Роль преподобного Сергия Радонежского в духовной жизни Русской земли

О роли преподобного Сергия в ис­тории русской государственности сказано очень много в предшест­вующую знаменательную дату – 500-летие его кончины (25 сентября 1392 г.). Трудно дать новую характе­ристику значению преподобного Сергия в духовно-нравственной жизни Руси после знаме­нитой речи В. О. Ключевского, произнесенной им в Московской духовной академии во время празднования такой же юбилейной даты сто­летием ранее. Однако осталась одна черта, или область, духовной и мистической жизни преподобного, которая не раскрывалась, а лишь называлась в жизнеописаниях. Привлечь к ней внимание и указать ее значение в ду­ховной жизни Русской земли я и ставлю своей задачей.

Троекратный крик младенца, еще находив­шегося во чреве матери, во время Херувимской песни, разговор отрока Варфоломея с встре­ченным им в лесу старцем и слова последнего, обращенные к родителям Варфоломея, тради­ционно истолковываются как пророчества о создании Сергием обители в честь Святой Тро­ицы, о роли его в духовном возрождении Руси, находившейся в унынии и «нравственном оце­пенении».  Напомним слова старца: «Господь даровал благословенное детище, которое ради добродетельного жития будет великим пред Богом и людьми человеком». Дивный старец был ангелом, он дал Варфоломею частицу про­сфоры как дар овладения грамотой, постиже­ния Святого Писания, благодати Божией и богоизбранности.

Для того чтобы спасти Русь, должна была явиться некая «Присноблаженная Троица». В начале 1340-х годов совершилось три знаме­нательных события: из московского Богоявленского монастыря был вызван 40-летний инок Алексей; тогда же 20-летний искатель пустыни, будущий преподобный Сергий, в дре­мучем лесу поставил маленькую деревянную келию с церковью; а в Устюге у бедного со­борного причетника родился сын Стефан, бу­дущий просветитель пермской земли. Все они послужили духовному возрожде­нию Руси.

Исключительную роль в духовном возрож­дении Руси сыграл именно преподобный Сер­гий Радонежский. Он не оставил никаких письменных пору­чений, даже в устной традиции предание не сохранило его речей. Однако он учил своим примером, примером великих монашеских подвигов в глубоком уединении своей лесной келии.

Мы знаем из жития, составленного Епифанием Премудрым, о непрестанной молитве, посте, смирении преподобного, долгое время отказывавшегося принять на себя игуменство над теми 12-ю иноками, которые поселились около его келии и желали отдать себя ему в послушание. С благословения Патриарха Кон­стантинопольского Филофея и митрополита Московского Алексея преподобный Сергий ос­новал общежительный монастырь нестяжате­лей. Об этом свидетельствуют сохранившиеся до нашего времени вещи преподобного и ха­рактеристика, данная обители крестьянином, посетившим игумена-подвижника: «Все худо­сти, все нищетно, все сиротинско».

В общежительном монастыре игумен рабо­тает «как раб купленный», заботясь о пропи­тании братии, быте монастыря, его строитель­стве, а главное, неуклонно руководя духовной жизнью каждого монаха.

Ряд фактов позволяет оценить историчес­кое значение государственной деятельности Сергия Радонежского. Прежде всего речь должна идти о главном его «деянии» – победе на Куликовском поле. Он благословил Димит­рия Донского на битву, дал ему двух опытных воинов – Пересвета и Ослябю – и на протяже­нии всего хода битвы не переставал молиться о победе, поминая убитых воинов, чьи отхо­дящие души, как повествует житие, он видел «духовными очами». Миротворческая деятель­ность преподобного Сергия Радонежского также имела большое государственное значе­ние. «Тихими и кроткими речами», «благоуветливыми глаголами» ему удалось убедить, по выражению В. О. Ключевского, «самого уп­рямого русского человека XIV в.» – Олега, князя Рязанского, и отговорить «суровейшего Рязанца» от войны с Москвой.

Другим реальным результатом его деятель­ности является увеличение в это время монас­тырского строительства. Создание ряда монас­тырей, куда в качестве строителей, игуменов, духовных наставников были направлены уче­ники преподобного, говорит о том, сколь боль­шое значение придавал Сергий Радонежский роли иночества в самом процессе духовного возрождения Руси.

Именно духовный опыт служения Святой Троице, полнота его личного богообщения, так поразившая современников во время совмест­ной молитвы, позволяет говорить о существо­вании почти не раскрытой для нас стороны его духовной жизни, которая собственно и по­зволила ему осуществить духовное возрожде­ние русских людей.

Как повествует житие, когда преподобный совершал Божественную Евхаристию, огонь по­крывал Престол. Когда же Пресуществление Даров совершилось, огонь «свился», наполнил Чашу, и этим Божественным огнем причастил­ся преподобный.

Икона «Свя­тая Троица», написанная преподобным Анд­реем Рублевым «в похвалу Сергию Радонеж­скому», позволяет сделать ряд предположений о сущности учения преподоб­ного Сергия Радонежского, о том, что же собственно послужило духовному возрождению Руси его времени, что продолжало одушевлять его последователей. Речь идет об учении пре­подобного Сергия о деяниях трех Лиц Святой Троицы для спасения человека.

По-видимому, особая роль преподобного Сергия в служении Пресвятой Троице заклю­чается в стяжении благодати Святого Духа как раскрытии основной цели человеческой жизни. Это учение и определило духовное воз­рождение Руси XIV в. Вера и надежда на жизнь вечную, содержащиеся в этой цели, должны были оживотворить дух русских людей, указать им на необходимость жертвен­ного спасения родной земли. Отсюда – и Ку­ликовская победа.

Искупительная жертва, явившаяся актом любви человечеству, учила жертвенной любви друг к другу, необходимой в условиях тата­ро-монгольского завоевания. Но основным путем духовного восхождения по лествице ос­тавалось самоочищение и борьба со страстями. Всему этому учил личный пример и повсе­дневный опыт руководства своими иноками преподобного.

Преподобный Сергий – первый русский святой, удостоившийся не только видения Богоматери, но и эпитета «любимиче мой».

Значительность и неповторимость роли Сергия Радонежского в духовной жизни древней Руси нашла свое отражение прежде всего в исторических событиях: молитвенный под­виг вдохновил на ратный подвиг Димитрия Дон­ского и всех русских воинов, сражавшихся и одержавших победу на Куликовском поле.

Окружавшие преподобного Сергия Радо­нежского близкие ему по духу люди, которых современники определяли тремя категориями близости, позволили распространить на весьма значительное пространство (включая Завол­жье, русский Север) духовное воздействие лич­ности Сергия Радонежского. И оно было не кратковременным, поскольку выстроенные его ближайшими сподвижниками монастыри, в свою очередь, превратились в очаги интенсив­ной духовной жизни, а идеалы преподобного воплотились как в формах, так и в росписях монастырских храмов.

Эпоху преподобного Сергия отличает ис­ключительный подъем русской художественной культуры, отдельные памятники кото­рой, а может быть, и вся их совокупность должны быть вновь оценены в непосредствен­ной связи с ее содержанием.

Примечательна (и требует своего осмысле­ния в исторической перспективе) идея избран­ности Русской земли в качестве хранительни­цы ценностей собственно духовной жизни, идея особого покровительства со стороны Бо­жией Матери.

Личность Сергия Радонежского, его роль в возрождении Руси, «поверженной духовно» татаро-монгольским нашествием, будут малопо­нятны, если мера национального бедствия будет смягчена или неправильно оценена. Главное же, что является первоочередным, – это оценка и понимание исключительности облика преподобного и достигну­того им духовного величия. Именно в этом ве­личии при полноте смирения – подлинное значение исторического прошлого Русской земли.

О. И. Подобедова

Источник: Древнерусское искусство. Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV-XV вв. СПб., 1998.

19 июля 2020

Поделиться

Как Сергий Радонежский стал героем Куликовской битвы

Едва ли не все выпускники российских школ знают: перед тем, как отправиться на Куликово поле, Дмитрий Иванович Московский ушел на север, в Троицкий монастырь. Цель такого манёвра, кажется, ясна всем: князь пошел получить благословение Сергия Радонежского на свой подвиг. И даже те, кто не помнят других деталей сражения, несомненно, расскажут, что перед этим сражением состоялся поединок инока Пересвета, посланного святым старцем поддержать московского князя, с неким Челубеем.

При этом, как правило, мало кто задумывается, почему Дмитрий Донской, торопившийся навстречу врагу, чтобы предупредить объединение отрядов Мамая с войском литовского князя Ягайло, направился в диаметрально противоположном направлении. Алогичность таких действий Дмитрия Ивановича очевидна: от Москвы до Коломны (где была назначена встреча отрядов, выступивших на Куликово поле) по прямой 103 километра; от Москвы же до Троицкого монастыря — 70 километров, а от Троицы до Коломны — ещё 140 километров. Таким образом, «спешащий» великий князь Московский решил более чем вдвое увеличить свой путь, который теперь, по меркам того времени, должен был составить не менее двух недель! Логически объяснить это трудно. Конечно, можно принять точку зрения знаменитого в своё время учителя-новатора Виктора Фёдоровича Шаталова, который когда-то убеждал школьников, будто тем самым Дмитрий хотел ввести в заблуждение противника. Но тогда надо, по меньшей мере, придумать способ, с помощью которого в XIV веке Мамай и Ягайло могли своевременно получить весть о странных передвижениях московского князя. А это уж совсем трудно…

Странности, однако, на этом не заканчиваются. Остаётся непонятным и то, что заставило Дмитрия Ивановича стремиться получить благословение именно Сергия, а не его племянника Феодора, настоятеля Симонова монастыря, который располагался совсем рядом (рядом с современной станцией метро «Автозаводская»)? Да и как можно было надеяться на благословение Сергия или Феодора, если всего за два года до этого они, судя, по всему, поддержали митрополита Алексея, конфликтовавшего с Дмитрием из-за стремления последнего во что бы то ни стало поставить на митрополию своего приближённого Митяя-Михаила? Ведь именно к ним, к Сергию и Феодору, обращался и следующий, «законный» митрополит Киприан: «Не утаилось от вас и от всего рода христианского, как обошлись со мной, — как не обходились ни с одним святителем с тех пор, как Русская земля стала. Я, Божиим изволением и избранием великого и святого собора и поставлением вселенского патриарха, поставлен митрополитом на всю Русскую землю, о чём вся вселенная ведает. И ныне поехал было со всем чистосердечием и доброжелательством к князю великому (Дмитрию Ивановичу. — И. Д.). и он послов ваших разослал, чтобы меня не пропустить, и ещё заставил заставы, отряды собрав и воевод перед ними поставив; и какое зло мне сделать, а сверх того и смерти предать нас без милости, — тех научил и приказал. Я же, о его бесчестии и душе больше тревожась, иным путем прошёл, на своё чистосердечие надеясь и на свою любовь, какую питал к князю великому, и к его княгине, и к его детям. Он же приставил ко мне мучителя, проклятого Никифора. И осталось ли такое зло, какого тот не причинил мне! Хулы и надругательства, насмешки, грабёж, голод! Меня ночью заточил нагого и голодного. И после той ночи холодной и ныне страдаю. Слуг же моих — сверх многого и злого, что им причинили, отпуская их на клячах разбитых без сёдел, в одежде из лыка, — из города вывели ограбленных и до сорочки, и до штанов, и до подштанников; и сапог, и шапок не оставили на них!

Заключается это послание, датированное 23 июня 1378 года, проклятием: «Но раз меня и моё святительство подвергли такому бесчестию, — силою благодати, данной мне от Пресвятой и Живоначальной Троицы, по правилам святых отцов и божественных апостолов, те, кто причастен моему задержанию, заточению, бесчестию и поруганию, и те, кто на то совет давали, да будут отлучены и неблагословенны мною, Киприаном, митрополитом всея Руси, и прокляты, по правилам святых отцов!»¹ Другими словами, как считает большинство исследователей, Дмитрий Иванович тогда был отлучён от церкви и проклят². Правда, ни Сергий, ни Феодор Киприана в тот момент не поддержали. Как отмечает В. А. Кучкин, «в момент решительного столкновения между московским великим князем и поставленным в Константинополе митрополитом у них не хватило мужества заступиться за своего духовного владыку и осудить владыку светского, но своей принципиальной линии Сергий (в отличие от Фёдора) не изменил, через несколько месяцев поручившись за Дионисия»³. Тем не менее всё это делает проблематичным благословение Дмитрия игуменом Сергием.

Что же на самом деле происходило в конце лета 1380 года? Можем ли мы это установить? И, главное, понять, действительно ли Сергий Радонежский сыграл едва ли не решающую роль в выступлении Дмитрия Московского против Мамая?

Для ответов на эти вопросы мы должны обратиться к историческим источникам, которые донесли до нас информацию о тех событиях.

На протяжении многих десятилетий древнерусские книжники неоднократно обращались к сражению, произошедшему в 1380 году на Куликовом поле. Его описания со временем обрастали всё новыми подробностями, чтобы приблизительно к середине XV века приобрести тот вид, который вполне соответствует нынешним «средним» представлениям о Мамаевом побоище. К числу источников, объединяемых в так называемые памятники Куликовского цикла,относятся летописные повести, «Задонщина», «Сказание о Мамаевом побоище», а также «Слово о житии и преставлении Дмитрия Ивановича».

История этих памятников выстраивается, по большей части, на основании текстологических наблюдений. Однако взаимоотношения текстов данных источников столь сложны, что не позволяют прийти к однозначным выводам. Поэтому датировки отдельных произведений этого цикла носят приблизительный характер.

Наиболее ранними являются тексты летописной повести о Куликовской битве. Они сохранились в двух редакциях: краткой (в составе Симеоновской летописи, Рогожского летописца и Московско-Академического списка Суздальской летописи) и пространной (в составе Софийской первой и Новгородской четвёртой летописей). Ныне общепринятым является представление, что краткая редакция, появившаяся приблизительно в конце XIV — начале XV века, предшествовала всем прочим повествованиям о Куликовской битве. Пространная же редакция летописного повествования, которая, по мнению большинства исследователей, могла появиться не ранее 1440-х годов⁴, испытала на себе явное влияние более поздних текстов. К их числу относится, в частности, «Задонщина». В число аргументов, на которые ссылаются исследователи, пытающиеся определить время появления этого поэтического описания Мамаева побоища, входят все мыслимые доводы, вплоть до признания «эмоциональности восприятия событий» свидетельством в пользу создания её «современником, а, возможно, участником» битвы⁵. С другой стороны, наиболее поздние датировки относят её текст к середине — второй половине XV века.

Самым поздним и одновременно наиболее обширным памятником Куликовского цикла является, по общему мнению, «Сказание о Мамаевом побоище». Оно известно приблизительно в полутораста списках, ни один из которых не сохранил первоначального текста. Датировки «Сказания» имеют «разброс» от конца XIV — первой половины XV века⁶ до 1530-1540-х годов⁷. Судя по всему, наиболее доказательна датировка, предложенная В. А. Кучкиным и уточнённая Б. М. Клоссом. По ней, «Сказание» появилось не ранее 1485 года, скорее всего — во втором десятилетии XVI века⁸. Соответственно, достоверность сведений, приводимых в «Сказании», вызывает серьёзные споры.

Обращение к этим источникам даёт достаточно полное представление о том, когда и почему древнерусские книжники «вспомнили» о том, что именно Сергий Радонежский вдохновил Дмитрия Донского на борьбу с «безбожным злочестивым ординскым князем» Мамаем.

В самом раннем повествовании «о воинҌ и о побоищҌ иже на Дону» никаких упоминаний имени Сергия мы не находим. <…> Вместе с тем, в числе павших на поле боя упоминается «Александръ ПересвҌть», хотя пока нет никаких указаний, что он был монахом. Да и вряд ли инок упоминался бы с некалендарным именем Пересвет.

Текст поэтической повести о Мамаевом побоище, обычно именуемой «Задонщиной», гораздо реже используется для реконструкции обстоятельств сражения в устье Непрядвы. Но именно здесь впервые Пересвет называется «чернецом» и «старцем» — впрочем, только в поздних списках XVII века, очевидно, испытавших на себе влияние «Сказания о Мамаевом побоище»; до этого он — просто «бряньский боярин». Рядом с ним появляется Ослябя — и тоже с языческим, некалендарным именем, которым монах называться не мог. <…> По справедливому замечанию публикаторов, обращение Осляби к Пересвету как к брату подчёркивает, что оба они — монахи. Однако монастырь, пострижениками которого они якобы являлись, здесь не называется.

Первое упоминание Сергия Радонежского в связи с Куликовской битвой встречается в пространной летописной повести: за два дня до сражения Дмитрию Ивановичу якобы «приспҌла грамота отъ преподобнаго игумена Сергиа и от святаго старца благословение; в неиже написано благословение таково, веля ему битися с Тотары: «Чтобы еси, господине, таки пошелъ, а поможеть ти Богъ и святаа Богородица»¹¹. Находим мы в этой повести и имя Александра Пересвета с новым уточнением: «бывыи преже боляринъ Бряньский»¹². А вот имени Осляби здесь нет, как нет и упоминания о том, что Пересвет — теперь — монах.

Остаётся лишь гадать, как послание Сергия, о котором идет здесь речь, попало в руки Дмитрия Донского. Ярким примером таких догадок, опирающихся, очевидно, лишь на «чутьё сердца», к которому прибегают некоторые авторы, которые пытаются «угадать то, на что не дают ответа соображения рассудка»¹³, являются рассуждения А. Л. Никитина. По его мнению, единственным посланником, который мог доставить великому князю грамоту Сергия, был Александр Пересвет. Основанием для такой догадки является целый ряд допущений и предположений, ни одно из которых не опирается на известные нам источники: тут и предположение о том, что Дмитриевский Ряжский мужской монастырь мог быть основан именно на том месте, где московского князя догнало послание Сергия Радонежского, и то, что в этом месте сам Дмитрий Иванович мог оказаться, поскольку «следовал первоначальному сообщению разведчиков, что ордынцы находятся в верховьях Цны», и то, что Пересвета мог послать князь Дмитрий Ольгердович, а сам Пересвет мог ехать из Переславля, а по дороге он «не мог не ночевать» в Троицком монастыре, где ему — «вполне естественно» — игумен «мог передать. .. «грамотку» московскому князю»… Впрочем, заключает сам автор этих умозрительных построений, «я не настаиваю на том, что всё так именно и происходило, однако это единственное возможное объяснение того факта, что Пересвет оказался столь тесно связан традицией с преподобным Сергием, а ратный подвиг брянского боярина приобрёл поистине эпические размеры». Только так, по мнению этого автора, «становятся понятны колебания авторов и редакторов повествований о Куликовской битве между «иноком», «чернецом» и «боярином», поскольку — следуя логике — кого, как не своего инока, Сергий мог послать к великому князю»¹⁴. Однако такие построения вряд ли имеют какое-то отношение к науке: количество «возможностей» здесь обратно пропорционально степени достоверности полученных результатов.

Привычный же нам развёрнутый рассказ о визите Дмитрия Ивановича к Троицкому игумену появляется лишь в «Сказании о Мамаевом побоище», через сто с лишним лет после знаменитого сражения <…> В этом рассказе Сергий оправдывает и задержку Дмитрия, связанную с заездом в монастырь, и предсказывает скорую победу над врагом, которым — неожиданно — оказываются некие «половцы». А Пересвет и Ослябя — уже не просто монахи, но схимники, принявшие «третий постриг» — великую схиму (что, между прочим, запрещало им брать в руки оружие). Дмитрий Иванович, согласно «Сказанию», не сразу направляется в Коломну, а предварительно заезжает в Москву, чтобы сообщить митрополиту Киприану (которого на самом деле в Москве в это время быть не могло) о благословении Сергия Радонежского — чем ещё больше задерживает своё выступление на приближающегося врага. Мало того, из дальнейшего повествования следует, что уже на Куликовом поле князя догнал некий «посолъ с книгами» от Сергия Радонежского. Что же заставило автора «Сказания» отступить от того, что мы называем достоверным рассказом, и столь большую роль отвести Сергию Радонежскому (а заодно и митрополиту Киприану)?

Судя по всему, все эти дополнения связаны прежде всего с тем временем, когда было написано «Сказание» — когда после ликвидации независимости Новгорода в 1478 году Иван III присоединил не только земли новгородских бояр, но и часть земельных владений новгородской церкви. Эти действия московского князя насторожили представителей церкви. В том же году между Иваном III и митрополитом Геронтием произошёл конфликт по поводу управления Кирилло-Белозерским монастырем. В 1479 году великий князь обвинил митрополита в том, что тот неверно совершил крестный ход при освящении Успенского собора (пошёл против движения солнца), но митрополит не признал своей ошибки. Тогда Иван III запретил ему освящать новые церкви в Москве. Геронтий уехал в Симонов монастырь и пригрозил, что не вернётся, если великий князь ему не «добьёт челом». Великому князю, только что с трудом ликвидировавшему мятеж братьев — удельных князей, приходилось лавировать. Он нуждался в поддержке церкви, а потому был вынужден послать своего сына на переговоры к митрополиту. Геронтий, однако, был твёрд в своей позиции. Ивану III пришлось отступить: он обещал впредь слушать митрополита и не вмешиваться в дела церкви.

Идеологическим основанием для выстраивания новых отношений с государством для церкви стал прецедент с попыткой Дмитрия Донского поставить на митрополичью кафедру своего ставленника — Митяя-Михаила, из-за чего и произошёл конфликт с Киприаном, о котором мы упоминали в самом начале статьи. С этой целью в летописание 1470-1480-х годов была включена «Повесть о Митяе», в которой осуждалось вмешательство светских властей в вопросы, составлявшие прерогативу церкви. Вместе с тем церковь приложила все усилия, чтобы в глазах современников и потомков подчеркнуть свою роль в борьбе с Ордой. Именно поэтому в «Сказание о Мамаевом побоище» и были вставлены легендарные эпизоды о бла-гословлении Дмитрия Донского Сергием Радонежским и о посылке на брань двух «иноков»: Осляби и Пересвета. Так Сергий Радонежский стал не только организатором монастырской реформы, которая сыграла громадную роль в подъёме авторитета церкви в целом и монастырей в частности, но и вдохновителем победы московского князя на Куликовом поле.

<sup>Примечания
1. Послание митрополита Киприана игуменам Сергию и Феодору//Би6лиотека литературы Древней Руси. Т. б. XIV — середина XV века. СПб. 1999. С. 413, 423.
2. 6прочем, по мнению Т. Р. Галимова, вопрос об отлучении от церкви митрополитом Киприаном Дмитрия Ивановича Донского, требует дополнительного изучения.
См.: Галимов Т. Р. Вопрос об отлучении от Церкви Дмитрия Ивановича Донского вторым посланием митрополита Киприана.
3. Кучкин В. А. Сергий Радонежский// Вопросы истории. 1992. № 10. С. 85.
4. Иногда её датировка «омолаживается» до середины XV в. См.: Орлов А. С. Литературные источники Повести о Мамаевом Побои ще//Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 2. М.; Л. 1935. С. 157-162; ср.: Словарь книжников и
книжности Древней Руси. Ч. 2. Вып. 2. Вторая половина XIV-XVI в. Л. 1989. С. 245.
5. Дмитриев Л. А. Литературная история памятников Куликовского цикла// Сказания и повести о Куликовской битве. Л. 1982. С. 311, 327-330.
6. Греков И. Б. О первоначальном варианте «Сказания о Мамаевом побоище»// Советское славяноведение. 1970. № б.
С. 27-36; Он же. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М. 1975. С. 316-317, 330-332,431-442; Азбелёв С. H. Повесть о Куликовской битве в Новгородской Летописи Дубровского//Летописи и хроники: Сб. статей. 1973. М. 1974. С. 164-172; Он же. 06 устных источниках летописных текстов: На материале Куликовского цикла//Летописи и хроники: Сб. статей. 1976. М. 1976. С. 78-101; Он же. 06 устных источниках летописных текстов: На материале Куликовского цикла// Летописи и хроники. Сб. статей. 1980. М. 1981. С. 129-146 и др.
7. Мингалёв В. С. «Сказание о Мамаевом побоище» и его источники//Автореф. дис…. канд. ист. наук. М.; Вильнюс. 1971. С. 12-13.
8. В. А. Кучкин исходит из упоминания в «Сказании» Константино-Еленинских ворот Московского Кремля, которые до 1490 г. назывались Тимофеевскими. См.: Кучкин В. А. Победа на Куликовом поле//Вопросы истории. 1980. № 8.
С. 7; Он же. Дмитрий Донской и Сергий Радонежский в канун Куликовской битвы//Церковь, общество и государство в феодальной России: Сб. статей. М. 1990. С. 109-114. Б. М. Клосс же атрибутирует «Сказание» коломенскому епископу Митрофану и датирует памятник 1513-1518 гг. См.: Клосс Б. М. 06 авторе и времени создания «Сказания о Мамаевом побоище»//1п memoriam: Сборник памяти Я. С. Лурье. СПб. 1997. С. 259-262.
9. Рогожский летописец//ПСРЛ. Т. 15. М. 2000. Стлб. 139.
10. Задонщина//Библиотека литературы Древней Руси. Т. 6. С. 112.
11. Новгородская четвёртая летопись//ПСРЛ. Т. 4. 4.1. М. 2000. С. 316; ср.: Софийская первая летопись старшего извода//ПСРЛ.
Т. 6. Вып. 1. М. 2000. Стлб. 461.
12. Новгородская четвёртая летопись. С. 321; ср.: Софийская первая летопись. Стб. 467.
13. Хитров М. Предисловие//Великий князь Александр Невский. СПб. 1992. С. 10.
14. Никитин А. Л. Подвиг Александра Пересвета/Дерменевтика древнерусской литературы X-XVI вв. Сб. 3. М. 1992.
С. 265-269. Курсив везде мой. — И. Д.
15. Т. е. было тяжко.
16. «Это твоё промедление двойной для тебя помощью обернётся. Ибо не сейчас ещё, господин мой, смертный венец носить тебе, но через несколько лет, а для многих других теперь уж венцы плетутся».
17. Т. е. не одно нападение встретили.
18. Сказание о Мамаевом побоище// Библиотека литературы Древней Руси. Т. 6. С. 150, 152.
19. Там же. С. 174.</sup>

14 век Россия | Русмания

На протяжении XIV века шла силовая борьба за господство над русскими землями между самими русскими княжествами (прежде всего Московским и Тверским, но позже к ним присоединились Суздальско-Нижегородское) и извне (Швеция, Ливонский орден, Литва и конечно же Золотая Орда). Власть каждого росла и падала, но Москва быстро показала потенциал регионального лидера. Однако, несмотря на победу Дмитрия Донского над Золотой Ордой в 1380 году, Москва все же закончила столетие, уравновешивая силы литовцев на севере и татар на юге.

Борьба между Москвой и Тверью: Юрий и Михаил

Когда в 1304 умер великий князь Владимирский Андрей III (Андрей Городецкий), два многообещающих русских княжества Московское и Тверское соперничали за право называться великий князь владимирский ханом. Юрий Данилович наследовал своему отцу Даниилу в Москве в 1303 , а Тверью правил Михаил Ярославич (сын великого князя Ярослава III). Оба князя отправились в Золотую Орду, чтобы судиться с ханом, кого следует назначить великим князем Владимирским. Хан Тохта поддержал Михаила, который якобы обещал хану больше дани. В 1308 Михаил провел кампанию против Москвы, чтобы наказать своих конкурентов, но не смог проникнуть в Кремль. Два князя также стремились повлиять на Новгород, прекрасно понимая, что его богатства необходимы для завоевания благосклонности хана. Первоначально Михаилу Тверскому удалось избрать себя князем Новгородским, блокировав новгородский город Торжок, но Юрий Московский перехитрил Михаила в Золотой Орде, отдав дань уважения новому хану — Узбеку, занявшему престол в 9 г.0012 1313 , а позже принял ислам в качестве государственной религии Золотой Орды. В отсутствие Михаила Юрию удалось избрать князем Новгородским своего брата Афанасия Данилова в 1314 годах. В конце концов Михаил силой вернул Новгород в 1315 году.

В 1317 Юрий стремился к дальнейшему улучшению отношений с Золотой Ордой и женился на сестре хана Узбека Кончаке. Затем он настроил хана Узбека против Михаила Тверского и повел войско вместе с татарским полководцем Кавгади против Твери. Михаил встретился с армией в битве при Бортенево в 9 г.0012 декабря 1317 и одержал победу. Однако Кончака попал в плен и позже умер в Тверском плену. После смерти, которая так и не была окончательно объяснена, Михаил и Юрий устремились в Золотую Орду. Юрий прибыл первым и смог обвинить Михаила в гибели ханской сестры. Михаила судили и посадили в колодки. В 1318 после месяца заключения и пыток Юрий и Кавгади решили раз и навсегда избавиться от Михаила и приказали своим людям убить его. После смерти Михаила Юрий был назван великим князем Владимирским, хотя и остался в своей столице Москве. Он также восстановил в Новгороде своего брата Афанасия.

Юрий как великий князь должен был собирать дань и платить ее хану Золотой Орды. В 1322 году Дмитрий Грозные Очи, сын убитого Михаила Тверского и новый правитель Тверского княжества, признал сюзеренитет Юрия Московского и передал тверскую дань Золотой Орде. Однако вместо того, чтобы немедленно послать его хану, он отвез его в Новгород и надеялся нажиться на нем, прежде чем отвезти его в Орду. Узнав об этом, Дмитрий сообщил хану и в 1322 Хан Узбек вместо Дмитрия Грозноокого сделал великим князем. Юрий бежал к своему брату Афанасию в Новгород и сам был поставлен князем Новгородским. Находясь в Новгороде, он основал крепость Орешек в устье Невы в 1323 годах и подписал мир со Швецией. В конце концов в 1325 Юрий отправился в Золотую Орду, чтобы судиться с ханом Узбеком. Там он встретил Дмитрия Грозного, который, увидев Юрия, убил его в отместку за смерть отца. В результате хан казнил Дмитрия.

Борьба между Тверью и Москвой: Александр Михайлович и Иван Калита

Со смертью великого князя Дмитрия Грозного Очи тверские и великого князя Юрия Даниловича Московского в 1325 брат Дмитрия Александр Михайлович был сделан великим князем Владимира, Новгорода и Твери. В Москве Юрию наследовал его брат Иван Данилович, впоследствии прозванный Иваном Калитой — Иваном Толстяком — из-за своего богатства. Калита использовал богатство Москвы, чтобы подчинить себе другие княжества, предоставив ссуды. К таким княжествам, которые попали под влияние Калиты, относятся Белозерское, Дмитровское, Галичское, Костромское и Угличское княжества.

Великий князь Александр Михайлович Тверской, возможно, сначала одержал верх над Калитой, будучи назван великим князем Владимирским, но его правление столкнулось с кризисом в 1327 , которым Калита хорошо воспользовался. Летом 1327 Щелкан (иногда пишется Чолхан), двоюродный брат хана Узбека, прибыл в Тверь как представитель хана. Щелкан начал мучить местное население, которое в конце концов восстало против него. Щелкан и его люди укрылись в его резиденции, но вместо этого были сожжены там заживо, когда ее подожгли тверичане. Неизвестно, поддержал ли этот поступок Александр, но он определенно понимал опасность, в которой он теперь находился, и бежал из Твери, опасаясь татарской расправы. Иван Калита уже собирался сообщить хану. Хан Узбек приказал Ивану Калите и Александру Васильевичу Суздальским послать карательный поход на Тверь, опустошивший город. Брат Александра Константин стал князем Тверским. Он был женат на дочери Юрия Московского и признавал превосходство Москвы. Калита на данный момент одержал победу над величайшим соперником Москвы среди русов. Александр сначала бежал в Новгород, который отказался приютить его, опасаясь татарского возмездия. Он отправился в Псков, который не только приветствовал его, но и сделал его князем. Однако Александр не пожелал отплатить за гостеприимство города разрушением и ушел по собственному желанию, чтобы избавить город от той же участи, что и Тверь. В конце концов он был принят в Великом княжестве Литовском великим князем Гедиминасом.

Перенос Престола Митрополита

В 1305 скончался Митрополит Киевский и всея Руси Максим (Максим). Еще в 1299 Максим перенес свою официальную резиденцию из Киева во Владимир, продемонстрировав смещение центра Руси с юго-запада на северо-восток. Однако титул оставался митрополитом Киевским и всея Руси, и митрополит должен был нести ответственность за всех православных христиан на Руси, в том числе в Галиции, которая стала царством в 9 г.0012 1253 и Великое княжество Литовское, получившее контроль над бывшим Полоцким княжеством после монгольского нашествия. Новый митрополит был назначен королем Галиции, а его выдвиженец Петр (Петр) был поставлен митрополитом в 1308 патриархом в Константинополе.

Московские князья понимали влияние митрополита на дела Руси. Если предыдущий митрополит был сторонником Твери, то благосклонность митрополита Петра быстро завоевала Москва. Настолько, что в 1325 Петр принял предложение Ивана Калиты перенести свою официальную резиденцию в Москву, тем самым сделав Москву духовной столицей Руси. Москва совершила настоящий переворот. Чтобы сделать Москву пригодной для такой роли, Калита заказал строительство Успенского собора, Михайло-Архангельского собора и Спасского собора в Московском Кремле, чтобы конкурировать с владимирскими. Позже он также приказал перестроить стены кремля из дуба.

Основание Суздальско-Нижегородского Великого княжества

После опалы Александра Тверского Узбек-хан назначил князя Александра Васильевича Суздальского (внука великого князя Андрея II) великим князем Владимирским в 1328 . Иван Калита из Москвы был назначен соправителем Александра. Александр умер в 1331 , оставив Калиту единственным великим князем Владимира. Калита умер в 1341 , но добился назначения своего сына Семена своим преемником на посту великого князя Владимирского. При этом территории Нижнего Новгорода и Городца были переданы Суздальскому княжеству, которым теперь правил Константин Васильевич. В 1350 Константин перенес столицу из Суздаля в Нижний Новгород, тем самым основав Суздальско-Нижегородское великое княжество. После своей смерти в 1355 он разделил княжество между своими сыновьями.

Черная смерть

В 1330-х чума распространилась по Центральной Азии вдоль Шелкового пути, и к 1340 солдаты Золотой Орды заразились тем, что теперь стало известно как Черная смерть. В 1347 годах считается, что хан Золотой Орды Джанибек применил примитивную форму химической войны во время осады города Каффы (ныне известного как Феодосия) в Крыму. Зараженные трупы катапультировали в город-крепость. Затем бегущие генуэзские торговцы перенесли чуму на Сицилию, откуда она поразила Западную Европу. Затем Черная смерть распространилась по Северной и Восточной Европе, достигнув Пскова и Новгорода в 9 г.0012 1352 . В 1353 Москва была поражена чумой, доказавшей свое знаменитое пренебрежение к сану: великий князь Семен, два его сына, его брат Андрей Серпуховский и митрополит Феогност погибли. Семену наследовал его брат Иван Иванович (Иван II). Другие русские княжества также были опустошены чумой.

Возвышение Литвы

Во время правления великого князя Литовского Гедиминаса (годы правления 1316 — 1341 г.) территория Литвы была значительно расширена за счет бывших территорий Киевской Руси. Литва уже получила контроль над бывшим Полоцким княжеством (современная Беларусь) после монгольского завоевания, а Гедиминас добавил к этому Киевское княжество в 1320-х после битвы на реке Ирпень и Галиции в 1323 благодаря женитьбе Сын Гедиминаса Любартас дочери короля Галиции Андрея II. Сын Гедиминаса Ольгерд (известный по-русски как Ольгерд) (царствовал 1345 — 1377 ) продолжил успех своего отца и на какое-то время стал крупным игроком в регионе за счет Москвы, которой правил кроткий Иван II, и даже Золотой Орды, переживавшей период кризис. В 1356 годах Альгирдас присоединил остатки бывшего Черниговского княжества (теперь сосредоточенного вокруг Брянска) к своему царству и некоторым частям Смоленского княжества. Кроме того, Альгирдас также получил влияние на Тверь, Псков и Новгород, где была сформирована пролитовская партия. Альгирдас даже победил татар в битве у Синих Вод в 9 г.0012 1362 и таким образом закрепили Южную Русь за Литвой.

Смута в Орде

В 1357 Хан Джанибек (Джани Бег) умер, оставив сына Бердибека своим преемником. Хроники разнятся о причине смерти Джанибека, одни говорят, что он умер от болезни, а другие говорят, что он был убит. Однако убийство Бердибека не подвергается сомнению. Он был убит своим братом Кулпа (Кулпа) в 1359 , который занял его место в качестве хана. Это знаменует собой начало неспокойного периода для Орды. Дочь Бердибека была замужем за татарским полководцем (темником) по имени Мамай, который ведал Крымом и областью Орды к западу от Волги. Мамай тут же восстал против Кульпы. Сам Мамай, не будучи потомком Чингисхана, не мог стать ханом, поэтому он водворил на своей территории марионеточных ханов, которые иногда называют Белой Ордой или Мамаевой Ордой, выступавших соперниками ханов в столице Золотая Орда, бывшая к этому времени городом Новый Сарай или Сарай-Берке. Ханы в Сарай-Берке менялись быстро, практически по одному в год, и власть Мамая росла по мере ослабления традиционного центра. В конце концов Мамай взял Сарай-Берке и поставил там своего марионеточного хана Абдуллах-хана в 9 г.0012 1367 который правил с одним перерывом до своей смерти в 1370 и был заменен его малолетним сыном Булаком. Мамай продолжал править из Крыма, но ему дважды приходилось возвращаться в Сарай-Берке, чтобы переустановить свою марионетку. В конце концов Булак был свергнут и изгнан из Сарай-Берке в 1375 Каганбек-ханом, которому наследовал его сын Арапша в 1377 .

Война между Москвой и Литвой

Москва смогла восстановить некоторое влияние после смерти Ивана II в 1359 . Иван II умер, когда его сын Дмитрий Иванович (позже известный как Дмитрий Донской) был еще ребенком, поэтому митрополит Алексий был его регентом и духовным наставником. Не удовольствовавшись тем, что сделал из ребенка великого князя, хан Наврузбек (Наврузбек) назвал князя Дмитрия Константиновича Суздальско-Нижегородским великим князем Владимирским. Алексей понимал важность единого Дома Москвы, а также был наставником двоюродного брата Дмитрия, князя Владимира Андреевича Серпуховского, уча его всегда уважать своего старшего двоюродного брата. Алексей также продолжал стандартную политику Москвы по умиротворению татар, тогда как традиционный соперник Москвы Твери повернулся к Литве против Золотой Орды. Алексий также получил особое признание в Орде после успешного лечения проблем с глазами Тайдулы — вдовы хана Узбека. Воспользовавшись беспорядками в Орде, Дмитрий смог получить патент на великий князь Владимирский в 9 г.0012 1362 , при поддержке Мамая. Лишь позже Москва отказалась от своих претензий на возвращение Нижнего Новгорода, когда была заключена сделка с Дмитрием Московским, женившимся на Евдокии, дочери Дмитрия Константиновича Суздальско-Нижегородского.

В 1368 Микулинский князь Михаил Александрович (внук великого князя Михаила и князь тверского придатка) захватил Тверь у своего дяди. Дмитрий Московский начал поход на Тверь. Михаил Александрович бежал к великому князю литовскому Ольгерду, который приступил к осаде Москвы. Осада была быстро прекращена после того, как известие о том, что тевтонские рыцари угрожают Литве и Москве, было получено. Новые каменные стены Московского Кремля, возведенные в 9 в.0012 1367 , прошли свой первый тест. Москва снова начала поход на Тверь в 1370 и опять Альгирдас ответил на это осадой Москвы. Двоюродный брат Дмитрия Владимир Андреевич Серпуховский во главе войска пришел на помощь столице, и Ольгерд без боя покинул Москву. Михаил Александрович ходил к Мамаю в 1271 и уговорил хана назначать его великим князем Владимирским. По возвращении на Русь Михаил Александрович разграбил Кострому, Мологу, Углич, Переславль-Залесский, Дмитров и Торжок. Однако триумф Михаила быстро уменьшился, когда Альгирдас подписал мирный договор с Москвой после безуспешной осады Волоколамска по просьбе Михаила. Договор был скреплен браком дочери Альгирдаса Елены с Владимиром Андреевичем Серпуховским. Влияние Михаила быстро ослабло, и он сам был вынужден подписать договор с Москвой в 1375 с отказом от всех претензий на Владимир и Новгород и права самостоятельно вести иностранные дела. Он также признал главенство Москвы.

Преподобный Сергий Радонежский и Троице-Сергиева Лавра

В 1337 молодой монах по имени Варфоломей покинул свой монастырь, чтобы основать новую общину вдали от цивилизации в глухом лесу. Варфоломей построил небольшую деревянную церковь и принял постриг с именем Сергий (Сергий). В последующие годы к Сергию присоединились ученики и был принят устав их общины. Позже эти ученики покинули общину, чтобы основать новые монастыри по всей стране. Репутация Сергия как святого также возросла до такой степени, что к нему приезжало множество паломников, а митрополит Алексий даже пытался уговорить его согласиться стать его преемником на посту митрополита. Основанная Сергием община выросла в Троице-Сергиеву Лавру в Сергиевом Посаде, которая сегодня является одним из важнейших духовных центров России. Сергий также был позже канонизирован как преподобный Сергий Радонежский и сейчас, вероятно, является самым почитаемым коренным святым России.

Куликовская битва

Москва, возможно, восстановила господство над соседними княжествами, но Мамай помнил, как Дмитрий Московский нагло проигнорировал назначение Михаила Александровича Тверского великим князем Владимирским. В 1376 Мамай послал своего полководца Бегича против Дмитрия, чтобы вернуть Москву на место татарского вассала. Дмитрий повел войско навстречу татарам и разбил их в битве на реке Воже. В ответ Мамай вынужден был возглавить карательный поход против самого мятежного русского князя в 9 в.0012 1380 . Мамай был не только обеспокоен растущей независимостью Дмитрия, но и боролся за свое положение в Золотой Орде против растущей власти нового хана Тохтамыша (Туктамыша), которого поддерживал Тамерлан (Тимур Хромой), величайший монголо-татарский военачальник эпохи.

Дмитрий немедленно начал собирать войско для встречи с Мамаем в бою, и пунктом сбора была назначена Коломна. Перед отъездом Дмитрий, как полагают, посетил монаха Сергия, чтобы получить его благословение перед важным сражением. Сергий также послал двух монахов-воинов сражаться вместе с Дмитрием. Из Коломны Дмитрий Московский и Владимир Андреевич Серпуховский вели Русское войско, состоявшее из войск из Москвы. Брянское, Белозерское, Муромское, Полоцкое, Ростовское, Смоленское, Суздальско-Нижегородское, Тверское, Ярославское и другие княжества сразились и форсировали Оку у Лопасны. В конце концов они встретили татарское войско на Куликовом поле на реке Дон. Мамай заручился поддержкой Литвы и Рязанского княжества, но Дмитрий успел вступить в бой с татарами до того, как к нему подошли союзники Мамая (хотя, возможно, они намеренно задержали их прибытие). Несмотря ни на что, значительно превосходящие по численности русские войска одержали вторую победу над татарами. Говорят, что русское войско шло в бой подданными разных русских княжеств, а возвращалось русскими. Следуя прецеденту присвоения имени Александра Невского за его победу на Неве, Дмитрий Московский стал известен как Дмитрий Донской за его победу на Дону. Его двоюродный брат Владимир также вошел в историю как Владимир Храбрый.

Месть Тохтамыша

После Куликовской битвы Мамай бежал в Крым, где его быстро добил враг Тохтамыш, объединивший Золотую Орду. Всего через два года после великой русской победы Тохтамыш преуспел там, где Мамай потерпел неудачу. Хан Тохтамыш решил наказать Русь за поражение в Куликовской битве и в 1382 годах начал свой поход на Московское великое княжество. Русские князья знали о походе и реагировали по-разному: великий князь Суздальско-Нижегородский Дмитрий Константинович послал своих сыновей Василия и Семена на помощь Тохтамышу в надежде, что это пощадит суздальские земли; Великий князь Рязанский Олег Иванович разрешил Тохтамышу переправиться через реку Оку, великий князь Тверской Михаил Александрович отправил к Тохтамышу посланника с заявлением о своем послушании, и только великий князь Московский Дмитрий Донской и князь Серпуховский Владимир Храбрый ушли из своих городов в Кострому и Волоколамск. соответственно поднять войска.

Первым городом, который Тохтамыш разграбил, был Серпухов, а затем в августа 1382 Тохтамыш достиг охваченной паникой Москвы. После двухдневной осады города Тохтамыш смог взять город, только послав суздальских князей объяснить, как будут пощажены горожане, если они откроют Тохтамышу свои ворота. Москвичи поверили обещанию и впоследствии были убиты войсками Тохтамыша, которые сожгли город. После этого Тохтамыш продолжал грабить Переславль-Залесский, Владимир, Юрьев-Польский, Звенигород, Можайск, Юрьев-Польский и Коломну и только в конце концов был остановлен армией князя Владимира Храброго под Волоколамском. С этим поражением Тохтамыш отступил обратно в Орду, по пути разграбив рязанские земли и взяв с собой много русских для продажи в рабство. Донскому ничего не оставалось, как признать главенство Золотой Орды над Москвой и платить дань хану. Однако Тохтамыш оставил Донского великим князем, хотя и сделал Тверское Великое княжество независимым от Москвы.

Смерть Дмитрия Донского

Несмотря на неудачу мести Токтамыша, Когда Донской умер в 1389 , он смог оставить свое княжество, включая Владимир, своему сыну Василию Дмитриевичу (Василию I). С этого момента великий князь Владимирский всегда был князем Московским, а Московское княжество историки называют Московией. Донской создал придатки и другим своим сыновьям: Юрию Дмитриевичу достались Звенигород и Галич, Андрею Дмитриевичу — Можайск, Петру Дмитриевичу — Дмитров и Константину Дмитриевичу — Углич. Мечта Донского о полной независимости от татар не осуществилась при жизни, но его победа на Куликовом поле прочно закрепила в сознании россиян мысль о том, что времена монголо-татарского ига могут когда-нибудь закончиться. В начале своего правления в 1392 Василий I смог увеличить влияние и территорию Москвы, присоединив к себе Нижегородско-Суздальское великое княжество, купив патент на управление им у хана. Затем последовало присоединение Вологды 1397 и Мурома 1398 .

Война Тохтамыша с Тамерланом

В 1385 Тохтамыш выступил против своего бывшего сторонника Тамерлана, желая отвоевать все бывшие территории Золотой Орды, вошедшие в состав царства Тамерлана. Неудивительно, что Тохтамыш был быстро разбит великим монголо-татарским полководцем. Однако Тохтамыш был полон решимости, восстановил свои силы и снова выступил против Тамерлана. На этот раз Тамерлан знал, что ему придется расправиться со своим врагом раз и навсегда. В 1395 Тамерлан напал на Золотую Орду и разграбил города Азов, Астрахань и Сарай-Берке. Он углубился вглубь территории Руси и разграбил Елец, и Москва опасалась, что он будет следующим. Были собраны русские войска, но в городе не было уверенности, что он сможет устоять против могущественного Тамерлана. По преданию, Владимирская икона Божией Матери была привезена из Владимира в Москву в попытке обеспечить городу божественную защиту. Похоже, это сработало, поскольку Тамерлан изменил курс и направился обратно на юг. Однако более рациональным объяснением было бы то, что Тамерлан был заинтересован только в том, чтобы нанести ущерб владениям Токтамыша, а не завоевать их для себя, и поэтому никогда не имел желания рисковать своими войсками против хорошо укрепленной Москвы. Тохтамыш бежал к великому князю Витовту в Литву, но даже при поддержке литовцев Тохтамыш потерпел поражение в битве на Ворскле в 9 г.0012 1399 войсками Тамерлана, которыми руководил военачальник Эдигу. В конце концов Тохтамыш был убит Эдигу в бою в 1406 .

В результате Эдигу стал самым влиятельным правителем в Орде, хотя, как и Мамай, вынужден был править через марионеточных ханов, так как не принадлежал к кровной линии Чингисхана. Война закончилась, но огромной ценой для Золотой Орды, которая была значительно ослаблена борьбой между двумя лидерами. После хаоса мамайских лет войны Тамерлана и Тохтамыша оставили Орду на последнем издыхании, созревшей для последнего удара.

Стипендия Сент -Албана и Сент -Сергия

Beginnings

Стипендия Святого Альбана и Сент -Сергия возникла в результате нескольких событий, которые были косвенными последствиями российской революции 1917 года. В течение многих лет стало после большевистской революции большое количество русских, многие из которых были молодыми и прямолинейными православными христианами, покинули Россию и переселились в страны Западной Европы, особенно во Францию, в качестве беженцев. Здесь они вступили в контакт с другими христианскими конфессиями, о которых многие из них только читали или имели очень ограниченные контакты в России.

Под эгидой Студенческого христианского движения один из этих молодых русских беженцев, Николай Зернов, организовал серию конференций в английском городе Сент-Олбанс с целью собрать вместе молодых восточных и западных христианских студентов с целью обсуждения точки сходства и различия между их соответствующими богословскими воззрениями и церковными дисциплинами.

Для большинства присутствующих Англо-российские студенческие конференции 1927 и 1928 годов должны были стать первой реальной возможностью встретиться с христианами других традиций. Православное измерение конференций проявлялось в основном в виде проживающих в Париже русских беженцев, хотя присутствовало также несколько греков и нехалкидонцев. Англиканцы происходили в основном из англо-католического крыла англиканской церкви, хотя поначалу к ним проявляли некоторый интерес со стороны евангелистов, а также методистов и шотландских пресвитериан.

Возможности для контактов между англиканами и православными в Англии до этого момента были очень ограничены. В начале двадцатого века в Британии было всего пять православных церквей: греческие церкви в Лондоне, Манчестере, Ливерпуле и Кардиффе и часовня русского посольства в Лондоне, которая сама была закрыта в 1917 году. считали себя членами православной церкви.

Стивен Хазерли, англичанин, принявший православие в конце XIX в.го века был одним из таких людей. Приняв сан священника Вселенского Константинопольского Патриархата, он собрал вокруг себя группу новообращенных англичан, открыв небольшую церковь в городке Вулверхэмптон в промышленной средней полосе. Однако его деятельность настолько не понравилась англиканским властям, что после вмешательства британского министерства иностранных дел Хазерли запретили принимать в Православие еще ни одного человека. Церковь в Вулверхэмптоне была закрыта, и он закончил свои дни, служа общине греческих моряков-торговцев в недавно открывшейся греческой церкви в Кардиффе.

Еще одна ключевая фигура еще не вернулась в Англию. Архимандрит Николай (Гиббс), другой англичанин, провел время в России как Чарльз Сидней Гиббс, английский воспитатель цесаревича Алексея, сына последнего русского царя Николая II. После убийства российской императорской семьи Гиббс уехал из России в большие русские общины в китайских городах Шанхай и Харбин, взяв с собой иконы и другие личные вещи царя как реликвии. В Китае он принял монашеский постриг и был рукоположен в священники, поэтому в качестве отца Николая вернулся в Англию, основав первую православную часовню в Оксфорде в 19 г.41. 

Ранние конференции

В период до конференций в Сент-Олбансе контакты между православными и англиканами были ограниченными, хотя и влиятельными. В частности, ценную работу проделали отдельные церковники, такие как Биркбек и Палмер.

Ассоциация восточных церквей, которая остается активной, хотя и небольшой по сей день как Ассоциация англиканских и восточных церквей, была основана в 1870-х годах под влиянием группы англиканских церковников и политиков, среди которых был тогдашний премьер-министр Уильям Гладстон. Эта ассоциация была задумана как официальный канал для развития хороших отношений между Православными Церквами и англиканской церковью. К 1920-х, он уже казался тем, кто посещал конференции в Сент-Олбансе, довольно старым и душным.

Конференция в Сент-Олбансе проложила путь во многих областях. Во-первых, они давали возможность для неформального общения и укрепления дружбы между христианами разных традиций. Во-вторых, открылась возможность для общего богослужения, чего раньше не было и к чему многие православные относились с большим подозрением, помня о своих канонах, запрещающих «молиться с еретиками и раскольниками». Было принято смелое решение проводить ежедневное совершение Евхаристии, чередуя православные и англиканские обряды. Причащения не было, но литургия совершалась каждый день на одном и том же алтаре, и это рассматривалось как символический фокус надежды на полное евхаристическое единство в будущем.

В этом свете конференции 1927 и 1928 годов можно считать новаторскими для своего времени. И ежегодные конференции, и чередующиеся православные и западные празднования Евхаристии остались чертами жизни Содружества до наших дней.

Здесь, возможно, стоит указать, что участие римо-католиков в конференциях (и впоследствии в Содружестве святых Албана и Сергия) было невозможно в 1920-х и 1930-х годах из-за запрета католиков их епископами участвовать в экуменических делах. Одна энциклика, изданная кардиналом Гриффином, главой Римско-католической церкви в Англии и Уэльсе во время основания Братства, фактически запрещала верующим католикам членство в Братстве.

Долгосрочным результатом англо-русских конференций, в которых на самом деле было много людей, которые не были ни англичанами, ни русскими, стало основание Братства св. англиканцы. Два святых были избраны в качестве небесных покровителей, отражающих культурные и духовные особенности двух составных частей Братства. Святой Албан, первый английский мученик, был римлянином II века, в городе которого проходили конференции 19 века.27/28 состоялось. Преподобный Сергий Радонежский, великий русский монашеский руководитель XIV века, является одним из самых почитаемых святых в России. Его лавру (монастырь) Святой Троицы в Сергиевом Посаде (известную многим на Западе под советским названием Загорск) можно считать одним из крупных духовных центров русской церковной жизни.

Вторая мировая война и Дом св. Василия Блаженного

В течение следующих двадцати пяти лет Товарищество расширило масштабы своей деятельности, всегда движимое неутомимым энтузиазмом Николая Зернова и других его основателей. Ежегодные конференции позволили западным христианам вступить в непосредственный контакт с некоторыми корифеями православного богословия. Отцы Сергий Булгаков, Георгий Флоровский и Александр Ельчанинов вместе с богословами-мирянами, такими как Владимир Лосский и Лев Цандер, стали регулярно появляться на конференциях братства, которые длились более трех недель в течение лета.

В годы после Второй мировой войны в Лэдброк-Гроув, Лондон, W11 был приобретен дом, который служил постоянной базой и штаб-квартирой. Для членов Содружества была устроена библиотека, а в доме открыта православная часовня, посвященная, как и дом, святителю Василию Великому. Часовня, открытая митрополитом Фиатирским Германом, должна была служить духовным центром Братства в течение следующих сорока пяти лет. Уникально для православного места поклонения, в часовне был англиканский алтарь за пределами православного святилища, так что там могли быть возможны как англиканские, так и православные евхаристические богослужения.

Часовню украшали иконографические росписи, выполненные сестрой Иоанной Райтлингер, русской православной монахиней, жившей в то время в Париже. Покупка и оснащение дома и часовни св. Василия стало возможным благодаря щедрости многих членов и друзей Братства, многие дары были сделаны с элементом самопожертвования. Темперная краска для икон в часовне производилась даже из яиц, пожертвованных из продуктового пайка людей (карточки действовали во время и после войны).

Война должна была еще одним благотворным образом отразиться на жизни Братства. По мере развития войны Ежегодная конференция была заменена рабочим лагерем, в котором члены Содружества вместе работали на фермах, чтобы помочь в военных действиях, в то же время продолжая обсуждения и дебаты по вечерам и вместе поклоняясь каждый день перед работой. Все это служило углублению уз христианской дружбы и товарищества между членами.

В 1948 году в Дом Василия Блаженного в качестве православного капеллана Братства прибыл молодой русский священник из Парижа, отец Антоний Блум. Через год он был назначен викарием русского православного патриаршего прихода в Лондоне, а на посту капеллана его заменил отец Лев Жилле, известный многим как «монах восточной церкви», под этим именем появились многие его сочинения. И отец Лев, и митрополит Антоний, каким он должен был стать, сыграли решающую роль в развитии православной церковной жизни в Великобритании, в международных экуменических делах и в распространении восточно-христианской традиции молитвы и духовности среди очень широкой аудитории. Многие их публикации до сих пор печатаются и широко читаются.

1970-е годы и после

Следует помнить, что по крайней мере до середины 1970-х годов Братство святых Альбана и Сергия было одним из немногих форумов для западных христиан, где они могли встречаться с восточным православным богослужением, молитвой и размышлениями. Хотя после войны, и особенно после турецкой оккупации Северного Кипра в 1974 году, количество православных христиан и мест отправления культа в Британии увеличилось, для британцев по-прежнему было практически невозможно посещать православные богослужения на английском языке. Братство не только организовывало служение Православной Литургии на английском языке на своих конференциях и других мероприятиях по всей стране, но также издавало собственные переводы и музыку для Православной Литургии вместе с Руководством по восточно-православным молитвам, которое остается классика, издаваемая по сей день. Были сделаны и распространены записи православных служб, а также были проведены эксперименты по созданию форм богослужения для использования на собраниях Братства, которые опирались как на восточные, так и на западные источники. На самом деле невозможно установить, насколько популярны были эти последние ордена службы, но их публикация, должно быть, оказала влияние.

Теологически влияние Братства также ощущалось. Знакомство с англоязычным христианским миром таких богословов, как Булгаков, Лосский, Флоровский, Мейендорф и Шмеман, часто происходило через Братство и имело влияние, которое до сих пор не может быть адекватно оценено. Были опубликованы симпозиумы исследований на различные богословские темы с участием как восточных, так и западных богословов. Они касались таких вопросов, как экклезиология и место Марии. Прежде всего, журнал Соборности служил (и продолжает служить) форумом для серьезных богословских дебатов и дискуссий между христианским Востоком и Западом.

Единство христиан неразрывно связано с миром во всем мире, «миром, который превыше всякого ума», о котором мы, как христиане, обязаны молиться. Работа Братства коренится в совместной молитве и общении между разделенными христианами. Он достаточно честен, чтобы быть в состоянии признать различия, как положительные, так и отрицательные. Он понимает, что единство во Христе не обязательно означает единообразие во Христе. Христианская Церковь веками существовала без разделения, но с многочисленными вариациями в поместной церковной жизни и практике. Единственным постоянным фактором была общая вера, прочно укорененная в Евангелиях и церковном предании, все это учение, вера и жизнь передавались по наследству. от апостолов. «Неофициальный» экуменизм стремится восстановить что-то из уз самоотверженной любви, существовавших между христианами в период младенчества Церкви. Он приветствует наше единство в разнообразии как братьев и сестер во Христе с разными традициями.

В русской православной традиции это единство в многообразии можно перевести словом Соборность  (не случайно название журнала Братства преподобных Албана и Сергия). То же слово Соборность также используется для перевода слова «католик» в Символе веры. Мы верим в единую, святую, кафолическую и апостольскую церковь, но наша кафоличность не означает жесткого единообразия. Скорее, наше единство должно иметь в качестве модели образ Божий, единство трех лиц, Отца, Сына и Святого Духа, единых по существу, неделимых и равных, но отличных и различных как лица.

Вопрос об участии различных деноминаций христианства в экуменической работе сам по себе непрост. Официально до недавнего времени католикам запрещалось участвовать в богослужениях с некатолическими группами. Точно так же православный канонический закон запрещает «молиться с еретиками и раскольниками». Можно, конечно, спорить о том, что такое еретик или раскольник, но можно также иметь смелость сказать, что, как и другие каноны, этот изжил себя в мире, где общая молитва и христианское единство имеют первостепенное значение. . Больше невозможно притворяться, что мы, жители западного мира, живем в христианских обществах. Жестокий факт заключается в том, что наши общества, хотя некоторые из них все еще номинально христианские, отражают постхристианское, секуляризованное отношение к жизни. Великая духовная жажда привела тысячи людей к исследованию религий нового века и нехристианских альтернативных систем верований в попытке разобраться в своей пустой жизни. На востоке в обществах часто доминируют часто воинствующие исламские режимы. Здесь христиане могут оказаться небольшим, даже преследуемым меньшинством. В обеих ситуациях евангельская весть может оказать влияние только в том случае, если христиане вместе сделают все возможное, чтобы обеспечить единое свидетельство о Христе и единую защиту от враждебных сил.

В этом контексте роль Братства должна заключаться в укреплении взаимного доверия, уважения, понимания и любви между восточными и западными христианами. Лучше всего это можно сделать на небольшом местном уровне в своих филиалах. Во многих частях мира Братство объединяет православных, реформатов и католиков, когда иначе они не могли бы вступить в контакт друг с другом. Это особенно очевидно в таких местах, как Россия, Греция, Сербия и Болгария, где западные христиане часто воспринимаются как опасная группа еретиков, с которыми следует избегать ненужных контактов. Кстати, в эту оценку обычно включают и православных на западе, как столь же испорченных и подозрительных.

Братство может помочь преодолеть подозрительность, возникающую из-за незнания другого. Встречаясь, общая молитва и изучение, просвещение и информация через наш журнал, информационную службу и конференции, мы должны сыграть свою роль. С практической точки зрения, капитал, полученный от продажи дома Святого Василия в 1993 году, позволяет нам выделять гранты в размере около 30 000 фунтов стерлингов в год для поддержки проектов, которые укрепят христианские контакты и взаимопонимание между Востоком и Западом. В последние годы, например, мы поддерживали стипендии для студентов-православных богословов для обучения на факультетах западных университетов, мы финансировали издание западных богословских трудов на русском и болгарском языках, а также православных трудов на английском языке, мы поддерживали богословские библиотеки и школы в России, Болгарии и Великобритании. Мы финансировали две британские конференции: одну по православию и будущему Европы, другую по истории англиканско-православных отношений.