МЕШАЕТ ЛИ РАЗУМ ВЕРЕ? – Православный журнал «Фома»

Приблизительное время чтения: 7 мин.

—

100%

+

Код для вставки

Код скопирован

ОПРЕДЕЛИТЬ ГРАНИЦЫ КОМПЕТЕНЦИИ

Анатолий ТОРКУНОВ, член-корреспондент РАН, ректор МГИМО (У) МИД России, Москва

Разум не противоречит вере, подобно тому как наука не противостоит религии: просто они решают разные задачи, у них различные предмет и методы исследования, если угодно. Более того, и разум, и вера нужны как в науке, так и в религии. Любая мировая религия, помимо оснований веры, активно использует и рациональные выкладки: достаточно ознакомиться хотя бы с азами христианского или мусульманского богословия, чтобы понять, что это так. Но и в науке присутствует вера: и как психологическая составляющая научного поиска, и как гипотетическое допущение.

Я бы еще подчеркнул, что вера – это ценностная категория, она является следствием свободного выбора человека в тех вопросах, где разум бессилен или ограничен. Поэтому в вере всегда есть риск (Николай Бердяев называл веру прыжком в пропасть: человек не знает наверное, разобьется ли он об острые камни, или спасется, несмотря на большую высоту). Рациональное же познание в каком-то смысле не оставляет свободы выбора – нельзя просто сказать, что мне не нравится тот или иной физический закон или математическое доказательство: где есть жесткое рациональное основание, вера не нужна. Зачем совершать ценностный выбор в пользу теоремы Пифагора, если ее истина очевидна? Но жизнь никогда не сводилась к рациональным вещам, поэтому вера необходима.

РАЗУМНЫЙ ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ ВЕРИТЬ В ЧУДЕСА

Виталий Гинзбург, академик РАН, лауреат Нобелевской премии по физике, Москва

Мешает ли разум вере? Безусловно! Я считаю, что разумный человек не может быть верующим – верить в чудеса, во всяком случае. Я считаю, что вера бывает, грубо говоря, двух сортов. Одна вера: “Ну, что-то там есть такое, какой-то высший разум…” Например, деизм: вера в Создателя, который после акта творения просто устранился от дел. Эйнштейн говорил о космической религии, Спиноза – о пантеизме, который фактически является тем же атеизмом, разве что называется иначе.

Другая вера – когда человек принадлежит к какой-то религии: христианству ли, мусульманству, иудаизму… Возьмем христианство: оно нам больше известно. Это вера в то, что Дева Мария была непорочной, что Иисус Христос вознесся на небо – иными словами, вера во всякие чудеса.

Наука как раз тем и занимается, что изучает природу безо всяких чудес, поэтому я отвечаю совершенно четко: если говорить о теизме – то такая вера, безусловно, противоречит разуму. Конечно, в разговоре о вере “вообще”, вроде пантеизма, все сложнее. Нельзя доказать, что Бога нет, как нельзя и доказать и то, что Он есть. Но, понимаете, тот же деизм в свое время был просто уловкой в религиозном споре: да, я верю, но не знаю точно, во что именно.

А что касается ученых – это неправда, что верят почти все. Мой небольшой опрос в журнале “Наука и жизнь” показал, что атеистов – 60 процентов! Конечно, тут очень важно подчеркнуть: есть атеисты, а есть воинствующие безбожники. Атеист просто не верит в Бога, а воинствующий безбожник считает, что его долг – мешать вере других, преследуя их и разрушая храмы. И путать эти две позиции – то же самое, что отождествлять правоверного католика с инквизитором. Я за то, чтобы люди могли свободно верить. И если я возражаю, то только конкретно: например, против того, чтобы в школе преподавали Основы православной культуры. Как потом этих детей будут учить биологии?..

НЕ НАУКОЙ ЕДИНОЙ ЖИВ ЧЕЛОВЕК

Ростилав ПОЛИЩУК, доктор физико-математических наук, Москва

В наше время крайне необходима терпимость людей различных мировоззрений – верующих и просвещенных атеистов из числа профессиональных ученых. У каждого человека своя правда, но истина для всех одна. Как гласит древнее изречение, мир – это не отсутствие войны, но добродетель, порожденная душевной мощью. Эту душевную мощь следует отличать от духовного либертинизма, равнодушного к борьбе идей. Между полюсами разных знаков проскакивают молнии, рождающие новое видение единой для всех истины, а равнодушие бесплодно.

Если Бог реально, объективно существует, то атеизм есть богословская проблема. Если Бог существует только в виртуальном пространстве культуры, то религия есть научная проблема. Ученый признает необходимость мифологической стадии в развитии и человека, и человечества. Верующий считает себя обладателем высшей истины, а ученого – духовным недорослем. Для верующего волевое начало человека выше разумного, для ученого – наоборот. При этом ученый понимает, что научные понятия имеют конечный предел применимости и должны развиваться. Для верующего догматы его религии неколебимы. Религия учит стоянию перед лицом тайны бытия, а наука реально отвоевывает у непознанного все новые территории.

В противостоянии современной бездуховной мистике, возвращающей нас в дохристианскую эпоху оккультных суеверий, ученые и верующие – союзники. Но когда православные христиане, подобно большевикам (которые в свое время поносили, скажем, общую теорию относительности), берутся учить ученых – они дискредитируют христианство изнутри. Но сфера нравственности – территория мира ученых и верующих. Ведь не единой наукой жив человек.

РАЗУМ НИКОГДА НЕ ДАЕТ ЧЕЛОВЕКУ ПОКОЯ

Виктор САДОВНИЧИЙ, академик, ректор МГУ им. М.В. Ломоносова, МоскваНа мой взгляд, разум вере мешать не может. Разум – это способ познания человеком мира, открытия законов природы и общества. Вера – это состояние души человека, поддерживающее его внутренний мир и уверенность. У каждого своя вера – в справедливость, в добро. А вера в Бога – важнейшая основа, стержень для верующего. Такой человек может вызывать у людей только уважение, поскольку он стремится к лучшему через веру в Бога, совершенствуя себя.

Яркой иллюстрацией этого является Московский университет, при котором всегда была своя домовая церковь св. Татьяны. И она никогда не пустовала. То есть всегда профессора, сотрудники, студенты приходили в церковь, а ведь это – самые образованные люди, стоящие на переднем крае науки, знающие фундаментальные основы.

Другое дело, что разум никогда не дает человеку покоя, в том смысле, что человек думающий, размышляющий всегда ищет ответы на волнующие его вопросы, находит, ставит новые вопросы и вновь ищет. Конечно, такие люди держат в напряжении всегда всех своих учителей, к которым можно отнести и служителей Церкви. Однако это в итоге способствует развитию и духовной мысли, поиску ответов на нравственные вопросы.

ЗНАНИЯ ТОЛЬКО УКРЕПЛЯЮТ ВЕРУ

Антон СЫРОЕШКИН, доктор биологических наук, Москва

Вера, как мы знаем, многогранна. Бывает вера детская – трансцендентная, основанная на непосредственном восприятии. Но человеку взрослому не стыдно и не грешно дополнять детскую веру интеллектуальным познанием. Разум, соединенный с мудростью, помогает православному человеку спокойно отвергать, не замечать “научную” критику христианства. Как часто мы слышим слова “наука доказала”! Но люди науки знают эти доказательства изнутри, понимают, что многие из них – всего лишь временные гипотезы.

Помните слова Хрущева о том, что космонавты были в космосе и не увидели там Бога, и “значит Бога нет”? Примитивизм такого рассуждения легко опровергается разумом.

Разум и знания позволяют не принимать на ложную веру “научную” критику книги Бытия по поводу возраста Земли и сотворения человека. Например, анатомически человек похож на обезьяну, но иммуннохимически – на свинью… Да, человек имеет общие черты с представителями млекопитающих (“ризы кожаные”), но по совокупности различных уровней организации тела, по особенностям психофизиологии у человека нет животных предков.

В НАУКЕ МЫ МНОГОЕ ПРИНИМАЕМ НА ВЕРУ

Наталья БЕХТЕРЕВА, академик РАН, научный руководитель Института мозга человека РАН, Санкт-Петербург

Ученые всегда имеют дело с чем-то нерешенным, наука – это внедрение в неизвестное. Нередко, исследуя “Х”, мы временно оставляем другие параметры исследуемого – “Y” или “Z” – почти “на веру”. Далее мы должны “подчистить” эти “Y” и “Z”, или, во всяком случае, сказать, что что-то еще не дается. Так, например, мы развивали важнейшее направление – физиологию мозга человека. Меня как работника науки вовсе не пугает что-то, чего я не могу сейчас полностью доказать.

Я пришла к вере в зрелом возрасте, сознательно, около шестнадцати лет назад. Для меня приход к вере – возможность ввести в свою ежедневную жизнь любовь к людям. И с этой позиции воля и чей-то разум не может мешать вере.

Я занимаюсь изучением работы мозга, в том числе вопросом, как мозг обеспечивает проявление эмоций. Я могу сказать, что позитивные эмоции – великое дело, и вера для меня – огромный источник позитивных эмоций.

ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ ВЕРЫ РАЗУМУ — НЕДАВНЕЕ ЯВЛЕНИЕ

Алексей ВЕЛИЧКО, доктор юридических наук, помощник полномочного представителя Президента РФ в Приволжском Федеральном округе, Нижний Новгород

На самом деле, если посмотреть на историю существования человеческого общества, противопоставление веры разуму – относительно недавнее явление. И восходит оно примерно к середине-концу восемнадцатого столетия, к трудам так называемых “французских энциклопедистов”.

Даже в светской философии Нового времени, в трудах Джона Локка, Томаса Гоббса читатель без труда найдет массу ссылок на Священное Писание. Более того, эти философы, как правило, выводили свои основные тезисы как раз из книг Нового и Ветхого завета!

Если говорить о русской философии, то как раз серебряный век ее, конец XIX – начало XX века, демонстрирует нам целую плеяду известных ученых, которые пытались вернуть человеческому восприятию утраченное органическое единство разума и веры. Это Николай Лосский, Владимир Соловьев, братья Трубецкие, о. Павел Флоренский – философы, которых совершенно невозможно упрекнуть в отсутствии разума!

РАЗУМ И ВЕРА. МНЕНИЕ ЧИТАТЕЛЕЙ

Наука и жизнь // Иллюстрации

Открыть в полном размере

‹

›

Чуть больше года назад журнал опубликовал статью академика Виталия Лазаревича Гинзбурга «Религия и наука. Разум и вера» с подзаголовком «Атеисты, воинствующие безбожники, верующие в Бога, исповедующие религию — к какой из этих категорий принадлежат читатели «Науки и жизни»?» (см. «Наука и жизнь» № 7, 2000 г.). Эти же вопросы были оформлены в виде анкеты, заполнить которую и предлагалось читателям журнала.

На обращение редакции откликнулись почти двести читателей журнала со всех концов страны. Писали люди разного возраста — от школьников (самой юной оказалась девятиклассница из г. Дзержинска Нижегородской области) до пенсионеров. Писали рабочие, предприниматели, научные работники и преподаватели. Из больших и малых городов, из поселков и деревень. В подавляющем большинстве это были не просто ответы на вопросы анкеты («да», «нет», «согласен»), а письма-размышления, свидетельствующие, что тема, поднятая В. Л. Гинзбургом, по-настоящему волнует читателей.

Исследование поступившей почты позволило составить достаточно ясное представление об отношении читателей журнала к религии. Около 60 процентов ответивших на вопросы анкеты безоговорочно считают себя атеистами, 20 процентов исповедуют определенную религию, 10 процентов верующих не придерживаются какой-либо религии и 10 процентов считают себя агностиками. И только шесть человек (!) назвали себя «воинствующими безбожниками», и то с оговоркой: «воевать» с религией, полагают они, нужно словом, убеждением, пропагандой научных знаний, а не запретами и не разрушением храмов. Подавляющее большинство, и верующие и атеисты, — сторонники полной свободы совести и полного отделения церкви от государства. Тем не менее треть респондентов ответили положительно на шестой вопрос — допустимо ли преподавание богословия в школах и вузах, присутствие священников в войсках, освящение зданий и пр. Большинство, правда, считает, что в государственных учебных заведениях преподавать следует только историю религии как часть общечеловеческой культуры. А освящать или нет постройки, автомобили и т. п. — дело хозяина, и это уже относится к вопросу о свободе совести. И еще большее сомнение вызвал вопрос о целесообразности присутствия священников в войсках. Верующие нашего все еще многонационального государства исповедуют разные религии, и если быть последовательным, в армии должны присутствовать представители многих конфессий. А это вряд ли поспособствует повышению боеготовности, особенно если учесть, что христиане отдыхают в воскресенье, иудаисты чтят субботу, а правоверные мусульмане совершают длительное и торжественное богослужение — намаз — в пятницу…

Наибольший интерес у читателей вызвал последний вопрос анкеты — о взаимоотношении науки и религии. Большинство считает, что между ними не должно быть либо никаких взаимодействий, либо, в лучшем случае, должны быть отношения вежливо-нейтральные, лояльные и уважительные. Религия не должна вмешиваться в дела науки, более того — науку необходимо ограждать от влияния церкви (можно вспомнить о печально знаменитых «обезьяньих процессах», походивших менее полувека назад в южных штатах США, когда судили школьных учителей биологии, преподававших теорию Дарвина, противоречащую библейской легенде о сотворении человека).

Вместе с тем многие отмечают рост числа верующих среди высокообразованных людей, которые вроде бы должны обладать научным, а не религиозным мышлением. Для кого-то это может быть просто модой, для кого-то _ попыткой найти точку опоры в трудной жизни, а кто-то, возможно, просто неспособен критически подойти к сравнению научных данных и религиозных догматов. В любом случае такая тенденция должна настораживать. И было бы интересно выслушать мнение тех, кто совмещает веру с научной деятельностью или предпочел служение Богу занятиям наукой.

Редакция благодарит всех читателей, откликнувшихся на обращение В. Л. Гинзбурга и принявших участие в обсуждении этой непростой и актуальной темы.

СТРОКИ ИЗ ПИСЕМ

Из обширной читательской почты мы выбрали несколько фрагментов писем, в которых, на наш взгляд, наиболее полно отражены различные, порой диаметрально противоположные, точки зрения на вопросы религии и атеизма.

Огромное спасибо за статью «Религия и наука. Разум и вера». Тема религии и Бога мне небезразлична очень давно. В последнее время мне все больше кажется, что я нахожусь среди либо религиозных фанатиков, либо лукавых клоунов — «в угоду». Я оказалась в изоляции среди образованных людей. Создалась атмосфера, в которой быть неверующим смешно и даже постыдно. Боясь обидеть коллег, видя, что бесполезно утверждать свое мнение, я просто тактично молчала и только в особо упорных случаях давала жесткий отпор. Для меня существует наука и непрерывный поиск ее закономерностей, а религия, на мой взгляд, занимая огромное время и силы, уводит в мир пустых грез. Что сделала религия в области знаний? Какие законы она открыла? Какие глобальные проблемы разрешены институтом учения о Боге? Вера в Бога не ставит точек над i, не решает проблем мироздания. Она бесплодна; это какой-то параллельный мир.

О. Халина, врач-эндоскопист, г. Вилючинск-3 (Камчатка), 40 лет.

***

Скажу несколько слов об унаследованных мною атеистических традициях. Уже несколько поколений моей семьи свободны от религиозного мировоззрения, и не по приказу, а по убеждению. Одна из моих прабабушек еще в XIX веке стала безбожницей, а после революции убрала из избы все иконы. Обе бабушки и оба деда никогда не верили в Бога; мать и отец, дяди и тети, естественно, тоже были атеистами. Я воспитывался в обстановке глубочайшего уважения к древнерусскому искусству и архитектуре. В доме всегда висели репродукции древних икон, в частности — рублевской Троицы, естественно, как произведение живописи. На многих отцовских акварелях и рисунках остались изображения православных храмов, а еще больше — мусульманских минаретов как памятников архитектуры, а не религиозных символов. В семье не было варваров и разрушителей, жизнь была посвящена только созиданию. Отец проектировал новые дома по всему миру, мать реставрировала памятники архитектуры Москвы. Для нее самой и той мастерской, в которой она работала, было делом чести восстанавливать внешний облик православных храмов в первозданном виде, с куполами, главками и крестами. Не раз необходимость восстановить крест как обязательный архитектурно-художественный элемент православного храма она, убежденный атеист, отстаивала в разных инстанциях. Но если разрушение храмов было невиданным варварством, то, наверное, не меньшим варварством можно считать восстановление в железобетоне макета храма Христа Спасителя в то время, когда разрушаются сами или уничтожаются намного более ценные памятники истории и архитектуры, которые можно было бы еще спасти, затратив намного меньше средств. По моему мнению, определение «воинствующий безбожник» следует понимать только как идейную непримиримость в противоположность отсутствию собственного мнения по вопросам религии и атеизма, соглашательству с большинством (или меньшинством). Я безусловный сторонник отделения церкви от государства и противник обязательного преподавания богословских дисциплин в государственных образовательных учреждениях, насаждения религиозных ритуалов в школах, в армии, на производстве. Однако предмет истории религии и атеизма в том или ином виде нужно преподавать обязательно. Во-первых, это элемент общей культуры, которого мы во многом лишены: можно было изучать легенды и мифы Рима и Греции, но почему-то не Библию; вне курса истории оставались религии Востока. Так что без самостоятельного образования в этом вопросе мы не понимали многих сюжетов русского, западноевропейского и восточного искусства. А во-вторых, только свободное от идеологических догм и навязывания истин в последней инстанции преподавание основ мировых религий дает возможность сознательно сделать выбор между верой и атеизмом. Мне кажется, что именно отсутствие просвещения в этом вопросе привело к современной моде на религиозность.

Кандидат физико-математических наук А. Шипилин, Москва, 40 лет.

***

Наивно полагать, что представители Церкви не понимают, что наука все более укрепляет свои позиции. А раз понимают, то стараются сделать все, чтобы усилить свое влияние на широкие массы. Нужно сказать, что получается это у них весьма неплохо. Мои сверстники, как и я, в момент формирования личности попали в период, когда многие моральные понятия коренным образом изменились. А так как в годы советской власти религия подавлялась, то веровать сейчас модно. В общеобразовательных школах Казахстана уроков богословия нет, наверное, потому, что здесь у нас две основные религии — православие и ислам; введение уроков по одной религии подразумевает ущемление другой. По-моему, наука своими открытиями должна все больше отодвигать религию на второй план, хотя процесс этот может затянуться на несколько сотен лет. Верю, что пройдет достаточно времени и человечество само отойдет от веры в Бога и, естественно, от религии.

Н. Малышев, студент Карагандинской государственной медицинской академии, 17 лет.

***

Очень хорошо, что автор и редакция журнала пытаются начать обсуждение этой темы. Нравственное и духовное развитие общества очень важно; духовное в широком смысле: религиозные убеждения и/или культура. Не суть важно, чего больше воспримет сейчас человек, важно скорее начинать лечение нравов, а также идти дальше в распространении и развитии общечеловеческих и, с Вашего позволения (к автору), христианских ценностей. Под развитием я подразумеваю обогащение этих ценностей постоянно растущим опытом и знаниями всего общества. Думаю, что взаимоотношения науки и религии должны соответствовать тем, которые уважаемый автор критикует, излагая позицию глав христианских конфессий: «…наука признается, но без духовного опыта и водительства Церкви не обойтись…» Я не согласен с позицией автора по многим вопросам, но не чувствую себя способным достойно поспорить с академиком и авторитетнейшим профессионалом в науке. Надеюсь, что редакция сделает следующий естественный шаг, предоставив такую возможность на страницах журнала кому-то из тех, кто получил теистическое образование и имеет соответствующий опыт.

Ю. Залуцкий, программист, директор ООО, г. Брест (Беларусь), 41 год.

Христианство | Определение, происхождение, история, верования, символы, типы и факты

мозаика: Христианство

Смотреть все медиа

Ключевые люди:

Святой апостол Павел
Мартин Бубер
Ян Гус
Святой Альберт Великий
Николаус Людвиг, граф фон Цинцендорф

Похожие темы:

библейская литература
Римский католицизм
протестантизм
христология
новенна

Просмотреть весь соответствующий контент →

Резюме

Прочтите краткий обзор этой темы

Христианство , основная религия, возникшая в результате жизни, учений и смерти Иисуса из Назарета (Христа или Помазанника Божьего) в 1 веке н.э. Она стала крупнейшей из мировых религий и географически самой распространенной из всех религий. Его избиратели составляют более двух миллиардов верующих. Его самые большие группы — Римско-католическая церковь, восточные православные церкви и протестантские церкви. Восточные православные церкви составляют одну из старейших ветвей традиции, но с середины V века до конца XX века не имели контакта с западным христианством и восточным православием из-за спора о христологии (учение о природе Иисуса Христа). и значение). Важными движениями в более широком христианском мире, иногда выходящими за границы конфессий, являются пятидесятничество, харизматическое христианство, евангелизм и фундаментализм. Кроме того, по всему миру существует множество независимых церквей. См. также Англиканство; баптист; кальвинизм; Конгрегационализм; евангелическая церковь; лютеранство; Восточное православие; пресвитерианский; Реформатская и пресвитерианская церкви.

В этой статье сначала рассматриваются природа и развитие христианской религии, ее идеи и институты. Далее следует рассмотрение нескольких интеллектуальных проявлений христианства. Наконец, обсуждаются положение христианства в мире, отношения между его подразделениями и деноминациями, его миссионерское служение другим народам и его отношения с другими мировыми религиями. Для вспомогательных материалов по различным темам, см. ангел и демон; Библия; библейская литература; каноническое право; вероисповедание; христология; доктрина и догма; экуменизм; эсхатология; толкование; вера; благодать; небеса; ад; ересь; Иисус Христос; литургическое движение; милленаризм; чудо; монашество; монотеизм; Новый Завет; Ветхий Завет; первородный грех; папство; молитва; священство; чистилище; причастие; спасение; раскол; писание; теизм; богословие; и поклоняться.

Церковь и ее история

Сущность и сущность христианства

В своей основе христианство — это традиция веры, которая сосредоточена на фигуре Иисуса Христа. В этом контексте вера относится как к акту доверия верующих, так и к содержанию их веры. Как традиция, христианство больше, чем система религиозных верований. Он также породил культуру, набор идей и образов жизни, практик и артефактов, которые передавались из поколения в поколение с тех пор, как Иисус впервые стал объектом веры. Таким образом, христианство является и живой традицией веры, и культурой, которую вера оставляет после себя. Агентом христианства является церковь, сообщество людей, составляющих тело верующих.

Сказать, что христианство «сосредоточено» на Иисусе Христе, значит сказать, что оно каким-то образом объединяет свои верования, обычаи и другие традиции в отношении исторической личности. Однако немногие христиане удовлетворились бы тем, что это упоминание было чисто историческим. Хотя их традиция веры носит исторический характер — т. е. они верят, что общение с божественным происходит не в сфере вневременных идей, а среди обычных людей на протяжении веков — подавляющее большинство христиан сосредотачивает свою веру на Иисусе Христе как на ком-то, кто также является настоящей реальности. Они могут включать в свою традицию много других упоминаний и, таким образом, могут говорить о «Боге» и «человеческой природе» или о «церкви» и «мире», но их нельзя было бы назвать христианами, если бы они не обращали своего внимания в первую очередь и последним к Иисусу Христу.

Хотя в этой сосредоточенности на Иисусе как на центральной фигуре есть что-то простое, есть и нечто очень сложное. Эта сложность проявляется в тысячах отдельных церквей, сект и деноминаций, составляющих современную христианскую традицию. Спроецировать эти отдельные тела на фоне их развития в странах мира — значит предложить сбивающее с толку разнообразие. Вообразить людей, выражающих свою приверженность этой традиции в своей молитвенной жизни и строительстве церквей, в своем тихом богослужении или в своих напряженных усилиях изменить мир, значит предложить еще большее разнообразие.

Учитывая такую ​​сложность, естественно, что на протяжении всей христианской истории как сторонники традиции, так и ее окружение пытались упростить. Сделать это можно двумя способами: сконцентрироваться на «сущности» веры и, следовательно, на неотъемлемых для нее идеях, или сосредоточиться на «самобытности» традиции и, таким образом, на границах ее исторической области. опыт.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас

Современные ученые определили центр этой религиозной традиции в контексте монотеистических религий. Христианство обращается к исторической фигуре Иисуса Христа на фоне опыта единого Бога и при этом стремится оставаться верным ему. Она последовательно отвергала политеизм и атеизм.

Вторым элементом религиозной традиции христианства, за редким исключением, является план спасения или искупления. Другими словами, верующие в церкви представляют себя в бедственном положении, из которого они нуждаются в спасении. По какой-то причине они отдалились от Бога и нуждаются в спасении. Христианство основано на конкретном опыте или схеме, направленной на акт спасения, то есть на приведение или «выкуп», что является частью искупления, этих Божьих творений к их источнику в Боге. Агент этого искупления – Иисус Христос.

Вполне возможно, что на протяжении столетий подавляющее большинство верующих не использовали термин сущность для описания центрального фокуса своей веры. Сам термин имеет греческое происхождение и, таким образом, представляет собой лишь часть традиции, один элемент терминов, которые вошли в состав христианства. Сущность относится к тем качествам, которые придают чему-то индивидуальность и находятся в центре того, что отличает эту вещь от всего остального. Для греческих философов оно означало нечто, присущее и присущее предмету или категории вещей, что придавало им характер и, таким образом, отделяло их от всего другого характера. Таким образом, Иисус Христос принадлежит к сущностному характеру христианства и придает ему уникальную идентичность.

Если большинство людей не озабочены определением сущности христианства, на практике они должны смириться с тем, что подразумевает слово сущность . Занимаются ли они спасением или искуплением, с одной стороны, или думают и говорят об этом искуплении, его агенте и его значении, с другой, они концентрируются на сути своего опыта. Те, кто сконцентрировался внутри религиозной традиции, также помогли придать ей самобытность. Невозможно говорить о сущности исторической традиции, не обратившись к тому, как на протяжении веков обсуждались ее идеальные качества. Тем не менее, можно рассматривать отдельные темы сущности и тождества последовательно, всегда осознавая их взаимосвязь.

Вера против разума Кит Мэтисон

Говорят, что тот, кто определяет термины, побеждает в дебатах. Скептики знают об этом и пользуются этим. Посмотрите на некоторые из известных определений «веры», данные неверующими. Марк Твен, например, пошутил: «Вера — это убеждение в том, что вы знаете, что это не так». Ближе к нашим дням писатель-атеист Сэм Харрис определил веру как «разрешение, которое религиозные люди дают себе, чтобы продолжать верить, когда причины не работают». Ричард Докинз, пожалуй, самый известный атеист нашего поколения, утверждает: «Вера — это великолепная отговорка, великое оправдание, позволяющее избежать необходимости думать и оценивать доказательства. доказательств».

Единственное, что объединяет все эти определения, — это явная или неявная идея о том, что вера противоречит разуму. К сожалению, некоторые христиане в истории церкви говорили вещи, которые поддерживали этот взгляд на отношения между верой и разумом. Мартин Лютер, например, сделал очень резкие отрицательные утверждения о разуме, многие из которых цитируются скептиками в их попытках доказать, что христианство по своей сути иррационально. Лютер называл разум «величайшей блудницей дьявола». Он сказал в ряде различных контекстов, что разум должен быть уничтожен. Контекст имеет решающее значение, потому что в этих случаях Лютер говорил о произвольности человеческого разума без посторонней помощи различать божественные вещи. Тем не менее, его склонность к преувеличениям сыграла на руку скептикам.

Однако подавляющее большинство христиан на протяжении всей истории не отвергало правильное использование разума. Это проистекает из их попытки быть верными учению Писания, которое само по себе дает основания верить. Иоанн написал все свое Евангелие, чтобы привести основания верить, что Иисус есть Христос (Иоанна 20:30–31). Иоанн, Петр и Павел обращаются к доказательствам своих утверждений (1 Кор. 15:5–6; 2 Петра 1:16; 1 Иоанна 1:1–4). Все люди верят в определенные вещи, основываясь на свидетельствах других. Христиане верят в то, во что они верят, основываясь на свидетельстве апостолов. Такая вера есть дар, но она не оторвана от разума.

Если мы хотим лучше понять отношения между верой и разумом, мы должны иметь более ясное представление об этих двух словах. Слово вера используется христианскими мыслителями по-разному. Это может относиться к убеждениям, которые разделяют христиане («христианская вера»). Слово вера также может относиться к нашему ответу Богу и обетованиям Евангелия. Именно это имеют в виду Реформатские исповедания, когда говорят о «спасительной вере» (например, WCF 14). Эта вера включает в себя знание, согласие и доверие. Наконец, многие философы и богословы говорили о вере как об источнике знания. Как объясняет Калеб Миллер, «истины веры — это те истины, которые можно познать или в которые можно с полным основанием поверить благодаря божественному откровению, и они оправдываются на основании того, что они были открыты Богом».

Вера и разум, правильно понятые, не могут быть и не находятся в реальном конфликте.

Слово причина также использовалось по-разному. Это может относиться к нашим человеческим познавательным способностям. Отношение веры к разуму в этом смысле включает вопрос о том, разумны ли христианские верования. Другими словами, правильно ли мы использовали наши познавательные способности при оценке этих убеждений? Мы также можем использовать Reason для ссылки на источник знаний. В отличие от «истин веры», известных через божественное откровение, «истины разума» в этом смысле — это истины, познаваемые посредством естественных способностей, таких как чувственное восприятие и память. Конфликт между знанием, полученным с помощью естественных человеческих способностей, и знанием, полученным из божественного откровения, возникает только в том случае, если возникает кажущееся противоречие. Наконец, в самом узком смысле причина может использоваться для обозначения логических рассуждений. Христиане никогда не должны утверждать, что здесь есть конфликт, потому что эта способность является частью того, кем мы являемся как человеческие существа, созданные по образу Божьему.

Большая часть современных дискуссий о предполагаемом конфликте между верой и разумом возникла в контексте дискуссий о науке и религии. Нехватка места не позволяет подробно обсудить этот вопрос, но следует сделать несколько общих замечаний, чтобы помочь нам понять, как думать о любых возникающих предполагаемых конфликтах. Во-первых, мы должны признать вместе с Августином, Жаном Кальвином и многими другими, что всякая истина есть Божья истина. То, что истинно, является истинным, потому что Бог открыл это, сотворил или постановил.

Он Явил Это

Все, что Бог открывает через общее откровение в Своем творении или через особое откровение в Писании, обязательно истинно. Бог не может лгать.

Он создал это

Когда мы узнаем что-то о творении, которое соответствует тому, что на самом деле создал Бог, мы узнаем что-то истинное. Бог является источником этих истин в силу того, что Он является Творцом.

Он предопределил это

Бог предопределил все, что происходит. Когда мы узнаем об истории что-то, что соответствует тому, что действительно произошло, мы узнаем что-то истинное в той мере, в какой наше знание соответствует тому, что действительно произошло, а то, что действительно произошло, в конечном счете произошло только потому, что это было предопределено Богом.

Второе важное замечание, которое необходимо сделать, заключается в следующем: если вся истина имеет своим источником Бога и если вся истина едина, то мы знаем наверняка одно: если есть противоречие между интерпретацией Писания и интерпретации того, что сотворил Бог, то одна или обе эти интерпретации неверны. Они не могут быть оба правильными. Христиане должны признать, что конфликт может быть вызван неправильным толкованием творения, неправильным толкованием Писания или неправильным толкованием того и другого. Это означает, что нам нужно провести тщательное и тщательное исследование как научной теории, так и библейской экзегезы, чтобы обнаружить источник конфликта.