👍 Жильцы старого дома. Константин Паустовский 🐱

Порекомендовать к прочтению:

Поставить книжку к себе на полку

Страницы: 1 2

Неприятности начались в конце лета, когда в старом деревенском доме появилась кривоногая такса Фунтик. Фунтика привезли из Москвы.

Однажды черный кот Степан сидел, как всегда, на крыльце и, не торопясь, умывался. Он лизал растопыренную пятерню, потом, зажмурившись, тер изо всей силы обслюненной лапой у себя за ухом. Внезапно Степан почувствовал чей-то пристальный взгляд. Он оглянулся и замер с лапой, заложенной за ухо. Глаза Степана побелели от злости. Маленький рыжий пес стоял рядом. Одно ухо у него завернулось. Дрожа от любопытства, пес тянулся мокрым носом к Степану – хотел обнюхать этого загадочного зверя.

«Ах, вот как!»

Степан изловчился и ударил Фунтика по вывернутому уху.

Война была объявлена, и с тех пор жизнь для Степана потеряла всякую прелесть. Нечего было и думать о том, чтобы лениво тереться мордой о косяки рассохшихся дверей или валяться на солнце около колодца. Ходить приходилось с опаской, на цыпочках, почаще оглядываться и всегда выбирать впереди какое-нибудь дерево или забор, чтобы вовремя удрать от Фунтика.

У Степана, как и у всех котов, были твердые привычки. Он любил по утрам обходить заросший чистотелом сад, гонять со старых яблонь воробьев, ловить желтых бабочек-капустниц и точить когти на сгнившей скамье. Но теперь приходилось обходить сад не по земле, а по высокому забору, неизвестно зачем обтянутому заржавленной колючей проволокой и к тому же такому узкому, что временами Степан долго думал, куда поставить лапу.

Вообще в жизни Степана бывали разные неприятности. Однажды он украл и съел плотицу вместе с застрявшим в жабрах рыболовным крючком – и все сошло, Степан даже не заболел. Но никогда еще ему не приходилось унижаться из-за кривоногой собаки, похожей на крысу. Усы у Степана вздрагивали от негодования.

Один только раз за все лето Степан, сидя на крыше, усмехнулся.

Во дворе, среди курчавой гусиной травы, стояла деревянная миска с мутной водой – в нее бросали корки черного хлеба для кур. Фунтик подошел к миске и осторожно вытащил из воды большую размокшую корку.

Сварливый голенастый петух, прозванный Горлачом, пристально посмотрел на Фунтика одним глазом. Потом повернул голову и посмотрел другим глазом. Петух никак не мог поверить, что здесь, рядом, среди бела дня происходит грабеж.

Подумав, петух поднял лапу, глаза его налились кровью, внутри у него что-то заклокотало, как будто в петухе гремел далекий гром. Степан знал, что это значит, – петух разъярился.

Стремительно и страшно, топая мозолистыми лапами, петух помчался на Фунтика и клюнул его в спину. Раздался короткий и крепкий стук. Фунтик выпустил хлеб, прижал уши и с отчаянным воплем бросился в отдушину под дом.

Петух победно захлопал крыльями, поднял густую пыль, клюнул размокшую корку и с отвращением отшвырнул ее в сторону – должно быть, от корки пахло псиной.

Фунтик просидел под домом несколько часов и только к вечеру вылез и, сторонкой, обходя петуха, пробрался в комнаты. Морда у него была в пыльной паутине, к усам прилипли высохшие пауки.

Но гораздо страшнее петуха была худая черная курица. На шее у нее была накинута шаль из пестрого пуха, и вся она походила на цыганку-гадалку. Купили эту курицу напрасно. Недаром старухи по деревне говорили, что куры делаются черными от злости.

Курица эта летала, как ворона, дралась и по нескольку часов могла стоять на крыше и без перерыва кудахтать. Сбить ее с крыши, даже кирпичом, не было возможности. Когда мы возвращались из лугов или из леса, то издалека была уже видна эта курица – она стояла на печной трубе и казалась вырезанной из жести.

Нам вспоминались средневековые харчевни – о них мы читали в романах Вальтера Скотта. На крышах этих харчевен торчали на шесте жестяные петухи или куры, заменявшие вывеску.

Так же, как в средневековой харчевне, нас встречали дома бревенчатые темные стены, законопаченные желтым мхом, пылающие поленья в печке и запах тмина. Почему-то старый дом пропах тмином и древесной трухой.

Романы Вальтера Скотта мы читали в пасмурные дни, когда мирно шумел по крышам и в саду теплый дождь. От ударов маленьких дождевых капель вздрагивали мокрые листья на деревьях, вода лилась тонкой и прозрачной струей из водосточной трубы, а под трубой сидела в луже маленькая зеленая лягушка. Вода лилась ей прямо на голову, но лягушка не двигалась и только моргала.

Когда не было дождя, лягушка сидела в лужице под рукомойником. Раз в минуту ей капала на голову из рукомойника холодная вода. Из тех же романов Вальтера Скотта мы знали, что в Средние века самой страшной пыткой было вот такое медленное капанье на голову ледяной воды, и удивлялись лягушке.

Иногда по вечерам лягушка приходила в дом. Она прыгала через порог и часами могла сидеть и смотреть на огонь керосиновой лампы.

Трудно было понять, чем этот огонь так привлекал лягушку. Но потом мы догадались, что лягушка приходила смотреть на яркий огонь так же, как дети собираются вокруг неубранного чайного стола послушать перед сном загадочную сказку. Огонь то вспыхивал, то ослабевал от сгоравших в ламповом стекле зеленых мошек. Должно быть, он казался лягушке большим алмазом, где, если долго всматриваться, можно увидеть в каждой грани целые страны с золотыми водопадами и радужными звездами.

Лягушка так увлекалась этой сказкой, что ее приходилось щекотать палкой, чтобы она очнулась и ушла к себе, под сгнившее крыльцо, – на его ступеньках ухитрялись расцветать одуванчики.

Во время дождя кое-где протекала крыша. Мы ставили на пол медные тазы. Ночью вода особенно звонко и мерно капала в них, и часто этот звон совпадал с громким тиканьем ходиков.

Страницы: 1 2

Поделитесь ссылкой на сказку с друзьями:

Поставить книжку к себе на полку
 Распечатать сказку

Находится в разделе: Рассказы и сказки Паустовского К.Г.

Читайте также сказки:

Рассказ «Старый дом»

День клонился к вечеру, и тень от блестящей керамической плиткой многоэтажки совсем накрыла собой стоящий рядом старый двухэтажный дом из потемневшего красного кирпича. Укрытый тенью, он стал совсем незаметным, словно хотел спрятаться от своей неминуемой судьбы, которая молча дремала рядом, воткнув свой огромный металлический ковш с зубцами в землю. В его окнах не было занавесок, и сквозь них просматривались тёмные и пустые комнаты, давно уже оставленные своими жильцами. Когда солнце совсем скрылось за горизонт, и соседние многоэтажки начали потихоньку покрываться светлыми квадратами, старый дом погрузился в мучительную темноту. Он вспоминал.

Он вспоминал, как много-много лет назад впервые увидел эту улицу. Тогда она была совсем другой — не было ни асфальта, ни автомобилей, ни магазинов, ни многоэтажек, лишь жёлтая грунтовка, маленькие деревянные домики и огромный яблоневый сад, раскинувшийся рядом. Город уже залечил раны, нанесённые войной, и теперь начинал расти вширь, забирая себе земли, когда-то бывшие колхозными полями и близлежащими деревнями. Старому дому было чем гордиться — среди своих маленьких соседей со своими двумя каменными этажами, высокими потолками и большой покатой крышей из светло-серого шифера, он казался настоящим гигантом, а красная труба его кочегарки вздымалась на недостижимую высоту.

Он помнил, как в впервые заселились его жильцы — это были несколько молодых семей, кто-то с маленькими детьми, а кто-то и без них — все они были неописуемо счастливы, и не могли скрыть своего восхищения, когда впервые видели свои новые квартиры. Ведь невозможно не радоваться когда ты, прожив всю жизнь в деревянных бараках и коммуналках, въезжаешь в собственную просторную и светлую квартиру, где есть краны с водой и электричество, а зимой не надо каждый день топить печь, чтобы не замёрзнуть.

А потом по дороге начали сновать грузовики с кирпичами, и у старого дома, на месте деревянных изб, начали появляться соседи, похожие на него, как две капли воды. Строители работали быстро, соревнуясь в перевыполнении плана, и спустя пару лет, двухэтажные кирпичные дома тянулись уже вдоль всей улицы. Дорога накрылась асфальтом, а во дворе появились саженцы деревьев. У всех его жильцов тогда уже родились дети, а у кого-то уже и подросли настолько, чтобы пойти в школу. Дети играли во дворе в свои игры, а на чердаке построили штаб, и дом, в отличие от своих жильцов, был совсем не против этого. В мае и ноябре из радиоприёмников звучала торжественная музыка, и, прихватив с собой красные флажки, все отправлялись на парад, а одним солнечным весенним днём, когда и взрослые были какими-то особенно радостными, дети тоже носились по двору, и кричали:

«Гагарин полетел! Гагарин полетел!»

Старый дом помнил длинные снежные зимы, бесшумно накрывающие всё вокруг ослепительно белым покрывалом, и разрисовывающие оконные стёкла волшебными узорами, и старые ламповые телевизоры, синеватый экран которых показывал часы кремлёвской башни, и комнаты, которые наполнялись тогда запахом мандаринов. Помнил, как весной бежали по дороге ручейки, в которые дети опускали бумажные кораблики, и те стремительно неслись вниз по течению. Как прилетали скворцы и покрывались цветами яблони. Как через город перекатывалось лето, белое от тополиного пуха, а потом осень гоняла по тротуару опавшие листья и обливала крыши и площади затяжными дождями. Время текло. Подрастали деревья во дворе, подрастали дети, а их родители стали уже совсем зрелыми людьми. Улица тоже преобразилась, стала выше и плотнее, машины, бывшие когда-то редкостью, теперь сновали по ней постоянно, и даже в его дворе уже поселился новый «Москвич», принадлежавший мастеру из первого подъезда. Яблоневый сад становился всё меньше, а на его месте появлялись другие дома и магазины. Теперь уже казалось, что город был тут всегда.

Старый дом помнил грусть родителей, когда их совсем уже выросшие дети покидали их, отправляясь в самостоятельное плавание по жизни. Тогда же он впервые увидел смерть — в далёкой горной стране шла война, и вместо белобрысого бойкого парня из второго подъезда домой вернулся запаянный цинковый гроб. «Он погиб, исполняя свой интернациональный долг», сказали родителям, не знавшим, что в гробу нет ничего кроме песка, а то, что осталось от их сына, уже никогда не покинет скал далёкой страны. И все соседи тогда собрались на поминки.

А когда головы жильцов начали покрываться сединой, летом к ним стали приезжать внуки, и двор, затенённый совсем уже большими деревьями, снова становился шумным.

Вспоминал он и странные времена, когда на улицах стало грязно и темно, и исчез висевший напротив огромный красный плакат, прославляющий труд и мир, который, впрочем, давно уже из красного превратился в бледно-коричневый. У соседних магазинов день и ночь стояли какие-то люди, а в подъездах иногда ночевали непонятные чужаки. Мастер из первого подъезда пристрастился к алкоголю, и из хорошего умельца, у которого спорилось любое дело, превратился в жалкого старика с распухшим лицом и трясущимися руками, а его некогда красиво отделанная квартира опустела и заросла мусором. Тогда же стали умирать и другие его жильцы, которых он знал уже сорок лет, но хоть грустно было провожать старых знакомых, иногда на их место заселялись молодые, и даже с детьми, и поэтому было понятно, что жизнь, несмотря ни на что, продолжается. И даже к срубу старых деревьев, давно касавшихся своими могучими кронами его потемневшей крыши, он отнёсся филосовски.

Холодные времена прошли, и снова всё началось меняться. Уже ни осталось ни одной яблони, зато широкой стала дорога, а поток машин на ней не уменьшался ни днём, ни ночью. На том месте, где когда-то суровый рабочий призывал к миру, теперь белоснежно улыбалась какая-то красавица, призывающая посетить магазин дублёнок. Яркие фонари тоже горели всю ночь, и времена, когда можно было наслаждаться тишиной и смотреть звёзды, вспоминались как что-то нереальное. Совсем рядом со старым домом построили два здания настолько высоких, что даже сложно было увидеть, где они кончались, а тень от них накрывала его почти весь день. На месте же срубленных деревьев, и песочницы, и клумб давно уже не обитало ничего, кроме автомобилей.

А потом другие двухэтажные дома стали сносить. Сначала жильцам приходили извещения, они получали квартиры в совсем других концах города, и начинали суетливо паковать вещи. К подъездам подъезжали фургоны, мужики таскали мебель, а затем квартиры пустели, и сквозь незанавешенные окна можно было увидеть голые осиротевшие стены, на которых не осталось ни картин, ни полок. Какое-то время дома стояли в темноте, а потом подъезжал экскаватор, и в течение дня они превращались в груду обломков. По улице сновали гружённые битым кирпичом и мусором  грузовики, увозя останки в неизвестном направлении, и оставляя после себя лишь голую землю. Место обносилось забором, над ним появлялся строительный кран, снова начиналось бесконечное мелькание грузовых автомобилей, и новая колоссальная высотка, занимающая половину района, быстро росла над головами.

Пришло время, когда на улице не осталось ничего, что напоминало бы о прошлом, и старый дом остался его единственной частью. Он тогда уже полностью смирился со своей участью, однако, по какой-то странной причине ничего не происходило — не приносили жильцам извещений, не говорили ничего о сносе, а ему даже сделали небольшой косметический ремонт, и стало казаться, что участь эта его миновала. То ли он настолько затерялся среди высоток, что о нём все забыли, то ли место, где он стоял, было слишком маленьким, чтобы туда можно было воткнуть что-то другое. Так прошло ещё несколько лет.

Но, видно, ничему на земле не даровано вечной жизни, и однажды разговоры о сносе возобновились. Об этом говорили и сами жильцы. Кто-то сетовал, что не могли предупредить ранее, и теперь новый «евроремонт» оказался пустой тратой больших денег, кто-то возмущался, что теперь из такого удобного района переселят к чёрту на кулички, кто-то, особенно старики, грустили, что прожили тут уже пятьдесят лет, и вот, на старости, когда хочется покоя, начинается такая суета — и молодым людям сложно бывает поменять привычный уклад жизни, а что уже и говорить о тех, кто разменял восьмой десяток. И повторялось всё то, что произошло раньше с соседями — собирались жильцы, снимали полки, выносили мебель, ковры, оставляя квартиры пустыми и покинутыми. Старикам помогали переезжать их давно уже выросшие дети, многие из которых и сами были уже отмечены сединой, и внуки, тоже уже давно вступившие во взрослую жизнь. И тихо грустили старики, когда многие дорогие их сердцу вещи отправлялись потомками не в новую квартиру, а прямиком на помойку. Наконец, все уехали, и лишь обрывки бумаг валялись теперь на полу, да торчали из потолков проводки от электрического освещения.

Много ли дней прошло с тех пор, уже невозможно было сосчитать. Старый дом обнесли некрасивым временным забором, и в какой-то из дней и рядом с ним появился экскаватор, огромная гусеничная машина тёмно-красного цвета, испачканная подтёками машинного масла. Стало ясно, что эта ночь будет для него последней. И как человек, приговорённый к смерти, старый дом вспомнил всю свою жизнь — от начала и до самого конца.

А когда рассвело, утро разорвалось громким рокотом, от которого всё вокруг вздрогнуло. Грубо размазывая гусеницами траву, экскаватор медленно развернулся, подъехал, поднял свой ковш, и с грохотом вгрызся в угол старого дома. Загремел увеличившимися оборотами двигатель, повалил из трубы чёрный дым, и угол с глухим ударом рухнул вниз, разломавшись на несколько кусков из слепленных кирпичей, и подняв столб белой, густой пыли. Экскаватор снова поднимал ковш и снова наносил удары. Звенело битое стекло, трещали деревянные балки, с грохотом сыпались кирпичи, а облако пыли накрыло всё вокруг, словно дым от гигантского пожара, и лишь разнообразные незамысловатые узоры обоев на оголившихся внутренних стенах иногда просматривались через его клубы.

В вечеру дело было закончено, и от старого дома осталась лишь груда строительного мусора.

11.2012

Старый дом | Real Ghost Story

«Старый дом» — это настоящая история о привидениях о супружеской паре, которая унаследовала имущество, населенное привидениями. Когда они просят священника благословить дом, это высвобождает скрывающееся внутри зло.

По соседству со мной жила пожилая пара. Иногда я заходил к ним в гости и болтал за чашкой чая или спрашивал, не нужно ли им что-нибудь из местных магазинов. Они относились ко мне как к внучке. Однажды за чаем я спросил старуху, почему у нее никогда не было собственных детей. Она побледнела и через некоторое время рассказала мне эту ужасную и невероятную историю.

Она сказала, что вскоре после свадьбы муж унаследовал старый дом от бабушки. Он располагался на окраине города. Бабушка последние годы жизни провела в психиатрической больнице. Никто точно не знал, что с ней случилось. Все, что было известно, это то, что за ночь ее волосы поседели, и она сошла с ума. Ее дом пустовал много лет. Никто никогда не знал о скрытом зле, которое скрывалось внутри.

Молодая пара начала ремонт дома, но с самого начала все пошло не так. Всякий раз, когда они пытались сделать ремонт, казалось, что они делают один шаг вперед и два шага назад. Поклеили новые обои, но они почти сразу покрылись сыростью и плесенью. Они положили новый пол, но через несколько дней половицы промокли и сгнили.

Здоровье пары также начало ухудшаться. Муж всегда был крепким и здоровым молодым человеком, но вдруг у него по ночам начались головные боли. Жена узнала, что беременна, но вскоре потеряла ребенка. Из-за всего этого невезения их родители предложили им пригласить священника, чтобы освятить дом, что было традицией в то время.

Это был момент, когда начался кошмар.

Как только священник прибыл, пара услышала громкий звон в ушах. Им казалось, что их головы разорвутся на части. По всему дому разливался отвратительный запах. Это была невыносимая вонь, которая, казалось, исходила из бездны ада. Внезапно сильный ветер пронесся по дому, и переднее окно выпало из рамы. Стекло упало на священника и ранило его, образовав глубокую рану в голове. Священник был так напуган, что выбежал на улицу и был сбит машиной. Молодая пара осталась с ним и ждала приезда скорой помощи.

Пока его увозили, священник посоветовал паре немедленно покинуть дом. Он сказал, что в доме было что-то нехорошее, и пообещал, что посоветуется со своим начальством в церкви и найдет способ им помочь.

Пара не могла выйти из дома. Они не могли позволить себе арендовать другое жилье, а их родители жили в маленьких квартирах и не могли их принять. Они даже не могли продать дом, потому что у него была плохая репутация. Не понимая, что происходит, мужчина с женщиной были вынуждены вернуться в дом, который вдруг показался очень тихим, и приступить к уборке после необъяснимых событий. У женщины было странное ощущение неземного присутствия в доме. Она сказала, что было непривычно тихо, как затишье перед бурей.

Однажды им позвонил священник, который пытался освятить дом. Он спросил, может ли он привести с собой двух других священников и провести ритуал, чтобы избавить дом от зла. Конечно, молодая пара согласилась. Мужчина и женщина встретили троих священников в соседнем парке и передали ключи от дома. Они ждали в парке окончания ритуала.

Через три часа священники вернулись и сказали, что теперь в доме порядок. Священники сказали, что были удивлены, потому что, пока они проводили ритуал, зло в доме ни разу не проявило себя.

После этого события стали развиваться в пугающем темпе.

Однажды ночью жене приснился страшный сон, в котором она увидела густую черную паутину по всему дому и услышала леденящий кровь крик: «Вон! Убирайся!»

На следующее утро ее муж спускался по лестнице, когда на него упала висевшая в холле люстра и сломала ему ногу. Пока они были в больнице, их печь каким-то образом вызвала пожар, и вся кухня сгорела. Каждый день происходило что-то странное и ужасное, не поддающееся объяснению.

Последней каплей стало, когда молодая жена была наверху лестницы и почувствовала, как что-то сильное толкнуло ее вниз по лестнице. Когда она лежала в больнице, врачи сказали, что из-за травм она никогда не сможет иметь детей.

Супруги покинули зловещий старый дом и сняли маленькую дешевую мансардную комнату в доме на другом конце города. Эта тихая каморка казалась им раем по сравнению с их домом зла.

Через несколько месяцев мужчина узнал, что все трое священников, проводивших ритуал в старом доме, мертвы. Они наблюдали за ремонтом своей церкви, и тяжелое распятие упало со стены и раздавило их. Жена пришла в ужас от этой новости и решила порыться в архивах и узнать об истории дома.

Она обнаружила, что когда-то им владел богатый человек с ужасным наследством. Он посвятил свою жизнь злу. Он был сатанистом, и полиция подозревала, что он проводил в доме сатанинские ритуалы, связанные с кровавыми жертвоприношениями и убийствами. Несколько детей в этом районе пропали без вести. Когда полиция постучала в его дверь, богач заперся в своем кабинете и выстрелил себе в голову. Его похоронили вне кладбища и без панихиды.

Именно после этого ужасного случая в доме стали происходить странные и ужасные вещи. Все последующие жильцы, оставшиеся в доме, не проживут в нем очень долго. Они постоянно менялись и убегали.

Когда в дом поселилась бабушка мужа, она была молодой и красивой женщиной. Она несколько раз выходила замуж, но каждый из ее мужей погибал в доме при загадочных обстоятельствах. К тому времени, как она состарилась, она надеялась, что все беды, связанные с домом, уже позади, но должно было произойти что-то ужасное и непонятное в одну из ночей, что свело ее с ума.

Когда зловещее здание было снесено, многие люди видели странное черное облако, поднимающееся в небо. Все птицы на деревьях, казалось, убежали от него.

Закончив свой рассказ, старушка сказала, что сегодня это место стало дорогой, и именно на том месте, где когда-то стоял дом зла, часто происходят автомобильные аварии со смертельным исходом.

Короткие страшилки — Старый дом

Короткие страшилки

Хоррор

Леденящие душу страшилки, все в этой жуткой книге 🙂
Не читайте, если вам легко испугаться x

по m3g555

  ЧТО ДЕЛАЕТ дом с привидениями? Иногда это не потому, что там есть призраки. Иногда это потому, что старое место наполнено тайной, странностью и глубоким предчувствием. Это жуткие элементы, которые преследовали Мэтта А. более 10 лет, когда он вспоминает рушащуюся старую постройку, которую он обнаружил на кладбищенской дороге. Возможно, он никогда не поймет ее темных тайн. Это история Мэтта.... 
  В то время мне было 11 лет, и я жил со своей матерью после возвращения в Северную Каролину. Мы наконец нашли дом для нас после того, как жили в мотеле 6s и Red Roof Inns. Я, однако, не был доволен домом. Моя интуиция или (подсознательное сознание) подсказали мне, что что-то не так. Я до сих пор чувствую это присутствие. В тот день я плакала и умоляла, но мы уже оформили ипотеку.
 Должно быть, это было где-то в 2004 году, когда мы переехали в милое маленькое поселение, спрятанное в лесу. Несколько двухэтажных домов строились вдоль гравийной дороги, которая сейчас покрыта тротуаром. Дома превратились в пригород богатого человека.
 Тогда мы с соседскими друзьями заметили старую грунтовую тропу рядом с кладбищем, которое примыкало к новостройке. Его расположение показалось мне странным. Если бы я только мог проигнорировать идею пройти по этой тропе, но мы с друзьями никогда особо не играли в помещении. Итак, после того, как нам наскучило лазить по деревьям, мы решили посмотреть, что может быть дальше по этой тропе.
  СТАРЫЙ ДОМ 
 Проехав четверть мили, мы заметили самое старое здание, которое мы когда-либо видели. У него были старые деревянные доски, жестяная крыша, и, очевидно, он был построен семьей попроще в былые времена. Он был в таком плохом состоянии, что мы решили продолжить путь. Это продолжалось до тех пор, пока мы не достигли углубления в земле, заполненного застоявшейся москитной водой.
 Мы вернулись и решили еще раз посмотреть на старый гротескный дом. Черный лес, то ли от дождя, то ли от огня, ни было ясно. Мы прошли через парадную дверь. Ступенька к двери не хватает. Как ни странно, весь дом был обращен в противоположную сторону от дороги. Вокруг стоял странный запах, но мы были посреди леса, где, кажется, уже как минимум двести лет никто не жил.
 В парадном входе не было ничего необычного, если не считать пары трусов-боксеров, валявшихся на полу. Я все еще смотрел в эту комнату, когда мой друг крикнул, чтобы заглянуть в следующую комнату дома. Тут-то мы и заметили, что это был не один, а сразу два небольших отдельных домика, соединенных деревянными досками. Единственным, что их теперь связывало, был комод.
 Мы подошли к этому дому и увидели очень мало опор и разрубленную на куски кушетку.