Гавриил, Возвестивший Марию 8 Букв

Решение этого кроссворда состоит из 8 букв длиной и начинается с буквы А

Ниже вы найдете правильный ответ на Гавриил, возвестивший Марию 8 букв, если вам нужна дополнительная помощь в завершении кроссворда, продолжайте навигацию и воспользуйтесь нашей функцией поиска.

ответ на кроссворд и сканворд

Четверг, 31 Октября 2019 Г.

АРХАНГЕЛ

предыдущий

следующий

другие решения

АРХАНГЕЛ

ты знаешь ответ ?

ответ:

связанные кроссворды

1. Архангел
1. В христианстве: ангел, относящийся к одному из высших ангельских ликов
2. Высший ангел в христианск. религии
2. Архангел
1. В христианстве: ангел, относящийся к одному из высших ангельских ликов 2 8 букв
2. В христианстве: ангел, относящийся к одному из высших ангельских ликов 8 букв
3. Ближайший помощник бога 8 букв
4. Высший по чину ангел (в христианской религии) 8 букв

похожие кроссворды

1. Возвестивший деву марию 7 букв
2. Мексиканская актриса, сыгравшая «просто марию»
3. О предстоящем рождении иисуса христа деву марию возвестил архангел 7 букв
4. Как марию называют дома и в коллективе 4 буквы
5. Старшие ангелы — гавриил, рафаил, михаил, уриил (ариэль) (мифическое)
6. Гавриил (1763—1831) российский гидрограф, адмирал
7. Гавриил (умер в 1796) российский мореплаватель
8. Гавриил (1843—1908) русский химик
9. Грузинский гавриил
10. Писатель гавриил николаевич 5 букв
11. Писатель гавриил романович 8 букв
12. Писатель гавриил герасимович 12 букв
13. Поэт гавриил филиппович 8 букв
14. Поэт гавриил николаевич 12 букв
15. Актёр гавриил никитич 5 букв
16. Советский актер гавриил никитич 5 букв

Гавриил, возвестивший Марию, 8 букв

Ответ на вопрос в сканворде (кроссворде) «Гавриил, возвестивший Марию», 8 букв (первая — а, последняя — л):

архангел

(АРХАНГЕЛ)

Другие определения (вопросы) к слову «архангел» (51)

1. Гавриил в небесной табели о рангах
2. Начальник божественных вестников
3. Ангел высшего чина
4. Гавриил с крылышками
5. Начальник ангелов
6. В христианской мифологии:ангел высшего чина
7. Ближайший помощник бога
8. Наивысший ангельский чин
9. Небесная «должность» Гавриила
10. Высший ангел в христианстве
11. Начальник херувимов
12. Старший среди божьих посланников
13. Старший над херувимами
14. «Должность» Уриила и Гавриила
15. Командир небесного воинства
16. Высший ангел
17. Старший ангел
18. По Библии: высший по чину ангел
19. Небесная должность благовестника Гавриила
20. Ангельский чин
21. Генерал среди ангельского войска
22. м. церк. первенствующий, высший по степени ангел; народ чествует так особ. Св. Архангела Михаила. Архангелов лик, лицо; архангельский лик, святое общество их
23. Высший ангел в христианск. религии
24. Гавриил из Евангелия
25. Чин Михаила, Гавриила, Рафаила
26. Начальник серафимов
27. Небожитель, управляющий народами
28. Восьмой из девяти ангельских чинов у христиан
29. Гавриил, Михаил, Рафаил
30. Высший ангел в христианской религии, ангелоначальник
31. В христианстве: ангел, относящийся к одному из высших ангельских ликов
32. Старший среди ангелов
33. Уриил и Рафаил (общее)
34. Особо почитаемый посланник Иисуса людям
35. В Библии: старший Ангел
36. Старший посланник Бога
37. Ангел высшей категории
38. Ангел из высших кругов
39. Звание Рафаила и Гавриила
40. Гавриил, Михаил, Рафаил (общее)
41. Главный среди ангелов
42. Ангел, «выбившийся в люди
43. Крылатый член команды «X-Men»
44. Ангел, входит в 3-ю триаду, ответственен за народы и отдельных людей
45. Крылатый Гавриил
46. Старший ангел, ангелоначальник
47. И Гавриил, и Михаил
48. Ангел, входящий в третью триаду
49. «Генерал» среди божьих посланников
50. Старший херувим
51. Уриил и Гавриил (общее)

1. религ. (религиозное) согласно Библии, высший по чину ангел; у теологов — предпоследний чин в небесной иерархии ◆ Лишь на секунду ты останавливаешь свой взгляд на мне, и я называю тебя по имени, и мне кажется, что, если бы явился архангел с белыми крыльями, в нём было бы меньше нежности. З. А. Масленникова, «Жизнь отца Александра Меня», 1992 г. ◆ В 1471 художник вступил в Братство архангела Рафаила, для алтаря которого в церкви Санто-Спирито написал одну из своих лучших работ ― «Товий и три архангела» (галерея Уффици, Флоренция). Т. Акимова, «Национальный музей западного искусства. Токио», 2013 г. ◆ Ведь небесная иерархия, как известно, многообразна. Есть херувимы, серафимы, престолы, господства, архангелы. А может, она ангел-хранитель? Олег Селедцов, «Протокол одного собрания. Повесть для театра» // «Ковчег», 2014 г.

Значение слова

АРХА́НГЕЛ,
-а, мужской род
В христианской религии: ангел высшего чина.

[Греч. ’αρχάγγελος]

Арха́нгел (древне-греческое Ἀρχάγγελος от древне-греческого ἀρχι- — «главный» + древне-греческое ἄγγελος — «вестник, посланец, ангел») — в христианском вероучении одна из высших категорий (чинов) ангелов. В системе ангельской иерархии Псевдо-Дионисия Ареопагита это восьмой из девяти чинов ангельских. В канонических книгах Библии архангелом непосредственно назван только лишь Михаил (Послание Иуды:9), но, согласно традициям Церкви, архангелов восемь.

В Православной церкви встречается упоминание о восьми архангелах: Михаиле, Гаврииле, Рафаиле, Урииле, Салафииле, Иегудииле, Варахииле и Иеремииле. Известны также: Сихаил, Задкиил, Самуил, Иофиил и множество других.

Празднование Собора архистратига Михаила и прочих небесных сил бесплотных совершается в Православной церкви 8 (21) ноября. Его установление связывают с решением Лаодикийского собора, бывшим за несколько лет до Первого Вселенского собора и осудившим как еретическое поклонение ангелам как творцам и правителям мира.

Показать дальше

1. Значение слова архангел. 2. Синонимы «архангел». 3. Антонимы «архангел». 4. Разбор по составу «архангел». 5. Ассоциации «архангел». 6 фонетический разбор «архангел».

• Поиск занял 0.021 сек. Вспомните, как часто вы ищете, чем заменить слово? Добавьте sinonim.org в закладки, чтобы быстро искать синонимы, антонимы, ассоциации и предложения.

Пишите, мы рады комментариям

Вверх ↑

4. Св. Гавриил и Посвящение Марии

Св. Гавриил и Посвящение Марии

Брат Иоанн Креститель C.P.

Герои прекрасны для двух классов людей: тех, кто помог им стать такими, какие они есть, и тех, кто лелеет амбиции стать такими, как они. Не менее замечательны и герои Божии, как для воспитавшей их Святой Матери Церкви, так и для ее щедрых чад, стремящихся идти по их стопам.

Немногим более двадцати пяти лет тому назад юный пассионист был провозглашен таким героем Святой Церкви за то, что отличился в своей преданности Скорбящим Богородицам и сделал это за короткий промежуток времени в шесть лет. Этот факт прекрасен в том же смысле, в каком чудесно чудо — нечто экстраординарное, причина которого не очевидна. Но именно поэтому оно заслуживает большего внимания и рассмотрения — по крайней мере, со стороны тех, чей образ жизни такой же, как у него, и кто чувствует, что их собственная преданность Богородице могла бы тем самым усилиться.

Нет никаких сомнений в том, что характерной преданностью святого Габриэля было его сострадание к Печалям Марии. В своей мессе в его праздник Святая Мать-Церковь отмечает его в этом благоговении как человека, наученного Самим Богом и тем самым вознесенного в славу святости и чудес. Папа Лев XIII превозносил его как достойного стоять у подножия Креста вместе с любимым учеником св. Иоанном за эту преданность. А тот выдающийся князь Церкви, кардинал Парокки, ознакомившись с жизнеописанием св. Гавриила, объявил его равным из всех святых, наиболее преданных Августейшей Деве Богородице. Какая похвала! Целая плеяда детей Марии, защитников и трубадуров от любимого ученика на протяжении веков вызывает в воображении это предложение: св. Ираней, св. Августин, св. Иоанн Дамаскин, св. Бернар, св. Бонавентура, св. , Альфонс и бесчисленное множество других. Но святой Гавриил в эти последние времена занимает свое место среди них всех. Как он это сделал?

Средства, используемые Святым Гавриилом для достижения совершенства, покажутся обычными; но история его жизни в сравнении до, во время и после послушничества указывает лишь на одно объяснение. По благодати Божией именно пассионистское правило и жизнь насаждали, взращивали и развивали освящение св. Гавриила в том направлении, в котором оно шло. Если бы святого Гавриила спросили по этому поводу, он мог бы ответить известными словами: «Praeceptis salutaribus moniti et divina institutione formati».

Когда святой Гавриил был для всего мира всего лишь Франциском Поссенти, его преданность Богородице Деве нельзя было назвать выдающейся. На самом деле это было именно то, чего можно было ожидать от мальчика, воспитанного в набожной итальянской семье. Чтобы быть уверенным, он читал розарий ежедневно; но это было семейным делом Poscentis и, если уж на то пошло, обычай, достаточно распространенный в стране с вековым католицизмом. Известно также, что Святилище Богоматери в соборе Сполето неоднократно видело растущего Франциска, преклонившего перед ним колени в молитве; но и это нельзя было рассматривать как экстраординарное. Католики во всем мире находят легким и уместным почтить Марию и просить ее посредничества в своих насущных нуждах. Таким образом, на первый взгляд Фрэнсис был всего лишь одним из многих клиентов Девы. У него не было недостатка в выражении почтения славной Мадонне, но он не был и особенно горячим поклонником.

Однако, как бы то ни было, его обращение к Марии не следует недооценивать, поскольку это было провиденциальное расположение к более великим свершениям, которые скоро представятся временем и обстоятельствами. Более того, это был источник благодати, которая поддерживала его не только в дни отрочества, но и в студенческие годы, годы, отмеченные величайшим кризисом его короткой жизни, в которых Богородица сыграла столь драматическую и решающую роль. . По этой причине об этих критических годах будет рассказано довольно подробно.

Когда Фрэнсису исполнилось 17 лет, он, по всем подсчетам, был на пути к тому, чтобы стать дилетантом мира моды. Не то чтобы он изо всех сил старался искать его; скорее, казалось, что он претендует на него благодаря счастливому расположению вещей вокруг него. Разве его отец не был высшим должностным лицом провинции? Поэтому было вполне уместно, чтобы сельская аристократия заставляла его приглашать на свои балы и вечера. Со своей стороны, Фрэнсис тщательно следил за тем, чтобы одеваться с элегантностью, соответствующей его положению. Одежда строгого покроя, накрахмаленные рубашки, модные галстуки, блестящие лакированные туфли — все доставляло ему прохладное, восхитительное чувство удовлетворения. Кто станет обвинять его в том, что его увлеченность верховой ездой, охотой и другими видами спорта наделила его гибкое тело гибким изяществом и силой, легким достоинством и уравновешенностью? Какое оправдание тому, что его лицо в полном расцвете новой зрелости было необыкновенно красивым? Какие основания жаловаться на то, что обходительный Фрэнсис — куртуазный в манерах, шутливый в юморе, остроумный в комментариях, совершенный в музыке и грациозный в танце — оказался достойным популярным гостем? Быть общительным — это добродетель; и если этот юноша нашел это так по своему вкусу, тем больше причин для радости. И это еще не все. С этой оптимистичной общительностью ушла новообретенная «радость жизни». Драма и опера стали все больше привлекать его в театр и концертный зал. Его чтение развило внезапную склонность к легкой литературе того времени. Все это было так лихо весело, так по-настоящему возбуждающе, так пикантно. На протяжении всего этого, к чести Франциска, он твердо придерживался кодекса христианского джентльмена. Честно говоря, никакой несовместимости в этом сочетании не казалось — пока Фрэнсиса не настигла серьезная и очень неожиданная болезнь.

Какая болезнь сразила его в расцвете сил, не упоминается в записях о жизни Франциска, но это удивительно ясно. Когда он лежал в своей постели, обезумев от лихорадки, его мысли неоднократно обращались к идеям смерти и вечности. В их неумолимом свете он увидел пустяковую ценность своих прежних игр и рассмеялся низким сардоническим смехом над собственным разочарованием. Затем с решимостью, порожденной раскаянием и надеждой, он обратился в молитве к Богу. Если по Своей безграничной милости, если через заступничество Пресвятой Богородицы Бог сочтет нужным исцелить его, он, Франциск, пообещал посвятить свою жизнь служению религии. После его молитвы последовал мир; спать, вслед за миром; и здоровье, вслед за тем и другим. Франциск воспринял это замечательное поручение как ответ на свою молитву и сразу же отправил письмо одному из своих бывших профессоров-иезуитов, прося совета относительно своего призвания. В ответ любезный священник подбодрил его и среди других советов дал ему такой: «Всецело уповай на Марию и не сомневайся». Если его слова произвели на Франциска впечатление, то вскоре это впечатление развеялось. Страстность его решимости уступила место старым привычкам и наклонностям, которые вскоре повлекли его к знакомым, беззаботным удовольствиям.

Таким образом, опять же, «Конструктор бесконечности обуглил бы дерево, чтобы соединить его». Вскоре Фрэнсиса поразила острая инфекция горла, и в лежачем положении он с ужасом вспоминал о нарушенном обещании. Болезнь казалась мстительным ангелом, пришедшим задушить его за вероломство. Сгорая от стыда и замешательства, терзаемый раскаянием, он все же будет просить о пощаде. «О Боже, хотя я и не заслуживаю Твоего прощения, все же пощади меня на этот раз, и я все же исполню то, что обещал. Видишь, Господь, я написал своему учителю. Я старался быть верным своему слову. Теперь потерпи со мной, и я все тебе заплачу». С такими жалостливыми словами больной юноша защищал свое бедное дело перед Отцом милосердия, и Бог утешения оправдал его от отсроченной верности и болезни горла вдобавок. . Но увы! И в этот второй раз Франциск не стал заниматься религией, хотя и написал, чтобы получить разрешение на поступление в иезуитский новициат. Однако вскоре он перестал даже думать об этом. Но Бог еще не думал об этом, и Его замыслы не должны были рухнуть.

В 1856 году — Фрэнсису было тогда 18 лет — в Сполето произошли странные и ужасные вещи. Какая-то страшная болезнь посетила несколько семей. Сначала его внешний вид выглядел небрежно. Однако вскоре он стал всеобщим. Наконец все горожане с ужасом осознали, что их охватила эпидемия холеры! Смертность росла день ото дня! Похороны множатся без конца! Суровый ангел заразы не пощадил дом даже главного асессора города. Синьор Поссенти видел, как грубая и безжалостная рука коснулась его старшей дочери. Ее уход глубоко затронул Фрэнсиса. Она была его любимой сестрой, оказывая на него большее влияние, чем любой другой член семьи. Во второй раз он казался лишенным матери. Только на этот раз он был достаточно взрослым, чтобы подсчитывать свои потери и оплакивать свое банкротство безмолвными слезами. Очевидно — и в этом не было ничего нового в отношении Бога к избранным душам — Бог хотел, чтобы Франциск ощутил бездонную пустоту и недостаточность человеческого сердца, прежде чем Он наполнит его драгоценной полнотой Своей славной Девы-Матери, даже сейчас приближающейся на помощь Франциску. и все население.

В своем отчаянном положении пострадавшие обратились к Богородице. Собравшись в соборе перед почтенным изображением Мадонны, первоначально подаренным городу императором Фридрихом Барбароссой в 1115 году, люди «дали Марии обет, что, если она получит от своего Божественного Сына прекращение опустошительной чумы, весь город устроит торжественное публичное шествие в ее честь». Тогда святой архиепископ взял в руки прославленный образ и, поднявшись на балкон с видом на город, провел в его сторону крестным знамением. То, что после этого не произошло ни одной смерти, было больше, чем просто совпадение; нет, ни одного нового случая холеры. Конечно, так думали горожане, с благодарностью готовясь к обещанному шествию, назначенному на праздник славного Успения Богородицы.

Этот памятный день расцвел во всем жизнерадостном великолепии прекрасной Италии в ее лучшем разгаре лета. С большей, чем обычно пышностью и пышностью, процессия медленно продвигалась по улицам. Снова и снова раздавались ликующие возгласы: «Да здравствует Мария! Да здравствует Мадонна Ностра!» Среди ликующей толпы был Фрэнсис. Он тоже пришел поблагодарить. Как только сияющее изображение прошло мимо него, он опустился на колени и направил свой взгляд на ее лицо. Внезапно все вокруг него перестали существовать. Живые глаза Мадонны были быстры жизнью, думал он, так пристально они вглядывались в глубины его души. Да ведь ее губы шевелились, и он слышал, как она говорила с упреком и настойчивостью: «Фрэнсис, почему ты медлишь в этом мире? Встань, поспеши и стань религиозным». Встань он — изменившийся человек. Поспешил бы он стать не только религиозным, но и святым, ее особым святым. Через три недели Франциск попрощался со своей семьей и направлялся в новициат — но пассионистский послушник. По пути он позволил себе провести день благодати в Святом Доме Лорето, прибыв на бдение Рождества Богородицы.

Две недели спустя Франциск был облечен в облачение пассионистов на празднике Скорбящей Богоматери и принял имя брата Гавриила Скорбящей Богоматери. Веселый галант, ступивший на первоцветную тропу праздности, теперь с неистовством нападал на Царство Небесное и, как это ни удивительно, быстро похищал его.

Для послушника Габриэля год послушничества был тем, чем всегда должен быть каждый настоящий послушник: смертью и воскресением. В свете веры он проложит курс жизни. Затем, мучительно, но настойчиво, он искоренял дурные или праздные привычки лет, чтобы старательным сознательным усилием заменить их теми, что были созданы по образцу Христа. Нигде, как в уединении суровой обители, в мирной, задумчивой атмосфере молитвы и размышления, он не мог познать себя и своего Бога. Затем, однажды, он нашел в Распятии символ обоих: Бога, чья любовь побудила Его стать человеком, и греха — его греха — который погубил Его. Отныне Гавриил решил не заниматься ничем, кроме любви, чтобы отплатить за любовь Бога; с покаянием, чтобы компенсировать свои недостатки и недостатки других.

Рядом с Крестом — так близко, что он стал почти одним целым с ним — Габриэль нашел еще кое-что; одновременно его жизнь, его сладость и его надежда; его образец и вдохновение, его башня прибежища и силы, его путь ко Христу, его радость и венец, и все после Самого Христа — МАРИЯ, МАТЕРЬ ИИСУСА. Однако он нашел ее не сразу. Но однажды найдя, она вела его все дальше и дальше к скорейшему совершенству.

Вмешательство Марии безапелляционно отправить Гавриила в монастырь было лишь первым проявлением ее пристрастия. Габриэль, должно быть, пришел к тому, чтобы увидеть это таким образом, поскольку он жил от одного счастливого дня к другому в неземном покое и радости, которые составляют религиозную жизнь. Дважды в день он читал ее розарий и ектению, и в нем ощущался новый пыл, исходящий от благодарности и любви. Обычные субботние размышления о скорбях Марии поразили его необычайной остротой. Они были для него часом благодати, чтобы увидеть с удивительной ясностью то, что он уже давно знал, но никогда не чувствовал с такой глубокой и проницательной любовью. Так сладко и легко было ему сострадательную Марию, которая хотя и абсолютна в безгрешности, потому что полна благодати, но терпит в своей душе муки, превосходящие все жестокости и скорби мучеников. Его умноженные акты любви и раскаяния легко переносили их рвение на принятие Таинств, его помощь на мессе, его декламацию Пяти Ран и Семи Бусин Долора, пение Stabat Mater. Особый источник близости с Марией открылся ему в ежедневном чтении богослужения. Ее гимны заканчивались каждый час; ее бесподобная песнь, каждую вечерню. Ее пиры в их чарующем литургическом цикле были восхитительными откровениями любви и красоты. Такие огни не должны были оставаться стерильными. Они породили всепоглощающую любовь. Тысячами разных способов Гавриил скажет Марии, что любит ее. Ради нее он уверенно справился бы с невозможным, да, и справился бы с этим. Ему не терпелось рассказать другим о ее доброте. В письме, написанном в это время отцу, он говорит: «Будьте уверены, дражайший отец, что я не променял бы четверть часа, проведенного с Пресвятой Богородицей, нашей надеждой и утешением, на целый год или какое-либо время. , потраченный на легкомыслие и развлечения мира ».

Прошли месяцы послушничества, и все это время единственной заботой Габриэля было сбросить старого человека и надеть нового. Как еще он мог доказать искренность своей любви к Иисусу и Марии? Соответственно, как и следовало ожидать, Гавриил прошел главу о девяти месяцах и получил копию Священного правила. С благоговением, с жадностью изучал он каждую ее заветную строчку и сопровождавшие их пояснения. Хотя он был в восторге от истории их создания, больше всего он ценил их за папское одобрение. С особым удовольствием он отмечал неоднократное упоминание роли Марии в тех священных и возвышенных характеристиках истинного пассиониста. Именно Марии, после Бога, даны обеты, факт, свидетельствующий об особой силе утверждения воли в ее благой решимости следовать за Христом. В качестве доказательства против нападок на целомудрие всем предписано «культивировать благочестивое и пламенное благоговение перед Непорочной Девой Богородицей, стремиться подражать Ее возвышенным добродетелям и заслужить Ее своевременную защиту среди стольких опасностей». В качестве безошибочного пути к совершенству всех снова призывают — на этот раз в несравненной главе о молитве — «чтить с должным благоговением Пресвятую Приснодеву Марию, Богородицу; иметь ее главной покровительницей, постоянно поминать самые горькие скорби, которые она претерпела во время страстей и смерти своего сына, и поощрять ее почитание и словом и примером». Вероятно, именно это последнее указание натолкнуло Габриэля на мысль, которая показалась ему великолепной. Тотчас же он направился к своему исповеднику и во всем великодушии своей любви просил позволения дать обет стать «Защитником Богоматери», защищая ее честь и распространяя преданность ей. Однако по разным необъяснимым причинам исповедник счел благоразумным отклонить просьбу Габриэля. Каким бы религиозным он ни был, Габриэль поклонился в своем привычном согласии. Тем не менее, пять лет спустя, когда он доказал свою верность, он добьется своего.

Еще одно обстоятельство должно было дать толчок преданности Габриэля Марии в Новициате. По мере того, как приближалось время его профессии, он, как и каждый новичок до него и после него, столкнулся с серьезной проблемой настойчивости воровства. Какая уверенность была его, что он мог соблюдать; суровые требования правления до самой смерти? Какая дерзость, если не сказать самонадеянность, для него давать вечные обеты после одного года испытаний! Но в Марии Гавриил нашел полное и адекватное решение проблемы. Его верная надежда будет такой же вездесущей и легкодоступной, как любое «Радуйся, Мария», которое он читал: «Святая Мария. . . молитесь за нас . . . ныне и в час нашей смерти». К Посреднице всей благодати он обратится за помощью в исполнении долга настоящего момента. Завтра, рассуждал он, может быть не его. Кому же тогда покажется трудным любить Бога один день, да и тот последний? И в новициате он, вероятно, не «не знал того одного, что у Господа один день, как тысяча лет» (2 Петра 3:8). В мире Габриэль безмятежно ждал дня своего исповедания. Оно пришло, небесная радость непостижимая. Он прошел, из всех дней, самый памятный. Затем Габриэль направлялся в Пьеветорино изучать философию.

Логика и последовательность мыслей занимали сейчас Габриэля, но в равной степени занимали и последовательность его преданности Марии. Его любовь, по правде говоря, выходила за рамки обоснованного разума и основывалась или основывалась на аргументах, более убедительных, чем самый строгий силлогизм. «Иисус любил Марию. Почему я не должен? Иисус пришел к нам через Марию; мы должны идти к Нему через нее». Была ли это энтимема? Была ли это индукция или дедукция? В данный момент Габриэль, вероятно, не мог ответить; ибо Святой Дух открывал ему внутреннюю красоту прекрасной Дочери Короля необычайным образом. Давным-давно Аристотель, философ по преимуществу, заявил, что разум становится тем, что он знает. Товарищ Гавриил мог знать или не знать это изречение мудреца, но и он все больше и больше уподоблялся той, которую так усердно созерцал. И его созерцание действительно было усердным. Мэри стала его легкой привычкой вспоминать. Ровно в час он читал авеню. Между тем, когда он был занят учебой или работой, он звал ее по имени. В некоторые незащищенные моменты его сокурсники могли услышать отчетливое «Мария Миа». С характерным для любви изобилием Габриэль действительно просил у своего Наставника разрешения выжечь или вырезать имя Марии на его сердце и — о благословенное терпение Наставников! — прямо сказали нет. Так прошел год, а время, как недавно узнал Габриэль, было мерилом перемен. На этот раз — в 1858 году — он переселился в Изола-дель-Гран-Сассо, где он начал формальный курс священного богословия.

В свете божественного откровения и сверхъестественной веры Гавриил усердно, благочестиво и трезво исследовал все тайны Символа веры и по дару Божию пришел к некоторым знаниям о них, и это весьма плодотворно.

В конце концов он все-таки признался — хороший богослов! — что они были тайнами и их следует воспринимать со скромным «кредо». Трактат о Пресвятой Богородице, должно быть, произвел на него особое впечатление. Стоит отметить, что в 1858 году исполнилось всего 4 года со дня догматического определения Непорочного Зачатия Марии. Было предрешено, что Гавриил не только придет к правильному пониманию понятия Предания и папской непогрешимости, но и будет с обновленной любовью лелеять ту, которая является «одиноким хвастовством нашей испорченной природы».

К его формальным занятиям присоединились и дополнили их книги посвящения, которые Габриэль взял на тему Святой Марии. В частности, двое так восприняли его, так воспламенили его любовь, что навсегда оставили его в героическом составе самого преданного слуги Марии. Первая была озаглавлена ​​«Любовь к Марии» Дома Робера, камальдольского отшельника. Второй была «Слава Марии» прославленного Учителя Церкви св. Альфонса де Ликуори. Этот последний Гавриил, как говорят, употреблял ежедневно в течение шести лет, то есть до конца своей жизни. Мария стала для своего клиента центром непрерывной памяти, ибо, как о. Бернар, однокашник св. Гавриила, свидетельствует: «После прочтения этих двух книг сердце Гавриила превратилось в горнило любви к Царице Небесной: его разум каким-то образом превратился в Марию, так что он больше не мог ни говорить, ни думать. , ни действовать, не имея ее в виду.

В знак уважения к Марии и в качестве дополнительной поддержки своей преданности Габриэль составил то, что он назвал «Кредо Богоматери» — собрание восхвалений Марии, составленное великими теологами и докторами Церкви. Они настолько хорошо отражают внутренний дух святого, что заслуживают того, чтобы их цитировали полностью.

Кредо Богоматери

Я верю, о Мария, что Ты мать всех людей. Я верю, что ты наша жизнь и, после Бога, единственное прибежище грешников. Я верю, что ты сила христиан и их помощь, особенно в час смерти; что за тобою я не собьюсь; что молясь тебе, я не останусь; что, стоя с тобою, я не упаду. Я верю, что ты готов преследовать тех, кто взывает к тебе, что ты спасение тех, кто взывает к тебе, и что ты готов сделать для нас больше добра, чем мы можем желать; что даже когда тебя не просят, ты спешишь нам на помощь. Я верю, что в твоем имени можно найти сладость, подобную той, которую испытал св. Бернар во имя Иисуса, — что это радость для сердца, мед для уст и музыка для ушей, и что после имени Иисуса, нет другого имени, через которое верные получают столько благодати, столько надежды и столько утешения. Я верю, что ты со-искупитель со Христом для нашего спасения, что все милости, которые Бог раздает, проходят через твои руки, и что никто не войдет на небеса, кроме как через тебя, которого справедливо называют «Вратами Неба». Я верю, что истинная преданность Тебе есть самый верный признак вечного спасения. Я верю, что ты выше всех святых и ангелов, и что один Бог превосходит тебя. Я верю, что Бог дал тебе в высшей степени все милости, особые и общие, которыми Он может благоволить Своим творениям. Я верю, что твоя красота и совершенство превосходят всех ангелов и людей. Я верю, что ты один совершенно исполнил заповедь: «Возлюби Господа Бога твоего» и что самые Серафимы небесные могут научиться от твоего сердца, как любить Бога. Я верю, что если бы вся любовь всех матерей к своим детям, вся любовь всех мужей и жен друг к другу, вся любовь всех ангелов и святых к тем, кто им предан, соединилась бы воедино, то не было бы равна любви, которую ты испытываешь хотя бы к одной душе.

Есть еще один аспект преданности Гавриила Марии, который следует упомянуть в связи с его теологическими исследованиями. В трактате о Христе-Искупителе Гавриил Страстотерпец искал и нашел ответ на космический вопрос: почему Бог добровольно решил умереть за грешного человека? По мере того, как раскрывался удивительный ответ — насколько можно сказать, что раскрываются сверхъестественные тайны, — он также с захватывающей дух проницательностью находил «raison d’être» для «Печалей Марии». Непорочная Дева-Мать была отражением благости Бога-Отца, Который «так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы верующие в Него не погибли, но имели жизнь вечную» (Иоанна 3:16). ). Мария была самым верным отражением Своего Сына, о Котором написано: «Христос пострадал за вас, оставив вам пример, дабы следовать по стопам Своим» (1 Петра 2:21) и еще «тем, что Сам пострадал. . . Он способен помочь искушаемым. . . и сострадать немощам нашим» (Евр. 2:17) и 4:15). Если Святой Дух «хвалит Свою милость к нам, потому что, когда мы были еще грешниками, Христос умер за нас» (Рим. 5:8, 9).) то Мария своими страданиями не менее заранее судится за нашу ошибочную любовь. Для Гавриила, «который уже отдал все имение дома своего за любовь и презрел его, как ничто» (Песн. 8:7), такие огни были более чем мимолетными, хотя и проникающими отражениями; они стали своего рода подтверждением в благодати и любви, так что отныне его непривязанность к творениям казалась ему абсолютной, его память все более глубокой, его применение всех добродетелей еще более совершенным.

В то время как мысли Гавриила, таким образом, были сосредоточены на Иисусе и Марии, мысли Бога также были сосредоточены на Гаврииле со всей «глубиной богатства Его Премудрости и ведения, с непостижимыми судами и путями неисследимыми» (Рим. 11:33). Еще один штрих, чтобы привести Гавриила в соответствие со Христом и Его Матерью, еще одна жемчужина благодати, и тогда — Бог найдет его достойным Себя.

Примерно в начале третьего года пребывания в Изоле здоровье Габриэля внезапно ухудшилось. Тотчас же был вызван врач, и выяснилось, что то, что до сих пор принималось за легкое катаральное заболевание, на самом деле было туберкулезом. Соответственно, Габриэль был освобожден от регулярного соблюдения общины и ему было отказано в дальнейшем применении к учебе. Это был больше, чем сильный удар; по стандартам медицинской науки того времени это было равносильно смертному приговору. Когда его первый твердый акт покорности сменился миром, Габриэль начал смотреть на неторопливо приближающуюся разруху как на милостивую возможность подготовиться к небесам. Он будет вкладывать больше любви в каждый акт благочестия, ибо они должны были стать его последними, как будто он не делал этого на протяжении всей своей религиозной жизни. Он проявлял больше бодрости и терпения, подчиняясь всем предписаниям врача и лазарета; это было бы только на короткое время дольше. И так делалось изо дня в день, от добродетели к добродетели. Другие тоже знали это и говорили так, как брат Сильвестро, который заметил с лаконичным братским красноречием: «Если бы все в этом доме были такими приятными, приятными и легко удовлетворяемыми, как брат Габриэль, я, может быть, не торопился бы так спешить на небо.»

Следующим был драгоценный камень. Гавриилу пришло в голову, что он может попытаться еще раз получить согласие своего исповедника на то, чтобы он дал обет поощрять преданность Богоматери. Гавриил был уверен, что сердце о. Норберту, как «сердце царя было в руке Господа: куда Он пожелает, направит его» (Притчи 21:1). На этот раз Господь обратил его на сторону Гавриила, ибо о. Норберт искренне согласился с планом. Итак, с большой радостью Гавриил тайно украсил частную часовню Богоматери и там произнес свой обет от рук своего духовника. Таким образом, Августейшая Царица Неба воздаст Гавриилу свою похвалу, ибо после этого он будет свободен от малейшего преднамеренного несовершенства.

Наконец пришла его святая смерть. Поздно вечером двадцать шестого февраля Габриэль начал заметно давать сбои. Был назначен Святой Виатикум. Потом всю ночь его духовник, о. Норберт сел рядом с ним, чтобы дать ему духовное утешение. Дьявол, сознавая, что его последние возможности для искушения скоро закончатся, не отсутствовал. Снова и снова своими гнусными представлениями он будоражил воображение умирающего юноши. Гавриил быстро укрылся в молитве и призвал Святую Марию. «О Мария, Мать моя, прогони их прочь; заставь их уйти». «О моя Мать, моя Госпожа, прогони ее». Время от времени рука о. Норберт будет воскрешен в отпущении грехов, а Габриэль будет лежать спокойно.

Час устало сменялся часом, Габриэль продолжал сжимать свое распятие и изображение Богоматери Скорбящей. Почти непрерывно он повторял имена Иисуса, Марии и Иосифа и одно из своих любимых восклицаний, которое гласило: «О мой дорогой Иисус, любовь за любовь, страдание за страдание, кровь за кровь. Твои раны — моя надежда и спасение. О Мария, моя сладчайшая Мать, ты знаешь, что я люблю тебя и что я принадлежу тебе». Затем, когда наступил день, губы Габриэля больше не шевелились в молитве. Безмятежно он заснул в Боге. Это было двадцать седьмого февраля 1862 года, двадцать четвертый год жизни Гавриила, шестой год его жизни как пассиониста — и день рождения святого в вечной славе с Иисусом и Марией.

«Боже, научивший блаженного Гавриила усердно размышлять о скорбях Пресладчайшей Матери Твоей и вознесший его во славу святости и чудотворения; даруй нам его заступничеством и примером так скорбеть с Твоей Матерью, да спасемся мы Ее материнским попечением».

Нравится:

Нравится Загрузка…

Причина в любви — архиепископ Гомес

8 сентября архиепископ Гомес возглавил молебен при свечах, посвященный 250-летию со дня основания миссии Сан-Габриэль Арканхель. Следующее взято из его проповеди.

Сегодня вечером мы отмечаем день рождения Богоматери и рождение этой исторической миссии Сан-Габриэль-Аркангель.

В Божьем плане любви именно Мария приносит нам Иисуса Христа. В любое время и в любом месте. Это прекрасная роль, которую Бог отвел Богоматери в истории спасения.

Вспоминая ее рождение, мы вспоминаем ее судьбу. Мы помним, что в свое время Архангел Гавриил был послан, чтобы принести Марии весть от Бога.

То, что сказал Марии Архангел Гавриил, изменило ее жизнь. И то, что Мария сказала в ответ ангелу, изменило мир: «Да будет Мне по слову Твоему». И слово Божие стало плотью во чреве Марии.

Вот почему мы здесь. Двести пятьдесят лет назад, в эту ночь Рождества Пресвятой Богородицы, Св. Джуниперо Серра и его братья-францисканцы вместе с благородными уроженцами Тонгва, которые являются первым народом этой земли, основали Миссию Сан-Габриэль.

За последние 250 лет на этой «камне» была построена великая семья Божья — Католическая церковь Лос-Анджелеса, Церковь Богоматери, Царицы ангелов. На этой скале Бог положил новое начало Своему Царству в Америке.

Основатели этой миссии помнили роль Марии в истории спасения, а также ангела, посланного ей Богом. И они доверили им свою работу.

Мэри — первая миссионерка. Она первая выходит в мир и рассказывает кому-то о радости встречи со своим Господом и Спасителем.

Мы помним, как Мария в спешке отправилась навестить свою кузину Елизавету. Мы помним этот момент радости в розарии, прекрасный сюрприз встречи Елизаветы со Христом.

Это твоя и моя миссия. Вот для чего мы созданы, вот почему мы здесь, на этой земле, — чтобы знать Иисуса, любить Иисуса и провозглашать Иисуса как единственное имя под небом, которым мы спасены.

Иисус дает Своей Церкви и каждому из нас в Его Церкви только одну миссию: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари».

Иногда я думаю, каково было тем миссионерам — оставлять свои дома и семьи, зная, что они никогда не вернутся. Что может заставить кого-то отправиться в место, которого он никогда не видел, чтобы служить народу, которого он даже не знает?

Есть прекрасное письмо, в котором св. Хуниперо рассказывает об отъезде из Испании в Новый Свет и о своих чувствах, зная, что он никогда больше не увидит своих родителей:

Я ухожу. … Если мы больше не увидим друг друга в этой жизни, наш Господь Бог сочтет нас достойными быть вместе навеки в вечной славе. … Прежде всего, наша первая обязанность – исполнять волю Божью и исполнять ее. Я оставил их из-за любви к Богу».

Любовь — причина, по которой Святой Джуниперо приехал в Калифорнию. И любовь является причиной миссии Сан-Габриэль Аркангель. Любовь к Иисусу Христу. Любовь к каждому человеку, ради которого Иисус Христос пришел жить и умереть.

Итак, сегодня мы стоим на скале тех, кто был до нас. Сегодня вечером мы благодарим Бога за тех первых миссионеров и туземцев. За их страдания и жертвы. За то, что привел нас к Иисусу.

И особенно сейчас, когда мы начинаем этот юбилейный год, Иисус призывает всех нас строить на основании, заложенном здесь 250 лет назад. Он призывает нас продолжать строить Царство Божье в Лос-Анджелесе. В Америке. И на всем этом континенте.

Юбилейный год — это не просто юбилей. Это новое начало. Всемогущий Бог изольет много милости на Свою Церковь в этот святой год.