Иоанн Кронштадтский – биография, иконы, молитвы, семья и дети, чем известен

Биография Иоанна Кронштадтского

Иоанн Кронштадтский (Иоанн Ильич Сергиев) – один из самых знаменитых православных деятелей ХIХ столетия, потомственный священник, прослуживший настоятелем Собора Андрея Первозванного более полувека, чудотворец и праведник, полностью посвятивший себя служению ближним, подвижник с духом аскетизма, канонизированный в лике праведных.

На фото: Иоанн Кронштадтский

Кумир «городского дна», названный западными СМИ «некоронованным Папой русским», был убежденным монархистом, противником революционного движения и Льва Толстого.

Детство и юность

Будущий святой праведный появился на свет 31 октября 1829 года на севере страны в селе Сура Архангельской губернии, в семье небогатых и глубоко верующих людей. Предки и родственники по линии мужа на протяжении многих поколений были священнослужителями. Ребенок, родившийся очень слабым, пребывал на грани жизни и смерти. Родители, дьяк местной церкви Илья Михайлович и его супруга Феодора Власьевна, опасались, что первенец не доживет и до утра, поэтому тотчас же окрестили его.

Позже их семейство пополнилось тремя мальчиками и двумя девочками. Но в живых остались только сестры Иоанна, братья же все ушли из жизни: двое – еще в младенчестве, и один – в 18 лет от туберкулеза.

Иконы Иоанна Кронштадтского

Ваня с детства вместе с отцом часто посещал церковь. Рос он болезненным, спокойным и богобоязненным ребенком, проявлял горячее сочувствие к беднякам, нищим и всем страждущим, приходившим в храм за утешением.

Учеба

В 6 лет Иван по наставлению отца начал изучать грамоту, которая давалась ему с большим трудом. Тогда мальчик стал слезно просить господа о помощи. Однажды ночью, после горячих молитв, к нему пришел ангел-хранитель. Добрый дух успокоил ребенка и пообещал ограждать его от всех бед. С этого момента ситуация изменилась, и Иван стал способным учеником, усваивал все премудрости на лету.

Семья жила бедно, однако родные сумели найти средства и отправить десятилетнего Ивана в приходское духовное училище Архангельска. Он был своекоштным учащимся (т. е. жил на самостоятельном содержании), но стал одним из лучших выпускников, хоть и вынужден был вести полуголодный образ жизни. Затем он продолжил учебу в местной семинарии, по ее окончании в 1851 стал уже казеннокоштным студентом (т.е. на содержании государства) Духовной академии города на Неве. Спустя 4 года юноша завершил учебу, получив право называть себя богословом.

Иоанн Кронштадтский

В 1851 году скончался его отец. Юноша хотел оставить учебу, чтобы занять место диакона и содержать мать. Однако она не позволила ему бросать учебу. И тогда Иван параллельно устроился на канцелярскую работу и весь свой заработок отсылал домой.

Служение

После получения высшего духовного образования молодой богослов намеревался стать иноком и миссионером, чтобы обращать в христианство языческие народы. Но увидев, что он пригодится на малой родине для решения просветительских задач, борьбы с атеизмом и революционной деятельностью, решил остаться.

Дневник Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе»

Ему предложили место священнослужителя в Андреевском соборе Кронштадта. Когда он впервые в него вошел, то был потрясен увиденным. Оказалось, он уже видел его – во сне.

В 1855 Иоанн был посвящен в диаконы, а затем – в священники. В 1857 он начал преподавательскую деятельность, вначале – в местном училище, а в период 1862-1887 гг. – в гимназии.

Священник Иоанн Кронштадтский

Город-порт являлся на тот момент местом административной высылки асоциальных элементов, включая нищих и уголовников. Молодой священник начал поддерживать этих отверженных обществом людей, посещал их дома, помогал ухаживать за немощными. Спал он не более четырех часов в сутки, горячо молился и ежедневно вершил литургию.

Иоанн Кронштадтский с прихожанами

Вначале люди не верили в его чистые помыслы, не воспринимали искренне казавшуюся им притворной эмоциональность и слезы священника. Они даже насмехались над его альтруизмом, а руководство начало выдавать его жалование жене – из опасения, что он тут же раздаст все деньги бедным. Однако вскоре уже никто не мог усомниться в искренности служителя божьего и в его жертвенной и деятельной любви.

Молитва Иоанну Кронштадтскому

На 38 году жизни святой отец обрел дар чудотворения. Благодаря действию силы божьей он стал излечивать молитвословием тяжелые недуги. Так он исцелил бесноватую женщину, вызвал дождь на местности, пострадавшей от засухи. Слава о способностях кронштадтского святого целителя распространилась на всю страну и за ее пределы. Он излечивал больных даже на расстоянии. Для получения помощи ему слали сотни писем и телеграмм.

В 1875 г. Иоанн Кронштадтский получил сан протоиерея, в 1894 – настоятеля храма, в 1899 был награжден за особые заслуги правом ношения митры, стал почетным членом русского Свято-Князь-Владимирского братства в Германии.

Книга Иоанна Кронштадтского

Вместе с известностью чудотворца увеличились и пожертвования храму, и возможности его в области благотворительности. Митрофорный протоиерей, располагавший суммой порядка одного миллиона в год, уже не только ходил по домам своих прихожан и раздавал помощь, но и ежедневно кормил около тысячи нищих, создал «Дом трудолюбия» для приобщения к трудовой деятельности нуждающихся, основал детский приют, школу с мастерскими, богадельню для содержания нетрудоспособных женщин. На родине он построил церковь и монастырь, а также стал создателем обители в Северной столице на Карповке.

«Всероссийский батюшка» часто совершал поездки по стране. И там, где он появлялся, его сопровождали тысячные толпы почитателей. Когда в 1890 он проводил службу в соборе Харькова, у храма собралось более 60 тысяч верующих. Аналогичные приемы ему оказывали в Москве, Риге, Казани.

Всероссийский Батюшка. Отец Иоанн Кронштадтский

Праведник вел личный духовный дневник, изданный в 1893 книгой «Моя жизнь во Христе», переведенной позже на несколько иностранных языков.

В 1894 «Кронштадтский старец», считавший самодержавие религиозно-политическим идеалом, посетил в Крыму умирающего самодержца Александра III. После этого визита его популярность возросла еще сильнее. Он также участвовал в служении литургии по случаю коронования Николая II.

Женский монастырь Иоанна Кронштадтского

Святой отец был членом Казанского общества трезвости, черносотенной монархической организации «Союз русского народа», с негодованием относился к безбожникам, революционной интеллигенции, к вольнодумцам, подрывавшим веру людей в тысячелетиями существовавший строй. Критиковал он также Льва Толстого, извратившего, по его словам, сам смысл христианства. В СМИ появлялись отрицательные оценки выступлений протоиерея против Толстого и социалистов.

Семья

После получения высшего образования пастырь Церкви взял в жены дочь протоиерея Кронштадтского собора Елизавету. Детей они не имели, приняв на себя подвиг девства, но вырастили двух дочек сестры жены Анны. После женитьбы на попечении молодого супруга оказался также овдовевший отец его жены, трое ее братьев и две сестры.

Иоанн Кронштадтский и его жена Елизавета Константиновна

Матушка Елизавета учила родных племянниц французскому языку, провожала в гимназию, хлопотала по хозяйству. Отец Иоанн ежедневно следил за их успехами в учебе. По воспоминаниям одной из приемных дочерей, благочестивые супруги отличались трогательной заботой друг о друге и вниманием.

Смерть

В последние годы святой отец страдал от мучительной болезни мочевого пузыря, но никогда никому не жаловался. Здоровье его супруги также пошатнулось, и когда его спрашивали о самочувствии, Иоанн просто отвечал, что они оба готовятся к смерти.

О дне своего ухода из жизни святой праведный знал заранее. В ноябре 1908 года жена, чтобы ободрить его, сказала, что весной он поправится, так как с приходом весны ему обычно становилось лучше. Но он возразил, отметив, что она до весны доживет, а он нет.

Похороны Иоанна Кронштадтского

Так и случилось. Последнюю литургию Иоанн Кронштадтский совершил 9 декабря, а 20 числа его не стало. Похоронили святого с большими почестями и военным оркестром в храме-усыпальнице монастыря на Карповке.

Гробница Иоанна Кронштадтского

Канонизация Иоанна Кронштадтского проводилась дважды: в 1964 году Русской православной церковью за рубежом и в 1990 Московским патриархатом.

Матушка Елизавета Константиновна Сергиева,супруга Св. Праведнаго Иоанна Кронштадтскаго

Из воспоминаний Р. Г. Шемякиной. Издание «Кронштадтский Вестник» 1909 г.

22 мая 1909 года, в девять часов тридцать минут утра, тихо отошла к Богу, после долгих страданий, вдова отца Иоанна Кронштадтского, Елизавета Константиновна Сергиева. Причиной смерти, по определению пользовавшего ее врача, послужила старческая дряхлость с нарастающим упадком сердечной деятельности. Господь сподобил ее долго и усердно готовиться к переходу в вечную жизнь: последние годы Елизавета Константиновна, следуя заветам и наставлениям своего супруга-молитвенника, приобщалась вообще очень часто, или в соборе, или на дому, когда слабость в ногах не позволяла ей выходить из дому, а последний год – ежедневно; приобщилась она и 21 мая, но это, как оказалось потом, было в последний раз: в этот день с шести часов вечера она перестала глядеть на свет Божий, а с десяти часов не стала говорить, ничем не выказывая сознание. Последнее слово ее было: “Хочу”, сказанное ею в ответ на предложение выпить святой водицы, но проглотить ее она уже не могла; вскоре после этого матушка впала в бессознательное состояние, а на другое утро мирно скончалась во время чтения канона на исход души. На Фоминой неделе, по своему собственному желанию, она соборовалась и после того несколько раз говорила: “Как я рада, что соборовалась и приготовилась”. Погребение тела Елизаветы Константиновны состоялось в воскресенье, 24 мая, в городе Кронштадте, в левой стороне соборного садика.

Почившая родилась 4 мая 1829 года, в городе Гдове, где отец ее, протоиерей Константин Петрович Несвицкий, служил в городском соборе и был благочинным церквей Гдовского уезда. Переведенный в Кронштадт ключарем Андреевского собора, он, по слабости здоровья, не мог долго занимать это место и в 1855 году передал его священнику Иоанну Ильичу Сергиеву, женившемуся на дочери его, Елизавете Константиновне. Когда она выходила замуж, на ее руках находились: престарелый отец, трое взрослых братьев и двое сестер; все жили вместе и на долю Елизаветы Константиновны, исполнявшей обязанности хозяйки и матери (протоиерей Несвицкий овдовел в августе 1855 году), выпадало немало забот и хлопот.

Затем, несколько лет спустя, братья ее получили более обеспеченные места, давшие им возможность поселиться отдельно, а сестер своих матушка выдала замуж за учителей Петербургской Духовной Семинарии, впоследствии священников, причем все попечение об их устройстве и обзаведении приняли на себя отец Иоанн и Елизавета Константиновна.

Не имея достаточно личных средств, отец Иоанн в обоих случаях сам обходил состоятельных прихожан, прося их помочь сделать приличные приданные свояченицам. Многие давали охотно, но многие, вероятно, встречали молодого батюшку с тем чувством недоброжелательства, которое часто у нас сопровождает доброделание.

После замужества сестры ездили гостить в Кронштадт, и в одну из этих поездок, в 1870 году, у младшей сестры матушки, в квартире отца Иоанна, родилась дочь: это была я.

Через некоторое время меня увезли домой, но Господу Богу угодно было, чтобы мой истинный дом был в тихой, мирной квартирке незабвенного Пастыря, под его благословенным кровом.

В 1872 году умер мой отец, оставив мать без всяких средств. Тогда дядя, видя беспомощное положение нашей семьи, сказал тете: “Детей у нас нет, возьмем и воспитаем, как дочь”. Сказано – сделано, и вот я очутилась, по воле Божией, на попечении незабвенных, бесконечно дорогих для меня дяди и тети, которые неустанно пеклись обо мне, заботились обо мне, берегли меня, как только нежно любящие родители могут заботиться и лелеять свое любимое дитятко.

Как отец Иоанн никогда не жил личною жизнью, отдавая себя на служение человечеству, так и Елизавета Константиновна никогда не жила для себя, только круг ее деятельности складывался уже, ограничивался служением родным и близким; их радостями она радовалась, их скорбями скорбела.

Я помню ее, когда ей было лет сорок пять. Очень подвижная, с добрым, благообразным лицом, вечная хлопотунья, она любила всех обласкать, пригреть и накормить; как сейчас смотрю на нее, подвязанную белым передником, в кухне, делающую сладкий пирог; любила она сама постряпать, сама купить провизию, сама за всем присмотреть, чтобы все было чисто и вкусно. Сколько раз, помню, дядя, отведывая любимый яблочный пирог, приговаривал: “Мастерица ты у меня стряпать пироги”. Приветливая, всегда ровная, ласковая, Елизавета Константиновна любила, когда кто из знакомых навещал ее; тогда она прямо закармливала гостя или гостью, а дядя, видя ее гостеприимство и искренность, не один раз говорил, указывая на хлопотливую хозяйку: “Настоящая она матушка”.

Среди хозяйственных работ, тетя не забывала и меня; все свободное время проводила со мной, спала в одной комнате с нами, учила меня читать и писать по-русски и по-французски, а когда я поступила в гимназию, сама приготовляла мне завтраки, ежедневно провожала меня в гимназию и встречала, спрашивала уроки.

Помню, перед тем, как тетя стала учить меня, дядей был отслужен молебен в Андреевском соборе святым Косьме и Дамиану и пророку Науму; сам дядя водил меня на вступительный экзамен в гимназию, платил все время за меня из своего кандидатского оклада, и с неослабевающим интересом следил за моими успехами, просматривая еженедельно тетрадь с отметками и подписывая ее. Что же удивительного, если я, при таких благодатных условиях, блестяще окончила курс учения; это было большою радостью, для незабвенных моих воспитателей, и дядя многим знакомым спешил сообщить приятную для него новость: “Племянница и воспитанница наша, Руфа, окончила гимназию с золотой медалью”.

К своему великому супругу-молитвеннику тетя, как только я себя помню, всегда относилась с благоговейной любовью и почтительностью. Когда он, усталый, приезжал домой с треб или из храма Божиего, она торопилась снять с него сапоги, помочь разуться и заботливо укрывала его, укладывая отдохнуть в постель. Тогда мертвая тишина водворялась в квартире: так ревниво оберегала тетя кратковременный отдых труженика-пастыря.

Будучи вообще слабого здоровья, дядя часто хворал, и тогда тетя превращалась в неутомимую сиделку – проводила все ночи напролет у постели больного, а днем сама приготовляла для него кушанье.

Помню, в 1879 году отец Иоанн опасно занемог: у него сделалось воспаление обоих легких. По целым часам он лежал с закрытыми глазами, в забытьи, а когда приходил в себя, часто говорил: “Голова болит невыносимо, точно молотом ударяют по ней”.

Один раз тетя сидела около кровати дяди и горько плакала; открыв глаза, батюшка посмотрел на нее и сказал: “Не плачь, Лиза, Бог даст, поправлюсь, а если нет, Бог и добрые люди не оставят тебя; я никого не оставлял, и тебя не оставят”.

Прошло несколько дней, и однажды утром тетя вбежала в детскую и дрожащим от волнения голосом воскликнула: “Дяде лучше, кризис прошел!” Мы с тетей посмотрели друг на друга, крепко обнялись, и обе заплакали, но уже слезами радости. ..

Когда незабвенный батюшка предпринимал свои частые, а потом и ежедневные поездки в Петербург, тетя никогда не ложилась спать, не дождавшись дяди, хотя бы это было около часу ночи, несмотря на то, что здоровье ее вообще было не из крепких; она постоянно страдала головными болями и несколько лет подряд – бессонницей. С течением времени матушка, по слабости, принуждена была отказаться от некоторых забот о батюшке, и какое это было для нее, бедной, тяжелое лишение!

Припоминается мне еще следующий случай: несколько лет тому назад дядя, приняв ванну, зимой вышел в сени в туфлях; тетя страшно растревожилась и, не имея уже возможности по болезни ног сама быстро двигаться, послала сказать батюшке, что он рискует простудиться, выходя на воздух легко одетым после ванны. Возвращаясь из сеней, дядя прошел в гостиную, где сидела тетя, и сказал ей, ласково хлопая по плечу: “Спасибо тебе, родная, за заботы твои обо мне; только не беспокойся, – ноги у меня тепло одеты”.

Отец Иоанн глубоко ценил такую заботливость с ее стороны о себе и отвечал ей тем же. Когда болезнь не давала возможности незабвенному батюшке ездить в Петербург, а впоследствии даже по Кронштадту, он ни один день не сел обедать, не зайдя в гостиную или в комнату тети, смотря по тому, где она была, и не позвав ее в столовую. Он говорил: “Когда я обедаю один, у меня и аппетита-то нет”. Не было вечера, когда бы дядя не зашел к тете проститься и благословить ее перед сном: “Доброй ночки желаю тебе”, “Спи спокойно”, “Господь с тобой”, “Да хранит тебя Бог”, – вот те приветствия, которые он говорил ей, перед уходом в кабинет на покой.

За несколько времени до кончины батюшки захворала матушка инфлюэнцей; тут-то особенно проявилась заботливость дяди о ней. Нельзя было без слез умиления видеть, как дорогой страдалец, еле ходивший, несколько раз днем и каждый вечер перед сном, благословлял ее, гладил по голове, и приговаривал: “Бедная, бедная”, “Вместе мы с тобой страдаем”, “Вместе мы с тобой мучаемся”, “Оба мы страдальцы”. И долго, бывало, стоит около ее кресла, покачивая головой и с жалостью смотря на больную, а иногда с ее лица переведет скорбящий взор на образ и долго, долго, безмолвно молится за нее. ..

Обыкновенно, когда кто-либо справлялся у дяди о здоровье его или тети, он неизменно отвечал: “Оба мы плохи”, “Оба мы собираемся умирать”, “Оба мы готовимся к смерти”.

Один раз, когда дяде сказали, что тете плохо, он пришел к ней и сказал: “Не унывай, Господь милостив; Он даст тебе терпение пережить страдания и быть совсем здоровой”.

В ноябре, обедая вместе с тетей и двумя приезжими, дядя стал говорить им, что здоровье его совсем плохо. Тетя, желая ободрить его, сказала: “Весной тебе бывает всегда лучше; придет весна – поправишься”. На это дядя возразил: “Весной, ты говоришь? Ты-то до весны доживешь, а я – нет”.

Предсказание батюшки сбылось: он почил в декабре, она – в мае. Когда незабвенный дядя с 6 декабря не имел уже сил совершать Литургию, а приобщался каждое утро на дому, он приходил в комнату больной инфлюэнцей тети со святой Чашей и приобщал ее, говоря: “Господь мой и Бог мой!”, “Со страхом Божиим и верою приступи”, “Прими Тело и Кровь Христовы”, “Мир тебе, старица, поздравляю тебя”.

Последний раз батюшка пришел в комнату матушки 17 декабря утром, приобщил ее, а с 18 – он не покидал кабинета.

В особенности после кончины дяди здоровье тети ухудшилось: стала быстро развиваться общая слабость, ноги и руки стали совсем плохо работать, сердце начало постепенно сдавать.

Сильно тосковала она по незабвенном почившем, не могла без слез слышать его имени; никак не могла осиротевшая тетя примириться с мыслью, что дяди не стало; она говорила окружающим: “Мне все кажется, будто Иван Ильич не умер, а куда-то уехал, как уезжал, бывало, в Москву, и опять приедет”.

Незадолго до смерти, матушка увидела у одной знакомой брошь – портрет батюшки и неутешно заплакала, восклицая: “Иван Ильич, Иван Ильич”, а когда стали утешать ее тем, что ему теперь блаженно-хорошо, она сказала: “Ему-то хорошо, а мне так тяжело без него, ведь пятьдесят три года все были вместе”.

Предчувствуя близкую свою кончину, матушка часто, сидя в кресле, устремляла взоры на образ и говорила: “Надо мне приготовиться, надо просить у Бога простить все мои грехи”.

Часто вспоминала она и утешалась словами незабвенного батюшки, нашего общего предстателя пред Господом Богом, сказанными им 17 декабря, когда ему передали, что больная матушка очень горюет, не имея возможности, по болезни, прийти в кабинет и ухаживать за ним: “Скажи жене, что она всегда со мной, и я всегда с нею”. Эти слова все время ободряли страдалицу, утешали ее в долгих страданиях надеждою, что и после кончины своей батюшка не оставил ее, возьмет скоро к себе, встретит ее в обители Небесной и предстательством своим доведет до престола Всевышнего.

Обыкновенно тетя на ночь одевала подрясник дяди или спала, покрывшись им. Каждый раз, когда я ехала в Иоанновский монастырь, она всегда говорила мне: “Поклонись от меня дяде” – и горько, неутешно плакала. Начинала ли у ней болеть сильно рука или нога, она сейчас же просила помазать больное место маслицем с гробницы незабвенного батюшки.

Глубоко верующая и религиозная, матушка только и надеялась на милосердие Божие и всем сердцем стремилась к спасению душевному.

“Иван Ильич, благослови меня, помолись за меня”, – несколько раз в день просила тетя своего великого супруга-пастыря, которого, к ее горю, пришлось ей пережить. По кончине его, искренно, со слезами молясь сама, тетя, по своему величайшему христианскому смирению, страшилась, что молитвы ее не скоро будут услышаны Господом, и всегда других просила молиться за нее. Когда я на ночь ежедневно уходила домой, то она, после вечерних пожеланий, постоянно говорила мне: “Помолись за меня”. Шла ли я ко всенощной или к обедне, я всегда слышала из уст ее ту же просьбу, идущую из глубины сердца: “Помолись за меня”, и я молилась за нее, как только умела…

Однажды днем, перед моим приходом, тете сделалось нехорошо, и тут она ничем не стала себя успокаивать, как только надеждой на милость Божию: “Сегодня суббота, – говорила она, – Руфа пойдет ко всенощной и помолится за меня”. Так велика была вера ее в силу молитвы вообще, что она даже, по моему грешному моленью, надеялась получить облегчение!

Оканчивая этот краткий очерк, посвященный светлой памяти незабвенной почившей, нельзя не остановиться с удивлением на двух ее отличительных чертах: крайнем смирении и кротости; в этих двух высочайших добродетелях христианских выказалось все величие ее души. Ни на кого тетя не сердилась, ни на кого не имела злобы. Если кто и огорчал ее, делал ей неприятное, она безропотно сносила и от души прощала всем. На вопрос, обращенный к ней: “Имеете ли против кого вражду?”, матушка неизменно отвечала всегда одно и то же: “Нет, ни на кого”. Прощая сама обиды, она и других учила поступать так.

Бывало, скажет: “Не сердитесь, Бог Сам укажет, кто прав, кто виноват, а вы простите”. Никогда не позволяла себе тетя входить в дела великого пастыря и молитвенника, никогда она не старалась выдвинуться и стать наряду с ним; оставаясь постоянно в тени, она сияла отблеском его славы, она светилась отражением высоких христианских его добродетелей. Как нежная сестра и любящая мать, она неустанно берегла общее сокровище, и больная, слабая, почти без ног, всех предупреждала, всех умоляла: “Не шумите, батюшка отдыхает”, “Не принимайте пока никого, батюшка нездоров”. Батюшка сам знал ее душу, высоко ценил в ней чистоту, кротость и смирение и так отзывался о ней: “Жена у меня – ангел”.

Все ли знали, что за спиной великого праведника, отца Иоанна, стоит охранительница его, готовая душу свою положить за него? Если не знали этого тогда, пусть знают теперь и пусть искренно помолятся все за старицу чистую, старицу кроткую, рабу Божию Елизавету!

Беспредельная благодарность к тебе, чудная, самоотверженная мать-воспитательница, и вечная память о тебе, славная жена-девственница светильника земли русской, – да живут в нас, в наших детях и внуках!

Святитель Иоанн — Православная церковь святителя Иоанна Кронштадтского

Святитель Иоанн Кронштадтский, урожденный Иван Ильич Сергиев, сын бедного крестьянина, родился 19 октября 1829 года в деревушке Сура губернии Архангельска на крайнем севере России. Его родители, бедные и простые, приложили большие усилия к его воспитанию, как духовному, так и светскому. Из школы, где он был лучшим учеником, он пошел в семинарию. Оттуда он был отправлен в 1851 году на казенный счет в Духовную академию Санкт-Петербурга. Пока он был там, умер его отец, и он с великой благодарностью Богу принял должность регистратора.

Подумав о том, чтобы стать монахом и отправиться в восточную Сибирь в качестве миссионера, он пришел к выводу, что вокруг него было много людей столь же непросвещенных, как и любой язычник, и решил трудиться для их спасения, после сна в ответ на молитву, в которой он видел себя совершающим служение в каком-то неизвестном соборе.

Вскоре после окончания учёбы женился на Елизавете, дочери протоиерея К. П. Невицкого, и в декабре 1855 г. был рукоположен во священники. Назначен помощником священника в Андреевский собор в Кронштадте, когда вошел в него впервые, узнал его как церковь, которую он видел во сне; и там, сначала викарием, а затем ректором, он служил на протяжении пятидесяти трех лет своего служения. Лелея высокий идеал священнического призвания, он продолжал каждую ночь учиться и молиться, чтобы усовершенствовать себя в нем, а днем ​​посвящал себя многим беднякам своего прихода.

Отец Иоанн, предшественники которого, по-видимому, едва ли осмеливались даже проникать в самые скверные части города, проводил там много времени, стремясь одинаково лечить и тела, и души, привлекая к себе сначала детей, а затем, через них , их родители. Часто он не находил времени поесть до позднего вечера, да и тогда его иногда вызывали снова, и он не возвращался до рассвета; он раздавал свои туфли, раздавал хозяйственные деньги: жена постепенно к этому приноровилась и, наконец, стала чем-то вроде его сторожа.

В 1857 году его пригласили преподавать Священное Писание в городскую школу в Кронштадте, и он с радостью согласился, так как любил детей и всегда заботился о них. Когда его слава распространилась и он постоянно бывал в Петербурге, то, к большому сожалению для себя, своих коллег и учеников, вынужден был оставить преподавательскую должность.

Еще одним предметом забот и труда отца Иоанна была ликвидация повсеместной бедности, охватившей Кронштадт. Сначала он давал этим нищим деньги на еду и кров, но вскоре понял, что это не только бесполезно, но и положительно вредно. В 1868 году он задумал основать Дом промышленности, включающий ряд мастерских, общежитие, столовую, амбулаторию и начальную школу. Он сформировал комитет и обратился за финансированием. На его призыв откликнулись богатые и бедные со всей России, и в 1873 году был основан Дом промышленности. Отец Иоанн распоряжался в общей сложности более 25 000 долларов в год на многочисленные благотворительные учреждения, половина из которых находилась в Кронштадте.

Притягательная сила есть в личности отца Иоанна Кронштадтского, в его портрете, в магнетизме его писаний, в его дневнике Моя жизнь во Христе . Есть умиротворяющее и утешительное качество в записях его дневника, не говоря уже о самих темах его бесед, которые духовно возвышают, возвышают и укрепляют.

В начале 1890-х отец Иоанн стал известен, и к нему ежедневно приезжали тысячи людей со всей России. Епископы относились к нему с большим уважением. К моменту смерти, 20 декабря 19 г., его уже очень почитали.08.

Канонизирован Русской Православной Церковью Заграницей в 1964 г. , Русской Православной Церковью в 1990 г. Активную роль в подготовке святителя принимал архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский Иоанн Максимович (впоследствии также прославленный в лике святых). Канонизация Иоанна. Память о его жизни и деятельности совершается в праздники 20 декабря и 19 октября. (Источник)

«Когда молишься один, и дух твой уныл, и утомляешься и томишься от одиночества твоего, вспомни тогда, как всегда, да взирает на тебя Бог Троица очами светлее солнца, и все ангелы, и собственный Ангел-хранитель твой, и все святые Божии, истинно, ибо все едино в Боге, и где Бог, там и они. Где солнце, туда и все его лучи. Постарайтесь понять, что это значит».

«Для верующих нет ничего невозможного, живая и непоколебимая вера может совершать великие чудеса во мгновение ока. Кроме того, даже без нашей искренней и твердой веры совершаются чудеса, как, например, чудеса таинств ; ибо Тайна Божия всегда совершается, даже если мы были неверующими или неверующими во время ее совершения. «Неужели их неверие уничтожит веру Божию?» (Рим. 3:3). Наше нечестие не одолеет неизреченного. благость и милость Божия; тупость наша не преодолеет премудрости Божией, ни немощь наша — всемогущества Божия».

«О, какое великое счастье и блаженство, какое возвышение — обращаться к Отцу Вечному. Всегда, непременно цени эту радость, дарованную тебе бесконечной милостью Божией, и не забывай ее во время твоего молитвы; Бог, ангелы и святые мужи Божии слушают вас».

«Враг нашего спасения особенно старается отвлечь наше сердце и разум от Бога, когда мы собираемся служить Ему, и старается прелюбодейно привязать наше сердце к чему-то не относящемуся к делу. Будьте всегда, каждое мгновение с Богом, особенно когда Ему молишься. Если будешь непостоянен, то отпадешь от жизни и ввергнешься в скорбь и тесноту».

«Не унывай, сражаясь с бестелесным врагом, но и среди скорбей твоих и тесноты хвали Господа, удостоившего тебя пострадать за Него, борясь с коварством змия, и раниться за Него каждый час, ибо, если бы ты не жил благочестиво и не старался соединиться с Богом, враг не нападал бы на тебя и не терзал бы тебя».

«Не бойся конфликта и не беги от него; где нет борьбы, там нет и добродетели. Наша вера, доверие и любовь доказываются и раскрываются в невзгодах, то есть в трудных и тяжких внешних и внутренних обстоятельствах, во время болезни, печали и лишений».

«Молитва за других очень полезна для самого молящегося, очищает сердце, укрепляет веру и надежду на Бога, пробуждает любовь к Богу и ближнему.»

Святитель Иоанн Кронштадтский | Православный монастырь Святителя Иннокентия Аляскинского

Монастырь Святителя Иннокентия Аляскинского

9452 Хейзелтон, Редфорд, Мичиган

ЖИЗНЬ

СТ. ИОАНН КРОНШТАДТСКИЙ