Жизнь в женском монастыре: чем живут современные монахини

Ярославская область. 180 километров от Москвы. Здесь находится уникальное место – Николо-Сольбинский женский монастырь. На его территории расположено десять храмов. Это один из самых крупных женских монастырей в России. За его стенами кипит настоящая жизнь. Ведь здесь живут дети.

«Мы-то вообще с другими целями в храм пришли, а получается, что нам надо исправлять ошибки общества. Мы организовали приют. Начиналось все с двух-трех детей. Их никто не искал специально, просто к нам их привозили родственники не благополучных родителей», – рассказывает корреспонденту «МИР 24» монахиня Евпраксия.

Всего 20 лет назад на месте монастыря ничего не было. Игумению Еротииду благословили восстановить, а точнее, заново построить Николо-Сольбинский монастырь. Почти сразу, когда она приехала, было решено взять курс на социальную помощь местным жителям. Сегодня на территории монастыря работает приют для детей-сирот, детский сад, ясли, общеобразовательная школа и профессиональный колледж

Поначалу в школе в основном учились дети из неблагополучных семей. Позже в монастырь стали обращаться родители, которые хотели, чтобы их дети воспитывались при монастыре в духе православной веры и добродетелей.

«К нам приехали дети, которые повидали многое, поэтому в первую очередь нужно было окружить их заботой. Обращаются к нам и из обычных полноценных семей. Сейчас детей очень сложно удержать от зла», – говорит сестра Евпраксия.

Керамическая мастерская приглашает художников и скульпторов

В Николо-Сольбинском монастыре есть своя керамическая мастерская. Здесь производят посуду, сувениры, статуэтки по технологии шликерного литья. Эта технология зародилась XVIII веке в Европе, а потом пришла в Россию. Керамическая мастерская состоит из трех цехов. Для того, чтобы изготовить одно изделие, нужно как минимум две недели и пять работников.

«Чтобы сделать чашку, художник рисует на бумаге эскиз, потом из гипса на специальном станке вытачивает полную болванку, с которой снимает гипсовую форму. В нее заливается жидкая глина, которая находится там до тех пор, пока гипс ее не впитает.  Каждое изделие в литье – сборное. Мы не приклеиваем, а именно приставляем, поэтому если хоть немного деформировать форму, например, при приставлении ручки, то глина запомнит эти деформации и после обжига в печи снова скривится», – рассказывает инокиня Тамара.

После того, как изделия залили и они подсохли, начинается процесс оправки. Если оправщица неровно уберет швы или замажет края, то изделие сохранит деформацию. Когда оправка закончилась, изделие ставят в сушильный шкаф.

«Когда изделие замыто и оправлено, оно поступает в печную, где делается первый обжиг. Затем изделие покрывают белой эмалью», – объясняет сестра.

Процент брака при такой технологии очень низкий. Да и возникает он чаще всего по причине человеческого фактора или сбоя техники, но последнее встречается крайне редко. Если заливать изделие неаккуратно, небрежно, то образуются трещины. Если неправильно подготовить печку, то изделие может прилипнуть или склеиться.

Для настоятельницы монастыря ключевой задачей было создать свой собственный стиль. Именно поэтому все изделия выполнены в красно-коричневых тонах с рисунком. Эскизы разрабатывает творческая группа. Монастырь постоянно нуждается в художниках и скульпторах с образованием.

Работают в керамической мастерской не только монахини, но и обычные специалисты. 

«Конечно, у нас работают и мирские люди. Мы сами учим рисовать. Но не скрою, мы очень заинтересованы в художниках и скульпторах. Если вы хотите у нас работать, можно просто связаться с монастырем или конкретно с керамической мастерской. У нас очень хорошие условия, и сама специфика работы в монастыре сильно отличается от производства», – объясняет сестра Тамара.

По словам самих монахинь, поначалу их никто не воспринимал всерьез. Керамическому мастерству, как и любому другому, нужно учиться в специализированном заведении – так считает большинство.

«Мы как-то ездили на производство и нам сказали: «Да что вы сможете, ведь этому надо учиться». Но у нас же получается, просто здесь другие законы работают. Людям надо вот это дать понять. У монашествующих стоит другая задача. К нам приехал как-то немец и говорит: «Кто же вам дал начальный капитал?» Я сказала, что никто нам не давал его. То есть образ мысли уже такой, что человек не может ничего сделать без начального капитала», – сказала сестра Тамара.

Оказалось, что монастырь полностью живет на пожертвования.

«Часто по послушанию приходится выполнять работу, с которой раньше никогда не сталкивался. Но мы молимся и просим у Господа вразумления. И Господь помогает», – добавляет мать Евпраксия.

Керамическое производство существует в Николо-Сольбинском монастыре с 2011 года, но только в 2015 выработался собственный стиль. Совсем недавно со своей продукцией монастырь принял участие в фестивале российской керамики и занял там первое место.

«Добрая школа на Сольбе»: у детей должна быть внутренняя свобода

С появлением в монастыре детского приюта возникла необходимость обучать детей на месте, так как монастырь находится в лесу, далеко от городов и сел. Сначала дети учились экстерном или на домашнем обучении на базе Переславской школы. В 2013 году школа получила лицензию и государственную аккредитацию, поэтому теперь воспитанницы получают аттестаты государственного образца «Доброй школы на Сольбе». Сейчас в приюте воспитывается и учится более ста человек. 

«Самая большая нужда сейчас – здание под новую школу. Очень много желающих у нас учиться, но мы не можем всех принять. Наша школа работает на базе дополнительного музыкального образования. Творчество помогает раскрепощать детей. Если ребенок закрыт, если он чего-то боится, то он закрывается и даже не запоминает элементарные вещи. Должна быть внутренняя свобода», – рассказывает завуч школы монахиня Паисия.

Музыка в школе – не единственное творческое направление. Девочки учатся рисовать, вышивать, играть в театре. Все это происходит на профессиональном уровне с преподавателями, постановщиками, художниками, режиссерами. 

«Иногда детям делают поблажки: «Это же дети, можно сделать как-нибудь». Но у нас немного другой подход – чтобы все было красиво и совершенно, пусть даже на детском уровне. Дети это настолько усваивают, что не могут потом работу «как-нибудь» делать», – замечает мать Паисия.

Дисциплинировать девочек из сложных семей не так просто. Помогает четкий режим дня, который здесь соблюдают.

Монастырь приглашает на работу учителей: химии, биологии, фортепьяно, теоретическим музыкальным дисциплинам, скрипке, сольфеджио, рукоделию. Сегодня в школе работают 20 преподавателей, дети занимаются в малых классах по шесть человек, но педагогов все равно нужно больше.

«Мы берем и молодых учителей, которые недавно закончили обучение. Главное, чтобы у человека было желание помогать детям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Если этого желания нет, очень сложно работать. Детей не надо заставлять учиться, их нужно заинтересовывать», – говорит сестра.

После школы в основном все продолжают образование: кто-то остается в колледже при монастыре, кто-то идет в другие учебные заведения. Кстати, поступить в местный колледж и освоить профессию могут и выпускники обычных школ.

Одно из распространенных заблуждений заключается в том, что в монастырь люди уходят, чтобы абстрагироваться от общества и «мирского труда». Но это не так, уверяет мать Евпраксия. Молитва и труд – это основа жизни для монахов. 

«Монахи всегда занимались рукоделием, они этим кормились. Труд помогал им молиться. Это подспорье, основа жизни для монахов», – добавляет она.

Храмы, святыни, чудеса

20 лет назад на территории Николо-Сольбинского монастыря был только один разрушенный Успенский храм, сейчас их – 10. Строили храмы только на пожертвования. 

«Храм был полностью разрушен, мы не знаем, как он выглядел раньше. Есть легенда, что монастырь возник на месте чудесного явления иконы святителя Николая. До революции в монастыре была старинная чудотворная икона, но она не сохранилась. Когда обитель возродилась, чтимую икону святителя Николая подарил вновь открывшемуся монастырю один московский священник. В Троице-Сергиевой лавре в нее вставили частицу мощей. Сейчас это наша главная святыня»,-рассказала мать Евпраксия.

Еще одна знаменательная икона, которая хранится в Успенском храме, – это Троица, написанная монахами на Афоне.

«У нас есть частички мощей святых – покровителей нашего монастыря. Есть башмачок святителя Спиридона, мощи которого находятся на острове Корфу в Греции. Это очень известный святой, его любят и почитают в России, но в честь него у нас очень мало храмов», – добавляет сестра Евпраксия.

В честь святителя Спиридона на территории монастыря тоже построили храм. Сейчас здесь все еще идет ремонт, помощь до сих пор нужна, но основная работа уже закончена. Строили храм долго – настоятельница хотела воссоздать стиль каменной резьбы. Основное его отличие в том, что для каждого камня существует свой эскиз, а вместе они образуют художественную композицию.

«Наша матушка – это человек, который ценит искусство, культуру, все красивое. Она хотела воссоздать стиль прошлого. Найти специалистов было сложно, а храм строить долго и дорого. Каждый кирпичик имеет свой чертеж. Владыка благословил готовить храм к освящению на следующий год, а еще столько нужно сделать: написать иконы в иконостас, приобрести необходимую утварь, закончить роспись, отлить и повесить колокола, завершить внешнее оформление храма», – делится монахиня.

Чаще всего церковь этого святого посещают, чтобы попросить о самом главном. В специальный ящик паломники опускают записки с личными просьбами, многие через какое-то время возвращаются, чтобы поблагодарить святителя Спиридона и помолиться о свершившемся чуде. В храме даже хранится книга, в которую посетители пишут свои благодарности.

Еще один уникальный по своей архитектуре храм построен в честь преподобного Сергия Радонежского. 

«Здесь мы чаще всего крестим детей, ведем службы. Он очень домашний. У нас все храмы разные, но у каждого своя изюминка», – объясняет сестра Евпраксия.

Еще один редкий для России храм, который удалось построить здесь, возведен в честь Ксении Блаженной. У этой святой удивительная история. Когда она была молодой девушкой, у нее внезапно умер муж. Ксению настолько расстроил тот факт, что он умер без покаяния и причастия, что она приняла подвиг юродства, чтобы спасти душу супруга.

В корпусе с храмом Ксении блаженной находятся ясли для самых маленьких. Здесь заботятся о детях, от которых отказались родители. По словам монахини, воспитывать таких детей проще, потому что они не успели получить негативную закладку. Кстати, дети, которые никогда не видели своих матерей, называют монахинь мамами, остальные вспоминают своих родителей, какими бы они ни были.

«Даже если это наркоманы или алкоголики, дети все равно их вспоминают. Хорошо, когда помнят о родителях. Мы никого специально не склоняем оставаться в монастыре в будущем и не определяем их путь – как Господь даст. Кто-то останется в монастыре, а кто-то создаст семью», – сказала сестра.

В монастыре занимаются не только общественной работой, но и производят натуральную молочную продукцию и сыр. В ближайшем будущем в планах открыть больницу с качественным оборудованием, где могли бы лечиться не только сестры, работники и дети, которые живут на территории монастыря, но и жители ближайших деревень. Их настоятельница Игумения Еротиида особенно жалеет – больниц рядом нет.

Разговор по душам с настоятельницей Николо-Сольбинского монастыря Игуменией Еротиидой

Матушка Еротиида получила назначение восстановить монастырь, когда ей было всего 33 года. На территории современного церковного комплекса тогда не было ровным счетом ничего. Кругом царила разруха, а там, где сегодня стоят монашеские кельи, жили бомжи.

«Я поняла, что здесь главное – не монастырь поднять, а людей ободрить, проявить о них заботу. Я увидела состояние медицины, образования, людей без работы и жилья, мне стало очень их жалко. Первые десять лет я почти не спала, было очень много энергии. Сначала мы установили монастырские правила, потом начали организовывать праздники для людей, кормили их, делали подарки своими руками, приглашали молиться. Потом появились дети, сначала их привозили на каникулы, а потом стали оставлять на постоянное время», – рассказала игумения Еротиида.

Социальная работа с детьми была выбрана не случайно. Сначала Игумения принялась помогать взрослым, дала им работу и кров. Но все это не привело к желаемой цели.

«Когда мы начали знакомиться с людьми в округе, первым делом я хотела дать им работу. Мы взяли местный разоренный колхоз, коров там резали за бутылку, пьянствовали, бесчинствовали. Когда я все это увидела, я не знала, за что хвататься, чтобы людей стабилизировать и ориентировать на надежду. Мы отремонтировали этот колхоз, ферму, заплатили все долги за них, в течение нескольких лет оплачивали кредит, развивали хозяйство.

Но мне стало еще печальнее, когда я увидела, что люди разучились работать и хотят все получать даром, воровать, сквернословить. Я много раз беседовала с местными, пыталась призвать к добру, воодушевить, но это ни на что не повлияло», – вспоминает матушка Игумения.

Реальность дала ответ на вопрос, каким должен быть современный монастырь. Уединиться и жить тихой монашеской жизнью, игнорируя происходящее, – было бы не по-христиански, объяснила настоятельница.

«Я заметила, что люди очень разобщенные, эгоистичные, они разделены даже внутри семьи. Пообщавшись с народом, я поняла, что люди раздваиваются даже внутри себя. Наш монастырь стал одним из первых, кто взял курс на социально-миссионерское служение. 

Поэтому когда я увидела, что взрослых людей очень трудно призвать к совести и вернуть в правильное русло, то поняла, что для того, чтобы изменить общество, надо начинать с воспитания детей. К сожалению, все, что можно сделать для взрослого поколения, – это позаботиться о том, чтобы они достойно встретили старость», – пояснила матушка.

Самая большая проблема монастыря заключается в том, что дети занимают больше половины территории, то есть вытесняют сестер. Правильнее было бы построить большую школу, но за пределами самого монастыря. Земля есть, а денег на реализацию нет.

«Дети занимают больше половины монастыря, можно сказать вытесняют сестер. Для детей все это хорошо, а для сестер не очень. В итоге нарушается гармония. А детям хочется бегать и прыгать – это их детство и право, мы не можем их этого лишать. Мы хотим построить школу, но денег на это нет. Мы обращались на государственном уровне за помощью, но нам было отказано в средствах, сказали, что школы в районах не заполнены», – поделилась она.

Помимо всего прочего, матушка Еротиида поддерживает науку и искусство. «У нас есть научно-исторический отдел, который я поддерживаю с самого основания монастыря. Я платила ученым, и они искали материалы во всех архивах страны о нашем монастыре. В медицинском центре мы хотим поставить только современное оборудование, а врачи должны быть только высококвалифицированными. А к искусству я неравнодушна с самого детства. В Евангелии говорится, что таланты надо развивать. У кого-то он один, у кого-то пять, а у кого-то десять. Мы все должны развивать то, что дал Господь. В каждом человеке есть добро, есть свой талант, своя индивидуальность и красота», – подчеркивает настоятельница.

что ищут и находят в монастыре

Для большинства молодых людей решение посвятить свою жизнь Богу – осознанное решение. В жизни каждого прослеживается цепь событий, приведших к мысли о принятии пострига. Способствовать этому могло обучение в православной гимназии, в семинарии, знакомство с яркими христианами или алтарничанье.

В Горненский женский монастырь прибыла новая настоятельница. Ею стала монахиня Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского женского монастыря Екатерина (Чернышева).

На самом деле о назначении монахини Екатерины стало известно еще 11 марта. Тогда Синод Русской православной церкви объявил о своем решении освободить после 30 лет служения игумению Георгию (Щукину) от обязанностей настоятельницы Горненского женского монастыря. Однако в Горненскую обитель новая игумения смогла приехать только 10 августа.

Выбирая Чернышеву, Синод принимал во внимание сразу несколько факторов. Любимая и почитаемая монахинями мать Георгия (ее оставили почетной настоятельницей) давно и сильно болела. Горненский монастырь – место особенное. Безусловно, так можно сказать о любом монастыре, но Горненский находится на Святой Земле – в Израиле. В 7 километрах от старого Иерусалима в районе Эйн-Карем. Там родился Иоанн Предтеча. Там же произошла встреча Девы Марии с праведной Елизаветой. Так что для Московского Патриархата, как и для любой христианской церкви и даже для многих конфессий, монастырь играет важную стратегическую роль.

В пользу выбора монахини Екатерины говорило то обстоятельство, что у нее огромный опыт организации монастырского уклада: она решила стать послушницей в Серафимо-Дивеевском монастыре, когда там только начала возрождаться жизнь (21 сентября 1927 года монастырь был закрыт на 64 года). Монашеский постриг приняла в 1998 году, в монастыре была благочинной.

Можно предположить, как будет складываться жизнь настоятельницы и монахинь в ближайшие годы. При новой игумении начнутся перемены – каждый вновь приходящий человек что-то хоть немного, но меняет в монастыре. Хотя бы потому, что в Горненском она – человек пришлый и за долгие годы жизни в Дивееве привыкший к определенному течению событий.

Самое лучшее для монастыря – избрание игумена из братии. «Нельзя в семью отца назначить», – говорят монахи об игумене со стороны. Даже если настоятельница захочет продолжать традиции игумении Георгии, ей понадобится несколько лет, чтобы понять, как организован монастырь. Поэтому можно предположить, что первые несколько лет всем придется нелегко. Впрочем, в монастырь не идут в поисках легкой жизни.

Уйти в в монастырь

Назначение новой игумении всколыхнуло целый ряд вопросов: как и зачем сегодня попадают в монастыри? По какому принципу люди подыскивают «свою» обитель? Как часто уходят оттуда или сбегают, не выдержав? Для чего современному человеку становиться причастным странной жизни в монастыре? Не лучше ли этот атавизм упразднить: монастыри закрыть, а монахов отправить по домам?

Ответить на эти вопросы согласились послушники, монахи обоих полов, иеромонахи (монах в священническом сане), жившие и продолжающие жить в монастырях не только в России.

Первые же ответы развенчали главный миф, что люди (в первую очередь девушки) уходят в монастырь в состоянии эмоциональной нестабильности, причиной которой может быть несчастная любовь, желание уйти от родительской опеки, увольнение с работы. Словом, любые события, которые молодым людям свойственно драматизировать. С другой стороны оказалось, что желание и потребность изменить жизнь кардинально зачастую испытывают те, кто совсем недавно пришел к вере.

И все же, для большинства молодых людей решение посвятить свою жизнь Богу, пойти по монастырскому пути спасения было осознанным. Произошло это не просто так: в жизни каждого прослеживается цепь событий, приведших к мысли о принятии пострига. Способствовать этому могло многое: обучение в православной гимназии, в семинарии, чтение религиозных книг, знакомство с яркими, способными увлечь своим примером христианами, или алтарничанье с детства. Все происходящее с будущим иноком необходимо умножить на его характер, психотип, ситуацию в семье. Потому что на другую личность те же самые события подобного воздействия не окажут. Возможно, она их даже не заметит.

Начало труднического пути

Следующая ступень – обстоятельства в жизни потенциального монаха начинали складываться таким образом, что он оказывался в монастыре, где ему настолько все нравилось, что просил благословения (разрешения) пожить и поработать там в качестве трудника.

Такая функция предусмотрена во всех монастырях, что называется, «от Москвы до самых до окраин», поэтому «устроиться» на послушание (работы, благословленные настоятелем, которые послушно выполняются) не составляет труда. В большинстве обителей есть паломнические гостиницы или какие-то помещения, где совершающие паломничество по святым местам могут остаться на несколько дней. Если паломники осознают, что хотели быть пожить в монашеской среде подольше, на это надо взять благословение (разрешение) у начальства. Они становятся трудниками, а еду и проживание отрабатывают на послушаниях.

Паломничество и трудничество — идеальное время, чтобы присмотреться к устройству монастыря, его организации, к взаимоотношениям между монахами и игумена с монахами. Во многом это зависит от работ. Если поставят на послушание в поле или в коровнике, ни времени, ни возможностей наблюдать не будет. А на кухне или если дадут убираться в храме между службами – лучшей возможности и представить себе невозможно.

Уставные отношения

Обычно всем хватает времени и на молитву, и на работу, и на общение с монахами и остальными паломниками, чтобы узнать о распорядке монашеского быта, о количестве служб в день, послушать жалобы и даже сплетни. Словом, сделать в очередной раз вывод: стоит ли менять мирскую жизнь на уединение и затворничество. И понять, что монастыри живут по особому своду правил – уставу. За основу современных всегда берутся старинные уставы, но каждая обитель неизбежно переписывает их «под себя». Устав – это не только правила, но и традиции каждого конкретного монастыря. Он пишется годами. Он рождается из условия бытия, порядка, богослужений и даже из природных условий. Уставы разных монастырей могут существенно отличаться друг от друга, и ознакомиться с ними желательно до пострига, а не после, чтобы избежать неприятных сюрпризов.

Изучение правил и нюансов жизни в общежитии зависит от того, развита ли у человека наблюдательность и насколько высока степень эйфории от осознания, что он находится в богоизбранном месте среди удивительных, практически святых людей. Последнее в большей степени присуще неофитам (новообращенные новички в любой религии). Они восторженно счастливы, пребывая в уверенности, что «в монастыре все святые», и убеждены, что ничего дурного в таком месте с ними никогда случиться не может.

Но для проверки самого себя и своего выбора до принятия окончательного решения желательно съездить в несколько монастырей, чтобы осмотреться. И обнаружить, что монастырь – это общежитие, мужской монастырь – общежитий мужское, а женский монастырь – общежитие женское. Со всеми присущими такому месту событиями, переживаниями, эмоциями.

Идеальный вариант для знакомства с внутренней жизнью обители – небольшие, малоизвестные скиты, придерживающиеся традиций Святогорского устава, где царит здравый дух. Потом, позже, метания по монастырям не поощряются. Если монах неожиданно начинает ездить – искать обитель «получше» – таких называют «шаталовой пустынью».

За время поиска своего места, самого себя и принятия важнейшего решения важно найти не только монастырь, но и духовника, наставника. Некоторые самонадеянно считают, что справятся без духовного руководства (или даже не знают, что оно нужно), но и они впоследствии убеждаются: на этом пути без поддержки и наставлений обойтись практически невозможно.

Послушание

Если первые дни и месяцы не остудили душевное горение паломника, он идет к игумену и сообщает о своем желании принять постриг в его монастыре. Внимательный игумен обычно догадывается о предмете разговора заранее. Тем более, что в монастыре каждый человек на виду. И если намерения серьезны, он предлагает остаться в монастыре и начинает присматриваться к будущему монаху.

Следующий этап подготовки продлится три года. Он называется послушничество. Послушник – это почти тот же трудник с той лишь разницей, что трудник может уехать из монастыря в любое время (да и приезжает он обычно ненадолго), а послушник живет в монастыре постоянно.

Зато он официально считается человеком, готовящимся к монашеству, привыкая к конкретному монастырю, игумену, братии. Если паломник может пропустить службу или попросить сменить ему вид трудничества, послушник должен беспрекословно выполнять все указания, которые ему даются, даже если в некоторых он не увидит большого смысла. Считается, что так о нем заботятся, в нем воспитываются и проверяются послушание, смирение, кротость и желание посвятить свою жизнь Богу целиком и полностью.

Еще одним отличием послушников является одежда. Она не просто скромная и непритязательная: послушник носит подрясник и скуфью, послушница – подрясник и плотно повязанный темный платок. Зато имя остается данное при рождении.

Как в сказках пролетели три года, за которые были стоптаны три пары железных сапог и изгрызены три каменных хлеба, орошенные счастливыми слезами ожидания пострига. Послушник приходит к игумену за самым важным для него благословением – на монашество. А настоятель предлагает еще подождать – не готов, или отказывает, считая, что этот человек не подходит его обители или вообще не создан для монастырской жизни.

Можно попробовать «уломать» игумена, можно поездить по разным монастырям и скитам – где-то обязательно примут: умеющие петь, читать на церковно-славянском, знающие службу и монастырский уклад люди всегда в дефиците. И начать послушнический путь по новой. Или вернуться «в мир» и продолжить жить как все.

Таких послушников, кого не постригают, приличное количество. Но остальные добрались до заветной цели? Не тут-то было. Есть еще пара промежуточных степеней: рясофорный послушник (послушница) и инок (инокиня). Впрочем, иноческий постриг (иной, отрекшийся от мира) – это и есть первая степень монашества. Во время этого чина совершается символическое пострижение волос в знак принадлежности Церкви и дается новое имя, означающее начало новой жизни. И приближение главного события для человека, решившего дать обеты Богу, – монашеский постриг.

Возвращение в мир

Иночество – последний рубеж, когда можно уйти. Хотя, из монастырей уходят и после того, как дали обеты, после монашеского пострига. Что является огромной трагедией и для монаха, и для всего монастыря, поскольку монашество – звание пожизненное. Принимая это положение, святые отцы Вселенских Соборов исходили из установки, что монашеские обеты даются Богу, поэтому только Он может освободить человека от них, что происходит лишь со смертью монаха. Василий Великий считал, что человек, принесший самого себя в дар Богу, уже не обладает собой. Поэтому уход из монастыря может рассматриваться только как святотатство – воровство у Бога его собственности.

Уходят же потому, что эйфория заканчивается. И внезапно те самые люди, кто совсем недавно видел только свет и радость монастырской жизни, начинают подмечать чужие грехи, проступки, неправедность и разочаровываются в монахах и монашестве. Иногда, если послушник неправильно распределяет свои силы, а наставничества нет, происходит выгорание. Тот самый коллектив, который совсем недавно восхищал, начинает подавлять.

Это означает, что несмотря на всю долгую и серьезную подготовку он оказался не готов к отречению от своей воли. Но это в монастыре самое главное. Не пост, воздержание или молитвы, а отречение. Ты же точно знаешь, как надо, но тебе сказали – иди и делай иначе, и ты должен так делать, не думая «какого рожна она мне это приказала». Отречение своей воли – это классика, описанная во всех монашеских книгах, но достичь его нереально сложно.

Послушник (монах) искренне старается жить с Богом, но постепенно осознает, что не справляется с духовной жизнью, при этом он связан обязательствами и послушаниями с остальной братией монастыря и оказывается вовлечен в бесчисленное множество чужих проблем. Или он не видит для себя примера истинной веры. Иногда – в настоятеле. А для игумена самое главное – ответственность и необходимость быть честным в своих духовных делах, потому что он не имеет права учить других тому, что сам не способен выполнять.

Кому нужны монастыри

Если так трудно жить в монастыре, если главное для каждого христианина – это спасение собственной души, возможно, стоит закрыть монастыри? Тем более, что в Русской православной церкви значительное число монахов и иеромонахов как жили до пострига, так и продолжают жить у себя дома или на приходе. Не говорит ли это о том, что в современном мире монашество в его традиционной форме уже неактуально?

Оказывается, актуально. Больше того, монахи XXI века уверены, что его обязательно нужно оставить, потому что это один из тысяч устоявшихся традиционных путей спасения. Есть люди, для которых монашество – идеальный путь спасения души. Они не расположены к общению с миром, к семье, им необходимо монастырское одиночество.

Мало кто из «непосвященных» знает, что кроме послушаний и общих молитв у монаха есть келья. И основное дело совершается именно там: во время ежедневной встречи с Богом один на один.

Но есть еще один важный момент, который обязательно стоит упомянуть, раз жизнь в монастыре – это путь для небольшого количества людей. В России существует такое странное явление, как монашество в миру. Это когда человек решает стать монахом, проходит все части подготовки, но не остается в монастыре, а уходит к себе домой, где и живет по своему личному монастырскому уставу. Явление это труднообъяснимо, поскольку при постриге монахи отрекаются от мира.

Этот подвид монашества появился совсем недавно. Монахов в миру до октября 1917 года не существовало, кроме ученого монашества, считавшегося особой кастой и преподавателей семинарии. Остальные монахи жили в монастырях. Чтобы монах был настоятелем храма, в деревне такого не случалось. Но вследствие гонений на Церковь, закрытия монастырей, изгнания и расстрелов священнослужителей на приходы стали назначать священников из оставшихся в живых. С течением времени советский опыт успешно укоренился, и теперь считается нормальным, когда монахи (иеромонахи, архимандриты) служат не в монастырях, а на приходе, и живут дома.

Между тем, русское монашество берет свои истоки в Афонской традиции. «Благодать святой горы Афон да будет на горе сей», – написано на свитке, который держит на иконе преподобный Антоний Киево-Печерский, проживший долгое время на Святой горе и принесший Святогорские традиции в Киев. Нил Сорский, Паисий Величковский и многие другие монахи ездили на Афон изучать Святогорские уставы, где ничего не сказано ни о душевном комфорте, ни о монашестве в миру. Но очень много – об отречении от своей воли, уходе из мира.

И ничего не мешает изучить и применить к жизни веками существующие монашеские правила.

Что же до назначения новой игумении в Горненский монастырь, как человек с высшим образованием и красным дипломом она конечно же знает поговорку «со своим уставом в чужой монастырь не ходят». И наверняка посвящена в греческую традицию: когда в монастырь «со своей командой» приходит новый игумен, старым насельникам обители позволено продолжать жить сообразно привычному укладу и уставу.

А там и до Афона с традициями некоторых его монастырей жить без игумена рукой подать.

Повседневная жизнь средневековых монахов

Жизнь монахов в средневековом монастыре, как и в любой профессии или призвании, имела свои плюсы и минусы. В то время как от них ожидалось, что они будут жить с небольшим имуществом, посещать службы в любое время дня и ночи и, возможно, даже давать обет молчания, монахи могли, по крайней мере, пользоваться надежной крышей над головой. Еще одним плюсом было регулярное снабжение продовольствием, качество которого было намного выше, чем у подавляющего большинства средневекового населения. Помимо попыток приблизиться к Богу через свои физические жертвы и религиозные исследования, монахи могли быть очень полезными для общества, обучая молодежь аристократии и выпуская книги и иллюстрированные рукописи, которые с тех пор оказались бесценными свидетельствами средневековой жизни для современных историков. .

«Четыре монаха» Ринальди

Клаудио Ринальди (общественное достояние)

Развитие монастырей

С 3 века н. э. в Египте и Сирии возникла тенденция, когда некоторые христиане решили жить жизнью уединенного отшельника или аскета. Они сделали это, потому что думали, что без каких-либо материальных или мирских отвлечений они достигнут большего понимания и близости к Богу. Кроме того, всякий раз, когда ранние христиане подвергались гонениям, они иногда были вынуждены жить в отдаленных горных районах, где не хватало самого необходимого для жизни. По мере роста числа этих индивидуалистов некоторые из них стали жить вместе в общинах, продолжая, однако, отрезать себя от остального общества и полностью посвящая себя молитве и изучению Священных Писаний. Первоначально члены этих общин все еще жили в основном уединенной жизнью и собирались вместе только для религиозных служб. Их лидер, abba (отсюда более поздний «аббат») руководил этими индивидуалистами — по этой причине их называли monachos по-гречески, что происходит от mono , что означает «один», и что является источником слова «монах». ‘. Со временем в этой ранней форме монастыря развилось более общинное отношение к повседневной жизни, когда члены делили труд, необходимый для самообеспечения, и они делили жилье и еду.

Удалить рекламу

Реклама

Монашеские правила различались между различными орденами, возникшими с 11 века н.э., и даже между отдельными монастырями.

С V века н.э. идея монастырей распространилась по Византийской империи, а затем в Римской Европе, где люди приняли свои собственные особые обычаи, основанные на учении святого Бенедикта Нурсийского (ок. 480-ок. 543 н.э.). Орден бенедиктинцев поощрял своих членов вести как можно более простую жизнь с простой едой, простым жильем и как можно меньшим имуществом, насколько это было практически возможно. Существовал набор правил, которым должны были следовать монахи, и, поскольку все они жили одинаково, их стали называть «братьями». Монашеские правила различались между разными орденами, возникшими с 11 века н. э., и даже между отдельными монастырями. Некоторые ордена были более строгими, например, цистерцианцы, сформированные в 109 г.8 г. н.э. группой монахов-бенедиктинцев, которые хотели для себя еще менее мирской жизни. Женщины тоже могли жить монашеской жизнью монахинь в аббатствах и женских монастырях.

Поскольку монастыри должны были быть самодостаточными, монахам приходилось совмещать ежедневный труд по производству пищи с совместным поклонением и частными занятиями. Монастыри становились изощреннее и богаче, чему в значительной степени способствовали налоговые льготы и пожертвования, так что по мере того, как средневековье шло к концу, физический труд стал менее необходимым для монахов, которые теперь могли полагаться на усилия братьев-мирян, наемных рабочих или крепостных (несвободных). рабочие). Следовательно, монахи Высокого Средневековья могли уделять больше времени научным занятиям, особенно созданию таких средневековых монашеских специальностей, как иллюминированные рукописи.

Удалить рекламу

Реклама

YouTube
Следите за нами на Youtube!

Вербовка

Людей привлекала монашеская жизнь по разным причинам, таким как благочестие; тот факт, что это был уважаемый выбор карьеры; был шанс получить реальную власть, если кто-то поднялся на вершину; а одному было гарантировано приличное жилье и питание выше среднего на всю жизнь. Вторых или третьих сыновей аристократии, которые вряд ли могли унаследовать отцовские земли, часто поощряли присоединиться к церкви, и одним из путей к успешной карьере было поступление в монастырь и получение там образования (обучение чтению, письму и т. , арифметика и латынь). Детей отправляли в подростковом возрасте, часто в возрасте пяти лет, которых тогда называли сплющенными, а тех, кто присоединялся в возрасте 15 лет и старше, называли новичками. Обе эти группы обычно не смешивались с полными монахами, хотя ни облатам, ни послушникам никогда не разрешалось оставаться в одиночестве без присмотра монаха.

Модель аббатства Клюни

Hannes72 (CC BY-SA)

Через год послушник мог принять обеты и стать полноправным монахом, и это не всегда было необратимым выбором карьеры, поскольку с 13 века н.э. действительно появились правила, согласно которым юноша мог свободно покинуть монастырь по достижении зрелости. Большинство монахов происходили из зажиточных семей; действительно, ожидалось значительное пожертвование при входе. Рекруты, как правило, были местными, но более крупные монастыри могли привлекать людей даже из-за границы. Следовательно, никогда не было недостатка в желающих присоединиться к монастырю, хотя монахи составляли всего около 1% средневекового населения.

Любите историю?

Подпишитесь на нашу бесплатную еженедельную рассылку по электронной почте!

Крупный монастырь, такой как аббатство Клюни во Франции, насчитывал 460 монахов в середине 12 века н.э.

Монастыри различались по размеру: в маленьком было всего около дюжины монахов, а в более крупном — около 100 братьев. Крупный монастырь, такой как аббатство Клюни во Франции, насчитывал 460 монахов на пике своего развития в середине 12 века нашей эры. Количество монахов в основном ограничивалось доходом монастыря, который в основном поступал от земли, которой он владел (и которую на протяжении многих лет передавали ему покровители). Помимо монахов, в монастырях было много мирян, и они были заняты ручным трудом, таким как сельскохозяйственные работы, приготовление пищи или стирка. Братья-миряне соблюдали некоторые монастырские уставы, но жили в своих отдельных помещениях.

Аббат

Монастырями обычно управлял настоятель, имевший абсолютную власть в своем монастыре. Выбранный старшими монахами, с которыми он должен был консультироваться по вопросам политики (но мог и игнорировать), аббат имел свою работу на всю жизнь, если позволяло здоровье. Это не просто работа для старых и мудрых, монах в возрасте двадцати лет может иметь шанс стать настоятелем, поскольку существовала тенденция выбирать кого-то, кто мог бы занимать этот пост десятилетиями и, таким образом, обеспечивать монастырю некоторую стабильность. В выполнении административных обязанностей аббату помогал настоятель, у которого была группа инспекторов, ежедневно проверявших монахов. Небольшие монастыри без собственного настоятеля (но находящиеся под юрисдикцией настоятеля другого монастыря) обычно возглавлял настоятель, отсюда и название этих учреждений: монастырь. У старших монахов, иногда называемых «послушниками», могли быть определенные обязанности, возможно, поочередно, например, присмотр за монастырским винным погребом, садом, лазаретом или библиотекой и скрипторием (где писались тексты).

Удалить рекламу

Реклама

Монах, работающий в Скрипториуме

Неизвестно (общественное достояние)

Настоятель представлял монастырь в отношениях с другими монастырями и государством, в глазах которого он стоял рядом с самыми могущественными светскими землевладельцами. Неудивительно, что для такой важной фигуры монахи должны были низко кланяться в присутствии аббата и целовать ему руку в знак почтения. Если аббат был крайне непопулярен и действовал вопреки приказу, он мог быть смещен Папой.

Правила и нормы

Монахи следовали учению Иисуса Христа об отказе от личного богатства, как записано в Евангелии от Матфея:

Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, следуй за мной (19:21)

Таким образом, земные блага избегались, но строгое соблюдение таких идеалов действительно зависело от каждого монастыря. Точно так же молчание было способом напомнить монахам, что они живут в закрытом обществе, совершенно отличном от внешнего мира. Монахам, как правило, вообще не разрешалось говорить в таких местах, как церковь, кухня, трапезная или общежитие. Можно было набраться смелости попытаться завести обрывок разговора в монастырях сразу после общего собрания, но помимо этого снисхождения, разговоры должны были быть сведены к абсолютному минимуму, а если и происходили, то ограничивались церковными делами или житейскими нуждами. . Монахи были дополнительно ограничены в том, что они могли разговаривать только друг с другом, поскольку вообще не разрешалось разговаривать с мирянами и послушниками, не говоря уже о посторонних посетителях любого рода. По этой причине монахи часто использовали жесты, которым их научили, когда они были новичками, а иногда даже насвистывали, вместо того чтобы говорить с человеком или в том месте, где не следовало.

Удалить рекламу

Реклама

О каждом, кто нарушал правила, сообщалось аббату; рассказать о своих братьях считалось долгом. Наказания могут включать избиение, отстранение от общественной деятельности на какое-то время или даже заключение в монастыре.

Одежда и вещи

Монахи должны были сбривать (постригать) макушку головы, что оставляло характерную полосу волос чуть выше ушей. В отличие от их линии роста волос, одежда монаха была разработана таким образом, чтобы прикрывать как можно больше плоти. Большинство монахов носили льняное нижнее белье, иногда чулки или носки, а также простую шерстяную тунику, подвязанную на талии кожаным ремнем. Поверх них был их самый узнаваемый предмет одежды — капюшон. Монастырский куколь представлял собой длинную безрукавную рясу с глубоким капюшоном. Поверх капюшона был надет еще один халат, на этот раз с длинными рукавами. Зимой дополнительное тепло обеспечивала тулуп из овчины. Сшитый из самой дешевой и грубой ткани, у монаха обычно было не более двух предметов одежды каждого предмета, но каждое Рождество он получал новый капюшон и рясу.

Витраж с изображением двух францисканских монахов

Thesupermat (CC BY-SA)

У монаха не было ничего значительного, кроме одежды. У него может быть ручка, нож, носовой платок, расческа и небольшой набор для шитья. Бритвы раздавались только в установленное время. В своей комнате у монаха был соломенный или пуховый матрас и несколько шерстяных одеял.

Удалить рекламу

Реклама

Распорядок дня монаха

Монахам обычно не разрешалось покидать монастырь, если только у них не было особой причины и если на это не было разрешения их настоятеля. Были исключения, например, в ирландских монастырях, где монахи лихо бродили по сельской местности, проповедуя, а иногда даже основывали новые монастыри. Однако для большинства монахов их повседневная жизнь полностью проходила на территории монастыря, в который они вступили послушниками и в котором однажды им предстояло умереть.

Монахи обычно вставали с солнцем, что могло означать 4:30 утра летом или роскошные 7:30 утра зимой, день во многом диктовался наличием света. Начав с быстрого мытья, монахи в течение часа или около того занимались безмолвной работой, которая для монахов означала молитвы, чтение текста, который им дал настоятель, или переписывание определенной книги (трудоемкий процесс, который занимал много месяцев). Затем была проведена утренняя месса, а затем собрание капитула, когда все собирались для обсуждения каких-либо важных дел, касающихся монастыря в целом. После еще одного рабочего периода, который мог включать в себя физический труд, если бы не было братьев-мирян, которые могли бы его выполнять, следовала полуденная месса (высокая месса), а затем трапеза, самая важная часть дня.

Монах, пробующий вино

Неизвестный художник (общественное достояние)

Вторая половина дня снова была потрачена на работу и заканчивалась зимой около 16:30, а затем еще один прием пищи или, в случае лета, ужин около 18:00, за которым следовала новая работа. Монахи ложились спать рано, сразу после 6 вечера зимой или в 8 вечера летом. Однако обычно у них не было непрерывного сна, так как около 2 или 3 часов ночи они снова вставали, чтобы петь Ноктюрны (также известные как Утреня) и Лауды в церкви. Чтобы убедиться, что никто не спит во мраке, один из братьев ходил по хору и проверял лампой. Зимой они могут не возвращаться в постель, а выполнять личные задачи, такие как ремонт и починка.

Монахи, конечно, были очень бедны, так как у них было немного имущества, но сам монастырь был одним из богатейших учреждений средневекового мира. Следовательно, монахи были хорошо обеспечены в одной области, которая, вероятно, имела наибольшее значение для большинства населения: еда и питье. В отличие от 80% тех, кто жил вне монастырей, монахам не нужно было беспокоиться о сокращении или сезонных колебаниях. У них была хорошая пища круглый год, и их потребление ее было ограничено только тем, насколько строгими были правила аскезы в их конкретном монастыре. В более строгих монастырях мясо обычно не ели, кроме больных, и его часто оставляли на определенные праздники. Однако те монастыри с более щедрыми правилами позволяли чаще появляться на общем обеденном столе такому мясу, как свинина, кролик, заяц, курица и дичь. Во всех монастырях никогда не было недостатка в хлебе, рыбе, морепродуктах, крупах, овощах, фруктах, яйцах и сыре, а также в изобилии вина и эля. Монахи обычно ели один раз в день зимой и два раза летом.

Отдача сообществу

Монахи и монастыри отдавали долг обществу, в котором они жили, помогая бедным и предоставляя больницы, приюты, общественные бани и дома для престарелых. Путешественники были еще одной группой, которая могла найти комнату, когда это было необходимо. Как уже упоминалось, монастыри также играли заметную роль в образовании, в частности, в создании больших библиотек и обучении молодежи. Монастыри заботились о местах паломничества и были великими меценатами, не только создавая свои собственные работы, но и спонсируя художников и архитекторов, чтобы они украшали свои здания и здания общины изображениями и текстами для распространения христианской вести. Наконец, многие монахи внесли важный вклад в изучение истории — как тогда, так и сейчас, особенно своими сборниками писем и биографий (9).0013 vitae ) святых, известных людей и правителей.

Редакционный обзор
Перед публикацией эта статья прошла проверку на точность, надежность и соответствие академическим стандартам.

Каково это жить в монастыре

Основные моменты истории

Фотограф Эшли Борн провел недели в двух монастырях в Англии

Его работы отражали жизнь там, по его словам: «медленная и тщательно продуманная»

Си-Эн-Эн
—

cms.cnn.com/_components/paragraph/instances/paragraph_B2480016-B9AB-E221-A8EC-9D45BD9AA33C@published» data-editable=»text» data-component-name=»paragraph»>
Когда Эшли Борн был моложе, он увидел фигуры в плащах, исчезающие за дверями — дверями, куда посторонним вход был запрещен — в цистерцианском монастыре на побережье Уэльса. С тех пор, как Борн увидел этих монахов, ему стало интересно узнать монашеский образ жизни.

«Это действительно поразило мое воображение», — сказал фотограф, добавив, что его семья и по сей день проводит небольшие каникулы на маленьком валлийском острове, где находится монастырь. «Это было похоже на посещение этого почти средневекового мира, который был одновременно захватывающим и загадочным».

Когда пришло время завершить свой выпускной дипломный проект в Фалмутском университете, Борн вспомнил эти замаскированные, созерцательные воспоминания и решил сделать об этом серию фотографий.

Фотограф Эшли Борн

Эшли Борн

Но трапписты в цистерцианском монастыре — это строгий монашеский орден, и Борну не разрешили туда попасть, когда он хотел работать над своим проектом. Поэтому вместо этого он сфотографировал два бенедиктинских монастыря в Англии: аббатство Даунсайд и аббатство Бакфаст.

Первая поездка Борна в аббатство Даунсайд состоялась зимой прошлого года.

«Я помню, как прибыл в монастырь — было холодно, туманно, темнело, и вокруг не было абсолютно никого», — сказал Борн по электронной почте. «Я ходил около 20-30 минут, пытаясь найти кого-нибудь, кто указал бы мне правильное направление. Там было много закрытых дверей, и я не хотел начинать свой визит с того, что меня застали там, где меня не должно было быть. Это было немного внушительно».

В конце концов Борну указали правильное направление. Отец Христофор, приглашенный мастер монастыря, провел Борна в его комнату для гостей и пригласил на вечернее бдение.

«Как только я положил свою сумку, я должен был спуститься в главное здание монастыря, пройти по тускло освещенным коридорам и попасть в церковь», — сказал Борн. «Там я сидел при свечах и слушал пение восьми монахов в плащах. Это было действительно очень красиво и очень гостеприимно».

Социальные сети

Борн начал делать серию фотографий «Дом Бенедикта» в октябре 2015 года и провел над ней около пяти месяцев, несколько раз посетив два бенедиктинских монастыря. Каждый раз он оставался на неделю, живя рядом с монашескими общинами и присоединяясь к ним во время трапезы и молитвы.

Борн сказал, что работа доставляла удовольствие, но она также была сопряжена с трудностями.

Фалмут, где он жил, находится примерно в трех-четырех часах езды от аббатства Даунсайд и аббатства Бакфаст.

Борн также полностью снимался на пленку. Были моменты, когда после недельного визита или портретной съемки в монастырях Борн возвращался в Фалмут только для того, чтобы проявить пленку и обнаружить, что все получилось не так, как он себе представлял. Тогда ему придется стрелять повторно.

И добавляет, что, поскольку в монастырях может быть довольно темно, ему почти все время приходится использовать штатив. Обычно он так не работает.

Однако такие вызовы оказались для Борна откровением.

Шон Кроуфорд и Джон Дюбуа

Монахини, выращивающие медицинскую марихуану

«Я понял, что этот способ работы отражает образ жизни, на котором я был сосредоточен: медленный и тщательно продуманный», — сказал он.

Борн познакомился с одним монахом, отцом Домиником Манси, который страстно увлекается магией. Они сидели в личном жилом пространстве манси, обсуждая все, что связано с магией, прежде чем монах продолжил демонстрировать Борну свои многочисленные фокусы: карточные фокусы, исчезновение предметов и так далее.

Еще одним памятным моментом для Борна был стакан знаменитого тоника Buckfast — смеси крепленого вина и кофеина — со старейшим монахом аббатства Buckfast, отцом Себастьяном. В монастыре он уже почти 65 лет.

Фотография Борна отца Себастьяна — № 4 в галерее выше — была сделана прямо перед тем, как они сели пить тоник. А после фотографии, как говорит Борн, он слушал, как отец Себастьен репетирует играть на своем органе в церкви.