Житие свт. Стефана Пермского – Храм Святителя Стефана Пермского

Краткое житие святителя Стефана, епископа Великопермского

Празднование – 26 апреля/9 мая.

Святитель Стефан, просветитель Перми, апостол зырян, родился около 1340 года в семье устюжского причетника Симеона. Под влиянием своей благочестивой матери Марии, обладая большими способностями, он с юных лет проявлял необыкновенное усердие к служению Церкви: в один год выучился читать Священные Книги и помогал отцу в церкви при Богослужении, исполняя должность канонарха и чтеца.

В молодости святой принял иночество в монастыре в честь святителя Григория Богослова в Ростове. Монастырь славился богатым книжным собранием. Святой Стефан хотел читать святых отцов в подлиннике и для этого изучал греческий язык. В юности, помогая отцу в церкви, он часто беседовал с зырянами. Теперь, овладев богатой церковной культурой, святой Стефан горел желанием обратить зырян ко Христу.

Для просвещения зырян он составил азбуку их языка и перевел на него несколько церковных книг. За подвиги благочестия Ростовский епископ Арсений (1374 – 1380) посвятил его в сан иеродиакона. Приготовив себя к миссионерской деятельности, святитель Стефан явился в Москву (1379 г.) к Коломенскому епископу Герасиму, который управлял тогда делами митрополии, и просил его: “Благослови меня, Владыко, идти в страну языческую – Пермь. Хочу учить святой вере неверных людей. Я решился или привести их ко Христу, или сложить у них за Христа голову”. Епископ с радостью благословил его и посвятил в сан иеромонаха. Он снабдил его антиминсами, святым миром и Богослужебными книгами, а великий князь Димитрий Иоаннович дал ему охранные грамоты.

Из Устюга святой Стефан спустился по Северной Двине до впадения в нее Вычегды, откуда начинались поселения зырян. Много трудов, борьбы, лишений и скорбей вытерпел проповедник веры Христовой, живя среди язычников, поклонявшихся идолам, “огню, воде, деревьям, камню и золотой бабе, и кудесником, и волхвом, и древью”. Особо благоговели зыряне перед так называемой “прокудливой березой”. Громадная по толщине и вышине береза росла на возвышенном месте. Зыряне собирались к ней и приносили в жертву добытых зверей. Святой Стефан поставил свою келлию невдалеке от березы и использовал собрания суеверных язычников у дерева, чтобы учить их святой истине. Затем святой Стефан срубил и сжег березу для искоренения суеверия. Зыряне собирались убить его. Святой обратился к ним с проповедью: “Судите сами, сильны ли боги ваши, когда они не могут защитить себя от огня? Боги ли они, когда так немощны, да и не имеют не только смысла, но и слуха и зрения? И от меня, слабого, не сумело защитить себя ваше божество. Не таковы же ли и все другие боги ваши? Не таков Бог Христианский. Он видит все, все знает и Всемогущ, ибо создал весь мир и о всем промышляет. И как Он благ, особенно к знающим Его! Я желаю вам добра, проповедуя вам Истинного Бога. Он будет любить вас, будет благотворить вам, когда станете чтить Его искренне”. На месте “прокудливой березы” святой Стефан построил храм в честь Архангела Михаила, низложителя духов тьмы. Крестившиеся зыряне сами стали истреблять то, чему раньше поклонялись: рубили священные деревья, сокрушали идолов; богатые дары, предназначенные для языческих жертвенников, они приносили святому Стефану. Он велел служившему при нем зырянину Матфею все предавать огню и лишь дозволял употреблять полотно на обвертывание ног.

Но окончательный перелом в зырянах произошел после того, как святой Стефан посрамил их главного жреца Паму, который восстал против распространения святой веры. Жрец вступил в спор со святым Стефаном. “У вас, христиан, – говорил Пама, – один Бог, а у нас много помощников и на суше, и на воде, подающих нам счастливую ловлю в лесах и ее избытками снабжающих Москву, орду и дальние страны; они сообщают нам в волхвовании тайны, недоступные вам”. Святой Стефан отвечал, что Истинный Бог – один; Всемогущество – одно, а бессилие богов-идолов очевидно по опыту. После долгих споров жрец Пама в оправдание своей веры вызвался пройти сквозь огонь и воду и того же потребовал от святого Стефана. “Я не повелеваю стихиями, – смиренно отвечал святой Стефан, – но Христианский Бог велик: иду с тобой”. Пама затрепетал и молил избавить его от верной смерти. “Вы свидетели, – сказал святой Стефан собравшемуся народу, – сам он потребовал решить спор о вере огнем и водой и однако не хочет креститься. За кого считать теперь Паму? Что с ним делать?” “Обманщика предать смерти, – ответил народ, – если отпустить Паму, он наделает тебе пакостей”. “Нет, – ответил святой, – Христос меня послал не предавать кого-либо смерти, а учить. Пама не хочет принять спасительной веры, пусть его упорство накажет его, но не я”. Пама был выгнан.

В благодарность Господу за победу над главой язычников, святой Стефан построил на Вишере храм в честь святителя Николая. После этого проповедь святого о Христе стала идти все успешнее.

В 1383 году святой Стефан был поставлен епископом Малой Перми. Как любвеобильный отец он неустанно заботился о своей пастве. Для утверждения в вере новообращенных святитель Стефан при храмах открывал училища, где Священные Книги изучались на пермском языке. Святитель присматривался к учащимся, учитывал их способности с тем, чтобы из них ставить священников и диаконов. Некоторых учеников святитель Стефан научил писать по-пермски. Святитель строил церкви, в которых ставил священников из зырян, ввел Богослужение на зырянском языке.

Святитель Стефан перевел на зырянский язык Часослов, Псалтирь, избранные чтения из Евангелия и Апостола, Паремийник, Стихирарь, Октоих, несколько праздничных служб и Божественную литургию.

Во время неурожая Святитель снабжал зырян хлебом, много раз избавлял их от насилия и взяток тиунов, облегчал им подати, защищал от нападений других племен, ходатайствуя за них в Москве. Плодом его подвигов и добродетелей стало обращение всей обширной Пермской земли к христианству. Это великое дело было совершено силой веры и христианской любви. Жизнь святителя – это победа веры над неверием, любви и кротости – над злобой и нечестием.

Умилительно “заочное свидание” святителя Стефана Пермского с преподобным Сергием Радонежским, бывшее в 1390 году во время путешествия святителя в Москву по церковным делам. Святитель Стефан горячо любил Радонежского подвижника и очень желал повидаться с ним на пути из Пермской земли, но не мог исполнить этого из-за недостатка времени. Находясь в 10 верстах от монастыря преподобного Сергия, святитель Стефан, помолившись, обратился в сторону обители и с поклоном произнес: “Мир тебе, духовный брате!”. Преподобный Сергий, который сидел вместе с братией за трапезой, встал, помолился и, поклонившись в ту сторону, где проезжал святитель, ответил: “Радуйся и ты, пастырю стада Христова, и мир Божий да пребывает с тобой!”

О глубокой духовной связи святителя Стефана Пермского и Преподобного Сергия Радонежского свидетельствует и ныне особая повседневная молитва к ним на братской трапезе.

Кроме устройства церквей, святитель Стефан основал для зырян и несколько монастырей: Спасскую Ульяновскую пустынь в 165 верстах от Усть-Сысольска, Стефановскую – в 60 верстах от Усть-Сысольска, Усть-Вымскую Архангельскую, Яренгскую Архангельскую.

В 1395 году святитель Стефан снова отправился в Москву по делам паствы и здесь скончался. Тело его было положено в монастыре “Спаса за стеною” (в храме на Бору в честь Спасителя) в Московском Кремле. Горько оплакивали зыряне кончину своего апостола. Они усиленно упрашивали Московского князя и Митрополита отпустить в Пермь тело их наставника, но Москва не хотела расстаться с останками великого святителя.

Прославление святителя Стефана началось еще в начале XV века. Житие было написано вскоре после смерти святителя в 1472 году. Службу ему составил иеромонах Пахомий Серб с иеромонахом Епифанием Премудрым, учеником преподобного Сергия Радонежского, который хорошо знал святителя и любил с ним беседовать.

Источник: “Церковь.ру” (Православная библиотека)

Тропарь святителя Стефана, епископа Великопермского

глас 4

Божественным желанием,/ от юнаго возраста, Стефане премудре, разжегся,/ ярем Христов взял еси/ и людей оляденевшая древле неверием сердца,/ Божественное семя в них сеяв,/ евангельски духовне породил еси. / Темже преславную твою память почитающе, молим тя:/ моли, Егоже проповедал еси,/ да спасет души наша.

Кондак святителя Стефана, епископа Великопермского

глас 8

Самозванен не ищущим тебе, святителю, обрелся еси,/ люди, от идольския лести свободив, ко Христове вере привел еси/ и волхва пансотника посрамил еси,/ темже и первый епископ и учитель Перми был еси./ Сего ради духовная твоя чада,/ яко тобою избавльшеся от идол, благодарная тебе возопием:/ радуйся, Стефане, учителю премудрый.

Молитва святителю Стефану, епископу Великопермскому.

О богоосвященный и равноапостольный Стефане, новый боговедения проповедниче и просветителю крещением святым великопермских, во идолопоклонстве живущих, людий, ко истинному евангельскому свету путеводителю, пастырю добрый и учителю премудрый, Духа Святаго сосуде избранный, Христоподражательный в Небесный Сион наставниче и руководителю, образ благонравия всем, благочестно жити желающим, благоискусный мысленнаго корабля, чрез море мира сего к Небесному пристанищу плавающаго, правителю, дивный во иерарсех, увенчанный Божественною благодатию, всероссийский светильниче, великий чудотворче и молитвенниче теплый! К тебе во умилении сердца моего, аз окаянный и грешный, благонадежно притекаю и вопию, прося, смиренный, помощи твоея и теплаго ко Преблагому Богу ходатайства, да твоими благоприятными молитвами испросиши ми от Него человеколюбную милость, оставление многих моих согрешений, души и телеси здравие со спасением, и яко Благ и Человеколюбец, да благоволит безбедно в мире сем ходити ми до скончания живота моего, во время же разлучения моего от жизни сея, дух мой в покаянии и мире Ангелом Своим святым милостивно прияти, да даст ми мимо мрачных и злоковарных и лютых духов демонских на воздусе проити невозбранно, и к Нему непостыдно предстати поклонитися, и безсмертныя и блаженныя жизни сподобитися со всеми святыми во веки. Аминь.

Акафист Святителю Стефану Пермскому

Как читать Житие Стефана Пермского

Паучья работа над словом, преизбыточествующее пиршество цитат и горящие стрелы праведника: в XIV веке устюжанин Стефан по прозвищу Храп отправился в леса Пермского края, чтобы обратить обитавших там язычников — коми-зырян — в православную веру. Несмотря на множество смертельных опасностей, миссия оказалась успешной: Стефан одержал верх в споре с зырянским волхвом Памом и создал азбуку для бесписьменного пермского языка, чтобы приобщить новокрещеных к слову Божьему. О том, как впоследствии изложил все эти события составивший его житие книжник Епифаний Премудрый — в очередной статье Андрея Ранчина из цикла «Как читать древнерусскую литературу».

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

Житие Стефана Пермского было составлено книжником Епифанием Премудрым вскоре после смерти святого Стефана, последовавшей в 1396 году. Вероятнее всего, оно было написано в 1396–1398 годах или несколько позднее. Епифанию Премудрому принадлежит также Житие Сергия Радонежского, но исконная епифаниевская редакция этого произведения в полном объеме до нас не дошла (ее текст сохранился в позднейших переработках), в то время как Житие Стефана Пермского известно в своем первоначальном виде. Благодаря этому мы можем судить о своеобразии стиля Епифания Премудрого — одного из наиболее искусных и образованных древнерусских книжников.

Стефан, прозванный Храп (1330-е или 1340-е — 1396), был уроженцем Устюга Великого. Он решился отправиться с проповедью православной веры в леса Пермского края, населенные коми-зырянами. Зыряне в ту пору еще не ведали христианской веры, поклоняясь своим языческим богам, а сам Пермский край хотя и был знаком русским торговцам, но представлялся большинству людей затерянной землей, неведомой страною. Проповедь Стефана была смелым и опасным деянием. Чтобы даровать новокрещеному народу слово Божие, Стефан создал азбуку для пермского языка, до тех пор бесписьменного, и перевел на него богослужебные книги, а также, очевидно, извлечения из Библии, читаемые на церковных службах. Зимой 1383—1384 годов Стефан был посвящен в сан епископа новосозданной Пермской епархии. Богослужение на местном языке удерживалось в Пермском крае, по-видимому, на протяжении почти двух столетий, и только в течение XVI века местный язык был постепенно вытеснен церковнославянским, на котором происходило богослужение в остальных епархиях (в конце XV века Пермская епархия была объединена с Вологодской, а ближе к концу следующего столетия Вологда стала кафедральным городом епископии). Общерусское почитание Стефана как святого было установлено только в XVII веке, но местночтимым святым Пермской епархии он был с 1473 года.

Епифаний Премудрый (ум. до 1422), в конце XIV — первых десятилетиях XV века подвизавшийся в Троице-Сергиевом монастыре недалеко от Москвы, который основал святой Сергий Радонежский, в молодости был монахом ростовского монастыря Григория Богослова, или «Братского затвора». Здесь он познакомился со Стефаном, который избрал эту обитель из-за находившейся там богатейшей библиотеки со множеством греческих книг. «Братский затвор» был, по существу, не только монастырем, но и духовным учебным заведением.

Несмотря на личное знакомство Епифания Премудрого со Стефаном, житие относительно бедно сведениями о святом, описания событий его жизни немногочисленны. В качестве модели для жития Стефана Епифаний избрал несколько греческих и славянских агиографических сочинений. Но основным образцом для Епифания должны были послужить жития святых миссионеров Константина (в монашестве Кирилла) и Мефодия — создателей славянской азбуки. Ведь Стефан, как и они, совершил миссионерский подвиг, создав новую азбуку и обратив в христианскую веру языческий народ. Служение миссионера — это подражание деяниям апостолов, по смерти Христа проповедовавших новую веру народам, и Епифаний уподобляет Стефана сначала апостолам, а затем славянским просветителям. Противопоставление Стефана, который за малое время один создал пермскую азбуку, греческим мудрецам, всемером составившим греческий алфавит за многие годы, восходит к болгарскому «Сказанию о письменах» Черноризца Храбра (Х век). В «Сказании» грекам противопоставлялся создатель славянской азбуки Константин-Кирилл Философ.

Житие преп. Стефана Пермского, составленное Епифанием Премудрым. Сборник. Нач. ХV в. 

«Когда весь мир приобретем, тогда и в гроб вселимся»

Тема обращения языческого народа в христианскую веру восходит в житии к блестящему образцу древнерусского церковного красноречия XI века — к «Слову о Законе и Благодати» митрополита Илариона. Из текста Илариона Епифаний заимствует сравнение святого-миссионера с апостолами, облеченное в торжественный ряд синтаксических параллелизмов (в «Слове о Законе и Благодати» с учениками Христа сравнивался креститель Русской земли святой Владимир): «Да как сможем тебя по достоинству восхвалить или как тебя прославим, ибо ты совершил дело, равное апостольскому? Славит Римская земля обоих апостолов, Петра и Павла, почитает и славит Малоазийская земля Иоанна Богослова, а Египетская — Марка евангелиста, Антиохийская — Луку евангелиста, Греческая — Андрея апостола, Русская земля — великого Владимира, крестившего ее, Москва же славит и почитает Петра митрополита как нового чудотворца, Ростовская же земля — Леонтия, епископа своего. Тебя же, о епископ Стефан, Пермская земля славит и почитает как апостола, как учителя, как вождя, как наставника, как руководителя, как проповедника. Ибо благодаря тебе мы от тьмы освободились, ибо благодаря тебе свет узнали. Потому и чтим тебя как работника виноградника Христова, ибо ты терние вырвал — идолослужение из земли Пермской; словно плугом, проповедью вспахал; словно семенем, учением книжным насеял в браздах сердечных, откуда взрастают колосья добродетели, которые, словно серпом веры, сыны пермские жнут радостными рукоятями, вяжа снопы душеполезные, и словно сушилом воздержания суша, и словно цепами терпения обмолачивая, и словно в житницах душевных храня пшеницу, так едят пищу нескудеющую, „да едят, как сказано, бедные и насыщаются; да восхвалят Господа ищущие Его; да живут сердца ваши во веки!“» (Епифаний цитирует библейскую ветхозаветную книгу Псалтирь, псалом 21, стих 27).

Епифаний заимствует из «Слова о Законе и Благодати» саму структуру восхваления миссионера. Торжественная похвала Илариона князю Владимиру также выражена посредством сравнения его с апостолами, о которых говорилось в ряде высказываний, построенных на приеме синтаксического параллелизма: «Хвалит же восхваляющим гласом Римская страна Петра и Павла, благодаря которым уверовала в Иисуса Христа, Сына Божия; Азия, Ефес и Патмос ― Иоанна Богослова, Индия — Фому, Египет — Марка. Все страны, грады и народы чтут и славят каждые своего учителя, которым научены православной вере. Восхвалим же и мы, — по силе нашей малыми похвалами, — свершившего великие и чудные деяния учителя и наставника нашего, великого князя земли нашей Владимира».

Обращение Епифания к тексту «Слова о Законе и Благодати» имеет глубокий историософский смысл. Иларион прославлял князя Владимира, крестившего языческую Русскую землю, уподобляя его апостолам; Епифаний возносит похвалу Стефану как продолжателю миссионерских деяний Владимира. Но теперь русский миссионер, выходец из давно уже христианской страны, обращает к Богу чужой языческий народ. Православная вера наполнила Русскую землю и изливается за ее пределы. Епифаний выстраивает ряд преемственности святых поборников христианской веры, миссионеров и лиц епископского сана: Владимир Креститель — Леонтий, епископ Ростовский, боровшийся с язычеством в своей епархии; митрополит Петр, перенесший престол Русской церкви в Москву; Стефан Пермский, обративший в христианскую веру Пермь. Таким образом, Стефан превозносится Епифанием и как миссионер, подобно Владимиру и Леонтию, и как епископ, подобно Леонтию и Петру, который миссионером не был. Составитель жития указывает на распространение православной веры в пространстве, о ее движении на Восток: от Киева к Ростову и Москве, а затем в Пермскую землю.

Развернутая в житии метафора возделывания земли как крещения Пермского края ведет читателя, в частности, тоже к «Слову о Законе и Благодати». Основной мотив проповеди Илариона — равное достоинство новокрещеной Русской страны и земель и народов, давно принявших христианство (подразумевается прежде всего Византия). Для объяснения этого мотива Иларион обращается к евангельской притче о работниках одиннадцатого часа (Евангелие от Матфея, глава 20). Хозяин (обозначающий в притче Господа) призвал работников на возделывание своего виноградника, при этом призванные в одиннадцатый час, незадолго до расплаты, получили ту же мзду, что и пришедшие возделывать виноградник ранее.

Епифаний, повествуя о начале проповеди Стефана в Пермской земле, также цитирует притчу о работниках одиннадцатого часа. По распространенным на Руси представлениям, конец света, Страшный Суд, ожидался около 7000 года «от сотворения мира», т. е. около 1492 года н. э. Когда Епифаний писал Житие Стефана, «двенадцатый час» представлялся еще более близким, чем в период Крещения Руси, и неслучайно книжник называет время Стефана и свое собственное «последними временами». «Слышал от некоего дидаскала (учителя. — А. Р.) слово изреченное, но не ведаю, истинно оно или нет, что сказал: „Когда весь мир приобретем, тогда и в гроб вселимся“. То есть весь мир уверует, и один за другим народы крестятся; в последние времена вся земля, и все страны, и все народы уверуют.

Так и ныне Пермская земля оставалась много лет некрещена, теперь же в последнее время крещена была милостию Божиею, и состраданием, и подвижничеством доброго епископа Стефана».

В житии панегирик, молитва и поучение абсолютно доминируют над повествованием, над описанием событий. Рождение святого, пострижение, уход в Пермскую землю, две попытки зырян-язычников предать Стефана смерти (очевидно, это обобщения многих реальных случаев), прение о вере с зырянским волхвом Памом и поражение Пама, воздвижение Стефаном храмов и разрушение кумирен, благочестивая кончина — таков весь событийный ряд жития.

Памятник открывается пространным вступлением, в котором агиограф пишет о своих неразумии и неучености, а также просит у Бога дара благодати для написания жития. Такое вступление и эта «формула скромности» традиционны для житий, но в произведении Епифания вступление необычайно разрослось, оно в несколько раз превосходит средний объем агиографических введений. В житии приводятся три молитвы и два поучения Стефана, сопровождающих почти все упоминаемые события его жизни. Завершается житие тремя необычайно пространными плачами (они занимают около четверти объема всего текста). Это «Плач пермских людей», «Плач Пермской церкви» (церковь в плаче персонифицирована), «Плач и похвала инока пишущего» (самого Епифания). Такое завершение совершенно необычно для агиографии: как правило, жития заканчиваются описанием посмертных чудес, удостоверяющих святость тех, о ком идет речь.

Тройной плач, завершающий житие, — это, очевидно, выражение христианского догмата о Святой Троице в самой форме текста. К каждому эпизоду из жизни Стефана Епифаний подбирает десятки речений из Священного Писания, особенно из Псалтири. Жизнь святого предстает воплощением, осуществлением записанного в Библии.

Погребение Стефана Пермского 

«Пойдем и разожжем огонь и войдем в него»

Текст жития построен вокруг нескольких ключевых понятий, варьируемых и меняющих свои значения. Одно из таких понятий — огонь.

Язычники-зыряне угрожают сжечь христианского проповедника: «…и был уже ими принесен огонь, и солома вокруг него обложена: восхотели они учинить сожжение раба Божия и этим огнем умыслили вогнать его без милости в смерть». Это огонь в его предметном значении. Чуть далее слово «огонь» употреблено в составе цитаты из Псалтири, вспоминаемой Стефаном перед лицом, как кажется, неумолимой смерти: «Все народы окружили, обступили меня, как пчелы соты, и перегорели, как огонь в терновнике; именем Господним им противился». Епифаний вольно цитирует 117 псалом, стихи 10–12 (в тексте псалма говорится не о разгорающемся, а об угасающем среди терния огне). Здесь огонь и горение сердец — метафоры, означающие ярость, злобу.

Позднее, когда Стефан предложит волхву Паму вместе войти в огонь и нырнуть в речную прорубь, а вынырнуть в проруби ниже по течению, огонь уже выступит в функции «оружия» святого, а не пермяков-язычников. Слово «огонь» и его синоним, «пламя», в речи Стефана, обращенной к Паму, выделены благодаря повторам тавтологического характера: «Пойдем и разожжем огонь и войдем в него, да и сквозь огонь пламенный пройдем, вместе посреди пламени горящего». Возможно, огонь, как и речная вода, ассоциируются с огнем и водой, о которых как об орудиях крещения говорит Иоанн Предтеча, упоминая, что он крестит водою, но что идущий за ним (Христос) будет крестить огнем (Евангелие от Матфея, глава 3, стих 12).

Огонь, бывший прежде орудием злобы, которым грозили Стефану, превращается в орудие его торжества. Волхв, в противоположность святому, убоялся палящего пламени: «Не могу я идти, не осмеливаюсь прикоснуться к огню, остерегаюсь и опасаюсь приближаться, когда горит такое большое пламя, и, „будучи словно сухая трава“, не смею в него броситься, чтобы „как тает воск от лица огня, не растаял“ [псалом 67, стих 3], чтобы не был я опален, как воск и сухая трава, и внезапно не сгорел и не погиб от огня, „и больше меня не было“ [псалом 38, стих14]. „И какая будет польза в крови моей, если сойду в могилу?“ [Псалом 29, глава 10], колдовство мое „наследует другой“ [псалом 108, глава 8], и будет „двор мой пуст, и в селении моем не будет живущего“» [псалом 68, стих 26].

Если прежде враги-язычники грозили Стефану сожжением и даже готовили солому для костра, то теперь огонь грозит их предводителю, который, в отличие от Стефана, смертельно испуган и уподобляет сам себя ничтожной соломе — пище для жадного пламени.

В более раннем фрагменте жития цитатами из Библии (из Псалтири) думал Стефан, теперь на языке псалмов выражает свои смятение и страх Пам, хотя он, конечно, не был знаком со Священным Писанием. В житии, как и во всей древнерусской словесности, господствует один взгляд на мир, признаваемый истинным; это православное христианство. И отверженный язычник не может не говорить о своем поражении, признавая торжество противника-христианина, на языке веры и культуры своего врага.

Но возможна и дополнительная, частная мотивировка, объясняющая цитирование Библии Памом, мотивировка, найденная именно Епифанием. Пам как бы оказывается в ситуации, внешне сходной, но на самом деле зеркальной по отношению к положению, в котором пребывал Стефан, когда ему грозила смерть от огня. Стефан искал в Псалтири утешения и подкрепления души, а Пам, как «анти-Стефан», тоже обращается к псалмам, но находит в них лишь язык для выражения собственного отчаяния и позора.

Смысловой ряд, связанный с понятием «огонь», продолжается в тексте и далее. О Стефане сказано, что он «возгорелся лучами божественных слов, которыми осветил людей, прилежно научая, обращая до тех пор, пока Христос просветит живущее в них». В этих строках акцентированы значение «просвещение-свет» и благое духовное горение. Далее следует сравнение Стефана с углем («И снова, как угль, ревностию божественною возгоревшись»), придающее миссионерскому подвигу Стефана значение пророческого служения. Слово «угль» отсылает к 6-й главе Книги пророка Исаии, в которой дарование Исаие пророческого призвания символически обозначено поднесением к его устам угля, взятого ангелом с жертвенника. (Подражанием этой главе является стихотворение А. С. Пушкина «Пророк».)

Другое ключевое понятие и слово в житии — стрела. В отличие от огня особенной смысловой ролью понятие «стрела/стрелы» наделены лишь в одном пространном пассаже, но частотность, «густота» упоминаний о стрелах в нем удивительна. Зыряне нападают на Стефана, чтобы убить его, о них сказано словами из ветхозаветной Книги пророка Аввакума, но оказывается, что луки, упоминаемые в ее тексте, — это не метафора. Епифаний как бы «распечатывает», раскрывает метафору, превращая ее в предметный образ: «„напрягая, напрягли луки свои“ [перефразировка стиха 9 из 3-й главы библейской Книги пророка Аввакума; ср. также псалом 63, стих 4] и, сильно их на него натянув, — к тому же и стрелы в их луках были смертоносными — меткими стрелами своими застрелить его жаждали и так хотели наконец предать его смерти».

В дальнейшем на протяжении пяти небольших фрагментов слова «стрела/стрелы», «стрелять» и ассоциативно близкие «лук» и «тул» (колчан) встречаются 24 раза. Сначала они наделены оттенком значения «смертоносное оружие врагов», а затем приобретают новое, контрастное по отношению к первоначальному — оружие праведника и Господа: «оружье Свое на вас начистит до блеска и наострит; лук Свой натянул и приготовил, и в нем приготовил сосуды смерти, стрелы Своя горящими сделал».

Так под пером Епифания одно слово «стрела» словно разделяется на два авторских антонима, образующих антитезу: стрелы грешников, грозящие праведнику, — стрелы Бога, защищающего праведника.

Два контрастных значения приобретает в житии образ древа — метафора человека. В начале текста с «древом плодовитым» (образ из Псалтири, глава 1, стихи 2-3), сравнивается святой Стефан; в конце же неплодной смоковницей (образ из Библии, ср.: Евангелие от Матфея, глава 21, стих 19; глава 3, стих 10; Евангелие от Иоанна, глава 15, стих 2) именует себя сам Епифаний. Так текст жития искусно замыкается в изящное композиционное кольцо: древу плодовитому — праведнику Стефану — противопоставлен грешный создатель жития, древо неплодное.

Зырянский алфавит, созданный Стефаном Пермским 

«Путы дьявольские и прельщение идольское»

Текст жития может быть уподоблен паутине со сложнейшим рисунком волокон. Особенно уместно это сравнение в отношении отдельных фрагментов или даже отдельных предложений. К сравнению своего текста с паутиной прибегает и сам агиограф: «Подобает же окончить слово и более не мудрствовать или украшать, не умея, для исполненных любомудрия, разума и высших и больших нас умом. Мне же, однако, полезнее умолкнуть, чем расстилать паутинную пряжу, словно нити паучьих сетей плести».

Это сравнение полюбилось исследователям жития как образная и точная характеристика Епифаниева стиля. Нельзя, однако, забывать, что в цитируемых строках книжник представляет «прядение» текста наподобие тканья паутины занятием скорее опасным или бессмысленным, чем благим. «Паучья» работа над словом трактуется Епифанием как крайний предел искусного пряденья, как избыточность стиля и ненужное «многоглаголание». Это соблазн, которого книжник желает избежать.

Другое образное, метафорическое обозначение собственного словесного труда Епифанием — «плетение словес». Это выражение и близкие ему встречаются во вступлении и в финальной части — в плаче и похвале агиографа, образуя композиционную рамку текста. Во вступлении Епифаний пишет так: «Не бывал я в Афинах в юности и не учился у их философов ни плетению риторскому, ни витийским словам, ни Платоновых, ни Аристотелевых рассуждений не познал, ни философии, ни риторике не обучился, а попросту весь совершенно исполнился смятения. Однако надеюсь на всемилостивого и всемогущего Бога, „для которого все возможно“ [Евангелие от Матфея, глава 19, стих 26], который обильно дает нам милость своею благодатью, и молюсь ему, прося у него прежде всего нужные слова, „чтобы дал мне нужное слово для раскрытия уст моих“» (ср. Книга пророка Исаии, глава 50, стих 4).

Правда, в конце жития выражение «плетение словес» лишено однозначно отрицательного значения, и Епифаний посредством этого сочетания слов обозначает свой собственный стиль: «Да как же я, многогрешный и неразумный, следуя похвальным словам тебе, плетя слово и плодя слово, и думая словом почтить, и похвалу из слов собирая и получая, и приплетая, вновь говоря, — как еще тебя нареку?». Впрочем, в этом фрагменте «плетение словес» не наделено безусловно положительным значением: это всего лишь способ работы книжника, обращающегося, как можно понять, из-за греховности и «малоразумия», к словам из чужих произведений — за недостатком слов собственных. Слово «плетение», как было замечено учеными, встречается в богослужебных текстах, известных каждому прихожанину: в каноне на утрене четверга третьей недели Великого поста (ирмос 9), в Акафисте Богородице («плетение Афинейско»), а также в византийских житиях. Его оценочный смысл здесь однозначно негативный: искусное, но малосодержательное и полнящее риторов гордыней, оно противопоставлено высшей, божественной мудрости, исполненной простоты.

Скорее всего, в Житии Стефана Пермского выражение «плетение словес» лишено как отрицательного, так и положительного оценочного значения. Епифаний, в отличие от большинства древнерусских книжников, отрицавших благотворность риторики и грамматики, унаследованных от Античности, по-видимому, относится к этим дисциплинам уважительно; признает он значение не только богословия, но и собственно философии («внешней философии»). Вот как книжник восхваляет мудрость и образованность Стефана: «дивный сей муж, чудесный дидаскал, исполненный мудрости и разума, который смолоду изучил всю мирскую философию, книжную мудрость и искусство грамматики, впоследствии же за доброе исповедание и чудесное наставление его, за его выдающееся учение дан был ему дар благодатный и слово разума и мудрости. Как Спаситель сказал в святом Евангелии: „Потому всякий книжник, наученный царствию небесному, подобен домовитому человеку, который выбирает из своих сокровищ старое и новое“. Так и Стефан из старых и новых книг — из Ветхого и Нового Завета — подбирал слова, поучая, вразумляя, наставляя, обращая, заботясь о людях заблудших, желая их освободить от пут дьявольских и прельщения идольского» (ср. Евангелие от Матфея, глава 13, стих 52).

Признание агиографа во вступлении, что ему неведомо «плетение риторско», — не выражение его литературно-богословской позиции, но всего лишь вариант традиционной в житиях «формулы самоуничижения». Книжник признает свое невежество, неискусность, и смиренно молит Бога, чтобы получить книжный дар сверхъестественным образом.

Каково значение выражения «плетение словес» как характеристики Епифаниева стиля, принятой исследователями? Это соединение, отбор слов как на основе одних и тех же корней и звукового сходства (повторов гласных звуков — ассонансов и согласных — аллитераций), рифмоиды, именуемые в античной риторике гомеотелевтами (от собственно рифм они отличаются нерегулярностью), чередование (плетенка) рядов однородных членов-синонимов, использование анафор (единоначатий), синтаксических параллелизмов (одинаково построенных соседних предложений).

Как правило, Епифаний сочетает в пределах одного фрагмента приемы на звуковом, на синтаксическом, а иногда и на смысловом уровнях. Пример такого рода — обличение Стефаном зырянских идолов. Оно включает шесть синонимических цепочек (обозначены в цитате разными выделениями — подчеркиванием, полужирным шрифтом, курсивом, сочетанием курсива с подчеркиванием, сочетанием подчеркивания с полужирным шрифтом, сочетанием курсива с полужирным шрифтом). Слова в этом фрагменте также скрепляются звуковыми повторами. Гомеотелевты, а также ассонансы и аллитерации выделены прописными буквами; буквы или сочетания букв, обозначающие звуки и звукосочетания, повторяющиеся в этом фрагменте, отделены от других букв/звуков посредством коротких черточек. Фрагмент приводится не в переводе, а в оригинале: при переводе некоторые звуковые приемы утрачиваются. Звуки, обозначенные буквами Ѣ и Е, не были в книжном произношении во времена Епифания вполне тождественны, но этим различием здесь можно пренебречь. Стефан обличает идолов: «В Того вѣровати подобает паче, и Того чтИТИ добро есть, и Тому служИТИ лучши есть, нежели БѢC-ОМ па-Г-У-Б-НЫМ, идол-ОМ БЕЗ-душ-НЫМ, ваши-М БО-Г-ОМ, к-У-мир-ОМ ГЛ-У-хи-М, БО-Л-ван-ОМ БЕЗ-ГЛ-ас-НЫМ, ИС-тука-На-М, БЕЗ-с-Л-овес-НЫМ, ИЗ-д-О-Л-Б-е-НЫМ, ИЗ-вая-НЫМ, всякого С-рама и С-туда ИС-полне-НЫМ, и ВС-якиа С-кверны дhла-ТЕЛЕМ, и ВС-якого зла об-Р-hта-ТЕЛЕМ, и ВС-якого г-Рhха тво-Р-и-ТЕЛЕМ».

У стиля «плетения словес» есть свои особенности и в поэтике цитации. Итальянскому исследователю Р. Пиккио принадлежит очень точное и емкое выражение «плетение цитат». Английская славистка Ф. Вигзел обнаружила в житии 340 цитат, из них 158 — из Псалтири. И это далеко не полный перечень. Причем Епифаний варьирует цитаты, меняет грамматические формы исходного текста, приспосабливая их к своему собственному контексту. Конечно, цитирование Священного Писания и создание своего произведения на основе библейских мотивов — цитат, и строительство собственного текста из «чужих слов» свойственны всей средневековой словесности, в частности и древнерусской. Но и на этом фоне «пиршество цитат» в житии выглядит «преизбыточествующим». Епифаний словно бы дает описание собственной поэтики цитации в словах, превозносящих мудрость Стефана, которые уже приводились выше.

Святитель Стефан, епископ Пермский

Память 26 апреля

Тропарь и кондак

Святитель Стефан Просветитель Пермский, апостол зырян, родился около 1340 года в семье Симеона, клирика Устюжского собора. Большое влияние на него оказала его благочестивая мать Мария. Наделенный большими способностями, он уже проявлял необычайное рвение к служению Церкви: в один год научился читать Священные книги и помогал отцу в церкви во время богослужений, исполняя обязанности канонарха, а также чтеца. .

Юный святой принял монашеский постриг в монастыре Святого Григория Богослова в Ростове. Монастырь славился прекрасной библиотекой. Поскольку святитель Стефан хотел читать святых отцов на языке оригинала, он изучал греческий язык.

В юности, когда он помогал отцу в церкви, он часто общался с зырянами. Теперь, погрузившись в богатую культуру Церкви, святитель Стефан загорелся желанием обратить зырян ко Христу.

Для облегчения просвещения зырян он составил алфавит их языка и перевел некоторые церковные книги. За эту благочестивую деятельность епископ Ростовский Арсений (1374-1380) рукоположил его в сан иеродиакона.

Подготовившись к миссионерской деятельности, святитель Стефан отправился в Москву (1379 г. ) к епископу Коломенскому Герасиму, руководившему тогда делами митрополии. Святитель умолял его: «Благослови меня, Владыко, идти в землю языческую, Пермь. Я хочу учить святой Вере неверующих людей. Я решил либо привести их ко Христу, либо положить свою жизнь за них и за Христа». Епископ с радостью благословил его и рукоположил во иеромонаха. Он снабдил его антиминсом на престол, миром и богослужебными книгами, а великий князь Димитрий дал грамоту о безопасном проходе.

Из Устюга Святой Стефан проделал путь по Северной Двине до впадения в нее Вычегды, где начались поселения зырян. Поборник веры во Христа претерпел много трудов и борений, лишений и скорбей, живя среди язычников, поклонявшихся идолам «с огнём, водой, деревьями, каменным и золотым женским образом, и шаманом, и волшебником, и деревом».

Отец Стефан с огорчением увидел, что зыряне продолжают поклоняться «священной березе». Огромная по толщине и высоте береза ​​росла на возвышенном месте. Туда собирались зыряне и приносили туда диких зверей для жертвоприношения.

Келья святого Стефана находилась недалеко от березы. Он помолился и поджег дерево, чтобы покончить с суеверием. Зыряне, увидев, что дерево уничтожено, хотели убить его. Святой сказал им: «Судите сами, имеют ли ваши боги какую-либо силу, раз они не могут защитить себя от огня. Могут ли они быть богами, когда они так бессильны? У них нет ума, они не могут ни видеть, ни слышать. Твой кумир не смог защититься от меня, слабого человека. Неужели все другие ваши боги так бессильны? Христианский Бог не такой. Он все видит, все знает и Всемогущ, так как создал весь мир и все предвидит. Как Он благ, особенно для тех, кто знает Его! Я желаю только добра для вас, чтобы привести вас к истинному Богу. Он будет любить вас и благословлять вас, когда вы искренне начнете чтить Его». На месте «священной березы» святой Стефан построил храм в честь архистратига Михаила, победителя духов тьмы.

Новокрещеные зыряне сами стали убирать то, чему когда-то поклонялись. Они срубили священные деревья, уничтожили идолов, а святому Стефану принесли богатые дары, отложенные для языческих жертвоприношений. Он велел своему зырянскому помощнику Матфею бросить в огонь все, кроме льняной ткани, которой шли портянки.

Но апогеем среди зырян стало после того, как святой Стефан взял верх над их первосвященником Памой, восставшим против распространения христианства. Языческий жрец вступил в диспут со святым Стефаном. — Христианин, у тебя только один Бог, — сказала Пама, — а у нас много помощников и на суше, и на воде, дарующий нам в лесах добрую охоту, и своим изобилием дающий пищу и шкуры Москве, Орде и далекие земли. Наши боги открывают нам волшебные тайны, недоступные вам».

Святой Стефан ответил, что истинный Бог един; Всевышний един, но опыт показал, что идолы бессильны. После продолжительного спора языческий жрец Пама бросил вызов святому Стефану пройти через огонь и воду в испытании веры. Святой Стефан смиренно ответил: «Велик христианский Бог. Я принимаю твой вызов».

Пама, однако, потерял самообладание и умолял святого спасти его от верной смерти. «Вы свидетели, — сказал святой Стефан народу, — как он хотел разрешить спор о вере огнем и водой, но не хочет креститься. Кто теперь уважает Паму? Что с ним делать?

«Пусть обманщик будет предан смерти, — говорили люди, — ибо, если Пама будет освобожден, он причинит тебе вред». «Нет, — ответил святой, — Христос послал меня не для того, чтобы предавать кого-либо на смерть, а для того, чтобы учить. Так как Пама не хочет принять спасительную Веру, то пусть его упрямство накажет его, а я не буду». Паму изгнали. В благодарность за свою победу над главными язычниками святой Стефан построил церковь в честь святителя Николая в Вишеро. После этого проповедь святителя о Христе увенчалась успехом.

В 1383 году святитель Стефан был рукоположен во епископа Малой Перми. Как любящий отец, он посвятил себя своему стаду. Для поощрения новообращенных святитель Стефан открывал при храмах школы, где изучали Священное Писание на пермском языке. Святитель руководил наставлениями и обучал их тому, что нужно было знать, чтобы стать священниками и диаконами. Святой Стефан научил нескольких своих учеников писать на пермском языке. Святитель строил храмы, в которых ставил зырянских священников, и службы совершались на зырянском языке.

Святитель Стефан перевел на зырянский язык Часослов, Псалтирь и другие богослужебные книги.

Во время неурожая святитель снабжал зырян хлебом. Много раз он защищал их от проделок продажных чиновников, давал им милостыню и защищал их от набегов других племен, заступаясь за них в Москве. Плодом его усилий и добрых дел явилось обращение всей Перми в христианство. Это великое дело было совершено силой его веры и христианской любви. Жизнь святого была победой веры над неверием, любви и кротости над злобой и нечестием.

Трогательное «заочное свидание» святителя Стефана Пермского со святителем Сергием Радонежским произошло в 1390 году, когда святитель Стефан ездил в Москву по церковным делам. Святой Стефан горячо любил радонежского подвижника и очень хотел нанести ему визит, но не успел. В десяти верстах от монастыря преподобного Сергия святой Стефан повернулся в сторону монастыря и с поклоном сказал: «Мир тебе, брат мой духовный!»

Преподобный Сергий, обедавший с братией, встал, помолился и, поклонившись в сторону, куда ехал святой, ответил: «Радуйся и тебе, пастырь стада Христова, мир Бог с тобой!»

О глубокой духовной связи преподобного Стефана Пермского и преподобного Сергия Радонежского и сегодня вспоминается определенная молитва, читаемая каждый день на трапезе.

Кроме строительства церквей, святитель Стефан основал также несколько монастырей для зырян: Спасо-Ульяновскую пустынь в 165 верстах от Усть-Сысольска, Стефановскую в 60 верстах от Усть-Сысольска, Усть-Вымский Архангельский и Яренгский Архангельский.

В 1395 году святой Стефан снова отправился в Москву по делам своей паствы и там скончался. Его тело было положено в Спасо-Преображенской церкви Московского Кремля. Зыряне горько оплакивали смерть своего архипастыря. Они усердно умоляли московского князя и митрополита отправить тело их покровителя обратно в Пермь, но Москва не желала расставаться с мощами святого.

Прославление святого Стефана началось уже в начале пятого века. Житие святого было написано вскоре после его кончины. Службу ему составили иеромонах Пахомий Серб с иеромонахом Епифанием Премудрым, учеником преподобного Сергия Радонежского. Он также знал святого Стефана и любил с ним беседовать.

Святитель Стефан, епископ Пермский (+ 1396)

Святитель Стефан, просветитель Пермский, был современником преподобного Сергия Радонежского, одного из великих отцов русского монашества. О духовной близости двух святителей свидетельствует следующий случай, записанный в житии преп. Сергия :

Однажды, проходя близ Сергиева монастыря по дороге в Москву, преподобный Стефан остановился и обратился в сторону монастыря со словами: «Мир тебе, брат мой духовный!» Увидев это своими духовными очами, преподобный Сергий, сидевший в это время в трапезной с иноками своими, встал, помолился и поклонился в сторону преподобного Стефана, говоря при этом: «Радуйся и ты, пастырь Христова паситесь, и да пребудет с вами благословение Господне!»

Святитель Стефан родился в 1340 году в семье клирика Симеона Устюжского и его жены Марии. Когда Марии было всего три года, блаженный Прокопий, юродивый Устюжский (память 8 июля), предсказал, что она родит великого святителя.

Святой Стефан с детства отличался незаурядными способностями: всего через год после начала учебы он стал канонархом и чтецом в отцовской церкви. В то же время в его сердце расцвело стремление угодить Богу.

Он был еще совсем молодым, когда поступил в Ростовский монастырь Святого Григория Богослова, где принял постриг и рукоположение во иеромонаха. В свободное от послушаний время юноша изучал Священное Писание и греческий язык. Он загорелся идеей нести свет христианства языческим зырянам, населявшим далекую пермскую землю на западной окраине Уральских гор. Готовясь к этой миссионерской деятельности, святитель изучил зырянский язык и, составив алфавит на основе зирянских денежных знаков, перевел на этот язык с греческого священные тексты. Начальник тогдашней Московской епархии епископ Герасим благословил молодого миссионера и вручил ему необходимую церковную утварь, а царь вручил ему охранную грамоту.

Проповедь христианства продвигалась медленно. Язычники убили бы святого, если бы их не сдерживал страх, зная, что у него есть грамота охранной грамоты. Со своей стороны святитель Стефан старался не упускать ни одного собрания людей как возможности проповедовать Евангелие. Постепенно язычники стали вступать с ним в религиозные споры.

Они не знали, что и думать о его кротости, и подозревали, что это форма лукавства.

Молодой миссионер был опечален враждебным отношением зирянов к христианской вере. Но он был терпелив в своих трудах, и Бог ответил на его молитвы и коснулся сердец язычников Своей благодатью; они стали приходить толпами, прося Святого Крещения. Он также построил церковь, посвященную Святому Благовещению.

Успехи святого Стефана возмутили старого волшебника Памоя (Пансотника), который стал упрекать зирянов в том, что они отказались от своих древних верований и послушались молодого христианина. «Иди, — сказали ему, — спорь с ним, а не с нами». Волшебник предложил святому испытание огнем и водой, чтобы определить, чья религия лучше. Святой согласился:

«Ты желаешь того, что превышает мои смиренные силы, но я уповаю на сострадание и милость Всемогущего Бога. навеки опозорен!»

Избушка была подожжена, и Святой, помолившись и испросив у людей молитв, обратился к волшебнику: «Пойдем вместе, руки соединились, как и было обещано». Но Памой был в ужасе; даже глумящаяся толпа не смогла уговорить его войти.

На суд отправились по воде. На реке во льду прорублены две лунки; они должны были войти через одно отверстие и выйти через другое. Когда волшебник снова отказался, толпа закричала, требуя его смерти. Святитель Стефан ходатайствовал о спасении его жизни, повелев ему лишь навсегда покинуть Пермскую землю. И это было последнее, что кто-либо слышал о языческом волшебнике Памои.

В 1383 году Стефан был поставлен первым епископом Пермским. Он заложил крепкий фундамент молодой Церкви, воздвиг множество храмов и монастырей, устроил школы для будущих священнослужителей, сам обучал их, показывал пример деятельного милосердия в заботе о бедных и обездоленных. Когда в округе был голод, он собирал хлеб и бесплатно раздавал его населению. Он добивался снижения налогов и защищал свою паству от притеснений со стороны светских властей.

Святой Стефан скончался в 1396 году, находясь в Москве по церковным делам. Его похоронили в одном из кремлевских храмов, что сильно огорчило его осиротевшую паству. Преподобный Епифаний описал их скорбь в своем прозаическом эпосе «Оплакивание земли Пермской», который составляет основу настоящего Жития :

«…Если бы мы потеряли только золото и серебро, то могли бы вернуть. Но такого, как ты, мы никогда не найдем… Какое право имеет [Москва]? У нее свои митрополиты и архиереи, у нас был только один, и она взяла его себе. А теперь у нас нет даже архиерейского У нас был только один епископ, он был нашим законодателем, нашим крестителем, нашим апостолом, нашим проповедником, нашим исповедником…»

Источник

Аполитикион в четвёртом гласе

Божественным желанием от детства пылая, Христово иго принял еси, премудрый Стефан. Ты посеял семя в ожесточенных, состарившихся в неверии людях и родил их в благовествовании. Поклоняясь тебе, молим: Умоли Того, Кого возвестил, да спасутся души наши.

Кондак в Плагале Четвертого гласа

Ты оказался Иерархом для тех, кто не искал тебя.