Ницше что такое: НИЦШЕ | это… Что такое НИЦШЕ?
Содержание
НИЦШЕ | это… Что такое НИЦШЕ?
ТолкованиеПеревод
- НИЦШЕ
-
НИЦШЕ
(Nietzsche) Фридрих (1844—1900) — немецкий мыслитель, в значительной мере определивший новую культурно-философскую ориентацию и основные черты неклассического типа философствования, основатель ‘философии жизни’. Идеи Н. во многом предвосхитили топику большинства современных философских направлений, тематизировав лучшие философские тексты 20 в. Заданные Н. стилистика мышления, методология и языковые парадигмы стали надолго образцами и нормами европейской ментальности. С Н. живо полемизируют и чаще других авторов цитируют в новейших философских текстах, где его мысль продолжает инициировать поиски новых смыслов и значений. В творчестве и личной судьбе Н. наиболее драматично отразился кризисный характер переходной эпохи на рубеже 19—20 вв., выразившийся в тотальной утрате веры в разум, разочаровании и пессимизме.
Будучи прямым наследником философской классики, Н. в то же самое время является первым настоящим декадентом, потрясшим основы основ европейской культуры. Сам он четко осознавал такое свое место: ‘Я знаю свой жребий. Когда-нибудь с моим именем будет связываться воспоминание о чем-то чудовищном — о кризисе, какого не было на земле, о самой глубокой коллизии совести… Я не человек, я динамит’. В философской эволюции мыслителя можно выделить три основных этапа: 1. Романтический, когда Н. находился под влиянием идей Шопенгауэра и Г.Вагнера. 2. Этап так называемого ‘позитивизма’, связанный с разочарованием в прежних кумирах и резким разрывом с идеалом художника, когда Н. обращает свой взор к ‘положительным’ наукам — математике, химии, биологии, истории, экономике. 3. Период зрелого творчества, проникнутый пафосом идеи ‘воли к власти’. В свою очередь, третий этап, с точки зрения топики и порядка рассматриваемых здесь проблем, может быть подразделен на две части: а) утверждающую, которая включает в себя учение о сверхчеловеке и ‘вечном возвращении’; б) негативную — этапа ‘переоценки всех ценностей’. Главной работой раннего Н. является его первая крупная книга — ‘Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм’ (1872). Филологический профессионализм и умение автора работать с классическими источниками становятся здесь идеальным средством, своего рода ключом к истолкованию современной Н. эпохи. Внешней канвой работы становится противоположность аполлоновского (как оптимистически радостного, логически членящего, прекрасного) и дионисийского (как трагически-оргиастического, жизнеопьяняющего) начал, через развитие которой прослеживается вся история человечества, и в особенности история Германии. Есть в книге, однако, и второй ракурс: то, что сам философ назвал ‘проблемой рогатой’ — это проблема науки, разума, который уже здесь рассматривается как опасная, подрывающая и подменяющая жизнь сила. Первостепенную роль в развитии общества Н. придает здесь искусству, которое одно, на его взгляд, является полнокровным воплощением и проявлением подлинной жизни, стихийным (ничем, кроме воли и инстинктов художника, не детерминируемым) процессом жизнеизлияния. Своеобразным девизом этого периода творчества стала фраза Н. о том, что ‘…только как эстетический феномен бытие и мир оправданы в вечности’. Все проблемы современной культуры, считал Н., связаны с тем, что она ориентирована на науку, а последняя опирается на искусственный (чуждый инстинктивной в ее основе жизни) разум. Исходя из такого понимания генезиса культуры, Н. выстроит затем все свое учение, поэтому ‘Рождение трагедии’ можно без преувеличения назвать своего рода ключом к расшифровке его последующего творчества. В этой работе Н. обозначил и главную проблему всей своей философии — как, каким путем создать такую культуру, подчиняясь которой человек мог бы облагородить свой внутренний мир и воспитать себя. Однако на данном этапе его творчества она формулируется в поэтически-символической форме ‘возрождения трагедии’. Непризнание работы, крах прежних идеалов и резкое обострение болезни заставят Н. отказаться на время от роли мессии и отдать все силы изучению наук о человеке (‘Человеческое, слишком человеческое’, 1874; ‘Утренняя заря’, 1881). Пройдет несколько лет, прежде чем в работе ‘Так говорил Заратустра’ Н. решит ‘возвратить людям ясность духа, простоту и величие’ и обнародует главную положительную задачу своей философии, видевшуюся ему в утверждении верховной ценности культурного совершенствования человека, в результате которого появится новый, превосходящий современных людей по своим морально-интеллектуальным качествам тип человека. В роли такого культурно-этического идеала Ницше выдвигает образ сверхчеловека. Это понятие становится одной из главных несущих конструкций его учения, фиксируя в себе образ человека, преодолевшего самообусловленность собственной естественной природой и достигшего состояния качественно иного существа — ориентированного на идеал радикального и многомерного освобождения человека посредством самотворения, овладения пробужденными им собственными, иррациональными силами. Следует выделить несколько противоречивых ракурсов, или измерений, этой идеи в творчестве Н. Чаще всего он говорит о ней как о главной, единственно правильной цели всего человечества, и тогда ‘человек есть нечто, что должно превзойти’, в нем важно то, что он ‘мост, переход, гибель’. Мы должны превзойти, преодолеть себя вчерашних, и в этом смысле сверхчеловек у Н. — это не белокурая бестия, он — впереди, а не позади. Хотя в то же самое время философ иногда употребляет это понятие и для характеристики уже существовавших в истории (‘непреднамеренно, как случайность, как исключение’) отдельных личностей ‘высшего тина’, наиболее полно воплотивших в себе идеал сверхчеловека. Речь идет о так называемом ‘историческом сверхчеловеке’ — Александр Великий, Юлий Цезарь, Гёте, Микеланджело, Борджиа, Наполеон и т.д. И параллельно с этим Н. пишет, что в нашей истории еще ‘никогда не было сверхчеловека! Поистине даже самого великого из них находил я — слишком человеческим!’. Идеал Н. отличают гармония и синтез двух начал — дионисийского, с его радостным утверждением инстинктивной жажды жизни, и аполлоновского, придающего этой бьющей через край жизни одухотворяющую стройность и цельность идеала, — ‘душное сердце, холодная голова’ и минус все ‘человеческое, слишком человеческое’. Если попытаться отделить суть вышесказанного от экстравагантного языка философа, то вряд ли Н. окажется оригинальным там, где, как это не парадоксально, он стал наиболее влиятельным. Тогда его идеал предстанет пред нами в облике древнего, почти языческого и хорошо узнаваемого героя, главным достоинством которого является умение обуздывать (не подавлять!) свои инстинктивные побуждения. После того, как первую книгу Заратустры долго не издавали, а потом, выйдя из печати, она так и не получила широкой огласки, Н. напишет вторую ее часть, в которой сила сверхчеловека не будет уже сочетаться с мягкостью. Существенным образом трансформируется по сравнению с первоначальным и образ Заратустры: из идеала мыслитель превратит его в пугало для ‘добрых христиан и европейцев’, ‘ужасного со своей добротой’. Здесь, во второй книге, Н. обратит свой взор в сторону идеи вечного возвращения, которая станет своего рода молотом — символом, разрушающим все мечты и надежды. Это учение предназначается им для того, чтобы ‘унизить всех слабых и укрепить сильных’, которые одни способны жить и принять эту идею, ‘что жизнь есть без смысла, без цели, но возвращается неизбежно, без заключительного ‘ничто’, как ‘вечный возврат’. В итоге идея вечного возвращения вступает, как кажется, в определенный диссонанс с ранее проповедуемой верой в сверхчеловека: о каком сверхчеловеке теперь можно мечтать, если все вновь возвратится в свои колеи? Если, с одной стороны, речь идет об устремленности вперед, а с другой — о вечном круговращении. Однако наделяя своего героя сразу обеими задачами, Н. удивительным образом переплетает их между собой, провозглашая, что высший смысл жизнь приобретает исключительно благодаря тому, что она вновь и вновь возвращается, налагая при этом колоссальную ответственность на человека, который должен суметь устроить ее так, чтобы она оказалась достойна вечного возвращения. При этом сверхчеловек и может и должен вынести мысль о том, что игра жизни длится бесконечно и что этот же самый мир будет вновь и вновь повторяться. В этом смысле идея вечного возвращения станет для Н. конкретным выражением и своего рода художественным символом приятия Жизни. Этой же задаче подчинена у Н. и идея сверхчеловека, призванная послужить той же воле к жизни, навстречу великому устремлению вперед, к созданию наивысшего осуществления воли к власти. Эти две идеи оказываются, таким образом, взаимосвязаны: его Заратустра всегда возвращается к той же самой жизни, чтобы снова учить о вечном возвращении, давая тем самым смысл и значение существованию, принимая на себя этот труд, отстаивая себя и исполняя свое предназначение. Н. утверждает здесь своего рода императив, согласно которому мы должны поступать так, как мы желали бы поступать, в точности таким же образом бесконечное число раз во веки веков. Тем самым исключается возможность другой жизни и признается лишь вечное возвращение к тому, чем мы являемся в этой жизни. Вслед за выполнением утверждающей задачи наступает очередь негативной части учения Н., которая самым непосредственным образом связана с предыдущей. На пути творения новых ценностей Н. столкнулся с могучим противником в лице всей морали современной ему философии, поэтому он решает ‘радикальным сомнением в ценностях ниспровергнуть все оценки, чтобы очистить дорогу’. Так начинается великая война философа за освобождение людей от власти духов и социальных авторитетов, вошедшая в историю под броским лозунгом ‘переоценки всех ценностей’. Именно эта борьба и сделала его одним из наиболее ярких глашатаев ‘европейского нигилизма’, который стал делом всей его жизни. Все работы, написанные им после ‘Так говорил Заратустра’, являют собой такую ‘переоценку’, хотя наибольший интерес в этом ряду представляют два его крупных произведения: ‘По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего’ (1886) и, задуманная в качестве приложения и ставшая затем своего рода пролегоменами к ней, ‘К генеалогии морали’ (1887). Н. исследует здесь феномен морали, показывая, что всякая мораль является тиранией по отношению к ‘природе’ и ‘разуму’, что прежде всего она учит ненавидеть слишком большую свободу, насаждает в людях потребность в ограниченных горизонтах, содействует глупости как условию жизни и роста. Он убежден, что необыкновенная ограниченность человеческого развития, его медленность, томительность, частое возвращение вспять и вращение на месте были в значительной мере обусловлены моральным инстинктом повиновения, способствовавшим культивированию в Европе стадного типа человека, считающего себя на сегодняшний день единственно возможным типом человека вообще. Он перечисляет присущие этому типу моральные добродетели, которые и делают его смирным, уживчивым и полезным стаду, это — дух общественности, благожелательность, почтительность, прилежание, умеренность, скромность, снисходительность, сострадание и т.п. С другой стороны, все то, что, по Н., возвышает отдельную личность над стадом — великий независимый дух, желание оставаться одиноким, чувство собственного достоинства, великий разум и т.п., кажется сегодня опасным и называется злым, в противоположность прославляемой посредственности вожделений. Здесь же философ излагает свою знаменитую теорию морали господ и рабов, считая, что во всех культурах существовали два основных типа морали, обусловленные разницей в положении, функциях и назначении двух различных человеческих типов. За нынешнее состояние культуры ответственны, по мнению Н., рабы, которые и привели ее к такому жалкому итогу. Они утвердили свою мораль, требующую всеобщего равенства. Теперь понятно, каким образом можно объяснить измельчение людей: ведь все это рабы и их потомки, они задают тон и создают современные культурные идеалы. Так как современность, буквально во всех ее проявлениях, зиждется исключительно на моральном творчестве рабов, необходима не просто критика, а радикальная переоценка всех европейских идеалов и всей европейской морали в целом. Тем самым проблема морали господ и рабов становится в философии Н. своего рода историко-теоретическим фундаментом борьбы за переоценку всех ценностей. Тот путь, по которому до сих пор шло европейское человечество, чреват, по Н., целым рядом чудовищных последствий, которые он пророчески предвещает своим современникам, приоткрывая завесу европейского будущего: распад европейской духовности и девальвация ее ценностей, ‘восстание масс’, тоталитаризм и воцарение ‘грядущего Хама’ с его нивелировкой человека под флагом всеобщего равенства людей. Он закладывает здесь оригинальные методологические и языковые парадигмы, которые получат затем колоссальную развертку в феноменологических, герменевтических и постструктуралистских изысках 20 в., воплотивших в себе основы дескриптивно-деструктивной феноменологии Н. В этом плане можно говорить об огромном воздействии его культурных идеологем, а также стилистики его языка на западное самосознание эпохи модерна и постмодерна. Завершающим аккордом зрелого ницшеанства и в то же время своеобразным его метафизическим стержнем стала концепция волюнтаризма, сделавшая главным принципом бытия и объяснения мироздания ‘волю к власти’. Антисистематичность и антиметафизичность как характерные черты мировоззрения Ницше не сводятся у него, однако, к простому отказу от притязаний на целостность и полноту теоретического охвата реальности; они предполагают, скорее, формирование нетрадиционного типа метафизики, носящего по преимуществу чисто прикладной характер. Такой ее статус можно объяснить тем, что, во-первых, на место хрестоматийного бытия философов, как основы и сущности всего существующего, Ницше выдвигает жизнь, с ее вечным движением и становлением, лишенную традиционной атрибутики бытия. А во-вторых, в основе процесса создания этой метафизики лежит все та же, титаническая интенция к утверждению жизни и жажды ‘мощных людей’, которая пронизывает все разделы его творчества. ‘Воля к власти’, по Н., — это не только основной, но и единственный принцип всего совершающегося, то единое, что лежит в основе всего многообразного. Все процессы, как физические, так и духовные, Н. стремится представить как различные модификации воли к власти. Сама жизнь приобретает значение некоей части мирового процесса, особого вида мировой энергии и одного из проявлений воли к власти. Опираясь на этот принцип, Н. разрабатывает и основы своей гносеологии как перспективного учения об аффектах. Будучи только частью универсальной жизненной силы и выражением воли к власти, человек, как и любой сложный механизм, представляет собой множество таких воль и способов их выражения, среди которых самой первой и наиболее естественной компонентой являются его аффекы. Что же касается мышления, то Н. рассматривает его только как ‘выражение скрытых за ним аффектов’, как своеобразное орудие власти, служащее усовершенствованию и повышению жизненности. Все наивысшие продукты деятельности сознания являются лишь попыткой схематизации и упрощения мира. Н. осуществляет переоценку традиционных представлений об истине и заблуждении, не видя принципиальной разницы между ними, ибо и то и другое носит, по его мнению, чисто служебный характер. Это касается и любого рода рациональной аргументации, обращаемой к разуму, суждения которого о мире являются не более чем ‘интерпретациями особого рода перспективы’ — т.е. своеобразными точками зрения и своеобычными видениями этого мира, вечно меняющимися, как и он сам. Разум, по Н., противоестественен и чужд жизни, он деформирует и умерщвляет ее, более того, он искажает показания органов чувств, которые, как считает философ, ‘никогда не лгут’. Только в инстинкте непосредственно выражен принцип воли к власти, поэтому физическое начало в человеке гораздо выше, по Н., чем духовное. Его утверждения о человеке как ‘не установившемся животном’ и глубоко ущербном в биологическом плане существе послужили исходной основой для многих построений философской антропологии, особенно ее биологической ветви. В философии 20 в. актуализация идей Н. осуществляется по самым разным направлениям. С одной стороны, это разнообразные литературные версии, связанные с именами Батая, М.Бланшо, П.Клоссовски, Камю и иных экзистенциалистски ориентированных мыслителей. С другой — очень влиятельные, и ставшие сегодня уже классическими, философские интерпретации Хайдеггера, Делеза и Деррида. (см. также АНТИХРИСТ, ВОЛЯ К ВЛАСТИ, ВЕСЕЛАЯ НАУКА, ВЕЧНОЕ ВОЗ- ВРАЩЕНИЕ, ГЕНЕАЛОГИЯ, НИГИЛИЗМ, ПЛОСКОСТЬ, RESSENTIMENT, СВЕРХЧЕЛОВЕК, ТАК ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА (НИЦШЕ), РОЖДЕНИЕ ТРАГЕДИИ ИЗ ДУХА МУЗЫКИ (НИЦШЕ), ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА (НИЦШЕ).)
Будучи прямым наследником философской классики, Н. в то же самое время является первым настоящим декадентом, потрясшим основы основ европейской культуры. Сам он четко осознавал такое свое место: ‘Я знаю свой жребий. Когда-нибудь с моим именем будет связываться воспоминание о чем-то чудовищном — о кризисе, какого не было на земле, о самой глубокой коллизии совести… Я не человек, я динамит’. В философской эволюции мыслителя можно выделить три основных этапа: 1. Романтический, когда Н. находился под влиянием идей Шопенгауэра и Г.Вагнера. 2. Этап так называемого ‘позитивизма’, связанный с разочарованием в прежних кумирах и резким разрывом с идеалом художника, когда Н. обращает свой взор к ‘положительным’ наукам — математике, химии, биологии, истории, экономике. 3. Период зрелого творчества, проникнутый пафосом идеи ‘воли к власти’. В свою очередь, третий этап, с точки зрения топики и порядка рассматриваемых здесь проблем, может быть подразделен на две части: а) утверждающую, которая включает в себя учение о сверхчеловеке и ‘вечном возвращении’; б) негативную — этапа ‘переоценки всех ценностей’.
Главной работой раннего Н. является его первая крупная книга — ‘Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм’ (1872). Филологический профессионализм и умение автора работать с классическими источниками становятся здесь идеальным средством, своего рода ключом к истолкованию современной Н. эпохи. Внешней канвой работы становится противоположность аполлоновского (как оптимистически радостного, логически членящего, прекрасного) и дионисийского (как трагически-оргиастического, жизнеопьяняющего) начал, через развитие которой прослеживается вся история человечества, и в особенности история Германии. Есть в книге, однако, и второй ракурс: то, что сам философ назвал ‘проблемой рогатой’ — это проблема науки, разума, который уже здесь рассматривается как опасная, подрывающая и подменяющая жизнь сила. Первостепенную роль в развитии общества Н. придает здесь искусству, которое одно, на его взгляд, является полнокровным воплощением и проявлением подлинной жизни, стихийным (ничем, кроме воли и инстинктов художника, не детерминируемым) процессом жизнеизлияния.
Своеобразным девизом этого периода творчества стала фраза Н. о том, что ‘…только как эстетический феномен бытие и мир оправданы в вечности’. Все проблемы современной культуры, считал Н., связаны с тем, что она ориентирована на науку, а последняя опирается на искусственный (чуждый инстинктивной в ее основе жизни) разум. Исходя из такого понимания генезиса культуры, Н. выстроит затем все свое учение, поэтому ‘Рождение трагедии’ можно без преувеличения назвать своего рода ключом к расшифровке его последующего творчества. В этой работе Н. обозначил и главную проблему всей своей философии — как, каким путем создать такую культуру, подчиняясь которой человек мог бы облагородить свой внутренний мир и воспитать себя. Однако на данном этапе его творчества она формулируется в поэтически-символической форме ‘возрождения трагедии’. Непризнание работы, крах прежних идеалов и резкое обострение болезни заставят Н. отказаться на время от роли мессии и отдать все силы изучению наук о человеке (‘Человеческое, слишком человеческое’, 1874; ‘Утренняя заря’, 1881).
Пройдет несколько лет, прежде чем в работе ‘Так говорил Заратустра’ Н. решит ‘возвратить людям ясность духа, простоту и величие’ и обнародует главную положительную задачу своей философии, видевшуюся ему в утверждении верховной ценности культурного совершенствования человека, в результате которого появится новый, превосходящий современных людей по своим морально-интеллектуальным качествам тип человека. В роли такого культурно-этического идеала Ницше выдвигает образ сверхчеловека. Это понятие становится одной из главных несущих конструкций его учения, фиксируя в себе образ человека, преодолевшего самообусловленность собственной естественной природой и достигшего состояния качественно иного существа — ориентированного на идеал радикального и многомерного освобождения человека посредством самотворения, овладения пробужденными им собственными, иррациональными силами. Следует выделить несколько противоречивых ракурсов, или измерений, этой идеи в творчестве Н. Чаще всего он говорит о ней как о главной, единственно правильной цели всего человечества, и тогда ‘человек есть нечто, что должно превзойти’, в нем важно то, что он ‘мост, переход, гибель’.
Мы должны превзойти, преодолеть себя вчерашних, и в этом смысле сверхчеловек у Н. — это не белокурая бестия, он — впереди, а не позади. Хотя в то же самое время философ иногда употребляет это понятие и для характеристики уже существовавших в истории (‘непреднамеренно, как случайность, как исключение’) отдельных личностей ‘высшего тина’, наиболее полно воплотивших в себе идеал сверхчеловека. Речь идет о так называемом ‘историческом сверхчеловеке’ — Александр Великий, Юлий Цезарь, Гёте, Микеланджело, Борджиа, Наполеон и т.д. И параллельно с этим Н. пишет, что в нашей истории еще ‘никогда не было сверхчеловека! Поистине даже самого великого из них находил я — слишком человеческим!’. Идеал Н. отличают гармония и синтез двух начал — дионисийского, с его радостным утверждением инстинктивной жажды жизни, и аполлоновского, придающего этой бьющей через край жизни одухотворяющую стройность и цельность идеала, — ‘душное сердце, холодная голова’ и минус все ‘человеческое, слишком человеческое’. Если попытаться отделить суть вышесказанного от экстравагантного языка философа, то вряд ли Н.
окажется оригинальным там, где, как это не парадоксально, он стал наиболее влиятельным. Тогда его идеал предстанет пред нами в облике древнего, почти языческого и хорошо узнаваемого героя, главным достоинством которого является умение обуздывать (не подавлять!) свои инстинктивные побуждения. После того, как первую книгу Заратустры долго не издавали, а потом, выйдя из печати, она так и не получила широкой огласки, Н. напишет вторую ее часть, в которой сила сверхчеловека не будет уже сочетаться с мягкостью. Существенным образом трансформируется по сравнению с первоначальным и образ Заратустры: из идеала мыслитель превратит его в пугало для ‘добрых христиан и европейцев’, ‘ужасного со своей добротой’. Здесь, во второй книге, Н. обратит свой взор в сторону идеи вечного возвращения, которая станет своего рода молотом — символом, разрушающим все мечты и надежды. Это учение предназначается им для того, чтобы ‘унизить всех слабых и укрепить сильных’, которые одни способны жить и принять эту идею, ‘что жизнь есть без смысла, без цели, но возвращается неизбежно, без заключительного ‘ничто’, как ‘вечный возврат’.
В итоге идея вечного возвращения вступает, как кажется, в определенный диссонанс с ранее проповедуемой верой в сверхчеловека: о каком сверхчеловеке теперь можно мечтать, если все вновь возвратится в свои колеи? Если, с одной стороны, речь идет об устремленности вперед, а с другой — о вечном круговращении. Однако наделяя своего героя сразу обеими задачами, Н. удивительным образом переплетает их между собой, провозглашая, что высший смысл жизнь приобретает исключительно благодаря тому, что она вновь и вновь возвращается, налагая при этом колоссальную ответственность на человека, который должен суметь устроить ее так, чтобы она оказалась достойна вечного возвращения. При этом сверхчеловек и может и должен вынести мысль о том, что игра жизни длится бесконечно и что этот же самый мир будет вновь и вновь повторяться. В этом смысле идея вечного возвращения станет для Н. конкретным выражением и своего рода художественным символом приятия Жизни. Этой же задаче подчинена у Н. и идея сверхчеловека, призванная послужить той же воле к жизни, навстречу великому устремлению вперед, к созданию наивысшего осуществления воли к власти.
Эти две идеи оказываются, таким образом, взаимосвязаны: его Заратустра всегда возвращается к той же самой жизни, чтобы снова учить о вечном возвращении, давая тем самым смысл и значение существованию, принимая на себя этот труд, отстаивая себя и исполняя свое предназначение. Н. утверждает здесь своего рода императив, согласно которому мы должны поступать так, как мы желали бы поступать, в точности таким же образом бесконечное число раз во веки веков. Тем самым исключается возможность другой жизни и признается лишь вечное возвращение к тому, чем мы являемся в этой жизни. Вслед за выполнением утверждающей задачи наступает очередь негативной части учения Н., которая самым непосредственным образом связана с предыдущей. На пути творения новых ценностей Н. столкнулся с могучим противником в лице всей морали современной ему философии, поэтому он решает ‘радикальным сомнением в ценностях ниспровергнуть все оценки, чтобы очистить дорогу’. Так начинается великая война философа за освобождение людей от власти духов и социальных авторитетов, вошедшая в историю под броским лозунгом ‘переоценки всех ценностей’.
Именно эта борьба и сделала его одним из наиболее ярких глашатаев ‘европейского нигилизма’, который стал делом всей его жизни. Все работы, написанные им после ‘Так говорил Заратустра’, являют собой такую ‘переоценку’, хотя наибольший интерес в этом ряду представляют два его крупных произведения: ‘По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего’ (1886) и, задуманная в качестве приложения и ставшая затем своего рода пролегоменами к ней, ‘К генеалогии морали’ (1887). Н. исследует здесь феномен морали, показывая, что всякая мораль является тиранией по отношению к ‘природе’ и ‘разуму’, что прежде всего она учит ненавидеть слишком большую свободу, насаждает в людях потребность в ограниченных горизонтах, содействует глупости как условию жизни и роста. Он убежден, что необыкновенная ограниченность человеческого развития, его медленность, томительность, частое возвращение вспять и вращение на месте были в значительной мере обусловлены моральным инстинктом повиновения, способствовавшим культивированию в Европе стадного типа человека, считающего себя на сегодняшний день единственно возможным типом человека вообще.
Он перечисляет присущие этому типу моральные добродетели, которые и делают его смирным, уживчивым и полезным стаду, это — дух общественности, благожелательность, почтительность, прилежание, умеренность, скромность, снисходительность, сострадание и т.п. С другой стороны, все то, что, по Н., возвышает отдельную личность над стадом — великий независимый дух, желание оставаться одиноким, чувство собственного достоинства, великий разум и т.п., кажется сегодня опасным и называется злым, в противоположность прославляемой посредственности вожделений. Здесь же философ излагает свою знаменитую теорию морали господ и рабов, считая, что во всех культурах существовали два основных типа морали, обусловленные разницей в положении, функциях и назначении двух различных человеческих типов. За нынешнее состояние культуры ответственны, по мнению Н., рабы, которые и привели ее к такому жалкому итогу. Они утвердили свою мораль, требующую всеобщего равенства. Теперь понятно, каким образом можно объяснить измельчение людей: ведь все это рабы и их потомки, они задают тон и создают современные культурные идеалы.
Так как современность, буквально во всех ее проявлениях, зиждется исключительно на моральном творчестве рабов, необходима не просто критика, а радикальная переоценка всех европейских идеалов и всей европейской морали в целом. Тем самым проблема морали господ и рабов становится в философии Н. своего рода историко-теоретическим фундаментом борьбы за переоценку всех ценностей. Тот путь, по которому до сих пор шло европейское человечество, чреват, по Н., целым рядом чудовищных последствий, которые он пророчески предвещает своим современникам, приоткрывая завесу европейского будущего: распад европейской духовности и девальвация ее ценностей, ‘восстание масс’, тоталитаризм и воцарение ‘грядущего Хама’ с его нивелировкой человека под флагом всеобщего равенства людей. Он закладывает здесь оригинальные методологические и языковые парадигмы, которые получат затем колоссальную развертку в феноменологических, герменевтических и постструктуралистских изысках 20 в., воплотивших в себе основы дескриптивно-деструктивной феноменологии Н.
В этом плане можно говорить об огромном воздействии его культурных идеологем, а также стилистики его языка на западное самосознание эпохи модерна и постмодерна. Завершающим аккордом зрелого ницшеанства и в то же время своеобразным его метафизическим стержнем стала концепция волюнтаризма, сделавшая главным принципом бытия и объяснения мироздания ‘волю к власти’. Антисистематичность и антиметафизичность как характерные черты мировоззрения Ницше не сводятся у него, однако, к простому отказу от притязаний на целостность и полноту теоретического охвата реальности; они предполагают, скорее, формирование нетрадиционного типа метафизики, носящего по преимуществу чисто прикладной характер. Такой ее статус можно объяснить тем, что, во-первых, на место хрестоматийного бытия философов, как основы и сущности всего существующего, Ницше выдвигает жизнь, с ее вечным движением и становлением, лишенную традиционной атрибутики бытия. А во-вторых, в основе процесса создания этой метафизики лежит все та же, титаническая интенция к утверждению жизни и жажды ‘мощных людей’, которая пронизывает все разделы его творчества.
‘Воля к власти’, по Н., — это не только основной, но и единственный принцип всего совершающегося, то единое, что лежит в основе всего многообразного. Все процессы, как физические, так и духовные, Н. стремится представить как различные модификации воли к власти. Сама жизнь приобретает значение некоей части мирового процесса, особого вида мировой энергии и одного из проявлений воли к власти. Опираясь на этот принцип, Н. разрабатывает и основы своей гносеологии как перспективного учения об аффектах. Будучи только частью универсальной жизненной силы и выражением воли к власти, человек, как и любой сложный механизм, представляет собой множество таких воль и способов их выражения, среди которых самой первой и наиболее естественной компонентой являются его аффекы. Что же касается мышления, то Н. рассматривает его только как ‘выражение скрытых за ним аффектов’, как своеобразное орудие власти, служащее усовершенствованию и повышению жизненности. Все наивысшие продукты деятельности сознания являются лишь попыткой схематизации и упрощения мира.
Н. осуществляет переоценку традиционных представлений об истине и заблуждении, не видя принципиальной разницы между ними, ибо и то и другое носит, по его мнению, чисто служебный характер. Это касается и любого рода рациональной аргументации, обращаемой к разуму, суждения которого о мире являются не более чем ‘интерпретациями особого рода перспективы’ — т.е. своеобразными точками зрения и своеобычными видениями этого мира, вечно меняющимися, как и он сам. Разум, по Н., противоестественен и чужд жизни, он деформирует и умерщвляет ее, более того, он искажает показания органов чувств, которые, как считает философ, ‘никогда не лгут’. Только в инстинкте непосредственно выражен принцип воли к власти, поэтому физическое начало в человеке гораздо выше, по Н., чем духовное. Его утверждения о человеке как ‘не установившемся животном’ и глубоко ущербном в биологическом плане существе послужили исходной основой для многих построений философской антропологии, особенно ее биологической ветви. В философии 20 в.
актуализация идей Н. осуществляется по самым разным направлениям. С одной стороны, это разнообразные литературные версии, связанные с именами Батая, М.Бланшо, П.Клоссовски, Камю и иных экзистенциалистски ориентированных мыслителей. С другой — очень влиятельные, и ставшие сегодня уже классическими, философские интерпретации Хайдеггера, Делеза и Деррида. (см. также АНТИХРИСТ, ВОЛЯ К ВЛАСТИ, ВЕСЕЛАЯ НАУКА, ВЕЧНОЕ ВОЗ- ВРАЩЕНИЕ, ГЕНЕАЛОГИЯ, НИГИЛИЗМ, ПЛОСКОСТЬ, RESSENTIMENT, СВЕРХЧЕЛОВЕК, ТАК ГОВОРИЛ ЗАРАТУСТРА (НИЦШЕ), РОЖДЕНИЕ ТРАГЕДИИ ИЗ ДУХА МУЗЫКИ (НИЦШЕ), ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА (НИЦШЕ).) История Философии: Энциклопедия. — Минск: Книжный Дом.
А. А. Грицанов, Т. Г. Румянцева, М. А. Можейко.
2002.
Нужна курсовая?
- НИКОМАХОВА ЭТИКА
- НОВАЛИС
Полезное
115 лет со дня смерти автора концепции Сверхчеловека – Москва 24, 25.08.2015
25 августа 2015, 19:12
Литература
Фото: britannica.
com
К 115 годовщине смерти великого Фридриха Ницше редакция m24.ru подготовила краткое и простое объяснение его философских концепций, а также объяснение того, почему он действительно стал знаком своего времени.
Ницше познакомился с творчеством Достоевского в 1887 году или даже раньше. К тому времени он уже был состоявшимся философом. Тем не менее в его философии есть определенные переклички с творчеством русского писателя. В философском романе «Так говорил Заратустра», увидевшем свет в 1883 году, есть небольшая часть «О бледном преступнике», которую традиционно связывают с философской концепцией романа «Преступление и наказание», вышедшего в 1866 году.
Философ пишет: «Недостаточно только примириться с тем, кого казните вы. Да будет скорбь ваша любовью к Сверхчеловеку: так оправдаете вы продление собственной жизни!» – вторя идиоматическому «тварь я дрожащая или право имею?» Родиона Раскольникова.
Ницше сам был плоть от плоти своего времени и не изобретал велосипед.
Он органично вписывался в назревавшие в Европе умонастроения. В то же время сам философ, принимая во внимание критику своей философии и сближение с Достоевским, уже хорошо известным в Германии и Франции, считал, что мировоззрение литератора одинаково родственно его позициям, сколь и чуждо, оставляя за героями его произведений надежду на искупление и духовное обновление и утверждая тем самым гуманизм Достоевского.
Трактат Ницше «Рождение трагедии из духа музыки», 1972 год. Фото: wikimedia.org
Достоевский для него стал великим художником и «одним из величайших открытий его жизни». И именно искусство и культура должны, по его мнению, заполнить пропасть, образовавшуюся после преодоления религии.
«Бог мертв», – говорит Ницше. И не потому мертв, что допускает войны, голод, смерть и несправедливость жизни, а потому, что все христианство – лишь наркотик. «Возобладайте над завистью» и будьте теми, кем вы не являетесь, но теми, кем вы можете быть. Вы завидуете тем, кем сами хотели бы стать, но религия подавляет ваши желания и вашу зависть.
«Признайте свои желания и стремитесь к их достижению». По мнению Ницше, зависть – не негативное, а позитивное начало, с которым необходимо работать, а не подавлять его. Истоки христианства Ницше выводит из морали древнеримских рабов, в среде которых оно зарождалось. В религии он видит оправдание собственного бесправия и слабости духа и обещание посмертной справедливости за земные унижения.
«Христианская вера есть с самого начала жертвоприношение: принесение в жертву всей свободы, всей гордости, всей самоуверенности духа и в то же время отдание самого себя в рабство, самопоношение, самокалечение». И далее: «Лицемерное вероучение, обернувшее неспособность отомстить в прощение».
Для Ницше христианство становится огромной машиной по отказу от благ. Все это похоже на взгляд на ту же проблему, что лежит в основе марксистской теории, только через другие очки. Ницше не был философом абстракции. Он очень конкретный и остро реагирующий на реальную политическую, социальную и экономическую ситуацию рубежа веков.
Вот почему так жадно впитал его философию Адольф Гитлер – оправдание своего нигилизма. Но по факту трактат «Воля к власти», причисляемый к основам нацизма, был всего лишь удачной компиляцией цитат философа.
Примерно на одну ступень с христианской моралью Ницше ставит алкоголь. Для него что одно, что другое – средство лишь временно притупить боль и осознание собственной немощи. И только Сверхчеловек сможет отринуть устаревшую мораль и перейти на новую ступень. Только он сможет дать четкий и однозначный ответ на вопрос – «тварь я дрожащая или право имею?» И поэтому только один герой христианского вероученья достоин внимания – Понтий Пилат. Он убивает Бога, и через это становится Сверхчеловеком.
литература философы Федор Достоевский читать Фридрих Ницше
Фридрих Ницше | Биография, книги и факты
Фридрих Ницше
Смотреть все СМИ
- Дата рождения:
- 15 октября 1844 г.
Германия
- Умер:
- 25 августа 1900 г. (55 лет)
Веймар
Германия
(55 лет)- Известные работы:
- «За гранью добра и зла»
«Эксе гомо»
«Человеческий, слишком человеческий»
«К генеалогии морали»
«Рождение трагедии»
«Веселая наука»
«Воля к власти»
«Так говорил Заратустра»
«Несвоевременные размышления»
- Известные члены семьи:
- сестра Элизабет Фёрстер-Ницше
- Предметы изучения:
- философия искусства
Просмотреть весь связанный контент →
Популярные вопросы
Почему Фридрих Ницше важен?
Фридрих Ницше был немецким философом, который стал одним из самых влиятельных современных мыслителей. Его попытки разоблачить мотивы, лежащие в основе традиционной западной религии, морали и философии, глубоко затронули поколения теологов, философов, психологов, поэтов, романистов и драматургов.
Каким было детство Фридриха Ницше?
Дом Фридриха Ницше был оплотом лютеранского благочестия.
Его отец, Карл Людвиг Ницше, был пастором и умер до того, как Ницше исполнилось пять лет. Фридрих провел большую часть своей молодости в семье, состоящей из пяти женщин: его матери Франциски; его младшая сестра Элизабет; его бабушка по материнской линии; и две тетки.
Где учился Фридрих Ницше?
В 1864 году Фридрих Ницше поступил в Боннский университет, чтобы изучать теологию и классическую филологию. В 1865 году он перешел в Лейпцигский университет. За годы, проведенные в Лейпциге, Ницше открыл для себя философию Артура Шопенгауэра, познакомился с великим оперным композитором Рихардом Вагнером и завязал дружбу на всю жизнь с коллегой-классиком Эрвином Роде.
Что писал Фридрих Ницше?
«Так говорил Заратустра » (1883–1885 гг.) была первым подробным изложением зрелой философии Фридриха Ницше и шедевром в его карьере. Ему уделялось мало внимания при его жизни, но после его смерти его влияние было значительным как в искусстве, так и в философии.
Другие работы включали Сумерки идолов , Антихрист и Ecce Homo .
Резюме
Прочтите краткий обзор этой темы
Фридрих Ницше (родился 15 октября 1844, Рёкен, Саксония, Пруссия [Германия] — умер 25 августа 1900, Веймар, Тюрингия), немецкий классик, философ и культуролог, ставший одним из самым влиятельным из всех современных мыслителей. Его попытки разоблачить мотивы, лежащие в основе традиционной западной религии, морали и философии, глубоко затронули поколения теологов, философов, психологов, поэтов, романистов и драматургов. Он продумывал последствия триумфа секуляризма Просвещения, выраженные в его замечании о том, что «Бог мертв», таким образом, что это определило повестку дня для многих самых знаменитых интеллектуалов Европы после его смерти. Хотя он был ярым противником национализма, антисемитизма и силовой политики, позднее его имя использовалось фашистами для продвижения того, что он ненавидел.
Первые годы
Дом Ницше был оплотом лютеранского благочестия. Его дед по отцовской линии опубликовал книги в защиту протестантизма и добился церковного положения суперинтенданта; его дед по материнской линии был сельским священником; его отец, Карл Людвиг Ницше, был назначен пастором в Рёкене по приказу короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV, в честь которого был назван Фридрих Ницше. Его отец умер в 1849 году, до того, как Ницше исполнилось пять лет, и большую часть своей ранней жизни он провел в семье, состоящей из пяти женщин: его матери Франциски, его младшей сестры Элизабет, его бабушки по материнской линии и двух теток.
В 1850 году семья переехала в Наумбург на реке Заале, где Ницше посещал частную подготовительную школу Domgymnasium. В 1858 году он был принят в Schulpforta, ведущую протестантскую школу-интернат Германии. Там он преуспел в учебе и получил выдающееся классическое образование. Окончив его в 1864 году, он отправился в Боннский университет изучать теологию и классическую филологию.
Несмотря на попытки принять участие в общественной жизни университета, два семестра в Бонне закончились неудачей, главным образом из-за ожесточенных ссор между двумя его ведущими профессорами-классиками, Отто Яном и Фридрихом Вильгельмом Ритчлем. Ницше искал убежища в музыке, написав ряд произведений под сильным влиянием Роберта Шумана, немецкого композитора-романтика. В 1865 году он перешел в Лейпцигский университет, присоединившись к Ричлю, который принял там назначение.
Ницше процветал под опекой Ричля в Лейпциге. Он стал единственным студентом, когда-либо публиковавшимся в журнале Ритчля, Rheinisches Museum («Рейнский музей»). Он начал военную службу в октябре 1867 года в кавалерийской роте артиллерийского полка, получил серьезную травму груди, садясь на лошадь в марте 1868 года, и возобновил учебу в Лейпциге в октябре 1868 года, находясь в длительном отпуске по болезни в армии. За годы, проведенные в Лейпциге, Ницше открыл для себя философию Артура Шопенгауэра, познакомился с великим оперным композитором Рихардом Вагнером и завязал дружбу на всю жизнь с коллегой-классиком Эрвином Роде (автором Психея ).
Викторина по Британике
Философия 101
Что такое экзистенциализм? Кем был Сократ? Что такое идеализм? Проверьте свои знания по этим и другим темам с помощью викторины Philosophy 101!
Базельские годы (1869–79)
Когда в 1869 году в Базеле (Швейцария) освободилась должность профессора классической филологии, Ричль с беспримерной похвалой рекомендовал Ницше. Он не защитил ни докторскую диссертацию, ни дополнительную диссертацию, необходимую для получения немецкой степени; тем не менее Ричль заверил Базельский университет, что он никогда не видел никого подобного Ницше за 40 лет преподавания и что его таланты безграничны. В 1869 г.Лейпцигский университет присвоил докторскую степень без экзаменов или диссертации на основании его опубликованных работ, а Базельский университет назначил его экстраординарным профессором классической филологии. В следующем году Ницше был произведен в ординарные профессора.
Ницше получил разрешение служить санитаром-добровольцем в августе 1870 года, после начала франко-германской войны.
В течение месяца, сопровождая транспорт с ранеными, он заболел дизентерией и дифтерией, которые навсегда подорвали его здоровье. Он вернулся в Базель в октябре, чтобы возобновить тяжелую преподавательскую нагрузку, но уже в 1871 году плохое здоровье побудило его искать облегчения от отупляющей работы профессора классической филологии; он подал заявку на вакантную кафедру философии и предложил Роде своим преемником, но безрезультатно.
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас
В те ранние годы в Базеле созрела амбивалентная дружба Ницше с Вагнером, и он использовал любую возможность, чтобы навестить Рихарда и его жену Козиму. Вагнер ценил Ницше как блестящего апостола-профессора, но все возрастающая эксплуатация Вагнером христианских мотивов, как в «Парсифале » (1882), в сочетании с его шовинизмом и антисемитизмом оказались выше сил Ницше. К 1878 году разрыв между двумя мужчинами стал окончательным.
Первая книга Ницше, Die Geburt der Tragödie aus dem Geiste der Musik (1872; Рождение трагедии из духа музыки ), ознаменовала его освобождение от атрибутов классической науки.
Это скорее спекулятивная, чем экзегетическая работа, в которой утверждалось, что греческая трагедия возникла в результате слияния того, что он называл аполлоническим и дионисийским элементами — первое представляло меру, сдержанность и гармонию, а второе — необузданную страсть, — и что сократовские рационализм и оптимизм определили смерть греческой трагедии. Заключительные 10 разделов книги — это рапсодия о возрождении трагедии из духа музыки Вагнера. Поначалу встреченный гробовым молчанием, он стал предметом жарких споров со стороны тех, кто принял его за обычный труд классической науки. Несомненно, это была «работа глубокого творческого прозрения, оставившая в тылу ученое поколение трудящихся», как выразился британский классик Ф.М. Корнфорд писал в 1912. Он остается классикой в истории эстетики и по сей день.
Запросив и получив больничный, Ницше в 1877 году обустроил дом с сестрой и своим другом Петером Гастом (Иоганн Генрих Кёзелиц), а в 1878 году свой афористический Menschliches, Allzumenschliches ( Human, All-Too-Human ) появился.
Поскольку его здоровье неуклонно ухудшалось, он оставил свою профессорскую кафедру 14 июня 1879 года и получил пенсию в размере 3000 швейцарских франков в год в течение шести лет.
Фридрих Ницше | Биография, книги и факты
Фридрих Ницше
Смотреть все СМИ
- Дата рождения:
- 15 октября 1844 г.
Германия
- Умер:
- 25 августа 1900 г. (55 лет)
Веймар
Германия
- Известные работы:
- «За гранью добра и зла»
«Эксе гомо»
«Человеческий, слишком человеческий»
«К генеалогии морали»
«Рождение трагедии»
«Веселая наука»
«Воля к власти»
«Так говорил Заратустра»
«Несвоевременные размышления»
- Известные члены семьи:
- сестра Элизабет Фёрстер-Ницше
- Предметы изучения:
- философия искусства
Просмотреть весь связанный контент →
Популярные вопросы
Почему Фридрих Ницше важен?
Фридрих Ницше был немецким философом, который стал одним из самых влиятельных современных мыслителей.
Его попытки разоблачить мотивы, лежащие в основе традиционной западной религии, морали и философии, глубоко затронули поколения теологов, философов, психологов, поэтов, романистов и драматургов.
Каким было детство Фридриха Ницше?
Дом Фридриха Ницше был оплотом лютеранского благочестия. Его отец, Карл Людвиг Ницше, был пастором и умер до того, как Ницше исполнилось пять лет. Фридрих провел большую часть своей молодости в семье, состоящей из пяти женщин: его матери Франциски; его младшая сестра Элизабет; его бабушка по материнской линии; и две тетки.
Где учился Фридрих Ницше?
В 1864 году Фридрих Ницше поступил в Боннский университет, чтобы изучать теологию и классическую филологию. В 1865 году он перешел в Лейпцигский университет. За годы, проведенные в Лейпциге, Ницше открыл для себя философию Артура Шопенгауэра, познакомился с великим оперным композитором Рихардом Вагнером и завязал дружбу на всю жизнь с коллегой-классиком Эрвином Роде.
Что писал Фридрих Ницше?
«Так говорил Заратустра » (1883–1885 гг.) была первым подробным изложением зрелой философии Фридриха Ницше и шедевром в его карьере. Ему уделялось мало внимания при его жизни, но после его смерти его влияние было значительным как в искусстве, так и в философии. Другие работы включали Сумерки идолов , Антихрист и Ecce Homo .
Резюме
Прочтите краткий обзор этой темы
Фридрих Ницше (родился 15 октября 1844, Рёкен, Саксония, Пруссия [Германия] — умер 25 августа 1900, Веймар, Тюрингия), немецкий классик, философ и культуролог, ставший одним из самым влиятельным из всех современных мыслителей. Его попытки разоблачить мотивы, лежащие в основе традиционной западной религии, морали и философии, глубоко затронули поколения теологов, философов, психологов, поэтов, романистов и драматургов. Он продумывал последствия триумфа секуляризма Просвещения, выраженные в его замечании о том, что «Бог мертв», таким образом, что это определило повестку дня для многих самых знаменитых интеллектуалов Европы после его смерти.
Хотя он был ярым противником национализма, антисемитизма и силовой политики, позднее его имя использовалось фашистами для продвижения того, что он ненавидел.
Первые годы
Дом Ницше был оплотом лютеранского благочестия. Его дед по отцовской линии опубликовал книги в защиту протестантизма и добился церковного положения суперинтенданта; его дед по материнской линии был сельским священником; его отец, Карл Людвиг Ницше, был назначен пастором в Рёкене по приказу короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV, в честь которого был назван Фридрих Ницше. Его отец умер в 1849 году, до того, как Ницше исполнилось пять лет, и большую часть своей ранней жизни он провел в семье, состоящей из пяти женщин: его матери Франциски, его младшей сестры Элизабет, его бабушки по материнской линии и двух теток.
В 1850 году семья переехала в Наумбург на реке Заале, где Ницше посещал частную подготовительную школу Domgymnasium. В 1858 году он был принят в Schulpforta, ведущую протестантскую школу-интернат Германии.
Там он преуспел в учебе и получил выдающееся классическое образование. Окончив его в 1864 году, он отправился в Боннский университет изучать теологию и классическую филологию. Несмотря на попытки принять участие в общественной жизни университета, два семестра в Бонне закончились неудачей, главным образом из-за ожесточенных ссор между двумя его ведущими профессорами-классиками, Отто Яном и Фридрихом Вильгельмом Ритчлем. Ницше искал убежища в музыке, написав ряд произведений под сильным влиянием Роберта Шумана, немецкого композитора-романтика. В 1865 году он перешел в Лейпцигский университет, присоединившись к Ричлю, который принял там назначение.
Ницше процветал под опекой Ричля в Лейпциге. Он стал единственным студентом, когда-либо публиковавшимся в журнале Ритчля, Rheinisches Museum («Рейнский музей»). Он начал военную службу в октябре 1867 года в кавалерийской роте артиллерийского полка, получил серьезную травму груди, садясь на лошадь в марте 1868 года, и возобновил учебу в Лейпциге в октябре 1868 года, находясь в длительном отпуске по болезни в армии.
За годы, проведенные в Лейпциге, Ницше открыл для себя философию Артура Шопенгауэра, познакомился с великим оперным композитором Рихардом Вагнером и завязал дружбу на всю жизнь с коллегой-классиком Эрвином Роде (автором Психея ).
Викторина по Британике
Философия 101
Что такое экзистенциализм? Кем был Сократ? Что такое идеализм? Проверьте свои знания по этим и другим темам с помощью викторины Philosophy 101!
Базельские годы (1869–79)
Когда в 1869 году в Базеле (Швейцария) освободилась должность профессора классической филологии, Ричль с беспримерной похвалой рекомендовал Ницше. Он не защитил ни докторскую диссертацию, ни дополнительную диссертацию, необходимую для получения немецкой степени; тем не менее Ричль заверил Базельский университет, что он никогда не видел никого подобного Ницше за 40 лет преподавания и что его таланты безграничны. В 1869 г.Лейпцигский университет присвоил докторскую степень без экзаменов или диссертации на основании его опубликованных работ, а Базельский университет назначил его экстраординарным профессором классической филологии.
В следующем году Ницше был произведен в ординарные профессора.
Ницше получил разрешение служить санитаром-добровольцем в августе 1870 года, после начала франко-германской войны. В течение месяца, сопровождая транспорт с ранеными, он заболел дизентерией и дифтерией, которые навсегда подорвали его здоровье. Он вернулся в Базель в октябре, чтобы возобновить тяжелую преподавательскую нагрузку, но уже в 1871 году плохое здоровье побудило его искать облегчения от отупляющей работы профессора классической филологии; он подал заявку на вакантную кафедру философии и предложил Роде своим преемником, но безрезультатно.
Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту.
Подпишитесь сейчас
В те ранние годы в Базеле созрела амбивалентная дружба Ницше с Вагнером, и он использовал любую возможность, чтобы навестить Рихарда и его жену Козиму. Вагнер ценил Ницше как блестящего апостола-профессора, но все возрастающая эксплуатация Вагнером христианских мотивов, как в «Парсифале » (1882), в сочетании с его шовинизмом и антисемитизмом оказались выше сил Ницше.
К 1878 году разрыв между двумя мужчинами стал окончательным.
Первая книга Ницше, Die Geburt der Tragödie aus dem Geiste der Musik (1872; Рождение трагедии из духа музыки ), ознаменовала его освобождение от атрибутов классической науки. Это скорее спекулятивная, чем экзегетическая работа, в которой утверждалось, что греческая трагедия возникла в результате слияния того, что он называл аполлоническим и дионисийским элементами — первое представляло меру, сдержанность и гармонию, а второе — необузданную страсть, — и что сократовские рационализм и оптимизм определили смерть греческой трагедии. Заключительные 10 разделов книги — это рапсодия о возрождении трагедии из духа музыки Вагнера. Поначалу встреченный гробовым молчанием, он стал предметом жарких споров со стороны тех, кто принял его за обычный труд классической науки. Несомненно, это была «работа глубокого творческого прозрения, оставившая в тылу ученое поколение трудящихся», как выразился британский классик Ф.
