«Дар напрасный, дар случайный…», анализ стихотворения Пушкина

История создания

Под стихотворением «Дар напрасный, дар случайный…» стоит дата 26 мая 1828 года. Это день, когда Пушкину исполнилось 29 лет. 1828 год – тяжёлый период в жизни Пушкина. В июне этого же года начинает работу комиссия, которая должна была вынести вердикт о «Гавриилиаде» (1821). Сам Пушкин давно отказался от своих юношеских взглядов и искал гармонии в отношениях с Богом. Возможно, именно стихотворение «Дар…» и последующий ответ на него митрополита Филарета стали переломными в мировоззрении Пушкина.

Литературное направление, жанр

Лирический герой стихотворения романтик. Он презирает напрасную и случайную жизнь, ничуть ею не дорожит. Он наполнен страстями и сомнениями, его существование бесцельно. Можно только предполагать, к чему приведёт романтического героя тоска и поиск ярких впечатлений.

И всё-таки это не стихотворение поэта-романтика, упивающегося тоской, томлением, страстями. Это философское рассуждение о смысле жизни, наиболее близкое по жанру к элегии. Реализм прочитывается в вопросах стихотворения. Если они риторические – это плач романтика. А если они не риторические – то это вопросы опомнившегося человека, который перешёл уже рубеж молодости и вступает в пору зрелости. Это вопросы кризисного возраста, позволяющие, найдя на них ответы, продолжить жизненный путь.

Тема, основная мысль и композиция

Стихотворение состоит из трёх строф. Первая и вторая – это вопросы о смысле жизни: зачем она дана, зачем она будет оборвана (на казнь осуждена), кто дал её лирическому герою и почему она так несовершенна (со страстями и сомненьями). Третья строфа – своеобразный горький вывод: жизнь лирического героя бесцельна. После двоеточия разъясняется, что это значит: пустое (без любви) сердце и праздный (бездеятельный) ум. Такое состояние лирического героя делает жизнь однообразной и унылой, тоскливой.

Тема стихотворения – рассуждения человека о смысле жизни.

Основная мысль: человек должен найти цель и смысл жизни, иначе она будет несчастной, полной уныния и разочарований.

Размер и рифмовка

Стихотворение написано четырёхстопным хореем. Первое ударение в каждой строчке падает на ключевое слово, почти всегда односложное: дар, жизнь, кто, ум, душу, цели, сердце. Рифмовка перекрёстная, женская рифма чередуется с мужской.

Тропы и образы

Жизнь в произведении метафорически называется даром, подарком. Но эпитеты обесценивают этот подарок в глазах лирического героя: дар напрасный, случайный. Этот образ бесполезной жизни и дальше углубляется с помощью эпитетов: отнимает жизнь тайная судьба, а даёт жизнь враждебная власть. Таинственность и враждебность – это характеристики некой высшей силы, в руках которой судьба и власть. Слово Бог не произносится лирическим героем. Да он и не уверен, что это Бог, ведь враждебная сила душу наполнила страстью, а ум взволновала сомненьем. В третьей строфе описаны последствия пороков лирического героя. Душевные страсти привели к сердечной пустоте, а сомнения ума к праздности. Герой погружается в бездну уныния, которое вызывается пустой жизнью, метафорически названной «однозвучным жизни шумом».

Ответ митрополита Филарета

Стихотворение положило начало поэтической переписке Пушкина с митрополитом Филаретом, которому была небезразлична судьба русского гения.

В стихотворении Филарета нет ни одного вопроса. Оно написано верующим человеком, не сомневающимся в своей цели и предназначении. Воспользовавшись каркасом стихотворения Пушкина, митрополит дал ответы на все вопросы.

Жизнь – не напрасный и не случайный дар, данный нам Богом, по Его тайной воле, и им же отнимаемый. Всё плохое в жизни человека исходит от него самого:

Сам я своенравной властью
Зло из тёмных бездн воззвал,
Душу сам наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Митрополит минимально меняет две последние пушкинские строки, изменив мне на сам. Последняя строфа – это не вывод, как у Пушкина, это выход, молитва: «Вспомнись мне, Забытый мною». Это просьба сотворить в молящемся «сердце чисто, правый ум». Филарет просто меняет эпитеты Пушкина, почти дословно цитируя православную молитву: «Сердце чистое сотвори во мне, Господь, и Дух правый обнови во утробе моей».

Пушкин ответил митрополиту новым стихотворением «В часы забав иль праздной скуки», из которого понятно, что он принял духовное наставничество митрополита. Уныние и тоска в его поэзии сменились светлыми мотивами.

• «Капитанская дочка», краткое содержание по главам повести Пушкина

• «Борис Годунов», анализ трагедии Александра Пушкина

• «Цыганы», анализ поэмы Александра Пушкина

• «Туча», анализ стихотворения Александра Сергеевича Пушкина

• «Метель», анализ повести Пушкина

• «Скупой рыцарь», анализ пьесы Пушкина

• «Пир во время чумы», анализ пьесы Пушкина

• «Я помню чудное мгновенье…», анализ стихотворения Пушкина

• «Безумных лет угасшее веселье. ..», анализ стихотворения Пушкина

• «Бесы», анализ стихотворения Алексадра Пушкина

• «Моцарт и Сальери», анализ трагедии Пушкина

• «Гробовщик», анализ повести Александра Пушкина

• «Дубровский», анализ романа Александра Пушкина

• «Кавказский пленник», анализ поэмы Пушкина

• «Каменный гость», анализ пьесы Пушкина

По произведению: «Дар напрасный дар случайный»

По писателю: Пушкин Александр Сергеевич

День памяти Александра Сергеевича Пушкина

«Пушкин — это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет»

Николай Васильевич Гоголь

В 1928-м году, в день своего рождения, Пушкин написал гениальное стихотворение «Дар напрасный, дар случайный…»:

Дар напрасный, дар случайный, 
 Жизнь, зачем ты мне дана? 
Иль зачем судьбою тайной 
Ты на казнь осуждена? 
Из ничтожества воззвал, 
Душу мне наполнил страстью, 
Ум сомненьем взволновал?. . 
Цели нет передо мною: 
Сердце пусто, празден ум, 
Однозвучный жизни шум.

Великий русский писатель по праву считается родоначальником новой русской литературы и основоположником современного русского литературного языка.
«Нет сомнения, что он создал наш поэтический, наш литературный язык и что нам и нашим потомкам остается только идти по пути, проложенному его гением».

И. С. Тургенев

Александр Сергеевич, я о вас скучаю.
С вами посидеть бы, с вами б выпить чаю.
Вы бы говорили, я б, развесив уши,
Слушал бы да слушал.
Вы мне все роднее, вы мне все дороже.
Александр Сергеевич, вам пришлось ведь тоже 
Захлебнуться горем, злиться, презирать,
Вам пришлось ведь тоже трудно умирать
Георгий Иванов
Прижизненной портрет Пушкина кисти Василия Тропинина
Что в имени тебе моем?
Оно умрет, как шум печальный
Волны, плеснувшей в берег дальний,
Как звук ночной в лесу глухом.
Оно на памятном листке
Оставит мертвый след, подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.
Что в нем? Забытое давно
В волненьях новых и мятежных,
Твоей душе не даст оно
Воспоминаний чистых, нежных.
Но в день печали, в тишине,
Произнеси его тоскуя;
Скажи: есть память обо мне,
Есть в мире сердце, где живу я…
 

   «Если бы жил он дольше, может быть, явил бы бессмертные и великие образы души русской, уже понятные нашим европейским братьям, – произнес в своей  – Привлек бы их к нам гораздо более и ближе, чем теперь, может быть, успел бы им разъяснить всю правду стремлений наших, и они уже более понимали бы нас, чем теперь, стали бы нас предугадывать, перестали бы на нас смотреть столь недоверчиво и высокомерно, как теперь еще смотрят. Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Но бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собой в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем…«

Из речи Федора Достоевского «Пушкин».

Дар напрасный, дар случайный ~ стихотворение Александра Пушкина ~ Beesona.Ru

Главная ~ Литература ~ Стихи писателей 18-20 века ~ Александр Пушкин ~ Дар напрасный, дар случайный

На этой странице читайте стихотворение «Дар напрасный, дар случайный…» русского писателя Александра Пушкина, написанное в 1828 г. году.

Стихотворение Александра ПушкинаДар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью

Ум сомненьем взволновал?

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

26 мая 1828

Год создания: 1828 г.
Опубликовано в издании:
А.С. Пушкин. Сочинения в трех томах.
Санкт-Петербург: Золотой век, Диамант, 1997.

Количество просмотров: 278
Количество отзывов: 0
Количество сообщений: 0

© Александр Пушкин

Другие стихи Александра Пушкина:

286

Стамбул гяуры нынче славят,
А завтра кованой пятой,
Как змия спящего, раздавят
И прочь пойдут и так оставят.

247

В Элизии Василий Тредьяковский
(Преострый муж, достойный много хвал)
С усердием принялся за журнал.
В сотрудники сам вызвался Поповский,

234

Тебе певцу, тебе герою!
Не удалось мне за тобою
При громе пушечном, в огне
Скакать на бешеном коне.

253

Scorn not the sonnet, critic.
Wordsworth.*
Суровый Дант не презирал сонета;
В нем жар любви Петрарка изливал;

272

Кто, волны, вас остановил,
Кто оковал ваш бег могучий,
Кто в пруд безмолвный и дремучий
Поток мятежный обратил?

359

Скребницей чистил он коня,
А сам ворчал, сердясь не в меру:
«Занес же вражий дух меня
На распроклятую квартеру!

309

В безмолвии садов, весной, во мгле ночей,
Поет над розою восточный соловей.
Но роза милая не чувствует, не внемлет,
И под влюбленный гимн колеблется и дремлет.

200

Кто из богов мне возвратил
Того, с кем первые походы
И браней ужас я делил,
Когда за призраком свободы

438

Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид,
Свод небес зелено-бледный,
Скука, холод и гранит —

382

В лесах, во мраке ночи праздной
Весны певец разнообразный
Урчит, и свищет, и гремит;
Но бестолковая кукушка,

ЛитКульт — Дар напрасный, дар случайный

История появления на свет трех связанных между собой стихотворений А. С.Пушкина и святителя Филарета, Митрополита Московского и Коломенского (в миру Дроздова Василия Михайловича) относится к 1830 году.

26 мая (6 июня по новому стилю) 1828 года, в свой день рождения, Александр Сергеевич напишет грустное стихотворение-размышление о смысле жизни.

А.С.Пушкин

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?..

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум,

И томит меня тоскою

Однозвучный жизни шум.

В 1830 году это стихотворение будет напечатано в одном из литературных журналов, и с ним ознакомится Митрополит Филарет, которого строки поэта приведут чуть ли не в ужас, и он в ответ напишет свои мысли о ценности жизни, изложив их тоже в поэтической форме.

Митрополит Филарет

Не напрасно, не случайно

Жизнь от Бога мне дана,

Не без воли Бога тайной

И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью

Зло из темных бездн воззвал,

Сам наполнил душу страстью,

Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, забвенный мною!

Просияй сквозь сумрак дум —

И созиждется Тобою

Сердце чисто, светел ум!

О личности Митрополита Филарета как-то не принято было упоминать в положительном ключе до последнего времени. Во многих исторических исследованиях о нем идет речь исключительно как о реакционере, хотя на самом деле он был человеком очень разносторонним, оставившем яркий след как в православии, так и истории русской светской культуры. В частности считается, что именно благодаря Митрополиту Филарету А.С.Пушкин был похоронен с соблюдением всех христианских обрядов. Существовавший тогда закон считал дуэли преступлением не только светским, но и православным. Дуэлянтов легко могли отлучить от Церкви, что и требовали сделать некоторые иерархи того времени с А.С.Пушкиным. Но стоит вернуться к поэзии: существует еще и третье стихотворение — это ответ А.С. Пушкина на стихотворное послание Митрополита Филарета. Оно известно нам как «Стансы»… 

В ответ митрополиту Филарету «Стансы» А.С. Пушкин

В часы забав иль праздной скуки,

Бывало, лире я моей

Вверял изнеженные звуки

Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой

Невольно звон я прерывал,

Когда твой голос величавый

Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,

И ранам совести моей

Твоих речей благоуханных

Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь ты,

И силой кроткой и любовной

Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа согрета

Отвергла мрак земных сует,

И внемлет арфе серафима (в другом варианте — Филарета)

В священном ужасе поэт.

“Стансы” — явная отсылка к стихотворению «Пророк», первая публикация которого состоялась в 1828 году.

Пророк

Духовной жаждою томим,

В пустыне мрачной я влачился, —

И шестикрылый серафим

На перепутье мне явился.

Перстами легкими как сон

Моих зениц коснулся он.

Отверзлись вещие зеницы,

Как у испуганной орлицы.

Моих ушей коснулся он, —

И их наполнил шум и звон:

И внял я неба содроганье,

И горний ангелов полет,

И гад морских подводный ход,

И дольней лозы прозябанье.

И он к устам моим приник,

И вырвал грешный мой язык,

И празднословный и лукавый,

И жало мудрыя змеи

В уста замершие мои

Вложил десницею кровавой.

И он мне грудь рассек мечом,

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,

Во грудь отверстую водвинул.

Как труп в пустыне я лежал,

И бога глас ко мне воззвал:

«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей,

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей».

Очевидна тематическая соотнесённость «Пророка» с Книгой пророка Исайи, в особенности с шестой главой, а также с Кораном. На генезис поэтического текста повлияла лирика Г. Р. Державина, особенно прецедентным в этом отношении является текст оды «Властителям и судьям». На идейное содержание «Пророка» некоторое влияние оказала лирика декабристов; в качестве примера можно отметить стихотворение Ф. Н. Глинки «Призвание Исайи», а также стихотворение В. К. Кюхельбекера «Пророчество». Обращает на себя внимание монологичность стихотворения, в котором посредством торжественного ораторского стиля передаётся напряжённая драматичность универсального действия преображения.

Также вероятно, что стихотворение является пересказом исламского предания. Сообщается от Анаса ибн Малика: «Поистине, в детстве к Мухаммаду, да благословит его Аллах и приветствует, играющему с мальчиками, пришел ангел Джибриль, мир ему. Он положил Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, на землю, рассек его грудь, вынул оттуда сердце и удалил из него сгусток крови. Затем Джибриль, мир ему, сказал: „Это была часть сатаны, находившаяся в тебе“.После он положил сердце в золотой таз, обмыл его водою из источника Зам-зам, соединил обе половинки сердца, а после вернул его на место. Находившиеся рядом дети побежали к кормилице Пророка, да благословит его Аллах и приветствует, крича, что Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, убили. Когда же взрослые подоспели, они нашли мальчика бледным. И я видел след раскрытия на его груди»

Источники:

http://blog.i.ua/user/1137806/723496/ 

https://ru.wikipedia.org/wiki/Пророк_(стихотворение)

Икона: Архимандрит Зинон (Теодор) “А.С.Пушкин и святитель Филарет” Миниатюра. Псков, 1990

Стихотворный диалог Пушкина и святителя Филарета

Дар напрасный, дар случайный, Жизнь, зачем ты мне дана? Иль зачем судьбою тайной Ты на казнь осуждена?

Пушкин:

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?. .

Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Митрополит Филарет ответил на эти стихи:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум —
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светел ум!

В ответ митрополиту Филарету Пушкин написал «Стансы»:

В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда твой голос величавый
Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Серафима
В священном ужасе поэт.

Первоначальный текст последней строфы, измененный по требованию цензора, был таков:

Твоим огнем душа согрета
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе Филарета
В священном ужасе поэт.

A.S. PUSHKIN, «Дар напрасный, дар случайный» TRANSLATION INTO ENGLISH

School Facade Made to Look Like Bookshelf, Tyumen, Russia

Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?…

Цели нет передо мною:
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум.

Useless gift, gift presented by chance,

Life, why were you given to me?

Or why by some mysterious fate

Were you condemned to death?

Who by some inimical force

Summoned me out of nothingness,

Filled my soul up with passion,

Agitated my mind with doubt?

There is no goal before me;

My heart is empty, my mind idle,

And the monotonous hum of life

Torments me with depression.

Literary
Translation by Robin Kallsen

Futile gift, so unexpected —

Life, why were you brought to me?

Rather, why are you subjected

What unfriendly power brought me

Into being from nothingness,

Filled my soul with passion, wrought me

Doubts and qualms and faithlessness?

No ambitions stand before me:

Empty are my heart and mind;

And I cannot flee the torment

Of this world’s drudging grind.

                                     Literary Translation by Natasha Gotskaya

Life, the gift so idle and random,

Why ‘re you given to me at all?

Or, else, why must you abandon

Me, condemned to deadly call?

What cruel force has called me, raising

Filled my soul with passion blazing,

Stirred with doubt my eager mind?..

Void’s my brain, and drained’s my spirit.

No goals for which I strive.

I am sick to death of hearing

The monotonous buzz of life.

Literary
Translation/Imitation by U.R. Bowie

Based on pure chance, a useless gift,

A life—why was it given to me?

And why does furtive fate so swift

All lives to end in death decree?

What power hostile in intent

Called me from Lethe’s mephitism, 

Made my soul’s essence passion-bent, 

But roiled my mind with skepticism?

No goal I see in front of me,

My mind is idle, my heart numb,

And life’s nonstop monotony  
Drones on with wretched, endless thrum.    

                                           Portrait of Pushkin by Petrov-Vodkin

Mikhail Kozakov declaims «Дар напрасный»

Высшее образование БГПУ

Анализируются шедевры философской лирики Пушкина

ФИЛОСОФСКАЯ ЛИРИКА ПУШКИНА

На первый взгляд, стихотворение «Дар напрасный, дар случайный. ..» (1828) несет в себе беспросветную однозначность пессимизма и сомнения. Это может показаться противоречием жизнеутверждающему пафосу стихотворений Пушкина. Эпитеты «напрасный», «случайный», «враждебной», «пусто», «празден», однотонность «тоскливых» слов «казнь», «ничтожество», «тоскою», безоговорочность итоговой формулы — «И томит меня тоскою / Однозвучный жизни шум» — внушают вполне определенное настроение.

Но это настроение «подрывается» изнутри образом, содержащим совершенно иное эмоциональное наполнение: жизнь характеризуется Пушкиным как «дар». Жизнь может восприниматься и как наказание, и как страдание, но в любом случае — это дар. Словом «дар», с которого начинается текст, в стихотворение вводятся уже иные — светлые ассоциации.

Жизнь — дар, то есть нечто не изначально принадлежащее человеку, но доставшееся ему извне. Кто-то и зачем-то дал человеку жизнь, и до тех пор, пока человек не поймет цели собственной жизни, его сердце останется пустым, ум праздным, а жизнь тоскливым и монотонным шумом, «напрасным» и «случайным» даром. Отношение к жизни как к дару, необходимость активной, действенной позиции, которая может помочь человеку сделать жизнь по-настоящему своей,— такая установка задана в тексте наряду с настроениями тоски и сомнения. Пушкин передает реальную сложность мироощущения человека.

      «Брожу ли я вдоль улиц шумных», 1829.

          Человек живет во времени и пространстве. Для одних жизнь – это часы и дни, для других – годы и века. Так, осознавая краткость,  скоротечность жизни, К.Н.Батюшков противопоставляет «веселый час» «векам»: «Ах, не долго веселиться и не веки в счастье жить» («Веселый час»). Бег времени видится поэту в образе погони за человеком безжалостного бога времени. И «пока бежит за нами Бог времени седой», человек должен успеть насладиться жизнью. Осознает мгновенность жизни и В.А.Жуковский, но его выводы противоположны: «Что может разрушить в минуту судьба…, то на свете не наше» («Теон и Эсхин»). Жуковский призывает жить вечными ценностями  и не унижать себя поисками «наслаждений минутных».

          Одни не представляют жизни без движения, перемещения в пространстве, изменения места жительства или образа жизни.  Другие, как деревья, врастают корнями в тот кусочек пространства, на котором родились и вне которого не мыслят своего существования. Здесь Батюшков в стихотворении «Странствователь и домосед»  и Жуковский в стихотворении «Теон и Эсхин» сходятся в своих предпочтениях устойчивого образа жизни и родного уголка. Оба ставят под сомнение позицию «странствователя», ищущего в чужих краях мудрости или «изменяющих благ».

          Осознание жизни у Пушкина тоже происходит через «примеривание» себя к разным типам и проявлениям пространства и времени. Улицы или храм, лес или соседняя долина – это все  то «место» в жизненном пространстве, которое лирический герой готовится уступить «младенцу милому», которое в свое время уступили ему самому «отцы». Можно выбрать динамический образ жизни.  «Брожу», «Вхожу», «Сижу» — первые три строки стихотворения начинаются глаголом, частью речи, которая обозначает действие. Можно сопоставить движение («Брожу») и неподвижность («Сижу») как одинаково приемлемые варианты существования. Можно совместить внешнее движение, перемещение в пространстве («Брожу») и внутреннее движение, жизнь души («Я предаюсь моим мечтам»). Пушкин не противопоставляет динамику и статику, а совмещает их, дополняя одно другим.

          И в отношении ко времени он столь же не избирателен, соединяя малые и большие единицы времени, тогда как Жуковский и Батюшков противопоставляют их.  «Миг блаженства век лови»- напишет Пушкин в раннем стихотворении.  «Каждый час уносит частичку бытия», —  скажет он в последние годы жизни. «Миг» он неизменно соизмеряет с «веком», а «час» представляет как «частичку бытия». Правда, в юности время он считает необходимым заполнить поисками «блаженства». Зрелость же приносит сознание с каждым мгновеньем уходящей жизни.

          Слова, обозначающие различные  «частички бытия», в стихотворении «Брожу ли я вдоль улиц шумных…»  являются своеобразными «вехами» для движения поэтической мысли: «Годы», «час», «мой век», «век отцов», «время», «день», «година», «вечною», «вечны».   Жизнь  человека измеряется часами, днями или годами. Жизнь природы – веками.  И «дуб уединенный» переживает и «век забвенный» лирического героя,  и  «век отцов». Жизнь человека на земле, какое бы место он для себя ни выбрал, — не вечна. Это то единственное, что мы знаем с определенностью. Но мы можем только стараться «угадать» час и место («И где мне смерть пошлет судьбина?») ухода из жизни.

          Вдумчивого читателя поражает целесообразность, неслучайность используемых поэтом  образов. Кажется, что Пушкин использует первые пришедшие на ум слова и их легко можно заменить какими-то другими или даже отказаться от какого-то звена в цепочке перечислений. На самом деле, глубокого внутреннего смысла  исполнено каждое слово. Но смысл этот по-настоящему постигается только в случае учета всех связей и отношений, которыми это слово объединено с другими. Так, в первой строфе образы «улиц шумных», «многолюдного храма», «юношей безумных» создают представление о множестве людей, которые бесконечно различны по своим характерам, видам деятельности. Это и просто прохожие, и те, кто молятся, и те, кто безумствуют. Но все они объединены одним: их жизнь, какова бы  она ни была и на что бы ни была направлена, — конечна. С представлением о множественности, созданном в первой строфе, перекликается, акцентируя и суммируя его, строка второй строфы: «И сколько здесь ни видно нас». Третья строка второй строфы это значение объединения всех предстоящим всем концом  подчеркивает («Мы  все  сойдем под вечны своды…»). А в последней строке опять проводится разграничение – «И чей-нибудь уж близок час». Но это разграничение иного характера, чем в первой строфе: не по жизненным ролям, а по времени конца, по своему смертному часу, разному для всех, разделяются люди.

          В отличие от  Жуковского и Батюшкова  Пушкин не делает  выводов из сознания конечности земного существования человека. Поэт далек от желания давать  уроки жизни, читать мораль или предлагать практические рекомендации по использованию отпущенному человеку времени. Пушкин, как всегда, оставляет за читателем право самому извлекать (или не извлекать) выводы. В стихотворении просто сведены временность и вечность. «Память смертная», память о неизбежности смерти, о конечности человеческого существования на земле не оставляет поэта ни на минуту. И это само по себе несет великий смысл: можно прилепиться к земле, не думая о Небе, можно относиться к земной жизни как к не имеющей конца  и обманывать себя, беспечно отодвигая неизбежное и прийти к неизбежному неготовым и растерянным.  И это само по себе является внутренним предостережением от легкомысленного отношения к жизни. Человек, никогда не забывающий о том, что, быть может, его последний час придет сегодня, не может жить бездумно. Попробуйте относиться к каждому мгновенью жизни как к последнему – и вы поймете, как сразу возрастет ценность самого обыденного занятия, как неожиданно  исполнится глубочайшего смысла все ваши действия и разговоры, все  эти  «брожу»,  «вхожу», «сижу».

          Как часто бывает у Пушкина, в последней строфе всплывает наиболее значимое слово первой, кристаллизуя поэтическую мысль стихотворения. Слова «вхожу», «вход» используются для обозначения границы между двумя жизненными пространствами, например, между улицей и храмом. «Гробовой вход» — это граница между пространствами жизни и смерти. С переходом этой границы от человека остается «бесчувственное тело», которому «Равно повсюду истлевать». «Гробовой вход» не имеет выхода, знаменует собой прекращение шума жизни. Не случайно улицы в первой строфе  определяются эпитетом «шумные», контрастируя  с вечным безмолвием, которое несет с собой смерть. Образ «гробового входа», замыкающий стихотворение, соотносится с многочисленными «входами» в жизни. Куда бы мы ни входили, этот наш вход может оказаться последним, «гробовым».

Почему никогда не оставляющее поэта ощущение возможной близости «гробового входа» нельзя назвать мрачным, тоскливым, обреченным?  С другой стороны, не назовешь его и беспечно-равнодушным. У Пушкина «равнодушною» названа природа. Человек возвышается над «Красою вечною природы» своей способностью чувствовать, думать, переживать, сознавать конечность собственного существования. А вековечный дуб, «патриарх лесов», переживший многие поколения людей, может быть наделен «человеческим» эпитетом «равнодушный», но души он все-таки не имеет. Равнодушию природы противопоставлено в стихотворении великодушие человека, без истерики и отчаяния готового уйти из жизни, уступая место новым поколениям, подчиняясь неумолимому закону времени («Мне время тлеть, тебе цвести»). Не в силах человека преодолеть естественные законы природы, но человек может с достоинством уйти, смиряясь с неизбежностью своего ухода, не завидуя и желая блага тем, кто остается:

                     И пусть у гробового входа

                     Младая будет жизнь играть,

видя благо в непрерывности естественного развития никогда не прекращающейся жизни на земле:

                               И равнодушная природа

                               Красою вечною сиять.

«Вновь я посетил…», 1835.

.. .Вновь я посетил

Тот уголок земли, где я провел 

Изгнанником два года незаметных…

            Первые строки этого стихотворения — окно в мир, поэтически возведенный в тексте. В них намечается тема и доминирующая интонация стихотворения. Из процитированных строк мы можем понять, что данное стихотворение о посещении места ссылки — Михайловского. В нем поэт вспоминает о событиях десятилетней давности: «Уж десять лет ушло с тех пор».

           Можно ли понять узника, с грустной нежностью называющего свою тюрьму «уголок земли», а годы заточения определяющего как «два года незаметных»? Этот факт проясняется через пушкинскую формулу отношения к прошлому, прозвучавшую в стихотворении «Если жизнь тебя обманет…» (1825): «Все мгновенно, все пройдет, / Что пройдет, то будет мило».

            В стихотворении «Вновь я посетил…» жизнь осмысливается как движение во времени и пространстве. Каждый момент этого движения прекрасен как проявление потока жизни. Потому в тексте снимается противоречие между такими разными пространствами, как «опальный домик» и «иные берега, иные волны». В одном ряду представлены образы, рисующие роскошь и многокрасочность природы («нив златых», «пажитей зеленых», «синея стелется широко», «неведомые воды»), и образы, обнаруживающие убожество крестьянской жизни («убогий невод», «скривилась мельница, насилу крылья / Ворочая при ветре»).

            Интонация воспоминания, встречи со знакомым («все те же», «все тот же», «по-прежнему», «знакомым шумом») и интонация узнавания нового, встречи с неизвестным ранее («неведомые воды», «Здравствуй, племя / Младое, незнакомое!») передают ощущения полноты жизни в привычных и неизведанных ранее проявлениях, в ее бесконечных повторениях и новизне.

           В кольцевом обрамлении стихотворения («Вновь я посетил» — «с приятельской пирушки возвращаясь») представлена поэзия вечного возвращения как в индивидуальной судьбе, так и в судьбе поколений, что воссоздает естественный круговорот никогда не останавливающейся жизни.

             Свою покорность «общему закону» Пушкин демонстрирует по отношению к жизни в ее вечной изменчивости: можно остаться «старым холостяком» — можно обзавестись семьей, как две сосны в отличие от их «угрюмого товарища», или как сам поэт.

            Спокойное приятие неизбежного конца, отношение к смерти как к естественной необходимости вписываются в величественную и прекрасную гармонию пушкинского стихотворения как необходимый аккорд. Мир представлен как высшее единство, в котором каждое звено, каждый образ оправдан. И смерть не разрушает это единство постольку, поскольку человек не оставляет за собой пустоту.

            Светлое умиротворение, неколебимое душевное равновесие, которыми проникнуто стихотворение,— следствие веры в мудрость и справедливость жизни. Величественным гимном вечно обновляющейся жизни звучат последние строки стихотворения, утверждающие идею торжества жизни: «Здравствуй, племя / Младое, незнакомое!» Память, духовная связь между людьми и поколениями — вот то главное, что дает силы с оптимизмом относиться к жизни и не бояться смерти. Жизнь не уходит бесследно, но остается в памяти: помнит о няне поэт, не сомневается он и в том, что его внук «обо мне вспомянет».

            Человек в стихотворении представлен  частью природы, умирающей, обновляющейся, возрождающейся к жизни в новых поколениях. Природный способ существования, обновление жизни, осуществляемое через гибель старого и торжество нового, является общим и для поэта и для сосен, описываемых им. Кусты теснятся около старых сосен, «как дети», одинокая сосна стоит, «как старый холостяк». Одухотворенность проявляется в способности слышать, думать, помнить, сознавать духовную связь и преемственность поколений и непрерывность жизни, соотносить времена и пространства, любоваться красотой, наделять человеческими свойствами природу.Общность и принципиальная разность между разными уровнями  природного существования передается в нескольких повторяющихся словах «как». Человек может сравнивать, используя «как»; дерево просто растет и размножается. Природа не имеет голоса, а один лишь «приветный шум». Не имеет она и «смертной памяти», а значит, подверженная движению времени и покорная «общему закону», не способна их сознавать, не способна к совершенствованию, которое Радищев (один из тех многих, чьи идеи хранились в неисчерпаемой памяти Пушкина) считал условием будущего бессмертия человека: «Блаженство твое, совершенствование твое есть твоя цель… Ты  будущее твое определяешь настоящим, и верь, скажу паки, верь, вечность не есть мечта» («О человеке, о его смертности и бессмертии»),

                Многое, если не все в нашем восприятии жизни определяется нашей исходной позицией, точкой зрения, призмой, через которую видится мир. В стихотворении «Вновь я посетил…» такой призмой является «смертная память». Выражение, частое в сочинениях отцов церкви, несет в себе исконную для русского христианского сознания мысль о неизбежности конца и необходимости поиска пути к идеалу вечности. «Смертная память» — это память о смерти, то есть о том, что ждет человека. Очевидна парадоксальность выражения, совмещающего прошлое и будущее  (как можно помнить то, что не пережил») – память о будущем. Парадоксально и содержание пушкинского стихотворения, едва ли не самого светлого и жизнеутверждающего в пушкинской лирике, каждая строка которого напитана «смертной памятью», а трагическое противостояние жизни и смерти составляет центральный конфликт, являя собой тот магнит, к которому стягиваются все образы стихотворения. Можно сказать, что здесь жизнь оценивается с позиции неизбежности смертного конца, а смерть опровергается неистребимой силой жизни, проявляющейся в преемственности поколений, в памяти об ушедших навсегда, но живущих в сознании тех, кто пришел к ним на смену.

            Жизни противостоит смерть.  Изумительны мастерство и изобретательность Пушкина в создании поэтического напряжения вокруг полюса смерти. Как, оставаясь в пределах реалистической точности и достоверности, описать то что находится за пределами жизни? Пушкин гениально просто решает эту сложнейшую задачу: смерть остается за пределами текста незримым, неосязаемым, безличным отрицанием жизни. Бытию с его конкретикой земной жизни противопоставлено небытие, могущее быть выраженным только в категориях отрицания («Уже старушки нет», «Не я увижу») или умолчания. В жизни может быть градация от знакомого к незнакомому, человек может строить предположения о будущем (своем или внука), но вечной тайной остается запредельное. Смерть страшна полной неизвестностью.

            Примечательно, что свою покорность «общему закону» Пушкин демонстрирует только по отношению к жизни в ее вечной изменчивости, но не к смерти (хотя косвенным образом этой покорностью, приятием общего закона объясняется и мужественное отношение поэта к неизбежной для всех смерти). Смерть – неизбежность, уклониться от которой невозможно, а значит демонстрация своей покорности – пустая декларация. Иное дело жизнь, в пределах которой можно варьировать возможности того или иного пути. Человек может передвигаться или оставаться в неподвижности («я сиживал недвижим»). Смерть воспринимается как остановка навсегда, вечная неподвижность («не слышу я шагов ее тяжелых»). Можно оставаться «старым холостяком» — можно обзавестись семьей, как поэт или две сосны (в отличие от их угрюмого товарища). Жизнь дает возможность вновь посетить или возвратиться (например, «с приятельской пирушки»), смерть не знает вариантов, и нет человека, который бы вернулся из загробного мира. Заметим, однако, что момент невозвратности в тексте присутствует лишь как подразумеваемый, своего рода молчаливый противовес многообразным жизненным возвращениям, составляющим композиционный и содержательный костяк текста. В свете жесткой непреложности, которую несет в себе смерть, трагизм личностной несвободы отступает перед сознанием той роковой необходимости, противостоять которой  человек не в силах. Не случайно синонимичны слова человек и смертный. В чрезвычайно значимых в стихотворении образах земных границ (например,  ограниченность пространственного перемещения в годы ссылки, границы дедовских владений, стена между комнатами поэта и няни) ограниченность рамками земного существования представляется единственно непреодолимой.

            Поражает сдержанность, с которой констатируется в стихотворении неизбежность ухода без возможности возвращения. Ср. мелкий штрих: воображаемые поэтом воспоминания о нем внука  даны в контексте «веселых и приятных мыслей», а не в мрачной тональности скорби, плача и т.п. Или: о своем предстоящем уходе из жизни поэт говорит «не я увижу» — ср. «я не увижу». Или: емкий эпитет «тяжелые» (шаги няни, несущей свой «кропотливый дозор») может пробуждать в воображении читателя свойственное фольклору  отношение к смерти как отходу от земных тягот, успокоение, вечный отдых, сон. Или: образ тесноты («кусты теснятся»), вызванной заполнением пространства «зеленой семьей», в соотнесении с которым смерть может восприниматься как преграда «тесноте», необходимое ограничение перенасыщенности. Нравственный и художественный такт не позволяют поэту развивать эти и другие моменты – перед лицом смерти кажутся кощунственными любые оправдания и обоснования, но смысловые горизонты стихотворения бесконечно расширяются намеченными и готовыми к продолжению в читательском сознании образами и ситуациями. 

Умение сопоставить два или несколько стихотворений является важным моментом эстетической культуры человека. В таком сопоставлении уточняются и проясняются смыслы текстов, углубляется понимание всего художественного мира писателя. Задача понять творчество Пушкина как огромное целое в единстве всех его составляющих ставится и в сопоставлении стихотворений «Дар напрасный, дар случайный…»(1828) и «Вновь я посетил…» (1835). Годы, разделяющие создание этих стихотворений, не создали непроходимой пропасти между художественной концепцией мира, воплощенной  как в первом, так и в другом тексте. Стихотворения могут быть объединены как общей темой жизни и смерти, проблемой смысла жизни и смысла смерти, так и решением этой проблемы. Сходным является и подход Пушкина к решению поставленных вопросов (в первом стихотворении они формулируются прямо в тексте, во втором – обнаруживаются в развитии темы): Пушкин никогда не дает четкого и однозначного ответа, закрывающего тему, пресекающего возможные продолжения, оставляя вопрос открытым, но обязательно предлагает материал для возможного решения, доверяя читателю самому  остановиться на том варианте ответа, который ему представляется наиболее вероятным. Читая Пушкина, ощущаешь зыбкость границ между определенностью, точностью, конкретностью поэтического высказывания и бесконечной емкостью смысла, размывающей четкость контуров. Образная мысль формируется таким образом, что ее можно соотнести как с данной конкретной ситуацией, так и с многочисленными  пограничными или даже противоположными. Потому, говоря словами русского философа и литературоведа М.М.Бахтина, пушкинский образ не может быть «квалифицирован и приговорен».

            Стихотворения «Дар напрасный, дар случайный…»   «Вновь я посетил…» могут быть осмыслены как весомый противовес жизнеутверждающим стихам Пушкина: поэтический сюжет и одного и другого можно представить как движение человека к смерти. Но такая однозначно пессимистическая трактовка ошибочна потому, что игнорирует реальную сложность текстов. И одно и другое стихотворение структурируются сведением в одно целое полярностей, контрастных образов, группирующихся в два семантические гнезда – жизни и смерти, надежды и отчаяния. Смерть представлена не только как незримо присутствующий противовес жизни, но и как образное воплощение сомнения и отчаяния. Неужели человек живет только для того, чтобы умереть? Но в пушкинском изображении акценты смещаются с той финальной и вечной остановки, которой завершается земной путь смертного человека, на сам жизненный путь. В самом выборе позиции (поэтически рисуются именно образы жизни, смерть же присутствует лишь как ожидающая человека неизбежность, о ней помнят, но ее не изображают, ее и невозможно изобразить) содержится пушкинская подсказка. Человек обязан помнить о смерти, но смысл жизни придает то содержание, которое удается или не удается нам внести в свою жизнь. Потому есть единый для всех конец, но нет единого для всех решения; каждый ищет смысл своей жизни для себя, обесценивая свое существование пустотой и бесцельностью или обретая понимание своего высокого человеческого назначения, оставляя после себя пустоту или «памятник нерукотворный». Человек приходит  «из ничтожества» («Кто меня враждебной властью из ничтожества воззвал?»). Чем может он преодолеть ничтожество своего существования?  В чем та цель («Цели нет передо мною»),  служение которой сделает жизнь не напрасной? Пушкину важнее поставить вопросы, а не дать ответы, навязывая единственное решение.

Тайна литературных структур на JSTOR

Перейти к основному содержанию

Есть доступ к библиотеке?

Войдите через свою библиотеку

Весь контент
Картинки

Поиск JSTOR

Регистрация Войти

• Поиск
  • Расширенный поиск
  • Изображения
• Просматривать
  • По тематике
    Журналы и книги
  • По названию
    Журналы и книги
  • Издатели
  • Коллекции
  • Изображения
• Инструменты
  • Рабочее пространство
  • Анализатор текста
  • Серия JSTOR Understanding
  • Данные для исследований

О
Служба поддержки

Выбор Хобсона стихотворение в ответ на выбор / написанное человеком высокого качества.

Поскольку Небеса отказывают нам в свободе выбора,

Зачем Человеку (ради Бога) шуметь?

Я никогда не буду ныть о золотом желании,

Ни труда после Летающего Счастья:

Не пытайтесь проклясть мою отсталую судьбу,

Или Богине Фортуны снять шляпу:

Но если моя Судьба так долго дает мне Дыхание,

Чтобы положить конец этой аутентичной песне,

Вы услышите это; а если нет, то я придержу язык.

Ибо это шутка, чтобы ругать неблагоприятную судьбу,

Веселье мудреца, поздравление,

И будет наслаждаться собой в любом состоянии.

Если он будет обречен на рыцарство или мантию,

Это влияет на его пятку, но не на его корону:

Ибо зачем ему ветряные мельницы в голове,

Потому что Епископ или Король сказал,

Страница  4Вставайте, сэр Ричард, или Священник Эй-джинго

Появиться и показать миру новый жилет?

Прелаты и князья тоже часто ошибаются;

‘Дело не в том, что Они, а в том, что Сам человек делает Одним.

Тогда должен ли мудрый человек возражать против случайного разговора,

Из тех иокосов и возвышенных людей,

И пусть его родная воля пузырится,

По которому он только то, что он был бы еще?

Fantastique Fortune может сделать все, что может,

Она оставит меня таким, каким найдет, все еще Мужчиной;

Или, если она позволит мне, но в покое,

Тогда я буду Хобсоном, и все едино:

И хотя ей больше всего нравится делать нас обезьянами,

И дарит нам каждый день новые несколько форм;

Прозвища нас Lords, Citts и Mountebanks,

И заставляет нас разыгрывать за границей свои бессмысленные шалости,

Мудрец знает себя еще подо всем,

И никогда не забудет своего истинного Оригинал:

Человек появляется под шкурой осла;

И Фортуна носит снаружи, сам внутри.

Но что, если коварная Фортуна повернется наперекосяк?

Что ж, если она Кросс-зернистая, пусть так и будет.

Какой Человек из S〈…〉 будет заботиться об этом?

〈…〉чем ее Ненависть?

Страница 5
Если я заслужил ее Дружбу, она виновата,

И Упрек Порочит Самую Даму.

Для тех, кто увидит Сына Музы в лохмотьях,

Это вверх и вниз в Rime for Vittle просит,

Не говорите с величайшим негодованием,

Фортуна — Иаде, но Он честный мальчик?

Эти Доны и Качественные Люди будут владеть,

Кто покупает его остроумие, потому что у самих его нет.

Тем временем Бард шатается и никогда не задумывается,

Его бедность защищает его свобода.

И хорошо он знает, что в нем было безумие желать,

Для загородных мест или счастья на земле;

Эта Молитва никогда не будет достигнута среди Богов;

Ибо этого было достаточно, чтобы рассорить Звезды.

Его планета управляется либеральной силой,

И безудержный, не соблюдает установленный курс,

Но свободно все по небу мотается,

Как чувствует себя он ниже своего веселого Влияния.

Клянусь небом, я лучше буду тем, кто я есть,

Обычный Hobson, затем окрашенный Sham

Внешность яркого счастливчика,

У кого Счастья меньше, а Крева больше.

Страница  6
Ибо Счастье было бы Парадоксом,

Если бы им одинаково наслаждались ум и блоки.

Но разные люди преследуют разные идеи

Счастья, согласно Порции

Имеют Разум, который есть Дар Судьбы,

И не выводиться из состояния,

Не более, чем Мудрость из широкополой шляпы.

И все же это страстное желание Одного,

Это, наверное, и Бред, и Родившийся в городе,

О, если бы у меня было уединенное место,*

Прекрасно, как мои надежды, как велики мои амбиции,

Чтобы весь город мог прийти и послушать мое блеяние,

И загадай новые Желания для нового Ретрита.

Итак, желания все еще тщетны Желания должны сбыться,

И те снова порождают Бесконечную породу,

И все, наконец, должны блуждать без Головы;

Для тех, у кого этот двигатель на шее,

Чей вес не слабый Перерыв сторонника,

Бродил бы от себя до сих пор,

А что у него здесь нет, чтобы там охотиться?

Как будто когда он свою Деву и Стрим нашел, *

Его Счастье не утонет в обоих:

Для того, кто может связать тягу своей мысли,

Когда он выходит за пределы того, что у него есть?

Страница  7
Воображаемый Земельный Участок и Текущий Ручей,

Довольствуйтесь им лучше, потому что они его Theam,

Чем если бы он увидел в них свой разочарованный Лик.

Тогда домой вспомни свои блуждающие мысли аген,

Сделать своим особняком то, что когда-то было их логовом:

Там пусть образуют Домашнее Счастье,

Меньше аплодисментов, но больше успеха,

И с перевернутым Умом Поэт воистину Благослови.

Потому что я счастливый человек, когда все сказано,

Кто живет дома, мой дом на моей голове;

Кто никогда не удлиняет чужое Желание,

Но размер моей каши всегда по моему блюду;

И не зависит ни от времени, ни от места,

Узрите неровный Мир с ровным Ликом.

Мгновенное плодоношение поднимет настроение моему постаревшему паштету,

И Знаки Изобилия сияют на моей Шляпе.

Хоть я и не богат, но у меня есть готовая каша,

Чтобы заткнуть мне рот, когда Гутты в беде:

Не то, чтобы я настраиваю свой спекулятивный мозг,

Просто к кваканью их грубого штамма:

Но если они громко закричат, у меня есть хлеб и сыр,

И они должны хранить свой мир за таких, как эти.

Заварной крем и лучшая диета, я запрещаю,

И священные пироги нетронутой крышкой.

Страница 8
Когда ужин готов, я никогда не мечтаю о хотении

Времена грядущие, Времена, которых я тоже не знал;

Но в углу, когда я немного посидел,

Довольный собой, я дарю миру улыбку,

Затем мой собственный шаг, я иду спать,

Вытянись и засни, как мертвый.

ФИНИС.

Дар слов можно упаковать в небольшую упаковку для стихов

Элизабет Доблер
| Topeka Capital-Journal

Книги поэзии заключают в себе дар словесности в маленьких упаковках, и эти сборники стихов могут стать прекрасным подарком.

«Когда русалки спят», Энн Бонвилл , иллюстрации Стива Джонсона и Лу Фэнчера, 2013 г., Random House, возраст 5–8 лет.

В этой сказке на ночь о спящих русалках, грезящих джиннах и волшебниках, наблюдающих за звездами, используются красивые слова и потрясающие иллюстрации, которые усыпят читателя. Насыщенные цвета и текстуры, созданные с помощью элементов коллажа, побудят читателей внимательно изучить изображения. Иллюстраторы, команда мужа и жены, проиллюстрировали более 30 книг, в том числе «Многоцветные дни» доктора Б.Сьюза и «Amazing Peace» Майи Энджелоу.

«Проект для домашних животных: милые и приятные порочные стихи» Лизы Уилер , иллюстрации Захарии Охоры, 2013 г., Атенеум, возраст 4–8 лет.

Поиск идеального питомца для молодой девушки начинается как исследовательский проект, с научного запроса, блокнота для полевых заметок и поездок в различные места для наблюдений, включая ферму, зоопарк и лес. В стихах она делится тем, что узнала о различных животных, и тем, что, по ее мнению, будет для нее лучшим выбором, чем домашнее животное.

«Не бойтесь мечтать: измените мир» под редакцией Джилл Коркоран , иллюстрации Дж. Бет Джепсон, 2012 г., Кейн Миллер, 8–11 лет.

В этой трогательной книжке с картинками соединились поэзия и биография. Вдохновленный народным восстанием в Египте, редактор Джилл Коркоран создала книгу, которая представляет мужество, дух и решимость людей, делясь историями из прошлого и настоящего с целью сделать мир лучше. Вклад различных поэтов красноречиво представлен наряду с краткими биографическими очерками об этих моделях личной силы, таких как Анна Франк, отец Грегори Бойл и Джорджия О’Киф.Яркие, яркие иллюстрации, столь же красивые, как и поэтические слова, побудят читателей узнать больше об этих вождях и героях.

«Стихи для заучивания наизусть», выбранные Кэролайн Кеннеди , иллюстрации Джона Дж. Мута, 2013 г., Hyperion Books, для детей от 6 лет.

Кэролайн Кеннеди описывает стихи как «крошечные пакеты мыслей» и выступает за заучивание стихов наизусть, потому что эти слова могут успокоить нас и напомнить нам о нашей собственной силе. В этом обширном сборнике стихов Кеннеди с помощью детей из DreamYard в Бронксе отобрал стихи, отражающие весь спектр человеческого опыта.

Читатели найдут стихи, организованные по таким категориям, как природа, спорт, дружба, семья, монстры и феи, а также личные рассказы Кеннеди, разбросанные по всей книге. Изысканные акварельные рисунки иллюстратора Джона Мута появляются на каждой странице книги, что делает этот сборник стихов наслаждением для ушей и глаз.

«Sweet Dreams», автор Jewel , иллюстрации Эми Джун Бейтс, 2013 г., Simon & Schuster, возраст 1–5 лет.

Песня — это поэзия, положенная на музыку, и номинированная на премию «Грэмми» исполнительница Джуэл представляет одну из своих песен «Sweet Dreams» в форме книжки с картинками, к которой прилагается компакт-диск с ее исполнением.Эта колыбельная на ночь, проиллюстрированная прекрасными оттенками синего и желтого мела и акварели, отражает любовь родителей и мечты о будущем ребенка.

Кристиан Рокер «объявляет войну» деконструкции, вызывая споры

Солист и автор песен известной христианской рок-группы резко критикует так называемое движение «деконструкция».

В видеоклипе с январского концерта, который стал вирусным, Джон Купер из группы Skillet сказал: «Нет такой вещи, как отрыв Иисуса Христа от Библии.Это не дело». Он добавил: «Я не ненавижу этих деконструированных христиан. Я молюсь об их покаянии. Но послушайте, они отдалились от Бога и хотят забрать вас, сколько смогут. И пришло время нам и вашему поколению объявить войну этому идолопоклонническому христианскому движению деконструкции».

Купер сделал комментарий во время концерта христианского музыкального тура с участием нескольких артистов Winter Jam в Де-Мойне, штат Айова.

Несколько артистов, которые ранее гастролировали вместе с Купером в мире современной христианской музыки, подвергли критике его недавние замечания.

Дерек Уэбб, бывший гитарист и автор песен фолк-рок-группы Caedmon’s Call, критически отозвался о Купере в социальных сетях.

Подарите The Roys Report подарок в размере 30 долларов или более в этом месяце, и вы получите экземпляр «Городских легенд Ветхого Завета» Дэвида Крото и Гэри Йейтса. Чтобы сделать пожертвование, нажмите здесь.

«Всем, кто вырос на Зов Кедмона. . . и с тех пор вас так задела церковная культура, что вы оказались в глубокой деконструкции, даже деконверсии, я с вами», — написал Уэбб.«Где бы вы ни были, вы не одиноки, и я, например, подбадриваю вас».

Точно так же Кевин Макс из рок-рэп-группы dc Talk добавил в комментариях к одному из постов Уэбба: «Страх чужого изменения, прогресса, деконструкции и т. д. действительно страшен».

В прошлом году Макс столкнулся с критикой за использование термина «евангельский» и заявление о том, что он следует «Вселенскому Христу».

Другие хвалили рок-звезду, например, радиоведущий Фрэнк Хольцхаузер, который вещает на местной христианской станции в Граймсе, штат Айова.«Джон Купер — хардкорщик, и я не могу сказать, что не согласен со многим из того, что он говорит!» — заявил он в сети.

В электронном письме по адресу The Roys Report после публикации этой истории Купер разъяснил свои широко разрекламированные замечания.

«На выставках я перечисляю многие силы или идеологии, которые лгут молодым людям, включая Голливуд, социальные сети, влиятельных лиц, а затем я включаю некоторых «бывших христианских» пасторов/влиятельных лиц, которые отошли от веры и теперь пытаются поощрять нашу молодых людей также оставить веру», — написал Купер.«На концерте ясно, что я говорю о тех конкретных людях, которые пытаются ввести других в заблуждение».

Он добавил: «Я не разговариваю с людьми, которые борются, задаются вопросами или сомневаются. Мое послание о лжи и духе эпохи, утверждающей, что освобождение от христианства приносит свободу».

Христианские лидеры критикуют «пренебрежительный» подход

Карсон Вейтнауэр, исполнительный директор служения христианской апологетики Uncommon Pursuit, опасается, что подход Купера в видеоклипе может быть истолкован как презрение и обвинение в адрес людей, которые могут быть честными в поиске.

«Объявление войны тем, кто потерял веру, противоречит посланию и жизни Иисуса», — сказал Вейтнауэр по электронной почте. «Я скорблю о тех, кто борется с сомнениями, поскольку они могут обоснованно чувствовать себя атакованными и изгнанными из церкви критическим заявлением Купера».

Учитель Библии

Лина Абухамра, которая недавно выпустила Fractured Faith о своем собственном путешествии по тому, что она называет «деконструкцией», после того, как ей навредила церковная культура, повторила замечания Вейтнауэра.

Лина Абухамра

В электронном письме она признала, что Купер «может быть прав», предостерегая молодых верующих от «этого культурного феномена, который мы наблюдаем в евангельских кругах».

Тем не менее, Абуджамра также обнаружил, что «воинственный» уклон его послания вряд ли поможет людям, борющимся с вопросами веры. «Купер производит впечатление злого и проповеднического», — сказала она. «Хотя он может обратиться к тем, кто уже согласен с ним, он может не общаться с теми, кто искренне борется за понимание благости Бога и медленно отдаляется от церкви.

Она подчеркивает, что разочарование в конкретной церкви или лидере служения, за которым безоговорочно следует, может привести к новообретенной вере, а не к неверию.

«Купер не различает нюансы деконструкции — некоторые из них полезны и ведут к чистоте веры», — сказал Абуджамра. «В конце концов, он звучит как проповедник-фундаменталист (с) подходом без обсуждения честных вопросов людей».

Группа Skillet, состоящая из Купера, его жены Кори и коллег по группе Джен Леджер и Сета Моррисона, гастролирует и записывается как группа с 1996 года.

В группу альтернативного металла Skillet входят Джон Купер (в центре), Кори Купер (слева), Сет Моррисон и Джен Леджер (Courtesy Photo). Record Dominion дебютировал под номером 1 в чартах продаж альбомов iTunes во всех жанрах. Пластинки группы также получили награды от Billboard Magazine , а их песня «Monster» была признана в 2010 году самым популярным христианским цифровым синглом того времени — с тремя миллиардами прослушиваний по всему миру.

В последние годы Купер все чаще высказывался о своих взглядах на религиозные и социальные вопросы. Первоначально выступая в своем популярном подкасте Cooper Stuff, он недавно дал интервью Fox News, CBN The 700 Club и другим консервативно настроенным изданиям.

Христианский апологет Вейтнауэр, который часто разговаривает с людьми, не уверенными в своих убеждениях, сказал, что надеется, что церкви могут стать «убежищем» для тех, кто выражает сомнения.

«Нам необходимо создать скромную, гостеприимную и мягкую атмосферу, в которой наши друзья могут поделиться любой критикой или вопросами, не опасаясь отказа», — сказал он.

Тур Winter Jam Tour по 41 городу с участием полудюжины христианских исполнителей во главе со Skillet и Tauren Wells, а также евангелиста Shane Pruitt продлится до 27 марта.

**Через четыре дня после публикации Джон Купер поделился в сети постом из 1800 слов о своих взглядах на деконструкцию и соответствующем наставлении верующим христианам.