Церковь святого дмитрия донского: Житие святого благоверного великого князя Димитрия Донского
Содержание
Житие святого благоверного великого князя Димитрия Донского
Московский князь Димитрий, нареченный Донским, сын великого князя Иоанна Иоанновича Красного и великой княгини Александры, родился в 1350 году. О детстве его известно немного: «Воспитан же был он в благочестии и славе, с наставлениями душеполезными, – говорится в «Слове о житии…» Димитрия Иоанновича, – и с младенческих лет возлюбил Бога. Еще юн был он годами, но духовным предавался делам, праздных бесед не вел, непристойных слов не любил и злонравных людей избегал, а с добродетельными всегда беседовал».
Детские и юношеские его годы прошли под влиянием святителя Алексия, митрополита Московского, который был духовным другом и наставником отца юного Димитрия – князя Иоанна Красного. Когда же в 1359 году великий князь Иоанн скончался, митрополит стал фактическим главой русских княжеств: на него, возглавившего боярскую думу, легла ответственность за весь ход политических дел на Руси, а малолетнему новому князю он на долгое время заменил отца.
Его пример, наставления и духовное руководство, безусловно, оказали влияние на формирование личности и развитие высоких нравственных качеств молодого Димитрия. Под руководством митрополита князь постигал науку московской политики, заключавшейся в сочетании силы и милосердия, и постепенно приобретал ту духовную мудрость государственного правителя, за которую впоследствии был особенно почитаем современниками.
Ни одного значительного государственного решения не принимал он без благословения Церкви. Так, в 1359 году им было предпринято путешествие в Орду, связанное с двумя совпавшими событиями: кончиной русского великого князя и очередной переменой на ханском престоле. Поездки в Орду для русских князей всегда сопровождались большим риском: ничего хорошего от татар на Руси не ждали, и необходимость предстать пред очи хана каждый раз грозила опасностью не вернуться обратно живым. Однако святитель Алексий благословил Димитрия на путешествие – видимо, принимая во внимание тот неоценимый опыт, который эта поездка должна была принести ему как будущему главе государства: во-первых, по пути, проплывая по трём русским рекам, молодой князь мог обозреть всю Русскую землю, которой ему надлежало править.
Кроме того, он получал возможность собственными глазами увидеть положение дел в Орде и лично соприкоснуться с врагом, уже более века мучившим Русь, что было чрезвычайно важно: ведь каждому князю надо было научиться тонко и грамотно выстраивать дипломатические отношения с постоянно сменяющими друг друга ордынскими ханами. Молитвами святителя Алексия путешествие прошло мирно, и князь Димитрий благополучно возвратился в Москву.
Помимо митрополита, ещё две личности, облеченные священным саном и благодатью Божией, оказались ключевыми для земного и духовного пути Димитрия Иоанновича: это были преподобный Сергий Радонежский и святитель Феодор, архиепископ Ростовский. Занимая особенное место в жизни князя и влияя своими мудрыми советами в том числе и на его политические решения, все они сыграли важную роль в судьбе земли Русской.
Силами великого князя Москва возвышалась и укрепляла свои первенствующие позиции по отношению к другим княжествам. В 1366 году в утверждение союза с Суздалем Димитрий Иоаннович взял в жены дочь суздальского князя – княжну Евдокию Димитриевну.
Основой уклада великокняжеского дома стало благоговейное соблюдение во всём истинно христианского благочестия. Автор «Слова о житии…» Димитрия Донского находит точные и глубокие слова для описания праведной семейной жизни великокняжеской четы: «Еще и мудрый сказал, что любящего душа в теле любимого. И я не стыжусь говорить, что двое таких носят в двух телах единую душу, и одна у обоих добродетельная жизнь; на будущую славу взирают, возводя очи к небу. Так же и Димитрий имел жену, и жили они в целомудрии. Как и железо в огне раскаляется и водой закаляется, чтобы было острым, так и они огнем божественного Духа распалялись и слезами покаяния очищались».
В качестве основной личной черты великого князя древний книжник называет необыкновенную любовь его к Богу: одно из имен, которым он наделяет Димитрия Иоанновича в похвале ему – «с Богом всё творящий и за Него борющийся». «Царским саном облеченный, жил он по-ангельски, постился и снова вставал на молитву и в такой благости всегда пребывал.
Тленное тело имея, жил он жизнью бесплотных. Землею Русскою управляя и на пpecтоле сидя, он в душе об отшельничестве помышлял, царскую багряницу и царский венец носил, а в монашеские ризы всякий день облекаться желал. Всегда почести и славу от всего мира принимал, а крест Христов на плечах носил, божественные дни поста в чистоте хранил и каждое воскресенье Святых Таинств приобщался. С чистейшей душой пред Богом хотел он предстать; поистине земной явился ангел и небесный человек».
Однако политическое положение московского князя оставалось непростым, и связано это было не только с господством Орды, но и с агрессией соседних Литовских земель, а также с сильными противниками внутри самой Руси – в лице Нижегородского, Рязанского и Тверского княжеств.
В 1368 году войска Ольгерда литовского вторглись на Русские земли и, разоряя деревни и грабя мирных жителей, двинулись к Москве. Великий князь, не имея достаточных сил для военного столкновения с сильным противником, вместе с митрополитом Алексием затворился в Москве.
Ольгерд начал осаду, но вид каменного Кремля смутил его: сам облик крепких городских стен и новых каменных построек красноречиво свидетельствовал об уверенности москвичей в своих силах и готовности стойко защищать родной город. Постояв в виду Москвы три дня, Ольгерд снял осаду и ушел в Литву, но в отместку все окрестные земли были опустошены литовскими воинами. Однако это не сломило воли Димитрия и не заставило его отказаться от объединительной политики: московский князь отправляет послов в вечевые республики Новгород и Псков для укрепления отношений и заключения союза против захватчиков. А соседние княжества, поддержавшие войска Ольгерда, понесли серьезное наказание – Святослав Смоленский и Михаил Тверской были в назидание отлучены митрополитом Алексием от Церкви.
В 1370-е гг. великий князь Димитрий Иоаннович начинает борьбу с Золотой Ордой. В 1376 году состоялся поход на Волжскую Булгарию, бывшую тогда одним из ордынских улусов. Русские осадили столицу Булгарии и, несмотря на наличие у защищавшихся пушек – невиданного по тому времени оружия – вынудили неприятеля сдаться.
Это был значительный успех Москвы, её первая наступательная победа в борьбе с татарами.
В 1378 году Мамай послал на Русь большое войско, во главе которого стоял темник Бегич; в июле татары вторглись в рязанские земли. Князь Димитрий выступил навстречу врагу и разбил его полки в битве на реке Воже. Эта, уже вторая, победа над татарами ещё больше укрепила боевой дух русских воинов и стала как бы генеральной репетицией сражения на Куликовом поле.
Приближался грозный 1380 год. Узнав о приготовлениях Мамая, великий князь московский начал собирать силы для отпора: он понимал, что Русской земле угрожает повторение страшных ударов 1237-1240 гг. Наступил решающий момент его жизни; все предшествующее было лишь подготовкой сентября 1380 года. Димитрий Иоаннович был готов к осуществлению промыслительно возложенной на него задачи: под влиянием великих святых-современников его дух приобрел крепость и свободу, в душе сформировалась и укрепилась идея единой Русской земли. Противостояние татарам мыслилось ему не одинокой оппозицией Москвы, но отпором врагу со стороны союза всех русских княжеств, стремившихся не только освободить родную землю, но и защитить православную веру.
Как уже упоминалось, на все свои деяния великий князь стремился получить благословение Церкви, ибо в каждый ответственный момент своей жизни он желал иметь духовную поддержку. Именно за ней он обратился к великому молитвеннику – уже при жизни прославившемуся чудесами и почитаемому святым преподобному Сергию Радонежскому. На второй день Успения, когда в окрестностях Москвы уже собирались войска, приходящие на его зов с разных концов Русской земли, Димитрий Иоаннович со свитой отправился по Владимирской дороге в Троицкий монастырь. После литургии состоялась беседа преподобного Сергия с князем. Святой благословил его с упованием на Бога идти на битву, обещал молитвенную помощь, предсказывал победу, говорил о венцах, уготованных многим православным воинам в предстоящем сражении. Самого же великого князя, по словам преподобного, смертная участь должна была миновать. Димитрий Иоаннович попросил снарядить с ним на битву двух монахов Троицкого монастыря – Александра Пересвета и Андрея Ослябю.
Будучи прежде боярами Брянской земли и могучими ратниками, они ни в чём не уступали лучшим воинам димитриевской дружины, однако не это заставило князя просить их себе в помощь у угодника Божьего: в их лице Димитрий хотел иметь духовную опору и видимый знак преподобнического благословения для укрепления боевого духа и веры своих воинов. В виду смертельной опасности перед дорогой монахов постригли в схиму – по словам святого, схимническое облачение должно было заменить им шлем и доспехи. Получив духовное укрепление и благословение преподобного Сергия, Димитрий Иоаннович со своей дружиной возвратился в Москву.
Перед выступлением войска на битву произошло чудесное событие, воспринятое множеством людей как знамение свыше: во Владимире были открыты мощи благоверного князя Александра Невского, прадеда князя Димитрия. Инок-пономарь, ночью спавший на паперти той церкви, где находилась гробница Александра Невского, увидел во сне, будто свечи, стоявшие в храме перед иконами, сами собой загорелись, после чего из алтаря вышли два старца и, подойдя к гробнице, обратились к лежавшему там князю, победителю Невской битвы и освободителю Русских земель, понуждая его встать и выйти на помощь правнуку, идущему на бой с иноплеменниками.
Князь Александр восстал из гробницы, после чего видение рассеялось. Наутро инок поведал об этом дивном сне священнику; гроб был выкопан, и в нём обнаружились нетленные мощи святого князя-воина. Об этом событии сообщили Димитрию Иоанновичу, для которого сие чудо стало достоверным свидетельством незримой помощи и молитвенного предстательства великого прадеда Александра пред Престолом Всевышнего.
Сбор войска Русской земли был назначен в Коломне; на призыв великого князя откликнулись практически все княжества – за исключением Рязанского, Нижегородского и Тверского. 20 августа после молебна в Кремле собравшееся войско вышло из трех кремлевских ворот, возле которых стояли священники, благословлявшие ратников и кропившие их святой водой. Полки двинулись к Коломне. По пути, проходя через село Брашево, великий князь положил начало новому монастырю. Произошло это так. Проезжая по лесу, Димитрий Иоаннович, тревожимый мыслями о грядущем сражении, вдруг узрел на древе образ святителя Николая.
Восприняв это явление как благоприятный знак, он воскликнул: «Сие место угреша мя!». Построенный на этом месте после Куликовской битвы Николо-Угрешский монастырь, с редким по тем временам белокаменным храмом, стал благодарностью князя Богу и святителю Николаю за согретое сердце и победу. Также в память о Куликовской битве были впоследствии выстроены князем монастырь Рождества Богородицы на Куликовом поле, Успенский монастырь на реке Дубенке и московский храм Всех Святых на Кулишках.
Между тем Мамай с «несметными силами» неспешно продвигался к реке Дон. Перед русскими военачальниками встал вопрос: следует ли им переправлять своих людей через Дон навстречу Мамаю? И то, что великий князь высказался за переправу, весьма знаменательно. Через Дон русские войска перешли 7 сентября – накануне праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Летописец вкладывает в уста Димитрия Иоанновича вдохновенную речь, произнесенную в тот день. В ней – глубокое религиозное переживание приближающейся битвы, смирение возвышенной православной души: «Пришло, братия, время брани нашей и настал праздник Царицы Марии, Матери Божией Богородицы и всех небесных чинов, Госпожи всей вселенной и святого Ея Рождества.
Если останемся живы – ради Христа, если умрем за мир сей – ради Господа! ».
Накануне битвы в русский стан из Троицкого монастыря была принесена грамота с благословением преподобного Сергия: великий святой молитвенно поддерживал русское воинство, сам же, как повествует его жизнеописатель, в духе видел весь ход битвы – вплоть до ее исхода, до имен погибших воинов, произносимых святым прозорливцем в течение боя и поминаемых им за отслуженной после сражения панихидой.
Наутро, в день битвы, над Куликовым полем стоял туман; когда же он рассеялся, то обнаружились две рати, словно знаменующие своим обликом противостояние света и мрака. Татарские полчища виделись темными; «доспехи же русских сынов», как замечает летописец, «будто вода, что при ветре струится, шлемы золоченые на головах их, словно заря утренняя в ясную погоду, светятся, яловцы же шлемов их, как пламя огненное, колышутся». А посреди войска развевалось алое великокняжеское знамя с изображением Нерукотворного Спаса.
Начало сражения было предварено молитвой благоверного князя перед этим образом. Затем Димитрий обратился к воинам со словом: «Отцы и братия мои! Господа ради сражайтесь и святых ради церквей и веры ради христианской, ибо эта смерть нам ныне не смерть, но жизнь вечная; и ни о чем, братия, земном не помышляйте, не отступим ведь, и тогда венцами победными увенчает нас Христос Бог и Спаситель душ наших». Летописцы также упоминают о мощевике с частицей Честного Древа Животворящего Креста Господня: эту великую святыню благоверный князь с молитвой и благоговением хранил возле сердца. Древние источники говорят о знаменательном поступке князя Димитрия перед боем: подозвав к себе боярина Михаила Бренка, он снял с себя великокняжеские доспехи и возложил их на него, сам же облачился в одежду простого ратника. Это было его ответом на просьбы приближенных отойти в тыловую часть войска, чтобы оттуда, будучи в безопасности, наблюдать за сражением. Горячим стремлением предводителя русского войска было желание лично принять участие в битве, им руководила готовность сразиться за православную веру и пострадать за Христа.
Начало битве было положено поединком татарского богатыря Челубея и принявшего его вызов инока Александра Пересвета: призвав на помощь молитвы преподобного Сергия, с копьем наперевес инок ринулся на татарина, и оба воина, столкнувшись друг с другом с неимоверной силой, пали первыми жертвами Куликовского сражения. Однако победа осталась за Пересветом: в то время как татарин Челубей оказался выбит из седла и повержен на землю, раненый воин-монах не пал с коня и сумел вернуться к русскому войску, где товарищи-соратники приняли его, умирающего, на свои руки. Это символическое событие явилось предзнаменованием победы русского войска в сражении с грозным, могучим и доселе непобедимым врагом.
Битва была многочасовой, яростной и кровопролитной для обеих сторон. «И была сеча лютая и великая, и битва жестокая, и грохот страшный, – повествует летописец. – От сотворения мира не было такой битвы у русских князей, как при этом великом князе всея Руси». Люди гибли не только от мечей, копий и под копытами коней, – многие задыхались от страшной тесноты и духоты.
Куликово поле не вмещало борющиеся рати, земля прогибалась под их тяжестью, как пишет один из древних авторов. Князя Димитрия воины видели в самой гуще сражения, переносившимся на коне от полка к полку, крепко бьющимся с татарами и выдерживающим порой атаку нескольких воинов единовременно. Первая половина боя проходила под знаком успеха татар, но исход был решен вступлением в сражение запасного русского полка, находившегося в засаде. Во главе его стояли князья Димитрий Михайлович Волынский и Владимир Андреевич Серпуховской, прозванный Храбрым. Свежая конница врезалась в татарское войско – и Мамай со своими полками позорно бежал, побросав обозы…
…А чистым сердцем людям открывалось в эти часы духовное существо происходящего: они видели ангелов, помогающих воинам-христианам. Во главе «трисолнечного» полка стоял Архистратиг Михаил, по небесам шествовали рати святых мучеников и с ними – святые воины Георгий Победоносец, Димитрий Солунский, страстотерпцы Борис и Глеб. От духовных воинств на татар летели тучи огненных стрел.
Видели и то, как над русским войском явилось облако, из которого на головы православных воинов опустилось множество венцов…
Вернувшись уже по окончании битвы на Куликово поле, покрытое теперь телами погибших ратников, князь Владимир Андреевич принялся расспрашивать всех о великом князе. Свидетельствовали о том, что он сражался в первых рядах, что был окружен множеством врагов; кто-то говорил о его ранении. Принялись искать его среди мертвых, но Господь хранил Димитрия Иоанновича: несмотря на многочисленные удары, принятые им от врагов, он не получил серьезных ранений. Его нашли в роще неподалеку лежащим в беспамятстве. Услышав голоса, князь пришел в себя, а известие о победе окончательно вернуло ему силы.
Победа в Куликовской битве дорого досталась русскому воинству: погибла едва ли не большая часть войска; многие ратники были похоронены тут же, на поле Куликовом. А силами живых на поле брани была построена кладбищенская церковь, которую посвятили празднику Рождества Пресвятой Богородицы.
За победу на Куликовом поле князь Димитрий стал именоваться в народе Донским, а само событие явилось победой не только сил Русской земли, но и Русской Церкви, подготовившей, вдохновившей и поддержавшей отпор русских войск татарам. Вернувшись в Москву, великий князь незамедлительно отправился к преподобному Сергию. В Троицком монастыре по погибшим воинам служились многочисленные панихиды; был учрежден особый день ежегодного поминовения, названный Димитриевской субботой. Позднее по благословению Священноначалия Русской Православной Церкви эта суббота стала днем общего воспоминания усопших предков, вождей и воинов, за веру и Отечество живот свой положивших. Так память о Куликовской битве была увековечена в церковной традиции.
Последние годы жизни князя Димитрия Донского, великого собирателя земли Русской, стали для него временем особой милости Божией и приготовлением к вечности. Уже осенью 1380 года, как свидетельствуют летописи, его посетили тяжелые болезни, которые благоверный князь переносил, согласно слову Святого Евангелия, с кротостью, терпением и благодарностью ко Господу.
И Господь укреплял веру русского народа, посылая ему испытания, которые вместе с тем являлись последствием отступления от правды Божией и напрасно пролитой крови в междоусобных распрях. Ведь «кого любит Господь, того и наказует», и никогда не даёт больше меры, оставляя время для покаяния и открывая возможность раскаявшимся грешникам понести наказание за свои беззакония здесь, в земном мире, и через это, очистившись, обрести мир и покой в Его Небесном Царстве.
Летом 1382 года новый татарский хан Тохтамыш с огромным войском двинулся на Москву, разоряя русские земли. Захватив Серпухов и предав его огню, Тохтамыш подошел к Москве. Из-за разногласий среди бояр великий московский князь не смог собрать достаточного для отпора татарам войска; тогда, чтобы найти людей, он отправился в Переяславль, а затем в Кострому. В Москве остался митрополит Киприан, однако, будучи не в силах умирить начавшиеся беспорядки, он решил покинуть город. Его примеру последовала также и великая княгиня с детьми.
С трудом удалось им выйти за городские стены. Митрополит направился в Тверь, княгиня – к мужу в Кострому.
Началась осада Москвы, и три дня город держался, но на четвертый татары ворвались внутрь крепостных стен. Страшен был учиненный в Москве погром: убивали подряд людей, грабили церкви, оскверняли алтари; сокровищница великого князя была расхищена; сжигались книги, свезенные со всех окрестностей в московские храмы. В конце концов подожжен был и весь город. Уничтожив Москву фактически до основания, враг двинулся в другие русские земли. Были захвачены Звенигород и Можайск; жители Переяславля, узнав о приближении Тохтамыша, отплыли на лодках на середину своего озера и так спаслись. Лишь Волоколамск, у которого стояло войско князя Владимира Андреевича, оказал татарам сопротивление и обратил их в бегство, но даже отступая на юг, дыша злобой и местью, разгневанный хан захватил Коломну и разграбил Рязанскую землю…
Когда великий князь Димитрий вернулся в Москву, он застал город разоренным и опустевшим и, по преданию, предавая земле убиенных, скорбел со слезами у оскверненных святынь Кремля.
Другим большим горем стало возобновление старой вражды с Тверью. Тверской князь Михаил отправился к новому ордынскому хану просить для себя великокняжеский ярлык, и Димитрий Иоаннович для отстаивания ярлыка за Москвой был вынужден отправить в Орду своего старшего сына, одиннадцатилетнего Василия. Лишь ценой возобновления ежегодной дани Москве удалось оставить ярлык за собой: Михаил потерпел неудачу, но юный Василий был на два года задержан в Орде заложником. Бедами Москвы решил воспользоваться и князь Олег Рязанский, внезапно начавший с князем Димитрием спор из-за Коломны. Разрешить эту многотрудную тяжбу помог князьям преподобный Сергий: дивный старец пришел к князю Олегу и своим кротким словом убедил его заключить мир с Москвой. Это решение, по обычаям того времени, было закреплено браком между сыном князя Олега Феодором и дочерью Димитрия Донского Софией.
Находясь на одре болезни, князь Димитрий по благословению Божию сподобился ведения о приближающейся смерти, о чем оповестил своего духовного наставника, преподобного Сергия.
Игумен земли Русской, опекавший князя в течение всей его жизни, причастил его Святых Христовых Тайн и пособоровал. Духовно укрепившись и осознавая свою ответственность перед детьми, москвичами и народом русским, благоверный князь, ссылаясь на Священное Писание, заповедал детям глубоко почитать мать, а к приближенным боярам обратился с напутствием, призывая их хранить мир между собой и честно служить делу укрепления Русской земли.
19 мая 1389 года великий князь Димитрий Иоаннович отошел ко Господу и был погребен в Архангельском соборе, рядом с гробницами своего отца, деда и прадеда.
После кончины Димитрия Иоанновича его супруга, великая княгиня Евдокия Димитриевна, фактически стала во главе Московского княжества, оставаясь хранительницей мира и блюстительницей справедливого престолонаследия среди своих сыновей. Евдокия Димитриевна вела подвижническую жизнь, большое внимание, как и её супруг, уделяя заботе о Церкви. В Москве и Переяславле-Залесском ею было построено несколько храмов и монастырей – в том числе храм Рождества Богородицы в Московском Кремле, возведенный в память о Куликовской битве.
В 1407 году Евдокия Димитриевна удалилась от мирской суеты в основанный ею ранее Вознесенский монастырь, приняв монашество с именем Евфросиния, а спустя несколько недель мирно отошла ко Господу и была погребена в строящемся новом Вознесенском соборе. Вся земная жизнь княгини была ознаменована аскетическими подвигами и чудесами, и Господь не оставил Свое верное чадо без награды: по смерти преподобная Евфросиния была причислена к лику святых.
Праведный подвиг великого князя Димитрия не был забыт православным народом, который и до нынешних пор видит в его облике пример святой и спасительной любви к ближним и к Отечеству. По свидетельству многочисленных источников, памятников письменности и иконографии, сначала в Москве, а потом и по всей Руси началось прославление благоверного князя Димитрия Донского. Уже вскоре после его кончины было написано «Житие» и «Похвальное слово», текст которого вошел в состав русских летописей. Сохранились и иконографические изображения великого князя – на фреске Архангельского собора и в Грановитой палате.
Описание образа угодника Божия можно прочитать и в «Иконописных подлинниках» (под датой 9 мая).
Память о великом князе Димитрии жила в народе всегда и особенно усиливалась в годы войн и опасностей. Так, в Великую Отечественную войну в патриотических посланиях патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия имя благоверного князя Димитрия стояло рядом с именем святого князя Александра Невского: оба князя-воина призывались в помощники страждущему Отечеству. Тогда же именем Димитрия Донского была названа танковая колонна, созданная на средства верующих, а в начале XXI века − самая большая в России атомная подводная лодка.
Такая народная память понятна: ведь благоверный князь положил начало освобождению Руси от вражеского ига. Кроме того, деятельность его отличалась мудрой мерой и высокой моралью, он избегал обращаться к тем бесчестным и жестоким политическим методам, которые были присущи его времени.
Великий князь московский Димитрий Иоаннович Донской был канонизирован Русской Православной Церковью в 1988 году в чине святых благоверных – на основании его великих заслуг перед Церковью и народом Божиим, а также личной благочестивой жизни, воплотившей спасительную заповедь о пожертвовании собой даже до крови ради блага ближних и утверждения православной веры.
Школа искусств | Храм святого благоверного великого князя Димитрия Донского в Северном Бутово г. Москвы
Евангельские чтения:
Лк. 5:1-11
Лк. 6:17-23
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
Каждый из стоящих здесь сегодня, и взрослых, и юных, слышал, знает и воспринимает для себя в той степени, в которой может вместить, что Бог Всемогущ. То есть Он может всё, абсолютно всё. Вместе с тем, есть та степень восприятия человеком Божественного всемогущества, которая отличает каждого из нас по тому, насколько человек имеет живую связь с Богом, глубина которой определяется понятием веры. Веры, о которой апостол Иаков написал, что она мертва без дел, а дела веры – это жизнь по Божиему Закону.
Высоту Божиего Закона определяет Сам Бог, а мы, ощущая собственное несовершенство, всякий раз нарушая этот Закон, тем не менее, вступаем на путь постепенного самосовершенствования. И момент нашей готовности идти в эту сторону очень важен, потому что без принятия этого решения человеку трудно начать основательно и серьезно пытаться исполнить Божии заповеди.
Это условие постижения Бога, иначе представление о Нём будет искажённым. И хотя Он всегда будет нас любить, но мы не сможем в полноте ощутить всю степень Его любви, дарующей нам то, что всегда содействует ко благу.
Поэтому рассказ о чуде, произошедшем когда-то в Галилейском море с апостолами, уставшими после бесплодных трудов в их профессиональном деле – а они были рыбаками, и, по слову Христа забросив сети в том месте, где не ловится, вытащили много рыбы, – этот пример потому нагляден, что в любой ситуации маленького или большого испытания мы должны понимать, что Бог может всё. Но это всё, вместе с тем, имеет зависимость от того, насколько сильна наша вера. В зависимости от того, как каждый из нас учится этому искусству, мы можем воспринимать происходящее с нами совершенно полярно: одно и то же событие один воспринимает как радость и милость Божию, а другой считает Божиим наказанием.
Как-то у преподобного Варсонофия Оптинского я прочитал рассказ об одном человеке, о котором много слышал и раньше, но финала его жизни не знал.
Речь о светлейшем князе Александре Даниловиче Меньшикове, вышедшем из простых людей и ставшем, по меткому замечанию Александра Сергеевича Пушкина, «полудержавным властелином». А потом отбывшем в ссылку в далёкую глухую деревню. И вы знаете, преподобный Варсонофий приводит интересный факт: оказывается, Александр Данилович достиг высокой духовной жизни и был почитаем как святой в той местности, в которой подвизался, не будучи монахом, – просто он жил благочестиво. И когда его спрашивали: «А как Вам здесь – после Петербурга, посла славы, после власти?», то, крестясь, этот бывший вор, обласканный великим Императором, достигший в своей жизни высоты едва-едва отдалённой от царского престола, с радостью говорил: «Благо ми есть, яко смирил мя еси, Господи!».
Так что же это был за человек? Это большой вопрос. Если мы подключим наше земное разумение, то выставим перед ним многочисленные требования, которым следовало бы отвечать. Но если включим духовное рассуждение, то все требования уложатся в единственное пожелание, до которого надо только дорасти.
Оно дано нам как ориентир в жизни, и мы находимся на пути к нему – если, конечно, вообще начали это движение.
И вот рассказ о том, что у Бога есть возможность дать каждому из нас в том месте, где ничего нет, множество улова и плодов, он очень утешителен. Ведь Господу ведомо то, что ждёт каждого из нас, ибо главная цель – искать прежде Царствия Божиего и правды Его, а остальное – всё то, что будет нужно – Господь приложит к этому как естественный довесок. Но вот дойти до этого состояния, чтобы сознательно учиться искусству искать Божиего Царства и Его правды, невозможно без добровольного и свободного стремления в ту сторону, где нередко мы с вами оказываемся перед примерами сугубого благочестия, которое в Священном Писании обильно представлено в жизни людей, стремившихся к праведности.
Одним из ярчайших примеров этого движения к правде Божией и к свету является жизнь праотца Авраама. Бог сказал ему безумные с точки зрения формальной логики слова: чтобы он взял своего единственного сына, поднялся в гору, взяв с собою дрова, и там на жертвеннике, сложенном из дров, заклал бы своего сына и принёс его в жертву Богу.
Более жестокого и безумного предложения и не представить… А он пошёл. Он, как и мы, был всего лишь человеком, и он переживал и мучился по пути, но он пошёл. Пошёл потому, что слышал не только то, что ему сказано, а то, Кем сказано, осознавая, что если это Бог сказал, то оно будет во благо и на пользу и для него, и для его сына Исаака. И когда Господь убедился, что Авраам готов идти до конца, когда он дошёл до последнего рубежа, до черты, когда уже и сын был связан и положен на дрова, и всё было готово для принесения жертвы, и даже нож был занесён – вот тут Господь останавливает Авраама. Но понять это нормальному человеку невозможно, даже пытаться не стоит, если не войти в другую систему координат – в ту, которая сразу делает человека ненормальным для всего остального мира.
И вот сегодня мы тоже слышали рассказ о ненормальности. В этом месте не ловится! Более того – в этот день не ловилось даже там, где ловится всегда. Всю ночь не ловилось. Представьте: уставшие апостолы, конечно, раздражённые, как и всякий человек, не получивший того, чего искал. А они ведь не просто вышли половить ради себя, ради удовольствия – улов нужно было продать, семьи накормить… И вот такие удручённые мужчины возвращались домой после напрасно проведённой ночи, ничего не поймав. И Бог обращается к ним с тем, чтобы они забросили.
– Это невозможно, здесь не ловится…
Но они забрасывают – и оказываются не в состоянии поднять сеть от количества пойманной рыбы. И тогда Пётр, обращаясь к Богу, говорит о своём недостоинстве. И вот этот очень важный момент сегодняшнего чтения нужно для себя в сердце положить. Ведь никто из нас не достоин Его милости, но, независимо от этого, Он безмерно, абсолютно одинаково – о, чудо! – каждого из нас любит. Но степень Его любви испытать может только тот, кто пытается быть к Нему ближе. Тогда он и сам входит в это состояние, и с другими может им поделиться, отражая Божественную любовь. Преподобный Паисий Святогорец пишет: «Я только старая ржавая консервная банка, на которую падает свет, и я отражаю это солнце даже в своей худости.
И в этой малости отражая его, оказывается, кого-то могу согреть – не своим светом, а Божиим». Накормить не своей рыбой, а Божией. Отдать не своё, а Божие, осознавая, что не ты даёшь, а Бог, но через тебя. Накормить, утешить, посетить, поделиться…
К этому искусству призван каждый человек. И чем серьёзнее испытание, посылаемое нам в жизни, тем ближе Бог. Чем страшнее последствия от него, тем острее чувствуется присутствие Христа. Чем опаснее и тревожнее звучат призывы, тем Бог всё больше и больше приближается к человеку, по степени обращения к Нему с нашей стороны, которого Он ожидает, потому что Им победа уже одержана, и каждому из нас уже уготовано место в Небесном Царстве. Но занять его сможет только сумасшедший, готовый идти дальше к безумию. И вот этот посыл, который прозвучал совсем недавно здесь же, в храме, когда мы читали слова из Евангелия: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24), он и сегодня из этой лодки звучит в наше настоящее.
Так интересно, потому что всякий день приближает нас к вечности и даёт ощущение, что Бог близко и что домой скоро.
Мы здесь с вами привязываемся к тому, что есть, а Он нас тревожит:
– Не привязывайся! Ну, поживи немного, попользуйся всем этим, посмотри: Я же о тебе позаботился. Но ты про главную свою квартиру-то не забыл? Про свой небесный дом ты помнишь? Ты к нему идёшь, стремишься? Чтобы ты не привязался к этому, временному, дай-ка Я ещё немного потревожу тебя. Смотри, как всё зыбко, как ненадёжно, как всё тревожно вокруг в этом мире, где про Меня забывают. Но вот со Мною даже в любой буре, даже при плохом улове, при дурной погоде, при больных руководителях, при тебе нездоровом всё равно всё будет хорошо, если ты позовёшь Меня и будешь управлять свою жизнь со Мною вместе. Тогда ни дня, ни ночи, ни утра, ни вечера не будет – будет то самое состояние вечности, которое начнётся уже здесь, сейчас. И ты со Мной встретишься и будешь радоваться этому. Я накормлю тебя, Я дам тебе ощутить, насколько на самом деле безумен этот мир, но Я – Свят и Всемогущ.
Хорошее, удивительное евангельское слово только что мы с вами слышали. Мы живём в потрясающе благодатное время. Какое счастье! Это время невероятных возможностей и глубокой радости от того, что мы можем ощутить себя в значительной степени зависимыми от Того Небесного Отца, про Которого часто забываем, не осознавая своего недостоинства даже в Его присутствии. Помните, как у классика: «Перед кем стоишь?!». Но Бог-то не этого желает, а того, чтобы ты осознал, кто ты при Его величии. Он-то спустился с Неба, чтобы, опустившись перед тобою на колени, умыть тебе ног, но ты-то сам где? Ты Ему чем-то подобным отвечаешь? Ты Ему доверяешь? Или только тогда, когда чувствуешь, что тебе очень хорошо в своей скорлупе? Так всё хорошо стало – есть, что терять. Так удобно, так комфортно, что всё другое кажется странным, страшным… Но Он же манной небесной питал в пустыне Свой народ – это же было. Или это закончилось? Нет. Оно всегда есть, просто ты слишком далеко отошёл от этой манны, сам себя пытаешься кормить, но на Его харчи всё равно взираешь.
Какое замечательное евангельское чтение в удивительно благодатное время нашей жизни. Оно такое интересное, оно такое назидательное, перспективное – и, вместе с тем, солнечное. Давайте это заметим, давайте внимание на это обратим и порадуемся тому, что мы Богом любимы, что Он уже забросил сети в сердце каждого из нас. И там такой улов! Там такая рыба! И даже можно поднять её, но сил вытащить её не хватит – придётся делиться с окружающими. Хотя это непросто, но пытаться надо. Аминь.
Протоиерей Андрей Алексеев
| |||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||
по старому стилю) церковь празднует память святого великого князя Димитрия Донского. 
Преподобный помолился Богу и благословил князя, пророча победу его христианскому воинству. Старец воодушевил князя и его воинов, послав с ними двух бывших великих воинов, а ныне троицких схимонахов Александра (Пересвета) и Андрея (Ослябю).
Благоверный Димитрий Донской, великий князь Московский
Тропарь и Кондак
Благоверный великий князь Димитрий Московский родился в 1350 году. Отец его умер, когда Димитрий был еще младенцем, и поэтому он был вверен наставлению святителю Алексию Московскому (память 12 февраля). Святой князь Димитрий сочетал христианское благочестие с замечательными политическими талантами, посвятив себя объединению земли Русской и освобождению России от татаро-монгольского ига.
18 августа 1380 года, собрав силы для решающего сражения с Мамаем Золотоордынским, святой Димитрий посетил преподобного Сергия Радонежского (память 25 сентября) для получения его благословения. Старец благословил двух монахов из своего монастыря, схимонаха Андрея [Ослябу] и схимонаха Александра [Пересвета], ехать с ними и помогать князю. Он также предсказал победу святого Димитрия. Князь покинул Москву со своим войском 20 августа и двинулся на Коломну.
Однажды, когда они разбивали лагерь перед Куликовской битвой, в воздухе появилась икона Святителя Николая, зависшая над сосной, и спустилась в руки святителя Димитрия. Существует более поздняя икона, изображающая это событие, где святой Димитрий преклонил колени перед иконой святителя Николая и возложил свой золотой венец к корням дерева.
Одним из участников Куликовской битвы был литовский князь по имени Монтвид Монтвило, который спас жизнь святому Димитрию, защитив его от татарского меча своим телом. В ту ночь он увидел во сне святого Николая. Святой чудотворец сказал ему, что смягчил удар тем, что князь Монтвило носил на груди икону святителя Николая, являвшуюся семейной реликвией. В обмен на спасение жизни князя святитель Николай сказал князю Монтвило, что один из его потомков сослужит великую службу России.
С годами литовское имя Монтвило стало русским Мотовилов. Александр Мотовилов, потомок князя Монтвило, сделал предложение и был отвергнут предполагаемой невестой Марией, поэтому он поступил в монастырь.
Его послушанием было работать в просфорной пекарне, но однажды он почувствовал себя настолько утомленным, что заснул в полдень. Ему явился святитель Николай и сказал: «Александр, твой путь лежит не в монастырь, а в семейную жизнь. Ты обретешь свое счастье с Марией, которая отвергла тебя. Она родит тебе сына, которого ты назовешь Николаем. «Бог требует его! Я святой Николай, и я буду покровителем рода Мотовиловых. Я был таковым с тех пор, как ваш предок, князь Монтвид Монтвило, служил в войске князя Димитрия Донского. Во время Куликовской битвы , татарский воин, поразивший монахов Александра и Андрея, бросился на великого князя с мечом, но твой предок принял удар, и меч попал в мою икону, которую он носил на груди.Он был бы убит, если бы я не смягчил удара, а затем сразил татарина рукой Монвида».
Икона Святителя Николая, поврежденная татарским мечом, хранилась как святыня в семье Георгия Николаевича Мотовилова.
Николай Александрович Мотовилов родился 3 мая 1809 г., а преставился 14 января 1879 г.
