Против мусульмане: Match Group подала иск против мусульманского аналога Tinder :: Новости :: РБК Инвестиции

Содержание

Match Group подала иск против мусульманского аналога Tinder :: Новости :: РБК Инвестиции

Фото: Shutterstock

Match Group, владеющая брендами Tinder и Hinge, подала иск против приложения для знакомств, ориентированного на мусульман, Muzmatch, обвинив компанию в нарушении прав на товарный знак за использовании слова «match» в своем названии. Об этом сообщает Bloomberg.

«Это явный пример использования репутации лидера британского рынка с целью превращения в крупного игрока в сфере онлайн-знакомств», — заявил представитель Match Group в лондонском суде. В ответном заявлении Muzmatch назвала действия оппонентов «классическим примером попытки монополизировать право на использование повседневного слова».

По данным издания, Match Group предпринимала несколько попыток купить Muzmatch в период с 2017 по 2019 год, однако все они были отклонены создателем компании и бывшим сотрудником Morgan Stanley Шахзадом Юнасом. Представители компании отказались комментировать ситуацию вокруг неудачных поглощений.

Muzmatch позиционирует себя как «халяльное» приложение для знакомств, основанное на ценностях ислама. Оно призвано помочь одиноким мусульманам преодолеть табуированность случайных знакомств в мусульманском сообществе и встретить спутника жизни.

Приложение позволяет настроить фильтры по этнической принадлежности, религиозным предпочтениям, одежде, количеству обрядов моления и многим другим параметрам. Сервис также дает возможность подключать к разговорам наблюдателей для «дополнительного душевного спокойствия».

Больше новостей об инвестициях вы найдете в нашем телеграм-канале «Сам ты инвестор!»

Автор

Дмитрий Сажин

Мусульмане ФРГ осудили атаки на евреев на фоне акций протеста против Израиля | Новости из Германии о Германии | DW

Центральный совет мусульман Германии осудил нападения на синагоги в ряде городов страны за последние дни. «Тот, кто под предлогом критики Израиля нападает на синагоги и евреев, теряет всякое право на солидарность», — написал глава организации Айман Мазиек (Aiman Mazyek) в газете Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung в субботу, 15 мая. В печатной версии газеты статья выйдет в номере за 16 мая.

Он решительно осудил «отвратительные атаки на еврейских сограждан» в Германии. «Тот, кто жалуется на расизм, но сам занимается распространением антисемитской ненависти, теряет любую убедительность и должен рассчитывать на решительный отпор с моей стороны», — подчеркнул он далее.

«Свобода слова заканчивается там, где начинается антисемитизм»

Председатель Федерального совета по иммиграции и интеграции (BZI) Мемет Килич (Memet Kilic) также решительно осудил антисемитские лозунги, звучащие в последние дни на антиизраильских акциях в Германии. Свобода слова и собраний, гарантированная немецким законом, не является «приглашением к антисемитским хейтспичам и насилию», указал он. Ближневосточный конфликт не должен быть «алиби для ненависти в отношении отдельных групп и нападений», отметил далее Килич, указав также на рост антимусульманских настроений в последние дни.

В свою очередь уполномоченная правительства ФРГ по делам интеграции Аннетте Видман-Мауц (Annette Widmann-Mauz) назвала «абсолютно неприемлемыми» атаки на синагоги и другие антисемитские инциденты. «Право на демонстрации и свобода слова заканчиваются там, где начинается антисемитизм», — заявила она в интервью газете Rheinische Post.

Министр юстиции ФРГ Кристине Ламбрехт (Christine Lambrecht) отметила, что у Израиля есть право защищать себя от жестоких ракетных обстрелов. «Мы непоколебимо занимаем сторону Израиля и выражаем нашу безграничную солидарность», — заявила она.

В крупных городах Германии и Европы прошли пропалестинские демонстрации

Между тем 15 мая в отмечаемый палестинцами «День катастрофы» в крупных городах Германии прошла новая волна массовых пропалестинских демонстраций. В берлинском районе Нойкельн полиция из-за несоблюдения противоэпидемических правил разогнала акцию, в которой участвовали около 3500 человек. Демонстрация переросла в беспорядки, ее участники начали забрасывать полицейских бутылками, камнями и петардами. В ответ правоохранители применили слезоточивый газ. Еще одна пропалестинская демонстрация началась в конце дня в столичном районе Кройцберг. По данным полиции, в ней участвуют около тысячи человек.

Кроме того, полиция прервала акцию против Израиля во Франкфурте-на-Майне, в которой участвовали около 2500 человек. При этом полицейские также указали на несоблюдение дистанции между участниками. После этого демонстранты мирно разошлись. В аналогичной акции в Кельне участвовали около 800 человек. Они держали палестинские флаги и плакаты с надписями «Свободу Палестине», «Остановить геноцид» и «Против сионистов, не против евреев». Акция была прервана досрочно, поскольку в ней участвовали вдвое больше человек, чем было заявлено и они не соблюдали эпидемиологические нормы, сообщил представитель полиции.

Сотни человек в тот же день участвовали в антиизраильских акциях в Лейпциге, Гамбурге, Ганновере. Многотысячные акции прошли также в крупных европейских городах, в частности, Париже, Лондоне и Мадриде. Палестинцы 15 мая отмечают день Накба, или «День катастрофы» в связи с основанием государства Израиль 14 мая 1948 года, что повлекло за собой массовое выселение арабов с израильской территории.

Обострение ближневосточного конфликта и антисемитские атаки

Ближневосточный конфликт резко обострился после того, как Израиль принял решение выселить несколько палестинских семей из Восточного Иерусалима. Это вызвало массовые акции протеста и беспорядки в Иерусалиме, в результате которых пострадали сотни людей. ХАМАС объявил себя защитником Иерусалима и подверг Израиль массированному ракетному обстрелу с территории сектора Газа. Авиация и сухопутные силы Армии обороны Израиля в ответ нанесли удары по сотням целей в секторе Газа.

На фоне событий в Германии и других странах участились антиизраильские и выступления и антисемитские атаки. В частности, были совершены нападения на синагоги в Бонне и Мюнстере.

Смотрите также:

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Кровавый рассвет
Клубы дыма поднимаются в небо над жилыми домами в секторе Газа после авиаудара — ответа израильской армии на ракетные обстрелы радикальными палестинцами территории Израиля. С 10 мая конфликт между израильтянами и палестинцами вышел на новый уровень эскалации насилия.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Разрушения в секторе Газа
По данным Израиля, после предварительного оповещения удары были нанесены по зданиям, в которых располагались штаб-квартиры военизированных групп или жилища руководителей радикально-исламистского движения ХАМАС. Ряд командиров ХАМАС были убиты включая лидера боевого крыла движения Бассема Иссы.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Спасение бегством
Но страдает мирное население. На фото: жители в городе Газа пытаются укрыться после разрушительных ракетных ударов, нанесенных Израилем в ответ на нападение со стороны палестинцев. Как минимум пять человек погибли при обстреле 11 мая. Общее число жертв с палестинской стороны начиная с 10 мая, по официальным данным, достигло 48 жителей.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Ракетный обстрел Тель-Авива
Позже, в ночь на 12 мая, боевики ХАМАС обстреляли ракетами Тель-Авив. Израильская система противовоздушной обороны перехватывает и уничтожает ракеты или перенаправляет их туда, где они могут вызвать минимальное количество разрушений.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Тревожное ожидание
И все же израильская система ПВО под названием «Железный купол» не гарантирует стопроцентную защиту от ударов противника. Поэтому, когда начинают выть сирены, мирным жителям Израиля приходится как можно скорее спускаться в бомбоубежища. Даже в три часа утра, как на этом фото.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Импровизированное убежище
Те, кто во время тревоги не успевают добраться до бомбоубежища, пытаются защитить себя так, как это возможно в сложившейся ситуации. На фото — жители города Ашкелон, расположенного в десяти километрах от границы с сектором Газа.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Постоянная опасность
Опасность для мирных жителей представляют не только ракеты, выпущенные со стороны сектора Газа, но и руины уничтоженных ими домов. На фото: разрушенный дом в городе Йехуд, расположенном вблизи крупного израильского аэропорта имени Бен-Гуриона. По данным Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ), с 10 мая палестинская сторона выпустила более тысячи ракет по Израилю.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Булыжники и слезоточивый газ
В последнее время все чаще происходят массовые стычки между палестинскими демонстрантами и израильскими службами охраны правопорядка. На фото изображены беспорядки в городе Хеврон, расположенном на западном берегу реки Иордан. Протестующие закидывают сотрудников служб безопасности камнями, те применяют в ответ слезоточивый газ.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Подавление протестов палестинцев
Для подавления протестов со стороны палестинского населения израильские службы безопасности используют светошумовые гранаты, слезоточивый газ и резиновые пули. Поводом для недовольства палестинцев в этот раз стали, в первую очередь, планы правительства Израиля по принудительному выселению нескольких палестинских семей из их домов в Восточном Иерусалиме.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Когда прекратится насилие?
Начала деэскалации конфликта на Ближнем Востоке пока не видно. На фото — мирные палестинцы, опасающиеся новых авианалетов Израиля, на территории принадлежащих ООН объектов в городе Газа.
Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке
Наземная операция ЦАХАЛА
Израильская армия в ночь на 14 мая сообщила о воздушной и наземной операции в секторе Газа. Израильские танки открыли огонь по сектору в то время, как оттуда продолжался ракетный обстрел Израиля. В операции также были задействованы боевая авиация и артиллерия. Боевая тезника и пехота границу сектора Газа не пересекала.
Автор: Ута Штайнвер, Елена Гункель

Мракобесы против школ — Реальное время

Как фанатики от ислама «воюют» со школьной программой

Пока одни родители спорят о преподавании национальных языков в школах, другие ставят вопрос радикально: «А нужно ли вообще отдавать детей в такие учебные заведения?» Некоторых верующих возмущает светская школа с сопутствующими элементами. Мусульманский журналист и наш колумнист Айша-Галина Бабич в сегодняшней авторской колонке «Реального времени» приводит примеры порой абсурдных решений фанатично верующих взрослых относительно школьной системы образования.

С началом осени традиционно возобновляются дебаты вокруг содержания среднего образования в стране. Родительские сообщества объединяются для отстаивания самых разных идей и взглядов: борются за качественную инклюзию или за покупку диванов в группу продленного дня.

А пока одни родители-мусульмане доказывают право девочек носить в школе хиджаб, другие возмущаются системой: теорией Дарвина и картинками в учебниках, уроками музыки, рисования, литературы, физкультуры и совместным пребыванием мальчиков с девочками.

«Школы куфра»

Основная претензия мусульман-«школоненавистников» — светский характер образования, закрепленный в Конституции. Мол, в наших школах не учат детей исламу и не объясняют, что человека создал Бог. Вместо этого предлагают псевдонаучные теории возникновения жизни и рассказывают, как размножаются организмы без воли на то Всевышнего.

Родители хвастаются, что вырывают из книг страницы, где описана теория Дарвина. Другие требуют от ребенка, чтобы в школе он отвечал согласно исламскому вероучению, вопреки текстам из учебников, получая при этом выговоры и плохие отметки. «Он же мусульманин, пусть привыкает» — страдать, бороться, ненавидеть.

«Это школы куфра (неверия). Там дети встают перед учителями, возвеличивая их. Нельзя никого возвеличивать, кроме Аллаха!» — объясняет такой виртуальный борец суть «запрета» на посещение школы детьми-мусульманами. Учителя-немусульмане не способны стать для правоверного ребенка нравственным ориентиром, за что их уважать?

Даже введение в школьные программы «Основ религиозных культур и светской этики» не решает проблему: дети должны понимать, что «только ислам — истинная религия» и изучать другие религии нельзя, иначе можно «впасть в заблуждение». Доводы о разностороннем развитии раздражают: «Во времена Пророка, мир ему, школ не было — и ничего!»

Не видеть и не слышать

Выдрать из учебников страницы — ерунда. Лишить детей возможности творить, анализировать, размышлять — таков главный посыл праведников, «закрывающих двери к хараму».

Мусульмане, ревностно отстаивающие мнение, что музыкальные инструменты и пение — запретны, негодуют: «Зачем ребенку знать, кто такие Чайковский и Моцарт? В Судный день это не пригодится!» И тут же делятся идеями: «Дочь вынуждена ходить на уроки музыки, но сама не поет, а когда звучит музыка — просто закрывает уши руками, чтобы не слушать эту свирель шайтана!»

На уроках рисования родители запрещают детям изображать животных и людей, требуют рисовать «безголовых» существ или закрашивать лица. Даже пейзажи и натюрморты — вещь сомнительная, разве пророк Мухаммад, мир ему, говорил о натюрмортах?

И хотя даже самые строгие последователи ислама признают дозволенность орнамента и каллиграфии, юному мусульманину не подобает заниматься искусствами и другими «пустыми развлечениями», раз он до сих пор не выучил Коран наизусть.

На уроках рисования родители запрещают детям изображать животных и людей, требуют рисовать «безголовых» существ или закрашивать лица. Фото info-islam.ru

Напрасные слова

Достоевские и Толстые с «воспеванием грехов» и «вымышленными историями» превращают уроки литературы в многобожие и разврат. Что полезного истинному мусульманину дадут «писатели-кяфиры и джахили»? Чтение любых книг, кроме религиозных, — напрасная трата времени.

Опасность для веры ребенка-мусульманина противники «праздного чтения» видят и в русских народных сказках с мифическими персонажами, колдовством, злыми духами — всем, что в исламе порицается. Произведения о христианских празднествах неуместны, что это за гоголевская «Ночь перед Рождеством»?

«Харамна» и поэзия, тем более лирика, где поэты воспевают любовь, растлевающую юные души и приводящую к прелюбодеянию и прочим мерзостям. Даже если кто из мусульман и писал о любви к Богу, как знаменитые аль-Бусири, Физули или Навои, так это «суфисты», а значит, надо и от них держаться подальше.

Что до красоты языка, словарного запаса и грамотности, это не те «качества», которые нужны верующему. «Наш Пророк был безграмотным», — повторяют безграмотные отцы и матери, намекая на свою избранность и близость к Сунне.

А зачем нужна математика, физика, биология девочке-школьнице? Мусульманка — жена и мать, а не профессор. «Созрела»? Замуж.

Смешались в кучу

Конечно, религия сама по себе не может быть «барьером» между человеком и обществом, между ребенком и образованием, между детской любознательностью и собственно знанием. Развивать в детях аналитическое мышление, кругозор и чувство прекрасного родителям мешает не ислам, а зацикленность на кое-как переведенных в интернете «фетвах ученых».

Даже те немногие мусульманские школы в России, которым с трудом удается выжить на рынке образовательных услуг, в воображении этих людей никак не соответствуют идеалам ислама. Фото dumrf.ru

Самое время таким родителям подумать о том, чтобы отдать детей в мусульманскую школу. Но парадокс в том, что даже те немногие мусульманские школы в России, которым с трудом удается выжить на рынке образовательных услуг, в воображении этих людей никак не соответствуют идеалам ислама.

Во-первых, мальчики здесь обучаются вместе с девочками, а это якобы грубое нарушение запрета на «смешение полов»: женщины и девочки должны сидеть за ширмой, для них — отдельный вход и выход, а лучше — отдельный этаж или здание без окон.

Во-вторых, преподаватели-женщины, пусть и в хиджабах, «учат» мальчиков — будущих мужчин, а разве это не ставит женщину «над» мужчиной в нарушение коранического принципа, согласно которому, скажем прямо, все наоборот? И пример жены Пророка Аиши, которая обучала религии в том числе мужчин, тут не работает, дело-то было давно.

Наконец, в-третьих, у этих заведений «сомнительная акыда» (вероубеждение). А определить акыду заведения, как знаем, не так уж и сложно: школа открыта в «кяфирской» стране, с соблюдением «законов тагута», а не шариата — однозначно, ничего полезного от нее не жди.

Альтернатива требует жертв

Можно упразднить школу и отправить детей учить религиозные науки, ведь в России уже работает модель семейного обучения. А здесь легко договориться об итоговой аттестации по неудобным предметам на вполне удобных условиях.

Действительно, когда школа не способна дать ребенку столько, сколько способны дать сами родители, выбор в пользу семейного обучения оправдан и уместен. Так кому, как не раздосадованным и недовольным мусульманам, развивать эту альтернативную систему образования?

Когда школа не способна дать ребенку столько, сколько способны дать сами родители, выбор в пользу семейного обучения оправдан и уместен. Фото info-islam.ru

Но обучать детей дома — непомерная обуза. Придется подбирать ребенку собственную программу, искать учителей, развивать самостоятельность, любопытство и энтузиазм, понятие о конкурентоспособности. Чтобы достичь этого, нужно не только уметь отличать «харам» от «халяля».

Невозможно научить ребенка арабскому языку, не зная арабского языка. Не получится просто дать ему в руки Коран и пару книг о сподвижниках и пойти в интернет «бороться за истину». Так что часть школьников-мусульман продолжит ходить в «рассадники куфра» и «школы тагута» под проклятья родителей в адрес учителей, системы и страны.

А другая часть рискует и вовсе остаться без знаний. Тем более если после школы не планируется никаких свершений, требующих академического навыка, а разумные доводы о приобретении профессии разбиваются о бессмысленные метафоры.

«Официальная медицина — ложь, лечиться нужно по Сунне». «Юриспруденция — от шайтана, мусульмане признают только шариат». «Пиар и реклама — выдумки кяфиров». Строители, таксисты, спортсмены, менеджеры — балласт из ненужных профессий в умме. Умма должна стать идеальной. Как в VII веке.

Айша-Галина Бабич

Справка

Айша-Галина Бабич — журналист, писатель, блогер.

Родилась и выросла в Москве.
Окончила факультет информатики РГГУ и Высшую школу журналистики Международного университета в Москве.
Работала редактором сайта Ислам.ру, публиковалась в различных мусульманских изданиях (в газете «Ислам-info», журналах «Ислам», «Мусульманка», «Четки»), а также в газетах «Московский комсомолец», «Независимая газета», сотрудничала с «Российской газетой». Колумнист «Реального времени».
Экс-продюсер телеканала Russia Today.
Возглавляла редакцию журнала Muslim Magazine.
Автор книг «Многоженство: советы и комментарии» и «40 рассказов про ислам».
Приняла ислам в 2002 году.
Замужем, воспитывает сына.

ОбществоОбразование

Кадыров потребовал извинений от Израиля за ”провокацию” против мусульман: 11 мая 2021, 22:33

Глава Чечни Рамзан Кадыров в своем Telegram-канале жестко осудил силовую операцию израильских властей в Восточном Иерусалиме против мусульман в мечети Аль-Акса, сообщает Tengrinews.kz.

«Ничем не оправданную силовую операцию провели в эти дни израильские власти в Восточном Иерусалиме. В последнюю пятницу Рамадана, когда тысячи верующих собрались в мечети Аль-Акса, туда вломился до зубов вооруженный израильский спецназ. В результате применения оружия и спецсредств получили ранения сотни мирных, безоружных людей. Вся их вина была в том, что они хотели помолиться.
⠀
У мусульман всего мира два наиболее почитаемых праздника. И Рамадан является одним из них. Власти Израиля выбрали для проведения карательной операции самые священные для верующих дни. Это ничто иное, как провокация в самой изощренной форме.
⠀
И вся так называемая демократическая Европа наблюдает, затаив дыхание. Где ваши, господа либералы, лозунги об ущемлении прав человека?
⠀
Израиль своей провокацией хочет, чтобы обиженные или оскорбленные мусульмане где-то в отместку нарушили закон. Ведь потом можно будет из всех рупоров снова кричать, что последователи религии ислам террористы. Это спланированная идеологическая политика, которая известна всем мыслящим людям.
⠀
Мировое сообщество не должно и не вправе молчать на фоне происходящего. Беспредел в Восточном Иерусалиме нужно немедленно остановить. Так или иначе он будет остановлен. Не сомневайтесь.
⠀
Важно, чтобы все понимали: сами мусульмане не будут постоянно терпеливо ждать, пока эти бесконечные, циничные нападки на мечеть и репрессии верующих прекратятся. Учтите, что Аль-Акса — одна из трех важнейших святынь для всех последователей ислама.
⠀
Можно обыгрывать мои слова как угодно, но мы, мусульмане, никому не позволим шутить с нашей святыней. Если понадобится, не пожалеем жизни, чтобы уберечь Аль-Аксу и ради нашей веры.
⠀
В создавшейся ситуации лучше для всех будет, если власти Израиля опомнятся и с полным осознанием того, что виновны в случившемся, извинятся за произошедшее. Урегулируйте конфликт, пока не поздно, иначе масштабы последствий будут плачевными!» — написал Кадыров.

Рамзан Кадыров. © grozny-inform.ru

Между тем, как отмечают аналитики, ожесточенные столкновения последних дней, как и ракетный обстрел минувшей ночи, — следствие давнего территориально спора Израиля и Палестины.

Одним из поводов для эскалации напряженности послужил план правительства Нетаньяху по выселению палестинцев из их домов в Восточном Иерусалиме. Израильский Верховный суд отложил слушания по этому делу до июня. Но ситуации это не меняет.

«Постановление суда просто отсрочило выселение. Оно, по мнению многих, неизбежно. И это обычная тактика израильского режима: отложить эти судебные решения не для того, чтобы сказать, что палестинцы победили и им будет позволено остаться в своих домах, а чтобы снизить напряженность и попытаться отвлечь внимание международного сообщества от проблемы. Израиль пытается представить ситуацию как религиозный конфликт, а не конфликт с палестинцами, сопротивляющимися зачистке территорий и выселению», — заявил телеканалу Euronews политолог аналитического центра «Аль-Шабака» Яра Хавари.

По мнению экс-советника Шимона Переса, зачастую Израиль выступает с позиции защиты, и силовые меры он принимает вынужденно, зеркально.

«Когда ХАМАС из Газы решает начать ракетный обстрел, иного варианта, кроме как дать ответ, и ответ решительный, у израильских властей нет. Но я боюсь, что попытка проанализировать случайное событие может привести к тому, что сложится неверное представление о происходящем. А картина такова: до тех пор, пока мы не сможем разрешить палестино-израильский конфликт, у нас, к сожалению, будет все больше и больше таких инцидентов», — заявил экс-советник Шимона Переса, эксперт Израильского политического форума Нимрод Новик.

Судебные тяжбы за право проживать в районах Шейх Джаррах и Сильван в Восточном Иерусалиме длятся с 1972 года, когда еврейские поселенцы подали иск, утверждая, что эта земля принадлежит их предкам. Под угрозой выселения — сотни палестинских семей.

Столкновения в Восточном Иерусалиме не прекращаются четвертый день подряд. Манифестанты протестуют против возможного выселения палестинцев из арабского квартала Шейх Джаррах, находящегося примерно в двух километрах от Старого города.

О новом витке напряженности на Ближнем Востоке свидетельствует и обмен ракетными ударами между Израилем и Газой в ночь на вторник. По разным данным, в результате обстрела погибли от 21 до 24 человек.

Боевики ИГИЛ совершили геноцид против езидов и мусульман-шиитов в Ираке – следователи ООН

Карим Асад Ахмад Хан, Специальный советник, возглавляющий ЮНИТАД – Следственную группу ООН по содействию привлечению к ответственности за преступления, совершенные ИГИЛ/ ДАИШ, представил сегодня членам Совета Безопасности ООН свой шестой доклад.

Численность следственной группы, созданной по решению Совбеза еще в конце 2018 года, за минувшие годы выросла с пяти сотрудников до двухсот. Специалисты, входящие в ее состав, проводят тщательное расследование зверств боевиков ИГИЛ, оккупировавших значительную часть территории Ирака с июня 2014 года по декабрь 2017-го.

Террористы, как сообщается в этом и предыдущих докладах Группы, совершали невиданные по своей жестокости преступления, включая казни, пытки, отсечение конечностей, изнасилование женщин и девочек и обращение их в сексуальное рабство.

Наша задача заключается в том, чтобы добиться правосудия для всех пострадавших

Сегодня Карим Асад Ахмад Хан официально назвал преступления, совершенные против иракских езидов, «геноцидом». «Я могу подтвердить Совету, что в ходе независимого уголовного расследования ЮНИТАД собрала четкие и убедительные доказательства того, что члены ИГИЛ совершили геноцид в отношении религиозной группы езидов», – подчеркнул Специальный советник.

Особенно часто нападениям боевиков ИГИЛ подвергались дети из числа езидов. «Все, кому удалось выжить, и особенно дети, до сих пор ощущают последствия этих травм», – добавил представитель ООН. Более того, по его словам, тысячи женщин, мальчиков и девочек из числа езидов по-прежнему содержатся в неволе у игиловцев или тех людей, которым их продали. «Наша задача заключается в том, чтобы добиться правосудия для всех пострадавших», – отметил Карим Асад Ахмад Хан.

Боевики ИГИЛ совершали преступления и против других этнических и религиозных групп – к концу 2021 года, по словам представителя ООН, следователи планируют завершить работу еще над несколькими юридическими заключениями по преступлениям в отношении христиан, ярсанистов, шабаков, туркменов-шиитов и суннитов в Ираке, а также о массовом убийстве заключенных – преимущественно шиитов – в тюрьме Бадуш.

«Видео, появившееся в июле 2015 года, отчетливо свидетельствует о том, что боевики ИГИЛ не скрывали своих намерений совершить геноцид против мусульман-шиитов. Закадровый голос прославляет ужасающие преступления – массовые казни – и призывает всех последователей ИГИЛ “убивать [шиитов], где бы они ни встретились” им», – сообщил членам Совета Карим Асад Ахмад Хан. В 2021 году, по его словам, будет также представлено заключительное досье по разработке и применению ИГИЛ в Ираке химического и биологического оружия.

Надя Мурад: ЮНИТАД дарит нам надежду на правосудие

Надя Мурад, одна из самых известных в мире жертв преступлений ИГИЛ – сама бывшая пленница, в 2018 году она получила за свою правозащитную деятельность Нобелевскую премию мира. Выступая сегодня в Совете Безопасности, Мурад сообщила, что благодаря деятельности созданной ООН следственной группы ей удалось найти и похоронить тела своих двух братьев, похищенных и убитых ИГИЛ.
Она высоко оценила тот факт, что следователи собрали множество доказательств геноцида езидов в Ираке, и призвала членов Совета изучить последствия этих зверств для конкретных людей.

«Езиды подверглись самым жестоким преступлениям за всю историю человечества, – отметила Надя Мурад. – Я никогда не забуду глаза своей матери, узнавшей о казни сыновей, – тогда ей еще не было известно, что такая же судьба ждет ее саму. Я еще помню, как у меня из рук вырвали руку моей племянницы, чтобы затолкать нас в разные автобусы как скот. Я все еще могу прикинуть, во сколько бы могли оценить мое тело те, кто продает или покупает его».

Езиды подверглись самым жестоким преступлениям за всю историю человечества

Она напомнила, что этот кошмар длился для езидов семь долгих лет, 200 тысяч человек все еще не могут вернуться в свои дома и живут в лагерях для внутренних переселенцев, а тысячи семей ждут идентификации останков их близких, похороненных в братских могилах. «Но главный ужас заключается в том, что 2800 женщин и детей все еще содержатся в неволе у боевиков ИГИЛ», – добавила она.

По словам Нади Мурад, несмотря на все пережитое, община иракских езидов пытается вернуться к жизни. «Я прошу международное сообщество дать езидам «ручку», чтобы они приступили к написанию новой главы своей истории, – обратилась она к членам Совета. – Привлечение ИГИЛ к ответственности станет важной вехой на пути моей общины к восстановлению».

Ведомости. Борьба за права мусульман против энергоперехода

Запрет на поставки из Синьцзяна и рост стоимости производства, по словам управляющего директора рейтинговой службы НРА Сергея Гришунина, привели к увеличению стоимости поликремниевых панелей на 16%. То, что под санкциями США находится китайская компания Hoshine, в настоящий момент, по мнению Гришунина, является самой большой проблемой для солнечной энергетики. Hoshine снабжает восемь крупнейших производителей металлургического кремния, которые вместе занимают 90% рынка. Гришунин напомнил, что в год США импортировали около $2,5 млрд продукции Hoshine.

В то же время запрет на кремний этой и еще четырех фирм из китайского Синьцзяна является также лоббированием интересов First Solar, которая вместо кремниевых использует кадмий-теллуридовые панели, почти не производимые в КНР. Китайские компании из СУАР, чтобы выйти из-под действия санкций, будут прятать свои производства в других странах, считает Гришунин, так что для них запрет через какое-то время превратится в фикцию. Через пару лет негативный эффект от запрета поликремниевых панелей на фоне возвращения производств в США может быть сглажен, а кадмий-теллуридовые панели от First Solar вполне могут подвинуть те, где используют китайское кремниевые сырье. Таким образом, доля кремниевых панелей, зависящих от поставок из КНР, в США к 2023 г. может уменьшиться с 90% рынка до 60-70%. Удорожание китайских компонентов и оборудования может создать условия для развития собственного производства поликремниевых панелей в стране.

Санкции США против Китая привели к росту стоимости кремниевых солнечных батарей

Американская солнечная энергетика испытывает трудности из-за ограничений поставок кремниевых компонентов из Китая. Об этом заявил Bloomberg финансовый директор поставляющей оборудование для этой отрасли компании SolarEdge Technologies Ронен Файер.

Соответствующие санкции США наложены еще в июне президентом Джо Байденом в связи с сообщениями о нарушении прав мусульман-уйгуров в китайском Синьцзяне, где производится примерно половина мирового кремния. Вашингтон, параллельно анонсировавший ускоренный переход к возобновляемым источникам энергии (ВИЭ), оказывается перед выбором между защитой прав человека и зеленым переходом, считает Файер.

Санкции в отношении китайских производителей кремния были введены 24 июня Бюро промышленности и безопасности (BIS) министерства торговли США. Под ограничения попали Hoshine Silicon Industry, Xinjiang Daqo New Energy, Xinjiang East Hope Nonferrous Metals, Xinjiang GCL New Energy Material Technology и Xinjiang Production and Construction Corps из Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) КНР. Они производят продукты на основе диоксида кремния, в частности используемый в солнечных панелях поликремний, поглощающий свет. Поводом для ограничений стали выводы экспертов ООН и правозащитных организаций о том, что на этих производствах принудительно работают мусульмане-уйгуры, включая несовершеннолетних. Пекин и обозначенные в санкционном списке компании отвергали эти обвинения. Однако служба таможенного и пограничного контроля США с конца июня запретила ввоз через американские порты компонентов из кремния от соответствующих поставщиков из КНР.

В то же время развитие солнечной энергетики является одним из важных пунктов «зеленой повестки» Байдена. Eсли сейчас доля солнечной энергетики в генерации США составляет 4%, то в сентябре Белый дом обнародовал план перевода выработки до половины электричества в стране к 2050 г. именно на солнечную энергию. Этот рост должен быть обеспечен падением себестоимости производства солнечных панелей, в том числе за счет стремительного роста производства кремния для модулей в КНР, который демонстрировался в последнее десятилетие. Сейчас на американские компании приходится лишь 5% мирового производства поликремния, в то время как на китайские, включая принадлежащие компаниям из КНР заводы во Вьетнаме, Малайзии и Таиланде — 80%.

Администрация Байдена вряд ли поступится правами уйгуров ради помощи своей солнечной энергетике и не снимет санкции с поставщиков кремния из КНР, полагает Павел Кошкин из Института США и Канады. В США запрещен импорт не всего кремния из КНР, а конкретно из СУАР, который, впрочем, дает около 50% объемов, уточняет Александр Габуев из московского Центра Карнеги.

Как пояснил «Ведомостям» представитель компании «Хевел», крупнейшего российского игрока на рынке солнечной энергетики, США ранее уже три раза вводили различные, в основном тарифные, ограничения на импорт соответствующей китайской продукции в 2011, 2014 и 2018 гг. Наряду с собственным производством в объеме до 6 ГВт в год США импортировали модули из Вьетнама, Малайзии, Кореи. Сокращение импорта из Китая, подчеркнул собеседник «Ведомостей», может оказать негативное влияние на развитие солнечной генерации США лишь в краткосрочной перспективе. План Байдена по борьбе с изменением климата в объеме свыше $500 млрд подразумевает огромные государственные субсидии на развитие собственной цепочки поставок в сфере солнечной энергетики.

Война в Сирии глазами российских мусульман — Московский Центр Карнеги

Операция в Сирии — не первое вмешательство Москвы в вооруженные конфликты в мусульманском мире. С 1956 года, когда разразился Суэцкий кризис, СССР активно действовал на Ближнем Востоке, оказывая военно-политическую, военно-техническую и — негласно — прямую военную помощь Египту и Сирии в их войнах и противостоянии с Израилем. В 1979 году началась 10-летняя советская интервенция в Афганистан, в 1992 году российские войска были задействованы в гражданской войне в Таджикистане. В 1994 году началась война в Чечне, продолжавшаяся до начала 2000-х.

Ни участие СССР в боевых действиях на Ближнем Востоке, ни афганская война практически не повлияли на самосознание советских мусульман, составлявших примерно пятую часть населения страны. Понятие «мусульманский мир» было для них скорее абстрактным. (Показательно, что в те времена в СССР существовало понятие «зарубежный ислам», которым пользовались, чтобы отделить «своих» мусульман от остальных. ) Проявлений исламской солидарности в СССР отмечено не было. Более того, по некоторым наблюдениям, афганские муджахеды вызывали у жителей советской Средней Азии раздражение, и их сопротивление не ассоциировалось в сознании узбеков или таджиков с защитой ислама.

Исламский фактор, да и то не в полной мере, проявился лишь во время чеченских войн. Именно тогда в российском мусульманском сообществе заговорили о том, что Москва борется не просто с региональным сепаратизмом, но сражается с мусульманами, поставившими себе целью установление «исламского порядка», создание «исламского государства», образ которого в то время не был внятно артикулирован. Впервые обнаружилась и исламская солидарность — чеченцам симпатизировали и мусульманские народы Северного Кавказа, и даже татары, несколько десятков которых воевали на стороне сепаратистов. Татарская элита в лице тогдашнего президента Республики Татарстан Минтимера Шаймиева очень осторожно пыталась играть посредническую роль между Москвой и Грозным.

В 1990-е, в атмосфере общей радикализации и политизации ислама, у российских мусульман появилось ощущение общей религиозно-культурной идентичности внутри страны и одновременно с ним — представление, что все они являются частью мировой мусульманской уммы, мусульманского мира, который тогда почти целиком был на стороне чеченского сопротивления. Российские мусульмане начинали воспринимать внутреннюю и внешнюю политику Москвы сквозь призму своей новообретенной исламской идентичности.

Что думают мусульмане

Похожим образом на самосознание российских мусульман сегодня влияет российская военная операция в Сирии. Несмотря на то что массовая пропаганда называет объектом российских бомбардировок исключительно Исламское государство-халифат , многие российские мусульмане считают, что задача Москвы — разгром сирийской оппозиции и поддержка Башара Асада, а стратегическая цель России — утверждение своего присутствия на Ближнем Востоке.

По словам лояльного Кремлю духовенства, российские мусульмане поддерживают официальный курс Москвы и даже считают, что операция в Сирии «улучшит отношение исламского сообщества к государственной власти». В Дагестане, например, политику РФ одобряют 52% населения¹. В то же время многие мусульмане, ссылаясь на отсутствие интереса к внешней политике («там, наверху, виднее») и на слабое знание религиозной проблематики, уклоняются от прямого ответа на поставленный вопрос. В заявлении Совета алимов (богословов) Дагестана сказано, что «действия России в Сирии направлены… на восстановление мира и стабилизацию обстановки в регионе» ². Их поддержали наиболее влиятельные духовные лица России — председатель Совета муфтиев Равиль Гайнутдин, глава Центрального духовного управления мусульман Талгат Татджутдин, глава Координационного центра мусульман Северного Кавказа Исмаил Бердиев, муфтий Татарстана Камиль Самигуллин. Именно эти муфтии контролируют основную часть российских мечетей и общин. Большинство остальных российских муфтиев также разделяют официальную позицию правительства по Сирии, хотя и предпочитают хранить молчание и публично не высказываться по поводу военной операции.

Согласна ли с муфтиями российская умма? На авторитетном сайте «Голос ислама» утверждается, что российские муфтии говорят «не от имени всех мусульман, а от имени тех, кто находится у них в духовном подчинении, и, как правило, это очень узкий круг имамов и общественных деятелей…»³ Председатель Духовного управления мусульман азиатской части России Нафигулла Аширов считает, что часть мусульман «озабочена действиями России в Сирии» ⁴. Действительно, многие имамы, не высказываясь публично, считают российские бомбардировки ошибкой и даже преступлением, поскольку они приводят к жертвам среди мирного населения. Мусульманские радикалы идут гораздо дальше. Имам мечети Тауба в Набережных Челнах Салман Булгарский говорит, что мусульмане России, «стиснув зубы, делают дуа (молитву. — Араб.) за мусульман в Сирии»⁵. Не все доверяют официальной пропаганде, люди получают альтернативную информацию, в том числе на зарубежных сайтах, а также из аккаунтов ИГ-халифата и оппозиционной «Хизб ут-Тахрир». С другой стороны, существует мнение, что «российские мусульмане не знают, как относится арабский мир к российскому вмешательству в Сирии…»⁶

Поначалу помощь Москвы режиму Башара Асада не вызывала заметного протеста у российских мусульман. В 2013 году было всего две демонстрации в поддержку сирийской оппозиции — они прошли в Махачкале и собрали по несколько сотен человек каждая. Организаторы демонстраций обвиняли власти РФ в том, что в Сирии Россия «воюет против ислама». В том же году о своей солидарности с сирийской оппозицией заявил известный радикализмом Татарский общественный центр (ТОЦ). Председатель отделения ТОЦ в Набережных Челнах, где традиционно сильны исламисты, Рафис Кашапов сообщил, что центр поддерживает волонтеров, направляющихся воевать против войск Асада в Сирию. По словам Кашапова, в пригороде Дамаска на стенах появились надписи «Сегодня Сирия, завтра Россия! Чеченцы, татары, поднимайтесь»⁷. Однако это были эпизодические проявления несогласия.

Точных данных о том, сколько российских мусульман негативно относится к действиям РФ в Сирии, не существует. Оценочные же данные, которые приводят журналисты, эксперты, представители мусульманского духовенства и сотрудники спецслужб, сильно разнятся. Обращает на себя внимание тот факт, что наибольший процент называют силовики — они полагают, что против российской политики в Сирии выступает чуть ли не каждый третий мусульманин. В неофициальных беседах автору доводилось слышать мнение, что «все они (мусульмане. — А.М.) за свой халифат, даже татары».

Те, кто не поддерживает военную кампанию, считают, что Россия в Сирии воюет против ислама. Несмотря на аргументы официального духовенства, что действия сирийской оппозиции и ИГ-халифата противоречат нормам ислама, что ИГ, по выражению лидера Чечни Рамзана Кадырова, это «государство иблиса (дьявола)», часть мусульман уверена, что Россия действительно выступает как враг ислама, а заодно и пособник Запада. Ведь она воюет с мусульманами в мусульманской стране. Отношение этой части мусульман к российской военной кампании могло бы ухудшиться еще больше, если бы было принято решение о проведении наземной операции.

Кто едет воевать в Сирию

Оценить количество российских мусульман, направившихся воевать на Ближний Восток, довольно непросто. Очевидно, однако, что этот поток в 2016 году несколько сократился. В мае 2015-го директор Федеральной службы безопасности Александр Бортников привел цифру в 1700 человек⁸. По данным российских силовых структур, в рядах ИГ-халифата — 5000 «добровольцев» из России⁹. В начале 2015 года только чеченцев из России насчитывалось 150 человек, всего же их, включая приехавших из Европы, было от 1500 до 2000¹⁰. Российский ученый Ахмед Ярлыкапов говорит о 3000. К концу 2014 года в Сирии в составе ИГ-халифата сражалось от 85 до 150 выходцев из Кабардино-Балкарии. В 2015 году из Дагестана, по словам его главы Рамазана Абдулатипова, в Сирию уехало 643 муджахеда¹¹. По данным же Министерства внутренних дел республики, на Ближнем Востоке воюют 900 дагестанских боевиков. Однако, по информации из неофициальных источников, их на самом деле более 2000. На Ближний Восток отправились не только мусульмане Кавказа. По информации ФСБ, в составе ИГ-халифата 200 выходцев с Поволжья¹². Несколько десятков человек ушли на сирийскую войну из Москвы, Санкт-Петербурга, Тюмени, Новосибирска, Астрахани. Из Крыма на джихад, по сведениям крымского муфтия Руслана Саитвалиева, уехали 500 человек (эта цифра, вероятно, завышена)¹³. Верховный муфтий Сирии однажды заявил, что на стороне сирийской оппозиции в 2012–2013 годах (т.е. до возникновения ИГ-халифата) сражались 2000 мусульман из России¹⁴.

Сколько их погибло, неизвестно. Самую удивительную цифру привело в марте 2016 года Министерство обороны РФ, когда после частичного вывода из Сирии воздушно-космических сил докладывало об успехах проведенной операции. По представленным данным, было уничтожено 2000 боевиков — выходцев из России¹⁵. Кто и как определял гражданство убитых, непонятно. Но если эта цифра верна, то получается, что российские ВКС уничтожили половину, а то и большинство воевавших за ИГ-халифат российских граждан.

Идея помощи единомышленникам на Ближнем Востоке распространилась по всей мусульманской России и стала феноменом общефедерального масштаба. Можно сказать, что Россию и, шире, Евразию пересекает «исламистский путь». Участвующие в сирийской войне чеченские боевики считают, что продолжают воевать за независимость Чеченской Республики Ичкерия. В войсках ИГ-халифата — а следовательно, и в сирийской оппозиции — есть чеченские подразделения, символично называющие себя «бригадами» Хаттаба, Шамиля Басаева, Джохара Дудаева (численность бойцов этих «бригад» вряд ли превышает размер одной роты).

Сторонник запрещенной в РФ группировки ИГИЛ. Фото: Abaca Press/ТАСС

Среди возвращающихся в Россию, по-видимому, складывается неформальное «братство» мусульман — ветеранов войны на Ближнем Востоке.

Необходимо учитывать, что в сирийском конфликте Россия оказалась союзником шиитов: Ирана, ливанской «Хезбуллы», а также Башара Асада, принадлежащего к причисляемой к шиизму алавитской секте. Подавляющая же часть российских мусульман — сунниты. По мере развития событий, особенно когда шиито-суннитскому аспекту конфликта стали уделять большое внимание в странах Персидского залива, российские мусульмане столкнулись с тем, что их страна де-факто поддерживает шиитов против суннитов. И это вызывает дополнительное раздражение.

Поэтому все больше переправляющихся на Ближний Восток мусульман едут не просто сражаться за ислам, но и бороться против «шиитской агрессии». В первую очередь речь идет о выходцах из Дагестана, где нюансы, различия внутри ислама воспринимаются наиболее остро. Примерно треть дагестанцев убеждены, что Россия участвует в шиито-суннитском конфликте.

Российские тюрки и конфликт с Турцией

Негативно повлиял на восприятие российскими мусульманами войны в Сирии и эпизод со сбитым Турцией 24 ноября 2015 года фронтовым бомбардировщиком Су-24. Последовавшее вслед за ним стремительное обрушение российско-турецких отношений вызвало остро отрицательную реакцию среди татар. И дело не только в экономической составляющей этих отношений (до конфликта ежегодный объем турецких инвестиций в Татарстан составлял $2 млрд, а двусторонний товарооборот в 2013 году — $659,4 млн), но и в том, что татары видят себя частью тюркского мира. Татарстанские политики не комментировали российско-турецкий скандал, де-факто соблюдая «нейтралитет». Показательно, что в то время как в Москве у посольства Турции прошла бурная демонстрация протеста, в Казани местная полиция сдерживала страсти манифестантов. В Татарстане было болезненно воспринято и требование закрыть турецкие культурные центры. Подобные эмоции сохраняются в памяти надолго. Все это может повлиять на политические преференции мусульман, в том числе на их отношение персонально к Путину, который считается главным проводником антитурецкого курса.

Чего следует опасаться

Кремль вынужден внимательно следить за тем, как реагируют российские мусульмане на участие России в сирийской войне. Публично эта озабоченность не выражается, зато известно, что службы безопасности работают более тщательно, чем прежде. Возросла угроза террористических актов, при этом признается, что спецслужбы не готовы эффективно противостоять терроризму. Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка отмечает «неудовлетворительность качества оперативной работы». По его мнению, «следователи не выясняют источники поступления бандформированиям оружия, боеприпасов и взрывчатки, а также каналы их финансирования»¹⁶.

Война в Сирии уже привела к подрыву в октябре 2015 года российского авиалайнера над Синайским полуостровом. Пока это единственный пример крупного теракта против России. Нет гарантии, что что-то подобное не случится на ее собственной территории. Сотрудники спецслужб в качестве возможных целей террористических атак называют не только Северный Кавказ и Татарстан, но и Москву. В запущенном в интернете видеоролике, где ИГ-халифат угрожал России пролить «моря крови», были фотографии московских достопримечательностей и казанской соборной мечети Кул-Шариф. Это прямой намек на то, что именно здесь могут произойти террористической атаки. Уже вскоре после начала операции российских ВКС в Сирии полиция задержала группу из 12 человек, которая, по словам правоохранительных органов, планировала взрыв в московском метро. В составе этой группы были как уроженцы Северного Кавказа, так и выходцы из Сирии. В декабре 2015 года произошел теракт в дагестанском городе Дербент, ответственность взял на себя ИГ-халифат. Власти сочли, что теракт совершили местные боевики. В феврале 2016 года в Екатеринбурге была задержана группа из семи человек, готовившая, по данным спецслужб, теракты в нескольких городах России, в том числе в Москве. В мае была задержана еще одна группа боевиков, которая планировала теракты к 9 Мая, празднику Победы в Великой Отечественной войне.

Выводы

Участвовать в войне в мусульманском мире, имея за спиной 20 млн соотечественников-мусульман, рискованно. Особенно когда контролировать их настроения становится все сложнее, если вообще возможно.

Российское военное присутствие в Сирии привело к определенной радикализации российского мусульманского сообщества. Она проходит на фоне «освоения» исламом новых территорий — Урала, Сибири, Дальнего Востока — благодаря росту миграции из Центральной Азии и продвижению мусульман вглубь России с Северного Кавказа. Внешний и внутренний миграционные потоки становятся каналами для проникновения и закрепления в российском мусульманском сообществе критического восприятия действий власти, в том числе с недавних пор — ее внешней политики на Ближнем Востоке.

Все это облегчает деятельность радикальных и экстремистских групп, в том числе связанных с ИГ-халифатом, причем отношения российской уммы с теми, кто сражается на Ближнем Востоке, становятся все более прочными.

Многие в российской умме задаются вопросом: какие интересы на самом деле преследовало руководство страны, ввязываясь во внутренний сирийский конфликт? И не слишком ли часто Россия воюет против мусульман? Таким образом постепенно формируется негативное видение российско-мусульманских отношений — Афганистан, Чечня, участие в сирийской войне и последний, неожиданный и непонятный для мусульман-тюрок конфликт с Турций. Это видение усугубляется еще и тем, что ни в одном столкновении с мусульманами Россия не одержала полноценную победу. Совершенно неочевидна ее победа и в Сирии, а также в войне против ИГ-халифата.

По мере вовлечения России в конфликт на Ближнем Востоке российские мусульмане все более остро будут ощущать собственную значимость и в самой стране, и в ее внешней политике. Они будут добиваться большего уважения в конфессиональной сфере — требовать строительства новых мечетей, предоставления возможности следовать исламскому образу жизни.

Рост претензий мусульман и радикализация их настроений могут вызвать ответную реакцию в обществе, привести к обострению этноконфессиональных отношений, усилению исламофобии, националистических тенденций среди славянского населения, которые и без того становятся все заметнее.

Власти предстоит не только усилить контроль за ситуацией в российском мусульманском сообществе, но и самой к этой ситуации приспособиться. Политика в отношении и ислама, и мусульман может стать более гибкой, а баланс между «кнутом и пряником» измениться в пользу последнего. Уже есть подтверждающие это свидетельства. Так, началу операции российских ВКС в Сирии предшествовало торжественное открытие в Москве Соборной мечети, на котором присутствовал президент Владимир Путин. Рамзан Кадыров уже не только называет уехавших на Ближний Восток и вернувшихся оттуда мусульман «шайтанами», но признает их «заблудшими душами», которые, совершив ошибки, готовы стать на путь исправления. Аналогичные настроения в январе 2016 года обнаружились в Государственной думе — некоторые депутаты заговорили о том, что раскаявшиеся и «отрекшиеся от „Исламского государства“» могут быть амнистированы¹⁷. В мае 2016 года российское телевидение уделило много эфирного времени трансляции военного парада в Грозном в честь Дня Победы.

Последствия сирийской кампании могут оказать негативное влияние на президентские выборы 2018 года. Военное участие России в сирийском конфликте понижает в глазах многих мусульман авторитет Путина как главного творца внешней политики на Ближнем Востоке. Уход Башара Асада они воспримут как поражение российской внешней политики на «исламском направлении». Напротив, если Асад останется у власти, это неизбежно приведет к продолжению войны, которая станет бесконечной и оттого совсем непопулярной в глазах мусульман. И уж совсем неприемлемым для суннитов будет сценарий, по которому на западе Сирии сформируется «алавитское» (шиитское) государство во главе с кланом Асадов.

Таким образом, любое развитие событий в Сирии может означать поражение России и персонально Путина в глазах российских мусульман, а также понижение его реального рейтинга.

Примечания

¹ Российские мусульмане поддерживают операции в Сирии. — Newsland. — 2015. — 17 декабря // https://newsland.com/user/4297848534/content/rossiiskie-musulmane-podderzhivaiut-operatsiiu-v-sirii/4896183.

²Заявление Совета алимов Дагестана по конфликту в Сирии. — Islam News. — 2015. — 17 октября // http://www.islamnwes.ru/news-477726.html.

³Российские мусульмане о бомбардировках в Сирии. — Голос ислама. — 2015. — 5 октября // http://golosislama.com/news.php?id=27929.

⁴ Российские мусульмане о бомбардировках в Сирии. — Голос ислама. — 2015. — 5 октября // http://golosislama.com/news.php?id=27929.

⁵Мусульмане России — отношение к интервенции в Сирии // http://ayyamru.worldpress.com/2015/10/20%ed10%/ebc/%ad1%83%%ed1%81%ed1%83%ed0.

⁶Хлякина Д. Когда режим ослабнет, тогда все и припомнится. — The New Times. — 2016. — 1 февраля.

⁷ В Татарстане национал-сепаратисты объявили о поддержке боевиков-исламистов в Сирии. — Regnum. — 2013. — 13 июня // http://regnum.ru/news/polit/1670767.html.

⁸Бойко А. Среди «мусульман, убивающих мусульман» в Сирии и Ираке, могут воевать 1700 россиян. — Комсомольская правда. — http://www.kp.ru/dayli/26344/3227246/.

⁹Сокирянская Е. Абу Мясо. — Новая газета. — 2016. — 11 мая.

¹⁰ИГИЛ движется на Кавказ. —Eurasianews. http://eurasianews.net/religiya/igil-dvizhetsya-na-kavkaz.

¹¹ «Мы не выходили из кризиса, и он в какой-то степени работает на нас». Интервью Рамазана Абдулатипова. — Ведомости. — 2015. — 24 декабря.

¹² Бизнес Online. Деловая электронная газета Татарстана // www.business-gazeta.ru/article/134872.

¹³Амелина Я. Крым: «При хорошем контроле нет никаких рисков» // Амелина Я., Арешев А. «Исламское государство»: сущность и противостояние. Аналитический доклад. — Владикавказ: Кавказский геополитический клуб, 2015. — С. 86.

¹⁴ Мусульмане Поволжья в рядах «Талибана» и ИГИЛ: масштаб проблемы, механизм вербовки, последствия. — Агентство политических новостей. — 2015. — 8 октября // http://www.apn.ru/publications/print34174.html.

¹⁵Сафронов И., Горяшко С., Ефимова М. Иногда они улетают. — Коммерсантъ-Власть. — 2016. — 21 марта.

¹⁶Сухаренко А. «Золотой» антитеррор. — Независимая газета. — 2016. — 3 февраля.

¹⁷Трофимова Е. Отрекшимся от «Исламского государства» обещают амнистию. — Независимая газета. — 2016. — 13 января.

Противодействие дискриминации мусульман | ОБСЕ

Нетерпимость и дискриминация в отношении мусульман в последние годы становятся все более распространенными в регионе ОБСЕ. «Война с терроризмом», глобальный экономический кризис, беспокойство по поводу национальной идентичности и трудности, связанные с растущим многообразием во многих обществах, привели к росту недовольства мусульманами и исламом, которое иногда подпитывалось нетерпимостью в средствах массовой информации и политический дискурс.

В результате многие мусульмане подвергаются различным видам дискриминации, в том числе словесным оскорблениям, разжиганию ненависти, нападениям с применением насилия и религиозному профилированию. Многие также сталкиваются с отсутствием равных возможностей в сфере занятости, жилья, здравоохранения и образования и сталкиваются с ограничениями на публичное выражение своей религии.

ОБСЕ признала опасность роста общественной нетерпимости по отношению к мусульманам еще в 2002 году в решении Совета министров, решительно осуждавшем такие акты дискриминации.Государства-участники ОБСЕ взяли на себя обязательство бороться с нетерпимостью по отношению к мусульманам и решительно отвергли связь какой-либо религии или культуры с терроризмом.

В целях поддержки усилий государств-участников по противодействию нетерпимости и дискриминации в отношении мусульман БДИПЧ провело ряд мероприятий, в том числе:

Работа с государствами-участниками ОБСЕ по разработке политики и программ в области образования для борьбы с ненавистью, враждебностью и предрассудками с целью устранения коренных причин нетерпимости;
Мониторинг преступлений на почве ненависти и инцидентов на почве ненависти в отношении мусульман посредством сбора данных для ежегодного отчета БДИПЧ о преступлениях на почве ненависти
Проведение тренингов по преступлениям на почве ненависти для неправительственных организаций, занимающихся вопросами нетерпимости в отношении мусульман в регионе ОБСЕ, чтобы помочь им лучше регистрировать и сообщать о случаях преступлений на почве ненависти;
Создание международных и региональных форумов, на которых освещаются проблемы в борьбе с нетерпимостью в отношении мусульман и вырабатываются рекомендации для дальнейших действий.

Как мы можем бороться с предрассудками в отношении мусульман

Во время терактов 11 сентября я учился в средней школе в пригороде Атланты, штат Джорджия. Я помню, как моя учительница ломалась и плакала, и многие ученики рано уходили домой, хотя я оставался на протяжении всего учебного дня.

Что мне больше всего запомнилось из последующих дней, так это излияние поддержки со стороны друзей и сообщества, большинство из которых не были мусульманами, как моя семья.Я помню, как мой отец рассказывал мне о своем друге, южанине, уверяя его, что если кто-то угрожает нашей семье, мы должны предупредить его, и он позаботится об этом. В те моменты я увидел, что даже перед лицом теракта, призванного поляризовать общество, американцы способны объединиться и отложить в сторону разногласия, чтобы продемонстрировать солидарность друг с другом.

Цветы украшают забор возле мечети Аль-Нур в Крайстчерче, Новая Зеландия, после стрельбы в марте 2019 года.

В то время как моя семья испытывала только доброжелательность, после терактов 11 сентября произошел всплеск преступлений на почве ненависти и антимусульманских настроений, которые продолжают расти. Сегодня антимусульманская предвзятость в США по некоторым параметрам даже хуже, чем сразу после 11 сентября. В других частях Запада растущее мусульманское население также встречают с предубеждением; большинство во многих западноевропейских странах выступают за некоторые ограничения, по крайней мере, на некоторые религиозные одежды женщин-мусульманок, а в таких странах, как Польша, большинство заявило социологам, что не примет мусульман в качестве членов своей семьи.

Реклама
Икс

Познакомьтесь с набором инструментов «Большое добро»

Из GGSC на вашу книжную полку: 30 научно обоснованных инструментов для хорошего самочувствия.

В марте мужчина убил 50 человек и ранил еще 50 верующих мусульман в мечети Крайстчерч, Новая Зеландия. Я был особенно потрясен, потому что долгое время считал Новую Зеландию, где произошло нападение, и Австралию, откуда прибыл нападавший, терпимыми местами, где успешно интегрировались многие мусульмане. Это напомнило мне, что, хотя мы добились большого прогресса в области терпимости, ненависть и терроризм все еще существуют.

Причины, по которым кто-то решается на акт политического насилия, сложны, и такие акты редки, в то время как обычная предвзятость встречается довольно часто. Это обычное предубеждение может включать травлю на школьном дворе, избегание дружеских отношений с людьми мусульманского происхождения или отказ разрешить мусульманам поклоняться так, как им заблагорассудится в вашем сообществе.

Как мы можем создать климат в Америке, который будет более терпимым и теплым по отношению к мусульманам? Мы знаем, что предвзятость не является непреодолимой — антикатолические и антисемитские настроения когда-то были господствующими в США.С. культуры, но теперь представители обеих групп занимают посты в высших эшелонах общества (хотя преступления на почве ненависти против обеих, безусловно, все еще имеют место). Социальные и психологические науки предлагают несколько советов, которые помогут мусульманам добиться большего признания, и по всей стране есть люди, у которых есть опыт, которым они могут поделиться.

«Как нам . . . преодолеть разрыв между сообществами? [] Это происходит через межличностные отношения, а также через рассказы», — сказал Дженан Мохаджир, старший директор по лидерству в организации Interfaith Youth Core (IFYC).Это происходит, когда мы делимся историями о мусульманах, не связанными с терроризмом и экстремизмом, и когда мусульмане и немусульмане устанавливают значимые связи.

Зная мусульман, вы меньше их боитесь

IFYC работает в кампусах колледжей с широким кругом новых лидеров, включая студентов, преподавателей, сотрудников и администраторов, чтобы способствовать общению, укрепляющему связи и отношения между людьми разных вероисповеданий.

«Мы думаем о кампусе как о микрокосме большого общества, — сказал Мохаджир.

IFYC реализует ряд программ, направленных на поощрение религиозного плюрализма. В 450 кампусах они создали студенческую сеть, которая продвигает навыки, необходимые для наведения религиозных мостов. Организация предлагает шаблоны для межрелигиозных мероприятий, которые включают посещение религиозных и нерелигиозных общин, «Fast-a-thon», где участникам предлагается воздержаться от еды и питья вместе со студентами-мусульманами-американцами, а также показы фильмов, исследующих вопросы, связанные с религиозной идентичностью.

В организации также находится Институт межконфессионального лидерства, который ежегодно собирает сотни лидеров для проведения тренингов и бесед о том, как преодолеть разногласия между различными религиозными общинами.

Согласно исследованиям, Мохаджир на правильном пути. Гипотеза контакта предполагает, что более широкое знакомство с членами другой группы поможет вашей группе принять их. Это считается основным объяснением того, почему терпимость к геям и лесбиянкам в США резко возросла в 1990-х и 2000-х годах, поскольку все больше и больше американцев знакомились с открытыми геями и лесбиянками в основной американской культуре.

Опрос исследовательского центра Pew Research Center показывает, что западноевропейцы, которые говорят, что лично знают мусульманина, «в целом более склонны, чем другие, иметь положительное мнение о мусульманах и их религии»; Интересно, что этот вывод не относится к знанию ислама в целом. Аналогичные результаты наблюдались и у американцев: те, кто лучше знаком с мусульманами, как правило, испытывают к ним более теплые чувства.

Если вы лично не общаетесь с мусульманами, ваше представление о них легко может быть сформировано массовой культурой и средствами массовой информации.Хотя позитивное изображение может быть полезным, как в случае с правами геев, освещение мусульман часто вращается вокруг терроризма и экстремизма. Согласно одному исследованию освещения в СМИ США, к 2013 году не менее 75 процентов освещения мусульман в основных средствах массовой информации было негативным.

В такой социальной и медийной среде умственные приемы, называемые эвристикой, могут способствовать формированию суждений и стереотипов. Например, «эвристика репрезентативности» заставляет нас делать суждения, основанные на сходствах, которые мы считаем репрезентативными, а «эвристика доступности» заставляет нас делать суждения, основанные на информации, которая непосредственно доступна нам.Иногда эти эвристики могут оказаться полезными для вашей жизни, например, если вы решаете, брать ли с собой дождевик, отправляясь в Сиэтл.

Но эти эвристики также могут привести нас к созданию несправедливых и несправедливых стереотипов. минимум значительная часть) мусульмане. Поскольку большинство американцев не посещали местную мечеть и не дружили с мусульманами, сенсационные заголовки часто являются самой доступной информацией об исламе, которой они располагают.А благодаря «эвристике привязки и корректировки» наши первые впечатления (особенно о чужих группах) прочно закрепляются, что затрудняет переоценку наших предубеждений даже при столкновении с противоречивыми данными.

Эту мощную эвристику трудно преодолеть. Но исследования показывают, что мы можем уменьшить человеческую склонность коллективно обвинять большую группу в грехах нескольких ее членов.

Как уменьшить коллективную вину

В 2017 году группа исследователей провела эксперименты, чтобы попытаться выяснить, как уменьшить коллективную вину, еще одну неразумную эвристику, которая вызывает антимусульманские предубеждения.

Одним из таких исследователей был Эмиль Брюно, работающий в Лаборатории инноваций Beyond Conflict. Его команда обнаружила, что, когда люди видят лицемерие возложения на мусульман коллективной ответственности за террористов — при этом не возлагая на членов других групп ответственности за преступления их членов — они меньше возлагают коллективную вину на мусульман.

«Я создал небольшое интерактивное задание, и в нем я просто описал людям нескольких разных белых экстремистов, таких как Диланн Руф», — сказал Брюно.«А затем я поместил небольшой ползунок в нижнюю часть экрана и попросил людей ответить, насколько, по их мнению, они несут ответственность за то, что сделал Дилан Руф, и насколько ответственны, по их мнению, белые американцы за то, что сделал Дилан Руф». Он повторил эту подсказку для двух других нападавших сторонников превосходства белой расы, а затем спросил респондентов, насколько ответственны, по их мнению, отдельные мусульмане за нападение мусульманского экстремиста.

«Для людей, которые проходят через деятельность, они в основном держат все группы примерно одинаково», — сказал он.«Это довольно большая разница [от людей, которые не занимались лицемерной деятельностью]».

Другими словами, если люди могут осознать, что они не хотят, чтобы их коллективно обвиняли в действиях экстремистов, связанных с какой-либо подгруппой, к которой они принадлежат, они с гораздо меньшей вероятностью будут коллективно обвинять других в преступлениях маргиналов в их группе. .

Лидерство внутри группы имеет значение

Но уменьшение предубеждений — это нечто большее, чем выявление лицемерия и облегчение контактов между членами разных групп.Фактически, сообщения от социальных лидеров в вашей группе , как показали эксперименты, более убедительны, чем сообщения, исходящие от других людей.

В декабре прошлого года я сообщил о кампании небольшой фракции техасских республиканцев, направленной на отстранение от должности представителя Республиканской партии-мусульманина из-за опасений по поводу его религиозной веры. Чиновник Шахид Шафи в конце концов пережил попытку свержения после того, как ему на помощь пришла большая коалиция республиканцев штата, включая влиятельных фигур, таких как сенатор от Техаса Тед Круз и комиссар по земельным вопросам Техаса Джордж П.Куст.

То, что предлагали Буш и Круз, было внутригрупповым лидерством. Подав сигнал другим членам своей группы — верным техасским республиканцам, — что Шафи был одним из них, они помогли ему отразить кампанию, направленную против него исключительно из-за его веры.

В Аппалачах пастор-евангелист применяет тот же принцип, чтобы способствовать терпимости и уважению к американским мусульманам. Пастор Джоэл Рейни из церкви «Завет» в Западной Вирджинии работает с инициативой по наведению мостов под названием «Одна Америка», чтобы продвигать то, что он называет «мультиконфессиональными» отношениями между евангелистами, американскими мусульманами и другими.

Вскоре после трагедии в Новой Зеландии Рейни решил пригласить гостей из мусульманского общества округа Даллеса, мечети в Северной Вирджинии, на проповедь в своей церкви. «Если сегодня утром вы мусульмане, позвольте мне просто сказать вам, как глубоко я сожалею о том, что произошло, и я просто хочу, чтобы вы знали, что ваши христианские соседи в Западной Вирджинии скорбят вместе с вами, и мы любим вас, и мы с вами », — сказал он своим прихожанам под аплодисменты.

Пастор Рейни объяснил Greater Good , как он поддерживает отношения между евангельскими христианами и американцами-мусульманами, уважая их различия.

«Мы не используем термин межконфессиональный , потому что кажется, что мы все одинаковы. Я, конечно, не верю в это. Мои друзья-мусульмане в это не верят», — объяснил он, как он оформляет свою работу. «Итак, мы склонны использовать термин многоконфессиональный , потому что мы хотим признать право людей поклоняться и служить в соответствии с велениями их собственной совести».

Премьер-министр Новой Зеландии Джасинда Ардерн в хиджабе после теракта в Крайстчерче. © appaIoosa / CC BY-NC-ND 2. 0

Пастор Рейни рассказал нам о том, что он не хотел бы, чтобы его судили по стереотипам больше, чем американцы-мусульмане, повторяя лабораторные эксперименты Брюно. «Я белый, я мужчина, я склонен быть довольно консервативным, и я владелец оружия. Так что, если бы общество в целом относилось ко мне так, как оно относится ко многим мусульманам, меня бы и близко не подпускали к государственной школе или кинотеатру. Но со мной этого не происходит», — сказал он, отметив, что меньшинства часто не пользуются таким же преимуществом сомнения.«И я думаю, что знакомство и те отношения, которые мы пытаемся построить, помогут нам преодолеть это».

IFYC, эксперименты Брюно, выборы партии Шахид Шафи и проповеди пастора Рейни показывают, что антимусульманские предубеждения можно уменьшить, но ключом является сочетание внутригруппового лидерства, содержательных контактов между мусульманами и немусульманами, и доза критического мышления.

Нападение в Крайстчерче, несомненно, заставило многих новозеландских мусульман задуматься о том, в безопасности ли они в своей стране. Но сразу после нападения премьер-министр страны Джасинда Ардерн выразила свое сочувствие и солидарность, даже надев мусульманский хиджаб — головной убор, который носят некоторые мусульманки, — чтобы продемонстрировать, что новозеландские мусульмане являются неотъемлемой частью социальной ткани общества.

Солидарность, которую продемонстрировала Ардерн, помогла разрушить потенциальные разногласия между чужими и своими группами — она твердо отстаивала идею о том, что все имеют равное гражданство и право на жизнь в ее стране.И Ардерн, и друзья моей семьи после 11 сентября продемонстрировали, что, хотя мы живем в разных, неоднородных обществах, наши различия не должны нас разделять.

90 000 мусульман в Европе: создание «проблемы» 90 001

Около 25 миллионов мусульман живут в 28 государствах-членах Европейского Союза. Подавляющее большинство этих мусульман приехали в поисках работы, и они были нужны, поскольку работали в секторах, которые обычно называют «трудными, грязными и опасными». В 80-х годах их стали воспринимать не как иммигрантов из Марокко, Пакистана или Турции, а как «мусульман», что в конечном итоге угрожает социальной ткани европейских обществ. Террористические атаки крошечных групп исламистских фанатиков и радикализация «тысяч» коренных европейцев-мусульман подлили масла в огонь антимусульманских настроений в Европе. Если иммигранты не предпримут одновременных усилий по лучшей интеграции в европейские общества, а европейские общества не предпримут одновременных усилий по демонстрации открытости, напряженность может стать тревожной.

Присутствие около 25 миллионов мусульман в 28 странах Европейского Союза в настоящее время вызывает споры, споры, страх и даже ненависть. Никогда раньше мы не были свидетелями такой атмосферы взаимной подозрительности между мусульманами и основными европейскими обществами. Опросы общественного мнения в Европе показывают растущий страх и неприятие европейских мусульман, которые воспринимаются как угроза национальной идентичности, внутренней безопасности и социальной ткани. Мусульмане, с другой стороны, убеждены, что большинство европейцев отвергают их присутствие, очерняют и высмеивают их религию.

Опросы показывают растущий страх перед европейскими мусульманами, которые считают, что европейцы карикатурно изображают их религию

Такое недопонимание вызывает тревогу, поскольку оно подпитывает опасную исламофобию, с одной стороны, и радикализацию, с другой. Европейские государства встревожены этими событиями, поскольку они ставят под угрозу гармоничное сожительство.Следовательно, они приняли меры и приняли законы для борьбы с экстремистскими силами, сдерживания радикализации и улучшения интеграции мусульман в принимающие страны.

Однако ситуация непростая. Как Европа может способствовать интеграции мусульман в светские государства? Связаны ли радикализация и экстремизм с экономической маргинализацией? Являются ли они продуктом нарратива, разделяющего мир на два лагеря: нас и их? Является ли экстремизм только религиозным? Если да, то почему норвежский экстремист убил в 2011 году десятки своих соотечественников, которые не были мусульманами? Европейские государства продолжают решать эти щекотливые вопросы, не имея возможности выработать последовательный ответ.

Мои аргументы заключаются в том, что мусульмане постоянно оседают в Европе, что подавляющее большинство хочет жить в мире, что политика европейской интеграции была неустойчивой и непоследовательной и что лишь ничтожное меньшинство мусульман вовлечено в радикальную деятельность. Я также утверждаю, что в дополнение к радикализации на религиозной почве (религиозно мотивированные группы или отдельные лица) существует экстремизм на основе идентичности (крайне правые партии), который не менее опасен, и Европе следует противостоять обеим проблемам, высушивая идеологические источники экстремизма.Наконец, я утверждаю, что исламистский радикализм в Европе остается маргинальным. Этот радикализм является результатом не неудачной интеграции, а скорее локально-глобальных связей, связанных с разрывом идентичности и подвержением молодых европейских мусульман невыносимым картинам разрушения и насилия во многих мусульманских странах, в основном на Ближнем Востоке. Является ли это насилие результатом вмешательства Запада, такого как вторжение в Ирак и израильские наступления в Газе, или результатом нападения мусульманских режимов на собственное население, как, например, в Ираке или Сирии, не имеет значения.

Мусульманское население в ЕС в основном связано с миграционной динамикой

Присутствие мусульман в Европе явление не новое. Начиная с 711 года, мусульмане завоевали большие участки побережья Северного Средиземноморья и создали Халифаты и Эмираты в основном на Пиренейском полуострове на протяжении более семи веков. Падение последнего Гранадского эмирата в 1492 году ознаменовало конец мусульманского политического правления в Испании. Позже инквизиция привела к изгнанию мусульман, евреев-сефардов и обращенных испанцев.

Почти одновременно в Восточном Средиземноморье исламизированные османы победили греков, изгнали их из Анатолии, взяли Константинополь (1453 г.), ставший впоследствии Стамбулом, и завоевали Балканский регион. Балканские государства обрели независимость в 19 веке, до распада Османской империи после Первой мировой войны. Боснийцы-мусульмане, албанцы и косовары не были изгнаны, и в настоящее время они составляют коренное мусульманское население Европы.

В этой статье конкретно рассматривается вопрос о мусульманах, иммигрировавших в Европу после Второй мировой войны и представляющих сейчас основную часть мусульман Европейского Союза. Действительно, когда европейские государства приступили к восстановлению в конце войны, они обратились к своим бывшим колониям, чтобы компенсировать нехватку рабочей силы. Сотни тысяч североафриканцев, большинство из которых были берберами из традиционно сельских районов Рифских гор, иммигрировали во Францию. Индонезийцы и суринамцы уехали в Голландию, а индийцы, пакистанцы и бангладешцы вошли в Соединенное Королевство.Случай с Германией более специфичен, поскольку она была основным местом назначения турецких и курдских трудовых иммигрантов, хотя Турция была не немецкой колонией, а просто союзником в Первой мировой войне.

Очевидно, что не все трудовые мигранты в 1950-х годах были мусульманами, но, учитывая, что непосредственная полоса, окружающая Европу, состоит из мусульманских стран Северной Африки и Ближнего Востока, большая часть которых была колонизирована европейскими странами, неудивительно, что большинство иностранных трудовые мигранты в Европе — мусульмане. Эти мигранты покинули свои страны в 1950-х и 1960-х годах в поисках работы, социальных преимуществ и более высокой заработной платы. Подавляющее большинство этих мигрантов в первом поколении были молодыми. Они не собирались обосновываться на постоянной основе, но надеялись накопить достаточные сбережения, которые позволили бы им построить дом, открыть магазин, купить такси и т. д. и подготовиться к успешному возвращению на родину. Поскольку их пребывание рассматривалось как временное, эти мигранты, как одинокие, так и состоящие в браке, отправляли домой почти 80% своей зарплаты своим семьям в виде денежных переводов.

В целом эти мигранты способствовали экономическому подъему многих европейских государств, поскольку они строили дороги и железные дороги, работали в угольных шахтах, убирали улицы и офисы и в целом выполняли работу, которую европейцы делать не хотели. До 1970 года в Западной Европе не существовало ни миграционной «проблемы», ни тем более мусульманской «проблемы». Мигранты были практически незаметны в общественных местах. У них не было особых требований, связанных с их религией, поскольку они не собирались селиться на постоянной основе, и они не страдали от дискриминации или предрассудков, поскольку вносили свой вклад в благосостояние европейских обществ.Исламофобии не было, хотя классовый расизм существовал. Таким образом, миграция рассматривалась как дар, а не как бремя и уж тем более не как угроза.

В начале 1970-х годов европейский экономический бум приостановился. Нефтяной кризис 1973 года стал, как говорят арабы, «соломиной, которая сломала хребет верблюду». С этого года европейские государства приняли законы, ограничивающие легальную миграцию, но в то же время ослабляющие ограничения на воссоединение семей. Переселенцы поспешили забрать свои семьи.Эти меры дали значительный количественный и качественный эффект. Статистически численность мигрантов значительно увеличилась в 1970-х и 1980-х годах. В экономическом отношении число рабочих среди мигрантов резко сократилось. Социологически имел место процесс феминизации миграционных групп, в то время как появление детей открыло фазу второго поколения.

Все эти трансформации привели к непредвиденным последствиям. Во-первых, приезд семей из сельской местности изменил отношение иммигрантов к религиозным и культурным ценностям.В то время как временные рабочие принимали «подвальные мечети» ( les mosquées des caves ) в качестве временного решения их молитвенных потребностей, оседлые иммигранты просили мечети и минареты. Во-вторых, увеличилась видимость мигрантов в публичном пространстве (женщины в чадре, дети, идущие в школу и т. д.). В-третьих, семьи иммигрантов собирались в определенных районах, где они могли найти неформальные структуры поддержки и социальные сети. Таким образом, семьи могут поддерживать постоянную связь со своими странами по телефону, Интернету или путешествовать.

Перед ЕС стоит серьезная задача, поскольку оборонительная и защитная политика в Средиземноморье не смогла сдержать просителей убежища, беженцев и мигрантов

Наконец, за последние три десятилетия брачная иммиграция достигла пика, когда на брачный рынок вышла молодежь в первом и втором поколении. Возьмем только два примера из Голландии: в период с 1995 по 2003 год брачная иммиграция из Турции достигла пика в 4000 человек в год, а марокканская брачная иммиграция достигла рекордного уровня в 3 человека.000 в год. Брачная иммиграция обеспечила постоянную высокую рождаемость среди иммигрантского населения, поскольку многие иммигранты во втором поколении предпочитают жениться на молодых, традиционных и девственных супругах из стран происхождения своих родителей, а не на таких же иммигрантах во втором поколении, как они сами. Очевидно, что брачная иммиграция сохранила миграционную динамику неизменной.

Это существенно отличает мусульманскую иммиграцию в Европу от мусульманской эмиграции в США по двум причинам.Во-первых, мигранты-мусульмане в Европе находятся максимум в двух-четырех часах полета от своих стран, а расстояние между США и их родными странами не оставляет иного выбора, кроме как интегрироваться в американский «плавильный котел». Во-вторых, как утверждает Роберт Лейкен, «в отличие от американских мусульман, которые географически рассредоточены, этнически разобщены и в целом обеспечены, европейские мусульмане собираются вместе со своими соотечественниками в унылых анклавах». Наконец, уровень смешанных браков в США выше, чем в Европе.

Эта дифференциация в определенной степени объясняет, почему ислам и мусульмане в Соединенных Штатах не вызывают серьезного беспокойства, в то время как в Европе, по крайней мере с 1980-х годов, миграция стала проблемой, главным образом потому, что две трети мигрантов являются мусульманами. Действительно, все, что связано с исламом в Европе, стало поводом для беспокойства: рост мечетей, женских чадр и новый религиозный пыл. Именно в этом контексте возникли ультраправые партии, которые начали завоевывать поддержку в представлении миграции как угрозы.В ответ западноевропейские государства начали возводить новые средства защиты от широко освещаемой угрозы массовой иммиграции путем усиления прямого иммиграционного контроля с помощью жестких визовых режимов, внутреннего наблюдения и передачи пограничного контроля на внешних границах ЕС.

Но все установленные кордоны санитарные не смогли остановить или хотя бы замедлить поток нелегальной миграции из южных стран. Длинная сухопутная граница и береговая линия многих европейских государств препятствовали эффективной охране границ.Во многих случаях наземный и морской контроль лишь изменил маршруты миграции, сделав путешествие более длительным и рискованным и обогащая торговцев людьми, поскольку они продемонстрировали свою способность приспосабливаться к новым правилам. Страны Южной Европы были особенно подвержены нелегальной миграции. Вначале Испания, Италия, Греция и Мальта были транзитными странами и «трамплинами» для других направлений. Но позже, в 1990-е годы, они стали конечными пунктами для волн незаконных мигрантов.

Тысячи этих нелегальных мигрантов погибли, пытаясь добраться до предполагаемого «европейского Эльдорадо». Но сотни тысяч сделали это. Они жили в опасной ситуации, как нелегалы, нелегальные лица или indocumentados , но с годами они были легализованы, в том, что Испания назвала Regularizacion , а Италия санаториями . В этом отношении показательным является случай с Испанией, где число asentados марокканцев, если взять только один пример, подскочило с 50. 000 в 1992 году до 750 000 в 2015 году, что является умножением на 15. То же самое произошло в Италии. Так называемая «крепость Европы» оказалась плодом фантазии. Несомненно, ограничительные визовые режимы повлияли на легальную миграцию, но спровоцировали незаконную миграцию. Внешний контроль над миграцией и лагеря для задержанных не обескураживают мигрантов. Поэтому неудивительно, что сегодня в Испании насчитывается более миллиона мусульман и столько же в Италии.

В последнее время проблема обострилась в связи со значительным увеличением количества лиц, ищущих убежища, из бедных или разоренных южных стран, таких как Сирия, Ирак, Афганистан, Эритрея и даже из сектора Газа.В то время как Средиземное море превращается в кладбище утонувших мечтаний, европейские страны спорят о разделении расходов на сухопутные границы и охрану береговой линии, а также о распределении лиц, ищущих убежища, между европейскими государствами.

Давайте признаем, что задача является сложной, поскольку оборонительная и защитная политика в Средиземноморье не привела к сдерживанию лиц, ищущих убежища, беженцев и мигрантов. Европейские лидеры оказались в ловушке между встревоженными сторонниками отказа, которые ссылаются на финансовые затраты, риски для безопасности и социальные проблемы и требуют более жесткой политики, чтобы остановить поток массовой иммиграции, и активными защитниками беженцев, которые ставят проблему с точки зрения человеческого достоинства и необходимости защищать, вспоминая пример Иордании и Ливана, в каждом из которых находится более миллиона сирийских беженцев.

Нет никаких сомнений в том, что с ситуацией трудно справиться. С одной стороны, перед лицом масштабов человеческой трагедии Европа не может оставаться слепой, глухой и со скрещенными руками. С другой стороны, он не может оставить свои двери широко открытыми для страданий мира. Этот исторический обзор ясно показывает, что благодаря естественному приросту и новым миграционным потокам во всех их формах мусульманское население быстро увеличивается в Европейском Союзе, к изумлению европейских государств, застигнутых врасплох огромным количеством беженцев и просителей убежища. Можно легко поспорить, что тревога, связанная с проблемой миграции, не исчезнет до тех пор, пока соседние мусульманские страны остаются лихорадочными и дестабилизированными и пока европейский ислам конструируется как проблема.

Кто такие мусульмане в Европе?

мусульман в Европе делятся на шесть категорий:

1) Коренные мусульмане, жившие в Европе на протяжении многих веков, в основном в Боснии, Албании и Косово, где ислам является основополагающим элементом их истории, а также в Румынии и Болгарии, где они составляют коренное меньшинство, а также в Польше и Крыму , где проживает старое татарское мусульманское население.

2) Студенты и бизнесмены из мусульманских стран. Только во Франции насчитывается около 70 000 студентов из Северной Африки, а Лондон является столицей арабских и мусульманских бизнесменов.

3) Мусульмане, въехавшие первоначально без ограничений, такие как граждане Содружества в Великобритании, алжирцы во Франции или суринамцы и индонезийцы в Голландии.

4) Мусульмане, приехавшие в Западную Европу в 1950-х и 1960-х годах в качестве трудовых мигрантов.

5) Европейские мусульмане, родившиеся в Европе от родителей-мигрантов.

6) И, наконец, просители убежища и беженцы, число которых за последние три года значительно увеличилось. С января по август 2015 года в Европу хлынули 235 000 беженцев, большинство из них из соседних мусульманских стран.

Европейцы сильно завышают долю мусульман в общей численности населения: французы оценили ее в 31% во Франции, в то время как она не превышает 6%

Мы не включаем в эти категории 30 миллионов мусульман Российской Федерации, в которую входят многие мусульманские страны.В этой статье мы будем иметь дело только с мусульманами мигрантского происхождения в Европейском Союзе. Они делятся на три категории: а) зарегистрированные как иностранцы; (b) лица, получившие гражданство страны, в которой они живут и работают; и, наконец, (в) те, кто является коренным европейцем.

В целом, по моим оценкам, в 28 европейских государствах проживает около 23 миллионов мусульман, три четверти из которых уже являются европейскими гражданами по натурализации или рождению. К этим цифрам мы можем добавить около 2 миллионов мусульман, которые мигрировали нелегально и еще не были официально легализованы.Это составляет в общей сложности 25 миллионов мусульман, около 5% всего населения Европы.

Эти номера не опасны. И все же широко распространено мнение, что в Европу вторгается растущее мусульманское население, которое не может или не хочет ассимилироваться и которое мечтает, как утверждает блогер Агнон де Альбатрос, «внедрить законы шариата в Европе и сделать этот неверный континент частью области ислама» (www.albatros.org). Таким образом, мусульманская демография становится центральной темой многих книг, в которых мусульмане воспринимаются как представляющие «наиболее острые проблемы из-за их религии и их численности» (Кристофер Голдуэлл).Правые партии больше ничего не говорят. «Против исламизации Европы» — такой лозунг скандировали немецкие демонстранты Pegida в Дрездене в 2015 году.

Есть повод для беспокойства? Для многих европейцев ответ положительный не только из-за увеличения числа мусульман в Европе, но и потому, что европейцы сильно переоценивают долю мусульман в общей численности населения. Опрос 2014 года, проведенный Институтом социальных исследований, показал, что французские респонденты оценили процент мусульман во Франции в 31%, тогда как реальный процент не превышает 6%.Немцы дали процент в 19%, несмотря на фактические 4%.

Некоторые демографы не менее обеспокоены. Они признают, что общая численность мусульманского населения, по прогнозам, вырастет с 25 до 35 миллионов в период с 2015 по 2035 год. Они ссылаются как на внутренние, так и на внешние факторы. Среди внутренних факторов они отмечают более высокий уровень рождаемости среди женщин-мусульманок и тот факт, что мусульманское население моложе: люди в возрасте до 30 лет составляют 50% мусульманского населения в 2015 году по сравнению с примерно 33% в немусульманских странах Европы. Население.Они также утверждают, что женщины-мусульманки выходят замуж в большем количестве и в более молодом возрасте и меньше разводятся, чем их коллеги-немусульманки.

К этим внутренним факторам следует добавить чистый миграционный приток. Несмотря на экономический кризис, ЕС остается миграционным магнитом для арабов, африканцев к югу от Сахары, азиатов и т. д. Недавние события в Средиземноморье в 2015 г. ясно указывают на то, что как «выталкивающие», так и «притягивающие» факторы все еще действуют. . На самом деле нынешнее миграционное давление вызвано не только внешними факторами, такими как бедность, конфликты и репрессии.Нынешнее внимание к факторам выталкивания отвлекает внимание от важных факторов притяжения, таких как тот факт, что европейские страны уже принимают значительное количество иммигрантов или иммигрантов, открывая новые каналы для миграции. Как говорит Эстер Бен Давид, «чем больше людей эмигрирует из определенного города или деревни, тем больше вероятность того, что их соседи […] последуют их пути».

К этой реальности следует добавить доступность для путешествий, расширение международных сетей и тот факт, что в верхней части рынка труда по-прежнему существует спрос на высококвалифицированных специалистов, а в нижней части – на работников в нерегулируемых секторах. экономики, которые зависят от дешевой и пригодной для эксплуатации рабочей силы, чтобы оставаться конкурентоспособными.Ясно, что миграционное давление из мусульманских и немусульманских стран не уменьшится в ближайшее время. Тем не менее, несмотря на прогнозируемый рост мусульманской демографии в ЕС, к 2035 году ни в одной европейской стране мусульманское население не превысит 10% от общей численности населения, за исключением Франции и Бельгии.

Политика европейской интеграции и реалии сегрегации

С самого начала трудовой миграции, в 1950-х и 1960-х годах, европейские государства приняли различную политику в отношении управления своими иммигрантами и их интеграции.Некоторые страны, такие как Германия, мало что сделали в первое десятилетие для облегчения интеграции своих мигрантов. Он рассматривал их как временных «гастарбайтеров» ( geist arbeiter ). Соединенное Королевство и Нидерланды приняли концепцию мультикультурализма, с помощью которой правительства стремились сохранить свою культурную самобытность и обычаи. Франция, напротив, исповедовала политику ассимиляции, навязывая свою модель секуляризма.

Социальные волнения почти совпали с терактами в Мадриде и Лондоне, послужив откровением и поставив под сомнение старые модели интеграции

Какой бы ни была модель, иммигранты, как я уже говорил ранее, собирались в этнических кварталах, называемых banlieues во Франции и пригородах в Англии.После экономического спада 1970-х годов и закрытия шахт и фабрик иммигранты первыми испытали на себе всю тяжесть кризиса. Безработица резко возросла, что привело к массовым беспорядкам в Соединенном Королевстве и во Франции ( la révolte des banlieues , в 2005 и 2007 годах). Хотя многие участники беспорядков оказались мусульманами, большинство наблюдателей согласны с тем, что ключевыми факторами беспорядков были городская сегрегация, отсутствие возможностей и социальная мобильность. Социальные волнения почти совпали со смертельными террористическими атаками в Мадриде в 2004 году и в Лондоне в 2005 году.В 1997 году Франция уже подвергалась подобным терактам. Голландию и Данию не обошли стороной убийства кинематографистов и карикатуристов.

Эти трагические события открыли глаза. Под удар попали старые модели интеграции. Мультикультурализм в Великобритании и Голландии был поставлен под сомнение, и постепенно от этой политики отказались, а правительства активизировали свои усилия по лучшей интеграции своих мусульманских общин. Германия ослабила свою политику натурализации и разрешила туркам и курдам приобретать немецкое гражданство.Только Франция придерживалась своей светской модели.

Несомненно, за последние 15 лет вопрос миграционной и интеграционной политики доминировал в политических и интеллектуальных дебатах, при этом два вопроса приобретают особое значение: Дискриминируются ли и сегрегируются ли европейские мусульмане? И если да, то должны ли европейские государства нести ответственность? Ответ, очевидно, зависит от идеологической принадлежности и политических взглядов, но давайте придерживаться фактов. Поскольку большинство мусульман являются трудовыми иммигрантами или коренными жителями иммигрантского происхождения, они беднее, чем в среднем по стране, и часто живут в сегрегированных районах.Однако также верно и то, что бедность часто связана с плохим родительским контролем, отсевом из школы и отсутствием возможностей. Кроме того, в 1980-х годах произошло тревожное развитие. Мигранты, чьи проблемы рассматривались как следствие их социально-экономического положения в предшествующие десятилетия, стали восприниматься как иные в культурном отношении.

Очевидная неспособность к интеграции рассматривалась с точки зрения культуры, то есть как неспособность адаптироваться к европейской культуре и принять европейские нормы, ценности и стили.Другими словами, мусульмане не интегрируются, потому что они мусульмане, а ислам воспринимается как несовместимый с западной культурой и ценностями. Таким образом, неудивительно, что ислам был сконструирован как проблема. Этот сдвиг в восприятии синхронен с наступлением с 1979 года так называемого исламского возрождения. Действительно, в 1960-х и 1970-х годах «другой» был трудовой мигрант из Турции, Марокко, Алжира или Пакистана и т. д.; однако в 1980-х годах эти мигранты оказались в ловушке одной коммунитарной клетки: ислама.

Однако в Европе нет ни одной мусульманской общины; это фантастика. Мусульмане приезжают из разных стран, живут в разных странах и говорят на разных языках. Они чрезвычайно разделены по своей вере, по своей этнической принадлежности, а также по своему отношению к религиозной практике и той роли, которую религия играет в их жизни. Поэтому ошибочно удалять мигранта из его собственного состояния. Мигрант, родившийся от алжирских родителей-мигрантов с французским гражданством, прежде всего является французом.Так почему мы должны заключать его в мусульманскую общину, якобы закрытую и закрепленную навсегда? Постоянные разговоры о мусульманском сообществе означают, что ислам затмевает отдельного мусульманина как предполагаемого субъекта социальных и политических изменений. Другими словами, как очень метко заметил Сами Земни из Университета Гента: «Не мусульмане создают историю, а ислам обуславливает поведение и идентичность мусульман. […] В конце концов, мусульманин — это автомат, бесконечно увековечивающий религиозные предписания ислама».Такой постулат ошибочен и опасен не только потому, что ислам берет на себя роль внутреннего врага в общественной холодной войне между европейскими обществами и их мусульманами, но и потому, что вопрос интеграции отрывается от социально-экономического контекста и становится единственным ответственность мусульман.

Две молодые мусульманки в Берлине.

К счастью, многие мусульмане пробиваются в европейское общество и постепенно интегрируют его нормы. Многие истории успеха мусульман во всех секторах, от экономики до культуры, служат убедительным доказательством того, что не бывает фатального исхода среди мусульман.Мусульмане с высшим образованием и более высокой заработной платой, такие как 300 000 арабов Ближнего Востока, проживающих в Лондоне, или ливанские экспатрианты в Париже, не живут в сегрегированных сообществах и хорошо интегрированы в общество. К сожалению, основная часть мусульман в Европе — это трудовые мигранты или сыновья трудовых мигрантов, которые плохо приспособлены для лучшей интеграции в европейское общество не из-за ислама, а из-за своего социально-экономического положения.

Должны ли мы поэтому обвинять официальную политику в отсутствии интеграции? Я верю в это, в определенной степени.Были недостатки и даже неудачи во Франции и других странах. Городская политика была неадекватной. Стимулы при приеме на работу были ограничены, а дискриминация в сфере труда не принималась в должной мере. Все эти недостатки сейчас разбираются, и меры принимаются, к сожалению, до сих пор, но малорезультативные.

Мусульманская молодежь Европы, радикализация и насилие

Европейские государства признают, что подавляющее большинство мусульман в Европе не занимаются насилием или террористической деятельностью, но, в то же время, признают существование мелких ячеек или «волков-одиночек», которые считаются радикальными исламистами, склонными к насилию и со связями с Аль-Каидой или ИГИЛ (Исламское государство).Лично я не разделяю теорию волков-одиночек, потому что за каждым террористом стоят группы, которые обеспечивают логистику, боеприпасы и обучение. Но необходимо поднять острые вопросы: как коренной европейский мусульманин становится радикальным? Почему?

Утверждение, что ислам является религией меча, а другие религии, такие как христианство, иудаизм или даже буддизм, являются религиями мира, вводит в заблуждение

Радикализация части доморощенной мусульманской молодежи может происходить в радикальных мечетях, в тюрьмах, во время длительного пребывания в мусульманских странах или через интернет. Взрыв в Мадриде в 2004 году, в результате которого погибло 192 человека, был совершен североафриканцами, в основном марокканцами, которые проживали в Испании, но некоторые, как сообщается, были связаны с марокканской террористической группировкой, связанной с «Аль-Каидой». Трое из четырех виновников терактов в Лондоне в 2005 году были доморощенными британскими мусульманами во втором поколении, прошедшими обучение в Пакистане. Мера, французский террорист, убивший трех солдат и трех еврейских юношей в Тулузе, а также те, кто убил художников-карикатуристов и еврейских покупателей Charlie Hebdo, были французскими мусульманами алжирского происхождения во втором поколении.Более того, некоторые молодые джихадисты-мусульмане, присоединившиеся к ИГИЛ в Сирии и Ираке, родились и получили образование в европейских странах, и многие из них даже являются новообращенными европейскими мусульманами.

Почему же тогда незначительное меньшинство мусульманской европейской молодежи прибегает к насилию? Ответы, как правило, существенно отличаются. Одна школа мысли придерживается культуралистской точки зрения, которая связывает терроризм, джихадизм и экстремизм с самой исламской религией. Для его сторонников насилие неразрывно связано с исламом, поскольку большинство современных конфликтов происходит в мусульманских странах и поскольку большинство террористических группировок, таких как «Аль-Каида», ИГИЛ, «Боко Харам», сомалийская «Аш-Шабаб» и т. д., являются мусульманами.

Вторая школа мысли, считающаяся реалистической, утверждает, что неспособность европейских правительств полностью интегрировать мусульманские общины делает некоторых европейских мусульман более уязвимыми для джихадистских идеологий. Некоторые молодые люди чувствуют себя настолько брошенными и отчужденными, что обращаются к исламу как к символу культурной самобытности. В недавнем интервью Салман Рушди объяснил следующее: «Дайте автомат Калачникова и черную униформу безработному, уязвимому и обездоленному юноше, и вы наделите его силой» (Le Vif Express, 14–20 августа 2015 г. ) .

Очевидно, что эти доводы неубедительны. Утверждение, что ислам — это религия меча ( Religion de l’épée ), и, напротив, что другие религии, такие как христианство, иудаизм или даже буддизм, являются религиями мира ( Religions de la Paix ) вводит в заблуждение и исторически ошибочна. На протяжении веков религиозные войны разделяли европейские страны на части. В настоящее время буддийские монахи организуют массовые убийства и депортации мусульман в Мьянме, а еврейские экстремисты колонизируют Палестину и во имя Бога оскорбляют светских евреев.

Но и другой аргумент не заслуживает доверия. Во-первых, миллионы иммигрантов страдают от сегрегации, дискриминации и отсутствия возможностей, но не участвуют в террористической деятельности. Во-вторых, некоторые теракты, подобные тем, что были совершены в США в 2001 году, были совершены хорошо образованными и экономически обеспеченными людьми. И в-третьих, среди тех, кто примкнул к ИГИЛ в Сирии и Ираке, можно найти целые семьи или даже новообращенных.

По моему скромному мнению, четыре фактора могут помочь полностью понять постепенный процесс радикализации.Во-первых, это радикализация на основе идентичности. Многие молодые мусульмане мигрантского происхождения, независимо от того, остались ли они позади или полностью интегрировались, широко распространено мнение, что их не принимают в полной мере как сограждан. Спустя три поколения гражданин Франции алжирского происхождения по-прежнему воспринимается как алжирец и мусульманин. Он может никогда не был в Алжире, и может быть неверующим, но все равно воспринимается как чужой. Очевидно, что некоторые мусульманские молодые люди разрываются между страной происхождения, которую они не знают, и их родными странами (Францией, Бельгией или Германией), которые отвернулись от них.Неудивительно, что некоторые молодые люди проклинают страну, в которой они родились и выросли.

Второй фактор – радикализация на социально-экономической основе. Эта форма радикализации связана с социально-экономическими недовольствами мусульман во втором и третьем поколении. Несомненно, отсутствие возможностей связано с такими объективными недостатками, как плохое образование и обучение. Другие связаны с дискриминацией на работе. Например, мой друг, молодой алжирский мусульманин и отличный инженер, отправил заявку на вакансию и подписал письмо своим настоящим именем.Получил ответ, что вакансия больше не вакантна. Он прислал то же письмо с небольшими изменениями, в том числе свое прозападное имя, и его вызвали на собеседование. Это случается часто и подпитывает мнение, что учеба в университете не обязательно является лестницей социальной мобильности для многих мусульман. В долгосрочной перспективе это может посеять семена ненависти.

Радикализация мусульманской молодежи в Европе больше связана с сегодняшними глобальными и местными связями, чем с неудавшейся интеграцией

Третий фактор — поиск миссии.Во многих случаях мы видели террористов, которые внезапно, яростно радикализировались и фанатично религиозны, порвали со своими семьями и друзьями и стали воплощением того, что Оливер Рой назвал «разрывом поколений». Эти радикально настроенные молодые люди преследуют фантазию о героизме, которую я назвал переходом от «нуля к герою» или переходом от анонимности к знаменитости. «Мы отомстили за пророка Мухаммеда», — кричали убийцы карикатуристов Charlie-Hebdo в январе 2015 года.

Эта саморадикализация частично связана с постоянными социально-экономическими проблемами, а также с воздействием социальных сетей и спутникового телевидения, некоторые из которых щедро финансируются.Не секрет, что некоторые спутниковые каналы, финансируемые за нефтедоллары, пропагандируют буквальное прочтение текстов Корана, косвенно способствуя формированию радикального мышления, склонного рассматривать мир с бинарной логикой: Ислам против Другого, Добро против Зла. Такая логика ведет к фанатизму и отказу от переговоров, диалога или компромисса. В этом заключается разница между религиозным радикальным террористом, который не ведет переговоров, и террористом-националистом, который ведет переговоры.

Четвертый фактор – геополитическая радикализация. Это связано с постоянным разоблачением молодых европейских мусульман страданий, причиняемых Западом и его региональными союзниками братьям-мусульманам во многих частях арабского и мусульманского мира. Не случайно «Аль-Каида», а затем и ИГИЛ активизировали свою деятельность в Ираке после американского вторжения в 2003 г. Три израильских наступления в Газе (2007, 2012 и 2014 гг.) вызвали резкое недовольство мусульман против Израиля и его западных союзников, главным образом американцы, которых обвиняли в применении двойных стандартов в отношении Израиля, несмотря на его постоянные нарушения международного права и нарушения прав человека.Но мнение о том, что террористы, организовавшие ужасные теракты в Мадриде, Лондоне и других местах, мстили за страдания палестинцев, ошибочно и вводит в заблуждение. Палестина была скорее оправданием, чем источником радикализации для некоторых молодых европейских радикальных мусульман.

Все эти формы радикализации могут сходиться или нет. Мы видели случаи, когда новообращенные европейцы участвовали в террористической деятельности. Террористы 11 сентября были высококвалифицированными и богатыми людьми.Многие террористы нерелигиозны, но внезапно становятся фанатично религиозными в своего рода неформальной религиозной радикализации. Мы также видели случаи радикализации в таких странах, как Голландия, которые многое сделали для размещения иммигрантов-мусульман (политика позитивных действий при приеме на работу, бесплатные языковые курсы и т. д.). Гог родился в Голландии и получал пособие по безработице.

Эти факты не полностью опровергают связь между неудачной интеграцией и радикализацией.Но что кажется бесспорным, так это то, что радикализация мусульманской молодежи в Европе, как утверждает Анна Триандафиллиду, больше связана с «сегодняшними глобальными и местными связями, чем с неудачной интеграцией или этническим наказанием».

Исламофобская конструкция мусульманской «проблемы»

Повторим неопровержимый факт: с 711 года ислам и мусульмане одержимы и захватили воображение европейцев, сначала как завоеватели, затем как конкурирующая религия и, наконец, как внутренние «Другие» с новыми волнами миграции. Таким образом, исламофобия как боязнь или предвзятое мнение об исламе и мусульманах явление не новое; достаточно прочитать тысячи книг об «Исламе и Европе» с момента завоевания Исламом Пиренейского полуострова до наших дней. В течение последних столетий у нас были полемисты и историки, которые описывали ислам как «зеркало Европы» — это то, чем Европа не является (или больше не является): фанатичным, жестоким, нетерпимым и женоненавистническим. В таком эссенциализированном образе ислам воспринимался как однородная масса, статическая и невосприимчивая к изменениям.Эдвард Саид в своей книге «Покрытие ислама » показал интеллектуальную ошибочность такого постулата, поскольку он попадает в ловушку монолитного взгляда на ислам и не улавливает сложную разнородность исторического явления.

Демонстрации поддержки работников журнала «Шарли Эбдо».

Что действительно интригует и в чем-то настораживает, так это то, что исламофобия не исчезает в 21 веке. Наоборот, он становится все более заметным. Почему? Среди интеллектуалов нет единого мнения о факторах, провоцирующих эту современную исламофобию.Многие интеллектуалы, как мусульмане, так и немусульмане, убеждены, что исламофобия является естественным следствием крайнего насилия в мусульманских странах, антизападных терактов, предосудительного поведения определенных групп мигрантов и радикализации некоторых молодых коренных европейских мусульман.

Другие интеллектуалы утверждают, что презрение Запада к исламу и мусульманам имеет исторические корни и укоренилось в европейской культуре превосходства. Другие идут еще дальше, утверждая, что существует хорошо структурированная и хорошо финансируемая индустрия исламофобии, которой удалось завладеть общественным мнением без серьезного сопротивления.В связи с этим некоторые средства массовой информации, в том числе электронные, считаются главными виновниками всплеска исламофобии. Этот аргумент был выдвинут в книге Джона Ричардсона (Mis), представляющей ислам: расизм и в британских широкоформатных газетах (2004), а также в статье Джека Шахина «Как СМИ создали миф о мусульманском монстре» (Nation, июль 2012).

Все эти утверждения спорны, поскольку они чрезмерно упрощают сложный вопрос. Во-первых, жестокости в мире предостаточно, и насилие на религиозной почве вспыхнуло во многих местах, не только в исламских странах.Но нужно признать, что исламистское насилие превзошло все другие формы религиозного насилия, не обязательно с точки зрения масштабов, но с точки зрения «театрализации» джихадистского насилия через социальные сети и распространения террористических атак в Европе. себя (см. книгу, изданную Трансатлантической академией: Вера, свобода и внешняя политика , Нью-Йорк, 2015).

Аргумент о том, что западная очернение ислама присуще западной культуре, также является грубым преувеличением, поскольку он рассматривает Запад как монолит, неспособный к эмпатии и застрявший в своих закрытых взглядах на ислам и мусульман.Это исторически ошибочно, поскольку многие европейские интеллектуалы выступали в защиту мусульман в прошлом и настоящем (см. книгу Эдви Пленеля: Pour les Musulmans , 2014) и даже подчеркивали великолепный вклад ислама в мировую цивилизацию.

Хотя, говоря об исламофобской индустрии, можно предположить, что существует своего рода интеллектуальный и политический заговор против ислама и мусульман, это то, что мне не нравится. Что несомненно, так это то, что исламофобия связана с политикой идентичности, поскольку она позволяет ее приверженцам конструировать свою идентичность в противовес негативному образу мусульман, их культуры и религии.Постоянное поселение мигрантов-мусульман или мусульман мигрантского происхождения в Европе принесло «внешнее внутрь» и превратило ислам и мусульман во внутренний вопрос и внутреннюю угрозу. Это изменение было усугублено нападениями иранской фетвы на писателя Салмана Рушди, беспорядками в пригородах Франции, террористическими атаками, спорами о мультфильмах, убийством голландского режиссера Тео Ван Гога и последними нападениями на карикатуристов Charlie Hebdo.

В условиях, когда европейские государства сталкиваются с кризисом идентичности, экономическим спадом и высоким уровнем безработицы, все эти события могут лишь разжечь антиисламские настроения. Европейский ислам стал козлом отпущения и пугалом. Поэтому неудивительно, что критики ислама среди европейских интеллектуалов становятся бестселлерами: Ориана Фаллачи в Италии ( La rabbia e l’orgoglio , 2001), Тило Саррацин в Германии (Deutchsland schafft sich ab , 2010). ), Уэльбек во Франции ( Soumission , 2015), Кристофер Колдуэлл ( Размышления о революции в Европе: иммиграция, ислам и Запад , 2009) и Брюс Бауэр ( Пока Европа спала: как радикальный ислам разрушает Запад изнутри , 2006) в Англии и многие другие.

На уровне населения антиисламские настроения также резко усиливаются, как показало специальное исследование ислама, проведенное Фондом Бертельсмана (2015). На примере Германии опрос общественного мнения 2014 года показывает следующие тревожные проценты: 57% немцев считают, что ислам представляет угрозу; 61% убеждены, что ислам несовместим с Западом; 40% говорят, что «из-за ислама я чувствую себя чужим в своей стране»; и 24% считают, что мусульманам нельзя разрешать иммигрировать в Германию. Опрос YOU GOV, проведенный в Англии в октябре 2012 года, также показал, что 49% согласны с тем, что между мусульманами и коренными белыми британцами произойдет столкновение цивилизаций.

Эти проценты говорят сами за себя. Мусульманским странам было бы опрометчиво игнорировать их, потому что они также несут ответственность за деградацию имиджа ислама и мусульман. Они не могут просто уклоняться от своей ответственности, уклоняясь от проблемы и предполагая, что исламофобия является своего рода неизлечимой западной болезнью или что исламистские террористы и джихадисты, такие как европейские джихадисты, Аль-Каида, ИГИЛ, БОКО ХАРАМ и т., не представляют настоящий Ислам и даже запятнают образ Ислама, который является религией мира. Этот аргумент политкорректен, но он корыстен и не заслуживает доверия. В конце концов, радикальный ислам — это религиозная форма, посредством которой выражается особый вид насильственной политической ярости. В каком-то смысле это «голос протеста» против государств, которые не выполнили своих обещаний, против преобладающего молчаливого согласия и апатии мусульманских обществ и против правящих элит, которые использовали религию на службе политической власти.

Таким образом, вместо того, чтобы обвинять Запад в его ненависти к мусульманам, мусульманские страны должны задать себе этот трудный вопрос: что пошло не так с точки зрения участия в политической жизни, экономической эффективности и религиозного образования? Почему такая разрушительная, нигилистическая ярость исходит из мусульманской общины? Почему некоторые богатые арабские страны финансируют и экспортируют фундаменталистские движения, жестко контролируя протесты и инакомыслие у себя дома? Без правильного решения этих вопросов будет трудно искоренить радикальные идеологии, подавить религиозное насилие во имя Бога и, следовательно, ослабить привлекательность исламофобского дискурса.

Контррадикализация и дерадикализация в европейской политике

После первых террористических атак в Европе были разработаны стратегии, созданы специализированные учебные центры и приняты меры по противодействию насильственному экстремизму. Массив политики включает, среди прочего, содействие мусульманской интеграции в европейских странах путем создания структур для диалога между представителями ислама и правительствами. В 2003 году, например, во Франции был создан Французский совет мусульманской веры ( Le Conseil Français du Culte Musulman ), министры-мусульмане были назначены на должности в правительстве и была введена новая политика для пригородов ( Une nouvelle politique pour les banlieues ). был принят, среди прочих действий.

Резкий рост антиисламских настроений, как показало специальное исследование ислама

На протяжении десятилетий Германия воспринимала своих мигрантов как временных гастарбайтеров и не торопилась содействовать их интеграции. Натурализация была ограничена до 1990-х годов. Но закон, принятый в 1999 году, позволил иностранцам во втором поколении подавать заявление на получение гражданства. Закон об иммиграции 2005 г. предусматривает финансирование обязательных интеграционных курсов. В 2006 году правительство Германии учредило Национальную конференцию по исламу, а в 2007 году федеральное правительство приняло Первый национальный план интеграции, в котором основное внимание уделялось продвижению немецких ценностей равенства и гражданской активности. В июле 2010 года министерство внутренних дел Германии объявило о запуске программы выхода для оказания помощи воинствующим радикалам, стремящимся отвернуться от экстремизма. Хотя Германия избежала крупномасштабных террористических атак, подобных мадридским, она не была полностью застрахована от терроризма. 2 марта 2011 г. косовец-мусульманин открыл огонь по автобусу с американскими солдатами и убил двоих из них.

Голландия приняла ряд мер по содействию интеграции своих мигрантов. Уже в 1998 году правительство приняло Закон об интеграции новоприбывших.В отличие от Франции, чадра не запрещена, но использование полной чадры (бурки) педагогами и государственными служащими запрещено. В 1986 году была создана радиовещательная организация, ориентированная на мусульман. Для налаживания диалога была создана контактная группа мусульман и правительства. В июне 2009 года правительство приняло закон о недискриминационных муниципальных услугах. В том же году было семь членов-мусульман в Палате представителей, один в Сенате, один в Кабинете, а мэр Роттердама также был мусульманином. Как и Германия, Голландия не была ареной крупномасштабных террористических актов, но в мае 2002 года был застрелен антиисламский критик Пим Фортейн, а в 2004 году был зарезан режиссер Тео Ван Гог.

Испания была страной транзита для нелегальной миграции, а после 1990 года стала страной конечного назначения. Большинство мусульман в Испании — это марокканские арабы и берберы, которые зарабатывали на жизнь в различных быстро развивающихся секторах. Учитывая близость к Марокко, его южному соседу, а также экономическому и рыболовному партнеру, Испания щедро предоставила легальный статус подавляющему большинству нелегальных марокканских иммигрантов.Тем не менее, в марте 2004 года в Испании произошел крупнейший террористический акт в Европе.

Реакция Испании могла быть жесткой, но, наоборот, СМИ и представители власти проявили сдержанность, избегая стигматизации всех иммигрантов-мусульман. В 2006 г. был запущен форум по социальной интеграции мигрантов ( Foro para la integracion social de los inmigrantes ), а в период с 2007 по 2010 г. был принят Стратегический план по вопросам гражданства и интеграции, на который было выделено 2 миллиарда евро. для программ в области образования, занятости, жилья, социальных услуг, женщин и молодежи.Правительство поддерживает связь с Испанской исламской комиссией (CIE), которая официально представляет мусульман Испании и координирует работу двух крупных мусульманских ассоциаций: Испанской федерации исламских религиозных групп (FEERI) и Союза исламских общин. Раскол в CIE привел к формированию Испанского исламского совета.

Хотя политика, связанная с иммиграцией, интеграцией и борьбой с терроризмом, в первую очередь является обязанностью европейских государств, ЕС не остался в стороне.В мае 2004 г. он опубликовал Справочник по интеграции. В сентябре 2005 г. была принята Общая программа интеграции. В 2007 г. был создан Специальный фонд интеграции граждан третьих стран, а в 2009 г. был создан форум европейской интеграции. Это лишь несколько примеров интеграционной политики европейских государств и мер ЕС. Вопрос о том, были ли эти политики и меры успешными, выходит за рамки данной статьи. Однако тревожит то, что вся политика интеграции не помешала некоторым молодым радикалам-мусульманам совершить ужасающие насильственные нападения в европейских странах и тысячам присоединиться к боевым группировкам, таким как ИГИЛ или Аль-Каида.

Таким образом, центр политики государств в настоящее время смещается в сторону дерадикализации и контррадикализации. В 2005 году тон задал ЕС, приняв широкую контртеррористическую стратегию, основанную на четырех типах действий: предотвращение, защита, преследование и реагирование. В последние годы эта контртеррористическая стратегия стала основой политики всех европейских государств. Grosso modo, все европейские государства приняли широкий спектр мер в ответ на терроризм и радикализацию. К ним относятся более строгая безопасность и наблюдение; активизация усилий по предотвращению радикализации в тюрьмах, мечетях или через Интернет; поощрение обучения разнообразию в школах; восстановление светского характера государства; обучение местных имамов; и реинтеграцию репатриантов из зон боевых действий. Все эти меры идут в правильном направлении. Но их может оказаться недостаточно, если европейские государства будут продолжать игнорировать некоторые тревожные факты.

Во-первых, необходимо учитывать силу идей. Исламистская радикализация является естественным ответвлением фундаменталистской идеологии, которая проникает в социальные сети, вторгается в консервативные мечети и растет как грибы на щедро финансируемых телеканалах. Пока европейские страны терпят в своей среде радикальных имамов, проповедующих нетерпимость и ненависть, признают, что иностранные мусульманские страны продолжают финансировать строительство мечетей, оказывают структурное влияние, укрепляя тесные религиозные связи со своими мигрантами, и смотрят на другую сторону, когда консервативные мусульманские режимы подавляют своих реформистов, борьба с радикализацией может оказаться трудной задачей.

Второй тревожный факт заключается в том, что утверждение о том, что только ничтожное меньшинство мусульман поддерживает действия экстремистов и джихадистов, или что такие группы, как ИГИЛ, совершенно нерепрезентативны, вводит в заблуждение. Реальность говорит об обратном. Радикалы пользуются достаточной поддержкой не только потому, что их воспринимают как исламистский авангард, отказывающийся от западного диктата, но и потому, что многие мусульмане до сих пор мечтают вернуть исламу былую славу. Достаточно прочитать учебники для религиозных школ в мусульманских странах, чтобы увидеть прославление мусульманского прошлого и то, как Запад изображается как крестоносец, неверный или kafer (неверующий).Европейский Союз может использовать свою нынешнюю политику, такую как Европейская политика соседства, Союз для Средиземноморья или диалог между ЕС и Персидским заливом, для решения этих деликатных вопросов.

Третий тревожный факт касается самой политики ЕС. В своих отношениях со средиземноморскими, арабскими и мусульманскими странами европейская политика не была последовательной. Очень часто коммерческие или стратегические интересы затмевали европейские ценности. После демократических палестинских выборов 2006 года ЕС не признал легитимность победы ХАМАСа. После изгнания генералом Сисси из Египта президента Мурси, первого демократически избранного президента Египта, реакция ЕС была в лучшем случае застенчивой. На протяжении десятилетий ЕС закрывал глаза на оккупацию и колонизацию Палестины Израилем, который в европейских СМИ часто описывается как единственная демократия в регионе. Франция и Великобритания взяли на себя руководящую роль в военных действиях в Ливии без какого-либо серьезного анализа ex ante возможных драматических последствий краха режима.Слишком долго иракскому правительству, в котором доминируют шииты, позволяли навязывать свою сектантскую политику без выговоров и наказаний. Сирийскому режиму было позволено разрушить свою страну и убить ее людей, заставив миллионы людей бежать из страны.

Эти несколько примеров являются лишь напоминанием о том, что борьба с радикализацией внутри страны и за рубежом начинается с утверждения силы ценностей и идеалов во внутренней и внешней политике. Коммунизм был побежден не силой оружия, а силой идеалов. Точно так же борьба с внутренней радикализацией только средствами безопасности или бомбардировка ИГИЛ с целью заставить его сдаться и подчиниться — это верный путь к провалу.

Заключение

Подавляющее большинство мусульман в Европе являются иммигрантами или сыновьями иммигрантов, и почти половина мусульман в Дании и скандинавских странах являются политическими беженцами. Большинство из 235 000 иммигрантов, пересекших Средиземное море с января 2015 года, составляют беженцы и просители убежища. Количество сирийцев, иракцев, афганцев и эритрейцев среди них является убедительным доказательством того, что человеческие трагедии сегодня являются основными движущими силами вынужденной миграции.Европейские государства застигнуты врасплох масштабами этого явления и в какой-то мере обеспокоены тем фактом, что подавляющее большинство вновь прибывших являются мусульманами, которые, как считается, раздувают и раздувают европейское мусульманское население в 25 миллионов человек, число, которое уже вызывает опасения. в европейских обществах.

В статье рассмотрены различные этапы миграционных потоков, от временной трудовой миграции до постоянных поселений, показано постепенное нарастание мусульманской проблемы в Европе и появление ультраправых антимусульманских партий.Он затронул проблему радикализации некоторых молодых европейских мусульман и обсудил политику дерадикализации, принятую европейскими государствами. Сообщение, которое пытались донести в статье, простое: мусульмане оседают в Европе, и в ближайшие годы их число будет увеличиваться. Учитывая эту реальность, европейские государства должны сделать все возможное для дальнейшей интеграции, а мусульмане должны внести свой вклад, демонстрируя свою привязанность и лояльность к своим новым родинам.

мусульман в Америке после 11 сентября, часть II

Деятельность

1. Повторите понятия, затронутые в предыдущем уроке Мусульмане в Америке после 11 сентября, часть I, включая стереотипы и когнитивные упрощения. Напомните учащимся, что события 11 сентября послужили моментом, изменившим отношение людей к американцам-мусульманам или к тем, кого считают мусульманами, на основе видимых маркеров идентичности.

2. Скажите учащимся, что сейчас они рассмотрят пример, иллюстрирующий, почему изменилось отношение и последствия этого изменения после 11 сентября.

3. Проецируйте или распространяйте копии Обложка журнала New Yorker «Что мы так гордо приветствовали.” Нажмите на изображение, чтобы использовать функцию масштабирования для более близкого просмотра.

4. Дайте учащимся одну минуту посмотреть на обложку и записать или поделиться тем, что они заметили. Это можно делать в классе или в малых группах.

5. Проведите управляемое исследование с классом, используя следующие вопросы:

Кого вы видите на обложке? Как бы вы описали этого человека, исходя из того, как он нарисован? что заставляет тебя говорить это?
Что происходит на обложке? что заставляет тебя говорить это?
Как вы думаете, где происходит действие этой обложки? что заставляет тебя говорить это?
Как вы думаете, когда была опубликована эта обложка?

6. Завершите исследование, спросив учащихся, что, по их мнению, эта обложка говорит об опасениях американцев ближневосточного и южноазиатского происхождения сразу после 11 сентября и почему.

7. Поделитесь следующей справочной информацией об обложке:

Шок и горе 9/11 стали частью ткани американской жизни. Несмотря на то, что многие американцы надеялись вернуться к «нормальной жизни», они столкнулись с дилеммой баланса между заботой о безопасности и безопасности и ограничением заветных свобод.Американцы ближневосточного и южноазиатского происхождения справились с дополнительным беспокойством о том, что их будут воспринимать как террористов исключительно из-за их внешности.

8. Включите приведенный ниже отрывок из публичной программы Мемориала и музея 11 сентября «Как быть мусульманином» с участием Харуна Могула. Могул занимается еврейско-мусульманскими отношениями в Институте Шалома Хартмана, часто пишет на CNN и автор мемуаров «Как быть мусульманином: американская история ». В этом ролике Могул делится своей историей 11 сентября и своей непосредственной реакцией на теракты

.
Заявление

Всемирного исламского фронта призывает
Джихад против евреев и крестоносцев

Заявление Всемирного исламского фронта с призывом
Джихад против евреев и крестоносцев

Примечание ФАС: следующее заявление Усамы бен Ладена и его соратников претендует на то, чтобы быть религиозным постановлением (фетвой), требующим убийства американцев, как гражданских, так и военных. Этот документ является частью доказательств, связывающих сеть бен Ладена с терактами 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне.Оригинальный арабский текст этого заявления можно найти здесь.

Джихад против евреев и крестоносцев
Заявление Всемирного исламского фронта
23 февраля 1998 г.
Шейх Усама Бин-Мухаммад Бин-Ладен
Айман аз-Завахири, эмир Группы джихада в Египте
Абу-Ясир Рифаи Ахмад Таха, Исламская группа Египта
Шейх Мир Хамза, секретарь Джамиат-уль-Улема-и- Пакистан
Фазлур Рахман, эмир Движения джихада в Бангладеш
Хвала Аллаху, который ниспослал Книгу, управляет облаками, побеждает
фракционности и говорит в Своей Книге: «Но когда запретные месяцы
прошлое, затем сражайтесь и убивайте язычников, где бы вы их ни встретили, хватайте их,
осаждать их и подстерегать их всеми уловками (войны)»; и
мир нашему Пророку Мухаммаду ибн Абдаллаху, который сказал: «Я был
послан с мечом в моих руках, чтобы убедиться, что никто, кроме Аллаха,
поклоняются Аллаху, который положил мое существование под тень моего копья и который
наносит унижение и презрение тем, кто не подчиняется моим приказам. Аравийский полуостров никогда — с тех пор, как Аллах сделал его плоским, создал его
пустыню, и окружили ее морями, — были атакованы какими-либо силами, подобными
армии крестоносцев расползались по нему, как саранча, пожирая его богатства и вытирая
из своих плантаций. Все это происходит в то время, когда нации
нападают на мусульман, как люди, которые дерутся из-за тарелки с едой. В свете
тяжелого положения и отсутствия поддержки, мы и вы обязаны
обсудить текущие события, и мы все должны договориться о том, как урегулировать
иметь значение.Сегодня никто не спорит о трех общеизвестных фактах; мы
перечислю их, чтобы напомнить всем:
Во-первых, более семи лет Соединенные Штаты оккупируют
земли ислама в самых святых местах, на Аравийском полуострове, грабя
его богатства, диктуя своим правителям, унижая свой народ, терроризируя
своих соседей и превратив свои базы на полуострове в острие
через которые воевать с соседними мусульманскими народами.
Если некоторые люди в прошлом спорили о факте
оккупации, теперь все жители полуострова признали это. Лучшим доказательством этого является непрекращающаяся агрессия американцев против
иракский народ использует полуостров как плацдарм, хотя все его
правители против того, чтобы их территории использовались для этой цели, но они
беспомощный.
Во-вторых, несмотря на огромные разрушения, причиненные иракскому народу
крестоносно-сионистского союза, и несмотря на огромное количество убитых,
которое перевалило за 1 млн… несмотря на все это, американцы когда-то
против попыток повторить ужасающие расправы, как будто они не
довольствоваться затянувшейся блокадой, введенной после жестокой войны или
раздробленность и разруха.И вот они приходят, чтобы уничтожить то, что осталось от этого народа, и
унижать своих мусульманских соседей.
В-третьих, если цели американцев, стоящие за этими войнами, религиозны и
экономической, цель также состоит в том, чтобы служить мелкому еврейскому государству и отвлекать
внимание от оккупации Иерусалима и убийства там мусульман.
Лучшим доказательством этого является их стремление уничтожить Ирак,
сильнейшее соседнее арабское государство, и их стремление раздробить все
государства региона, такие как Ирак, Саудовская Аравия, Египет и Судан, в
бумажных государств и своей разобщенностью и слабостью гарантировать
выживание Израиля и продолжение жестокой оккупации крестовым походом
полуостров.
Все эти преступления и грехи, совершенные американцами, являются явным
объявление войны Аллаху, его посланнику и мусульманам. И у улемов есть
на протяжении всей исламской истории единодушно соглашались, что джихад — это
индивидуальный долг, если враг уничтожит мусульманские страны. Это было
открыто имамом бин Кадамой в «Аль-Мугни», имамом аль-Кисаи в
«Аль-Бадаи», аль-Куртуби в его интерпретации и шейх аль-Ислама
в своих книгах, где он сказал: «Что касается боевых
дать отпор [врагу], он направлен на защиту святости и религии, и
это обязанность, согласованная [улемами].Нет ничего более священного, чем вера
кроме отражения врага, нападающего на религию и жизнь».
На этом основании и в соответствии с приказом Аллаха мы издаем
следующая фетва всем мусульманам:
Постановление убивать американцев и их союзников — мирных жителей и
воинская обязанность — это индивидуальная обязанность каждого мусульманина, который может выполнять ее в любой
страна, в которой это возможно сделать, чтобы освободить Аль-Аксу
мечеть и священную мечеть [Мекку] из их власти, и для того, чтобы их
армии уйти со всех земель ислама, разбитые и неспособные
угрожать любому мусульманину. Это соответствует словам Всемогущего Аллаха,
«и сражайтесь с язычниками все вместе, как они сражаются с вами все вместе», и
«сражайтесь с ними до тех пор, пока не прекратится смятение и угнетение, и там восторжествуют
справедливости и веры в Аллаха».
Это в дополнение к словам Всевышнего Аллаха: «А зачем вам
не сражайтесь на пути Аллаха и тех, кто, будучи слабым, подвергается жестокому обращению
(и угнетенный)? — женщины и дети, чей вопль: «Господь наш, спаси нас
из этого города, жители которого угнетатели; и воздвигни для нас из тебя одного
кто поможет!»
Мы — с помощью Аллаха — призываем каждого мусульманина, верующего в Аллаха и
желает быть вознагражденным за выполнение приказа Аллаха убить американцев и
грабить их деньги, где и когда они их находят.Мы также призываем
Мусульманские улемы, лидеры, молодежь и солдаты, чтобы начать набег на Сатану
войск США и сторонников дьявола, объединившихся с ними, и вытеснить
тех, кто стоит за ними, чтобы они могли извлечь урок.
Всевышний Аллах сказал: «О вы, которые уверовали, дайте свой ответ Аллаху и
Его Апостол, когда Он призывает вас к тому, что даст вам жизнь. И
знайте, что Аллах стоит между человеком и его сердцем, и что это Он, кому
вы все соберетесь».
Всевышний Аллах также говорит: «О вы, которые уверовали, что случилось с
вас, что, когда вас попросят выйти на дело Аллаха, вы так цепляетесь
тяжело на землю! Предпочитаете ли вы жизнь этого мира жизни
в дальнейшем? Но мало утешения в этой жизни по сравнению с
в дальнейшем.Если не выйдете, Он накажет вас тяжким наказанием,
и поставь других на свое место; но Ему вы не причинили бы ни малейшего вреда. За
Аллах мощен над всякой вещью».
Всевышний Аллах также говорит: «Поэтому не падайте духом и не впадайте в отчаяние.
Ибо вы должны обрести мастерство, если вы верны в вере».

Отношение сторонников Трампа к исламу и мусульманской иммиграции

Содержимое:

Ислам и право Америки
Данные опроса об отношении избирателей Трампа к мусульманам и другим группам
Взгляды сторонников Трампа на ислам, национальную идентичность и иммиграцию своими словами
Заключение

Несмотря на то, что они составляют немногим более одного процента от общего числа U. S. Население, ¹ Американские мусульмане уже давно относятся к своим согражданам с подозрением. Так было со времен иранской революции и кризиса с заложниками в конце 1970-х годов, но отношение американцев к исламу стало особенно негативным после террористических атак 11 сентября, ответственность за которые многие американские комментаторы прямо возлагали на исламские религиозные доктрины. ²

Политические правые в Соединенных Штатах в среднем проявляют больше подозрительности к исламу и мусульманам, чем политические левые, и многие консервативные представители средств массовой информации выражают значительную враждебность по отношению к мусульманам.³ Однако другие консервативные политические и интеллектуальные лидеры призвали к религиозной терпимости. Таким образом, консерваторы в электорате получили неоднозначные сообщения от избранных республиканцев и консервативных лидеров общественного мнения. Отношение американцев к исламу и мусульманам стало особенно важной темой после того, как Дональд Трамп был избран президентом на платформе правого популизма, которая открыто призывала к запрету мусульманской иммиграции. В данной статье рассматриваются взгляды сторонников Трампа на вопросы ислама, иммиграции и национальной идентичности.Помимо вопроса о том, поддерживают ли сторонники Трампа политику исключения, я выясняю, насколько сильно эти сторонники относятся к исламу, учитывая, является ли оппозиция исламу важной частью их политического мировоззрения или просто одним из элементов более широкого нативизма.

Ислам и американские правые

С самого начала войны с террором президент Джордж Буш предпринял много шагов, чтобы заверить мусульман в США и за рубежом, что Америка не воюет с исламом. Он посетил мечеть вскоре после 11 сентября и заявил: «Лицо террора не является истинной верой ислама.Это не то, чем является Ислам. Ислам это мир.» ⁴ Его администрация не стремилась сократить иммиграцию из стран с преобладающим мусульманским населением. Идея о том, что страны Ближнего Востока способны к либеральной демократии в западном стиле, позже стала ключевым оправданием вторжения и оккупации Ирака. В своей второй инаугурационной речи президент Буш утверждал, что все люди желают свободы и заслуживают ее, отметив, что «зов свободы приходит в каждый разум и каждую душу». ⁵

Важные лидеры консервативного движения, такие как борец с налогами Гровер Норквист, также пытались привлечь американские мусульманские общины в этот период.С другой стороны, многие влиятельные деятели консервативного движения придерживались воинственной риторики об исламе и мусульманах. Популярный писатель и обозреватель Энн Коултер отреагировала на теракты, заявив: «Мы должны вторгнуться в их страны, убить их лидеров и обратить их в христианство». ⁶ Несколько видных консерваторов последовательно продвигали нарратив о том, что война с терроризмом является частью более широкой борьбы между политическим исламом и Западом, и что поражение Америки подготовит почву для исламского завоевания и подчинения западных стран.Эту идею продвигают писатели и активисты, такие как Памела Геллер, Дэвид Горовиц и Роберт Спенсер. Гленн Бек, популярный консервативный автор и радиоведущий, недавно опубликовал книгу под названием « Это об исламе », в которой утверждается, что нетерпимость и террор являются прямым результатом основных убеждений ислама. ⁷

Хотя некоторые консервативные комментаторы рассматривают войну с терроризмом как часть гораздо более старой битвы между исламским миром и тем, что когда-то называлось христианским миром, другие представляют эту борьбу как защиту западного либерализма.Такие консерваторы указывают на примеры репрессий в отношении религиозных меньшинств, сексуальных меньшинств и женщин в странах с преобладающим мусульманским населением как на причины, по которым ислам несовместим с западными ценностями. Другими словами, нетерпимость к исламу необходима для защиты других форм терпимости. ⁸

Консервативные лидеры общественного мнения не высказались по этому поводу в один голос. Среди консервативных интеллектуалов и экспертов существует широкий консенсус в отношении того, что такие группы, как ИГИЛ и «Аль-Каида», вдохновлены исламскими учениями, и поэтому было бы неискренним утверждать, что ислам и терроризм не связаны между собой. Однако многие консервативные писатели также отмечают, что это относится только к определенным разновидностям ислама при определенных условиях, и поэтому ошибочно рассматривать всех мусульман как потенциальных террористов или сторонников террористов. ⁹

На протяжении всего президентского срока Джорджа Буша-младшего существовал разрыв между риторикой, исходящей из Овального кабинета, и преувеличенным антимусульманским посланием, озвученным большей частью консервативных СМИ. Многие консервативные эксперты также подвергли критике примирительные комментарии президента Барака Обамы в отношении мусульманского мира, обвинив его в том, что он предпринял «тур с извинениями» по мусульманским странам, критиковал поведение своей страны и оправдывал исламский экстремизм.¹⁰ Однако, когда президент Трамп вступил в должность, между Белым домом и более исламофобскими элементами консервативного движения больше не было никакой риторической дистанции.

Комментарии Трампа об исламе во время и после президентских выборов 2016 года решительно отличались от комментариев его предшественника, а также от предыдущих президентов-республиканцев и кандидатов в президенты. Он открыто критиковал стратегию президента Буша в войне с террором, заявляя, например, что вторжение в Ирак было основано на лжи.¹¹ Он также порвал с другими республиканцами, призвав к полному запрету иммиграции мусульман в Соединенные Штаты. В своих публичных выступлениях он не дал понять, что разделяет мнение президента Буша о том, что свобода и демократия в странах с преобладающим мусульманским населением являются решением проблемы терроризма. Хотя он не говорил об этом прямо, он указал, что терроризм был в основном проблемой иммиграции, которую можно решить, допустив меньше мусульман в западные страны. Это соответствовало нативистским темам его кампании.

Возрождение белого национализма играет роль в этой более широкой истории перемен внутри Республиканской партии и консервативного движения в целом. Во время президентских выборов 2016 года так называемые альтернативные правые, белое националистическое движение в основном в Интернете, становились все более заметными. ¹² Воодушевленные нативистскими тезисами Трампа, крайне правые были необычайно активны в господствующей президентской политике — ранее крайне правые не проявляли особого интереса к кандидатам в президенты от республиканцев.Благодаря массовому освещению в СМИ и преднамеренной попытке кампании Клинтон связать это движение с кампанией Трампа какое-то время казалось, что альтернативные правые были большим и растущим политическим движением. ¹³

После неудачной попытки перехода из Интернета в реальный мир, завершившейся кровавым митингом в Шарлоттсвилле, штат Вирджиния, в 2017 году, альтернативные правые в значительной степени потерпели крах.

После неудачной попытки перехода из Интернета в реальный мир, кульминацией которой стал кровавый митинг в Шарлотсвилле, штат Вирджиния, в 2017 году, альтернативные правые в значительной степени потерпели крах.¹⁴ Последующие эмпирические исследования показали, что немногие белые американцы разделяли основополагающие принципы альтернативных правых, что указывает на то, что у них всегда был низкий потолок потенциальной поддержки. ¹⁵ Таким образом, более мейнстримный элемент базы Трампа, скептически относящийся к крупномасштабной иммиграции, но не обязательно белый националист, в настоящее время является более значимой политической группой, и ему посвящена эта статья.

Данные опроса об отношении избирателей Трампа к мусульманам и другим группам

Некоторые комментаторы, особенно консерваторы, выступающие против Трампа, предположили, что политическое движение президента Трампа отличается от других разновидностей консерватизма.В частности, по вопросам расы, этнической принадлежности и религии риторика Трампа, несомненно, вызывала больше разногласий, чем у других кандидатов-республиканцев на президентских праймериз 2016 года. Однако не сразу становится очевидным, что сторонники Трампа существенно отличались от других элементов базы Республиканской партии. Опрос 2017 года показал, что более 60 процентов американцев поддержали частичный запрет президента на миграцию из нескольких стран с преобладающим мусульманским населением — гораздо больший процент населения, чем проголосовавший за президента Трампа. ¹⁶

Хотя в обеих партиях есть элементы, которые боятся и нетерпимы к мусульманам, и эти чувства возникли еще до выборов 2016 года, похоже, что сторонники Трампа были особенно настроены против мусульманской иммиграции. Сайдс, Теслер и Ваврек изучили корреляты ранней поддержки Трампа. Они обнаружили, что сторонники Трампа систематически отличались от других республиканцев в своих взглядах на ислам. Они обнаружили, что Трамп показал себя намного лучше, чем другие кандидаты от Республиканской партии среди республиканцев, которые неблагоприятно относились к мусульманам до начала избирательных кампаний.¹⁷

Американское национальное исследование выборов 2016 г. (NES) содержит дополнительные полезные данные. В этот опрос вошли 446 респондентов, которые утверждали, что голосовали за Дональда Трампа на республиканских праймериз, и 413 респондентов, утверждавших, что голосовали за другого республиканца на праймериз. Опрос также включал ряд вопросов «чувствительного термометра». Эти вопросы просят респондентов оценить свои чувства по отношению к группам и отдельным лицам. Нулевой балл представляет собой очень «холодное» или неблагоприятное мнение, а 100 баллов — очень «теплое» или благоприятное мнение.

Когда мы отделяем сторонников Трампа от других республиканских избирателей на первичных выборах и смотрим на средние баллы для обеих групп, мы видим, что разница между базой Трампа и остальной частью Республиканской партии не всегда существенна. Хотя в большинстве случаев избиратели Трампа относились к демографическим группам более негативно, чем другие республиканцы, эти различия, как правило, были небольшими. Например, среди окружения Трампа мы находим мало свидетельств антисемитизма. Средний термометр чувств избирателей Трампа к евреям был 73.4 — почти столько же, сколько средний балл среди других республиканцев (75,6). Сторонники Трампа также отличались от других республиканцев в своих чувствах к белым менее чем на полпроцента. Точно так же мы видим очень скромную разницу между двумя группами в отношении к геям и лесбиянкам.

Мусульмане не являются группой с самым низким рейтингом ни в одной из категорий, как для сторонников Трампа, так и для других республиканцев «нелегальные иммигранты» являются демографической группой с самым низким рейтингом.

Мусульмане не являются группой с самым низким рейтингом ни в одной из категорий, как для сторонников Трампа, так и для других республиканцев «нелегальные иммигранты» ¹⁸ являются демографической группой с самым низким рейтингом.Тем не менее, мусульмане — это группа, в которой мы видим самый большой разрыв между сторонниками Трампа и другими первичными избирателями. Среди сторонников Трампа средний балл мусульман был прохладным 39,6, в то время как другие республиканцы оценили мусульман в среднем на 48,6 или почти нейтрально.

Это говорит о том, что нетерпимость к исламу является одной из отличительных черт сторонников Трампа, что отличает их от других республиканцев в электорате. Однако существуют серьезные ограничения на то, что мы можем сделать на основе таких данных опросов.Эти данные ничего не говорят нам, например, о том, насколько сильно эти респонденты относятся к мусульманам. Чтобы получить более тонкое понимание этого сложного вопроса, необходимо было поговорить со сторонниками Трампа и спросить их мнение.

Взгляды сторонников Трампа на ислам, национальную идентичность и иммиграцию своими словами

Опросы с большим количеством наблюдений являются жизненно важным инструментом для исследователей политического поведения. Это позволяет нам различать статистические закономерности, которые в противном случае могут быть неочевидны даже для самых проницательных политических наблюдателей.Однако исследования, основанные на глубинных интервью с использованием меньшего числа людей, занимают важное место в литературе. Более длительные беседы с отдельными людьми могут дать новое понимание того, во что люди верят и почему. В этом разделе я обсуждаю то, что я узнал из индивидуальных интервью со сторонниками президента Трампа с разным уровнем политического участия — от обычных избирателей до политиков-профессионалов.

Представления об американской идентичности

Собрав базовую демографическую информацию по каждому вопросу и обсудив их общее мнение о президенте Трампе и его послужном списке, ¹⁹, я начал более содержательную часть разговора, задав им вопрос об американской идентичности и о том, что значит быть американцем. их.Консервативные интеллектуалы, представители средств массовой информации и политические элиты обычно описывали американскую идентичность как в первую очередь построенную на совокупности идей, определяющих американскую политическую культуру. Эти идеи включают приверженность личной свободе, уходящую корнями в англо-протестантские традиции. Сэмюэл Хантингтон сформулировал это определение американской идентичности в своей книге 2004 года «Кто мы, ». ²⁰

На вопрос о том, что значит быть американцем, испытуемые в этом исследовании дали много разных ответов, но только один из них описал предмет исключительно в юридических терминах, заявив, что быть американцем означает просто «родиться здесь или быть натурализованным гражданином». ²¹ Подавляющее большинство испытуемых предполагали или прямо заявляли, что для того, чтобы быть настоящим американцем, требуется приверженность определенным принципам. По словам одного испытуемого: «По крайней мере для меня [быть американцем] означает, что вы верите в принципы, которые делают нас уникальными как страна: личная свобода, свободный рыночный капитализм». ²² Другой предположил, что быть американцем означает иметь привязанность к определенным символам и идеям: «Быть американцем означает… уважать флаг, Конституцию, Основателей.Другой субъект составил аналогичный список, но также добавил, что быть хорошим американцем также требует приверженности общему благу. ²³ Для большинства из этих респондентов американская идентичность была напрямую связана с идеологическими установками. Один испытуемый прямо сказал об этом: «Для меня быть американцем означает признание и согласие с конкретными политическими философскими принципами и отказ от идей, которые противоречат процветанию нашего общества». ²⁴

Однако некоторые испытуемые отвергли идею о том, что американская идентичность связана с набором идеалов.Согласно одному субъекту: «Чтобы быть американцем, нужно иметь реальную связь с землей и ее людьми. Это больше, чем идея». ²⁵ Тот же субъект указал, что больше не существует набора общих для американцев ценностей. Один из моих младших испытуемых предположил, что его идентификация с Америкой совершенно не связана с каким-либо набором абстрактных принципов: «Я люблю Америку, потому что это мой дом. Мне не нужна другая причина. Мне не нужно [говорить, что это] лучшее в объективном списке, говоря: «Мы хороши в этом или в этом».’” ²⁶

Два субъекта подчеркивали свою региональную, а не национальную идентичность. Один из них несколько раз упомянул его глубокие корни на Среднем Западе Америки и его самобытную культуру. ²⁷ Другой субъект был глубоко привязан к Аппалачскому региону страны и хотел, чтобы его уникальная культура была защищена — она была особенно обеспокоена тем, что иммиграция представляет угрозу для традиционных культурных нравов ее региона. ²⁸

Из этих разговоров я не заметил явного консенсуса среди сторонников Трампа относительно ключевых элементов американской идентичности.Многие предполагали, что быть американцем подразумевает широкую приверженность определенным принципам, но они в основном определяли эти принципы в общих чертах. Некоторые отвергли представление о том, что Соединенные Штаты являются «нацией предложения», определяемой их политической культурой и идеалами, но ни один из них не описывал американскую идентичность в исключительных расовых или религиозных терминах, из-за чего было неясно, как они будут отличать «настоящих американцев» от другие, которые живут в Соединенных Штатах. Когда их подталкивали, никто из респондентов не предположил, что мусульмане неспособны быть американцами, но многие предположили, что их труднее ассимилировать.

Взгляды на религию и американскую идентичность

Религиозность уже давно является ключевым компонентом американской идентичности. Несколько британских колоний, которые позже присоединились к Соединенным Штатам, были созданы, чтобы предоставить убежище группам религиозных инакомыслящих. Религиозные «Великие пробуждения» были поворотными моментами в американской истории. Алексис де Токвиль отметил религиозный пыл американцев. Хотя религиозная идентификация в Соединенных Штатах значительно снизилась за последние два десятилетия, Соединенные Штаты остаются гораздо более религиозными, чем большинство западных демократий.²⁹

Хотя христианство является ключевым элементом американской идентичности, религиозная свобода также является важным аспектом американской политической культуры. Люди продолжают спорить о том, что на практике означает принцип отделения церкви от государства, но немногие американцы выступают за государственную религию или за явные усилия правительства по продвижению или препятствованию религиозной традиции.

Большинство моих подданных идентифицировали себя как христиане. Один был атеистом, другой идентифицировал себя как еврей, но заявил, что он не очень наблюдателен.Два испытуемых просто назвали себя нерелигиозными, но сочувствующими христианству. Я задавал всем респондентам вопросы об их религиозной идентичности, о том, как религия переплетается с американской идентичностью, и что они думают о возможности того, что Соединенные Штаты перестанут быть преимущественно христианской нацией.

Большинство респондентов выразили беспокойство по поводу упадка христианских практик и идентификации. Многие опасались, что Америка станет принципиально другой нацией, если потеряет связь с христианством.Однако они также признали, что религиозная идентичность и практика в Соединенных Штатах приходят в упадок. Отвечая на вопрос, важно ли, чтобы Америка оставалась нацией с преобладающим христианским населением, один субъект сказал: «Я не знаю, будет ли светская культура устойчивой на протяжении более чем пары поколений. Думаю, мы узнаем». ³⁰ Несколько испытуемых предположили, что Соединенные Штаты будут чувствовать себя совсем другой страной, если они перестанут быть преимущественно христианскими, как выразился один испытуемый: «Я больше не чувствовал бы себя в Америке как дома, если бы она больше не была христианской нацией в большинстве». .³¹

Несколько испытуемых признали, что не все американские отцы-основатели были обычными христианами, но они отметили, что они действовали в культуре, которая была преимущественно христианской, и христианские идеалы были укоренены в культуре. Большинство предположило, что американская политическая культура была бы другой — и еще хуже — если бы христианство в Соединенных Штатах продолжало приходить в упадок.

При обсуждении вопроса о смене религии ни один из участников не выразил обеспокоенности ростом ислама и не предположил, что ислам может стать доминирующей религией в Соединенных Штатах.Каждый предмет был полностью посвящен росту секуляризма. Они рассматривали это как гораздо более актуальную тему, чем растущее число нехристианских религиозных меньшинств.

Взгляды на Ислам

Хотя большинство испытуемых настаивали на том, что они не желают делать опрометчивых заявлений о невероятно большой и разнообразной вере, большинство из них также признавали, что мысль о растущем мусульманском населении в Соединенных Штатах вызывала у них дискомфорт. Многие также поддержали некоторые антиисламские идеи, выраженные более исламофобскими элементами консервативных СМИ.В ходе этих бесед испытуемые часто утверждали, что мусульмане отвергают концепцию отделения церкви от государства, что они склонны к сепаратизму и применению законов шариата и что они отвергают ключевые американские ценности. По словам одного испытуемого: «Мусульманские ценности, в той мере, в какой они приняты, глубоко противоречат американским ценностям, то есть гендерному равенству, религиозному плюрализму, восхвалению инакомыслия и способности свободно критиковать кого угодно и что угодно». ³² Другой испытуемый сказал, что проблемы, связанные с мусульманской иммиграцией, были результатом мусульманских убеждений и нежелания должным образом ассимилировать иммигрантов-мусульман: для этого в Америке или на Западе в это время при мультикультурализме.³³

Субъекты, которые выражали наибольшую озабоченность по поводу ислама из-за своего понимания исламских принципов, также с большей вероятностью, чем другие субъекты, признавали разнообразие в исламе. Это указывает на то, что респонденты, обеспокоенные исламом, искали некоторую базовую информацию об этой религии. Двое испытуемых, например, сказали, что они скептически относятся к возможности интеграции мусульман в западные демократии, но также признали, что полный запрет на мусульманскую иммиграцию был бы слишком широким — они оба указали на пример Индонезии, где проживает самое большое в мире мусульманское население. , и не имеет истории экспорта радикального исламского терроризма на Запад.Другой субъект отметил, что исторически существовала связь между иммиграцией и терроризмом, но это не обязательно связано с исламом. Она отметила: «Люди забывают о массовых волнах анархистского насилия, которые нахлынули на хвосты массовой иммиграции в конце 19 ^-го-го и начале 20 ^-го века». ³⁴ Она намекнула, что массовая иммиграция может привести к терроризму, даже если новоприбывшие разделяют религию большинства или не исповедуют никакой религии.

Некоторые испытуемые, поддержавшие ограничения на иммиграцию мусульман, указали, что ислам как таковой их не беспокоит. Вместо этого они считали мусульман просто слишком чуждыми в культурном отношении, чтобы хорошо ассимилироваться в американскую культуру. Как выразился один из собеседников: «Проблема, как мне видится, заключается в том, чтобы допустить в регион большое количество принципиально разнородных людей». ³⁵ Другой субъект повторил эти замечания, отметив: «Я думаю, что массовая иммиграция иностранного населения, которое исповедует другую религию — и относится к этому серьезно — чем родная страна, которая принимает иммигрантов, будет иметь серьезные последствия… Я думаю, в многие способы усугубляют ситуацию.³⁶ Далее он отметил, что это произошло не потому, что одна религия объективно лучше другой, но они слишком отличаются от одной, чтобы их приверженцы могли гармонично жить в одном пространстве. Другие указали, что ислам сам по себе является проблемой; один субъект прямо заявил, что «ислам поощряет насилие». ³⁷

Один субъект указал, что проблема мусульманской иммиграции была больше расовой и этнической, чем религиозной: «Я больше против неевропейской иммиграции в США, чем против мусульманской иммиграции как таковой. ³⁸ Этот субъект признался, что его больше беспокоил тот факт, что большинство мусульман не белые, чем то, что они исповедуют другую религию. По его словам, только расовые и этнические различия затрудняли ассимиляцию. Это был единственный предмет, который приводил вопиющие расовые аргументы во время этих разговоров. На самом деле ни один другой субъект вообще не поднимал тему расы, если только они не заявляли, что их взгляды не имеют ничего общего с расой.

Некоторые испытуемые предположили, что мусульманская иммиграция была более серьезной проблемой для Европы, чем для Соединенных Штатов.Один сказал, что это произошло в первую очередь из-за «географических причин», утверждая, что «США должны больше беспокоиться об иммиграции из Мексики, а Европе больше беспокоиться об иммиграции из Африки и Ближнего Востока». ³⁹ Один субъект предположил что, по сравнению с Европой, Соединенные Штаты лучше ассимилируют иммигрантов-мусульман и интегрируют их. Много путешествовав по Соединенным Штатам и Западной Европе, у него сложилось впечатление, что значительная часть мусульманского населения в таких штатах, как Миннесота, гораздо лучше интегрирована в свои местные общины, чем мусульманское население Франции, которое, по его мнению, было гораздо более обособленным от основных французских культурных и социальных ценностей. политическая жизнь.Аналогичный аргумент привел другой субъект:

«Я думаю, что американский опыт иммиграции сделал нас лучше подготовленными к интеграции большого количества иммигрантов из самых разных культур, и, конечно же, мы многое получаем из Латинской Америки, которая не так уж сильно отличается от Соединенных Штатов. Европейские общества более однородны, укоренены и сплочены, и до недавнего времени в них не было массовой иммиграции. Не похоже, чтобы они знали, как с этим бороться». ⁴⁰

Большинство испытуемых указали, что у них было мало личного опыта общения с мусульманами, и поэтому их знания об американских мусульманах и исламе как религии в основном были получены из СМИ, которые они потребляли.Один респондент сказал, что более восьми лет жил рядом со значительным мусульманским населением и даже был соседом с влиятельным местным имамом, но, тем не менее, так и не познакомился со своими соседями-мусульманами сколько-нибудь значимым образом. ⁴¹

Несмотря на то, что по большей части они отвергали идею о том, что религия должна прямо учитываться при разработке иммиграционной политики, большинство из этих субъектов с подозрением относились к исламу и считали крупномасштабную иммиграцию из стран с преобладающим мусульманским населением проблемой. Однако из этих разговоров также стало ясно, что немногие из них уделяют много времени размышлениям об исламе как религии или мусульманах как личностях. Как сказал один субъект: «У меня неоднозначное отношение к самому исламу. Я не нахожу это лично привлекательным. Это кажется чем-то пуританским. Я не знаю, что делать с его обращением с женщинами. Я не думаю, что это действительно «религия мира» в том же смысле, что и христианство. В противном случае, однако, я не обязательно нахожу его учения предосудительными.” ⁴² Для большинства испытуемых этот вопрос не казался особенно важным и не был ключевым элементом их общих взглядов на иммиграцию. Несмотря на риторику и политику Белого дома, немногие испытуемые предположили, что иммигранты-мусульмане занимают первое место в их списке проблем, даже когда они решительно выступали за новые иммиграционные ограничения.

На вопрос об обращении с мусульманами в Соединенных Штатах никто не поддержал ограничение религиозной свободы мусульман, например, запрет на ношение головных платков. Хотя многие выразили обеспокоенность по поводу допуска многих мусульман в Соединенные Штаты, никто не указал, что мусульманам в стране следует отказать в праве индивидуально исповедовать свою религию.

Хотя ни один субъект не хотел ограничивать индивидуальное выражение религиозной веры, двое выразили обеспокоенность тем, что мусульмане создают свои собственные правовые системы, в которых их общины будут регулироваться религиозными, а не светскими законами. Такие опасения неудивительны, учитывая, что консервативные обозреватели и политики уже много лет выражают тревогу по поводу мнимого требования мусульман о создании независимых шариатских судов, несмотря на скудные доказательства каких-либо серьезных усилий по внедрению такой политики в Соединенных Штатах.Эти опасения побудили штаты по всей стране принять или рассмотреть законодательство, запрещающее применение исламского права в судах. ⁴³ Однако ни один из субъектов этого исследования не выразил опасения, что исламские законы когда-либо станут господствующими в Соединенных Штатах.

Взгляды на иммиграцию и роль религии в иммиграционной политике

Как сторонники Трампа, неудивительно, что большинство испытуемых выразили ограничительные взгляды на иммиграционный вопрос. Некоторые указали, что сегодня иммиграция является самым важным политическим вопросом.Иммиграция связана с беспокойством по поводу расовых, политических и религиозных изменений. По словам одного субъекта, иммиграция является таким важным вопросом, потому что она напрямую связана со многими другими спорными темами: «Иммиграция — это молния. Это гром. Это воодушевляющая и эмоциональная проблема, потому что она ставит под сомнение каждую из тех предыдущих тем, которых мы с вами уже коснулись: нити национализма, нити христианства, нити религии, нити вежливости, ассимиляции, общего наследия. , общая история.Одна из испытуемых указала, что экономические соображения повлияли на ее взгляды на иммиграцию: «Президенты-глобалисты обеих партий обижали американцев из рабочего класса, потому что с 1972 года у нас не было повышения заработной платы… и это стремление глобалистов заменить нас». с нелегальной дешевой рабочей силой». ⁴⁴

Все респонденты выразили недовольство текущей иммиграционной политикой США, хотя лишь немногие выразили поддержку радикальным изменениям, таким как полный мораторий на иммиграцию.Никто из респондентов не выразил разочарования по поводу того, что администрация Трампа не смогла добиться прогресса в строительстве пограничной стены. Один субъект, призывавший к сокращению иммиграции, прямо заявил, что его не волнует, будет ли когда-либо построена пограничная стена. Когда их спросили, как они изменят иммиграционную политику США, большинство предположило, что система, основанная на заслугах, будет лучше нынешней политики. Как выразился один испытуемый: «Немного свежей крови, как правило, хорошо для нации, но я думаю, что уровень иммиграции должен составлять одну десятую от того, что он есть сейчас, и он должен основываться на навыках.” ⁴⁵ Два субъекта указали на канадскую систему, отметив, что Канада принимает решения о потенциальных иммигрантах, используя систему баллов, которая вознаграждает высшее образование и навыки. Большинство респондентов также настаивали на том, что они не против иммиграции, но настаивали на том, чтобы иммиграция была законной и упорядоченной.

Некоторые субъекты указали, что проблема в конечном счете также связана с числами. Немногие выражали желание изолировать Соединенные Штаты от мира, но большинство указывало, что нынешнее число жителей слишком велико для поддержания долгосрочного культурного единства.Как заметил один испытуемый: «Если вы соберете огромное количество людей, а я говорю огромное, если бы у вас была половина населения, не принадлежащая к этой культуре, у вас не было бы этой культуры, у нас была бы другая культура». ⁴⁶

Хотя большинство испытуемых поддержали сокращение иммиграции и выразили опасения по поводу ислама, никто из респондентов не поддержал идею строгого религиозного теста для иммиграции. Только один субъект поддержал предвыборные обещания президента Трампа запретить иммиграцию из стран с преобладающим мусульманским населением, хотя даже этот субъект предположил, что должны быть исключения.Несколько субъектов расценили риторику Трампа о запрете мусульман как опрометчивый политический акт. Как сказал один испытуемый: «Это был по большей части пустой жест, который принес больше вреда, чем пользы». ⁴⁷

Большинство испытуемых выразили двойственное отношение к этим предметам. На вопрос о том, следует ли учитывать религию в иммиграционной политике, один респондент ответил следующее:

«Конечно, Америка была создана с расчетом на то, что она будет христианской страной.Но он также был создан с приверженностью надежной свободе вероисповедания и отказу от общенациональной церкви. Я думаю, что иммиграционная политика, обусловленная религией, представляет угрозу для обоих этих обязательств». ⁴⁸

Однако, несмотря на возражения по поводу религиозного теста для иммиграции, большинство испытуемых предположили, что потенциальные иммигранты-мусульмане нуждаются в дополнительной проверке. Общее мнение этих испытуемых заключалось в том, что мусульманам трудно ассимилироваться, и по этой причине их число должно быть ограничено, и их следует проверять более тщательно, чем другие группы иммигрантов.Лишь немногие испытуемые объяснили, как это можно сделать, не нарушая принципа государственного нейтралитета в религиозных вопросах. Некоторые указали, что ограничение иммиграции из преимущественно мусульманских регионов земного шара было бы наиболее жизнеспособным средством для достижения этой цели, но не поддержали полный запрет.

Удивительно мало респондентов указали, что терроризм был основным источником их отношения к иммиграции. Некоторые отметили, что это кажется более серьезной проблемой для Европы, чем для Соединенных Штатов.Другие указывали, что терроризм в Соединенных Штатах не ограничивается мусульманами. Однако такое отношение не всегда указывало на большую терпимость к мусульманам, поскольку некоторые из этих респондентов сказали, что они не особенно обеспокоены терроризмом, но, тем не менее, скептически относятся к возможности успешной интеграции большого числа мусульман в американскую жизнь.

Заключение

Из этих разговоров я делаю вывод, что иммиграция является главной заботой этих сторонников Трампа, но они не в первую очередь озабочены исламом как таковым и не особенно обеспокоены исламскими террористическими организациями.Это, вероятно, отличается от того, что мы видим в Европе, которая гораздо ближе к странам с преобладающим мусульманским населением и принимает большее количество иммигрантов-мусульман. Подозрения моих испытуемых в отношении мусульман часто были связаны с более широкими опасениями по поводу иммиграции из различных культурно и языковых групп, которые угрожали единству Америки. Они предположили, что мусульманам было особенно трудно ассимилироваться, но многие указали, что их больше беспокоит иммиграция из Латинской Америки, которая обеспечивает большее количество иммигрантов, как с документами, так и без документов.Согласно одному субъекту: «Я думаю, что самая большая угроза сейчас исходит из Центральной Америки и этой границы, южной границы». ⁴⁹

Многие выразили озабоченность по поводу изменения религиозного ландшафта Америки, но большинство сосредоточили свое внимание на повышении уровня секуляризма, а не на растущем религиозном разнообразии из-за иммиграции нехристиан. Это снова, вероятно, связано с относительно небольшим числом мусульман и других нехристианских религиозных меньшинств, проживающих в настоящее время в США.С.

Большинство этих испытуемых отметили, что их взгляды на все эти вопросы были давними. Таким образом, действия и риторика президента Трампа не изменили их отношения в ту или иную сторону. Хотя президент Трамп воспользовался этими чувствами и сделал их частью национального разговора, он их не создавал.

Большинство одновременно желает отстаивать принцип свободы вероисповедания и обеспокоено тем, что многочисленное мусульманское население подорвет американское единство.

Эти разговоры продемонстрировали сложное, а иногда и противоречивое отношение этих сторонников Трампа к исламу и иммиграции. Большинство одновременно желает отстаивать принцип свободы вероисповедания и обеспокоено тем, что многочисленное мусульманское население подорвет американское единство. Большинство сказали, что иммиграция может быть хорошей вещью, но они обеспокоены тем, что уровень иммиграции в настоящее время слишком высок, и что США не отбирает иммигрантов на основе их способности внести свой вклад в страну.Хотя многие испытуемые выражали нативистские, исключающие и исламофобские взгляды, их язык, как правило, был менее преувеличенным и экстремальным, чем то, что исходит от Белого дома и многих консервативных СМИ.

Эти интервью также дают представление о трудностях, с которыми сталкиваются политики правого популизма и нативизма, которые хотели бы применить на практике принципы исключения. Многие американцы признают, что хотят поддерживать определенный религиозный или этнический баланс в Соединенных Штатах, и их особенно не устраивает рост мусульманского населения.Однако большинство из них также искренне привержены либерально-демократическим принципам, из-за чего их беспокоят драконовские меры, которые могут значительно замедлить или обратить вспять текущие демографические изменения.

Эти разговоры показали, что антимусульманские настроения в Соединенных Штатах обусловлены более широким поворотом к нативизму, а не конкретной неприязнью к исламу. Хотя многие из этих субъектов выражали открытое предубеждение по отношению к мусульманам, ни один из них не указал, что их мнение об исламе занимает центральное место в их политических системах убеждений.Террористические атаки 11 сентября больше не являются явно заметными, и, поскольку недавняя история исламского терроризма такого масштаба отсутствует, этот вопрос больше не занимает столь важное место в списке проблем американцев. Большинство испытуемых в этом исследовании предположили, что Соединенным Штатам не следует допускать большего числа мусульман, но это было лишь одним из элементов более широкого стремления сократить иммиграцию.

Приложение: Методы и темы интервью

В октябре 2018 года я провел индивидуальные интервью с шестнадцатью сторонниками Трампа, сосредоточившись на восприятии ислама и мусульман.Я также задавал вопросы о политике и национальной и религиозной идентичности. Важно знать, проявляют ли люди с разным уровнем политического участия разные взгляды. По этой причине я разговаривал с людьми, которые были преданными активистами на низовом уровне или профессионально занимались политикой, а также с людьми, которые были политически заинтересованы и осведомлены, но в остальном не участвовали в политической жизни, кроме голосования. Чтобы нанять профессионалов в области политики, я обратился к пяти различным консервативным политическим организациям и изданиям с просьбой о добровольцах.После моих первоначальных интервью я попросил испытуемых порекомендовать знакомых, которые могли бы подойти для исследования (выборка по методу снежного кома).

В ходе этого проекта я взял интервью у сотрудника правоцентристского аналитического центра и сотрудника консервативной образовательной некоммерческой организации, у писателя, который в течение нескольких лет управлял консервативным веб-сайтом, посвященным иммиграции, — Консервативный академик Трампа, студенческий активист, участвующий в политических клубах кампуса, активист социальных сетей, массовый активист с опытом проведения кампаний и лоббист крупной американской индустрии.Все остальные испытуемые были сторонниками Трампа, политическая деятельность которых не выходила за рамки голосования. Я использовал Твиттер для выявления субъектов, менее непосредственно связанных с политикой, обращаясь к людям с учетными записями, которые указали, что они подходят для этого исследования.

Моя последняя выборка была географически разнообразной, хотя все политические деятели, с которыми я разговаривал, кроме одного, жили в пригороде Вашингтона, округ Колумбия. Остальные респонденты проживали в смешанной городской и сельской местности. Пять респондентов были женщинами.Один респондент идентифицировал себя как смешанную расу, один — как индиец, а все остальные — как белые неиспаноязычного происхождения. Двое респондентов родились за пределами США. Хотя эти респонденты не были демографически репрезентативными для Соединенных Штатов, они в значительной степени соответствовали электоральной базе президента Трампа, которая в подавляющем большинстве состоит из белых неиспаноязычных людей и большинства мужчин. Все политические деятели и активисты, с которыми я беседовал, имели высшее образование или учились в колледже. Субъекты были в возрасте от 20 до 60 лет.Большинство респондентов были давними избирателями-республиканцами, хотя один заявил, что ранее был демократом и голосовал за президента Обаму в 2012 году. Другой заявил, что обычно она голосовала за сторонних кандидатов, но в 2016 году она голосовала за республиканцев.

Идеологически большинство респондентов называли себя консерваторами, если предлагали идеологический ярлык для своих взглядов. Один называл себя либертарианцем, другой — «правым центристом». Консервативная писательница назвала себя «международной феминисткой», что означало, что она очень озабочена женскими проблемами, но ее больше интересовало тяжелое положение женщин в развивающихся странах, чем на Западе.Один из моих испытуемых назвал себя «правым диссидентом», этот термин иногда используется как синоним альтернативно-правых, хотя более поздние ответы этого субъекта не указывали на то, что он был белым националистом или даже особенно радикальным, что делало неясным, как он определил этот термин. Только один респондент прямо назвал себя популистом, который он определил следующим образом: «Я думаю, что [популизм] означает власть в руках народа… что касается президентства Трампа, то он сосредоточен на том, чтобы сделать торговлю более справедливой и убедиться, что средний американец получает шанс на американскую мечту.⁵⁰

%PDF-1.7
%
40 0 объект
>
эндообъект

внешняя ссылка
40 82
0000000016 00000 н
0000002311 00000 н
0000002495 00000 н
0000003137 00000 н
0000003266 00000 н
0000003587 00000 н
0000003756 00000 н
0000004301 00000 н
0000004728 00000 н
0000005162 00000 н
0000005346 00000 н
0000005889 00000 н
0000006062 00000 н
0000006097 00000 н
0000006392 00000 н
0000006503 00000 н
0000006616 00000 н
0000006863 00000 н
0000007250 00000 н
0000007578 00000 н
0000007669 00000 н
0000007769 00000 н
0000007794 00000 н
0000008095 00000 н
0000008187 00000 н
0000008492 00000 н
0000008881 00000 н
0000009355 00000 н
0000009443 00000 н
0000010044 00000 н
0000010328 00000 н
0000016268 00000 н
0000020980 00000 н
0000026582 00000 н
0000031474 00000 н
0000036457 00000 н
0000041806 00000 н
0000042094 00000 н
0000042389 00000 н
0000042572 00000 н
0000048341 00000 н
0000053329 00000 н
0000058116 00000 н
0000058612 00000 н
0000059132 00000 н
0000062268 00000 н
0000062428 00000 н
0000062688 00000 н
0000064352 00000 н
0000074926 00000 н
0000075009 00000 н
0000089331 00000 н
0000089400 00000 н
0000092048 00000 н
0000092172 00000 н
0000092202 00000 н
0000092275 00000 н
0000100047 00000 н
0000100360 00000 н
0000100423 00000 н
0000100537 00000 н
0000100647 00000 н
0000104020 00000 н
0000104420 00000 н
0000104898 00000 н
0000105423 00000 н
0000105717 00000 н
0000106013 00000 н
0000150837 00000 н
0000150876 00000 н
0000150950 00000 н
0000151240 00000 н
0000153692 00000 н
0000162659 00000 н
0000166680 00000 н
0000176381 00000 н
0000180925 00000 н
0000192974 00000 н
0000197134 00000 н
0000206903 00000 н
0000245614 00000 н
0000001936 00000 н
трейлер
]/предыдущая 429436>>
startxref
0
%%EOF

121 0 объект
>поток
hb«Pf«`c`Z Ȁ

Match Group подала иск против мусульманского аналога Tinder :: Новости :: РБК Инвестиции

Мусульмане ФРГ осудили атаки на евреев на фоне акций протеста против Израиля | Новости из Германии о Германии | DW

«Свобода слова заканчивается там, где начинается антисемитизм»

В крупных городах Германии и Европы прошли пропалестинские демонстрации

Обострение ближневосточного конфликта и антисемитские атаки

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Кровавый рассвет

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Разрушения в секторе Газа

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Спасение бегством

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Ракетный обстрел Тель-Авива

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Тревожное ожидание

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Импровизированное убежище

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Постоянная опасность

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Булыжники и слезоточивый газ

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Подавление протестов палестинцев

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Когда прекратится насилие?

Май 2021 года: новая эскалация конфликта на Ближнем Востоке

Наземная операция ЦАХАЛА

Мракобесы против школ — Реальное время

«Школы куфра»

Не видеть и не слышать

Напрасные слова

Смешались в кучу

Альтернатива требует жертв

Справка

Кадыров потребовал извинений от Израиля за ”провокацию” против мусульман: 11 мая 2021, 22:33

Боевики ИГИЛ совершили геноцид против езидов и мусульман-шиитов в Ираке – следователи ООН

Надя Мурад: ЮНИТАД дарит нам надежду на правосудие

Ведомости. Борьба за права мусульман против энергоперехода

Война в Сирии глазами российских мусульман — Московский Центр Карнеги

Что думают мусульмане

Кто едет воевать в Сирию

Российские тюрки и конфликт с Турцией

Выводы

Примечания

Противодействие дискриминации мусульман | ОБСЕ

Как мы можем бороться с предрассудками в отношении мусульман

Зная мусульман, вы меньше их боитесь

Как уменьшить коллективную вину

Лидерство внутри группы имеет значение

Мусульманское население в ЕС в основном связано с миграционной динамикой

Кто такие мусульмане в Европе?

Политика европейской интеграции и реалии сегрегации

Мусульманская молодежь Европы, радикализация и насилие

Исламофобская конструкция мусульманской «проблемы»

Контррадикализация и дерадикализация в европейской политике

Заключение

мусульман в Америке после 11 сентября, часть II

Деятельность

Всемирного исламского фронта призывает Джихад против евреев и крестоносцев

Джихад против евреев и крестоносцев

Заявление Всемирного исламского фронта

Отношение сторонников Трампа к исламу и мусульманской иммиграции

Ислам и американские правые

Данные опроса об отношении избирателей Трампа к мусульманам и другим группам

Взгляды сторонников Трампа на ислам, национальную идентичность и иммиграцию своими словами

Заключение

admin

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики

Related Posts

Всемирного исламского фронта призывает
Джихад против евреев и крестоносцев