открыл страны, никому дотоле неизвестные, внеся их в общую систему Географии, Истории, и просветил Божественною Верою, без насилия, без злодейств, употребленных другими ревнителями Христианства в Европе и в Америке, но единственно примером лучшего.

Согласимся, что деяния, описанные Геродотом, Фукидидом, Ливием, для всякого не Русского вообще занимательнее, представляя более душевной силы и живейшую игру страстей: ибо Греция и Рим были народными Державами и просвещеннее России; однако ж смело можем сказать, что некоторые случаи, картины, характеры нашей Истории любопытны не менее древних. Таковы суть подвиги Святослава, гроза Батыева, восстание Россиян при Донском, падение Новагорода, взятие Казани, торжество народных добродетелей во время Междоцарствия. Великаны сумрака, Олег и сын Игорев; простосердечный витязь, слепец Василько; друг отечества, благолюбивый Мономах; Мстиславы Храбрые, ужасные в битвах и пример незлобия в мире; Михаил Тверский, столь знаменитый великодушною смертию, злополучный, истинно мужественный, Александр Невский; Герой юноша, победитель Мамаев, в самом легком начертании сильно действуют на воображение и сердце. Одно государствование Иоанна III есть редкое богатство для истории: по крайней мере не знаю Монарха достойнейшего жить и сиять в ее святилище. Лучи его славы падают на колыбель Петра – и между сими двумя Самодержцами удивительный Иоанн IV, Годунов, достойный своего счастия и несчастия, странный Лжедимитрий, и за сонмом доблественных Патриотов, Бояр и граждан, наставник трона, Первосвятитель Филарет с Державным сыном, светоносцем во тьме наших государственных бедствий, и Царь Алексий, мудрый отец Императора, коего назвала Великим Европа. Или вся Новая История должна безмолвствовать, или Российская иметь право на внимание.

Знаю, что битвы нашего Удельного междоусобия, гремящие без умолку в пространстве пяти веков, маловажны для разума; что сей предмет не богат ни мыслями для Прагматика, ни красотами для живописца; но История не роман, и мир не сад, где все должно быть приятно: она изображает действительный мир. Видим на земле величественные горы и водопады, цветущие луга и долины; но сколько песков бесплодных и степей унылых! Однако ж путешествие вообще любезно человеку с живым чувством и воображением; в самых пустынях встречаются виды прелестные.

Не будем суеверны в нашем высоком понятии о Дееписаниях Древности. Если исключить из бессмертного творения Фукидидова вымышленные речи, что останется? Голый рассказ о междоусобии Греческих городов: толпы злодействуют, режутся за честь Афин или Спарты, как у нас за честь Мономахова или Олегова дома. Не много разности, если забудем, что сии полу-тигры изъяснялись языком Гомера, имели Софокловы Трагедии и статуи Фидиасовы. Глубокомысленный живописец Тацит всегда ли представляет нам великое, разительное? С умилением смотрим на Агриппину, несущую пепел Германика; с жалостию на рассеянные в лесу кости и доспехи Легиона Варова; с ужасом на кровавый пир неистовых Римлян, освещаемых пламенем Капитолия; с омерзением на чудовище тиранства, пожирающее остатки Республиканских добродетелей в столице мира: но скучные тяжбы городов о праве иметь жреца в том или другом храме и сухой Некролог Римских чиновников занимают много листов в Таците. Он завидовал Титу Ливию в богатстве предмета; а Ливий, плавный, красноречивый, иногда целые книги наполняет известиями о сшибках и разбоях, которые едва ли важнее Половецких набегов. – Одним словом, чтение всех Историй требует некоторого терпения, более или менее награждаемого удовольствием.

Историк России мог бы, конечно, сказав несколько слов о происхождении ее главного народа, о составе Государства, представить важные, достопамятнейшие черты древности в искусной картине и начать обстоятельное повествование с Иоаннова времени или с XV века, когда совершилось одно из величайших государственных творений в мире: он написал бы легко 200 или 300 красноречивых, приятных страниц, вместо многих книг, трудных для Автора, утомительных для Читателя. Но сии обозрения, сии картины не заменяют летописей, и кто читал единственно Робертсоново Введение в Историю Карла V, тот еще не имеет основательного, истинного понятия о Европе средних времен. Мало, что умный человек, окинув глазами памятники веков, скажет нам свои примечания: мы должны сами видеть действия и действующих – тогда знаем Историю. Хвастливость Авторского красноречия и нега Читателей осудят ли на вечное забвение дела и судьбу наших предков? Они страдали, и своими бедствиями изготовили наше величие, а мы не захотим и слушать о том, ни знать, кого они любили, кого обвиняли в своих несчастиях? Иноземцы могут пропустить скучное для них в нашей древней Истории; но добрые Россияне не обязаны ли иметь более терпения, следуя правилу государственной нравственности, которая ставит уважение к предкам в достоинство гражданину образованному?.. Так я мыслил, и писал об Игорях, о Всеволодах, как современник, смотря на них в тусклое зеркало древней Летописи с неутомимым вниманием, с искренним почтением; и если, вместо живых, целых образов представлял единственно тени, в отрывках, то не моя вина: я не мог дополнять Летописи!

Есть три рода Истории: первая современная, например, Фукидидова, где очевидный свидетель говорит о происшествиях; вторая, как Тацитова, основывается на свежих словесных преданиях в близкое к описываемым действиям время; третья извлекается только из памятников, как наша до самого XVIII века. (Только с Петра Великого начинаются для нас словесные предания: мы слыхали от своих отцев и дедов об нем, о Екатерине I, Петре II, Анне, Елисавете многое, чего нет в книгах. (Здесь и далее помечены примечания Н. М. Карамзина.)) В первой и второй блистает ум, воображение Дееписателя, который избирает любопытнейшее, цветит, украшает, иногда творит, не боясь обличения; скажет: я так видел, так слышал – и безмолвная Критика не мешает Читателю наслаждаться прекрасными описаниями. Третий род есть самый ограниченный для таланта: нельзя прибавить ни одной черты к известному; нельзя вопрошать мертвых; говорим, что предали нам современники; молчим, если они умолчали – или справедливая Критика заградит уста легкомысленному Историку, обязанному представлять единственно то, что сохранилось от веков в Летописях, в Архивах. Древние имели право вымышлять речи согласно с характером людей, с обстоятельствами: право, неоцененное для истинных дарований, и Ливий, пользуясь им, обогатил свои книги силою ума, красноречия, мудрых наставлений. Но мы, вопреки мнению Аббата Мабли, не можем ныне витийствовать в Истории. Новые успехи разума дали нам яснейшее понятие о свойстве и цели ее; здравый вкус уставил неизмененные правила и навсегда отлучил Дееписание от Поэмы, от цветников красноречия, оставив в удел первому быть верным зерцалом минувшего, верным отзывом слов, действительно сказанных Героями веков. Самая прекрасная выдуманная речь безобразит Историю, посвященную не славе Писателя, не удовольствию Читателей и даже не мудрости нравоучительной, но только истине, которая уже сама собою делается источником удовольствия и пользы. Как Естественная, так и Гражданская История не терпит вымыслов, изображая, что есть или было, а не что быть могло. Но История, говорят, наполнена ложью: скажем лучше, что в ней, как в деле человеческом, бывает примес лжи, однако ж характер истины всегда более или менее сохраняется; и сего довольно для нас, чтобы составить себе общее понятие о людях и деяниях. Тем взыскательнее и строже Критика; тем непозволительнее Историку, для выгод его дарования, обманывать добросовестных Читателей, мыслить и говорить за Героев, которые уже давно безмолвствуют в могилах. Что ж остается ему, прикованному, так сказать, к сухим хартиям древности? порядок, ясность, сила, живопись. Он творит из данного вещества: не произведет золота из меди, но должен очистить и медь; должен знать всего цену и свойство; открывать великое, где оно таится, и малому не давать прав великого. Нет предмета столь бедного, чтобы Искусство уже не могло в нем ознаменовать себя приятным для ума образом.

Доселе Древние служат нам образцами. Никто не превзошел Ливия в красоте повествования, Тацита в силе: вот главное! Знание всех Прав на свете, ученость Немецкая, остроумие Вольтерово, ни самое глубокомыслие Макиавелево в Историке не заменяют таланта изображать действия. Англичане славятся Юмом, Немцы Иоанном Мюллером, и справедливо (Говорю единственно о тех, которые писали целую Историю народов. Феррерас, Даниель, Масков, Далин, Маллет не равняются с сими двумя Историками; но усердно хваля Мюллера (Историка Швейцарии), знатоки не хвалят его Вступления, которое можно назвать Геологическою Поэмою): оба суть достойные совместники Древних, – не подражатели: ибо каждый век, каждый народ дает особенные краски искусному Бытописателю. «Не подражай Тациту, но пиши, как писал бы он на твоем месте!» есть правило Гения. Хотел ли Мюллер, часто вставляя в рассказ нравственные апоффегмы, уподобиться Тациту? Не знаю; но сие желание блистать умом, или казаться глубокомысленным, едва ли не противно истинному вкусу. Историк рассуждает только в объяснение дел, там, где мысли его как бы дополняют описание. Заметим, что сии апоффегмы бывают для основательных умов или полу-истинами, или весьма обыкновенными истинами, которые не имеют большой цены в Истории, где ищем действий и характеров. Искусное повествование есть долг бытописателя, а хорошая отдельная мысль – дар: читатель требует первого и благодарит за второе, когда уже требование его исполнено. Не так ли думал и благоразумный Юм, иногда весьма плодовитый в изъяснении причин, но до скупости умеренный в размышлениях? Историк, коего мы назвали бы совершеннейшим из Новых, если бы он не излишно чуждался Англии, не излишно хвалился беспристрастием и тем не охладил своего изящного творения! В Фукидиде видим всегда Афинского Грека, в Ливии всегда Римлянина, и пленяемся ими, и верим им. Чувство: мы, наше оживляет повествование – и как грубое пристрастие, следствие ума слабого или души слабой, несносно в Историке, так любовь к отечеству даст его кисти жар, силу, прелесть. Где нет любви, нет и души.

Обращаюсь к труду моему. Не дозволяя себе никакого изобретения, я искал выражений в уме своем, а мыслей единственно в памятниках: искал духа и жизни в тлеющих хартиях; желал преданное нам веками соединить в систему, ясную стройным сближением частей; изображал не только бедствия и славу войны, но и все, что входит в состав гражданского бытия людей: успехи разума, искусства, обычаи, законы, промышленность; не боялся с важностию говорить о том, что уважалось предками; хотел, не изменяя своему веку, без гордости и насмешек описывать веки душевного младенчества, легковерия, баснословия; хотел представить и характер времени и характер Летописцев: ибо одно казалось мне нужным для другого. Чем менее находил я известий, тем более дорожил и пользовался находимыми; тем менее выбирал: ибо не бедные, а богатые избирают. Надлежало или не сказать ничего, или сказать все о таком-то Князе, дабы он жил в нашей памяти не одним сухим именем, но с некоторою нравственною физиогномиею. Прилежно истощая материалы древнейшей Российской Истории, я ободрял себя мыслию, что в повествовании о временах отдаленных есть какая-то неизъяснимая прелесть для нашего воображения: там источники Поэзии! Взор наш, в созерцании великого пространства, не стремится ли обыкновенно – мимо всего близкого, ясного – к концу горизонта, где густеют, меркнут тени и начинается непроницаемость?

Читатель заметит, что описываю деяния не врознь, по годам и дням, но совокупляю их для удобнейшего впечатления в памяти. Историк не Летописец: последний смотрит единственно на время, а первый на свойство и связь деяний: может ошибиться в распределении мест, но должен всему указать свое место.

Множество сделанных мною примечаний и выписок устрашает меня самого. Счастливы Древние: они не ведали сего мелочного труда, в коем теряется половина времени, скучает ум, вянет воображение: тягостная жертва, приносимая достоверности, однако ж необходимая! Если бы все материалы были у нас собраны, изданы, очищены Критикою, то мне оставалось бы единственно ссылаться; но когда большая часть их в рукописях, в темноте; когда едва ли что обработано, изъяснено, соглашено – надобно вооружиться терпением. В воле Читателя заглядывать в сию пеструю смесь, которая служит иногда свидетельством, иногда объяснением или дополнением. Для охотников все бывает любопытно: старое имя, слово; малейшая черта древности дает повод к соображениям. С XV века уже менее выписываю: источники размножаются и делаются яснее.

Муж ученый и славный, Шлецер, сказал, что наша История имеет пять главных периодов; что Россия от 862 года до Святополка должна быть названа рождающеюся (Nascens), от Ярослава до Моголов разделенною (Divisa), от Батыя до Иоанна угнетенною (Oppressa), от Иоанна до Петра Великого победоносною (Victrix), от Петра до Екатерины II процветающею. Сия мысль кажется мне более остроумною, нежели основательною. 1) Век Св. Владимира был уже веком могущества и славы, а не рождения. 2) Государство делилось и прежде 1015 года. 3) Если по внутреннему состоянию и внешним действиям России надобно означать периоды, то можно ли смешать в один время Великого Князя Димитрия Александровича и Донского, безмолвное рабство с победою и славою? 4) Век Самозванцев ознаменован более злосчастием, нежели победою. Гораздо лучше, истиннее, скромнее история наша делится на древнейшую от Рюрика до Иоанна III, на среднюю от Иоанна до Петра, и новую от Петра до Александра. Система Уделов была характером первой эпохи, единовластие – второй, изменение гражданских обычаев – третьей. Впрочем, нет нужды ставить грани там, где места служат живым урочищем.

С охотою и ревностию посвятив двенадцать лет, и лучшее время моей жизни, на сочинение сих осьми или девяти Томов, могу по слабости желать хвалы и бояться осуждения; но смею сказать, что это для меня не главное. Одно славолюбие не могло бы дать мне твердости постоянной, долговременной, необходимой в таком деле, если бы не находил я истинного удовольствия в самом труде и не имел надежды быть полезным, то есть, сделать Российскую Историю известнее для многих, даже и для строгих моих судей.

Благодаря всех, и живых и мертвых, коих ум, знания, таланты, искусство служили мне руководством, поручаю себя снисходительности добрых сограждан. Мы одно любим, одного желаем: любим отечество; желаем ему благоденствия еще более, нежели славы; желаем, да не изменится никогда твердое основание нашего величия; да правила мудрого Самодержавия и Святой Веры более и более укрепляют союз частей; да цветет Россия… по крайней мере долго, долго, если на земле нет ничего бессмертного, кроме души человеческой!

Декабря 7, 1815.

Об источниках российской истории до XVII века

Сии источники суть:

I. Летописи. Нестор, инок Монастыря Киевопечерского, прозванный отцом Российской Истории, жил в XI веке: одаренный умом любопытным, слушал со вниманием изустные предания древности, народные исторические сказки; видел памятники, могилы Князей; беседовал с Вельможами, старцами Киевскими, путешественниками, жителями иных областей Российских; читал Византийские Хроники, записки церковные и сделался первым летописцем нашего отечества. Второй, именем Василий, жил также в конце XI столетия: употребленный Владимирским Князем Давидом в переговорах с несчастным Васильком, описал нам великодушие последнего и другие современные деяния юго-западной России. Все иные летописцы остались для нас безыменными; можно только угадывать, где и когда они жили: например, один в Новегороде, Иерей, посвященный Епископом Нифонтом в 1144 году; другой в Владимире на Клязьме при Всеволоде Великом; третий в Киеве, современник Рюрика II; четвертый в Волынии около 1290 года; пятый тогда же во Пскове. К сожалению, они не сказывали всего, что бывает любопытно для потомства; но, к счастию, не вымышляли, и достовернейшие из Летописцев иноземных согласны с ними. Сия почти непрерывная цепь Хроник идет до государствования Алексея Михайловича. Некоторые доныне еще не изданы или напечатаны весьма неисправно. Я искал древнейших списков: самые лучшие Нестора и продолжателей его суть харатейные, Пушкинский и Троицкий, XIV и XV века. Достойны также замечания Ипатьевский, Хлебниковский, Кенигсбергский, Ростовский, Воскресенский, Львовский, Архивский. В каждом из них есть нечто особенное и действительно историческое, внесенное, как надобно думать, современниками или по их запискам. Никоновский более всех искажен вставками бессмысленных переписчиков, но в XIV веке сообщает вероятные дополнительные известия о Тверском Княжении, далее уже сходствует с другими, уступая им однако ж в исправности, – например, Архивскому.

II. Степенная книга, сочиненная в царствование Иоанна Грозного по мысли и наставлению Митрополита Макария. Она есть выбор из летописей с некоторыми прибавлениями, более или менее достоверными, и названа сим именем для того, что в ней означены степени, или поколения государей.

III. Так называемые Хронографы, или Всеобщая История по Византийским Летописям, со внесением и нашей, весьма краткой. Они любопытны с XVII века: тут уже много подробных современных известий, которых нет в летописях.

IV. Жития святых, в патерике, в прологах, в минеях, в особенных рукописях. Многие из сих Биографий сочинены в новейшие времена; некоторые, однако ж, например, Св. Владимира, Бориса и Глеба, Феодосия, находятся в харатейных Прологах; а Патерик сочинен в XIII веке.

V. Особенные дееписания: например, сказание о Довмонте Псковском, Александре Невском; современные записки Курбского и Палицына; известия о Псковской осаде в 1581 году, о Митрополите Филиппе, и проч.

VI. Разряды, или распределение Воевод и полков: начинаются со времен Иоанна III. Сии рукописные книги не редки.

VII. Родословная книга: есть печатная; исправнейшая и полнейшая, писанная в 1660 году, хранится в Синодальной библиотеке.

VIII. Письменные Каталоги митрополитов и епископов. – Сии два источника не весьма достоверны; надобно их сверять с летописями.

IX. Послания cвятителей к князьям, духовенству и мирянам; важнейшее из оных есть Послание к Шемяке; но и в других находится много достопамятного.

X. Древние монеты, медали, надписи, сказки, песни, пословицы: источник скудный, однако ж не совсем бесполезный.

XI. Грамоты. Древнейшая из подлинных писана около 1125 года. Архивские Новогородские грамоты и Душевные записи князей начинаются с XIII века; сей источник уже богат, но еще гораздо богатейший есть.

XII. Собрание так называемых Статейных списков, или Посольских дел, и грамот в Архиве Иностранной Коллегии с XV века, когда и происшествия и способы для их описания дают Читателю право требовать уже большей удовлетворительности от Историка. – К сей нашей собственности присовокупляются.

XIII. Иностранные современные летописи: Византийские, Скандинавские, Немецкие, Венгерские, Польские, вместе с известиями путешественников.

XIV. Государственные бумаги иностранных Архивов: всего более пользовался я выписками из Кенигсбергского.

Вот материалы Истории и предмет Исторической Критики!

«История государства Российского» – анализ

История государства российского Карамзина с самого своего появления имела немедленный и всеобщий успех. По распродаже она била рекорды. Громадное большинство читателей восприняло ее как каноническую картину российского прошлого. Даже либеральное меньшинство, которому не по душе был ее главный тезис о действенности самодержавия, было увлечено литературной прелестью изложения и новизной фактов. С тех пор критические взгляды изменились, и сегодня никто уже не переживет восторгов публики, читавшей это в 1818 году. Исторический взгляд Карамзина узок и исковеркан специфическим для XVIII века характером его мировоззрения. Он занимался изучением исключительно (или почти исключительно) политической деятельности русских государей. Русский народ практически оставлен без внимания, что и подчеркивается самим названием – История государства российского. Суждения, которые он выносит по поводу царствующих особ (поскольку лица ниже рангом не слишком привлекают его внимание) часто составлены в морализаторском, сентиментальном духе. Его основополагающая идея о все искупающих добродетелях самодержавия искажает прочтение некоторых фактов.

Карамзин. История государства Российского. Анализ. (Видеоверсия этой статьи)

Но у этих недостатков имеется и хорошая сторона. Заставляя читателя воспринимать русскую историю как единое целое, Карамзин помог ему понять ее единство. Рассуждая о поведении государей с точки зрения моралиста, он получал возможность осуждать их за эгоистическую или деспотическую политику. Сосредоточивая внимание на действиях князей, он придавал своему труду драматизм: больше всего воображение читателя поражали именно истории отдельных монархов, без сомнения, основанные на солидных фактах, но поданные и объединенные с искусством настоящего драматурга. Самая знаменитая из них – история Бориса Годунова, которая стала великим трагическим мифом русской поэзии и источником трагедии Пушкина и народной драмы Мусоргского.

Стиль Истории риторичен и красноречив. Это компромисс с литературными консерваторами, которые за то, что он написал Историю, простили Карамзину все прежние грехи. Но в главном она все-таки представляет развитие французского, в духе XVIII века, стиля молодого Карамзина. Он абстрактен и сентиментален. Он избегает, или, точнее, упускает всякую локальную и историческую окраску. Выбор слов рассчитан на универсализацию и гуманизацию, а не на индивидуализацию древней Руси, и монотонно закругленные ритмические каденции создают ощущение непрерывности, но не сложности истории. Современники любили этот стиль. Кое-кому из немногих критиков не нравились его высокопарность и сентиментальность, но в целом вся эпоха была им очарована и признала его величайшим достижением русской прозы.

Читайте также статьи Карамзин «История государства Российского» – краткое содержание, Карамзин как историк, Карамзин «История государства Российского» – отзывы и критика.

Книга «История государства Российского» Карамзин Н М

История государства Российского

Закажите прямо сейчас книгу ‘История государства Российского’ Карамзин Н М в книжном интернет-магазине «Москва». Доставка по всей России! — 996237

Год издания:
2018

Место издания:
Москва

Язык текста:
русский

Тип обложки:
Кожаный переплет

Тиснение:
Углубленное тиснение (красочное плоскоуглубленное изображение)

Бумага:
Офсетная

Обрез:
Рисованный

Формат:
60х90 1/16

Размеры в мм (ДхШхВ):
220x144x60

Вес:
1145 гр.

Страниц:
1264

Код товара:
996237

Артикул:
978-5-17-107145-5

В продаже с:
01. 07.2019

Аннотация к книге «История государства Российского» Карамзин Н. М.:
В одном томе собрана знаменитая история государства Российского, вышедшая из под пера известного русского историка Н. М. Карамзина.
Ограниченный тираж.

ЦВЕТ ПЕРЕПЛЕТА МОЖЕТ ОТЛИЧАТЬСЯ ОТ ПРЕДСТАВЛЕННОГО.

Читать дальше…

Рекомендуем посмотреть

Мастер-класс Николая Карамзина — Российская газета

О проблемах преподавания истории в школе «Родина» пишет регулярно. А в канун учебного года мы решили сделать эту тему главной в номере: ведь 1 сентября в российских школах историю страны начинают преподавать по новым учебникам. Кому начать своеобразный открытый урок, если не великому русскому историографу Николаю Михайловичу Карамзину?!

Мы выбрали из его «Истории государства Российского», с восторгом принятой современниками, лишь несколько фрагментов. Все они связаны с известными, можно сказать, хрестоматийными событиями.

Почитайте. Сравните. Задумайтесь.

Выходя из дому, оставляли дверь отворенною…». VI век

Николай Карамзин о характере древних славян

Летописи VI века изображают самыми черными красками жестокость Славян в рассуждении Греков; но сия жестокость, свойственная, впрочем, народу необразованному и воинственному, была также и действием мести. Греки, озлобленные их частыми нападениями, безжалостно терзали Славян, которые попадались им в руки и которые сносили всякое истязание с удивительною твердостию, без вопля и стона; умирали в муках и не ответствовали ни слова на расспросы врага о числе и замыслах войска их.

Говорят, что наша история сама по себе менее других занимательна; не думаю: нужен только ум, вкус, талант. Можно выбрать, одушевить, раскрасить, и читатель удивится…

Сии люди, на войне жестокие, оставляя в Греческих владениях долговременную память ужасов ее, возвращались домой с одним своим природным добродушием. Современный Историк говорит, что они не знали ни лукавства, ни злости; хранили древнюю простоту нравов, не известную тогдашним Грекам; обходились с пленными дружелюбно и назначали всегда срок для их рабства, отдавая им наволю или выкупить себя и возвратиться в отечество, или жить с ними в свободе и братстве.

Столь же единогласно хвалят летописи общее гостеприимство Славян, редкое в других землях и доныне весьма обыкновенное во всех Славянских: так следы древних обычаев сохраняются в течение многих веков, и самое отдаленное потомство наследует нравы своих предков. Всякий путешественник был для них как бы священным: встречали его с ласкою, угощали с радостию, провожали с благословением и сдавали друг другу на руки. Хозяин ответствовал народу за безопасность чужеземца, и кто не умел сберечь гостя от беды или неприятности, тому мстили соседи за сие оскорбление как за собственное.

Славянин, выходя из дому, оставлял дверь отворенную и пищу готовую для странника. Купцы, ремесленники охотно посещали Славян, между которыми не было для них ни воров, ни разбойников; но бедному человеку, не имевшему способа хорошо угостить иностранца, позволялось украсть все нужное для того у соседа богатого: важный долг гостеприимства оправдывал и самое преступление.

Древние писатели хвалят целомудрие не только жен, но и мужей Славянских. Требуя от невест доказательства их девственной непорочности, они считали за святую для себя обязанность быть верными супругам. Славянки не хотели переживать мужей и добровольно сожигались на костре с их трупами. Вдова живая бесчестила семейство.

«Не умел заслужить любви народной…» 1090-е — 1157

Николай Карамзин об основателе Москвы Юрии Долгоруком

Георгий властолюбивый, но беспечный, прозванный Долгоруким, знаменит в нашей истории гражданским образованием восточного края древней России, в коем он провел все цветущие лета своей жизни. Распространив там Веру Христианскую, сей Князь строил церкви в Суздале, Владимире, на берегах Нерли; умножил число духовных Пастырей, тогда единственных наставников во благонравии, единственных просветителей разума; открыл пути в лесах дремучих; оживил дикие, мертвые пустыни знамениями человеческой деятельности; основал новые селения и города: кроме Москвы, Юрьев Польский, Переяславль Залесский (в 1152 году), украшая их для своего воображения сими, ему приятными именами и самым рекам давая названия южных. Дмитров, на берегу Яхромы, также им основан и назван по имени его сына, Всеволода-Димитрия, который (в 1154 году) родился на сем месте.

Но Георгий не имел добродетелей великого отца; не прославил себя в летописях ни одним подвигом великодушия, ни одним действием добросердечия, свойственного Мономахову племени.

Скромные Летописцы наши редко говорят о злых качествах Государей, усердно хваля добрые; но Георгий, без сомнения, отличался первыми, когда, будучи сыном Князя столь любимого, не умел заслужить любви народной. Мы видели, что он играл святостию клятв и волновал изнуренную внутренними несогласиями Россию для выгод своего честолюбия: к бесславию его нам известно также следующее происшествие.

Князь Иоанн Берладник, изгнанный Владимирком из Галича, служил Георгию, и вдруг, без всякой вины (в 1156 году), был окован цепями и привезен из Суздаля в Киев: Георгий согласился выдать его, живого или мертвого, зятю своему, Владимиркову сыну. Заступление Духовенства спасло жертву: убежденный человеколюбивыми представлениями Митрополита, Георгий отправил Берладника назад в Суздаль; а люди Князя Черниговского, высланные на дорогу, силою освободили сего несчастного узника.

Одним словом, народ Киевский столь ненавидел Долгорукого, что, узнав о кончине его, разграбил дворец и сельский дом Княжеский за Днепром, называемый Раем, также имение Суздальских Бояр, и многих из них умертвил в исступлении злобы. Граждане, не хотев, кажется, чтобы и тело Георгиево лежало вместе с Мономаховым, погребли оное вне города, в Берестовской Обители Спаса.

«Стану впереди и хочу положить свою голову в пример другим…» 1380

о Дмитрии Донском на Куликовом поле

Войско тронулось и в шестом часу дня увидело неприятеля среди обширного поля Куликова. С обеих сторон Вожди наблюдали друг друга и шли вперед медленно, измеряя глазами силу противников: сила Татар еще превосходила нашу. Димитрий, пылая ревностию служить для всех примером, хотел сражаться в передовом полку: усердные Бояре молили его остаться за густыми рядами главного войска, в месте безопаснейшем. «Долг Князя, — говорили они, — смотреть на битву, видеть подвиги Воевод и награждать достойных. Мы все готовы на смерть; а ты, Государь любимый, живи и предай нашу память временам будущим. Без тебя нет победы». Но Димитрий ответствовал: «Где вы, там и я. Скрываясь назади, могу ли сказать вам: братья! умрем за отечество? Слово мое да будет делом! Я вождь и начальник: стану впереди и хочу положить свою голову в пример другим». Он не изменил себе и великодушию: громогласно читая Псалом «Бог нам прибежище и сила», первый ударил на врагов и бился мужественно как рядовой воин; наконец отъехал в средину полков, когда битва сделалась общею.

Настал девятый час дня: сей Димитрий, с величайшим вниманием примечая все движения обеих ратей, вдруг извлек меч и сказал Владимиру: «Теперь наше время». Тогда засадный полк выступил из дубравы, скрывавшей его от глаз неприятеля, и быстро устремился на Моголов. Сей внезапный удар решил судьбу битвы: враги изумленные, рассеянные не могли противиться новому строю войска свежего, бодрого, и Мамай, с высокого кургана смотря на кровопролитие, увидел общее бегство своих; терзаемый гневом, тоскою, воскликнул: «велик Бог Христианский!» и бежал вслед за другими. Полки Российские гнали их до самой реки Мечи, убивали, топили, взяв стан неприятельский и несметную добычу, множество телег, коней, вельблюдов, навьюченных всякими драгоценностями.

Изумленный Владимир спрашивал: «Где брат мой и первоначальник нашей славы?» Никто не мог дать об нем вести. В беспокойстве, в ужасе Воеводы рассеялись искать его, живого или мертвого; долго не находили: наконец два воина увидели великого Князя, лежащего под срубленным деревом. Оглушенный в битве сильным ударом, он упал с коня, обеспамятел и казался мертвым; но скоро открыл глаза. Тогда Владимир, Князья, чиновники, преклонив колена, воскликнули единогласно: «Государь! ты победил врагов!» Димитрий встал: видя брата, видя радостные лица окружающих его и знамена Христианские над трупами Моголов, в восторге сердца изъявил благодарность Небу; обнял Владимира, чиновников; целовал самых простых воинов и сел на коня, здравый веселием духа и не чувствуя изнурения сил.

Шлем и латы его были иссечены, но обагрены единственно кровию неверных: Бог чудесным образом спас сего Князя…

«Я убил сына!» 1581

о пресуплении Ивана Грозного

В старшем, любимом сыне своем, Иване, Царь готовил России второго себя: вместе с ним занимаясь делами важными, присутствуя в Думе, объезжая Государство, вместе с ним и сластолюбствовал, и губил людей как бы для того, чтобы сын не мог стыдить отца и Россия не могла ждать ничего лучшего от наследника.

Но, изъявляя страшное в юности ожесточение сердца и необузданность в любострастии, Царевич оказывал ум в делах и чувствительность ко славе Отечества. Во время переговоров о мире страдая за Россию, читая горесть и на лицах Бояр — слыша, может быть, и всеобщий ропот — Царевич исполнился ревности благородной, пришел к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России.

Иван в волнении гнева закричал: «Мятежник! Ты вместе с Боярами хочешь свергнуть меня с престола!» — и поднял руку. Борис Годунов хотел удержать ее: Царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им Царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровию. Тут исчезла ярость Иванова. Побледнев от ужаса, в трепете, в исступлении он воскликнул: «Я убил сына!» — и кинулся обнимать, целовать его; удерживал кровь, текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына о прощении. Но Суд Небесный совершился!. .

Царевич, лобызая руки отца, нежно изъявлял ему любовь и сострадание; убеждал его не предаваться отчаянию; сказал, что умирает верным сыном и подданным… жил четыре дни и скончался 19 Ноября в ужасной Слободе Александровской… Там, где столько лет лилася кровь невинных, Иван, обагренный сыновнею, в оцепенении сидел неподвижно у трупа без пищи и сна несколько дней…

22 Ноября Вельможи, Бояре, Князья, все в одежде черной, понесли тело в Москву. Царь шел за гробом до самой церкви Св. Михаила Архангела, где указал ему место между памятниками своих предков. Погребение было великолепно и умилительно. Все оплакивали судьбу державного юноши, который мог бы жить для счастия и добродетели, если бы рука отцевская, назло природе, безвременно не ввергнула его и в разврат, и в могилу! Человечество торжествовало: оплакивали и самого Ивана!.. Обнаженный всех знаков Царского сана, в ризе печальной, в виде простого, отчаянного грешника, он бился о гроб и землю с воплем пронзительным.

Несколько времени он тосковал ужасно; не знал мирного сна: ночью, как бы устрашаемый привидениями, вскакивал, падал с ложа, валялся среди комнаты, стенал, вопил; утихал только от изнурения сил; забывался в минутной дремоте, на полу, где клали для него тюфяк и изголовье; ждал и боялся утреннего света, боясь видеть людей и явить им на лице своем муку сыноубийцы.

«Мы долго жили худою славой: умрем же с доброю!» 1581-1584

о походах Ермака

Начиная описание Ермаковых подвигов, скажем, что они, как все необыкновенное, чрезвычайное, сильно действуя на воображение людей, произвели многие басни, которые смешались в преданиях с истиною и под именем летописаний обманывали самых Историков. Так, например, сотни Ермаковых воинов, подобно Кортецовым или Пизарровым, обратились в тысячи, месяцы действия в годы, плавание трудное в чудесное. Оставляя баснословие, следуем в важнейших обстоятельствах грамотам и достовернейшему современному повествованию о сем завоевании любопытном, действительно удивительном, если и не чудесном.

Завоевание Сибири во многих отношениях сходствует с завоеванием Мексики и Перу: также горсть людей, стреляя огнем, побеждала тысячи, вооруженные стрелами и копьями: ибо северные Моголы и Татары не умели воспользоваться изобретением пороха и в конце XVI века действовали единственно оружием времен Чингисовых. Каждый богатырь Ермаков шел на толпу неприятелей, смертоносною пулею убивал одного, а страшным звуком пищали своей разгонял двадцать и тридцать. Так в первой битве на берегу Тобола, в урочище Бабасане, Ермак, стоя в окопе, несколькими залпами остановил стремление десяти или более тысяч всадников Маметкуловых, которые неслися во весь дух потоптать его: он сам ударил на них и, довершив победу, открыл себе путь к устью Тобола…

Второе, менее важное дело было в шестнадцати верстах от Иртыша, где властвовал Улусный Князь, Царский Думный Советник Карача на берегах озера, и теперь именуемого Карачинским. Ермак взял его Улус и в нем богатую добычу, запасы и множество кадей царского меду.

Третья битва, на Иртыше, жаркая, упорная, стоила жизни некоторому числу Ермаковых сподвижников, доказав, что независимость отечества мила и варварам: Сибирские защитники изъявили неустрашимость и твердость; ввечеру уступили Россиянам победу, но только до нового кровопролития, имея еще и доблесть и надежду. Слепой Кучюм вышел из укреплений и стал на горе Чувашьей: Маметкул расположился в засеке, и Козаки, в тот же вечер заняв городок Атик-Мурзы, не смыкали глаз ночью, опасаясь нападения.

Уже число Ермаковой дружины уменьшилось заметно; кроме убитых, многие были ранены; многие лишились сил и бодрости от трудов непрестанных. В сию ночь Атаманы советовались с товарищами, что делать — и голос слабых раздался. «Мы удовлетворили мести, — сказали они: — время идти назад. Всякая новая битва для нас опасна: ибо скоро некому будет побеждать». Но Атаманы ответствовали: «Нет, братья: нам путь только вперед! Уже реки покрываются льдом: обратив тыл, замерзнем в глубоких снегах; а если и достигнем Руси, то с пятном клятвопреступников, обещав смирить Кучюма или великодушною смертию загладить наши вины пред Государем».

Сия главная, кровопролитнейшая битва, в коей пало 107 добрых Козаков, решила господство России от Каменного хребта до Оби и Тобола.

«Он не был, но бывал тираном» 1605

о смерти Бориса Годунова

Борису исполнилось 53 года от рождения: в самых цветущих летах мужества он имел недуги, особенно жестокую подагру, и легко мог, уже стареясь, истощить свои телесные силы душевным страданием. Борис 13 Апреля, в час утра, судил и рядил с Вельможами в Думе, принимал знатных иноземцев, обедал с ними в золотой палате и, едва встав из-за стола, почувствовал дурноту: кровь хлынула у него из носу, ушей и рта; лилась рекою: врачи, столь им любимые, не могли остановить ее. Он терял память, но успел благословить сына на Государство Российское и чрез два часа испустил дух в той же храмине, где пировал с Боярами и с иноземцами…

К сожалению, потомство не знает ничего более о сей кончине, разительной для сердца. Кто не хотел бы видеть и слышать Годунова в последние минуты такой жизни — читать в его взорах и в душе, смятенной внезапным наступлением вечности? Пред ним были трон, венец и могила: супруга, дети, ближние, уже обреченные жертвы Судьбы; рабы неблагодарные, уже с готовою изменою в сердце; пред ним и Святое Знамение Христианства: образ Того, Кто не отвергает, может быть, и позднего раскаяния!. . Молчание современников, подобно непроницаемой завесе, сокрыло от нас зрелище столь важное, столь нравоучительное, дозволяя действовать одному воображению.

Уверяют, что Годунов был самоубийцею, в отчаянии, лишив себя жизни ядом; но обстоятельства и род его смерти подтверждают ли истину сего известия? И торжество Самозванца было ли верно, когда войско еще не изменяло Царю делом; еще стояло, хотя и без усердия, под его знаменами? Только смерть Борисова решила успех обмана; только изменники, явные и тайные, могли желать, могли ускорить ее, но всего вероятнее, что удар, а не яд прекратил бурные дни Борисовы, к истинной скорби отечества: ибо сия безвременная кончина была небесною казнию для России еще более, нежели для Годунова: он умер по крайней мере на троне, не в узах пред беглым Диаконом, как бы еще в воздаяние за государственные его благотворения; Россия же, лишенная в нем Царя умного, попечительного, сделалась добычею злодейства на многие лета.

Но имя Годунова, одного из разумнейших властителей в мире, в течение столетий было и будет произносимо с омерзением, во славу нравственного неуклонного правосудия. Потомство видит лобное место, обагренное кровию невинных, Св. Димитрия издыхающего под ножом убийц, Героя Псковского в петле, столь многих Вельмож в мрачных темницах и келиях; видит гнусную мзду, рукою Венценосца предлагаемую клеветникам-доносителям; видит систему коварства, обманов, лицемерия пред людьми и Богом… везде личину добродетели, и где добродетель?

Он не был, но бывал тираном; не безумствовал, но злодействовал подобно Иоанну, устраняя совместников или казня недоброжелателей. Если Годунов на время благоустроил Державу, на время возвысил ее во мнении Европы, то не он ли и ввергнул Россию в бездну злополучия, почти неслыханного — предал в добычу Ляхам и бродягам, вызвал на феатр сонм мстителей, и самозванцев истреблением древнего племени Царского? Не он ли, наконец, более всех содействовал уничижению престола, воссев на нем святоубийцею?

«Надежда, доверенность, мужество, устройство исчезли…» 1611-1612

мастер-класс Николая Карамзина завершаем описанием смуты

Следствия были ужасны. Не умев защитить мужа силы, достойного Стратига и Властителя, войско пришло в неописанное смятение; надежда, доверенность, мужество, устройство исчезли. Злодейство и Заруцкий торжествовали; грабительства и смертоубийства возобновились не только в селах, но и в стане, где неистовые Козаки, расхитив имение Ляпунова и других, умертвили многих Дворян и Детей Боярских. Многие воины бежали из полков, думая о жизни более, нежели о чести, и везде распространили отчаяние; лучшие, благороднейшие искали смерти в битвах с Ляхами…

Ты хочешь быть автором: читай историю несчастий рода человеческого — и если сердце твое не обольется кровью, то оставь перо…

В сие время явился Сапега от Переславля, а Госевский сделал вылазку: напали дружно, и снова взяли все от Алексеевской башни до Тверских ворот, весь Белый город и все укрепления за Москвою-рекою. Россияне везде противились слабо, уступив малочисленному неприятелю и монастырь Девичий. Сапега вошел в Кремль с победою и запасами. Хотя Россия еще видела знамена свои на пепле столицы, но чего могла ждать от войска, коего срамными главами оставались Тушинский Лжебоярин и злодей, сообщник Марины, вместе с изменниками, Атаманом Просовецким и другими, не воинами, а разбойниками и губителями?

И что была тогда Россия? Вся полуденная беззащитною жертвою грабителей Ногайских и Крымских: пепелищем кровавым, пустынею; вся юго-западная, от Десны до Оки, в руках Ляхов, которые, по убиении Лжедимитрия в Калуге, взяли, разорили верные ему города: Орел, Болхов, Белев, Карачев, Алексин и другие; Астрахань, гнездо мелких самозванцев, как бы отделилась от России и думала существовать в виде особенного Царства, не слушаясь ни Думы Боярской, ни Воевод Московского стана; Шведы, схватив Новгород, убеждениями и силою присваивали себе наши северо-западные владения, где господствовало безначалие, где явился еще новый, третий или четвертый Лжедимитрий, достойный предшественников, чтобы прибавить новый стыд к стыду Россиян современных и новыми гнусностями обременить историю, и где еще держался Лисовский с своими злодейскими шайками.

Высланный наконец жителями изо Пскова и не впущенный в крепкий Иваньгород, он взял Вороночь, Красный, Заволочье; нападал на малочисленные отряды Шведов; грабил, где и кого мог…

Другие материалы, посвященные Н.М. Карамзину, — в разделе «Научная библиотека»

В его «Истории…» — изящность, простота

Карамзин Н. М. История государства Российского. В 6 книгах. — М. : Книжный сад, 1993.

«История государства Российского», над которой Карамзин работал свыше двух десятилетий (1804—1826), вошла в русскую культуру и как выдающееся историческое исследование, содержащее ценнейшие сведения о прошлом Русской земли, и как замечательное художественное произведение. Чрезвычайная занимательность, живость повествования, яркость картин, рельефность образов в сочетании с обстоятельностью изложения и смелостью выводов и обобщений сделали «Историю» Карамзина настольной книгой современников и сохраняющим свое значение для потомков литературным памятником.

Карамзин Н.М. Избранное. — М. : Детская литература, 1990.

Творческое наследие Н. М. Карамзина столь обширно, что не позволяет вместить себя в одном тоне. Поэтому приоритетное место на страницах настоящего издания получили, прежде всего работы, связанные с отношением Карамзина к отечественной истории и памятникам истории и культуры.

Карамзин Н. М. Полное собрание стихотворений. — М. : Советский писатель, 1966.

Н. М. Карамзин — не только замечательный прозаик, но и крупный поэт; он внес в стихи новые темы, реформировал литературный язык. Именно в его творчестве были намечены те принципы лиризма, которые разрабатывались в дальнейшем Жуковским, Батюшко-вым и другими поэтами 19 века.

Настоящее издание приурочено к 200-летию со дня рождения Н. М. Карамзина

Карамзин Н. М. Бедная Лиза: повести. — М. : ЭКСМО, 2005

Книгу составили известные повести Н. М. Карамзина «Бедная Лиза», «Марфа-посадница» и др., а также сборник очерков «Письма русского путешественника»

Карамзин Н. М. Марфа-посадница, или Покорение Новгорода. — М. : Художественная литература, 1989. — (Классики и современники)

Книга Н. М. Карамзина содержит повести, созданные писателем на историческом материале, а также главы из «Истории государства Российского», освещающие русскую историю с IX до начала XVII века.

Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. — М. : Советская Россия, 1983.

Произведения Н. М. Карамзина сыграли значительную роль в общественно-политической жизни России XVIII века. Во время путешествия автор посетил Германию, Швейцарию, Англию, Францию, где наблюдал деятельность революционного правительства, бывал на заседании Учредительного собрания. В письмах написан «портрет души автора» и, по его признанию, жизнь «наций Европы, их нравы, обычаи и те мельчайшие черты характера, которые складываются под влиянием климата, степени цивилизации и, главное, государственного устройства».

Карамзин Н. М. Предания веков : сказания, легенды, рассказы из «Истории государства Российского». — М. : Правда, 1988.

В книгу вошли избранные главы из «Истории государства Российского». Писатель в этом произведении показал различные важные события политической, гражданской и культурной жизни России, происходившие на протяжении семи веков, создал галерею характеров русских людей

Лотман Ю. М. Сотворение Карамзина. — М. : Книга, 1987.

Эта книга — не исследование творчества Карамзина в целом и не биография в смысле перечня внешних фактов его жизни. Это биография души, попытка раскрыть внутренний пафос исканий писателя, который всю жизнь выковывал себя. Название книги «Сотворение Карамзина» взято у П. Я. Чаадаева, который подчеркнул в 1830-х гг. в письме к А. И. Тургеневу, что Карамзин — талантливый человек, который «сотворил себя писателем».

Эйдельман Н. Я. Последний летописец. — М. : Книга, 1983

Книга посвящена известному русскому писателю, историку и общественному деятелю Н. М. Карамзину и его главному труду «Истории государства Российского». Живо воссоздана эпоха Карамзина, его личность, истоки его труда, трудности и противоре-чия, друзья и враги, помощники и читатели. Показана многообразная борьба мнений вокруг его «Истории…», ее необычная роль для русского общества, новый интерес к ней в наши дни. Привлечены малоизвестные и новые архивные материалы

Осетров Е. И. Три жизни Карамзина. — М. : Современник, 1985.

Книга посвящена «Коломбу российской истории» Карамзину Н.М. Его фигура рисуется на широком культурном фоне отечественной и западноевропейской истории : среди героев книги — современники писателя : Новиков, Радищев, Державин, Жуковский, Пушкин, Кант, Виланд, Гете и др. В книге широко используется эпистолярное наследие Н. М. Карамзина, архивные документы, свидетельства современников.

Николай Карамзин — Полная история государства Российского в одном томе читать онлайн

Николай Михайлович Карамзин

История государства Российского

Николай Михайлович Карамзин

Портрет работы Н.И. Уткина

ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ

АЛЕКСАНДРУ ПАВЛОВИЧУ,

САМОДЕРЖЦУ ВСЕЯ РОССИИ

Всемилостивейший Государь!

С благоговением представляю Вашему Императорскому Величеству плод усердных, двенадцатилетних трудов. Не хвалюся ревностию и постоянством: ободренный Вами, мог ли я не иметь их?

В 1811 году, в счастливейшие, незабвенные минуты жизни моей, читал я Вам, Государь, некоторые главы сей Истории – об ужасах Батыева нашествия, о подвиге героя Димитрия Донского – в то время, когда густая туча бедствий висела над Европою, угрожая и нашему любезному отечеству. Вы слушали с восхитительным для меня вниманием; сравнивали давноминувшее с настоящим и не завидовали славным опасностям Димитрия, ибо предвидели для Себя еще славнейшие. Великодушное предчувствие исполнилось: туча грянула над Россиею – но мы спасены, прославлены; враг истреблен, Европа свободна, и глава Александрова сияет в лучезарном венце бессмертия. Государь! Если счастие Вашего добродетельного сердца равно Вашей славе, то Вы счастливее всех земнородных.

Новая эпоха наступила. Будущее известно единому Богу; но мы, судя по вероятностям разума, ожидаем мира твердого, столь вожделенного для народов и венценосцев, которые хотят властвовать для пользы людей, для успехов нравственности, добродетели, наук, искусств гражданских, благосостояния государственного и частного. Победою устранив препятствия в сем истинно царском деле, даровав златую тишину нам и Европе, чего Вы, Государь, не совершите в крепости мужества, в течение жизни долговременной, обещаемой Вам и законом природы, и теплою молитвою подданных!

Бодрствуйте, монарх возлюбленный! Сердцеведец читает мысли, История предает деяния великодушных царей и в самое отдаленное потомство вселяет любовь к их священной памяти. Приимите милостиво книгу, служащую тому доказательством. История народа принадлежит Царю.

Всемилостивейший Государь!

Вашего Императорского Величества

верноподданный

Николай Карамзин.

Декабря 8, 181

Карамзин — «История государства Российского»

Карамзин — «История государства
Российского»

«Россия основывалась победами и единоначалием, а спасалась мудрым
самодержавием … Самодержавие основало и воскресило Россию: с переменою
государственного Устава она гибла и должна была погибнуть …История народа
принадлежит царю» — в этих полуафористических фразах — весь смысл подхода
Карамзина к изучению российской истории, это его кредо. Для него священен
порядок, при котором «народ работает, купцы торгуют, дворяне служат,
награждаемые отличием и выгодами, уважением и достатком». Эти-то рассуждения и
перекрыли на протяжении всего советского периода доступ к Карамзину нашего
народа. Лишь в 1988 и 1989 гг. журнал «Москва» напечатал впервые после 1915 г.
«Историю государства Российского», а в 1989 гг. начался выход основного
произведения историка.
Возникает вопрос — в чем причина замалчивания Карамзина как
историка в советское время ? Эту причину следует искать в идеологической
плоскости, закрепившей за историком «славу» ярого монархиста, сторонника
самодержавия. При этом обычно вспоминали эпиграмму А.С. Пушкина, относящуюся к
1818 г.:

В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута.

   Но во-первых, это
двадцатилетний Пушкин, т.е. почти мальчик, во-вторых у более зрелого Пушкина
есть и такие слова: «Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка —
Колумбом… «История государства Российского» есть не только создание великого
писателя, но и подвиг честного человека».
   «История» Карамзина — это не отвлеченная умозрительная теория, за
ней стоит опыт истории России, в которой некогда русское самодержавие сыграло
определенную прогрессивную роль, способствуя объединению страны и сплочению в
единое государство различных феодальных земель, осуществляя в лице
Петра Первого
важные государственные преобразования. Успехи самодержавия, по Карамзину,
определяли благосостояние Руси, периоды упадка самодержавного режима были
чреваты для страны бедами.
   Но несмотря на то, что в центре описания Карамзина стоит монарх,
народ также виден со страниц его труда. Конечно, он не стоит на переднем крае
истории, но присутствие его весьма и весьма ощутимо. Народ виден и слышен в
описании сельской жизни, на крепостных стенах во время осады русских городов.
Его голос слышен во время многочисленных бунтов
Киевской Руси. Карамзин не
обходит ни одного крупного народного выступления древности.

Влияние Н.М. Карамзина на концепцию истории А.С. изучение концепции А. С. Пушкина об истории и историческом конфликте в его трагедии «Борис Годунов» (1825 г.) и в его лирике «Олег» в связи с его адаптацией и синтезом русской лингвистической и литературной традиции восемнадцатого века.Исследуется степень приверженности поэта историческим источникам, таким как монолитная «История государства Российского» Н. М. Карамзина (1816–1826), шекспировская трагедия, ломоносовская ода XVIII века. Этот анализ историко-философского и нравственного конфликта в «Борисе Годунове», который также рассматривается в связи с лирической поэмой Пушкина «Медный всадник» (1833 г.

), демонстрирует параллельный лингвистический конфликт, восходящий к русской литературной традиции восемнадцатого века.Как это ни парадоксально, это ускоряет серьезную структурную адаптацию и синтез внутренне несходных лингвистических нитей. Использование Пушкиным одических и церковнославянских элементов, исторически стилизованной терминологии и разговорных выражений обсуждается как средство иллюстрации его возрастающих успехов в достижении синтеза различных языковых элементов в соответствии с тематическими и семантическими требованиями. Пушкин обнажает противоречивую, неразрешимую природу борьбы за власть — с ее идеологическим, историческим, языковым и литературным измерениями — воспринимаемой как в светском, так и в духовном планах, в условиях поляризации сил порядка и беспорядка, рационального и иррационального.Эти динамические столкновения рассматриваются как особенность исторических событий и сил природы.»,

keywords = «А. С. Пушкин, исторический конфликт, Борис Годунов, Олег лирика, Мадный всадник, Медный всадник, История государства российского, История государства Российского, Н. М. Карамзин, Вильям Шекспир, Ломоносов, ода, церковнославянский язык, русская литература, русская история и Русское историческое языкознание, рациональное и иррациональное, порядок и беспорядок.»,

автор = «Найджел Фокскрофт»,

год = «1990»,

месяц = июль,

день = «21»,

язык = » English»,

isbn = «165386569»,

pages = «0—0»,

booktitle = «IV Всемирный конгресс советских и восточноевропейских исследований»,

note = «IV Всемирный конгресс советских и восточноевропейских исследований». европейские исследования; Дата конференции: 21-07-1990″,

}

Хокансон

Карамзин и вхождение России в историю

Катя Хокансон, Орегонский университет

Работа Карамзина как историка и канонизатора всемирно-исторического статуса России послужила созданию географически-исторической линии времени, в которой русская литература могла быть признана частью национального нарратива. В начале девятнадцатого века было очень характерно видеть Россию частью «варварской Азии», а русских — полнейшими подражателями европейской культуры, не имеющими собственной истории, простыми кочевниками или потомками монголов. Адам Мицкевич излил свою ярость по поводу господства России над Польшей в своем знаменитом «Отступлении» в 1832 году:

Ни города, ни горы не бросаются в глаза;
Никакие работы человека или природы не возвышаются над
высокий:
Равнина унылая и бесплодная до
взгляд
Как будто он был вылеплен
вчера вечером …

Эта ровная равнина лежит открытой, пустой и белой
A
широкая страница, приготовленная для того, чтобы Бог написал —

Пейзаж лежит открытый и пустой, ожидая, быть может, строк историка, печати истории.В соответствии с современными представлениями о национальности и географии ландшафт был судьбой — плоскостность равнин указывала на отсутствие культурных и исторических взлетов и падений, имен и мест, которые должны были быть отмечены историческими знаками, но оставались лишенными смысла.

Каким должен был быть ответ на характеристику России как земли без
история, варвары, живущие на европейской сцене? Карамзина История
Российское Государство принесло россиянам ощущение себя народом с
история и, следовательно, укоренившаяся идентичность.Карамзин дал русским не только историю,
но особое восприятие историчности России: он сделал возможным для России
историю интерпретировать как сравнимую с европейской и, следовательно,
«законный». В своем предисловии к Истории Русской
Состояние , Карамзин писал(а):

«Российская история придает красоту родному краю, где мы живем и чувствуем.
Как привлекательны берега Волхова, Днепра и Дона, когда мы знаем, что
случилось с ними в давно минувшие времена! Не только Новгород, Киев и Владимир, но и
избы Ельца, Козельска и Галича становятся интересными памятниками, а
немые объекты становятся красноречивыми.

Хотя география служила полезным тропом для критики культурного статуса России, можно также сказать, что именно география помогла решить проблему литературного вхождения России в историю. Когда появилась поэма Пушкина 1821 года « Кавказский пленник, », она очаровала читателей и была объявлена оригинальной и «народной». Несомненно, привлекательность модного ориентализма, наряду с использованием Пушкиным уверенного, уверенного в себе русского поэтического стиля, говорят половину истории успеха «Кавказский пленник». Но не менее большую роль играет то, как Пушкин присваивает себе Кавказ как место для национальной русской литературы. Это было место, имевшее прочный исторический фундамент с большой буквы: место, связанное с Овидием, описанное в римской истории, воспринимаемое как библейское.

Не случайно и то, что поэма Пушкина появилась всего через три года после публикации первых восьми томов «Истории » Карамзина. 90 050 российских читателей были готовы к текстам, которые апеллировали бы к их недавно пробужденному чувству законного места России в истории.Эпилог к поэме шокировал некоторых современников Пушкина, поскольку в звучном одическом стиле провозглашал уверенность России в завоевании Кавказа ценой большого кровопролития. В эпилоге упоминается Мстислав, русский вождь, который когда-то воевал с косогами, «по всей вероятности, нынешними черкесами», добавляет Пушкин в сноске.

Здесь, в этот решающий текстуальный момент, устанавливающий прошлое и будущее господства русских над Кавказом и черкесами, а также притязания русской литературы на мировой статус, Пушкин выразительно делает сноску, отсылающую читателя к «Истории Российского государства» Карамзина , том 2, повествующий о Мстиславе и завоевании им Редеджи в 1022 году.Удостоверяющим штампом Карамзина Пушкин уверяет своих читателей, что они читают текст, который в полной мере участвует в русской и мировой истории. Россия и русская литература вошли в историю.

История без прикрас: В поисках альтернативных русских героев — Московский Центр Карнеги

На протяжении веков российская история прославляла государство и тех, кто жертвует собой ради государства. Пришло время почтить память другого героя.

Россию по праву можно назвать исторической страной. Россия, или даже так называемый «Русский мир» — что бы это ни значило, — это место бесконечного прошлого. Любая дискуссия о настоящем или будущем неизбежно тонет в море прошлого.

Пока в Украине бушевал конфликт, вопросы «кто настоящий фашист?» вопрос о том, уместно ли сносить памятник Ленину, обсуждался так же ожесточенно, как и вопросы о том, кто сбил малайзийский авиалайнер. Дискуссии об истории стали заменой дискуссиям о современной политике.И в этом нет ничего нового.

«История государства Российского» Николая Карамзина начала XIX века — первая крупная работа по историческому анализу в России — открывается посвящением императору Александру I. Карамзину понадобилась всего одна фраза, чтобы выразить свою концепцию национальной истории, верную и по сей день: «История народа принадлежит царю».

Мысль Карамзина формулируется просто. Государственно настроенные русские люди с ранних времен беспокоились об отсутствии у них сильного правительства, поэтому они пригласили варягов княжить над собой. С тех пор русский народ всегда создавал сильное централизованное государство, дорого платил за любое отклонение от этого пути и возвращался к той же модели.

Для этого государства правители и воины — его главные герои, а военные победы — его главные достижения. Святые в нашем историческом пантеоне держат мечи и носят доспехи. Возьмите Кузьму Минина, героя Смутного времени XVII века, увековеченного в памятнике на Красной площади. Мясник из Нижнего Новгорода, хотя и не был ни правителем, ни воином, все же почитался Карамзиным и другими как символ русского этатизма.Этот палач вышел на улицу, заручился поддержкой князя Пожарского и силой своей воли помог восстановить Российское государство.

Этот уклон в сторону этатизма не вина историков, которые занимаются своим делом, как всегда. Это более широкая проблема общества, которое не в состоянии оценить ценность простого человека, который не является слугой государства. А поскольку в России нет истории простых людей, то нет и истории русской свободы. Кроме завоевателей в сияющих доспехах, у русских нет образцов для подражания, и ничего другого новым поколениям россиян не предлагается.Между тем российское государство продолжает создавать ситуации, когда его люди должны жертвовать за него жизнью. Школы вновь носят имена героев, положивших жизнь за родину на далеком берегу.

Карамзин, создавший эту русскую матрицу, должно быть доволен, глядя с небес. Общество не проявляет никакого желания вырваться из матрицы, а это значит, что взрослые дети снова будут убивать и умирать, запугивать соседей своей страны и прощать государству любые зверства, которые оно совершает.Это будет продолжаться, потому что никто не сказал им, что все может быть иначе.

Государство знает, какая история ему нужна. Он должен представить себя вечным, непреложным авторитетом, за который простые люди готовы умереть и даже жить. Отсюда его бесконечные показушные выставки, тематические парки, советские броневики, украшенные двуглавыми орлами, которые пересекают Красную площадь. Отсюда и памятник средневековому монарху князю Владимиру, который носит то же имя, что и нынешний правитель страны.Конечно, в этой конструкции есть противоречия, но у правительства есть специалисты по их урегулированию, такие как министр культуры РФ Владимир Мединский.

Столкнувшись с этим, европейски настроенная часть общества клюет на удочку и начинает утверждать, что Иван Грозный был кровавым убийцей, не заслуживающим памятника. Но этот аргумент упускает суть. Иван Грозный был крупной исторической личностью, и заслуга возведения статуи в его честь здесь не имеет значения. Проблема в том, что когда мы исключаем тирана из учебников истории, мы играем в то, что сами изобретаем историю.Но мы должны жить с историей, которая у нас есть.

Довольно легко сказать, что история России сложна, прекрасна и ужасна одновременно. Это не просто история глупцов, любящих тираническое государство. Самое главное, России нужен новый пантеон исторических героев, которые не заменят правителей и воинов, а дополнят их.

Как это ни странно, Русская Православная Церковь — едва ли не единственный институт в стране, борющийся за историю русской свободы (хотя это та самая церковь, которая пропагандирует самые ретроградные идеи и ведет неприкрытые атаки на русскую свободу).Известие о том, что церковь работает над новым школьным учебником о религиозных мучениках сталинской эпохи, уже встревожило новых идеологов империи, которые называют эту идею «раскольнической». Но у Церкви нет другого выбора: подавляющее большинство героев священной истории России — не цари и не воины, а человеколюбцы, герои, занимавшиеся благотворительностью и верившие в свободу.

Нам нужно персонифицировать русскую историю, сделать ее более человечной и понятной. Статуи Сталина и Ивана Грозного не исчезнут в ближайшее время.Они могут оставаться на месте, пока мы тратим нашу энергию на поиск собственных альтернативных героев. Когда мы смотрим, мы находим этих героев очень хорошо видимыми. Вот три примера.

Упоминание войны в этом контексте может показаться странным, но избежать ее невозможно. Увидев уменьшение числа ветеранов на улицах во время празднования Дня Победы 2012 года, несколько жителей города Томска решили почтить память своих родственников, воевавших во Второй мировой войне. В следующем году они шли по улицам с портретами своих родственников.К их проекту, получившему впоследствии название «Бессмертный полк», присоединились жители нескольких других городов.

Но в 2015 году инициативу заметили в Кремле и попытались взять под свой контроль, добавив к официальным парадам. Однако Кремлю это не удалось.

Бессмертный полк в Москве, 2015. Источник: Павел Бедняков/Зума/ТАСС. В прошлом году псевдоисторик Николай Стариков прекрасно описал опасность, которую инициатива «Бессмертный полк» представляла для новой государственной идеологии.Он писал: «Вместо того, чтобы прославлять русскую военную мощь, непобедимый дух нашего народа, силу народного единства для ковки общей победы, вы в конечном итоге прославляете… павших в этой войне… Дайте время, и наши потомки, которые не не увидев ветеранов и не прочувствовав атмосферу праздника 9 мая, будут относиться к Дню Победы как к дню скорби. И тогда они всего в полушаге от того, чтобы задать вопросы типа «А так ли нужна была нам эта война?» И его ключевой тезис: «Вместо того, чтобы праздноваться как день единства и победы, этот праздник распадается на миллионы частных печалей.

Стариков прав во всем. Бессмертный полк удовлетворяет потребность в живой, персонифицированной и личной истории. Это также размышление об ужасном для России двадцатом веке и спор между двумя уроками, извлеченными из войны: «Никогда больше» и «Мы можем это повторить». «Можем повторить» — вот что нужно государству и для чего нужны эти парады. Но то, что люди до сих пор четко говорят «Никогда больше», внушает некоторый оптимизм.
Второй альтернативный герой, Ефросинья Керсновская, была девушкой из Одессы, бежавшей на восток, в Бессарабию, во время Гражданской войны в России.Когда в 1940 году Советский Союз захватил Бессарабию, Керсновскую выгнали из дома и отправили в Сибирь. Дальше произошла удручающе знакомая история: кошмар трудовых лагерей, сторожевых вышек, вездесущей смерти на фоне борьбы за выживание.

Она выжила и позже в жизни добилась чего-то выдающегося. Керсновская не написала книгу о своих переживаниях — она ее нарисовала. Ужасный русский комикс с простыми картинками, а потому вдвойне правдоподобнее.

Она не была писателем и не пыталась достичь литературной цели. Ее триумф был чисто человеческим. Своими рисунками Керсновская доказала, что сознательно оставалась человеком и жила как человек в местах, где выжить практически невозможно.

Пишет очень просто, словарный запас беден, стилистических ошибок предостаточно. Но сообщение громкое и ясное, как выстрел. Различные версии книги можно найти на сайте gulag.su, а также они были опубликованы Музеем ГУЛАГа.На самом деле они должны быть приобретены каждой школьной библиотекой. Возможно, если бы ее рисунки были напечатаны на более дешевой бумаге и расклеены на школьных стенах, страна изменилась бы быстрее и к лучшему.

Наша третья история из Татарстана и о Робин Гуде, который не грабил богатых.

Асгат Галимзянов вырос в татарском селе. После войны его семья голодала, и он уехал на заработки в краевой центр Казань. Он был простым, необразованным человеком и в конце концов устроился на работу, возя мусор на свалку.

Деревенский житель, помнящий голодное детство, Галимзянов не мог видеть, как арбузные корки и гнилые овощи отправляются на свалку. Поэтому он купил заброшенную казарму и выкопал под ней подвал. Он построил специальное приспособление, которое позволяло ему спускать корм в подвал и поднимать навоз. Затем он начал тайно разводить свиней (видимо, в советское время в Татарстане ислам не так уважали).

Очевидно, его операцию в какой-то момент раскрыли, и он был привлечен к уголовной ответственности.Но затем произошло невероятное. В его защиту выступили работники нескольких детских домов. Выяснилось, что большую часть доходов от своего теневого бизнеса он направил на помощь детским домам. Он купил фрукты и дал детям. Он подарил детским домам более 80 автомобилей и автобусов. Все это происходило в эпоху, когда такая деятельность была практически невозможна — в 1970-е годы.

Невероятно, но уголовное дело против него закрыли. Что еще более невероятно, ему дали участок земли и разрешили владеть стадом из 300 волов.Итак, он продолжал заниматься своими делами.

Галимзянов умер в январе 2016 года. Ветеран Татарстана Минтимер Шаймиев знал Галимзянова и очень уважал его, а еще при жизни приказал поставить в его честь памятник в Казани. Памятник не имел именной таблички и назывался просто «Памятник благодетелю». В нем была тележка, горстка детей и возница — сам Галимзянов.

Так делают в Казани. Тем временем в Москве депутат-коммунист Валерий Рашкин попросил мэра поставить памятник печально известному погибшему лидеру ополчения Арсену Павлову, более известному под псевдонимом Моторола, одному из руководителей пророссийских повстанцев на востоке Украины. .«Памятник Арсену должен быть напоминанием в Москве для каждого из нас», — сказал Рашкин.

Рашкин прав. Памятник этой преступной фигуре был бы бельмом на глазу, напоминая нам о том, каких людей производит Россия. А как же настоящие герои страны? Мы их не замечаем, а потом изображаем удивление тем, как Россия до сих пор остается мачехой своим родным сыновьям и пугает весь остальной мир.

Автор:

Карамзин «История Государства Российского»

Как «великие» «русские» «историки» Миллер, Шлецер, Байер и Кун уничтожали исторические документы и мистифицирули русскую историю.Создание «русской» академии в составе 28 человек не меньше миллеровских «русских» и не меньше байеровских «историков», которые на протяжении ста лет продолжали мистифицировать и уничтожать исторические документы, свидетельствующие о великом прошлом России.

Сегодня основоположниками русской истории являются великие «русские» «историки»: Готлиб Байер (1694-1738), Герард Фридрих Миллер (1705-1783), Август Шлецер (1735-1809), Арист Куник (1814-1899) , обрадовавший нас нормандской «теорией» происхождения русских.Сюда же относятся В.Н. Татищева, хотя написанная им «История Российская с древнейших времен» фактически исчезла, и сегодня мы имеем Татищевские «черновики», изданные Миллером под этим заголовком.

Нельзя доверять такому источнику русской истории, как труды М.В. Ломоносов. Как только он взялся за древнюю историю России, то неожиданно скоропостижно скончался в возрасте 54 лет, будучи совершенно здоровым человеком. И работа по истории, изданная Миллером после его смерти под его именем, была скорректирована в нужном направлении, где уже не было расхождений между Ломоносовым и Миллером.Ломоносов был первым критиком нормандской «теории», которую Миллер и К° пытались навязать нам, хотя в трудах Ломоносова, изданных Миллером, о критике этой теории не сказано ни слова.

Западные ученые до сих пор придерживаются нормандской теории, хотя уже в 1917 году в России она была признана антинаучной. Но если вспомнить, какой была критика Миллера М.В. Ломоносов был приговорен к смертной казни через повешение и провел год в тюрьме в ожидании приговора, пока не пришло царское помилование, понятно, что руководство России было заинтересовано в фальсификации истории русского государства. Русскую историю писали немцы, а точнее католики, специально для этого по заказу императора Петра I из Германии. А уже во времена Елизаветы самым главным «летописцем» стал Миллер, прославившийся еще и тем, что под видом царской грамоты ездил по русским монастырям и уничтожал все уцелевшие древние исторические документы.

Начиная с 1725 г., когда была учреждена Российская академия, и до 1841 г. фундамент русской истории переделывали следующие «благодетели» русского народа, приехавшие из Европы, плохо говорившие по-русски, но быстро ставшие знатоками русского языка истории, кто заполонил исторический факультет Российской академии:

Полковник Петер (1725 г.), Фишер Иоганн Эбергард (1732 г.), Крамер Адольф Бернхард (1732 г.), Лоттер Иоганн Георг (1733 г.), Лерой Пьер-Луи (1735 г.), Мерлинг Георг (1736 г.), Брем Иоганн Фридрих (1737 г.), Таубер Иоганн Гаспар (1738 г.), Крузиус Кристиан Готфрид (1740 г.), Модерах Карл Фридрих (1749 г.), Стриттер Иоганн Готгильф (1779 г.), Хакманн Иоганн Фридрих (1782 г. ), Буссе Иоганн Генрих (1795 г.), Вовильер Жан-Франсуа (1798 г.), Клапрот Генрих Юлий (1804 г.), Герман Карл Готтлоб Мельхиор (1805 г.), Круг Иоганн Филипп (1805 г.), Лерберг Август Кристиан (1807 г.), Келер Генрих Карл Эрнст (1817 г.), Френ Кристиан Мартин (1818 г.), Грефе Кристиан Фридрих (1820 г.), Шмидт Исаак Якоб (1829 г.), Шенгрен Иоганн Андреас (1829 г.), Шармуа Франс-Бернар (1832 г.), Флейшер Генрих Леберехт (1835 г.), Ленц Роберт Христианович (1835 г.), Бросс Мари-Фелисите (1837 г.), Дорн Иоганн Альбрехт Бернхард (1839 г.) ).В скобках указан год поступления названного иностранца в Российскую академию.

Как видим, за сто десять лет существования Российской академии из 28 ее членов, «творцов» русской истории, ни одной русской фамилии, и только с 1841 года из 42 действительных членов Российской академии, 37 уже русские. Но в чем смысл. Историю России уже переписали, а историю всего Человечества придумали вышеназванные «специалисты-историки».Они были не только специалистами по фальсификации историй, но и специалистами по фабрикации и подделке хроник.

Поэтому все, что писали Байер, Миллер, Шлецер, натворившие дела еще до создания «русской» академии, не соответствует никакой действительности. Эти же специалисты создали германскую историю, историю Рима и Греции, связав их, вернее, сделав независимыми от истории Российского государства. Поэтому сегодняшние историки задаются вопросом, как Н.А. Морозов не верит в историю Египта, Рима, Греции, Китая, потому что есть летописи. Но в том-то и дело, что большинство древних летописей написано в XVIII-XIX веках в Петербурге, а все древние летописи России подделаны теми же историками и «летописцами», проникшими во все конфессии, где только требовались летописцы.

В том, что существует единый центр фальсификации летописей и переписывания истории, убеждает, например, постоянное издание священной книги землян — Библии, которая, тем не менее, оказывается одинаково переделываемой, как у католиков, так и у протестанты, как среди православных, так и среди старообрядцев.

Например, книги Макавея, существовавшие еще в XIX веке, одновременно исчезли из католических и православных изданий. Это без всяких вселенских соборов и приговоров митрополита или папы. Захотели, взяли и зачеркнули и даже не посмотрели на то, что в Священном Писании ничего нельзя зачеркнуть и вообще нельзя переделать ни одного слова. Но если подделали и переделали Библию, то сам Бог велел переделать историю.Причем делается это вне зависимости от мнения и знаний народа. Например, сегодня мы из школьного учебника новейшей истории, представленного нам Соросом, узнаем, что американцы победили во Второй мировой войне, а Россия и ее народы здесь ни при чем.

Немецкий историк Миллер, автор «шедевра» русской истории, сообщает нам, что Иван IV был из рода Рюриковичей. Проделав такую нехитрую операцию, Миллер облегчил уже порвавшемуся с их несуществующей историей роду Рюриковичей акклиматизацию к истории России.Скорее вычеркнуть историю Русского царства и заменить ее историей Киевского княжества, чтобы потом сделать утверждение, что Киев — мать городов русских (хотя Киев по законам русского языка должен был быть отец, ну прости ему плохое знание русского языка). Но эта фраза позволяет сегодня нашим врагам стравливать людей друг с другом.

Рюрики никогда не были царями на Руси, потому что такого царского рода никогда не существовало.Был безродный завоеватель Рюрик, который пытался сесть на русский престол, но был убит Святополком Ярополковичем. Точно так же Киев никогда не был и не мог быть столицей России. В русском языке сохранилась поговорка: «Язык до Киева доведёт», из которой видно, что здесь не Киев возвышается, а язык возвышается. Если бы они хотели прославить этот город, то сказали бы, например, что все дороги ведут в Киев или что-то в этом роде. А для того, чтобы прославить язык, надо было в этой пословице назвать город из такой глуши, из такой Мрака Таракани, чтобы всякий, произносящий эту пословицу, понял значение языка, благодаря которому можно даже добраться до такой дыры как Киев.

Забегая вперед, можно также сказать, что Украина никогда не была самостоятельной территорией и всегда была в составе России и не было воссоединения России с Украиной, которое произошло только в воспаленном мозгу Миллера. Время от времени Украина, как и другие территории России, захватывалась крестоносцами и другими завоевателями, и ее освобождение русскими войсками трудно даже назвать воссоединением, ибо слово «освобождение» не тождественно русскому слову «воссоединение». и только для тех, кто плохо понимает по-русски, эти два слова идентичны.

В России была только одна царская династия: Великие Маголы (маг + ол = великие министры). Они правили в Византии, Турции, Иране, Индии, Китае и естественно на Руси.

Фальсификация русской истории сразу бросается в глаза при чтении «русских» «летописей». Поражает обилие имен князей, правивших в разных местах Руси, которые даются нам как центры Руси. Если, например, на русский престол попадал какой-нибудь князь черниговский или новгородский, то должна была быть какая-то преемственность в династии.Но это не так, т.е. мы имеем дело либо с мистификацией, либо с завоевателем, воцарившимся на русском престоле. Поскольку те, кто переписывает историю, как правило, лишены души (поскольку человек с душой просто не может этого сделать), такой человек не может по определению творить и творить. Все, что он может сделать, это перетасовать династическую колоду и добавить новых персонажей. Поэтому мы довольно легко восстановили династию русских царей, именуемых Великими Моголами.

Тот факт, что русские цари именовались также пресвитерами, говорит о том, что духовная и светская власть до Ивана Грозного у них еще не была разделена, а царский престол и церковная власть находились в одних руках.Царский двор и правительство находились в Царьграде (позднее Царицын, затем Сталинград, а ныне Волгоград), который был столицей Мира.

Название Руси, которое якобы появилось только в XVI веке при Иване Грозном, а до этого, по словам господина Миллера, называлось Русью, на самом деле не соответствует никакой действительности. Потому что так назывались только части России, то это были: Белая Русь, Киевская Русь, Черная Русь (Черногория), Пегая Русь (Китай), Эт Русь (Этрусская), Борская Русь (Боруссия до сих пор сохранившийся регион в Германии), Пер Русь (современная Пруссия) и др. Как легко обмануть оказывается наших историков, которые даже из этого примера не могут увидеть, что Россия есть только часть России, но никак не вся Россия.

Слово Русь происходит от имени Руси, первого Спасителя (которых ныне называют Христами), давшего людям русский язык. Его настоящее имя было Прометей. А назвался он Русью потому, что асуры после титаномахии (т.е. войны с великанами) резко противостояли людям. Прометей, будучи титаном (асурой), якобы дал нам огонь, но фары, откуда фаренгит, т.е.е. огненный язык. Другими словами, Прометей прославил себя среди Человечества, подарив нам божественный язык асуров, который назывался русским. Прометей был для нас не просто асуром, а был русским (обратное чтение асуров), т.е. асуром, который для людей. В русском языке смена направления чтения часто приводила к противоположному значению, например: «даж» — дающий, а «джад» — скупой, т. е. «не дающий», или «бог» — тот, кому дают, а «жвачат», откуда гобино — что получают взамен (старорусское название судьбы). До Прометея жрецы пользовались деванагари, а после его дара жрецы перешли на асура, т.е. русский язык.

По мнению некоторых новых хронологов, слово «Русь» является синонимом слова «орда», но с этим нельзя согласиться. Мы теперь видим, что социальная структура страны разделена на три уровня: район, область, республика, и это не произвол большевиков или правительств, а законы синергетики, тройным уровнем управлять легче. А в древности уровни деления страны назывались по-разному: орда (республика), русь, или правильнее урус, который впоследствии был переделан в «улус», означающий княжество, как на Руси, так и в Византии (то же самое, что провинция или регион) и королевство.В моем исследовании «Волхвы» показано, что князь (тот, кто сдал лошадь) был выше по уровню, чем король (так как король был в 1-й лошади), а король был на десять порядков выше князя . И каждый по уровню своих достижений допускался к соответствующему месту в управлении обществом, т.е. «была и шапка по Сеньке».

Рюрики, Хельмарики, Эльмарики — это все царские родовые имена, которые были в изобилии в Европе, делились на множество царств (округов), затем объединялись в мелкие княжества (Урусы или Руси, т. е. регионы) такие как: Голландия, Германия, Дания и др. Поэтому попытка установить тождество между Россией и Россией не соответствует никакой реальной истории. Россия никогда не была княжеством; Урус, или как сейчас говорят Русь. Это всегда была огромная страна, состоящая из орд, урусов и царств (округов), которые соответственно возглавлял пан, князь, царь, а царь стоял во главе всей страны (табл. 1.). Миллеру не составило труда заменить кастрюли на ханы, чтобы еще больше запутать историю.

	Территориальное подразделение	Характеристики территории
	Королевство (графство)	Один город с окрестностями
	Урус (Русь, р-н)	Несколько уездов (городов, королевств)
	Орда (область, регион)	Несколько княжеств
	Страна (штат)	объединил все орды

Табл. Территориальное деление древней Руси и административные представители

Сегодня нам упорно твердят, что во всех социальных неудачах виноваты масоны и их еврейские союзники. Можно сколько угодно писать о том, какие плохие эти дяди и тети, но совершенно невозможно писать об истинных причинах и истинных виновниках нашего нынешнего положения. Потому что и масоны, и евреи — просто жупел, а если хотите ветряные мельницы, с которыми вы безуспешно боролись, то, если помните, знаменитый персонаж Сервантеса — Дон Кихот.В 19 веке таким жупелом были цыгане, а веком ранее — народ леля, который сегодня почти всех уничтожил.

Более того, все наши так называемые враги как раз за тот класс, который готовится в качестве козла отпущения, для выпуска столь долго копившегося общественного пара возмущения. Без преамбулы можно сказать, что во всем творящемся бардаке виноваты даже не католики, совершившие в России. Октябрьской революции и в течение 30 лет стоял у руля НКВДешной инквизиции, организуя пытки, расстрелы, истязания, заключения, через которые прошло почти все население страны, за исключением лишь тех, кто сотрудничал с инквизицией или работал в Это. Во всем виноваты те, кто стоит выше инквизиции. И они уже не люди.

Реформы Екатерины II и Петра I, затронувшие православную веру, являются полностью католическими преобразованиями. Реформация православия Иваном Грозным и его братом Иваном Подковым есть протестантская трансформация, которая, как известно, по своему содержанию практически ничем не отличается от атеизма.

Наша изуродованная и искаженная история России, даже сквозь толщу многократных миллеровских мистификаций, кричит о засилье иноземцев.И хотя о сути проводимых реформ было тщательно подчищено, тем не менее, в предыдущих исследованиях мы восстановили содержание древней православной веры, исповедуемой на Земле с незапамятных времен. Поэтому сегодня можно говорить о том, какие преобразования все-таки были произведены с православной верой, в чем и кого она не устраивала и почему ее пришлось преобразовывать.

Из книги Владимира Шемшука — Борейская Русь. Украденная история России.

Электронную версию текста можно скачать с сайта.

История Русского Государства

История Российского Государства — многотомный труд Н. М. Карамзина, описывающий историю Руси, от времен скифов, славян до времени Ивана Грозного и Смутного времени. «История Государства Российского» Н. М. Карамзина не была первым описанием истории России. Но именно это произведение открыло историю России для широкой образованной публики.

«История Государства Российского» состоит из 12 томов.

В предисловии к своей книге Карамзин описывает значение истории вообще, ее роль в жизни людей. Он говорит, что история России не менее увлекательна, важна и интересна, чем история мира. Ниже приводится список источников, которые помогли ему воссоздать картину исторических событий. В первом томе Карамзин подробно описывает народы, жившие на территории современной России, в том числе славян, их образ жизни, отношение греков к племенам, населявшим территорию будущей России.

Далее он рассказывает о происхождении первых князей Руси, их правлении.

В своей работе он действовал скорее как писатель, чем как историк — описывая исторические факты, он заботился о красоте языка, меньше всего пытаясь сделать какие-либо выводы из описываемых им событий. Некоторые его высказывания очень красноречивы. Например, описывая первые века России, Карамзин говорил:

Великие народы, как и великие люди, имеют младенчество и не должны стыдиться его: отечество наше, слабое, делилось на малые области до 862 г., по летоисчислению Нестор, обязан своим величием счастливому введению монархической власти.

Источники

Автор собрал исторические факты из древних летописей, согласовав их друг с другом. Поскольку у древних жителей территории нынешней России не было своего историка, он узнает о них из римских, греческих, а затем и византийских хроник. Историю первых веков Руси он находит в «Повести временных лет», согласуясь с византийскими летописями. Когда источников стало слишком мало, он использовал всю имевшуюся в них информацию, «ибо не бедные, а богатые избирают. Автор стремился вести беспристрастное изложение, а не придерживаться какой-либо точки зрения. Когда не было возможности дать ссылку на источники информации, например, если это были древние рукописи, приводил выдержки из них.

Издание

Первые восемь томов были напечатаны в 1816-1817 гг. и поступили в продажу в феврале 1818 г. Огромный для того времени трехтысячный тираж разошелся быстрее, чем за месяц, и потребовалось второе издание, что и было осуществлено в 1818-1819 годах И.В. Сленин. В 1821 г. вышел новый, девятый том, а в 1824 г. — следующие два. Автор не успел закончить двенадцатый том своего труда, который вышел в свет почти через три года после его смерти. По черновикам Карамзина двенадцатый том подготовили К. С. Сербинович и Д. Н. Блудов. В начале 1829 года Блудов издал этот последний том. Позже в том же году было опубликовано второе издание всего двенадцатитомника.

Н. М. Карамзин до конца жизни писал свою «Историю», но так и не смог ее закончить. Текст рукописи 12 тома обрывается на главе «Междуцарствие. 1611-1612», хотя автор намеревался свести изложение к началу правления дома Романовых.

Н.М. Карамзин одним из первых стал использовать букву «е» в своих произведениях, но в знаменитом «Историю» он обошёл стандартным написанием через «е».

Телеканал «ТВ Центр» выпустил одноименный многосерийный фильм.Каждая серия идёт примерно 4 минуты.Текст истории в ней во многом основан на произведении Н. М. Карамзина, но есть и отличия. Текст прочитал Юрий Шевчук.

Цикл «История государства Российского», основанный на одноименном фундаментальном труде выдающегося писателя и историка русской культуры XIX века Николая Михайловича Карамзина, состоит из 500 серий. Проект освещает события истории Российского государства с момента его основания до начала Смутного времени.Каждая серия насыщена событиями и фактами, проиллюстрирована изображением, выполненным в технике трехмерной анимации. Бесценное литературное произведение словно «ожило» в творческой обработке современных мастеров компьютерной анимации и получило новое звучание.

001.
002.
003.
004.
005.
006.
007.
008.
009.
010.
011.
012.
01.
012.
013.
014.
015. Крещение России
016. Российская армия
017.Торговля в Киевской Руси
018. Ремесла в Киевской Руси
019. Святополк Окаянный
020. Война Ярослава Мудрого против Святополка
021. Ярослав
022. «Русская Правда» Ярослава
023. Великий князь Изяслав 1079-1039 794-1039 024. Киево-Печерский монастырь
025. Всеволод Ярославич
026. Война с Олегом
027. Война с Олегом
028. Съезд князей в Любече
029. Великое княжение Святополка II (1098-1099)
030. Великое княжение Святополка II (1099-1113)
031.Победа половцев
032. Великий князь Владимир Мономах
033. Великий князь Владимир Мономах
034. Великий князь Владимир Мономах
035. Учение Владимира Мономаха
036. Великие князья Мстислав Великий и Ярополк
037. Великий князь Всеволод Ольгович ( 1139-1146)
038. Великий князь Всеволод Ольгович
039. Игорь Ольгович и Изяслав Мстиславич (1146)
040. Великий князь Изяслав II
041. Война Изяслава с Юрием Долгоруким (1147-1151)
042.Война Изяслава с Юрием Долгоруким
043. Ростислав Мстиславич и Юрий Долгорукий (1154-1157)
044. Изяслав III и Андрей Боголюбский
045. Ростислав и Андрей Боголюбские
046. Мстислав Изяславич. Падение Киева
047. Война Андрея Боголюбского с Новгородом
048. Времена Андрея Боголюбского
049. Заговор против Андрея Боголюбского
050. Всеволод III Георгиевич
051. Войны Всеволода Большое Гнездо
052. «Слово о Игоре»
053.Ярослав Галицкий Осмомысл и Владимир Ярославич
054. Правление Всеволода Георгиевича
055. Правление Рюрика в Киеве
056. Роман Мстиславич (Галицкий)
057. Роман Мстиславич — князь Галицкий
058. Последние годы Всеволод Большое Гнездо 059039
Крестоносцы
060. Война между потомками Всеволода
061. Липецкая битва
062. Царствование Константина Всеволодовича
063. Времена великого князя Георгия II Всеволодовича
064. События в Ливонских землях
065.Происхождение татар. Чингисхан
066. Завоевания Чингисхана
067. Битва на Калке
068. Происшествия на юге и западе Руси (1223-1228)
069. Бедствия в Великом Новгороде
070. Князь Даниил Романович Галицкий
071. Новое нашествие татаро-монголов
072. Взятие Рязани
073. Героизм русских
074. Осада и взятие Киева
075. Государство Русское. Причины успеха Батыя
076. Александра Невского
077.Ледовое побоище
078. Смерть Ярослава и смерть Михаила Черниговского
079. Даниил — король Галиции
080. Записи монаха Карпина о России и верности Великим Моголов
081. Великий хан Гаюк
082. Таможня татар
083. Великий Князь Александр Ярославич Невский
084. Даниил Галицкий и Моголы
085. Моголы в Новгороде
086. Смерть Александра Невского
087. Времена Великого Князя Ярослава Ярославича
088.Великий князь Дмитрий Александрович
089. Курские князья Олег и Святослав
090. Нашествие на Дудень
091. Великий князь Андрей Александрович
092. Борьба со шведами
093. Великий князь Михаил Ярославич
094. Борьба за великокняжеский престол

Смерть великого князя Михаила.
096. Убийство Георгия Данииловича и Дмитрия Михайловича
097. Разорение Твери
098. Укрепление Литвы
099. Москва во главе России
100.Судьба Александра Тверского
101. Великий князь Иван Калита
102. Великий князь Симеон Иоаннович (Гордый)
103. Война Новгорода против Швеции
104. Князь Литовский Ольгерд
105. Чума
106. Великий князь Иоанн II Иоаннович (Кроткий)
107. Молодой князь Дмитрий Иоаннович
108. Поход Ольгерда на Москву
109. Второй поход Ольгерда на Москву
110. Укрепление власти Дмитрия Иоанновича
111. Третий поход Ольгерда на Москву
112. Война Дмитрия Иоанновича с Михаилом Тверским
113. Первая победа русских над татарами
114. Канун Куликовской битвы
115. Куликовская битва
116. Возвращение князя Димитрия в Москву
117. Захват и уничтожение Москвы Тохтамышем
118. Восстановление Москвы
119. Ссора и мир с Новгородом
120. Крещение Ягайло
121. Новый порядок наследования власти
122. Начало царствования Василия Димитриевича
123.Дела Новогородска (1392)
124. Тамерлан
125. Поход Тамерлана на Русь
126. Война Витовта с Моголами
127. Взятие Смоленска
128. Война Василия Димитриевича против Витовта
139 190 Нашествие на Едигей Итоги царствования Василия I
131. Начало царствования Василия II
132. Смерть Витова
133. Суд в Орде
134. Борьба Василия Васильевича и князя Юрия за столицу
135.Война Василия II с Юрием Дмитриевичем за столицу
136. Укрепление Казани
137. Война с монголами и Казанью
138. Пленение великого князя Василия
139. Ослепление Василия
140. Дмитрий Шемяка в Великом княжестве
141. Бегство Шемяки
142. Продолжение войны с Шемякой
143. Война с Казанью и смерть Шемяка
144. Смирение Новгорода
145. Последние годы царствования Василия Темного
146. Государство Русь от нашествие татар до Иоанна III
147.Происхождение казаков
148. Русское купечество
149. Первые годы царствования Иоанна III
150. Война против Казани
151. Война против Казани (продолжение)
152. Марфа Посадница
153. Битва при Шелоне
154. Покорение Новгорода
155. Покорение Перми и война с Золотой Ордой
156. Переговоры с Папой
157. Венчание Иоанна и Софьи
158. Итальянские господа при дворе Иоанна III
159. Деяния Иоанна III в Ливонии
160.Дела Иоанна III с Крымом и Ордой
161. Великокняжеский двор в Новгороде
162. Спор с новгородцами
163. Подготовка к войне с Новгородом
164. Осада Новгорода
165. Покорение Великого Новгорода
166. Отношения с Золотой Ордой
167. Последний поход на Русь
168. Война Иоанна III с Ливонией
169. Стояние на Угре
170. Внешняя политика Иоанна III
171. Покорение Твери
172. Взятие Казани и присоединение Вятки
173.Казнь врачей. Свержение митрополита
174. Ссора Иоанна III с братьями
175. Переговоры со Священной Римской империей
176. Смерть Казимира. Александр на литовском престоле
177. Свадьба Елены и Александра Литовского
178. Ухудшение отношений с Литвой
179. Арест ганзейских купцов
180. Война со Швецией
181. Иоанн III выбирает наследника
182. Завоевание земли Угорской Северо-Западной Сибири
183.Битва на берегу Вердоши
184. Союз Александра с Ливонским орденом
185. Разрыв со Стефаном Молдавским. Перемирие с Литвой и Орден
186. Завещание Иоанна III. Женитьба Василия
187. Измена Казанскому царю
188. Иоанн III — творец величия России
189. Судебник Иоанн III
190. Церковные соборы при Иоанне III
191. Начало царствования Василия
192. Марш на Казань
193. Корпуса литовские. 1508
194.Союз с Менги-Гиреем
195. Завоевание Пскова
196. Взаимные досады Василия и Сигизмунда. Крымские набеги
197. Неудачи великого князя Василия под Смоленском
198. Дипломатия Василия
199. Взятие Смоленска
200. Измена князя Глинского
201. Изменения в отношениях с Крымом
202. Переговоры с Литвой. 1518
203. Судьба Казани. 1519
204. Поход татар на Москву. 1521
205. Крымский хан взял Астрахань
206.Поход на Казань. 1524
207. Рождение царя Иоанна Васильевича
208. Новый царь в Казани. 1530
209. Смерть Василия Иоанновича
210. Государство Россия. Годы 1462-1533
211. Правосудие при Василии III
212. Заточение князя Юрия Иоанновича
213. Всеобщий страх. Заключение Михаила Глинского
214. Бегство и заточение Андрея Иоанновича
215. Война с Литвой 1534-1535
216. Казанское восстание
217. Перемирие с Литвой.1537
218. Смерть царицы
219. Смута бояр
220. Власть Шуйских
221. Нашествие крымского хана. 1541
222. Новое царствование князя Шуйского
223. Воспитание Ивана Грозного
224. Шиг-Алей бежит из Казани
225. Царская свадьба Иоанна IV. Брак государей
226. Пожары в Москве
227. Чудесное исправление Иоанна
228. Походы на Казань. Перемирие с Литвой
229. Основание Свиягска
230.Последнее предательство Казани. в Казань
238. Болезнь царя
239. Путешествие Иоанна в Кирилов монастырь
240. Подавление восстаний в Казанской земле
241. Покорение Астроханского царства
242. Приход английских кораблей в Россию
243 .Корпуса крымские. 1553
244. Лучшее образование войск при Иоанне IV
245. Начало Ливонской войны. Взятие Нарвы
246. Взятие Дерпта
247. Русские попадают в Тавриду
248. Новые разорения Ливонии. Взятие Мариенбурга
249. Смерть императрицы Анастасии
250. Перемена Иоанна. Начало зла
251. Взятие Полоцка
252. Смерть Макария. Создание типографии
253. Бегство русских в Литву
254.Учреждение дела
255. Вторая эпоха казней
256. Щедрость митрополита Филиппа
257. Важное предприятие султана
258. Торговля. Дань сибирякам. Английские посольства
259. Четвертая, страшнейшая эпоха мук
260. Опустошение Новгорода
261. Казни в Москве
262. Царская милость Магнусу
263. Сожжение Москвы
264. Новая женитьба Иоанна
265. Знаменитая победа князя Воротынского
266. Уничтожение опричнины
267.Война в Эстонии. Женитьба Магнуса
268. Польские дела
269. Измена Магнуса
270. Ливонская война
271. Переговоры и война с Батория
272. Переговоры и война с Батором 1579-1580
273. Славная осада Пскова 9 740 перемирие
275. Соноцид
276. Дворянские купцы Строгоновы
277. Ермак
278. Дальнейшее завоевание Сибири
279. Смерть Ермака
280. Болезнь и смерть Иоанна
281. Иоанн, государственный просветитель и законодатель 2 900.Иоанн государственный просветитель и законодатель (часть 2)
283. Имущество Федоровой. Волнение народа
284. Царская свадьба в Феодорово
285. Годунов правитель царства
286. Смерть Батория
287. Опасности для Годунова. Установление Патриаршества в России
288. Шведская война
289. Убийство царевича Дмитрия
290. Пожар в Москве
291. Ханское нашествие и битва под Москвой
292. Рождение и смерть княгини Феодосии
293.Закон об усилении крестьян и челяди. Московский двор
294. Смерть Федорова. Избрание Годунова царем
295. Деятельность Борисова
296. Подозрения Борисова
297. Голод
298. Явление самозванца
299. Договор Лжедмитрия с Мниском
300. Первое предательство. Витязь Басманов
301. Победа воеводы Борисовых
302. Смерть Годунова. Измена Басманова
303. Измена москвичей. Снятие Федора с престола
304.Въезд в столицу
305. Безрассудство Лжедмитрия. Шепчет, что отключили
306. Происшествия в Москве. Самозванец Петр
307. Въезд Марии в столицу. Новые поводы для недовольства
308. Восстание в Москве. Судебный допрос и казнь Лжедмитрия
309. Выборы нового царя
310. Беспорядки в Москве
311. Болотников
312. Появление нового Лжедмитрия
313. Самозванец крепчает. Ужас в Москве
314.Самозванец в Тушино
315. Знаменитая осада Лавры
316. Крамола в Москве
317. Осада Смоленска. Путаница поляков
318. Царское посольство в Тушино
319. Успехи князя Михаила
320. Смерть Скопина-Шуйского
321. Битва при Клюшине
322. Василий лишен престола
323. Присяга Владислава
324. Смерть самозванец
325. Ссоры с поляками.
326. Восстание в Москве.
327. Междуцарствие. 1611 — 1612 годы.
328. Признаки национальной чистки.
329. Второе ополчение за освобождение Москвы.
330. Очищение Москвы.
331. Избрание царем Михаилом Федоровичем Романовым.
332. Захват Заруцкого.
333. Столбовский мир.
334. Деулинские переговоры и перемирие.
335. Осада Смоленска Шеином.
336. Взятие казаками Азова и защита его от турок.
337. Сибирские землекопы XVII века.
338. Экспедиции Пояркова, Дежнева и др.
339. Царь Алексей Михайлович.avi
340. Соборное уложение 1648.avi
341. Восстания в Новгороде и Пскове.avi
342. Патриарх Никон.avi
343. Сплит.avi
344. Гетман Богдан-Зиновий Хмельницкий.
345. освободительная война на Украине (1649).
346. Битва под Берестечком.
347. Переяславский договор.
348. Война с Польшей
349. Бремя 13-летней войны
350. Андрусовское перемирие
351. Степан Разин.
352. Начало восстания Разина.
353. Подавление мятежа Степана Разина.
354. Правление Федора Алексеевича.
355. Слабость правительства и необузданность стрельцов.
356. Усиление царевны Софии.
357. Царствование царевны Софьи.
358. Низвержение Софьи.
359. Юность Петра.
360. Азовские походы.
361. Строительство флота.
362. Пребывание царя Петра за границей.
363. Стрельцы обыск и расстрелы.
364. Начало преобразований.
365. Посольство в Константинополе (1699).
366. Начало Северной войны.
367. Первые успехи в Северной войне.
368. Реформы царя Петра I.
369. Основание Санкт-Петербурга.
370. Астраханское восстание.
371. Восстание Кондратия Булавина.
372. Поход Карла на Россию. Битва под Лесной.
373. Мазепа.
374. Измена Мазепы.
375. Полтавская битва.
376. Бегство Карла XII.
377. Реформы государственного устройства.
378. Дипломатические действия царя Петра I.
379. Прутский поход.
380. Изгнание Карла XII из Турции.
381. Благоустройство Санкт-Петербурга.
382. Преобразования Петра I в образовании
383. Дворянство в царствование Петра I
384. Учреждение Петром I Коллегии
385. Состояние торговли при Петре I
386. Преобразования Петра I в промышленности
387. Развитие русского флота Петром I
388. Театр Северной войны скачать
389.Визит Петра I во Францию
390. Реформы Петра I в армии
391. Реформы местного самоуправления
392. Цесаревич Алексей Петрович
393. Следствие и суд над царевичем Алексеем
394. Ништадтский мир скачать
395. Петровский стол чины
396. Церковная реформа Петр I
397. Учреждение Малороссийской коллегии
398. Выход России к Каспийскому морю
399. Последние годы царствования Петра Великого
400. Воцарение Екатерины I
401.Царствование Екатерины I
402. Взлет и падение князя Меншикова
403. Звено князя Меншикова
404. Императора Петра II
405. Попытка ограничения самодержавной власти
406. Воцарение Анны Иоанновны
407. Внутренняя политика Анны Иоанновны
408. Воспитание и просвещение при Анне Иоанновне
409. Переезд в Петербург
410. Война за польскую корону
411. Взятие Перекопа
412. Поход Миниха в Крым
413. Взятие Очакова
414.Битва при Ставучанах
415. Мир с Турцией
416. Смерть Анны Иоанновны. Бирон — регент
417. Арест Бирона
418. Правление Анны Леопольдовны
419. Дворцовый переворот 1741
420. Возведение на престол принцессы Елизаветы
421. Война и мир
422. Софья Фридриха Августа, обручение государства
Екатерина 423. Малороссия
424. Переезд двора Елизаветы в Москву
425. Русская жизнь и царствование Елизаветы
426. Старания императрицы сохранить веру
427.Просвещение в царствование Елизаветы
428. Развитие ремесел и производства
429. Состояние торговли в царствование Елизаветы
430. Начало Семилетней войны
431. Битва при Кунерсдорфе
432. Битва при Цорндорфе
433. Организация армии при Елизавете
434. Взятие Берлина
435. Взятие Кольберга. Смерть Елизаветы Петровны
436. Император Петр III
437. Дворцовый переворот 1762
438. Начало царствования Екатерины II
439.Государственные заботы (1763)
440. Заговор Мировича
441. Избрание Понятовского на польский престол
442. Упразднение Гетманщины на Украине
443. Комиссия по Уложению
444. Поездка Екатерины II по Волге в 1767
445. Образование в России во второй половине 18 века
446. Начало русско-турецкой войны
447. Русско-турецкая война (1768-1774). Первые победы
448. Русско-турецкая кампания 1769-1770
449. Победы при Ларге и Кагуле
450.Взятие Бендер
451. Покорение Крыма
452. Морская экспедиция русского флота к берегам Греции
453. Чесменское морское сражение
454. Экспедиция русских войск в Закавказье (1769-1771)
455. Чума 1771
456. Первый раздел Польши
457. Эпоха академических экспедиций
461. Внутреннее состояние России к 1774 г.
462. Казачьи волнения на Яике
463. Появление Пугачева (начало восстания)
464. Пугачев под Оренбургом
465.Рост восстания
466. Снятие осады Оренбурга
467. Освобождение Уфы от мятежников
468. Разгром Пугачева Яицким
469. Пугачевцы на Урале
470. Сожжение Казани
471. Разгром под Царицыном
472 Разгром Пугачева
473. Основание Черноморского флота
474. Путешествие Екатерины II в Крым
475. Архитектура и живопись в царствование Екатерины Великой
476. Начало русско-турецкой войны (1787 — 1791)
477.Осада Очакова
478. Начало русско-шведской войны 1788 — 1790
479. Русско-шведская война
480. Битва при Фокшанах
481. Битва при Рымнике
482. Русско-турецкая война. Поход 1789 — 1790
483. Успехи русского флота в войне со Швецией
484. Верельский мир
485. Морские победы. Адмирал Ушаков
486. Штурм Измаила
487. Второй раздел Польши
488. Восстание в Польше
489. Начало восстания в Польше
490.Восстание под предводительством Тадеуша Костюшко
491. Третий раздел Польши
492. Первые русские поселения на Аляске
493. Внутреннее состояние России в царствование Екатерины II
494. Плоды Просвещения
495. Создание эрмитажных коллекций
496 Русское общество конца XVIII века
497. Государственные деятели времен Екатерины II
498. Русские полководцы второй половины XVIII века
499. Итоги внешнеполитической деятельности Екатерины II
500.Великие историки об истории России

Введение

«Историю Государства Российского» несомненно можно назвать фундаментальным исследованием, написанным известным писателем и историком Н.М. Карамзиным.

Любовь к Родине, следование правде истории, стремление осмыслить событие изнутри — вот те принципы, которыми, по его словам, руководствовался автор в своем творчестве.

Выход в свет «Истории» стал значительным событием в общественной и культурной жизни, отмеченным многими современниками, а позднее мемуаристами, публицистами, учеными.

Благодаря «Истории Государства Российского» читательской аудитории стали известны «Слово о полку Игореве», «Учение Мономаха» и многие другие литературные произведения Древней Руси. Несмотря на это, уже при жизни писателя появились критические работы по его «Истории…». Историческая концепция Карамзина, который был сторонником норманнской теории происхождения Российского государства, стал официальным лицом и опорой государственной власти. В более позднее время «История…» была положительно оценена А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, славянофилы, отрицательно — декабристы, В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский.

Созданный в 19 веке, этот труд до сих пор вызывает интерес как у специалистов, так и у широкого круга читателей.

Это произведение стало популярным среди читателей и поклонников творчества Карамзина как писателя благодаря своей литературной форме и простому, но в то же время захватывающему сюжету.

Анализ первого тома «Истории Государства Российского»

С 1804 года Карамзин начал работу над «Историей государства Российского», составление которой стало его основным занятием до конца жизни.В 1816 г. были изданы первые 8 томов (второе издание вышло в 1818-1819 гг.), в 1821 г. напечатан 9-й том, в 1824 г. — 10-й и 11-й тома. Д. Н. Блудов).

Время написания первого тома «Истории» относится к 1804-1805 гг.

Прежде всего, Карамзинская «История» — это эпическое творение, повествующее о жизни страны, прошедшей трудный и славный путь. Несомненным героем этого произведения является русский национальный характер, взятый в развитии, становлении, во всем своем бесконечном своеобразии, сочетающем в себе черты, кажущиеся на первый взгляд несовместимыми.Сопоставление деталей в повествовании было возможно потому, что на нас смотрят сотни глаз. Те, кто стали воздухом, светом, землей, но жили, боролись, страдали, умирали, побеждали, оставив нам драгоценный опыт своего существования. Воины, пахари, строители, князья, смерды, монахи, священники, богатыри, полководцы, дипломаты, дьяки, дьяки, святые, грешники, юродивые, калики-крестовики, бегуны, узники, купцы-гости, корабельщики, землепроходцы — их не счесть. Каждому Карамзин давал свое, проявлял глубокую проницательность, когда выводы новейших историков и данные, полученные из ранее недоступных источников, полностью подтверждают выводы, сделанные писателем.

По мнению исследователей, «уплотнив до предела найденное в летописях, Карамзин первым дал жизнь многим сюжетам, образам, афоризмам, и они вошли в эстетическую повседневность, став нашим непреходящим культурным достоянием».

Разберем подробно первый том этого прекрасного произведения, повествующего о древней жизни славян (впоследствии ее границы расширились до Владимира включительно).

Как и все предыдущие русские историки, Карамзин первую главу своей «Истории» посвятил рассказу о судьбах народов, населявших нынешнюю Российскую государственную область до основания Российского государства. Глава О народах, живших на Руси с древнейших времен — О славянах вообще» описывала древний период русской истории. По свидетельству греческих и римских писателей, говорит он, большая часть Европы и Азии, именуемая ныне Россией, в ее умеренном климат был испокон веков обитаем, но дикими народами, погрузившимися в пучину невежества, не отметившими свое существование никакими собственными историческими памятниками.

Упоминая скифов, готов, венедов и гуннов, Карамзин цитирует летописи о расселении восточных славян и делает вывод об их происхождении: …Если славяне и венеды были одним народом, то наши предки были известны и грекам, и римлянам, жившим южнее Балтийского моря. Связывая начальный период русской истории с расселением восточных славян и отвергая утверждения Шлецера о варварстве восточнославянских племен, Карамзин признает нормандскую теорию и считает, что Рюрик основал русскую монархию.

Говоря о расселении славян в Европе, от Балтийского моря до Адриатики, от Эльбы до морей и Азии, Карамзин переходит к расселению славянских племен в современной России. Здесь историограф уже не мог обойти стороной извечно спорный вопрос о волахах, вытеснивших славян с Дуная. Тунман был ближайшим исследователем, заслуживающим внимания в этом вопросе.

Надо сказать, что вопрос о волохах был решен Карамзиным проще и, так сказать, основательнее, чем позднейшие исследователи, которые принимают волохов то за кельтов, то за римлян; Карамзина основано на свидетельствах двух летописцев, русского и венгерского.Русский летописец говорит, что венгры, придя в Подунавье, изгнали оттуда волохов, завладевших здесь раньше их славянской землей; венгерский летописец подтверждает русский, говоря, что венгры нашли Волохова на Дунае.

Далее, признавая благоразумными замечания митрополита Платона о легенде о путешествии апостола Андрея, Карамзин не только приводит эту легенду как подтверждение присутствия славян на севере в I веке, но даже опровергает Тунмана и Шляпник.Далее Карамзин предлагает несколько гаданий о том, что, возможно, андрофаги, меланхлены, геродотовы нейроны и геты принадлежали к славянским племенам.

Оставляя без ответа вопрос: «Откуда и когда пришли славяне на Русь?», рассказывается, как они жили в ней задолго до того времени, в котором образовалось наше государство. Следует отметить, что здесь догадки позднейших исследователей смешиваются с легендами, зафиксированными в летописях; на вопрос: «Откуда пришли славяне на Русь?» — отвечает легенда, записанная в летописях; на вопрос: «Когда они пришли?» — отвечает на догадку более поздних исследователей.Конечно, нельзя ставить рядом легенды о переселении славян с Дуная в результате натиска из волохов с мнениями более поздних ученых о том, что эти волохи были кельтами или троянами-римлянами или что нейроны, меланхлены и андрофаги были славянами.

Отрицая подчинение финских и латышских племен славянам в дорюриковское время, Карамзин указывает причину, по которой славяне в те времена не могли быть завоевателями; это потому, что они жили особенно, по коленям, но эта форма жизни, это любопытное выражение — по коленям — не объяснено. Родовая жизнь и междоусобицы не только мешали русским славянам быть завоевателями, но и предавали их в жертву внешним врагам — аварам, казарам и, наконец, варягам. Здесь автор останавливается на вопросе: «Кого Нестор называет викингами?» При решении этого вопроса Карамзину пришлось выбирать между разными мнениями, появившимися уже в XVIII веке; он выбрал мнение о скандинавском происхождении, в пользу которого говорили как явные свидетельства источников, так и авторитеты более поздних писателей.история государство русский Карамзин

В четвертой главе Карамзин начинает рассказ о начале Российского государства. Он не первый долго размышлял над этим событием, пытаясь его объяснить: Миллер, Щербатов, Болтин, Шлецер уже высказали свое мнение относительно мотивов призвания князей и его цели. Но удивительно здесь то, что все эти писатели, позволяя себе разные толкования летописного известия, не хотели принять это известие полностью, не хотели признавать мотивы и цели, поставленные летописцем, и выдумывали свои, когда оно надо было сделать что-то одно: либо совсем отвергнуть известие летописца, либо, приняв его, принять его целиком, со всеми изложенными в нем мотивами и целями, и разъяснить эти мотивы и цели, как они представлены летописцу, по обстоятельствам времени, а не выдумывать вместо них свои мотивы и цели.

По Карамзину, варяги, будучи более образованными, чем славяне и финны, правили последними без гнета и насилия; Славянские бояре вооружали народ против варягов, изгоняли их, но не умели восстановить древние законы и ввергали отечество в пучину пороков междоусобиц. Тогда вспомнили о благоприятном и мирном правлении норманнов и призвали князей. Ясно, что это мнение гораздо ближе к делу, гораздо более удовлетворительно, чем мнение предыдущих авторов.

Любопытно также, что Карамзин обратил внимание на взаимосвязь религий двух народов, чего не сделали предыдущие писатели; Правда, на это обратил внимание Татищев, но киевских идолов владимирского времени он сделал варяжскими.

Пятая глава посвящена царствованию князя Олега. Это царствование, о котором в летописи вошло изрядное количество легенд, дает Карамзину возможность впервые высказать свое мнение, свою мерку для оценки лиц и событий.Олег, пылая славой богатырей, идет на юг с целью завоевания; в Киеве он хитростью убивает Аскольда и Дира.

Из русских писателей, предшествовавших Карамзину, каждый предлагал свое объяснение причин, по которым Олег предпринял поход на юг, на Киев.

Карамзин говорит, что Олег предпринял поход, «пылая популярностью богатырей».

Шестая глава — царствование Игореве — не представляет примечательных особенностей; разница между этой главой первого тома «Истории государства Российского» и между третьей главой первого тома «Истории Российской» князя Щербатова невелика (кроме, конечно, слога).

Мы видели рецензию Карамзина на Олега, поэтому вправе ожидать того же и об Игоре: «Игорь в войне с греками не имел успехов Олега; кажется, что и у него не было его великих свойств: он сохранил целостность Русской державы, устроенная Олегом; сохранила честь и ее преимущества в договорах с Империей, была языческой, но позволяла новообращенным русским торжественно прославлять христианского Бога и вместе с Олегом оставила своим наследникам пример благоразумной терпимости, достойной самых просвещенных времен.

В начале седьмой главы говорится о деятельности княгини Ольги.

По словам Карамзина, Ольга, будучи одаренной необыкновенным умом, могла убедиться в святости христианского учения, с которым могла познакомиться в Киеве, и пожелала креститься, тем более что достигла уже тех лет, когда смертный чувствует тщету земного величия. Карамзин умалчивает о причинах, заставивших ее отправиться в Константинополь для крещения.

По поводу войны Святослава с греками Щербатов, поставив известие русского летописца рядом с византийским известием, склоняется в пользу последнего. Шлецер разделяет мнение Щербатова, отчаивается от известий летописей о войне Святослава с греками, не хочет согласиться с тем, что эти известия принадлежали Нестору, и находит единственное утешение в надежде, что со временем списки будут в которых дело рассказано иначе, чем в дошедших до нас списках.

Карамзин следует за Щербатовым и Шлецером, но не выражается решительно и потому ближе к первому, чем ко второму.

Восьмая глава, содержащая рассказ о усобице между сыновьями Святослава, не представляет примечательных особенностей.

Девятая глава рассказывает о событиях правления Владимирова. Это царствование, относительно более богатое разнородными событиями, чем все предыдущие царствования, позволяет впервые увидеть порядок, которому Карамзин, как и предыдущие писатели, будет следовать в распределении событий.Этот порядок летописный, хронологический; события следуют друг за другом, как в летописях, по годам, а не совокупляются, по их единообразию, по внутренней связи между ними. Но бессвязность летописи должна была тяготить такого художника, как Карамзин: он старается сделать ее незаметной в своей Истории и для этого использует искусные внешние переходы между событиями, которые следуют одно за другим в летописях только в порядке лет.

Главное событие правления Владимирова — великая религиозная перемена: принятие христианства.Явления, относящиеся к религиозной деятельности Владимира сначала как язычника, затем как христианина, как равноапостольного князя, — эти явления закономерно выделяются на фоне остальных, заставляют историка связывать их с объяснением причины переход с одного на другой, и между ними необходимо открыть домофон.

Карамзин располагает события в летописи, в хронологическом порядке. Сначала хитрость Владимира в отношении варягов, рвение к язычеству, потом про разнородные войны, а тут рассказ о принятии христианства.Между известиями о войне с ятвягами и радимичами вставлено известие об убийстве двух варягов-христиан, и сказано, что Владимир приказал бросить жребий, тогда как летопись не упоминает об участии князя. Вообще рассказ об этом событии любопытен, поскольку показывает взгляд Карамзина на то, как должен быть соотнесен рассказ историка с рассказом летописца.

Между известиями о печенежских войнах идет рассказ о пирах Владимира и его благотворительности народу, после чего следует известие о вирсе.Эта новость разделена на две части, и слова, относящиеся ко второй части, присоединены к первой.

Глава десятая и последняя Первый том содержит известия о состоянии Древней Руси от Рюрика до кончины святого Владимира.

Карамзин считал необходимым остановиться на кончине святого Владимира, обозреть состояние новорожденного русского общества во времена язычества и при первом христианском князе. Этот обзор очень любопытен, потому что указывает, хотя и кратко, на все важнейшие общественные отношения.Во-первых, обширность пространства Российского государства в самом первом веке его существования, хотя причины столь быстрого расширения пространства государства и последствия его необъятности для будущего не упоминаются. Значение князя указано в словах племен, назвавших его: «Мы хотим князя, но он владеет и правит нами по закону». Мы уже говорили, чем этот взгляд отличает Карамзина от всех его предшественников, представлявших первых князей в форме пограничников.Указывается родство дружины с князьями… На наш взгляд, во всей главе слишком большое значение придается нормандскому элементу, который совершенно отделяется от туземного. Относительно законодательства Карамзин считает, что варяги принесли на Русь общие гражданские законы, которые стали господствовать, вытеснив старые славянские обычаи. «Варяги, законодатели наших предков, — говорит Карамзин, — были их наставниками и в военном искусстве. .. (Славяне) заимствовали у варягов искусство мореплавания.Таким образом, мы видим, что варяжский строй впервые образовался в рассматриваемой главе; начальный период русской истории здесь уже варяжский, хотя еще не назван так.

Карамзин упоминает и о влиянии духовенства; он не сомневается, что оно в первые дни решало не только церковные, но и многие гражданские дела, но грамоту Владимирова отвергает на том основании, что в ней содержится имя патриарха Фотия. древняя бюрократия, более подробно, более удовлетворительно — торговли, денег и объясняется происхождение кожаных денег и вместе утверждается существование серебряных монет.В статье об успехах ума говорится о переводе Священного Писания, о происхождении языка книги и народа; затем следует беседа о ремеслах и искусствах.

Можно с полной уверенностью сказать, что данная работа представляет собой глубокое исследование нашей истории, истории с древнейших времен.

Эта глава превосходна как искусный список легенд, живой рассказ о событиях, хотя следует отметить, что эти события взяты совершенно отдельно, без указания их связи с последующими событиями. Зная нудные изыскания на эту же тему предшествовавших ей писателей (Татищева, Щербатова), нельзя не удивляться тому искусству, с которым Карамзин сделал легко читаемой первую главу своей «Истории», легкости рассказа , выбор деталей; нельзя не удивляться здравому смыслу, с которым он обходил бесплодные разговоры о происхождении народов и народных названий.

Карамзин с самого своего появления имел немедленный и всеобщий успех.Она побила рекорды продаж. Подавляющее большинство читателей восприняло ее как каноническую картину русского прошлого. Даже либеральное меньшинство, которому не понравился ее главный тезис об эффективности самодержавия, увлеклось литературным обаянием изложения и новизной фактов. С тех пор критические взгляды изменились, и сегодня уже никто не переживет восторга публики, читавшей это в 1818 году. Исторический взгляд Карамзина узок и искажен характером его мировоззрения, характерным для XVIII века.Он изучал исключительно (или почти исключительно) политическую деятельность русских государей. Русский народ практически оставлен без внимания, что подчеркивает само название — История Правительства России . Суждения, которые он выносит о царях (поскольку низшие рангом не слишком привлекают его внимание), часто составлены в моралистическом, сентиментальном духе. Его основная идея об искупительных достоинствах самодержавия искажает прочтение некоторых фактов.

Николай Михайлович Карамзин. Портрет Тропинина

Но у этих недостатков есть и хорошая сторона. Заставляя читателя воспринимать русскую историю как единое целое, Карамзин помог ему понять ее единство. Говоря о поведении государей с точки зрения моралиста, он получил возможность осуждать их за корыстную или деспотическую политику. Сосредоточив внимание на поступках князей, он придавал своему произведению драматический эффект: более всего воображение читателя поражали рассказы отдельных монархов, несомненно основанные на твердых фактах, но изложенные и соединенные с искусством настоящего драматурга. .Самая известная из них — история Бориса Годунова, ставшая великим трагическим мифом русской поэзии и источником пушкинской трагедии и народной драмы Мусоргского.

Николай Михайлович Карамзин. Видеолекция

Стиль Рассказы риторические и красноречивые. Это компромисс с литературными консерваторами, которые за то, что он написал историю , простил Карамзину все прежние грехи. Но в основном она все же представляет собой развитие французского, в духе XVIII века, стиля молодого Карамзина.Это абстрактно и сентиментально. Он избегает или, скорее, пропускает все местные и исторические обертоны. Выбор слов призван универсализировать и очеловечить, а не индивидуализировать древнюю Русь, а монотонно-округлые ритмические каденции создают ощущение непрерывности, но не сложности истории. Современники любили этот стиль. Некоторым из немногочисленных критиков не нравилась его помпезность и сентиментальность, но в целом целая эпоха была очарована им и признала его. величайшее достижение русской прозы.

9780472030507: Воспоминания Карамзина о древней и современной России: перевод и анализ (Книги в мягкой обложке Анн-Арбор для изучения российской и советской истории и политики) — AbeBooks

История России обычно изучалась через призму либерализма или социалистов, пока Ричард Пайпс не опубликовал свой первый перевод мемуаров Карамзина .Спустя почти пятьдесят лет это все еще единственное англоязычное издание этого классического произведения. Все еще свежие и доступные для чтения сегодня, Мемуары , в которых государственный историк Александра I излагает свои аргументы в пользу сильного русского государства, остаются наиболее доступным введением в консерватизм старого режима России . Этот аннотированный перевод представляет собой «точное воспроизведение буквы и духа оригинала», который не только знакомит читателей с размахом идей Карамзина, но и сплетает воедино увлекательную версию богатой истории России.С новым предисловием Ричарда Пайпса «Воспоминания Карамзина о древней и современной России » станут пробным камнем для всех, кто интересуется увлекательным и бурным прошлым России.

Ричард Пайпс — профессор истории Бэрда в Гарвардском университете.

Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) был русским историком, поэтом и журналистом. Был назначен придворным историком царем Александром I.

«Синопсис» может принадлежать другому изданию этого названия.

Об авторе :

Ричард Пайпс — профессор истории Бэрда в Гарвардском университете.

Николай Михайлович Карамзин (1766-1826) был русским историком, поэтом и журналистом. Был назначен придворным историком царем Александром I.

«Об этом заголовке» может принадлежать другому изданию этого заглавия.

Карамзина история государства российского: История государства Российского | Карамзин Николай Михайлович

История государства Российского — Николай Карамзин

Содержание

Предисловие

Об источниках российской истории до XVII века

«История государства Российского» – анализ

Книга «История государства Российского» Карамзин Н М

Мастер-класс Николая Карамзина — Российская газета

Выходя из дому, оставляли дверь отворенною…». VI век

Николай Карамзин о характере древних славян

«Не умел заслужить любви народной…» 1090-е — 1157

Николай Карамзин об основателе Москвы Юрии Долгоруком

«Стану впереди и хочу положить свою голову в пример другим…» 1380

о Дмитрии Донском на Куликовом поле

«Я убил сына!» 1581

о пресуплении Ивана Грозного

«Мы долго жили худою славой: умрем же с доброю!» 1581-1584

о походах Ермака

«Он не был, но бывал тираном» 1605

о смерти Бориса Годунова

«Надежда, доверенность, мужество, устройство исчезли…» 1611-1612

мастер-класс Николая Карамзина завершаем описанием смуты

В его «Истории…» — изящность, простота

Николай Карамзин — Полная история государства Российского в одном томе читать онлайн

Карамзин — «История государства Российского»

Хокансон

Карамзин и вхождение России в историю

Катя Хокансон, Орегонский университет

История без прикрас: В поисках альтернативных русских героев — Московский Центр Карнеги

Карамзин «История Государства Российского»

Источники

Издание

admin

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики

История государства Российского — Николай Карамзин

Содержание

Предисловие

Об источниках российской истории до XVII века

«История государства Российского» – анализ

Книга «История государства Российского» Карамзин Н М

Мастер-класс Николая Карамзина — Российская газета

Выходя из дому, оставляли дверь отворенною…». VI век

Николай Карамзин о характере древних славян

«Не умел заслужить любви народной…» 1090-е — 1157

Николай Карамзин об основателе Москвы Юрии Долгоруком

«Стану впереди и хочу положить свою голову в пример другим…» 1380

о Дмитрии Донском на Куликовом поле

«Я убил сына!» 1581

о пресуплении Ивана Грозного

«Мы долго жили худою славой: умрем же с доброю!» 1581-1584

о походах Ермака

«Он не был, но бывал тираном» 1605

о смерти Бориса Годунова

«Надежда, доверенность, мужество, устройство исчезли…» 1611-1612

мастер-класс Николая Карамзина завершаем описанием смуты

В его «Истории…» — изящность, простота

Николай Карамзин — Полная история государства Российского в одном томе читать онлайн

Карамзин — «История государства Российского»

Хокансон

Карамзин и вхождение России в историю

Катя Хокансон, Орегонский университет

История без прикрас: В поисках альтернативных русских героев — Московский Центр Карнеги

Карамзин «История Государства Российского»

Источники

Издание

admin

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики

Related Posts