Никон, Патриарх Московский и всея Руси (Минин Никита Минич) / Персоналии / Патриархия.ru

Никита Минич Минин (Минов) родился 7 мая 1605 г. в крестьянской семье села Вельдеманово Нижегородской губернии. Он пережил очень трудное детство — мачеха ненавидела мальчика, морила его голодом, била и пыталась убить. В 12 лет Никита покинул отчий дом и поступил для продолжения учения в Макариев Желтоводский монастырь.

По настоянию умирающего отца Никита возвратился домой, женился, принял на себя заботы о хозяйстве, однако его по-прежнему влекли Церковь и богослужение. Будучи человеком грамотным и начитанным, он вскоре стал приходским священником.

По ходатайству московских купцов священник Никита с семьей переехал в Москву. Десять лет продолжалась его супружеская жизнь, однако все трое его детей умерли в младенчестве, и в 1635 г. отец Никита убедил жену принять монашеский постриг в московском Алексеевском монастыре, дав за нее вклад и оставив денег на содержание. В возрасте 30 лет он также принял постриг с именем Никон в Свято-Троицком Анзерском скиту Соловецкого монастыря.

Через некоторое время преподобный Елеазар Анзерский, начальный старец скита, вменил в обязанность Никону совершение Литургий и заведование хозяйственной частью скита. В 1639 г. Никон был принят в Кожеозерский монастырь и в 1643 г. избран игуменом монастыря.

В 1646 г., приехав в Москву за сбором милостыни, произвел сильное впечатление на 16-летнего царя Алексея Михайловича своей высокой духовностью, глубокой аскетичностью, обширными познаниями и живым нравом. Царь оставил его в Москве, назначив архимандритом столичного Новоспасского монастыря, где была родовая усыпальница Романовых. Алексей Михайлович часто ездил туда молиться и еще более сблизился с архимандритом Никоном, которому приказал ездить к нему во дворец на беседы каждую пятницу.

Пользуясь расположением царя, архимандрит Никон ходатайствовал за утесненных и обиженных, и вскоре ему было поручено принимать просьбы от всех искавших царского милосердия и управы на неправду судей. Никон занял исключительное положение в Москве и приобрел всеобщую любовь.

11 марта 1649 г. Патриархом Иерусалимским Паисием, бывшим тогда в Москве, Никон был поставлен митрополитом Новгородским и Великолуцким.

В 1651 г. митрополит Никон, будучи в Москве, убедил царя и Патриарха Иосифа перенести мощи святителей Филиппа, Иова и Ермогена в Успенский собор.

В 1652 г. после смерти Патриарха Иосифа из числа 12 кандидатов митрополит Никон, согласно царскому желанию, был избран для поставления в Патриархи.

25 июля 1652 г. Никон был возведен на Патриарший престол. Во время интронизации царь дал ему обещание не вмешиваться в дела Церкви. Подобно Патриарху Филарету, он имел титул «Великого Государя», который получил в первые годы своего Патриаршества ввиду особого царского расположения.

Влияние Патриарха Никона на гражданские дела было очень значительным, он являлся первым советником царя. В частности, при активном содействии Патриарха Никона в 1654 г. состоялось историческое воссоединение Украины с Россией. Земли Киевской Руси, некогда отторгнутые польско-литовскими магнатами, вошли в состав Московского государства. Это привело в скором времени к возвращению исконно православных епархий Юго-Западной Руси в лоно Матери — Русской Церкви. Вскоре с Россией воссоединилась и Белоруссия. К титулу Патриарха Московского «Великий Государь» присоединилось наименование «Патриарх всея Великия и Малыя и Белыя России».

С самого начала своего Патриаршества Никон установил строгий порядок в богослужении. Единогласие и «наречное» пение при нем стали нормой. Патриарх Никон был талантливым проповедником. Особенно ревностно проявил себя как церковный реформатор. Помимо упорядочения богослужения, он заменил при крестном знамении двуперстие троеперстием, провел исправление богослужебных книг по греческим образцам. Церковные реформы Патриарха Никона породили старообрядческий раскол, последствия которого омрачали жизнь Русской Церкви на протяжении нескольких столетий.

Патриарх Никон много заботился о церковном благолепии. Носивший в быту самые простые одежды, Предстоятель употреблял за богослужением такие богатые облачения, каких не имел никто из русских Патриархов.

Первосвятитель всячески поощрял церковное строительство, при нем были сооружены богатейшие монастыри Православной Руси: Воскресенский под Москвой, именуемый «Новым Иерусалимом», Иверский Святоозерский на Валдае и Крестный Кийостровский в Онежской губе.

Под влиянием Патриарха Никона в России упорядочивалась система попечения о нищих, убогих, нуждающихся людях, велась активная борьба против несправедливости и коррупции в судебных органах. По настоянию Святейшего Владыки царь принимал меры по пресечению пьянства и нравственной распущенности.

Патриарх Никон стремился противодействовать тому, что считал посягательством гражданского правительства на его юрисдикцию и полномочия. Особенный протест вызвало принятие Соборного уложения 1649 г., умалявшего статус духовенства, ставившего Церковь фактически в подчинение государству. Вследствие этого, а также интриг со стороны бояр (активная деятельность Предстоятеля часто приводила к ущемлению их интересов и вызывала недовольство со стороны правящей элиты) произошло охлаждение отношений между царем и Патриархом.

Летом 1658 г. в качестве протеста Патриарх Никон оставил Москву и уединился в основанном им Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре. В 1666 г. при участии Патриарха Александрийского Паисия и Патриарха Антиохийского Макария прошел Большой Московский Собор, в ходе которого состоялось разбирательство по делу Патриарха Никона. Решением Собора он был лишен Патриаршего достоинства, извергнут из епископского сана и стал простым монахом, отправленным в заточение: сначала в Ферапонтов монастырь, затем, в 1676 г., был переведен в Кирилло-Белозерский монастырь. При этом церковные реформы, проведенные Никоном, получили одобрение Собора.

Перед смертью царь Алексей Михайлович в своем завещании просил у прощения у низложенного Патриарха. Новый царь Феодор Алексеевич принял решение о возвращении Патриарху Никону сана и  просил его вернуться в основанный им Воскресенский монастырь.

17 августа 1681 г. Патриарх Никон, изнуренный скорбями и болезнями, скончался на пути в Ново-Иерусалимскую обитель.  26 августа в присутствии царя Феодора Алексеевича состоялось погребение.

Согласно завещанию, почивший был погребен в южном приделе (Усекновения главы Иоанна Предтечи) собора Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. В сентябре 1682 г. в Москву были доставлены грамоты четырех Восточных Патриархов, разрешавшие Никона от всех прещений и восстанавливавшие его в сане Патриарха Московского и всея Руси.

Какие реформы провел патриарх Никон? К каким последствиям они привели? В

Сущность реформы: Вводились поясные поклоны — Ранее крестились 2 перстами, стали тремя. — Стали переписывать книжки по византийским образцам

Весной 1653 г. патриарх начал проведение церковных реформ. Их целью были укрепление церковно-политических связей России с православными землями (книжки и ритуалы исправлялись по греческим образчикам) и унификация культа. По указу Никона двоеперстие было заменено троеперстием, во время церковных служб аллилуйя стали произносить не два раза, а трижды и т.д. По сущности, реформа затрагивала наружную, обрядовую сторону религии. Но часть духовенства выступила против инноваций. В Церкви появился раскол, главой которого стал протопоп Аввакум. Отделившиеся раскольники-староверы так не переносили собственных минувших братьев по вере (никонианцев), что не желали, есть и пить из одной с ними посуды и ходить в те церкви, где служили по новым книжкам.

Последствия церковной реформы
1 Централизация Церкви.
2 Установление единства Российской православной церкви с остальным православным миром.
3. Установление контроля над священниками и усиление дисциплины.
4. Контроль над верующими.
5. Развитие церковного образования.
6. Усиление личной власти Никона.
7. Церковный раскол.

К расколу примкнула как часть низшего духовенства, протестовавшего против усиления гнета со стороны церковной вершины, так и высшего, сердитого стремлением Никона к централизации и его самоуправством. Главную массу приверженцев ветхой веры сочиняли посадские люди и фермеры. Они впрямую связывали ухудшение своего положения и усиление крепостничества с нововведениями в Церкви. Многие бегали в глухие леса Поволжья и севера, в Сибирь.
Скоро выяснилось, что Никон устремляется использовать реформу для усиления власти патриарха. Равномерно меж царем и патриархом, заявлявшим, что священство выше королевства, назревали разномыслия. В 1658 г. произошел открытый разрыв. Никон уехал в основанный им Новоиерусалимский Воскресенский монастырь под Москвой. Он рассчитывал, что король возвратит его, но этого не случилось. В 1666 1667 гг. в Москве был созван церковный собор с участием восточных патриархов. Собор лишил Никона сана патриарха. Он был сослан в Ферапонтов монастырь, а потом переведен в Кирилло-Белозерскую обитель. В 1681 г. Никону разрешили возвратиться, но в пути он скончался. Одновременно на соборе 16661667 гг. староверы были отлучены от церкви, послушны анафеме как еретики. Протопопа Аввакума отправили в заточение, а позднее он был сожжен живьем.

эволюция взглядов, причины их происхождения и распространения / Православие.Ru

XVII век в России ознаменован церковной реформой, имевшей
далеко идущие последствия как для Церкви, так и для всего
Российского государства. Принято связывать изменения в
церковной жизни того времени с деятельностью патриарха
Никона. Много исследований посвящено изучению этого
феномена, однако их не отличает единообразие мнений. О
причинах существования разных точек зрения на авторство и
воплощение в жизнь церковной реформы XVII века повествует
данная публикация.

1. Общепринятый взгляд на церковную реформу XVII века

Середина XVII-го века в России ознаменована церковной
реформой, имевшей далеко идущие последствия как для
Церкви, так и для всего Российского государства. Принято
связывать изменения в церковной жизни того времени с
деятельностью патриарха Никона. В различных вариантах эту
точку зрения можно встретить как у дореволюционных, так и
у современных авторов. «При нем (Никоне) и при его
главном участии действительно началось вполне верное и
надежное по своим основам исправление наших церковных книг
и обрядов, какого прежде у нас почти не
бывало…»[1] – пишет выдающийся церковный
историк XIX века митрополит Макарий. Следует обратить
внимание, как аккуратно высказывается митрополит об
участии патриарха Никона в реформе: исправление
началось «при нем и при его главном
участии». Несколько иной взгляд мы находим у
большинства исследователей русского раскола, где
исправление «богослужебных книг и церковных
обрядов»[2] или «церковно-богослужебных книг
и обрядов»[3] уже накрепко соединяется с именем
Никона. Некоторые авторы допускают даже более
категоричные суждения, когда утверждают, что Никоновым
тщанием «была положена граница сеянию
плевел»[4] в печатные книги. Не касаясь пока
личностей, занимавшихся «сеянием плевел»,
отметим распространенность убеждения, что при патриархе
Иосифе «преимущественно внесены были в
богослужебные и учительные книги те мнения, которые
сделались потом догмами в расколе»[5], а новый патриарх «дал
правильную постановку этому вопросу»[6]. Таким образом, фразы «церковные
новшества патриарха Никона»[7] или «его церковные
исправления»[8] на долгие годы становятся общепринятым
штампом и кочуют из одной книги в другую с завидным
упорством. Открываем Словарь книжников и книжности
Древней Руси и читаем: «С весны 1653 г. Никон,
при поддержке царя, начал проведение в жизнь задуманных
им церковных реформ…»[9] Автор статьи не одинок в своих
суждениях, насколько можно судить об этом по их статьям
и книгам, такого же мнения придерживаются: Шашков
А.Т.[10], Урушев Д.А.[11], Бацер М.И.[12] и др. Даже написанное такими
известными учеными, как Н.В. Понырко и Е.М. Юхименко,
предисловие нового научного издания известного
первоисточника – «Истории об отцах и
страдальцах соловецких» Семена Денисова –
не обошлось без перифраза вышеупомянутого высказывания,
причем, в первом предложении[13]. Несмотря на полярность мнений в
оценке деятельности Никона, где одни пишут о
«непродуманных и неумело осуществленных реформах,
проведенных патриархом»[14], а другие видят в нем создателя
«просвещенной православной культуры»,
которой он «учится у православного
Востока»[15], патриарх Никон остается ключевой
фигурой реформы.

В церковных изданиях советского периода и нашего времени,
как правило, мы встречаем те же мнения в своем
дореволюционном или современном вариантах[16]. Это не удивительно, ведь после
разгрома Русской Церкви в начале XX века по многим
вопросам до сих пор приходится обращаться к
представителям светской научной школы[17] или прибегать к наследию царской
России. Некритический подход к этому наследию иногда
порождает книги, содержащие в себе сведения, которые
еще в XIX веке были опровергнуты и являются
ошибочными[18]. В последние годы был выпущен ряд
юбилейных изданий, работа над которыми либо носила
совместный церковно-светский характер, либо
представители церковной науки приглашались для
рецензирования, что само по себе представляется
отрадным явлением нашей жизни. К сожалению, эти
исследования нередко содержат крайние взгляды и
страдают тенденциозностью. Так, например, в объемистом
фолианте трудов патриарха Никона обращает на себя
внимание панегирик Первоиерарху, согласно которому
Никон «вывел Московскую Русь из позиции
изоляционизма среди Православных Церквей и обрядовой
реформой приблизил ее к другим Поместным Церквам,
напомнил о единстве Церкви при поместном разделении,
подготовил каноническое объединение Великороссии и
Малороссии, оживил жизнь Церкви, сделав доступным
народу творения ее отцов и объяснив ее чины, трудился
над изменением нравов духовенства…»
[19]и т. д. Почти то же самое можно
прочесть в обращении архиепископа Нижегородского и
Арзамасского Георгия, напечатанном в региональном
издании, посвященном 355-летию со дня восшествия Никона
на Первосвятительский Престол[20]. Встречаются и более шокирующие
заявления: «Выражаясь современным языком,
тогдашние “демократы” мечтали об
“интеграции России в мировое сообщество”,
– пишет Н.А. Колотий, – а великий Никон
последовательно проводил в жизнь идею “Москва
– Третий Рим”. Это было время, когда Дух
Святый оставил “Второй Рим” –
Константинополь и освятил Москву»[21], – завершает свою мысль автор.
Не вдаваясь в богословские рассуждения по поводу
времени освящения Москвы Святым Духом, считаем нужным
заметить, что А.В. Карташев излагает совершенно
противоположную точку зрения – в деле реформы:
«Никон нетактично слепо погнал корабль церковный
против скалы III Рима»[22].

Встречается восторженное отношение к Никону и его
преобразованиям и среди ученых русского зарубежья,
например у Н. Тальберга[23], который, правда, во вступлении к
своей книге посчитал должным написать следующее:
«Настоящий труд не притязает на значение
научно-исследовательское»[24]. Даже о. Иоанн Мейендорф пишет об
этом в традиционном ключе, осмысляя события несколько
глубже и более сдержанно: «…Московский
патриарх Никон… энергично пытался восстановить
то, что ему представлялось византийскими традициями, и
реформировать Русскую Церковь, сделав ее в обрядовом и
организационном отношениях тождественной современной
ему греческой Церкви. Реформу его, – продолжает
протопресвитер, – деятельно поддерживал царь,
который совсем не в обычае Москвы торжественно пообещал
подчиняться патриарху»[25].

Итак, мы имеем два вариантаобщепринятой оценки церковной
реформы XVII-го века, которые своим происхождением обязаны
разделению Русской Православной Церкви на старообрядческую
и новообрядческую или, как говорили до революции,
греко-российскую, Церкви. В силу различных причин, а
особенно под влиянием проповеднической деятельности обеих
сторон и ожесточенных споров между ними, эта точка зрения
получила широкое распространение в народе и утвердилась в
научной среде. Основной особенностью данного взгляда,
независимо от положительного или отрицательного отношения
к личности и деятельности патриарха Никона, является
основополагающее и главенствующее значение его в деле
реформирования Русской Церкви. На наш взгляд, эту точку
зрения удобнее будет рассматривать в дальнейшем как
упрощенно-традиционную.

2. Научный взгляд на церковную реформу, его постепенное
формирование и развитие

Существует другой подход к этой проблеме,
сформировавшийся, по-видимому, не сразу. Обратимся сначала
к авторам, которые хотя и придерживаются
упрощенно-традиционной точки зрения, тем не менее,
приводят ряд фактов, из которых можно сделать
противоположные выводы. Так, например, митрополит Макарий,
который тоже полагал начало реформирования при Никоне,
оставил нам следующие сведения: «Сам царь Алексей
Михайлович обратился в Киев с просьбою прислать в Москву
ученых мужей, знавших греческий язык, чтобы они исправили
по тексту семидесяти толковников славянскую Библию,
которую тогда намеревались вновь напечатать»[26]. Ученые скоро прибыли и «успели
еще при жизни патриарха Иосифа исправить по греческому
тексту одну, уже оканчивавшуюся печатанием, книгу
“Шестоднев” и напечатали свои исправления в
конце книги…»[27] Граф А. Гейден, указывая на то, что
«новый патриарх поставил все дело исправления
церковных книг и обрядности на почву
между-церковную»[28], сразу же оговаривается:
«Правда, еще предшественник Никона, патриарх
Иосиф, в 1650 г., не решаясь ввести единогласное пение
в церквах, обращался за разрешением этой “великой
церковной потребы” к Константинопольскому
патриарху Парфению»[29]. Посвятивший свой труд противостоянию
патриарха Никона и протопопа Иоанна Неронова, граф
обращает внимание на деятельность «главного вождя
раскола» до того, как его противник занял
патриарший престол. Неронов, согласно его изысканиям,
«принимал деятельное участие в исправлениях
церковных книг, состоя членом совета при печатном
дворе»[30] и «вместе со своим будущим
врагом Никоном, в то время еще митрополитом
Новгородским, содействовал также установлению
церковного благочиния, оживлению церковной проповеди и
исправлению некоторых церковных обрядов, напр. ,
введению единогласного пения…»[31]. Интересную информацию об
издательской деятельности во времена патриарха Иосифа
сообщает нам олонецкий епархиальный миссионер и автор
вполне традиционного учебного пособия по истории
раскола священник К. Плотников: «В течение 10 лет
(1642–1652) его патриаршества было издано такое
количество книг (116), какого не выходило ни при одном
из прежних патриархов»[32]. Даже у сторонников сознательного
внесения погрешностей в печатные издания при патриархе
Иосифе можно обнаружить некоторую неувязку фактов.
«Порча церковных книг, – по мнению графа
М.В. Толстого, – дошла до высшей степени и была
тем прискорбнее и безотраднее, что производилась явно,
утверждаясь, по-видимому, на законных
основаниях»[33]. Но если «основания
законные», то деятельность справщиков уже не
«порча», а исправление книг, согласно
определенным взглядам на этот вопрос, осуществлявшимся
не «от ветра главы своея», а на основании
официально утвержденной программы. Еще во времена
патриаршества Филарета для улучшения книжных
исправлений «Троицкими справщиками» была
предложена следующая система: «а) иметь
образованных справщиков и б) особых из столичного
духовенства наблюдателей за печатанием»[34], что и было организовано. Только
исходя из одного этого, мы можем прийти к выводу, что
даже с участием таких личностей, как «протопопы
Иван Неронов, Аввакум Петров и дьякон Благовещенского
собора Федор», влиянием которых, согласно С.Ф.
Платонову, «было внесено и распространено…
много ошибок и неправильных мнений в новых
книгах»[35], так называемая «порча»
могла оказаться делом крайне затруднительным. Впрочем,
маститый историк высказывает эту уже в его время
устаревшую и критикуемую точку зрения как
предположение. Заодно с Гейденом Платонов утверждает,
что исправление книг, предпринятое новым патриархом,
«теряло прежнее значение домашнего дела и
становилось делом междуцерковным»[36]. Но если «дело» церковной
реформы началось прежде, чем стало
«междуцерковным», то изменился только ее
характер и, следовательно, не Никон ее начинал.

Более углубленные исследования по данному вопросу в конце
XIX-го и начале XX-го веков вступают в противоречие с
общепринятыми взглядами, указывая других авторов реформы.
Н.Ф. Каптерев в своем фундаментальном труде убедительно
доказывает это, перекладывая инициативу церковной реформы
на плечи царя Алексея Михайловича и его духовника –
протопопа Стефана. «Они первые, еще до Никона,
– сообщает автор, – задумали произвести
церковную реформу, ранее наметили ее общий характер и
начали, до Никона, понемногу приводить ее в
исполнение… они же создали и самого Никона, как
реформатора-грекофила»[37]. Такого же взгляда придерживаются и
некоторые другие его современники. Е.Е. Голубинский
считает, что усвоение единолично Никону предприятия
исправления обрядов и книг представляется
«несправедливым и неосновательным».
«Первая мысль об исправлении, – продолжает
он, – принадлежала вовсе не одному Никону…
а сколько ему, столько же и царю Алексею Михайловичу с
другими ближайшими советниками последнего, и не будь
государь, подобно Никону, способен внять представлениям
о несправедливости нашего мнения относительно
позднейших греков, будто они утратили чистоту
православия древних греков, не могло бы иметь места и
самое никоново исправление обрядов и книг, ибо veto
государя могло бы остановить дело в самом
начале»[38]. Без одобрения и поддержки царя, по
мнению Голубинского, Никона с его идеями попросту не
допустили бы к Патриаршему престолу. «В настоящее
время можно считать уже вполне доказанным, что почва
для деятельности Никона, в сущности, была подготовлена
ранее, при его предшественниках»[39], – читаем мы у А. Галкина.
Только предшественником «первого русского
реформатора»[40] он считает патриарха Иосифа, который
«так же, как и Никон, пришел к сознанию
необходимости радикального исправления книг и обрядов,
и притом по греческим оригиналам, а не по славянским
рукописям»[41]. На наш взгляд, это неоправданно
смелое заявление, хотя нельзя, конечно, согласиться с
утверждениями некоторых ученых, называвших Иосифа
«нерешительным и слабым» и заявлявших:
«Неудивительно, что такой патриарх не оставил по
себе доброй памяти в народе и в истории»[42]. Возможно, Галкин сделал такие
поспешные выводы из событий последних лет правления
первоиерарха, а ведь именно на это время приходится
прибытие киевских ученых монахов в Москву, первая и
вторая поездки Арсения Суханова на Восток или факт
обращения Иосифа к Константинопольскому патриарху за
разъяснениями по поводу введения единогласного
богослужения. «Много выдающегося совершилось в
Русской Церкви при его управлении, – пишет А.К.
Бороздин, – но в последнее время личное его
участие в делах церкви значительно ослабело, благодаря
деятельности кружка Вонифатьева и примыкавшего к этому
кружку Новгородского митрополита Никона»[43]. Протоиерей Павел Николаевский
делится своими наблюдениями за ходом этой деятельности,
сообщая, что книги, изданные в 1651 году, «во
многих местах носят на себе явные следы исправлений по
греческим источникам»[44]; как мы можем наблюдать –
реформа в том виде, в котором ее обычно усваивают
Никону, уже началась. Следовательно, кружок ревнителей
благочестия первоначально трудился над воплощением в
жизнь церковных преобразований, а некоторые его
представители и есть творцы данной реформы.

Февральская революция и Октябрьский переворот 1917 года
внесли свои коррективы в научно-исследовательскую
деятельность, в результате чего изучение данного вопроса
пошло по двум направлениям. Эмиграция явилась
продолжателем русской дореволюционной научной школы и
сохранила церковно-историческую традицию, а в Советской
России под влиянием марксизма-ленинизма утвердилась
материалистическая позиция с ее негативным отношением к
религии, простиравшимся в своем отрицании, в зависимости
от политической ситуации, даже до воинствующего атеизма.
Впрочем, большевикам первоначально было не до историков и
их историй, поэтому в первые два десятилетия советской
власти встречаются исследования, развивающие направление,
заданное еще до великих потрясений.

Придерживаясь упрощенно-традиционной точки зрения,
историк-марксист Н. М. Никольский описывает начало
церковно-преобразовательной деятельности следующим
образом: «Никон действительно начал реформы, но не
те и не в том духе, какой желателен был
ревнителям»[45]. Но несколько ранее, впадая в
противоречие, автор аргументированно приводит читателя
к выводу, что «главенство в церкви во всех
отношениях фактически принадлежало царю, а не
патриарху»[46]. Такого же взгляда придерживается
Н.К. Гудзий, видя причину «постепенной утраты
Церковью своей относительной самостоятельности» в
«уничтожении зависимости… от
константинопольского патриарха»[47]. В отличие от предыдущего автора, он
называет Никона всего лишь «проводником
реформы»[48]. По мнению Никольского, возглавив
Церковь, патриарх-реформатор продвигал свою реформу, а
все, что было до него, – подготовка. Здесь он
перекликается с историком-эмигрантом Е.Ф. Шмурло,
который хоть и утверждает, что «царь с
Вонифатьевым решили ввести преобразование в Русской
церкви в духе полного единения ее с церковью
Греческой»[49], но в «Курсе русской
истории» период, посвященный церковным
преобразованиям при патриархе Иосифе, почему-то
называет «Подготовка реформы»[50]. На наш взгляд, это безосновательно,
вопреки фактам оба автора безоговорочно следуют
сложившейся традиции, когда вопрос значительно сложнее.
«Религиозная реформа, начатая без патриарха,
пошла отныне мимо и дальше боголюбцев»[51], – пишет исследователь
сибирской ссылки протопопа Аввакума, однофамилец и
современник Н.М. Никольского, Никольский В.К., указывая
тем самым на то, что оба патриарха не были ее
инициаторами. Вот как он развивает свою мысль дальше:
«Никон стал проводить ее через послушных ему
людей, которых еще недавно вместе с прочими боголюбцами
честил “врагами Божиими” и
“разорителями закона”»[52]. Став патриархом, «собинный
друг» царя отстранил ревнителей от
преобразований, переложив эту заботу на плечи
администрации и тех, кто был ему всецело обязан.

Изучение вопросов русской церковной истории, в
классическом ее понимании, с середины XX века ложится на
плечи нашей эмиграции. Вслед за Каптеревым и Голубинским,
протоиерей Георгий Флоровский тоже пишет о том, что
«“реформа” была решена и продумана во
дворце»[53], но Никон привнес в нее свой
невероятный темперамент. «…Именно он
вложил всю страсть своей бурной и опрометчивой натуры в
исполнение этих преобразовательных планов, так что
именно с его именем и оказалась навсегда связана эта
попытка огречить Русскую церковь во всем ее быту и
укладе»[54]. Представляет интерес психологический
портрет патриарха[55], составленный о. Георгием, в котором,
на наш взгляд, он постарался избежать крайностей как
положительного, так и отрицательного характера.
Апологет патриарха Никона М.В. Зызыкин, ссылаясь на
того же Каптерева, тоже отказывает ему в авторстве
церковной реформы. «Никон, – пишет
профессор, – не был ее инициатором, а только
выполнителем намерения царя Алексея Михайловича и
духовника его Стефана Вонифатьева, почему он и охладел
совершенно к реформе после смерти Стефана, умершего в
иночестве 11 ноября 1656 года, и после прекращения
дружбы с царем»[56]. О влиянии Никона на характер
преобразований Зызыкин сообщает следующее:
«…согласившись ее проводить, он проводил
ее с авторитетом Патриарха, с энергией, ему
свойственной во всяком деле»[57]. В силу специфики своей работы, автор
обращает повышенное внимание на противостояние
первоиерарха и боярства, которое стремилось оттеснить
«собинного друга» от царя и для этого не
брезговало ничем, даже союзом с церковной оппозицией.
«Старообрядцы же, – по мнению Зызыкина,
– хотя и ошибочно, считали инициатором реформы
Никона… и потому создавали о Никоне самое
нелестное представление, в его деятельности видели
только дурное и в его поступки вкладывали разные низкие
мотивы и охотно присоединялись ко всякой борьбе против
Никона»[58]. Русский ученый немецкой школы И.К.
Смолич затрагивает данную тему в своей уникальной
работе, посвященной русскому монашеству. «Меры
Никона по исправлению церковных книг и изменению
некоторых богослужебных обрядов, – сообщает
историк, – в сущности, не содержали в себе ничего
нового, они явились лишь последним звеном в длинной
цепи подобных мероприятий, которые либо уже были
проведены до него, либо должны были проводиться в
будущем»[59]. Автор подчеркивает, что патриарх был
вынужден продолжать исправление книг, «но эта
вынужденность как раз и противоречила его характеру, не
могла пробудить в нем подлинного интереса к
делу»[60]. По мнению еще одного представителя
нашего зарубежья А.В. Карташева, автором реформы был
возглавлявший боголюбческое движение протопоп Стефан.
«Новый патриарх, – пишет он в своих очерках
по истории Русской Церкви, – принялся с
вдохновением за выполнение той программы своего
служения, которая была из долговременных личных бесед и
внушений хорошо известна царю и разделялась последним,
ибо исходила от царского духовника, протопопа Стефана
Вонифатьева»[61]. Дело исправления книг и обрядов,
считает автор, «породившее наш несчастный раскол,
стало так общеизвестно, что непосвященным оно кажется
главным делом Никона»[62]. Реальное же положение вещей, по
утверждению Карташева, таково, что идея книжной справы
для патриарха «была попутной случайностью,
выводом из главной его идеи, а самое дело… было
для него старым традиционным делом патриархов, которое
надо было просто по инерции продолжать»[63]. Никон был одержим другой идеей: он
мечтал о возвышении власти духовной над властью
светской, а юный царь своим расположением и ласками
благоприятствовал ее укреплению и развитию.
«Мысль о примате Церкви над государством туманила
Никону голову»[64], – читаем мы у А.В. Карташева,
и в этом контексте мы должны рассматривать всю его
деятельность. Автор фундаментальной работы по
старообрядчеству С.А. Зеньковский отмечает: «Царь
поспешил с избранием нового патриарха, так как слишком
долго затянувшийся конфликт между боголюбцами и
патриаршим управлением, естественно, нарушал нормальную
жизнь Церкви и не давал возможности провести реформы,
намеченные царем и боголюбцами»[65]. Но в одном из предисловий к своему
исследованию он пишет, что «кончина безвольного
патриарха Иосифа в 1652 году совершенно неожиданно
изменила курс «русской реформации»[66]. Противоречивость такого рода у этого
и других авторов возможно объяснить неопределенностью и
неразработанностью терминологии по данному вопросу,
когда традиция говорит одно, а факты – другое.
Впрочем, в другом месте книги автор ограничивает
преобразовательные действия «архиерея
крайнего» исправлением Служебника, «к чему
фактически и свелись все “реформы”
Никона»[67]. Зеньковский тоже обращает внимание
на изменение характера реформы под влиянием нового
патриарха: «Он стремился проводить реформу
автократически, с позиции растущей силы патриаршего
престола»[68]. Вслед за Н.М. Никольским, который
писал о принципиальном различии взглядов на организацию
церковных исправлений между боголюбцами и Никоном,
когда последний «хотел исправить церковь…
не установлением в ней соборного начала, а посредством
возвышения священства над царством»[69], С.А. Зеньковский указывает, что
«авторитарное начало противопоставлялось им на
практике началу соборности»[70].

Видимое оживление церковно-научной мысли в самой России
пришлось на события, связанные с празднованием тысячелетия
Крещения Руси, хотя постепенное ослабление давления
государственной власти на Церковь началось раньше. Где-то
с середины 70-х годов наблюдается постепенное затухание
идеологического влияния на работу историков, что
отразилось в их трудах большей объективностью. Усилия
ученых по-прежнему направлены на поиск новых источников и
новых фактических данных, на описание и систематизацию
наработок предшественников. В результате их деятельности
издаются автографы и неизвестные ранее сочинения
участников событий XVII века, появляются исследования,
которые можно назвать уникальными, например,
«Материалы к “летописи жизни протопопа
Аввакума”» В.И. Малышева – труд всей его
жизни, важнейший первоисточник не только по изучению
Аввакума и старообрядчества, но и всей эпохи в целом.
Работа с первоисточниками непременно приводит к
необходимости оценивать затронутые в них исторические
события. Вот что пишет в своей статье Н.Ю. Бубнов:
«Патриарх Никон выполнял волю царя, сознательно
взявшего курс на перемену идеологической ориентации
страны, ставшего на путь культурного сближения с
европейскими странами»[71]. Описывая деятельность ревнителей
благочестия, ученый обращает внимание на надежды
последних, что новый патриарх «закрепит их
преобладающее влияние на ход идеологической перестройки
в Московском государстве»[72]. Однако все это не мешает автору
связывать начало реформ с Никоном; по-видимому,
сказывается влияние старообрядческих первоисточников,
но о них речь пойдет ниже. В контексте рассматриваемой
проблемы представляет интерес замечание церковного
историка протоиерея Иоанна Белевцева. Преобразования,
по его мнению, «не были личным делом патриарха
Никона, а потому исправление богослужебных книг и
изменение церковных обрядов продолжалось и после
оставления им патриаршей кафедры»[73]. Известный евразиец Л.Н. Гумилев в
своих оригинальных изысканиях не обошел церковную
реформу стороной. Он пишет, что «после смуты
реформа Церкви стала самой насущной
проблемой»[74], а реформаторами были
«ревнители благочестия». «Реформу
проводили не архиереи, – подчеркивает автор,
– а священники: протопоп Иван Неронов, духовник
юного царя Алексея Михайловича Стефан Вонифатьев,
знаменитый Аввакум»[75]. Гумилев почему-то забывает о
светской составляющей «кружка боголюбцев».
В кандидатской работе, посвященной деятельности
Московского Печатного двора при патриархе Иосифе,
священника Иоанна Миролюбова читаем:
«“Боголюбцы” выступали за живое и
активное участие низового священства и мирян в делах
церковной жизни, вплоть до участия в церковных соборах
и управлении Церковью»[76]. Иоанн Неронов, указывает автор, был
«связующим звеном» между московскими
боголюбцами и «ревнителями благочестия из
провинции»[77]. Инициаторами «новин» о.
Иоанн считает ядро столичного кружка боголюбцев, а
именно: Федора Ртищева, будущего патриарха Никона и
царя Алексея Михайловича, которые «постепенно
пришли к твердому убеждению, что должна быть
осуществлена обрядовая реформа и книжное исправление с
тем, чтобы привести русскую богослужебную практику в
соответствие с греческой»[78]. Впрочем, как мы уже заметили, такая
точка зрения является достаточно распространенной,
меняется только состав лиц кружка, вдохновившихся этой
идеей.

Изменение политического курса России не замедлило
сказаться на повышении интереса к данной теме, сама жизнь
в эпоху перемен заставляет изучать опыт предков.
«Патриарх Никон – прямая параллель с
российскими реформаторами 1990-х годов – Гайдаром и
т.п., – читаем в одном старообрядческом издании,
– и в том, и в другом случае реформы были
необходимы, но был существенный вопрос: как их
проводить?»[79] Широкая издательская деятельность
Русской Православной Церкви, при поддержке
правительства, коммерческих организаций и частных лиц,
старообрядческие издания, а также научные и
коммерческие проекты, с одной стороны, позволили
сделать доступными многие замечательные, но уже ставшие
библиографической редкостью работы дореволюционных
авторов, труды русской эмиграции и малоизвестные
современные исследования, а с другой, выплеснули все
накопившееся за три столетия широкое разнообразие
мнений, ориентироваться в котором неподготовленному
читателю крайне затруднительно. Может быть, поэтому
некоторые современные авторы нередко начинают с
упрощенного взгляда на реформу, описывая сначала
великие замыслы и бурную деятельность
патриарха-реформатора, как, например, «последнюю
попытку переломить неблагоприятный для церкви
процесс» падения ее политической роли [80] и рассматривая церковно-обрядовые
исправления в данном контексте как «замену
удельной пестроты единообразием»[81]. Но под давлением фактов приходят к
неожиданному результату: «После низложения Никона
продолжение реформ взял в свои руки сам царь Алексей
Михайлович, который пытался договориться с
антиниконовской оппозицией, не уступая ей по
существу»[82]. Спрашивается, зачем царю заниматься
реформой опального патриарха? Такое возможно только в
случае, если перемены своим существованием обязаны не
Никону, а самому Алексею Михайловичу и его окружению. В
таком контексте возможно объяснить и отстранение от
преобразований кружка боголюбцев, стремившихся «к
проведению реформы церкви с опорой на русские
традиции»[83]. Кому-то они мешали, возможно,
«умеренным западникам» из окружения царя,
эти опытные интриганы вполне могли сыграть на покаянных
чувствах царя, протопопа Стефана и самого Никона в
отношении покойного патриарха Иосифа, которого они
вместе с прочими боголюбцами фактически отстранили от
дел. Называя ревнителей «обществом духовных и
светских лиц, заинтересованных богословскими вопросами
и ориентированных на упорядочение церковной
жизни»[84], Д.Ф. Полознев придерживается
упрощенно-традиционной точки зрения по вопросу начала
реформы[85]. При этом он обращает внимание на
факт продвижения царем в патриархи Новгородского
митрополита вопреки желанию придворных и отмечает:
«В Никоне царь увидел человека, способного на
преобразования в духе близким им обоим идей вселенского
значения русского православия»[86]. Получается, реформы начал Никон, но
позаботился об этом заранее царь, который, по причине
молодости, сам нуждался еще в поддержке и заботе. В.В.
Молзинский отмечает: «Именно царь, движимый
политическими помыслами, инициировал эту
государственно-церковную реформу, которая чаще всего
именуется “никоновой”»[87]. Его мнение о Никоне совпадает с
взглядом Бубнова: «Современный уровень научных
знаний… вынуждает признать патриарха лишь
исполнителем “государевых” устремлений,
хотя и не лишенным своих целей, политических амбиций и
видения (глубоко ошибочного) перспективы своего места в
структуре высшей власти»[88]. Автор более последователен в своих
суждениях относительно термина «реформа
Никона». Он пишет о «тотальном
распространении» и укоренении данного понятия в
отечественной историографии в силу устоявшихся
«стереотипов мышления». Одним из последних
больших исследований по церковной реформе XVII века
является одноименная работа Б.П. Кутузова, в которой он
тоже критикует «стереотипные представления»
по данному вопросу, распространенные в среде
«средних верующих». «Однако такое
понимание реформы XVII века, – утверждает автор,
– далеко от истины»[89]. «Никон, – по мнению
Кутузова, – был всего лишь исполнителем, а за его
спиной, незримо для многих, стоял царь Алексей
Михайлович…»[90], который «задумал реформу и
сделал Никона патриархом, уверившись в его полной
готовности провести эту реформу»[91]. В другой своей книге, которая
является одним из продолжений первого труда автора, он
пишет еще категоричнее: «Обращает на себя
внимание тот факт, что царь Алексей приступил к
подготовке реформы сразу же после вступления на
престол, т.е. когда ему было всего лишь 16 лет! Это
свидетельствует о том, что царя с детства воспитывали в
этом направлении, были, конечно, и опытные советники, и
фактические руководители»[92]. К сожалению, информация в
произведениях Б.П. Кутузова подается тенденциозно:
автор сосредоточен на «заговоре против
России» и апологии старообрядчества, так что весь
богатый фактический материал сводится им к этим
проблемам, что значительно усложняет работу с его
книгами. С.В. Лобачев в исследовании, посвященном
патриарху Никону, через «сопоставление
разновременных источников» тоже приходит к
выводу, что «история раннего раскола, по всей
видимости, не укладывается в рамки привычной
схемы»[93]. Итогом главы, посвященной церковной
реформе, становится уже известное нам по трудам
эмиграции заключение: «… главным делом
Никона была не реформа, а возвышение роли священства и
вселенского православия, что нашло отражение в новом
внешнеполитическом курсе Русского
государства»[94]. Протоиерей Георгий Крылов, изучавший
книжную справу богослужебных миней в XVII столетии,
традиционно связывает начало «собственно
литургической реформы, которая обычно называется
никоновской»[95], с восшествием Никона на патриарший
престол. Но далее в своей «план-схеме» этой
«необъятной», по мнению автора темы, он
пишет следующее: «Два последних упомянутых
периода – никоновский и иоакимовский –
необходимо рассматривать в связи с греческим и
латинским влиянием в России»[96]. О. Георгий разделяет книжную справу
XVII века на следующие периоды: филарето-иоасафовский,
иосифовский, никоновский (до собора 1666–1667
годов), предиоакимовский (1667–1673 годы),
иоакимовский (входят первые годы правления патриарха
Адриана)[97]. Для нашей работы наибольшую важность
представляет сам факт разделения книжных исправлений и
связанной с ними церковной реформы на периоды.

Таким образом, мы имеем значительное число исследований, в
которых инициаторами реформ являются другие члены
боголюбческого движения, а именно: царь Алексей Михайлович
(в подавляющем большинстве работ), протопоп Стефан
Вонифатьев, «опытные советники и фактические
руководители» и даже патриарх Иосиф. Никон
занимается реформой «по инерции», он –
исполнитель воли ее автора, причем только на определенном
этапе. Церковная реформа началась (у ряда историков
– подготавливалась) до Никона и продолжилась после
его ухода с кафедры. Своим названием она обязана
необузданному темпераменту патриарха, его властным и
поспешным методам введения изменений и, следовательно,
многочисленным просчетам; не следует забывать о влиянии
факторов, от него не зависящих, как, например, приближение
1666 года, со всеми вытекающими из этого, согласно
Кирилловой книге, обстоятельствами. Данная точка зрения
подкреплена логическими выводами и многочисленным
фактическим материалом, что позволяет именовать ее в
дальнейшем как научную.

Как мы можем наблюдать, далеко не все упомянутые авторы в
полной мере разделяют научный взгляд на рассматриваемую
проблему. Это связано, во-первых, с постепенностью его
формирования, во-вторых, с воздействием сложившихся
стереотипов и влиянием цензуры, а в-третьих, с
религиозными убеждениями самих ученых. Вот почему труды
многих исследователей остались в переходном состоянии,
т.е. содержат элементы как упрощенно-традиционной, так и
научной точек зрения. Следует особо подчеркнуть
непрекращающееся идеологическое давление, которое им
приходилось преодолевать наряду с
научно-исследовательскими трудностями, это относится и к
XIX-му веку, и к XX-му, хотя нельзя забывать, что
коммунистический прессинг имел всеобъемлющий
антирелигиозный характер. Более подробно данные факторы
будут рассматриваться в пунктах 3 и 4.

3. Старообрядческая точка зрения и ее влияние на науку

Повсеместно встречающиеся в различных современных изданиях
отголоски упрощенно-традиционной точки зрения не
представляются чем-то необычным. Даже Н.Ф. Каптерев
прибегает к ставшему термином выражению «реформы
Никона». Для уверенности в этом достаточно взглянуть
в оглавление его книги; это, впрочем, не удивительно, ведь
автор считает патриарха «во все время своего
патриаршества… самостоятельным и независимым
деятелем»[98]. Живучесть данной традиции напрямую
связана со старообрядчеством, взгляды и труды
представителей которого по изучаемому вопросу мы и
рассмотрим. В предисловии одной противостароверческой
книги можно прочесть такой пассаж: «В настоящее
время старообрядцы ведут борьбу с православною Церковью
совсем не так, как прежде: старопечатными книгами и
рукописями они не удовлетворяются, а «рыщут, как
говорит преп. Викентий Лиринский, по всем книгам
божественного закона»; тщательно следят за
современною духовною литературою, подмечая везде так
или иначе благоприятствующие их заблуждениям мысли;
приводят свидетельства «от внешних», не
только православных духовных и светских писателей, но и
неправославных; особенно же полною рукою черпают
доказательства из святоотеческих творений в русском
переводе»[99]. Это довольно интригующее в плане
полемико-исследовательской деятельности староверов
заявление оставляло надежду найти некоторую
объективность в изложении истории начала церковного
разделения у старообрядческих авторов. Но и здесь мы
столкнулись с раздвоением взглядов на церковную реформу
XVII века, правда, несколько иного характера.

В традиционном ключе, как правило, пишут дореволюционные
авторы, книги которых, как и у нас, сейчас активно
переиздаются. К примеру, в кратком жизнеописании Аввакума,
составленном С. Мельгуновым[100], напечатанном в брошюре, содержащей
канон этому почитаемому у староверов
«священномученику и исповеднику», в
предисловии к Оправданию Старообрядчествующей Христовой
Церкви белокриницкого епископа Арсения
Уральского[101] и проч. Вот наиболее характерный
пример: «…Надмившись духом гордости,
честолюбия и неудержимого властолюбия, – пишет
известный старообрядческий начетчик Д.С. Варакин,
– он (Никон) набросился на святую древность
вместе со своими «прихлебателями» –
восточными «Паисиями»,
«Макариями» и «Арсенами» давай
«хулить»… и «порицать»
все святое и спасительное…»[102]

Современных старообрядческих писателей следует разобрать
подробнее. «Причиной раскола, – читаем мы у
М.О. Шахова, – послужила попытка патриарха Никона и
его преемников при активном участии царя Алексея
Михайловича преобразовать богослужебную практику Русской
Церкви, полностью уподобив ее современным восточным
православным церквям или, как тогда говорили на Руси,
«Греческой Церкви»[103]. Это наиболее научно-выверенная
форма упрощенно-традиционной точки зрения. Дальнейшее
изложение событий таково, что в контексте
«новин» автором упоминается только Никон.
Но в другом месте книги, где Шахов рассуждает на тему
отношения староверов к царю, мы уже встречаем иное
мнение, которое выглядит так: «Неразрывная связь
государственной и церковной властей исключала
возможность того, чтобы реформа патриарха Никона
осталась чисто церковным делом, в отношении которого
государство могло оставаться нейтральным»[104]. Более того, автор тут же усиливает
свою мысль заявлением, что «с самого начала
гражданские власти были полностью солидарны с
Никоном»[105], что противоречит, к примеру,
утверждению Е. Ф. Шмурло: «Никона ненавидели, и в
значительной степени эта ненависть была причиной того,
что многие из его мер, сами по себе вполне справедливые
и разумные, заранее встречали к себе враждебное
отношение единственно потому, что исходили от
него»[106]. Понятно, что ненавидели патриарха
не все, и в разное время эта ненависть проявлялась
по-разному, но не оказывать влияния она могла только в
одном случае: если патриарх выполнял указания
государственной власти, что мы и наблюдаем в деле
церковной реформы. Перед нами возникший в результате
влияния конфессиональной принадлежности автора типичный
переходный вариант от одного взгляда к другому, который
характеризуется упрощенно-традиционным восприятием
реформы в сочетании с противоречащими этой традиции
данными. Такую точку зрения удобнее называть смешанной.
Аналогичной позиции придерживаются создатели
энциклопедического словаря под названием
Старообрядчество[107]. Встречаются сочинения, содержащие в
себе сразу два взгляда, например, С.И. Быстров в своей
книге следует упрощенной традиции, говоря о
«реформах патриарха Никона», а автор
предисловия Л.С. Дементьева смотрит на преобразования
шире, называя их уже «реформами царя Алексея и
патриарха Никона»[108]. По кратким высказываниям
вышеуказанных авторов, конечно, сложно судить об их
мнениях, но как эта, так и другие подобные книги сами
по себе служат примером неустоявшейся точки зрения и
неопределенного состояния терминологии по данному
вопросу.

Чтобы выяснить причины происхождения этой
неопределенности, обратимся за разъяснениями к известному
старообрядческому писателю и полемисту Ф.Е. Мельникову.
Благодаря издательской деятельности Белокриницкой
старообрядческой митрополии, мы имеем два варианта
описания событий XVII века этим автором. В наиболее ранней
книге автор в основном придерживается
упрощенно-традиционного взгляда, где Никон пользуется
«добродушием и доверием юного царя»[109] для достижения своих целей. Вслед за
Каптеревым Мельников указывает, что приезжие греки
обольстили государя «превысочайшим престолом
великого царя Константина», а патриарха тем, что
он «будет освящать Соборную Апостольскую Церковь
Софию Премудрость Божию в Константинополе»[110]. Нужно было только произвести
исправления, поскольку, по мнению греков,
«Русская Церковь во многом отступила от истинных
церковных преданий и обычаев»[111]. Всю дальнейшую активность в деле
реформы автор приписывает исключительно Никону, и это
продолжается вплоть до оставления им патриаршества.
Далее в повествовании царь выглядит уже вполне
самостоятельным и даже ловким правителем.
«Погубил Никона именно царь Алексей Михайлович:
греческие и русские архиереи были лишь орудием в его
руках»[112]. Более того, автор сообщает нам, что
«при дворце и в высших кругах московского
общества сложилась довольно сильная
церковно-политическая партия», возглавлял которую
«сам царь», мечтавший стать
«одновременно и византийским императором, и
польским королем»[113]. И действительно, такая резкая
перемена в характере русского самодержца
труднообъяснима без учета его окружения. Ф.Е. Мельников
перечисляет разноплеменной состав этой партии, называя
некоторых по именам, в частности Паисия Лигарида и
Симеона Полоцкого, возглавлявших, соответственно,
греков и малороссов. «Русские царедворцы»
– западники, «бояре –
интриганы» и «разные иноземцы»[114] указаны без главных своих
начальников. Эти люди, по мнению автора, благодаря
Никону захватили власть в Церкви и не были
заинтересованы в восстановлении поруганной старины, а
при условии зависимости епископата от правительства и
боязни архиереев потерять свое положение и доходы, у
сторонников старого обряда не оставалось никаких
шансов. Сразу же возникает вопрос, неужели эта
«церковно-политическая партия» появилась
только ко времени оставления патриархом своей кафедры?
Обратимся к другому труду рассматриваемого автора,
написанному в Румынии уже после российской катастрофы
1917 года. Так же как и в первой своей работе, историк
староверия указывает на влияние понаехавших в Москву во
главе с иезуитом Паисием Лигаридом греков, которые
помогали государю в деле осуждения неугодного ему
патриарха и управлении Церковью. Упоминает
«зараженных латинством юго-западных монахов,
учителей, политиков и других дельцов»[115], прибывших из Малороссии, указывает
на западные веяния в среде царедворцев и боярства.
Только реформа начинается иначе: «Царь и
патриарх, Алексей и Никон, и их преемники и
последователи, стали вводить в Русскую Церковь новые
обряды, новые богослужебные книги и чины, устанавливать
новые отношения к Церкви, а также к самой России, к
русскому народу; укоренять иные понятия о благочестии,
о таинствах церковных, об иерархии; навязывать русскому
народу совершенно иное мироощущение и
прочее»[116]. Несомненно, что историческая
информация в этих книгах подается под влиянием
религиозных убеждений автора, но если в первой главную
роль в реформе играет Никон, то во второй акцент в деле
преобразований сделан уже на царя и патриарха. Может
быть, это связано с тем, что вторая книга написана
после падения царизма, а возможно, Мельников изменил
свой взгляд на некоторые события под влиянием новых
исследований. Для нас важно, что здесь прослеживаются
сразу три фактора, под влиянием которых формируется
смешанная точка зрения на церковные исправления, т.е.
религиозные убеждения автора, преодоление им
укоренившихся стереотипов, наличие или отсутствие
идеологического давления. Но самое важное, что в своей
краткой истории Ф.Е. Мельников пишет дальше: «Кто
последовал за Никоном, принял новые обряды и чины,
усвоил новую веру, – тех народ стал называть
никонианами и нововерами»[117]. С одной стороны, автор сообщает нам
факты, изложенные в старообрядческой интерпретации,
т.е. смешанное видение проблемы, а с другой,
упрощенно-традиционное народное восприятие событий,
связанных с реформой. Обратимся к истокам этого
восприятия, самое непосредственное влияние на которое
оказали выходцы из народа – гонимые
традиционалисты во главе с протопопом Аввакумом.

Итак, корни упрощенной традиции в старообрядческом ее
варианте восходят к самым первым старообрядческим
писателям – очевидцам и участникам этих трагических
событий. «В лета 7160-го году, – читаем мы у
Аввакума, – июня в 10 день, по попущению Божию
вскрался на престол патриаршеский бывшей поп Никита Минич,
в чернецах Никон, обольстя святую душу протопопа духовнаго
царева, Стефана, являяся ему яко ангел, а внутрь сый
диявол»[118]. По мнению протопопа, именно Стефан
Вонифатьев «увеща царя и царицу, да поставят
Никона на Иосифово место»[119]. Описывая попытку боголюбцев
возвести на патриаршество царского духовника, вождь
зарождающегося староверия в другом своем произведении
сообщает: «Он же не восхотел сам и указал на
Никона-митрополита»[120]. Дальнейшие события по воспоминаниям
Аввакума выглядят следующим образом:
«…Егда же бысть патриархом злый вождь и
начальник, и начат казити правоверие, повелеваяй трема
персты креститися и в пост Великий в церкви в пояс
творити метания»[121]. Другой пустозерский узник, поп
Лазарь, дополняет аввакумов рассказ, сообщая о
деятельности нового патриарха после того, как
«огнепального протопопа» сослали в Сибирь.
Вот что он пишет: «Богу попустившему за наше
согрешение, тебе царю благородному бывшу на брани, злый
пастырь, быв во овчей кожи волк, Никон патриарх, измени
святый чин, изврати книги и благолепоты святыя Церкви
опроверже, и нелепыя раздоры и чины во святую Церковь
внесе от разных ересей, и гонение велико ученицы его
правоверным творят и доднесь»[122]. Протопопова соузника и духовника
инока Епифания более занимает неудачный,
дискредитировавший всю никонову книжную справу тандем
патриарха и освобожденного им авантюриста Арсения
Грека. Его инок наверняка знал лично, по крайней мере,
он был келейником старца Мартирия, у которого Арсений
находился «под началом»[123]. «И как грех ради наших
попустил Бог на престол патриаршеский наскочити Никону,
предотече антихристову, он же, окаянный, вскоре посадил
на Печатной двор врага Божия Арсения, жидовина и грека,
еретика, бывшаго у нас в Соловецком монастыре в
заточении, – пишет Епифаний, – и с сим
Арсением, отметником и со врагом Христовым, Никон, враг
же Христов, начаша они, враги Божии, в печатныя книги
сеяти плевелы еретическия, проклятыя, и с теми злыми
плевелами те книги новыя начаша посылати во всю Рускую
землю на плач, и на рыдание церквам Божиим, и на
погибель душам человеческим»[124]. Само название сочинения еще одного
представителя «пустозерской горькой братии»
дьякона Федора говорит о его взглядах на происходящее:
«О волке, и хищнике, и богоотметнике Никоне
достоверное свидетельство, иже бысть пастырь во овчей
кожи, предотеча антихристов, яко Церковь Божию раздра и
вселенную всю возмути, и святых оболга и возненавиде, и
кровопролития многа сотвори за истинную веру Христову
правую»[125]. Полвека спустя в произведениях
выговских писателей данные события приобретают
поэтическую форму. Вот как это выглядит у автора
Винограда Российского Симеона Денисова: «Егда же
попущением Божиим всероссийскаго церквоправления
корабль Никону вручися, на превысочайшем патриаршестем
престоле, в лето 7160 недостойне на достойный оный
седе, коея всемрачныя бури не возведя? Коего
многобурнаго треволнения на российское не впусти море?
Киих вихроколебательных трясений на всекрасный не
нанесе корабль? Ветрила ли всеблагодатных духосошвенных
догматов обрете предерзостне сия раздра, ядрила ли
всепредобрых церковных уставов немилостивне сломи,
стены ли всекрепких божественных законов, всеяростне
разсече, весла ли отеческих всеблаголепных
чиноположений всезлобне преломи, и в кратце рещи, всю
ризу церковную пребезстудно растерза, весь корабль
Церкве российския всегневно сокруши, все пристанище
церковное пребезумно смути, всю Россию мятежа,
смущения, колебания и кровопролития многоплачевно
наполни; занеже древлецерковныя в России православная
веления, и благочестивыя законы, яже Россию
всеблагодатне украшаху, от церкве непреподобне отверже,
вместо же сих иныя и новыя вседерзостне
предаде»[126]. Историк Выговской пустыни Иван
Филипов, повторяя слово в слово многое из
вышеуказанного высказывания Денисова, сообщает
следующие подробности: «…Яко Никон
патриаршескими одеждами облагашеся, иже прием
высочайший престол: подходит к высочайшему царьскому
величеству своими злыми лукавыми умышлении; просит
царское величество, чтоб ему велел правити на печатном
дворе российския книги з древлегреческими харатейными,
сказуя яко российския книги от многих преводников
преписующих несправны явишася з древлегреческими
книгами: но царьское величество не чая в нем таковаго
злаго лютаго лукаваго умышления и коварства и попусти
ему на таковое его злое лукавое вымышление и прошение,
даде ему власть сие творити; он же прия власть без
боязни начат свое желание исполняти и великаго смущения
и мятежа Церковь, великих озлоблений и бед люди,
великаго колебания и труса всю Россию исполни:
непоколебимыя церковныя пределы поколебав и недвижимыя
благочестия уставы предвигнув, соборныя святых отец
клятвы прерва»[127]. Таким образом, мы можем наблюдать,
как формировался участниками событий, в данном случае
пустозерскими узниками, упрощенно-традиционный взгляд
на реформу, и как происходила на Выге позднейшая
иконизация этой точки зрения. Но если присмотреться к
произведениям пустозерцев, а особенно к сочинениям
Аввакума, более внимательно, то можно найти очень
интересную информацию. Вот, например, высказывания
протопопа об участии Алексея Михайловича в роковых
событиях эпохи: «Ты, самодержче, суд подымеши о
сих всех, иже таково им дерзновение подавый на
ны… Кто бы смел рещи таковыя хульныя глаголы на
святых, аще бы не твоя держава попустила тому быти?..
Все в тебе, царю, дело затворися и о тебе едином
стоит»[128]. Или подробности, сообщаемые
Аввакумом, о событиях избрания Никона в патриархи:
«Царь ево на патриаршество зовет, а он бытто не
хочет, мрачил царя и людей, а со Анною[129] по ночам укладывают, как чему быть,
и много пружався со дияволом, взошел на патриаршество
Божиим попущением, укрепя царя своим кознованием и
клятвою лукавою»[130]. И как это все смог выдумать и
осуществить «мужик-мордвин» в одиночку?
Даже если согласиться с мнением протопопа, что Никон
«ум отнял у милова (царя), у нынешнева, как близ
его был»[131], нужно помнить, что российская
монархия была тогда еще только на пути к абсолютизму, и
влияние фаворита, да еще с таким происхождением, не
могло быть настолько значительным, если конечно не было
наоборот, как, например, считает С.С. Михайлов.
«Амбициозного патриарха, – заявляет он,
– решившего действовать по принципу
“реформа ради реформы”, оказалось легко
использовать хитрому царю Алексею Михайловичу с его
политическими мечтаниями о всеправославном
господстве»[132]. И хотя суждение автора
представляется чрезмерно категоричным, –
«хитрости» одного царя в таком деле мало, и
сомнительно, чтобы это коварство было присуще ему
изначально. Cвидетельства очевидцев как нельзя лучше
показывают, что за Никоном стояли сильные и влиятельные
люди: царский духовник протопоп Стефан, окольничий
Федор Ртищев и его сестра, вторая ближняя боярыня
царицы Анна. Несомненно, что были и другие, более
влиятельные и менее заметные личности, да и царь
Алексей Михайлович принимал во всем самое
непосредственное участие. Предательство, в понимании
боголюбцев, новым патриархом своих друзей, когда он их
«в Крестовую не стал пускать»[133], единоличное принятие решений по
вопросам церковного реформирования, страстность и
жестокость, которой сопровождались его действия и
указы, по-видимому, настолько потрясли ревнителей, что
за фигурой Никона они никого и ничего уже не видели.
Разбираться в течениях московской политики, в тонкостях
дворцовых интриг и в прочей закулисной возне,
сопровождавшей рассматриваемые события, Иоанну
Неронову, а тем более провинциальным протопопам было
крайне сложно, да и невозможно, т.к. они очень скоро
отправились в ссылку. Поэтому и оказался во всем
виноват прежде всего патриарх Никон, который своей
колоритной личностью заслонил истинных творцов и
вдохновителей реформы, а благодаря проповеди и
сочинениям первых руководителей и вдохновителей борьбы
с «никоновыми новинами» эта традиция
закрепилась в старообрядчестве и во всем русском
народе.

Возвращаясь к вопросу утверждения и распространения
упрощенно-традиционной и смешанной точек зрения, отметим
влияние старообрядчества на формирование научных взглядов
в советское время. Происходило это в первую очередь по
причинам идеологического характера под влиянием
полюбившегося новой власти социально-политического
объяснения рассматриваемых событий XVII века.
«…Раскол, – отмечает Д.А. Балалыкин,
– в советской историографии первых лет оценивался
как пассивное, но все же сопротивление царскому
режиму»[134]. Еще в середине XIX-го века А.П.
Щапов увидел в расколе протест недовольного Уложением
(1648 г.) и распространившимися «немецкими
обычаями» земства[135], и эта враждебность свергнутой
власти делала старообрядцев «социально
близкими» большевистскому режиму[136]. Впрочем, для коммунистов староверие
всегда оставалось всего лишь одной из форм
«религиозного мракобесия», хотя «в
первые годы после революции волна гонений мало
коснулась старообрядцев»[137]. Труды, связанные с поиском новых
памятников истории раннего староверия и их описанием,
предпринятые в советское время и принесшие богатые
плоды, представляют собой еще один путь влияния
старообрядческой традиции на советскую научную школу.
Дело здесь не только в «новой марксисткой
концепции», разработанной Н.К. Гудзием и
акцентирующей внимание на «идейно-эстетической
ценности памятников древней литературы»[138]. Историческая правда была на стороне
старообрядцев, что естественным образом сказывалось на
критическом осмыслении их научных достижений.

Подводя итог, хотелось бы отметить, что описание событий,
воспринятое от мучеников и исповедников староверия,
утвердилось в народной массе не как научное знание, а
воспринималось и воспринимается в большинстве случаев как
предмет веры. Именно поэтому старообрядческие авторы хотя
и стараются использовать новые материалы и факты в своих
научных изысканиях, но почти всегда вынуждены оглядываться
на учение, ставшее церковным преданием и освященное
страданием предыдущих поколений. Таким образом, возникает
точка зрения, более или менее удачно, в зависимости от
автора, сочетающая в себе религиозно-историческую традицию
и новые научные факты. Такая же проблема может встать и
перед Русской Православной Церковью в связи с характером
исследований авторов, являющихся сторонниками канонизации
патриарха Никона[139]. Данный научный взгляд именуется
нами смешанным и, в силу своего несамостоятельного
характера, подробно не рассматривается. Помимо
сторонников старой веры, эта точка зрения имеет широкое
распространение как в светских кругах, так и среди
новообрядцев[140]. В научной среде этот взгляд получил
наибольшее распространение в советский период,
сохраняет свое влияние и по сей день, особенно если
ученые являются старообрядцами или симпатизируют ему.

4. Причины возникновения и распространения различных точек
зрения на церковные преобразования

Прежде чем решать основные вопросы данного пункта,
необходимо определиться с тем, какие мы имеем
разновидности понимания исследуемых событий. Согласно
рассмотренному материалу, существуют две основные точки
зрения по рассматриваемой теме –
упрощенно-традиционная и научная. Первая возникла во
второй половине XVII-го столетия и подразделяется на два
варианта – официальный и старообрядческий. Научный
подход окончательно сформировался к концу XIX-го века, под
его влиянием упрощенная традиция стала претерпевать
изменения, и появилось множество работ смешанного
характера. Эта точка зрения не является самостоятельной и,
примыкая к упрощенно-традиционному взгляду, тоже имеет два
одноименных варианта. Следует упомянуть
социально-политическую традицию объяснения событий
церковного раскола, которая берет свое начало с работ А.П.
Щапова, развивается демократически и материалистически
настроенными учеными и утверждает, что церковная реформа
– только лозунг, повод, призыв к действию в борьбе
недовольных, а при коммунистах – угнетенных народных
масс. Полюбилась ученым-марксистам, но кроме этого
характерного для нее объяснения событий почти ничего
самостоятельного не имеет, т. к. изложение событий
заимствуется в зависимости от симпатий автора либо у
какого-нибудь варианта упрощенной или смешанной точек
зрения, либо у научной. Связь основных взглядов на
Церковную Реформу XVII века с историческими фактами,
степень влияния на них различных обстоятельств (выгоды,
полемики, сложившихся церковных и научных традиций) и
взаимоотношения между ними удобнее показать схематически:

Как видим, наиболее свободным от различных внешних влияний
взглядом на реформу и связанные с ней события является
научный. Он же по отношению к полемизирующим сторонам
находится как бы между молотом и наковальней, данную
особенность тоже следует учитывать.

Итак, почему вопреки обилию фактов, вопреки наличию
упомянутых нами фундаментальных исследований, мы имеем
такое разнообразие взглядов на авторство и воплощение в
жизнь церковной реформы XVII века? Путь к решению этой
проблемы указывает нам Н.Ф. Каптерев.
«…История возникновения у нас старообрядства
изучалась и писалась по преимуществу полемистами с
расколом, – пишет историк, – которые, в
большинстве случаев, изучали события с
тенденциозно-полемической точки зрения, старались видеть и
находить в них только то, что содействовало и помогало их
полемике с старообрядцами…»[141] О том же говорят и современные
авторы, вот что сообщает о рассмотрении в научной
литературе вопроса книжных исправлений при патриархе
Никоне Т. В. Суздальцева: «…ярко выраженная
тенденция антистарообрядческой полемики не позволила
большинству авторов XIX – н. XX в. до конца
критически взглянуть на результаты этой справы и
качество получившихся после нее книг»[142]. Следовательно, одной из причин
является полемический характер, который изначально
получили оба варианта упрощенно-традиционной точки
зрения на рассматриваемые события. Благодаря этому
«протопопы Аввакум и Иван Неронов, попы Лазарь и
Никита, диакон Феодор Иванов»[143] оказались справщиками. Отсюда берет
начало миф о «вековом русском невежестве»,
исказившем чины и обряды, о знаменитом
«букво-обрядо-верии»[144] наших предков и, несомненно,
утверждение о том, что Никон является творцом реформы.
Последнему, как мы могли уже убедиться, содействовало
учение апостолов староверия – пустозерских
узников.

Сама полемичность тоже зависима, вторична по отношению к
другому фактору, о котором даже самые прогрессивные
дореволюционные авторы старались говорить как можно
аккуратнее. Государственная политика породила как
церковную реформу, так и всю полемику вокруг нее –
вот главная причина, повлиявшая как на возникновение, так
и на живучесть упрощенной традиции во всех ее вариантах.
Еще сам Алексей Михайлович, когда ему нужно было, чтобы
суд над Никоном не распространился на преобразования,
«ставил и выдвигал на первый план таких архиереев,
которые, безусловно, были преданы произведенной церковной
реформе»[145]. Поступая так, царь, как считает
Каптерев, осуществлял «систематический подбор лиц
строго определенного направления, от которых…
уже не мог ожидать противодействия»[146]. Петр I оказался достойным учеником
и продолжателем своего отца, очень скоро Русская
Церковь оказалась полностью подчинена царской власти, а
ее иерархическая структура поглощена государственным
бюрократическим аппаратом. Вот почему еще не успев
появиться, русская церковно-научная мысль оказалась
вынуждена работать только в том направлении, которое
предусматривалось цензурой. Данное состояние
сохранялось почти до конца синодального периода. В
качестве примера можно привести события, связанные с
профессором МДА Гиляровым-Платоновым. Этот выдающийся
преподаватель, сообщает нам И.К. Смолич, «читал
герменевтику, неправославные исповедания, историю
ересей и расколов в Церкви, но по желанию митрополита
Филарета должен был оставить чтение лекций о расколе
из-за своей «либеральной критики» позиций
православной Церкви»[147]. Но этим дело не закончилось, так
как «вследствие поданной им докладной записки с
требованием веротерпимости в отношении старообрядцев он
был в 1854 г. уволен из академии»[148]. Печальная иллюстрация эпохи –
высказывание В.М. Ундольского о работе цензуры:
«Мой больше чем полугодовой труд: отзыв Патриарха
Никона об Уложении Царя Алексея Михайловича не пропущен
Петербургскою цензурою по резким выражениям Святейшего
автора Возражения»[149]. Не удивительно, если после издания
известной работы академика Е. Е. Голубинского,
посвященной полемике со старообрядцами, ученого
обвинили в том, что он писал в пользу старообрядцев.
Н.Ф. Каптерев тоже пострадал, когда по проискам
известного историка раскола и издателя старообрядческих
первоисточников проф. Н.И. Субботина обер-прокурор Св.
Синода К.П. Победоносцев приказал прервать печатание
его труда[150]. Только через двадцать лет книга
увидела своего читателя.

Почему так ревностно воздвигались препятствия объективному
изучению роковых событий XVII века со стороны церковной
иерархии, может рассказать нам одно интересное
высказывание митрополита Платона Левшина. Вот что он пишет
к архиепископу Амвросию (Подобедову) по вопросу учреждения
Единоверия: «Дело сие важное: чрез 160 лет Церковь
противу сего стояла, потребен совет обще всех пастырей
Российской Церкви, и общее положение, и притом соблюсти
честь Церкви, что она не напрасно столько противу
подвизалася и осуждала толикими определениями, толикими
провозглашениями, толикими изданными сочинениями, толикими
установлениями присоединения их к Церкви, дабы не остаться
нам в стыде и противники не возгласили бы прежнее
“победихом” да уже и кричат»[151]. Если тогдашних церковных иерархов
так волновали вопросы чести и стыда, если они так
боялись увидеть своих оппонентов победителями, то
невозможно было ожидать понимания, а тем более любви и
милосердия от государственной бюрократической машины,
дворянства и царского дома. Честь императорской фамилии
для них была много важнее каких-то там старообрядцев, а
изменение отношения к расколу необходимо вело за собой
признание неоправданности и преступности гонений.

События середины XVII века – ключ к пониманию всего
последующего развития Российского государства, кормило
которого оказалось сначала у западников, а затем перешло в
руки их кумиров – немцев. Непонимание нужд народа и
боязнь потерять власть привели к тотальному контролю над
всем русским, в том числе и над Церковью. Отсюда
продолжительная (более двух с половиной столетий) боязнь
патриарха Никона, «как примера сильной
самостоятельной церковной власти»[152], отсюда жестокие преследования
традиционалистов – староверов, существование
которых никак не укладывалось в прозападные регламенты
той эпохи. В результате непредвзятых научных
исследований могли вскрыться «неудобные»
факты, которые бросали тень не только на Алексея
Михайловича и последующих правителей, но и на Собор
1666–1667 годов, что, по мнению синодальных
чиновников и церковной иерархии, подрывало авторитет
Церкви и становилось соблазном для православного
народа. Как ни странно, но жестокие преследования
инакомыслящих, в данном случае старообрядцев, почему-то
таким соблазном не считались. По-видимому, забота о
«чести Церкви» в условиях цезарепапизма в
первую очередь была связана с оправданием вызванных
политической целесообразностью действий ее возглавителя
– царя.

Поскольку светская власть в Российской империи подчинила
себе власть духовную, их единодушие в вопросах отношения к
церковным исправлениям XVII века не представляется
удивительным. Но цезарепапизм надо было как-то богословски
обосновать, и еще при Алексее Михайловиче государственная
власть обратилась к носителям западной латинской учености
в лице греков и малороссов. Этот пример политического
влияния на формирование общественного мнения по вопросу
реформы примечателен тем, что еще не родившаяся церковная
образованность уже воспринималась как средство, призванное
защищать интересы сильных мира сего. В латинском и даже
иезуитском характере учености нами видится еще одна
причина, повлиявшая на возникновение и распространение
упрощенного понимания преобразований XVII-го века. Творцам
реформы было выгодно провести преобразования внешние,
изменения буквы обряда, а не воспитание народа в духе
Божественного Закона, поэтому они отстранили от
исправлений тех из московских книжников, для которых
достижение духовного обновления жизни было главной целью
реформ. На это место были поставлены люди, чья церковная
образованность не была обременена излишней религиозностью.
Программа проведения рокового для единства Русской Церкви
собора и его определения не обошлись без активного участия
таких представителей иезуитской науки, как Паисий Лигарид,
Симеон Полоцкий и др. , где они вместе с греческими
патриархами, помимо суда над Никоном и всей русской
церковной стариной, уже тогда пытались протолкнуть идею,
что главой Церкви является царь[153]. Методы дальнейшей работы наших
доморощенных специалистов прямо вытекают из
церковно-образовательной политики продолжателя дела
своего отца – Петра I, когда на архиерейских
кафедрах оказались малороссы, а школы в подавляющем
большинстве организовывались на манер латинизированной
Киевской духовной коллегии. Интересно мнение
императрицы Екатерины II о выпускниках современных ей
духовных школ Украины: «Ученики по богословию,
которые готовятся в малороссийских учебных заведениях к
занятию духовных должностей, заражаются, следуя вредным
правилам римского католицизма, началами ненасытного
честолюбия»[154]. Определение келаря Троице-Сергиева
монастыря, а по совместительству российского дипломата
и путешественника Арсения Суханова можно назвать
пророческим: «Наука у них такова, что они
стараются не истину сыскать, а только переспорить и
замять истину многословием. Наука та у них
иезуитская… в латинской науке много лукавства; а
истину лукавством нельзя сыскать»[155].

Целый век пришлось преодолевать нашей духовной школе
зависимость от Запада, учиться мыслить самостоятельно, не
оглядываясь на католическую и протестантскую науки. Только
потом пришло осознание того, что нам действительно нужно,
а от чего можно и отказаться. Так, к примеру, в МДА
«церковный устав (Типик)… стали изучать лишь
с 1798 г.»[156], а Историю Русской Церкви с 1806
г.[157] Именно преодоление схоластического
влияния способствовало появлению таких научных методик,
которые, в свою очередь, привели к формированию
научного взгляда на церковную реформу и на связанные с
ней события. Тогда же начинает появляться и смешанная
точка зрения, так как потребовалось время на
преодоление сложившихся стереотипов и личный подвиг
беспристрастного освещения проблемы. К сожалению, на
протяжении всего XIX-го века русской церковно-научной
школе приходилось терпеть почти постоянное
вмешательство со стороны государственной власти и
консервативно настроенных представителей епископата.
Обычно принято приводить примеры реакции во времена
Николая I, когда студенты семинарий ходили в храм
строем, а любое отклонение от традиционных взглядов
считалось преступлением. Не отказавшийся от
исторических методов марксизма и материализма
исследователь старообрядчества на Выге М.И. Бацер так
описывает эту эпоху: «Присяжные историки
рассматривали петровские времена сквозь призму
“православия, самодержавия и народности”,
что заведомо исключало возможность объективного
отношения к деятелям старообрядчества»[158]. Проблемы возникали не только по
причине негативного отношения императора и его
окружения к староверию, но и методика изучения данного
вопроса оставляла желать лучшего. «В школьном
преподавании, и в научном рассмотрении, – пишет
Н.Н. Глубоковский, – раскол долго не обособлялся
в независимую область, если не считать утилитарных
трудов полемико-практического характера и частных
попыток собирания, описания и систематизации разных
материалов. Прямо вопрос о научной специализации этого
предмета, – продолжает он, – был выдвинут
лишь в начале 50-х годов XIX-го столетия, к каковому
времени относится и открытие соответствующих
профессорских кафедр при Духовных
Академиях»[159]. В связи с вышесказанным можно
привести и замечание С. Белокурова:
«…только с 60-х годов текущего столетия
(XIX в.) начинают появляться более или менее
удовлетворительные исследования, основанные на
внимательном изучении первоисточников, равно как и
обнародываются весьма важные материалы, из которых
некоторые являются драгоценными, ни чем не заменимыми
источниками»[160]. О чем еще говорить, если даже такой
просвещенный иерарх, как святитель Филарет Московский,
«применение научно-критических методов в
богословии… считал опасным признаком
неверия»[161]. Убийством Александра II
народовольцы выхлопотали для российского народа новый
длительный период реакции и консерватизма, отразившийся
и на научно-образовательной деятельности. Все это не
замедлило сказаться на духовных школах и церковной
науке. «Сильнейшим нападкам Святейшего Синода
подвергалось постоянно углублявшееся применение
научно-критических методов в исследованиях и
преподавании»[162], – пишет И.К. Смолич о
временах «авторитарного церковно-политического
режима»[163] К.П. Победоносцева. А
«настоящему походу, который организовал епископат
против светской профессуры, так много сделавшей для
развития науки и обучения в академиях, – по
мнению ученого, – не может быть никакого
оправдания»[164]. Опять усиливается цензура, а
соответственно, снижается уровень научных работ,
издаются «правильные» учебники, далекие от
научной объективности. Что говорить об отношении к
старообрядчеству, если Святейший Синод до самого
крушения Российской Империи так и не смог определиться
в своем отношении к Единоверию. «Единоверие,
– пишет священномученик Симон епископ Охтенский,
– как лишь помнит себя, с тех пор до наших дней,
не было равноправным и равночестным общеправославию
– стояло на низшем положении по отношению к
последнему, было лишь миссионерским
средством»[165]. Даже объявленная под влиянием
революционных событий 1905–1907 годов
веротерпимость не помогла им получить себе епископа, а
в качестве аргументации отказа нередко слышались такие
заявления: «если Единоверие и старообрядчество
соединятся – мы останемся на втором
плане»[166]. Возникла парадоксальная ситуация
– декларированная веротерпимость коснулась всех
староверов, кроме тех, которые захотели остаться в
единении с новообрядческой Русской Православной
Церковью. Впрочем, это неудивительно, ведь Русской
Церкви никто свободу предоставлять не собирался, Она,
как и прежде, возглавлялась императором и пребывала под
неусыпным надзором обер-прокуроров[167]. Единоверию же пришлось ждать 1918
года, а данный пример можно рассматривать как результат
совместной политики светской и церковной властей в деле
развития науки и воспитания народа, когда
«противоречие между желанием правительства
способствовать образованию и его попыткой подавить
свободомыслие»[168]разрешалось в пользу последнего. По
этой же причине ничего фактически не изменилось как в
решении проблемы старообрядчества, так и в изучении
событий, связанных с его возникновением. Пытаясь
рассмотреть развитие понимания сущности раскола в
разные исторические эпохи, Д.А. Балалыкин утверждает,
что «современники… понимали под расколом
не только старообрядчество, но вообще все религиозные
движения, оппозиционные по отношению к официальной
церкви»[169]. По его мнению,
«дореволюционная историография сузила раскол до
старообрядчества, что было связано с официальной
церковной концепцией происхождения и сущности раскола
как церковно-обрядового течения, выделившегося в связи
с обрядовой реформой Никона»[170]. Но в Православной Церкви всегда
существовало конкретное различие между ересью, расколом
и самочинным сборищем[171], а явление, именуемое расколом
старообрядчества, до сих пор не подходит ни под одно из
определений Кормчей. С.А. Зеньковский так пишет об
этом: «Раскол не был отколом от церкви
значительной части ее духовенства и мирян, а подлинным
внутренним разрывом в самой церкви, значительно
обеднившим русское православие, в котором были виноваты
не одна, а обе стороны: и упорные, и отказавшиеся
видеть последствия своей настойчивости насадители
нового обряда, и слишком ретивые, и, к сожалению, часто
тоже очень упрямые, и односторонние защитники
старого»[172]. Следовательно, не раскол сузили до
старообрядчества, а старообрядчество нарекли расколом.
Ошибочные по сути выводы Балалыкина не лишены
положительной динамики; историческое чутье автора верно
указывает нам на устойчивое стремление в
дореволюционной историографии сузить, упростить
историко-понятийную канву событий, связанных с
расколом. Схоластическая наука, принужденная спорить с
традиционалистами и обязанная в этом споре соблюсти
государственные интересы, создала
упрощенно-традиционную точку зрения в официальном ее
варианте, значительно повлияла на старообрядческий
вариант и, поскольку требовалось «хранить тайну
цареву», прикрыла туманной завесой истинное
положение вещей. Под влиянием этих трех составляющих
– латинизированной науки, полемического задора и
политической целесообразности – возникли и
утвердились мифы о русском невежестве, реформе
патриарха Никона и о возникновении раскола в Русской
Церкви. В контексте вышеизложенного представляет
интерес высказывание Балалыкина о том, что
«формирующееся советское
“расколоведение” позаимствовало, в числе
прочих идей, и этот подход»[173]. Иное видение событий середины
XVII-го века долгое время оставалось достоянием лишь
отдельных выдающихся научных деятелей.

Как видим, революция не разрешила эту проблему, а только
зафиксировала ее в том состоянии, в котором она пребывала
до 1917 года. Долгие годы историческая наука в России
вынуждена была заниматься подгонкой исторических событий
под шаблоны классовой теории, а достижения русской
эмиграции по идеологическим причинам были недоступны на
Родине. В условиях тоталитарного режима больших успехов
добилось литературоведение, в виду меньшей зависимости
последнего от идеологических штампов. Советскими учеными
было описано и введено в научный оборот множество
первоисточников по истории XVII века, возникновению и
развитию старообрядчества и других связанных с изучением
церковной реформы вопросов. Кроме того советская наука,
находясь под доктринальным влиянием коммунистов, была
избавлена от воздействия конфессиональных пристрастий.
Таким образом, мы, с одной стороны, имеем громадные
наработки в области фактического материала, а с другой,
немногочисленные, но чрезвычайно важные для осмысления
этих фактов труды русской эмиграции. Важнейшая задача
церковно-исторической науки нашего времени в данном
вопросе как раз состоит в том, чтобы состыковать эти
направления, осмыслить имеющийся фактический материал с
православной точки зрения и сделать правильные выводы.

Библиография

Источники

1. Василий Великий, свт. Святаго Василия Великаго от
послания еже ко Амфилохию епископу Иконийскому, и к
Диодору, и ко инем некиим посланых: правил 91. Правило 1.
/ Кормчая (Номоканон). Отпечатано с подлинника патриарха
Иосифа. Русская Православная Академия Богословских Наук и
Научно-Богословских Исследований: подготовка текста,
оформление. Гл. ред. М.В. Данилушкин. – СПб.:
Воскресение, 2004.

2. Аввакум, протопоп (лишен сана – А.В.). Из
«Книги Бесед». Беседа первая. Повесть о
страдавших в России за древлецерковная благочестная
предания. / Пустозерские узники – свидетели Истины.
Сборник. Составление, предисловие, комментарии, оформление
под общей редакцией епископа Зосимы (старообрядческого
– А.В.). Ростов-на-Дону, 2009.

3. Аввакум… Житие, им самим написанное. / Пустозерские
узники – свидетели Истины. Сборник…

4. Аввакум… Из «Книги Бесед». Беседа первая.
/ Пустозерские узники – свидетели Истины. Сборник…

5. Аввакум… Из «Книги Толкований». I.
Толкование псалмов с приложением суждений о патриархе
Никоне и обращения к царю Алексею Михайловичу. /
Пустозерские узники – свидетели Истины. Сборник…

6. Аввакум… Челобитные, письма, послания.
«Пятая» челобитная. / Пустозерские узники
– свидетели Истины. Сборник…

7. Денисов С. Виноград Российский или описание
пострадавших в России за древлецерковное благочестие
(репринт). М.: Старообрядческое издательство «Третий
Рим», 2003.

8. Епифаний, инок (лишен иночества – А.В.). Житие,
им самим написанное. / Пустозерские узники –
свидетели Истины. Сборник…

9. Лазарь, свящ. (лишен сана – А.В.). Челобитная
царю Алексею Михайловичу. / Пустозерские узники –
свидетели Истины. Сборник…

10. Феодор, дьякон (лишен сана – А.В.). Сказание о
богоотметнике Никоне. / Пустозерские узники –
свидетели Истины. Сборник…

11. Филипов И. История Выговской старообрядческой пустыни.
Издана по рукописи Ивана Филипова. Главный редактор:
Пашинин М.Б. М.: Старообрядческое издательство
«Третий Рим», 2005.

Литература

1. Аввакум. / Энциклопедический словарь Русской
Цивилизации. Составитель О.А. Платонов. М.: Православное
издательство «Энциклопедия Русской
Цивилизации», 2000.

2. Арсений (Швецов), еп.(старообрядческий – А.В.).
Оправдание Старообрядчествующей Святой Христовой Церкви в
ответах на притязательные и недоумительные вопросы
настоящаго времени. Письма. М.: Издательство
«Китеж», 1999.

3. Ацамба Ф.М., Бектимирова Н.Н., Давыдов И.П. и др.
История религии в 2т. Т.2. Учебник. Под общей ред. И.Н.
Яблокова. М.: Высш. шк., 2007.

4. Балалыкин Д.А. Проблемы «Священства» и
«Царства» в России второй половины XVII в. в
отечественной историографии (1917-2000гг.). М.:
Издательство «Весть», 2006.

5. Бацер М.И. Двуперстие над Выгом: Исторические очерки.
Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2005.

6. Белевцев И., прот. Русский церковный раскол в XVII
столетии. / Тысячелетие Крещения Руси. Международная
церковная научная конференция «Богословие и
Духовность», Москва, 11-18 мая 1987 года. М.:
Издание Московской Патриархии, 1989.

7. Белокуров С. Биография Арсения Суханова. Ч.1. // Чтения
в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских
при Московском Университете. Кн. первая (156). М., 1891.

8. Бороздин А.К. Протопоп Аввакум. Очерк из истории
умственной жизни русского общества в XVII веке. СПб.,
1900.

9. Бубнов Н.Ю. Никон. / Словарь книжников и книжности
Древней Руси. Вып.3 (XVII в.). Ч.2, И-О. СПб., 1993.

10. Бубнов Н.Ю. Старообрядческая книга 3-й четверти XVII
в. как историко-культурный феномен. / Бубнов Н.Ю. Книжная
культура старообрядцев: Статьи разных лет. СПб.: БАН,
2007.

11. Быстров С.И. Двоеперстие в памятниках христианского
искусства и письменности. Барнаул: Издательство АКООХ-И
«Фонд поддержки строительства храма
Покрова…», 2001.

12. Варакин Д.С. Рассмотрение примеров, приводимых в
защиту реформ патриарха Никона. М.: Издательство журнала
«Церковь», 2000.

13. Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество. Лица,
предметы, события и символы. Опыт энциклопедического
словаря. М.: Церковь, 1996.

14. Галкин А. О причинах происхождения раскола в Русской
Церкви (публичная лекция). Харьков, 1910.

15. Гейден А. Из истории возникновения раскола при
патриархе Никоне. СПб., 1886.

16. Георгий (Данилов) архиеп. Слово к читателям. / Тихон
(Затекин) архим., Дегтева О.В., Давыдова А.А., Зеленская
Г.М., Рогожкина Е.И. Патриарх Никон. Рожденный на земле
нижегородской. Нижний Новгород, 2007.

17. Глубоковский Н.Н. Русская богословская наука в ее
историческом развитии и новейшем состоянии. М.:
Издательство Свято-Владимирского братства, 2002.

18. Голубинский Е.Е. К нашей полемике с старообрядцами
(дополнения и поправки к полемике относительно общей ее
постановки и относительно в главнейших частных пунктов
разногласия между нами и старообрядцами). // Чтения в
Императорском Обществе Истории и Древностей Российских при
Московском Университете. Кн. третья (214). М., 1905.

19. Гудзий Н.К. Протопоп Аввакум как писатель и как
культурно-историческое явление. / Житие протопопа Аввакума
им самим написанное и другие его сочинения. Редакция,
вступительная статья и комментарий Н.К. Гудзия. –
М.: ЗАО «Сварог и К», 1997.

20. Гумилев Л.Н. От Руси до России: очерки этнической
истории. М.; Айрис-пресс, 2008.

21. Доброклонский А.П. Руководство по истории Русской
Церкви. М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество
любителей церковной истории, 2001.

22. Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. В двух
томах. Сост. Г.М. Прохоров. Общ. ред. В.В. Нехотина. М.:
Институт ДИ-ДИК, Квадрига, 2009.

23. Знаменский П.В. История Русской Церкви (учебное
руководство). М., 2000.

24. Зызыкин М.В., проф. Патриарх Никон. Его
государственные и канонические идеи (в трех частях). Часть
III. Падение Никона и крушение его идей в петровском
законодательстве. Отзывы о Никоне. Варшава: Синодальная
типография, 1931.

25. Каптерев Н.Ф., проф. Патриарх Никон и царь Алексей
Михайлович (репринт). Т.1, 2. М., 1996.

26. Карпович М.М. Имперская Россия (1801-1917гг.). /
Вернадский Г.В. Московское царство. Пер. с англ. Е.П.
Беренштейна, Б.Л. Губмана, О. В. Строгановой. –
Тверь: ЛЕАН, М.: АГРАФ, 2001.

27. Карташев А.В., проф. Очерки по истории Русской Церкви:
в 2 т. М.: Издательство «Наука», 1991.

28. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций.
Послесловие, комментарии А.Ф. Смирнова. М.: ОЛМА –
ПРЕСС Образование, 2004.

29. Колотий Н.А. Введение (вступит. статья). / Крестный
путь патриарха Никона. Калуга: Православный приход Храма
Казанской иконы Божией Матери в Ясенево при участии ООО
«Синтагма», 2000.

30. Крылов Г., прот. Книжная справа XVII века.
Богослужебные минеи. М.: Индрик, 2009.

31. Кутузов Б.П. Ошибка русского царя: византийский
соблазн. (Заговор против России). М.: Алгоритм, 2008.

32. Кутузов Б.П. Церковная «реформа» XVII
века, как идеологическая диверсия и национальная
катастрофа. М.: ИПА «ТРИ-Л», 2003.

33. Лобачев С.В. Патриарх Никон. СПб.:
«Искусство-СПБ», 2003.

34. Макарий (Булгаков) митроп. История Русской Церкви,
книга седьмая. М.: Издательство Спасо-Преображенского
Валаамского монастыря, 1996.

35. Малицкий П.И. Руководство по истории Русской Церкви.
М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей
церковной истории, печ. по изд.: 1897 (Т.1) и 1902 (Т.2),
2000.

36. Мейендорф И., протопресвитер.
Рим-Константинополь-Москва. Исторические и богословские
исследования. М.: Православный Свято-Тихоновский
гуманитарный университет, 2006.

37. Мельгунов С. Великий подвижник протопоп Аввакум (с
издания 1907г.). / Канон святому священномученику и
исповеднику Аввакуму. М.: Издательство
«Китеж», 2002.

38. Мельников Ф.Е. История Русской Церкви (со времен
царствования Алексея Михайловича до разгрома Соловецкого
монастыря). Барнаул: АКООХ-И «Фонд поддержки
строительства храма Покрова…», 2006.

39. Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной
(старообрядческой) Церкви. Барнаул.: Изд-во БГПУ, 1999.

40. Миролюбов И., свящ. Деятельность Московского Печатного
двора при патриархе Иосифе. Диссертация на соискание
ученой степени кандидата богословия. Сергиев Посад, 1993.

41. Михайлов С.С. Сергиев Посад и старообрядчество. М.:
«Археодоксiя», 2008.

42. Молзинский В.В. Историк Н.М. Никольский. Его взгляды
на старообрядчество в русской истории. //
Старообрядчество: история, культура, современность.
Материалы. М.: Музей истории и культуры старообрядчества,
Боровский историко-краеведческий музей, 2002.

43. Николин А., свящ. Церковь и Государство (история
правовых отношений). М.: Издание Сретенского монастыря,
1997.

44. Никольский В. К. Сибирская ссылка протопопа Аввакума.
// Институт Истории, Ученые записки РАНИИОН, Т.2, М.,
1927.

45. Никольский Н.М. История Русской Церкви. М.:
Издательство политической литературы, 1985.

46. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории.
СПб.: Издательский Дом «Кристалл», 2001.

47. Плотников К., свящ. История русского раскола
известного под именем старообрядчества. Петрозаводск,
1898.

48. Полознев Д. Ф. Русская Православная Церковь в XVII в.
/ Православная Энциклопедия. М.: Церковно-научный центр
«Православная энциклопедия», 2000.

49. Предисловие. / Выписки из творений Святых Отцов и
Учителей Церкви по вопросам сектантства (репринт издания:
Выписки из творений Святых Отцов и Учителей Церкви, в
русском переводе, а также из старопечатных и
древлеписьменных книг и сочинений духовных и светских
писателей по вопросам веры и благочестия, пререкаемым
старообрядцами. Составил самарский епархиальный миссионер
иерей Димитрий Александров. СПб., 1907). Тверь: Тверское
отделение Российского международного фонда культуры, 1994.

50. Предисловие. / Шушерин И. Повесть о рождении,
воспитании и жизни Святейшего Никона Патриарха Московского
и всея России. Перевод, примечания, предисловие.
Цековно-научный центр Русской Православной Церкви
«Православная энциклопедия». М., 1997.

51. Пулькин М.В., Захарова О. А., Жуков А.Ю. Православие в
Карелии (XV-первая треть XX в.). М.: Круглый год, 1999.

52. Святейший патриарх Никон (статья). / Никон, Патриарх.
Труды. Научное исследование, подготовка документов к
изданию, составление и общая редакция В.В. Шмидта. –
М.: Изд-во Моск. Ун-та, 2004.

53. Симон, сщмч. епископ Охтенский. Путь на Голгофу.
Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет,
Институт истории, языка и литературы Уфимского научного
центра РАН. М.: Изд-во ПСТГУ, 2005.

54. Смирнов П.С. История русского раскола старообрядства.
СПб., 1895.

55. Смолич И.К. История Русской Церкви. 1700-1917. /
История Русской Церкви, книга восьмая, часть первая. М.:
Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря,
1996.

56. Смолич И.К. Русское монашество. Возникновение,
развитие и сущность (988-1917). / История Русской Церкви.
Приложение. М.: Церковно-научный центр Русской
Православной Церкви «Православная
энциклопедия», издательство «Паломник»,
1999.

57. Соколов А., прот. Православная Церковь и
старообрядчество. Нижний Новгород: Кварц, 2012.

58. Суздальцева Т.В. Русский типик, постановка проблемы. /
Древнерусские иноческие уставы. Составление, предисловие,
послесловие Суздальцева Т.В. М.: Северный паломник, 2001.

59. Тальберг Н. История Русской Церкви. М.: Издание
Сретенского монастыря, 1997.

60. Толстой М.В. Рассказы из истории Русской Церкви. /
История Русской Церкви. М.: Издание Спасо-Преображенского
Валаамского монастыря, 1991.

61. Ундольский В.М. Отзыв Патриарха Никона об Уложении
Алексея Михайловича (предисловие Издательства Московской
Патриархии). / Никон, Патриарх. Труды. Научное
исследование, подготовка документов к изданию, составление
и общая редакция В.В. Шмидта. – М.: Изд-во Моск.
Ун-та, 2004.

62. Урушев Д.А. К биографии епископа Павла Коломенского.
// Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): Сб. науч.
Трудов. Вып.3. / Гос. Исторический музей; Отв. ред. и
сост. Е.М. Юхименко. М.: Языки славянской культуры, 2004.

63. Филарет (Гумилевский), архиеп. История Русской Церкви
в пяти периодах (репринт). М.: Издание Сретенского
монастыря, 2001.

64. Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. Киев:
Христианско-благотворительная ассоциация «Путь к
Истине», 1991.

65. Хланта К. История Белокриницкой иерархии в XX веке.
Дипломная работа. Калуга: Московский Патриархат, Калужская
Духовная Семинария, 2005.

66. Шахов М.О. Старообрядчество, общество, государство.
М.: «СИМС» совместно с благотворительным
фондом развития гуманитарных и технических знаний
«СЛОВО», 1998.

67. Шашков А.Т. Аввакум. / Православная Энциклопедия. Т.1.
А-Алексий Студит. М.: Церковно-научный центр
«Православная энциклопедия», 2000.

68. Шашков А.Т. Епифаний. / Словарь книжников и книжности
Древней Руси. Вып.3 (XVII в.). Ч.1, А-З. СПб., 1992.

69. Шашков А.Т. Из истории сибирской ссылки протопопа
Аввакума. // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): Сб.
науч. Трудов. Вып.3. / Гос. Исторический музей; Отв. ред.
и сост. Е.М. Юхименко. М.: Языки славянской культуры,
2004.

70. Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь в XX
веке. М.: Вече, Лепта, 2010.

71. Шмурло Е. Ф. Курс русской истории. Московское царство.
СПб.: Издательство «Алетейя», 2000.

72. Щапов А. Земство и Раскол. Выпуск первый. СПб., 1862.

73. Юхименко Е.М., Понырко Н.В. «История об отцах и
страдальцах соловецких» Семена Денисова в духовной
жизни русского старообрядчества XVIII-XX вв. / Денисов С.
История об отцах и страдальцах соловецких. М., 2002.

Церковный раскол, его сущность и социокультурные последствия

Новое время

Церковный раскол, его сущность и социокультурные последствия

Власов М.

     История русской Церкви неразрывно связана с историей России. Любое кризисное время так или иначе сказывалось на положении Церкви. Одно из самых тяжелых времён в истории России – Смутное время – естественно также не могло не сказаться и на ее положении. Брожение в умах, вызванное Смутным временем, привело к расколу общества, что закончилось расколом Церкви.

     Церковный раскол стал одним из самых существенных явлений в истории российской духовной культуры XVII в. Как широкое религиозное движение он зародился после собора 1666-1667 гг., наложившего клятвы на противников греческих обрядов, введенных в практику русского богослужения, и запретившего использование литургических книг, отпечатанных до начала систематического исправления богослужебных текстов по греческому образцу. Однако истоки его восходят к более раннему времени, к периоду патриаршества Никона. Вскоре после возведения в сан (1652) патриарх провел церковную реформу, которая, по общему мнению исследователей, сразу же вызвала резкий протест ревнителей старины. Первоначально недовольство исходило от узкого круга лиц, многие из которых прежде были единомышленниками Никона. Самыми видными фигурами среди них были протопопы Иван Неронов и Аввакум Петров. В первые годы правления Алексея Михайловича они вместе с Никоном входили в «кружок ревнителей благочестия», возглавлявшийся царским духовником протопопом Благовещенского собора в Кремле Стефаном Вонифатьевым, и оказывали заметное влияние на церковную политику. Однако реформа, начатая Никоном, превратила бывших друзей в непримиримых врагов. Н.Ф. Каптерев назвал это «разрывом лиц, решительно разошедшихся между собою во взглядах и убеждениях».
     Событиям, связанным с церковной реформой Никона, в историографии традиционно придается большое значение. Как отмечал Н.Ф. Каптерев, действия Никона по изменению церковных обрядов вызвали смятение умов в русском обществе. Эта точка зрения, сформулированная еще в конце XIX в., была принята практически всеми историками. А.В. Карташев, например, писал о «широкой гласной протопопской оппозиции» патриарху . С. Зеньковский полагал, что изменение обрядов потрясло современников. Оно «было чем-то неслыханным в анналах не только Русской, но и вообще Христианской церкви» .
     Совсем недавно была предложена иная трактовка начального периода раскола. Американский историк Георг Михельс, проанализировав ранние источники старообрядчества, пришел к выводу, что церковная реформа поначалу не вызвала широкого протеста в народной среде и что русское общество в массе своей оставалось равнодушным к изменениям в богослужебном чине и к правке литургических книг. Против Никона выступала только небольшая группа лиц, не оказавшая заметного влияния на современников.
     В переломные моменты Российской истории принято искать корни происходящего в ее далеком прошлом. Поэтому обращение к таким периодам как период церковного раскола представляется особенно важным и актуальным.
     Особенно это важно с учетом того, что в литературе практически не рассматриваются культурологические аспекты церковного раскола. Одной из немногих таких работ является глава в книге И.Н. Ионова , посвященная этим аспектам.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ЦЕРКОВНОГО РАСКОЛА
НАЧАЛО РАСКОЛА

     Обычно историю раскола связывают непосредственно с деятельностью патриара Никона и его деятельностью по исправлению богослужебных книг и других элементов церковной реформы патриарха Никона , а точнее с выходом в свет 11 февраля 1653 г. Следованной Псалтири, в которой по прямому указанию патриарха были опущены статьи о перстосложении при крестном знамении и о поклонах при чтении молитвы Ефрема Сирина. Однако это мнение, принятое практически всеми исследователями , не находит документального подтверждения. Статьи о крестном знамении и о поклонах, впервые появившиеся в предисловии к Псалтири 1642 г., не раз перепечатывались в последующих изданиях книги, причем в различных редакциях. Но уже в издании 1649 г. эти статьи были опущены, что, однако, не вызвало протеста ревнителей старины. Голоса протеста не было слышно и в 1653 г. Очевидно, П. Николаевский исходил из того, что публикация Псалтири по времени совпала с обнародованием памяти патриарха Никона, разосланной по приходским церквам в феврале того же года и касавшейся изменений церковных обрядов. Об этой памяти протопоп Аввакум писал в своем житии: «В Пост Великой прислал память х Казанской к Неронову Иванну. В памети Никон пишет: Год и число. По преданию святых апостол и святых отец не подобает во церкви метания творити на колену, но в пояс бы вам творити поклоны, аще же и трема персты бы есте крестились. Мы же задумалися сошедшеся между собою, видим, яко зима хощет быта; сердце озябло и ноги задрожали» . Можно ли согласиться с тем, что эта память стала одной из причин разногласий ревнителей благочестия с патриархом?
     Следует помнить, что житие Аввакума, указывающее на начало церковных преобразований, является поздним источником, поэтому содержащиеся в нем сведения нуждаются в проверке. Как показало исследование Н.С. Демковой, протопоп написал свою автобиографию в пустозерской тюрьме в начале 1670-х гг.  События двадцатилетней давности отразились в нем не вполне достоверно. Чтобы добраться до истины, необходимо обратиться к ранним источникам по истории раскола. Среди них наиболее важными являются письма протопопов Аввакума и Ивана Неронова 1653-1654 гг. , написанные по следам событий.
     Разногласия между патриархом и ревнителями стали назревать вскоре после начала патриаршества Никона. В отличие от своего предшественника, патриарха Иосифа, новый глава Церкви получил от царя широкие полномочия. Теперь все важнейшие решения, касавшиеся церковных вопросов, стали приниматься по прямому указанию патриарха.
     Самой влиятельной фигурой среди ревнителей благочестия в тот момент был Иван Неронов, протопоп Казанского собора в Москве. Неронов, как и другие участники «кружка боголюбов», обличал пороки церковно-приходской жизни. Добиваясь строгого соблюдения церковных обрядов, ревнители не боялись критиковать даже высшее духовенство. Когда Никон стал патриархом, он не захотел мириться со вседозволенностью в стенах Казанского собора. Поучения Неронова и его независимое поведение вызывали раздражение носителя высшего духовного сана. Ситуация обострилась летом 1653 г.: поводом к конфликту между Никоном и Нероновым послужило дело муромского протопопа Логгина.
     Однажды Логгин присутствовал на обеде у воеводы Игнатия Бестужева. К нему подошла жена воеводы и попросила у него благословения. Однако протопоп, заметив на ее лице краску, спросил: «Не белена ли ты?» Как известно, ревнители благочестия не одобряли употребление женщинами косметики. Этот упрек вызвал раздражение присутствовавших. Некто Афанасий Отяев заметил: «Что-де, протопоп, хулишь белила, а без белил-де не пишется и образ Спасов, и Пречистыя Богородицы, и всех святых». Воевода приказал взять Логгина под стражу и написал патриарху, что протопоп «похулил образ Господа нашего Иисуса Христа, и Пресвятыя Богородицы, и всех святых». В июле 1653 г. в Москве собрался церковный собор, рассматривавший дело Логгина. На соборе Неронов открыто выступил в защиту муромского протопопа.
     На следующем заседании собора Неронов обвинил патриарха в злоупотреблении властью. В середине июля 1653 г. Неронов был арестован и заключен в Новоспасский, а затем в Симонов монастырь. 13 августа протопопа сослали на Кубенское озеро, где его должны были содержать под строгим надзором в Спасо-Каменном монастыре. Братия Казанского собора подала царю челобитную в защиту Неронова, которую написали костромской протопоп Даниил и юрьевецкий протопоп Аввакум, но Алексей Михайлович передал ее патриарху, предоставив ему самому разобраться в этом деле. 
     В отсутствие Неронова священники Казанского собора не проявили единодушия. Протопоп Аввакум, считавший себя преемником Неронова, войдя однажды в церковь, увидел, что богослужение началось без его участия. Он упрекнул братию, что они заняли его место. Однако священник Иван Данилов ответил Аввакуму, что тот будет петь только в свою очередь, по понедельникам, средам и пятницам. Протопоп возразил, что в прежние отлучки Неронова «у меня вы сего первенства не отнимали аз-де протопоп!»  Иван Данилов возразил, что Аввакум протопоп в Юрьевце Повольском, а не здесь. Тогда Аввакум покинул храм и распространил слух, будто у него «попы книгу отняли и из церкви выслали». Он завел «свое всенощное» на дворе Ивана Неронова в сушиле и стал отзывать к себе прихожан Казанского собора. Возмущенный Иван Данилов подал патриарху донос про «сушильное всенощное бдение». Аввакум и вместе с ним около 40 человек братии и прихожан были немедленно арестованы патриаршим боярином Борисом Нелединским . Основной фигурой раскола стал протопоп Аввакум.

ПРОТОПОП АВВАКУМ И ПАТРИАРХ НИКОН КАК ГЛАВНЫЕ ФИГУРЫ РАСКОЛА

     Нужно сказать, что в дошедших до нас официальных источниках — царских указах, грамотах, разрядных записях — об опале «боголюбцев» нет никаких упоминаний. Этот факт нельзя не принимать во внимание. По-видимому, он свидетельствует о том, что расправа с ревнителями благочестия не вызвала широкого отклика в народе. Тем более неправомерно связывать ее с началом раскола в Православной церкви.
     Но как в таком случае оценивать житие Аввакума, единственный источник, где говорится, что ревнители пострадали именно за то, что выступили против исправления обрядов? Вспомним те условия, при которых был создан этот замечательный литературный памятник. Н. С. Демкова, изучившая литературную историю жития, обратила внимание, что хронологические указания протопопа очень часто бывают неточными . Исследовательница установила следующую последовательность работы Аввакума: в 1664-1669 гг. были написаны автобиографические письма и послания протопопа, в 1669-1672 гг. составлена первоначальная редакция жития, наконец, в 1672 г. в пустозерской ссылке была создана новая редакция жития с преобладанием эпизодов-новелл, впоследствии разошедшаяся во множестве списков .
     Соотнесем эти даты с биографией Аввакума. Протопоп был сослан в Сибирь через месяц после своего ареста, т.е. вскоре после 15 сентября 1653 г. В Сибири он пробыл 10 лет и вернулся в Москву только весной 1664 г. Однако в столице Аввакум находился всего несколько месяцев. Уже 29 августа 1664 г. он был отправлен в новую ссылку, в Мезень. За кратковременное пребывание в Москве он сблизился со своими единомышленниками, с которыми впоследствии состоял в переписке. В числе их был игумен Златоустовского монастыря Феоктист, один из ближайших сподвижников Неронова. Феоктист выполнял при Неронове обязанности личного секретаря . Постепенно в руках игумена Феоктиста сосредоточился целый архив документов, в частности, письма протопопов Логгина и Аввакума, переданные ему царским духовником Стефаном Вонифатьевым. В начале 1666 г. этот архив был конфискован властями, а сам Феоктист арестован. Когда Аввакум находился в Москве, он вполне мог ознакомиться с архивом игумена Феоктиста и на основании документов набросать автобиографические заметки.
     Однако в письмах из архива игумена Феоктиста и в житии Аввакума события, связанные с опалой членов кружка ревнителей благочестия, изложены по-разному. Ранние источники излагают события 1653-1654 гг. несколько иначе, чем это делал Аввакум много лет спустя. В них ничего не говорится ни о памяти патриарха Никона, ни об обрядовых новшествах. Если эта память — не плод воображения Аввакума, то почему она сразу же не вызвала резкой критики со стороны ревнителей? Подозревать протопопа в умышленном искажении событий оснований нет, однако можно предположить, что он путал их последовательность. По всей видимости, память Никона была разослана не в 1653, а в 1654 г.
     Попытаемся восстановить хронологию на основе ранних источников. События развивались следующим образом: в июле 1653 г. на церковном соборе произошло столкновение между патриархом Никоном и Иваном Нероновым; в августе – сентябре Неронов и его единомышленники — протопопы Аввакум, Логгин муромский, Даниил костромской – были сосланы в отдаленные города и монастыри; 6 ноября 1653 г. Неронов написал царю письмо из Спасо-Каменного монастыря, в котором излагал причины своей опалы, а именно — недовольство патриарха обличительными проповедями священника. 27 февраля 1654 г. в другом своем послании Неронов впервые осуждает изменение церковных обрядов . Протопоп пускается в пространную полемику по поводу нововведений, апеллируя к отцам Церкви, и гневно осуждает деятельность справщика Арсения Грека, который, будучи возвращен из ссылки, теперь «живет у патриарха Никона в келье».      Примерно в то же время были написаны послания Саввина, Григория, Андрея и Герасима Плещеевых, которые сетовали на «непоклонническую ересь и прочия нововведенный дохматы, иже отревают Христово словесное стадо от теснаго и прискорбнаго пути, ведущаго в живот» . Неронов был духовником братьев Плещеевых. Очевидно, они находились под сильным влиянием его проповедей. Нет ничего удивительного, что пафос их посланий перекликается с посланиями самого Неронова. Таким образом, ранние источники показывают, что первые упоминания о «нововведенных дохматах» Никона появляются только в 1654 г. Почему именно в это время?
     В литературе уже высказывалось мнение, что письмо Неронова от 27 февраля 1654 г. было написано до созыва церковного собора, принявшего решение об изменении церковных обрядов . Однако это утверждение необходимо доказать. В своем письме Неронов обращается к царю с призывом созвать для решения церковных вопросов истинный собор, «а не соньмище иудейско» . Что подразумевал протопоп под «соньмищем»? Не тот ли собор, который постановил, чтобы впредь быть «исправлению в печатном тиснении против древних харатейных и греческих книг: уставов, потребников, служебников и часословов»?
     По составу участников собора 1654 г. можно выяснить, когда проходили его заседания. Под соборным деянием поставил свою подпись архиепископ Суздальский Софроний, принявший этот сан 29 января 1654 г. В то же время, среди церковных иерархов, присутствовавших на соборе, не назван архиепископ Тверской Лаврентий, бывший патриарший ризничий. Лаврентий был поставлен на епископство 16 апреля. Следовательно, собор происходил между 29 января и 16 апреля. В середине XVII в. заседания Освященного собора проводились накануне или в первую неделю Великого Поста. Так было в 1649 г., когда собор заседал 11 февраля, в последнее воскресенье перед Великим Постом, так было ив 1651 г., когда он был созван 9 февраля, в первое воскресенье Великого Поста. Едва ли традиция была нарушена три года спустя. В 1654 г. первая седмица Великого Поста приходилась на 6-12 февраля. В записях о выходах царя Алексея Михайловича есть упоминание, что 12 февраля «на Зборное Воскресенье был государь у действа в соборной церкви Успения Пречистыя Богородицы» . Если заседание собора действительно проходило 12 февраля, то две недели (до 27 февраля, времени написания второго послания Неронова) — вполне достаточный срок, чтобы известия о нем дошли до Спасо-Каменного монастыря и вызвали резкую отповедь до стороны Неронова. Таким образом, Неронов выступал не только против патриарха, но и против решений церковного собора, который он окрестил «соньмищем иудейским».
     В то же самое время была разослана знаменитая память Никона. Текст ее до сих пор был не известен исследователям. Однако в собрании графа А.С. Уварова хранится любопытный документ, который в описи значится как «Поучение Никона священному чину и причетникам». Ссылаясь на церковные правила, Никон поучает духовенство, как следует себя вести во время литургии, в частности, как надлежит делать поклоны. В послании Никона дата не обозначена, но наличие в нем поучения о поклонах наводит на мысль, что источник мог появиться примерно в то же время, что и соборное деяние 1654 г. Его можно с достаточно большой долей вероятия отождествить с памятью Никона, о которой упоминает Аввакум.
     Можно ли утверждать, что распоряжения патриарха, против которых так страстно выступал Иван Неронов и другие ревнители благочестия, вызвали смятение умов в русском обществе? Источники свидетельствуют об обратном. Первые меры по изменению церковных обрядов оставили большинство прихожан равнодушными. Постановления собора 1654 г. и распоряжения Никона не соблюдались даже в Москве. Таким образом, можно заключить, что протест против «нововведенных дохматов» исходил только от опальных ревнителей благочестия, которые, лишившись своих мест, осуждали любые действия патриарха.
     Очевидно, и для самого Никона церковная реформа была далеко не главным делом жизни. После смерти Стефана Вонифатьева в ноябре 1656 г. Неронов перестал скрываться. Он сам пришел на патриарший двор и, встретив Никона, открыто обличал его: «Что ты един ни затеваешь, то дело некрепко; по тебе иной патриарх будет, все твое дело переделывать будет: иная тебе тогда честь будет, святый владыко». Однако репрессий не последовало. Напротив, Никон приказал выделить Неронову келью и разрешил ему приходить к себе в крестовую. Вскоре патриарх позволил протопопу отправлять литургию по старым служебникам: «Обои-де добры, — все равно, по коим хощешь, по тем и служишь» . Этот факт указывает на то, что патриарх вовсе не стремился к бескомпромиссной борьбе за проведение церковной реформы, а также на то, что реформы патриарха Никона были лишь поводом, который необходимо было найти его противникам. Эти поводом и стали действия патриарха по исправлению богослужебных книг, что оказало существенное влияние на культурологические аспекты раскола.

КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЦЕРКОВНОГО РАСКОЛА
НРАВСТВЕННЫЙ ИДЕАЛ СТАРООБРЯДЧЕСТВА.

    Как уже было сказано ранее работ, рассматривающих культурологические аспекты старообрядчества практически не существует. Одним из немногих таких исследований является упомянутая работа Ионова. В данной части работы сделана попытка проанализировать основные идеи, высказываемые в данной работе.
     Ионов утверждает, что «в официальном православии существование царя и церкви отчасти стирало противоречие между сущим и должным, разрушало «осевой» характер христианства, принижало роль личной активности в деле спасения. Отпадение раскольников от официальной власти и церкви резко обострило для них проблему противоречия сущего (власти царя – Антихриста) и должного (царство справедливости), восстановило «осевой» характер их верований, повысило осознание ими роли личной активности в деле спасения». Данная цитата свидетельствует о том, что Ионов просто мало знаком с Православием. Каким же интересно образом «существование царя и церкви» могло принизить «роль личной активности в деле спасения»? Понять это совершенно невозможно. Царь и церковь, по учению Православной церкви, вообще никак не могут повлиять на личное спасение христианина. Святые отцы православной церкви всегда различали понятие внутренней и внешней свободы. Царь и церковь как административные структуры могли ограничить только внешнюю свободу. На внутреннюю свободу, а значит и на личное спасения они никакого влияния оказывать не могли, спасению, по учению Церкви, могли препятствовать только соблазны мира, его суета и т.п., от чего стремились уйти не только старообрядцы, но и многие святые: преподобные Сергий Радонежский, Серафим Саровский и многие другие. При этом они совсем не уходили от царя и церкви, более того, достаточно вспомнить, что именно преподобный Сергий благословлял Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Да и сам Дмитрий Донской, Александр Невский, Иоанн Кронштадскиий и многие другие люди, жившие в миру совсем не на пустом месте были причислены православной церковью в лику святых. Так что Ионов просто говорит о несовместимых понятиях, которые вообще мало связаны между собой: властью (светской или церковной) и спасением (что является внутренним делом каждого человека). Смешение власти православного царя и власти Антихриста только подтверждает то, что Ионов даже не знаком с основами Православия, что в еще большей мере подтверждает дальнейший ход его рассуждений:
     «Это как бы сближало старообрядчество с европейским протестантизмом XVI-XVII вв. Как в том, так и в другом случае стремление к спасению после смерти стимулировало трудолюбие и аскетизм, умеренность в потребностях. Для старообрядцев необходимость этого увеличивало ощущение близости конца света, сопряженного в их взглядах с приходом царя – Антихриста. У протестантов верующий тоже стремился хорошо работать и меньше потреблять, чтобы честным путем добиться богатства и убедиться посредством этого в своей избранности Богом, в том, что он достоин спасения после смерти. Духовное напряжение, двигавшее при этом человеком, было настолько велико, что он мог работать больше и самоотверженнее, чем его соотечественник-католик, видевший основы спасения в деятельности католической церкви. Для протестанта повседневный труд приобретал особый, духовный смысл, так же как процесс приобретения прибыли, обогащения. Тем самым создавалась нравственная, духовная основа капитализма, которую немецкий социолог М. Вебер назвал «духом капитализма». По логике Ионова получается, что все православные святые были бездельниками. По всей видимости он совершенно незнаком с житием того же преподобного Сергия Радонежского, который строил своими руками кельи для каждого нового монаха.
     Кстати очень показательна фраза «у протестантов верующий тоже стремился хорошо работать и меньше потреблять, чтобы честным путем добиться богатства». По учению Православной церкви богатство наоборот препятствует личному спасению. Достаточно вспомнить слова Христа о том, что богатому тяжелее попасть в рай, чем вер любую пройти через Игольные уши (Игольные ушами во времена Христа назвались одни из ворот в Иерусалиме, куда человек мог пройти только наклонившись). Ничего общего у старообрядца и православного с протестантами и быть не могло. Православные трудились для того, чтобы спастись и вообще в деле спасения на первом месте стояла молитва и внутренние устремления человека, а совсем не богатство .
     Впрочем дальше Ионов фактически отказывается от такого сравнения: «Правда между русскими староверами и европейскими протестантами было больше различий, чем сходства. Начать с того, что староверы были принципиальными традиционалистами и уже поэтому не могли сыграть в развитии капитализма той основополагающей роли, которую сыграли не чуждые идеи обновления протестанты. Кроме этого протестанты были индивидуалистами. Их идея спасения сугубо индивидуалистична. Каждый спасается в одиночку. У раскольников же огромную роль в жизни играла община, вообще коллективные формы поведения, вплоть до коллективного самосожжения. Характерной особенностью ранних староверческих общин рубежа XVII и XVIII вв., таких как Выгорецкое общежительство, была общность потребления. Но в условиях крепостной России XVII в., в которой вся экономическая деятельность была извращена и деформирована вмешательством государства, где были расшатаны основы хозяйственной этики, т.е. честно работать и торговать, — в этой России старообрядчестве оказывалось духовным сообществом, способным сохранить и восстановить основы хозяйственной этики, без которых невозможно превращение предпринимательства в наследственное занятие. Ведь без нравственной базы стремление к наживе очень легко вырождается в преступную деятельность».
     И снова одним вопросы. Из чего был сделан выводы о том, что в России нельзя было честно работать и торговать? Более того, здесь он фактически противоречит прежним своим утверждениям о личном спасении. Как оказывается, старообрядцы совсем не ушли в уединение. Они также продолжали жить общинами. Существует старообрядческая православная церковь. Они не хотели быть в лоне той церкви, которая была тогда официальной, но они от церкви никуда не уходили, они хотели иметь свою церковь. Поэтому утверждение о том, что отпадение старообрядцев от церкви «повысило осознание ими роли личной активности в деле спасения» теряет всякий смысл, поскольку они никуда просто не отпадали. Они создали свою церковь.
     Еще более бессмысленными выглядят рассуждения про этическую стороны капитализма, про «капиталистический дух». Как известно, классики капитализма, в частности Адам Смит, называли главным «двигателем» экономики эгоизм («невидимую руку»). О какой же хозяйственной этике можно говорить в протестантским странах. Да, протестантизм стал главным фактором развития капитализм, но капитализм неотделим от стремления к накоплению богатства, причем, как показывает история развития капитализма, такое накопление практически всегда происходило совсем не этичным путем. Нормальными явлениями в капитализме являются ценовая дискриминация, монополизм, с которыми вынуждено бороться государство, потому что никакие этические нормы тут не помакают. Нравственная деградация (в первую очередь в США) в западных странах показывает, что протестантизм никак не ведет к росту хозяйственной этики. Более того, «многолетний опыт стран с рыночной экономикой показывает, что без Церкви, как социального института, нигде не удавалось создать условий для честного предпринимательства». Протестант работает ради богатства, как справедливо подметил Ионов, для православного же труд вообще не является самоцелью, он только нужен для того, чтобы обеспечить себя самым необходимым. Более того, православный человек наоборот всячески стремится ограничить свои плотские потребности (для чего прежде всего предназначен пост), как можно больше времени уделять молитве, духовной жизни. На VIII Всемирном Русском Народном Соборе был принят «Свод нравственных принципов и правил в хозяйствовании» , где говорится «не забывая о хлебе насущном, нужно помнить о духовном смысле жизни. Не забывая о личном благе, нужно заботиться о благе ближнего, благе общества и Отчизны».
     Все эти рассуждения Ионова надуманы о могут быть объяснены только тем, что сам учебник Ионова входит в работы, которые были написаны по заказу и на деньги фонда Сороса . Об учебниках Фонда Сороса много писали в нашей прессе. Русское историческое общество даже специальную конференцию по этой теме проводило. На этой конференции учебники Фонда Сороса подверглись не критике, а сокрушительному разгрому. Учебники истории переполнены безумным количеством ошибок, передергиваний, вымыслов и домыслов и совершенно откровенно внушают школьникам, что все жители России — люди ущербные, что вся история России — цепь неудач и позора, а образцом для подражания является, конечно же, западная цивилизация «общества потребления». Можно ли надеется на другие позиции в этом случае? Трудно надеется в этом случае на объективную оценку событий, тем более связанных с историй Русской Церкви.

РОЛЬ СТАРООБРЯДЦЕВ В РАЗВИТИИ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА

     Как отмечает Ионов, «парадоксальным, но характерным для старообрядчества было то, что нравственные основы воспитания будущих предпринимателей вырабатывались в общинах старообрядцев-беспоповцев которые всерьез готовились к концу света и поэтому считали излишними такие «обычаи» рода человеческого, как брак, семья и рождение детей. Тем не менее основателями крупнейших династий купцов и промышленников центра России: Морозовых, Прохоровых, Солдатенковых, Гучковых, Грачевых и др. оказались именно старообрядцы-беспоповцы». Нужно отметить, что в этом мало чего удивительного. В предыдущей части работы было установлено, что для старообрядцев главным побудительным стимулом к расколу было совсем не разногласия в обрядовой стороне. Основной стимул был – это стремление к власти, личные обиды на служителей Церкви, что в немалой остепени стало способствовать духовному разложению в среде старообрядцев.
     Поэтому не удивительно, что как отмечает Ионов «скиты старообрядцев, такие как Выгорецкое общежительство, принадлежавшее к поморскому согласию, только на первых порах строились на основе чисто демократических и уравнительных принципов. Равенство верующих было там реальностью лишь в конце XVII в., когда существовало верховенство общего собрания верующих во всех делах общины, администрация же только исполняла его решения. Однако уже в начале XVIII в. трудолюбие старообрядцев-поморцев позволило им создать на русском Севере, в трудных климатических условиях, процветающее хозяйство: ремесленные мастерские и кирпичные заводы. Все это были крупные предприятия, расположенные в двух-четырехэтажных зданиях. О масштабах ведения старообрядцами сельского хозяйства говорит наличие у них 15 амбаров, четырех конных и четырех скотных дворов. Торговля осуществлялась через особый гостиный двор.
     В результате «скитники» оказались состоятельными людьми, не склонными делиться имуществом и властью с вновь приходящими верующими. Они образовали привилегированный слой хозяев и управляющих. Новопоселенцы служили у них в качестве работных людей. Ради экономических интересов общины «скитники» пошли даже на компромисс с «властью Антихриста». По договору с Петром I они участвовали в строительстве государственных металлургических заводов в Повенце. Когда же часть верующих, возмущенная этим — «филипповцы» — ушла в леса и образовала там новые скиты, старожилы обратились к государственной власти с просьбой послать против них солдат».
     То, что предпринимательство развивалось именно в среде старообрядцев свидетельствует лишний раз о том, что для них главным в расколе были совсем не духовные причины. Как было сказано выше, учение Православной церкви отрицательно относилось к богатству. Для предпринимательства же именно стремление к богатству является главной целью, что во многом препятствовало развитию предпринимательских отношений в России. Раскол же привлек в ряды старообрядцев тех, кто стремился к богатству, они в результате стали играть главную роль в старообрядческих общинах.
     Результатом этого стало то, что как отмечает Ионов «в 20-х годах XVIII в. поморцы, разорвав с традицией старообрядчества, стали молиться за царя. Затем они допустили и брак, но не как таинство, а как форму гражданских отношений, санкционируемых согласием родителей. К концу XVIII в. поморское согласие отказалось от ожидания конца света и продолжало свое существование в основном как трудовая артель, крупнейший центр предпринимательства на Севере. Подорвать его силы смог лишь разгром Выгорецкого общежительства при Николае I».
     Однако, среди старообрядцев было много и таких людей, которые продолжали придерживаться старообрядческих позиций. В результате, в самой среде старообрядцев не мог не произойти раскол. Как справедливо отмечается Ионов, «на почве разногласия с поморцами по вопросам отношения к властям и браку из их рядов выделилось еще более радикальное направление беспоповцев — федосеевское согласие. Оно было создано на рубеже XVII и XVIII вв. бывшим дьячком Феодосием Васильевым. Это были ярые сторонники равенства «учителей» и рядовых верующих, противники государства и брака. Главной целью федосеевцев было ограждение своего «малого мира» истинной веры и социальной справедливости от «большого мира» нечестия и зла».
     При этом, следует отметить, что, как было сказано выше, несмотря на разногласия с официальной церковью, многие старообрядцы сохраняли верность идеалам Православия. В Москве старообрядцы создали Преображенскую общину которая помогала беглым крепостным крестьянам, посадским людям, приписанным к другим городам, беглым солдатам вопреки закону утвердиться в Москве. Она помогала горожанам, пострадавшим от пожаров и эпидемий. Это привлекало на предприятия, созданные членами общины, рабочую силу.
     Эта община в значительной степени способствовала развитию предпринимательства: «Предпринимателям-старообрядцам община выделяла льготные кредиты для покупки предприятий и в случаях разорения из-за произвола государственной власти. «Духовные стены» старообрядческой веры создавали в крепостническом, самодержавном государстве, тягловой городской общине защищенное пространство, без которого новые тенденции в обществе и экономике не могли бы утвердиться». Формирование крепостной системы в XVIII веке стало серьезным тормозом развития государства, что понимала и власть. Однако, разрушение одним ударом такой системы могло привести к еще худшим последствиям для экономики. Поэтому государство постепенно перестало препятствовать развитию старообрядческих общин. В начале XIX в. Преображенская община была признана государством.
     Однако это не могло не привести к новому расколу в среде старообрядцев. Борьба между богатыми и бедными старообрядцами Преображенской общины завершилась в 1816 г. победой бедноты и уходом богачей в Монинскую общину, принадлежавшую к поморскому согласию, признававшему власть правительства и гражданский брак.
Сохранение верности идеалам Православия способствовали тому, что старообрядческие общины во многом определяли в XIX в. жизненные установки московского купечества. Как справедливо отмечает Ионов «именно с деятельностью старообрядческих общин связано появление корпоративной морали купечества, «нерушимого» купеческого слова».
     Очевидно, что старообрядчество сыграло огромную роль в развитии предпринимательства. Однако, постепенно неотделимое от предпринимательской деятельности стремление к наживе привело к тому, что предприниматели стали фактически терять связь и со старообрядцами, и в Православием. Поэтому естественно, что содействие старообрядчества процессу модернизации было недолгим. Но совсем не потому, что, как отмечает Ионов «старообрядчество оплетало капиталиста и рабочего сетью взаимных обязательств, поддерживая между ними традиционные, общинные отношения». Старообрядцы стали понимать, что развитие предпринимательства с его жаждой наживы противоречит Православию. В результате постепенно в среде старообрядцев остались те, кто были не согласны с обрядовой стороной Православия. Остальные же или возвращались в лоно Православной церкви, или вообще оставались вне церкви.
     Как справедливо отмечает Ионов, «подобным было влияние старообрядчества и на рост грамотности населения. Широкое распространение грамотности среди старообрядцев-беспоповцев способствовало их превращению в купцов и промышленников, мастеров и приказчиков. Но ограничение круга чтения Священным писанием, цитатничество в религиозных спорах приводили к тому, что умение читать сочеталось у них с редкой ограниченностью кругозора, стремлением и потребностью при помощи новых знаний доказывать старые истины. Это отношение к знанию, называемое «начетничеством» (от слова «начитанный»), было очень характерно в конце XIX — начале XX в. для грамотных русских людей из народа. Как и в области социально-экономических отношений, старообрядчество здесь создавало инструменты модернизации, но при этом само же ставило препятствия на пути их совершенствования и эффективного использования.
     Так социокультурная инверсия от традиционализма к модернизации из-за своей незавершенности готовила обратную социокультурную инверсию – от модернизации к традиционализму, торжество общинных и уравнительных ценностей в обществе».

     Таким образом, говоря о причинах раскола, следует отметить, что утверждения о том, что его основой стала церковная реформа, являются безосновательными. Церковная реформа стала поводом для некоторых высокопоставленных иерархов объявить «войну» действующему патриарху и царю. Нет сомнений, что не было бы реформы, «бунтовщики» нашли бы другой повод. Россия только вышла из тяжелейшего периода Смутного времени, в результате чего сознание многих людей просто было настроено по-бунтарски, многим хотелось потрясений, можно сказать, что «бунтарский дух» еще царил в обществе. Достаточно сказать, что примерно в тот же период проходило восстание Степана Разина. Таким людям нужен был повод и они его нашли.
    Об их нравственном облике говорит хотя бы сцена в соборе при снятии протопопа Логгина, который по снятии с него однорядки и кафтана с бранью плевал в алтарь в глаза Никону и, сорвав с себя рубашку, бросил ее в лицо патриарху. Многие люди старались вдуматься в суть дела, чтобы найти для своей совести точку опоры, которой не давали пастыри. Такое поведение, такое отношение к алтарю для православного, а тем более для священнослужителя недопустимо. Раскольники объявляли себя ревнителями старины, Православия, а их отношение к самому Православию было совсем не соответствующим их заявлениям. Начавшиеся в 80-х годах XVII в. массовые самосожжения являются лишним доказательством этого. В православии самоубийство (по любым причинам) является смертельным грехом, самоубийц запрещено даже отпевать. Ни один православный человек не пошел бы на самосожжение не при каких обстоятельствах. Это показывает, что акты самосожжения провоцировались лидерами раскольников, а людьми, которые в этих актах участвовали, просто манипулировали в своих интересах лидеры раскольников.
     О том, что обрядовая сторона не была главной причиной раскола говорит и то, что Русские Соборы епископов 1665 и 1666 гг. единогласно постановили принять новый обряд без осуждения старого и разрешили тем, кто придерживается старого обряда, спокойно и дальше служить по нему, только без шума и рекламы и без осуждения новообрядцев. Но, конечно, такие фанатики, как протопоп Аввакум, не могли с этим смириться. Они проклинают за своими службами новый обряд, фактически осуждают царя и весь епископат, принявший этот обряд.
     Более того, церковная буря далеко не захватила всего русского церковного общества. Раскол начался среди русского духовенства, и борьба в первое время шла собственно между русской правящей иерархией и той частью церковного общества, которая была увлечена оппозицией против обрядовых новшеств Никона. Единодушие здесь устанавливалось лишь по мере того, как церковный спор передвигался с обрядовой почвы на каноническую, превращался в вопрос о противлении паствы законным пастырям. Непослушание церковноначалию также является лишним доказательством истинных побуждений раскольников.
     Однако сказанное не означает, что все раскольники были такими как их лидеры. Многие искренне верили в то, что исправление богослужебных книг является отступлением от Православия, поэтому они сохраняли верность каннам Православия, но противились действия церковноначалия. Такое сочетание с одной стороны алчных и властолюбивых лидеров раскольников, с одной стороны, и православного по своей сути большинства раскольников, с другой, стало благодатной почвой для развития предпринимательства. Лидеры раскольников в стремлении к наживе стали все более активно включаться в предпринимательскую деятельность, а большинство раскольников позволяло сохранять формировать нравственную основу русского предпринимательства. Но тем не менее стремление к наживе, к богатству было несовместимо с представлениями большинства простых раскольников об основах Православного вероучения. Результатом стал постепенное размежевание предпринимателей и старообрядцев.
     Более того, после того, как Соборы признали, что обрядовая сторона не имеет большого значения, и разрешили старообрядцам соблюдать старые обряды, большое количество раскольников вернулось в лоно Православной церкви. В рядах же самих старообрядцев оставались, только фанатики, противники обрядов, введенных реформой патриарха Никона. В результате старообрядчество, которое стало мощным катализатором для развития предпринимательства, стало его (и не только его) тормозом.
     Так как в церковном кризисе ссора царя с патриархом неуловимыми узами сплелась с церковной смутой, то ее действие на политическое значение духовенства можно признать косвенной услугой раскола западному влиянию. Раскол оказал ему и более прямую услугу, ослабив действие другого препятствия, которое мешало реформе Петра, совершавшейся под этим влиянием. Подозрительное отношение к Западу распространено было во всем русском обществе и даже в руководящих кругах его, особенно легко поддававшихся западному влиянию, родная старина еще не утратила своего обаяния. Это замедляло преобразовательное движение, ослабляло энергию нововводителей. Руководители преобразовательного движения, еще колебавшиеся между родной стариной и Западом, теперь с облегченной совестью решительнее и смелее пошли своей дорогой.
     Особенно сильное действие в этом направлении оказал раскол на самого преобразователя. В 1682 г. вскоре после избрания Петра в цари, старообрядцы повторили свое мятежное движение во имя старины (спор в Грановитой палате 5 июля). Это движение, как впечатление детства на всю жизнь врезалось в душу Петра и неразрывно связало в его сознании представления о родной старине, расколе и мятеже: старина — это раскол; раскол — это мятеж; следовательно, старина — это мятеж. Понятно, в какое отношение к старине ставила преобразователя такая связь представлений.

Понравилась статья? Отправьте автору вознаграждение:

Патриарх никон и раскол в русской. Церковный раскол — реформы Никона в действии

XVII век ознаменовался для русского народа ещё одной тяжёлой и предательской реформой. Это всем известная церковная реформа, которую провёл патриарх Никон.

Многие современные исТОРики признают, что данная реформа, кроме расприй и бедствий, для России ничего не принесла. Ругают Никона не только исТОРики, но и некоторые церковники за то, что якобы по велению патриарха Никона раскололась церковь, и на её месте возникли две: первая – обновлённая реформами церковь, детище Никона (прототип современной РПЦ), и вторая – эта та старая церковь, что существовала до Никона, которая в последствии получила название старообрядческой церкви.

Да, патриарх Никон был далеко не «агнцем» Божьим, но то, как преподносится исТОРией эта реформа наводит на мысли, что та же самая церковь скрывает истинные причины этой реформы и истинных заказчиков и исполнителей. Идёт очередное замалчивание информации о прошлом Руси.

Великая афёра патриарха Никона

Никон, в миру Никита Минин (1605-1681гг.), – шестой Московский патриарх, родился в обычной крестьянской семье, к 1652 году выслужился до патриарха и где-то с этого времени начал «свои» преобразования. Причём при вступлении в свои патриаршьи обязанности заручился поддержкой царя не вмешиваться в дела Церкви. Царь и народ обязались исполнить это завещание, и оно исполнилось. Только вот народ-то на самом деле не спрашивали, мнение народа выразил царь (Алексей Михайлович Романов) и придворные бояре. А во что же вылилась пресловутая церковная реформа 1650-х – 1660-х годов знают почти все, но та версия реформ, которая преподносится в массы не отражает всей её сути. Истинные цели реформы сокрыты от непросвещённых умов русского народа. У народа, у которого украли истинную память о его великом прошлом, истоптали всё его наследие, не остаётся ничего другого, как верить в то, что им преподносят на блюдечке. Только пора уже с этого блюдечка убирать гнилые яблоки, и раскрывать людям глаза на то, что же произошло на самом деле.

Официальная версия церковных реформ Никона не только не отражает истинных её целей, но и преподносит патриарха Никона как зачинщика и исполнителя, хотя Никон был всего лишь «пешкой» в умелых руках кукловодов, которые стояли не только за ним, но и за самим царём Алексеем Михайловичем.

И что ещё интересно, несмотря на то, что некоторые церковники хулят Никона как реформатора, изменения, которые он провёл, продолжают действовать до сих пор в той же самой церкви! Вот они двойные стандарты!

Давайте теперь посмотрим, что же это была за реформа такая.

Основные реформаторские нововведения по официальной версии исТОРиков:

• Так называемая, «книжная справа», которая заключалась в переписании богослужебных книг. В богослужебные книги было внесено множество текстовых изменений, например, слово «Исус» заменили на «Иисус».
• Двуперстное крестное знамение заменено трёхперстным.
• Отменены земные поклоны.
• Крестные ходы стали проводить в обратном направлении (не посолонь, а противосолонь, т.е. против солнца).
• Пытался ввести 4-конечный крест и на незначительный отрезок времени ему это удалось.

Реформаторских изменений исследователи приводят много, но вышеперечисленное особо выделяют все, кто изучает тему реформ и преобразований времён правления патриарха Никона.

Что касается «книжной справы». Во время крещения Руси в конце Х в. у греков существовало два устава: Студийский и Иерусалимский. В Константинополе имел распространение сначала Студийский устав, который и перешел на Русь. Но все большее распространение в Византии стал получать и Иерусалимский устав, ставший к началу XIV в. там повсеместным. В связи с этим на протяжении трех веков незаметно изменялись там и богослужебные книги. В этом и была одна из причин разницы в богослужебной практике русских и греков. В XIV веке различие между русским и греческим церковным обрядом было уже весьма заметно, хотя русские богослужебные книги вполне соответствовали греческим книгам Х-ХI вв. Т.е. надобности в переписывании книг не было вообще! К тому же, книги Никон решил переписывать с греческих и древних харатейных русских. А как вышло на самом деле?

А на самом деле келарь Троице-Сергиевой Лавры Арсений Суханов посылается Никоном на Восток специально за источниками для «справы», и вот он вместо этих источников привозит в основном рукописи, «не имеющие отношения к исправлению богослужебных книг» (книги для домашнего чтения, например, слова и беседы Иоанна Златоуста, беседы Макария Египетского, слова подвижнические Василия Великого, творения Иоанна Лествичника, патерики и пр.). В числе этих 498 рукописей оказалось также около 50 рукописей даже нецерковной письменности, например, труды эллинских философов — Троя, Афилистрата, Фоклея «о животных морских», Ставрона философа «о землетрясениях и т. п.). Не говорит ли это о том, что Арсений Суханов был послан Никоном за «источниками» для отвода глаз? Проездил Суханов с октября 1653 г. по 22 февраля 1655 г., т. е. почти полтора года, и привез всего только семь рукописей для правки именно церковных книг — серьезная экспедиция с несерьезными результатами. «Систематическое описание греческих рукописей Московской Синодальной библиотеки» полностью подтверждает сведения о всего лишь семи рукописях, привезенных Арсением Сухановым. Наконец, Суханов, конечно, не мог на свой страх и риск добывать за тридевять земель труды языческих философов, рукописи о землетрясениях и морских животных вместо необходимых источников для исправления богослужебных книг. Следовательно, он имел на это соответствующие инструкции Никона…

Но, в итоге получилось ещё «интереснее» — книги переписывались по новым греческим книгам, которые были отпечатаны в иезуитских парижских, венецианских типографиях. Вопрос, зачем Никону понадобились книги «язычников» (хотя правильнее будет сказать славянские ведические книги, а не языческие) и древние русские харатейные книги, остаётся открытым. Но именно с церковной реформы патриарха Никона начинается Великая Книжная Гарь на Руси, когда в огромные костры сваливали целые подводы книг, обливали смолой и поджигали. А тех, кто сопротивлялся «книжной справе» и реформе в целом, отправляли туда же! Инквизиция, проводимая на Руси Никоном, не жалела никого: в костры отправлялись и бояре, и крестьяне, и церковные сановники. Ну, а во времена Петра I – самозванца Великая Книжная Гарь набрала такую мощь, что на данный момент у русского народа не осталось почти ни одного оригинального документа, летописи, рукописи, книги. Пётр I с широким размахом продолжил дело Никона в стирании памяти русского народа. У сибирских старообрядцем существует предание, что при Петре I одновременно было сожжено столько старопечатных книг, что после этого из кострищ выгребли 40 пудов (что равно 655 кг!) расплавленных медных застёжек.

Во времена реформ Никона горели не только книги, но и люди. Инквизиция шагала не только по просторам Европы, и Русь, к сожалению, затронула не меньше. Жестоким гонениям и казням подвергались русские люди, совесть которых не могла согласиться с церковными нововведениями и искажениями. Многие предпочитали умереть, чем предать веру своих отцов и дедов. Веру православную, а не христианскую. Слово православный не имеет никакого отношения к церкви! Православие означает Славь Правь. Правь – мир Богов, или мировоззрение, которому учили Боги (Богами раньше называли людей, достигших определённых способностей, и вышедших на уровень творения. Другими словами, это были просто высокоразвитые люди). Русская Православная церковь получила свое наименование после реформ Никона, который понял, что победить родную веру Русов не удалось, осталось попробовать его ассимилировать с христианством. Правильное наименование РПЦ МП во внешнем мире «Ортодоксальная автокефальная церковь византийского толка».

Вплоть до 16 века даже в русских христианских летописях вы не встретите термин “православие” в отношении христианской религии. По отношению к понятию «вера» применяются такие эпитеты, как “божья”, “истинная”, “христианская”, “правая” и “непорочная”. А в иностранных текстах вы и сейчас никогда не встретите это название, так как византийская христианская церковь называется – orthodox, и на русский переводится – правильное учение (в пику всем остальным “неправильным”).

Ортодоксия – (от греч. orthos – прямой, правильный и doxa – мнение), “правильная” система взглядов, фиксированная авторитетными инстанциями религиозной общины и обязательная для всех членов этой общины; правоверие, согласие с учениями, проповедуемыми церковью. Ортодоксальной называют главным образом церковь ближневосточных стран (например, греческая ортодоксальная церковь, ортодоксальное мусульманство или ортодоксальный иудаизм). Безусловное следование какому-нибудь учению, твердая последовательность во взглядах. Противоположность ортодоксии – иноверие и ереси. Никогда и нигде в других языках вы не сможете найти термин “православие” относительно греческой (византийской) религиозной формы. Подмена терминов образности внешней агрессивной форме понадобилась потому, что ИХ образы не срабатывали на нашей русской земле, вот и пришлось мимикрировать под уже имеющиеся привычные образы.

Термин “язычество” означает “другие языки”. Термин этот, служил ранее русам просто для определения людей разговаривающих на других языках.

Изменение двуперстного крестного знамения на трёхперстное. Почему Никон решился на такое «важное» изменение обряда? Ибо даже греческие священнослужители признавали, что нигде, ни в одном источнике, не написано о крещении тремя перстами!

В отношении того, что ранее у греков было двуперстие, историк Н.Каптерев приводит неоспоримые исторические свидетельства в своей книге «Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных книг». За эту книгу и другие материалы по теме реформы Никона Каптерева пытались даже изгнать из академии и всячески старались наложить запрет на печатание его материалов. Теперь же современные историки говорят, что Каптерев был прав в отношении того, что двуперстие у славян существовало всегда. Но не смотря на это, в церкви до сих пор не отменён обряд трёхперстного крещения.

О том, что на Руси издавна существовало двуперстие, можно видеть хотя бы из послания Московского патриарха Иова грузинскому митрополиту Николаю: «Молящиеся, креститися подобает двема персты…».

А ведь двуперстное крещение – это древний славянский обряд, который изначально и позаимствовала христианская церковь у славян, несколько его видоизменив.

Вполне наглядно и показательно: каждому славянскому празднику по христианскому, каждому славянскому Богу по святому. Такой подлог Никону простить невозможно, как и церкви вообще, которых можно смело назвать преступниками. Это самое настоящее преступление против русского народа и его культуры. И таким вот предателям ставят памятники и продолжают чествовать. В 2006г. в г.Саранске был воздвигнут и освящён памятник Никону, патриарху, который растоптал память русского народа.

«Церковная» реформа патриарха Никона, как мы уже видим, затронула не церковь, она чётко проводилась против традиций и устоев русского народа, против славянских обрядов, а не церковных.

Вообще, «реформа» знаменует рубеж, с которого начинается резкое оскудение веры, духовности и нравственности в русском обществе. Все новое в обрядах, архитектуре, иконописи, пении — западного происхождения, что отмечают и гражданские исследователи.

«Церковные» реформы середины XVII века имели прямое отношение к культовому строительству. Предписание точно следовать византийским канонам выдвинуло требование строить церкви «о пяти верхах, а не шатром».

Шатровые постройки (с пирамидальным верхом) известны на Руси ещё до принятия христианства. Такой тип построек считается исконно русский. Потому-то Никон своими реформами позаботился и о такой «мелочи», ведь это был самый настоящий «языческий» след в народе. Под угрозой смертной казни мастера-умельцы, зодчие, как только не ухитрялись сохранить форму шатра у храмовых построек и мирских. Несмотря на то, что приходилось строить купола с луковичными главками, общую форму строения делали пирамидальной. Но не везде удавалось обмануть реформаторов. В основном это были северные и отдалённые районы страны.

С тех пор храмы строят с куполами, сейчас шатровая форма построек стараниями Никона полностью забыта. А ведь наши далёкие предки прекрасно понимали законы физики и влияние формы предметов на пространство, и неспроста строили именно шатровым верхом.

Вот так вот Никон у народа память обрезал.

Также в деревянных церквях меняется роль трапезной, превращаемой из помещения по-своему мирского в сугубо культовое. Она окончательно теряет свою самостоятельность и становится частью церковного помещения. Первичное же назначение трапезной отражено в самом её названии: здесь устраивались общественные трапезы, пиры, «братчины», приуроченные к определённым торжественным событиям. Это отголосок традиций наших предков. В трапезной было место ожидания для прибывших из соседних деревень. Таким образом, по своей функциональности трапезная несла в себе именно мирскую суть. Патриарх Никон сделал из трапезной церковное детище. Данное преобразование предназначалось, прежде всего, для той части аристократии, которая ещё помнила о древних традициях и корнях, о предназначении трапезной и тех праздниках, которые в ней отмечались.

Но не только трапезную прибрала к свои рукам церковь, но и колокольни с колоколами, которые вообще не имеют никакого отношения к христианским церквям.

Молящихся христианские церковники созывали ударами в металлическую пластину или деревянную доску – било, которое просуществовало на Руси по меньшей мере вплоть до 19 века. Колокола для монастырей были слишком дороги, и использовались только в богатых монастырях. Сергий Радонежский, когда созывал братию на молебен, бил именно в било.

Сейчас отдельно стоящие деревянные колокольни сохранились только на севере России, да и то в очень небольшом количестве. В центральных её районах они давно были вытеснены каменными.

«Нигде, однако в допетровской Руси колокольни не строились в связи с церквями, как это было на Западе, а постоянно воздвигались как отдельные здания, лишь иногда примкнутые к той или иной стороне храма… Колокольни, которые находятся в тесной связи с церковью и входят в общий её план, завелись в России только в XVII столетии!», — пишет А.В.Ополовников, российский учёный и реставратор памятников русского деревянного зодчества.

Оказывается широкое распространение колокольни при монастырях и церквях получают благодаря Никону лишь в XVII веке!

Изначально колокольни строились деревянными и несли городское назначение. Строились они в центральных частях поселения и служили способом оповещения населения о том или ином событии. Каждому событию соответствовал свой перезвон, по которому жители могли определить, что случилось в городе. Например, пожар или народное собрание. А уж на праздники-то колокола переливались множеством радостных и весёлых мотивов. Колокольни всегда строились деревянными с шатровым верхом, что обеспечивало звону определённые аккустические особенности.

Церковь приватизировала себе колокольни, колокола и звонарей. А вместе с ними наше прошлое. А Никон в этом сыграл главную роль.

Подменяя славянские традиции на чуждые греческие, Никон не обошёл вниманием и такой элемент русской культуры, как скоморошество. Со скоморошескими игрищами связано появление на Руси кукольного театра. Первые летописные сведения о скоморохах совпадают по времени с появлением на стенах Киево-Софийского собора фресок, изображавших скоморошьи представления. Монах — летописец называет скоморохов служителями дьяволов, а художник, расписывавший стены собора, счел возможным включить их изображение в церковные украшения наряду с иконами. Скоморохи были связаны с массами, и одним из видов их искусства был «глум», т. е. сатира. Скоморохов именуют «глумцами», т. е. насмешниками. Глум, издёвка, сатира и в дальнейшем будут прочно связаны со скоморохами. Высмеивали скоморохи прежде всего христианское духовенство, а когда к власти пришла династия Романовых и поддержала церковные гонения на скоморохов, они стали глумиться и над государственными деятелями. Мирское искусство скоморохов было враждебно церкви и клерикальной идеологии. Эпизоды борьбы со скоморошеством подробно описаны у Аввакума в его «Житии». О ненависти, которую питали церковники к искусству скоморохов, свидетельствуют записи летописцев («Повесть временных лет»). Когда же при Московском дворе устраивали Потешный чулан (1571 г.) и Потешную палату (1613 г.), скоморохи оказывались там в положении придворных шутов. Но именно во времена Никона преследование скоморохов достигло своего апогея. Русскому народу пытались навязать, что скоморохи – служители дьявола. Но для народа скоморох всегда оставался «добрым малым», смельчаком. Попытки представить скоморохов шутами и служителями дьявола провалились, и скоморохи массово заточались в тюрьмы, а в последствии подвергались пыткам и казням. В 1648 и 1657 годах Никон добивается от царя принятия указов о запрете скоморохов. Гонения на скоморохов были настолько масштабными, что к концу XVII века они исчезают из центральных областей. И уже ко времени правления Петра I окончательно исчезают, как явление русского народа.

Никон делал всё возможное и невозможное, чтобы истинное славянское наследие исчезло с просторов Руси, а вместе с ним и Великий Русский Народ.

Теперь становится очевидным, что для проведения именно церковной реформы вообще не было никаких оснований. Основания были совершенно другие и никак не связанные с церковью. Это, прежде всего, уничтожение духа русского народа! Культуры, наследия, великого прошлого нашего народа. И совершено это было Никоном с огромной хитростью и подлостью. Никон просто «подложил свинью» народу, да такую, что до сих пор нам, русам, приходится по частям, буквально по крупицам вспоминать, кто мы такие, и своё Великое прошлое.

Используемые материалы:

• Б.П.Кутузов. «Тайная миссия патриарха Никона», изд.«Алгоритм», 2007г.
• С.Левашова, «Откровение», т.2, изд. «Митраков», 2011г.

  Продукт представляет собой комплект состоящий из Программного обеспечения «Луч-Ник», с помощью которого осуществляется управление технологией воздействия на «тонкие тела» (пси-генератор) и планшетного компьютера.

Церковный раскол был одним из основных событий для России
семнадцатого века. Данный процесс довольно серьёзно повлиял на будущее
формирование мировоззрение русского общества. В качестве основной причины
церковного раскола исследователи называют политическую ситуацию, которая
сложилась в семнадцатом веке. А сами разногласия церковного характера относят
ко второстепенным.

Царь Михаил, являющийся основателем династии Романовых и его
сын Алексей Михайлович стремились восстановить государство, подвергшееся разорению
в так называемое Смутное время. Благодаря им укреплялась государственная
власть, восстанавливалась внешняя торговля и появлялись первые мануфактуры. В
данный период происходит также законодательное оформление крепостного права.

Невзирая на то, что в начале правления Романовы вели
довольно осторожную политику, в планах царя Алексея входило народов,
проживающих на Балканах и на территории Восточной Европы.

По утверждениям историков, именно это создало барьер между
царём и патриархом. К примеру, в России по традиции было принято креститься
двумя перстами, а большинство других православных народов крестилось тремя,
согласно греческим нововведениям.

Было лишь два выхода: навязать остальным собственные
традиции или подчиниться канону. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович пошли
по первому пути. Общая идеология была нужна в силу идущей в то время
централизации власти, а также концепции Третьего Рима. Это и стало предпосылкой
к внедрению реформы, расколовшей российский народ на долгое время. Огромное
количество разночтений, различные трактовки обрядов – всё это нужно было
привести к единообразию. Необходимо также отметить, что о такой необходимости
говорили и светские власти.

Церковный раскол тесно связан с именем патриарха Никона,
который обладал большим умом и любовью к богатствам и власти.

Церковная реформа от 1652 года стала началом раскола в
церкви. Все изложенные изменения были полностью одобрены на соборе 1654 года,
но слишком резкий переход повлёк за собой много его противников.

Вскоре Никон попадает в опалу, но сохраняет за собой все
почести и богатства. В 1666 году с него снимают клобук, после чего его ссылают
на Белое озеро в монастырь.

Раскол русской православной церкви

Церковный раскол — в 1650-х — 1660-х гг. раскол в Русской православной церкви, из за реформы патриарха Никона, которая заключалась в богослужебно-обрядовых нововведениях, которые были направлены на внесение изменений в богослужебные книги и обряды с целью их унификации с современными греческими.

Предыстория

Одним из наиболее глубоких социокультурных потрясений в государстве стал церковный раскол. В начале 50-х годов XVII века в Москве среди высшего духовенства сложился кружок «ревнителей благочестия», члены которого хотели устранения разных церковных непорядков и унификации богослужения на всей огромной территории державы. Первый шаг уже был сделан: Церковный собор 1651 года под нажимом государя ввел единогласное церковное пение. Теперь надо было сделать выбор, чему следовать в церковных преобразованиях: своей русской традиции или чужой.

Такой выбор делался в условиях уже наметившегося в конце 1640-х г. внутрицерковного конфликта, обусловленного борьбой патриарха Иосифа с усиливающимися украинскими и греческими заимствованиями, инициированными государевым окружением.

Церковный раскол — причины, последствия

Церковь, укрепившая свои позиции после Смутного времени, пыталась занять господствующее положение в политической системе государства. Стремление патриарха Никона усилить свои властные позиции, сосредоточить в своих руках не только церковную, но и светскую власть. Но в условиях усиления самодержавия это вызвало конфликт церковной и светской власти. Поражение церкви в этом столкновении подготовило почву для превращения ее в придаток государственной власти.

Начатые в 1652 г. патриархом Никоном нововведения церковной обрядности, исправление православных книг по образцу и подобию греческому привели к расколу русской православной церкви.

Основные даты

Основная причина раскола – реформы патриарха Никона (1633–1656 гг.).
Никон (мирское имя – Никита Минов) пользовался неограниченным влиянием на царя Алексея Михайловича.
1649 год – Назначение Никона Новгородским митрополитом
1652 год – Избрание Никона патриархом
1653 год – Церковная реформа
В результате реформы:
– Исправление церковных книг в соответствии с «греческими» канонами;
– Изменение обрядов Русской православной церкви;
– Введение троеперстия во время крестного знамения.
1654 год – На церковном соборе одобрена реформа патриарха
1656 год – Отлучение от церкви противников реформы
1658 год – Отречение Никона от патриаршества
1666 год – Низложение Никона на церковном соборе
1667–1676 гг. – Восстание монахов Соловецкого монастыря.
Непринятие реформ привело к разделу на сторонников реформ (никониан) и противников (раскольников или старообрядцев), в результате – появление множества течений и церквей.

Царь Алексей Михайлович и Патриарх Никон

Избрание митрополита Никон в патриархи

1652 год — после смерти Иосифа, кремлевское духовенство, и царь желали, чтобы на его место пришел новгородский митрополит Никон: характер и воззрения Никона, казалось, принадлежали человеку, который был способен возглавить задуманную государем и его духовником церковно-обрядовую реформу. Но Никон дал свое согласие стать патриархом лишь после долгих уговоров Алексея Михайловича и с условием отсутствия каких-то ограничений своей патриаршей власти. А такие ограничения создавались Монастырским приказом.

У Никона было большое влияние на молодого государя, который считал патриарха ближайшим другом и помощником. Отъезжая из столицы царь передавал управление не боярской комиссии, как это было принято раньше, а на попечение Никона. Ему было дозволено именоваться не только патриархом, но и «государем всея Руси». Заняв такое неординарное положение во власти, Никон начал им злоупотреблять, захватывать чужие земли для своих монастырей, унижать бояр, сурово расправляться с духовенством. Его занимала не так реформа, как утверждение сильной патриаршей власти, образцом для которой служила власть папы римского.

Реформа Никона

1653 год — Никон приступил к осуществлению реформы, которую предполагал проводить ориентируясь на греческие образцы как более древние. В действительности он воспроизводил современные ему греческие образцы и копировал украинскую реформу Петра Могилы. Преобразования Церкви имели внешнеполитический подтекст: новая роль России и Русской церкви на мировой арене. В расчете на присоединение Киевской митрополии, русские власти думали о создании единой Церкви. Это требовало сходства церковной практики между Киевом и Москвой, в то время как они должны были ориентироваться на греческую традицию. Безусловно, патриарху Никону оказывались нужны не различия, а единообразие с Киевской митрополией, которая должна войти в состав Московской патриархии. Он всячески пытался развивать идеи православного универсализма.

Церковный cобор. 1654 год. Начало раскола. А.Кившенко

Нововведения

Но многие из сторонников Никона, будучи не против реформы как таковой, отдавали предпочтение другому ее развитию — с опорой на древнерусские, а не на греческие и украинские церковные традиции. Как результат реформы традиционное русское двоеперстное освящение себя крестом заменялось троеперстным, написание «Исус» изменено на «Иисус», возглас «аллилуйя!» провозглашался трижды, а не дважды. Вводились другие слова и обороты речи в молитвах, псалмах и Символах веры, произведены некоторые изменения в порядке богослужения. Исправление богослужебных книг проводилось справщиками на Печатном дворе по греческим и украинским книгам. Церковным собором 1656 года было принято решение об издании исправленных Требника и Служебника — важнейших для каждого священника богослужебных книг.

Среди разных слоев населения находились те, кто отказался признать реформу: она могла означать, что российский православный обычай, которого издревле придерживались их предки, был порочен. При большой приверженности православных к обрядовой стороне веры, именно ее изменение было воспринято очень болезненно. Ведь, как считали современники, лишь точное исполнение обряда давало возможность создать контакт с сакральными силами. «Умру за единый “аз”»! (т. е. за изменение хоть бы одной буквы в священных текстах), — восклицал идейный руководитель приверженцев старых порядков, старообрядцев, и бывший член кружка «ревнителей благочестия» .

Старообрядцы

Старообрядцы первоначально оказали яростное сопротивление реформе. В защиту старой веры выступали боярские жены и Е. Урусова. Не признавший реформу Соловецкий монастырь больше 8-и лет (1668 — 1676 г.г.) противостоял осаждавшим его царским войскам и был взят лишь в результате предательства. Из за нововведений появился раскол не только в Церкви, но и в обществе, он сопровождался распрями, казнями и самоубийствами, острой полемической борьбой. Старообрядчество сформировало особенный тип религиозной культуры с сакральным отношением к письменному слову, с верностью старине и недоброжелательным отношением ко всему мирскому, с верой в близкий конец света и с враждебным отношением к власти — как светской, так и церковной.

В конце XVII века старообрядцы разделились на два главных течения — беспоповцев и поповцев. Беспоповцы, не найдя в результате возможности учреждения собственной епископии, не могли поставлять священников. Как результат, основываясь на древних канонических правилах о допустимости совершения в экстремальных ситуациях таинств мирянами, они стали отвергать необходимость священников и всей церковной иерархии и начали выбирать из своей среды духовных наставников. Со временем формировалось множество старообрядческих толков (течений). Некоторые из которых в ожидании скорого конца света подвергали себя «огненному крещению», т. е. самосожжению. Они осознавали, что в случае захвата их общины государевыми войсками их сожгут на костре как еретиков. В случае подхода войск они предпочитали сгореть заранее, не отступив ни в чем от веры, и тем самым спасти душу.

Разрыв Патриарха Никона с царем Алексеем Михайловичем

Лишение Никона патриаршего сана

1658 год — патриарх Никон в результате размолвки с государем объявил, что больше не станет исполнять обязанности церковного главы, снял с себя патриаршее облачение и удалился в свой любимый Новоиерусалимский монастырь. Он считал, что просьбы из дворца о его скорейшем возвращении не заставят себя ждать. Однако этого не произошло: даже если совестливый царь и сожалел о произошедшем, его окружение больше не хотело мириться со столь всеобъемлющей и агрессивной патриаршей властью, которая, по выражению Никона, была выше царской, «как небо выше земли». Чья власть в реальности оказалась более значимой, продемонстрировали дальнейшие события.

Алексей Михайлович, принявший идеи православного универсализма, уже не мог лишить патриарха сана (как это делалось в Русской поместной церкви постоянно). Ориентир на греческие правила поставила его перед необходимостью созыва вселенского Церковного собора. Исходя из устойчивого признания об отпадении от истинной веры Римской кафедры, вселенский собор должен был состоять из православных патриархов. Все они так или иначе приняли участие в соборе. 1666 год — такой собор осудил Никона и лишил его патриаршего сана. Никон был сослан в Ферапонтов монастырь, а поздней переведен в более суровые условия на Соловки.

Вместе с этим собор одобрил церковную реформу и предписал преследование старообрядцев. Протопопа Аввакума лишили священства, предали проклятию и отправили в Сибирь, где ему отрубили язык. Там он написал многие произведения, отсюда рассылал послания по всему государству. 1682 год — его казнили.

Но устремления Никона сделать духовенство неподсудным светским властям находили сочувствие у многих иерархов. На Церковном соборе 1667 года им удалось добиться уничтожения Монастырского приказа.

Патриарх Никон решил изменить древнее церковное предание и начал вводить в русскую Церковь новые об-ряды, богослужебные тексты и другие новшества без одобрения собора. Он вступил на московский патриарший престол в 1652 году. Еще до возведения в патриархи он сбли-зился с царем Алексеем Михай-ловичем. Вместе они и задумали переделать рус-скую Церковь на новый лад: ввести в ней такие чины, обряды, книги, чтобы она во всем походила на современную им греческую церковь, которая давно уже перестала быть вполне благочестивой.

В свое окружение патриарх Никон ввел некоего Арсения Грека, известного авантюриста, человека весьма сомнительной веры. Воспитание он получил у иезуитов, по прибытии на Восток принял ислам, затем снова примкнул к православию, а потом уклонился в католичество. Когда он появился в Москве, его отправили в Соловецкий монастырь как опасного еретика. Оттуда и взял его Никон к себе и сделал главным помощником в церковных делах. Это вызвало ропот среди русского на-рода. Но открыто возражать Никону опасались, так как царь предоставил ему неограниченные права в делах церкви.

Опираясь на дружбу и власть царскую, Никон приступил к церковной ре-форме решительно и смело. Начал он с укрепления собственной власти. Никон имел характер жестокий и упрямый, держал себя гордо и недоступно, называя себя, по примеру римского папы, «крайним святителем», титуловался «великим государем» и был одним из самых богатых людей России. К архиереям он относился надменно, не хотел их называть своими братьями, всячески унижал и преследовал остальное духовенство. Историк В. О. Ключевский назвал Никона церковным диктатором.

Реформа началась книжной справой. В старину не было типографий, книги переписывались в монастырях и при епископских дворах особыми мастерами. Это мастерство, как и иконописание, почиталось священным и выполнялось старательно и с благоговением. Русский народ любил книгу и умел ее беречь как святыню. Малейшая описка в книге, недосмотр или ошибка считались большим грехом. Благочестивый народ внимательно следил, чтобы не вкрались какие-либо ошибки. Писцы обычно заканчивали рукопись смиренным обращением к читателю, чтобы те выявляли ошибки, исправляли их. И за то писцы заранее по-христиански искренно благодарили «народных редакторов». Вот почему сохранившиеся до нас многочисленные рукописи старого времени отличаются чистотою и красотою письма, правильностью и точностью текста. В древних рукописях трудно встретить помарки или зачеркивания. В них было меньше описок, чем в современных книгах опечаток. Замеченные в прежних книгах существенные погрешности были устранены еще до Никона, когда в Москве начал действовать Печатный двор. Исправление книг велось с большой осторожностью и осмотрительностью.

Иначе стало при патриархе Никоне. На соборе 1654 года было решено исправлять богослужебные книги по древним греческим и древним славянским, на самом же деле исправление производилось по новым греческим книгам, напечатанным в иезуитских типографиях Венеции и Парижа. Об этих книгах даже сами греки отзывались как об искаженных и погрешительных.

За изменением книг последовали и другие церковные нововведения. Наиболее заметными из них были следующие:

— вместо двуперстного крестного знамения, которое было принято на Руси от византийской православной церкви вместе с христианством и которое является частью святоапостольского предания, было введено троеперстное;
— в старых книгах, в согласии с духом славянского языка, всегда писалось и выговаривалось имя Спасителя «Исус»; в новых книгах это имя было переделано на грецизированное «Иисус»;
— в старых книгах установлено во время крещения, венчания и освящения храма делать обхождение по солнцу в знак того, что мы идем за Солнцем-Христом. В новых книгах введено обхождение против солнца;
— в старых книгах в символе веры (8-й член) читается: «И в Духа Святаго Господа Истиннаго и Животворящаго»; после исправлений слово «Истиннаго» было исключено;
вместо сугубой, т. е. двойной аллилуии, которую творила русская Церковь с древних времен, была введена трегубая (то есть тройная) аллилуия;
— Божественную литургию в Древней Руси совершали на семи просфорах; новые «справщики» ввели пятипросфорие, т. е. две просфоры исключили.

Никон и его помощники дерзко посягнули на изменение церковных установлений, обычаев и даже апостольских преданий русской православной Церкви, принятых при Крещении Руси. Эти изменения церковных узаконе-ний, преданий и обрядов не могли не вызвать резкий отпор со стороны русских людей, свято хранивших древние святые книги и предания. Кроме самой порчи книг и церковных обычаев, резкое сопротивление в народе вызвали те насильственные меры, с помощью которых Никон и поддерживавший его царь насаждали эти нововведения. Жестоким гонениям и казням подвергались русские люди, совесть которых не могла согласиться с церковными нововведениями. Опасаясь утратить чистоту веры, одни пред-почитали умереть, но не предать отеческое благочестие, другие покидали родные места.

В середине XVII в. отношения между церковью и властью в Московской державе осложнились. Происходило это в момент усиления самодержавия и нарастания общественной напряжённости. В этих условиях прошли преобразования православной церкви, что привели к серьёзным изменениям в политической и духовной жизни российского общества и церковному расколу.

Причины и предпосылки

Разделение церкви произошло в 1650-х – 1660-х годах в ходе проведения церковной реформы, начатой патриархом Никоном. Причины раскола церкви на Руси 17 века можно разделить на несколько групп:

• социальный кризис,
• церковный кризис,
• духовный кризис,
• внешнеполитические интересы страны.

Социальный кризис

был вызван стремлением власти ограничить права церкви, так как у неё были значительные привилегии, влияние на политику и идеологию. Церковный был порождён низким уровнем профессионализма духовенства, его распущенностью, различиями в обрядах, толковании содержания священных книг. Духовный кризис

— общество менялось, люди по-новому понимали свою роль и положение в социуме. Они ожидали, что и церковь будет соответствовать требованиям времени.

Рис. 1. Двоеперстие.

Интересы России во внешней политике также требовали преобразований. Московский правитель хотел стать наследником византийских императоров как в делах веры, так и в их территориальных владениях. Чтобы осуществить желаемое, необходимо было привести обряды в единство с греческими образцами, принятыми на территориях православных земель, которые царь стремился присоединить к России, или взять под её контроль.

Реформа и раскол

Раскол церкви на Руси 17 века начался с избрания Никона патриархом и церковной реформы. В 1653 г. во все московские церкви отправили документ (циркуляр) о замене двоеперстного крестного знамения на троеперстное. Спешка, репрессивные методы Никона при проведении реформы вызывали протест населения и привели к расколу.

Рис. 2. Патриарх Никон.

В 1658 г. Никона выдворили из Москвы. Опалу вызвало и его властолюбие, и происки бояр. Преобразования продолжил сам царь. В соответствии с новейшими греческими образцами реформировали церковные обряды и богослужебные книги, которые в течение веков не менялись, а сохранялись в том виде, в котором получили их из Византии.

ТОП-4 статьи
которые читают вместе с этой

Последствия

С одной стороны, реформа укрепила централизацию церкви и её иерархию. С другой, суд над Никоном стал прологом ликвидации патриаршества и полного подчинения церковного института державе. В обществе свершившиеся преобразования создали атмосферу восприятию нового, которая породила критичность по отношению к традиции.

Рис. 3. Старообрядцы.

Не принявших новшества называли старообрядцами. Старообрядчество стало одним из самых сложных и противоречивых последствий реформы, раскола общества и церкви.

Что мы узнали?

Узнали о времени проведения церковной реформы, её основном содержании и результатах. Одним из главных был раскол церкви, ее паства разделилась на старообрядцев и никониан. .

Оценка доклада

Средняя оценка: 4.4
. Всего получено оценок: 18.

История24: Никон. Историческое сочинение

Патриарх является главой православной
церкви. В 1652 году Святейшим Патриархом Московским и Всея Руси стал Никон
(Никита Минин). С его именем принято связывать такие события как церковная
реформа патриарха Никона и церковный раскол Русской православной церкви.

С начала своего патриаршества Никон
начал проводить церковную реформу, направленную на восстановление влияния
церкви на общество. Причиной церковной реформы некоторые историки, такие как
(Л. Гумилев, В. Вышегородцев) считали кризис прежней историософской доктрины
«Москва – Третий Рим», ставшей в начале XVI в. официальной государственной
идеологией Московского царства. Но концепция «Москва — третий Рим»
способствовала появлению самозванцев в период Смуты (1604-1618, иногда
1598-1613), так как массы населения всерьёз считали, что царь является
«наместником Бога на земле, а значит, династия Рюриковичей не может пресечься,
ведь ей благоволит сам Бог! Авторитет церкви был подорван, поэтому нужно было
придумать новую идеологическую концепцию, чтобы церковная организация
восстановила свое значение.

Мозговым центром церковной реформы стал
«кружок ревнителей древнего благочестия». Вследствие кружок распалось на две
части из-за разногласий. Одна часть, возглавляемая протопопом Аввакумом,
предлагала взять за основу церковного служения древнерусские церковные книги.
Другая часть, возглавляемая Никоном, считала, что в качества руководства к
действию надо брать греческие церковные книги и правила. В итоге патриарх Никон
провел церковную реформу, целями которой стали унификация обрядов и
установление единообразия церковной службы. Никон разослал в монастыри новые
правила богослужения («Память»): писать имя Христа Иисус, креститься тремя
перстами и т.д. Никон заручился поддержкой царя Алексея Михайловича, который
считал патриарха своим «собинным» другом. Главным противником Никона в
проведении реформ по преобразованию церковного служения стал протопоп Аввакум.
Вместе со своими приверженцами, он не признавал реформу Никона. Аввакум написал
«Житие протопопа Аввакума, им самим написанное», в котором осуждал и бранил
реформу Никона и самого патриарха. Аввакум призывал широкие слои населения
восстать против Никона, рассылал по всей стране послания – «грамотки», в
которых обличал никониан, ругал «бедного безумного царишку». Следствием реформ
Никона стал раскол Русской православной церкви и общества в целом.

Еще одно событие, произошедшее при жизни
Никона — это раскол Русской православной церкви. Одной из главных причин стала
анафема собора 1656 года на всех крестящихся двумя перстами. Кроме того, многим
не нравилось стремление Никона к власти не только в духовной, но и политической
жизни. Официально раскол как религиозно-общественное движение существовал с
принятия собором 1667 года решения об осуждении и отлучении приверженцев старых
обрядов. Староверы отстаивали традиционную систему культурных ценностей, были
противниками светского образования и культуры. Например, Аввакум отрицал науки,
крайне негативно отзывался о новых веяниях в живописи. Старообрядцев
поддерживали все слои населения (духовенство, бояре, казачество, крестьяне и
другие), несмотря на крайние меры, предпринимаемые старообрядцами. Например,
раскольники объявили, что для противостояния со «злом» нужно очищать свою душу
с помощью огня – добровольно сжигать себя заживо. Последствием раскола русской
православной церкви стало Соловецкое восстание, длившееся около 8 лет.

Историческое значение этих событий
заключается в том, что, благодаря реформам Никона произошло укрепление
международного положения Русской православной церкви, поскольку усилились ее
связи с автокефальными православными церквями. Реформы способствовали
возвращению епархий Украины в лоно Русской православной церкви. Последствия
реформы Никона для общества наглядно демонстрирует художник Суриков В.И. на картине
«Боярыня Морозова». Василий Иванович показывает, как широкие слои населения по
разному относятся к аресту боярыни, которая показывает свое причастие к
старообрядцам, подняв два перста. Петр первый, пользуясь падением авторитета
церкви вследствие церковного раскола, упразднил патриаршество. Только Петр
третий разрешил свободу вероисповедания, в результате чего преследования
старообрядцев прекратились.

Автор: Ощепков Андрей Игоревич, репетитор по истории и обществознанию

Русская православная церковь в 17 в. Реформа патриарха Никона и Раскол

Русская православная церковь в XVIIв.
Реформа патриарха Никона и Раскол
Цель урока
Изучить положение Православной церкви в
XVIIв., взаимотношения церкви и
государственной власти, раскрыть причины,
сущность и последствия церковной реформы
Никона.
План урока
1) Церковь после Смуты.
2) Реформа патриарха Никона.
3) Усиление разногласий между церковной и
светской властью.
4) Церковный собор 1666—1667 гг.
5) Протопоп Аввакум.
6) Протесты старообрядцев.
Вопрос урока!!!
Каковы были причины и последствия
церковного раскола?
Церковь после Смуты.
Каково было положение Русской православной
церкви после Смуты? Работа с текстом стр.75
*Смута стала суровым испытанием и для церкви.
Часть духовенства во главе с патриархом Игнатием
поддержала Лжедмитрия I.
*Однако большинство священнослужителей показали
образцы высокого служения Отечеству.
*Находившиеся в Москве в годы Смуты поляки
разграбили церковную утварь, осквернили мощи
святых, уничтожили при отступлении почти все 450
московских церквей.
* Массовым явлением были убийства служителей
церкви, взятие их в заложники (в плен попал митрополит
Филарет, отец царя Михаила Федоровича)
Митрополит Филарет в 1619 г. возвратился в
Москву. Участники Церковного собора избрали его
новым патриархом Московским и всея Руси.
*При нём роль и значение церкви в
жизни государства значительно
возросли.
*Филарет был фактически вторым
государем: все доклады о
государственных делах царь и
патриарх заслушивали совместно, а
решения Михаил Фёдорович никогда
не принимал без согласия отца.
*Филарету удалось укрепить
авторитет и власть царя Михаила
Фёдоровича.
Однако многие сложные церковные вопросы так и не были
решены.
Реформа патриарха Никона.
В чем заключались причины проведения
церковной реформы?
Работа с текстом стр.75
В середине XVII столетия обострились противоречия
в церковной жизни:
*В русских церковных книгах, переписывавшихся от
руки из века в век, имеется много описок и
искажений текста в сравнении с оригиналами.
* Сомнения вызывал и обычай многоголосия во
время церковной службы (когда и священник, и
дьякон, и сами верующие молились одновременно,
порой используя разные молитвы), крещение двумя
пальцами и др.
Мнения верующих разделились
Часть верующих (в том числе
патриарх Иосиф) предлагали
исправить церковные книги и
обряды, вернувшись к
древнерусским образцам.
Патриарх Иосиф
Алексей Михайлович
Другие верующие (к числу
которых относился царь Алексей
Михайлович и его ближайшее
окружение) считали, что следует
обратиться к греческим
источникам, с которых они в своё
время переписывались.
После смерти патриарха Иосифа главой церкви (по
предложению Алексея Михайловича) был избран
новгородский митрополит Никон. В 1653—1655 гг.
была проведена церковная реформа.
Работа с текстом стр.76
*Вводились крещение тремя
пальцами, поясные поклоны
вместо земных;
*Исправлялись по греческим
образцам иконы и церковные
книги.
Патриарх Никон
Последствия церковной реформы
1.Централизация Церкви.
2. Установление единства Русской
православной церкви с остальным
православным миром.
3. Установление контроля над
священниками и усиление дисциплины.
4. Контроль над верующими.
5. Развитие церковного образования.
6. Усиление личной власти Никона.
7. Церковный раскол.
Эти изменения вызвали протест широких слоёв
населения. Созванный в 1654 г. Церковный собор
одобрил реформу, но предложил привести
действующие обряды в соответствие не только с
греческой, но и с русской традицией.
Кившенко А. Патриарх Никон предлагает новые богослужебные книги
Усиление разногласий между церковной
и светской властью
В чём вы видите причины ссоры Алексея
Михайловича с Никоном? Работа с текстом стр.77
* Получив огромную власть над верующими,
Никон вскоре выступил с идеей первенства
церковной власти над царской;
*Царь не пожелал ни с кем делить свою власть, он
перестал ходить на патриаршие богослужения в
Успенском соборе, приглашать Никона на
государственные приёмы.
Машков.И.Царь Алексей Михайлович и патриарх Никон
Во время одной из
проповедей в Успенском
соборе Никон заявил о
сложении с себя
патриарших полномочий
и удалился в
Воскресенский
Новоиерусалимский
монастырь. Там Никон
стал ждать, что царь будет
просить его вернуться в
Москву.
Шварц В. Патриарх Никон
в Новом Иерусалиме
Новоиерусалимский монастырь
Церковный собор 1666—1667 гг.
Для суда над Никоном в 1666 г. был созван
Церковный собор. Работа с текстом стр. 77
*Присутствовавшие на соборе церковные иерархи
поддержали царя и осудили Никона, благословив
лишение его сана патриарха и вечное заточение в
монастырь.
*Одновременно собор поддержал церковную
реформу и предал проклятию всех её противников,
которые стали называться старообрядцы
Реформа патриарха Никона и собор 1666—1667 гг.
положили начало расколу в Русской православной
церкви.
Милорадович С. Суд над патриархом Никоном
Протопоп Аввакум.
Выдающимся руководителем
старообрядцев был протопоп
Аввакум (Аввакум Петров)
(1620—1682)
*Аввакум воспринял резко
отрицательно реформу Никона;
*Считал, что если и обращаться к
первооснове веры, то в русских
источниках;
*За свои взгляды он был лишён места
в московском Казанском соборе, а
затем арестован и заключён в
монастырь.
Аввакум был сослан с семьёй в Сибирь. В 1663 г.,
после десяти лет ссылки, он вернулся в Москву, где
стал продолжать борьбу с церковной реформой. За
свой отказ от смирения на Церковном соборе 1666—
1667 гг. Аввакум был осуждён, предан анафеме
(проклятию) и сослан в Пустозёрск, где провёл 15 лет
в земляной тюрьме. Там он написал своё знаменитое
литературное произведение «Житие» и десятки
других работ.
По царскому указу 11 апреля 1682 г. «неистовый
протопоп» и его сподвижники были заживо сожжен
Милорадович С. Путешествие Аввакума по Сибири
Мясоедов Г. Г. Сожжение протопопа Аввакума.
Протесты старообрядцев
Церковный раскол впервые привёл к массовым
религиозным выступлениям в России
представителей самых разных общественных слоёв.
Разнообразными были и формы протеста:
*самосожжение и голодная смерть;
*отказ признавать реформу Никона,
*уклонение от повинностей и неподчинение властям
вооружённое сопротивление царским воеводам.
Мясоедов Г. Г. «Самосожигатели»
Крупнейшим вооружённым выступлением борцов
за старую веру было Соловецкое восстание 1668—
1676 гг., которое было жестоко подавлено.
Однако выступления раскольников продолжались
вплоть до конца XVII столетия.
Милорадович С.Чёрный собор. Восстание Соловецкого монастыря против
новопечатных книг в 1666 году
Вопрос урока!!!
Каковы были причины и последствия
церковного раскола?
Подведем итоги
*После Смуты положение русской православной
церкви в государстве укрепилось;
*Значительный вклад в церковные и
государственные дела внес патриарх Филарет;
*К середине XVIIв. Сложились условия для
церковной реформы, которую провел патриарх
Никон;
*Реформа изменила обрядовую сторону православия,
но стала причиной раскола верующих на
сторонников Никона и старообрядцев;
*Борьба раскольников за старую веру стала одной из
форм борьбы народа против гнета властей.
Задание на дом
§ 24 учебника.
*Какие деятели Русской православной церкви внесли
значительный вклад в укрепление Российского
государства XVII в.? Сообщения.
Проект «Церковный раскол — трагедия российской истории».
*Почему реформы патриарха Никона привели к расколу
Русской православной церкви?
*Почему они казались столь важными для людей ХVII в.?
*Каковы были последствия церковного раскола?
*Почему раскол считают трагическим событием российской
истории?
*Можно ли было, на ваш взгляд, избежать церковного
раскола?
*Какие уроки следует извлечь из этого события российской
истории?

Никон, Патриарх | Encyclopedia.com

(1605–1681), патриарх Московский и всея Руси; реализовал программу церковной реформы, вызвавшую бурную оппозицию, что в конечном итоге привело к расколу и возникновению старообрядчества.

Никита Минич или Минов (в монашестве Никон) родился у крестьянской пары в селе Вельдеманов под Нижним Новгородом. Его мать умерла вскоре после его рождения, и ребенка отдали к местному репетитору, который научил его читать. В юности продолжил обучение в Макарьевском Желтоводском монастыре, недалеко от Нижнего Новгорода.Автор Никоновской жизни сообщает, что юноша был заядлым студентом и тяготел к монашеской жизни. Тем не менее в 1625 году он подчинился просьбе умирающего отца вернуться домой. Через год он женился и получил должность дьякона в соседней деревенской церкви. Вскоре его рукоположили в священники, и они с женой переехали в Москву.

В 1636 году Миних уговорил жену уйти в монастырь. Сам ушел в Анзерский скит на Крайний Север. По прибытии принял монашеский постриг и имя Никон.В 1649 году разногласия со старцем Елиазаром побудили Никона перейти в Кожеозерский монастырь. Через три года он стал игуменом. В 1646 году Никон отправился в Москву по монастырским делам. Там он привлек внимание молодого царя Алексея Михайловича. Царь повелел ему остаться в Москве и сделал игуменом Новоспасского монастыря. Энергичный и талантливый, Никон вскоре стал доверенным лицом и духовным советником царя. Он также стал важной фигурой в ревнителях благочестия, кружке реформаторов, собравшихся вокруг царского духовника Стефана Вонифатьева.

В марте 1649 года Никон был назначен митрополитом Новгородской важной кафедры. Он поддерживал связь с реформаторами в Москве и стремился осуществить их программу в Новгороде. Многогласие, упразднена практика одновременного совершения разных частей литургии с целью ее более быстрого совершения. Греческие и киевские распевы заменили традиционный стиль пения. Проповеди митрополита Никона в архиерейском соборе собирали большие толпы. В 1650 г. острая нехватка хлеба вызвала в Новгороде голод и инфляцию.Народ ответил насилием, и Никон сыграл важную роль в том, чтобы взять ситуацию под контроль без кровопролития.

Весной 1652 года митрополиту Никону было поручено отправиться в Соловецкий монастырь, собрать мощи святого Филиппа и вернуться с ними в Москву. Перевод мощей св. Филиппа иллюстрирует взгляды ревнителей благочестия. Будучи митрополитом Московским, святитель Филипп принял мученическую смерть за публичное обличение жестоких и нехристианских поступков царя Ивана IV («Грозного»).Пример св. Филиппа подчеркнул обязанность духовенства напоминать мирянам, в том числе и царям, об их христианских обязанностях. Перенесение его мощей подчеркивало достоинство и важность церкви. Никон был на обратном пути в Москву, когда получил письмо от царя Алексея Михайловича, в котором сообщалось о смерти патриарха Иоасифа и уверялось, что он будет избран следующим патриархом. Созван церковный собор и надлежащим образом избран Никон. 25 июля 1652 года Никон был хиротонисан в патриарха Московского и всея Руси.

Никон был избран патриархом для руководства программой реформ, отстаиваемой ревнителями благочестия и поддержанной царем. Если все реформаторы соглашались с необходимостью поднять народное благочестие и реформировать популярные религиозные обычаи, то пересмотр литургических книг с целью приведения их в соответствие с современной греческой практикой и осуществление власти внутри церкви были более деликатными вопросами. Посвященный патриархом, Никон решительно принялся за продвижение литургической реформы со всей возможной быстротой.В феврале 1653 г. было напечатано исправленное издание Псалтири , за вычетом двух статей, присутствовавших в более ранних изданиях. Инструкция, призывающая к шестнадцати полным поклонам во время постной молитвы, была изменена, а раздел, в котором говорилось, что крестное знамение следует делать двумя перстами, был удален. Корректоры ( справщики ) правительственной типографии, люди, давно связанные с работой ревнителей благочестия, протестовали против изменений. Их тут же сняли со своих постов и заменили сторонниками Никона.К концу года Патриарх Никон принял непосредственное управление Типографией.

Кроме того, по более поздним сведениям противников Никона, вскоре после появления новой Псалтири, патриарх направил протоиерею Казанского собора Ивану Неронову сообщение, в котором обратил внимание на исправления и повелел их внести в литургию. Столкнувшись с тем, что он считал ошибкой, Неронов помолился о руководстве, а затем обсудил приказ со своими сподвижниками, в том числе с архиепископом Коломенским Павлом и протоиереями Аввакумом, Даниилом и Логином.Аввакум и Даниил собрали доказательства против правок во вновь напечатанной Псалтири и представили царю челобитную. Царь проигнорировал это. К концу 1653 года протоиереи Логин и Неронов были лишены сана и сосланы. Аввакум благодаря личному вмешательству царя избежал лишения сана, но был переведен на дальний пост Тобольск.

Реформаторская деятельность Патриарха Никона не ограничивалась богослужебной реформой. В течение шести лет своего активного патриаршества он работал над подчинением церкви епископскому контролю, освобождая духовенство и церковные дела от вмешательства светских властей и создавая иерархию власти, идущую от патриарха к мирянам.Однако, как отмечали современники, Никон освобождал святителей и другое духовенство от светской власти только для того, чтобы подчинить их своей собственной. Слишком часто он не советовался с церковным советом, прежде чем действовать, вызывая возмущение и сопротивление там, где ему нужна была поддержка. Энергичен Никон был и в области монашеской реформы, сурово карая тех, кто пренебрегал монашеским уставом. Возможно, более важным вкладом Никона в этой области были три основанных им монастыря: Крестовоздвиженский монастырь, Монастырь Иверской Божией Матери и Воскресенский монастырь (или Новый Иерусалим).Богато обеспеченные как в материальном, так и в духовном плане, последние двое были центрами учености и благочестия. Все подчинялись непосредственно Никону. Наконец, Никон не игнорировал недостатки народной практики и прославления религии. Он инициировал походы против бродячих менестрелей и шутов с их нечестивой музыкой и непристойными шутками, а также против икон, которые он считал написанными ненадлежащим образом. Такие кампании демонстрировали его рвение возвеличить народное благочестие и реформировать популярные религиозные обычаи, но они часто оскорбляли как сильных, так и скромных.

Ученые расходятся во мнениях относительно того, было ли целью Никона утверждение превосходства церкви над государством или же просто достижение симфонии между церковью и государством, которая является византийским идеалом. На самом деле власть Никона зависела от благосклонности царя. Пока Никон пользовался доверием и поддержкой царя, те, кого он обижал в своем усердии, были против него бессильны. Однако к 1658 году отношение царя к Никону охладело. 10 июля 1658 г., чувствуя себя оскорбленным тем, что царь не пригласил его на важный государственный прием, Никон совершил литургию в Успенском соборе, облачился в простое монашеское одеяние, объявил собравшимся, что он не будет более патриархом, и ушел.

Действия Никона были беспрецедентными. Через два года царь Алексей Михайлович созвал церковный собор для разрешения ситуации. Все согласились с тем, что следует выбрать нового патриарха, но единого мнения о том, что делать с Никоном, достичь не удалось. Никон осложнил дело, утверждая, что он отрекся от патриаршего престола, но не от своего призвания, и что он один имеет власть поставить нового патриарха.

В 1666 году, после продолжительного обмена мнениями, патриархи Александрийский и Антиохийский согласились отправиться в Москву для участия в церковном соборе для разрешения дела.Перед приездом восточных патриархов собрались делегаты и подтвердили правильность самой программы реформ. Тех, кто выступал против реформы, осуждали как еретиков. Так официально начался церковный раскол. Прибыли восточные патриархи, и 7 ноября был созван очередной церковный собор для решения дела Никона. 12 декабря 1666 года Никон был признан виновным в оставлении патриаршего престола; оклеветать царя, русскую церковь и весь русский народ как еретиков; оскорбления восточных патриархов; и о низложении и изгнании епископов без церковного собора.Он был официально смещен с патриарха, лишен священнических функций, низведен в сан простого монаха и сослан в Ферапонтов монастырь на крайнем севере. В 1676 году его перевели в Кириллов монастырь, тоже на севере. В 1681 году, благодаря заступничеству царя Федора Алексеевича, Никон получил разрешение вернуться в Москву. Скончался на обратном пути 17 августа 1681 г. и был погребен в Воскресенском монастыре.

См. также: алексей михайлович; аввакум петрович; староверы; русская православная церковь; ревнители благочестия

библиография

Лобачев С.В. (2001). «Приход патриарха Никона к власти». Славянское и восточноевропейское обозрение 79(2):290–307.

Люпинин Николай. (1984). Религиозный бунт в XVIII веке: Раскол Русской Церкви. Принстон, Нью-Джерси: Kingston Press.

Мейендорф, Пол. (1991). Россия, ритуал и реформа: литургические реформы Никона в семнадцатом веке. Крествуд, Нью-Йорк: Издательство Св. Владимира…

Михелс, Георг Б. (1999). В войне с церковью: религиозное инакомыслие в России семнадцатого века. Стэнфорд, Калифорния: Издательство Стэнфордского университета.

Палмер, Уильям. (1871 г.). Патриарх и Царь. 6 тт. Лондон: Трюбнер.

Соловьев Сергей М. (2000). История России, Том. 21: Царь и Патриарх: Стенька Разин Восстания на Дону, 1662–1675, тр. и изд. Т. Аллан Смит. Галф Бриз, Флорида: Academic International Press.

Кэти Дж. Поттер

Политика Константинопольского патриарха Афанасия

8

Политические и социальные реалии, с которыми он столкнулся, Афанасий поставил перед собой четкую цель:

свобода церкви и правильный порядок в христианском обществе.Более того, его первой обязанностью была защита целостности церкви

. Интересно, что д-р Буджамра указывает, как много историков отвергают реформы Афанасия на том основании, что они были мотивированы аскетически-ригористской традицией. Вместо этого он точно заявляет, что Афанасия следует судить на основании его

подражательных намерений, его глубокого понимания фундаментально евангельской природы

социальных и политических вопросов, его верности ветхозаветным образцам реформы и обновления и

безотлагательность обетований крещения.

Была ли политика реформ Афанасия успешной? Проще говоря, нет; они не были. Элис-Мэри Талбот делает интересный комментарий: «Однако святые люди не всегда лучше всего подготовлены для руководства такой сложной организацией, как Греческая Православная Церковь». Она предполагает, что если бы он прибегнул к

церковному принципу приспособления, он дольше оставался бы у власти,

провел бы более постоянные реформы и смог бы продолжать свое социальное обеспечение программа для бедных

[Талбот, 28].Политика реформ Афанасия, по-видимому, потерпела неудачу, во-первых, потому, что он оттолкнул влиятельных людей

как в церковной, так и в гражданской бюрократии. Ни один политик не может быть успешным без поддержки бюрократии.

Афанасий не имел поддержки гражданской иерархии, потому что именно на этих людей он нападал. Во-вторых,

его резко аскетичный характер и суровый характер оттолкнули многих людей, угрожая не только их образу жизни, но и их доходам и инвестициям.Если бы он был более сговорчивым, гибким и политически

проницательным, он мог бы добиться большего успеха. В-третьих, ему наследовали патриархат слабые люди. Без

руководства преданного патриарха Церковь мало что могла бы сделать для осуществления перемен. Интересно, что не

до св. Григория Паламы исихасты продолжили его политику. Наконец, Афанасию не удалось

создать партию последователей или создать движение.Его последователи были ограничены и не смогли создать

«команду», чтобы институционализировать его программы после его смерти.

Несмотря на то, что в книге довольно много повторений, кажется хорошей идеей пригласить православных в учебную группу

, где отрывки из книги могут быть изучены и обсуждены в связи с нашими текущими общественными

и церковными потребностями. . Вполне возможно, что это могло бы помочь укрепить существующую местную миссионерскую работу в нашей церкви

.

Проект MUSE — Церковь и социальная реформа: политика Константинопольского патриарха Афанасия Джон Л. Буджамра (обзор)

ОБЗОРЫ КНИГИ 433 1180, из собрания аббатства Шафтларн (№№ 141 и 142). Хотя эти заметки содержат важную информацию о Моосбурге (уведомления в Шафтларн показывают, что в Моосбурге, несмотря на его моральные недостатки, была важная школа), эти записи еще больше скрывают фактическое содержание и расположение Traditionsbuch.Было бы лучше, если бы они были опубликованы в приложении. Несмотря на эту критику, я благодарен Хёфлингеру за то, что он сделал кодекс более доступным. Джон Б. Фрид Государственный университет Иллинойса Церковь и социальная реформа: политика Константинопольского патриарха Афанасия. Джон Л. Буджамра. (Нью-Йорк: Fordham University Press. 1993- Pp. x, 181. «30,00 ткани; 19,95 долларов США. Бумага».) Эта превосходно проработанная, связно обсуждаемая, легко читаемая и прекрасно оформленная монография должна представлять интерес для богословов и историков Средневековья. как греческого Востока, так и латинского Запада.Она также заслуживает места в каждой теологической библиотеке. Церковные историки могут использовать ее в качестве дополнительного чтения в своих курсах. Тема книги — религиозные, социальные и церковные реформы Афанасия I, экстраординарного Константинопольского патриарха (1289—1293; 1303—1311). Он служил в то время, когда государство было в постоянной смуте, боролось с врагами со всех сторон, а Церковь была единственным устойчивым институтом, хотя и она сталкивалась с рядом внутренних и внешних проблем.Д-р Буджамра исследует Афанасия как главного героя и представителя тех, кто понимал, что Империя находится в постоянном упадке и что Церковь, как единственный устойчивый институт, может возглавить не только церковные, но также социальные и даже политические реформы. Сто двадцать страниц текста и почти сорок страниц сносок разделены на семь глав, включая длинное введение и очень аргументированное заключение. В своем «Афанасии и политической экклезиологии» Буджамра обсуждает отношение и политику Патриарха к отношениям между церковью и государством в контексте давней византийской традиции, которая подчеркивала принцип диархии и гармонии в отношениях между двумя архаами (церковью и государством). .Хотя Афанасий поддерживал гармоничные отношения между церковью и государством, его работа отражала его убеждения в том, что политическая нестабильность, экономические и военные катастрофы возникают из-за нарушения этической, социальной и богословской чистоты. Для него иеросина (церковь) и басилея (государство) составляли христианское содружество и не могли быть разделены. Но с упадком государства Афанасий вошел в политическую жизнь империи. Буджамра видит в этом начало тенденции, которая, в конце концов, после 1453 г. возложила на патриарха, как на главу проса, ответственность за социальную (а не политическую, как указывает Буджамра) и религиозную жизнь всех православных христиан под властью турок-османов.Доктор Буджамра приписывает Афанасию эффективную политику, которая определила процесс, которому следовали другие выдающиеся патриархи, такие как Исидор, Каллист и Филофей, которые руководили Церковью проводить политику, независимую от правительства. Несмотря на ряд проблем и неприязнь к строгому патриарху, реформы Афанасия считаются «в основном успешными». Возможно, с элементом преувеличения, автор видит в них «кульминацию духовной, нравственной и политической жизни Православной Церкви Византии и основу для развития реформаторского движения, подготовившего очищенное Православие к встрече с угрозой исламского ислама». господства и за подлинно новую роль руководства в светских делах церкви» (стр.154-155). В моей книге «Бедность, общество и филантропия в позднесредневековом греческом мире» (New Rochelle: Caratzas, 1992) я посвятил несколько страниц Афанасию и полностью согласен с тем, что он заслуживает нашего восхищения своими достижениями в самый критический период истории Империи. Враждебность к Афанасию была результатом не только его «монашеского» или пуританского менталитета, но и климата, поощрявшего секуляризм и недоверие к Церкви. Обозначения «христиане» и «светские» люди восходят как минимум к девятому веку.Верования и традиции, как политические, так и религиозные, впервые не подвергались сомнению. Византийская империя никогда не была монолитным и статичным организмом. Некоторые из проблем, с которыми столкнулась Церковь в течение последних двух столетий византийской эры, были результатом деятельности Церкви…

Патриарх Русской Православной Церкви Пимен Умер в возрасте 79 лет : Религия: Его уход расчищает путь для глубокой реформы в церкви. Он был склонен поддерживать политику Кремля.

МОСКВА – 

Пимен, патриарх Московский и всея Руси, скончался в четверг в возрасте 79 лет, открыв путь для глубоких перемен в Русской православной церкви, институте с 1000-летней историей, который, по словам критиков, сопротивляется реформам более упорно, чем советский коммунист. Вечеринка.

С 1971 года и до осмеиваемой ныне эпохи советского лидера Л.И. Брежнева Пимен был духовным главой православных верующих страны, число которых достигает 50 миллионов человек.

В последние годы он явно стал слишком слабым для этой работы. Когда в октябре прошлого года священники отслужили первое богослужение в Кремлевской Успенской церкви со времен большевиков, хилого и седобородого патриарха, явно больного, пришлось нести обратно в лимузин.

Православные активисты заявили, что исторические компромиссы Пимена с советским правительством и его слабое здоровье означали, что их давно подавленная церковь не воспользовалась возможностями, которые стали возможными благодаря реформам президента Михаила С.Горбачев.

Горбачев принял Пимена в Кремле в апреле 1988 года на первых со времен Второй мировой войны переговорах между русским православным патриархом и советским лидером. Он сказал тогда, что церковь должна сыграть четкую роль в содействии изменениям в обществе, которые являются главными целями его программы экономической и социальной реструктуризации.

Это был поразительный сдвиг в советской политике, которая ранее стремилась ограничить деятельность церкви или даже жестоко искоренить религиозную веру.

В сообщении, зачитанном в новостях государственного телевидения, Священный Синод Русской церкви сообщил о кончине Пимена «с глубокой скорбью», но не дал никаких сведений о причине смерти.

Синод собрался в четверг вечером в Москве, готовясь избрать исполняющего обязанности патриарха. По традиции постоянный преемник должен быть избран в течение шести месяцев другим церковным органом, Поместным Собором, в состав которого входят все митрополиты, архиепископы и епископы, а также представители как духовенства, так и мирян.

Акт избрания нового русского патриарха наверняка вызовет дебаты на высоком уровне о месте религии в советском обществе и степени независимости, к которой должна стремиться церковь.

Путь Пимена заключался в том, чтобы подчиняться Кремлю, давая, например, внешнее одобрение его инициатив в области внешней политики и контроля над вооружениями и никогда не возвышая голос церкви против нарушений прав человека или социальной политики, которые теперь признаны серьезными ошибками. .

«Место Пимена в истории было таким же, как у Брежнева», — сказал православный активист Михаил Осадчий, связав церковного лидера с тем, что сейчас публично называют «эпохой застоя».Он сказал, что верующие хотят, чтобы следующий патриарх был похож на Тихона, который был назначен на этот пост в 1917 году и установил курс, независимый от молодой советской власти.

Под руководством Пимена церковь ежегодно перечисляла миллионы рублей в казну Советского фонда мира, официально санкционированной общественной организации, созданной для продвижения целей внешней политики Кремля. Пимен также ездил в ООН в Нью-Йорке, в Берлин, Будапешт и другие места, чтобы одобрять слова и дела советских лидеров на международных конференциях и встречах.

Церковь Пимена также отчаянно боролась за то, чтобы удержать недвижимость и прихожан, которые она приобрела на западе Украины в 1946 году, когда диктатор Иосиф Сталин заставил Украинскую католическую церковь слиться с русским православием и отказаться от своих верующих и святынь.

Неодобрение Пимена нахлынуло на свет в более свободном климате мнений, установленном Горбачевым. В 1988 году, когда церковь готовилась к празднованию тысячелетия русского христианства, священник-диссидент Глеб Якунин и его последователи отправили Пимену письмо, в котором утверждалось, что он слишком стар, болен и дискредитирован своей несамостоятельностью, чтобы по-настоящему воспользоваться свободами горбачевской эпохи. .

«Мы обязаны сказать вам правду. . . что вы, ваше святейшество, настолько ослаблены своими недугами, что не в состоянии нести бремя патриаршего служения», — говорили диссиденты.

Контратакуя, Пимен обвинил своих критиков в том, что они сеют семена искушения и раздора, а также в нарушении церковной дисциплины. Он сказал, что с ними нужно разбираться на основе «строгого пастырского подхода и исцеляющей опеки души».

Пимен, настоящее имя Сергей М.Извеков родился 23 июля 1910 года в семье служащих Московской области. В 17 лет он принял монашеский постриг и стал настоятелем Троице-Св. Сергиевский монастырь в Загорске, важнейший в стране, в 1954-57 гг.

В 1957 году стал епископом, а через три года, в 1960 году, был назначен управляющим делами Московской патриархии. В том же году он стал архиепископом и постоянным членом Священного Синода.

В прошлом году он был избран членом Съезда народных депутатов, нового советского парламента.

Свобода вероисповедания на Ближнем Востоке

пресс-конференция маронита Патриарх на религиозной свободе на Ближнем Востоке

в прессе конференции в штаб-квартире сегодня утром, новоизбранный маронитский патриарх, Его Блаженство Бечара Питер Рай, выступил с посланием «общения и любви» и возвестил о 2000-летнем вкладе христианской общины на Ближнем Востоке.

В сопровождении епископа Григория Джона Мансура из епархии Святого Марона Бруклинского и архиепископа Пола Набиля Сайаха, генерального викария Маронитской церкви, который помогал с переводом, Патриарх Рай сказал, что два слова — «общение и любовь» — резюмируют всей христианской жизни, как индивидуальной, так и общественной.

Именно в этом духе, по его словам, он посетил Ливан, все католические и православные церкви, а также молитвенные дома всех конфессий мусульман.Различные религиозные и политические сообщества собрались, чтобы приветствовать его, просить о примирении политических позиций и выражать обеспокоенность по поводу своих социальных потребностей, потребностей в области развития и человека.

Он также рассказал о двух недавних саммитах в Турции и Бейруте, которые координировались всеми религиозными общинами Ливана и на которых присутствовали христианские и мусульманские лидеры. В обоих случаях заявление, основанное на конституционных принципах и национальных руководящих принципах, призывало всех политических лидеров и государственных служащих следовать этим руководящим принципам при управлении своими гражданами.

Он сказал, что затем приехал в Соединенные Штаты, где во время посещения приходов по всей стране поблагодарил ливанские общины за их верность своей Церкви, а также за их вклад в Соединенные Штаты и развитие этой страны. «Я также поблагодарил их за то, что они показали американскому обществу прекрасное и истинное лицо Ливана», — заявил он.

Важно помнить, подчеркнул Патриарх Рай, что граждане-христиане жили в этой местности со времен Христа и апостолов.Их христианские ценности внесли свой вклад в культуру этих стран и продолжают вносить свой вклад. «Вот почему их присутствие необходимо», — сказал он, назвав христианские общины «пионерами», укрепившими демократию, диалог, мир, справедливость и права человека. Он также отметил, что ливанская христианская община отличается изобретением «Национального пакта», на котором было основано Государство Ливан и в котором, как светском государстве, христианам и мусульманам было предоставлено равное представительство.Это, по его словам, и отличало Ливан от всех других стран Ближнего Востока.

«Мы надеемся, что мир будет смотреть на нас не просто как на численное меньшинство, а как на филиал Церкви во всем мире», — сказал он. В своих предстоящих поездках на собрания религиозных лидеров, визите в Ирак и последующем возвращении в Ливан он будет продолжать проповедовать «общение и любовь».

Патриарх Рай первым ответил на вопросы, почему ливанская делегация не присутствовала на пресс-конференции.Отметив, что его визит был спонсирован и организован Святым Престолом, он сказал, что отсутствие ливанской делегации на пресс-конференции не имело более глубокого значения или намерения; он встречался с ними вчера и увидится с ними позже сегодня.

Когда его спросили, что он скажет на встрече с генеральным секретарем Пан Ги Муном, он сказал, что выразит озабоченность по поводу мира на Ближнем Востоке. Ливан был примером мира, к которому он стремился, и он хотел, чтобы он оставался примером сосуществования.Он разделит с Генеральным секретарем две озабоченности: вопрос о земле, которая все еще оккупирована Израилем, и вопрос о Палестине.

Говоря об «арабской весне», он подчеркнул поддержку Церковью всех реформ во имя свободы и прав человека, но категорически против насилия и не хотел, чтобы развитие шло от насилия ни со стороны народа, ни со стороны властей. Он надеялся, что недавние события не приведут к гражданским войнам, и не хотел, чтобы новые правительства или власти были более диктаторскими, чем предыдущие.

Отвечая на вопрос о будущем христиан Ближнего Востока, он отметил, что за последние 2000 лет христиане в этом регионе повлияли на все общество своими ценностями прав человека и демократии. Он не хотел, чтобы на христиан смотрели как на меньшинство, поскольку они представляли весь международный христианский мир в этом регионе. Их присутствие следует сохранить, поскольку они являются важным вкладом в демократические ценности.

Репортер спросил, как Его Блаженство выскажет свои опасения Генеральному секретарю и как он решит вопрос о палестинцах и о положении христиан в Палестине.Патриарх Рай сказал, что ни для кого не секрет, что с 1948 года на Ближнем Востоке существует кризис мира, но внутри каждой страны есть внутренние проблемы, и что у каждого народа есть внутренние раздоры, в том числе и у христиан. В связи с этим было важно, чтобы христиане не были отделены от общества в целом, хотя в прошлом войны и споры приводили к тому, что христиане покидали этот район.

Христиане не могли бы жить в мире в этом регионе, если бы не было мира; таким образом, ключ к миру; а стабильность на Ближнем Востоке была, по его мнению, решением палестинской проблемы.Это заключалось в предоставлении палестинцам собственного государства, применении и осуществлении резолюции 194 Организации Объединенных Наций и других соответствующих резолюций по этому вопросу, включая право Израиля на мир в пределах безопасных границ.

Сообщенный попросил его разъяснить сделанные им комментарии об «оружии Хизбаллы», а также о проведении политической реформы президентом Асадом; он сказал, что его церковь не была ни за, ни против правительства Сирии. Однако он поддержал реформы в сторону демократии и прав человека.Однако, по его словам, с Ираком «на наших глазах» он был обеспокоен аналогичным исходом в Сирии, гражданской войной между суннитами и шиитами, перемещением христиан и возможностью установления в результате режима, более диктаторского, чем прежний. .

Он сказал, что у него проблема с Хизбаллой, но решение лежит не только в Церкви или Ливане, но и в международном сообществе. Резолюции Организации Объединенных Наций в отношении оккупированных земель Ливана необходимо применять и выполнять; международное сообщество должно обеспечить выполнение резолюции 194, с тем чтобы палестинцы в Ливане получили право на возвращение.Он сказал, что не связывает наличие оружия «Хизбаллы» с отмеченными опасениями. «Если бы они сегодня сдали оружие, мы были бы очень счастливы», — сказал он.

* *** *

Для информационных носителей • не официальный учет