О классическом и не классическом образовании

Авторы: Ирина Шамолина и Наталья Геда

В книге анализируются современные образовательные модели в свете христианского мировозрения и сравниваются с классической образовательной моделью, эффективность которой подтверждалась на протяжении многих веков. Даются практические советы по реализации классической модели в условиях семейного образования. Второй год в нашей стране происходит распространение программы поддержки классического христианского образования «Классические беседы». Однако, несмотря на формирование разветвленной сети сообществ «Классических бесед», открытых для посещений всеми заинтересованными лицами, выход учебных пособий и даже специальной книги, излагающей самую суть метода (имеется в виду книга «Классическое христианское образование в доступной форме», вопросов становится не меньше, а больше, и накал полемики не снижается, а лишь возрастает. С одной стороны, это хорошо, потому что свидетельствует об интересе к классическому образованию, о том, что эта тема мало кого оставляет равнодушным: даже убежденные противники не могут спокойно пройти мимо и жить своей жизнью, но считают своим долгом непременно и как можно детальнее донести свою отрицательную точку зрения до всех, до кого могут дотянуться, от практиков классического образования, до людей, с ним не знакомых вообще (и тем самым попутно повышая уровень осведомленности общественности). С другой стороны, это плохо, потому что на ровном месте возникает противостояние, которое вызвано несколькими вещами. Во-первых, разногласиями в трактовке термина «классический» вообще. Во-вторых, расхождениями в трактовках более узкого термина «классическое образование». В-третьих, совсем слабым пониманием сути метода, лежащего в основе программы «Классические беседы», а именно Тривиума как единства трех универсальных «инструментов учебы» — грамматики, логики (или диалектики, что взаимозаменяемо) и риторики. Данная статья будет посвящена в значительной мере обзору этих трех главных вопросов.
Что такое «классика» и классический? Все мы пользуемся этими словами почти автоматически, не осознавая их: «современные классики», «классический педант», «Ты что, не читал (не видел, не слышал) …? Это же классика жанра!» При этом, обратившись к латыни, мы убедимся, что употребляем слово довольно точно: латинское слово classicus имеет значение «образцовый» (и более частные коннотации «показательный, характерный, типичный»). В этом смысле собирательное существительное «классика» можно трактовать как «набор образцов, моделей, канонов», а качественное прилагательное «классический» можно расширительно понимать как «относящийся к определенному образцу, типу, канону». Но это, так сказать, верхний слой проблемы. Чтобы убедиться, что мы ничего не пропустили, копнем латинское слово поглубже ― чтобы обнаружить (что совсем не удивительно), что это слово ― многозначное. Все значения этого слова таковы: classicus, a, um 1) относящийся к первому классу римских граждан; 2) первоклассный, образцовый; 3) касающийся войска; 4) касающийся флота, флотский, морской. Еще любопытнее пространные пояснения первых двух значений (последние две коннотации, потерявшиеся во времени, к нашей теме отношения не имеют). Первоначально слово classicus было правовым термином и означало гражданина, принадлежащего к определенному имущественному классу. Позднее, согласно свидетельству Авла Геллия (130‒170 г. после Р. Х., древнеримский писатель и знаток римской архаики), значение слова classicus изменилось. «Классиками назывались не все входившие в пять классов, а только люди первого класса, ценз которых составлял не менее (приблизительной стоимости около 5 га пахотной земли). Позже слово classicus — «принадлежащий к первому классу» — стало употребляться не только для характеристики по имущественному признаку, но и в значении «первоклассный», «образцовый». В применении к писателям оно встречается у того же Геллия, который приводит слова ученого грамматика Фронтона, обращенные к его слушателям: «Теперь идите. Когда у вас будет досуг, исследуйте, употребил ли кто-нибудь — по крайней мере из числа более древних ораторов или поэтов, то есть классический и образцовый писатель, а не пролетарий — слово quadrigae («четвероконная запряжка») в единственном числе или harena («песок») во множественном числе». На этом история термина только начинается. Наиболее интересные приключения слова «классический» во времени и пространстве описываются в «Словаре литературных терминов». Получив смысл «образцового», понятие «классический» стало прилагаться к таким произведениям и авторам, которые становились предметом школьного изучения, предназначались для чтения в классах. Именно в таком смысле слово употреблялось и в Средневековье, и в эпоху Возрождения, а в 17 веке значение «достойный для изучения в классах» было закреплено в словарях. Определение «классический» применялось только к древним, античным авторам, но никак не к современным писателям, даже если их сочинения признавались художественно совершенными и вызывали восхищение читателей. Современный смысл слова «классический», значительно расширяющий список авторов, принадлежащих к литературной классике, начал складываться в эпоху романтизма. Тогда же появилось и понятие «Классицизм… Фактически установились два термина, значения которых отчасти пересекались: «классический» — т. е. образцовый, художественно совершенный, вошедший в фонд мировой литературы, и «классицистический» — т. е. относящийся к Классицизму как к литературному направлению, воплощающий его художественные принципы». Уточнение термина «Классицизм» в применении к художественной литературе дает дополнительную коннотацию: литературу эпохи классицизма (XVII‒XVIII века) рассматривали как направление, ориентирующееся на античное искусство, черпающее свои идеи из «Поэтики» Аристотеля и воспевающее абсолютную монархию. «Классицизм» как направление в живописи и архитектуре захватил и начало XIX века. Художники и архитекторы эпохи классицизма также обращались к античным образцам как к эталону гармонии, простоты, строгости, логической ясности и монументальности. Художественное произведение, с точки зрения классицизма, должно строиться на основании строгих канонов, тем самым обнаруживая стройность и логичность самого мироздания. Интерес для классицизма представляет только вечное, неизменное — в каждом явлении он стремится распознать только существенные, типологические черты, отбрасывая случайные индивидуальные признаки. Просуществовав в таком виде в течение почти четверти тысячелетия (2,5 столетия — не шутка!) классицизм уступил дорогу романтизму, реализму, модернизму, постмодернизму, а человеческая культура от служения объективным и вечным идеалам красоты и гармонии двинулась в сторону все более субъективных и частных мнений, пристрастий и мод, имеющих все меньшее отношение к вечным образцам и все быстрей сменяющих друг друга на протяжении последних двух столетий. Сегодня для нас классицизм как художественное и литературное направление — не более, чем одно из множества эстетических направлений в истории мировой христианской культуры, и произнося определение «классический» мы реже всего относим его к произведениям эпохи Классицизма. А вот значение «образцовый» так и закрепилось в нашем сознании. Другое дело, что под «образцом» сейчас разные люди подразумевают очень разное. И слово «образец» стало слишком близким к «идеалам», а эти идеалы, конечно, у каждого свои. Что такое «классическое образование»? Термин также имеет свою историю, а также устоявшееся в нашей стране узкое значение. Начнем с самого общего смысла. В общем смысле «классическим» в истории науки и педагогики принято называть модель гуманитарного (гуманистического) образования, основанную на изучении языков классической древности — в основном, латыни, греческого, иногда — древнееврейского. Возникновение этой модели большинство исследователей относят к эпохе Возрождения / Гуманизма. Считается, что классическое образование пришло на смену средневековой схоластике, о которой — в следующем разделе. В самом общем смысле модель классического гуманитарного образования строится на предпосылке, что человек может применять полученные в одной области знания и умения в любой другой, и ставит целью развитие способности самостоятельно приобретать новые знания. Именно поэтому изучение классических языков и классических текстов считалось универсальным методом, формирующим мышление таким образом, что дальше человек сможет его приложить к любой области науки и культуры. Метод этот, однако, сложился отнюдь не в эпоху Гуманизма и даже не в эпоху Средневековья, а в классической античности. Так, энциклопедия «Традиция» таким образом описывает предысторию классического образования: «В Древнем Риме, начиная со времён поздней Республики, считалось необходимым, чтобы всякий свободный мужчина был образован: не только умел читать и писать на латыни и греческом, но и был начитан в классической литературе и был способен выступить в суде или народном собрании, разбирался в философии, математике и теории музыки. Знание естественных наук и владение искусствами или ремёслами от свободного человека не требовалось и даже ставило под сомнение его достоинство». Таким образом, главной особенностью «классического образования» можно смело считать его противопоставленность образованию «реальному», т. е. естественнонаучному и практическому. В этом смысле совершенно неправы те критики программы «Классические беседы», которым не нравится упоминание античных, европейских и русских классиков как получивших классическое образование. Такие возражения сразу демонстрируют непонимание сути вопроса: все эти люди получили классическое, а не реальное образование, каждый по своей причине, но общая из них в том, что образование всех этих людей не могло быть получено никаким иным способом (его просто не существовало в их время). В преобладающем большинстве классических школ эпохи Возрождения главной целью стало овладение формальной стороной латинского языка, а именно изящным стилем литературного изложения. Широкое распространение получило так называемое цицеронианство — увлечение изучением языка и стиля этого крупнейшего римского оратора и писателя. Это увлечение ограничило гуманитарное классическое образование узкофилологическими рамками и способствовало преобладанию в нем формальной стороны обучения над содержательной. С резкой критикой такого формального образования выступали многие. Однако цицеронианство продолжало господствовать в классических школах вплоть до XVIII века. В Новое время в концепции классического образования произошли некоторые изменения. Как мы помним, XVIII век связан с максимальным развитием классицизма как направления в литературе и искусстве. Вот что сообщает о развитии классического образования в эту эпоху Энциклопедия Брокгауза и Эфрона: Обычные аргументы защитников К(лассицизма) — заключаются в следующем. Грамматика — элементарная часть логики, начальный анализ процесса мышления. Построение и разбор каждого предложения — урок в логике. Двум классическим языкам принадлежит, в этом отношении, превосходство над всеми прочими языками, мертвыми и живыми, ибо правила их отличаются наибольшей определенностью, и для малейших оттенков мысли они владеют особыми формами и частицами. Учащийся этим языкам усваивает себе последовательно все приемы мысли, необходимые для самостоятельных научных занятий и для оценки окружающих нас явлений. Изучение мертвого языка вводит ум учащегося в новую область понятий и навыков и вносит ясность и сознательность в привычные процессы мышления. Это — так называемая умственная гимнастика, формальное образование ума; из двух древних языков более важный в этом отношении — латинский. Еще сильнее воспитательное действие классических литератур, особенно греческой. Тут содержатся образцы красоты, несравненные по своей простоте, точности и отчетливости очертаний. «Древние добродетели вечны; любовь к семье, принесение себя в жертву родине никогда не будут преподаны лучше, чем словами древних и их историей» (Лависс)… В литературах греков и римлян имеется богатый запас знаний о человеческой природе, не утративших своего смысла и практического значения по настоящее время; диалектические сочинения Аристотеля и Платона дисциплинируют ум и возбуждают его к разысканию истины. «Никакие новейшие сочинения не могут равняться с ними в указаниях, правилами и примерами, способов исследования истины о таких предметах, которые имеют великую важность и для нас. Подвергать исследованию все вещи; никогда не убегать от трудности; не принимать никакого учения без строгого испытания отрицательной критикой; настаивать на ясном понимании слова, прежде чем употребить его, и на понимании смысла положения, прежде чем согласиться с ним, — таковы уроки, получаемые нами от древних диалектиков» (Милль). Знакомясь со всеми формами умственной деятельности в их простых и ясных очертаниях, обучающийся древним языкам усваивает себе общие европейским народам элементы образованности. Воспитанник классической школы, какую бы научную специальность он ни избрал впоследствии, выходит из нее с запасом культуры, которая оставит в нем навсегда следы общего гуманного образования (Буслаев, Грановский). В пользу классической школы приводят еще факт ее долговечности, а равно успехи наук и гражданственности в тех странах, где такая школа господствует. К XIX веку в классических заведениях возобладала классно-урочная система обучения, впервые предложенная Яном Амосом Коменским в 1631 году, и классическое образование приняло тот вид, который оно и сохраняло до начала XX века. Как правило, наши современники, что-то слышавшие о классическом образовании, в первую очередь вспоминают о классических гимназиях в Российской империи и по ассоциации начинают считать модель классического христианского образования, на которой базируется программа «Классические беседы», имеющей отношение к тогдашней образовательной модели. Это не так, и следующая цитата из той же статьи Брокгауза и Эфрона дает понять, почему. Из подробного текста Ф. Мищенко можно сделать вывод, что классическое образование в царской России очень мало соответствовало описанной выше идеальной модели и вызывало в конце XIX века не меньшую критику общественности, чем современное российское образование: «Если в Западной Европе не перестают раздаваться жалобы на несовершенства господствующей школьной организации и системы образования, то у нас эти жалобы перешли в настоящие мольбы о снятии с детей непосильного бремени; разлад между школой и семьей достиг высочайшей степени; живое слово в защиту того, что есть действительно возвышающего, цивилизующего в античных литературах, заглушалось укоризнами и ропотом; до опасных размеров возросло число недоучек в наших гимназиях. Петербургскому университету, в лице профессоров Владиславлева и Помяловского, принадлежит почин в изыскании способов к устранению крайностей из нынешних школьных порядков и учебных планов в гимназиях, а равно к восстановлению прежнего характера историко-филологических факультетов (1889). Двадцатилетние усилия пересадить Классицизм в Россию мерами строгости привели к тому, что историко-филологические факультеты опустели, и гуманистическому образованию русского общества стал угрожать неизбежный упадок [Мищенко. «Классицизм (как школьная система)»]. Эта плачевная ситуация в системе российского классического образования привела к реформе учебного плана классической гимназии, в частности в области сокращении часов на изучение грамматики древних языков в пользу изучения грамматики родного языка, математики и естественных наук. Реформа в области изучения классической филологии сместила акценты с формального изучения грамматики древних языков на чтение классических авторов и их переводам на русский язык, что привело к оздоровлению обстановки и постепенному возврату интереса молодежи к классической филологии и гуманитарным наукам в целом: «В смысле научного изучения античного мира, в его языках, литературах, истории и древностях, К(лассицизм) в России сделал заметные успехи за последнее двадцатилетие: кафедры древних языков в университетах заняты учеными специалистами; появилось немало ценных монографий по различным вопросам науки об античном мире; существуют оригинальные общие курсы классических литератур и древностей, собрания надписей; увеличилось число переводов греческих и латинских сочинений на родной язык» [Энциклопедия Брокгауза и Эфрона. Ф. Мищенко, статья «Классицизм (как школьная система)»]. Говоря о классическом образовании, нельзя не упомянуть и о системе, в европейской культуре традиционно с ним соперничающей: о реальном образовании. Реальные учебные заведения, в противовес классическим, нацеленные на изучения конкретных предметов или предметных областей и приобретение связанных с ними практических навыков, возникли в эпоху Просвещения, в конце XVII ‒ начале XVIII столетия. Одними из первых государственных реальных учебных заведений в Европе были Школа математических и навигацких наук (1701, Москва) и Математическая и механическая реальная школа в Галле (Германия, 1706‒08). В XVIII ‒ начале XIX вв. реальные учебные заведения в Западной Европе и России давали прикладное, практическое образование, выпуская, в основном, специалистов: инженеров, механиков, архитекторов, фельдшеров и т. д. В 60-х гг. XIX в. в России обострилась борьба между сторонниками реального и классического образования. Противниками классического образования были либерально (для своего времени) настроенные Ушинский, Добролюбов, Чернышевский, которые выступали за всестороннее образование, включающее как гуманитарные, так и реальные знания. При этом Ушинский был горячим сторонником победы реальной системы образования над классической. В народных школах Ушинский предлагал заниматься, конечно, не только изучением арифметики и естественных наук, но и изучением языка, только не какого-либо из древних (не латинского и не греческого, как в классических гимназиях), а родного. В филологические курсы Ушинского «Родное слово» и «Детский мир» включены подборки текстов, посвященных русской истории, географии и повседневному быту, знакомому его маленьким ученикам. Все тексты в этих учебных пособиях принадлежали самому автору и не содержали классических источников и мотивов даже в отрывках и пересказах. Трудно переоценить роль Ушинского в развитии российского народного образования, в том числе для современной общеобразовательной школы, в которой до сих пор используются многие разработанные им дидактические и педагогические приемы и методики. Однако сложно отрицать, что этот выдающийся русский педагог и мыслитель никак не может быть отнесен к практикам классического образования, а разработанные им программы, с точки зрения его времени, были модернистскими и либерально-народническими. Основа его педагогической системы — требование своего рода «демократизации» народного образования и идея народности воспитания, освобождение образования от «классических» оков. Не случайно в советское время Ушинского относили к «прогрессивным» дореволюционным педагогам, представителям «демократического» направления в педагогике, рассматривали как одного из своего рода предшественников коммунистической педагогической науки, называя его «основоположником» или «отцом русской педагогической науки» [Константинов, Лордкипанидзе]. Весь этот длинный экскурс в историю классицизма в разных областях европейской культуры был предпринят с единственной целью: указать на то, что единой трактовки и единого описания этот предмет не может иметь в виду его исторической изменчивости. В разные эпохи и термин «классика» и термин «классицизм» применительно к разным областям культуры наполнялся совершенно разным содержанием. Не может быть исключением и современная эпоха, и современные учебные программы с таким названием. В частности, те же учебники Ушинского или, тем более, советские учебники, никак не могут претендовать на определение «классический» в каком-то смысле, отличном от «образцовый»: к традиции классического образования они никакого отношения не имеют, так как сознательно порвали с ним. Более того, доктор филологии А. И. Любжин, подчеркивая отличие советского от дореволюционного образования, писал, что программы, разработанные советскими методистами, не могли сравниться даже с программами дореволюционных реальных училищ (не говоря уже о классических гимназиях, при всем их кризисном состоянии, упомянутом выше): «И даже с точки зрения программы в идеальной теоретической модели советская школа не дотягивала по уровню до реального училища…. Насущные практические потребности заставили (советских методистов, прим. авт.) создать несколько типов спецшкол — математические и языковые. Выпускники первых превосходили «реалистов» в профессиональной области и серьезно уступали им в гуманитарной культуре; вторых — даже и в гуманитарной области не дотягивали до планки царского реального училища. Об учениках обычных школ нечего и говорить — их образование ни один педагог императорской эпохи не признал бы соответствующим стандарту среднего. Это скорее продвинутый уровень начального, с математическим upgrade, который — в силу естественных механизмов забвения — оставлял ученику умение читать, писать и считать и разрозненные обрывки из различных областей человеческих знаний, которые человек, интересующийся предметом, мог усвоить за два-три дня самостоятельного чтения» [Любжин. Тупик коммунизма: «Эти знания наполняли голову, как чердак». Почему советское образование нельзя считать лучшим в мире]. Таким образом мы, конечно, можем признать советскую образовательную систему «образцовой» — но только в смысле «образца» массового всеобуча, направленного на формирование самых элементарных навыков, которые в дореволюционной России могли быть получены за несколько лет учебы в начальной школе. Что касается разработчиков программы «Классические беседы», то их понимание целей образования, а именно классического образования, нельзя не признать гораздо более аутентичным. И хотя сегодня мы называем «классическим образованием» совсем не то, что называлось таковым два-три столетия назад и, тем более, ранее, это не мешает современным «классицистам» сохранять живую, а не формальную связь с предшествующими образовательными системами. Современное классическое образование имеет с ними множество черт сходства: овладение вначале инструментами учебы, внимание к грамматике древних языков и классическим литературным текстам (и тексту вообще), которое на старших ступенях выливается в полноценную работу с первоисточниками. Но главной чертой сходства старой и новой версий классического образования является внимание к тому, что в процитированном выше отрывке из статьи Ф. Мищенко названо «умственной гимнастикой, формальным образованием ума». Важное отличие нового подхода к «формальному образованию ума» от старого заключается в том, что таковое современные адепты классического образования находят не столько в изучении латинской грамматики (хотя и в ней тоже), сколько в базовой модели обучения, скрывавшейся многие столетия за всеми европейскими образовательными системами вообще, причем начиная с античной эпохи. Эту модель обучения принято называть Тривиум (лат. trivium — перекрёсток трёх дорог). Данная модель подразумевает, что учащиеся овладевают тремя базовыми инструментами учебы (того самого «формального образования ума», о котором шла речь выше), а именно грамматикой, диалектикой (логикой) и риторикой. Сложность понимания этой модели обучения нашими современниками заключается в том, что они (то есть, все мы) привыкли понимать под грамматикой, диалектикой (логикой) и риторикой конкретные дисциплины, или «предметы». Осознать эти термины как описание трех путей, или методов, развития ума нам поможет еще один экскурс ― на это раз в область средневековой интеллектуальной культуры и той ее интерпретации в современной медиевистике, которой мы обязаны английской писательнице Дороти Ли Сейерс. Российскую аудиторию эссе Д. Л. Сейерс впервые обрело благодаря переводу доктора философии, филолога-классика Ю. А. Шичалина, который высоко оценил его именно как поразительно точную по духу реконструкцию концепции классического христианского образования [Данный перевод можно прочесть на сайте «Греко-латинский кабинет Ю. А. Шичалина», в разделе «Классическое образование», среди других работ, посвященных данной теме].

ФГБНУ «Институт стратегии развития образования РАО»

Результат поиска: найдено 1 объектов.

Кол-во строк:
5101520253050100Все

1.
Ланин Борис Александрович

(Контент / Сотрудники / Ланин Борис Александрович)

… (Dis)Connections, Copenhagen – Nizhnii Novgorod, 2008, pp. 70-84. (наанглийскомязыке)32. ‘Воображаемая Россия в современной русской антиутопии’, in Beyond the Empire: Images of Russia in the Eurasian Cultural …

Уважаемая Наталья Ивановна! От всего коллектива Института примите самые добрые поздравления с Вашим юбилеем! Ваша профессиональная деятельность связана с изучением актуальных вопросов теории и методики обучения информатике и математике в школе и вузе, с исследованием проблем профессиональной подгот. ..

Уважаемые коллеги, дорогие друзья! Примите сердечные поздравления с самым красивым, волшебным и светлым праздником — Новым годом! Уходящий 2022 год был для нас плодотворным жизненным этапом, подарившим радость научных прорывов и образовательных свершений. Он наполнил нас мудростью и силой, принес н…

В очередном номере издания «Учительская газета» № 51 от 20 декабря 2022 года опубликована статья Михаила Викторовича Богуславского «Человек эпохи Возрождения». Статья посвящена целостному и многогранному представлению подвижнической деятельности замечательного педагога, психолога и дефектолога Викт…

Российское общество «Знание» в рамках проекта «Женщина в истории» представила научно-просветительскую программу «Женщина в истории: Надежда Крупская». Соведущий передачи: Михаил Викторович Богуславский — главный научный сотрудник лаборатории сравнительного образования и истории педагогики, доктор п. ..

Российская академия образования в рамках проекта «ЛекторРАО» разместила на сайте выступление «Известные и неизвестные факты о жизни Ушинского» Автор: Михаил Викторович Богуславский — главный научный сотрудник лаборатории сравнительного образования и истории педагогики, доктор педагогических наук, п…

13–14 декабря 2022 года состоялся Всероссийский форум «Стратегии и приоритеты государственной политики в сфере обновления содержания общего образования», ключевой целью которого было обсуждение вопросов научно-методического обеспечения государственной политики в сфере обновления содержания общего о…

По информации Министерства просвещения Российской Федерации, «российские школьники завоевали пять золотых и одну серебряную медаль на 19-й Международной естественно-научной олимпиаде юниоров (IJSO2022) в Боготе (Колумбия). Олимпиада прошла в очном формате. Наша команда была представлена шестью учас…

ВСЕ НОВОСТИ ➥

Классическое образование в ACCS

Образование не является предметом и не занимается предметами. Вместо этого это передача образа жизни.

~ Г.К. Честертон

Цель | Методы | Учебный план | School Environment

В этом документе кратко изложены основные элементы CCE.
Более подробное объяснение см. в разделе Что такое CCE? и наш список для чтения .

Многие преподаватели рассматривают школу как механизм, который предоставляет контент с использованием образовательного метода. Это приводит к ошибочному мнению, что «классическое христианское образование» (КХВ) означает просто классическое содержание и более традиционную методологию.

CCE имеет прочную основу, отличную от современных школ и даже от гуманитарных или классических школ, основанных после эпохи Просвещения. Не существует единого рецепта или формулы классического христианского образования. Это способ обучения детей, который развился в Средние века как результат классической греко-римской мысли и христианства. Он процветал в эпоху Реформации и поэтому имеет богатую и разнообразную форму. Оно начинается с другой цели и заканчивается другими результатами, чем обычное образование.

Ныне Царю вечному, бессмертному, невидимому, единому мудрому Богу честь и слава во веки веков. Аминь. — 1 Тимофею 1:17

Наша цель

До середины восемнадцатого века христианская пайдейя была целью почти всего западного образования. Частично это было основано на 6-й главе Послания к Ефесянам, в которой отцам повелевается воспитывать своих детей в «Παιδεια (пайдейа) Господа». Он стремится к внутренней трансформации ученика. Он развивает у студентов привычки мыслить и действовать, чтобы смотреть на мир с определенными основополагающими истинами и тем самым согласовывать свои желания с Божьим идеалом. Таким образом, цель классического христианского образования состоит в том, чтобы сформировать добродетели и разум так, чтобы они соответствовали воле Бога. Другими словами, наша цель – воспитать в учениках христианскую пайдейю.

Подготовка к поступлению в колледж не является самоцелью, но часто может быть результатом, поскольку большинство колледжей построено по западной модели, в которой преобладают язык и рассуждения. Выпускники CCE стремятся учиться и обладают отличными способностями к языку и рассуждениям. Таким образом, колледж является естественным продолжением CCE. Но главная цель образования – подготовить учащихся к поклонению и прославлению Бога.

Идеальный выпускник классической христианской школы должен отличаться заметной утонченностью манер и интеллекта. Он будет прежде всего предан своей христианской цели в жизни, будет любить и жить христианскими добродетелями. Он будет компетентен в языке, математике, естествознании (науке), философии и богословии и будет подготовлен и заинтересован в их дальнейшем изучении. Он будет мыслить хорошо, с христианскими предпосылками во всех сферах своей жизни. Он будет мудр и полон смирения. Он будет любить учиться и будет стремиться учиться на протяжении всей своей жизни.

«Цель обучения состоит в том, чтобы восстановить руины наших прародителей, вновь познав Бога и исходя из этого знания полюбив Его, подражая Ему, уподобляясь Ему, как можно ближе, обладая наши души истинной добродетели, которая в соединении с небесной благодатью веры составляет высшее совершенство».

Джон Милтон

 

Методы в классе

• Тривиум: Эти три искусства — грамматика, логика и риторика — являются западной традицией обучения и изучения языка. Дороти Сэйерс в своем эссе 1948 года «Утерянные инструменты обучения» заметила, что эти искусства аналогичны этапам обучения ребенка. Классические христианские школы пользуются этим наблюдением.
• Интеграция контента: Интеграция раскрывает единство Божьего мира, поэтому школы CCE ценят интеграцию контента, такого как история, литература, естественные науки, математика, сочинение, язык и т. д. Некоторые школы CCE преподают несколько предметов в одном классе, чтобы создать единство понимания. Другие интегрируются в более традиционный класс, организованный по дисциплине или предмету.
• Фокус: Классические школы сосредотачивают учащихся на изучении меньшего количества предметов. Классическое христианское образование не было отвергнуто, оно было вытеснено. Когда вводятся хорошие курсовые работы или методы, они заменяют отличные курсовые работы и классические методы и соревнуются за внимание студентов.

«Мы склонны изучать все наши дисциплины в несвязанных параллельных направлениях. Это относится как к христианскому, так и к светскому образованию. Это одна из причин, почему евангельские христиане были застигнуты врасплох огромным сдвигом, произошедшим в нашем поколении».

Фрэнсис Шеффер

• Хорошие учителя: Хороший учитель сначала христианин, затем ученый, затем учитель. Некоторые из них имеют официальные ученые степени в традиционных научных областях. Другие получили стипендию неофициально. Ученик станет как мастер. Те, кто обучает артистизму в той или иной форме, должны быть мастерами своего дела, если они собираются обучать мастеров. Специализированная подготовка в области преподавания, хотя и является ценной, имеет второстепенное значение. Преподавание – это духовный дар, и его следует признать таковым. Учителя младших школьников (K-6) являются воспитателями, но также должны быть учеными и учениками. Уровень стипендии, необходимой для учителя, увеличивается в средней школе.
• Подражание и практика: Мы обучаем многим навыкам и привычкам по мере того, как они формируются у учащихся в школьные годы. Сначала мы учим привычкам как форме, затем через подражание, а затем через повторную практику в направлении мастерства.
• Чтение: Работа с памятью, такая как великое ораторское искусство, поэзия и изречения о добродетелях, тренируется с помощью декламации в средней школе и за ее пределами. Они расширяют словарный запас и эстетику ученика, а также внедряют добродетельные идеи.
• Дискуссия по Сократу: Мы обучаем студентов искусству рассуждения и аргументации посредством диалога (часто за столом). Студенты оспаривают идеи и работают с величайшими литературными источниками под руководством и посредничеством учителя. При этом мы учим студентов подчиняться, усваивать, согласовывать, согласовывать и принимать Божью истину, а не индивидуальные, субъективные «истины».
• Оценка: Наша цель — оценивать гуманно, а не механически. Наша оценка признает, что идеи, понимание и мысли важнее, чем просто информация. Христианская добродетель также признается. Например, при оценке ученика взвешиваются трудолюбие и смирение, а не только мастерство, согласно притче о талантах. Традиционные оценки, однако, являются мерой для передачи мастерства внешним сущностям. Мы уважаем честность академической успеваемости при выставлении оценок. Убедительная речь и письмо поддерживаются различными способами, включая устное тестирование, рубрики обсуждения, встречи один на один и презентации.

Содержание и учебный план

Мы изучаем нашу физическую вселенную, а затем достигаем трансцендентной истины о Творце посредством философии и теологии. Вместо того, чтобы рассматривать предметы как самоцель, мы подходим ко всему обучению с любовью к знаниям (философия) и любовью и изучением Бога (теология), и мы живем этой любовью перед студентами.

• Латынь и греческий: Мы изучаем латынь как язык церкви и богословия, а в некоторых школах изучают греческий язык как язык Священного Писания и ранних западных текстов. Знание этих языков необходимо учащимся, чтобы проникнуть в мышление классической и ранней церковной эпохи. Инфлективный язык, такой как латынь или греческий, открывает разум для несравненного способа мышления, тем самым открывая новую глубину пайдейи учащегося. Изучение этих грамматик помогает учащемуся лучше понять свою собственную, а словарный запас побуждает учащихся глубоко задуматься о том, что означают их собственные слова. Некоторые также изучают иврит или европейские языки для академического изучения оригинальных текстов. Другие современные языки, изучаемые в классических христианских школах, используются для других ценных, но второстепенных целей.
• Убедительное письмо и диссертация: Мы основываем наше письмо и речь на древнегреческом и римском обучении риторике. Риторика — это искусство убеждения, не путать с речью, дебатами, композицией или любыми другими его компонентами. Защита по крайней мере одного риторического тезиса перед выпуском обычно завершает классический опыт K-12. (В зависимости от школы источники могут включать progymnasmata, пять канонов риторики, описанные в «Rhetorica ad Herennium» Цицерона и «О риторике» Аристотеля.)
• Отличные детские книги: Учащиеся гимназии читают высшую, превосходную литературу, в основном середины девятнадцатого — середины двадцатого веков. Мы используем полные, полные и оригинальные языки (или наиболее поэтичные и точные переводы) этих текстов везде, где это возможно.
• Великие книги: Западный канон от Гомера до К. С. Льюиса, прочитанный как можно ближе к оригиналу, является ядром нашего среднего образования. Ad fontes («к источнику») — это принцип CCE, согласно которому оригинальные источники важнее знаний, полученных из учебников. Мы встречаемся с каждым произведением искусства как с выражением какой-то истины, добра и красоты. Каждую работу мы оцениваем в свете христианской истины.
• Великое искусство, музыка, литература: Вы становитесь тем, что видите. Постоянное знакомство с величием западной культуры (и некоторых других) оказывает глубокое влияние на падейю. Регулярное знакомство с прекрасной музыкой и искусством в классе помогает развить эстетическое чутье ученика. Особое внимание уделяется классической и великой церковной музыке. Другие, более современные формы, такие как джаз, также могут быть изучены.
• История: Мы погружаем учащихся во все сферы западной истории, интегрированной с библейской и христианской историей, с раннего возраста. Мы делаем упор на человеческую историю и культуру, а не только на геополитическую информацию. Интеграция с литературой помогает достичь этой цели в некоторых школах.
• Логика, естествознание и математика: Второй этап Trivium, логика, также является основным предметом, который обычно преподается в средней школе. Это мост между языком и такими предметами, как математика, философия и естественные науки. Наука – это изучение откровения Бога в мире природы. Математика отражает язык Божьего порядка в творении и обучает учащегося логическому мышлению и вниманию к деталям.
• Базовые навыки: Почерк, грамматика, правописание и математические навыки отрабатываются и совершенствуются.
• Семь добродетелей: Начнем с семи добродетелей (Справедливости, Благоразумия, Воздержания, Стойкости, Веры, Надежды и Любви), которыми должна быть отмечена христианская община. К ним мы добавляем множество добродетелей, которым учит история и Писание. Мы делаем это с помощью истории, привычки, декламации и стандартов сообщества.
• Священное Писание: Библия не ограничивается библейским классом, но интегрирована во все предметы как инструмент для запоминания, изучения и понимания. Мы рассматриваем Библию как боговдохновенную и непогрешимую. Это тоже литература, и трактуется как таковая.

«Ученый жил много раз и поэтому в какой-то степени невосприимчив к большому потоку чепухи, который льется из прессы и микрофона его эпохи».

К. С. Льюис

Окружающая среда наших школ

• Отмеченные Евангелием: Мы взращиваем христианскую падейю в среде, характеризующейся благодатью Евангелия — в школе и дома. Греки I века культивировали пайдейю, как правило, через неумолимых школьных учителей, которые занимались тем, чтобы превратить ученика в добродетельного человека. Христианская пайдея не доводится до ученика таким внешним путем. Скорее, мы взращиваем его через живое Евангелие в классе. Это Евангелие распространяется на то, кто такой Христос, кто мы такие, и на каждый аспект жизни, находящийся под Его властью. Эти три определяют дух наших школ.

«Я очень боюсь, что школы окажутся великими вратами ада, если они не будут усердно трудиться над объяснением Священного Писания, запечатлевая его в сердцах молодежи».

Мартин Лютер

• Сообщество учащихся: Классические христианские школы не позиционируют учителей как законченных экспертов, а учеников как впитывающих слова учителя. Учителя явно исследуют и изучают великие произведения, обучая учеников. Старшие школьники поощряют стремление к обучению среди младших школьников.
• Погружение и совершенствование в эстетическом искусстве: Красота в глазах Бога, а не смотрящего. Наши ученики практикуют и ценят искусство, музыку и поэзию, которые формируют душу, чтобы она любила высшие вещи. Хотя они изучают некоторые более поздние работы, они часто создаются с «выражением художника» как высшим, и поэтому часто менее красивы. Мы используем сияние, гармонию и целостность как мерило искусства.
• Красивое и целеустремленное окружение: Школы CCE демонстрируют это художественное отличие, украшая наши помещения и обучая учащихся. Вместо функциональности мы сосредотачиваем школьную среду на красоте и цели. Убранство классной комнаты привлекает детей, а не апеллирует к базовому стремлению к сенсациям и развлечениям.
• Радостная строгость: Немногие стоящие вещи даются легко. Мы прививаем трудовую этику, которая способствует радости, когда дети совершают великие дела, soli Deo gloria. Строгость, как мы ее определяем, — это постоянное внимание к стоящему делу.
• Авторитет: Классические христианские школы моделируют мир, основанный на авторитете Бога. Власть исходит от Бога и Его слова к церквям, отцам, матерям и правительству, как это предопределил Бог. И в более широком смысле это течет к учителям и школе. Вместо того чтобы настаивать на внешнем соблюдении правил, мы взращиваем добродетель через исповедь, покаяние и любящее восстановление в наших христианских общинах. Этот подход контрастирует с обычными школами, где постмодернистский оттенок личной правды и эгалитаризма формирует культуру школы.

Что такое ССЕ?

Измерить

Прочитать об этом

Сделать христианское классическое образование доступным для всех

(переосмысление) – Кевин Кларк является членом Общества классического обучения. Он соавтор влиятельной книги о христианском классическом образовании. В течение 15 лет он преподавал в уважаемой классической школе в Центральной Флориде, включая уроки логики, риторики, философии и христианского богословия.

Кевин Кларк

Поэтому неудивительно, что десять лет назад у Кларка были смешанные чувства по поводу трендов классического образования. Он был рад видеть, что все больше семей используют этот подход к преподаванию и обучению, который на протяжении столетий был якорем западной цивилизации. В то же время для многих он оставался недосягаемым.

«Я говорил своим друзьям в моем районе и в моей церкви: «То, что мой ребенок изучает (в классической школе), прекрасно. Вы должны попробовать», — сказал Кларк.

Но тогда они укажут, что плата за обучение слишком высока. «Ой, прости, — смущенно говорил он.

С помощью организации, занимающейся созданием и масштабированием инновационных частных школ, Кларк работает над тем, чтобы изменить это. Инициатива церковных школ предусматривает расширение сети доступных христианских классических школ, базирующихся в церквях и обслуживающих в первую очередь семьи, использующие стипендии на выбор школы, поддерживаемые государством. Первые результаты впечатляют.

В 2020 году в этом пригороде Орландо открылась Духовная школа в Сент-Олбане.

В первый год в ней обучалось 38 учеников классов K-5.

В этом году в школе K-6 учатся 88 учеников.

Этой осенью он уже приближается к своей вместимости в 130 учеников классов K-7.

Плата за обучение определяется по скользящей шкале в зависимости от дохода семьи и не превышает 10 750 долларов США. Это на ниже средних расходов на одного ученика в школах округа Флорида. Между тем, более 80% студентов компенсируют обучение стипендиями по выбору, в результате чего средняя фактическая выплата на одного студента в этом году составляет 2561 доллар.

«Все дети должны получить образование, которое подготовит их к призванию, — сказал Кларк. «Это не должно быть доступно только семьям, которые могут себе это позволить».

Инициатива церковных школ подчеркивает ряд изящных сюжетных линий богатой на выбор Флориды. Он подчеркивает постоянно расширяющееся меню вариантов, которые проявляются, когда выбор становится основным. Это показывает, что, когда у них есть выбор, многие родители выбирают высококачественную, богатую знаниями учебную программу.

Это еще один убедительный пример возрождения классического образования. И это дает представление о том, как предприниматели в сфере образования могут добиться еще большего успеха с небольшой помощью.

Кларк получил жизненно важную помощь от Фонда Дрекселя, некоммерческой благотворительной организации, которая помогает новым частным школам укореняться и процветать. (Ознакомьтесь с некоторыми усилиями Дрекселя здесь, здесь и здесь.) Помимо прочего, Дрексел предоставил стартовые средства, подобрал Кларка к первопроходцам в области образования, у которых он мог учиться, и настаивал на тщательном совершенствовании своей бизнес-модели.

Студенты начинают свой день с молитвы и пения в часовне под руководством пастора церкви. После часовни они собираются на «чтения», упражнения на запоминание, сопровождаемые песней. Хотя приверженность родителей и учащихся христианской вере не является обязательной, школа требует, чтобы родители признали и дали свое согласие на то, чтобы их дети обучались в традициях христианского образования.

Партнерство с церквями имеет ключевое значение. В духовном плане они помогают закрепить компонент веры инициативы. Кампус Сент-Олбана находится в англиканском соборе Сент-Олбана. Каждое утро студенты начинают свой день с молитвы и пения в часовне под руководством пастора церкви. В финансовом отношении использование церковных помещений за символическую плату является большим плюсом в плане доступности.

Инициатива церковных школ планирует открыть свой следующий кампус осенью 2023 года, а к 2030 году будет от пяти до семи кампусов. Экономия за счет масштаба будет продолжать снижать затраты.

Кампус Сент-Олбана вырастет как минимум до восьмого класса. Расширение до старшей школы все еще находится на рассмотрении.

Как и родители в других классических школах, родители в Сент-Олбане в восторге от учебной программы. После часовни школа собирается на «декламацию», где учащиеся головокружительно выполняют упражнения на заучивание под песню — от таблицы умножения до правил грамматики и месяцев года на латыни.

Науке студенты учатся на улице, за столиками для пикника под поистине величественным дубом или в саду, где растут ананасы, папайя и другие посаженные ими культуры. (Кларк быстро замечает, что и Академия Платона, и Лицей Аристотеля располагались в садах.)

Классический акцент на «великих книгах» проходит через все. Детсадовцы знакомятся с Шекспиром. Третьеклассники читают «Таинственный сад». Пятиклассники читают «Хоббита».

«Родители тянутся к нам, потому что видят, что их дети любят учиться», — сказал Кларк.

Когда директор другой классической школы недавно пошутила, что ее ученики читают классику, а не «Капитана Подштанника», Кларк предложил продолжение: «Нет ничего плохого в «Капитане Подштаннике», но это то, где траектория западной цивилизации берет нас? В этом есть ощущение безысходности. Это все, на что способны наши дети?»

Мелани Эберсоул работает учителем начальных классов и получает стипендию в Сент-Олбанс. Она и двое ее детей, Алекса, второклассница, и Бадди, ученица шестого класса, присоединились прошлой осенью после неприятного опыта в предыдущей школе.

Бадди не был большим независимым читателем до Сент-Олбана. Но теперь, на постоянной диете из классических произведений и в окружении сверстников, которые ими лакомятся, литературная палитра Бадди расширяется. В качестве одного из примеров он только что прочитал «Швейцарскую семейку Робинзонов». Его не назначили. Он просто хотел прочитать это.

За ужином Бадди и Алекса часто обсуждают то, что они узнали на уроках латыни — это без подсказки мамы и папы — и иногда говорят на латыни. В дорожных поездках они определяют виды птиц, которые узнали в науке. В своей предыдущей школе «они никогда не приходили домой и не говорили о том, чему научились», — сказал Эберсоул. «Такой-то сделал то, а такой-то сделал то».

Дженна Денар и ее муж записали Анабель и Мэйси в школу Святого Олбана в 2020 году. Они были обеспокоены рисками заражения коронавирусом в школе по соседству и планировали вернуть девочек, которые теперь учатся во втором классе, как только они почувствуют себя более комфортно. Но качество образования в Сент-Олбане было слишком хорошим, чтобы сдаваться.

За ужином девушки читают молитвы на латыни. Они поют песни, в которых перечислены все 50 штатов. Они стали профессионалами в идентификации растений. «Они намного опережают в учебе то, о чем я думал», — сказал Денар, который работает в некоммерческой организации, помогающей уязвимым детям в развивающихся странах.