Игумен Варлаам

Отец Варлаам отличался жизнью подвижнической. Его нестяжание, простота и смирение были поучительными и трогательными. Все имущество бывшего Валаамского настоятеля, привезенное с ним, состояло из нагольного тулупа и жесткой подушки. Жил он на пасеке и кельи никогда не запирал и вовсе о ней не заботился.

Игумен Варлаам (в миру Василий Давыдов) родился в 1767 году. Происходил из московских мещан. В 1796 году при игумене Назарии поступил в Валаамский монастырь. Обладая крепким здоровьем, он проходил на Валааме самые трудные монастырские послушания: был поваром, трудился в хлебной, в просфорной, занимался чтением Псалтири в скиту, впоследствии жил в пустыни. Пустынька игумена Варлаама находилась около юго-западной башни стены скита Всех святых. Вспоминая о пользе послушания, отец игумен рассказывал: «В бытность мою на Валааме в поварне молитва Иисусова кипела во мне, как пища в котле». В 1798 году игуменом Назарием инок Василий был пострижен в монашество с именем Варлаам. В 1801 году посвящен во иеродиакона, а в 1805 году — во иеромонаха, совершал богослужение в скиту Всех святых, где в то время подвизались старцы Феодор и Леонид. Отец Варлаам рассказывал, что он, как постоянно желавший безмолвия и уединения, недоумевал, как эти старцы, проводя целые дни в молве от множества приходивших к ним пользы ради и духовных советов, пребывали несмущенными. Однажды он обратился к старцу Феодору с такими слова: «Батюшка, я блазнюсь на вас, как это вы по целым дням пребываете в молве и беседах со внешними, — каково есть дело сие?» «Экой ты, братец, чудак! Да я за любовь к брату два дня пробеседую с ним о яже на пользу душевную, и пребуду несмущенным», — отвечал старец. Из этого ответа известного уже своими подвигами и благодатными дарованиями старца отец Варлаам навсегда вразумился познавать различие путей «смотрительных», то есть бывающих по особенному смотрению Божию, от общих и впоследствии не смущался такого рода недоумениями.

Ревность о благе родной обители, понудила отца Варлаама оставить пустыньку и согласиться принять бремя начальства в Валаамском монастыре. 30 марта 1830 года отец Варлаам был возведен в сан игумена и награжден набедренником и палицей. Но тут постигли его попущением Божиим разные искушения. Правдивость его не всем нравилась, находили ее слишком резкой, а искусством применяться к обстоятельствам он не владел, и потому должен был устраниться не только от начальства, но и от любимой им Валаамской обители. В 1839 году его перевели в Оптину пустынь, где в то время подвизался известный ему старец иеросхимонах Лев.

Здесь он был окружен всеобщей любовью и заботой, от которых по смирению уклонялся. До конца своих дней не мог отец Варлаам забыть любимого им Валаама. «Хорошо, нечего сказать, хорошо у вас, — говорил пустыннолюбивый старец, — а все не то, что на Валааме. Там возьмешь, бывало, краюшку хлеба за пазуху, и хоть три дня оставайся в лесу: ни дикого зверя, ни злого человека. Бог да ты, ты да Бог». «А от бесовских-то страхований, батюшка, как спасались?» — спросили его. «Ну, да от них-то и в келье не уйдешь, если не тем путем пойдешь, — отвечал старец. «Впрочем, — прибавлял он, — пути спасения различны: он спасается сице, ты же, по слову святого Исаака Сирина, общим путем взыди на восхождение духовного пирга (т.е. столпа), давая сим разуметь, что всякому духовному возрасту прилична своя пища и что безмолвие для не победивших страсти бывает причиной высокоумия и падения, а не спасения».

Отец Варлаам отличался жизнью подвижнической. Его нестяжание, простота и смирение были поучительными и трогательными. Все имущество бывшего Валаамского настоятеля, привезенное с ним, состояло из нагольного тулупа и жесткой подушки. Жил он на пасеке и кельи никогда не запирал и вовсе о ней не заботился. Имея, по слову святого Исаака Сирина, сердце, растворенное жалостью ко всякой твари, отец Варлаам, при виде страданий не только людей, но и животных, проливал обильные слезы, ибо, несмотря на свою внешнюю суровость, был прост и добр, как ангельское дитя. В молитве проводил он целые ночи, только в крайнем утомлении садился на лавочку. От непрестанного плача веки глаз старца опухли и ресницы выпали. Игумен Варлаам скончался 26 декабря 1849 года, 82-х лет от рождения, сподобившись перед кончиной принять Таинство соборования и причаститься Святых Христовых Таин. Погребен на скитском кладбище Оптиной пустыни.

Как игумен Варлаам стал сказочником

Все в этой книге, начиная с обложки, где по небу летит кот, прижимая к сердцу рыбку, выглядит странным. Игумен Варлаам. Кампан. Сказки… Странны герои этих сказок: сердобольная Изюминка, Серебряный Ротан, Сверчок с ореховой скрипочкой, злой дух Этилен по фамилии Гликоль, пьяница Варахасий… И тут же — короли и звездочеты, принцы и принцессы.

Биография автора, напечатанная на «спинке» книги, напоминает притчу: «Игумен Варлаам (Борин) родился в городе Горьком в семье партийного работника. По окончании университета по специальности «квантовая радиофизика» работал в НИИ радиосвязи, в лаборатории медицинской кибернетики, преподавал высшую математику. Окончив аспирантуру по специальности «биомедицинская кибернетика», занимался структурным распознаванием образов. .. В 1995 году поставлен настоятелем монашеской общины…»

Книгу настоятеля маленького монастыря, затерянного в глухом углу Ивановской области, выпустило в свет «Время» — одно из самых авторитетных московских издательств (именно оно выпускает собрания сочинений А. Солженицына, Л. Чуковской и С. Алексиевич).

Сегодня игумен Варлаам в гостях у «Российской газеты».

Почему вы назвали книгу «Кампан»? Слово, кажется, совсем не из церковного обихода…

Игумен Варлаам: Почему же? В Требнике есть чин «Освящения кампана сиесть колокола». Ну а если о смысле… Думаю или надеюсь, что он восходит к основному: цели христианской жизни как стяжанию благодати Святого Духа. Как обычная корабельная рында после освящения открыла в себе образ благозвучного колокола, так и человек, освящаясь через таинство крещения и причастия Святых Христовых тайн, открывает в себе образ Божий.

Занимаясь кардиологией, я понял, что меня интересует не устройство сердца, а душа человеческая

Долго искал в литературе явления, родственные вашим сказкам, и, кажется, нашел: Льюис Кэрролл и наш Сергей Козлов. Как вы относитесь к таким «родственникам»?

Игумен Варлаам: Льюис Кэрролл? У него в сказках настоящая математика — разные пространства, множества-единства… Нет, свои вещи я рядом не поставил бы. У меня все проще, даже примитивнее. Но если вы серьезно находите что-то родственное, то меня это вдохновляет. О сказках Козлова много слышал — «Ежик в тумане» у всех на слуху, — давно собирался их прочитать, но пока не успел.

Ваше служение в деревне, кажется, менее всего располагает к сказочному восприятию жизни…

Игумен Варлаам: Да, в нашей реальности мало сказочного: у нас печное отопление, дрова сами заготавливаем, уголь покупаем, нет ни газа, ни водопровода, питьевую воду приходится привозить… Одна наша прихожанка написала мне такое поздравление:

Утро туманное, утро седое…

Некогда вспомнить и время былое:

Службы, визиты, день целый заботы,

Не посидеть Вам в тиши без работы,

Книгу открыл — тут же в дверь постучали:

В трапезной воду опять отключали.

В корпусе братском проблемы с котельной,

Трудник идет — просит крестик нательный.

Чадо духовное шлет эсэмэску,

Просит ответа скорее. Стамеску

Ищет рабочий: «Вчера тут оставил.

Вы не видали?» — следов понаставил

В комнате чистой. Опять убираться…

Хочется крикнуть, а нужно смиряться…

Так что в нашей жизни очень много всяких трудностей, но, с другой стороны, сказка — она рядом. Точнее сказать, внутри нас.

Недавно узнал, что «Кампан» попал в руки одного девятилетнего мальчика, страдающего аутизмом и лишенного связи с миром. Его мама сказала, что ребенок с этой книгой не расстается, ночью кладет ее под подушку. Думаю, это заслуга не сказок, а картинок к ним…

В вашей книге замечательные иллюстрации. Что вы знаете о художнике книги?

Игумен Варлаам: Автор иллюстраций — монахиня, иконописец и реставратор, выпускница Палехского училища. Она очень тонко уловила суть сказок.

Многие говорят, что книгу приятно держать в руках. Я благодарен всем людям, принимавшим участие в работе над ней. И руководству издательства «Время», и редакторам, и конечно, главному художнику Валерию Калныньшу. Особая моя благодарность — журналисту Ольге Мариничевой, которая буквально вынудила меня послать рукопись в издательство. Я не то чтобы сильно сопротивлялся, но тянул, собирался с духом…

Для кого вы пишете — для детей, для взрослых?

Игумен Варлаам: Когда мне что-то хочется написать, я не думаю для кого, — для маленьких или для взрослых. Порой происходит неожиданное: сложную для восприятия сказку, например, «Кухарка короля», самостоятельно и с интересом прочитала шестилетняя девочка. А некоторые простые сказки находят живой отклик у взрослых.

Жизнь слишком трудна, вот мы и тянемся вслед за детьми к сказке…

Игумен Варлаам: То, что я пишу, это не совсем сказка. Там мало волшебства, каких-то превращений. Я хочу сказать о внутреннем мире человека через истории, происходящие со зверями или предметами. Ведь страсти, живущие в нас, издавна уподоблялись животным: лукавство сравнивалось с лисицей, которая роет норы в нашем сердце, злые мысли — с волком…

А когда вы написали первую сказку? И при каких обстоятельствах?

Игумен Варлаам: Приняв монашество, я оставил литературное творчество, к которому имел склонность с юности. Но однажды в девяностые годы я писал письмо одному человеку и вдруг прямо в письме у меня сочинилась сказка «Кампан».

Судя по вашей биографии, вы были довольно успешным человеком в науке. Почему вы ушли из мира и стали монахом? Что произошло?

Игумен Варлаам: Конечно, были внешние обстоятельства, которые этому способствовали, но главное в другом. Занимаясь физикой, математикой, отчасти кардиологией, годам к тридцати я понял, что меня по-настоящему интересует не устройство и работа сердца — процессы, которые можно описать с помощью формул, — а только душа человеческая. С какого-то момента я ощутил, что мой интерес к религиозной жизни пересилил все остальное. Когда я уехал из родного Горького по работе в Ленинград, то обнаружил там больше возможностей для уединения, для вхождения в церковную жизнь. А в 1991 году весь Великий пост провел в Ермолино…

И как же вы попали в эту деревню?

Игумен Варлаам: Впервые меня привез туда на Пасху мой питерский приятель, это было еще в 1988 году. В Ермолино — маленьком тихом селе из тридцати домов — был один из трех храмов Ивановской области, который никогда не закрывался. Там служил отец Антоний, тогда молодой священник. К нему в храм приезжало много людей, ищущих, думающих, тянущихся к Богу.

Места в самом Ермолино не оказалось, и меня поселили в пустом доме в соседней деревне Попадинки, за два километра. Каждое утро я шел в храм по березовой аллее, вечером возвращался. Пасха была очень ранняя, темнело быстро, я шел в одиночестве, молился и ощущал, как «звезда с звездою говорит».

Для меня в той ситуации самым легким было — стать монахом.

Самым легким?! Неужели все бросить — это легко?

Игумен Варлаам: Понимаю о чем вы. Моя мама очень переживала, что я загубил карьеру ученого. Правда, работу я сразу не бросил, довел до завершения свою тему. Наш духовник отец Антоний сразу после Пасхи 1991 года предлагал мне остаться, принять постриг. Но у меня были перед другими людьми обязательства, которыми я не мог пренебречь. И я сказал отцу Антонию, что уеду, а там уж как сложится. И так прошли еще почти два моих года в миру.

А потом?

Игумен Варлаам: Приехал в Ермолино и прожил там еще восемь месяцев, чтобы понять — есть Божья воля на монашество или нет.

Просто ждали ответа свыше?

Игумен Варлаам: В каком-то смысле да. К этому времени при ермолинском храме сложилась небольшая община. Мы, интеллигенты, закоренелые горожане из Москвы, Питера, Иваново, были непривычны к деревенскому быту, но при этом все делали сами. Заготавливали сено, кололи дрова, сажали картошку, даже коров доили. Мне выпало убираться на скотном дворе.

После аспирантуры и кибернетики — навоз?

Игумен Варлаам: Меня это не угнетало. Я ведь в юности в Саянах работал в геолого-разведочной экспедиции, а когда преподавал математику в институте, подрабатывал дворником. Эта работа учила меня преодолевать себя. Надо же встать в пять утра, перекидать тонну снега. Но потом, когда ты убрал и глядишь вокруг, то ясно ощущаешь: ради такой минуты чистоты в этом мире, чистоты, к которой ты оказался причастным, — ради этого стоит подниматься в пять утра и два часа махать лопатой. Так что после дворничества навоз уже не пугал. Наоборот, такая свобода была в душе…

Но получилось, что вы ушли от мира, закрыли двери, а он вломился к вам через окно. Все эти годы вам в Ермолино приходится иметь дело с людьми неустроенными, иногда просто социально опасными.

Игумен Варлаам: Только со стороны может показаться, что монаху легко уйти от зла — заперся себе в келье, никого не видишь, и тебя ничего не касается. Это иллюзия. Во всяком случае в моей жизни такого не произошло. Вот говорят иногда о священнике: «духовное лицо». Но я бы не хотел быть духовным только по сану…

Чем же Ермолино притягивает бродяг, скитальцев, людей, потерявших все — жилье, семью, здоровье?..

Игумен Варлаам: В этом и для нас остается что-то таинственное. В середине 1990-х годов к нам вдруг пришло много людей, освободившихся из тюрем. Они и пили, и воровали, чего только не творили… Было жалко этих людей, потерянных, никому не нужных; и мы давали им шанс изменить свою жизнь.

Потом из одного реабилитационного центра нас попросили взять наркомана. Приехал один, другой, третий…

Вы не боялись такого соседства?

Игумен Варлаам: Соседства не было — эти люди оказывались внутри братии. И мы на них смотрели как на своих братьев, а не как на наркоманов. Да, заблудшие, оступившиеся, но братья. У каждого из нас есть какая-то страсть, у них вот такая… Конечно, процент выздоровлений был небольшой, но ведь и два-три спасенных — это чудо. Они выздоровели и уехали, работают, создали семьи. Иногда заезжают: Федор, Сергей, Лёша…

Ваша сказка «Жил на свете мальчик», кажется, вещь отчасти автобиографическая?

Игумен Варлаам: Да, в некотором смысле это автобиография поколения.

По этой сказке получается, что за жизнь мы много раз умираем: в подростке умирает ребенок, в юноше — подросток, во взрослом мужчине — юноша. Это какая-то уж очень грустная история. А ведь хочется верить, что в душе мы еще способны оставаться детьми…

Игумен Варлаам: Мне хотелось рассказать об умирании в растущем человеке чего-то неверного, временного, например, примитивных представлений о жизни, детских страхов. О том, как освобождается некий кристалл души, незамутненный еще никакими житейскими наростами, он обязательно должен быть в глубине каждого человека. Глядя через этот кристалл, человек устремляется к тому состоянию, когда Бог открывается человеку как Отец. И в этом смысле мы можем и даже должны чувствовать себя детьми… Будьте как дети! Думаю, Христос имел в виду что-то подобное.

Расскажите о своих любимых книгах и авторах.

Игумен Варлаам: Мой любимый писатель — монах-отшельник, оставивший епископство, Исаак Сирин. Меня привлекает его глубина в постижении человеческой души. На мой взгляд, даже Достоевский немного меркнет перед ним. Очень люблю книгу «Старец Силуан». А среди классиков — Пушкин, Гоголь, Чехов. Особое отношение к Тютчеву, Баратынскому, Арсению Тарковскому. Борис Зайцев очень близок мне. В последнее время полюбил… Андерсена. Я ведь не читал его в детстве.

Похоже, в школе литература не была вашим любимым предметом.

Игумен Варлаам: Да, она меня абсолютно не интересовала. Только физика и математика. Сочинения давались мне с большим трудом, да и то списывал с каких-то пособий.

Что сейчас, на ваш взгляд, происходит с русской словесностью? Какие опасности подстерегают человека, который работает со словом — журналиста, писателя, телеведущего?

Игумен Варлаам: Сразу вспоминаются слова Федора Михайловича: «Бог и дьявол борются, а и поле битвы — сердца людей». Опасность для каждого, а для журналиста в особенности — поддаться злу и транслировать его в этот мир. Зла много внутри каждого из нас, и поэтому человека так притягивают фильмы, книги и телепередачи, где бушуют низкие страсти, где кто-то кого-то убивает. Причем такие вещи легко пишутся, легко снимаются. На эту демоническую волну стоит только сесть, и она сама тебя понесет. Препятствия возникают, если вы заметили, обычно перед теми, кто противится злу. Это не значит, что все должны писать добрые сказочки, но выбор между добром и злом всегда стоит перед нами. Да, мир лежит во зле, но это не вся правда. Мир еще и прекрасен, он — творение Божие. И важно показать вот эту сторону, прекрасную. Прежде чем написать или сказать что-то, стоит спросить себя: ради чего? Ради своей минутной популярности?

Как же противостоять злу, не клеймя зло, не рассказывая правду?

Игумен Варлаам: А клеймя зло, живописуя его, зло не победишь. Только растиражируешь. У меня нет телевизора, но иногда где-то мимоходом слышишь новости и замечаешь в интонациях ведущих не обличение греха, а смакование его. Важно не только что мы говорим, но и как.

Но что делать молодому журналисту, который попадает на такой вот «смакующий» телеканал, как спичечный коробок в горную реку. В такой ситуации плыть против течения, заявлять свою позицию — это чаще всего означает потерять работу. Что же ему остается?

Игумен Варлаам: Остается не приумножать зло, не выпускать его из себя. Пытаться отделять грех от самого человека. Не переходить на личности. Пусть слабое, молчаливое, но стояние в добре — это уже сопротивление злу. И главное — смотреть за своей душой. Ведь противостоять потоку можно только внутри себя. Прежде чем написать статью или снять телепередачу, надо понять: если мы можем только описать зло, никак не обозначая добро, то в этом смысла нет. Под добром я не подразумеваю какие-то проповеди или нравоучения. Обнажать перед людьми низкие страсти, да при этом читать им мораль — это еще ужаснее…

С какой надеждой вы протягиваете людям свою книгу, свои сказки? Какого отклика ждете?

Игумен Варлаам: Больших ожиданий у меня, честно говоря, нет. Хотя, конечно, каждое слово, выпущенное в мир, имеет резонанс. Если человек через сказку почувствует свою связь с Богом, то это самое большее, чего бы я мог ожидать.

Опасность для каждого, а для журналиста в особенности — поддаться злу и транслировать его в этот мир

Еще когда мы в Ермолино выпустили первый альманах и там были три моих сказки, один молодой человек, который работал при храме, сказал: «Прочитаешь вашу сказку и как будто хорошо помолился». Вот я и надеюсь, что тот мир, тот покой, который обретается через молитву, можно укрепить через мои сказки.

Мир, доброжелательность, приветливость — что может быть драгоценнее сегодня…

Игумен Варлаам: Горько, что и мы, монахи, хотя и живем в тихом месте, порой это теряем. У нас ведь свои бури в стакане.

_____________________________________

^*Игумен Варлаам. Кампан: сказки и сказы. Рисунки Софьи Липиной. Москва, «Время», 2016.

Из сказки игумена Варлаама «Жил на свете мальчик»

Жил на свете мальчик. Жил он так долго, что побелел не только сам, но и все его клетчатые рубашки… Поседевший наш мальчик любил всех: и братьев, и сестер, и детей, и внуков… Жил он, жил, а потом… перешел в Жизнь вечную. И не умирал уже больше никогда!..

Настоятель Воскресенского мужского монастыря Ермолинской пустыни игумен Варлаам. «Вот говорят иногда о священнике: «духовное лицо». Но я бы не хотел быть духовным только по сану…»

Епископ Варлаам на Афоне: В истории иконы Продромитисса мы наблюдаем переплетение дела Божия с трудом человека

Источник: Basilica.ro

Аврелиан Ифтимиу | 28 июля 2022 г.

Фото предоставлено Даниэлем Казаном

«В истории Продромитиссской иконы Божией Матери мы видим, как дело Божие переплетается с делом человеческим», — патриарший вспомогательный епископ Варлаам Плоештский Об этом в понедельник заявили в румынском Ските Продромос.

Отмечая праздник Панагии Продромитиссы, Архиерей-помощник Патриаршего Собора совершил всенощное бдение и Божественную литургию в католиконе Румынского Афонского скита.

Преосвященнейший вспомнил, что 159 лет назад иеромонах Нефонт, первый игумен Продромского скита, в сопровождении иеросхимонаха Нектария отправился в Яссы, где долго искали иконописца для написания Продромитиссской иконы Божией Матери.

В своем выступлении епископ Варлаам отметил, что с иконы было сделано множество списков.

«Реплика хранится в часовне Национального собора в Бухаресте. Блаженнейший Патриарх Даниил был искренне вдохновлен просить сделать эту копию и привезти туда в начале работ в Национальном соборе».

«Все участники этого проекта ощутили присутствие, работу и чудеса Божией Матери. Поэтому наш долг восхвалять, чтить и почитать Богородицу».

«Попросим Богородицу помочь нам раскрыть глубину и сладость слов Христовых в Святом Евангелии, дать нам мудрость соблюдать его и силу исполнить его в жизни нашей по мере каждого из нас, — сказал Преосвященнейший епископ Варлаам 25 июля.

От имени Патриарха Даниила Епископ Плоештский Варлаам передал благословения, поздравления и признательность игумену Афанасию Продромитскому и монашеской общине Продромского скита за проделанные в последние годы работы, а также присутствовавшим верующим службы в праздник иконы Продромитиссы.

Фотография предоставлена ​​Даниэлем Казаном

Поскольку вы здесь…

…у нас есть небольшая просьба. Сайт «Православие и мир» посещает все больше людей.
Однако ресурсов для редакционных работ недостаточно.
В отличие от некоторых СМИ, мы не делаем платной подписки.
Мы глубоко убеждены, что проповедовать Христа за деньги неправильно.

При этом «Правмир» предоставляет ежедневные статьи автономной службы новостей,
еженедельная стенгазета для церквей, лектория, фото, видео, хостинг и сервера.
Редакторы и переводчики работают вместе для достижения одной цели: сделать возможными наши четыре веб-сайта —
Правмир.ру, Неинвалид.ру, Матроны.ру и Правмир.ком. Поэтому наша просьба о помощи понятна.

Например, 5 евро в месяц это много или мало?
Чашка кофе?
Для семейного бюджета это не так уж и много, но для «Правмира» значительная сумма.

Если бы каждый читающий Правмир мог жертвовать 5 евро в месяц,
они в значительной степени способствовали бы нашей способности распространять слово Христа,
Православие, цель жизни, семья и общество.

Пожертвовать

Киево-Печерская Лавра, Ближние пещеры, Святой Варлаам до 1057 г. Первый игумен монастыря, Киев, Украина, Фотография, картинки и права управляемого изображения. Рис. C55-829222

agefotostock ^®

место, где можно найти все
визуальный контент по правильной цене

Купить это изображение сейчас…

Выберите лицензию, которая лучше всего соответствует вашим потребностям

	Частное использование/презентация |	59,99 $
	Информативный сайт |	79,99 $
	Издательский. Книга внутри |	129,99 $
	Журнал и информационные бюллетени. Внутреннее использование |	199,99 $

Рассчитать стоимость другой лицензии

Доступно только для РЕДАКЦИОННОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ

Купи сейчас

Добавить в корзину

ДОСТАВКА: Изображение сжато в формате JPG

Код изображения:

C55-829222

Фотограф:

Коллекция:
возрастфотосток

Пользовательская лицензия:

Управление правами

Наличие высокого разрешения:

До XL
50 МБ
А3

(5120 х 3413 пикселей —
17,1 «х 11,4» —
300 точек на дюйм)

Релизы: для этого образа нет подписанных релизов.