Октябрь 1917 года: лишение духовенства всех прав | Российское агентство правовой и судебной информации

Одним из исторически значимых событий революционного года в России стал созыв Поместного Собора. На нем обсуждалось правовое положение РПЦ, восстановление патриаршества и другие вопросы, которые должны были существенно изменить жизнь общества, закрепив демократические начала и в церковной сфере. Однако ожидание небывалых прав закончилось их полным лишением. 

О разрыве почти тысячелетнего союза государства и Церкви и начале гонений на духовенство рассказывает в двадцать первом эпизоде своего расследования кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

Поместный Собор РПЦ открылся 15 августа 1917 года и заседал неспешно. Спорных моментов за 200 с лишним лет, прошедших со времени последнего Собора, накопилось много. Одним из важнейших пунктов повестки дня был вопрос «О правовом положении Русской православной церкви».  

Не так просто решалась и проблема восстановления патриаршества. Здесь не было единогласия. Противники отмечали опасность того, что этот институт может «сковать соборное начало» в жизни церкви. 

Что понималось под «соборностью»? Это очень разноплановое сложное понятие, но в данном случае речь, похоже, шла о том, чтобы русская церковь была построена по типу «свободной ассоциации» и священников и верующих прихожан на началах равенства, т.е. «без начальства». 

Возможно, на такой трактовке соборности в то время сказались все события 1917 года, приведшие к тому, что Россия, даже по оценке Владимира Ленина, стала самой свободной и демократичной страной в мире. Таким образом в ряды духовенства и богословов проникла идея своеобразной «демократизации» церкви. Не случайно ведь и представительство мирян на Соборе было большим, нежели представителей от духовенства. 

Выступавшие на Соборе видные профессора духовных академий высказывали опасения на тот счет, что введение патриаршества может привести к «абсолютизму» в церкви. Действительно, на фоне только что состоявшегося свержения абсолютизма в стране такие доводы и термины заставляли членов Собора задуматься. Перед ними стоял своеобразный выбор: единоначалие или демократичность. Окончательно определиться с решением их заставили кровавые потрясения в столицах осенью 1917 года.

Прения продолжались до начала октябрьского переворота в Петрограде. В Москве, где заседал Собор, большевикам не удалось сходу захватить власть, как в Петрограде. В городе началась гражданская война. 28 октября сторонники Временного правительства захватили Кремль, расстреляв там несколько десятков пробольшевистских солдат. Были многочисленные жертвы и в других стычках. И 28 октября прения на Соборе были прекращены. 

В заключительном слове епископ Астраханский Митрофан сказал: «Дело восстановления патриаршества нельзя откладывать: Россия горит, всё гибнет. И разве можно теперь долго рассуждать, что нам нужно орудие для собирания, для объединения Руси? Когда идёт война, нужен единый вождь, без которого воинство идёт вразброд».  

В тот же день было принято «Определение по общим положениям о высшем управлении Православной Российской Церкви». В нем закреплялись следующие положения: «В Православной Российской Церкви высшая власть — законодательная, административная, судебная и контролирующая — принадлежит Поместному Собору, периодически, в определённые сроки созываемому, в составе епископов, клириков и мирян. Восстановляется патриаршество, и управление церковное возглавляется Патриархом. Патриарх является первым между равными ему епископами. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчётен Собору».

Затем священники попытались остановить кровопролитие на улицах Москвы, вступив в переговоры с Московским военно-революционным комитетом. Но для безбожников революционеров-большевиков духовенство со своими проповедями не являлось авторитетной силой.

Избрав патриархом митрополита Тихона, Собор приступил к обсуждению доклада «О правовом положении Русской православной церкви». После прений был принят соответствующий документ в адрес государственной власти. В нем говорилось:

«Священный Собор Православной Российской Церкви признает, что… должны быть приняты Государством следующие основные положения:

1. Православная Российская Церковь… занимает в Российском Государстве пе́рвенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей, как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское Государство.

2. Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти и… пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления.

3. Постановления и узаконения, издаваемые для себя Православною Церковью в установленном ею порядке, со времени обнародования их церковною властью, равно и акты церковного управления и суда признаются Государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы.

4. Государственные законы, касающиеся Православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковною властью.

7. Глава Российского Государства, Министр Исповеданий и Министр Народного Просвещения и Товарищи их должны быть православными. 

14. Церковное венчание по православному чину признается законною формой заключения брака…»

Понятно, что ни одно из положений этого документа не могло быть принято формирующимся советским государством, в основе идеологии которого лежал воинствующий атеизм. Новая власть ответила духовенству первыми закрытиями храмов и конфискацией синодальной типографии. 

А 31 декабря 1917 года был опубликован проект декрета об отделении Церкви от государства. В связи с этим митрополит Петроградский Вениамин обратился с посланием в Совнарком, в котором предупреждал, что «осуществление этого проекта угрожает большим горем и страданиями православному русскому народу», он просил «не приводить в исполнение предполагаемого проекта об отобрании церковного достояния».

В январе 1918 года в Александро-Невскую лавру прибыл отряд матросов и красногвардейцев с распоряжением о конфискации имущества, подписанным комиссаром Александрой Коллонтай. Всем монахам приказали оставить монастырь. За попытку невыполнения этого распоряжения митрополит Вениамин и наместник лавры епископ Елисаветградский Прокопий были арестованы вместе со всем духовным Собором лавры, а обратившийся к красногвардейцам с мольбой о прекращении насилия престарелый протоиерей Петр Скипетров был ими застрелен. 

19 января (1 февраля) 1918 года патриарх Тихон издает послание, в котором предает анафеме участников кровавых расправ над невинными людьми. В его обращении говорится: «Власть, обещавшая водворить на Руси право и правду, обеспечить свободу и порядок, проявляет всюду только самое разнузданное своеволие и сплошное насилие над всеми и в частности — над святою Церковью православной». 

На следующий день в газетах был опубликован «Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», который не только ознаменовал разрыв многовекового союза светской и духовной властей, но и явился юридическим прикрытием для гонения на Церковь.  

«Никакие церковные религиозные общества — говорится в документе — не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют». Только «по особым постановлениям местной или центральной государственной власти» церковь могла оставить за собой какие-то отдельные, конкретно указанные в постановлениях храмы и богослужебную утварь. Декрет также запрещал религиозное воспитание и образование детей в школе.

Таким образом, все замыслы духовенства в отношении улучшения своего правового положения после свержения царизма рассыпались в прах. Как сама церковь, так и все ее служители были лишены даже тех прав, которыми они обладали при самодержавии. Обращение к закону и к правосудию было совершенно бесполезным и даже невозможным: советская власть отменила все законы российской империи и ликвидировала все прежние судебные учреждения. 

Новые «народные суды» не опирались вообще ни на какое законодательство: восседавшие там представители агрессивного атеизма решали все вопросы исходя исключительно из соображений «революционной целесообразности». Для всего российского духовенства наступили крайне тяжелые времена полного бесправия.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 14 мая

На храме, где в 1917 году было принято решение о восстановлении Патриаршества, установлен крест / Новости / Патриархия.ru

17 ноября 2008 г. 14:40

По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в понедельник 17 ноября архиепископ Истринский Арсений совершил чин освящения накупольного креста для храма святого равноапостольного князя Владимира в Лиховом переулке.

Архиепископу Арсению сослужили ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерей Владимир Воробьев, преподаватели вуза в священном сане.

За богослужением пели хоры факультета Церковного пения и Богословско-пастырского факультета ПСТГУ.

«Изъявлением Святейшего Патриарха и благодаря помощи многих людей возвращено историческое здание, в котором проходил Поместный Собор 1918 года. Сегодня этот дом оживает благодаря трудам ректора Свято-Тихоновского университета. Видимый знак воссоздания храма — водружение креста на купол. Надеюсь, что после установки креста гораздо легче пойдут работы по воссозданию первоначального вида этого исторического здания», — обратился владыка Арсений к присутствующим.

«Впервые Московской епархии передано столь значительное здание. Дай Бог, чтобы здесь молодые люди получали духовное образование, благодаря которому они будут становиться не только специалистами в области церковных наук, но и укрепляться в вере в Христа», — сказал архипастырь.

Затем состоялась установка креста. Крест был поднят на 40-метровую высоту и установлен на 11-метровый в диаметре позолоченный купол (второй по величине после Храма Христа Спасителя) благодаря сложнейшей инженерно-строительной операции.

Уникальный исторический памятник — Московский Епархиальный дом с Князь-Владимирским храмом в Лиховом переулке после 12 лет усилий общественности при участии президента России В. Путина был возвращен в 2004 году Русской Православной Церкви и передан Свято-Тихоновскому университету.

Епархиальный дом, построенный и освященный в 1903 г. будущим священномучеником митрополитом Московским Владимиром, был центром духовно-просветительской и миссионерской деятельности Русской Православной Церкви.

В 1917-1918 гг. в Соборной палате Князь-Владимирского храма проходил Поместный Собор Русской Православной Церкви. Члены Поместного Собора восстановили насильственно прерванное Патриаршество, что имело огромное значение не только для Русской Церкви, но и для Вселенского Православия.

В Соборной палате Князь-Владимирского собора 17 ноября 1917 г., в самый разгар революции и боев в Москве, Поместный Собор принял постановление о восстановлении Патриаршества. И уже на следующий день, 18 ноября, митрополит Московский и Коломенский Тихон в Храме Христа Спасителя был избран и наречен Патриархом Московским и всея Руси. Святитель Тихон стал подлинным духовным вождем русского народа, примером твердости и верности в исповедании Православной Веры в самые драматические времена XX века.

Патриархия.ru

Митрополит Тихон избран патриархом Московским и всея Руси

4 (17) ноября 1917 г., в разгар революции, Поместный собор Российской православной церкви принял постановление о восстановлении патриаршества, отменённого в 1721 г. в связи с переходом на синодальную систему управления Русской православной церковью.

На следующий день, 5 (18) ноября 1917 г. в храме Христа Спасителя в Москве состоялись выборы патриарха посредством жребия, вытянутого слепым старцем Алексием Зосимовским, из трёх кандидатов, которых путем голосования определил Собор (митрополиты Харьковский Антоний(Храповицкий), Новгородский Арсений (Стадницкий) и Московский Тихон (Белавин)). Новым руководителем церкви стал председатель Собора митрополит Московский Тихон. 21 ноября (4 декабря) в праздник Введения во Храм Пресвятой Богородицы в Успенском соборе Московского Кремля была совершена его интронизация.

Восстановление патриаршества произошло в момент, когда власть в стране оказалась в руках политической партии, негативно настроенной по отношению к религиозным институтам. Со своей стороны, церковь высказывала неприятие свершившегося в стране насильственного изменения политического строя. Поэтому с самого начала отношения новой государственной власти и предстоятеля Русской православной церкви приобрели характер острого конфликта.

19 января (1 февраля) 1918 г. патриарх обратился с посланием к пастве, в котором объявил анафему безбожной власти. Это означало, что православное население страны не могло признавать советскую власть легитимной.

Уже на следующий день был утверждён Советом народных комиссаров, а 23 января (5 февраля) опубликован Декрет «Об отделении церкви от государства, а школы от церкви», лишивший церковь всего её имущества и ограничивший её влияние на все сферы общественной жизни.

По мере развития Гражданской войны конфликт между церковью и Советами развивался по нарастающей. Несколько раз патриарха помещали под домашний арест, а в мае 1922 г. было заведено дело о привлечении его к судебной ответственности. После того, как патриарх написал заявление о раскаянии в «антисоветских поступках», Верховный суд РСФСР 21 марта 1924 г. закрыл дело. Однако власти подчеркивали, что это только амнистия, и на самом деле Тихон считается преступником по отношению к Советской власти.

7 апреля 1925 г., в праздник Благовещения, патриарх Московский и всея Руси Тихон скончался в возрасте 60 лет. Следующего патриарха церкви было разрешено избрать лишь во время Великой Отечественной войны, 8 сентября 1943 г.

9 октября 1989 г. Тихон (Белавин) был канонизирован на Архиерейском соборе Русской православной церкви. Мощи святителя покоятся в большом соборе Донского монастыря.

Лит.: Воробьёв В. Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея Руси [Электронный ресурс] // Храм Христа Спасителя. Б. д. URL: http://www.xxc.ru/orthodox/pastor/tichon/; Патриаршество в Русской церкви [Электронный ресурс] // Православие и мир. Б. д. URL:http://www.pravmir.ru/article_2451.html; Тихон (Белавин). Благословляющее письмо адмиралу А. В. Колчаку // Окрест Колчака: документы и материал. М., 2007; Тихон (Белавин). Послание патриарха Тихона 19 января 1918 г. // Церковные ведомости. 1918. № 2.

1 февраля состоялась торжественная церемония памятного гашения марки, посвящённой 100-летию восстановления патриаршества в России

Церемония памятного гашения прошла в Москве, в Храме Христа Спасителя. В мероприятии приняли участие Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл и руководитель Федерального агентства связи Олег Духовницкий.

Всероссийский поместный собор — первый с конца XVII века Поместный собор Православной Российской Церкви, открывшийся 15 (28) августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля. Собор заседал больше года, до 7 (20) сентября 1918 года. Важнейшим его решением было восстановление патриаршества в Российской церкви. 4 (17) ноября 1917 года Поместный собор Православной Российской Церкви принял постановление о восстановлении патриаршества, и уже на следующий день, 5 (18) ноября, митрополит Московский и Коломенский Тихон был избран и наречён Патриархом Московским и всея России. Восстановление патриаршества имело значение не только для Русской церкви, но и для всего православия. Поместный собор явился эпохальным событием. Он упразднил изжившую себя старую синодальную систему церковного управления и восстановил патриаршество, проведя рубеж между двумя периодами русской церковной истории. Решения Собора заложили основы устройства Русской Православной Церкви в современную эпоху.

«В рамках празднования юбилея Федеральное агентство связи и АО «Марка» выпустило почтовую марку, посвящённую 100-летию восстановления патриаршества в России. На почтовой марке изображён Тихон, Патриарх Московский и Всея Руси с 1917 по 1923 годы на фоне Храма Христа Спасителя в Москве. Тираж марки составляет 160 тысяч экземпляров, они разойдутся по всей стране и миру, а также войдут в филателистические каталоги. Тем самым почтовая марка увековечит историческую дату события», — отметил руководитель Россвязи.

Художники-дизайнеры: М. Бодрова, А. Поварихин.

Номинал: 41 р.

Размер марки: 37×37 мм, размер листа: 130×130 мм.

Форма выпуска: лист с оформленными полями (3×3) из 8 марок и купона.

Тираж: 160 тыс. марок.

 

« назад

100 лет избранию святителя Тихона на патриарший престол

100 лет назад на патриарший престол был избран святитель Тихон — первый Предстоятель Церкви после восстановления патриаршества в России. Об избрании и отношениях патриарха с Советской властью рассказывает «Газета.Ru».

18 ноября 1917 года был избран на патриарший престол святитель Тихон — первый Предстоятель Церкви после восстановления патриаршества в России. Избрание прошло в Москве, на Поместном соборе Русской православной церкви. Ради этого события собрались 576 делегатов из всех епархий Русской Церкви.

Патриарх Тихон, в миру — Василий Беллавин, с детства отличался религиозностью и тягой к церкви. В девять лет он поступил в Торопецкое духовное училище, после продолжил образование в Псковской духовной семинарии и Санкт-Петербургской духовной академии.

В 1890-1910-х годах будущий патриарх служил в Польше, США, Канаде, на Аляске. В 1907 году он вернулся в Россию, в Ярославль, а в 1914 был отправлен в Вильнюс (Вильну), в то время также входящий в состав Российской империи.

В 1917 году после Февральской революции Тихон, на тот момент архиепископ Виленский, подписал воззвание Синода, гласившее:

«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ее новом пути».

В новый состав Синода Тихон не попал, но в мае был избран правящим архиереем Москвы, а в августе возведен в сан митрополита.

Вопрос о восстановлении патриаршества активно обсуждался летом 1917-го на Всероссийском Поместном Соборе. Далеко не все его участники поддерживали такое решение. Однако после Октябрьской революции и прихода к власти большевиков споры прекратились и было принято решение о восстановлении патриаршества.

Избрание патриарха проводилось в два этапа: сначала голосованием, по итогам которого Тихон оказался на третьем месте, а затем жеребьевкой среди трех кандидатов, набравших наибольшее количество голосов.

Через несколько дней после избрания, 21 ноября, состоялась интронизация Тихона — богослужение, во время которого тот был возведен на престол.

В январе 1918 года патриарх Тихон издал воззвание, гласившее: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей земной…

Гонение воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово, и вместо любви христианской всюду сеют семена злобы, ненависти и братоубийственной брани».

Летом в Казанском соборе на Красной площади он осудил расстрел Николая II и то, что «Исполнительный комитет одобрил это и признал законным».

В октябре 1918 года в Обращении к Совету Народных Коммисаров патриарх вопрошал: «Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обещания давали вы ему и как исполнили эти обещания?. .. От каких завоеваний могли отказаться вы, приведшие Россию к позорному миру, унизительные условия которого даже вы сами не решились обнародовать полностью? Вместо аннексий и контрибуций великая наша родина завоевана, умалена, расчленена и в уплату наложенной на нее дани вы тайно вывозите в Германию не вами накопленное золото».

В 1922 году Всероссийский центральный исполнительный комитет потребовал изъятия из церквей дорогостоящих предметов и передачи их Народному Комиссариату Финансов в рамках борьбы с массовым голодом в Поволжье и других регионах. Когда стали изыматься в том числе и необходимые для богослужений предметы, это привело к сопротивлению со стороны священнослужителей и прихожан. В числе осуждавших действия государства оказался и патриарх Тихон. В феврале 1922 года он обратился к верующим с очередным воззванием, где сообщил, что

«с точки зрения Церкви подобный акт является актом святотатства…

Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство — миряне отлучением от Нее, священнослужители — извержением из сана».

Недовольство верующих становилось все более выраженным. В марте в Шуе они решили оказать сопротивление при изъятии ценностей, в итоге по толпе открыли огонь. В результате погибли четыре человека, еще десять были ранены.

Владимир Ленин, тогда — председатель Совнаркома, расценил эти действия как сопротивление власти со стороны духовенства. Патриарх Тихон был вызван в Государственное политическое управление, где был поставлен в известность, что правительство «требует от гражданина Беллавина как от ответственного руководителя всей иерархии определенного и публичного определения своего отношения к контрреволюционному заговору, во главе коего стоит подчиненная ему иерархия».

С мая 1922 года патриарх находился под арестом в Донском монастыре. В июне он подал заявление, в котором раскаивался в «проступках против государственного строя» и просил Верховный суд освободить его из-под стражи.

«При этом я заявляю Верховному Суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции»,

— писал Тихон.

Патриарх Тихон был освобожден из-под стражи. Позже он еще раз подчеркнул свою лояльность к Советской власти в ««Обращении» к «архипастырям, пастырям и пасомым православной церкви российской»: «В том преступлении, в котором я признаю себя виновным, по существу виновно то общество, которое Меня, как Главу Православной Церкви, постоянно подбивало на активные выступления тем или иным путем против Советской власти. Отныне Я определенно заявляю всем тем, что их усердие будет совершенно напрасным и бесплодным, ибо Я решительно осуждаю всякое посягательство на Советскую власть, откуда бы оно ни исходило».

На «Втором Поместном Всероссийском Соборе» в 1923 году было решено лишить патриарха сана,

«так как патриарх Тихон вместо подлинного служения Христу служил контрреволюции и этим, как лицо, которое должно правильно вести всю церковную жизнь, ввел в заблуждение широкие церковные массы».

Несмотря на смену взглядов, Тихон все еще находился под следствием. Решение о прекращении дела было принято только в 1924 году.

В 1925 году Тихон был снова вызван на допрос — на этот раз как глава «шпионской организации церковников». Однако результатов расследования он не дождался — Тихон скончался 7 апреля 1925 года в возрасте 60 лет от сердечной недостаточности и был похоронен у Донского монастыря, с внутренней стороны южной стены трапезной Малого Донского собора

В 1981 году Тихон был канонизирован в лике исповедника и включен в Собор святых новомучеников и исповедников Российских, в 1989 году поставлен во главу Собора. В 1992 после пожара в Малом соборе Донского монастыря были обнаружены останки Тихона. Сейчас они находятся в Большом соборе.

Восстановление патриаршества на Поместном соборе 1917–1918 гг. (С. А. Мельников)

Восстановление патриаршества на Поместном соборе 1917–1918 гг. (С. А. Мельников)

Обращение к вопросу о восстановлении патриаршества диктуется не только личными симпатиями и пристрастиями, да и не столько ими. Наряду со всей историей православия в советский период, он остается недостаточно исследованным.

В этой связи основными задачами данной статьи являются:

– попытка: дать исторический очерк проблемы в предреволюционный период;

– выявить главные препятствия на пути успешного решения этого вопроса, как в предреволюционный период, так и в период с февраля по декабрь 1917 г.;

– проследить формирование двух основных церковных сил, вступивших в единоборство на Соборе;

– указать на причины, способствовавшие положительному решению вопроса о патриаршестве, и основные политические факторы, ускорившие это решение.

Все это необходимо рассматривать на фоне конкретного фактического материала, реальной атмосферы прений на Поместном Соборе, в ходе которых выявились аргументы «за» и «против» патриаршества, которыми оперировали стороны.

Источниковая база данной работы достаточно обширна и, вместе с тем, собрана компактно. Поскольку в центре исследования лежит Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917–1918 гг., а также предсоборный период непосредственно с ним связанный, то главным источником следует назвать издание, которое именуется «Деяния Священного Собора Православной Российской церкви» (кн. I–IX) М, ПГ, 1918 г. и представляет собой весьма полное изложение стенограммы заседаний Собора, каждое из которых именуется «Деянием». Сюда же входят в качестве приложений информация о Богослужениях, Церемония Интронизации Патриарха, внесоборные речи и другие[75]. В I-ю книгу, которая состоит из 3?х выпусков, сверх того включены Предсоборные документы: Постановления Священного Синода о Созыве Собора, образовании Предсоборного Совета и другие[76]. В целом, характеризуя этот источник, следует отметить его особую ценность и привлекательность, так как он дает возможность погрузиться в атмосферу Собора со всеми его перипетиями борьбы, столкновениями точек зрения и дискуссиями. К этой же группе примыкает «Собрание определений и постановлений Священного Собора», которые служат своеобразным приложением к Деяниям[77]. Четыре выпуска Определений и Постановлений включают юридические акты канонического права, принятые Собором и расположенные в Хронологическом порядке.

При рассмотрении деятельности Предсоборного Совета (весна – лето 1917 г. ) использовались итоговые документы его деятельности – законопроекты и объяснительные записки по различным сферам церковной жизни, внесенные на Собор. Они вошли в издание «Материалы Священного Собора Православной Российской Церкви; Святейший Правительствующий Синод, в Поместный Собор» вып. 1–16[78]. Надо отметить, что Предсоборный период февраль – август 1917 г. В меньшей степени обеспечен источниками, поэтому мной привлечены материалы периодической печати за этот и соборный период. Речь идет о 3?х основных изданиях. В первых 2?х, газетах «Церковные ведомости» (издание Священного Синода) и «Московских епархиальных ведомостях»[79] отразились позиции основных группировок, существовавших на этот период[80].

Сложнее обстоит дело с источниками по вопросу о патриаршестве до февраля 1917 г. Но так как смыслом этой части работы была попытка дать общую оценку вопроса о патриаршестве в предреволюционные десятилетия, достаточным будет лишь перечислить использовавшиеся источники. Следует назвать «Записки Санкт-Петербургских религиозно-философских собраний»[81], (которые первоначально были опубликованы в Журнале «Новый путь» за 1903–1904 гг. ), «Журналы и протоколы заседаний высочайше утвержденного Предсоборного Присутствия»[82]. Кроме того, использованы ряд работ, которые служат, на наш взгляд, репрезентативным источником церковного общественного мнения по вопросу о восстановлении патриаршества в предреволюционный период. Во-первых, это цикл статей одного из виднейших церковных публицистов второй половины XIX в. прот. А. М. Иванцова-Платонова «О русском церковном управлении»[83], горячего сторонника патриаршества. На противоположенных позициях стоял известный историк церкви Е. Е. Голубинский в книге «О реформе в быте русской церкви»[84]. Прежде чем перейти к обзору историографии вопроса нужно обратить внимание на ряд книг, которые являются и источниками и историографическими работами. Поскольку их писали люди, которые непосредственно участвовали в Соборе и оставили труды, в которых делали попытку осмыслить и оценить происходившее. В качестве таковых следует назвать работу проф. Б. В. Титлинова[85] и две книги в будущем одного из лидеров обновленцев прот. А. И. Введенского[86]. Последний не участвовал в Поместном Соборе, но был вдохновителем деятельности Святейшего Синода и Предсоборного Совета.

* * *

Можно определенно считать, что почти сразу после упразднения патриаршества Петром I, которое, естественно, не вызвало энтузиазма в церковных кругах, настойчиво встал вопрос о статусе высшего церковного управления. Учреждение Святейшего Правительствующего Синода отнюдь не удовлетворило иерархов. Тем более, что церковь всегда очень ревностно относилась к канонам и традициям. Уже в 1742 г. член Святейшего Синода митрополит Ростовский Арсений (Мацеевич) и архиепископ Новгородский Амвросий (Юшкевич) общались к императрице Елизавете Петровне с просьбой избрать патриарха или Президента Синода, но в этом им было отказано[87]. Тогда это выглядело, как попытка вернуться к допетровским церковно-государственным отношениям, что, конечно, было невозможно в условиях абсолютизма. Правительственная позиция мало изменилась вплоть до начала XX в. , но, насколько нам известно, в практическом плане, вопрос о патриархе больше не ставился. Однако еще в 70?80?е гг. XIX в. теоретическом уровне он стал появляться в трудах публицистов православного направления. Один из них А. М. Иванцов-Платонов выступил в печати[88] с целой серией статей, которые потом были опубликованы отдельным оттиском под заголовком «О русском церковном управлении»[89].

Несколько статей были непосредственно посвящены интересующему нас вопросу. При чтении этих разделов, знакомому с речами сторонников патриаршества на Соборе 1917–1918 гг. трудно отделаться от мысли о том, что он слышит что-то очень схожее. Автор задает вопрос: «Нет ли надобности восстановить в России «степень патриаршескую» и тут же отвечает себе: «восстановление патриаршества было бы желательно по многим причинам»[90].

Доводы оппонентов, о которых пишет автор, тоже очень похожи на Соборные. Противников патриаршества пугает «единоличная власть, таящая опасность для соборности» и «опасность столкновения с правительством»[91]. Всем этим, как и критикой синодальной системы[92], совпадения далеко не исчерпываются. Эти факты позволяют предположить, что аргументация сторонников и противников патриаршества Соборного периода начала складываться уже в конце XIX в. Не секрет, что к началу XX в. между официальной церковью и религиозной интеллигенцией не существовало полного взаимопонимания. С начала XX в. предпринимаются попытки преодолеть это отчуждение. В Петербурге с 1901 до 1903 г. регулярно заседают религиозно-философские собрания представителей светской культуры и деятелей церкви под председательством епископа Ямбургского Сергия (Старогородского)[93], впоследствии Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.

Мысль о необходимости преобразований в церкви звучала все настойчивее. В 1905 г. в условиях нестабильности в государстве работает Особое Совещание при Комитете Министров под началом С. Ю. Витте, на котором дискутировался вопрос о новом статусе церкви в государстве[94]. Любопытно, что именно в революционный период в церкви оформилось течение, с которым потом оказались генетически связаны и противники патриаршества на Соборе, и будущие обновленцы. Речь идет о так называемой «группе 32?х», в которую входили Петербургские священники, направившие в марте 1905 г. митрополиту Антонию письмо «О необходимости перемен в русском церковном управлении»[95]. Они требовали введения выборного и соборного начала, но деликатно умалчивали о необходимости восстановления патриаршества[96]. Генетическую связь этой группы с обновленчеством и партией Синода 1917 г. отмечал протоиерей А. И. Введенский (самый активный сторонник обновленцев)[97]. Так, мы уже в 1905 г. имеем дело с началом формирования этой силы. Тогда же Комитетом Министров был принят проект «Вопросы о желательных преобразованиях в Постановке у нас Православной церкви», представленный на заседание митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Антонием (Вадковским)[98]. В документе указывалось на необходимость «устранить или хотя бы ослабить ту постоянную опеку и тот бдительный контроль светской власти над жизнью церковной, которые лишают церковь самостоятельности и инициативы»[99]. Несмотря на небольшой масштаб требований, они встретили противодействие со стороны обер-прокурора Святейшего Синода К.  П. Победоносцева. Когда составленная С. Ю. Витте записка «О современном положении православной церкви» попала в Синод, она была положена под сукно обер-прокурором[100].

22 марта 1905 г. Св. Синод подал императору Николаю II доклад, где содержались прямые требования созвать в Москве Собор для выборов Патриарха[101]. Император отвечал уклончиво. «По примеру Византийских императоров» – Николай II обещал созвать собор – «когда наступит благоприятное для сего время»[102]. Все-таки, в целом позитивный ответ был получен. Следующим этапом подготовки к собору, главной целью которого должно было стать восстановление патриаршества, был созыв Предсоборного присутствия, состав которого был утвержден 16 января 1906 г., а его председателем стал митрополит Антоний (Вадковский)[103]. Итоги работы этого учреждения были весьма скромными. Это объяснялось главным образом позицией правительства, которое находило данное время «неблагоприятным» для созыва собора. Тактика была изменена. 28 февраля 1912 г. при Святейшем Синоде было создано Предсоборное совещание, в которое вошли семь человек[104]. В документах, ими разработанных, значился вопрос о высшем церковном управлении, тогда как глава церкви уклончиво именовался предстоятелем[105]. Но и эта тактика не принесла положительных результатов. В целом итогом всего предреволюционного десятилетия, всего предреволюционного периода была лишь постановка вопроса о патриархе, но, отнюдь, не решение этой проблемы.

Было бы, однако, упрощением считать, что произошел безусловный раздел на два лагеря: противников патриаршества – государственная власть, и его сторонников – церковь. Как уже было показано, в предреволюционный период сложилась группировка сторонников патриаршества и его противников. В последнюю, помимо «группы 32?х», входили представители церковной интеллигенции: академик Е. Е. Голубинский[106], профессор П. В. Верховский, А. И. Бриллиантов. Сложилась и система аргументации, которой оперировали стороны на Соборе.

* * *

Падение монархии в России по логике вещей должно было бы распутать клубок противоречий, который завязался вокруг вопроса о патриаршестве. И, казалось бы, действительно произошло заметное оживление церковной жизни. По стране прошла волна съездов клира, на которых обсуждались вопросы церковной жизни[107]. Но крайняя политизированность общества в этот период сыграла злую шутку. Основным мотивом всех церковных форумов было введение выборного начала. Выражая эти настроения, Святейший Синод 29 апреля 1917 г. выпустил «Послание к архипастырям, пастырям и всем верным чадам Российской православной церкви». В нем отмечалась необходимость ввести выборное начало «во все доступные для него формы церковного управления»[108].

Интересно, что избрание предстоятеля церкви в документе не фигурировало. Это было заменено аморфной формулой о необходимости изменений в сфере высшего церковного управления[109]. В тот же день было принято долгожданное решение о созыве Собора и об образовании для этих целей Предсоборного Совета[110]. Два этих документа примечательны тем, что составляют разительный контраст с актами, принимаемыми Синодом до февраля 1917 г. Объяснение тому простое. Последовательный противник патриаршества, вдохновитель обновленчества А. И. Введенский пишет о послефевральских событиях в церкви: «Инициативная группа петроградского духовенства… прот. А. Я. Смирнов, прот. Ф. Д. Филоненко, прот. А. Рождественский и автор этих строк, организуют новый состав Св. Синода…»[111].

В Синод вошли также ряд либерально настроенных епископов. Новый Синод признал факт революции и необходимость ее[112]. В силу своих установок «демократическое» руководство нового Синода не желало избрания патриарха, ибо видело в нем прообраз единовластия. Этим фактом, в сущности, и объясняется вся дальнейшая тактика этой группировки и в Предсоборное время и на соборе, а также деятельность учреждений, где она имела большинство. Предсоборный Совет, образованный Указом от 29 апреля и 8 мая 1917 г.[113], имел своеобразную систему комплектования, в него вошли все присутствовавшие в Святейшем Синоде (8 человек) и 18 человек по приглашению Святейшего Синода[114]. Естественно, что такая процедура позволяла руководству синода получить большинство голосов в Предсоборном Совете и принимать нужные им решения. Итоги его деятельности тому подтверждение. Известны два итоговых документа по вопросу о высшем Церковном Управлении: «Законопроект о высшем церковном управлении» и «объяснительная записка» к нему[115]. Суть их состояла в том, что высшими органами в Церкви признавался Поместный Собор и Святейший синод. Комментируя эти документы в выступлении уже на Соборе, архимандрит Илларион, профессор Московской духовной академии, констатировал, что: «Предсоборный Совет ответил на вопрос о патриаршестве очень быстро и решительно: патриаршество будто бы противоречит началу Соборности, а потому его не следует восстанавливать»[116]. С такими результатами пришла к Собору группа сторонников революции в церкви. Вернемся, однако, к вопросу заданному в начале данной главы, а именно, мог ли февраль и Временное правительство помочь восстановлению патриаршества. В историографии на этот вопрос часто отвечали положительно[117]. Думается, что это не так. Во-первых, необходимо отметить, что новый Синод был во многом детищем февраля, и относительно благожелательное и доверительное отношение к нему со стороны Временного Правительства и обратное. 5 марта Синод объявил о своем подчинении и благословении Временному Правительству[118], а 8 марта решил поминать его в ектеньях[119]. В свою очередь на заседании Временного Правительства было заслушано сообщение обер-прокурора Святейшего Синода о положении дел, и поручено именно ему представить свои соображения об устройстве Православной Церкви[120]. Однако, главное в чем были едины Синод и Правительство, заключалось в том, что патриарх церкви не нужен. На соборе министр исповеданий Временного Правительства А. В. Карташев недвусмысленно заявил, что необходимо «сохранить впредь до принятия государственной властью нового устройства высшего Церковного управления в ведении Святейшего Правительствующего Синода и состоящих при нем установлений»[121].

Правительство не сомневалось, что на Соборе будет принят и представлен на утверждение ему проект, разработанный Предсоборным Советом. В дни, когда проявилась внутренняя слабость правительства А. Ф. Керенского, оно не прочь было иметь послушный синод, а не сильного независимого патриарха. Это во многом и объясняет тот факт, что в период пребывания у власти Временного Правительства, вопрос о патриархе, в принципе, не ставился. Вторая группировка в церкви была несравнимо сильнее, чем обновленцы. Сам Введенский констатировал, что «Новый Синод опирается на сочувствующий ему немногочисленный слой либерального духовенства»[122], и на правительство – забыл добавить он. Эта другая группировка была представлена большинством епископата, провинциального духовенства и мирян, что показала расстановка сил на Соборе. Главным в их позиции было преодоление цезарепанизма, создание достаточно независимой церковной организации, и поэтому было бы близоруким связывать ее с какой-либо классовой или социальной группой, как это часто делалось[123]. В эту группу входили иерархи, часто оппозиционно-настроенные как ко Временному правительству Митрополит Харьковский (Антоний Храповицкий)[124].

5 июля 1917 г. Святейший Правительствующий Синод постановил «назначить открытие Поместного Собора Всероссийской православной церкви в Честнаго Успения Пресвятые Богородицы 15 августа 1917 г. в богоспасаемом граде Москве»[125]. К Собору обе церковные силы пришли с разными намерениями. Вопрос о патриархе никак не фигурировал в Предсоборных документах и законопроектах. Но как мы увидим, он прорвался на Соборе сквозь положенные заранее препоны и сразу на несколько месяцев оказался в центре внимания большинства его членов.

По словам докладчика, по вопросу о высшей церковной власти епископа Астраханского Митрофана, участники Собора «с изумлением наблюдали, как прямо чудодейственно вырастала мысль о Патриархе и скоро воплотила в себе лучшие чаяния русских людей»[126].

* * *

Открывшийся в Москве 15 августа 1917 г., Поместный Собор был самым представительным в истории Русского православия. Он состоял из 564 членов, в их числе было: десять митрополитов, семнадцать архиепископов, пятьдесят три епископа, пятнадцать архимандритов, всего двести шестьдесят пять духовных лиц и двести девяносто девять мирян[127]. По справедливому замечанию И. Шабатина, время следует разделить на два периода[128] – 1 сессия с 15 августа по 9 декабря 1917 г. было посвящено реорганизации высшего церковного управления[129] и будет нас интересовать в первую очередь.

На второй и третьей сессиях с 20 января по 7–20 сентября 1918 г. были рассмотрены вопросы преобразования епархиального управления, принят Приходской Устав, приняты определения о порядке избрания Патриарха и о местоблюстителе Патриаршего престола и другие[130].

В общем списке членов Собора, между прочим читаем: «№ 14. Алексей – иеромонах, духовник Смоленской Зосимовой пустыни, Московской епархии»[131]. Запомним это имя… Попали в число членов Собора и старые наши знакомые: проф. Б. В. Титлинов, Н. В. Цветков, Н. Павлович – главным образом, включенные в состав Собора по приглашению Св. Синода и впоследствии противники патриарха, а некоторые из них активные деятели обновленчества[132]. Что касается А. И. Введенского, то он посчитал, то деятельность Синода недостаточно радикальна, он (Синод) «начинает править… проваливать невинные реформы»[133]. Введенский был первым, кто почувствовал активизацию оппозиции церковным «либералам». Он писал: «церковники начинают пытаться взять реванш на Соборе»[134]. Оппозиция, тем не менее, проявила себя не сразу. Открывшийся, как и было намечено, 15 августа 1917 г. в Москве Поместный Собор жил первоначально по сценарию Предсоборного Совета. Более того, в списках образованных отделов нелегко, а попросту невозможно найти отдел, ведающий подготовкой вопросов о реформе высшего церковного управления. Это и вызвало первоначально недоумение выступивших в прениях. 25 августа А. И. Покровский: «в проекте, предложенном нам, нет упоминаний о двух отделах: о Высшем церковном управлении и пересмотре Устава для Собора»[135]. С похожими заявлениями выступили А. Г. Куляшев, прот. С. И. Шлеев, Н. М. Абрамов[136]. «Недоразумение» скоро выявилось. Оказывается, дела о высшем церковном управлении были включены в компетенцию уставного отдела. 28 августа 1917 г. Собором было принято постановление о том, что необходимо разделить уставный отдел на два отдела: о высшем церковном управлении и об уставе[137]. Поскольку запись в отделы была объявлена добровольной, отдел о высшем церковном управлении стал самым большим на Соборе – 138 человек[138] и оказался заполнен сторонниками восстановления патриаршества во главе с председателем епископом Астраханским Митрофаном[139]. Впервые на Соборе открыто вопрос о патриаршестве был поднят в выступлении А. В. Васильева 28 августа: «Я считаю долгом своей христианской совести сказать, что в программе деятельности Собора должен быть поставлен вопрос о патриаршестве. С этим вопросом творится что-то неладное… Предсоборный Совет в своем проекте не дал места патриарху, а в объяснительной записке высказался, что в том смысле, что идея патриаршества противоречит соборности. Как и в гражданстве темные силы разрушают Россию, так и тут хотят обойти молчанием важный вопрос. Я настаиваю, чтобы Собор сосредоточил на нем свое внимание»[140]. После этого выступления и до заседания 11 октября 1917 г. центр дискуссий о патриаршестве переместился в Отдел о высшем церковном управлении. По свидетельству его председателя епископа Митрофана, в отделе «целых семь заседаний обсуждался вопрос о церковном устройстве и, в связи с этим, о патриаршестве»[141]. 11 октября на заседании Собора Митрофан выступил с докладом «по поводу формулы перехода к очередным делам, принятой отделом о Высшем церковном управлении». Главная мысль доклада содержалась в следующих словах: «народ желает видеть во главе церкви живую личность… Нам нужен патриарх»[142]. Досталось в докладе и оппонентам: «Синод является чуждым для нас…Синод чужд русскому сердцу…, в Синоде присутствует безжизненность и безответственность»[143]. Была предложена формула перехода к вопросу о патриаршестве, один из пунктов которой гласил: «Возстановляется патриаршество, которым возглавляется управление делами Российской Православной церкви»[144]. Как выяснилось в ходе прений, из 133 членов Отдела только 32 человека были решительными противниками такой резолюции. Эту группу возглавлял профессор П. П. Кудрявцев, сторонник «Церковного либерализма» – по словам Б.  В. Титлинова[145].

106/32 похоже нереально отражает расстановку сил в отделе и дальнейшие прения это подтвердили. По докладу епископа Митрофана и по вопросу о восстановлении патриаршества записалось выступать свыше ста человек. В ближайшие после доклада дни за патриаршество выступили: архиепископ Кишиневский Анастасий («Церковь должна развить всю силу своего благодатного влияния на народ через пастыря…»[146]), Д. И. Волков, И. И. Сперанский и другие. Против – Е. И. Кузнецов, князь Чагодаев и Н. В. Цветков[147], этим список, конечно, не исчерпывается. Постепенно становилась ясна аргументация сторон. Противников патриаршества пугала единоличная власть будущего предстоятеля церкви.

Часть епископата во главе с митрополитом Антонием (Храповицким) ставили патриарха над Синодом и высшим Церковным Советом[148]. Столкновение это было связано еще с одной линией, если не противостояния, то напряженности, которая существовала между частью епископата с одной стороны и белого духовенства и мирян с другой стороны. Участник Собора Б. В. Титлинов по этому поводу замечал, что «на Соборе вначале ходили толки о епископских замыслах выделиться в особую курню, изменить соборную конституцию и т. п.»[149]. Однако эти противоречия сглаживались, когда речь заходила о том, нужен ли патриарх или нет. В этом вопросе епископат поддерживало: соборное большинство клира и мирян, а также церковные интеллектуалы С. Н. Булгаков, кн. Е. Н. Трубецкой, В. М. Васнецов, архимандрит Илларион профессор Московской духовной академии И. М. Громогласов, В. Н. Бенешевич[150]. С. Н. Булгаков и архимандрит Илларион выступили на Соборе с блестящими речами, в которых помимо «цветов красноречия» содержалась законченная аргументация необходимости избрания патриарха. Архимандрит Илларион выступил на заседании Собора 23 октября 1917 г.

Его речь под названием «Живая жизнь» вместе с ретроспекцией последующих событий была опубликована в «Богословском вестнике» за декабрь 1917 г.[151] В ней содержится указание на две основные причины. Первая: необходимость для церкви освободиться от государственной опеки («Орел петровского на заказный образец устроенного самодержавия выклевал… русское православное сердце. Святотатственная рука нечестивого Петра свела первосвятителя Российского с его векового места в Успенском Соборе. Поместный собор… снова поставит Московского патриарха на его законное неотъемлемое место»)[152]. Вторая: в условиях существующих и грядущих настроений необходимо церкви иметь действительного главу[153]. Что касается первого, то возник момент, когда государство само сделало первый шаг в направлении размежевания с церковью. На одном из заседаний Тамбовский архиепископ Кирилл, докладывая о разговоре с А. Ф. Керенским по поводу передачи церковноприходских школ в светское ведомство, сказал: «Вы слышали заявление правительства, что оно не конфессионально, что оно разрывает вековой союз между церковью и государством. А сама церковь не должна сторониться этого»[154].

Несмотря на явное превосходство числа сторонников восстановления патриаршества, на Соборе нужен был некий толчок, который позволил бы завершить начатое дело. Одним из поводов стала обозначившаяся явная слабость Временного Правительства и невозможность с его стороны как-либо воспрепятствовать решению собора, что могло быть раньше. Второй фактор: Октябрьский переворот, на влияние которого необходимо остановиться особо. Дело в том, что в литературе высказывалось мнение о большем, едва ли не определяющем, влиянии этого фактора на то, что решение о патриаршестве было принято[155]. Думается, что это не так. Как отмечал тот же Илларион «чувствовалось, что в общем соборном стремлении и настроении вопрос этот (о патриаршестве – С. М.) решен положительно»[156]. То, что большинство было за патриарха еще до октябрьских событий, писал даже его противник Б. В. Титлинов: «соборное большинство не хотело внимать никаким предостережениям и шло напролом к поставленной себе цели»[157]. Кроме того, к 28 октября, когда было принято историческое решение, революция в Москве только начиналась «28 октября в Москве было первым днем кровопролитного междоусобия»[158].

Бои, как известно, были ожесточенными, и расстановка сил далеко не ясна, более того, один из членов Собора, побывавший в городе сообщил, что «Кремль занят юнкерами, и что большевики сдались, но часть из них попрятались по чердакам и подвалам, и их оттуда вылавливают»[159]. По этим двум причинам тезис о решающем влиянии Октября на восстановление патриаршества кажется преувеличением, некоторого такого влияния отрицать не приходится.

Итак, 28 октября 1917 г. на заседании в присутствии 346 членов в 12 часов 10 минут Поместный Собор принял по частям историческое решение о восстановлении патриаршества в Православной Российской церкви. Второе постановление гласило: «Восстанавливается патриаршество, которым возглавляется управление церковными делами Российской Православной Церкви»[160].

Таким образом, эпопея борьбы за патриаршество закончилась. Оставалось только исполнить Постановление Собора, определить порядок выборов и избрать предстоятеля. Это решено было сделать немедленно. Уже 30 октября было постановлено приступить к избранию трех кандидатов путем подачи заявок, а «после совершения литургии, во время которой записки с именами трех кандидатов полагаются на святой престол, один из священнослужителей вынимает жребий, который и провозглашается»[161]. 30 и 31 октября было проведено три тура голосования, на которых выявилось три кандидатуры на патриаршее достоинство. Ими стали архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий), архиепископ Новгородский Арсений (Стадницкий), митрополит московский Тихон (Белавин).

Итак, владыки Антоний, Арсений, Тихон, или как удачно выразился один из выступавших: «Самый умный, самый строгий и самый добрый из иерархов Русской церкви»[162]. Выборы было решено провести 5 ноября 1917 г., поскольку Успенский собор Московского Кремля после событий октября 1917 г. оказался поврежденным. Обратимся, однако, к свидетельству очевидца событий: «5 ноября, лишь только окончилась междоусобная брань на улицах Москвы, во Храме Христа Спасителя была отслужена Торжественная литургия и нарочитое молебное пение. В это время жребий с именами трех кандидатов лежал в особом ковчеге пред Владимирской иконой Божьей Матери».

После молебна, член Собора старец-затворник Зосимовой пустыни Алексий вынул жребий. Митрополит Киевский Владимир, приняв жребий из рук старца, огласил Собору имя Божия избранника: «Тихон, Митрополит Московский»[163]. Немедленно формируется специальное посольство для Благовестия новому патриарху, который находится на Троицком Сухаревом подворье. Как отмечает один из членов посольства, Митрополит Тихон встретил весть о своем избрании спокойно[164]. Митрополит Владимир торжественно произносит: «Преосвященный Митрополит Тихон, Священный и Великий Собор призывает твою святыню на патриаршество Богоспасимого града Москвы и всея Россия». На что новый патриарх ответил канонической фразой: «Понеже Священный и Великий Собор судил мене недостойного бытии в таковом служении, благодарю, приемлю и ни мало вопреки глаголю». Днем торжественного настолования нового Патриарха было назначено 21 ноября 1917 г. В назначенный день «трижды посажают Патриарха на горнее место Успенского Собора и возглашают достойным. Ведомый двумя митрополитами, идем святейший Патриарх на патриаршее место у переднего правого столба Успенского Собора, которое двести лет стояло пустым»[165].

Падение Временного Правительства и в равной мере смута и общая политическая нестабильность сделали необходимым создание института, который бы помог Русской Православной церкви нормально функционировать и сохранить собственное лицо в новых условиях. Таким институтом стало восстановленное патриаршество, которое родилось в ожесточенной борьбе двух основных сил, существовавших в церкви. Судьба их была различна. Церковные «демократы», не желавшие восстановления патриаршества, превратившиеся потом в «обновленцев» не погнушались использовать в дальнейшей борьбе силу новой власти и потерпели неудачу в попытках внести в церковь «пресвитерианский раскол». Вторая группа, возглавляемая избранным Патриархом Тихоном, проводила политику последовательного отстаивания интересов церкви в условиях безбожной власти. Реальные последствия восстановления патриаршества остались за рамками нашей работы, и поэтому остается лишь присоединиться к мнению современного историка церкви архимандрита Августина, что «не будь в Русской Церкви в это время патриарха, она не вышла бы с… честью… из обрушившихся на нее испытаний»[166].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

как русская церковь строила свою вертикаль власти — РБК

Однако и в самой церкви в идее восстановления патриаршества видели определенные риски. Обсуждение вопроса началось задолго до революции. Некоторые участники Предсоборного присутствия, собравшегося еще в 1906 году, высказывали опасения, что патриарх со временем превратится в абсолютного автократора, поместного папу, а его деспотизм и самоуправство в конечном итоге уничтожат соборность, что при патриархе епископат вновь оттеснит клириков и мирян от участия в церковном управлении, начнет борьбу за свои привилегии, а это приведет к вредной централизации и бюрократизации церковной жизни.

Наконец, некоторые боялись, что разные области Российской империи могут воспротивиться такой централизации власти и в противовес даже поставить вопрос о выборе своих, «локальных», патриархов в угоду центробежным тенденциям.

Читайте на РБК Pro

Сила патриарха

Как можем видеть сегодня, часть этих опасений оказалась вполне оправданной. Та вертикаль власти, которая выстраивается нынешним патриархом, обнаруживает и признаки авторитаризма, и бюрократизации церковной жизни, и борьбу епископата за привилегии. Этой осенью патриарх Кирилл выступил в Успенском соборе Новороссийска с речью, которая подошла бы римскому понтифику: «Если у кого-то еще остаются сомнения, нужно ли делать все то, о чем патриарх учит, — оставьте все сомнения! И строго исполняйте то, что я повелеваю! Потому что я не от своей мудрости говорю, а от мудрости всего епископата Русской православной церкви! Другого пути для нашей Церкви сегодня нет! Кто не согласен — на пенсию!»

Сто лет назад сторонники восстановления патриаршества, напротив, выступали в атмосфере либерализации церковного управления, начавшейся после многолетнего жесточайшего пленения бюрократической машиной. Именно тогда большинство епископов выступали за выборность не только епископата, но и священников силами общин, за широкое привлечение к управлению церковью мирян, за соборные начала церковной жизни.

Избранный патриархом Тихон оказался на удивление редким человеком, лишенным автократических амбиций. Более того, он в 1920 году издал свой знаменитый указ № 362, разрешающий епархиям переходить на самоуправление в отсутствие возможности связи с центром. Указ был продиктован условиями большевистских гонений на церковь и в итоге дал канонические основания для образования независимых церковных объединений — главным образом Русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ).

В условиях, в которых Россия оказалась после падения советской власти, наличие действующего института патриаршества наделило церковь реальной политической волей. Государство обязано было считаться с просьбами и интересами Русской православной церкви. А в октябре 1993 года Алексий II даже выступал в роли примирителя между парламентом и сторонниками президента Ельцина.

Институт патриаршества помог церкви не допустить центробежных тенденций, избежать расколов, дать отпор разного рода «конкурентам» на воцерковление российского общества, каковым тогда в особенности представлялась РПЦЗ, упиравшая на свою незапятнанность сотрудничеством с безбожными властями.

Патриарх так или иначе стал точкой притяжения, фигурой репрезентации той системы, которая сегодня связана с утверждением традиционных ценностей, альтернативой либеральному пути развития. Если говорить о патриархе Кирилле, то он являет себя еще и лидером национального возрождения, консолидации национальных сил. Именно митрополит Кирилл еще в октябре 1993 года инициировал появление такой дискуссионной площадки, как Всемирный русский народный собор, название которого недвусмысленно указывает на его задачи. Кирилл стал обращаться к понятию «русского мира» раньше, чем это стали делать в Кремле.

Сегодня мы можем видеть, что в условиях жесткой вертикали светской власти и слабого развития гражданского общества фигура патриарха помогает церкви налаживать сотрудничество с властью и оказывать влияние на разные сферы государственной политики, будь то культура, образование или здравоохранение. Тот протест, который мы видим в либеральной части общества по поводу церкви, показывает, что ее влияние есть и оно расширяется. Можно спорить о методах, о правомерности использования церковью административного ресурса, но упрекнуть церковь в пассивности сегодня нельзя. Церковь демонстрирует свою социально-политическую повестку дня и старается по мере сил ее реализовывать.

Наконец, последний и, возможно, даже наиболее важный момент. По мере того как общественное пространство становится все более функциональным, а значит, обезличенным, церковь являет себя в качестве силы, противостоящей этому обезличиванию. В церковной жизни на разных уровнях очень силен персоналистический аспект. Фигура репрезентации приходских общин — это, как правило, священник-настоятель, епархий — епископ или митрополит. Неудивительно, что для церкви такой фигурой является патриарх. Его значение выходит за рамки текущей конъюнктуры и политического расклада сил в стране.

(Re) Построение православного «сценария власти»: Восстановление Русского Православного Патриархата в революционной России (1917–1918): Революционная Россия: Том 32, № 1

Русские революции 1917 года открыли эпоху перемен и потрясения в российском политическом и гражданском обществе. Русская православная церковь не была удалена из нового социального и политического контекста, в котором подрывались старые убеждения и воображались новые системы. В бурные октябрьские дни Церковь претерпела собственную «революцию», поскольку впервые за более чем двести лет она избрала патриарха, который возглавил ее.Посредством патриархальной церемонии интронизации и связанной с ней риторики руководители Церкви выдвинули новое видение России: такое видение, в котором Церковь будет путеводной звездой для нации в неспокойные времена. В этом новом «сценарии власти» Церковь вернула символы и нарративы, которые раньше цари использовали для описания своего автократического правления. Тем не менее, в демократизирующем климате революции Церковь не имела исключительного контроля над нарративом патриархата. На протяжении 1917 и 1918 годов журналисты и отдельные лица, писавшие патриарху, выдвигали свои собственные взгляды на патриархат и его роль в новой России — взгляды, которые иногда противоречили тому, что предлагалось самой церковной иерархией. Патриархат стал сосудом для рассказов о России и революции, через которые люди выражали свои надежды, страхи и даже мечты о будущем России. Если рассматривать в этом свете, патриархат оказывается не просто пережитком старого режима или институтом, представляющим интерес для тех, кто изучает Церковь, но, скорее, решающим устройством для выявления новых голосов русской революции.

Благодарности

Автор хотел бы поблагодарить участников конференции молодых исследователей Центра Хэвигхерст в 2017 году, особенно Скотта Кенворти, Стивена Норриса и Бенджамина Сатклиффа, которые первыми предоставили ценные отзывы об этой статье.Она также хотела бы поблагодарить Веру Шевцову, внимательное чтение которой сделало эту статью намного интереснее, чем она была изначально. Наконец, она хотела бы поблагодарить анонимных рецензентов за их вдумчивые комментарии.

Заявление о раскрытии информации

Автор не сообщил о потенциальном конфликте интересов.

Дополнительная информация

Финансирование

Эта работа была поддержана Канадским советом по социальным и гуманитарным исследованиям, стипендией для аспирантов Онтарио и семинаром по изучению русского языка в Университете Индианы.

Заметки об авторе

Франческа Силано — приглашенный доцент кафедры истории и преподаватель Центра российских и постсоветских исследований Хавигхерста при Университете Майами. Она получила докторскую степень по истории в Университете Торонто. Она ведет критическую историю Русской Православной Церкви и исследует, как Церковь понимает свою историю и создает рассказы о себе. В настоящее время она работает над проектом, касающимся до сих пор неизученных судебных процессов над почти тысячей православных верующих в начале 1920-х годов как окна в советскую правовую систему. Адрес : Центр российских и постсоветских исследований Хэвигхерст, Университет Майами, Оксфорд, Огайо, США.

Выборы Патриарха Тихона

Джейн Свон

из книги «Избранные для своего народа: биография Патриарха Тихона», в мягкой обложке — 172 страницы — $ 14.95– ISBN 978–1‑94269–902- 6. Доступно непосредственно у издателя, в любом хорошем книжном магазине или онлайн-магазине книг.

Среди множества трагических годовщин этого столетнего юбилея Русская Православная Церковь с радостью вспоминает восстановление Московского Патриархата и провиденциальное избрание миниатюрного Московского митрополита Высокопреосвященнейшего Тихона (Беллавина) первым насельником церкви. восстановлен Патриарший престол.Ниже мы предлагаем отрывок из биографии этого важного деятеля российской истории ХХ века, недавно опубликованной издательством Holy Trinity Seminary Press. После длительных дебатов по вопросу о реставрации и согласования протокола выборов Собор выдвинул трех кандидатов: Антония, архиепископа Харьковского; Арсений, архиепископ Новгородский; и Тихон, митрополит Московский.

Имена трех официально выдвинутых кандидатов были помещены на отдельных листах бумаги, помещены в освященную урну и поставлены перед самой известной из всех русских икон — Владимирской иконой Богородицы.Для этого обряда икону перенесли с обычного места в Успенском соборе в храм Христа Спасителя. Всю ночь урна оставалась перед иконой, тускло освещенной мерцающими свечами. На следующее утро митрополит Владимир совершил длинную торжественную литургию перед иконой. Затем, по условному выбору, старец Зосимовского монастыря Алексий (Соловьев) выделил одно из имен. Повернувшись к митрополиту Владимиру, старец вручил ему листок, и митрополит, перекрестившись, прочитал: «Тихон, митрополит Московский, Аксий!»

Всероссийский Собор 1917–1918 гг.

Как искра, зажигающая сухое дерево, вся церковь наполнилась криками «Аксиос, Аксиос!» Прежде всего, хор пропел: «Славим Тебя, Господи.”

По окончании службы, среди паники, епископы вышли из церкви. Вдруг из толпы толпой, часть которой явно враждебно настроена по отношению к только что произошедшему, к архиепископу Евлогию подбежала полубезумная женщина с длинными распущенными волосами и крикнула: «Недолго, не долго будете праздновать! Скоро ваш епископ будет убит ».

Во время собственно нанесения имени Тихон находился в Московском подворье Троице-Сергиевой Лавры, и была отправлена ​​делегация во главе с митрополитом Владимиром, чтобы сообщить ему, что он избран патриархом всея Руси. Услышав эту новость, Тихон сразу дал обет защищать Святую Православную Русскую Церковь до самой смерти. Неформальная приветственная речь Тихона перед делегацией дает очень четкое представление о Тихоне, человеке. К счастью, его копия все еще существует, поскольку это одна из очень немногих записанных бесед Тихона. Он редко писал свои речи, предпочитая говорить спонтанно, и не оставил никаких догматических писем или бумаг, кроме нескольких официальных документов. Ниже приводится речь:

Возлюбленные во Христе отцы и братья;

Я только что произнес предписанные слова: «Благодарю, принимаю и ничего не говорю против.«Конечно, огромна моя благодарность Господу за оказанную мне милость. Велика также моя благодарность членам Священного Всероссийского Собора за высокую честь моего избрания в члены кандидатов в Патриархат. Но, как мужчина, я могу много сказать против нынешнего избрания. Ваша новость о моем избрании в Патриархат — это для меня тот свиток, на котором было написано: «Плач, вздох и печаль», и этот свиток должен был быть съеден пророком Иезекиилем (2:10, 3: 1). Сколько слез мне придется проглотить или сколько вздохов испущу в моем предстоящем Патриархальном кабинете и особенно в нынешнее горестное время. Как древний вождь евреев Моисей, я должен сказать Господу:

«Для чего Ты притеснил раба Твоего? и почему я не нашел милости в глазах твоих, что ты возложил на меня бремя всего этого народа? Неужели я задумал всех этих людей? Разве я родил их, что ты скажешь мне: неси их на груди твоей, как кормилец рожает грудного ребенка … Я не могу вынести всех этих людей один, потому что это слишком тяжело для меня ”(Числа 11: 11–14).

Отныне мне доверена забота обо всех русских церквях, и меня ждет постепенное умирать за них все мои дни. Кого это устраивает даже из тех, кто тверже меня? Но пусть будет исполнена воля Господа, меня укрепляет тот факт, что я не искал этого избрания. Это пришло ко мне без моего желания, даже без желания людей, по судьбе Бога. Я верю, что призвавший меня Господь Сам Своей всемогущей благодатью поможет мне нести возложенное на меня бремя и сделает его легким бременем. Пусть меня утешит и воодушевит то, что мое избрание происходит не без воли Пречистой Богородицы. Дважды она, приходом своей драгоценной Владимирской иконы в Храм Христа Спасителя, присутствовала на моем избрании. На этот раз сам лот взят у ее чудотворной иконы. Это как если бы я находился под ее высокой защитой. Пусть она всемогущая протянет ко мне, столь слабому, руку своей опоры, и пусть она избавит этот город и всю землю Русскую от всякой нужды и печали.

На протяжении всей своей жизни Тихон часто упоминал о своем почитании Девы Марии и чувствовал, что отдал себя на ее попечение. В этой благодарственной речи, основанной на цитатах из Иезекииля и Чисел, он искренне оплакивал свое избрание, чувствуя, что у него нет сил нести такой крест, но затем, «да будет воля Божья», он сослался на двукратное вмешательство Богородицы в его жизнь через чудотворную Владимирскую икону.Первоначальное возведение Тихона в звание митрополита Московского, осуществленное революционным методом избрания, а не назначением Синода, было совершено до Владимирской иконы в Успенском соборе. И снова, когда реальный патриархальный жребий был определен как бы из самой иконы, он снова был избран против своей личной воли, поэтому он рассматривал это как божественное вмешательство и смиренно подчинился воле Бога.

То, что Тихон так оценивает ситуацию, неудивительно, поскольку исходное голосование определенно должно указывать на то, что совет желал силы и боевых качеств такого человека, как архиепископ Антоний или даже Арсений, в то время как Тихон совершенно очевидно рассматривался. слишком мягким и уединенным для столь спорной позиции.Тем не менее, избрание Тихона было принято всеми, и немедленно началась подготовка к церемонии его установки. Совет назначил комитет во главе с митрополитом Платоном, которому вместе с двумя мирянами пришлось запрашивать разрешение Военно-революционного комитета нейтрализовать Кремль и отметить церемонию открытия в Успенском соборе. 8 ноября митрополит Платон сообщил собору, что разрешение было получено и что необходимо немедленно провести исследование, чтобы определить, как традиционно проводилась церемония. Была отработана интронизация и воскрешены из Кремля настоящие орудия интронизации. Как ни странно, кукол XVII века и мантия патриарха Никона подошли Тихону без изменений. Использовался старый патриарший престол Успенского собора, а старинный жезл митрополита Московского Петра был передан Тихону, когда пришло время его проповеди.

За это время подготовки митрополит Тихон отправился в Троице-Сергиеву Лавру, чтобы духовно подготовиться к грядущему бремени.Совет продолжал свою работу, но без нового патриарха на посту председателя. В Кремле была проведена публичная панихида по убитым курсантам, а затем, по многочисленным просьбам родственников убитых на стороне коммунистов, совет также провел публичные похороны погибших большевиков. Это, как заявил совет, должно было утешить родственников заблудших солдат. Новое правительство не принимало участия ни в каких похоронах.

21 ноября 1917 года, при звоне знаменитых колоколов Ивана Великого, Василий Иванович Беллавин был возведен на престол Святейшего Патриарха всея Руси Тихона в Успенском соборе. Когда обряд завершился и совершилась литургия, первый и второй митрополиты провели его к патриархальному престолу. Здесь митрополит Владимир, которого вскоре убили коммунисты, подарил ему посох митрополита Московского Петра, и новый патриарх прочитал свою первую проповедь.

Арест Патриарха Тихона. Художник: Филипп Москвитин

Именно в величайший момент его жизни скромная, но сильная убежденность Тихона в наставничестве Девы Марии доставляла ему такую ​​радость.Он восхищался тем, что церемония установки приходилась на праздник, когда Богородица представлялась в Храме, и сравнивал странность проникновения молодой девушки в святое святых с столь же невероятным восстановлением патриархата. Он увидел восстановление в такое время как знак милосердия Господа к нищете духа Русского царства, а затем выступил с предупреждением для неверных и непослушных. Он сетовал на разрушение святых мест, сынов России, которые забыли заповеди Божии, но, тем не менее, прислушиваясь к словам Бога, сказал, что Церковь не оставит заблудших агнцев, а будет пасти их, разыскивать и возвращать на пути праведности. Обладая свои слова особой лексикой Церкви, Тихон изложил путь, по которому он шел всю оставшуюся жизнь и как патриарх, и как человек.

В конце проповеди была сформирована огромная процессия из духовенства и народа, которая обошла Кремль. Со всех сторон люди преклоняли колени, чтобы получить патриархальное благословение. В течение всей церемонии большевистские солдаты охраняли Успенский собор и привлекали внимание презрительным смехом и курением.Когда духовенство вышло из церкви, окружающие их люди образовали преграду между духовенством и солдатами. С появлением духовенства, несущего иконы и знамена, смех стал громче, но когда сквозь толпу показалась голубая бархатная накидка Никона, покрывающая плечи патриарха, все замолчали. Вдруг один, потом два, потом все воины прорвали защитную преграду верующих и бросились к ногам Тихона, полностью преградив ему путь.Только когда патриарх многократно благословлял их, они открывали путь для процессии и присоединялись к медленной веренице людей, радостно следовавших за патриархом.

ПОЛУЧИТЬ КНИГУ

Получайте подарочную коробку каждый декабрь, содержащую

экземпляра издано или произведено в Свято-Троицком монастыре

с ежемесячным залогом поддержки:

(PDF) Русская Православная Церковь, 1917-1948: От заката до воскресения

Даниэла Калканджиева, Русская Православная Церковь, 1917-1948:

От заката до воскресения (Routledge, 2015)

Регельсон, Трагедия Русской Цекви, 1917-1945, Париж: YMCA Press, 1977; П.Рэмет, Кросс и

Комиссар: Политика религии в Восточной Европе и СССР, Блумингтон: Университет Индианы

Press, 1987.

12 М. Бурдо, Патриарх и Пророки: Преследование Русской Православной Церкви сегодня, Новый

Йорк: Praeger, 1970; Там же, Религиозная свобода в Советском Союзе: ВСЦ и СССР: Документация после Найроби

, Кестон, Великобритания: Кестонский колледж: 1976; П. Рамет (редактор), Восточное христианство и политика

в двадцатом веке, Дарем: издательство Duke University Press, 1988; Там же. (ред.), Религия и национализм

в советской и восточноевропейской политике, Дарем: издательство Duke University Press, 1989; Дж. Эллис, Русская

Православная Церковь: Конформизм и инакомыслие, Лондон: Рутледж, 1990.

13 Патриарх Сергия и его духовное наследство, Москва: 1947, Г. Карпов, Русската православна

царква в Советский сайуз. Православная Церковь в Советском Союзе. М .: 1947; V.

Куроедов, Советската даржава и царквата, София: 1978.

14 Главным героем этой идеи был Г. Граббе, автор таких полемических и канонических произведений

, как «Правда о Русской церкви на родине и зарубежом», Г. Граббе (ред.), Джорданвилль, Нью-Йорк: Святая Троица

Монастырь, 1962 г .; Завет Святого Патриарха, Москва: Неизвестное издательство, 1996. См. Также М.

Назаров, Миссия русской эмиграции, М .: Родник, 1994.

15 В сферу исследования таких

вошла международная деятельность Московского Патриархата. ученые, как W.Флетчер, Исследование выживания: Церковь в России, 1927-1943, Лондон: SPCK, 1965,

и В. Стройен, соч. соч.

16 Д. Поспеловский, Русская православная церковь в ХХ веке, М .: Республика, 1993; М.

Шкаровский, Русская Православная Церковь и Советское государство в 1943-1964 годах: От

«перемирия» к новой войне, Санкт-Петербург: DEAA & ADIA, 1995; Там же, Русская Православная

Церковь при Сталине и Хрущеве: Государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 годах,

Москва: Крутицкое подворье, 1999; В.Цыпин, История Русской Церкви, 1917–1997, Москва:

Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1997; О. Васильева, Русская Православная Церковь в

политике Советского государства в 1943-1948 гг., М .: ИРИ РАН, 1999; Т.А. Чумаченко,

Церковь и государство в Советской России: Русское Православие от Второй мировой войны до Хрущева,

Нью-Йорк: М.Э. Шарп, 2002; Т. Волокитина, Г. Мурашко и А. Носкова (ред.), Москва и

Восточная Европа: Власть и церковь в период общетсвенных трансформаций, 40-50 лет ХХ века,

Москва: РОССПЭН, 2008.

17 См. Н. Кривова (ред.), «Введение» в Письме Патриарха Алексея I в Совет по Делам Русской

Православной Церкви при Совете Народных Комиссаров — Совет Министров СССР, 1945-1953 гг., Т.

1, оформлено Ю. Орлова, О. Лавинская, К. Ляшенко, М .: РОССПЭН, 2009, с. 6-8.

18 До распада Советского Союза деятельность Московского Патриархата в странах Балтии,

Северная Буковина, Бессарабия и западные части Белоруссии и Украины изучались В.

Алексеев и Т. Ставру, Великое возрождение, Миннеаполис: издательство Burgess Publishing Co., 1976; Б. Бочуркив

и Дж. Стронг (ред.), Религия и атеизм в СССР и Восточной Европе, Торонто: Университет

Toronto Press, 1975; А. Чернев, Латвийская Православная Церковь, Уэлшпул, Великобритания: Stylite Publishing,

1985. После 1991 года новый свет на эти вопросы пролили исследования, основанные на рассекреченных советских архивных документах

. О постсоветском периоде см .: А.Гаврилин (ред. ), Православие в Латвии: исторические

очерки, Рига: Беспрыбильная организация «Благовест», 1997, 2 тт .; С. Фомин, Кровь убеленные:

Мученики и исповедники Северо-Запада России и Прибалтики (1940-1955), М .: Паломник, 1999; А.

Голиков, Мартиролог православных свещенослужителей и церковнослужителей Латвии,

репрессированных в 1940-1952 гг., М .: Паломник, 1999.

19 Т. Волокитина, Г.Мураско, А. Носкова, Д. Нохотович (ред.), Власть и церковь в Восточном

Европа, 1944–1953. Документы Российских Архивов, т. 1 (1944-1948), М .: РОССПЭН, 2009;

Н. Кривова (ред.), Письма Патриарха Алексея I в Совет по Делам Русской Православной Церкви при

Совет Народных Комиссаров — Совет Министров СССР, 1945-1953 гг., Т. 1, Москва: РОССПЭН,

2009.

20 Сегодня Архив и библиотека Кестонского института расположены в Бейлорском университете, штат Техас, США.

МОСКОВСКИЙ СОВЕТ 1917-18

Автор Владимир Мосс

МОСКОВСКИЙ СОВЕТ 1917-18

Одним из немногих хороших действий Временного правительства было разрешение на созыв Поместного Собора Русской Православной Церкви. Совет провел три заседания с 15 августа 1917 года по 20 сентября 1918 года. Затем большевики закрыли его, прежде чем он смог завершить свою работу.

Собор, собравшийся в Храме Христа Спасителя в Москве, состоял из 564 делегатов, в том числе 299 мирян.С одной стороны, он включил в число делегатов таких открытых масонов, как Львов, а с другой, исключил таких благочестивых иерархов, как митрополит Московский Макарий, из-за его монархических взглядов. Однако, несмотря на этот и другие недостатки, это был первый Собор в истории Русской Церкви с 1666 года, и он должен был стать решающей точкой отдыха, восстановления и перегруппировки для Церкви перед ужасными испытаниями, которые ее ожидали. .

Вначале почти не было признаков того, что более чем меньшинство делегатов понимали полное апокалиптическое значение событий, которые они пережили.24 августа, а затем 20 октября Совет выступил с заявлениями, осуждающими рост насилия, воровства и святотатства в отношении церквей, монастырей и священников, которые участились с февраля [1]. Однако в целом революционные настроения преобладали.

По словам княгини Урусовой, Собор даже постановил не обсуждать «политику», то есть не осуждать революцию. Вместо этого обсуждались имущественные вопросы. Но тут один профессор из Белоруссии сказал: «Мы не должны сейчас обсуждать эти вопросы! Гибнет Россия, над престолом издеваются.Без Помазанника Божьего, православного царя, она скоро подпадет под власть тьмы ». Но он не мог продолжить свое выступление, так как коснулся «политики»… [2]

Сначала Собор, осуждая моральное перерождение, происходящее в стране, не указывал на акт, открывший этому путь: предательство народа и Синода царем и царизмом. Как пишет Н. Кусаков: «Я давно спрашивал себя: почему Совет не потребовал от Временного правительства немедленного освобождения царской семьи из-под стражи? Почему митрополит Петроградский Питирим и митрополит Московский Макарий оставались в тюрьмах Временного правительства в дни Собора? Холодное дыхание февраля витало в коридорах Совета. ”[3]

21 октября во время вечерни в Успенском соборе Московского Кремля два человека в солдатской форме подошли к святыне и мощам Святителя Гермогена, Патриарха Московского, сбросили покрывало и начали снимать облачения. Когда их доставили в комиссариат, они сказали полиции, что «теперь есть свобода и каждый может делать все, что хочет». Через три дня перед святыней со святыми мощами был совершен покаянный молебен. На следующий день произошла Октябрьская революция.Святой Гермоген, канонизированный Церковью всего несколько лет назад, был известен своим отказом признать правительство Лжедиметрия и своим призывом к народу восстать против него. Для тех, у кого есть глаза, инцидент у его святыни незадолго до прихода к власти большевиков был знаком того, что пришло время действовать в его духе, против другого лжесвидетельства или антиправительства.

Совет, казалось, понял это, поскольку после прихода к власти 25 октября большевиков в нем начал преобладать новый дух неповиновения, дух, который еще более усилился после того, как в январе большевики разогнали Учредительное собрание.

Один из делегатов, митрополит Парижский и Западноевропейский Евлогий, описал эту перемену так: «Русская жизнь в те дни была подобна морю, брошенному революционной бурей. Церковная жизнь пришла в состояние дезорганизации. Внешний вид Совета из-за разнообразия его состава, непримиримости и взаимной враждебности его различных тенденций и состояний ума поначалу вызывал тревогу и печаль и даже казался поводом для опасений … Некоторые члены Совета уже унесло революционной волной.Интеллигенция, крестьяне, рабочие и профессора — все неудержимо склонялось влево. Среди духовенства тоже были разные элементы. Некоторые из них оказались «левыми» участниками предыдущего революционного Московского епархиального съезда, стоявшими за основательную и разностороннюю реформу церковной жизни. Разобщенность, беспорядок, недовольство, даже взаимное недоверие… — таким было сначала состояние Совета. Но — о чудо божье! — все стало постепенно меняться … Беспорядочное собрание, движимое революцией и соприкасавшееся с ее мрачными элементами, стало превращаться в нечто вроде гармоничного целого, демонстрируя внешний порядок и внутреннюю солидарность. Люди стали миролюбивы и серьезны в своих задачах, стали по-другому чувствовать и по-другому смотреть на вещи. Этот процесс молитвенного возрождения был очевиден каждому наблюдательному глазу и заметен каждому участнику Собора. Дух мира, обновления и единства вдохновлял всех… »[4]

Собор совпал с важнейшими событиями в истории России: войной с Германией, падением Временного правительства и большевистским переворотом, роспуском Учредительного собрания и началом Гражданской войны.По всем этим событиям он смог сделать заявления, выражающие мнение «Верующей России». В реальном смысле, в отсутствие какого-либо другого представительного собрания, это был голос России — или, во всяком случае, той значительной части населения, которая не была охвачена революционным безумием. Что касается большевиков, чьи указы в отношении Церкви игнорировались или прямо игнорировались Собором, они не предпринимали серьезных попыток помешать его работе …

Некоторые из наиболее важных решений Совета были следующие: —

1. Реставрация Патриархата

Предсоборный собор в июне решительно высказался против восстановления патриархата. А 1 сентября правительство, не дожидаясь вердикта Учредительного собрания, объявило Россию республикой. Поэтому, когда предложение было внесено 11 октября будущим священномучеником епископом Астраханским Митрофаном, оно встретило значительную оппозицию на том основании, что это была мера реакционная. Однако большевистская революция в октябре парадоксальным образом совпала с ростом поддержки этой идеи, во многом благодаря энергичной поддержке архиепископа Антония (Храповицкого) и архимандрита Илариона (Троицкий).28 октября предложение было принято, и 30 октября первое голосование по избранию Патриарха дало следующий результат: за архиепископа Антония — 101 голос; для архиепископа Тамбовского Кирилла (будущего священномученика и первоиерарха Катакомбной церкви) — 27; новому митрополиту Московскому Тихону — 23; для митрополита Платона — 22; для архиепископа Новгородского Арсения — 14; для митрополита Киевского Владимира, архиепископа Кишиневского Анастасия и протопресвитера Георгия Шавельского — 13; для архиепископа Владимирского Сергия — 5; для архиепископа Казанского Иакова, архимандрита Илариона и А. Д. Самарин, бывший прокурор — 3. Остальные пятнадцать кандидатов получили один или два голоса. Во втором туре голосования 1 ноября были избраны три кандидата: архиепископ Антоний (159), митрополит Новгородский Арсений (199) и митрополит Московский Тихон (162).

5 ноября была проведена жеребьевка. Митрополит Евлогий пишет: «Все дрожали в ожидании того, кого призовет Господь … По окончании молебна митрополит Владимир подошел к аналою, взял гроб, благословил им народ, порвал веревку, которой была связана шкатулка, и снял пломбу.Из алтаря вышел преподобный старец иеросхимонах Алексий, отшельник Зосиминской пустыни (недалеко от Троице-Сергиева монастыря); он принимал участие в Соборе ради церковного послушания. Он трижды перекрестился и, не глядя, вынул листок из шкатулки. Митрополит Владимир внимательно прочитал: «Тихон, митрополит Московский». Словно электрическая искра пробежала по прихожанам… Прозвучал припев митрополита: «Axios!», Который утонул в единодушном «Axios !!… Axios!…» Духовенства и народа. Хор вместе с прихожанами начал петь: «Славим Тебя, Господи…» [5]

Так исполнилось желание одного из крестьянских делегатов: «Царя у нас больше нет; нет отца, которого мы любим. Синод невозможно любить; и поэтому мы, крестьяне, хотим Патриарха ». Архиепископ Иларион торжествующе сказал: «Орел петровского самодержавия, подражая Западу, разорвал Патриархат, это святое сердце Русского Православия. Кощунственная рука нечестивого Петра сбросила первоиерарха Русской Церкви с его традиционного места в Успенском соборе.Собор властью, данной ему Богом, еще раз поместил патриарха Московского на кресло, которое принадлежит ему по неотъемлемому праву »[6]

Митрополит Тихон был торжественно возведен на престол 21 ноября в Успенском Кремлевском соборе под звуки ружейной стрельбы с поля боя за Москву. С возведением патриарха на престол, как пишет Сергий Фирсов, «произошло историческое событие — Православная Церковь получила своего канонического главу, голос которого не был слышен целых 217 лет. Не только формально, но и фактически это было закрытие последней страницы в истории синодального периода »[7]

Согласно новой конституции Русской Церкви, согласованной на Соборе, высшим органом Церкви был Священный Всероссийский Собор, состоящий из епископов, духовенства и мирян, который должен был периодически созываться Патриархом, но на который сам Патриарх был ответственным. Между Соборами Патриарх управлял Церковью с помощью двух постоянно действующих органов: Архиерейского Синода и Высшего Церковного Совета, на котором могли заседать приходское духовенство и миряне.Вопросы, касающиеся богословия, религиозной дисциплины и церковного управления, должны были быть прерогативой Архиерейского Синода, в то время как светско-правовые, благотворительные и другие связанные с церковью социальные вопросы должны были быть прерогативой Высшего церковного совета. 7 декабря был избран Священный Синод, а 8 декабря — Высший Церковный Совет.

25 января на Соборе стало известно, что митрополит Киевский Владимир был убит большевиками. Эти события сконцентрировали умы на опасности, в которой находился Патриарх; и в тот же день Собор немедленно принял постановление, согласно которому ему было поручено составить имена трех человек, которые могли бы служить местоблюстителями Патриарха в случае его смерти и до избрания нового Патриарха.Эти имена должны были храниться в секрете — 3/16 февраля князь Трубесткой заявил, что для обсуждения этого вопроса было «закрытое заседание Собора» и что «постановлено, что вся полнота прав Патриарха должна переходят к местоблюстителю », и что« неуместно говорить обо всех мотивах, лежащих в основе решения, принятого на открытом заседании »[8].

Завещание Патриарха было отредактировано им к концу 1924 года и опубликовано только после его смерти в 1925 году.Ее зачитали в присутствии шестидесяти иерархов и провозгласили: «В случае нашей кончины наши патриархальные права и обязанности, до канонического избрания нового Патриарха, мы временно предоставляем Высокопреосвященству митрополиту Кириллу (Смирнову). В случае невозможности по каким-либо обстоятельствам приступить к осуществлению указанных прав и обязанностей, они переходят Высокопреосвященнейшему митрополиту Агафангелу (Преображенскому). Если и этому митрополиту это не удастся, то наши патриархальные права и обязанности перейдут к его преосвященству Петру (Полянскому), митрополиту Крутицкому.Поскольку оба митрополита Кирилл и Агафангел находились в ссылке на момент смерти Патриарха, митрополит Петр стал патриаршим местоблюстителем.

Выбор Патриарха Тихона оказался вдохновляющим, хотя митрополит Петр был малоизвестен во время Собора. Как комментирует Регельсон: «То, что первоиерархический авторитет в Русской Церкви после смерти Патриарха Тихона удалось сохранить, произошло только благодаря тому, что одним из патриархальных местоблюстителей, избранных Патриархом Тихоном в 1918 году, был митрополит Петр, который на момент выбора был только служитель Синода! Многих иерархов поразила и встревожила его последующая стремительная «карьера», превратившая его за шесть лет в митрополита Крутицкого и Коломенского . .. Но именно благодаря неординарности своей судьбы он оказался только один избранный Патриархом (фактически избранный Собором, как вверенный Патриарху), который был оставлен на свободе в момент кончины Патриарха Тихона.Трудно даже предположить, насколько сложной и к тому же трагичной была бы судьба Русской Церкви, если бы мудрая мысль Собора и Патриарха не осуществилась в жизни »[9]

2. Отношение к Советской власти

Совет отказался признать легитимность Советской власти. Таким образом, когда на следующий день после переворота, 26 октября, Ленин национализировал всю землю, сделав незаконной собственность церкви и приходских священников, 11 ноября Совет обратился к верующим с письмом, в котором назвал революцию «произошедшей от антихриста и одержимой». атеизмом »:« Открытая борьба ведется против христианской веры, против всего священного, высокомерно унижая все, что носит имя Бога (II Фессалоникийцам 2.4)… Но никакое земное царство, основанное на безбожии, никогда не сможет выжить: оно погибнет от внутренних распрей и партийных разногласий. Таким образом, из-за безумия атеизма Государство Россия падет … Для тех, кто использует единственную основу своей власти в принуждении всего народа одним классом, не существует родины или святого места. Они стали предателями Родины и спровоцировали ужасное предательство России и ее верных союзников. Но, к нашему сожалению, до сих пор не возникло правительства, которое было бы достаточно единым с народом, чтобы заслужить благословение Православной Церкви.И такие не появятся на русской земле, пока мы не обратимся с мучительной молитвой и слезами покаяния к Нему, без Которого мы напрасно трудимся, чтобы заложить основы… »[10]

Это признание истинной природы революции пришло не слишком рано. 15 ноября крестьянин Михаил Ефимович Никонов написал Собору: «Мы думаем, что Святейший Синод совершил непоправимую ошибку, когда епископы пошли навстречу революции. Причины этого неизвестны. Из-за страха перед евреями? По велению их сердца или по каким-то похвальным причинам? Какова бы ни была причина, их поступок произвел большое искушение у верующих, и не только у православных, но даже у старообрядцев. Простите меня за то, что я затронул этот вопрос — это не наше дело судить об этом: это дело Совета, я всего лишь ставлю на рассмотрение мнение людей.

«Говорят, что этим актом Синода многие здравомыслящие люди были введены в заблуждение, а также многие среди духовенства. Мы с трудом верили своим ушам тому, что слышали на приходских собраниях и собраниях благочиния. Духовные отцы, соблазненные обманом свободы и равенства, требовали, чтобы иерархи, которых они не любили, были удалены вместе со своими престолами и чтобы они избирали тех, кого они хотят.Читатели требовали такого же равноправия, чтобы не подчиняться начальству. Это абсурд, к которому мы пришли, когда подчеркнули сатанинскую идею революции. Православный русский народ убежден, что Святейший Собор в интересах нашей святой матери, Церкви, Отечества и царя Батюшки должен предать анафеме и проклясть всех самозваных и всех изменников, попирающих свою клятву вместе с сатанинская идея революции. И Святейший Совет покажет своей пастве, кто возглавит управление великим Государством. Мы предполагаем, что это должен быть он в тюрьме [царь], но если он не хочет править нами, предателями,… тогда пусть это указывает, кто должен принять правительство государства; это всего лишь здравый смысл. Акт священной коронации и помазания святым маслом наших царей в Успенском соборе [Московского Кремля] не был простой комедией. Это они получили от Бога власть управлять людьми, отчитываясь только перед Ним, и ни в коем случае не конституцию или какой-то парламент не совсем порядочных людей, способных только на революционное искусство и одержимых властолюбием …

«Все, что я здесь написал, — это не мое личное сочинение, а голос русского православного народа, 100-миллионного села России, в котором я живу.”[11]

Многих действительно беспокоили такие вопросы, как: предала ли Церковь царя в марте 1917 года? Были ли христиане виновны в нарушении присяги царю, приняв Временное правительство? Должна ли Церковь официально освобождать народ от присяги царю? Руководство Собора передало рассмотрение этих вопросов вместе с письмом Никонова в подраздел «О церковной дисциплине». Этот подраздел провел несколько встреч в течение следующих девяти месяцев, но не пришел к определенным решениям… [12]

Постановление Собора от 2 декабря «О правовом статусе Русской Православной Церкви», с одной стороны, постановило, что государство не может издавать закон, касающийся Церкви, без предварительной консультации с ней и ее одобрения, а также С другой стороны, любые декреты и постановления, издаваемые Православной церковью, которые прямо не противоречили государственным законам, должны были систематически признаваться государством как имеющие обязательную юридическую силу.Церковные праздники должны были остаться государственными праздниками, богохульство и попытки увести от нее членов Церкви должны были оставаться незаконными, а школы всех уровней, организованные и управляемые Церковью, должны были быть признаны государством наравне со светскими школами. . Из этого указа ясно, что Церковь была полна решимости идти своим путем, полностью игнорируя так называемые «власти».

11 декабря Ленин постановил передать все церковные школы в ведение Совета Народных Комиссаров.В результате Церковь лишилась всех своих академий, семинарий, школ и всей связанной с ними собственности. Затем, 18 декабря, церковный брак был лишен своего правового статуса, и вместо него был введен гражданский брак.

Как будто для проверки постановления «О правовом статусе Русской Православной Церкви», 13 января нарком социальной защиты (и любовница Ленина) Александра Коллонтай направила отряд моряков для занятия Александро-Невского монастыря и превратить его в прибежище для инвалидов войны.Их встретила разъяренная толпа молящихся, и в борьбе, которую преследовал один священник, о. Петр Скипетров был застрелен. [13]

По словам Орландо Фигеса, Ленин еще не был готов к конфронтации с церковью, но действия Коллонтай заставили его действовать. [14] 20 января был принят закон о свободе совести, впоследствии названный «Указ об отделении церкви от государства и школы от церкви» (опубликован тремя днями позже в «Известиях»). Это была самая жестокая атака большевиков на Церковь.Он запрещал религиозным организациям владеть собственностью (вся собственность религиозных организаций была объявлена ​​достоянием народа), взимать сборы, объединяться в иерархические организации и обучать религии лиц моложе 18 лет. Церковные и религиозные общества не имели прав юридического лица. Регистрация браков должна была производиться исключительно гражданскими властями. Таким образом, это был далеко не удар по свободе совести, а, как выразился Собор, декрет о свободе от совести и повод для широкомасштабного разграбления церквей и убийств, часто в самой зверской манере.[15]

Fr. Александр Мозырин указывает, что этот указ фактически лишил Церковь ее прав как юридического лица. «Это означало, что де-юре Церковь перестала существовать как единая организация. Юридически могли существовать только местные религиозные общины, с которыми власти подписывали соглашения об использовании церковной собственности. Восьмое управление Наркомата юстиции, которое должно было претворить в жизнь указ Ленина, официально называлось «Ликвидационным». Именно ликвидация церкви, а не ее легализация как социального института была целью, которую преследовало правительство «народных комиссаров». [16]

19 января / 1 февраля Патриарх Тихон, предвосхищая указ и еще до созыва Собора [17], объявил свою знаменитую анафему большевикам: «Силой, данной Нам Богом, запрещаем вам приближаться к Тайны Христовы мы анатематизируем вас, если только вы носите христианские имена и хотя по рождению принадлежите к Православной Церкви.Мы также заклинаем всех вас, верные дети Православной Церкви Христовой, не вступать в какое-либо общение с такими изгоями человеческого рода: «Удалите лукавого из среды вас» (1 Коринфянам 5.13) ». Указ заканчивался призывом защищать Церковь в случае необходимости до смерти. Ибо «врата ада не одолеют Ее» (Матфея 16,18). [18]

Значение этой анафемы заключается не столько в изгнании самих большевиков, сколько в повелении верующим не иметь с ними общения.Другими словами, правительство должно было рассматриваться не только как отступник от Христа (это было очевидно), но и как не имеющее морального авторитета, не претендующее на послушание вообще — такое отношение Церковь ни к какому другому правительству в целом. ее истории. [19] Произошедшее так скоро после роспуска Учредительного собрания большевиками, оно показало, что теперь, когда конституционализм доказал свою бесполезность перед лицом демонического варварства, настало время для Церкви вступить в серьезную борьбу …

Утверждалось, что указ Патриарха анафематствовал не советскую власть как таковую, а только тех, кто совершал акты насилия и святотатства против церкви.Однако этот аргумент не принимает во внимание несколько фактов. Во-первых, сам патриарх в своих заявлениях от 16 июня и 1 июля 1923 г. раскаялся именно в «анафематизации советской власти» [20]. Во-вторых, даже если декрет формально не анатематизировал советскую власть как таковую, поскольку советская власть санкционировала и инициировала акты насилия, верующих фактически призывали не иметь к ней никакого отношения. И в-третьих, в своем Послании к Совету Народных Комиссаров по случаю первой годовщины революции 7 ноября 1918 года Патриарх косвенно, но четко подтвердил свое непризнание Советской власти, заявив: «Не наше дело выносить суждения. о земных властях.Каждая сила, позволенная Богом, привлекла бы к себе Наше благословение, если бы она действительно была «рабом Божьим» для блага подчиненных ей и была «ужасна не для добрых дел, но для зла» (Римлянам 13.3,4) . Но теперь к вам, которые использовали власть для преследования невинных, Мы распространяем это Наше слово увещевания… »[21]

Было важно указать на истинное значение анафемы для отношений Церкви с государством. Это было сделано сразу после провозглашения анафемы, когда граф Д.А. Олсуфьев указал, что на молебне они только что воспели «много лет» власть имущим, то есть большевикам, которых они только что предали анафеме! «Я понимаю, что Апостол призывал к повиновению всем властям, но вряд ли им следует воспевать« многие годы ». Я знаю, что на смену его «самому набожному и самодержавному» [величию] пришло «правоверное Временное правительство» Керенского и компании… И я думаю, что время недостойных компромиссов прошло »[22]

22 января / 4 февраля анафема Патриарха обсуждалась на заседании Собора под председательством митрополита Новгородского Арсения, и Собор официально принял следующее постановление специальной комиссии при Соборном Соборе: Священный Собор Русской Православной Церкви с любовью встречает послание Святейшего Патриарха Тихона, карающее злодеев и упрекающее врагов Церкви Христовой. С высоты патриархального престола прогремело слово отлучения [preschenia], и духовный меч был поднят против тех, кто постоянно насмехается над верой и совестью народа. Священный Собор свидетельствует, что он остается в полнейшем союзе с отцом и заступником Русской Церкви, внимает его призыву и готов в жертвенном духе исповедовать Веру Христову против ее богохульников. Священный Собор призывает всю Русскую Церковь во главе с ее архипастырями и пастырями объединиться теперь вокруг Патриарха, чтобы не допустить насмешек над нашей святой верой.”[23]

На этой сессии А.А. Васильев сказал: «Мы благодарим Господа за то, что Он дал нам то, чего мы ждали, — то есть наконец услышать истинный церковный голос нашего Святейшего Отца и Патриарха. Впервые за этот год беспорядков, истинно церковное слово, слово, сказанное в отношении событий, о которых до сих пор ничего не было сказано. И пастырский суд вынесен всем виновным в этих событиях … Наша христианская совесть должна подсказывать каждому из нас, на какие уступки он может, а на какие уступки он не может пойти и когда он должен отдать свою жизнь за истину. Люди недоумевают, на кого конкретно распространяется этот запрет, о котором Святейший Патриарх говорит в своем послании. Ведь не только вчера и не с прихода большевиков мы переживаем настоящую сатанинскую атаку на Церковь Христову, эти братоубийства, распри и взаимную ненависть. В самом начале революции власть осуществила акт отступничества от Бога (голоса: «Правильно!»). Молитва была запрещена в войсках, знамена с крестом Христа заменены на красные тряпки.В этом виноваты не только нынешние власти, но и уже сошедшие со сцены. Мы будем продолжать надеяться, что и нынешние правители, которые сейчас проливают кровь, уйдут со сцены »[24]

Затем о. Владимир Востоков говорил: «В этом зале слишком много сказано об ужасных вещах, которые были перенесены, и если бы мы перечислили и описали их все, то этот огромный зал был бы заполнен книгами. Так что я не буду говорить об ужасах.Я хочу указать на корень, из которого были созданы эти ужасы. Я понимаю нынешнее наше собрание как духовный совет врачей, консультирующих по поводу нашей опасно больной матери, нашей родины. Когда врачи подходят для лечения больного, они не останавливаются на последних проявлениях болезни, а смотрят глубже, исследуют первопричину болезни. Так что в данном случае необходимо выявить корень болезни, от которой страдает Родина. С этой трибуны перед просветителем России святым князем Владимиром я свидетельствую своей священнической совести, что русский народ обманывают и что до сих пор никто не сказал им всей правды.Настал момент, когда Совет, как единственное собрание, которое является законным и действительно избранным народом, должен сказать людям святую правду, никого не боясь, кроме Самого Бога…

«Крушение поезда истории произошло в конце февраля 1917 года; Этому способствовала, прежде всего, всемирная еврейско-масонская организация, которая бросала в массы лозунги социализма, лозунги мифической свободы … Здесь так много сказано об ужасах, навлеченных на страну большевизмом.Но что такое большевизм? — естественное и логическое развитие социализма. И социализм — это антихристианское движение, которое в конечном итоге порождает большевизм как свое высшее развитие и порождает эти явления, полностью противоречащие принципам христианского аскетизма, которые мы сейчас переживаем.

«К сожалению, многие наши профессора и писатели облачили социализм в красивые одежды, называя его похожим на христианство, и тем самым вместе с агитаторами революции ввели необразованных людей в заблуждение.Отцы и братья! Каких плодов мы ожидали от социализма, если мы не только не боролись с ним, но и защищали его временами или почти всегда робко молчали перед его заразой? Мы должны служить Церкви верой и спасти страну от разрушительных тенденций, а для этого необходимо без промедления говорить людям правду, рассказывая им, из чего состоит социализм и к чему он ведет.

«Собор должен сказать, что в феврале-марте произошел насильственный переворот, который для православного христианина является нарушением клятвы, требующей очищения через покаяние.Все мы, начиная с Вашего Святейшества и заканчивая мной, последним членом Совета, должны преклонить колени перед Богом и умолять Его простить нас за то, что мы допустили рост в стране злых учений и насилия. Только после искреннего покаяния всего народа страна будет умиротворена и возрождена. И Бог одарит нас Своей милостью и благодатью. Но если мы продолжим только предавать анафеме, не раскаиваясь, не провозглашая истину людям, тогда они по праву скажут нам: вы тоже виноваты, что страна доведена до этого преступления, за которое сейчас звучит анафема. вне; вы своим малодушием допустили развитие зла и не спешите называть факты и явления государственной жизни своими настоящими именами!

«Пасторы Церкви, ищите души людей! Если мы не скажем людям всю правду, если мы не призовем их сейчас к общенациональному покаянию в определенных грехах, мы выйдем из этой соборной комнаты как перебежчики и изменники Церкви и Родины.Я настолько непоколебимо убежден в том, что говорю сейчас, что без колебаний повторил бы это, даже если бы был на грани смерти. Необходимо возродить в сознании людей идею чистой центральной власти — идею, омраченную всероссийским обманом. Мы свергли царя и подчинились евреям! [Голоса членов Собора: «Верно, верно…»] Единственное спасение для русского народа — мудрый русский православный царь. Только через избрание мудрого православного русского царя Россия может встать на правильный исторический путь и восстановить добрый порядок.Пока у нас не будет мудрого православного царя, между нами не будет порядка, и продолжит литься народная кровь, и центробежные силы будут делить единый народ на враждебные части, пока ход истории полностью не закончится. или пока иностранные народы не поработят нас как толпу, неспособную к независимой государственной жизни…

«Мы все должны объединиться в одну христианскую семью под знаменем Святого и Животворящего Креста и под руководством Его Святейшества Патриарха, чтобы сказать, что социализм, призывающий людей как бы к братству, является откровенно антихристианским и злым. феномен, что русский народ стал игрушкой еврейско-масонских организаций, за которыми уже виден антихрист в виде царя-интернационалиста, что, играя на ложной свободе, народ кует себе рабство иудео-масонов. .Если мы скажем это открыто и честно, то я не знаю, что с нами будет, но я знаю, что русские будут живы! »[25]

27 февраля / 12 марта 1918 г. (Закон 94 ^-го ) Собор подтвердил анафему патриарха, провозгласив: «Тем, кто богохульствует и ложь против нашей святой веры и Церкви, восстает против святых церквей и монастырей, посягать на наследие Церкви, унижая и убивая священников Господа и ревнителей святоотеческой веры: анафема ».

Указ большевиков об отделении церкви от государства вызвал резкую реакцию со стороны отдельных членов Совета. При этом один воскликнул: «Мы свергнули царя и подчинились евреям!» А другой сказал: «Единственное средство спасения русского народа — мудрый православный русский царь!» В ответ на это замечание протоиерей Илия Громогласов сказал: «Наша единственная надежда не в том, что у нас может быть земной царь или президент… а в том, что будет царь небесный, Христос».[26]

Секция Собора, назначенная для отчета по указу, сделала следующие рекомендации: «Лица, обладающие государственной властью, дерзко пытаются разрушить само существование Православной Церкви. Чтобы реализовать этот сатанинский замысел, Совет Народных Комиссаров издал декрет об отделении Церкви от государства, который узаконил открытое преследование не только Православной Церкви, но и всех других религиозных объединений, христианских или нехристианских. .Не презирая обмана, враги Христа обманным путем делают вид, что даровали им религиозную свободу.

«Приветствуя всякое реальное расширение свободы совести, Собор в то же время указывает, что положениями указанного указа предоставляется свобода Православной церкви, а также всех других религиозных организаций и общин в целом. пустота. Под предлогом «отделения церкви от государства» Совет Народных Комиссаров пытается сделать невозможным само существование церквей, церковных учреждений и духовенства.

«Под предлогом захвата церковной собственности, упомянутый указ направлен на уничтожение самой возможности поклонения и служения Богу. В нем провозглашается, что «никакое церковное или религиозное объединение не имеет права владеть собственностью», и «все имущество существующих церковных и религиозных объединений в России объявляется национальным достоянием». Таким образом, православные церкви и монастыри, места упокоения мощи святых, почитаемые всем православным народом, становятся общим достоянием всех граждан независимо от их религиозных различий — христиан, иудеев, мусульман и язычников, а святыни, предназначенные для богослужения, т. е. Святой Крест, Святое Евангелие, священные сосуды, святые чудотворные иконы находятся в распоряжении государственных властей, которые могут разрешить или запретить (по своему желанию) их использование приходами.

«Пусть русские люди поймут, что они (власть) хотят лишить их храмов Божиих с их святынями! Как только все имущество Церкви отнято, оказывать ей какую-либо помощь становится невозможно, так как в соответствии с намерением указа все пожертвованное должно быть отобрано.Поддержка монастырей, церквей и духовенства становится невозможной.

«Но это еще не все: вследствие конфискации типографий, Церковь не может самостоятельно издавать Святое Евангелие, а также другие священные и литургические книги в их известной чистоте и подлинности.

«Таким же образом указ действует и на пастырей Церкви. Заявив, что «никто не может отказаться выполнять свои гражданские обязанности из-за своих религиозных взглядов», он тем самым вынуждает их выполнять воинские обязанности, запрещенные им каноном святых апостолов 83 ^rd . В то же время служители алтаря отстранены от просвещения людей. Само преподавание Закона Божьего не только в государственных, но даже в частных школах запрещено; точно так же все богословские учреждения обречены на закрытие. Таким образом, Церковь лишена возможности обучать собственных пасторов.

«Декларируя, что« правительственные функции или функции других публично-правовых учреждений не должны сопровождаться какими-либо религиозными обрядами или церемониями », указ тем самым кощунственно разрывает все связи правительства со святынями веры.

«Исходя из всех этих соображений, Священный Собор постановляет:

.

«1. Изданный Совет Народных Комиссаров декрет об отделении церкви от государства представляет собой под видом закона, провозглашающего свободу совести, враждебное покушение на жизнь Православной церкви и является актом открытого доступа. преследование.

«2. Любое участие, будь то в опубликовании закона, наносящего такой вред Церкви, или в попытках претворить его в жизнь, несовместимо с членством в Православной церкви и подвергает всех нарушителей, принадлежащих к православной общине, самым суровым наказаниям. степень отлучения их от Церкви (согласно канону святых апостолов 73 ^-й и канону 13 ^-го Седьмого Вселенского Собора).”[27]

Эти рекомендации были затем приняты Советом в качестве официального ответа на указ (7 февраля). В том же духе 15 апреля Собор постановил: «Запрету подлежат священнослужители, служащие в антицерковных учреждениях, а также те, кто исполняет указы о свободе совести, враждебные Церкви, и аналогичные действия. от отбывания наказания и в случае нераскаяния лишаются звания »[28]

Хотя, как мы уже сказали, для Поместной Церкви было беспрецедентно анафематизировать правительство, в истории Церкви были случаи, когда отдельные иерархи не только отказывались подчиняться политическому лидеру или молиться за него, но фактически молились. против него.Так, в IV веке святитель Василий Великий молился о поражении Юлиана Отступника, и именно по его молитвам отступник был убит, как было открыто Богом святому отшельнику Юлиану Месопотамскому. Ни святой Василий, ни его друг святитель Григорий Богослов не признавали законность правления Юлиана Отступника [29]. Более того, они считали, что брат святого Григория, святой Цезарий, не должен оставаться при дворе Юлиана, хотя он думал, что, будучи врачом, он мог бы помочь своим родственникам и друзьям своим положением там.[30] Этот и другие примеры показывают, что, хотя принцип власти как таковой исходит от Бога (Римлянам 13.1), отдельные власти или правители иногда не от Бога, а допускаются только Им, и в этом случае Церковь должна оказать сопротивление. им из-за верности Самому Богу. [31]

Были некоторые, кто очень серьезно отнеслись к анафеме и полностью исполнили ее. Так, в 1918 году ясновидящий старец Николай (Парфенов), впоследствии священномученик епископ Актарский, «следуя анафеме, содержащейся в Послании Святейшего Патриарха Тихона, и не желая вступать в сношения с« изгоями рода человеческого », ушел в затвор… »[32]

Совет призвал верующих защищать церковную собственность, и вскоре появились сообщения о том, что люди нападали на чиновников и солдат, призванных выполнять указ. Несколько сотен тысяч человек прошли через Петроград в знак протеста. Шкаровский пишет: «В городах происходили многочисленные крестные ходы, некоторые из которых были обстреляны; службы в защиту патриархата проводились в общественных местах, а в правительство отправлялись петиции. Последовал массовый религиозный подъем в России. С 1918 года тысячи новообращенных, в том числе некоторые выдающиеся интеллектуалы, присоединились к преследуемой ныне Православной церкви. Также был образован «Всероссийский союз объединенных православных приходов».

«Совнарком ожидал, что его постановление будет выполнено быстро и относительно безболезненно, но этому помешало прежде всего противодействие миллионов крестьян, которые поддерживали экспроприацию церковной и монастырской собственности, но были против того, чтобы рождение, браки и смерти считались незаконными. чисто гражданское дело, лишение приходов их имущественных прав и исключение богословия из школьной программы. Таким образом, крестьяне сопротивлялись попыткам большевиков сломать «непоколебимые традиции» «жизни веры» в российской деревне. Осуществлению закона препятствовало также отсутствие подходящих должностных лиц для его исполнения и непоследовательность понимания закона местными властями »[33]

.

А. Барменков писал: «Некоторые школьные работники начали интерпретировать [принцип разделения церкви и школы] как переход к светскому образованию, в котором будет исключена как религиозная, так и антирелигиозная пропаганда в школе. Они считали, что школа должна оставаться нейтральной по отношению к религии и церкви.СРЕДНИЙ. Луначарский и Н. Крупская выступила против такой неверной интерпретации…, подчеркнув, что в советское время в понятие народного просвещения непременно входило «стремление изгнать из головы народный религиозный мусор и заменить его светом науки» »[34].

«14/27 марта, — пишет Петр Соколов, — все еще надеясь, что существование Церкви может быть сохранено при коммунистическом режиме, и с целью установления прямых отношений с высшими государственными органами власти, церковная депутация изложена в название Совета при Совнаркоме в Москве. Они хотели лично встретиться с Лениным и лично представить ему свои идеи об условиях, приемлемых для Церкви для ее существования в государстве нового типа ». Эта инициатива вряд ли соответствовала анафеме против большевиков, запрещавшей верующим иметь с ними какие-либо отношения. Поэтому это было неудачно. «Депутация не была принята Лениным. Беседовавшие с ним комиссары (страховки и юстиции) не удовлетворили его просьбы. Второе обращение к властям от имени Совета, которое последовало вскоре после первой неудачной аудиенции, также оказалось безуспешным… »[35]

Совет принял еще два решения, касающихся Советской власти и ее институтов.15 апреля он постановил: «Священнослужители, служащие в антицерковных учреждениях… подлежат запрету на службу и в случае нераскаяния лишаются своего звания». Если исходить из предположения, что «антицерковные институты» включали все советские институты, это могло показаться явно антисоветской мерой.

Однако 15 августа 1918 г. Собор, похоже, сделал шаг в обратном направлении, объявив недействительными все излияния сана по политическим соображениям, применив это, в частности, к митрополиту Ростовскому Арсению (Мацевичу) и священнику Григорию Петрову. Митрополит Арсений действительно был несправедливо лишен сана при Екатерине II за справедливое противодействие ее антицерковным мерам. Однако о. Григорий Петров был одним из лидеров кадетской партии в Думе в 1905 году и был врагом монархического строя. Как можно было назвать его отстранение от сана несправедливым, учитывая тот факт, что Церковь официально молилась за Православное Самодержавие, а Петров работал прямо против исполнения молитв Церкви? Проблема была в том, что слишком много людей, в том числе несколько иерархов, приветствовали падение царского режима.Если Церковь не разделяла по политическим мотивам, общая амнистия считалась необходимой.

С другой стороны, как пишет епископ Новгородский Дионисий (Алферов), Собор можно было критиковать за «ослабление церковной дисциплины, легитимизацию полной свободы политической ориентации и деятельности и, кроме того, реабилитацию церковных революционеров». как Григорий Петров. Тем самым она обрекла Русскую Церковь на крах, предоставив своим врагам лучшие условия для ее истребления и уничтожения по частям.

«То, что этот Собор… не выражал голоса полной полноты Русской Церкви, подтверждается решениями двух других Соборов того времени: Карловицкого 1921 года и Владивостокского 1922 года.

«На Карловицком соборе окончательно вспомнилось преподобное Сергиевское благословение христианского Государя Димитрия Донского на его борьбу с врагами Церкви и отечества, а также борьбу за Православное Царство святителя Ермогена Великого. Москва.Был поднят вопрос о «грехе февраля», но из-за того, что в этом приняли участие некоторые видные активисты Совета, этот вопрос остался без подробного рассмотрения. Решения Собора не получили дальнейшего официального развития в церковной жизни из-за начавшихся расколов как в Зарубежной Церкви, так и в монархическом движении. Но встал вопрос о восстановлении Православного Царства в России, и зарубежные мыслители детально проработали эту мысль в трудах, в первую очередь князя Н.Д. Жевахова и протоиерея В. Востокова, а затем, более глубоко, в трудах архиепископа Серафима (Соболева), профессора М. В. Зызыкин, архимандрит Константин Зайцев, В. Воейков, Н. Кусаков.

«Церковно-земельный собор во Владивостоке, ныне почти забытый, выразился более определенно, признав православное самодержавие единственной законной властью в России» [36].

18 апреля / 1 мая постановлением «О мерах, вызванных непрекращающимся преследованием Православной церкви» Собор постановил:

«1.Установить в храме вознесение во время богослужений особых прошение для тех, кто сейчас подвергается гонениям за Православную веру и Церковь, и тех, кто завершил свою жизнь исповедниками и мучениками…

«3. Установить по всей России ежегодное молитвенное поминовение 25 января [в день мученической кончины митрополита Киевского Владимира] или в следующее воскресенье (вечером) всех исповедников и мучеников, уснувших в нынешнем дикаре. гонения.

«4. Организовать в понедельник второй пасхальной недели во всех приходах, где кончили свою жизнь исповедники и мученики за Веру и Церковь, крестные ходы к местам их захоронения, где с особым словесным прославлением отмечается торжествующий паннихид. их священной памяти… »[37]

Пункты 3 и 4 этого указа оставались мертвой буквой на протяжении большей части советского периода. Однако в ноябре 1981 года Русская Зарубежная Церковь канонизировала новомучеников, и с тех пор преданность новомученикам и соблюдение их праздников в России неуклонно росли, что, как некоторые думали, привело к падению коммунизма в 1991 году.Таким образом, прославление новомучеников, начавшееся в апреле 1918 года, можно назвать залогом и первым шагом к воскресению России. В нем безоговорочно осуждалась позиция советизированного Московского Патриархата, который на протяжении большей части двадцатого века объявлял новомучеников и исповедников «политическими преступниками», достойными высмеивания, а не похвалы.

3. Новый календарь и экуменизм

19 января 1918 года Советское государство ввело в России новый календарь.Думая «изменить времена и законы» (Даниил 7.25), Декрет Совета Народных Комиссаров от 24 января 1918 года постановил, что на следующий день после 31 января 1918 года будет 14 февраля, а не 1 февраля.

По удивительному совпадению, в тот же день Патриарх анатематизировал большевистское государство, призвав православных никоим образом не общаться с «этими изгоями человечества». Через несколько дней анафема Патриарха была подтверждена Церковным Собором, заседавшим тогда в Москве.Принимая во внимание этот отказ от легитимности государства, неудивительно, что Церковь также отвергла изменение государственного календаря.

Протоиерей Александр Лебедев пишет: «Собор [Собор] рассмотрел этот вопрос через три дня после подписания Указа на своем 71 ^{-м заседании} 27 января 1918 года. изменение гражданского календаря было очевидным — изменение должно было произойти через четыре дня.

«Решено передать вопрос на совместное заседание двух отдельных секций Собора — секции богослужений и секции отношения церкви к государству.

«Это совместное заседание двух секций собралось двумя днями позже, 29 января 1918 года, и заслушало два важных доклада: один профессор С. С.Глаголев, озаглавленный« Сравнительная оценка юлианского и григорианского стилей », и один, сделанный профессором И.И. Соколова «Отношение православного Востока к вопросу о реформе календаря».

«Ни одна из этих презентаций никоим образом не поддерживала введение в церковную жизнь григорианского календаря — как раз наоборот. Проф.Глаголев заключает: «Григорианский календарь, помимо того, что он исторически вреден, бесполезен с астрономической точки зрения»… Профессор Соколов заключает: «Таким образом, контролирующий голос православного Востока, как греческого, так и славянского, выражается как противоречащий не только григорианскому календарю. , как порождение враждебного ему [православного Востока] католического Запада, но также против нейтрального или исправленного календаря, потому что такая реформа пагубно повлияет на церковную жизнь православных народов.’

«Наконец, совместное заседание двух секций подготовило Постановление по вопросу календарной реформы.

«Он постановил, что Церковь должна придерживаться юлианского календаря, основывая свое решение на следующем:

«1) У Церкви нет причин не иметь отдельный церковный календарь, отличный от гражданского.

«2) Церковь не только способна сохранить Старый Календарь, — в настоящее время для нее было бы невозможно перейти на новый календарь.

«3) Введение нового календаря Русской Церковью приведет к разрыву единства со всеми другими Православными Церквами. Любые изменения в календаре могут быть сделаны только по взаимному согласию всех Православных Церквей.

«4) Невозможно соотнести Православную Пасху с григорианским календарем, не нанеся серьезного ущерба Типикону.

“5) Признано, что юлианский календарь неточен с астрономической точки зрения. Это было отмечено еще на Константинопольском соборе 1583 года.Однако неверно полагать, что григорианский календарь лучше подходит для церковного использования.

«В заключение, совместное заседание решило сохранить юлианский календарь.

«Совет на полном заседании одобрил настоящую резолюцию совместного заседания» [38].

Это был важный указ, учитывая позднее временное принятие патриархом нового календаря и его принятие несколькими Поместными Церквями.

16 августа было объявлено об открытии отдела по воссоединению христианских церквей: «Священный Собор Русской Православной Церкви, который собрался и работает в условиях, столь исключительно тяжелых для всего христианства. Церковь, когда волны неверия и атеизма угрожают самому существованию христианской церкви, взяла бы на себя огромную ответственность перед историей, если бы не подняла вопрос об объединении христианских церквей и не задала этому вопросу подходящего направления. в тот момент, когда не только одной христианской конфессии, но и всему христианству угрожают огромные опасности со стороны неверия и атеизма.

«Задача отдела — подготовить материал для решения нынешнего Совета по данному вопросу и о дальнейшем развитии вопроса в межсоборном периоде…» [39]

20 сентября, на последнем 170 заседании Собора, проект комиссии по объединению Церквей был рассмотрен и утвержден Собором.

Президент Отдела объединения Церквей архиепископ Евдоким (Мещерский) Аляски и Алеутских островов сказал: «Мне очень грустно, что доклад пришел в такое трудное время, когда часы нашего священного объединения в этой камере подходят к концу, и когда по окончании работы мои мысли сбиваются с толку, я не могу сообщить вам все, что мог бы вам сказать. С нашей точки зрения, Совет давно должен был обратить внимание на этот вопрос. Если Церковь жива, то мы не можем оставаться в узких рамках, в которых она существовала до сих пор. Если у нас нет смелости проповедовать за пределами нашего отечества, тогда мы должны услышать голос, идущий оттуда к нам. Я имею в виду голос англо-американских епископальных церквей, которые искренне и настойчиво стремятся к объединению или сближению и не находят непреодолимых препятствий на пути к указанному концу.Считая объединение христианских церквей особенно желательным в период напряженной борьбы с неверием, грубым материализмом и моральным варварством, которые мы переживаем сейчас, департамент предлагает Священному Совету принять следующую резолюцию:

“‘ 1. Священный Собор Русской Православной Церкви, радостно взирая на искреннее стремление старокатоликов и англиканцев к единению с Православной Церковью на основе учения и традиций Древне-Католической Церкви, благословляет труды и подвиги людей, которые работать над поиском путей к союзу с названными дружественными Церквами.

«‘ 2. Совет поручает Священному Синоду организовать постоянную Комиссию при Священном Синоде с отделениями в России и за рубежом для дальнейшего изучения вопросов старо-католической и англиканской церкви, чтобы разъяснить посредством отношений со старокатоликами и англиканами возникающие трудности. на пути к единению и возможные средства для скорейшего достижения конечной цели ».

Решения Собора, имеющие богословское или догматическое значение, подлежали утверждению специальным собранием епископов.На последнем таком собрании 22 сентября 1918 г. это решение не пересматривалось. Возможно, именно по этой причине «Постановление об объединении Церквей» не вошло в официальный «Сборник указов и постановлений Священного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 гг.» [40].

Возможно, существовала и более глубокая, провиденциальная причина: это Постановление не было угодным Богу тем, что оно угрожало открыть двери Русской Церкви для ереси экуменизма, лидерами которой были англиканцы, именно в тот период. момент ее величайшей слабости…

Владимир Мох.

19 июня / 1 июля 2010 г.

[1] Митрополит Тихон сказал: «Смотрите! Ее несчастные обезумевшие дети мучают нашу дорогую маму, вашу родную Русь, разрывают ее на части, хотят отобрать у нее святое сокровище — Православную Веру. Они клевещут на вашего Отца-Царя, они уничтожают его портреты, они унижают его императорские указы и издеваются над ним. Может ли твое сердце успокоиться перед этим, о русский человек? Снова спроси свою совесть. Это напомнит вам о вашей истинно верной клятве.Он скажет тебе — будь любящим сыном своей родной земли »(у архимандрита Луки« Национализм, Россия и восстановление патриархата », Православная жизнь, т. 51, № 6, ноябрь-декабрь 2001 г., стр. 30-31).

[2] Н.В. Урусова, Материнский плач Святой Руси, Москва, 2006, с. 109 ®.

[3] Кусаков, в Православный Царь-Мученик, М .: Православный Паломник, 1997, стр. 727-728 ®.

[4] В переводе Николая Зернова, «Собор Русской Православной Церкви 1917 года», Религия в коммунистических странах, т.6, № 1, 1978, с. 21.

[5] Л. Регельсон, Трагедия Русской Церкви, 1917-1945 (Трагедия Русской Церкви, 1917-1945), М .: Крутицкое Патриаршее Подворье, 1996, с. 217 ®.

[6] Иларион, процитировано в книге Джона Шелтона, Церковь и государство в России: Последние годы Империи 1900-1917, Нью-Йорк: Octagon Books, 1965, с. 260. Архимандрит Лука пишет: «Мысль о том, что патриарх заменит царя (особенно после его казни), не отсутствовала в понимании делегатов.«Сторонники схемы восстановления Патриархата подчеркивали тот факт, что« государство желало быть неконфессиональным, открыто разрывая свой союз с церковью », и, следовательно, церковь« должна стать воинственной и иметь своего духовного лидера ». ‘. «Каким-то образом мысль о Патриархе стала ассоциироваться с мыслью о царе, в то время как противники восстановления патриархата выдвинули демократические и республиканские принципы». («Национализм, Россия и восстановление патриархата», «Православная жизнь», ноябрь-декабрь , 2001, с.32)

[7] Фирсов, Русская Церковь накануне Перемен (конец 1890-х — 1918 гг.) (Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х — 1918 гг.), Москва, 2002, стр. 542 ®.

[8] Преподобный Вениамин (Гомаретели), Летопись церковных событий Православной Церкви начала с 1917 года, www.zlatoust.ws/letopis.htm, с. 15 ®.

[9] Regelson, op. соч., стр. 67.

[10] Однако в тот же день Собор постановил, что убитым с обеих сторон в конфликте следует устроить христианские захоронения.

[12] М. Бабкин, «Поместный собор 1917-1918 гг .:« О Присяге правительству вообще и бывшему императору Николаю II в частности »(Поместный Собор 1917-1918 гг .:« К присяге правительству вообще и бывшему императору Николаю II в частности), http://www.portal-credo.ru/site/print.php?act=lib&id=2704 ®.

[13] Пайпс, Россия при большевистском режиме, 1919-1924 гг., Лондон: Фонтана, 1995, с. 343. По словам Регельсона (указ. Соч., Стр. 226), это произошло 19 января.

[14] Файджес, Народная трагедия, Лондон: Пимлико, 1997, с. 528; Протоиерей Михаил Польский, Новомученики Российские, новое издание, Wildwood, Альберта: Monastery Press, 2000, стр. 91-92.

[15] Профессор Иван Андреев, «Катакомбная церковь в Советском Союзе», «Православная жизнь», март-апрель 1951 г. Подробнее о разрушении, нанесенном церкви в эти годы, см. Владимир Русак, Пир Сатани (Праздник сатаны) , Лондон, Канада: Заря, 1991 ®.

[16] Мазырин, «Узаконивание Московского Патриархата в 1927 году: тайные цели властей», Общественные науки: Ежеквартальный журнал Российской Академии Наук, № 1, 2009, с.28. Эта статья была впервые опубликована на русском языке в журнале «Отечественная история», № 2, с. 4, 2008.

[17] «На вопрос Святейшего Патриарха, почему он издал свое послание накануне Собора, Владыка ответил, что не хочет отдавать Собор с молотка и предпочитает взять его на себя» (Андреев , op. cit., p. 9).

[18] Русский текст в М.Е. Губонине, Акты Святейшего Патриарха Тихона, Москва: СПб.Тихоновский богословский институт, 1994, с. 82-85 ®; Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви, 1917-1918, Москва, 1918, 1996, т. 6, стр. 4-5 (Закон 66.6).

[19] В письме к митрополиту Антонию (Храповицкому), захваченному большевиками, Патриарх назвал большевиков «опричниками», то есть сравнил их с убийственными приспешниками Ивана Грозного (За Христа Пострадавшие, Москва, Россия). 1997, т.1, стр. 426 ®).

[20] Губонин, указ. соч., стр. 280, 296.

[21] Губонин, указ. соч., стр. 151.

[22] Deiania, op. соч., т. 6, стр. 7; цитируется у А.Г. Яковицкого, «Сергианство: миф или реальность? (Сергианство: миф или реальность?), Верность, 100, январь 2008 ®.

[23] Deiania, op. соч., т. 6, стр. 36 (Закон 67.35-37).

Другой источник приводит следующий ответ Собора на анафему патриарха: «Патриарх Московский и всея Руси в своем послании возлюбленным в Господе архипастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Церкви Христовой обнажил духовный меч. против изгоев человечества — большевиков и анатематизировали их.Глава Русской Православной Церкви заклинает всех своих верных детей не вступать в какое-либо общение с этими изгоями. За свои сатанинские деяния они прокляты в этой жизни и в жизни грядущей. Православный! Святейшему Патриарху дано право связывать и развязывать по слову Спасителя … Не губите души ваши, прекратите общение со служителями сатаны — большевиками. Родители, если ваши дети — большевики, властно требуйте, чтобы они отказались от своих ошибок, принесли раскаяние в своем вечном грехе, а если они не подчиняются вам, откажитесь от них.Жены, если ваши мужья — большевики и упорно продолжают служить сатане, оставьте своих мужей, спасите себя и своих детей от душевной инфекции. Православный христианин не может общаться со слугами диавола … Покайтесь и горячей молитвой взывайте о помощи к Господу Саваофу и отгоняйте от себя «чужую руку» — извечных врагов христианской веры, которые провозгласили себя «народной властью»… Если вы не будете подчиняться Церкви, вы будете не ее сыновьями, а участниками жестоких и сатанинских деяний, совершаемых открытыми и тайными врагами христианской истины… Дерзайте! Не задерживай! Не разрушайте свою душу и не отдайте ее дьяволу и его приспешникам. »(« Из собрания Центрального государственного архива Октябрьской революции: листовка без выходных данных, под № 1011 »(Из собрания Центрального государственного архива Октябрьской революции: брошюра без дат, под № 1011), Наука и религия. (Наука и религия), 1989, № 4 ®; частично переведено в Арфед Густавсон, Катакомбная церковь, Джорданвилль, штат Нью-Йорк: Монастырь Святой Троицы, 1960, стр. 9). Один из членов Совета сказал: «Если отец, мать, братья и сестры не приняли вернувшегося злодея, а выгнали его, сказав:« Ты негодяй, твои руки в крови, ты не наш сын ». , ни наш брат, беспорядки прекратятся.»(Деиания, указ. Соч., Т. 6, стр. 40).

[24] Deiania, op. соч., т. 6, стр. 40; Яковицкий, указ. соч.

[25] Deiania, op. соч., т. 6. С. 41-43.

[26] Deiania, op. соч., стр. 159.

[27] Густавсон, указ. соч .; Джон Шелдон Кертисс, Русская церковь и Советское государство, 1917-1950, Бостон, 1953, стр. 125-127. Кертисс ссылается на страницы 177–179 Актов Поместного Собора.

[28] Богословский вестник, № 1, 1993, с.217 ®.

[29] В.А. Коновалов, Отношение христианства к советской власти, Монреаль, 1936, с. 35 ®. Как писал епископ Григорий (Граббе), выдающийся канонист Русской Зарубежной Церкви: «Что касается вопроса о поминовении властей, мы должны иметь в виду, что теперь мы имеем дело не просто с языческим правительством, как у Нерона, но с отступничеством последних времен. Не с таким непросвещенным авторитетом, а с отступничеством.Святые отцы относились к Юлиану Отступнику не так, как к другим языческим императорам. И мы не можем относиться к антихристианским властям так же, как к любым другим, поскольку их природа чисто сатанинская ». (Письма, М., 1998, с. 85 ®)

[30] Протоиерей Вениамин Жуков, Русская Православная Церковь на Родине и за Рубежом, Париж, 2005, с. 17 ®.

[31] Коновалов, указ. соч., п. 35.

[32] Алексис Руфимский, «Биография священногоученика Николая (Парфенова), епископа Аткарскаго, ради Христа юродиваго ‘маленкаго батюшки’» (Биография священномученика Николая (Парфенова), епископа Христова ‘Батюшку’ для маленького юродивого ‘Актарского’) // Православная Русь, № 17 (1782), 1/14 сентября 2005 г. , с. 5 ®.

[33] Шкарвоский, «Русская Православная Церковь», op. cit., pp. 420-421.

[34] Барменков, Александр Михальченков, «Церковь в огне», Православный вестник (Канада), июнь-июль 1989 г., с.9 ®.

[35] Соколов, «Путь Русской Православной Церкви в России-СССР (1916-1961)» (Путь Русской Православной Церкви в России и СССР (1916-1961)), Русская Православная Церковь в СССР: Сборник. (Русская Православная Церковь в СССР: Сборник), Мюнхен, 1962, с. 15 ®.

[36] Алферов, указ. соч., стр. 16-17. Подробнее о Владивостокском съезде земли см. Деметриус Анакшин, «Последний земский собор», Православная Русь, № 21 (1594), 1/14 ноября 1997 г., с.10-11,15 ® и М. Данилушкин, История Русской Православной Церкви, т. I, Санкт-Петербург, 1997, глава 6. В первом постановлении этого Конгресса говорилось: «Конгресс признает, что единственный путь к возрождению великой, могущественной и свободной России — это восстановление в ней монархии во главе с законный Самодержец из Дома Романовых, в соответствии с Основными законами Российской Империи ».

[37] Regelson, op. cit., стр.236-237.

[39] Монах Вениамин, op. соч., стр. 21.

[40] Святая Русь, 2003; Монах Вениамин, соч. соч., стр. 23-24.

‹< Назад ко всем статьям

Русская Православная Церковь и влияние большевизма

Общеизвестно, что приход большевизма в 1917 году был разрушительным для набожных верующих в бывшей царской империи. Менее известен тот факт, что Октябрьская революция прервала движение за реформы, которое могло бы направить Русскую Православную Церковь в новом направлении, и что впоследствии она вызвала раскол, от которого Церковь до сих пор не оправилась.

При царях Русская Православная Церковь (РПЦ) служила важной опорой самодержавной системы. Насколько подчиненной была церковь, остается предметом споров. Некоторые историки, такие как Грегори Фриз и Скотт Кенуорти, выступили против представления о Китайской республике как о «служанке государства». Но можно с уверенностью сказать, что сфера независимой деятельности церкви была ограничена, что расстраивало многих верующих мирян и духовенство. И связь институциональной церкви с царским государством, безусловно, была помехой, когда наступил революционный 1917 год.

В конце царской эпохи власти заблокировали усилия церкви по реформированию, отложив планы церкви по созыву реформистского Всероссийского церковного собора (известного как Поместный собор в православной терминологии). Именно Февральская революция окончательно расчистила путь для заседания местного совета в августе 1917 года.

Местный совет быстро предпринял шаги по передаче полномочий по принятию решений местным уровням, надеясь повысить духовную жизнеспособность, которую бывшие российские автократы, опасался любых форм самостоятельной общественной деятельности, мешал.Самой значительной реформой Собора было восстановление должности патриарха, института, упраздненного при Петре Великом, который заменил его Святейшим Правящим Синодом, органом, который позволил государству внимательно следить за Церковью и ограничивать его возможности для независимых действие. Совет избрал нового патриарха Тихона (Беллавина) 5 ноября 1917 года (по старому стилю), всего через несколько дней после захвата власти в Петрограде большевиками.

Большевикам-воинствующим атеистам понадобился почти год, чтобы официально закрыть местный совет.В хаосе, последовавшем за Октябрьской революцией, церковь уже начала распадаться. В ответ на распространяющиеся волнения раннего большевистского периода Патриарх Тихон предоставил церковным приходам в Северной Америке право самоуправления, и эта инициатива положила начало Православной церкви в Америке (ПЦА). Позже, однако, Патриарх Тихон приказал распустить отколовшуюся церковь в изгнании, стойкий антибольшевистский Карловицкий синод. Она воссоединилась и стала называться Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ).

После смерти Тихона в 1925 году должность патриарха оставалась вакантной, и РПЦ испытывала непреодолимое давление со стороны государства. Согласно книге Натаниэля Дэвиса «Долгий путь в церковь: современная история русского православия» , к 1939 году у РПЦ в Советском Союзе было всего около 200–300 действующих приходов; до революции их было около 50 000 человек.

Необходимость Второй мировой войны побудила советского диктатора Иосифа Сталина ослабить позицию церкви и разрешить избрание нового патриарха Сергия (Страгородского).В то время как РПЦ была вынуждена подчиняться государству до конца советского периода, русские христиане в диаспоре продолжали развивать богословскую мысль, сознательно оформляя свои усилия как часть сохранения «истинной» русской культуры на то время, когда советские власть может рухнуть.

Политика гласности и перестройки бывшего советского лидера Михаила Горбачева в конце 1980-х годов пробудила надежду на то, что реформаторский потенциал местного совета 1917-18 годов может быть восстановлен в России и что теологические идеи и церковные практики, отстаиваемые духовенством диаспоры и мирянами. Интеллигенция, часть которой циркулировала в СССР среди диссидентов, могла положительно повлиять на развитие РПЦ.

«Это было невероятно волнующее время», — сказал Серж Шмеманн, бывший московский корреспондент New York Times, чей отец Александр был известным теологом-эмигрантом.

1000-летие крещения Киевской Руси в 1988 году стало поворотным моментом. По всей России прошли крупные торжества, были вновь открыты церкви и монастыри, собрался местный совет. «Я помню, как меня поразила скорость, с которой люди восстанавливали традиции, которые я считал утраченными, — хоровое пение, колокольный звон и т. Д.», — вспоминал Шмеманн.«К сожалению, так продолжаться не могло».

Руководство Китайской Республики в конечном итоге не последовало реформистским порывам. Инга Леонова, редактор православного ежеквартального издания «Колесо», объяснила ситуацию следующим образом: перед лицом жестоких преследований, особенно в ранний советский период, у РПЦ никогда не было «надлежащего контекста, в котором можно было бы обдумать обстоятельства, которые способствовали широко распространенная ненависть к церкви »при старом режиме. Еще одним фактором было то, что у руководства РПЦ при советской системе не было возможности бороться с вопросом о церковно-государственных отношениях, добавила она.

Советские преследования только поощряли Китайскую республику «стремиться к восстановлению отношений, в которых ее власть гарантировалась бы государством в обмен на политическую лояльность», — сказала Леонова. «Такая позиция неизбежно приводит к компромиссу с государством». В то же время православные интеллектуалы из диаспоры, осознавшие ущерб, нанесенный Церкви зависимостью от государства, не смогли «довести эти мысли до уровня широкого обсуждения», — отметила Леонова.

Чтобы усложнить ситуацию, вскоре после распада Советского Союза русское православие снова раскололось.Украинская православная церковь в начале 1990-х годов учредила Киевский патриархат, который, хотя официально и не признан православным сообществом, представляет собой серьезного соперника духовному авторитету Московского патриархата в колыбели русского православия, а также представляет собой реальную угрозу для имперской власти Кремля. идеология, против которой сегодняшнее руководство РПЦ Московского Патриархата (МП) не способно.

Положительным моментом для РПЦ МП стало официальное примирение с РПЦЗ в 2007 году.

За пределами России РПЦ МП сегодня часто воспринимается как инструмент проецирования мягкой силы государством, выступающий в качестве знаменосца кампании Кремля по превращению России в главного глобального защитника «традиционных ценностей». Книга Марселя Х. ван Херпена 2015 года «Машина пропаганды Путина: мягкая сила и российская внешняя политика» содержит документацию о роли Китайской Народной партии в достижении государственных целей.

«Сегодняшняя Русская Православная Церковь [МП] перешла от институционального выживания посредством десятилетий базового сотрудничества с атеистическим государством к« саморазвитию », продолжая присоединяться к государству, которое теперь демонстрирует перформативное благочестие», — сказала Эйприл Френч: докторант Брандейского университета и специалист по истории религии России.

РПЦ МП предприняла попытки воссоединиться с действиями и идеями местного совета 1917-18 годов. В частности, Новоспасский монастырь в Москве начал издавать в 2012 году многотомный сборник источников из ранее существовавшего Русского Собора. Этот проект реализуется при поддержке Патриарха Кирилла, который в предисловии к первому тому написал: «Многие члены Поместного Церковного Собора 1917-1918 гг. Претерпели страдания за свою христианскую веру» и теперь признаны «новомучениками». и исповедники Русской Церкви.

Что касается наследия подчиненной роли церкви как в российской имперской, так и в советской системе, церковные руководители, похоже, не горят желанием решать эту проблему.

Возможно, ни одно событие не олицетворяет неспособность РПЦ МП преодолеть наследие имперского и советского подчинения, чем внезапное увольнение Сергея Чапнина с поста главного редактора ее официального журнала. Официально Чапнин был уволен 16 декабря 2015 года, и когда эта новость распространилась через социальные сети, российская интеллигенция сразу испытала шок и тревогу.

Занятость Чапнина, православного интеллектуала от умеренного до либерального, на столь видном посту в Московском Патриархате с 2009 года служила индикатором того, что в официальных патриархальных структурах есть место для различных взглядов. Но к концу 2015 года иерархия РПЦ МП и российское государство, казалось, больше не желали поддерживать публичную критику имперских и националистических аспектов церкви со стороны кого-то в положении Чапнина.

Отвечая на вопрос о комментариях к этой статье, Mr.Чапнин сказал следующее: «Сегодняшняя Русская Церковь оказалась неподготовленной к честной и ответственной оценке двух русских революций и советской эпохи. Главное препятствие — это вновь торжествующее самосознание Русской Церкви как церкви империи ».

См. Статьи по теме «Красное наследие», специального проекта EurasiaNet, посвященного оценке долгосрочных последствий большевистской революции 1917 года.

Русские православные эмигранты на дюйм к возвращению в Московский Патриархат

ПАРИЖ (RNS) — Архиепископия эмигрантских русских церквей в Западной Европе, основанная в Париже беженцами от большевистской революции 1917 года, разделена между воссоединением с посткоммунистическим Московским Патриархатом и сливаться с глобализированной диаспорой православия.

По состоянию на вторник (10 сентября) руководство архиепископа постепенно приближалось к историческому шагу по восстановлению связей с Москвой, спустя более века после того, как предки лидеров бежали с родины, которая официально стала атеистической.

Решение было почти принято в минувшие выходные, но, как и большинство вещей, связанных с эмигрантской политикой и спорами между восточно-православными церквями, оно усложнилось.

СВЯЗАННЫЙ: Русская Православная Церковь считает запрет на благословение оружия массового поражения

Архиепископия, базирующаяся в основном во Франции, но простирающаяся до Норвегии на севере и Италии на юге, собралась на специальную генеральную ассамблею в Париже в субботу и воскресенье, на которой проголосовало 58 человек.От 1% до 41,9%, чтобы сменить приверженность от Вселенского патриархата в Стамбуле обратно к Московскому патриархату.

Но, поскольку в уставе организации говорится, что для того, чтобы сделать такой шаг, епархии требуется большинство в две трети, решение отложено до тех пор, пока подавляющее большинство не будет собрано вместе, или пока отдельные приходы архиепископии не отменит голос собрания.

Архиепископ Жан Хариуполисский, 76-летний француз, возглавлявший Архиепископию Русских Православных Церквей в Западной Европе с 2016 года, похоже, задумал другой путь.

«Это большинство в две трети — старая защита, восходящая к советским временам», — сказал он. «Теперь мы должны обсудить с нашими юристами, как получить в этом поддержку», — сказал он после субботнего голосования.

Возвращение эмигрантской епархии было бы победой Московского Патриархата, который использовал свои размеры и политическое влияние, чтобы бросить вызов Вселенскому Патриархату, официальному «первому среди равных» среди 14 национальных или региональных православных церквей.

Восточные православные церкви, которые разделились с Римско-католической церковью в 1054 году, требуют от 250 до 300 миллионов верующих, в основном в Восточной Европе и на Ближнем Востоке.Московский Патриархат, безусловно, самый большой, в нем более половины православных в мире, а Вселенский Патриархат в бывшем Константинополе — один из самых маленьких.

За последние два столетия эмиграция и глобализация разбросали православных верующих по всему миру, особенно в Западной Европе и Северной Америке. Это привело к запутанной сети власти и лояльности, которую Москва и Стамбул — каждый по-своему — пытаются сгладить.

Патриарх Русской Православной Церкви Кирилл (слева) возглавляет службу в Москве 28 июля 2018 г. Президент России Владимир Путин (справа) и Восточно-Православный Патриарх Александрийский и всея Африки Феодорос II (второй справа).(Михаил Климентьев, Sputnik, Кремлевский бассейн Фото через AP)

Президент России Владимир Путин и окружающие его олигархи активно поддерживали патриарха Кирилла на протяжении последнего десятилетия, щедро щедро оказывая помощь государства, а также государственные и частные средства его церкви для расширения ее влияния — и косвенно влияния Кремля — ​​среди православных верующих. как дома, так и за рубежом.

Вселенский Патриарх, духовный лидер Православия, не имеет права вмешиваться в дела других церквей-членов. Но он тоже пытался оказывать влияние, продвигая большее сотрудничество между своими церквями и распутывая некоторые структуры, которые выросли с течением времени.

Одна из таких странных структур — это русская эмигрантская архиепархия, которая в 1931 году стала экзархатом (особой епархией) Вселенского патриархата. Это защищало ее от Московского патриархата, перешедшего под советский контроль.

«Как полиэтнический, многоязычный церковный орган … епархия — это символ универсального Православия», — недавно написал Поль Ладусер, православный богослов из Канады.

«Это православная юрисдикция, которая ближе всего подходит к реализации системы церковного управления, утвержденной Собором Русской Православной Церкви в 1917-1918 годах».

Этот совет призвал к меньшему преобладанию клерикалов в приверженной традициям церкви и поддерживал контакты с другими конфессиями. Ее лидер, Патриарх Тихон, видел экуменизм воочию в течение почти десяти лет в качестве русского православного архиепископа Северной Америки.

Вдохновленные этим советом парижские эмигранты основали церковь Св.Сергиевский православный богословский институт, который в период своего расцвета был одним из самых динамично развивающихся центров православного мира. С тех пор наступили тяжелые времена в финансовом отношении.

Два соперничающих патриархата открыто столкнулись в октябре прошлого года, когда Стамбул решил признать новый Киевский патриархат на Украине, который веками принадлежал России, но стал независимой страной после распада Советского Союза в 1991 году.

Это было открытое оскорбление для Москвы, которая может потерять значительную часть своей паствы, если прихожане в Украине переключатся на новую национальную церковь.Русская церковь в отместку немедленно прекратила общение со Стамбулом и его последователями.

В ноябре Вселенский Патриархат неожиданно объявил, что эмигрантская церковь больше не является экзархатом, и ее приходы должны присоединиться к Православным церквям в своих странах.

Внутри церкви Святого Серафина Саровского в 15 округе Парижа, одной из приходских церквей эмигрантской архиепископии во Франции. Фотография RNS Тома Хенегана

Во Франции, например, это будет означать, что их новым архиепископом будет греческий православный митрополит Эммануил, который уже имеет в своем ведении другие этнические приходы и позволяет им сохранять свои собственные языки и обычаи.

Эмигрантская архиепархия давно вышла за рамки своих этнических корней и парижского происхождения. Сейчас он охватывает Бельгию, Великобританию, Данию, Францию, Германию, Италию, Нидерланды, Норвегию, Испанию и Швецию, включая 118 приходов, в которых 123 священника и 40 дьяконов. Его услуги следуют русским традициям, но на нескольких местных языках.

Другие православные церкви на Западе также постепенно стали многонациональными. Одна греческая православная церковь на юге Франции, например, молится на французском языке, который понимают все прихожане, но читает молитву Господню на шести языках — арабском, французском, грузинском, греческом, румынском и славянском — из уважения к многочисленным этническим корням общины.

В субботу, сразу после того, как стало известно о голосовании эмигрантской архиепископии, настоятель московского патриархата сказал, что любой западный приход, желающий присоединиться к Русской православной церкви, может сделать это в индивидуальном порядке.

«Те, кто обратятся в Русскую Церковь за их помощью, будут приняты», — сказал Интерфаксу заместитель главы Отдела внешних связей Патриархии протоиерей Николай Балашов. «Значительная часть клириков и мирян хотела бы присоединиться к Русской Церкви.”

Не все могут захотеть перейти в Московский Патриархат, который является более традиционным и духовным, чем западная архиепископия, и известен своими тесными связями с Кремлем, отметил французский православный священник.

«Митрополиту Эммануилу звонили многие русские священники с просьбой о инкардинировании (в его архиепископии)», — сказал Службе религиозных новостей, попросивший не называть его имени, священник.

Но большинство признаков указывает на возможный переход к Московскому Патриархату, даже если меньшинство приходов решит не последовать этому примеру.

Парижская архиепископия подавляющим большинством голосов в феврале прошлого года проголосовала за то, чтобы остаться под руководством своего архиепископа, и Москва приняла этот вариант.

Собор Святого Александра Невского в Париже, построенный в 1861 году при финансовой поддержке царя Александра II, был бы низложен до простой церкви, если бы он остался в Стамбуле, сказал архиепископ Жан на молебне, проведенном там за два дня до голосования.

Архиепископия стояла перед выбором между жизнью и смертью, он сказал: «Мы хотим, чтобы эта архиепархия продолжала жить со своими традициями, своими особенностями и своей автономией.”

Музей Библии и Вселенский патриархат развивают партнерские отношения после обнаружения утерянной рукописи

Музей Библии и Вселенский патриархат развивают партнерские отношения после обнаружения утерянной рукописи

Хранитель музея обнаружил рукопись из разграбленного в 1917 году монастыря Эйкосифойнисса; Вселенский Патриарх благодарит музей предоставлением трех дополнительных священных текстов

ВАШИНГТОН, 16 октября 2020 г. — Музей библейского куратора проводит плановое исследование происхождения греческой литургической рукописи четырех Евангелий конца X — начала XI веков. обнаружил, что это был один из многих предметов, украденных из Патриаршего и Ставропигиального монастыря Эйкосифоинисса (также известного как Косиница) на севере Греции болгарскими солдатами во время Первой мировой войны.После этого открытия музей начал отказываться от экспоната и связался с Его Святейшеством Варфоломеем I, архиепископом Константинопольского — Нового Рима и Вселенским патриархом, чтобы согласовать его возвращение. Патриарх поблагодарил музей за обещанное возвращение и предложил разрешить музею выставить экспонат до его визита в Соединенные Штаты в октябре 2021 года. Кроме того, церковь одолжит музею три дополнительных священных предмета для выставки.

«Мы хотели бы выразить нашу благодарность за ваши усердные усилия по восстановлению законного наследия Священного Патриаршего и Ставропигиального монастыря Богородицы Эйкосифойниссы», — заявил Вселенский Патриарх Варфоломей I в письме главному хранителю Музея Библии докторуДжеффри Клоха. «Таким образом, это настоящее благословение для монашеской общины и христианского мира видеть религиозные сокровища, которые были официально и церемониально вывезены из монастыря и возвращены на их законное место и снова использованы для духовного назидания верующих, проживающих в нем, поскольку а также историки и искусствоведы ».

В марте 1917 года болгарские солдаты разграбили монастырь, расположенный недалеко от города Драма на севере Греции. Болгарские солдаты удалили всю монастырскую библиотеку, в которой было более 430 рукописей и 470 других религиозных предметов.Многие из них были проданы в 1920-х годах и попали в коллекции в Европе и Соединенных Штатах Америки. Рукопись Eikosiphoinissa ранее продавалась в Нью-Йорке в 1958 году. Музей Библии приобрел ее у Christie’s в июне 2011 года. Проводя исследование этого предмета, куратор музея Брайан Хайланд обнаружил в рукописи записи, подтверждающие, что она принадлежала тем, кто был украден из монастырь в 1917 году. Последующие исследования подтвердили его идентичность как Eikosiphoinissa Manuscript 220. Музей немедленно начал попытки вернуть рукопись в монастырь.

«Таким образом, мы приветствуем это удачное и почетное решение Музея Библии, решение которого было принято в рамках подписанного Меморандума о сотрудничестве между Вселенским Патриархатом и вышеупомянутым учреждением, в отношении репатриации других рукописей-сирот и — сказал Его Святейшество Варфоломей I, духовный лидер 300 миллионов православных христиан.

«Мы считаем совершенно допустимым выставление рукописи в вашем музее до официального патриаршего визита в Соединенные Штаты осенью 2021 года», — также написал Его Святейшество.«Таким образом, происхождение и история манускрипта и других украденных предметов из монастыря Эйкосифойнисса могут стать известны как можно большему количеству людей».

В рамках соглашения о сотрудничестве, включающего выставку истории греческой Библии и Вселенского Патриархата, музею будут предоставлены следующие предметы из Патриаршего Заворда и Ставропигиального монастыря Святого Никанора на северо-западе Греции: Псалтырь XI века, рукопись четырёх Евангелий XII века и пергаментная рукопись XII века Деяний и Посланий.