В Семилукском районе живут потомки солдат легендарного 226-го пехотного Землянского полка, участвовавших в «атаке мертвецов»

Школьницей я услышала на уроке истории потрясающую историю о солдате первой мировой войны. Будто бы через несколько лет после ее окончания польские власти осматривали места былых сражений и наткнулись на развалины старинной крепости в городке Осовец (до августа 1915 года Осовец принадлежал Российской империи, после — Польше). Увидели почти засыпанный землей вход в подземелье, откопали его и вошли в темноту, пахнущую плесенью и пылью. И вдруг оттуда раздался голос: «Стой, кто идет!». Оказалось, что русские саперы, покидая Осовец в августе 1915 года, взрывали свои склады с военной одеждой и продовольствием. А про часового забыли или не знали. И он оказался заживо погребенным в подземном складе.

Шли годы. Русская империя распалась. Осовец стал польским городом. А для часового ничего не менялось. Он питался консервами, собирал по каплям с сырых стен воду, отбивался от крыс и старался не терять счет времени. А когда поляки вывели совершенно седого, с серым лицом мужчину на воздух, он в одно мгновение ослеп: солнечный свет, словно ножом, резанул по его глазам, привыкшим к кромешной темноте.

Меня потрясли стойкость и мужество русского солдата. Но еще более удивительным оказался тот факт, что родом герой был из Землянска. Согласно историческим данным, 226-й пехотный Землянский полк, сформированный из уроженцев Землянского уезда Воронежской губернии, насмерть стоял при обороне Осовца.

А не так давно судьба свела меня с жительницей Землянска — Валентиной Ивановной Гревцевой. Ее дед был солдатом того самого героического 226-го пехотного Землянского полка.

Эта новость меня сильно впечатлила. И я решила с помощью Валентины Ивановны найти в Землянске и других потомков участников первой мировой войны, в том числе – пехотинцев 226-го полка.

«Мертвые» победили

– О том, что мой дед Федор Бородин погиб во время газовой атаки, моя мама узнала случайно, – говорит Валентина Ивановна. – Была на свадьбе у родственников в Воронеже, а там какие-то гости сказали ей: «Как вы похожи на Федю Бородина!». Мама им в ответ: «А я его дочь». Случайные знакомые оказались соседями убитого в войну солдата и рассказали, что Федор погиб от газа в первую мировую войну. Мама плакала, хотя отца своего ни разу не видела. А я, пока взрослая не стала, не понимала, как на войне можно погибнуть от какого-то газа.

Сейчас этот факт из истории первой мировой войны известен многим. 6 августа 1915 года в районе осаждаемой крепости Осовец немцы применили против солдат 226-го пехотного Землянского полка отравляющие газы. Противогазов у наших не было.

Через несколько часов немцы, не сомневавшиеся в том, что среди русских не осталось ни одного живого, пошли в атаку на крепость. Но каков же был их ужас, когда некоторые «трупы» стали подниматься им навстречу! Лица их были изуродованы химическими ожогами. Еле стоявшие на ногах, но не выпускавшие из рук оружия солдаты сильно кашляли, и на землю у многих вместе с кашлем вылетали куски легких. .. Окровавленные глотки героев хрипели: «Ура!». Вид этих чудом выживших нескольких десятков пехотинцев землянского полка так напугал шедших в атаку семь тысяч немцев, что они позорно бежали от крепости, бросив оружие. «Атакой мертвецов» назвали позже историки это сражение.

К сожалению, среди выживших после газовой атаки Федора Бородина не оказалось.

Перед тем, как уйти на войну в 1913 году, Федор Бородин, уроженец села Фомина-Негачевки Землянского уезда, обвенчался с девушкой из уездного города Землянска Александрой Ростовцевой. В августе 1914 года Александра родила дочку Любу. Внешне – копия Федора. Это и была мама Валентины Ивановны Гревцевой.

– Дедушка к тому времени уже был на войне и дочери своей уже никогда не увидел, – рассказала Валентина Ивановна. – Бабушка в 1915 году получила на него похоронку, но про обстоятельства гибели в ней ничего не было сказано. Об этом, видно, уже потом односельчанам рассказали вернувшиеся с войны солдаты. Но бабушка к тому времени уже уехала из Фомина-Негачевки к себе на родину, в Землянск.

От мужа у нее на память оставалось венчальное кольцо. Но в годы другой войны – Великой Отечественной – Александра Ивановна обменяла золотое колечко на продукты, чтобы спасти от голода дочку и внуков Федора Бородина.

– Помню, когда мы с братом были маленькими, мама все пугала нас: «Не будете слушаться – отдам вас Тимашку!». Боялись мы его до ужаса! Это мы только когда выросли, узнали, что Тимашок-то, оказывается, воевал в первую мировую войну и вернулся оттуда с настоящей серебряной медалью за храбрость, — рассказала о другом землянском солдате его односельчанка, Светлана Крицина.

Воронцов? Тимофеев? Черников? Бакулин?

На самом деле бывшего солдата звали Тимофей. Умер он лет пятьдесят назад. А вот фамилию его так и не удалось узнать.

– Может, кто-нибудь еще в Землянске его помнит? – предполагает Светлана. – Он мальчишкам, в том числе и моему брату, рассказывал, что был одним из немногих в пехотном полку, кому посчастливилось уцелеть во время газовой атаки. По его словам, от смерти его спасли … трупы однополчан: Тимашок, еще живой, упал на землю, а на него начали падать погибающие. Под ними он и остался лежать. Когда опасность миновала – вылез.

Брат Светланы — Александр Крицин — подтвердил рассказ сестры, но фамилию Тимашка вспомнить тоже не смог.

– Может, фамилия его была Тимофеев? И не по имени, а по фамилии прозвище ему дали? В селе у нас есть Тимофеевы… – размышляет Александр. И добавляет. – Эх, время было такое, что люди много не рассказывали про то, как воевали за царскую Россию. Опасно было.

С Валентиной Ивановной Гревцевой едем на место, где когда-то вместе со своей семьей жил вернувшийся с фронта первой мировой солдат Тимашок. Теперь на месте его землянки-подвала стоит дом другого жителя Землянска.

– По-моему, фамилия Тимофея Ивановича — Воронцов, — утверждает новый владелец усадьбы. – Жену его звали Мария Антоновна.

Жительница Землянска Нина Кутузова, ухаживающая за одинокими немощными односельчанами, нашла у себя старинные фотографии, на которых, по ее утверждению, запечатлена жена Тимофея Ивановича. При более внимательном изучении снимков и подписей на них удалось выяснить, что на фотографиях – дочь Тимашка, Ольга Тимофеевна, 1916 года рождения. Ее фамилия – Бакулина. По мужу или по отцу?

У Нины Кутузовой нашелся еще один уникальный документ – свидетельство о смерти жены Тимашка – Марии Антоновны. Ее фамилия – Черникова. Теперь почти с уверенностью можно сказать, что и у ее мужа, Тимашка, была такая же фамилия – Черников.

Это наше предположение подтвердили и пенсионеры из Землянска, Лидия Петровна Ключникова и Юрий Михайлович Черников. Они тоже назвали фамилию Черников.

Так кто же ты был, Тимашок? Воронцов? Тимофеев? Бакулин? Черников? Неужели ты так и уйдешь в вечность бесфамильным для своих земляков?

Односельчане помнят: Тимашок кроме своих детей – двух дочерей и сына — воспитывал сироту, племянника Сашу. Жалко, что никто из наших собеседников не мог вспомнить, как сложились судьбы потомков Тимашка. Не нашли мы и его могилу.

Выяснилось, что далеко не все землянцы, воевавшие в первую мировую войну, забыты, как Тимашок.

Как страшный сон

В семье Валентины Николаевны Поминовой уже сто лет бережно хранят фотографию деда – Прокофия Андреевича Бородкина. На снимке, сделанном 2 февраля 1915 года в городке-крепости Бреслау (ныне это польский город Вроцлав), бравый красавец с боевым крестом на груди. Рядом, видимо, однополчанин. Тогда они еще не знали, что произойдет с ними ровно через полгода – в августе 1915 года.

– Дед умер лет сорок назад, и я мало что о нем помню, – вздыхает Валентина Николаевна.

А соседи Валентины Николаевны, первыми рассказавшие мне об этом участнике первой мировой войны, до сих пор помнят, как Прокофий Бородкин по ночам кричал во сне так громко, что даже они, чьи дома стояли в нескольких десятков метров, слышали.

– Он сам рассказывал нам когда-то, что попал в газовую атаку. Вот и снился, наверное, ему тот страшный бой, — предполагают они.

Дневник солдата

В Землянске живет родная дочь солдата, служившего в русской армии в период первой мировой войны, Маргарита Ивановна Сомова. И в ее семье многие десятилетия хранится его дневник.

В тетрадке с «логотипом» старинного «Книжного и писчебумажного магазина» химическим карандашом и чернильной ручкой записаны факты поистине всемирной истории.

Родной отец Маргариты Ивановны – Иван Варфоломеевич Поляков, 1891 года рождения, судя по записям в дневнике, в действующую армию был призван осенью 1915 года. В 226-й Землянский полк не попал. Может, потому, что полка-то к тому времени уже и не было (вспомните: немцы отравили землянских солдат удушливым газом еще летом — в августе). В боевых действиях Иван Варфоломеевич не участвовал, служил в тылу, но душа, видно, болела за соотечественников на фронте. Дневник и начинается с описания обстановки накануне призыва Полякова на службу: «Война потребовала немало сил… Сильно гнали нас всю Польшу…». А дальше детально описывается личная подготовка новобранца Полякова к призыву: «Пошел в юфтовую (от автора: сапожную) лавку, купил подметки, отдал подбить сапоги сапожнику. Купил себе чайничек и все, что нужно для солдата. А 15 сентября пришлось расстаться с родным гнездом… Мама меня благословила и заплакала так, что я не мог вытерпеть и вышел из дома. Пошел в сад, немного поплакал…». А дальше идет описание армейских будней: как несли службу, ходили в караул, посещали церковь. «После литургии в Воскресение Христово возвратились в казарму», — читаю я в дневнике.

Иван Варфоломеевич прожил до 1975 года. Работал бухгалтером. В саду его дочери еще растут яблони, посаженные отцом.

история формирования, дислокация, боевой путь

Содержание

• История полка
• Особенности крепости
• Ход «Атаки мертвецов»
• 226 полк после Осовца
• Последующие воспоминания о полке
• Отклики в русских городах
• Видео по теме

Первая мировая война принесла русской истории множество страшных, но героических фактов фронтовых подвигов. Одним из ярких моментов военной летописи была названная впоследствии журналистами и историками «Атакой мертвецов» контратака в крепости Осовец.

История полка

Далее рассмотрена история формирования полка, его цели и силы противников.

Формирование

226 Землянский пехотный полк был сформирован в 1914 году из военнослужащих Воронежского, Землянского и Новодевицкого уездов. Полк входил в состав пятьдесят седьмой пехотной дивизии первой армии под командованием Павла Карловича фон Ренненкампфа. Все силы его были направлены на так называемый «Польский мешок». Полки защищали отступающую из Восточной Пруссии русскую армию, не давая немцам взять ее в кольцо.

Цель

На 1915 год основные позиции 57-ой дивизии были расположены на польской реке Бобр, на которой располагалась крепость Осовец, запиравшая Белостокскую железную дорогу. Здесь же находилось значимое для отступления шоссе и Ковно – основная крепость западного рубежа. 226 полк был отправлен в Осовец, на который русское военное начальство уже не рассчитывало.

Силы противников

Условия заведомо были неравными. К крепости уже были подведены основные силы противников в этом регионе: одиннадцатая дивизия Ландавера, восемнадцатый маршевый полк и южнее был оставлен семьдесят шестой. Немцы планировали провести газовую атаку хлором из тридцати батарей, а затем, расстреляв крепость из пушек, взять ее без штурма.

В 1914 на Осовец уже были осуществлены три наступления немецкой армии. Сентябрьская попытка завершилась поражением немцев, так как они не смогли даже подойти близко к крепости. Во время второй, в феврале, немецкие солдаты совершили прорыв в сторону России, но были оттеснены, однако их лагерь встал ближе. Именно это послужило причиной для экстренного перебрасывания русских войск на этот фронт.

Особенности крепости

Крепость находилась на возвышенности, что мешало близкому подведению боевых орудий к ее стенам, кроме того, стрелять немецким артиллеристам приходилось вслепую. Но в их распоряжении было 64 тяжелых орудия и четыре пушки «Большая Берта», что практически не оставляло русским шансов.

По самым оптимистичным прогнозам, крепости давали шестьдесят часов на то, чтобы сдать позиции.

Но ситуацию значительно улучшил тот факт, что в низовье крепости располагались болота, в которые попадали при обстреле ядра пушек и которые увеличивали расстояние до врага. В двух с половиной километрах к западу от крепости была расположена русская Сосненская ставка. Она являлась передовой позицией, но сразу было понятно, что при немецком наступлении она не выстоит. Сосненская включала в себя с девятой по двенадцатую роты.

Ход «Атаки мертвецов»

«Атака мертвецов» — наиболее известная контратака 226-го Землянского пехотного полка против немецких захватчиков, о которой будет рассказано далее.

Начало битвы

На Землянский полк 24 июля по новому стилю, или 6 августа по старому, в четыре часа утра была совершена массированная газовая атака, во время которой вся Сосненская была уничтожена. Газ распространялся на 20 километров в сторону крепости. Толщина слоя достигла 12 метров, а средняя глубина – 15 километров.

В общей сложности за несколько часов газовой атаки из строя было выведено более полутора тысяч солдат, при этом все, находившиеся тогда в крепости, получили отравление средней или тяжелой степени.

Карта событий «Атаки мертвецов» во время Первой мировой войны

Восемнадцатым полком была занята опустевшая Сосненская, но тот был вытеснен ландаверами. Немцами после этого была занята железная дорога и стратегически необходимый «двор Леонова», с которого можно было вести эффективный расстрел болот и западного фланга, ныне занятого неприятелем.

Читайте также:

Измайловский полк

Действия рот

Русские войска несли колоссальные потери, но теперь в бой входили отдельные роты 226 Землянского полка. Генерал-лейтенантом Николаем Александровичем Бржозовским был отдан приказ отстоять Рудской мост любой целой, чтобы не дать немцам рассечь оборону на две части, тем самым ослабив ее.

Далее происходило следующее:

• Рота тринадцать под начальством подпоручика Котлинского пошла наперерез силам врага, не давая поддержать семьдесят шестой полк ландаверов в Сосне.
• Подпоручик смертельно ранен, передает командование Владиславу Максимилиановичу Стржеминскому, который уже на тот момент был значительно отравлен газами.
• Стржеминский занимает Сосненскую позицию и отдает приказ к сбору сил.
• Из крепости выводятся остатки восьмой, тринадцатой и четырнадцатой рот, что помогло, объединившись, вывести противника на исходные позиции.
• В восемь часов утра последствия прорыва были ликвидированы.
• В одиннадцать часов утра прекратился расстрел, что послужило формальным окончанием неудачного штурма.

Итоги

С русской стороны, по официальным источникам, погибло около шестисот человек, около девятисот скончалось впоследствии от отравления газом, пятьсот человек были тяжело ранены и изувечены, около шестисот человек пропали, их останки не были найдены ни в болотах, ни на поле боя.

Важно отметить, что большие потери понесла и немецкая армия, в том числе и за счет ошибок собственных техников. Массовость распространения хлорных газов была настолько сильна, что уничтожила часть лагеря, находившуюся ближе всего к его границе, а также роты, которые слишком быстро продвигались к крепости. Солдаты, которые продвигались к Сосненской, чтобы занять ее, получили сильнейшую интоксикацию газом, который не успел отойти к Осовцу.

«Атакой мертвецов» операция была названа по той причине, что от солдат в крепости никто не ждал активных действий, на них не надеялись, военное начальство прогнозировало скорое падение Осовца и уже планировало, что делать с оккупированной немцами железной дорогой. К тому же даже бойцы, находившиеся в крепости, не думали, что они выживут после жесточайшей газовой атаки.

Девятого (двадцать второго) августа Землянскому полку было приказано оставить крепость, взорвав ее вместе с припасами. Это позволяет многим русским историкам утверждать, что в результате военных действий крепость Осовец все же не пала, однако по этому поводу до сих пор ведутся споры.

226 полк после Осовца

Все те силы, что остались от Землянского полка, были направлены в город Гродно. За август 1915 года солдаты сумели очистить более половины города, орудуя штыками. Полк ожидал помощи и нового оружия, так как боеприпасы были на исходе. 19 августа того же года полк был подвержен второй газовой атаке, но уже с воздуха, после нее уцелело небольшое количество военных.

Далее полк был направлен на точку концентрации сил фон Ренненкампфа в Березины. Сосредоточение там русских сил не дало преимущества в нормализации ситуации на фронте. В 1916 году 226 Землянский полк принимал участие в битвах под Ковелем и Тернополем. Затем он был отправлен в Румынию в качестве поддержки участников Антанты.

Румыния на тот момент находилась на грани завоевания немецкими войсками. Конкретных данных о деятельности полка на территории страны-союзника у историков нет, однако известно, что именно после операций в Румынии полк был в декабре 1917 официально распущен.

Остатки крепости Осовец после «Атаки мертвецов» во время Первой мировой войны

Последующие воспоминания о полке

Отклики о событиях находятся и в искусстве. По мотивам движения Землянского полка Андреем Расторгуевым написана книга «Атака мертвецов: Роман-эпопея». Существует множество статей и исторических отзывов с рассуждениями и вариациями оценки данных военных действий.

Маргаритой Пушкиной написан текст песни «Атака мертвецов» для альбома группы Ария. Эмоциональный отклик можно найти и в песнях Вари Стрижак, групп KRITE, GjeldRune и Арктида. Сняты фильмы «Атака мертвецов» (2014), «Нельзя забыть» (2016), «Осовец. Крепость духа» (2015), «Первая мировая» в цикле документальных фильмов на канале «Культура», а также короткометражный фильм «Атака мертвецов. Осовец».

Кинокомпанией «Сварог-фильм» планируется съемка художественного фильма к следующему юбилею окончания Первой мировой войны. В 2014 году Почта России выпустила коллекцию редких марок, посвященных Первой мировой войне. На одной из них нашла свое место графическая иллюстрация боя под крепостью Осовец. Данная марка для филателистов имеет большую ценность.

Отклики в русских городах

В Пскове был создан памятный мемориал, посвященный погибшим во время войны. Особенно теплое отношение у псковичей к подпоручику Котлинскому, так как он является уроженцем Псковской земли. В Воронеже периодически проводятся выставки, на которых представлены экспонаты, связанные с историей 226 Землянского пехотного полка.

На одной из выставок была представлена картина молодого современного художника Вячеслава Потогина «Осовец. Атака мертвецов». Все это подтверждает факт о том, что память о подвиге этого полка бережно хранится и по сей день.

Один из воронежских деятелей культуры, Бахтин, занялся воплощением идеи создания книги с полным собранием исторических справок, документов, воспоминаний, фотографий и изображений экспонатов музеев, связанных с 226 полком.

Также воронежцами создан комикс, который освещает деятельность уроженцев под Осовцом. На регулярных фестивалях реконструкции военных действий «Атака мертвецов» тоже оставила свой след в июне 2014 в Москве и в августе 2018 на исторической родине полка, в Землянске.

Считается, что фраза «Русские не сдаются» появилась именно после битвы при Осовце, в которой русские солдаты проявили стойкость и мужество. Это высказывание за время Первой мировой войны с солдатами Антанты обошло всю Европу и надолго ей запомнилось. Русская отвага даже в самом безнадежном случае позволила не только продержаться, но и выйти из ситуации победителями, хоть и с горькими последствиями.

Афганский ад на земле Для морских пехотинцев «Темная лошадка»: NPR

Морские пехотинцы США с 3-м батальоном, 5-м полком и Афганской национальной армией обеспечивают прикрытие, когда они выходят из опасного района после того, как попали под вражеский снайперский огонь во время патрулирования службы безопасности в Сангине, Афганистан, ноябрь 2010 года. За семь месяцев своего развертывания 3/5 понесли самые высокие потери среди всех подразделений морской пехоты во время афганской войны, потеряв 25 человек.

Капрал Дэвид Р. Эрнандес/США Корпус морской пехоты

скрыть заголовок

переключить заголовок

Капрал Дэвид Р. Эрнандес/США Корпус морской пехоты

Год назад почти 1000 офицеров морской пехоты США и рядовых из 3-го батальона 5-го полка были отправлены в неспокойную провинцию Гильменд на юге Афганистана. К тому времени, когда их турне закончилось в апреле 2011 года, морские пехотинцы 3/5, известные как «Темный конь», понесли самые высокие потери среди всех подразделений морской пехоты за последние 10 лет войны. На этой неделе NPR рассказывает о семи долгих месяцах войны этого подразделения — как в Афганистане, так и дома.

Вторая из семи частей

Морские пехотинцы 3-го батальона 5-го полка помнят, что Сангин в провинции Гильменд на юге Афганистана отличался от всего, где они сражались.

сержант. Дэниел Роберт описывает это как «ад». Младший капрал. Джейк Ромо называет это «Диким Западом». Подполковник Джейсон Моррис говорит, что слышал, как его называли «самым опасным местом в Афганистане».

Моррис был командиром Морского Дозора 3/5, известного как «Темный Конь», и Сангин был полем битвы задолго до его прибытия.

Британцы были там четыре года, но смогли бороться с Талибаном только до кровавого тупика. Теперь британцы уходили, и батальон Темной Лошади двинулся вперед.

Приказ Морриса был четким: уничтожить талибов как угрозу.

«Первоначально борьба заключалась в том, чтобы иметь возможность маневрировать за пределами патрульной базы, не получая выстрелов и не наступая на [самодельное взрывное устройство, или СВУ], которое было заложено в 50 или 100 ярдах от патрульной базы. Вы не могли двигаться за пределами районного центра, не получив при этом выстрела», — вспоминает Моррис.

Прибыв в конце сентября 2010 года, они быстро изучили это место, пробираясь через каналы, пробираясь сквозь густую растительность и патрулируя лабиринт узких грунтовых дорог, окаймленных 15-футовыми земляными стенами.

Прощание

Несколькими неделями ранее в Калифорнии морские пехотинцы собрались, чтобы попрощаться со своими семьями посреди ночи на плацу в Кэмп-Пендлтон, где базировалось подразделение.

Эшли Тоуни была там со своим мужем, сержантом. Ян Тоуни; они знали друг друга с детства. Они только что купили дом, и Эшли была беременна их первым ребенком.

Сангин был пятым отрядом Яна. Эшли говорит, что это было по-другому.

«Я просто помню, как ехал в машине, и я просто сказал: «Я не хочу, чтобы ты уезжал», а он сказал: «Нет, со мной все будет в порядке. Мне нужно идти, и я хочу пойти .’ И он всегда говорил: «Если ты в университетской команде, зачем сидеть на скамейке запасных?» — вспоминает Эшли.

Ян служил в Ираке. В Афганистане он возглавит собственный отряд.

В ту ночь они несколько часов простояли в Пендлтоне. Затем, незадолго до восхода солнца, пришло время прощаться. Эшли поцеловала своего мужа.

«Он сказал: «Я люблю тебя», и я просто кивнула, и мне не хотелось плакать, сказав это», — говорит она.

сержант. Тоуни сел в автобус, который должен был доставить его к самолету для долгого перелета в Афганистан.

Подполковник Джейсон Моррис (справа), командир 3-го батальона 5-го полка морской пехоты, обсуждает с 1-м лейтенантом Чарльзом Броуном продвижение морских пехотинцев во время операции «Золотой Шиллелаг» в Мальманде, Афганистан, 12 марта.

Штатный сержант. Райан Смит/marines.mil

скрыть заголовок

переключить заголовок

Штатный сержант. Райан Смит/marines.mil

Подполковник Джейсон Моррис (справа), командир 3-го батальона 5-го полка морской пехоты, обсуждает с 1-м лейтенантом Чарльзом Броуном продвижение морских пехотинцев во время операции «Золотой Шиллелаг» в Мальманде, Афганистан, 12 марта.

Штатный сержант. Райан Смит/marines.mil

Умирание начинается почти сразу

Несколько недель спустя в Афганистане Тоуни привел своих людей в патруль. Ситуация была чрезвычайно опасной: талибы накопили оружие и проделали дыры в толстых глинобитных стенах, чтобы использовать их в качестве огневых позиций, чтобы устроить засаду морским пехотинцам.

Тоуни только что принял участие в битве. Для подполковника Морриса — командира Темной Лошади — битва была повсюду.

«За первые три недели у нас было более сотни перестрелок. Это то, к чему мы готовились. Единственное, что отличалось от того, к чему мы готовились всю свою жизнь, будучи морскими пехотинцами, — это угроза самодельных взрывных устройств», — говорит Моррис.

13 октября — в тот же день, когда 3/5 официально взяли под свой контроль этот район — четверо морских пехотинцев Темной Лошади были убиты взрывом, разорвавшим их машину.

На следующий день несколько морских пехотинцев Морриса отправились в пешее патрулирование. Поступило первоначальное сообщение о том, что они подверглись минометному обстрелу.

Затем Моррис вспоминает три быстрых взрыва; они оказались тремя морскими пехотинцами, которые быстро наступили на самодельные взрывные устройства. Все трое погибли.

Всего за два дня Моррис потерял семерых своих людей — больше, чем его предшественник потерял за шесть месяцев.

Насилие не утихало. В конце недели погиб еще один морской пехотинец: сержант. Ян Тоуни. Ему было 25.

Эшли и сержант. Ян Тоуни (на фото в день их свадьбы) знали друг друга с детства. Ян Тоуни был убит 16 октября 2010 года самодельным взрывным устройством во время пешего патрулирования в Сангине. Эшли говорит, что не знает, как добралась до двери в тот день, когда к ней домой пришли морские пехотинцы, чтобы сообщить ей, что ее муж мертв.

Предоставлено Эшли Тоуни

скрыть заголовок

переключить заголовок

Предоставлено Эшли Тоуни

Эшли и сержант. Ян Тоуни (на фото в день их свадьбы) знали друг друга с детства. Ян Тоуни был убит 16 октября 2010 года самодельным взрывным устройством во время пешего патрулирования в Сангине. Эшли говорит, что не знает, как добралась до двери в тот день, когда к ней домой пришли морские пехотинцы, чтобы сообщить ей, что ее муж мертв.

Предоставлено Эшли Тоуни

«Я не мог понять, что он ушел»

Дома в Калифорнии Эшли Тоуни вспоминает, как проснулась от дремоты на диване. Была середина октябрьского дня.

В доме, который они с Яном недавно купили, было несколько французских дверей. Сквозь стекло одного из них она наблюдала за проходящими мимо двумя офицерами морской пехоты. Ей не нужно было открывать дверь, чтобы увидеть, как они стоят там.

«Это было просто очень торжественно… очень жуткое зрелище. Прямо как в кино, совсем как в кино», — вспоминает она.

До сих пор она не знает, как добралась до входной двери.

«Я, типа, проплыла там или что-то в этом роде», — говорит она. «И все было как-то в замедленной съемке. И я открыл дверь, а потом они начали весь этот треп… и я был просто в шоке».

«Помню, мой кот играл с униформой капеллана. … Потом они начали оформлять документы … в общем, я ехал в Дувр, чтобы встретить его тело, и тут меня осенило, и я просто прикрылся мое лицо рукой и было похоже: «Боже мой, боже мой». Нет ни прощания, ни ничего. Я не могла понять, что он ушел», — говорит она.

То, что случилось с Эшли Тоуни, произошло и с другими семьями морских пехотинцев.

Батальон Темной Лошади нес ужасные потери. Вернувшись домой, электронные письма и телефонные звонки летели туда-сюда.

Чтобы всех успокоить, морские пехотинцы созвали собрание в мэрии, на которое пришли 150 членов семьи.

«Я не была готова к тому, что все будет так плохо, как было. Я не думаю, что кто-то из нас действительно думал, что все будет так, как в октябре», — вспоминает Эми Мюррей, жена капитана Патрика. Мюррей.

Капрал. Маркус Чишилли патрулирует возле передовой оперативной базы Зебрюгге в октябре 2010 года, недалеко от Каджаки, Афганистан. Это фото было сделано за день до того, как он наступил на СВУ, потерял левую ногу и получил другие осколочные повреждения.

Скотт Олсон / Getty Images

скрыть заголовок

переключить заголовок

Скотт Олсон / Getty Images

Капрал. Маркус Чишилли патрулирует возле передовой оперативной базы Зебрюгге в октябре 2010 года, недалеко от Каджаки, Афганистан. Это фото было сделано за день до того, как он наступил на СВУ, потерял левую ногу и получил другие осколочные повреждения.

Скотт Олсон / Getty Images

«Иногда вы разрываете трубку, и ваше сердце замирает», — говорит Мелисса Фромм, жена лейтенанта Брэда Фромма.

Говорит Кейт Вятт, жена капрала. Дерек Вятт: «Для большинства жен это настоящий ад на земле, просто жить изо дня в день, ничего не зная».

‘Каждый день кто-то умирал’

Октябрь 2010 года был настоящим адом на Земле и для морских пехотинцев в Сангине.

Капрал. Маркус Чишилли наступил на самодельное взрывное устройство 9 октября.

«Я был, наверное, восьмым человеком, наступившим на то же самодельное взрывное устройство. На самом деле это зависит от удачи», — вспоминает он.

Капитан Крис Эсри вспоминает инцидент, в котором младший капрал. Джон Спаркс умер. «Спаркс просто схватил его автомат и пошел к себе на крышу… и начал перестрелку с повстанцами, когда в него попала пуля».

«Повсюду были СВУ», — говорит младший капрал. Джосу Бэррон. «Итак, один из моих друзей только что наступил на одного, и это достало нас обоих».

«Каждый день кто-то умирал или каждый день кто-то терял конечность», — добавляет он. «Итак, мы просто подумали, когда они собираются остановиться?»

8 октября 2010 г. : Младший капрал. Джон Спаркс

13 октября 2010 г .: Младший капрал. Джозеф Родевальд, младший капрал. Филипп Виннедж, капрал. Джастин Кейн и Pfc. Виктор Дью

14 октября 2010 г.: Младший капрал. Алек Катервуд, младший капрал. Ирвин Сенисерос и младший капрал. Джозеф Лопес

15 октября 2010 г.: Младший капрал. Джеймс Булк

16 октября 2010 г .: сержант. Ян Тоуни

4 ноября 2010 г.: Младший капрал. Мэтью Броэм и младший капрал. Брэндон Пирсон

6 ноября 2010 г.: Младший капрал. Рэнди Брэггс

9 ноября 2010 г.: 1-й лейтенант Роберт Келли

10 ноября 2010 г.: Младший капрал. Джеймс Стэк

24 ноября 2010 г.: Младший капрал. Арден Буэнагуа

25 ноября 2010 г.: 1-й лейтенант Уильям Доннелли

2 декабря 2010 г.: сержант. Мэтью Аббейт

6 декабря 2010 г.: Капрал. Дерек Вятт и Pfc. Колтон Раск

7 декабря 2010 г.: сержант. Джейсон Пето

17 декабря 2010 г.: Младший капрал. Хосе Мальдонадо

24 декабря 2010 г.: Младший капрал. Кеннет Корзин

28 декабря 2010 г .: Капрал. Теван Нгуен

20 января 2011 г.: сержант. Джейсон Аморес

Исправить положение выпало Моррису, командиру батальона.

«Я был один для этого. Я имею в виду, должен был разобраться с этим? Это зависит от командира батальона», — говорит он.

Моррис потребовал от командиров своих рот проявлять особую осторожность при патрулировании. Он усилил подготовку: морские пехотинцы закапывали макеты самодельных взрывных устройств и практиковались в их поиске. И Моррис попросил подкрепления.

У его начальства в Пентагоне была другая идея. Министр обороны Роберт Гейтс предложил на время вывести морских пехотинцев из Сангина.

Старший офицер морской пехоты, генерал Джеймс Амос, сказал: «Абсолютно нет».

«Мы так не ведем дела. Вы бы сломили дух этого батальона», — говорит Амос.

Вместо того, чтобы вывести Даркхорса, военные отправили еще сотни морпехов, а также оборудование для разминирования.

Прогресс по цене

Прошло два месяца. К январю все стало налаживаться.

Капитан Крис Эсри вспоминает, что «больше ботинок на палубе действительно увеличило наше патрулирование», в то время как сержант. Дэниел Роберт говорит, что морским пехотинцам стало легче отдыхать.

Сражение прекратилось. Моррис говорит, что жизнь вернулась: открылись рынки; дети были на улице.

За прогресс пришлось заплатить: 25 убитых и 184 раненых, 34 из которых потеряли как минимум одну конечность в ходе развертывания. Но морские пехотинцы говорят, что оно того стоило.

«Каждый морской пехотинец, который был там — и видел начало, и видел конец — видел, как это место изменилось на 180 градусов, — говорит Моррис. «Мы изменили его. Мы изменили его полностью».

«От трехмесячных тотальных боевых действий до спасения жизней и восстановления домов», — говорит сержант. Джон Декер.

Морские пехотинцы 3-го батальона 5-го полка салютуют во время чечетки на мемориальной церемонии 29 апреля в Кэмп-Пендлтон, Калифорния. За несколько мгновений до этого морские пехотинцы произвели салют из 21 орудия в честь 25 павших воинов батальона.

Капрал Нед Джонсон/США морские пехотинцы

скрыть заголовок

переключить заголовок

Капрал Нед Джонсон/США морские пехотинцы

Морские пехотинцы 3-го батальона 5-го полка салютуют во время чечетки на мемориальной церемонии 29 апреля в Кэмп-Пендлтон, Калифорния. За несколько мгновений до этого морские пехотинцы произвели салют из 21 орудия в честь 25 павших воинов батальона.

Капрал Нед Джонсон/США морские пехотинцы

Даже младший капрал. Бэррон, потерявший один глаз, одну ногу и некоторых из своих ближайших друзей, соглашается: «Это того стоило. Если я скажу, что это того не стоило, что насчет моих друзей, которые умерли? Я не уважаю их, как будто они умерли. ни за что».

Вспоминая тех, кто погиб

В апреле в Кэмп-Пендлтоне выжившие из Даркхорса собрались на поминальную службу.

Кто стоял, кто сидел на площадке для посадки вертолета, широкий участок асфальта, окруженный низким кустарником, горы вдалеке. Им нанесли 25 боевых крестов, по одному на каждого из погибших. Шлемы, оружие и армейские ботинки стояли на деревянной основе.

Моррис, командир Темной Лошади, стоял перед семьями и ранеными.

«Надеюсь, вы понимаете, как мы ценили ваших сыновей, ваших мужей, ваших братьев по жизни — и как мы продолжаем ценить их жертву и память о них. Десантники, ваши морпехи, эти морпехи — они сражались с врагом , и они победили», — сказал он им.

Когда ветер усилился, они назвали имена пропавших морских пехотинцев.

Эшли Тоуни была там со своей маленькой дочерью Клэр, родившейся через три месяца после смерти ее отца, и помнит, как смотрела на толпу.

«Просто видеть всех людей, которых затронуло это развертывание, всех раненых, просто потеря просто ошеломляющая. И это было похоже на его рабочие похороны. Он никогда не встанет, когда на улице темно, и не поведет машину. работать и поздно возвращаться домой. И наша жизнь там закончилась. Эта глава была закончена», — говорит она.

Эшли начинает новую главу. Она планирует переехать в Северную Каролину. Там живет ее мать. И это недалеко от базы морской пехоты Кэмп-Лежен.

«Быть ​​частью этой семьи морских пехотинцев, ты чувствуешь себя в безопасности. Это тяжело, потому что я все еще жаждал этого, я все еще хотел быть частью той жизни, но у меня больше не было его, и он был моей связью с той жизни», — говорит Эшли. «Я все еще вдова военного, но я не вдова — я снова вернулась к гражданской жизни, так что трудно понять, куда мне вписаться».

Форт Вагнер и 54-й Массачусетский добровольческий пехотный полк

Гражданская война  | Статья

18 июля 1863 г.

Брайан К. Поханка

На этой иллюстрации показано нападение федеральных войск на форт Вагнер 18 июля 1863 года.

Библиотека Конгресса

Полковник Роберт Шоу (Библиотека Конгресса)

Усталые, голодные и гордые, черные солдаты 54-го Массачусетского добровольческого пехотного полка стояли в свете заходящего солнца и ждали вызова в бой вечером 18 июля 1863 года. Воздух наполнился грохотом больших орудий, и сама земля на острове Моррис в Южной Каролине дрожала под их ногами. Боевое крещение полка состоялось всего два дня назад, но воспоминания о той острой стычке уже начали меркнуть в тени грозной задачи, стоявшей теперь перед ними.

Путь, который привел этих решительных людей в неспокойные пески Южной Каролины, был долгим, порожденным идеализмом и полным трудностей. То, что они преуспели вопреки фанатизму и сомнениям, в значительной степени было обязано полковнику, который ими руководил. Худощавый и светловолосый Роберт Гулд Шоу выглядел даже моложе своих 25 лет. Но, несмотря на свои первоначальные опасения, сын родителей-аболиционистов, получивший образование в Гарварде, взял на себя тяжелую ответственность командования и никогда не колебался в своей горячей решимости показать как друзьям, так и врагам, что черные солдаты не уступают своим белым коллегам.

Внезапно к собравшимся рядам подъехал конный генерал и его штаб. Офицер был красив и нарядно одет, и руками в белых перчатках схватил поводья своего гарцующего серого коня. Бригадный генерал Джордж К. Стронг указал на песчаную полосу на зловещий горб земляного вала Конфедерации, который вырисовывался среди клубящегося дыма и плюющегося артиллерийского огня. Громко спросил Стронг: «Есть ли здесь человек, который считает, что сегодня ночью не сможет заснуть в этой крепости?» «Нет!» — крикнул 54-й.

Генерал вызвал знаменосца и схватил флаг. «Если этот человек падет, кто поднимет флаг и понесет его?» После кратчайшей паузы Шоу шагнул вперед и, вынув сигару из зубов, ответил: «Я буду». Уилкинсон Джеймс позже описал это как «оглушительные возгласы этого могучего воинства, готового броситься в огненный вихрь ада»: тогдашний бриг. Генерал Куинси А. Гиллмор, возглавивший Южный департамент 11 июня 1863 года, заменив сварливого и непопулярного генерал-майора Дэвида Хантера. Коренастый и лысеющий, 38-летний Гиллмор занял первое место в классе Вест-Пойнт в 1849 году., и продолжал делать себе имя как талантливый и интеллектуально склонный офицер инженеров. Его успешная осада форта Конфедерации Пуласки в начале войны обезопасила водные подходы к Саванне, штат Джорджия, и принесла Гиллмору широкое признание. Победа также подпитывала его немалые амбиции.

С момента своего прибытия в департамент Гиллмор нацелился на захват Чарльстона, Южная Каролина. В глазах многих северян Чарльстон был настоящим бастионом дела Юга — местом зарождения восстания, из которого прозвучали первые выстрелы. был обстрелян флаг Союза. Действительно, одним из самых грозных оборонительных сооружений Чарльстона был форт Самтер, разрушенная островная крепость, захват которой спровоцировал саму войну. Более того, командующим силами обороны Чарльстона численностью 6000 человек был не кто иной, как генерал Пьер Гюстав Тутан Борегар, офицер-инженер, ставший лидером Конфедерации, чьи силы вынудили гарнизон Самтера сдаться двумя годами ранее.

Гиллмор рассматривал взятие Чарльстона как логическую последовательность стратегических событий, которые приведут к постоянно усиливающемуся морскому и артиллерийскому обстрелу города и его укреплений. Тесно сотрудничая с федеральным флотом контр-адмирала Джона А. Дальгрена, Гиллмор должен был захватить остров Моррис, чьи низменные пески контролировали оборону внутренней гавани. С мыса Каммингс-Пойнт на северной оконечности острова федеральные орудия могли обрушить форт Самтер, который долгое время не позволял федеральным кораблям получить доступ к гавани. Чтобы добраться до Каммингс-Пойнт, 11 000 солдат Гиллмора сначала должны были захватить Форт Вагнер и Батарею Грегг, укрепления повстанцев, охранявшие верхнюю треть острова Моррис.

Первая часть стратегии Гиллмора шла полностью по плану. Рано утром 10 июля бригада Стронга совершила внезапную высадку морского десанта на южной оконечности острова Моррис. К вечеру бесстрашный Стронг разбил защитников острова обратно в их опорные пункты в Вагнере и Грегге. Люди Стронга взяли 150 пленных, дюжину орудий и пять флагов и вполне могли бы захватить сам форт Вагнер, если бы Гиллмор не удовлетворился почиванием на лаврах в тот день.

Конфедераты успели подготовиться к последовавшему 11 июля штурму, и, несмотря на личную инициативу Стронга и храбрость его передового полка, 7-го Коннектикутского, Южный гарнизон смог отразить натиск. Только 12 конфедератов были убиты или ранены, а неудавшаяся атака стоила Союзу 330 человек. Когда на остров Моррис прибыло больше сил Союза, Гиллмор обдумывал свой следующий шаг.

Первоначально построенный как батарея, Вагнер превратился в полностью закрытый форт. Названный в честь убитого подполковника Южной Каролины Томаса М. Вагнера, сооружение имело размеры 250 на 100 ярдов и охватывало южный перешеек Каммингс-Пойнт от Атлантики на востоке до непроходимого болота на западе. Его покатый песок и земляные парапеты возвышались на 30 футов над ровным пляжем и поддерживались бревнами пальметто и мешками с песком. Четырнадцать пушек ощетинились из его амбразур, самая большая из них — 10-дюймовая «Колумбия», стрелявшая 128-фунтовым снарядом. Огромная бомбоубежище Вагнера с балочным потолком, увенчанным 10-футовым слоем песка, могла укрыть почти 1000 человек из 1700-го гарнизона форта. Сухопутная часть форта, откуда должен исходить любой штурм Союза, была защищена заполненным водой рвом шириной 10 футов и глубиной 5 футов. Закопанные фугасы и острые как бритва колья пальметто создавали дополнительные препятствия для атакующих сил.

После одиннадцати часов беспрецедентной бомбардировки с суши и моря у Гиллмора были все основания ожидать, что решительная атака разрушит потрепанные вражеские земляные укрепления. Главный подчиненный Гилмора, бриг. Генерал Трумэн Сеймур разделял доверие своего командира. Сеймур входил в состав гарнизона регулярной армии, сдавшего форт Самтер в начале войны, и с нетерпением ожидал того дня, когда Самтер и мятежный Чарльстон снова окажутся в руках федералов. Стронг, чья бригада должна была возглавить атаку, был покорен рвением Сеймура. Но не каждый подчиненный был так уверен в успехе. Полковник Халдиманд С. Патнэм, как и Стронг, выпускник класса Вест-Пойнт 1857 года, возглавит бригаду из четырех полков во второй волне штурма. «Мы все идем к Вагнеру, как стадо овец, — сказал Патнэм своим офицерам. «Сеймур чертовски мал для рывка».0003

Гиллмор начал свой первый штурм форта Вагнер без артиллерийской поддержки. Решив не повторять своей ошибки, он решил предварить вторую попытку одной из самых тяжелых канонад войны на сегодняшний день. Форт будет уничтожен не только окопавшимися наземными батареями, но и орудиями Федерального флота, грозной армадой, в которую входил USS ​​New Ironsides, настоящая плавучая артиллерийская платформа, обшитая железом. Обстрел должен был начаться утром 18 июля 1863 г.

Уильям Б. Талиаферро

Четыре федеральные наземные батареи открыли огонь в 8:15 утра, и вскоре 11 кораблей флота Дальгрена добавили свои залпы к массированному обстрелу. Накрыв орудия форта мешками с песком в надежде защитить их от разрушительного огня янки, основная часть войск Конфедерации поспешила к укрытию бомбоубежища Вагнера. Гарнизоном Конфедерации командовал бригадный генерал Уильям Б. Талиаферро, 40-летний житель Вирджинии, закаленный в боях ветеран кампаний Стоунволла Джексона. Талиаферро (произносится как Толливер) полностью ожидал, что федералы начнут наземную атаку, и поручил подполковнику П. К. Чарльстонский батальон Гайяра с опасным заданием охранять валы во время бомбардировки. Жители Южной Каролины пригнулись и выдержали железную бурю, как могли.

Ближе к вечеру прилив поднялся, что позволило «Новым Айронсайдам» и пяти небольшим варанам приблизиться на 300 ярдов к форту. Броненосцы с башнями представляли собой устрашающее зрелище; Талиаферро они казались «огромными водяными собаками, их черные бока блестели на солнце». Морские снаряды весом более 400 фунтов проносились по воздуху с ужасающим ревом, который одному защитнику-южанину показался «скорым поездом». ракеты будут прыгать по волнам, как огромные камешки, и каждый удар будет громким, как пушечный выстрел. Один огромный снаряд взорвался недалеко от берега и засыпал форт косяком дохлой рыбы.

Снаряд за снарядом разорвался на крепостных валах форта Вагнер и внутри них, спешивая пушки и разнося в щепки деревянные казармы и склады. По словам одного из южных офицеров, форт превратился в «почти бесформенную массу!» Хотя большинство конфедератов были в безопасности внутри массивной бомбоубежища Вагнера, напряжение было огромным, поскольку сооружение шаталось и тряслось вокруг них. Талиаферро позже напишет: «Слова не могут описать гром, дым, поднятый песок и всеобщее опустошение; весь остров дымился, как печь, и трясся, как от землетрясения!» Волны песка нахлынули на незащищенные части чарльстонского батальона, а самого Талиаферро похоронили по пояс, подбадривая своих осажденных защитников. Но, несмотря на страшную бурю огня, погибших было немного.

В 14:00 фалы большого гарнизонного флага форта были разорваны, и знамя развевалось на земле. Пока четыре бесстрашных солдата изо всех сил пытались поднять павшие знамена, инженер капитан Роберт Барнуэлл водрузил полковой боевой флаг на бруствере, чтобы показать янки, что гарнизон остается непокорным. День сменился вечером, а ад продолжал бушевать. Затем, незадолго до захода солнца, огонь Союза достиг крещендо. На открытом пляже можно было увидеть скопившиеся тени, и Талиаферро подготовил своих людей к неминуемой атаке.

Когда свет заходящего солнца отбрасывал зловещее свечение сквозь пелену дыма, нависшую над фортом Вагнер, Шоу построил своих черных солдат в авангарде атакующих сил Союза. Ранее Стронг предложил 54-му опасный почетный пост. «Вы можете возглавить колонну, — сказал генерал Шоу. «Ваши люди, я знаю, устали, но делайте, что хотите!» У Шоу не было возможности отказаться от предложения, потому что на карту было поставлено слишком много гордости.

«Его поведение было спокойным и грациозным, — вспоминал капитан Луис Эмилио, — его щеки несколько побледнели, а легкое подергивание уголков рта ясно свидетельствовало о том, что все расходы были учтены». крыльев» – пять рот в первой линии, пять позади. Полковник расположился рядом со звездами и полосами в первой линии, а подполковник Эдвард Н. Хэллоуэлл стоял с белыми цветами Массачусетса в заднем крыле. В 19:45 Шоу поднял меч, и 54-й Массачусетский полк двинулся вниз по берегу.

Солдаты 54-го мрачно продвигались вперед, примкнув штыки и мушкеты к правому плечу. Темп был быстрым, и когда валы Вагнера стали приближаться, Шоу приказал людям бежать трусцой вдвое быстрее. В месте, где пляж сужался до ширины в 100 ярдов между Атлантикой справа и болотом слева, стройные ряды начали тесниться вместе, приняв V-образную форму, полковник и флаг Соединенных Штатов на его вершина. Шоу отдал приказ атаковать, и штыки первой шеренги опустились в ощетинившуюся стальную стену.

Нападение на батарею Вагнера — Harper’s Weekly

По мере того, как федеральный штурм приближался к крепостным валам форта Вагнер, многодневная бомбардировка захлебнулась и прекратилась. Одетые в серое защитники Талиаферро быстро заняли свои боевые позиции, артиллеристы таранят полдюжины орудий, уцелевших во время обстрела. Пехота навела мушкеты, и когда янки были в пределах 150 ярдов, Талиаферро отдал приказ стрелять.

«Вспыхнуло пламя», вспоминал Джеймс, «за которым последовал бегущий огонь, похожий на электрические искры!» Пылающие мушкеты и пушки напомнили Джеймсу фейерверк, который он видел, освещая Триумфальную арку во время празднования Дня взятия Бастилии в Париже. . Но глухой удар горячего свинца в человеческую плоть и крики умирающих заставили осознать ужасную реальность того, что лежало перед ними. Взмахом меча Шоу повел своих черных солдат в водоворот.

Когда солдаты падали со всех сторон, 54-я хлынула через заостренные деревянные колья, окружавшие форт, и через заполненный водой ров. Кое-где в результате артиллерийского обстрела ров был засыпан песком, а где-то воды было по колено до пояса. Хэллоуэлл и Джеймс были среди тех, кто был ранен, не дойдя до крепостных валов, но Шоу устоял на ногах, карабкаясь по песчаному склону с кучей решительных выживших. Поднявшись на пылающий парапет, Шоу взмахнул мечом, крикнул: «Вперед, 54-й!», а затем рухнул головой в песок с тремя смертельными ранами.

Сержант Уильям Карни бежал сквозь хаос, когда увидел, что человек с американским флагом споткнулся и упал. Карни отбросил мушкет, поднял флаг и взобрался по изрешеченному пулями склону форта. Ливень ручных гранат сравнял ряды вокруг него, но Карни поднялся на вершину, где, казалось, он был единственным, кто остался стоять. Он встал на колени и собрал складки знамени, а бой бушевал со всех сторон.

Не сумев прорвать оборону, многие солдаты начали отступать, в то время как другие вели огонь через валы в упорной дуэли с Чарльстонским батальоном и 51-м полком Северной Каролины. Два капитана 54-го полка упали замертво, один на другого, а сержант. У майора Льюиса Дугласа, сына чернокожего аболициониста, выстрелом из канистры была оторвана шпага.

Как позже прокомментировал один из конфедератов, он и его товарищи были «сведены с ума и взбешены при виде негритянских войск». И действительно, ни одна из сторон не дала пощады. В какой-то момент южанин сорвал с его посоха белое знамя Массачусетса, но в рукопашной схватке его вернули обратно. После боя окровавленный флаг находили под кучей трупов во рву.

54-й Массачусетский полк был разбит, но теперь ко рву подошла остальная часть бригады Стронга, пять полков, каждый в колонне рот, с 300 солдатами 6-го Коннектикутского полка полковника Джона Л. Чатфилда в авангарде.

Чатфилду прострелили ногу из-под него, и он полз назад, когда другая пуля выбила меч из его руки. Рядовой Бернард Хаффи бросился между раненым командиром и градом пуль, а затем начал тащить Чэтфилда обратно на берег. Многие солдаты Коннектикута пали, не дойдя до крепостных валов, но знаменосец Гюстав Де Бонж нес полковое знамя на герб, а за ним последовало более 100 безумно ликующих жителей Новой Англии. Де Бонж воткнул флагшток в песок, а затем упал замертво, получив пулю между глаз. Флаг поднимали, сбивали, снова поднимали.

Судьба распорядилась так, что 6-й коннектикутский полк нанес удар по земляным укреплениям Конфедерации в самое слабое место. Деморализованная долгим обстрелом, 31-я дивизия Северной Каролины не смогла занять назначенную позицию в юго-восточном бастионе Вагнера. Талиаферро лихорадочно собрал более стойких солдат, в то время как 51-й полк Северной Каролины и Чарльстонский батальон открыли косой огонь по решительным нападавшим из Союза.

Вид на форты Вагнер и Грегг на острове Моррис, эвакуированные конфедератами, 6 сентября 1863 г.

Библиотека Конгресса

900:02 Солдатам 48-го нью-йоркского полка удалось проследить за коннектикутскими войсками вверх по склонам юго-восточного бастиона, но немногие из оставшихся частей Стронга смогли пройти так далеко. Три гаубицы Конфедерации вступили в бой на флангах атакующих сил, и смертоносный град картечи заставил 3-й нью-гэмпширский, 76-й пенсильванский зуав и 9-й мейнский полки замереть на вершине песчаного хребта сразу за рвом Вагнера. «Было почти невозможно пройти через этот хребет и прожить пять секунд», — вспоминал 76-й пенсильванский знаменосец С. К. Миллер.

Стронг схватил Миллера и попытался снова запустить заряд. Группа мужчин во главе с 3-м нью-хэмпширским полковником Джоном Джексоном двинулась вперед с генералом и флагом, но была скошена залпом картечных выстрелов. Миллер выжил невредимым, но его флаг был изрешечен. Пальто Джексона было сорвано с его тела, а другой железный шар пронзил бедро Стронга — травма, которая в конечном итоге оказалась смертельной. В шоке и боли от раны Стронг неохотно отдал команду: «Отступайте в максимально возможном порядке!»

На самом деле передовая бригада Союза растворилась в неразрешимом хаосе, одни бегут в тыл, другие вопят, сражаются и умирают в темноте. «Гений Данте мог лишь смутно изобразить ужасы этого ада огня и сернистого дыма, — вспоминал один из офицеров, — мучительные вопли раненых от штыкового удара, или пронзенных пулей винтовки, или раздавленных осколками взрывающаяся оболочка, опускающая на землю массу дрожащей плоти и крови в агонии ужасной смерти!»

Было 20:30 — более чем через полчаса после начала атаки — прежде чем Халдиманд Патнэм привел на помощь Стронгу вторую бригаду. Разъяренный задержкой, Сеймур послал своего начальника штаба галопом туда, где войска Патнэма стояли колонной на берегу. Патнэм утверждал, что Гиллмор приказал ему ждать там, где он был, но согласился на отчаянную просьбу Сеймура и двинул свои четыре полка вперед.

7-й Нью-Гэмпширский полк Патнэма, численностью 505 человек, прорвался сквозь потрясенных беглецов предыдущих волн и достиг рва, где, по словам выжившего, «все полковые действия прекратились, и каждое действие казалось индивидуальным»: Рядовой Стивен Смит спускался в канаву, когда его левое бедро было раздроблено — сложный перелом, из-за которого он растянулся на спине на мертвом человеке, его сломанная нога была прижата к телу. Рядом с ним раненые лежали на глубине три-четыре, некоторые тонули в морской воде, наполнявшей ров с приливом.

Трагедия, разыгравшаяся на пылающем бастионе, теперь усугублялась действиями 100-го Нью-Йоркского полка, командир которого, вопреки приказу, приказал своим людям не только заряжать, но и чепить. Их ряды, опустошенные последовавшим холокостом, жители Нью-Йорка обрушили рваный залп на массу мужчин, вырисовывающихся на крепостных валах. Оказавшись между двух огней, десятки федералов пали, и крик ярости и боли перекрыл грохот битвы. Яростные крики «Не стреляйте по нам!» остались без внимания, и некоторые федералы ответили на ошибочные залпы своими выстрелами. Уходя за сломанным локтем, рядовой 48-го нью-йоркского полка Джозеф Хибсон спустился вниз по валу, чтобы остановить смертоносный огонь 100-го нью-йоркского полка, а затем вернулся в бой вовремя, чтобы забрать знамя своего полка у павшего носителя. Посох был прострелен пополам, а раненая рука Хибсона была сломана во второй раз, а осколки разорвавшегося снаряда поранили его кожу головы. Тем не менее, окровавленный 20-летний рядовой смог спасти флаг — поступок, за который он был награжден Почетной медалью.

Последнему из полков Патнэма, 67-му и 62-му Огайо, удалось переправить еще 100 человек через ров на юго-восточный бастион. Затем прибыл сам Патнэм, который задержался, когда его лошадь была застрелена из-под него в наступлении. Полковник взял на себя командование осажденными силами, но не смог организовать сплоченную оборону в хаосе, в котором, казалось, не было двух человек из одной роты, не говоря уже о том, что из одного полка. По словам одного выжившего, изрешеченный пулями бастион был «карнавалом смерти» и «адом ужаса». и тлеющую бороду освещали вспышки орудий.

Патнэм и его офицеры отправили гонцов обратно через водоворот огня, чтобы доставить свежие войска. Но Бриг. 3-я бригада генерала Томаса Стивенсона так и не прибыла. Сеймур был тяжело ранен выстрелом из канистры, и Гиллмор все больше терял связь с ситуацией. Подкрепления вполне могли позволить федералам унести Вагнера, но их не последовало, и, почувствовав победу, конфедераты начали свои собственные контратаки.

Используя крышу бомбоубежища форта Вагнер в качестве импровизированного бруствера, федералы смогли отбить две атаки, расстреляв возглавлявших их южных офицеров. Но время было явно на исходе. Патнэм только что повернулся к майору Льюису Батлеру из 67-го полка Огайо и сказал: «Нам лучше убраться отсюда!», когда пуля оторвала полковнику затылок. Посовещавшись с оставшимися в живых офицерами, Батлер начал эвакуацию своих войск — сначала тех, кто нес драгоценные полковые знамена, затем всех остальных и, наконец, последний безумный бросок в безопасное место. Многие так и не получили известия и продолжали сражаться, пока не были вынуждены сдаться.

Уильям Карни — 54-й Массачусетс. Обладатель Почетной медали

Падение федерации совпало с очередной контратакой гарнизона Талиаферро, подкрепленного свежими частями 32-го полка Джорджии, переброшенного на остров Моррис под командованием бриг. Генерал Джонсон Хагуд. Конфедераты хлынули через юго-восточный бастион, убив или взяв в плен всех оставшихся янки. К 22:30 отчаянная битва за форт Вагнер закончилась.

Запоздалые приготовления Стивенсона к третьей волне нападения на Вагнера были поставлены под сомнение толпами истекающих кровью, перепачканных порохом выживших, которые преградили ему путь. Снаряды конфедератов продолжали обстреливать пляж, и по мере того, как потрепанные остатки отступали, жертвами неумолимого огня становилось все больше людей. Раненого адъютанта Джеймса из 54-го Массачусетского полка несли с поля боя, когда снаряд обезглавил одного из его носильщиков. Карни удалось безопасно вывести знамя 54-го полка из форта, хотя при этом он дважды был ранен. Как и Хибсон из 48-го полка Нью-Йорка, Карни за верность флагу принесет ему Почетную медаль.

Дневной свет раскрыл все масштабы федеральной катастрофы. «Перед фортом сцена бойни неописуема, — писал Талиаферро. «Я никогда не видел столько убитых в одном и том же пространстве». Ценой 36 убитых и 145 раненых и пропавших без вести гарнизон Талиаферро нанес нападавшим более 1500 потерь. Храбрые солдаты 54-го Массачусетского полка понесли самые тяжелые потери — 281 человек, из которых 54 были убиты или смертельно ранены, а еще 48 так и не были учтены. Но другие полки заплатили почти такую ​​же высокую цену. Только 7-й Нью-Гэмпширский полк насчитал 77 убитых или смертельно раненых, 11 из которых были офицерами.