Монах это кто такой: Кто такой монах? — Православный портал «Азбука веры»

Разное

Содержание

Кто такой монах? — Православный портал «Азбука веры»

иеро­мо­нах Сергий (Рыбко)

Как ста­но­вятся мона­хами? Суще­ствует ли при­зва­ние к этому? Или мона­ше­ство – это опре­де­лен­ная сту­пенька для дости­же­ния цер­ков­ных высот?

— Бывает по-раз­ному, и не стану скры­вать: для кого-то мона­ше­ство явля­ется лишь сту­пень­кой для дости­же­ния высо­кого сана. Но все-таки боль­шин­ство из тех, кого я встре­чал на своем жиз­нен­ном пути,- люди, дей­стви­тельно горя­щие душой, всем своим суще­ством стре­мя­щи­еся к Богу. Никого не застав­ляют быть мона­хом, и в наше время мона­ше­ство – это особый испо­вед­ни­че­ский подвиг. По тече­нию, как известно, плывет только мерт­вая рыба. А монах – это чело­век, взяв­ший на себя подвиг ни много ни мало про­ти­во­сто­я­ния миру и злу, кото­рое есть в мире. Для этого тре­бу­ются особые внут­рен­ние силы, кото­рые нужно в себе вос­пи­тать. И, конечно, без Божи­его при­зва­ния, без сугу­бого Божи­его бла­го­сло­ве­ния, без бла­го­дати, кото­рая под­дер­жи­вает чело­века в этом подвиге, мона­хом быть невоз­можно.

— Вы знаете, что с подачи средств мас­со­вой инфор­ма­ции у нас бытует самое пре­врат­ное мнение о мона­ше­стве. Каково же, соб­ственно, цер­ков­ное учение о мона­ше­стве, и в чем сущ­ность мона­ше­ской жизни?

— Сразу скажу о наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ных заблуж­де­ниях. В СМИ и во многих про­из­ве­де­ниях худо­же­ствен­ной лите­ра­туры, часто рас­смат­ри­ва­ется не просто образ монаха, но именно монаха като­ли­че­ского. В отли­чие от запад­ной лите­ра­туры, в рус­ской клас­си­че­ской лите­ра­туре я нигде не встре­чал образа раз­врат­ного монаха или монаха-пья­ницы. Возь­мем повесть Л. Тол­стого «Отец Сергий». Глав­ный герой – монах, чело­век ищущий, образ кото­рого вос­при­ни­ма­ется далеко не одно­значно. Но в конце концов он не сумел быть мона­хом, он не выдер­жал. То есть в этой пове­сти опи­сана тра­ге­дия жизни, тра­ге­дия поиска чело­века, отра­жа­ю­щая тра­ге­дию духов­ных поис­ков самого Льва Нико­ла­е­вича Тол­стого.

Пра­во­слав­ное учение о мона­ше­стве заклю­ча­ется в сле­ду­ю­щем. Есть спа­се­ние чело­века, то есть дости­же­ние им цар­ствия Божия; и оно должно совер­шиться еще в этой жизни: цар­ствие Божие внутри вас (Лк. 17:21),- гово­рит Гос­подь в Еван­ге­лии. Спа­се­ние – это опре­де­лен­ная сте­пень победы над грехом, сте­пень духов­но­сти, чистоты, доб­ро­де­тели, кото­рой чело­век дости­гает в этой жизни. Но, кроме спа­се­ния, дости­же­ние кото­рого – цель всех хри­стиан, всех членов Церкви, есть еще духов­ное совер­шен­ство – свя­тость. Цель мона­ше­ства – дости­же­ние свя­то­сти.

Духов­ное совер­шен­ство есть полная победа над стра­стями, полная победа над злом – прежде всего в себе. Потом, если Бог бла­го­сло­вит, и чело­век дей­стви­тельно достиг­нет таких высот, он, конечно же, ста­но­вится носи­те­лем бла­го­дати в мире. Вы свет мира,- гово­рит Гос­подь.- Не может укрыться город, сто­я­щий на верху горы (Мф. 5:14). Известно такое выска­зы­ва­ние пре­по­доб­ного Сера­фима Саров­ского: «Стяжи мирный дух,- и вокруг тебя спа­сутся тысячи». Поэтому если чело­век стяжал духов­ное совер­шен­ство, он начи­нает сиять, как све­тиль­ник, через него начи­нает изли­ваться свет бла­го­дати Божией и пре­об­ра­жать окру­жа­ю­щий его мир.

— А не эгоизм ли это – зани­маться спа­се­нием исклю­чи­тельно своей души, когда чело­век где-то затво­ря­ется, молится и ничего не делает для ближ­них. И где в Еван­ге­лии напи­сано, что Гос­подь запо­ве­дует не жениться?

В Еван­ге­лии описан такой случай: уче­ники — апо­столы стали спра­ши­вать своего Боже­ствен­ного Учи­теля о разных пре­врат­но­стях семей­ной жизни, и Гос­подь сказал им: «Лучше чело­веку не жениться» (см. Мф. 19:10-11).

А что каса­ется неко­его «эго­изма» монаха, то это одно из заблуж­де­ний, при­су­щих совре­мен­ным людям. Счи­тают, что если монах ради спа­се­ния своей души пря­чется в мона­стыре, уходит в затвор, то таким обра­зом полез­ный член обще­ства, кото­рый мог бы много сде­лать, ничего не делает. Но это не совсем так. На самом деле монах делает очень много.

Прежде всего монах должен побе­дить зло в себе. Ведь и Гос­подь, прежде чем выйти на слу­же­ние миру, на про­по­ведь Слова Божия, уда­лился в пустыню, где пре­бы­вал сорок дней. Гос­подь – Бого­че­ло­век, поэтому Ему хва­тило сорока дней. А обык­но­вен­ному, страст­ному чело­веку для того, чтобы при­ве­сти свою душу в поря­док, для того, чтобы полу­чить хоть какие-то поня­тия о духов­ных пред­ме­тах, о добре и зле, о цар­стве небес­ном, чтобы уяс­нить себе Еван­ге­лие и начер­тать его на скри­жа­лях своего сердца, нужен, конечно, не один год. Ведь учить можно только тому, что знаешь сам, и людям можно дать только то, что имеешь. Чело­век уда­ля­ется в мона­стыр­ское уеди­не­ние именно для того, чтобы что-то стя­жать, а стяжав, при­не­сти и дать это людям.

Кроме того, в мона­стыре чело­век живет не один; в сред­нем мона­стыре пре­бы­вает от два­дцати до ста чело­век братии. И прежде всего монах совер­шает слу­же­ние своим бра­тиям. Сейчас боль­шин­ство мона­сты­рей вос­ста­нав­ли­ва­ется и в мона­стыре живут и рабо­тают труд­ники, палом­ники,- обык­но­вен­ные рус­ские люди, кото­рым тоже нужно что-то рас­ска­зать, что-то дать в духов­ном отно­ше­нии. Пра­во­слав­ные хри­сти­ане всегда посе­щали и посе­щают мона­стыри, а сейчас при­ез­жают целые авто­бусы палом­ни­ков. И далеко не всегда это бла­го­че­сти­вые, веру­ю­щие люди, кото­рые хотят про­ве­сти в мона­стыре празд­ник. Часто туда едут на экс­кур­сию, чтобы уви­деть какие-то исто­ри­че­ские досто­при­ме­ча­тель­но­сти и архео­ло­ги­че­ские находки, или просто позна­ко­миться и пого­во­рить с насто­я­щим мона­хом. И порой уез­жают они совсем дру­гими людьми.

Я принял мона­ше­ский постриг в таком извест­ном мона­стыре, как Оптина пустынь, был одним из первых ее насель­ни­ков. При­е­хал туда в 1988 году. Мне тогда было два­дцать восемь лет. Сред­ний воз­раст мона­стыр­ской братии был от два­дцати пяти до трид­цати двух лет. Моло­дежь, кото­рая при­ез­жала к нам, видела, что монахи – такие же люди, как и все, и зада­вала много вопро­сов. И мы нахо­дили общий язык. Боль­шин­ство из наших насель­ни­ков имели высшее обра­зо­ва­ние и пришли к вере из неве­рия. Очень мало было среди нас вос­пи­тан­ных в веру­ю­щих семьях – бук­вально два или три чело­века. Всех осталь­ных привел в мона­стырь духов­ный поиск, поиск истины, борьба с той без­ду­хов­но­стью, с тем злом и без­бо­жием, кото­рое они видели в мире. В мона­стыре еже­дневно бывали сотни, на празд­ники – тысячи людей. Подав­ля­ю­щее боль­шин­ство – люди не цер­ков­ные, даже неве­ру­ю­щие. Уди­ви­тельно, но шесть­де­сят про­цен­тов при­ез­жав­ших состав­ляла моло­дежь: школь­ники и сту­денты. Такое было время: конец вось­ми­де­ся­тых, ком­му­ни­сти­че­ская система трес­ка­лась по швам и руши­лась, и люди поехали в мона­стырь, чтобы что-то узнать о Боге. Поэтому монах – это не эгоист, это чело­век, кото­рый гото­вит себя к выс­шему слу­же­нию.

Если мы возь­мем исто­рию России и Рус­ской Церкви, то увидим, что, судьбы Пра­во­слав­ной Церкви тес­ней­шим обра­зом спле­та­ются с судь­бами нашего Оте­че­ства. А судьбы Церкви – это судьбы мона­ше­ства, потому что без мона­ше­ства Цер­ковь быть не может пол­но­цен­ной. Весь епи­ско­пат Церкви по кано­нам, то есть по цер­ков­ным зако­нам, состоит из мона­ше­ству­ю­щих. И боль­шин­ство святых, то есть людей, при­нес­ших самые бога­тые плоды миру,- монахи.

Монахи шли пер­выми в леса, в пустыни. Так пре­по­доб­ный Сергий Радо­неж­ский посе­лился в лесу, потому что желал под­ви­заться в уеди­не­нии, про­сить, молить Бога о своих грехах. Очень скоро к нему пришли уче­ники, потом был устроен мона­стырь. Около мона­стыря стали селиться люди; уче­ники при­хо­дили еще и еще. В резуль­тате возник город – Сер­гиев Посад; сейчас это рай­он­ный центр Мос­ков­ской обла­сти. Туда, где когда-то были глухие леса, где жили дикие звери, пришел один чело­век, и в резуль­тате – вырос город. Это типич­ная исто­рия постро­е­ния рус­ских горо­дов, многие города на Руси именно так и воз­никли.

Но далеко не всегда монахи шли в рос­сий­ские леса. Были дале­кие леса, где жили ино­родцы, языч­ники, кото­рые не знали об Истин­ном Боге, наци­о­наль­ная куль­тура кото­рых была очень далека от хри­сти­ан­ства. Этим людям монахи несли свет веры, про­по­ве­до­вали Слово Божие. Ведь про­по­ве­до­вать хри­сти­ан­ство нужно не словом, а делом. Один святой сказал, что свою силу слово полу­чает от силы жития. Когда люди видят святую, бла­го­че­сти­вую жизнь пра­вед­ника, тогда слово его дей­стви­тельно запа­дает в сердце.

Пре­по­доб­ный Герман Аляс­кин­ский – рус­ский святой. Начало своей духов­ной жизни он поло­жил в Троице-Сер­ги­ев­ской пустыни под Санкт-Петер­бур­гом, под­ви­зался на святом Вала­аме, и потом, по бла­го­сло­ве­нию свя­щен­но­на­ча­лия, отпра­вился на про­по­ведь Слова Божия на дале­кую Аляску. Аляска тогда была тер­ри­то­рией Рос­сий­ской Импе­рии.

Свыше сорока лет пре­по­доб­ный Герман жил и про­по­ве­до­вал там. Он был про­стым мона­хом, не был даже свя­щен­ни­ком. Его жиз­нен­ный подвиг, его святая жизнь, мило­сер­дие, любовь к ближ­ним при­вели к тому, что жители Аляски при­няли пра­во­сла­вие. И до сих пор Аляска – пра­во­слав­ная, мест­ные жители – алеуты – в боль­шин­стве своем пра­во­слав­ные. Это жизнь и подвиг одного чело­века, в конеч­ном итоге – любовь одного чело­века. Потому что хри­сти­ан­ство есть любовь и мило­сер­дие. Если любви не имеем, то мы ничто (1Кор. 13:2). Тот чело­век, кото­рый не имеет мило­сер­дия и любви к ближ­ним,- не монах. Монах – это чело­век, кото­рый имеет любовь и не может ее удер­жи­вать в себе. Он обя­за­тельно поне­сет ее людям. Любовь пове­дет его и всегда научит, что нужно делать и что нужно гово­рить.

— В совре­мен­ном мире, где для многих сво­бод­ные отно­ше­ния без вся­кого брака – это норма, обет цело­муд­рия и без­бра­чия – совер­шенно непо­нят­ная вещь, безу­мие. Как совре­мен­ные люди могут это понять?

— На самом деле, это слож­ный вопрос. Совре­мен­ный мир – про­стите за рез­кость выра­же­ния – поме­шан на всех этих отно­ше­ниях. Совре­мен­ному чело­веку непо­нятно, как можно без этого обхо­диться, и он не верит тому, что есть люди, кото­рые могут про­во­дить свою жизнь в дев­стве, чистоте и цело­муд­рии. Тем не менее, такие люди есть. Цер­ковь бла­го­слов­ляет семей­ные отно­ше­ния, и в вен­чан­ном браке ничего гре­хов­ного нет. Люди должны рожать детей, чело­ве­че­ский род должен про­дол­жаться. Пло­ди­тесь и раз­мно­жай­тесь (Быт. 1:22), — такая запо­ведь Божия была дана Адаму и Еве.

Но всегда были и есть те, кто хочет посвя­тить себя слу­же­нию Богу. И для того, чтобы удоб­нее было это слу­же­ние совер­шать, они не свя­зы­вают себя семей­ными узами. И на это есть Божие бла­го­сло­ве­ние. «Лучше чело­веку не жениться» (Мф. 19:10; 1Кор. 7:26), — сказал Гос­подь, ведь тогда у него будет воз­мож­ность, силы и время на слу­же­ние Богу. Слу­жить Богу – это значит слу­жить ближ­ним, то есть тем, кто тебя окру­жает. Чело­век уходит в мона­стырь для того, чтобы, очи­стив­шись от стра­стей, стя­жать бо́льшую любовь.

Чело­век, кото­рый имеет семью, во многом очень огра­ни­чен. Семей­ный (иначе гово­рят – белый) свя­щен­ник имеет супругу – матушку, детей. Он должен как-то делить себя и свое время между при­хо­жа­нами, паст­вой и своей семьей. Семья есть семья: ее нужно кор­мить, оде­вать, о ней нужно забо­титься. А семья монаха – это святая оби­тель и все те, кого к нему при­во­дит Гос­подь для духов­ного обще­ния. И он имеет воз­мож­ность уде­лить этим людям больше вре­мени. Поэтому мис­си­о­неры чаще всего бывают из мона­хов.

Один епи­скоп рас­ска­зы­вал мне, что на самые тяже­лые при­ходы он посы­лает мона­хов. Почему так полу­ча­ется? Когда посы­лает семей­ного батюшку, тот гово­рит: «Вла­дыко, поми­луйте, у меня пятеро детей, чем я буду их кор­мить, где они будут жить, где учиться,- им же обра­зо­ва­ние надо дать». И это дей­стви­тельно так.

А монаха пошлют в мед­ве­жий угол, он выроет зем­лянку, будет жить и стро­ить храм. Хлеб да вода есть, что-то бабушки при­не­сут, какой-нибудь огурец соле­ный,- и больше ему ничего не надо. Монах пойдет туда, куда его пошлют, как в армии. Монах – это свое­об­раз­ный спец­наз. Свя­щен­ник из мона­хов не может отка­заться ни от какого при­хода, каким бы тяже­лым и труд­ным он ни был, поэтому мона­хов посы­лают в самые тяже­лые места.

Те монахи, кото­рые сейчас воз­рож­дают мона­стыри, едва начнут вос­ста­нав­ли­вать свою оби­тель, как сразу же им при­хо­дится воз­рож­дать и окорм­лять и какие-то другие храмы епар­хии, чаще всего, тоже бедные и раз­ру­шен­ные. И для того чтобы была воз­мож­ность все­цело слу­жить Богу и людям, чело­век при­ни­мает мона­ше­ство.

Другая сто­рона дела – это обще­ние с лицами про­ти­во­по­лож­ного пола. Можно смот­реть на жен­щину как на жен­щину, а можно смот­реть на нее как на созда­ние Божие, как на образ Божий. Эта духов­ная кра­сота, поверьте мне, гораздо уди­ви­тель­нее и выше, чем кра­сота телес­ная. Но уви­деть в других образ Божий может только чистый, цело­муд­рен­ный чело­век. Это в основ­ном досто­я­ние мона­хов. Видеть в чело­веке не тело, а пре­крас­ней­шее Божие созда­ние, искру Божию, то есть душу,- для этого тоже ста­но­вятся мона­хами.

Что же каса­ется брака, то, согласно кано­нам и пра­ви­лам Церкви, чело­век может жениться только до того, как примет свя­щен­ный сан. Свя­щен­ник второй раз жениться не может. Неже­на­тый чело­век, при­няв­ший свя­щен­ный сан, жениться уже не может. Таких свя­щен­ни­ков назы­вают цели­ба­тами; они не обя­за­тельно монахи, но, как пра­вило, потом при­ни­мают мона­ше­ский постриг.

Какова цель таких уста­нов­ле­ний Церкви? Отно­ше­ния свя­щен­ника с паст­вой не должны омра­чаться какими-то телес­ными вещами. Свя­щен­ник – это духов­ный пас­тырь, у него должны быть такие отно­ше­ния с пасо­мыми, как у отца с детьми. Неда­ром свя­щен­ни­ков назы­вают отцами. Есте­ственно, что между ним и его духов­ными детьми должна быть откро­вен­ность. Если в храм придет девушка и будет смот­реть на батюшку как на потен­ци­аль­ного супруга, то она и кокет­ни­чать начнет, и, разу­ме­ется, духов­ных отно­ше­ний не сло­жится. Если же она знает, что свя­щен­ник не имеет права жениться, она ему, конечно, все рас­ска­жет, обо всем сможет спро­сить и полу­чить совет.

— Отец Сергий, мона­ше­ство, как известно, имеет разные формы. Есть монахи, живу­щие в мона­сты­рях, есть монахи, кото­рые живут в городе, как Вы, совер­шают свое слу­же­ние на при­ходе. Ска­жите, несут ли совре­мен­ные монахи те аске­ти­че­ские подвиги, кото­рые опи­саны в книгах, в житиях святых?

— Формы мона­ше­ской жизни всегда были раз­но­об­раз­ными. С самого момента своего воз­ник­но­ве­ния – в тре­тьем веке – мона­ше­ство было гонимо. Оно и воз­никло как резуль­тат гоне­ний на бла­го­че­стие. Как это про­изо­шло?

Эпоха первых веков Хри­сти­ан­ства была эпохой муче­ни­ков; тогда все хри­сти­ане были гонимы. Потом хри­сти­ан­ство вышло из ката­комб и стало госу­дар­ствен­ной рели­гией Рим­ской импе­рии. Поскольку все чинов­ники должны были быть хри­сти­а­нами, есте­ственно, Кре­ще­ние начали при­ни­мать не только для спа­се­ния своей души, но и из мер­кан­тиль­ных сооб­ра­же­ний. Поэтому бла­го­че­стие стало уга­сать. Неко­то­рые, видя такую кар­тину, скор­бели, и стали уда­ляться в пустыню для того, чтобы сохра­нить настрой первых хри­стиан, апо­сто­лов – уче­ни­ков Гос­пода нашего Иисуса Христа и уче­ни­ков апо­сто­лов. Такие люди стали назы­ваться мона­хами.

Монах – значит уеди­нен­ный, но он не одинок, он не один. Монах – это чело­век, кото­рый пре­бы­вает один на один с Богом. Для того, чтобы было удоб­нее жить, монахи объ­еди­ня­лись в мона­стыри, тем более, что ново­на­чаль­ному монаху нельзя сразу уда­ляться в пустыню и жить одному. Сна­чала чело­век должен пре­тер­петь неко­то­рый искус, живя среди людей, научиться сми­ре­нию, послу­ша­нию, любви, мило­сер­дию. И только после этого, если будет Божия воля, можно ухо­дить на полное уеди­не­ние в пустыню. Таких всегда было мало.

В основ­ном монахи жили в мона­сты­рях, кото­рые пред­став­ляют собой особые обще­ства людей, близ­ких друг другу по духу и инте­ре­сам. Вы тоже, навер­ное, обща­е­тесь и дру­жите только с теми, кто вам инте­ре­сен и не ко вся­кому пой­дете в гости, не вся­кого будете при­ни­мать у себя. Круг наших друзей опре­де­ля­ется нашими инте­ре­сами. И мона­стырь – тоже как бы объ­еди­не­ние людей по инте­ре­сам.

Когда начи­на­лись гоне­ния на хри­стиан – а на про­тя­же­нии цер­ков­ной исто­рии они слу­ча­лись часто,- первый удар всегда падал на мона­хов. Их счи­тали самыми глав­ными фана­ти­ками, потому что они были самыми глав­ными носи­те­лями пра­во­слав­ной веры. Своим внеш­ним обли­ком и всей своей жизнью они про­по­ве­до­вали иные, чуждые миру идеалы. Инок – так по-дру­гому назы­вают монаха – это чело­век, живу­щий иной, не такой, как все, не понят­ной миру жизнью.

В ответ на внеш­ние соци­аль­ные пере­мены и на гоне­ния, Цер­ковь, а вместе с ней и мона­ше­ство, изме­няли формы своей жизни. То, что сейчас довольно зна­чи­тель­ное число мона­хов под­ви­за­ется на при­хо­дах,- след­ствие особых усло­вий суще­ство­ва­ния мона­ше­ства при совет­ской власти, кото­рая с первых же дней обру­шила волну гоне­ний на Цер­ковь, и прежде всего на мона­ше­ство. Были уни­что­жены, заму­чены, сосланы в лагеря, рас­стре­ляны, каз­нены десятки тысяч мона­хов. Сейчас посте­пенно идет про­цесс кано­ни­за­ции, т. е. про­слав­ле­ния этих святых.

Все мона­стыри у нас в России были закрыты. Только один – Псково-Печер­ский мона­стырь – не под­вер­гался гоне­ниям, не был закрыт. Это про­изо­шло только потому, что тер­ри­то­рия, на кото­рой он нахо­дится, отошла к Эсто­нии, а Эсто­ния до 1939 г. не вхо­дила в состав Совет­ского Союза. В 1939 году мона­стырь закрыть не успели: нача­лась Вторая миро­вая война. А потом поли­тика госу­дар­ства изме­ни­лась, и оби­тель так и оста­лась откры­той. Это един­ствен­ный мона­стырь на тер­ри­то­рии России, кото­рый нико­гда не закры­вался.

Все осталь­ные мона­стыри были закрыты, раз­граб­лены, а их насель­ники либо рас­стре­ляны, либо сосланы в лагеря. Поэтому вполне есте­ственно, что те, кто вышел из лаге­рей, или те, кому уда­лось спа­стись от гоне­ний, жили где-то в миру, у род­ствен­ни­ков, зна­ко­мых. Доста­точно часто они сели­лись в дерев­нях, жили в банях, под­ва­лах или рабо­тали в кол­хо­зах, напри­мер, сче­то­во­дами.

Я знал одну мона­хиню, схим­ницу. В 1916 году она ушла в мона­стырь и была постри­жена в воз­расте шест­на­дцати лет. В годы гоне­ний была сослана на Колыму, где про­вела девять лет. Она рас­ска­зы­вала обо всех тяжких испы­та­ниях, кото­рые при­шлось пере­жить. Вер­нув­шись с Колымы, она устро­и­лась рабо­тать мед­сест­рой: делала уколы старым, пожи­лым людям, при­но­сила им лекар­ства. Это тоже слу­же­ние хри­сти­ан­ского мило­сер­дия. За при­мер­ную работу ей дали квар­тиру. Ходила в храм, моли­лась. Когда вышла на пенсию, стала посто­янно слу­жить и при­слу­жи­вать при храме, при этом жила в квар­тире, кото­рую полу­чила. Многие мона­хини и монахи тогда так жили.

Потом, еще при Ста­лине, стали откры­ваться мона­стыри. При Хру­щеве гоне­ния воз­об­но­ви­лись: было закрыто около семи­де­сяти мона­сты­рей, дей­ству­ю­щих оста­лось только шест­на­дцать. При Бреж­неве мона­стыри, слава Богу, не закры­ва­лись, хотя испы­ты­вали очень силь­ный прес­синг со сто­роны госу­дар­ства. Первый, вновь откры­тый при совет­ской власти мона­стырь, уже в пост-бреж­нев­скую эпоху – Дани­лов. А с 1988 года нача­лось откры­тие и вос­ста­нов­ле­ние мно­же­ства святых оби­те­лей, и сейчас их суще­ствует уже более пяти­сот. Кстати, откры­тия такого мно­же­ства мона­сты­рей за такой корот­кий срок не было нико­гда и нигде в исто­рии Хри­сти­ан­ской Церкви.

Теперь несколько слов отно­си­тельно аске­ти­че­ского подвига. Без аскезы мона­ше­ства не будет. Конечно, совре­мен­ное состо­я­ние чело­ве­че­ства зна­чи­тельно отли­ча­ется от древ­него: и здо­ро­вье совсем не то, и пища не та, и эко­ло­ги­че­ская обста­новка сильно ухуд­ши­лась. Поэтому те тре­бо­ва­ния, кото­рые предъ­яв­ля­лись к мона­хам в древ­но­сти, сейчас явля­ются невы­пол­ни­мыми, и те подвиги, кото­рые они несли, невоз­можны для совре­мен­ных иноков. Но не это глав­ное. Монах – это не тот, кто заклю­чает себя в четыре стены, ничего не ест и не спит. Монах – это совер­шен­ный хри­сти­а­нин, а хри­сти­ан­ство есть любовь к ближ­нему и любовь к Богу. В этих двух запо­ве­дях выра­жено все Еван­ге­лие, монах посвя­щает всю свою жизнь их испол­не­нию. Значит, монах – чело­век, целью и смыс­лом жизни кото­рого явля­ется слу­же­ние ближ­нему. В этом отно­ше­нии совре­мен­ные монахи совер­шают свое слу­же­ние. Совер­шают на при­хо­дах, в святых оби­те­лях, вос­ста­нав­ли­вая с нуля или из раз­ва­лин святые мона­стыри. Нашему вре­мени в основ­ном свой­ственно нести подвиг стро­и­тель­ства, воз­рож­де­ния мона­ше­ской жизни.

Кроме того, монахи зани­ма­ются напи­са­нием и изда­нием духов­ных книг. Вели­чай­ший из духов­ных авто­ров XX века, на мой взгляд,- игумен Никон (Воро­бьев). Издана книга его писем «Нам остав­лено пока­я­ние». Среди совре­мен­ных духов­ных писа­те­лей мне более всего близок архи­манд­рит Лазарь (Аба­шидзе), кото­рый сейчас под­ви­за­ется в Грузии вместе с несколь­кими послуш­ни­ками в пустыне в Кав­каз­ских горах. Изда­тель­ство имени свя­ти­теля Игна­тия Став­ро­поль­ского, кото­рое суще­ствует при нашем храме, выпу­стило в свет одну из его книг: «Грех Адама». Она посвя­щена вопросу о том, воз­можно ли спа­се­ние некре­ще­ных мла­ден­цев и вообще некре­ще­ных. В Церкви суще­ствуют самые разные взгляды на эту про­блему, и автор книги, рас­смот­рев раз­лич­ные мнения, одно­значно дока­зал, что, если чело­век не родится от воды и Духа, не может насле­до­вать цар­ствия небес­ного (Ин. 3:5). Поэтому без Таин­ства Кре­ще­ния спа­стись не может никто. Цер­ковь всегда знала только одно исклю­че­ние из этого пра­вила – когда чело­век был заму­чен за Христа, не будучи кре­ще­ным. Такой чело­век окре­стился своей кровью и счи­тался не только кре­ще­ным, но и святым муче­ни­ком. Ника­ких других при­ме­ров спа­се­ния некре­ще­ных Цер­ковь не знала на про­тя­же­нии всей своей двух­ты­ся­че­лет­ней исто­рии.

— Что делать моло­дому чело­веку, или, может быть, не очень моло­дому, у кото­рого появи­лось жела­ние посвя­тить себя мона­ше­ству? Что Вы ему посо­ве­ту­ете?

— Не очень моло­дому чело­веку я скажу, что в мона­ше­ство нужно ухо­дить в моло­дом воз­расте. Те люди, кото­рые пожили в свое удо­воль­ствие и на ста­ро­сти лет решают уйти в мона­стырь, боясь, что некому будет за ними уха­жи­вать в ста­ро­сти, посту­пают не совсем честно. Кроме того, в мона­стыре нужно тру­диться, а для этого надо иметь здо­ро­вье. И сам по себе аске­ти­че­ский образ жизни, посты, бого­слу­же­ния, кото­рые в мона­стыре и более длин­ные, и более частые, чем в миру, тре­буют опре­де­лен­ного физи­че­ского здо­ро­вья. Поэтому далеко не каж­дому чело­веку в годах нужно ухо­дить в мона­стырь.

Конечно, Про­мысл Божий при­зы­вает людей по-раз­ному. Но лучшие монахи все-таки «полу­ча­ются» из моло­дых. Свя­ти­тель Игна­тий (Брян­ча­ни­нов) гово­рит, что боль­шин­ство святых Пра­во­слав­ной Церкви ушло в мона­стырь в два­дца­ти­лет­нем воз­расте. Может быть, не ровно в два­дцать лет, а в два­дцать один, два­дцать четыре, два­дцать пять. Это самый бла­го­сло­вен­ный воз­раст, когда душа чело­века еще мягкая, еще ничем не запе­чат­лена: ника­кими гре­хами, поро­ками, навы­ками, заблуж­де­ни­ями. Душа его как чистый лист бумаги, на кото­ром можно писать святые пись­мена.

Кроме нашего жела­ния, нужно, прежде всего, чтобы была воля Божия на то, чтобы чело­век ушел в мона­стырь. Волю Божию надо искать. Как это дела­ется? Навер­ное, не должно быть так, что чело­век только кре­стился, только начал ходить в храм – и сразу посту­пает в мона­стырь. Всякое, конечно, бывает, но сна­чала нужно похо­дить в храм, стать пра­во­слав­ным хри­сти­а­ни­ном.

Свя­ти­тель Игна­тий (Брян­ча­ни­нов) гово­рит, что прежде чем стать мона­хом, нужно стать совер­шен­ным миря­ни­ном. Живя в миру, посе­щая святой храм, нужно поста­раться взять из сокро­вищ­ницы Церкви все воз­мож­ное, то есть достиг­нуть опре­де­лен­ного духов­ного уровня, стать насто­я­щим пра­во­слав­ным цер­ков­ным чело­ве­ком. Надо соблю­дать посты, кото­рые пред­пи­сы­вает Пра­во­слав­ная Цер­ковь, еже­дневно совер­шать молит­вен­ное пра­вило, регу­лярно, не реже одного раза в неделю, посе­щать храм. Пра­во­слав­ный чело­век должен ходить в храм во все вос­крес­ные дни: нака­нуне, т. е. в суб­боту вече­ром, и в вос­кре­се­нье утром,- а также в дву­на­де­ся­тые празд­ники, кото­рые так назы­ва­ются, потому что их две­на­дцать. Вообще, хри­сти­а­нин должен любить бого­слу­же­ние, любить духов­ную жизнь, обя­за­тельно читать духов­ные книги.

Тем, кто стре­мится к мона­ше­ству, необ­хо­димо полу­чить какое-то пред­став­ле­ние о мона­ше­ской жизни, читая тво­ре­ния Святых Отцов Пра­во­слав­ной Церкви, то есть тех, кто при­чис­лен к лику святых. Эти книги, напи­сан­ные свя­тыми людьми, повест­вуют о мона­ше­ской жизни, о внут­рен­нем мона­ше­ском подвиге, о том, как жили и как должны жить монахи, об исто­рии мона­ше­ства. До вступ­ле­ния в оби­тель должно понять, что такое насто­я­щее, под­лин­ное мона­ше­ство, чтобы не оши­биться, чтобы не полу­чи­лось так, что чело­век построил себе воз­душ­ные замки, а жизнь ока­за­лась совсем другой. Еще нужно знать, что мона­ше­ство XXI века сильно отли­ча­ется от того, что было в древ­но­сти.

Полу­чив пред­став­ле­ние о мона­ше­стве, затем, как пра­вило, берут бла­го­сло­ве­ние у своего духов­ного отца. И сна­чала едут в святую оби­тель посмот­реть, а потом уже реша­ются остаться. Вот что мог бы я посо­ве­то­вать жела­ю­щему под­го­то­виться к мона­ше­ской жизни и найти для себя оби­тель.

из книги “Воз­можно ли спа­се­ние в XXI веке?” Иеро­мо­нах Сергий (Рыбко)

Кто такой монах и почему люди уходят в монастырь?

Кто такой монах и зачем люди уходят в монастырь? Какие у монахов обеты и какие бывают виды (степени) монашества? Кто такие послушники? Когда монашество возникло в христианстве и почему оно возникло? Рассказываем.

Монах — кто это?

Монах — это тот, кто отдал свою жизнь служению Богу. Это не его выбор — а призвание. Многие в монастырь уходят, и лишь малая часть в итоге становится монахами, поскольку монашество это не умение, которое ты можешь освоить, а судьба.

Монах не прекращает жить на земле, не прекращает заниматься какой-либо работой для монастыря или для людей (это называется послушание), но каждая минута его жизни продиктована служению Богу, а не земным идеям, целям или идеалам.

Отныне он стремится жить подобно ангелу, а не человеку. Единственный стержень и смысл его жизни — молитва.

Чем монашеское призвание отличается от выбора?

Представим: в мире нет монастырей. Но окажутся люди, которые все равно будут стараться жить по-монашески — видя, что деньги это пыль; жить безбрачно и чисто, но не от «комплексов», а по пониманию вещей; жить — преумножая любовь.

Монашеские обеты

Монах дает обеты безбрачия, послушания и нестяжания.

Обет безбрачия

В своем глубоком смысле этот обет означает не просто отказ иметь жену (или мужа, если это монахиня), сколько понимание: пол больше не имеет значения, его больше нет. Монах ушел от мира, а вне мира — только души.

Обет послушания

Монах отказывается от своих желаний. Воля и силы воли остаются при нем, но отныне они направлены на молитву и желание постоянно сопребывать со Господом.

В монастыре этот обет образуется в форме беспрекословного послушания настоятелю. И это не раболепие и покорность, а радость и мир, поскольку в отречении от эго обретается настоящая свобода.

Обет нестяжания

Если человек становится монахом, из вещей ему уже ничего не принадлежит — даже шариковая ручка. И не потому что это запрещено (хотя, это запрещено), а потому что не нужно.

Душа, познавшая хотя бы раз Господа, соприкоснувшаяся хотя бы раз с Величием Духа Святого, теряет интерес ко всему земному. Все земное меркнет, как для юноши, влюбившегося в девушку, теряют значимость большинство обстоятельств.

Здесь, в монастыре, все вещи становятся ненужными, а в руках остаются только те, которые нужны по-необходимости: книги, телефон. Да и это — собственность не монаха, а монастыря.

Степени монашества

Монашеский путь имеет несколько степеней, но если говорить в самых общих чертах, то этапа три (если не два):

  • Подготовка (трудник, послушник)
  • Монашество
  • Схимонашество (правильнее — схима)

Подготовка к монашеству может растянуться на несколько лет — бывали случаи, когда человек оставался послушником почти всю жизнь.

Пострижение в монахи наступает только тогда, когда настоятель монастыря безоговорочно убежден, что монашество — действительно призвание для этого человека, а не его эмоциональный или ситуативный выбор. Назад пути уже не будет: возвращение «в мир» равноценно, если можно сказать, самоубийству.

От настоятеля требуется большой опыт и духовная мудрость, чтобы понять — пришел момент для пострижения или нужно ждать еще, «проверять» человека. Послушник при этом, — разумеется, — может быть уверен, что для монашества создан, но пройдут годы, первоначальный духовный «пыл» спадет, и жизнь в монастыре станет для него не освобождением от мира, а горем.

Пострижение в схиму — это высшая степень монашества — «равноангельская». Она подразумевает, что монах освобождается от всех внешних послушаний (иными словами, уходит «в затвор», хотя для этого можно и не быть схимонахом), и его единственным и непрестанным деланием становится молитва. В русской традиции в схиму, как правило, постригают самых великовозрастных монахов.

фото (с): orthodoxmartyria.blogspot.ru

Послушания в монастыре

Монастырь — большая семья. Она живет не только духовной жизнью (хотя, это основное), но и тем, без чего жизни на земле быть не может: хозяйством, пропитанием, жильем.

Послушания — это те дела и та работа, которую делают монахи в свободное от богослужений и молитвы время.

В послушании соединяются две цели:

  • Чисто хозяйственная: монастырь нужно держать в порядке, монахов нужно кормить, это должен кто-то делать.
  • Воспитательная: молиться денно и нощно это не умение, а Дар, который обретают единицы. Свободное от молитвы время станет бездельем. А безделье — худший враг человека и еще более худший для монаха.

Задача настоятеля монастыря — видеть и понимать: кого на какое послушание лучше направить: кто справится со столярными и хозяйственными работами, кто — c уходом за участком, кто — с готовкой пищи; кому можно доверить организационные работы, а кого, возможно, — от послушания освободить вообще.

У этого монаха послушание, возможно, — следить за монастырским скотом.

Молитва в монастыре

При всей обязательности, которую послушания имеют в монастыре, они для монахов не главное. Главное делание иноков — это молитва.

Молитва в монастыре присутствует в трех формах:

  1. Богослужения
  2. Молитва в келье
  3. Молитва во время послушаний и всего остального времени

В большинстве монастырей любое послушание к началу богослужения должно быть остановлено — даже, если оно не закончено. Монах должен присутствовать на службе. Исключения могут быть для слабых здоровьем.

В некоторых монастырях такой строгости нет. Например, если братия в обители небольшая и на каждого монаха в течение недели ложится слишком много. В таком случае, монах по благословению настоятеля может пропустить ту или иную службу. Но лишь для того, чтобы молиться в другой форме: за каким-либо делом или келейно.

Келейная молитвенное правило для каждого монаха определяется настоятелем или духовником индивидуально.

Что касается молитвы во время послушаний и во все остальное время, то под этим подразумевается, что монах ни секунды жизни старается не проводить в пустом созерцании или праздномыслии. И постоянно, — за работой или в любую минуту бодрствования, — читает про себя какую-либо молитву — чаще всего, молитву Иисусову (Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного).

Монашество на Святой горе Афон отличается строгим уставом. Мало сна, строгий пост, непрестанная молитва.

Когда возникло монашество в христианстве

Монашество возникло лишь в IV веке, в то время как множество святых было и до этого. Это главный довод против тех, кто считает, что быть монахом — «лучше», чем жить в миру.

Иисус Христос присутствовал на бракосочетании в Кане Галилейской и тем самым благословил семейную жизнь. И то, и то монастырь — только разный по форме. И там, и там можно пасть; и там, и там — обрести жизнь Вечную.

Монашество — это любовь к Богу, а любовь к Богу это не одежды, а образ жизни и мысли.

Как возникло монашество? Люди начали уходить в пустыню, поскольку понимали, что конкретно их мир «тянет» вниз и они уходят тем самым от своего призвания.

Основателем монашества считается преподобный Антоний Великий. В пустыню уходили и до него, но только ему своей святостью удалось собрать вокруг себя большую братию. Из явления как бы «случайного» монашество с тех пор стало неотъемлемой частью христианской традиции.

На Руси родоначальником монашества считается преподобный Антоний Печерский (983–1073 гг.), основатель Киево-Печерской Лавры.

Преподобный Антоний Великий


Этот и другие посты читайте в нашей группе во ВКонтакте

И еще в Фейсбуке!

Присоединяйтесь! 

Предрассудки и правда о православных монахах

Предрассудки и правда о православных монахах

Монахом может стать даже тот, кто до пострига вел порочный образ жизни

В Беларуси насчитывается 34 монастыря, около 300 православных монахов и монахинь, а также послушников и послушниц. Развеять предрассудки, которыми окутана их жизнь, помог архимандрит Антоний (Доронин).

Предрассудок №1.

Монахом может стать любой желающий.

На самом деле.

Православным монахом может стать только православный христианин. При этом, что интересно, для принятия пострига не требуется абсолютно непорочной нравственной жизни в прошлом. Важно другое: человек, желающий стать монахом, должен иметь искреннее покаянное настроение. Ведь само монашество — это подвиг бесконечного покаяния. Еще одно условие для пострига — свободное и непринужденное стремление к монашеству. Иначе говоря, монахом можно стать только добровольно.

В монастырь в качестве послушников (кандидатов в монахи) могут быть приняты только  достигшие совершеннолетнего возраста (18 лет). На практике возрастной порог даже выше: Архиерейский Собор 2000 года предписывает придерживаться практики пострижения в монахи лиц только по достижении претендентом 30-летнего возраста, за исключением студентов духовных школ и вдовых священнослужителей.

Постриг не может быть совершен над мужем при живой жене и над женой при живом муже (то есть над людьми, состоящими в законном нерасторгнутом браке), если только не было взаимного согласия со стороны и того, и другого поступить в монастырь. Родители и лица, имеющие на иждивении несовершеннолетних, также не могут быть приняты в число монахов.

В дореволюционное время запрещалось постригать и лиц, обремененных долгами, находящихся под судом, состоящих на военной или гражданской службе.

№2.

Обратной дороги из монастыря нет

На самом деле.

Прежде чем пройти обряд пострижения и стать монахом, человек должен не менее трех лет прожить в монастыре. Правда, некоторым «засчитывается» и время учебы в духовной  семинарии. Такой «лимит» не распространяется и на вдовых священнослужителей. Только после минимального трехлетнего испытательного срока, если духовный наставник сочтет человека готовым, кандидат из разряда послушников может перейти в иноки. До пострижения в монахи, то есть еще в статусе послушника или инока, человек может отказаться от монашества и вернуться к светской жизни. Такой шаг не считается грехом. А вот монаху, то есть человеку, который, образно говоря, достиг третьего уровня отрешения от светского мира, такое право не дано. Если после пострига в монахи человек покидает монастырь и вступает в брак, то он все равно продолжает считаться монахом, но монахом падшим, живущим во грехе. Такие люди лишаются права вступления в церковный брак. Монашеские обеты, данные при постриге, имеют пожизненный характер, от них невозможно отказаться.

№3.

Монахи полностью отрезаны от обычной жизни

На самом деле.

Монах обязан выполнять три обета, которые он дает при постриге. Обет послушания означает, что монах должен полностью отказаться от своей воли и поручить себя настоятелю монастыря или другому духовному наставнику. Отказ от своей воли —  главное средство в борьбе с источником всех грехов — гордыней. Отрекаясь от своеволия, человек поручает себя в послушание Евангельским заповедям, которые открываются ему через духовного отца.

Обет целомудрия предполагает, что монах отказывается от вступления в брак, чтобы полностью посвятить себя Богу. Такой человек обязуется ни словом, ни делом не давать волю своим страстям.

Обет нестяжания обязывает отказывается от всех земных благ. Принявший постриг отказывается от любого пристрастия к вещам, предметам и всему другому, что может отвлечь его от молитвы и благочестивой жизни.

Однако не все монахи жизнь проводят исключительно на территории монастыря в кругу других монахов. Некоторые из них живут в миру и исполняют послушания (обязанности) преподавателей духовных учебных учреждений, сотрудников различных церковных структур и так далее. Кроме того высшее православное духовенство — епископат — избирается только из монахов. В таком случае монашество не исключает определенной публичности, представительской атрибутики, контактов с широким кругом людей.

№4.

Главная задача монаха — проповедь христианства.

На самом деле.

Главное призвание монаха — не столько публичные проповеди, сколько раскаяние в грехах и молитва. Монах считается духовным эталоном для светского человека. Как считается примером жизни для самих монахов служат ангелы, а для мирян, то есть обычных людей — монахи.

Предрассудок №5.

В монахи идут неудачники.

На самом деле.

В монастырь приходят самые разные люди. Многих из них, как правило, мир клеймит неудачниками. Человеку, далекому от церковной жизни, трудно понять, для чего, например, «нормальный» мужчина отказывается от всего, идет туда, где он лишает себя всего. На самом же деле монастыри были и будут наполняться замечательными, умными, красивыми, талантливыми людьми, которые нашли Бога и осознали смысл своей жизни. Считается, что монастырь — это духовная оранжерея, где создаются наиболее оптимальные условия для преображения человека. Поэтому неудивительно, что значительная часть монахов — это люди, осознавшие тяжесть совершенных ими грехов и пожелавшие раз и навсегда изменить свою жизнь. Порой среди монахов можно встретить людей, которые в прошлом по мирским меркам были вполне успешными и состоявшимися. Но, возможно, то, чем они обладали, могло придти к ним и через преступление. Не следует забывать о том, что по преданию в Рай первым вошел разбойник, раскаявшийся в своих грехах и через покаяние ставший святым.

О том, как живут монахини в Свято-Елисаветинском женском монастыре в Минске, можно прочитать здесь 



Руслан Ананьев





Антибарьер в Гродно: от акции к общественной кампании

Свою жизнь я хотела бы потратить на музыку

Ошибки природы. Часть 2

О монашестве

Евангелие Господа нашего Иисуса Христа – это благая и радостная весть, несущая в мир не просто учение, но новую жизнь взамен ветхой. Ветхая жизнь порабощена грехом, страстями, тлением, смертью и управляется дьяволом. Несмотря на все «естественные» радости, она оставляет горькое послевкусие, ибо это – не истинная жизнь, ради которой был создан человек, но жизнь растленная, нездоровая, отмеченная чувством парадокса, пустоты и смятения.

Новая жизнь дарована миру Богочеловеком Христом как дар, доступный для всех людей. Верующий соединяется с Иисусом Христом и таким образом причащается Его святой бессмертной жизни – вечной и истинной.

Необходимым условием к единению верующего с Христом и его оживотворению является его смерть как ветхого человека через покаяние. Верующий должен сначала распять ветхого человека (то есть эгоизм, страсти и собственную волю) на Кресте и похоронить во гробе Христа, чтобы воскреснуть вместе с Ним, «дабы нам ходить в обновленной жизни» (Рим. 6:4). Таково дело покаяния и взятия Креста Христова. Без покаяния – постоянного распятия ветхого человека – верующий не может обрести евангельскую веру и всецело предаться Богу и возлюбить Господа Бога «всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею» (Мк. 12:30).

Поэтому Господь сделал покаяние фундаментом евангельской проповеди и предпосылкой веры. «Покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк. 1:15). Он не скрывал, что путь покаяния является трудным, но ведущим наверх. «Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь» (Мф. 7:14), и ступить на него – значит поднять крест покаяния. Поскольку ветхий человек не покидает тебя без труда, и дьявол не побеждается без тяжелой борьбы.

Тесным и узким путем покаяния обещает в течение жизни следовать монах. Он отстраняется от мира, чтобы достичь своего единственного желания, умереть для ветхой жизни и начать жизнь обновленную, которую Христос дарует нам через церковь. Совершенного покаяния монах достигает посредством постоянной аскезы, бдения, поста, молитвы, отсеканием собственной воли и беспрекословного послушания по отношению к старцу. Тем самым он заставляет себя отречься от своих эгоистичных стремлений и полюбить волю Божью. «Монах есть всегдашнее понуждение естества». Так он исполняет слова Господа «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12). В муках покаяния постепенно рождается обновленный человек, подобный Богу.

Борьба покаяния включает в себя и непрестанное наблюдение за помыслами, имеющее целью отсечение всякого злого бесовского помышления, стремящегося осквернить человека. Наблюдение за помыслами помогает сохранить сердце в чистоте и стать отображением Бога, как сказано в заповеди блаженства: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят».

Победа над эгоизмом и страстями делает монаха кротким, мирным и смиренным, истинно «нищим духом» и причастником всех добродетелей и заповедей блаженства, а также «чадом», которого прославил Иисус и призвал всех уподобиться ему, если они желают войти в Его Царство.

Весь жизненный путь монаха становится стремлением к покаянию, а его мораль – моралью покаяния. Монах – это «знаток» покаяния, «изображающий жизнь покаяния» (правило 43 Шестого Вселенского Собора) для всей Церкви. Скорбь и слезы покаяния являют собой самую красноречивую проповедь.

Весь образ монаха (образ добровольной смерти) судит этот мир. Мир же, молчаливо судимый монахом, безучастный к монашескому покаянию, отворачивается от него, презирает его, ненавидит и считает неразумным. Но «немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор. 1:27).

Монах, будучи мудрым для Бога и неразумным по мирским критериям, остается чужим для этого мира, равно как и Сын Божий, Который «пришел к своим, и свои Его не приняли» (Ин. 1:11), не поняв Его, даже будучи людьми церковными, мудрыми и деятельными.

Мистическая и безмолвная жизнь монаха – это тайна за семью печатями для всех тех, кто не причастен его духу. Монаха считают социально бесполезным и миссионерски бездействующим. Таким образом, жизнь его – это тайна во Христе Боге и, «когда явится Христос, жизнь ваша, тогда и они явятся с Ним во славе» (Кол. 3:4).

Лишь сердце человека, непрестанно очищающегося покаянием от себялюбия, корысти и страстей, может истинно полюбить Бога и ближнего. Эгоизм и любовь несовместимы друг с другом. Часто эгоист полагает, что любит, в то время как его «любовь» является лишь скрытым эгоизмом, корыстью и поиском выгоды.

Кающийся монах пылает Божественной любовью. Любовь Божья охватывает его сердце, побуждая жить не для себя, но для Бога. Его душа-невеста постоянно с болью и тоской требует своего Жениха и не успокаивается, пока не соединится с Ним. Монах не довольствуется тем, чтобы любить Бога как раб (из страха) или как служитель (за вознаграждение Раем). Он желает любить Его как сын, чистой любовью. «Не боюсь более Бога, но люблю Его» – говорил Антоний Великий. И чем больше он кается, тем более возрастает в нем стремление к любви Божьей, и чем больше он любит Бога, тем больше кается.

Слезы покаяния разжигают в монахе пламя любви. Свое стремление к Богу он подпитывает молитвой, прежде всего умной и непрестанной, постоянным призыванием сладчайшего имени Иисуса и краткой молитвой «Господи Иисусе Христе, помилуй меня грешного». Молитва очищает его и обеспечивает его соединение с Богом.

Церковному служению монах также предается с любовью к Богу, а Бог предается ему. Много часов ежедневно монах проводит в храме, славя любимого Бога. Его участие в богослужениях – это не обязанность, но потребность его жаждущей Бога души. В афонских монастырях ежедневно совершается божественная литургия, и монахи не ожидают конца богослужения, сколько бы часов она ни длилась, поскольку для них нет более полезного занятия, чем находиться в общении со Спасителем, Его Матерью и друзьями. Таким образом, служение – это радость и праздник, весна души и предвкушение Рая. Монахи живут согласно словам апостола: «Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого. И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога…» (Деян. 2:44-47).

Но даже по окончании богослужения монах продолжает жить литургически. Вся его монастырская жизнь, послушание, трапеза и молитва, молчание и отдых, взаимоотношения с братьями и прием паломников – это приношения Святой Троице. Архитектура монастырей подтверждает это.

Все начинается на святом престоле соборного храма и здесь же заканчивается. Проходы, кельи – все имеет отношение к храму. Вся монастырская жизнь становится приношением и служением Богу.

Даже материальные аспекты богослужения свидетельствуют о преображении всей жизни и всего творения Божественной благодатью. Хлеб и вино святой евхаристии, освященное масло, ладан, било и колокола, обозначающие назначенные часы, свечи и кадила, зажигаемые в определенные моменты службы, движения канонарха и клириков, равно как и многие другие движения и действия, предписанные многовековыми монашескими типиконами – это не просто сухие формулы или психологические стимулы для чувств, но признаки, отзвуки и проявления нового творения. Все те, кто посещает Святую Гору, убеждаются в том, что богослужение имеет не статический, но динамический характер. Это некое движение к Богу: душа поднимается к Богу вместе со всем сущим.

Во время афонской всенощной верующий получает уникальный опыт радости, которую приносит в мир спасительная миссия Христа, отведывая жизнь высшего качества, даруемую нам Христом через церковь.

Первостепенное значение, которое монашество придает служению Богу, напоминает церкви и миру о том, что если божественная литургия и служение не станут центром нашей жизни, мир никогда не сумеет прийти к единению, преобразиться, преодолеть раскол и дисбаланс, пустоту и смерть, несмотря на все существующие честолюбивые гуманистические системы и программы по его улучшению. Кроме того, монашество напоминает, что божественная литургия и служение Богу не являются чем-то внутри нас, но центром, источником обновления и освящения всех аспектов нашего бытия.

Непосредственным плодом любви к Богу является любовь к образу Божьему – человеку и всем Божьим творениям. Посредством многолетней аскезы монах обретает «милующее сердце, способное любить так, как Бог. Согласно авве Исааку Сирину, милующее сердце есть «возгорение сердца у человека о всем творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы. От великой и сильной жалости, объемлющей сердце, и от великого терпения умаляется сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварию. А посему и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и были они помилованы; а также и об естестве пресмыкающихся молится с великою жалостию, какая без меры возбуждается в сердце его до уподобления в сем Богу» (Слово 48).

В Герондиконе – сборнике изречений и творений отцов-пустынников – мы встречаем примеры жертвенности и любви, напоминающие и обнаруживающие любовь Христову. Авва Агафон говорил, что «желал бы найти прокаженного и взять его тело». «Видишь совершенную любовь?» – комментирует это Исаак Сирин.

Кроме того, устройство киновии основывается на любви по образцу первых христианских общин Иерусалима. Как Господь с Его двенадцатью апостолами и первые христиане, так и монахи имеют общую собственность и общую жизнь во Христе. Игумен не имеет ничего более, кроме одного молодого послушника. Никто не располагает деньгами, которыми может распоряжаться по своему усмотрению, кроме тех, что он в качестве благословения получает от игумена на определенные нужды.

Общая собственность, равенство, справедливость, взаимоуважение и самопожертвование каждого монаха возводят киновиальную жизнь в сферу истинной любви и свободы. Те, кто имел счастье хотя бы несколько дней провести в истинной киновии, знают, какую благодать несет взаимная любовь братьев и как она успокаивает душу. Создается впечатление, что живешь среди подобных ангелам.

Учредитель киновиального монашества Василий Великий говорит о любви во Христе, которая царит в киновии: «Что равняется сему житию? Но что и блаженнее оного? Что совершеннее такой близости и такого единения? Что приятнее этого слияния нравов и душ? Люди, подвигшиеся из разных племен и стран, привели себя в такое совершенное тождество, что во многих телах видится одна душа, и многие тела оказываются орудиями одной воли.

Немощный телом имеет у себя многих состраждущих ему расположением; больной и упадающий душою имеет у себя многих врачующих и восстановляющих его. Они в равной мере и рабы, и господа друг другу, и с непреоборимою свободою взаимно оказывают один перед другим совершенное рабство – не то, которое насильно вводится необходимостью обстоятельств, погружающею в великое уныние плененных в рабство, но то, которое с радостью производится свободою произволения, когда любовь подчиняет свободных друг другу и охраняет свободу самопроизволением. Богу угодно было, чтобы мы были такими и вначале, для этой цели и сотворил Он нас.

И они-то, изглаждая в себе грех праотца Адама, возобновляют первобытную доброту, потому что у людей не было бы ни разделения, ни раздоров, ни войны, если бы грех не рассек естества. Они-то суть точные подражатели Спасителю и Его житию во плоти. Ибо как Спаситель, составив лик учеников, даже и Себя соделал общим для Апостолов, так и сии, повинующиеся своему вождю, прекрасно соблюдающие правило жизни, в точности подражают житию Апостолов и Господа. Они-то соревнуют жизни Ангелов, подобно им во всей строгости соблюдая общительность.

У Ангелов нет ни ссоры, ни любопрения, ни недоразумения; каждый пользуется собственностью всех, и все вмещают в себе всецелые совершенства» (Подвижнические уставы, глава 18).
В киновии монахи могут по-апостольски истинно проживать таинство Церкви как таинство общения и единения с Богом и людьми, жить в единстве веры и причастия Святого Духа, что является обязанностью всех христиан. Монах на собственном опыте знает, что Церковь – это не просто религиозное учреждение или некий институт, но во Христе братство, Тело Христово, собор рассеянных чад Божьих (Ин. 11:52), его семья во Христе. Этот экклесиологический опыт дает монаху возможность видеть братьев как части своего собственного тела и чтит их, как Христа. Это объясняет и участливое гостеприимство, которое монах оказывает паломникам и посетителям, и его постоянную слезную молитву о живых и усопших братьях, знакомых и незнакомых.

Любовь к мирским братьям монахи выражают различными способами, в частности приносимым им душевным успокоением и духовной поддержкой. Многие братья, измученные и морально уставшие, приходят в монастыри, в особенности на Святую Гору, чтобы душа их нашла покой рядом со старцами и духовными отцами, которые уже обрели мир в Боге. Нередки случаи, когда опытные афонские духовники выходят в мир, чтобы успокоить и укрепить в вере многих христиан.

Преподобный Серафим Саровский, великий русский исихаст прошлого века, характерно говорил: «Стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя». Преподобный Серафим исходил из своего личного опыта и опыта многовековых традиций исихазма. Можно заметить, что, чем дальше примирившиеся с Богом отцы уходили вглубь пустыни, тем больше людей следовали за ними, чтобы обрести пользу.

В чрезвычайных случаях монахи призываются самим Богом, как это произошло с Космой Этолийским, принять на себя значительную проповедническую и пробуждающую миссию. Однако они всегда призваны Богом и не действуют по своему усмотрению. Разве смог бы святой Косма своей проповедью спасти и просветить порабощенный народ, если бы сам ранее не был просвещен и вдохновлен двадцатилетней монашеской аскезой, молчанием, очищением и молитвой?

Монах не ставит себе цель спасти мир посредством пастырской и миссионерской деятельности, поскольку, будучи «нищим духом», чувствует, что не имеет предпосылок к спасению других, пока не спасется сам. Монах предается Богу без каких-либо планов и перспектив. Он всегда находится в распоряжении Господа и готов услышать Его зов. Господь Церкви призывает работников Своего виноградника трудиться так, как Он сочтет спасительным и плодотворным. Святого Григория Паламу Господь призвал встать на пастырскую защиту Салоник и говорить об отеческом благочестии в духе православного богословия. Святого Косму призвал к апостольской проповеди, а преподобного Никодима Святогорца вразумил проповедовать, не выходя в мир, посредством своих богословских и духовных сочинений, которые и по сей день приводят к Богу множество душ.

Иные монахи были призваны Богом помочь миру своим молчанием, терпением и слезной молитвой, как в случае с преподобным Леонтием Дионисиатским, который на протяжении шестидесяти лет не выходил за пределы монастыря и жил, закрывшись в темной келье. Господь открыл, что принял его жертву, наделив его пророческим даром. После его смерти тело святого мироточило.

Но то, что в большей степени делает святого монаха радостью и светом мира, это тот факт, что он сохраняет образ Божий. В противоестественном состоянии греха, в котором мы существуем, мы забываем и утрачиваем представление об истинном человеке. И каким был человек до грехопадения, обоженный и носящий в себе образ Божий, нам являет святой монах. Таким образом, монах остается надеждой для людей, способных разглядеть глубокую и истинную человеческую природу, без приходящих идеологических предубеждений. Если человек не может обожиться и если лично он не был знаком с обожившимися людьми, ему сложно надеяться на то, что человек способен преодолеть свое падшее состояние и достичь цели, для которой его сотворил Всеблагой Бог – стать богом по благодати. Как писал святой Иоанн Лествичник: «Свет монахов суть ангелы, а свет для всех человеков – монашеское житие» (Слово 26).

Обладая уже в нынешней жизни благодатью обожения, монах становится символом и свидетелем Царства Божия в мире. А Царство Божие, согласно учению святых отцов, это дар поселения в человеке Святого Духа. Через обоженного монаха мир узнает неизведанный и видит невиданный характер и славу обоженного человека грядущего Царства Божия, которое «не от мира сего».
Посредством монашества в современной церкви сохраняется эсхатологическое сознание апостольской церкви, живое чаяние грядущего Господа (маран афа – грядет Господь), но и Его мистическое присутствие внутри нас: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21).

Благодатная память смертная и плодотворное девство ведут монаха к будущему веку. Как пишет святой Григорий Богослов: «Христоc, Который, благоволив и родиться для нас рожденных, рождается от Девы, узаконивая тем девство, которое бы возводило нас отселе, ограничивало мир, лучше же сказать, из одного мира препосылало в другой мир, из настоящего в будущий» (Надгробное Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской, P.G. Т.36, с. 153). Монах, живущий в чистоте по примеру Христа, преодолевает не только то, что противоречит естеству, но и то, что согласно с ним, и, достигнув сверхъестественного, входит в необычайное ангельское состояние, о котором говорил Господь: «В воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают как Ангелы Божии на небесах» (Мф. 22:30). Подобно ангелам, монахи хранят обет безбрачия, и не только, чтобы принести церкви практическую пользу – миссионерская деятельность – но и чтобы прославлять Бога «в телах и в душах своих» (1 Кор. 6:20).

Девство ставит преграду смерти, как пишет об этом святой Григорий Нисский: «Ибо как в Богородице Марии, «царствовавшая от Адама даже до» Нее «смерть» (Рим. 5, 14), когда приступила и к Ней, то, преткнувшись о плод девства, словно о камень, сокрушилась о него. Так и во всякой душе, ведущей девственную жизнь во плоти, «держава смерти» (Евр. 2, 14) как бы сокрушается и разрушается, не находя, во что вонзить свое «жало» (ср. 1 Кор. 15, 55; Ос. 13, 14). » (О девстве, глава 14).

Эсхатологический евангельский дух, который хранит монашество, защищает мирскую церковь от обмирщения и согласию с греховными состояниями, противоречащими евангельскому духу.

Живущий в уединении и молчании, но духовно и таинственно пребывая внутри церкви, монах проповедует с высокого амвона заповеди Вседержителя и потребность в абсолютно христианской жизни. Он направляет мир к горнему Иерусалиму и славе Святой Троицы как общей цели всего творения. Таков апостольский призыв, о котором во все времена проповедует монашество, предполагая полный апостольский отказ от мира, распинаемое житие и апостольскую миссию. Как и апостолы, монахи, оставив все, следуют за Иисусом и исполняют Его слово: «И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19:29). Ничего не имея, но обретают все, разделяя страдания, лишения, несчастья, бдение и мирскую уязвимость святых апостолов.

Но, как и святые апостолы, монахи удостаиваются стать «очевидцами Его величия» (2 Петр. 1:16) и получить личный опыт благодати Святого Духа, чтобы, подобно апостолам, сказать не только о том, «Христос Иисус пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим. 1:15), но и о том, » что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам» (1 Ин. 1:1-2).

Это видение славы Божьей и сладостное посещение монаха Христом оправдывает все апостольские подвиги, что делает монашеское житие «истинной жизнью» и «блаженной жизнью», которую смиренный монах ни на что не променяет, даже если благодатью Божьей лишь ненадолго познал ее.

Эту благодать монах таинственно излучает и на своих мирских братьев, чтобы все увидели, покаялись, уверовали, утешились, возрадовались в Господе и прославили милостивого Бога «давшего такую власть человекам» (Мф. 9:8).

Из книги «Евангельское монашество», издательство священной Обители преподобного Григория, Святой Афон, 1976.

Перевод с новогреческого: редакция интернет-издания «Пемптусия».

Монах – тайна Христова | Православие и мир

Монашество — великая Божия Тайна (свт.Игнатий Брянчанинов).

Нам нравятся благообразные монахи и монахини и лучше, чтобы они были уже седовласыми, улыбающимися нашей скверне, они ведь больше нее — мудрые, прошедшие всё и всё победившие в себе. Они живут, настоящие аскеты, ничего лишнего в их жизни нет, а только то, что для молитвы, для служения. И так, чтобы мы подошли к ним минут на пять – не больше – получили бы улыбку, совет, чтобы сердце восхитилось их святостью и, мы могли тут же уверенно и спокойно вернуться к прежнему привычному порядку нашей жизни, на который, как мы считаем, мы имеем полное право, а у них — у монахов — такого права нет. Монах должен страдать — таков наш неосознанный приговор ему.

Итак, мы имеем право на радость. Простую, а не духовную. К примеру, спеть с друзьями «Ой мороз…» после дружного застолья у соседа, шашлык пожарить, журнальчик политический полистать… На что еще? Проспать немного работу. Минут на 10, но все равно – мы право имеем, а они – нет, они ведь святые… Они не могут, не должны быть такими, как мы – обыкновенными, с амбициями, с предсказуемыми взглядами на вещи, слабостями. Нет, критерий прост: они должны жить обязательно так, как мы бы не смогли. А если они живут иначе, то они почти предатели…

А ведь монах – это тайна Христа. Ведь монах – Его невеста. Как только человек стал монахом, сказал последнее «Ей, Богу содействующу» – Господь прячет от всех его душу и приоткрывает ее редко, исключительно, ровно настолько, насколько это нужно каждому из нас для чего-то большего, чего мы никогда, быть может, не поймем.

Мы ничего не узнаем о монахе или монахине из любопытства, лишь навоображаем, придумаем и сами же ужаснемся от того. Ни их борьбы, ни глубины страдания, ни подвига, ни молитвы даже – всё от нас сокрыто. Ничего не узнаем о монахе, если нам не откроет того Господь.

Монах – тайна Христова, но не такая какой мы ее пытаемся себе представить. Мы можем видеть монаха расхлябанным, а Христос – стойким. Мы можем ожидать от монаха любви, а Христос усилия. Мы никогда не сможем разгадать замысел Христа о спасении души возлюбленного Своего чада. Мы никогда не узнаем попущений ему, не отличим их от слабости, а борьбу от привычек, вместо подвига заметим лень, вместо слез обнаружим глупость.

Мы видим монахов ровно настолько, насколько воля Божия нам их открывает. Ведь монахи – Его возлюбленные чада, Он с любовью бережет их для главной Небесной тайны. Часто, только после смерти становится видно как жил монах. При жизни ничем не отличался, кого-то раздражал, многим был не интересен. И вдруг, за день-два до смерти все меняется. Оказывается, что каждый был с братом чем-то связан или Господь удостаивает его блаженной кончины, приоткрывающей его внутреннюю жизнь. Но случается, что и после смерти монах остается наедине с Любовью — не понятый ни людьми, ни собратиями монахами, ни близкими и любимыми, но только Христом.

Не делайте выводов о монахе, ведь все в нем может быть совсем иначе.

Читайте также:

Кто такой монах? Что такое монастырь и кто такие монахи.

Кто такой монах и зачем люди уходят в монастырь? Какие у монахов обеты и какие бывают виды (степени) монашества? Кто такие послушники? Когда монашество возникло в христианстве и почему оно возникло? Рассказываем.

Монах — кто это?

Монах — это тот, кто отдал свою жизнь служению Богу. Это не его выбор — а призвание. Многие в монастырь уходят, и лишь малая часть в итоге становится монахами, поскольку монашество это не умение, которое ты можешь освоить, а судьба.

Монах не прекращает жить на земле, не прекращает заниматься какой-либо работой для монастыря или для людей (это называется послушание), но каждая минута его жизни продиктована служению Богу, а не земным идеям, целям или идеалам.

Отныне он стремится жить подобно ангелу, а не человеку. Единственный стержень и смысл его жизни — молитва.

Чем монашеское призвание отличается от выбора?

Представим: в мире нет монастырей. Но окажутся люди, которые все равно будут стараться жить по-монашески — видя, что деньги это пыль; жить безбрачно и чисто, но не от «комплексов», а по пониманию вещей; жить — преумножая любовь.

Монашеские обеты

Монах дает обеты безбрачия, послушания и нестяжания.

Обет безбрачия

В своем глубоком смысле этот обет означает не просто отказ иметь жену (или мужа, если это монахиня), сколько понимание: пол больше не имеет значения, его больше нет. Монах ушел от мира, а вне мира — только души.

Обет послушания

Монах отказывается от своих желаний. Воля и силы воли остаются при нем, но отныне они направлены на молитву и желание постоянно сопребывать со Господом.

В монастыре этот обет образуется в форме беспрекословного послушания настоятелю. И это не раболепие и покорность, а радость и мир, поскольку в отречении от эго обретается настоящая свобода.

Обет нестяжания

Если человек становится монахом, из вещей ему уже ничего не принадлежит — даже шариковая ручка. И не потому что это запрещено (хотя, это запрещено), а потому что не нужно.

Душа, познавшая хотя бы раз Господа, соприкоснувшаяся хотя бы раз с Величием Духа Святого, теряет интерес ко всему земному. Все земное меркнет, как для юноши, влюбившегося в девушку, теряют значимость большинство обстоятельств.

Здесь, в монастыре, все вещи становятся ненужными, а в руках остаются только те, которые нужны по-необходимости: книги, телефон. Да и это — собственность не монаха, а монастыря.

Степени монашества

Монашеский путь имеет несколько степеней, но если говорить в самых общих чертах, то этапа три (если не два):

  • Подготовка (трудник, послушник)
  • Монашество
  • Схимонашество (правильнее — схима)

Подготовка к монашеству может растянуться на несколько лет — бывали случаи, когда человек оставался послушником почти всю жизнь.

Пострижение в монахи наступает только тогда, когда настоятель монастыря безоговорочно убежден, что монашество — действительно призвание для этого человека, а не его эмоциональный или ситуативный выбор. Назад пути уже не будет: возвращение «в мир» равноценно, если можно сказать, самоубийству.

От настоятеля требуется большой опыт и духовная мудрость, чтобы понять — пришел момент для пострижения или нужно ждать еще, «проверять» человека. Послушник при этом, — разумеется, — может быть уверен, что для монашества создан, но пройдут годы, первоначальный духовный «пыл» спадет, и жизнь в монастыре станет для него не освобождением от мира, а горем.

Пострижение в схиму — это высшая степень монашества — «равноангельская». Она подразумевает, что монах освобождается от всех внешних послушаний (иными словами, уходит «в затвор», хотя для этого можно и не быть схимонахом), и его единственным и непрестанным деланием становится молитва. В русской традиции в схиму, как правило, постригают самых великовозрастных монахов.

Послушания в монастыре

Она живет не только духовной жизнью (хотя, это основное), но и тем, без чего жизни на земле быть не может: хозяйством, пропитанием, жильем.

Послушания — это те дела и та работа, которую делают монахи в свободное от богослужений и молитвы время.

В послушании соединяются две цели:

  • Чисто хозяйственная: монастырь нужно держать в порядке, монахов нужно кормить, это должен кто-то делать.
  • Воспитательная: молиться денно и нощно это не умение, а Дар, который обретают единицы. Свободное от молитвы время станет бездельем. А безделье — худший враг человека и еще более худший для монаха.

Задача настоятеля монастыря — видеть и понимать: кого на какое послушание лучше направить: кто справится со столярными и хозяйственными работами, кто — c уходом за участком, кто — с готовкой пищи; кому можно доверить организационные работы, а кого, возможно, — от послушания освободить вообще.

У этого монаха послушание, возможно, — следить за монастырским скотом.

Молитва в монастыре

При всей обязательности, которую послушания имеют в монастыре, они для монахов не главное. Главное делание иноков — это молитва.

Молитва в монастыре присутствует в трех формах:

  1. Молитва в келье
  2. Молитва во время послушаний и всего остального времени

В большинстве монастырей любое послушание к началу богослужения должно быть остановлено — даже, если оно не закончено. Монах должен присутствовать на службе. Исключения могут быть для слабых здоровьем.

В некоторых монастырях такой строгости нет. Например, если братия в обители небольшая и на каждого монаха в течение недели ложится слишком много. В таком случае, монах по благословению настоятеля может пропустить ту или иную службу. Но лишь для того, чтобы молиться в другой форме: за каким-либо делом или келейно.

Келейная молитвенное правило для каждого монаха определяется настоятелем или духовником индивидуально.

Что касается молитвы во время послушаний и во все остальное время, то под этим подразумевается, что монах ни секунды жизни старается не проводить в пустом созерцании или праздномыслии. И постоянно, — за работой или в любую минуту бодрствования, — читает про себя какую-либо молитву — чаще всего, молитву Иисусову (Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного).

Монашество на отличается строгим уставом. Мало сна, строгий пост, непрестанная молитва.

Когда возникло монашество в христианстве

Монашество возникло лишь в IV веке, в то время как множество святых было и до этого. Это главный довод против тех, кто считает, что быть монахом — «лучше», чем жить в миру.

Иисус Христос присутствовал на бракосочетании в Кане Галилейской и тем самым благословил семейную жизнь. И то, и то монастырь — только разный по форме. И там, и там можно пасть; и там, и там — обрести жизнь Вечную.

Монашество — это любовь к Богу, а любовь к Богу это не одежды, а образ жизни и мысли.

Как возникло монашество? Люди начали уходить в пустыню, поскольку понимали, что конкретно их мир «тянет» вниз и они уходят тем самым от своего призвания.

Основателем монашества считается преподобный Антоний Великий. В пустыню уходили и до него, но только ему своей святостью удалось собрать вокруг себя большую братию. Из явления как бы «случайного» монашество с тех пор стало неотъемлемой частью христианской традиции.

На Руси родоначальником монашества считается преподобный Антоний Печерский (983–1073 гг.), основатель Киево-Печерской Лавры.

Преподобный Антоний Великий

Этот и другие посты читайте в нашей группе во

Монах

(греч. «один»)

христианин, отказавшийся от жизни в миру и посвятивший себя Богу через принятие определенных обетов, которые сводятся к трем основным: послушанию, нестяжанию и целомудрию. Принятие обетов сопровождается постригом волос в знак служения Богу. В православной традиции монашеское отречение от мира – не следствие гнушания миром Божиим и радостями жизни, а стремление освободиться от страстей и грехов. Цель жизни инока – возвращение к состоянию ангельской чистоты и непорочности, изначально свойственных первым людям; преображение своей человеческой природы, поврежденной грехом; сосредоточенная молитва за мир и духовное врачевание мирских недугов с помощью благодатной силы, получаемой от Бога. Монашество делится на три последовательные степени в соответствии с принимаемыми обетами: рясофорный монах (греч. «носящий рясу») – подготовительная степень к принятию малой схимы; монах малой схимы – принимает обет целомудрия, нестяжательства и послушания; монах великой схимы, или ангельского образа (схимонах) – принимает обет отречения от мира и всего мирского. Готовящийся к постригу в рясофорные монахи и проходящий испытание в монастыре называется послушником
.

Православие. Словарь-справочник
.
2014
.

Синонимы
:

Смотреть что такое «Монах» в других словарях:

    монах
    — Инок, келейник, отшельник, послушник, постриженик, скитник, старец, схимник, мних, чернец. Монахиня, инокиня, келейница, отшельница, послушница, старица, черница, черничка. Постричься в монахи, принять ангельский чин (образ).. Ср. . См. подвижник … Словарь синонимов

    МОНАХ
    — (греч. monachos, от monos один). Инок, чернец, отрекшийся от света, приписанный к монастырю. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. МОНАХ греч. monachos, от monos, один. Инок, чернец. Объяснение 25000… … Словарь иностранных слов русского языка

    МОНАХ
    — с рясой. Тул. Шутл. Четвертная бутыль с вином. СРНГ 18, 252. Таинственный монах. Жарг. шк. Шутл. Завуч. Bytic, 1999 2000. Монаха вызывать. Пск. Играть в игру с поцелуями. СПП 2001, 53. Бьют монахи в колокола. Жарг. шк. Шутл. О школьном звонке.… … Большой словарь русских поговорок

    монах
    — МОНАХ, брат, инок, отец, устар. мних, устар. чернец, устар. черноризец МОНАХИНЯ, инокиня, сестра, устар. черница, разг. монашка МОНАШЕСКИЙ, иноческий, устар. чернический, устар. черноризческий … Словарь-тезаурус синонимов русской речи

    МОНАХ
    — водоспуск, см. Водоспуск типа “Монах” … Прудовое рыбоводство

    МОНАХ
    — МОНАХ, монаха, муж. (греч. monachos). Член церковной общины, давший обет вести в монастыре аскетическую жизнь по установленным церковным правилам. Лицемерие аскетизма и развращенность монахов разоблачены еще свободомыслящими писателями эпохи… … Толковый словарь Ушакова

    МОНАХ
    — МОНАХ, а, муж. Член религиозной общины, давший обет вести аскетическую жизнь. Постричься в монахи. Буддийские монахи. Жить монахом (о мужчине: вести строгий, суровый образ жизни). Ни монаха (прост.) нисколько, совсем ничего. Ни монаха не видно … Толковый словарь Ожегова

    МОНАХ
    — «МОНАХ», Россия, ЗОЛОТОЙ БУДДА, 1999, цв., 95 мин. Боевик. Москва, 1992 год, обострившаяся в криминальных структурах борьба за раздел сфер влияния затронула и школы боевых искусств. Джамал, один из лучших представителей Школы боевых искусств… … Энциклопедия кино

    Монах
    — (monk), см. Монастырь … Всемирная история

    Монах
    — У этого термина существуют и другие значения, см. Монах (значения). Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей … Википедия

Книги

  • Купить за 436 руб
  • Невидимые пустынники Афона. Тайна Афонской пустыни. Монах Власий Святогорец , Монах Власий Святогорец. Посвящается всем безвестным отшельникам Афонской пустыни, проведшим свою жизнь в покаянии, трезвении и благодати Божией, отвергшимся всего и лишь во Христе обретающим поддержку, предвкушающим…

Монах это воин. Его врагу тысячелетия. Если смотреть на бытие с духовной точки, то абсолютно все процессы бытия двояки: происходящее событие в физическом мире происходят в духовном. За всей неправдой, злобой, действием по страсти и прочими деструктивными косяками — стоит сатана. Он если можно так выразится питается ими, порождая иные деструктивные процессы и усиливаясь. А за правдой, добротой, любовью (совокупностью всего позитивного), подвигами и самоотверженностью стоит Бог. Монахи исполняя заповеди и молясь принимают на себя многие удары от сатаны (искушения), тем самым уменьшая его злые действия в бытии. Если-бы не было монахов, зла в мире было больше (хотя куда уж его больше) Монашество устроено Божьим промыслом, некоторые монахи могут видеть процессы бытия в духовном мире, поднимаясь по ступеням совершенства им открываются многие тайны.
Монах всю жизнь на войне, вся его жизнь это бой, и если воин рискует потерять жизнь, то монах не только жизнь но и душу, так как при искушении нападают мысли о самоубийстве. Монахи достигшие некоей степени совершенства в терпении бесячих атак, рискуют прельстится от гордости, но это уже тема другого разговора…
2. Один из фиваидских старцев рассказывал: «Я был сыном эллинского жреца. Так вот, еще будучи отроком, я увидел однажды, как мой отец идет, как обычно, в храм для принесения жертвы. Я пошел следом. И увидел я сатану, который сидел на троне, и все его воинство было вокруг него. Тут один из его князей стал посредине и поклонился ему. Сатана спросил его:
   – Откуда пришел ты?
   – Я был в такой-то стране, — отвечал тот, — поднял там войну, пролил много крови и теперь пришел доложить тебе.
   – Сколько у тебя ушло времени на это? — спросил его диавол.
   – Тридцать дней, — ответил тот.
   Услышав это, сатана сказал:
   – За такое время ты только это и сделал! — и велел бить его бичами.
   Вышел точно так же еще один и сказал:
   – Я был на море, поднял там ветер, потопил корабли, погубил много народу и теперь пришел доложить тебе.
   Сатана опять спросил его, сколько времени у него на это ушло. Когда же узнал, что двадцать дней, приказал бить его бичами, как и первого, за то, что тот больше ничего не сделал. Затем подошел еще один. Он был в одном городе на свадьбе, вызвал распрю и устроил большое кровопролитие, причем даже жених и невеста были убиты. Он сказал, что смог это сделать за десять дней. Но его тоже обвинили в бесполезной трате времени, и он был наказан бичами. И тут после них всех вышел на середину еще один. Диавол спросил его:
   – А ты откуда пришел?
   – Я был в пустыне, — ответил тот, — где я уже сорок лет боролся с одним монахом, и в эту ночь я ввел его в блуд.
   Сатана, как только это услышал, сразу встал, расцеловал его, снял с себя венец, который носил, и возложил на него, затем принесли еще один трон и поставили рядом, и диавол усадил его рядом с собой. При этом он хвалил его: дескать, смог ты сделать большое дело.
   – Так вот, — рассказывал старец, — я увидел все это и понял, сколь велико монашество и как оно страшно для бесов. И, благодатью Божией, я ушел оттуда и стал монахом.
   - Должны ли люди быть благодарны за то, что мы для них делаем? — спросили раз монахи авву Макария.
   - Вовсе нет, — отвечал старец. — Дайте слепому глаза, и он тотчас потребует бровей.

Монашество, в узком смысле,- это общинная жизнь с соблюдением обетов бедности, целомудрия и послушания в соответствии с определенным уставом и отрешенностью от мирской суеты. В широком смысле к монашествующим причисляют также отшельников, членов монашеских братств и вообще всех, кто принес монашеские обеты. Монашество сыграло огромную роль в становлении средневековой цивилизации и распространении христианства — как на Востоке, так и на Западе.

Основателем христианского монашества часто считают св. Антония Великого (ок. 250 — ок. 356). В возрасте двадцати лет он продал свое имение, роздал деньги нищим и поселился отшельником недалеко от дома (в Среднем Египте). Святой Антоний проводил дни в молитве, в чтении и заучивании наизусть Св. Писания и в работе. В 35-летнем возрасте он удалился в еще более уединенное место близ горы Писпир, на правом берегу Нила, но молва о его святости на протяжении последующих 20 лет побуждала других отшельников приходить туда и селиться в кельях поблизости от него. В 305 г. св. Антоний, по просьбам этих отшельников, нарушил свое уединение, согласившись наставлять их в аскетической жизни. Общины отшельников, подобные этой, стали впоследствии появляться повсеместно в Среднем и Северном Египте, и это ознаменовало возникновение новой, полуотшельнической, формы монашеской жизни, самыми знаменитыми примерами которой явились общины в Нитрии и Скее. Здесь самые строгие отшельники жили в уединении в кельях, расположенных так, чтобы их обитатели не могли ни видеть, ни слышать друг друга. Другие монахи собирались в церкви по субботам и воскресеньям. Некоторые ежедневно собирались по трое или четверо для совместного чтения псалмов или иногда посещали друг друга, чтобы побеседовать на духовные темы.

Не прошло и пятнадцати лет после этого первого шага, осуществленного св. Антонием, как св. Пахомий положил начало новому типу монашеской жизни — общежительному монашеству. В 318 г. в Тавенне (Южный Египет) он создал первую киновию (монашеское общежитие), где монахи стали жить вместе в монастыре, обнесенном стеной, в домах, вмещавших по 30-40 человек. На каждого монаха возлагалась определенная работа, и монастырь полностью обеспечивал себя всем необходимым. Совместные трапезы, в которых монахи могли участвовать по желанию, совершались дважды в день, однако те, кто не желал в них участвовать, получали — хлеб и соль в своих кельях. Сам образ жизни отдельных монахов не был строго регламентирован, так как еще не существовало устава, или общего правила монашеской жизни.

Процесс формирования общежительного монашества завершил св. Василий Великий (ок. 330 — ок. 379). Прежде чем посвятить себя монашеской жизни, он совершил путешествие в Египет, чтобы изучить ее в первоистоках, и наиболее привлекательным ему показался общежительный тип. Святой Василий требовал, чтобы монахи в установленные часы суток собирались вместе на молитву и совместные трапезы. Монастыри, устроенные по образцу монастыря св. Василия, распространились по всей Греции, а затем и по славянским странам. Однако в Сирии и некоторых других странах предпочтение по-прежнему отдавалось отшельническому типу монашеской жизни.

Запад впервые познакомился с восточным монашеством при посредстве св. Афанасия Великого, епископа Александрийского, вынужденного бежать в Рим в 339 г. Годом позже Евсевий, епископ Верцеллы в Северной Италии, предписал духовенству своего собора вести киновийный образ жизни, впервые объединив статус клирика с монашеским статусом. Святой Августин сделал то же в отношении своего духовенства, когда в 388 г. возвратился из Рима в Северную Африку.

Общежительный уклад монашеской жизни, в его развитой форме, на Западе утвердился благодаря усилиям св. Бенедикта Нурсийского (ок. 480 — ок. 543). Познакомившись с житиями отцов-пустынножителей и монашеским уставом св. Василия Великого, он стремился приспособить образ монашеской жизни к особенностям условий и климата Западной Европы. В соответствии с системой, принятой св. Бенедиктом, каждый монастырь представлял собой самостоятельную единицу, и каждый монах был пожизненно связан со своим монастырем посредством особого обета, воспрещающего перемену места жительства (stabilitas loci). Бенедикт отчасти смягчил принятую на Востоке строгость монашеской жизни. Он установил часы, в которые монахи собирались на молитву и службы; совместное пение канонических «часов» считалось главной обязанностью бенедиктинских монахов. Бенедиктинство стало определяющей формой монашеской жизни на Западе: к концу XVIII в. все монахи Европы, за исключением Ирландии и некоторых испанских монастырей, были бенедиктинцами.

Возникновение в 910 г. Клюнийского аббатства, а затем Клюнийской конгрегации, явившейся самостоятельной ветвью бенедиктинства, положило начало возникновению монашеских орденов на Западе. Монашеский устав св. Бенедикта был дополнен принципом централизованного управления, при котором настоятель главного монастыря осуществлял руководство целой сетью подчиненных монастырей. Клюнийское аббатство оставалось сердцем монашеской жизни на Западе с X по XII в., пока ему не пришлось уступить свое первенство аббатству Сито и цистерцианцам, самым прославленным из которых был св. Бернар Клервоский (1091-1153).

XIII век стал свидетелем возникновения орденов нищенствующих братьев: доминиканцев, францисканцев и кармелитов. Хотя они, как и монахи предшествующих веков, соблюдали обеты бедности, целомудрия и послушания, следовали строгому уставу и осуществляли совместное пение Часов, цели этих новых орденов были прежде всего апостольские. Они занимались проповедью, обучением, служением больным и нищим и помогали приходскому священству в его работе.

После некоторого спада монашеского движения в XIV — начале XV в. три последующих века стали эпохой беспрецедентного роста числа новых монашеских орденов. Театинцы, возникшие в 1524 г., и иезуиты, чей орден был основан в 1540 г., стали первыми так называемыми регулярными канониками, или уставными клириками (т. е. монахами, имеющими священнический сан): большинство членов этих орденов — священники, занимающиеся строго определенным родом деятельности. От орденов регулярных каноников незначительно отличаются так называемые монашеские конгрегации. К их числу принадлежат пассионисты, основанные св. Павлом Креста (Паоло делла Кроче) в 1725 г., и редемптористы, основанные св. Альфонсом Лигуори в 1749 г. В их задачи входит преимущественно организация миссий и приютов. Кроме того, к числу духовных конгрегаций принадлежат Братья христианских школ, основанные Жаном Батистом де ла Саллем в 1679 г., главная задача которых состоит в воспитании детей и юношества. Наконец, существуют так называемые светские конгрегации, объединяющие священников, которые принесли «временные» обеты (в отличие от «торжественных» и простых «вечных» монашеских обетов). К их числу относят лазаристов, или винсентианцев, по имени Винсента де Поля, основавшего эту конгрегацию в 1624 г., и сульпициан, основанных Жан-Жаком Олье в 1642 г.

Мужские монашеские ордены католичества значительно уступают женским в количественном отношении. История последних тесно связана с историей мужских монастырей. Женские ордены, в большинстве случаев использующие уставы соответствующих мужских орденов, часто называют «Вторыми орденами», и нередко они находятся под юрисдикцией мужского («Первого») ордена. Члены этих женских орденов ведут строго затворнический образ жизни, предаваясь молитве и созерцанию (как, например, кармелитки), либо соединяют молитвы с какой-либо деятельностью, например с уходом за больными или преподаванием.

Терциарии, или члены «Третьих орденов», своим происхождением обязаны св. Франциску Ассизскому. Первоначально они не отказывались от мирских занятий, но при этом соблюдали смягченный устав ордена. Позднее некоторые из них стали жить вместе в общинах, занимаясь уходом за больными и помощью бедным. Со временем они усвоили особое облачение, и сегодня их признают монашескими конгрегациями. Таковы, например, Третий орден св. Франциска или Третий орден св. Доминика. Однако члены некоторых других «Третьих орденов» остаются терциариями в первоначальном смысле, т. е. «братьями-мирянами».

Монашеский образ жизни подразумевает соблюдение евангельских заповедей бедности, целомудрия, послушания и следование определенному «уставу», или «правилу». Такая жизнь требует испытательного периода и подготовки, именуемых послушничеством и новициатом и позволяющих оценить степень пригодности кандидата для монашества. Затем монах принимает на себя обеты бедности, целомудрия и послушания. Устав регулирует всю его повседневную жизнь: одеяние, трапезы, работу, молитвы и аскетические упражнения. Сначала эти обеты приносятся лишь на определенный срок и должны ежегодно возобновляться. Позднее приносятся «вечные» обеты, которые связывают человека на всю жизнь.

Первоначально монахи брали на себя только ту работу, которая не отвлекала их от молитвы (например, плели циновки или корзины). Однако, в соответствии с установлениями св. Пахомия, им надлежало выполнять все работы, необходимые для поддержания общины. Бенедиктинцы (под влиянием клюнийских реформ) возводили свои монастыри в глухом лесу, чтобы отделиться от мира. Вскоре они овладели искусством расчистки лесов и строительства зданий, достигли успехов в сельском хозяйстве. Переписывание рукописей очень рано стало одной из важнейших форм деятельности монахов — в силу постоянной потребности в копиях Св. Писания. Однако позднее монахи стали переписывать и рукописи греческих и римских авторов. Чтобы дать необходимую подготовку желающим поступить в монастырь, создавались монастырские школы, некоторые из них пользовались широкой известностью.

Все эти труды хорошо совмещались с основным родом деятельности монахов — совместным осуществлением суточного круга богослужений. Отказ некоторых монашеских конгрегаций от совместного вычитывания и пения Часов был продиктован стремлением больше времени уделять апостольским трудам (уходу за пациентами в больницах, преподаванию в школах и миссионерской деятельности в дальних странах). В настоящее время любые роды деятельности, совместимые с «евангельскими советами», т. е. с жизнью в бедности, целомудрии и послушании, осуществляются теми или иными монашескими орденами или конгрегациями.

Кто такой монах

Яков Кротов в статье «Что есть монах» дает православный взгляд на монашество: «Монашество существует, пока есть хотя бы один монах. Этим оно похоже на поэзию, которая существует лишь до тех пор, пока «жив будет хоть один пиит». Не читатель поэзии, а поэт нужен для существования поэзии. Монах среди христиан выделяется, как поэт на базаре. Поэт избегает базара прозы — и монах бежит от мира, но не в никуда, а в совершенно определенный, хотя и иной мир.

Монах начинается с бегства. В первые три века Церкви были люди, отказывавшиеся от брака, имущества, своеволия. Такой отказ составляет суть монашества. Однако эти люди еше не были монахами. Первый монах, Антоний Великий, добавил лишь одно новое: убежал, физически, телом убежал от людей, причем довольно далеко, чтобы его от людей отделяло расстояние. Очень далеко он убежать не мог, потому что жил в узеньком Египте. Но между ним и людьми лег контрольной полосой песок пустыни.

Россия шире Египта лишь на первый взгляд, а отступать некуда, как заметил еще Кутузов. Как и в Египте, каждый клочок земли тут занят, причем обычно, как и в Египте же, занят государством. Вместо песка в России использовали кирпич, складывая из него стены повыше…

Монастырская стена — расстояние, в целях экономии места вздыбленное вертикально. Она ограждает монаха не от врагов, а от друзей.

Напомним, что «моно» означает «один». Слово это — греческого происхождения: monachos, «одинокий», «ведущий уединенную жизнь». Монах уходит от мира, уединяется, и не так уж важно, сколько в этом уединении людей. Мать-одиночка считается одиночкой, даже если у нее двенадцать детей. Монах одинок, даже когда живет в монастыре, где еще семьсот монахов. Даже его одиночество уже необычно. Вне монастыря одиноким называют человека, который не общается с людьми. Абсолютно одинок человек, который не хочет разговаривать даже с самим собой. Такое одиночество — редкость, и обычно говорят об уединении: человек хочет побыть с самим собой или, если он человек молящийся, с Богом. Монах отнюдь не одинок и не только уединен. Он — один, как один горизонт, каким бы длинным он ни был. Земли много, земли разные, а горизонт — один. Он напоминает о том, что земля соседствует с небом.

Монах «уходит от мира». Казалось бы, это означает, что в мире образуется крошечная пустота. Из ботинка выскочил гвоздик,- невелика беда. Однако монах всегда воспринимается не как пустота, а как досада, как гвоздь в ботинке, колющий ногу, вовсе не ушедший прочь от нас, а зашедший слишком далеко в нашу жизнь.

Монах всегда хотя бы немного пугает, пусть даже человек вовсе ничего не знает о христианстве, потому что пугает всякий верующий человек. В этом и только в этом смысле можно называть подвижников буддизма или синтоизма монахами. Нательный крестик не виден, а если виден, то сразу осуждается как мода,- в общем, можно всю жизнь прожить в Москве и считать, что верующих вокруг как бы нет. Оранжевый или черный, буддистский, христианский или кришнаитский монах, да вообще любой человек в рясе, напоминает, что Бог, кажущийся фантазией, способен на то, на что далеко не всякая реальность способна: сделать явно нормального человека намеренно ненормальным по внешнему облику. Правда, неверующий не прочь заявить, что все верующие ненормальные, но это ведь лишь уловка, в которую сам человек слабо верит. Человек в рясе беспокоит именно потому, что он явно нормальный внутри этой рясы. Ряса просто и выразительно свидетельствует о том, что норма-то, видимо, не одна, а две. Мода, оказывается не единой в своем многообразии; есть две моды, из которых одна нормальная, а другая не поймешь какая, но, к огорчению для большинства, не сумасшедшая.

Монах — слово христианское. Назвать же буддистского подвижника монахом,- все равно что назвать милую девушку ангелом. Девушка возражать не будет, ангелы тоже промолчат (а который возразит — значит, не ангел), но все же сравнение будет не во всем точным. Все три обета, которые приносят христианские монахи, можно найти и у буддистских. Казалось бы, можно определить монаха как отказника от трех наиболее заманчивых в мире вещей: секса, денег и власти. Но этот отказ есть одновременно и утверждение трех сторон одного, вполне положительного, идеала. Три монашеских обета можно ведь выразить положительно: монах обещает быть целомудренным, бедным, послушным. А чего тут, собственно, положительного? Кто не видел озлобленных холостяков, гнусных нищих, омерзительных, хотя и совершенно безвольных трусов?

Нищий или безвольный холостяк, поселившись в монастыре, еще не станет монахом. Целомудренный, не владеющий ничем, смиренный буддист, или агностик, или большевик, все же не будет монахом с точки зрения христиан, которые первыми изобрели это слово. Наконец, ласковый, умный, честный настоятель монастыря тоже может не быть монахом. Таково, во всяком случае, было тревожное предчувствие святых основателей монашества. С этой же тревогой и надеждой всякий нормальный, не ослепленный благодатью христианин всматривается в лицо монаха, если доведется с ним встретиться на улице или хотя бы на фотографии. Особенно тревожно узнать о постриге знакомого в монахи. Как этот человек, вполне такой же, как я, как все, со своими маленькими слабостями (если речь идет о похожести на нас, то все слабости ближнего воспринимаются как маленькие), сможет стать иным? Это не какое-то простецкое «быть или не быть». Это «можно ли быть?»

Целомудрие, бедность, послушание тогда делают человека монахом, когда он принимает их ради Христа. Вот и вся суть монашества. Может быть, буддиста приведет ко Христу его буддистское благочестие. Сказать об этом точно христианам не дано. Может быть, любящего мужа приведет ко Христу его любовь к жене. Такие святые есть точно, в церковном календаре. А монаха приводит ко Христу Сам Христос.

Целомудрие, бедность, послушание есть отказ монаха не от усилий, а от веры в усилия. Всякий другой путь к Богу есть богочеловеческое предприятие, совместная компания, в крайнем случае, у атеиста, чисто человеческое приключение. Монах выбирает крайний путь: целиком довериться Христу, отключившись не только от мира, но и от себя. Христос этого вовсе не требовал. Монахи, однако, совершенно справедливо считают себя точными исполнителями Евангелия, потому что Евангелие есть весть не о том или ином пути ко Христу, а о том, что Христос есть Путь.

Большинство христиан любят монахов именно потому, что монах в принципе есть лишь прозрачность, через которую виден Христос. Святые семьянин, полководец, архиерей показывают, что может сделать Христос и верующие в Него; монах же просто показывает Христа. Поэтому, видимо, в VIII в. именно монахи выступили главными (после Папы Римского) защитниками икон — они ведь сами «всего лишь» живые иконы. Без них жизнь была бы пуста, как храм без креста.

Многочисленные упреки монахам (в протестантизме дошедшие до отрицания монашества) сводятся к тому, что монахи недостаточно монахи. В том, что монахи чрезмерно монашествуют, никто их не обвинял. Если же когда кто обвинял монашество в презрении к людям, то такой человек и Христа обвинил бы в том же. Монах, презирающий людей (и, в частности, кстати, считающий брак мерзостью),- это уже не монах, а ходячее противоречие в терминах, вроде горячего льда или кудахтающего льва. Монах, считающий себя выше не монахов,- это такая же дичь, как Христос, свысока смотрящий с Креста на стоящих у подножия Голгофы.

Монах любит людей любовью Христа — и невидимость монаха в этом мире, его неучастие в человеческих делах, пусть даже самых благочестивых, есть желание Христа не участвовать в делах, а быть невидимой частью всякого человеческого сердца, не помогать людям скоротать век до смерти, а быть среди них живым образом Воскресения. Лучше всего это видно не по монашеским книгам, а по монашеской одежде. Она черна — но это траур не по жизни, это напоминание о том, что сама смерть пронзена Христом насквозь и умирает. Монашеская мантия необычным образом разделена на три расходящиеся полоски ткани — и это всего-навсего напоминание о свивальнике для новорожденного, о том, что есть, есть новая жизнь, и эта жизнь — с Воскресшим.

Уважать монашество не означает обязательно стремиться стать монахом. Любить монашество означает любить Иисуса не как мудрого учителя, способного всегда дать совет, а как Спасителя, спасающего молчаливым терпением и промедлением. Радоваться монашеству означает радоваться не молниеносным вмешательствам Промысла в нашу суету, не тому, что Бог может улучшить и увековечить мир сей, желающий пребывать комбинацией роддома с военкоматом, но радоваться Христу Воскресшему, Преобразившемуся и Вознесшемуся, готовящемуся воскресить, преобразить и вознести мир к Своему Отцу».

Монашество на Руси

В «Древнем Патерике» приводится такая притча. «Авва Макарий спросил авву Захария: скажи мне, какое дело монаха? Сей отвечал: тебе ли спрашивать меня, отец? На это авва Макарий сказал ему: на тебя мне указали, сын мой, Захария! Есть некто, желающий, чтоб я спросил тебя. Тогда авва Захария говорит ему: по мне, кто делает себе во всем принуждение, тот монах».

А древний подвижник, автор знаменитого труда, наставляющего монашествующих, Иоанн Лествичник, сказал так: «Некоторые из имеющих дар рассуждения хорошо определили отвержение самого себя, сказав, что оно есть вражда на тело и брань противу чрева».

Понятно, зачем человеку, который «моно» (один, сам) или «инок» (иной, не такой, как все), требуется удалиться от мира сего — для общения с Богом, для спасений своей души, для моления обо всем мире, для которого тоже монах просит у Господа спасения. Вспомним Преподобного Серафима Саровского, весьма почитаемого в нашем народе: «Для сохранения мира душевного также всячески должно избегать осуждения других. Неосуждением и молчанием сохраняется мир душевный: когда в таком устроении бывает человек, то получает Божественные Откровения».

А протоиерей Серафим Слободской, автор наиболее читаемого ныне учебника Закона Божия, так говорит о православном монашестве: «Монашество (иночество) — духовное сословие подвижников уединения, целомудрия, послушания, нестяжательства
, внутренней и внешней молитвы
».

В первые времена христианской Церкви почти все верующие вели чистую и святую жизнь, какую требует Евангелие. Но находились многие из верующих, которые искали высшего подвига. Одни добровольно отказывались от имущества и раздавали его бедным. Другие, по примеру Божией Матери, св. Иоанна Предтечи, апп. Павла, Иоанна и Иакова, принимали на себя обет девства, проводя время в непрестанной молитве, посте, воздержании и труде, хотя они не удалялись от мира и жили вместе со всеми. Такие люди назывались аскетами, т. е. подвижниками.

С третьего столетия, когда, вследствие быстрого распространения христианства, строгость жизни среди христиан постепенно ослабевает, подвижники удаляются жить в горы и пустыни и там, вдали от мира и его соблазнов ведут строгую подвижническую жизнь. Такие удалявшиеся от мира подвижники назывались отшельниками и пустынниками.

Так положено было начало монашеству, или, по-русски, иночеству, т.е. иному, удаленному от соблазнов мира, образу жизни.

Иноческая жизнь, или монашество, есть удел только немногих избранных, имеющих «призвание», т. е. непреодолимое внутреннее желание иноческой жизни, чтобы всецело посвятить себя на служение Богу. Как и сказал о том Сам Господь: «Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19:12).

Святой Афанасий говорит: «Два суть чина и состояния в жизни: одно — обыкновенное и свойственное человеческой жизни, т. е. супружество; другое — ангельское и апостольское, выше которого быть не может, т. е. девство или состояние иноческое»
.

Вступающие на путь иноческого жития должны иметь твердое решение «отречься от мира», т. е. отказаться от всех земных интересов, развивать в себе силы духовной жизни, во всем исполняя волю своих духовных руководителей, отказаться от своего имущества и даже от старого имени. Инок берет на себя добровольное мученичество: самоотречение, жизнь вдали от мира среди труда и лишений.

Монашество само по себе не является целью, но оно есть самое могущественное средство к достижению высшей духовной жизни. Цель иночества есть приобретение нравственной духовной силы для спасения души.

Иночество есть величайший подвиг духовного служения миру, оно охраняет мир, молится за мир, духовно окормляет его и предстательствует за него, т. е. совершает подвиг молитвенного заступничества за мир.

Преподобный Антоний Великий, древний египетский подвижник, был основателем отшельнического иночества, которое состояло в том, что каждый инок жил отдельно друг от друга в хижине или в пещере, предаваясь посту, молитве и трудам на пользу свою и бедных (плели корзины, циновки и пр. ). Но все они находились под руководством одного начальника или наставника — аввы (что значит «отец»).

Но еще при жизни Антония Великого появился другой род иноческой жизни. Подвижники собирались в одну общину, трудились каждый по своей силе и способностям на общую пользу и подчинялись одним правилам, одному порядку, так называемому уставу. Такие общины назывались киновиями или монастырями. Аввы монастырей стали называться игуменами и архимандритами. Основателем общежительного иночества считается преп. Пахомий Великий.

Из Египта иночество скоро распространилось в Азии, Палестине и Сирии, а потом перешло в Европу.

У нас на Руси иночество началось почти одновременно с принятием христианства. Основателями иночества на Руси были преподобные Антоний и Феодосий, жившие в Киево-Печерском монастыре, который стал центром монашеского движения в XI-XII вв. Монастырь этот начался с пещер («печер»), которые выкопал в песчаных берегах Днепра для своего отшельнического жития Антоний Печерский (983-1073).

Преподобный Антоний, родившийся на Черниговщине, а затем подвизавшися в духовном делании на Святой Горе Афон, возвратясь на Русь, хотя и положил начало монашеской общине, более тяготел к уединенному, аскетическому подвигу. Он оставался духовным наставником братии, а настоящим организатором монастыря, строящего свою жизнь по православному уставу — Типикону, стал Феодосий Печерский (1036-1091). Эти два инока были первыми в чреде русских преподобных — монахов, признанных Церковью святыми.

Каждый монастырь имеет свой распорядок жизни, свои правила, т. е. свой монастырский устав. Все монахи должны обязательно выполнять различные работы, которые по монастырскому уставу называются послушаниями.

Монашество могут принимать не только мужчины, но и женщины — с такими же точно правилами, как и у монахов. С древности существуют женские монастыри.

Желающие вступить в иноческую жизнь должны прежде испытать свои силы (пройти искус) и тогда уже дать невозвратные обеты.

Люди, проходящие предварительные испытания, называются послушниками. Если они в течение долгого испытания оказываются способными стать монахами, то их облекают в неполное одеяние инока, с установленными молитвами, что называется рясофором, т. е. правом ношения рясы и камилавки, чтобы, в ожидании полного иночества, они еще больше утверждались на избранном пути. Послушник после этого называется рясофорным.

Самое иночество заключает в себе две степени, малый и великий образ (образ ангельского жития), которые по-гречески называются «малая схима» и «великая схима».

При вступлении в самое иночество над монахом совершается исследование малой схимы, в которой монах дает обеты иночества и ему дается новое имя. Когда наступает момент пострижения, монах трижды дает игумену ножницы в утверждение своего твердого решения. Когда игумен в третий раз принимает из рук постригаемого ножницы, то он, с благодарением Богу, постригает крестообразно волосы ему, во имя Пресвятой Троицы, посвящая его этим всецело на служение Богу.

На принявшего малую схиму надевают параманд (греч. : небольшой четырехугольный плат с изображением Креста Господня и орудий Его страданий), подрясник и пояс; затем постригаемый покрывается мантией — длинным плащом без рукавов. На голову надевается клобук, так называется камилавка с длинным покрывалом — наметкой. В руки даются четки — шнурок с нанизанными на него шариками для подсчета молитв и поклонов. Все эти одежды имеют символическое значение и напоминают монаху о его обетах.

В заключение обряда даются в руки ново-постриженному крест и свеча, с которыми он стоит всю литургию до самого Св. Причастия.

Монахи, принимающие великую схиму, дают еще более строгие обеты. Им еще раз меняют имя. В облачении также есть изменения: вместо параманда надевают аналав (особый плат с крестами), на голову, вместо клобука,- куколь, покрывающий голову и плечи.

У нас принято называть схимниками исключительно только тех иноков, которые пострижены в великую схиму.

Если монах поставляется в игумены, то ему дается жезл (посох). Жезл есть знак власти над подчиненными, знак законного управления братией (монахами). Когда игумен возводится в архимандриты, на него надевают мантию со скрижалями. Скрижалями называются четырехугольники из материи красного или зеленого цвета, нашитые на мантию спереди, два наверху и два внизу. Они означают, что архимандрит руководит братией по заповедям Божиим. Кроме того, архимандрит получает еще палицу и митру. Обычно из архимандритов поставляются на высшую степень священства — в епископы.

Многие из монашествующих были истинными ангелами во плоти, сияющими светильниками Церкви Христовой.

Несмотря на то что иноки удаляются из мира для достижения высшего нравственного совершенства, иночество имеет великое благотворное влияние на живущих в мире.

Помогая духовным нуждам ближних, иноки не отказывались, когда имели возможность, служить и временным их нуждам. Добывая себе трудами пропитание, они делились средствами пропитания с неимущими. При монастырях были странноприимницы, где иноки принимали, питали и покоили странников. Из монастырей часто рассылались милостыни и по другим местам: томившимся в темнице узникам, бедствовавшим во время голода и от других несчастий.

Но главная неоценимая заслуга иноков для общества состоит в непрестанной творимой ими молитве о Церкви, об Отечестве, о живых и умерших.

Святитель Феофан Затворник сказал: «Иноки — это жертва Богу от общества, которое, предавая их Богу, из них составляет себе ограду. В монастырях в особенности процветает священно-служение чинное, полнейшее, продолжительнейшее. Церковь является здесь во всей красоте своего облачения». Поистине, в монастыре — неиссякаемый источник назидания для мирян.

В Средние века монастыри имели большое значение как центры наук и распространители просвещения.

Наличие в стране монастырей есть выражение крепости и силы религиозно-нравственного духа народного.

Русский народ любил монастыри. Когда возникал новый монастырь, русские люди начинали селиться около него, образовывая поселок, который вырастал иногда в большой город.

Интернет-ресурс «Мир Православия» рассказывает, что чем глубже православие проникало в быт Руси, влияя на формирование обязательных обрядов и ритуалов, тем неизбежнее становился обычный для любого общества и любой эпохи разрыв между внешними знаками благочестия и содержанием веры. И тем более в Русской Церкви возрастало значение монашества — средоточия «христианского максимализма» в вере и жизни.

Иноки и священноиноки (монахи, имеющие сан священника) с самого начала заняли особое положение в русском духовенстве. Так называемое белое духовенство — женатые священники и диаконы — жили во многом общей с мирянами жизнью: занимались хозяйством, воспитывали детей.

Жизнь иночества для новокрещеной Руси была поистине иной — ошеломляюще загадочной, ломающей все привычные представления о жизненных ценностях. Монашество существовало «не в миру», и потому только оно виделось по-настоящему отделенным от мира, святым и могло являть недоступный свет Царства Небесного. Само слово «святость» в славянских языках происходит от слова «свет». Монашеское состояние уже в Византии именовали «ангельским чином», подчеркивая тем самым отрешенность монашества от земных благ. Монахов неслучайно также называют «земными ангелами». На Руси прижилась и глубоко вошла в душу верующего человека пословица: «Свет инокам — ангелы, свет мирянам — иноки». Этот свет не заслоняли от мирян черные одежды монахов-чернецов, напоминающие об их «смерти для мира» с его грехами.

Иосифляне и нестяжатели

Для некоторых еретических течений на Руси были характерны антимонашеские настроения. Причина подобных настроений заключалась в том, что многие монастыри были крупными землевладельцами и государство не раз пыталось пополнить пустующую казну за счет монастырского имущества. Такие настроения отягчали разногласия между двумя внутрицерковными течениями XV-XVI вв. — иосифлянами и нестяжателями. Ведущими представителями этих направлений в Русской Церкви были выдающиеся иноки, впоследствии канонизированные как святые,- преподобные Иосиф Волоцкий (1439-1515) и Нил Сорский (ок. 1433-1508).

Иосифляне отнюдь не были сторонниками личного обогащения. Они защищали право монастырей владеть землями и крупной собственностью. В имущественных правах монастырей они видели залог их действенного общественного служения: помощь беднякам, голодающим, больным, выполнение просветительских задач, гарантию высокого общественного положения Церкви, возможность содействовать устроению православного государства. Игумен Волоколамского монастыря Иосиф, признанный глава иосифлян, делом подкреплял свои идейные позиции: во время голода в окрестных районах он распорядился кормить голодающих, устроил в монастыре приют для сирот.

А нестяжатели полагали, что монахи должны кормить себя только собственным трудом, и выступали против монастырских имений, которые в то время составляли немалую часть всех государственных территорий. По мнению нестяжателей, владение имуществом разлагало монашество, отвлекало иноков от духовного подвига. За каждой из сторон в этом споре стояла своя правда. Идеи иосифлян, доведенные до крайности, означали, что обогащение монастырей становилось самоцелью, а помощь, оказываемая государственной властью, оборачивалась пресмыкательством перед ней и оправдывала любые ее действия. В свою очередь, крайнее нестяжательство обрекало Церковь на бедность, а значит, на необразованность, и закрывало перед ней путь активного общественного служения. К тому же авторитет наиболее известных нестяжателей (в основном это были «заволжские старцы» — монахи маленьких бедных монастырей-скитов Заволжья) использовали вожди ересей, искавшие у них защиты от преследования со стороны государства, а также те государственные деятели, которые стремились контролировать церковное имущество. Исторически победу в этом споре одержали иосифляне, поддержанные государственной властью.

Исихазм

По выражению одного современного православного богослова, если монашество является средоточием православной духовности, то исихазм — самое ядро этого средоточия.

Слово «исихазм» (от греч. «исихия» — «покой», «безмолвие») имеет много значений. В широком смысле оно подразумевает особые стороны православного мировоззрения и вероучения — те, что связаны с представлением об «обожении» подвижника-христианина уже в земной жизни, с идеей видения Божественного Света в глубине собственного сердца. «Обожение» достигается не просто личными усилиями человека или божественным даром, но согласным движением человеческой воли и воли Бога.

Исихастами обычно называют монахов-подвижников, которые применяют особые приемы «умного делания» — молитвы как внутренней духовной работы. Она совершается безмолвно и бессловесно, «умом» — в глубинах человеческой души.

Такая молитвенная практика, очень древняя, получила особую известность в XIII-XIV вв. благодаря инокам Святой Горы Афон. Наиболее полное богословское обоснование исихазму дал святитель Григорий Палама (1296-1359), митрополит Фессалоникийский. Он учил, что, хотя сущность Бога непознаваема, Божество можно непосредственно созерцать и познавать благодаря присутствию в мире нетварных (т. е. несотворенных, существующих вечно) божественных энергий. Существует множество видов этих энергий, но в любой из них таинственным образом полностью присутствует Бог Живой: человеческие понятия «целое» и «часть» к Нему неприменимы. В церковных таинствах христианин в той или иной мере усваивает эти энергии. Их и видит «внутренними очами» подвижник как Фаворский свет — тот самый, который видели ученики Иисуса Христа при Его преображении на горе Фавор.

Великие молитвенники-исихасты неоднократно предупреждали: гордыня и самомнение, небрежение наставлениями Церкви неизбежно приводит к тому, что силы зла обманывают подвизающегося в «умном делании» ложным светом, который он принимает за Божественный. Князь тьмы легко прикидывается Ангелом Света, чтобы подчинить себе человеческую душу, сделать ее своим орудием. Современные православные богословы считают, что подобное происходит с тем, кто практикует восточные системы дыхательно-медитативных упражнений: приводя свое сознание в особое состояние, он, в лучшем случае, «видит» тот тварный свет, который изначально присутствовал и присутствует в Божием творении, но отнюдь не сами божественные энергии. Монахи-исихасты тоже используют особые приемы дыхания и позы, которые способствуют молитвенному сосредоточению. Но они знают, что никакие человеческие действия не приведут к видению Бога, если того не пожелает Сам Бог, а опытные духовные наставники учат их отличать Истинный Свет от ложного.

Исихазм пронизывает всю историю православия. Присущие ему идеи и устремления прослеживаются уже в творениях отцов Церкви первого тысячелетия. Они оказали огромное влияние и на духовную жизнь Русской Православной Церкви: видением Фаворского света, верой в реальность богообщения и обожения человека проникнуты иконопись преподобного Андрея Рублева, деяния Преподобного Сергия Радонежского, поучения преподобных Нила Сорского, Паисия Величковского, Серафима Саровского, старцев Оптиной Пустыни.

Кто такие монахи?

  1. лучшие из нас МОНАХИ!!!
  2. Монах это воин. Его врагу тысячелетия. Если смотреть на бытие с духовной точки, то абсолютно все процессы бытия двояки: происходящее событие в физическом мире происходят в духовном. За всей неправдой, злобой, действием по страсти и прочими деструктивными косяками — стоит сатана. Он если можно так выразится питается ими, порождая иные деструктивные процессы и усиливаясь. А за правдой, добротой, любовью (совокупностью всего позитивного), подвигами и самоотверженностью стоит Бог. Монахи исполняя заповеди и молясь принимают на себя многие удары от сатаны (искушения), тем самым уменьшая его злые действия в бытии. Если-бы не было монахов, зла в мире было больше (хотя куда уж его больше) Монашество устроено Божьим промыслом, некоторые монахи могут видеть процессы бытия в духовном мире, поднимаясь по ступеням совершенства им открываются многие тайны.
    Монах всю жизнь на войне, вся его жизнь это бой, и если воин рискует потерять жизнь, то монах не только жизнь но и душу, так как при искушении нападают мысли о самоубийстве. Монахи достигшие некоей степени совершенства в терпении бесячих атак, рискуют прельстится от гордости, но это уже тема другого разговора…

    2. Один из фиваидских старцев рассказывал: Я был сыном эллинского жреца. Так вот, еще будучи отроком, я увидел однажды, как мой отец идет, как обычно, в храм для принесения жертвы. Я пошел следом. И увидел я сатану, который сидел на троне, и все его воинство было вокруг него. Тут один из его князей стал посредине и поклонился ему. Сатана спросил его:
    Откуда пришел ты?
    Я был в такой-то стране, отвечал тот, поднял там войну, пролил много крови и теперь пришел доложить тебе.
    Сколько у тебя ушло времени на это? спросил его диавол.
    Тридцать дней, ответил тот.
    Услышав это, сатана сказал:
    За такое время ты только это и сделал! и велел бить его бичами.
    Вышел точно так же еще один и сказал:
    Я был на море, поднял там ветер, потопил корабли, погубил много народу и теперь пришел доложить тебе.
    Сатана опять спросил его, сколько времени у него на это ушло. Когда же узнал, что двадцать дней, приказал бить его бичами, как и первого, за то, что тот больше ничего не сделал. Затем подошел еще один. Он был в одном городе на свадьбе, вызвал распрю и устроил большое кровопролитие, причем даже жених и невеста были убиты. Он сказал, что смог это сделать за десять дней. Но его тоже обвинили в бесполезной трате времени, и он был наказан бичами. И тут после них всех вышел на середину еще один. Диавол спросил его:
    А ты откуда пришел?
    Я был в пустыне, ответил тот, где я уже сорок лет боролся с одним монахом, и в эту ночь я ввел его в блуд.
    Сатана, как только это услышал, сразу встал, расцеловал его, снял с себя венец, который носил, и возложил на него, затем принесли еще один трон и поставили рядом, и диавол усадил его рядом с собой. При этом он хвалил его: дескать, смог ты сделать большое дело.
    Так вот, рассказывал старец, я увидел все это и понял, сколь велико монашество и как оно страшно для бесов. И, благодатью Божией, я ушел оттуда и стал монахом.

    Должны ли люди быть благодарны за то, что мы для них делаем? спросили раз монахи авву Макария.
    Вовсе нет, отвечал старец. Дайте слепому глаза, и он тотчас потребует бровей.

  3. особые люди взяты из жизни мира, чтоб прославить Бога в уединении!
  4. от слова моно-один, отшельник от светской жизни, чтобы все время размышлять о жизни и Боге, молиться за всех и за вся
  5. МОНАХ ЭТО КАК ДЖЕКИ ЧАН, НО БОЛЕЕ СПОКОЙНЫЙ))
  6. Мастера шаолиньского кунг фу.
  7. монах тоже самое что чернец
  8. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене.
    (1 Кор. 7, 32-33).

    Для меня жизнь Христос, и смерть приобретение.
    (Флп. 1, 21).

    Келья гроб, и дверью хлоп!
    Русская пословица.

    Быть монахом не то есть, чтоб быть вне людей и мира, но то, чтоб, отрекшись от себя, быть вне пожеланий плоти и уйти в пустыню страстей (т. е. в бесстрастие) .
    Преподобный Никита Стифат (XI век) .

    Монах есть тот, кто держится одних только Божиих словес и заповедей во всяком времени и месте и деле.
    Преподобный Иоанн Лествичник (649).

    Монах — это не тот, кто заключает себя в четыре стены, ничего не ест и не спит. Монах — это совершенный христианин, а христианство есть любовь к ближнему и любовь к Богу.
    Иеромонах Сергий (Рыбко) (XX-XXI вв.) .

    Монах тот, кто во всем делает себе принуждение.
    Авва Захария.

    Некоторые думают, что, воздержавшись от общения с женою и от всего видимого, они уже святы. Но на деле не так, потому что порок пребывает в уме, живет и возносится в сердце. Свят же тот, кто очистился и освятился по внутреннему человеку.
    Преподобный Макарий Великий (IV век) .

    Понуждение себя на всякую заповедь Божию составляет отличительную черту инока. Жительствующий так инок.
    Преподобный Иоанн Колов (V век).

  9. Воины Христовы.

    Монашество

    См. раздел МОНАШЕСТВО

    Монашество (монах от греч. #956;#959;#957;#945;#967;#972;#962; — одиночный, единичный, также живущий уединенно восходит к #956;#972;#957;#959;#962; — один, одинокий) — образ жизни православных христиан, полностью посвятивших себя занятию молитвой, аскетическим подвигам.

    Монахи в России названы иноками, а монашество — иночеством (от «иной»).

    «Монахи сути те христиане, которые оставляют все по возможности земные занятия для занятия молитвою, добродетелью, высшею всех добродетелей, чтоб посредством ее соединиться во едино с Богом.. .

    Монашество — путь к совершенству

    Кто такой монах?
    иеромонах Сергий (Рыбко)
    Административное устройство монастыря.
    К тихому пристанищу
    игумен Борис (Долженко)
    О монашестве
    прот. В. Свенцицкий
    Граждане неба
    прот. В. Свенцицкий
    О монашестве
    архимандрит Лазарь
    Отцы-святогорцы и святогорские истории
    старец Паисий
    По святым местам. Встречи и судьбы
    В. Н. Лялин
    О монашестве
    игум. Иларион (Алфеев)
    Монашество
    игум. Иларион (Алфеев)
    Белое иночество
    архиепископ Иоанн (Шаховской)
    Очерки об Афоне
    А. Дворкин
    Сокровенный Афон
    Игумен N
    Монашество
    радиостанция Град Петров
    Единство идеала Христова
    свмч. Иларион
    Молодым людям, хотящим стать монахами
    старец Паисий Святогорец
    Лествица или Скрижали духовные
    прп. Иоанн
    Что такое монашество
    архим. Рафаил (Карелин)
    Брак, Монашество, Церковь
    митрополит Антоний
    Настольная книга для монашествующих и мирян
    архимандрит Иоанн (Крестьянкин)
    Приношение современному монашеству
    святитель Игнатий Брянчанинов

  10. Монахи, как таковые это служители Бога, но решившие вести одиночный (уединенный) или скитальческий образ жизни.

    Их главная цель достижение единения и союза с Богом. Одним из первых монахов часто, особенно в католицизме называют Иоанна Крестителя. В нынешнее же время, монахи распространенны повсеместно как в католическом вероучении, так и в православии. Причем в православии они относятся к черному монашеству. Как правило, монахи добровольно выбирают свой путь, отправляясь в отдаленные районы, где практически не живут люди, либо поселяются в монастыри. Перед тем как стать монахом они причащаются и дают всевозможные обеты (клятвы) . Обязательным обетом является обет безбрачия. Весь основной день они проводят в единенных молитвах. На западе, в католических странах, также распространенны обеты бедности. В этом случае, монахи добровольно обрекают себя на получение минимальных комфортных услуг. По канонам христианства, которые были догмами, заложены на одном из Вселенских Соборов, монахи путем тяжелой жизни и в постоянной молитве достигают истинного единения с Богом и со Святым Духом. В случае пресечения какого-либо обета они сами решают, как наказать себя. Также в католичестве монахи могут служить в определенных миссиях, отдаваясь полностью для службы Господу. Так очень много монахов в известной католической миссии Opus Dei. Монашество широко распространенно и в России. Они могут проводить беседы с людьми с целью наставления Божьим канонам и заветам.

  11. Монах — ищущий Путь в одиночестве.

наместник Свято-Николаевского монастыря о монашеском идеале

В светлые Пасхальные дни продолжаем серию публикаций о традициях и жизни современных монастырей.

В бытии всего православного мира и, в частности, России роль монастырей неоценима — обители являются духовным оплотом всех верующих. Потому велик интерес к монашеской жизни, укладу, предназначению, молитвенному деланию.

Духовная беседа наместника Верхотурского Свято-Николаевского мужского монастыря игумена Иеронима (Миронова) с братией обители посвящена ангельскому идеалу монашества, который отец Иероним раскрывает, анализируя чинопоследование пострига в великую схиму. 

Надеемся, что это душевнополезное чтение позволит еще более узнать о традициях и духовной миссии монашества, и укрепит нас на нашем духовном поприще.

Чинопоследование пострига в великую схиму как выражение монашеского идеала

В современной практике Православной Церкви существует три вида монашеского пострига — в рясофор, малую схиму (мантию) и великую схиму.

Монашеский постриг начинается пением тропаря «Объятия Отча…», возводящего нас к евангельской притче о блудном сыне, призывающей к покаянию как главному деланию иноческого жития.

Подвиг покаяния монах принимает на себя не потому, что он более грешен, чем другие люди, а потому, что он избирает для себя покаяние в качестве образа жизни. О монашестве как о пути плача говорит преподобный Исаак Сирин: «Тот плачущий, кто, по упованию будущих благ, все дни жизни своей проводит в алчбе и жажде. Тот монах, кто пребывает вне мира и всегда молит Бога, чтобы получить ему будущие блага. Богатство монаха — утешение, находимое в плаче».

Следует отметить, что в сирийском языке для обозначения монаха употреблялся термин abila, буквально означающий «плачущий». Согласно сирийской традиции, монах — это в первую очередь тот, кто плачет — о себе, о других, обо всем мире. В соответствии с этим представлением преподобный Исаак говорит: «Какое иное занятие у монаха в келье его, кроме плача? Разве бывает у него время от плача обратиться к другой мысли? И какое занятие лучше этого? Само пребывание монаха и одиночество его, уподобляясь пребыванию во гробе, далекому от радости человеческой, учат его, что его деятельность — плач. И самое значение имени его к тому же призывает и убеждает, потому и называется он плачущим, то есть исполненным горечи в сердце. И все святые в плаче переселялись из этой жизни. Если же святые плакали и, пока не переселились из жизни сей, очи их всегда были наполнены слезами, то кто не восплачет? Утешение монаху порождается плачем его».

Между тем формулы, читаемые во время облачения постригаемого в монашеские одежды, содержат указание на монашество как на путь «радости и веселия». Это не противоречит образу монаха как «плачущего», ибо речь идет не о радостях земных, а о той духовной радости, которая рождается из плача и покаяния. В главе о «радостотворном плаче» Иоанн Лествичник говорит: «С усилием держи блаженную радостную печаль святого умиления и не переставай упражняться в сем делании, пока оно не поставит тебя выше всего земного и не представит чистым Христу».

Высшим выражением идеала иноческого жития является постриг в великую схиму. Великосхимники исторически берут свое начало от отшельников, которые уходили в пустыни для усмирения своей плоти. Первые схимники, которые не имели возможности уединиться в пустыне, принимали обет, вселяясь в одинокую пещеру, чтобы остаться наедине с Богом. Они принимали решение жить в затворах вместо отшельничества.По историческим данным первые схимонахи появились в 4 веке, первая схима принадлежит Пахомию Великому. На Четвертом Вселенском Соборе было установлены правила, согласно которым многочисленные отшельники, живущие в пустынях, могли селиться в монастырских стенах. Так 4-е правило IV Вселенского собора гласит: «Монашествующие же, в каждом граде и стране, да будут в подчинении у епископа, да соблюдают безмолвие, да прилежат токмо посту и молитве, безотлучно пребывая в тех местах, в которых отреклись от мира, да не вмешиваются ни в церковные, ни в житейские дела, и да не приемлют в них участия». Так возникли монахи великосхимники. Следовательно, главными отличиями монашеской жизни от мирской являются безмолвие и беспопечительность. Многих преподобных в пустыне искушал помысел, что в миру они могли бы проповедовать, участвовать в полезной общественной и церковной жизни. «А у нас, — спрашивали пустынники, — что есть в пустыне? Ничего. Зачем же нам здесь оставаться?» На это святитель Василий Великий в Письме 14 отвечал: бесспорно, в пустыне у тебя нет ничего этого, но есть другое – безмолвие, которого больше нигде не найти.

По словам преподобного Амвросия Оптинского: «Схима означает сугубое умерщвление от мира». Преподобный Феодор Студит, поучая братию в «Подвижнических монахам наставлениях», призывает воздерживаться от разговоров о предметах чуждых нам. «Чуждо же нам и о царях вести беседы, и о начальниках разговаривать, и о том или другом разведывать… если же впадаем в суетные беседы, то и сами себе вредим, и от других осмеянию и осуждению подвергаемся».

Последование великого ангельского образа походит на чин пострижения в малую схиму, но совершается с большей торжественностью, строгостью, соответствующей высоте принимаемых обетов.

С вечера в алтарь вносятся одеяния желающего принять святой образ и полагаются у подножия престола, дабы они освятились от близости трапéзы Господней. На утрене в день пострижения поется особый канон, состоящий из молений о приемлющем святой образ. Принимающий схиму вступает в церковь во время малого входа Литургии, снимает с главы покров и с ног сандалии, трижды поклоняется земно. После входа с Евангелием поется тропарь дня, потом особые тропари и умилительные, покаянные антифоны.

Затем настоятель предлагает принимающему великую схиму те же вопросы, какие предлагаются и в чине малой схимы: «Что пришел еси, брате? Желаеши ли сподобитися ангельскому образу?» и т. д. и при этом вопрошает: «Отрицаешися ли мира и яже в мире, по заповеди Господней?»

После испытания пришедшего и молитв о нем настоятель велит ему трижды подать ножницы и затем постригает его. При пострижении ему дается новое имя. Затем следует облачение. Одежды, в которые облачается великосхимник, отчасти те же, что носят и иноки малой схимы, только с ними соединено значение более великих обетов. Так, при облачении в рясу настоятель говорит: «Облачится в ризу правды и радования, великаго ангельскаго образа». При облачении в мантию говорит: «Приемлет мантию великаго и ангельскаго образа». Вместо клобука великосхимник надевает кýкýль (греч. «то кукýлион» – шапочка). Кукуль остроконечен и покрывает главу и плечи кругом, и украшен пятью крестами, расположенными на челе, на груди, на обоих плечах и на спине. При надевании его настоятель произносит: «Облачится в кукóль беззлобия, в шлем спасительнаго упования». Затем возлагается аналав (от греч. – «аналамванин» – воспринимать) – такой же, как и параман, четырехугольный плат со шнурами, пришитыми по углам, объемлющий плечи схимника и украшенный крестами. При возложении аналава настоятель говорит, что великосхимник восприемлет крест свой на рáмех и следует Владыке Христу. Вручая великосхимнику четки настоятель назидает его: «Приими, брате, вторицею мечь духовный, иже есть глагол Божий, ко всегдашней молитве Иисусове, всегда бо имя Господа Иисуса во уме, в сердцы и во устех своих имети должен еси, глаголя присно: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго»; добавляя к словам, произносимым в чине малой схимы, «и виждь, яко отселе всегда непрестанно слово Божие в молитве, во псалмех и пениих и песнех духовных, во устех своих имети должен еси, слово же гнилое да не изыдет из уст твоих». То есть принявший великий ангельский образ должен преимущественно упражняться в молитве и псалмопении. Ради этого, согласно духу даваемых обетов, насельник, принявший пострижение в великую схиму, как правило, освобождается от несения каких-либо административных послушаний, чтобы сосредоточиться на сугубом молитвенном делании.

Таким образом, принятие великого ангельского образа – это совершеннейшее отчуждение от мира для соединения со Христом (Флп. 1:23).

Горящий монах, 1963 г. — Редкие исторические фотографии

В июне 1963 года вьетнамский буддийский монах Махаяны Тич Куанг Дык сжег себя на оживленном перекрестке в Сайгоне.

В июне 1963 года вьетнамский буддистский монах Махаяны Тич Куанг Дык сжег себя на оживленном перекрестке в Сайгоне. Он пытался показать, что для борьбы со всеми формами угнетения на равных буддизм тоже нуждается в своих мучениках.

Джон Ф. Кеннеди сказал в отношении фотографии Дыка в огне: «Ни один новостной снимок в истории не вызвал столько эмоций во всем мире, как этот». Фотограф Малкольм Браун запечатлел сцену в Сайгоне для Associated Press, и резкое черно-белое изображение быстро стало культовым изображением бурных 1960-х годов.

Самосожжение было совершено в знак протеста против прокатолической политики южновьетнамского режима Дьем и дискриминационных буддийских законов. В частности, это был ответ на запрет буддийского флага всего через 2 дня после того, как Дием провел очень публичную церемонию с изображением крестов; ранее во время своего правления он посвятил Вьетнам Иисусу и католической церкви.

Растущее недовольство буддистов при Дьеме было одной из основных проблем Южного Вьетнама и в конечном итоге привело к перевороту с целью поставить на место лидера, который не будет отталкивать буддистов, которые составляли 70-90% населения Вьетнама.

Недовольство буддистов вспыхнуло после запрета в начале мая вывешивать буддийский флаг в Хюэ в Весак, день рождения Гаутамы Будды. Большая толпа буддистов протестовала против запрета, бросив вызов правительству, размахивая буддийскими флагами на Весаке и маршируя на правительственную радиостанцию. Правительственные силы открыли огонь по толпе протестующих, убив девять человек.

«Ни одна новостная картинка в истории не вызвала столько эмоций во всем мире, как эта». (цветной вариант).

10 июня 1963 года корреспондентам США сообщили, что на следующее утро на дороге у посольства Камбоджи в Сайгоне произойдет «что-то важное».

Большинство репортеров проигнорировали это сообщение, поскольку буддийский кризис на тот момент длился уже больше месяца, и на следующий день явились лишь несколько журналистов, включая Дэвида Халберстама из «Нью-Йорк таймс» и Малкольма Брауна из сайгонского бюро. руководитель Ассошиэйтед Пресс.

Дюк прибыл в составе процессии, начавшейся у ближайшей пагоды. Около 350 монахов и монахинь прошли маршем, осуждая правительство Дьема и его политику в отношении буддистов.

Действие произошло на пересечении бульвара Фан Динь Фонг и улицы Ле Ван Дуйет, в нескольких кварталах к юго-западу от Президентского дворца (ныне Дворец воссоединения). Дык вышел из машины вместе с двумя другими монахами. Один положил подушку на дорогу, а второй открыл багажник и достал пятигаллонную канистру с бензином.

Когда участники марша окружили его, Дюк спокойно сел в традиционной буддийской медитативной позе лотоса на подушку. Коллега вылил содержимое канистры с бензином на голову Дыка.

Дюк покрутил нить деревянных четок и произнес слова Nam mô A di đà Phật («посвящение A митабхе Будде »), прежде чем зажечь спичку и уронить ее на себя. Пламя поглотило его одежду и плоть, и от его горящего тела исходил черный маслянистый дым.

Тич Куанг Дык обливается бензином, когда он спокойно сидит в традиционной буддийской медитативной позе лотоса.

Последние слова Куанг Дыка перед самосожжением были задокументированы в оставленном им письме:

«Прежде чем закрыть глаза и двигаться к видению Будды, я почтительно умоляю президента Нго Динь Зьема проявить сострадание к народу нации и обеспечить религиозное равенство, чтобы сохранить силу родины навеки. Я призываю почтенных, преподобных, членов сангхи и буддистов-мирян объединиться в знак солидарности, чтобы принести жертвы для защиты буддизма».

Пламя поглотило его одежду и плоть, и от его горящего тела исходил черный маслянистый дым.

Дэвид Хальберстам написал:

«Я должен был снова увидеть это зрелище, но одного раза было достаточно. Пламя исходило от человека; его тело медленно увядало и высыхало, голова чернела и обугливалась. В воздухе пахло горелым человеческим мясом; люди сгорают на удивление быстро.

Позади меня я мог слышать рыдания вьетнамцев, которые теперь собирались. Я был слишком потрясен, чтобы плакать, слишком сбит с толку, чтобы делать заметки или задавать вопросы, слишком сбит с толку, чтобы даже думать… Когда он горел, он не шевельнул ни одним мускулом, не издал ни звука, его внешнее самообладание резко контрастировало с плачущими людьми вокруг него».

Многие монахи и монахини, а также некоторые шокированные прохожие пали ниц перед горящим монахом.

Зрители в основном замолчали, но некоторые вопили, а некоторые начали молиться.Многие монахи и монахини, а также некоторые шокированные прохожие пали ниц перед горящим монахом.

На английском и вьетнамском монах повторил в микрофон: «Буддийский священник сжигает себя до смерти. Буддийский священник становится мучеником».

Когда огонь утих, группа монахов накрыла дымящийся труп желтыми одеждами.

Примерно через десять минут тело Дука было полностью сожжено, и в конце концов он упал на спину. Как только огонь утих, группа монахов накрыла дымящийся труп желтыми одеждами, подняла его и попыталась положить в гроб, но конечности не могли быть выпрямлены, а одна из рук торчала из деревянного ящика, как он лежал. перенесли в ближайшую пагоду в центре Сайгона.

Тело Куанг Дука было повторно кремировано во время похорон, но сердце Дука осталось целым и не сгорело. Он считался святым и помещался в стеклянную чашу в пагоде Ша Лой. Нетронутая реликвия сердца считается символом сострадания.

Несмотря на шок западной общественности, практика самосожжения вьетнамских монахов не была беспрецедентной. Случаи самосожжения во Вьетнаме регистрировались на протяжении веков, обычно в честь Гаутамы Будды.

Фотографии самосожжения, сделанные Малкольмом Брауном, быстро распространились по телеграфным службам и попали на первые страницы газет по всему миру.

Позднее самосожжение было расценено как поворотный момент в буддийском кризисе и критический момент в крахе режима Зьема. Малкольм Браун получил Пулитцеровскую премию за фотографию смерти монаха.

(Фото: Малкольм Браун / Раскрашенная версия, сделанная u/mygrapefruit.)

Fact Check: Мертвый монах улыбается даже спустя сто лет? Нет, вот правда о вирусной картинке

Может ли мертвец улыбаться?

Ну, мы же говорим о ком-то, кто умер сто лет назад? Похоже на кадр из какого-то фильма ужасов.Правильно?

Но если верить фотографии, широко распространенной в социальных сетях, монах, «чье тело было мумифицировано сто лет назад», все еще улыбается. Говорят, что монах смог совершить этот невероятный подвиг, поскольку «он все еще остается в состоянии глубокой медитации», даже когда его мумифицированное тело было обнаружено на окраине Улан-Батора, Монголия.

Подпись к одному из таких изображений, размещенных в Твиттере, гласит: «Мумифицированный монах около 100 лет назад стал новостью на веб-сайтах по всему миру.По словам какого-то буддиста, он все еще жив и находится в состоянии глубокой медитации. Тело было найдено на окраине Улан-Батора, Монголия».

Военный отдел India Today по борьбе с фейковыми новостями (AFWA) обнаружил, что заявление вместе с изображением вводит в заблуждение. Это изображение почитаемого монаха Луанг Фор Пиана, который умер в Бангкок, ноябрь 2017 г.

Архивные версии сообщения можно увидеть здесь и здесь

Зонд AFWA

При обратном поиске изображений мы обнаружили, что речь идет об изображении монаха, умершего в 2017 году. после того, как он скончался от болезни в больнице в Бангкоке, Таиланд.

Мы обнаружили несколько сообщений в СМИ за 2018 год, в которых содержалось одно и то же изображение.

Согласно сообщению Daily Mail, монах на изображении — почитаемый монах Луанг Фор Пиан, скончавшийся в возрасте 92 лет 16 ноября 2017 года в бангкокской больнице.

Согласно отчету, изображение было щелкнуто, когда его тело было извлечено из гроба его последователями через два месяца после его смерти. В рамках традиционной буддийской церемонии его тело вынули, чтобы надеть на него новые одежды.
Родом из Камбоджи, монах Пиан провел большую часть своей жизни, служа духовным буддийским гуру в центральной тайской провинции Лопбури.

Согласно сообщению британского новостного сайта Metro, тело монаха не разложилось и выглядело в состоянии, соответствующем тому, кто умер не более 36 часов назад.

Между тем, в 2015 году в Монголии в позе лотоса была обнаружена двухвековая мумия монаха.

Судебно-медицинская экспертиза останков показала, что тело принадлежало человеку, который мог быть ламой или учителем тибетского буддизма.

Однако образ этого монаха отличается от того, который исследовал AFWA.

ClaimImage показывает 100-летнего «улыбающегося» мумифицированного монаха в Монголии. Заключение На изображении изображен почитаемый монах, умерший в 2017 году в Бангкоке. Его тело, эксгумированное последователями через два месяца после его смерти, было найдено целым и невредимым.

JHOOTH BOLE KAUVA KAATE

Количество ворон определяет интенсивность лжи.

  • 1 Ворона: Наполовину правда
  • 2 Ворона: В основном ложь
  • 3 Ворона: Абсолютная ложь

Этот буддийский монах — визажист и ЛГБТ-активист

Буддийских монахов обычно учат вести аскетический образ жизни, носить простые одежды и минимум аксессуаров.Кодо Нисимура делает что угодно, только не это. Он ухаживает за храмом своей семьи в Токио, одновременно работая визажистом и ЛГБТ-активистом. «Я одновременно древний и модный», — говорит 32-летний Нисимура в Zoom из своего дома в японской столице, одетый в буддийскую мантию и с небольшим количеством оттеночного бальзама для губ.

Накануне он проработал 13 часов гримером финала конкурса «Мисс Вселенная Япония», возглавляя команду из шести ассистентов, чтобы участницы, судьи и бывшие победительницы выглядели потрясающе.Его карьера визажиста и активная деятельность позволили ему появиться в сериале Netflix Queer Eye: We’re in Japan! в 2019 году, а среди его клиентов музыкальный дуэт сестер Chloe x Halle и Christina Milian. В феврале он выпускает свою первую книгу на английском языке, This Monk Wears Heels, , автобиографию, в которой его личная история переплетается с буддийскими учениями.

Нисимуре не всегда было так комфортно жить с обеими сторонами себя, но он надеется, что рассказ о своем путешествии поможет другим научиться любить себя.

Хотя он вырос, наблюдая, как его родители, оба монаха, руководили похоронами и церемониями поклонения предкам в их 500-летнем буддийском храме, Нисимура никогда не хотел идти по их стопам. Он всегда думал, что буддийская жизнь несовместима с его личностью. В то время он не видел смысла воспевать, а брить голову было немыслимо, потому что он обожал длинные волосы. «В детстве, который любил принцесс Диснея, это было полной противоположностью тому, кем я хотел быть и что любил», — говорит он.

Нисимура с юных лет знал, что его привлекают мужчины, и считает себя «гендерно одаренным», термин, который описывает человека, чье гендерное выражение выходит за рамки бинарного. Но на протяжении школьных лет в Японии Нисимура стыдился своей сексуальности и держался особняком, чтобы избежать издевательств со стороны одноклассников.

Учеба в Школе дизайна Парсонса в Нью-Йорке позволила ему найти признание как представителя ЛГБТК. Его желание полностью выразить себя и стать духовно сильнее придало ему смелости принять свои буддийские корни. В 24 года он начал обучение монахов в Японии, путешествуя туда и обратно в США, чтобы работать визажистом. В том же году он вышел к своим родителям. К его удивлению, его отец, профессор буддизма, посоветовал Нисимуре жить так, как он хочет.

Читать далее: Чему азиатское движение ЛГБТК+ может научиться у Японии

Но Нисимура все еще беспокоился, сможет ли он остаться верным себе, если ему придется отказаться от своей страсти к макияжу и моде, чтобы стать монахом, и сможет ли он сексуальность когда-либо будет принята другими его верой. Уважаемый мастер развеял его сомнения. «Каждый может быть одинаково освобожден», — вспоминает Нисимура, когда ему сказали. «Буддизм принимает, и он не отказывает никому на основании их сексуальности, цвета кожи, этнической принадлежности, пола или инвалидности.

Этот совет помог Нисимуре уверенно жить в обоих мирах. После завершения обучения в течение двух лет он получил сертификат монаха в 2015 году. Монахи в Японии обычно выбирают другие профессии. Что касается Нисимуры, он предпочитает продвигать буддийские учения, расширяя возможности людей с помощью моды и красоты.

Он думает, что буддизм и косметика, хотя и кажутся противоречивыми, служат одной и той же цели. «Каждый должен быть уверен в своем существовании.Так что я могу использовать разные средства, но я помогаю им чувствовать себя уверенно физически и морально», — говорит он.

Он также выполняет миссию по распространению идеи равенства в буддизме. Он выступает с докладами о проблемах ЛГБТК и надеется вдохновить лидеров на изменение законов, особенно в Японии, где в настоящее время нет национального законодательства, защищающего ЛГБТК-людей от дискриминации.

Нисимура по-прежнему живет в храме, где он родился и вырос, содержит его в чистоте и проводит ритуалы вместе со своими родителями, когда не путешествует по миру, делая макияж. Он не соблюдает строгий распорядок, которому научился во время обучения, так как считает, что повторение одних и тех же задач снова и снова ограничивает его способность расти и вносить изменения. Единственная реальная постоянная — это медитация, которая, по словам Нисимуры, помогает ему обрести душевное равновесие.

Во время работы в храме он обычно старается одеваться просто и с минимальным макияжем, чтобы не отвлекать от своих священных обязанностей. Тем не менее, он не боится, что его увидят перед статуей Будды в ярких нарядах, с полным макияжем и блестящими серьгами.«Я хочу расширять горизонты и вдохновлять людей, — говорит он, — я могу быть монахом на каблуках, чтобы вы могли быть тем, кто вы есть».

Больше обязательных к прочтению историй от TIME


Пишите Арии Чен по адресу [email protected].

Кто такой святой Бенедикт? — Церковь Святого Бенедикта

После основания двенадцати общин монахов в Субиако, Италия, Бенедикт Норсийский (480 г. н.э. — 21 марта 547 г.) отправился в Монтекассино, где основал монастырь и написал « Правило».»  Этот простой набор указаний о том, как следует жить монахом, стал одним из самых влиятельных произведений во всем западном христианском мире. 

Ранняя жизнь — Норсия

Святой Бенедикт родился в Норчии около 480 г. н.э. Этот исторический период, всего за четыре года до того, как Западная Римская империя формально пала в результате низложения последнего императора Ромула Августула, был довольно трудным.Единственное подлинное житие святого Бенедикта содержится во второй книге папы римского. Диалоги святого Григория, вероятно, написанные между 593-594 годами нашей эры.

Посетив начальную школу в Норчи, Бенедикт отправился в Рим, чтобы расширить свои знания в области литературы и права. Однако, поскольку ему, вероятно, был противен распутный образ жизни его сверстников и тяжелое политическое положение Рима, он удалился в Аффиле с группой священников, взяв с собой в качестве слуги свою старую няню.

В Аффиле святой Бенедикт совершил свое первое чудо, доведя до идеального состояния глиняное сито для пшеницы, которое случайно сломал его слуга.Дурная слава, которую принесло это чудо, заставила Бенедикта еще больше отдалиться от общественной жизни. Он укрылся в пещере среди руин деревни Нерона, недалеко от Субиако, где стал жить отшельником. Погруженный в одиночество, его единственный контакт с внешним миром был с монахом по имени Романус, чей монастырь находился поблизости. Он подарил святому Венедикту монашеский риз и обеспечил его духовные и материальные нужды. Затем последовали три одиноких года. Некоторые пастухи подружились с Бенедиктом. Они начали следовать его учению, и пастырские и апостольские принципы бенедиктинского ордена укоренились.

Основание монастырей — Субиако

Устояв против сильного искушения целомудрия, Бенедикт приготовился пережить новый опыт, следуя примеру древних отцов христианского монашества. Сначала община Виковаро хотела, чтобы он стал ее аббатом, но неудачная попытка монаха отравить его вынудила Бенедикта вернуться в свое уединение. Впоследствии он основал двенадцать монастырей и приставил к каждому из них по двенадцать монахов. Кроме того, он основал тринадцатый монастырь для послушников и нуждающихся в обучении.Слава Бенедикта распространилась так быстро даже в Риме, что два прославленных человека, Эквиций и вельможа Тертулл, доверили ему двух своих сыновей, Мавра и Плацида. Они должны были стать первыми двумя жемчужинами семьи бенедиктинцев.

За свою жизнь святой Бенедикт совершил множество чудес. Он нашел воду на пустынной вершине горы, чтобы утолить жажду своих монахов. Он достал со дна озера железный крючок для купюр и присоединил его к ручке. Своим вмешательством он предотвратил монаха от беспутной жизни.Кроме того, он заставил Мавра ходить по воде, чтобы спасти юного Плацида от утопления.

К сожалению, священник по имени Флоренций завидовал популярности Бенедикта, и его зависть вынудила святого уйти, несмотря на настойчивые требования его учеников. Покинув Субиако, Бенедикт направился к Кассино. В период между 525 и 529 годами нашей эры он основал аббатство Монтекассино. Это станет самым известным аббатством в континентальной Европе. Под руководством Бенедикта старый акрополь-святилище, возвышавшийся над пришедшим в упадок римским муниципалитетом Казинум, был превращен в монастырь, который был намного больше, чем те, что были построены в Субиако.На остатках алтаря Аполлона он построил часовню, посвященную святому Иоанну Крестителю, а сам храм Аполлона был превращен в часовню для монахов, посвященную святому Мартину Турскому.

Монашеская жизнь пускает корни — Монтекассино

В Монтекассино святой Бенедикт проявлял необычайную активность. Он руководил строительством монастыря, учредил монашеский орден и совершил множество чудес. Он воскресил из мертвых отрока, чудесным образом снабдил монастырь мукой и маслом в трудную минуту и ​​проявил дар пророчества.Осенью 542 г. н.э., когда готский король Тотила проходил через Кассино по пути в Неаполь, чтобы напасть на него, он решил испытать святого Бенедикта, потому что уже слышал о его дарах и харизмах. Как следствие, Тотила послал своего оруженосца, одетого как король, чтобы поприветствовать монаха; но святой Бенедикт вскоре разоблачил его. Когда он, наконец, встретил Тотилу, тот предупредил его страшным предсказанием: «Ты причинил боль многим и продолжаешь это делать, теперь перестань вести себя дурно! Вы войдете в Рим, вы пересечете бескрайнее море, вы будете править девять лет; однако на десятом году ты умрешь.Так и произошло. Святой Бенедикт проявил ту же добродетель, что горько плакал, когда ему явилось видение о первом разрушении его монастыря. Тем не менее, он получил от Бога благодать спасти всех монахов.

Святой Бенедикт посвятил себя евангелизации местного населения, исповедовавшего языческие культы. Незадолго до своей кончины святой Бенедикт увидел душу своей сестры святой Схоластики, возносившуюся на небо в виде голубки. Это видение произошло через несколько дней после их последней совместной беседы у подножия Монтекассино.В видении Бенедикт увидел душу епископа Капуи Германа, взятую ангелами в огненный шар. Эти видения для папы святого Григория Великого показали тесный союз между Бенедиктом и Богом, союз настолько сильный, что святому была дана доля еще более величественного видения, все творение, собранное в солнечном луче.

В конце концов, за столь благородной жизнью по праву последовала прославленная смерть. Согласно преданию, святой Бенедикт умер 21 марта 547 года нашей эры. Он предвидел свою грядущую смерть, сообщая своим близким и дальним ученикам, что конец близок.За шесть дней до смерти ему открыли могилу, которую он должен был разделить со своей покойной сестрой святой Схоластикой. Затем, совершенно изнемогая, он попросил, чтобы его отвели в молельню, где, приняв свое последнее Святое Причастие, он умер, поддерживаемый своими монахами.

Обязанность буддийского бхиксу поддерживать своих родителей в ранней и средневековой Индии

Грегори Шопена, UCLA

Возможно, иронично, что чем больше мы узнаем об индийской буддийской «монашеской» литературе и чем больше мы узнаем о том, чем занимались настоящие индийские буддийские «монахи», тем меньше вовлеченные лица выглядят так, как мы могли бы назвать «монахами». Действительно, буддийские бхикшу, по-видимому, совершали или от них требовалось совершать тревожно большое количество немонашеских поступков. Индийские буддийские надписи, например, ясно показывают, что очень большое количество настоящих индийских буддийских «монахов» делали пожертвования в пользу своих родителей, как живых, так и умерших, и, следовательно, имели для этого финансовые средства. Индийские буддийские «монашеские» кодексы или винаи также устанавливают, например, что буддийские монахи имели или сохраняли за собой право наследовать семейное имущество или богатство и должны были погасить свои собственные финансовые долги после того, как стали монахами.Такие положения — и многие другие в буддийской Винае — настолько расходятся с тем, что можно найти в западных монашеских правилах, таких как Правило Мастера или Правило св. Бенедикта, что становится все более неудобным и неискренним называть идеалы и Образ жизни нашел в бенедиктинской и буддийской винае одно и то же. Совершенно не ясно, могут ли и должны ли термины «монашество» и «монах» быть растянутыми так далеко и так тонко. Здесь я хотел бы очень кратко остановиться на другом наборе правил буддийской Винаи, которые, казалось бы, не предполагают этого.Эти правила касаются обязанности буддийского бхикшу оказывать финансовую или материальную поддержку своим родителям. Но, к сожалению, я могу рассмотреть — и это более чем поверхностно — только две из существующих Виная, Палийскую Винаю и Муласарвастивада-винаю. Эта узость может быть компенсирована, по крайней мере, для тех, кто считает, что первая представляет собой самую раннюю из существующих Виная, а вторая — самую позднюю: для них наши две Виная представляют собой начало и конец канонического развития таких предписаний.Однако я должен поспешить добавить, что я не принадлежу к тому сонму таких истинно верующих.

Документ конференции, представленный на конференции Buddhism In (and Out of) Place Conference, состоявшейся 17–18 октября 2004 г.

Буддийский монах объясняет внимательность во время конфликтов

Тик Нат Хан — один из самых известных буддийских лидеров в мире, уступающий по славе и влиянию только Далай-ламе.

Написав более 100 книг, он выступал за осознанность в самые неспокойные моменты за последние 50 лет.Он набил зубы, занимаясь правами человека и примирением во время войны во Вьетнаме, а затем был номинирован на Нобелевскую премию Мартином Лютером Кингом-младшим. В наши дни его считают отцом «вовлеченного буддизма».

После 11 сентября он говорил о сострадании и проводил ретриты для палестинцев, израильтян и американских полицейских. Он написал дзен-ответ терроризму, и бывший главный переговорщик ООН по климату считает, что он помог ей в заключении Парижского соглашения по климату.

В 2014 году Тик Нат Хан, которому сейчас 90 лет, перенес инсульт. Хотя он продолжает руководить Plum Village, монастырем и ретритным центром на юго-западе Франции, который он основал в 1982 году, он все еще выздоравливает и не дает интервью.

Недавно я связался с одним из его старших учеников, чтобы поговорить о психологических учениях Будды о страхе, и в итоге мы обсудили множество других вещей. Брат Фап Дунг — американец вьетнамского происхождения, он шесть лет живет в Плам-Виллидж.Он был рукоположен в монахи в 1998 году. Наш разговор, который произошел по скайпу, был отредактирован для большей длины и ясности.

Элиза Барклай

Многие люди испытывают сильный страх и неуверенность в том, что их ждет в будущем — вред, который будет нанесен Америке и планете в результате новой политики избранного президента Дональда Трампа. Как лучше всего справиться с глубокой неуверенностью и страхом в такой момент?

Фап Дунг

Мы видим разум как дом, поэтому, если ваш дом горит, вам нужно позаботиться о пожаре, а не искать того, кто устроил пожар.Сначала позаботьтесь об этих эмоциях; это приоритет. Потому что все, что исходит из места страха, беспокойства и гнева, только усугубит пожар. Вернитесь и найдите место спокойствия и умиротворения, чтобы охладить пламя эмоций.

Будучи коллективной энергией, страх и гнев могут быть очень разрушительными. Мы принимаем неправильные решения, если основываем их на страхе, гневе и неправильном восприятии. Эти эмоции затуманивают наш разум. Итак, первое, чему мы учимся в практике буддийской традиции, — это возвращаться и заботиться о своих эмоциях.Мы используем внимательность, чтобы распознать его.

Элиза Барклай

Так ты не считаешь гнев сейчас здоровой реакцией?

Фап Дунг

Люди настолько убеждены, что гнев и вся эта энергия произведут изменения. Но на самом деле это очень разрушительно, потому что вы противостоите. Оппозиция тратит энергию. Это не исцеление.

Эмоции могут быть хорошими. Страсть может быть хорошей, а сострадание очень страстно. Но сострадание не тратит энергию впустую. Он включает и понимает; это более понятно.

Вступить в протест, но не с места гнева. Вам нужно высказать свое мнение, и вам нужно пойти туда и сказать, что это неправильно. Но не делайте этого, говоря ненавистные вещи. В некотором смысле мы, буддисты, больше смотрим на энергию, чем на личность. Это помогает нам быть мудрее.

Элиза Барклай

Я думаю, некоторые люди понимают, что да, они должны иметь сострадание. Но они с этим борются. Они смотрят на людей, которые голосовали за Трампа или самого Трампа, и видят власть и ненависть. И поэтому люди боятся быть слишком пассивными.Они думают: «Если я сострадателен, это делает меня пассивным, и я могу пострадать».

Фап Дунг

Сострадание не сидит в твоей комнате; это на самом деле очень активно и увлекательно.

Трамп не инопланетянин, прилетевший с другой планеты. Мы продюсировали Трампа, так что мы несем совместную ответственность. Наша культура, наше общество создали его. Мы любим выбирать кого-то и делать его объектом. Но это глубже. Мы должны видеть его внутри себя.

Мы в шоке, потому что узнали, что есть член нашей семьи, которого мы игнорировали.Пришло время послушать и по-настоящему взглянуть на нашу семью.

Боимся ввязываться, но можно вести диалог и спорить. Требуется много практики, чтобы сидеть и слушать, а не судить, чтобы понять.

Вы не можете покончить с дискриминацией, называя другие имена. Все люди, которые голосовали за него, не являются фанатиками, расистами и женоненавистниками. Мы все субъективны, иногда даже немного расисты.

Что у меня на сердце, так это то, что люди находят терпение и ясность, чтобы выслушать, прежде чем они начнут обвинять и критиковать.

Зал для медитаций Plum Village в регионе Дордонь во Франции. УБК

Элиза Барклай

Как результаты выборов в США обострили и прояснили ваш взгляд на человечество в 21 веке?

Фап Дунг

Безусловно, необходима реструктуризация с точки зрения политической власти и экономической концентрации. Слушая Берни Сандерса, он открыл много правды, которую мы не хотели слышать.Мы живем в заблуждении, что мы свободны.

Мне понравилось, что Сандерс сказал, что собирается поделиться тем, чем не собирается делиться ни один политик. Я перефразирую: «Когда вы выберете меня, я не смогу вам помочь, потому что президент все равно весь под корпорациями». Вау, это была потрясающая речь. Это было довольно смело. Я думаю, это правильно.

Я вырос в Лос-Анджелесе среди активистов. Мне нравятся разговоры в Демократической партии о перестройке и реструктуризации партии — проснуться и посмотреть на себя.И то же самое для [республиканцев], которые отдаляются от Трампа. Наше общество очень уязвимо из-за того, что оно очень поляризовано, и этим пользуются СМИ. Мы должны быть очень осторожны.

Я не очень слежу за политикой, но из-за моего происхождения, моего учителя и того, что я пришел с войны, мне пришлось взглянуть на некоторые из этих вещей. Меня больше не обманывают СМИ.

Элиза Барклай

Какую войну ты пережил?

Фап Дунг

Я был ребенком во Вьетнаме.Я жил с этим материалом, с такой разделенной системой. Они разделили нас, они назвали нас севером и югом. Все, чего мы хотели, — это независимость и возможность самим определять свои средства к существованию. Мы думаем, что демократия — это высшее; это не демократия, бросьте. Мы навязываем это другим и создаем разделение.

Элиза Барклай

Итак, допустим, мы спокойны, готовы действовать. Как лучше поступить?

Фап Дунг

Найди убежище на природе и найди причину, по которой твое сердце не чувствует бездеятельности и отчаяния.Это лекарство. Выходим и помогаем.

Не позволяйте ненависти и гневу захватить ваш мир. Потому что происходят другие вещи. Трамп — это не конец света — восемь лет, может быть, хорошо.

Но сейчас люди из нашей семьи все еще там, и мы можем им понадобиться. Наш друг может быть кем-то, кто подвергается дискриминации. Вы можете быть там, чтобы предложить им эту доброту, только если вы стабильны. Вы не можете помочь им, если вы наполнены ненавистью и страхом. Что нужно людям, так это ваше бесстрашие, ваша стабильность, основательность, ясность.Это то, что мы можем предложить.

Медитация не является эзотерической практикой; это не то, что вы делаете только в зале для медитации или в буддийском ретритном центре.

Элиза Барклай

Вы и ваш учитель рекомендуете ежедневную практику медитации, верно?

Фап Дунг

Нашим разумам и сердцам нужна пища. А медитация — это своего рода пища. Вот так и кормим. Вам нужно есть, и вашему миру, доброте, ясности тоже нужно есть. Медитация — это не просто молитва; нет, вы культивируете это, чтобы предложить это другим.

Когда вы сидите с кем-то, кто спокоен, вы можете стать спокойным. Если вы сидите с кем-то, кто взволнован и ненавидит, вы можете стать взволнованным и ненавистным.

Медитация не является эзотерической практикой; это не то, что вы делаете только в зале для медитации или в буддийском ретритном центре. Это может произойти прямо во время любого занятия — на прогулке, в офисе. Это означает, что вы здесь, присутствуете со спокойствием и миром.

С помощью вдоха вы можете принести спокойствие, ясность и отдых своим мыслям.

Элиза Барклай

Можете ли вы рассказать о политических аспектах буддизма сегодня? Существует ли буддийская политическая коалиция? Есть ли видение участия буддистов в политике?

Фап Дунг

Когда мы занимаемся мирской политикой, мы стараемся не принимать чью-либо сторону. Легко выбрать сторону, но, как практикующие буддисты, мы стараемся вмешиваться более открыто.

Дело в том, что левое и правое никогда не были разделены. Твоя правая рука, возможно, сделала много ужасных вещей — например, сломала деревья, уничтожила лес.Но когда правая рука поранится, левая рука придет ей на помощь, схватит и удержит без колебаний. Вот как мы занимаемся политикой — мы стараемся не рассматривать других как нечто отдельное от нас; они мы. Мы выходим и пытаемся исцелиться, но не причиняем большего вреда.

Обе стороны страдают — у них могут быть разные уровни страдания — но обе стороны страдают. Люди не хотят быть ненавистными или вредными. Мы помним об этом.

Звонок для пробуждения — не торопиться.Это сложная часть. Когда кто-то ненавидит, нам трудно принять это и выслушать. Но чтобы найти облегчение, мы должны слушать.

Элиза Барклай

Что, если они не послушают?

Фап Дунг

Мы организовали ретриты для израильтян и палестинцев в деревне Плам. Но мы не собираем их и не пытаемся заставить их слушать сразу. Нужно три дня — успокоиться, подготовиться слушать. Итак, с каждым из них мы ходим, учимся успокаивать себя, а с помощью медитации мы учимся прикасаться к нашим собственным глубоким страданиям.

Затем одна сторона слушает другую, не реагируя, и это конец сеанса. Затем они возвращаются и практикуют медитацию. Тогда другая сторона слушает. Через медитацию они начинают видеть взаимосвязь.

Остановка является обязательным условием перед глубоким прослушиванием.

Диалог возможен только тогда, когда вы умеете это делать — умеете слушать и не осуждаете.

Элиза Барклай

Допустим, вы ожидаете разговора с членом семьи на День Благодарения, который придерживается расистских взглядов.И вы видите, что это неправильное представление. Что бы вы порекомендовали в качестве способа взаимодействия с этим человеком?

Фап Дунг

Я практикую так: нельзя просить у людей то, чего у них нет. Вы только заставляете себя страдать. Так что вам не нужно пытаться их переубедить. Не кладите в их коробку вещи, которые им не понадобятся. Это пустая трата слюны.

Когда есть дискриминация, вы можете использовать возможность улучшить понимание. Вы можете сосредоточиться на том, что делает вас счастливым; в этом человеке есть и другие элементы, не только предрассудки.Вы должны найти в них и хорошие качества. Не сосредотачивайтесь на неправильных взглядах, потому что это вас злит.

Это не принятие желаемого за действительное или заблуждение. Это забота о себе. Диалог возможен только тогда, когда вы можете это сделать — когда вы можете быть хорошим слушателем и не осуждать.

Когда я думаю, что я прав, я нахожусь на пути к большому конфликту. Потому что я застрял со своими собственными взглядами и не открыт для других людей. Так что я страдаю. Когда я вижу это в других людях, я вижу, что они страдают.Может быть, есть доброта. Их взгляды могут быть неправильными, но их сердце может быть добрым.

Тик Нат Хан (в центре) и почтенные монахи возносят благовония на открытии ежегодного 90-дневного зимнего ретрита 15 ноября. UBC

Элиза Барклай

У вашего хозяина случился инсульт. Знает ли он об избранном президенте Трампе?

Фап Дунг

Да, один из наших учителей поделился с ним.Меня самого там не было, но я слышал, что он взялся за левую руку; он пошел вот так (открывает ладонь). Вы можете интерпретировать это все, что хотите.

Он полностью осознает это, но его мысли направлены на то, чтобы выздороветь, исцелиться и быть в обществе, а не в политических вещах. Мы его продолжение.

Он был с нами сегодня. Я обедал с ним, и это было очень мило. Он взял свою чашку и убедился, что мы все пьем чай, и жестом сказал: «Пейте чай». Одна из сестер, она разговаривала с другой сестрой, и он посмотрел на нас и жестом сказал ей, чтобы она прекратила болтать и выпила чай.Он осознает качество того, что происходит в данный момент в комнате.

Я знаю, когда подобные вещи случаются в какой-то части планеты, он прилагает больше усилий к нашему сообществу, чтобы питать людей доверием, состраданием, любовью. Я был рядом с ним, когда в мире произошло много событий большого масштаба, и поэтому мы продолжаем это. Мы только что сделали это; у нас был день внимательности с сотнями людей, [чтобы] попытаться взрастить в них добро.

Элиза Барклай

Я хочу вернуться к вопросу о страхе и будущем.Почему мы не должны этого бояться?

Фап Дунг

Будущее строится из настоящего момента и того, как мы о нем заботимся. Если вы боитесь, будущее будет страшным. Если вы отказываетесь сотрудничать, будущее будет разделяющим. Это очень важно.

Будущее не придет к нам; будущее строится нами, тем, как мы говорим и что делаем в настоящий момент.

Практика сообщества в настоящее время имеет решающее значение. Крайне важно не сидеть в одиночестве перед компьютером, читать медиа.Это делает мир темным для тебя. Найдите плоть. До сих пор происходят замечательные вещи.

Дальнейшее чтение

— Эссе Баратунде Терстон о необходимости эмпатии в обоих направлениях.

— Герман Лопес из Vox о дебатах о том, стоит ли подходить к избирателям Трампа с пониманием и сочувствием.

69-летний монах, которого ученые называют «самым счастливым человеком в мире», говорит, что для того, чтобы стать счастливым, нужно всего 15 минут в день | The Independent

[Эта статья была первоначально опубликована в 2017 году]

Кто самый счастливый человек в мире? Если вы погуглите, всплывет имя «Матье Рикар».

Матье Рикар, 69 лет, тибетский буддийский монах родом из Франции, которого называют «самым счастливым человеком в мире».

Это потому, что он участвовал в 12-летнем исследовании мозга по медитации и состраданию под руководством нейробиолога из Висконсинского университета Ричарда Дэвидсона.

Дэвидсон подключил голову Рикарда к 256 датчикам и обнаружил, что, когда Рикард медитировал о сострадании, его разум был необычайно легким.

Рикард, который говорит, что иногда медитирует целыми днями, не скучая, признает, что в целом он счастливый человек (хотя он считает, что его титул «самый счастливый человек» — это преувеличение, навязанное СМИ).

Он разговаривал с Business Insider на Всемирном экономическом форуме в Давосе, Швейцария. Вот его советы, как стать счастливым.

Перестаньте думать «я, я, я»

(Getty Images)

Для Рикара ответ сводится к альтруизму. Причина в том, что постоянно думать о себе и о том, как сделать что-то лучше для себя, утомительно, напряжно и в конечном итоге приводит к несчастью.

«Это не моральная основа,» объяснил Рикард.«Просто мне, мне, мне весь день очень душно. И это довольно жалко, потому что ты инструментализируешь весь мир как угрозу или как потенциальный интерес [для себя]».

Если вы хотите быть счастливым, Рикард говорит, что вы должны стремиться быть «доброжелательным», что не только улучшит ваше самочувствие, но и сделает лучше других, таких как вы.

(Это не значит, что вы должны позволять другим людям пользоваться вами, предупреждает Рикард, но в целом вы должны стремиться быть добрым в пределах разумного.)

«Если ваш разум наполнен доброжелательностью, вы знаете, — страстью и солидарностью… это очень здоровое состояние души, способствующее процветанию», — говорит Рикар. «Таким образом, вы сами находитесь в гораздо лучшем психическом состоянии. Ваше тело будет здоровее, так [это] было показано. И также люди будут воспринимать это как что-то приятное».

В теории все это звучит великолепно, но как на самом деле человек может стать альтруистичным и доброжелательным и не позволить закраться эгоистичным мыслям?

Начните тренировать свой ум, как если бы вы тренировались для марафонского забега вы, скажем, серийный убийца, и с вашим мозгом происходит что-то химически ненормальное).

Но, как и марафонец, которому нужно тренироваться, прежде чем он сможет пробежать 26,2 мили, люди, которые хотят быть счастливее, должны тренировать свой разум. Рикард предпочитает медитацию.

«Благодаря психологической тренировке мы всегда можем вывести [наш уровень счастья] на другой уровень», — объясняет Рикард. «Это похоже на бег. Если я тренируюсь, я могу пробежать марафон. Я могу не стать олимпийским чемпионом, но есть огромная разница между тренировкой и нетренировкой. Так почему же это не относится к разуму?.. Существует мнение, что доброжелательность, внимание, эмоциональный баланс и устойчивость — это навыки, которые можно тренировать. Так что, если сложить их все вместе, можно сказать, что счастье — это навык, который можно тренировать».

Итак, как же натренировать свой разум, чтобы стать счастливее? мысли

(Getty Images)

Начните с того, что думайте о счастливых мыслях в течение 10-15 минут в день, говорит Рикар.Обычно, когда мы испытываем чувство счастья и любви, это мимолетно, а затем происходит что-то еще, и мы переходим к следующая мысль.Но вместо этого Рикард говорит: сконцентрируйтесь на том, чтобы не позволять своему разуму отвлекаться, и сосредоточьтесь на положительных эмоциях в течение следующего отрезка времени.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Related Posts